Беглая

33

Этот сад снова преследовал меня. Но если раньше сны были блаженным побегом от реальности — теперь раздражали и нагоняли тоску, как только я просыпалась. Одно и то же, одно и то же за небольшими нюансами. Я неизменно слышала задорный голос, неизменно шла за хохочущей девчонкой по садовой дорожке вдоль проклятых кустов. Чтобы предсказуемо не догнать ее. Да, с каждым разом картинка вокруг становилась четче и осязаемее. Теперь я могла беспрепятственно рассмотреть все, что видела. Но уже не находила в этом никакого смысла. Ощущение чего-то важного пропало бесследно. Просто глупый сон, который подсовывало воображение. Он одолевал почти каждую ночь, перед самым пробуждением. Я уже ненавидела его.

С каждым разом я продвигалась по дорожке все дальше и дальше. Идти стало совсем легко, но теперь мешало расстояние. Этот проклятый сад казался бесконечным. Передо мной неизменно маячил край ярко-синей юбки, но саму девчонку я так ни разу не увидела. Я уже и не хотела на нее смотреть, не ждала никакого откровения.

— Я здесь! Я здесь!

Да, теперь я хотела догнать ее лишь для того, чтобы заткнуть рот. Чтобы больше никогда не слышать ее зов, от которого уже сходила с ума. Я бы предпочла вовсе не видеть снов. Никаких.

— Я здесь!

Передо мной вновь мелькнул ярко-синий подол, обшитый пышными оборками. Зараза! Когда же она устанет?! Но я отчетливо осознавала, что находилась во сне, в котором не действуют физические законы. Девчонка не устанет никогда. И я шла за ней, шла, чувствуя, как под ногами скрипит влажноватый песок. Во сне я отчаянно хотела проснуться.

— Я здесь!

Я была готова врезать ей по лицу и оттаскать за волосы, если понадобится. Лишь бы все это закончилось.

— Я здесь!

Я прибавила шаг и свернула, но девчонка предсказуемо убежала, и синяя юбка мелькала уже за другим поворотом. Я была заложницей этой фантомной реальности. И шла вперед, подгоняемая даже не собственным желанием, а какой-то условностью происходящего. Я понимала, что, скорее всего, никогда не догоню ее. Плевать.

Вдруг девчонка замолчала. Я остановилась, прислушиваясь. Шелест листвы, легкое дуновение ветра, птичьи пересвисты. Ни ее смеха, ни ее далеких шагов… Но сон не заканчивался. Я снова пошла по дорожке, и теперь охватило какое-то неуместное беспокойство. Я чувствовала, что что-то не так.

— Эй! Ты где?

Вопрос остался без ответа.

— Где ты?

Но я откуда-то точно знала, что девчонка больше не отзовется. Я даже ускорила шаг, словно кто-то невидимый толкал в спину. Быстрее и быстрее. Время от времени я останавливалась и прислушивалась, но кроме естественных звуков сада не слышала ничего. Разве что к птичьим пересвистам и шелесту листвы стал прибавляться плеск воды. Вода… Похоже, где-то здесь, среди раскидистых деревьев прятался фонтан.

Я вновь ускорила шаг, преодолела несколько поворотов и через увитую цветами арку вышла на обнесенную стрижеными деревьями площадку, в центре которой плескался небольшой фонтан, высоко выбрасывая тугие струи. Запахло водой и прохладой.

Девчонка стояла у чаши, спиной ко мне. Я видела пышные складки синего платья, длинные золотистые волосы, перехваченные на затылке атласной ленточкой. Я замерла, ожидая, что незнакомка повернется, но та стояла истуканом. Я хотела подойти поближе, обогнуть фонтан, заглянуть девчонке в лицо, но с ужасом обнаружила, что не могу сдвинуться с места. Совсем как в первый раз, когда погрузилась в этот навязчивый сон. Ноги словно пристыли к песку. Если мне понадобится еще столько же времени, чтобы понять, кто она, — я попросту сойду с ума. Я сойду с ума!

Я подалась вперед, насколько могла:

— Повернись! Прошу тебя!

Она не шелохнулась.

— Кто ты? Ответь!

Снова молчание.

— Кто ты?! Кто ты?!

Призрачная реальность подернулась рябью, почернела. Проклятый сон закончился.

— Кто ты?

Теперь шевелились мои губы, и сквозь дремоту я услышала собственный голос.

Что-то горячее легко коснулось плеча, ключицы.

— Твой повелитель…

Поцелуи спустились на грудь. Я нервно сглотнула, отвернулась и открыла глаза. Смотрела в огромное окно, за которым занималось утро.

Я не могла привыкнуть просыпаться в его комнатах, с ним. Каждое утро, день за днем. Просыпаться с мужчиной. Я бы предпочла открывать глаза и не видеть его. И каждый раз забывать все, что было ночью, как страшный сон. Но он не давал забыть. И я не понимала, что было хуже: ночь или утро. Ночь была безумием, а утро — пыткой. Он умел быть нежным. И принять это мне оказалось сложнее, чем ночное сумасшествие.

Саркар подсунул руку мне под голову, навис надо мной, тронул щеку:

— С кем ты говорила, Мия? — голос был низким, шершавым. Даже выговор казался мягче.

