Белава: Остановить бога

Глава 35

Серые сумерки окутали берега Граньки, притупив краски уходящего дня. На семиреченской стороне прибывали дружины, ставили шатры, поднимали стяги. За сияющим солнцем на чародейском вымпеле появился орел убынежских лучников. Рядом с ними раскидывала шатры пустошевская дружина, и князь Добрыня Твердиславович отдавал распоряжения громовым голосом, перекрывавшем остальные голоса. Над ним гордо реял темно-синий, почти черный стяг с пылащим огнем по середине. Вскоре подошла и "волчья тысяча" из города Берестова. Рядом с молодым и необычайном красивым тысячником ехала миловидная женщина с измрудно-зелеными глазами.

Ярополк спешился и помог женщине слезть с лошади. Она осмотрелась и сразу направилась в сторону шатров чародеев. Ярополк, отдав указания, поспешил за ней.

— Ярополк, друже! — раздался ему вслед громовой раскат.

И наперерез берестовскому тысячнику бросился пустошевский князь, сжав Ярополка в медвежьем капкане своих огромных рук.

— Рад видеть тебя, — продолжал радостно громыхать князь. — Дарей тоже здесь. Сейчас спит в шатре у чародея, выдохся пока драпали из Полянии.

— И я рад видеть тебя, светлый князь, — улыбнулся Ярополк, продолжая наблюдать за женщиной. — Ты прости меня, Добрыня Твердиславович, дело у меня, я позже подойду к тебе.

— Не буду держать, коль торопишься, — князь заметно обиделся и тут же добавил. — Но позже жду! Не забудь.

— Обязательно зайду, — пообещал тысячник.

Он уже сделал несколько шагов, когда князь крикнул ему вслед:

— Ты к чародеям? Там и Радмир, тоже тебе обрадуется.

Ярополк обернулся, махнул князю и, уже отвернувшись, беззвучно выругался. Радмир… Он, конечно, хороший человек и воин славный, но… И тысячник прибавил шагу. Уже подходя к шатрам чародейской дружины, он услышал голос женщины. Из первого шатра вышел покачивающийся бледный человек. Женщина заметила его, подошла и приложила руки к его лицу. Человек прикрыл глаза, заметно порозовел, расправил плечи, и Ярополк узнал Дарея. Он сделал еще несколько шагов и смог разобрать разговор женщины и чародея.

— Здравствуй, Дарей. Где моя дочь?

— Здравствуй, Всемила, — ответил чародей и опустил глаза.

Сердце Ярополка куда-то ухнуло, замерло, а потом сорвалось в галоп.

— Где Белава? — голос Всемилы зазвенел. — Ты ее с собой потащил, я тебе ее доверила. Где она?!

— Ты вернула свою силу… — тихо отозвался чародей, потом решился и, взяв женщину под локоток, увел внутрь шатра.

Тысячник пошел следом и, не ожидая приглашения, вошел внутрь. В шатре сидел незнакомый ему молодой мужчина с лисьей хитрецой, застывшей в уголках фиалковых глаз, рядом с ним сидел сильно изможденный человек, потягивая что-то из глиняной кружки. Всемилу усадили на пышные подушки, Дарей расположился рядом. Недалеко от них стоял Милятин, которого Ярополк знал и Радмир. Милятин приветливо кивнул берестовскому тысячнику.

— Здрав будь, Ярополк, — сказал он, и воин-странник обернулся, встретившись взглядом карих глаз тысячника. — Ты хотел что-то? Я сейчас выйду.

— Белава моя невеста, — ответил Ярополк, глядя в сузившиеся глаза Радмира. — Я тоже хочу знать, что с ней.

Дарей тревожно посмотрел на воина, потом на Ярополка и кивнул, чтобы тысячник присоединился к ним. Всемила проследила за молчаливым переглядыванием двух мужчин и вздернула бровь, но промолчала, разглядывая Радмира. Она узнала мужчину, который появился в их доме в прошлом году. Это он стал поддержкой в уговорах, когда она сдалась и отправила дочь в обучение к чародею. Женщина задумалась о чем-то, но вскоре опять повернулась к чародею.

— Рассказывай, — коротко сказала она.

И Дарей начал рассказывать, стараясь смягчить хоть немного нехорошие новости, но особо обмануть Всемилу ему не удалось. Она хмурилась, но не перебивала, сосредоточенно глядя на плотно сжатые руки.

— Не уберегла, — тихо сказала женщина. — Не уберегла мою кровиночку… А ведь как старалась.

— Зачем ты потащил ее за собой, Дарей? — вспылил Ярополк. — Почему не оставил дома с родителями?

— Не надо, Ярополк, — все так же тихо остановила его Всемила. — Она бы не усидела, все одно бы догнала своего мастера. Это моя дочь, я знаю.

— Не надо было ее слушать. Вытащу ее, заберу в Берестов и запру в тереме от греха подальше. Хватит с нее этого чародейства. — зло бросил тысячник и вышел из шатра, стремясь проветрить голову.

Взоры Дарея, Лихого и полянского царя обратились на Радмира. Тот смотрел вслед Ярополку, плотно сжав губы, но в глазах застыла явная насмешка. Всемила покачала головой и тоже вдруг усмехнулась, но опять промолчала. Чародей наконец повернулся к ней.

— Как ты тут оказалась, Всемила? Никогда не замечал за тобой страсть к путешествиям, — спросил он.

— Сон мне был нехороший, — ответила женщина. — Бабка моя снилась. Сказала, что беда нависла над Белавой. Я к тебе в терем, а Яра твоя говорит, что вы больше недели как уехали. Тогда я к Ярополку и поскакала, к кому же еще могла обратиться. А ему как раз вестник прилетел с приказом к Полянии выдвигаться. Дальше вместе поехали, я чувствовала, что сюда же мне надо. В дороге и силу возвращать начала. — потом помолчала немного. — Как дочку-то мне вернуть?

