Белый волк - Князь болотный

Глава 11

РАЗГРОМ

Караван разномастных кораблей медленно шёл верх по течению реки, уже было темно, но я видел факелы с впереди идущих судов, а мы гребли чуть позади без света. Несколько часов назад я пересадил всех своих людей на стоящую в камышах чайку-галеру а ладью отдал Богдану. На берег сошли два разведчика и медленно побрели вниз по течению реки, осматривая берег. Я не верил в то, что готландцы смогут отказаться от дальнейшего похода, но воевать с ними на суше я уже не мог, не мог до такой степени, что пришлось бросить даже селение Приморское, где в овраге валялись три десятка трупов наемников. Всё ценное имущество мы просто при копали и поплыли в Полоцк.

Вся эта битва, это было полное поражение сил самообороны нового болотного княжества. С учетом людей, что были на моей галере и засадного полка я вывел в поле почти две сотни человек, а точнее 192 из которых было 40 отроков с сулицами, 30 мужчин мечников, 18 мужчины копейщика, 60 женщин копейщиц под руководством Стародуба, 20 женщин арбалетчиц и 24 рыбака Богдана, что изображали речную рать.

Вот теперь там, в больших кораблях торговцев везут 58 моих раненых бойцов, по 30 бойцов я посадил на весла в каждый из торговых кораблей, со мной на судне 10 мечников и 10 арбалетчиц, двое отроков ушли в разведку, а остальные, остальные сгорели на погребальном костре.

Перед уходом мы зажгли огромнейший погребальный костер, на котором сгорело 52 тела защитников моего княжества. И большинство из них были женщины копейщицы, война это все же не женское дело, но я похоронил своих воительниц по всем правилам, у каждой валькирии в руках было копье, а на голове старый римский шлем, что при мирной жизни должен был стать котелком для варки супа или каши.

Готландцы тоже сжигали своих мертвецов, и я видел, как наемники снимали со своих павших воинов бронь и давали в руки только плохие мечи. Готландцы горели почти голыми, нет мы не такие, я не позволю, что бы моих воинов пусть даже мертвых обворовывали те, кому повезло чуть больше и они выжили.

К рассвету мы подошли к песчаному пляжу возле селения бывшего берсерка Корсуна. Очень долго, мы гребли, целых пять суток с остановками на ночевку, без спешивания экипажей. Дорогу, которую рыбацкие лодки проходят за пару день, груженные под завязку корабли прошли за пять, и при такой скорости нам идти до Полоцка еще целую неделю.

Я приказал кораблям встать в трех метрах от илистого берега и закрепиться веслами в дно реки, а на берег мы высадили только часть команды для несения сторожевой службы.

Подозвав старейшину приморского и моего наместника Богдана я сказал:

— Отправьте разведку пару своих воинов, что знают местность. Мне нужно знать куда делись готландцы. Я боюсь, что они могут отогнать суда в безопасное место и попробуют пойти берегом за нами, чтобы попытаться отбить или просто выкрасть суда. Мы на краю полянки поставили заготовки для костров, что были обильно политы смолой и я дал команду выгрузить на берег часть женщин и начать приготовление пищи, а сам пошел осматривать раненных.

Оказалось, что не приходя в сознание умер мой первый воевода Стародуб. У него была глубокая рана копьем в лицо, при чем наконечник копья пробил щеку и через рот вошел в мозг. Я осмотрел рану и понял, что тут сделать ничего не возможно. Я уже не боялся и смело ковырял раны. Я резал, чистил и шил раны на руках и ногах, я научился ножом чистить раны от остатков одежды и кусочков брони, научился сшивать рану как кожу порванного ботинка с помощью обычного шила и мотка высушенного сухожилия. Одному несчастному даже помыли кишки кипяченной водой и засунули их обратно в брюшину, после чего зашили и забинтовали. Он конечно умрет от заражения, но всё же я старался. Только вот такие раны как у Стародуба, лечить бесполезно, я даже не знал что делать.

Раны у многих моих воинов были тоже тяжелые и я сомневаюсь, что даже половина из них выживет. Местные бабки с травами и мазями, а также нудными песнями и воем ходили вокруг обреченных людей, но даже оптимисты не верили в удачу. Однако я сделал все что мог, мы забили в кровоточащие дыры куски мха и наложили почти всем давящие повязки, а небольшие рваные раны после очистки от мусора сразу зашивали. Намотали кучу кровоостанавливающих повязок, измазали раны барсучьим жиром и какими то вонючими растворами трав.

Я видел как уходят последние силы у людей, как заваливаются они спать прямо там где сидели или стояли. И только теперь я понял, я осознал почему. Почему наши воины оставили Москву Наполеону. Я конечно не Кутузов, но сравнивая ситуацию я могу сказать, что люди сделали всё, всё что могли, однако враг оказался сильнее, у него элементарно больше людей. А я вот даже отступать больше не могу. Я несколько раз думал о том, что бы просто затопить огромные торговые корабли на середине реки и уйти в крепость. Враги, увидев, что флота нет, тоже уйдут, но тогда эта река на долго станет не проходима даже для небольших ладей. Они не пролезут через остовы подтопленных монстров. А идти пешком две сотни километров, что бы потом оказаться у стен деревянного форпоста, зачем, что там делать без припасов? И как дотащить эти припасы на своем горбу без кораблей?

Был у меня и такой вариант, но это последний и вариантов, я князь и сейчас у меня есть флот, а без флота я превращусь в тварь болотную, что дрожит от каждого шороха, каждого воя или скрипа в лесу. Нет, корабли я не сдам, я не могу потерять флот, а враг, если идет за нами, так пусть идет, пусть они идут и боятся, потому что это моя земля.

С утра рыбаки ушли в лесной хутор, где мы первый раз бились с их вождем Корсуном, там укромное место и хорошая полянка в лесу с таким красивым деревянным домом, оборонять это место не легко, там всего лишь обычная оградка. так, что пусть люди уходят подальше в леса. Нечего тут сидеть и ждать врага. Он может и не прийти, а если придет, то терять людей не хотелось бы.

Я подал команду и караван судов медленно тронулся вверх по реке Дивной к деревянной крепости под названием Полоцк.

Вилигурд сидел мрачный как туча, ему было трудно, эти проклятые наемники. Они не хотели идти дальше без выплаты серебра, они пришли сюда, чтобы убывать дикарей и никто из мерзких бродяг что собрал Адалард не хотел и не собирался умирать за идею Вилигурда о новых землях. Как, как заставить этих негодяев продолжить выдвижение вверх по реке? Многие знают этот мерзкий язык вендов и они слышали о договоре. Этот Чеслав — вождь болотный, что называет себя князем кривичским пообещал отдать корабли и он их отдал. А теперь как то Вилигурд должен заставить людей идти вперед и напасть на этого мерзкого дикаря. Был еще один шанс, это убийство Адаларда, если бы наемники убили Адаларда, то Вилигурд бы смог обвинить болотного варвара в невыполнении договора, и потребовал бы у своих воинов пойти и наказать мерзкого дикаря. Но Адалард обошел все засады и появился прямо у готских костров. Теперь его убивать нельзя. Корабли прошли вниз по течению реки Янтарной и Вилигурд позвал одного из командиров отряда наемников Вельгута и рассказал ему, про свой запас серебра. На самом деле таких запасов было три на каждом из крупных торговых кораблей был в подполе спрятан бочонок с серебренным барахлом примерно на пять десятков гривен. Это была идея Вилигнурада. Они набрали кредитов под поход, наняли небольшой отряд наемников, пять кораблей, взяли припасов, а на остальные заемные кредиты купили серебренного барахла и дрянного железа для продажи дикарям. Вилигурд с Адалардом не собирались возвращаться к риксу юттунгов. Вилигурд сам собирался стать риксом в новых землях, но всё провалилось из за этого болотного червя по имени Чеслав.

Теперь Вилигурд раскрыл свой секрет. Он рассказал наемникам, что на захваченном дикарями корабле был спрятан запас серебра, предназначенный для уплаты воинам за поход, и наемники согласились пойти вслед за кораблями, нужно только правильно выбрать место и совершить нападение на дикарей.

Адалард взбунтовался, он сказал, что если глупый Вилигурд собирается воевать, то пусть идет и заберет два корабля и две бочки серебра себе, а он Адалард возьмет последний корабль и пойдет домой в земли англов, там продаст корабль, и купит себе другой, после чего уйдет к королю вандалов Гейзериху.

Вилигурд остановил свои суда на берегу моря почти в сутках хода от устья реки Янтарной и приказал Адаларду ждать на берегу возвращения воинов, а сам забрал шесть десятков воинов и пошел вверх по течению реки вслед за караваном захваченных судов, что гнали на восток дикари Чеслава.

Отдохнув на привале невдалеке от бывшего селения Корсуна, мы опять медленно погребли на восток вверх по реке Дивной. И идти нам еще почти семь суток с такой то скоростью. Как и в первый раз на носу и корме кораблей зажгли по два факела, а мы шли в темноте ориентируясь на свет впереди идущих. Я понимал как устали эти люди, но постоянно меняя гребцов мы упрямо шли вверх по реке. Мы устали, и когда наступил очередной рассвет я уже готов был пристать где угодно, но рядом не было хорошего места. Мы прошли еще немножко, но кругом был только заболоченный и заросший ивами берег, высокая трава и илистое дно. Я долго не думая подал сигнал причаливать.

