Каменная тропа почти терялась в зарослях высокой травы. Казалось, лошади плывут по колышущемуся зеленому морю. Всадники мерно покачивались в седлах, поддавшись нахлынувшей тишине этих мест, нарушаемой только стрекотом кузнечиков и щебетанием невидимых пичуг. Девушка прикрыла глаза и глубоко втянула носом аромат травы и цветов.
— Благодать-то какая, — сказала она с блаженным выдохом.
— Да, — согласился Дарей. — Хорошо.
Вскоре они въехали в березовую рощу. Из-за ближайшего дерева показался олень, без страха глядевший на людей. В блестящих черных глазах застыло любопытство. Белава с удивлением оглянулась на бесстрашного зверя.
— Здесь никто не охотится, — пояснил чародей. — Бермята защищает тех, кто живет на его землях.
Роща закончилась на верхушке небольшой горки, по склону которой все так же змеилась каменная тропа. Чародеи ненадолго остановились и осмотрелись. Внизу, среди зеленого поля стоял небольшой домик. Белава подумала, что он похож на фигурный леденец, даже захотелось лизнуть его. Вокруг этого карамельного домика был разбит небольшой сад. Пятнистая большая собака показалась возле низенькой калитки, распахнутой настежь. Псина разлеглась, заняв весь проем, и лениво зевнула. По забору грациозно шел белоснежный кот. Он мягко спрыгнул рядом с псом, потерся об него и исчез где-то в саду. Недалеко от домика паслась рыжая корова. И ни души вокруг… Белаве показалось на миг, что ей снится добрый и приятный сон. Учитель усмехнулся:
— Создал-таки свой лубок бес старый.
— А мне нравится, — ответила девушка.
Путники тронули лошадей, и те начали неспешный спуск вниз. Пес повернул голову в их сторону и встал, давая подъехать поближе. Он глухо заворчал, намекая, что здесь не ждали незваных гостей. Дарей приставил руку ко рту и крикнул:
— Бермята, встречай гостей.
Через некоторое время в проеме открытой калитки появился невысокий старик. Его белоснежная борода свисала ниже пояса, такие же чисто-белые волосы падали на плечи. Лоб перехватывал кожаный ремешок. Старик отодвинул все еще ворчащего пса и поднял руку к глазам, вглядываясь в двух путников.
— Не признал, мой старый друг? — спросил Дарей.
— Дарей! — Бермята всплеснул руками и цыкнул на пса.
— Заходите, заходите скорей, — сказал старик, приветливо улыбаясь.
Путники спешились и пошли за стариком.
— Коняг-то расседлайте, — бросил на ходу Бермята, — пущай пасутся, Барбоска прсмотрит.
Пес преданно глянул на хозяина и вышел за калитку, будто понял, о чем тот говорил. Чародей с ученицей освободили лошадей, и те уткнулись мордой в траву, с удовольствием отщипывая сочную зелень. Путники последовали за стариком, скрывшемся в своем домике-леденце. В доме была всего одна горница, где колдун готовил, спал, ел, хранил травы. Горница была чистой и опрятной. И сам Бермята был чистенький и аккуратный. Его волосы и борода были гладко причесаны, длинная серая рубаха приятно пахла свежескошенной травой. Колдун не спеша накрывал на стол, время от времени поглядывая на своих гостей.
— Знакомься, друже, — заговорил чародей. — Это ученица моя, Белава.
— Любопытная у тебя ученица, Дарей. — Бермята раздул угли под самоваром и сел напротив. — Видал я уже такое когда-то, лет пятьсот назад. Славный был чародей. Остромиром звали. Любой дар мог перенять. Он Великий Огонь и остановил. Он и его брат Велеслав. Велеслав знатный чародей тоже был, но слабей брата.
— Велеслав? Чародей жизни, что всевидящие башни сделал? — подался вперед Дарей.
— Он самый. А ученица твоя правнучка братьев, как я погляжу. — Бермята поставил перед ними чугунок с дымящейся похлебкой и нарезал хлеб. — Велеслва, должно быть. У Остромира было трое детей, но двое обычные, а третий чародей жизни оказался, но после себя никого не оставил, погиб совсем молодым. А от Велеслава дальше род пошел. Три сына и дочь, все жизненной силой управляли. Так вот судьба распорядилась. Более сильный слабей в роду оказался. Чья ты внучка?
— Хвалены, — ответила Белава, слушавшая старого колдуна, раскрыв рот.
— Дочки Велеслава, стало быть. Кто еще у вас даром в роду обладает?
— Я не знаю, — честно призналась девушка. — Матушка ничего не рассказывала, а бабушку я всего один раз и видела.
— У нее дар жизненной силы переняла?
— Нет, дар позже проснулся.
— Странно. Вижу жизненную силу, вижу, что чужая она, не твоя. Много всего вижу, даже дем онов кровь вижу. Ее-то зачем взяла?
— Ее Зверь укусил, — пояснил Дарей.
