Белая

Глава 31

Я даже не стала спрашивать, что человек, стоящий рядом со мной, имеет в виду. Втянув ноги на диван, я обхватила колени, устроила на них подбородок, и стала смотреть, как экранный кот Том строит всякие глуповатые козни, чтобы поймать умненького Джерри.

Вот бы мне быть как Джерри.

Не дожидаясь моих вопросов — а их бы и не было, потому что я не хотела знать ответы — Макс сел на стул у стола, наискосок от меня, будто из зловредности загораживая телевизор. И продолжил болтать.

— Всем девчонкам я рассказывал правду. И тебе расскажу. Ну а что? Все равно вы уже никому ничего не скажете.

Макс усмехнулся. Я по старой привычке прикусила губу, чувствуя, как ледяной ком отчаяния растет внутри, лишая надежды, лишая веры и сил.

На видном мне кусочке экрана смелый мышонок снова одурачил самонадеянного кота.

— Максим любил Бэллу. Это правда. Ну вся эта романтическая лабуда подростковая. Неинтересно. Да и любовь у него прошла. Я б и не осуждал — легко ли любить откровенную дурочку?

Но человеком Макс был порядочным. Несчастную Белку он обижать не хотел. Очень мягко сообщил ей о расставании, предложил остаться друзьями и обещал любую помощь, какая только девушке понадобится.

Может, это и сработало бы с более сообразительной особой. Или с девчонкой, у которой нет отбоя у парней, и Макс не стал бы для нее большой потерей. Но Бэлла, шестеренки мозга которой проворачивались с большим трудом, не могла принять конец отношений. Она действительно таскалась за Максимом всюду и буквально не давала парню прохода.

Однажды Максу надоело думать только про чувства оставленной им Бэллы, и он открыто стал ухаживать за другой девушкой. А дурная Белка и вправду побежала топиться. Правда, несмотря на всю свою глупость — а может, как раз из-за нее — будущая утопленница сообщила о своих намерениях Максу. Написала сообщение, когда уже стояла на берегу Катуни. Жалостливый парень на тот момент уже убрал Белкин номер из черного списка.

Разумеется, Макс полетел спасать глупую девчонку. И прибежал на берег, когда девушка барахталась по горло в воде, рефлекторно сопротивляясь водам, стремящимся ее поглотить.

Не раздумывая, парень прыгнул в реку, благо плавал он хорошо. Но горная река есть горная река. Она стремится утащить за собой все, что попадется на пути. И хрупкие человеческие тела — в том числе.

Макс боролся. Он даже смог доплыть до Белки, уже наглотавшейся воды и начавшей синеть. Может, они и спаслись бы. Если бы перепуганная девчонка не вцепилась в Макса истеричной хваткой, утягивая их обоих на дно.

— Ну а я поджидал на берегу, чем дело кончится, — ослепительно улыбаясь, сообщил человек, называющий себя Максимом. — Времена нынче, Лера, не те. Повыжили нас из больших городов, вот мы и тремся возле деревень. Ждем, вдруг кто согласится на выгодную сделку.

— Кто это — вы? — мой голос звучал так буднично, словно я интересовалась у собеседника, который сейчас час.

— Ну да. Ты даже и не знаешь. Что сказать — городской человек. Ну с Белой бабой и Кикиморой ты познакомиться успела. И даже Лихо повстречала, повезло тебе, что она не стала тебя ослеплять своим единственным глазом. А меня люди Чёртом называют. Ну Чёрт и Чёрт, мне без разницы. Только все мы, Лерочка, не чудовища вовсе. Каждый из нас был человеком. Несчастным человеком, которого предали, обхитрили и убили. Или вынудили совершить самоубийство. И души наши не знают покоя — бродят по лесам, жмутся к деревням, смотрят на счастливых живых людей. И озлобляются. А кто виноват?

Решив, что этот вопрос требует ответа, я сказала:

— Наверное, те, кто был жесток с вами? Но не бедные дети, которых вы лишаете нормальной жизни.

