Башня на краю времени

Глава 9 РАБЫ ЧАНА

– Он просыпается, хозяин, – произнес чей-то голос. Наконец Тэйн полностью проснулся, моментально придя в себя, минуя обычную переходную фазу сна. Но он продолжал лежать, не открывая глаз. По глухому рокочущему звуку искатель приключений узнал шум двигателей космического корабля. Осязание подсказывало, что он лежит на акселерационной кушетке, покрытой изысканным меховым покрывалом. Казалось, этот голос он уже где-то слышал… еще мгновение, и он все вспомнил. Этот визгливый ноющий голос принадлежал Друу, малышке-чародею с Йот-Зембиз. Тот пытался купить в таверне в Зотеере услуги Тэйна по поручению принца Чана!

Выпростав ментальное щупальце, Тэйн вышел за пределы тела. Но его ментальное эго почему-то обессилело. Тэйн повторил попытку, но оказалось, что не может воспользоваться ментальной энергией собственного сознания.

Ему ничего не оставалось, как открыть глаза.

Первым, что он увидел, было лицо принца Чана, холодное, красивое и насмешливое. В его глазах – застывших рубинах – светилось изумление. Эти глаза были холодными, жесткими и смертоносными, как черное дуло лазерного пистолета в его руках, направленного прямо в сердце Тэйна.

– Мы снова вместе, не так ли? Как ты себя чувствуешь? – спокойно спросил принц.

– Лучше, чем ты, – проворчал Тэйн. Он приподнялся на локте и огляделся. Он лежал в тускло освещенном командном отсеке космического корабля. Царская, неуемно роскошная обстановка: дорогая мебель, изысканное убранство. Мягкие лучи света играли на стенных панелях из нежного арфового дерева с Беги VI. Гобелены из прозрачных нитей, сотканные грустными арханоидами с Алгола IV, переливались и мерцали радужной дымкой. Над жаровней из решетчатого серебра, стоявшей в углу, вился густыми кольцами голубой ароматный дымок. В дальнем конце комнаты застыл отвратительный крошечный карлик, манипулирующий каким-то прибором. Тэйн не вполне разобрал его форму – в глазах стоял туман, а голова ныла тупой болью. Он смутно сообразил, что не связан. Тэйн свесил ноги с края кушетки и сел.

– Немного вина мне не помешало бы, – пробормотал он.

– Друу, принеси вина.

Тэйн залпом выпил бокал с огненно-пурпурным напитком, который виноделы с Еофимы гонят из пахнущих мускусом винных яблок, и почти сразу ощутил, как проходит головная боль. Девушка его предала, это было ясно… Все это время она была доверенным лицом принца Чана… И все, что она рассказывала о себе, было ложью…

Ощутив пустоту внутри, Тэйн задался вопросом: обманывала ли она его тогда, в пещере на Дайкуне. Но времени поразмыслить у него не осталось. Ровным холодным голосом к нему обратился принц Чан:

– При включенном демпфере ты не сможешь воспользоваться силой своего сознания. Приношу извинения, если это причиняет тебе головную боль, но я должен обезопасить себя от неприятностей, обрушившихся на Зангора.

Принц позволил себе слегка улыбнуться.

– Демпфер! – переспросил Тэйн.

Принц показал дулом пистолета на инструмент в руках Друу – клубок спутанных стальных и стеклянных трубок, поверхность которого пылала красными искрами.

– Колдуны с Йот Зембиз прекрасно изучили научные достижения древних, так же как и колдовские знаки и заклинания Темных верований, – рассказывал альбинос. – Этот инструмент испускает пульсирующее электромагнитное излучение, настроенное на частоту человеческой мысли, и подавляет деятельность нервных центров мозга, снижая ментальную активность. По сути своей он сильно напоминает приборы, глушащие радиосигналы с определенной длиной волны.

– Умно придумано, – кисло произнес Тэйн, допивая остатки вина.

– Ты еще узнаешь, насколько я умен, когда получишь полную информацию об этом деле, – улыбнулся принц.

– Да я и не сомневаюсь в этом, – ответил Тэйн. – Значит, это ты подсадил ко мне девушку со встроенным в украшение миниатюрным передатчиком. Разумно!

Рубиновые глаза Чана сузились, как щелочки. В голосе послышалось сладкое удовольствие.

– Да, в умелых руках женщина может оказаться прекрасным оружием… острым и гибким, как лезвие меча… Перед, ним не устоит ни один мужчина. Он может защищать себя как угодно, но острый ум и хорошо подвязанный язык женщины найдет брешь в самой мощной защите… Как Иллара нашла в твоей. Она ведь нашла путь к твоему сердцу, а?

Тэйн сделал вид, что смеется, но пустота, прозвучавшая в нем, звоном отозвалась в ушах и не обманула принца.

– В мое сердце! О боги, нет. Она ничего для меня не значит… просто симпатичная девушка, с которой приятно провести время, когда выберется свободный часок-другой.

Чан улыбнулся.

– Возможно. Но когда я слушал ваши разговоры, мне так не показалось…

В лице Тэйна ничто не дрогнуло. Он просто усмехнулся.

– Что бы там ни было, это не имеет никакого значения. Девушка сослужила свою службу и добыла необходимую для меня и Шастара информацию. Теперь я могу планировать дальнейшие действия.

Тэйн чувствовал, как растет в нем волна возмущения. Он сдерживался с огромным усилием воли.

– Итак, вождь в игре, не так ли? Я так и думал! А семь золотых драконов ты придумал для отвода глаз? Как и отряд воинов пустыни, преследующий девушку?..

– Именно так. Мы с Шастаром – равноправные партнеры в погоне за сокровищем…

– Сокровищем? – равнодушно переспросил Тэйн.