Огромные деревянные носовые тараны дощатников взрезали мокрый грунт и суда покачнувшись остановились. Спешиваться трудно, но можно, нужно только осторожно пройти по трем связанным веревками и спущенным в воду веслам и перепрыгнуть на берег.

— Разведчики, по пять человек с каждого судна на берег — скомандовал я — осмотреть местность, всем остальным оставаться на кораблях, приготовить арбалеты и луки.

Так не могло долго продолжаться, враги если шли за нами то могли напасть на любом из привалов, а здесь сойти всем на берег это полное безумие, на берегу даже четыре пять десятков вражеских воинов при поддержке нескольких десятков лучников перебьют нас как куропаток. Мои люди, да и я устали как собаки, глаза закрывались и очень хотелось есть.

Я понимал, что как только мы поедим, то удержать людей от проваливания в забытье сладкого сна, я уже не смогу, так пусть спят на кораблях, тут хоть можно отбиться, если враг полезет с воды, борта то высокие.

Когда пришли разведчики я выставил патрули вокруг места стоянки и распорядился готовить еду и перевязывать раненных. Пока оказывали помощь раненым нашли трех умерших воинов. В начале думали раненые уснули, но потом оказалось, что они были мертвы. Мы сожгли воинов, покормили людей горячей пищей и выставив патрули я всех загнал на корабли и приказал убрать импровизированные сходни. А на берегу, мы собрали большой шалаш из сухостоя и облили его смолой. Если начнется бой, то мои часовые должны поджечь шалаш и отойти к судам. Пусть в тылу врага горит костер и освещает моим стрелкам цели.

Назначив начальников караулов на каждом из судов, я примостился у борта своей чайки и уснул. Начальник караулов должны организовать посменное дежурство наблюдателей на кораблях.

Проснулся я, как водится в книгах про попаданцев от лязга оружия и боевого крика готландцев.

— Заряжай арбалеты — закричал я — стрелки на борт, отроки с сулицами контролируйте противоположный берег, что бы по воде к нам никто не подошел. Копейщики и мечники по носу судов встать, приготовится!

А на берегу разгорался огромный пионерский костер в свете которого бегали тени воинов с круглыми щитами.

Я сам взял щит, в правую руку, она ещё болела, все предплечье было сплошным синяком. В прошедшем сражении меня дважды рубанул по руке топором огромный бычара. И даже не смотря на то, что у меня был надет стальной наруч, травма оказалась серьезной. После боя оказалось, что все свои доспехи имели множество вдавленных отметин от ударов. Но самое опасное место это были отметины на поножах и на наруче правой руки. Враги целенаправленно били именно туда. Вот рука у меня правая и не работала. Поэтому я взял щит в правую руку а копье в левую и пошел к носу корабля, что бы оценить обстановку.

Обстановка была понятной, мои патрульные увидев врага подожгли костер и побежали к судам, а поскольку залезть на корабли не смогли из-за убранных сходней, то стояли ощетинившись копьями и прикрывшись щитами по колена в воде прямо рядом с влезшими в ил носами деревянных монстров.

А на них наседали несколько десятков вражеских воинов. Некоторые готландцы с самодельными лестницами прыгали в воду и пытались приставить их к борту первого нашего торгового дощатника. Борта у него были достаточно высокими и залезь на судно с воды, да еще с заиленного дна было невозможно. Как ни странно, но мою чайку или как местные её называют галеру никто не атаковал, поэтому я начал раздавать команды.

— Арбалетчицы ко мне, целься по воинам с лестницами, залпом бей.

Десяток болтов это вам не игрушка, не успели два воина с лестницами добежать до воды, а болты уже жадно впились в их плоть.

— Заряжай.

— Вороги на воде, плоты — закричал отрок на корме.

Я подбежал к корме, и там увидел восемь медленно плывущих с противоположного берега плотов по четыре воина на каждом.

Ого, да это же целая операция.

— Разведчики ко мне — крикнул я людям, что стояли в воде прикрывшись щитами — все на борт, живо. Сбросьте им веревки

Мои разведчики спотыкаясь и падая в воду побрели прикрываясь щитами к моему кораблю. И как только они отошли от больших торговцев, то открыли сектор обстрела моим арбалетчицам и я скомандовал.

— Арбалеты, по врагам у носа соседнего корабля, залпом бей.

В кучу вражеских воинов полетели болты, и те с криком и воплями попадали в воду.

— Весла, на воду — заорал я, когда часть разведчиков уже влезла на мою галеру, а двое оставшихся вцепились в свисающую за борт веревку, хрен сними потом достанем, пусть поплавают — все на весла, отходим.

Несколько раз взмахнули веслами по воде, но судно не двинулось.

— Два весла к носу, толкайтесь веслами от берега.

Как бы не так, как только враг увидел, что мы пытаемся отойти, десяток готландцев кинулись к нашему судну.

— Сулицами бей, арбалеты, по готовности бейте самостоятельно — скомандовал я и, бросив в ближайшего врага свое копье кинулся к веслу и упершись о оберег начал сталкивать галеру на чистую воду.

Тут же что то ударило меня по шлему, потом по плечам, потом опять по шлему.

Вот гады меткие то какие, с пяти десятков метров попали из лука в меня аж три раза хорошо, что бронь крепкая, но так долго продолжатся не может, я присел и закрутил головой. Увидев сулицу схватил её, в этот момент послышался крик за бортом. Блин там же мои разведчики два неудачника, что не успели залезть на борт и их там уже походу убивают

Я встал и метнул сулицу во врага, что лупил топором моего разведчика прикрывающегося щитом. Сулица вошла в правое плече готландца, а потом за спиной прогрохотали спускающиеся тетивы арбалетов.

— Толкай — заорал я и вновь схватился за весло.

Ко мне подбежали еще три мечника и мы с трудом все же столкнули галеру на чистую воду.

— На весла, гребем назад наперерез плотам.

Мы заработали веслами и судно медленно пошло назад.

— Правый борт суши весла, левый гребем и раз, и раз, и раз.

Судно медленно поворачивалось и пошло наперерез группе плотов, неуклонно приближающихся к нам.

— Шестеро остаются на веслах — мой хриплый голос пытался перекричать звуки боя — остальные сулицами по плотам бей.

Несколько бросков и первый плот очищен, арбалеты врезали по второму.

— Еще двое на весла — скомандовал я.

Скорость течения реки сносила судно и нам требовалось увеличить мощность ручного привода.

— Еще двое на весла.

Гребли уже все мои мечники и только я с арбалетчицами стоял у борта. Женщины стреляли, а я обозревал поле боя. Обстановка накалялась, несмотря на то, что часть плотов мы разбили и второй торговлей оборонялся неплохо. Команда моего первого корабля, что стоял дальше от всех уже несла потери, несколько врагов успели залезть с правого борта и теперь бой шел на судне.

Я осмотрелся и увидел огромный канат, схватив его быстро начал вязать его одним концом за свой нос, а на втором конце завязал петлю.

— Левый борт суши весла — скомандовал я — правый гребем и раз, и раз, и раз.

Когда наш борт проскользнул мимо второго торгового дощатника и подошел к корме первого корабля, я вскочил на нос галеры и с размаху набросил петлю на выдающуюся над водой надстройку атакованного врагами корабля.

— Все на весла, гребем назад! И раз, и раз, и раз.

Наше судно на несколько мгновений замерло, а потом медленно пошло назад, рывок и скорость замедлилась, а канат выбрал провисание, рывок и канат натянулся, от такого резкого толчка даже я упал на задницу. А когда встал, то увидел, что мы потащили корму первого торговца вниз по течению и она, то есть корма, очень быстро начала поворачивать влево приближаясь к корме второго корабля. Удар бортами двух кораблей был не сильным, но этого хватило, чтобы сбить установленные лестницы и повалить на палубу как защитников, так и успевших взобраться на борт врагов.

А между двух смыкающихся бортов огромных дощатников оказались зажатыми с десяток вражеских воинов с лестницами, что начали в бешенстве орать и материться. Борта смыкались сдавливая неудачливых морпехов противника. На втором корабле мои воины с трудом добивали шестерых везунчиков, что смогли всё таки взобраться на борт судна.

Буквально несколько мгновений и казалось бы выигранный врагами бой был завершен полным поражением противника. Часть готландцев всё еще была в воде и по ним метали сулицы и били арбалетные болты, а часть бегала вдоль берега не решаясь войти в мягкую илистую воду такого неудобного берега, в это же время с берега по нам лупили почти два десятка вражеских лучников.

Я с ужасом представил, что было бы, если бы мы нашли песчаный пляж и пристали там, были бы уже все на погребальном костре.

— Плоты не трогать, они не уйдут, бейте лучников на берегу — скомандовал я.

Уже была видна страшная картина разгрома врага. Несколько десятков трупов плавало в воде, некоторые вражеские воины лежали на берегу, часть вражеских воинов выбравшись с воды поспешно отступали к лесу, но еще есть те кто плыл на плотах, их точно уже никто не спасет.

Как только мои арбалетчики отогнали вражеских лучников я заорал.

— По уходящим плотам, арбалетами, бей.

Защелкали тетивы а враги что пытались уйти от неудачного боя стали прыгать в воду и грести к противоположному берегу, но доплыли всего шестеро из двух десятков.

Разгром, полный разгром врага.

Я примерно подсчитал сколько их было, а было примерно шесть-семь десятков, и сейчас мы перебили большую часть врагов, а остальные сбежали в лес, часть вон на наших глаза вылазили на противоположный берег и укрываясь от болтов бежали к лесу. Но враг был не сломлен, то в одном, то в другом месте появлялись лучники и били в нас стрелами, поэтому приходилось постоянно стоять за щитами.

