Бесконечный миг

Глава 3. Племя.

КЕНТ ВУДЛИ на мгновение поколебался. Эти люди не собирались убивать его на месте, как, наверняка, намеревались сделать другие дикари. Это был его первый контакт с возможными друзьями. Он отчаянно искал в затуманенном сознании какую-нибудь полезную подсказку.

— Но зачем? — спросил он, пытаясь изобразить акцент. — Я ваш друг.

Рыжеволосый мужчина нахмурился.

— Что? Ты не можешь им быть. Те, кто пришел оттуда, — он указал на Нью-Йорк, — они нам не друзья. Нам не хватает на всех еды. Мы убьем тебя, если ты не уйдешь.

Кольцо свирепых людей медленно и зловеще сжималось.

— Я не такой, как они, — сказал Вудли. — Они убьют меня. Они выгнали меня.

— Для меня и моего племени это ничего не значит, — произнес рыжебородый. — У нас и так хватает проблем с добычей пищи. Мы не в состоянии прокормить даже себя и лишний рот нам ни к чему.

— Он довольно сильный, Гет, — перебил его седовласый мужчина с угловатым лицом. — Возможно, он хороший охотник.

— А он может сбить оленя? — с усмешкой спросил Гет.

— Да, — ответил Вудли. — Я могу сделать это и многое другое. Я могу убивать на расстоянии.

— Я тоже могу это сделать.

Гет многозначительно переложил камень из одной руки в другую. Вудли поднял «Люгер». Не стоит тратить впустую три пули, которые у него были, но, возможно, одной из них можно пожертвовать.

— Я буду полезен, — сказал он наконец. — Я могу убить оленя, не прикасаясь к нему. Я могу разжечь огонь.

Он был удивлен реакцией дикарей на его слова. Сначала удивление, а затем яростный гнев и враждебность отразились на их лицах.

— Развести огонь? — прорычал Гет. — Я не позволю тебе это сделать здесь! — Он указал на юг. — Огонь приносит гибель. Смотри.

Вудли обернулся. Почерневшие выпотрошенные башни возвышались в отдалении.

— Много километров, — ответил Гет. — Сожжены глупыми дураками, которые разводили огонь. Но это было давно. Больше нет огненных палочек для разведения костра.

— Огненные палочки? — повторил Вудли.

— Щепки от дерева. Когда мы натерли их о камень, появлялся огонь. И слишком часто он выходил из-под контроля.

Лицо вождя потемнело.

— Ты уйдешь отсюда?

— Позволь мне остаться, — взмолился Вудли. — Я смогу вам помочь.

— Мы не можем терять время, — проворчал Гет. — Мы охотимся. Проваливай!

— Позволь мне поохотиться с тобой. Если я смогу убить оленя на расстоянии, могу ли я остаться в твоем племени?

Гет покачал головой, но седовласый мужчина что-то прошептал ему. Наконец рыжебородый ворчливо согласился.

— Ну, это не повредит. Нам нужна еда. Наши женщины голодны. Если ты сможешь убить для нас оленя, мы продолжим разговор.

Не взглянув больше на Вудли, он двинулся прочь. Седовласый мужчина ухмыльнулся.

— Останься со мной, незнакомец, хотя ты и не совсем незнакомец.

— Что? — изумленно выпалил Вудли.

— Я видел, как ты охотился со своим племенем за рекой. Полагаю, теперь они тебя изгнали. Как тебя зовут?

— Вудли.

— А меня зовут Сэнд.

МАЛЕНЬКИЙ ОТРЯД сначала спешил вверх по одной улице, потом вниз по другой, пока Вудли окончательно не запутался. Казалось, прошли часы, прежде чем они оказались на открытой местности, и еще несколько часов, прежде чем они увидели дичь.

Все прошло на удивление легко и быстро.

Смутное воспоминание руководило Вудли, когда он прицелился и выстрелил. Олень высоко подпрыгнул, отскочил в сторону и упал. Радостные крики раздались от дикарей, которые, казалось, не были слишком встревожены грохотом выстрела.

— Значит, ты нашел оружие, которое работает, да? — спросил Гет.

— Ты знаешь, что такое оружие?

— О, мы нашли их очень давно. Но через некоторое время они перестали работать.

Гет что-то рявкнул приказным тоном своим охотникам. Его люди начали снимать шкуру с убитого животного, а другие вытесывали грубый шест для переноски туши.

Проделав всю нехитрую работу, охотники пошли в обратный путь. Больше ничего не было сказано о положении Вудли, поэтому он благоразумно не задавал вопросов. Он держался поближе к седовласому Сэнду, желая узнать побольше о ситуации. Ему оставалось только ждать...

Племя Гета жило в месте , что когда-то называлось многоквартирным домом. Большинство окон верхнего этажа были целы, и сверху на них смотрели одетые в меха неопрятные женщины и несколько детей.

— Мы здесь всего месяц, — объяснил Сэнд. — Мы следим за другими племенами, с каждым годом их становится все меньше. Мы должны идти на восток, в открытую местность, но не можем.

— А почему бы и нет? — с любопытством поинтересовался Вудли.

Сэнд пожал мускулистыми плечами.

— Что-то держит нас здесь. По крайней мере, меня. Я не знаю, что именно. — Внезапно он прервался.