— Это побочные жертвы.

Макс покраснел. На бледных щеках заалели рваные пятна. Кажется, я вывела его из вальяжного равновесия.

— Мы тоже, Лера, хотим жить нормальной жизнью. А тут Макс так удачно подвернулся. Я ж им помог выбраться на берег. Только Бэлла уже не дышала. А я сделал ему предложение — поживу, говорю, в твоем теле, ты и не заметишь. А взамен спасу девчонку и все останутся живы. Но это вранье, конечно. Что ты не заметишь подселенца в своем теле. Поначалу мы и вправду тихо сидим, а со временем полностью вытесняем личность хозяина.

— Выходит, настоящего Макса больше не существует?

— Ну разве что один процент от него. А Бэлла уже была почти мертва, и одна моя давняя подруга сразу заняла ее место. Девчонка и не сопротивлялась. Даже вряд ли поняла, что с ней случилось. А потом мы вместе придумали байку про то, что Максим непременно должен кого-то полюбить, и тогда все ужасы закончатся. Для окружающих придумали. Марии, Василия и прочих.

— А зачем вам все это? Зачем людей губите? Из мести?

Я внутренне подобралась. В моей голове зрел план.

— Нет. Мы голодны, Лера. Очень хотим есть. Ты наедаешься бургерами, а мы — человеческими душами. Этот голод невозможно терпеть. Бэлла и перекусами не брезгует, по дворам ходит и поджирает души человеческие. Говорит, детские души особенно вкусные, как десерт. Ну а я предпочитаю более плотное питание.

Глаза Макса заблестели. Он облизнулся. Я подумала, что он смотрит на меня, как на какой-нибудь бифштекс.

И резко рванула с места. Я решила несмотря ни на что, невзирая ни на какой ужас, пересечь интернет-мост. Главное, оказаться на другом берегу, твердила себе я, а там мне непременно помогут.

— Стооооооой, — несся мне вслед сердитый, обиженный крик. Будто мы играли с Максом в игру, а я нарушила правила, и теперь он справедливо разозлился на меня.

Хотя это он играл со мной в кошки-мышки. Как Том с Джерри. И я надеялась, что у меня есть шанс выиграть эту партию.

Я бежала, и в моих ушах свистел шумный ветер, нашептывая о скором спасении. Совсем скоро, непривычная к быстрому бегу, я начала задыхаться. В боку закололо. Но ноги продолжали меня нести наперекор обстоятельствам. Я не знала, погнался ли Макс за мной. И не оборачивалась.

Из прочитанных книг и просмотренных фильмов я знала — никогда нельзя оборачиваться. Иначе ты замешкаешься, и преследователь обязательно тебя настигнет.

У дома с оранжевой крышей стояла Мария. Словно никуда и не уходила.

— Быстрее! Он рядом! — крикнула она.

И я прибавила ходу.

Мозг, работавший быстрее, чем когда-либо, рассчитал, что расправиться со мной на мосту будет легче легкого. А если еще и паника накатит — для меня точно все будет кончено.

Я свернула на лесную тропинку и постаралась сразу затеряться среди деревьев. Отклонившись от натоптанной тропы, я стала пробираться через лесные заросли, то и дело спотыкаясь о какие-то коряги и сучки. Шуметь было опасно, и я сильно замедлилась, стараясь не производить никаких звуков.

У огромного дуба я остановилась, прислонилась к дереву и прижалась щекой к шершавой коре. Прислушалась к тишине. Похоже, я сбила Макса с пути.

Ноги дрожали, перед глазами прыгали темные пятна. Я осторожно повернулась и вжалась в дуб спиной.

Невдалеке, среди густых кустов, мелькнуло белое пятно.

Вот и все, обреченно поняла я. Максу и не нужно было за мной гнаться. Со мной разделается Белая.

Я услышала жалобный вой. Гарька, собака Бэллы, была на подходе.