— Галера к берегу, гребем, к берегу — скомандовал я — мечники на берег, раненых добить, догнать лучников.

Когда через несколько земных минут наше судно опять уткнулось в илистый берег, я схватил щит и первым сиганул в воду, мечники начали прыгать за мной.

Мы выстроились в боевой порядок, десяток мужчин и десяток арбалетчиц.

— Преследуем лучников до того подлеска — я показал левой рукой с мечем на дубраву, что была километрах в трех от нашей стоянки.

— Вперед.

Догнать мы смогли только шестерых раненных, и после того как с наслаждением мои люди перерезали им глотки я дал команду отходить к кораблям.

Как же хорошо, что вы напали именно здесь и сейчас, подумал я, если бы вы подождали еще сутки, то мы бы от усталости даже и не проснулись бы.

Но идти дальше вверх по реке я уже не мог, всё силы кончились.

— Так воины, рубить деревья, и вот здесь по периметру строить ограду — скомандовал я — будем ночевать тут, все устали и нам требуется отдых.

Наши то-ли римские, то-ли датские корабли вновь пришвартовали к илистому берегу и начали обустраивать укрепленный лагерь.

— Эй парни а ну идите сюда — я позвал четверых отроков метателей сулиц, что с усердием таскали срубленные ветки и занимались обустройством огражденного лагеря. Вы должны пойти вверх по этой реке до Полоцка, кто из вас знает эти места?

Один из парней поднял руку.

— Я был с тобой князь во всех походах, я знаю эти места.

— Значит так отрок ты назначаешься старшим, бегите в Полоцк и приведите мне три десятка мужчин, я хочу перегнать суда к Полоцку и мне нужны гребцы. Старосте скажите, пусть выделит самых сильных. И еще вооружитесь получше, возьмите трофейные мечи и шлемы, или топоры.

— Если можно князь — робко сказал один из парней — мы возьмем топоры, а то мечи у них уж очень плохие, все кривые.

— А вы что хотели? — удивился я — у них мечи из обычного железа, пару раз по щиту попадешь таким клинком, так они и гнутся. Я сам видел как враги в бою ногой мечи погнутые выправляли. Ну ладно берите, все что вам нужно и идите по парам с расстоянием в сто шагов, чтобы вас не поймали.

— Не поймают, мы уже не те что раньше — засмеялся отрок, которого я назначил старшим, мы уже вои.

— Слышь вой, а тебя как зовут? — спросил я.

— Велибор я княже, так зовут.

— Значит слушай задачу Велибор, вы берете по топору и по две сулицы в тубусе, потом идете в Полоцк, найдешь старосту. Обскажи все про то, как мы разбили готландцев и взяли корабли, пусть староста людей вооружит на всякий случай и сюда мне пришлет два десятка людей для доставки кораблей, только пусть не медлит.

— Я все сделаю князь — заверил меня Велибор и махнул пацанам рукой побежал собираться.

— Креслав — позвал я одного из своих мечников — ты старший над караулом, организуй охрану лагеря, пусть твои люди по три человека патрулируют подходы к лагерю, но так чтобы мы их видели, а в лагере поставь дежурить по три арбалетчицы, пусть за твоими патрульными наблюдают и если что прикроют. Мы будем выгружать раненых с кораблей, им нужна перевязка, да и поесть не мешает, все мы стали тут до рассвета, так, что не проворонь новое нападение.

— Не провороню князь — заверил меня новый воевода.

Да после смерти Стародуба, этот воин был самым толковым, я видел его и в бою и после боя. Вел он себя не как дикарь, а как нормальный такой дембель советской армии. То есть как воин осознавший службу и делающий все без кипиша и с первого раза.

Я в этом походе был самым профессиональным фельдшером. То есть я был единственным человеком, знающим что такое анатомия, полевая хирургия, доврачебная медицинская помощь и многое другое. Я даже умел пользоваться армейской аптечкой и оказывать первую помощь при пулевых ранениях. Как не как, а оттрубил два года в разведбате, но тут нет ни аптечек, ни полевой хирургии и даже ранения тут не пулевые, а самые что ни на есть колото-резанные раны. То есть нужно банально чистить рану от осколков костей и одежды, а потом шить, иногда накладывать примитивные шины. Но на большее я не способен.

И когда я уже закончил свой круг осмотра раненых и перевязку. Ну как перевязку, я просто снимал ранее наложенные тряпки и смотрел, не загноилась ли рана. Потом одна из женщин мазала рану, каким то жиром с травами и мы шли осматривать другого раненного. Эта нудная тетка ходила за мной с куском дымящихся трав и периодически дула на меня этим дерьмом, я в начале хотел отогнать блаженную, но побоялся, вдруг так надо, типа злых духов от меня отгоняют, что бы так сказать я лучше людей лечил.

Обед был самым настоящим, то есть в трех больших котлах, что нашли мы в захваченных кораблях сварили крупу из бочек с мясом и все поели горячей каши.

Потом я пошел осматривать оборону, уже имелись неплохие контуры огражденного лагеря, то есть по периметру примерно в пять десятков шагов был построен забор из вбитых в землю и переплетенных между собой веток. Высота такого забора была примерно по грудь. Внутри лагеря мы поставили шесть бревенчатых шалашей, накидали туда еловых веток и травы изобразив мягкую подстилку, чтобы можно было лечь.

Ко мне подошел Креслав и начал докладывать.

— Вождь, мы укрепили лагерь и поставили патрули. Что делать с убитыми?

— Наших уже можно сжигать — сказал я увидев высоту набросанных недалеко от лагеря бревен.

Чтобы сжечь девять тел павших воинов этого должно хватить, подумал я.

— А готландцев, раздеть и отдать водяному, пусть порадуют старика.

Раздевание мертвецов превратилось в какой то ритуал, во первых легче топить чем сжигать, а во вторых сейчас даже не средневековье, и наличие хоть какой то одежды, пусть даже грязной в крови и вонючей от кишок и крови, это все таки неплохой навар. Как говорится: '.. с плохой овцы хоть шерсти клок', а овца была действительно плохой.

Раньше когда я в руках держал трофейные мечи, то радовался как дитя. Надо же, я мечи добыл. А теперь глядя на то, во что превратились вражеские мечи после боя, я понял, что такое оружие мне не надо, слишком плохое качество, я бы сказал 'китайская сталь', но китайцев тут нет, это просто мечи из сыродутного мягкого железа. А кроме меня по моему тут еще тигельной стали никто не делает, не говоря уже про технологию закалки клинков. Если перековать все это барахло, то можно получить неплохой навар с перепродажи.

Я оглядел сваленное в кучу трофейное оружие, шмотки и кожаные куртки. Я никак не мог понять, отчего они такие примитивные, эти готландцы? Не понятно где бронь хорошая, где лучшее оружие? А потом, поразмыслив понял, что эти люди плыли воевать с дикарями и все как один хотели стать рабовладельцами на захваченных территориях. Я как то в телеке видел репортаж с Донбасса, там тоже быдлятина бандеровская ходила с нашивками "РАБОВЛАСТНЫК", а сами от волонтеров трусы с носками требовали и забивали свои БТР наворованным с разбитых хат имуществом. Вот и эти готландцы тоже рабоваластныки недоделанные, только нашивок не хватает, но также как и те на Донбассе эти твари шли сюда грабить. И встретить тут организованное сопротивление они точно не ожидали.

Мои три десятка мечников в полном пластинчатом доспехе стали тут неким подобием батальона средневековых танков.

Я видел и свои доспехи и доспехи своих воинов и уже понимал, что моя армия должна иметь несколько сотен таких стальных монстров, и тогда я тут всех на хрен раком поставлю, я вам устрою месть попаданца.

Проверив караулы и проинструктировав людей я приказал грузить раненных на суда и готовится ко сну. Солнце уже садилось за горизонтом, а ночевать, имея в лагере четыре десятка раненных я не хотел. Слишком дорого мне обошлась эта война. После последнего боя я потерял кучу людей убитыми, да еще и один из раненых умер от ран, а к старым раненным прибавилось еще шестнадцать человек.

Из почти двух сотен человек, что я привел на эту войну, сейчас у меня под рукой было всего шесть десятков вполне здоровых людей, почти шесть десятков раненных, да еще пацаны разведчики, что где то бегают по лесам, а может уже и не бегают, война она штука такая. Нарвутся на врага, всего то пару ударов мечем, вот и нет пацанов. В одиночном бою против профессиональных воинов-наемников у них шансов нет.

Спал я плохо, постоянно просыпался и ходил по лагерю вдоль частокола, проверяя патрули и своих воительниц, что с арбалетами дежурили внутри лагеря. Было уже холодно, ветер сменился и запах горелого мяса от погребального костра выворачивал меня на изнанку, как бы напоминая, что все эти люди умерли из-за меня. Какая то высшая сила, не давала мне спокойно спать и заставляла думать об ответственности за живых и раненных, за тех кто уже сгорел в погребальном костре, за тех кто доверился мне, а я их так бездарно обменял на трофейные корабли.

Совесть, неужели это она, думал я, неужели, вот здесь в этом болотном краю я умру от того, что меня изнутри сожрет моя собственная совесть.

Ближе к утру я сменил своего нового воеводу Креслава и до рассвета развлекал старыми анекдотами женщин арбалетчиц, что дежурили вместе со мной.