— Какой Зверь? — Бермята с любопытством посмотрел на чародея. — Совсем я в своем отшельничестве увяз, что в мире делается, не знаю. Расскажите мне.
Дарей коротко рассказал ему все, что приключилось за последний год. Бермята слушал с интересом, периодически кидая взгляды на девушку и кивая. Пока чародей продолжал говорить, старик принес пирог, разлил чай и снова сел, продолжая кивать.
— Знатно, знатно, — подытожил колдун рассказ товарища.
— Так вы видите во мне Зверя? — наконец решилась задать мучивший ее вопрос Белава. — Я его совсем не чувствую больше, даже ощущать и видеть слабей стала. После укуса могла понять кому какой запах принадлежит, по следу пойти, а сейчас чувствую совсем мало.
— Так ты зверя-то своего так пристроила, что он без надобности и не покажется. Спит он крепко. Позовешь, придет.
— Хорошо, — с облегчением выдохнула девушка. — Все-таки он был полезным.
— Только ты осторожней с этой силой, если позволишь ему верх взять, сама поменяешься. — предупредил колдун. — Опасную ты игрушку приручила.
— А как звали братьев бабушки? — девушка все больше хотела узнать о своих родичах.
Бермята отхлебнул горячий чай и задумался, некоторое время храня молчание.
— Сыновей Велеслава было трое. Старшего звали Хот, среднего Славолюб, а младшего Путята. Плохо помню их детей, и был ли у кого-то дар. Я тогда все больше хотел уйти от мира. Вроде у Хота народилось пятеро детей, но дар перешел только к одному из них. Сын или дочь, не помню. У остальных тоже должны быть наследники, но дар должны были взять единицы.
— Почему? — спросил Дарей.
— Равновесие, друже, равновесие. Чародеев жизненной силы не может быть столько, как остальных. Сила не должна собираться в большом количестве, иначе она убьет наш мир своим могуществом. А такие как она, — колдун кивнул на разинувшую рот Белаву, — вообще рождаются один на несколько столетий. Когда в пору войдет, сможет в себя столько силы вобрать, что свет померкнет… Надеюсь, что гордыня никогда не завладеет тобой, Белава, потомок великого Святомира.
Девушка отвернулась от них, стараясь уложить в голове новую информацию. Гордыня… Как же не гордиться, коль она такая? Только вот гордиться она будет правильно. Мастер столько раз говорил ей, что она не лучше и не хуже других л юдей. Просто Великим Духам было угодно даровать ей… ЕЙ, Белаве великую силу.
— Белавка, — Дарей внимательно смотрел на нее. — Ты сильно-то нос не задирай, чай, еще вчера упыря от дитяти отличить не смогла.
— Мастер! — девушка вспыхнула и тут же осеклась, устыдившись недавних мыслей.
— То-то, — хитро прищурился Бермята. — Все это ерунда, главное, разум иметь и совесть. А куда силушку приложить, всегда найдется.
Старые друзья принялись вспоминать прежние времена, а девушка решила помочь убрать со стола. К тому же мысли одолевали ее, но уже совсем о другом. Она вспоминала легенду о Святомире. Там говорилось, что наследник с ее даром рождается в трудные времена. Волх был этим условием или главные испытания еще впереди? И ведь если бы матушка не противилась, она сейчас была бы намного опытней и сильней. Опять ее мысли вернулись к матушке и бабушкиному визиту. Что же тогда произошло? Надо вспомнить, обязательно вспомнить…
— Так что привело вас ко мне? — услышала она вопрос Бермяты и вновь обратилась вслух.
— Задумался я тут, друже, — начал Дарей. — Странные дела творятся. Три чародея жизни сгинули без следа за последние пятнадцать лет. Не можешь ли ты узнать, не пропал ли еще кто-то? Знаю я, что есть у тебя такое чудо, как зеркало всевидящее. И можешь ты увидеть в него тех, о ком подумаешь. Хоть и ушел давно от мира, а все ж жизненную силу в свое зеркало уловить можешь.
— Трое за пятнадцать лет? Во времена Большой Тишины? Не почувствовал я, чтобы равновесие сил нарушилось. Однако, ты прав, странно это. Поглядим в зеркальце мое. Совсем следов никаких?
— Только про одного знаю, что в Полянию собирался. Более я о нем ничего не слышал.
— Что значит- времена Большой Тишины? — спросила Белава.
— Времена, когда нет больших сотрясений силы. Нет великих дел, как с Великим Огнем было. Черная Пустошь первый всполох за пятьсот лет. Человеческие войны не в счет. — ответил ей колдун.
— А Святомир правда первым чародеем был? — вернулась вдруг девушка к прошедшему разговору.
— Нет, — рассмеялся Бермята. — Легенды на то и легенды, чтобы красивые сказки рождались. Была волшба до Святомира. Сила от начала времен есть. Святомир первый смог собрать в себе разные дары и научился ими управлять. По крови это его потомкам и передается. А уж Великие Духи его научили или нет, сейчас не узнаешь. Все-таки легенды не сказки, они имеют в себе и правду. Отдохните пока, я зеркало подготовлю. Давно не доставал его, вспомнить бы, куда положил.
