Беспамятный

Глава 11 ДОЛГИЙ ПУТЬ ДОМОЙ

На самом деле мне от господ офицеров было нужно ровно одно: их свидетельство в плане моей личности для планетарных властей. Я намеревался зайти в полицейский участок и получить новые документы, на этот раз на свое имя. Так, сугубо для разнообразия, пожить под своей личиной. Впрочем, мне пошли навстречу, и в Китеж-граде, столице НовоРа, я очень быстро выправил себе и паспорт, и страховое свидетельство. А зайдя в жандармерию, еще и очень быстро выправил себе служебную карточку. И там же мне передали гравиграмму, пришедшую в Ново-Радонежское отделение Жандармского Корпуса, сразу после того, как сканер зафиксировал мое наличие в их системе. Я хмыкнул и вскрыл конверт. Там было письмо на все таком же материале, как и распечатка сканера М. Д. Антонова.

«Игорь! Вот сейчас я первый раз в жизни могу сказать, что испытываю двойственные чувства. С одной стороны я чертовски рад, что мой оперативник, три года как пропавший без вести, нашелся. С другой же — я в огромном недоумении, а что это капитан Соловьев не прибыл сразу домой, в родную контору, а поперся аж на НовоРа? В общем, полагаю, что ты меня понял, малыш. С надеждой на скорую встречу, п-к Дергачев А. А. Р. S.: Тетушка Анфиса передает привет, и сообщает, что уже печет блины и пироги с грибами по случаю твоего возвращения!» И вензель подписи, такой знакомый. Черт!

Полковник Алексей Алексеевич Дергачев… Мой прямой командир. Душа человек, в отличие от своего двоюродного брата, служащего где-то у смежников. Про того Дергачева доброго слова не услышишь, даже от своих. А на нашего молиться готово было все управление. Поскольку Алексей Алексеевич — начальник управления «22» Жандармского Корпуса Российской Империи. В переводе — структуры, занимающейся разработкой работорговцев и компрачикосов, а точнее «орггрупп преступных элементов, виновных и причастных к особо тяжким преступлениям против граждан и жителей Российской Империи».

Слабо это выговорить? Без запинки? Поэтому просто «двадцать второе». Все это всплыло в памяти моментально. Как и расшифровка постскриптума: «Тетушка Анфиса» — внутренняя безопасность. Печет блины — собирают по «22» рапорта и характеристики на меня. Пироги — завели дело. С грибами — лучше не болтать. И вообще постараться как можно быстрее оказаться дома — в смысле, в нашей штаб-квартире «двадцать вторых». То есть система Солнечная, планета Марс, город Циолковский, проспект Основателей, дом, что характерно, двадцать два. «Как мы не палимся», в чистом виде.

Так, ладно. Что дальше? Дергачев ждет. Стало быть, надо не рассусоливать, а лететь. И чем быстрее, тем лучше, а то «тетушка Анфиса» может и здесь меня достать. Все предпосылки к этому у них есть. Но… Я вдруг понял, что хочу поговорить с полковником. Сейчас. По связи.

Я подошел к дежурному. Представляться еще раз смысла не было. Поэтому я просто поинтересовался, не может ли он организовать мне сеанс связи с моим штабом. Дежурный, задумчивый унтер, связался с директором отделения жандармерии и предложил мне подняться к директору же, на третий этаж. Что я и сделал.

На третьем этаже нашлось четыре двери. На одной гордо красовалась табличка «Актовый зал», на второй — «Кабинет переговоров», на третьей — два нуля, а четвертая радовала взор табличкой «Директор Ново-Радонежского отделения Жандармского Корпуса майор Лукин Е. Р.». Да, дежурный в разговоре назвал своего собеседника Евгением Романовичем, поэтому вопросов по имени-отчеству не возникло.

Я постучался, ожидая ответа «войдите» или чего-нибудь в этом роде. Но вместо этого дверь просто открыли, и моему взору предстал директор. Ну, во всяком случае, мужчина средних лет, чуть постарше меня, в майорских погонах и в форме ЖК. Он был сухощав, подтянут, и его взгляд прямо излучал энергию.

