Беглая

56

Отец выглядел совершенно потерянным. Наконец, побагровел на глазах, замахнулся и отвесил мне звонкую пощечину, от которой, казалось, повылетали зубы. Я отстранился, точно очнулся от морока. Бледный сержант, стоящий у дверей перепугался насмерть. Отец повернулся к нему:

— Откроешь рот — лишишься головы. Вон!

Тот отсалютовал и тут же исчез.

Если бы взглядом можно было убить, я бы уже корчился на полу в луже собственной крови. Я совершил недопустимое. Еще и прилюдно… Но…

Отец приблизился, и я не успел увернуться от второй пощечины:

— Щенок! Как ты смеешь!

Я чувствовал во рту солоноватый привкус. Провел языком по зубам, проверяя, все ли на месте. Утерся ладонью, размазывая выступившую на губах кровь.

Отцу показалось мало. Он вновь занес руку, но я перехватил ее, сжал пальцы со всей силы:

— Довольно, отец! Уймитесь и послушайте! Довольно!

Его лицо пошло контрастными красно-белыми пятнами:

— Как ты смеешь?! Безмозглый щенок! Лишился рассудка из-за потаскухи!

Он почти шипел. Вены на висках и шее угрожающе вздулись. Мне на мгновение показалось, что его вот-вот хватит удар. Стыдился ли я в этот момент? Вовсе нет… Отец сам еще не знал цену собственного промаха. И он ее, разумеется, узнает.

Я медленно разжимал пальцы, вглядываясь в лицо отца, рассчитывая, что тот больше не сделает резкого жеста:

— Я хочу, чтобы вы меня выслушали. По возможности спокойно.

Отцовские губы желчно скривились. Его величество отчаянно боролся с собой.

— А ты достоин, чтобы тебя слушали? Какого Йахена я должен тебя слушать?

— Потому что вы были жестоко обмануты, отец! Женщина, которую все здесь считали принцессой Нагурната Амирелеей Амтуной — самозванка! У меня есть доказательства! А моя дикарка, — я с трудом сглотнул, стараясь держать себя в руках, — которую вы так глупо выкрали, — и есть настоящая принцесса. Вы должны вернуть ее!

Отец замер статуей. Онемел, побледнел. Красные пятна со щек сошли на глазах. Казалось, он все же рухнет от удара. Я сосредоточенно смотрел в его лицо, вдруг увидел, как уголки поджатых губ дрогнули. Он даже прикрылся ладонью, пытаясь сдержать идиотский смешок. Сотрясался, словно в каком-то нервном припадке. Наконец, опустил руку:

— Ты ошалел, Тарвин?.. Весь мозг вытек в яйца и там вскипел? Ты дурак, если думаешь, что я в это поверю. И вдвойне дурак, если уверился в этом сам. Ты жалок!

Нет, меня это не задело. Словно отрикошетило, оставив лишь сухой треск, будто упала на пол пуговица. Я знал, что прав, и насколько прав. Я впервые смотрел на отца снисходительно, но не испытывал превосходства. Сейчас мы оба оказались в дураках. И время утекало… Я старался даже краем сознания не касаться мысли, что Мия могла погибнуть. Я бы почувствовал. Больше того — я прекрасно знал отца. Известие, которое принес сержант, вполне могло быть подложным. Отец уже нашел слабое место и станет бить в него нещадно, пока не сломает. Пока не вытянет все жилы.

— Женщина, которую выдали за принцессу Амирелею, на самом деле оказалась ее служанкой по имени Климнера. Я узнал об этом нынче вечером. Этот подлог совершил король Нагурната. И вы проглотили, отец, даже не усомнившись. Вас обманули! Вы слышите меня? Обвели вокруг пальца! И едва не совершилось непоправимое.

Глаза отца полыхнули нервными искрами:

— Заткнись! Ты женишься через четыре дня, или я отрекусь от тебя.

— Если я женюсь на безродной служанке, я утрачу право называться вашим наследником. Я стану посмешищем. И вы тоже. Вы этого хотите? У меня есть доказательства, отец. И я могу их предъявить незамедлительно.

Я заметил в его лице едва уловимое сомнение.

— Какие у тебя могут быть доказательства?

— Сама лжепринцесса. Я немедленно велю привезти ее. А вы прикажите созвать своих меморов. Самозванка имела весьма искусно замещенное самосознание. Сейчас ее сознание возвращено, и она сама призналась в подлоге. Я хочу, чтобы вы убедились. Своими глазами. А пока прошу, отец…

Он не дал мне договорить, покачал головой:

— Этого не может быть. Это исключено! — Было заметно, что он переменился. Я сумел остудить безудержный гнев и заронить сомнения. — Принцессу передали мне из рук в руки. Таир сам за всем проследил.

— Дядя?

Отец кивнул:

— Разумеется. Как будущий наместник, он курировал все, связанное с Нагурнатом.

Это чувство было неуловимым, зыбким. Я сам не мог его понять. А ложь Креса до сих пор не давала покоя. Но сейчас это было не настолько важно. Потом! Я с надеждой взглянул на отца:

— Скажите правду, отец, она у вас?

Тот задумчиво покачал головой:

— Ты слышал то же, что и я. Ее ищут…

Я стиснул зубы, чувствуя, как от ужаса пересыхает в горле:

— Сержант сказал правду?

Отец проигнорировал вопрос. Пытливо уставился в мое лицо:

— Скажи-ка мне, с чего ты вдруг решил, что твоя дикарка и есть настоящая принцесса Амирелея?

— Прогнозы верховного не врали ни единым словом. Кроме того, вы все поймете сами, как только увидите ее. Она очень похожа на свою мать.

Отец невольно вздрогнул при этом сравнении, побелел еще больше, но молчал.

— У меня нет ни единого сомнения. Кроме того, верховный утверждает, что она беременна. И у меня больше нет оснований ему не верить. Наследник Саркаров, отец, как вы и хотели. Я уверен, что она жива. Переройте Нижний город, перекройте порты. Верните корабли, не достигшие врат. И можете отречься от меня, если я ошибся.