Я ненавидела, когда он произносил мое имя. Словно вторгался туда, куда не имел права. Лучше бы я осталась просто дикаркой. Я старалась не смотреть в его лицо. В подобные минуты оно всегда было странным. Я даже могла на краткий миг забыть, кто он.

— Какая разница?

Он резким движением подмял меня под себя, и я почувствовала, как набухший член потерся между ног, и тело тут же отозвалось. Утром всегда было так.

— Я хочу ответа. Кто тебе снился?

Я вздохнула, чувствуя, как сердце начинает разгоняться. Он терся по влажной плоти, дразня, надавливал сильнее, и по телу уже неслись томительные импульсы. Я стиснула зубы:

— Любимый.

Он выпрямился, замер. Просто смотрел на меня сверху вниз. Синие волосы рассыпались по плечам, по гладкой твердой груди. От напряжения просматривалась каждая мышца. И я не могла оторвать взгляд от его тела.

— Ложь. — Он вновь навис надо мной, коснулся губами шеи. — Но даже если когда-нибудь тебе приснится что-то подобное, это останется только сном. Ты больше не узнаешь другого мужчины. Никогда. Только я.

Губы вновь спустились на грудь, мягко сдавили сосок. Рука лениво оглаживала мое бедро. Мягко, горячо, неторопливо. Саркар не сомневался в истинности своих слов, не боялся, что я исчезну. И эта уверенность невольно передавалась мне, оседала в голове дурманящим ядовитым туманом. Эти слова звучали неизбежным приговором. И я уже не находила даже крупицы надежды. Все было бессмысленно, и каждая новая ночь и новое утро отравляли меня еще сильнее. Я почти готова была подчиниться ему безоглядно, этого хотело мое тело. Требовало, изнывало. Отзывалось на его касания, впитало его запах, замирало от его голоса. Его присутствие погружало меня в какую-то параллельную реальность, в которой я становилась другой. А разум… он отступал, не находя выхода. Выхода не было. Отсюда не сбежать, и Саркар скорее убьет меня, чем выпустит добровольно.

Что сказала бы Гихалья? Я была почти уверена, что она опустила бы свои колдовские глаза и сослалась на судьбу. Разглядела неизбежные знаки, сказала, что невозможно миновать того, что уготовано, как бы я не пыталась. Исход будет один, каким бы не оказался путь… Этот исход? Стать бесправной игрушкой в его руках?

Или это малодушие?

Я все еще не понимала. Но призрачные иллюзии таяли день ото дня. Я надеялась на свой навязчивый сон, на странное совпадение, в котором жаждала видеть знаки. Но теперь уже почти ни во что не верила… Проклятый ошейник позволил мне передвигаться по женской половине проходить в их невидимые двери. Почти каждый день я бывала в саду. Но это ничего не прояснило. Сад неизменно оказывался пуст. Некого было даже спросить. Я просто слонялась вдоль злосчастных кустов, наблюдала за птицами. Лист ничего не значит. И эта девчонка в синем платье — тоже…

Мягкие тугие толчки вернули меня в реальность. Я чувствовала чужую тяжесть, блаженную истому, чужие губы. Наполненность, от которой тело затаенно ликовало. По утрам он был мучительно нежным, неторопливым, будто за ночь успевал утолить яростный голод, и теперь наслаждался мельчайшими нюансами. Порой даже казалось, что ему было не все равно, что я чувствую. Но я не сомневалась, что он хотел доставить мне наслаждение лишь для того, чтобы утвердить свою власть надо мной. Но в такие моменты было почти все равно. Я улетала в пространство, качалась на мягких облаках и ненавидела себя за эту слабость. Сбивчиво дышала, облизывала губы, хваталась за сильные руки, притягивала к себе. Хотела чувствовать его как можно ближе, вцепиться и не отпускать, пока тело не содрогнется от мучительных сладких спазмов.

Саркар сцедил выдох сквозь зубы, и внутри разлилось пожаром. Я все еще прижимала к себе его взмокшее тело и не сразу опомнилась, чтобы разжать руки. Он какое-то время лениво касался губами моего виска, наконец, перевернулся на спину и лег рядом:

— Даже моя Тень не кончала так долго. У тебя благодарное тело.

Я стиснула зубы и судорожно сглотнула. Хотелось провалиться. Я нашарила взглядом халат, села на кровати, стыдливо закрываясь покрывалом:

— Я хочу уйти.

Он поднялся, коснулся губами моей спины. Прошептал:

— Иди. Но лишь до вечера. Я не отпустил бы тебя, если бы не дела во дворце.

Я поднялась, метнулась к халату и поспешно вышла из его комнат, завязывая пояс на ходу. Прошла коридором на женскую половину и уже известным маршрутом вышла в сад. Это стало просто привычкой. Я чувствовала здесь воздух, пространство, какую-то странную иллюзорную свободу. И уединение. Оно было мне необходимо после этих ночей.

Я пошла знакомой дорожкой, касаясь проклятых кустов кончиками пальцев. Достигла центральной колонны и вдруг остановилась. Я буквально ощущала в воздухе чье-то присутствие. На одном из парящих островков кто-то был.