— Коллега из штаба? Игорь Иванович? Мне доложили, проходите.

— Я, господин майор. Благодарю. — Он меня не просто вышиб из колеи, он меня совершенно обескуражил.

— Итак, чем могу помочь, кроме связи? — уточнил Лукин, перемещаясь по кабинету со скоростью хорошего вихря. Во всяком случае, пока он произносил эту фразу, он успел развернуть ко мне терминал дальней связи, включить канал повышенного шифрования, достать шлем-контроллер и ткнуть пальцем в кнопку автомата с горячими напитками.

— Прежде всего я не из штаба, — уточнил я. — Двадцать второе, но не штаб. Просто мне нужно связаться с моим командованием, я был лишен такой возможности довольно продолжительное время.

— Да какая разница, капитан? — искренне удивился Лукин. — Вы мой коллега, мы делаем одно дело, я просто обязан по праву хозяина и старшего по званию помочь вам всем, что в моих силах! Чаю? Кофе? Горячего шоколада?

— Господин майор, мне чертовски неловко, я и так намерен воспользоваться вашей станцией связи…

— И бога ради! Игорь Иванович, прекратите смущаться немедленно. Чаю? Или все-таки кофе? Или…

— Чаю, если можно. Черного, без добавок, самого простого чаю. Можно? — я кивнул на аппарат связи.

— Нужно, Игорь Иванович, нужно! Итак, не буду вам мешать, как закончите сеанс — я буду в коридоре. Сейф закрыт, стесняться мне нечего. Работайте, и вот ваш чай, — он извлек чашку из автомата, поставил передо мной и вышел из кабинета. Соблюл служебную тайну, параллельно проявил гостеприимство. Потрясающий человек! Нечасто удается встретить тех, кто считает старшинство по званию обязывающим фактором. Чаще наоборот. Хотя в нашей структуре как раз не редкость, а вот в армейских или полицейских структурах — хоть стой, хоть падай. Там всякий полковник свято уверен в том, что можно задрачивать младший офицерский состав так, как левая пятка пожелает. Зато на них отыгрываются генералы, и баланс тычков и зуботычин в природе остается неизменным.

Связь побарахлила минуту, но потом все-таки соединилась с сервером службы. Я выбрал в меню вход на основной командный, подождал, пока меня (вернее, станцию) идентифицирует система, и нашел в «дереве» свое родное управление. Выбрал связь с начальством управления, полковника Дергачева, и направил прямой вызов. Через несколько секунд передо мной открылся кабинет полковника и лично Алексей Алексеевич, несколько удивленный.

— Птиц, ты совсем головой повредился? — И это вместо «здравствуйте»!

— Никак нет, господин полковник! — отрапортовал я.

— А похоже. Ты сообщение мое получил?

— Так точно, господин полковник! — Тьфу, ну и разговор получается.

— Игорь, — проникновенно начал Дергачев, — ты головой сильно бился, пока шлялся хер знает где? Или совсем решил, что ты бессмертный и всемогущий? Идиот несчастный, ну-ка бегом прервал связь, свалил от коллег и первым же рейсом сюда! Я ж тебя от тетушки не спасу, пока тебя где-то носит!

— Господин полковник, не будете ли вы столь любезны прекратить на меня орать? — поинтересовался я.

— Игорек, дубина стоеросовая, ну-ка быстро выполнил без чинов и нашел как минимум одну причину не орать на тебя?! — скомандовал Алексей Алексеевич.

— Видите ли, если я все правильно понимаю, то у вас на данный момент есть все основания меня уволить по статье. По недоверию, если что. И в данной ситуации для вас это наиболее корректный выход из сложившейся ситуации. — Я понимал, что ответ мой Дергачеву ничего не говорит, но надо было хоть как-то прервать поток начальственного красноречия пополам с руганью.

— Что-о? — Мне удалось, судя по реакции.

— Вам что-нибудь говорят имена «Майкл Скол», «Рикардо Альтез» или «Вольдемар фон де Мурхе»? — поинтересовался я.

— Нет. А должны?