С утра мы опять сварили кашу из проросшего зерна и поев занялись разведкой местности. Не ну я конечно понимаю, кашерная пища и все такое, но вот местные гастрономические приколы меня достали. Тут делается так, заранее с вечера в бочонок с зерном заливают воду, а потом из этого бочонка выгребают проросшие зерна и кидают в кипящую воду с вареной рыбой или мясом, так и питаются. Жаренное мясо на костре и вот такая необычная каша это вообще привилегия только охотников. Тот кто убил оленя, тот имеет право съесть печень, сердце и всякую там требуху, а вот мясо всё идет в общину, так сказать в общий котел. Поэтому шашлыком тут люди не балуются, слишком уж жизнь бедная, не до излишеств. Отдельные дикие племена так вообще человеченкой не брезгуют.

Я с тремя воинами сходил вверх по течению, и примерно в трех километрах обнаружил песчаный пляж. Вот ведь, а тут был пляж, и если бы мы дошли до него, то как бы сложился тот бой неизвестно. Ведь победили мы только по случайности. У врага не было времени, чтобы подготовиться и разведать подходы к нашей стоянке. А стоянка была у не оборудованного, заиленного берега. К тому же в двух шагах от уреза воды начиналась приличная глубина, и враг, что полез к бортам наших кораблей с лестницами практически сразу проваливался по фаберже в тягучий ил. А здесь на песчаном берегу, готландцы бы сразу взобрались на суда и перебили нас всех.

Не знаю даже, успели бы мы со своими мечниками уйти на галере или нет, так что спасибо тебе илистый берег. На войне, как и в жизни везет сильнейшим.

Однако этот берег я заприметил, тут нужно ставить селение. Я уже придумал, все селения должны стоять друг от друга на расстоянии дневного перехода, так чтобы мои моряки ночевать могли в селениях своих союзников или друзей за частоколом, а еще лучше за нормальной дубовой стеной. Груженому кораблю от моря до Полоцка идти двенадцать дней, а может и больше, вот мне и нужно ставить двенадцать селений, и в ближайшее время в устье реки Дивной или Янтарной нужно ставить крепость.

Я уже давно понял, что буду продавать, кроме стали. Я буду продавать янтарь. В селении рыбаков я нашел просто кучи янтаря. Рыбаки спускались к морю и там ставили сети, а рядом с берегом иногда находили красивые желтые камни в воде, вот и таскали к себе в селение. А теперь я буду тут янтарным королем и реку эту дивную назову Янтарной.

Вторую ночь мы переночевали вполне спокойно, а на рассвете подошел Богдан.

— Слушай княже позволь мне пройти на своей ладье вниз по реке.

— Зачем? — не понял я.

— Ну вспомни сколько тех готландцев уцелело. Десятка три, может четыре, а уних на руках три корабля. Как думаешь, где те корабли стоят?

Ты молодец Богдан — я хлопнул старосту Приморского по плечу — молодец, и мысли твои верные. Только сделаем мы по другому. Ты теперь отвечаешь за этот караван судов, ты доведешь их до Полоцка. Дождись подмоги, посади людей на весла и идите вверх по реке к нашей крепостице, а я заберу всех арбалетчиц и мечников на морскую галеру и пойду вниз по реке. Нужно найти и сжечь суда врагов, пока они тут по лесам бегают.

— От чего я то? — не понял Богдан — я тоже с тобой в поход хочу.

— Ты тут самый уважаемый староста остался, Краслава я с собой забираю. Дойдешь до Полоцка, разгружай корабли, вытаскивай их на берег под прикрытие башни, и переверни сразу все суда на берегу, чтобы враги не смогли их украсть. Сами укройтесь в крепости. Ворота держать закрытыми постоянно. Кто на работу идет за стены, выпускать и сразу закрываться на запор. Объяви людям, что после заката выход за стены запрещен, пусть организуют ночные дежурства на стене и собак ночью выпускайте пусть бегают татей ищут.

— А ты надолго ли князь?

— Мы уходим на несколько десятков дней. Торговлю ведите справно, запасайте мясо и рыбу. Если придут местные от моего имени передай, что возьму все и шкуры и мех и мёд, пусть везут не обижу. Нового оружия никому не продавать, продавайте то железо, что привезли готландцы.

После того как я за инструктировал до смерти Богдана, я построил свою команду. Команда была небольшая. Двадцать мечников и полтора десятка женщин арбалетчиц и я весь такой командующий армейской морской группировкой.

— Креслав идешь со мной, спускаемся вниз по реке и ищем где стоят корабли готландцев. Наши враги, что по лесам бегают будут до моря идти дней пять не меньше, и мы должны их обогнать. Там у кораблей осталось пять-шесть десятков раненных и не больше десятка вполне здоровых воинов. Арбалетчицы взять все болты по максимуму. Будем бить врага на расстоянии, а потом высадим группу захвата и попробуем сжечь корабли.

Я повернулся к арбалетчицам.

— Томила ты старшая у женщин будешь, идите готовитесь, возьмите все необходимое для большого похода. Вон на том корабле есть бочки с крупой и зерном, возьмите что нужно, грузите два казана и сушеного мяса не забудьте. Да разденьте мужчин, что в Полоцк уходят. Всю бронь снять и надевайте на себя, шлемы не забудьте. Бегать не придётся, а вот луки у врага имеются. Накидки меховые возьмите, скоро дожди пойдут и погода ухудшится.

— Понятно.

— Креслав, ты бери по три сулицы на каждого, канатов побольше и пару бочонков смолы возьми с больших кораблей. Если не сможем утянуть хотя-бы один корабль, то всё сожжём, возьми запасные весла, а то я видел, как вы весла роняете в воду, когда бой начинается. И еще, вон тот квадратный парус на носу торговца, снять и тащите его сюда.

Снятый с торговца квадратный парус был привязан к толстой длинной в 6 метров рее, а по низу паруса проходил канат, что был прихвачен по краям несколькими веревками, которые привязывались к корпусу корабля. По замыслу создателей этого паруса, было не важно с какой стороны дул ветер, подходил любой, кроме встречного. Рея паруса передним своим концом просто своевременно подвязывалась к носу корабля, а задняя часть реи стопорилась у кормы. Это был один из вариантов спортивного паруса будущего, но очень примитивный вариант, так как своевременно переставлять такой парус при изменении ветра было сложновато. Я же решил всё поменять, то есть сделать обычное парусное вооружение спортивной яхты 20-го века. Основой должен сталь большой косой парус на грот мачте, а впереди ставился треугольный кливер.

Что бы модернизировать древний парус, снятый с готландского торгового корабля я решил его просто разделить на два треугольника по полам, то есть, из одного квадратного сделать два треугольных паруса.

— Так, смотрите, мы этот парус режем вот так из угла в угол, а затем вот сюда веревками крепим основную часть паруса к грот мачте, а нижнюю крепим к штоку. На саму грот мачту там на верху крепим кольцо и пропускаем через него канат от верха и до штока.

— А зачем? — переспросил Креслав.

— Что бы поднять основной парус мы просто потянем веревку на себя и парус пойдет вверх до самого кольца, а во время сильного штормового ветра, мы отпускаем веревку и парус под своим весом спускается и мы его привяжем к штоку.

— Чем же тебе рикс готландский парус не нравиться? Они то по более нас в морских делах ведают.

— А затем, что будет у нас большая грот мачта поворотная, для того, что бы мы могли идти при боковом ветре. Но это еще не все, мы вот также пропустим веревку внутрь по треугольнику и прошьём второй кусок паруса по краям крепкой веревкой, сделаем на ней петли. Будем к носу галеры его вязать и этот парус будет называться кливер. Работать будем на ходу, мужчины на веслах а женщины займитесь парусами.

И мы вознеся хвалу богам тронулись в путь.

До моря идти вниз по течению с соблюдением всех правил ночевки на заранее подобранных стоянках всего то четверо суток, но мы пойдем без остановок и будем спать в корабле по вахтам, тогда срок нашего перехода сократиться до двух суток.

Это поднимались сюда мы против течения значительно долго, а сейчас выйдем на середину реки и поставим часть парусного вооружения. Если получится быстро на коленке сделать себе два паруса. У меня веревки и канатов было много, так что я верил в успех, вот только рули меня беспокоили. Вернее так, рулей не было вообще, на этой галере стояли два огромных весла на корме и на носу, ими нужно было загребать занося задницу или нос чайки, так и получалось повернуть судно в нужную сторону.

Мы шли ходко, я наказал поставить всего три пары весел, но этого хватало, гребцы сменялись часто, а к вечеру наши женщины при штопали веревку к треугольному парусу и привязали к веревке десяток петель.

Встал вопрос как правильно привязать косой парус к грот мачте, если никаких креплений под него не предусмотрено. Вначале один из мечников нашел крепление и мы потренировались правильно устанавливать мачту, потом её опустили и стали медленно продевать в веревочные кольца приличного размера грот. Некоторые кольца пришлось перевязывать, но эту тяжёлую операцию мы выполнили. Однако встал вопрос, как за крепить к грот мачте шток. По уму требовалось выковать два полукольца, но сейчас то их нет. Вот мы и вязали в три слоя петли из каната и внизу грот мачты и в самом её верху. Через верхнюю часть петли продели ванты (натяжную верёвку и привязали её к верхнему углу треугольного паруса. Потом с трудом подняли грот мачту и водрузили её в специальное крепление в корпусе галеры.