И старик подошел к северной стене домика, любовно провел по ней рукой, и она разошлась, открывая взору чародеев вторую комнату, которая просто не могла втиснуться в этот маленький домишко. Белава ощутила силу нового для нее заклинания и потянулась к нему, тут же чуть не захлебнувшись в невероятной мощи древнего колдуна. Тот неожиданно звонко засмеялся, совсем молодым смехом, и подмигнул, отдав девушке ровно столько силы, сколько она могла принять. Белава прикрыла глаза, привыкая и изучая новое для нее колдовство, потом открыла глаза и увидела, что дом гораздо больше, чем казался на первый взгляд. Более того, здесь имелся второй этаж. Она разглядывала мудреное плетение бермятиного заклинания, свернувшего пространство до размеров карамельной избушки.
— Нравится? — спросил старик.
— Да! — восхищенно выдохнула юная чародейка.
— Бери, дарю, — усмехнулся колдун, и Белава начала распутывать светящееся плетение.
Дарей встал и потянулся. Он двинулся к двери и направился в сад, где блаженно вдохнул запах спелых яблок. Через некоторое время к нему присоединилась ученица. Она утирала пот, руки чуть подрагивали.
— Ну и силен старик, — сказала она.
— Распутала? — поинтересовался чародей.
— Да, — она кивнула и устала опустилась на небольшую скамью.
Белава прикрыла глаза и глубоко вздохнула. Яблочный аромат окутал ее. Девушка потянула носом и улыбнулась. Вспомнился дом, свой сад…
… Налитые спелостью яблоки клонят ветви к земле. Маленькой Белаве надо только встать на цыпочки, чтобы сорвать яблоко, манящее красным цветом. Девочка с аппетитным хрустом надкусывает спелый плод, сок брызгает в разные стороны, попадая на носик малышки, и она забавно морщит его. До ребенка доносится веселый голос матушки, и Белава идет на него.
У самого забора стоит матушка, а рядом с ней та женщина, что назвала себя их прабабушкой. Они чему-то смеются. Потом матушка замолкает и некоторое время водит пальцем по стволу вишни, растущей тут.
— Ну, как, бабушка? — говорит она. — Увидела что в моих девочках?
— Пустые они, — говорит бабушка, и на лице матушки появляется удивление и разочарование.
— Все трое? — спрашивает она.
— Все трое, — отвечает женщина, а потом добавляет. — Только по разному пустые. Любава с Огневой совсем обычные девочки. А вот Белава как пустой сосуд.
— Не понимаю, — матушка внимательно смотрит на женщину.
— Что ж тут непонятного? Самый редкий дар у нее, как у Остромира, дядьки моего. Теперь понимаешь?
Матушка сдавленно ахает и медленно оседает, скользя по стволу вишни. Она поднимает глаза на бабушку.
— Это ведь значит…
— Да, грядет что-то. Ты Белаву чародею отдай вскоре, объясни что к чему, а девчонка сама начнет силу черпать. Пусть к сроку готова будет…
Белава открыла глаза и уставилась на ветви яблони, склонившиеся к земле под тяжестью плодов.
— Не время вроде еще для яблок, — сказала она.
— Не забывай, кто хозяин этого сада, — усмехнулся чародей.
Девушка кивнула, продолжая глядеть на пламенеющие плоды. Тогда тоже поспели яблоки, подумала она. Тогда так же дурманил похожий аромат, тогда матушка возненавидела все чародейское, потому что бабушка увидала в Белаве ее настоящий родовой дар.
— Хвалена увидела мой дар, — сказала она учителя. — Мой настоящий дар. Я вспомнила.
Дарей повернул к ней голову и задумчиво посмотрел на ученицу.
— Она сказала об этом матушке? — спросил он.
— Да, и матушка испугалась, — ответила Белава.
— Тогда понятно, почему она так настойчиво пыталась изгнать всякий дух чародейства из вашего дома.
Они снова замолчали. Где-то за невысоким забором заржала лошадь. Девушка пошла посмотреть, что там происходит. Ее злата, будто жеребенок, носилась по полю и ржала, задрав голову к небу. Пятнистый пес бегал за ней, подпрыгивая и радостно повизгивая. Белава улыбнулась, глядя на них. Это место навевало беззаботность своим покоем и благодатью. Девушка прикрыла глаза и представила, как бы здорово было брести в этой высокой траве, держась за руку с любимым мужчиной, беззаботно смеяться и смотреть в такие милые сердцу серые глаза… Она вздрогнула, и настроение начало портиться. У жениха-то ее глаза карие, а они никак не хотели представляться. " Помолвка еще не свадьба", — прошептал кто-то у над ее ухом. Девушка резко обернулась, но там, естественно, никого не было. Она снова посмотрела на резвящуюся кобылу, вздохнула и пошла обратно к учителю.