— Это имена людей с различным гражданством. Ни одно из них не российское. И все эти люди имеют подлинные документы, и все эти документы — мои. Стало быть, в соответствии с параграфом семь Устава внутренней, вы имеете полное право меня турнуть по недоверию, за двойное и более гражданство. И вопросы тетушки к вам это снимет.

— А тебя гарантированно посадит, идиот! — заорал Алексей Алексеевич, явно теряя терпение. Я же уже упоминал — душа человек, вот как есть.

— Ну что ж поделать, — развел я руками. — Но пускай сначала поймают.

— Кретин! Мудак! Имбецил! Тупица неграмотный! Бегом сюда! Со всей дурацкой мочи! Пререкаться и спорить будешь у меня в кабинете! Вопросы есть? — полковник явно был уже вне себя от праведной ярости, и это было страшно.

— Есть, господин полковник! — я инстинктивно щелкнул каблуками, вскочив при этом из кресла перед терминалом. Хорошо, что на мне был шлем, иначе бы картинка получилась идиотская: перед монитором полковника образовалась бы моя пряжка.

— Все, конец связи! Когда стартуешь — доложишь по резервному каналу! Отбой. — И Дергачев отключился. Я снял шлем, положил его на стол перед терминалом и почесал в затылке. Задача ясна, капитан Соловьев? Выполняйте. Ну ладно, выполнять так выполнять. Я вышел из кабинета майора и сразу же увидел Евгения Романовича. Последний курил около окна, выходящего на внутренний двор их здания.

— Господин майор, спасибо вам большое. Связь окончена, мне предписано прибыть в контору, — я развел руками, как бы извиняясь. В самом деле, мне бы хотелось спокойно попить чаю с директором местного отделения, но приказ шефа не подразумевал подобной задержки.

— Не смею вас задерживать, капитан, — погрустнел Евгений Романович, и мне сразу стало понятно, что он так «трещал крыльями» при моем появлении. Майору здесь банально скучно, видимо. А здесь залетный коллега, глядишь, успеет новостей рассказать каких-нибудь. Или еще чего веселого случится. А то скука, видать, уже заела, новых лиц нет. Ведь Ново-Радонеж то еще захолустье.

В лифт я не полез, предпочел спуститься по лестнице, что-то мне подсказало, что лучше поступить именно так. И, как обычно, внутренний голос не подвел — спускаясь, я успел застать троих угрюмых личностей, на которых пробу ставить негде, там везде светилось клеймо «внутряки». Личности погружались в лифт, и за ними уже закрывались двери. Я постарался как можно более незаметно выйти на улицу, с невозмутимым выражением лица. Дежурный на меня даже не обратил внимания. Судя по всему, ему было до каких-то более важных дел, но никак не до меня.

На улице я быстро поймал такси и скомандовал везти меня в космопорт. Он здесь, как в большинстве тихих провинциальных колоний, был один, как бельмо на глазу. И, что характерно, здесь таксистов не приходилось убалтывать брать оплату в рублях. Ее просто именно так и брали, милый дом и все такое.

Доехали мы минут за двадцать, и еще минуты три у меня ушло, чтобы попасть в частный сектор летного поля. «Скат» красовался именно там, где я его и оставил, и я с блаженной улыбкой подходил к его матовому боку, когда сзади меня окликнули:

— Игорь Иванович, подождите минутку! — голос был мне незнаком, но заведомо почему-то неприятен. Я и не подумал оборачиваться, но весь напрягся, усилием воли заставляя себя не ускорять шаг и идти к кораблю, как и шел. Мой неведомый навязчивый кандидат в собеседники не унимался и ускорил шаг, что я услышал в паузах между словами:

— Капитан Соловьев, немедленно остановитесь и не усугубляйте свое и без того незавидное положение! Стоять!