Все эти операции можно было осуществить потом, но ведь мне было скучно, я понимал. Что мы занимаемся херней, но люди должны быть чем то заняты. А то вот так вот плыть в неизвестность, возможно на смерть и ничего не делать, оно ведь сильно сбивает моральный настрой воинов. А так, вяжут что то, шьют, с парусом возятся, и никаких дурных мыслей в голове не возникает, некогда им там взяться, просто нет времени думать о всякой чепухе.

Потянули вантовый канат, парус пошёл вверх. А потом встал, зацепился уголок за слишком мелкую петлю. Долго не думая один из мечников как обезьяна забрался на грот мачту и расшатывая петлю просунул вант вверх, после чего основная треугольный парус встал на место. Я быстро примотал свободный край вант и начал фиксировать шкот, ловя направление ветра. Этого было достаточно, мы продолжительное время шли постоянно посматривая как трепещется полотно на ветру, я подруливал, то есть отпускал и натягивал вант, а Креслав подруливал огромным веслом на корме.

С утра следующего дня мы решили поставить носовой кливер. В начале я попытался привязать кливер к носу галеры, на котором была чья то голова, то ли Горгоны, то ли еще какого то гадкого животного. Привязали, но вылет паруса оказался слишком маленький. Потом опять мечник залез и сняла парус, а я задумался над установкой наклонной мачты, как она там называется бумшприт, букшприт, бушрит. А какая разница? Забыл.

Я в детстве увлекался моделями, мне родители покупали деревянные модельки корабликов и я их клеил, разные кораблики, но в основном средневековые парусные корабли. И в принципе основные названия парусов я знал, потому что в инструкции было написано например: 'приклеить к бушприту кливер или фоку', иногда попадалось такое слово как бом-кливер — это такие паруса что ставились на носовую наклонную выносную мачту. Вот такую мачту я и собирался слепить.

Взяли весло поставили в носу под углом 45 %. Вот, теперь вылет отличный, весло было почти четырех метровой длинны. Приставили к носу и прибили гвоздями, а для надежности я заколотил еще пару железных скоб, прихватывая весло к корпусу. Потом отправил мартышонка, тот залез повисел над водой и вернулся назад. Эксперимент показал, что весло отлично держит нагрузку. Потом я из каната сплел три восьмерки, а мой каскадер залез на мачту и приколотил в самом верху к мачте первую веревочную восьмерку. Продели верхний конец линя, то есть веревки и потянув её вниз подняли косой носовой парус — кливер. Отлично, но веревка свободно болталась и парус то надувался, то сникал. Пришлось к середине основной мачты привязать, а потом еще и прибить гвоздями еще одну восьмерку и пропустив уже через две восьмерки линь, мы добились устойчивого натяжения носового косого паруса. Теперь в зависимости от ветра мы просто перекидывали нижний конец, привязывая косой парус то к правому, то к левому борту. Отлично смотрелось и главное, что два паруса основной на грот мачте и косой носовой кливер друг другу не мешали, а веревку удерживающую кливер можно было чуть ослабить и тогда он под напором воздуха раздуваясь далеко вылетал за пределы судна.

Останавливаться на вторую ночь мы тоже не стали, просто убрали паруса, поставили на нос наблюдателя с факелом и продолжили движение на веслах, посменно сменяя гребцов.

При движении вниз по реке мне скорость не нужна большая и весла мерно загребали воду, я лег спать у борта первым, что бы дежурить в самую опасную половину ночи, а главным на корабле остался мой новый воевода Креслав. Если Креслав не умрет в этом походе, то сделаю его первым моим капитаном.

Я проснулся сам, просто захотел в туалет, да, да вот так банально, а вы думали попаданцы не хотят ни по малому ни по большому? Кстати что касается по большому, это я вам скажу просто издевательство над моим организмом. Я в карманах постоянно таскал огромные комки сухой травы, которую использовал вместо туалетной бумаги. Как то на самом первом этапе моего попаданства я, не глядя сорвал кусок травы ну и подтерся, потом я так долго визжали и прыгал. Там в траве какая то хрень с колючками оказалась. и я этими колючками по самой нежной части своего организма прошёлся. До сих пор как вспоминаю вздрагиваю. Так вот я нашил себе карманов и в каждом карманчике лежала любовно отобранная сухая трава вместо туалетной бумаги. И как только один кармашек опустошался, то я его тут же пополнял.

Я встал осмотрелся, потянулся как жирный кот и отойдя подальше от женщин помочился в воду, а потом уже отправил спать своего нового воеводу Креслава, а сам сел дежурить у кормы. Весла мерно поскрипывали, а я смотрел на наблюдателя, что с факелом стоял у носа галеры. Наблюдатель попеременно склонял факел то вправо, то влево показывая куда изгибается река, а я рулил на корме огромным веслом. Не знаю сколько прошло, но свет впереди я увидел первым и как то внезапно понял, костры.

— Суши весла, туши факел, всем молчать — скомандовал я — будить спящих, арбалеты к бою.

Носовой факел тут же полетел в воду, а мои людишки начали в сумятице вытаскивать весла с воды и укладывать их поперек судна.

Галера медленно шла вниз по течению уже по инерции, а на борту суетились люди. Кто то одевал бронь, кто то натягивал тетивы арбалета, а я пытался в темноте не налететь на берег, вглядываясь в береговую линию. Я старался скорее по интуиции держать судно в десяти шагах от берега, я не знаю где тут середина реки или я уже иду почти по мели, но скрипеть веслами и тем более светить факелами было опасно.

Медленно очень медленно приближались костры, и только сейчас я понял, что эти костры по правому борту, то есть на той стороне реки, куда сбежали почти полтора десятка врагов.

Возле костров уже показались сидящие и лежащие силуэты, а я все еще не знал, что делать.

Решение пришло само собой, я тихо позвал Креслава.

— Стань на руль. Как подойдем ближе, держи судно ровно бортом к берегу чтобы можно было бить арбалетами по кострам, только тихо.

Я передал рулевое весло воеводе, а сам подошел к Томиле.

— Томила скажи всем стрелкам, что мы медленно пройдем вдоль берега, вы должны успеть сделать два-три выстрелить по людям у костров, только без крика и шума.

Томила кивнула и пошла вдоль борта уточнять женщинам задачи.

Судно приближалось к кострам и я услышал на мой взгляд очень громкий всплеск, это рулевые весла в корме и в носу начали загребать стараясь выровнять большущую галеру ровно параллельно берегу.

Гребок, другой, третий, и вот галера стает параллельно берегу, видны костры, и лежащие у них люди, а потом тишину ночи разрывает грохот. Настоящий грохот спускаемых тетив арбалетов разрезал ночную тишину.

Заскрипели натягиваемые тетивы, потом зашуршали руки арбалетчиц вставляющие в ложе болты, а потом послышался тихий голос: "- целься, бей".

Как я раньше его не услышал, это был шепот Томилы, но женщины его услышали и опять грохот разряжаемых арбалетов и опять полтора десятка болтов ушли в кострам.

Происходило, что то странное, я знал, что хотя бы несколько болтов попали и первый и второй раз, при такой плотности стрельбы по трем кострам промахнутся сложно, но криков не было, только булькание и шуршание, в районе костров.

А потом вдруг свист и звяканье.

— Сесть, все за щиты — заорал я.

Мой крик оказался таким неожиданным, что одна из женщин уронила арбалет и тот с глухим стуком ударился о доски днища галеры.

Враги стреляли из луков, точно не сосчитать сколько их было, но 4–5 луков было, так как я слышал отчетливое хлопанье тетив и свист стрел.

— Заряжай — тихо скомандовал я — сводитесь туда я рукой показал направление от куда отчетливо хлопали тетивы луков, значит стоят там.

— Внимание сводись, бей.

Хлоп, хлоп.

Теперь зазвучали уже наши арбалеты. Враг понял, что добыча кусается и отошел, а на берегу начали раздаваться команды на чужом языке.

— Весла на воду, уходим — скомандовал я — арбалеты зарядить, Томила бить залпом по звуку тетив луков, всем сидеть за бортом и не высовываться.

Наша галера медленно двинулась вперед и я теперь был самым уязвимым членом экипажа, потому что все, даже гребцы сидели у высокого борта над которым торчали только стальные шлему, а я почти стоял в полный рост у рулевого носового весла, а на корме подруливал Креслав.

Теперь мы были более уязвимы, чем противник. Враг на фоне воды видел размытый силуэт нашего судна и слышал скрип весел, а мы не видели и не слышали ничего, но останавливаться я не собирался, мне нужно добраться до вражески кораблей и напасть первым.

Потом наши арбалетчицы выстрелили еще один раз, им показалось, что вдоль берега бежит отряд не меньше десятка человек и они по звуку дали залп, но ни криков, ни стонов мы не услышали и больше в темноту не стреляли.

Как только показался первый лучик солнца и я увидел очертание берегов, то посадил на весла пол команды и мы пошли быстрее в десять пар весел. Теперь нам нужна только скорость, враг не сможет долго бежать вдоль берега, к тому же периодически попадались притоки, которые вражеским воинам приходилось преодолевать, и я уже не боялся обстрела из луков. А ближе к полудню, когда я почувствовал небольшой ветерок, задувающий в спину мы подняли уже оба паруса основной на грот мачте и косой носовой кливер, после чего скорость чайки стала просто запредельной, и я снял людей с половины весел.