Вудли продолжал размышлять. Может быть, Сэнд тоже страдал от странной амнезии? Позже он постарается сделать все, чтобы это выяснить. Тем временем он с любопытством рассматривал племя, в котором он оказался волей случая.

Женщины были слегка озлоблены. Некоторые из них были миленькие, а некоторые даже хорошенькие, но какая-то тусклая пустота в глазах придавала им глупый вид. Все они были загорелыми и мускулистыми. Они с настороженным интересом наблюдали за Вудли. Пятеро детей в племени казались несмышлеными, и как маленькие мартышки цеплялись за своих матерей.

В большой комнате Гет следил за разделкой туши, отбирая лучшую порцию для себя и бросая менее привлекательные куски остальным членам племени. Вудли, держа в руке окровавленный кусок, заметил, как дикари вонзают белые зубы в сырое мясо. Он был потрясен внезапным воспоминанием.

Еда, подумал он, должна быть приготовлена. Но тема огня была слишком щекотливой, чтобы поднимать ее сейчас. Решив, что он, вероятно, уже довольно долго ел сырое мясо, Вудли пожал плечами и присоединился к остальным. В конце концов, он был голоден.

Закончив, он огляделся по сторонам. Мужчины расслабились, а женщины принесли им воду в ржавых кастрюлях. Сэнд протянул одну из них Вудли.

— Спасибо, — сказал Вудли, вытирая бородатые губы тыльной стороной ладони.

— Что? — переспросил Сэнд.

— Я сказал спасибо.

— Что это такое? — спросил седобородый.

— Неважно. — Вудли усмехнулся. — Я хотел бы поговорить с тобой, Сэнд.

ОН БРОСИЛ быстрый взгляд на вождя, который все еще грыз кость. Сэнд понимающе кивнул. Он встал, похлопал себя по животу и вышел на улицу. Там он повел носом, принюхиваясь, как животное, взглянул на полуденное солнце, а затем на Вудли.

— Что ты хотел?

— Давай прогуляемся. — Вудли пошел вперед. — Я хочу найти бритву. Я здесь чужой, Сэнд.

— Ты был на западном острове со своим племенем, — проворчал седобородый.

— Я... я полагаю, что да. — Вудли задумался. — Ты всегда жил здесь, Сэнд?

— Всегда.

— Ты родился здесь?

— Родился? Я не понимаю, что ты имеешь в виду.

— Я имею в виду, с тех пор, как ты был ребенком.

— Я всегда был таким, как сейчас, — просто ответил Сэнд. — Когда-то было много детей, но они были бесполезны. Выжили лишь немногие. Ты сам видел их сегодня.

— Я не понимаю, — запротестовал Вудли. — Нет... что ты имеешь в виду?

— Они единственные, кто остался.

— Но разве они не стареют?

Суровое лицо Сэнда выражало недоумение.

— Я не понимаю. Они не меняются, пока их не убьют. Ты должен знать это достаточно хорошо.

— Но разве дети не рождаются?

— Человеческая жизнь никогда не появляется на свет, — сказал Сэнд. — Мы не меняемся. «Стать старше» — эти слова для меня ничего не значат. Мы умрем, конечно, если нас убьют. Не иначе.

— Сколько тебе лет?

Сэнд непонимающе пожал плечами.

— Как давно это было, ты помнишь? — продолжал Вудли.

— Я был здесь всегда, с самого начала. Я останусь таким, какой есть, пока меня не убьют.

— Ты видел меня раньше?

— За рекой, с твоим племенем. Ты был там, сколько я себя помню.

Наконец Вудли осознал, что стал жертвой амнезии и долгие годы жил как дикарь. Хотя его память полностью к нему не возвратилась, внезапно его истинное «я» вернулось в тот нью-йоркский подвал.

Его последним воспоминанием о времени был 1942 год. Это было как-то связано с музеем, в котором он, возможно, находился, когда произошла неизвестная катастрофа. При этом человечество того времени, каким он его знал, исчезло. Как же так? Неужели он превратился в одного из этих жестоких дикарей?

В 1942 году его сознание полностью отключилось. После этого, превратившись в дикаря среди жестоких племен, он жил так же, как и другие, не помня ни своей прошлой жизни, ни какой-либо цивилизации. Так продолжалось неизвестное количество времени, пока Вудли не решил, что удар по голове не оживил в нем отрывки прошлых воспоминаний и вернул ему частичное здравомыслие.

Здравомыслие — не совсем точное слово. Это было больше похоже на вернувшееся самосознание. К безмозглому дикарю вернулся разум Кента Вудли, хотя и не полностью.

Этот загадочный период с 1942 года до его пробуждения в подвале каменного дома оставался для него совершенно неизвестным. Как давно это было? Как долго он жил среди первобытных людей? Что послужило причиной ссоры, которая закончилась тем, что он убил дикаря в пыльном подвале?

Сэнд подсказал возможный ответ.

— Есть бродячие племена, и все они ненавидят друг друга. Если ты убьешь оленя, а кто-то из другого племени увидит это, он немедленно нападет. Дикарь, которого ты убил, вероятно, загнал тебя в угол в подвале, а ты оказался сильнее его.

Это было более чем вероятно. Вудли боялся задавать новые вопросы, не зная, насколько он может доверять Сэнду.

Он был ошеломлен. С 1942 года он жил как полубезумный жестокий дикарь, жертва не только амнезии, но и обстоятельств.