Я успел подойти вплотную к кораблю, когда он меня догнал и достаточно бесцеремонно дернул за плечо, стремясь развернуть к себе. На такую наглость и отвечать следовало соответственно, и я, поймав его руку в захват, провел бросок через плечо, впечатывая своего визави в броню «Ската». В этот же момент открылся люк, на пороге его стояла Джоан, не понимающая, что происходит. Ее взору предстала чудная картина: на теплых плитах летного поля растянулся типчик в штатском, который изрядно приложился головой в момент перелета через меня, и я, вдумчиво шарящий по его карманам. Карточка-удостоверение со встроенным проектором нашлась, как обычно, в левом внутреннем. Ну да, так и есть, Управление «В», они же «гестапо». Служба внутренней безопасности, мать ее.

— Джоан, на пост, быстро, прогреть реактор и маршевые! Корабль к взлету! — я проорал это, оттаскивая незадачливого внутряка подальше от машинки. Поскольку, когда я пойду на взлет, может его и шифтами приложить, что для здоровья не полезно ни разу. Он, конечно, «гестаповец», но свой. И убивать его мне не хотелось ни с какой из точек зрения.

— Ай-ай, — гаркнула мисс Сэйли, бросаясь со всех ног по коридору в рубку. Я не стал долго задерживаться снаружи, мое человеколюбие тоже имеет пределы. Как только корабль загудел прогреваемым реактором ходовых двигателей, я бросил внутряка там, куда дотащил, и рванул в нутро «Ската». Надеясь про себя, что дурак тетушкин под шифты не попадет и до следующего звания все ж таки доживет.

Старт получился почти аварийным — сваливали мы без всяких запросов в диспетчерскую, разрешений на взлет и всего прочего. Просто и без изысков — по пологой траектории покидая аэроторию космопорта, чтобы не попасть ни в чей коридор, и потом четко и отвесно вверх. И уже на орбите я выдохнул и начал рассчитывать курс в Солнечную, злясь на себя и на кораблестроителей с Аркана: одним прыжком не получалось вообще никак. Надо было устраивать себе промежуточный финиш в какой-то из систем. Наконец вроде бы нашлось оптимальное решение, и я уже начал готовиться к разгону, как вдруг Джоан жалобно ойкнула. Подняв взгляд на обзорный экран, я моментально проникся ее эмоциями: от «Велли», торговой и нейтральной орбитальной станции, прямым курсом на нас пер крейсер имперской постройки. При этом на экране коммуникационного терминала у меня запиликал настойчивый сигнал вызова.

Ну конечно же, это были коллеги. Ну, то есть почти коллеги — внутряки все же. И разумеется, у них были ко мне вопросы. И вполне логично, что переговоров они вести не стали: их канонир просто долбанул из главного калибра мне поперек курса, и выбора не осталось. Однозначный приказ застопорить ход и лечь в дрейф.

Спорить я не стал. Глупо спорить. Крейсер — машина такая, аргументов логики не признает. Ему вообще наплевать. Поэтому я послушно застопорил ход, лег в дрейф, выключил терминал связи, чтоб не доставал, и повернулся к Джоан:

— Девочка, слушай меня внимательно. Сейчас у меня начнутся проблемы. Запиши контакт для связи, я тебе его сейчас сброшу на твой терминал. Человека зовут Алексей Дергачев, он мой прямой командир. Когда меня вытащат с корабля, тебя скорее всего отпустят, ты им не интересна, к тому же иностранка и все такое. Так вот, именно тогда ты свяжешься с Алексеем и расскажешь ему, что произошло. Понятно?

— Да. Рик, это серьезно? — В ее глазах светилось что-то непонятное, не то предистерика, не то холодная готовность к работе.

— Не знаю пока. Знаю точно то, что пока они меня не возьмут, от нас не отстанут. Поэтому ты сделаешь все, как тебе скажет Дергачев, и лучше всего — добьешься от него согласия прилететь сюда. Все поняла?

— Да. Хорошо, Рик. Я все сделаю, — с этими словами она встала из кресла техника, подошла вплотную ко мне и поцеловала. Нежно, но настойчиво, так, словно собиралась за меня замуж. — Рик, ты только пообещай мне не влипать слишком сильно. И знай, я тебя жду.