Идти на веслах и под парусом было достаточно удобно, если мне нужно было повернуть направо, я подавал команду: 'правый борт трави весла'. По этой команде гребцы справа опускали весла в воду и переставали грести, а левый борт просто поднимал весла с воды и судно достаточно неплохо поворачивало вправо, мне на корме требовалось только ювелирно подрулить огромным веслом, а потом я подавал команду уже для всех: 'суши весла' и весла все поднимали над водой, а судно выравнивалось. Потом опять команда: 'весла в воду, гребем и раз, и раз…'.

Судно не шло, а летело по воде, и я надеялся что к вечеру мы уже выйдем к морю. Под двумя парусами судно не шло оно, опасно накренившись под ветром, летело вперед с такой скоростью, что маневрировать было практически не возможно. Мои воины поглядывали на своего шизанутого князя с откровенным страхом. А ну как утопит всех на хрен?

И я пару раз действительно чуть не угробил наш экипаж, когда ветер менялся, а я не успевал подавать команды, на то чтобы своевременно перевязать крепление штока с левого на правый борт и обратно. Иногда огромная деревяшка штока, что был привязан к грот мачте могла оказаться настоящей убийцей некоторых зазевавшихся членов моего экипажа. Шток под меняющимся ветром мог с такой скоростью повернуться в обратную строну с борта на борт, что один раз врубившись в моего зазевавшегося мечника чуть не переломал ему все ребра, хорошо, что он был в пластинчатом доспехе. Удар просто поднял мечника в воздух и как листочек под напором ветра отправил в полет к противоположному борту галеры.

Я погрозил всем кулаком и приказал надежнее крепить шкот грот мачты к борту, чтобы под ветром он не хлопал и не бил мне воинов.

А когда появилось море, то я вдруг понял, что теперь не знаю что делать. На мой взгляд, не было видно вражеских кораблей ни справа ни слева, и куда теперь поворачивать?

Я решил включить мозг, иногда помогает. Ну вот если бы я был врагом и мне требовалось увести корабли подальше, чтобы не допустить захвата, то что бы я сделал? Ну например, я бы точно не стал швартоваться у берега, по которому бегают вражеские воины, то есть я бы просто пересек реку, вышел в море и свернул бы севернее, подальше от злых ободритоов и руянцев, что часто тут шныряют. А далее вдоль берега нашел бы удачное место и пристал к берегу, где стал бы дожидаться возвращения карательного отряда.

Если бы я был совсем шизанутым, и опасался захвата кораблей, то мог бы пристать к островам в Рижском заливе и там переждать пару дней. Однако такое решение не пройдет, если у вас куча раненых, они просто не смогут перегнать корабли к островам и там вытащить их на берег. Значит враги сидят где то севернее вдоль побережья залива.

Ну что же решение принято, поворачиваем направо и идём вдоль берега рижского залива в направлении Финляндии, а если никого не встретим, то по дороге назад осмотрим острова.

— Убрать паруса — скомандовал я и, выждав пока все паруса, уберут и надежно привяжут веревками, продолжил раздавать команды.

— Весла на воду, идем на право.

Мы шли недалеко всего в двухстах шагах от берега, а солнышко уже плавно катилось к горизонту. Мы прошли еще чуток, потом еще чуток, а потом я увидел костры.

Вот, что такое везение, если бы на улице был день, то никто костров бы не зажигал, а тут у нас конец сентября и ночью уже холодно, поэтому готландцы и зажгли костры, а мы их увидели.

Как я и думал противник начал каботажное плавание в сторону Финского залива, поэтому вражеские корабли повернули с Западной Двины на право и пройдя на север почти половину светового дня, пристали к берегу.

Мы подошли ближе и начали сворачивать к берегу, но как пристать, тут ведь волны. Волны подбрасывали мою галеру так, что внутренности желудка взлетали вверх и грозись вывалится на палубу жёлтой блевотной лужицей. Вот же блин, я же не мореход, опыта причаливания к берегу в такую волну у меня нет. И что мне теперь делать? А не дай боги шторм, или даже ветер пойдет в сторону берега, да меня так далеко выбросит на песочек, что я потом это чудо древней техники даже столкнуть на воду не смогу.

Вот уже почти в темноте мы увидели суда, лежащие на песке. Так вот как вы сделали товарищи враги, вы вытащили суда на песок побережья и разбили там лагерь в ожидании своих людей. Ну ладно, подумал я поворачивая нос корабля ровно на берег, чтобы боковой волной не перевернуло корабль.

Через почти час осторожного подруливания к берегу наш носовой таран зацепил пару раз грунт и я скомандовал:

— Мечники в воду, хватайте веревки и тащи судно к берегу.

Двенадцать мечников выскочили за борт и стоя почти по грудь в воде начали тащить за канаты галеру к берегу. Судно на волнах подпрыгивало и от этих прыжков мои мечники с канатом на плечах падали в воду и их стаскивало обратно. Два часа борьбы и мы таки протащили судно почти двести шагов, где волна доставала всего до фаберже. Это почти мель, то есть до берега осталось сотня шагов по пояс в воде, но дальше я решил не рисковать. Вот как они эти варвары плавали? Никакого якоря ведь нет, нужно будет в первую очередь решить вопрос с якорем иначе не бывать тут мореходству.

— Пять арбалетчиц и два мечника на борт — скомандовал я — охранять судно, остальные за мной на берег.

Когда мы выбрались на берег уже наступила настоящая ночь и я с трудом различал силуэт своей галеры на воде.

— И так план простой, мы приходим и всех убиваем — тихим голосом я инструктировал своих людей.

— Понятно, — кивнул Креслав — ну что идём?

— Нет, мы сзади. Вначале арбалетчицы бьют болтами, а потом мечники начинают зачистку. Главная особенность мечники должны начать зачистку справа, а арбалетчицы должны идти левее ближе к воде, отставая от нас на пять десятков шагов. Томила, ваша задача оставаться на фоне волн и бить от туда.

Томила кивнула.

— Всем все понятно? — спросило я — значит, так вой волка означает общее отступление, по этому сигналу отходим по берегу к своему судну на две сотни шагов, там собираемся и решаем, что будем делать дальше. Если кто будет ранен и потеряется в бою отходить самостоятельно, но я предупреждаю всех, действовать только тройками, от группы не отделятся, если враг побежит в лес, не преследовать, перебьём всех на берегу и займемся судами.

Мы шли вдоль берега пригибаясь как воры, так как ни кто не знал сколько же воинов осталось у врага, по моим подсчетам не меньше двух десятков здоровых и куча раненных, но кто то мог уйти на охоту или за дровами. А вот куча раненных могла уже оклематься и при необходимости ввязаться в бой и нам предстояла тяжелая миссия, нужно было добивать раненных, а на фига мне эти герои? Вот они подлечатся и опять припрутся сеять европейские ценности восточным варварам. Не, спасибо.

Мы подходили медленно к кострам и я уже видел передвижение людей, все сидели или лежали у костров, холодно было даже мне, после купания в воде, а как раненым, потерявшим кучу крови и наверное страдающим температурой и лихорадкой, вот костры и пылали аж до неба. А что им боятся на этих берегах кроме них разбойников нет, песьеголовые и чудины слишком мирные племена, и просто так на костры не пойдут. А викингов тут еще нет, до начала времен викингов еще почти три сотни лет.

Мы подошли на пять десятков шагов и я жестом остановил женщин-арбалетчиц.

— Стоять здесь дальше не идти — я показал рукой — мы зайдем со стороны леса, и как только услышите звон мечей бейте по средним кострам, потом по дальним кострам, а дальше мы чуток помашем мечами и отойдем опять к первым кострам, а вы бейте по обстановке.

Я махнул рукой.

— Все, пошли.

Мы медленно от воды пошли к лесу, а дальше вдоль самой кромки до костров и построившись цепью без криков и команд кинулись вперед. Я пробежав к первым кострам начали рубить всех кто попадался на пути. Ударил несколько раз, направо мечем, потом уколол лежащего воина, потом рубанул поднимающегося.

Как то тихо мы идем, никто не суетится. Все просто умирают, тихо умирают и тут я понял что мы добиваем раненых, люди даже не двигаются, да это мерзко, и не гуманно, нужно там ООН позвать, ввести какую не будь гуманитарную паузу, ввести без полетную зону, ну или что там наши пиндосы от Лаврова обычно в ООН требуют. Только вот беда, не повезло прото европейцам, нет тут ООН, а враги вот они есть, и я их просто так без всяких лишних мыслей ликвидирую.

А не хрен было на меня нападать, я ведь даже брата их вождя отпустил, и корабли отдал, как договаривались. А враги оказались не договороспособными и никаких там Минск-2 или Минск-3 не будет, я им и за нарушение первого договора еще не все печеньки выдал.

Только после шестого добитого мной воина я увидел сопротивление. На правом фланге нашей цепи зазвенели мечи, а потом хрип, стон и тишина.

— Вперед! — скомандовал я.

Все, время медленных действий закончилась и сейчас наши женщины вмажут по центральным кострам, а мы должны влететь туда и добить раненных, потом женщины выстрелят по дальним кострам, и мы должны успеть добежать туда, пока враг не опомнился и не приготовился к битве.

Мы продвигались с интервалом в два шага, так чтобы можно было уверенно работать мечем и в случае чего подстраховать товарища справа или с лева.

Когда впереди послышались стоны, я понял что болты попали и рванул вперед, возле костров стояли четверо и прикрывшись щитами вращали головами, им было трудно смотреть в темноту, поэтому мое появление было внезапным, я не ударил а ткнул тёмный силуэт мечем, а второй рубанул по низу в районе ног и побежал в темноту. Вражеские воины повернулись в ту сторону куда пропал я, и тут же получили удар от неожиданно появившихся за их спиной мечников.