Еще сильнее вжавшись в дерево, я зажмурилась. Начала вспоминать молитвы, которых толком никогда и не знала.

Когда я осмелилась открыть глаза, рядом, почти у моих ног, сидела огромная белая собака. Она склонила голову набок и не проявляла никакой агрессии.

Но добродушие собаки нисколько меня не успокаивало. Я посмотрела туда, откуда пришла Гарька. От ожидания неизбежного на меня накатило предобморочное состоянии — руки затряслись, словно я была не в состоянии ими управлять, а слюна приобрела металлический привкус ужаса.

Я знала, что Бэлла может двигаться бесшумно, прятаться где угодно, и появиться абсолютно внезапно.

Я знала, что уж ее мне никогда не перехитрить.

Издевательски хрустнула ветка справа от меня. Послышался тихий женский смех.

Раздираемая ужасом, я метнулась влево. Но была немедленно остановлена предупреждающим рыком.

Не больно, но крепко меня взяли за локоть. Значит, она подобралась сзади.

Вдруг я поняла приговоренных к смертной казни. Поняла, что означает знать наверняка — ты обречен. Никто не поможет.

— Уходи, — шепнул в ухо квакающий голос. — Я ее задержу. Иди прямо, к тропинке выйдешь.

— Зачем тебе это? — спросила я одними губами, опасаясь, что меня хотят заманить в ловушку.

— Я Кикимора. Забыла? Могу не только вредить, но и помогать. И у меня с Белой свои счеты. Она Милочку со свету сжила болезнью страшной. А я умоляла ее девочку пощадить, она мне правнучкой доводилась… Спеши! Пора все прекратить.

Как в дурном тяжелом сне, еле отрывая от земли мягкие ноги, я поковыляла туда, куда велела Кикимора. Уши словно забились ватой, и за своей спиной я слышала приглушенные, будто не совсем реальные, женские крики и собачий лай.

По моим расчетам я ушла достаточно далеко, когда два женских голоса слились в один громогласный визг, а к ним присоединился оглушающий вой страдающего животного.

Пот тек по лбу, носу, щекам, и я давно перестала его смахивать. Вопли страданий вот-вот должны были меня убить или свести с ума. И я была готова.

Все, что угодно, лишь бы больше не слышать, как страдают давно мертвые души.

И вдруг все стихло. Слившиеся в унисон крики оборвались, будто никто никогда и не кричал.

Я постояла, прислушиваясь, хотя в глубине души была уверена, что больше никто не завопит в этом лесу. И уже быстрее пошла к тропинке, которая виднелась среди деревьев.

… Я шла по интернет-мосту, не обращая внимания на разрывающийся в кармане телефон. Звонки, сообщения, звонки, сообщения…

Это все могло подождать.

На противоположном берегу я видела полицейский автомобиль, рядом с которым стояли три человека. Один из этих людей бурно жестикулировал, указывая на берег, с которого шла я. Этот жестикулирующий человек проявлял свои бурные эмоции так неумело, словно делал это впервые.

И, возможно, так оно и было. Я лучше, чем кто-либо, знала характер этого человека, мягкого и нескандального.

Прямо с моста я шагнула в его объятия.

— Нашлась потеряшка, — молодой полицейский с юношескими усиками хмыкнул и отвернулся. Наверное, не хотел подглядывать.

— Саша, — произнесла я, глядя в родные, такие похожие на мои собственные, глаза.

— Лера…

Больше он ничего не сказал. Я поняла, что еще немного, и Саша расплачется. Вряд ли он хотел, чтобы полицейские видели его слезы.

На оставшемся позади берегу кто-то громко свистнул. Сжав Сашины ладони, опасаясь, что он растворится, если держать его недостаточно крепко, я обернулась на звук.

Далеко, у начала моста на агартовском берегу, стояла великанша в солнцезащитных очках. Она подняла руку и взялась за дужку.

Я отвернулась и закрыла Сашины глаза своей ладонью.

Конец