— Хорошо, — кивнул я, встал со своего места и направился к люку. Тем более что на обзорном экране отлично было видно, что именно входит в планы экипажа крейсера: они не морочились стыковкой или чем-то еще. Они просто открыли аппарель, через которую у них стартовали истребители и штурмовые платформы, и «заглатывали» нас.

Когда мой анализатор внешней среды сообщил мне, что снаружи вполне нормальное давление и температура, я открыл люк и вышел наружу, в трюм крейсера. И мне навстречу уже бежали люди в униформе Жандармского Корпуса, два лейтенанта и капитан. Это были не те организмы, которых я встретил у Лукина в конторе, да и откуда бы здесь взяться тем? Ладно, неважно, это лирика.

— Капитан Альтез? — поинтересовался капитан, когда они приблизились достаточно. Поинтересовался, что характерно, даже не на интере — русское звучание немного отличалось.

— Да. Ладно, черт с ней, с маскировкой.

— Как я понимаю, одновременно еще и капитан Соловьев? — продолжил все тот же чин.

— Пока не доказано ни того, ни другого, — фыркнул я.

— Это не проблема, — рассмеялся он. — Докажем, как и все остальное. Сдайте оружие и протяните руки, — и он снял с пояса наручники.

— Обойдетесь, — фыркнул я. — Сначала постановление об аресте.

— Сами обойдетесь, — он продолжал веселиться. — Для начала вы задержаны до выяснения обстоятельств. Двойные документы вы уже засветили, стало быть, как минимум одни из них подложные. По этому подозрению мы вас и задерживаем, «капитан», — последнее слово он выделил голосом, как издевку.

— Грамотные все стали, за дерьмом послать некого, — произнес я по-русски, уже закипая. Нет, надо было их впустить на борт «Ската» и подождать, пока достанут оружие. А потом дать автосторожу сделать свое дело. Ну не мудак ли я, а?

— О, сразу язык родных осин вспомнил, предатель, — он аж в лице поменялся, цедя слова сквозь зубы.

— Надеюсь, на этой посудине ведется видеофиксация всего происходящего в трюме. Тогда мне не придется вынимать свой сервер записи, чтобы что-то доказывать. А, вертухай? — Это тебе за «предателя», гнида.

— Ах, ты! — взревел внутряк и бросился на меня, доставая на ходу парализатор. Его двое сопровождающих не то тормозили, не то не хотели связываться, но как по команде остановились.

Рукопашная схватка — не мой конек. Но выбить из руки у взбешенного идиота парализатор и провести захват я еще хоть как-то способен. А потом стало скучно, я надел на него его же наручники, застегнул их и оттолкнул его подальше. Наберут мудаков по объявлению, а? Одного-единственного потенциального подозреваемого взять не в состоянии!

— Лицом к стене, руки за голову, — скомандовал один из лейтенантов, направляя на меня пистолет. Мда, дистанция — метров пять, глупо дергаться.

— И без глупостей, — добавил второй, точно так же направляя на меня свое оружие.

Я выдохнул, повернулся лицом к борту «Ската», складывая руки на затылке. На запястьях стиснулись «браслеты». Ладно, хотя бы я показал им, на что способен. Теперь поуважительней относиться будут, суки!

— Кузнецов, расстегни меня, — раздался голос откуда-то из-под ног.

— Не могу, господин капитан, браслеты не моей системы, — отозвался один из лейтенантов. — Вы же замок на свои отпечатки поставили.

— Тогда вскрой замок служебной картой!

— Согласно вашему приказу, господин капитан, «вездеходы» с собой не носятся, а оставляются в сейфе. Так что не могу, при всем желании. Вас поднять, господин капитан? — Я бы поставил на то, что лейт издевается над командиром. Явно отношения у них внутри структурки не то чтобы очень теплые.

— Сам встану. Доставить задержанного в камеру семь! Выполнять!

— Альтез, повернуться медленно. Вперед, шагом. Перед люком лицом к стене!

Глупо было бы спорить. Я просто пошел вперед. И через двадцать минут неторопливой прогулки по внутренностям этого летучего каземата оказался в одиночной камере. Браслеты с меня сняли, обыскали, выдали комплект белья и подушку. Я не стал ждать, когда у них наступит время отбоя, и просто растянулся на металлическом полу, расстелившись, как получилось. И буквально через три минуты я уже спал.