Четверо врагов погибло внезапно, как в кино про чужого и хищника, раз, два, три, и все мертвы. Всего три действия и воины упали возле костра, а я приостановился, не охота бежать под болты, ведь еще не было выстрела по последней группе костров.

Крик, хрип впереди, это болты попали по наемникам, и я командую:

— Вперед!

Наша смертельная шеренга бросилась вперед. Я добежал до костров, несколько раз ударил корчившихся на земле людей и не увидел никого с кем можно сразится. Что то мало вас тут, я видел всего десятерых, а где остальные?

— Развернулись — крикнул я — дистанция между воинами пять шагов, прочесать берег к морю, вперед, считать врагов, потом доложите.

Мы прошли к морю, и я собрал всех воинов.

— А ну докладывайте, кто шел крайний с лева сколько врагов видел.

— Семерых князь.

— Так кто рядом с тобой шел?

— Я, видел четверых.

Мы провели перекличку и вышло что на пляже почти пять десятков убитых, а где остальные, неужели на кораблях?

— Щиты в руки, идем к кораблям, вначале все вместе защищаем вражескую галеру, а потом опять же все вместе идем на торговый дощатник, все вперед.

Как только мы стали приближаться к судам почти лежащим на боку на песке, в нас полетели стрелы.

— Все ко мне, щиты — я стал в центре, и воины сжались как боевая пружина — вперед.

Пружина распрямилась и мы прикрываясь щитами пошли к судам. Стрелы били довольно часто, но я не мог сосчитать сколько же врагов. Мы шли на фоне костров, горевших у нас за спиной и лучники нас прекрасно видели.

А мы не видели никого, но сбежать от нас уже не получится и враг попался, дальше только море. Мы дошли до судов и почти без сопротивления перебили шестерых лучников.

Потом осмотрели галеру, то есть чайку, лежащую на берегу и пошли к огромной туше дощатника, что готландцы использовали для перевозки товаров. Корабль торговцев был почти в ста шагах левее.

— Князь — послышался крик от вражеского корабля — князь болотный это ты?

— Это я, а ты кто?

— Я Адалард.

— А купец ну здравствуй, а где твой брат Виллигурд.

Пока шли переговоры мы медленно продвигались к судну.

— Он ушел.

— Он ушел в мои земли? А я ведь предупреждал, чтобы вы не ходили вверх по реке.

— Я тоже его предупреждал, но наемники взбунтовались и мой брат повел их к торговому посту, они могли убить нас, они требовали серебра или золота.

— Виллигурд пошел на корабле?

— Нет они пошли пешком.

— А где же третий корабль у вас ведь было три?

— На одном корабле сбежали наемники, три дня назад, бросили нас и сбежали.

— Ты купец, что разжалобить меня хочешь? А ну выходи хорош прятаться.

Из за борта корабля вышли четверо.

— Я не хочу с тобой воевать, это бесполезно — сказал Адалард — нам нужна торговля, а не война.

— Не смеши меня купец, если бы тебе нужна была торговля, то вы с братом не привели бы сюда две сотни наемников.

— И что теперь, ты нас убьешь?

— А что ты предлагаешь? — спросил я — если я вас отпущу, вы ведь опять вернетесь и приведете новых наемников.

— Нет, не приведем — крикнул Адалард — мы серебро заняли и нам нечем отдавать долг, так что нам не на что будет нанимать корабли и наемников.

— И что? — спросил я — хочешь просить вас отпустить?

У купца аж дыхание остановилось, он замолчал а потом выдал.

— Да.

— И еще попросишь отдать вам корабль?

— О да если ты будешь так добр к нам, мы бы хотел взять галеру.

Мои воины засмеялись, но мне было не смешно, у меня создавалось впечатление, что купец меня с кем то перепутал, наверное с вождем песьеголовых, что за бусы продает своих девственниц купцам.

— Ты что купец, совсем сдурел? — повышая голос, прорычал я — ты и вправду думаешь, что я приплыл сюда, что бы опять подарить вам корабли?

— Нет, нет, нет — купец замахал руками — мы купим у тебя вон тот корабль. Купец показал рукой на галеру.

Вот же урод, и он реально думает, что я тупой варвар.

— Слушай купец — тихо сказал я — вон там горит костер, и к рассвету ты мне расскажешь где серебро, что ты собирался заплатить мне за галеру, я возьму и серебро и корабль, а потом сожру твою жаренную печень.

Было темно, но я видел как изменилось лицо купца. И я решил его до давить.

— Ведь ты уважаемый купец все еще считаешь меня дикарем, и думаешь что меня можно обмануть лживыми обещаниями, такими как дал мне твой брат. А ты помнишь что обещал тебе я?

— Да, да я помню — затараторил купец — ты обещал убить всех кто пойдет вверх по реке. Но я ведь здесь, я не ходил вверх по твоей реке, так что я ни в чем перед тобой не виноват.

Вот это развод, подумал я, прямо как настоящая стрелка, типа поймал балабола за язык и теперь я перед ним должен оправдываться. Ну ладно говнюк, я тоже много фильмов про мафию и братву смотрел, а еще мне братва рассказывала, что я как добропорядочный налогоплательщик должен заплатить пацанам налог за продажу дома. Правда с теми братками несчастье приключилось, но вот купец то этого не знает.

Я подошел к купцу вплотную и глядя в глаза, хотя это было сложно, готландец был почти на голову выше меня, и в плечах шире, но вот такие стрелки он явно еще не проводил.

Я не меняя выражение лица, саданул купца коленкой в пах. Тот согнулся, и скривил лицо от боли. Да удар непристойный в нормальном обществе такое осуждают, но где вы тут нормальное общество видели?

— Твой брат нарушил наш договор, и почему ты думаешь, что я теперь обязан соблюдать этот договор со своей стороны? — с шипением спросил я.

— Ты нет — выдавил слова купец — ты ничего никому не обязан, но ведь и я тебе ничего непристойного не предлагал.

Вот, это уже откат на исходные позиции, подумал я.

— Я предлагаю у тебя выкупить этот корабль, за хорошую суму, по его настоящей стоимости — скороговоркой проговорил купец — а когда вы возьмете серебро, мы останемся друзьями и ты позволишь мне торговать в твоих землях. Тебе ведь нужны купцы, как ты будешь торговать не имея купцов?

— Ты хитрый купец — я отошел назад — а почему ты считаешь, что я не смогу ходить по морю сам, у меня ведь теперь есть много кораблей?

— Да, кораблей у тебя много, но тебя не выпустят конунги юттунгов и сконцы, они держат проход в Северное море и посторонним нет хода через их проливы. Там есть проливы — быстро затараторил купец, испугавшись того что варвар ничего не знает про Балтику и Датские проливы.

— А у тебя есть разрешение ходить через те проливы?

— Да, да, я знаю сконского конунга, он разрешает нам за плату пройти через его земли, а, там — купец показал рукой на юг, — там много земель франков и ромеев, там вся торговля, здесь торговли нет.

— Ты сказал, что знаком со сконским конунгом, как его зовут?

— Конунга зовут Харольд. Но он уже стар и когда он умрет, то конунгом станет его сын Эйнар.

Сконцы, сконцы, что то такое я слышал, они вроде как раз и придумали снеки, первые корабли нориков из которых потом пошли дракары, то есть драконы моря. И если они сейчас уже имеют настоящего конунга, то проливы пройти без его разрешения не реально, можно только с большим флотом на прорыв идти.

— Так ты хочешь быть моим купцом? — спросил я меняя тему.

— Если ты позволишь приходить в твои земли и пообещаешь не трогать меня и моих людей, то я мог бы возить тебе товары и забирать твои.

— Нет купец, я никому более не позволю идти вверх по реке дальше селения, что называется Приморское, там ранее правил Бурый медведь, теперь то селение моё и там живут мирные рыбаки. Там будет место торговли для всех кто придет в мои земли. Однако купец мы отвлекись, сколько ты собирался дать мне серебра за этот корабль?

— Я дам тебе настоящую цену — заискивающее сказал купец — я дам тебе два десятка полновесных гривен серебра.

Я задумался, гривна это четыреста грамм и получается, что мне предлагают где то семь килограмм серебра, ничего себе так сумма.

— И где твое серебро? — спросил я.

— А где твое слово князь?

— Вот тебе мое слово, ты отдаешь мне серебро, а потом уходишь на галере не ждешь здесь ни своего брата, ни его людей.

— Я согласен — протянул руку купец.

Вот же шустрый, а стоит ли заключать договор с таким прощалыгой, подумал я. И чего это я такой добрый стал. Вот только недавно перебил пять десятков раненых, а тут вдруг собрался отдать корабль купцу за его серебро, ведь его можно просто забрать.

Ну заберу я серебро силой, а дальше то что? Мне ведь действительно нужны люди, что имеют возможность торговать в соседних странах, особенно в дальнем зарубежье. Я ведь собираюсь построить тут торговую империю, империю в которой роль нефти и газа будет играть железо и янтарь, а это железо и янтарь кто то должен продавать.

— Ладно по рукам — я протянул руку купцу, тащи серебро — Креслав отправь кого не будь за нашими воительницами.

Купец понял, что никто его не собирается убивать и полез на борт огромного торгового дощатника, а за ним поднялся его помощник, и уже через десять минут они вытаскивали на песок не большой бочонок.

— Вот князь тут десять гривен серебренных изделий.

Я приказал открыть бочоночек.