— Белаву мы сможем вернуть, только сломив Благомила, — ответил Дарей. — Иначе никак. Силен змей.

— Насколько?

— Сильней многих.

— Я с вами, — сказала она уверенно. — Но запомни, Дарей, коль с девкой моей, что случится, прокляну.

— Всемила, — заговорил Радмир. — Мы вернем ее. Я жизни не пожалею

— Верю, что не пожалеешь, — усмехнулась женщина, и воин опустил глаза.

— Прости, — тихо сказал он. — Не смог уберечь раньше.

Дарей встал, прошелся по шатру и неожиданно яростно воскликнул:

— Никто бы не смог! Первый всплеск силы жизни, и он нашел бы ее, прячь не прячь. Теперь и за Всемилой следить надо, коль силу себе вернула. Всю чародейскую ветвь святомирова рода извел злодей. Когда в Полянию ехали, только трое осталось, и то Всемила была от дара отказавшись. Так что двое всего было: Белава да еще один. Что с тем чародеем не ведаю, а Белавка себя выдала ненароком, пса пожалела.

— Это мы все уже знаем, — перебил Милятин. — Давайте решать, как нам божка этого выманить, да как к ногтю прижать. Рать наша еще прибывает. К завтрашнему вечеру должно собраться не менее десяти тысяч. Кинем вызов на бой, а отзовется ли? Если сами вторгнемся в Полянию, будем более уязвимы во время перехода. Стало быть бой надо дать здесь.

— А что полянский душегуб? — вопросила Всемила. — Будет орать, что Семиречье захватить Полянию собралось, еще и иноземные силы созовет.

— Полянский душегуб ничего не имеет против вторжения в его Полянию, — подал насмешливый голос изможденный мужчина. — Даже вместе с освободителями земли пращуров биться готов.

— Благодарствуй, твое величество, за поддержку, — прохладно ответил Милятин, но поклонился.

Тут в шатер влетел вестник и опустился в руки Радмира. Он открыл его, прочитал и улыбнулся.

— Альвы идут на подмогу, к утру будут с нами. И вольные воины-странники обещали собраться.

— Очень хорошо, — потер руки Дарей. — С альвийской магией может злодей и не справится. Кровь демонов ему тоже не по зубам. По крайней мере, Белава долго сопротивлялась, — и вдруг осекся, глядя на увеличивающиеся глаза Всемилы.

— Это у кого кровь демонов? — спросила она.

— У Белавы, — ответил чародей и вжал голову в плечи, справедливо ожидая материнского гнева.

Лихой, Краснослав и даже Милятин стояли на улице и прислушивались к женским крикам из шатра, периодически озаряемого всполохами боевых заклинаний. Мужской голос пытался прорваться сквозь пелену женского возмущения, но в ответ опять полыхала очередная вспышка. Радмир геройски остался со старым товарищем, и теперь стоял с открытым ртом, глядя на мечущегося по шатру Дарея и взбешенную Всемилу.

— Яблочко от яблоньки… — вдруг расхохотался он, вспоминая разъяренную Белаву, и тут же ойкнул, заметив взгляды направленные на него.

Но на удивление его слова успокоили Всемилу, и она улыбнулась, хмыкнула и неожиданно рассмеялась, оглядывая потрепанный шатер и такого же потрепанного чародея. Потом села и задумалась, переваривая все новое, что узнала о своей дочери. Дарей присел на безопасном от нее расстоянии, стараясь отдышаться.

Постепенно в шатер вернулись Лихой с полянским царем, Милятин и Ярополк, мрачный, но спокойный. Разбойник скептически оглядел Дарея и хмыкнул, заслужив в ответ убийственный взгляд.

— Что тут у вас полыхает? — громыхнул пустошевский князь, заполнив собой вход в шатер. — Уже веселитесь, а меня опять позва ть забыли?

— Знакомься, Добрыня Твердиславович, — заговорил Радмир. — Это Всемила, матушка Белавы. — и уже Всемиле. — А это пустошевкий князь.

— А-а, — хохотнул князь, — тогда понятно. Здрава будь, добрая женщина.

— Добрая… — проворчал Дарей, потирая ушибленное плечо.

— Добрая, — огрызнулась женщина. — Была б злая, прахом бы обернула. Жили- не тужили, и вдруг узнаю, что у кровиночки моей, ягодки распрекрасной, личина зверская появилась, на крови демона взращенная.

— Да — а, бедовая у тебя девка, Всемила, — радостно прогромыхал князь. — По весне спасла нас всех, в Пустошеве у нас ее всяк знает и славит. Чудная девка.

— Та-ак, — Всемила вновь повернулась к Дарею, старавшегося стать как можно более незаметным. — Давай-ка все мне рассказывай, чего еще про дочку мою не знаю.

Дарей с тоской подумал, что не знает она еще много, а, главное, не все рассказывать и хочется. Про чуть не свершившееся жертвоприношение в Черной Пустоши тем более. Выручил его Радмир, присевший напротив матушки Белавы.

— Дозволь мне тебе рассказать все, без утайки, — сказал он. — А то, боюсь, друже мой, твоего гнева не переживет.

— Я расскажу, — тут же отозвался Ярополк. — Чай, моя тещенька, мне и виниться.

— Пока я ничья еще тещенька, — усмехнулась женщина. — А вы заканчивайте волками друг на друга смотреть, не время. Как все закончится, так и будете решать, что промеж вас имеется. Рассказывайте все, что было. Никого калечить не буду. — и приготовилась слушать.