Сколько мне дали проваляться в объятиях Морфея, я не знаю. Просто в какой-то момент меня пребольно пнули по почкам, сопровождая это ругательствами. Черт, да со мной бандиты Сахары вежливей обращались!

— Вставай, вставай. На допрос пойдешь, — прокомментировал боец в форме рядового жандармерии.

— Не пойду, — фыркнул я. — Пока здесь не окажется мой юридический поверенный, шагу ни сделаю. Обвинение не предъявили, не представились, опись вещей, изъятых при личном досмотре, подписать не дали, идите нах! Никуда не пойду.

— Пойдешь, — он сделал шаг назад, скинул с плеча карабин и перевел предохранитель в положение «огонь», — или пристрелю нахер.

— Стреляй, — безразлично отозвался я. — А я посмотрю, как ты перед начальством отмазываться будешь.

— Тьфу, бля! — выругался конвоир и вышел, закрыв за собой дверь.

Вот так. Нет, ну не дебилы, а? Откуда их таких набрали? Что за бред вообще происходит? Кто так работает? Или это глухая провинция, в которой вообще всем все по фигу? Ну и бардак же в родной конторе настал, а? Я улегся поудобнее и опять провалился в сон, как по команде. Пошли все в дупу, а я высплюсь хоть раз за всю эту идиотскую историю!

— Соловьев, советую проснуться, — раздалось у меня над ухом. Я приоткрыл один глаз и увидел перед собой одного из тех троих, с которыми разминулся на НовоРа.

— Зачем? Вы кто вообще? Идите вон, я спать хочу, — я демонстративно повернулся на другой бок.

— Я — старший дознаватель Управления Внутренней Безопасности Жандармского Корпуса Российской Империи майор Бурносов. Вы подозреваетесь в неоднократном нарушении Устава, военной измене, подлоге, шпионаже и дезертирстве. И в ваших интересах отвечать на мои вопросы, быстро и честно, — отчеканил он.

— Что, одновременно в шпионаже и дезертирстве? Что-нибудь одно выбрать мозгов не хватило? Или что из центра спустили, то и лаете? Идите нах. Пока здесь мой поверенный не появится — даже видеть ваши рожи не хочу. А когда прилетит — тогда и поговорим, — я зевнул, показывая, что разговор себя исчерпал, с моей точки зрения.

— Соловьев, не лезь в бутылку, — настаивал мой визави. — Хуже только самому себе делаешь, идиот!

— Шавка, закрой рот и вали отсюда, пока работать не научишься. А когда научишься, тогда и приходи. Вместе с моим поверенным. А будешь хамить — руки пообрываю нахрен, — пробормотал я сонным тоном, хотя на самом деле был напряжен и зол. Бурносов явно не ожидал такого развития событий, поскольку заткнулся и судорожно переводил дыхание. Явно ему хотелось треснуть меня хорошенько хоть чем-нибудь, но вот незадача — он понимал, что я прав. До тех пор, пока они наплевывают на законы Империи, в процессуальной их части, я имею полное право плевать на них. Наконец майор перевел дух и решил попытать счастья с другой стороны:

— И с каким поверенным вы предлагаете связаться?

— Вот это уже разговор жандарма, а не мудака в погонах, — прокомментировал я. — Для начала меня вполне устроит, если вы свяжетесь с юристом первого класса Алексеем Алексеевичем Дергачевым, по совместительству полковником жандармерии, начальником двадцать второго управления. Его работа в качестве моего юридического поверенного меня более чем устроит.

— А меду с орешками тебе в камеру не принесть? — поинтересовался Бурносов. — Ишь, начупра ему в качестве адвоката подавай!

— Делайте, что вам говорят, майор, не усугубляйте список ваших процессуальных нарушений, — я опять зевнул, стараясь дышать как можно ровнее.

— Ну видал я нахалов, но таких… Соловьев, ты идиот, — высказался майор и вышел из моей камеры. За что я ему был несказанно, честно говоря, признателен.