Креслав достал топор и отковырял крышку, а в бочонке действительно было много всякого серебренного барахла. И бусы и кольца и серебренные подсвечники и кубки и даже что то похожее на двупалую вилку.

Я посчитал в уме, что серебра тут должно быть примерно пять килограмм, а с учетом того, что часть изделий скорее всего просто рухлять, не подлежащая продажи, то выходит, что меня тут кинуть собираются.

— А ну несите шкуру — скомандовал я.

Шкуру притащили и я приказал высыпать всё барахло.

Высыпали, я проверил, действительно кирпичей нет и все вроде по честному, взял кубок и по ковырял его ножичком, вроде железа или еще чего то не оказалось. Мне нужны были монеты, или палочки чистого серебра, а не этот лом, но хрен с ними, будем считать, что первая сделка прошла успешно.

— Тут мало серебра, часть изделий имеет просто напыление, поэтому я забираю и все ваши товары что на корабле.

— Я дам тебе компенсацию, какую ты потребуешь, забирай хоть весь товар, только оставьте нам припасов, что бы дойти до франков, мне ведь нужно как то кормить своих людей.

— Хорошо, оставляй только зерно, остальное я забираю — отмахнувшись от купца я пошел к своим людям.

— Креслав загружайте бочонок, проверьте галеру купчишки и пусть уматывает — я махнул рукой и пошёл к огромному торговому кораблю, что лежал на песке.

Мои люди запрыгнули на борт галеры и проверив содержимое, скинули на песок несколько бочек и корзин, а остальные люди побежали к лежащему на песке огромному торговому кораблю.

К рассвету следующего дня мы с трудом спустили захваченный корабль на воду, загрузились и пошли вдоль берега к нашей галере, а вдалеке виднелся удаляющийся на север парус, это купец сваливал в свои земли, вот интересно, а как он смог спустить огромную галеру на воду, имея всего шесть выживших воинов? Этот вопрос был сейчас самым насущным, так как мне нужно было попытаться перегнать ближе к устью Западной Двины два корабля, имея всего тридцать шесть человек экипажа.

Наша чайка стояла там же где мы её и оставили в воде в ста шагах от берега, мы подходили на веслах и махали руками, показывая, что мы свои.

Потратив по моим меркам еще два часа мы смогли снять чайку с мели и отойти в море. В море мы уже сошлись бортами и я разделил экипаж на по судам, полтора десятка посадив на галеру, а сам с двумя десятками взобрался на борт здоровенного дощатника. После чего мы неумело загребая огромными веслами морскую воду медленно направились на юг к устью Западной Двины, а по местному названию к реке Янтарной.

Небольшой переход всего в 100–120 км дался нам с большим трудом, и когда суда по очереди встали на песчаный пляж у острова, что лежал в устье Западной Двины, люди были вымотаны до полной потери работоспособности. Мы вываливались на берег и падали на песок, где долго приходили в себя.

До ближайшего берега с густым лесом было шагов сто, поэтому внезапного нападения я не боялся, потому как вряд ли найдутся идиот. Что попытаются напасть на два корабля с воинами. Ведь никто не знает сколько нас, тут ведь могут быть не меньше сотни воинов. Пакостные враги могли нас просто обстрелять из луков. Но вот так вот переплыть и напасть на два корабля, вряд ли кто решит, никто ведь не знает, что у меня всего то 36 человек.

Чуть оклемавшись мы начали готовить пищу, а сам я зашел в реку по колена и пошел вдоль берега с копьем в поисках рыбы. Прошел всего шагов триста и нашел два больших куска янтаря и пять маленьких кусочков. Усмехнувшись своим мыслям я побрел к горящему костерку.

— Вот, это янтарь — показал я свою находку — готландцы пришли именно за ним, этот чудный блестящий камень после обработки дорого ценится у ромеев и персов, мы будем сами его добывать и продавать. Сейчас вы можете походить в воде и поискать такие камни, пока готовится каша, но далеко не отходите, я хочу что бы вы убедились что здесь много янтаря.

Как я и ожидал женщины ушли почти все, кроме тех что готовили еду.

И как ни странно, но нашли почти полный шлем янтаря.

Вот вам и новый бизнес, так что хрен я отдам готландцам такое доходное место. Только эти просвещенные европейцы вряд ли позволят мне торговать с прибытком и будут устанавливать мне слишком заниженную закупочную цену, мы это заем, нас не обманешь. В общем не хотел я светить свое нахождение здесь на берегу Балтики, но выходит, что придется тут неподалеку строить крепость, возможно даже на этом островке, но это потом.

А торговать я не буду с готландцами, пошли они на хрен, я буду путь пробивать из варягов в греки или куда там еще, да хоть в персы.

Я долго думал, где мне ночевать, но погода решила все за меня, вначале дул небольшой северный ветер, а затем постепенно ветер стал усиливаться и я понял, чт о с моря идет шторм, пора уходить.

Мы загрузились на суда и медленно отчалив от берега, пошли пошли на веслах вверх по течению реки.

Я командовал огромным торговым кораблем, а парусной галерой руководил мой воевода Креслав, задача была сложная, необходимо идти целый день и без остановок пройти брошенное селение Приморское, но опыт ночного плавания у меня уже был, да и реку мы эту уже знали, а еще был вариант пристать в самом неподходящем месте, где нас не смогут взять с берега и там уж заночевать с выставлением часовых.

Мы так и поступили, к вечеру второго дня после того как Приморское скрылось за кормой я нашёл самое неудобное место для нападения. Место, где имелась большая заболоченная заводь со стоящей водой.

Подойдя к берегу, мы высадили разведчиков и я увидел как первый же мой мечник провалился по пояс в ил, это дало нам понять, что подойти с берега к кораблям не реально. Можно попробовать атаковать нас с воды на плотах или вообще в плавь, только где тут враги плоты так быстро найти смогут, а вплавь много оружия не возьмешь и бронь не оденешь.

И так делим экипажи на смены и отдыхаем по очереди, ужинаем сушеным мясом и зерном, всё это запиваем речной водой. На берег никто не сходит.

Как ни странно, но ночного нападения не было, в отличие от средневековья в этом времени очень низкая плотность населения. Соседние рода могут жить в двух-трех днях пути друг от друга, и селения эти достаточно маленькие не больше двух-трех десятков человек, а таких больших как селение рыбаков в две сотни человек вообще одно на десятки дней пути.

Основными врагами здесь как раз и были пришлые купцы, что натравливали дикарей друг на друга в надежде купить рабов и сократить численность местного населения.

К вечеру следующего дня мы опять пришвартовались в самом неудобном для нападения месте, а еще через два дня я нашёл на берегу реки местных жителей. Случилось все как то буднично. Мы расслабились и решили выйти на берег для приготовления пищи. Вытащили котел, а когда дым и запах разошелся по округе из за дерева появился дедок, он внимательно нас осмотрев он не опасаясь вышел с леса.

Дед подошел поклонился и что то сказал.

Я посмотрел на своего переводчика, а тот невозмутимо ковыряясь в котле сказал:

— Он приветствует тебя князь и спрашивает как твое здоровье?

— Скажи пусть сядет к огню и расскажет что случилось.

Дед сел и начал говорить. Я уже испугался, что мой переводчик забудет половину сказанного. А когда тот перевел, я уже точно знал, что мой толмач половину не перевел.

Дед болтал минут двадцать а толмач сказал что то типа: "люди племени водь приветствуют тебя князь, и желают тебе здравия, они все живи и спрашивают как скоро можно будет вернуться в свое селение?".

— Это все? — спросил я у толмача.

— Да, почти все — ответил толмач, прожевывая кусок мяса.

Вот же варвары, подумал я, ну никакого уважения к князю.

— Он рассказывал как они шли вдоль ручья в лесной дом, как там, ночевали и переживали — толмач полез в казан за вторым куском мяса, но я придержал его руку.

Тот посмотрел на меня и сказал:

— Ну в общем у них там все нормально и его послали на разведку, вот он и спрашивает можно ли вернуться?

Отчеканив пару слов, толмач опять полез за мясом в казан.

Да никакого уважения к старшему по должности.

— Скажи ему, что тут в лесах возможно бегает ещё с десяток вражеских воинов, но остальных мы перебили. Возвратиться конечно можно, но враги могут напасть.

Толмач перевел.

Дед послушал, а потом опять что то затараторил.

Толмач перевел.

— Великий вождь Белый волк, хозяин здешних земель, такой сильный, что сможет защитить бедных рыбаков от врагов, а рыбакам нужно работать и делать запасы на зиму, а то все умрут с голоду.

Я махнул рукой.

— Хрен с вами, иди старик и скажи людям, что бы возвращались в селение.

А что, тут ведь раньше было селение Корсуна, поселок хоть и не крепость, но взять его с налета имея всего десяток воинов будет сложно, мы вон его штурмовали целой сотней. На этот раз, мы долго не думая, решили заночевать на берегу, разожгли костры так же как это ранее делали готландцы в ста шагах от нашего лагеря, что бы освещать местность. Периодически к костру ходили патрули и подбрасывали дров. Когда сидя в ночном лесу ты реально боишься нападения, то в голову лезет всякое. Вы даже не представляете сколько тут зверья, да тут медведи бегают как белки, я раньше и не знал, что может быть сколько медведей, и ведь эта скотина такая наглая, что лезет на запах еды даже, несмотря на вонь дыма от костра.

Как только вспомнил мой бой с Хозяином, то аж плечи тряхнуло, не дай боги еще раз такое пережить.

Конец первой книги