Чан устроился в огромном скорее троне, чем кресле из нетарнанского серебряного дерева.

– Да. Давай я расскажу тебе сказку, воин. Когда-то давно, миллиарды лет назад дети Огненной мглы правили этой галактикой. Покинув ее пределы, они оставили после себя огромные сокровища, накопленные за миллионы лет, – тысячи миров и эпох, богатство еще не рожденных империй и награбленное пиратами в городах множества миров, путь к которым лежит на тропах не пространства, но времени.

Эти сокровища они спрятали в башне, в которую невозможно проникнуть. Она находится на неизвестной планете далеко в будущем, в котором спустя миллиарды лет во всей вселенной погибнет жизнь, и не останется ничего, кроме нескольких затухающих солнц… гаснущих, как угли… в последние дни существования галактики, когда последние из оставшихся солнц погрузятся в темноту и лишь вакуум будет уравновешивать вечность. Об этой Башне рассказывает древняя легенда и более поздние вероучения тысяч миров. Ни один человек не может даже приблизиться к ней, потому что она лежит далеко во времени, а не в космосе. Никто не умеет ходить по временным тропам, кроме самих Аэалимов… Мы с Шастаром ищем Сокровище времени, не имея ни малейшей надежды даже приблизиться к нему, ибо кто может путешествовать во времени, кроме самих Аэалимов? А потом мы узнали о тебе.

– А что именно вы обо мне узнали?

– Нам рассказали, что звездные пираты украли драгоценный камень Амзара с главного алтаря на Мноме. Этот кристалл-талисман оставили дети Эйи, и в нем находится какая-то сила… ключ к паутине… и при помощи этого ключа можно отпереть Башню.

– Понимаю.

– И я, и Шастар по отдельности разыскивали тебя, в результате этих поисков мы и познакомились. Сначала мы боролись друг с другом, но вскоре поняли всю тщетность этой борьбы. Ведь в Башне, несомненно, хватит сокровищ и на двоих! Мы объединили наши усилия, чтобы найти тебя во вселенной после того, как ты покинул Мир тьмы. У нас не было ничего, кроме описания твоей внешности. Твои алые волосы свидетельствуют о том, что ты родился на планете Зха – планете джунглей… И еще два кривых ятагана… Наконец-то мы нашли тебя.

– Да, меня-то вы нашли, но я вам не доставил никакой радости, – усмехнулся Тэйн.

– Я подослал к тебе наемника-чадорианца, чтобы проверить, что ты за человек, и увидеть, каков ты в бою. А при посредничестве карлика-чародея я хотел купить твои услуги. Обе попытки окончились крахом. Тогда я позволил тебе улизнуть, но поставил ловушку на твоем пути, а в качестве приманки подослал девушку. Мы с Шастаром планировали поймать тебя и силой отобрать камень. Это тоже не удалось. Тогда Шастар устроил схватку с ментальным гладиатором, который должен был покопаться у тебя в мозгу и узнать место, где спрятан талисман. И если бы и это не удалось, то наступил бы черед девушки вытянуть из тебя информацию о камне.

– Как раз она-то отлично справилась с работой, – холодно заметил Тэйн. – Надеюсь, за причиненное беспокойство ей хорошо заплатили.

– Она рабыня и не работает за плату, ей лишь бы избежать наказания, – холодно произнес Чан, и в этот момент Тэйн поклялся, что убьет царственного альбиноса прежде, чем завершится его рискованное предприятие. Искатель приключений подумал о хрупкой красоте Иллары, ее огромных, как у лани, глазах, нежных губах и стройном белом теле. Представив следы удара кнута на ее коже, он решил, что голыми руками задушит Чана.

– Но мы не рассчитывали на проявления твоих сверхъестественных способностей, – признался принц. – О них мы не знали ничего, и поэтому все мои планы рухнули. Ты изувечил чадорианца, прикончил ментального гладиатора и сбежал из неприступной лунной крепости. Но девочка отлично сыграла свою роль, разговорив тебя. Через жучок в ее клипсе я все прекрасно слышал.

– А теперь?

Чан пожал плечами.

– Я пытался купить твои услуги. И если нет другого выхода, ты мне их окажешь под дулом пистолета. Но я бы предпочел, что бы ты присоединился к нам по доброй воле.

Тэйн настороженно посмотрел на принца.

– Как партнер?

Лицо Чана приняло бесхитростное выражение, голос зазвучал мирно и ласково.

– Почему бы и нет? В башне скрыты богатства, собранные со всей галактики. С избытком хватит на троих.

Тэйн не доверял ему, но старался этого не показывать.

– Ты хочешь, чтобы я присоединился к вашему предприятию? То есть вы возьмете меня третьим в долю? – подытожил искатель приключений.

В ответ принц спокойно кивнул.

– Там с лихвой хватит на всех… Значит, решено. Мы станем настолько богаты, что нам позавидует любой император, – произнес он. Но у Тэйна на этот счет не было никаких иллюзий. Как только он выполнит свою часть договора и откроет башню с сокровищами, его будет ждать достойная оплата – острие кинжала или луч лазерного пистолета. Тем не менее Тэйн собирался принять участие в рискованном предприятии.

– Это похоже на сказку, и даже более чем! Но не забыл ли ты об одной вещи? – задал встречный вопрос бывший пленник.

Принц удивленно уставился на него.

– О чем я позабыл?

– О драгоценном камне Амзара. Он же погиб, – напомнил Тэйн. – Камень разбился на тысячи частей. И какой бы ключ к Башне в нем ни находился, он уже давно рассеялся в пространстве.

На Чана это не произвело никакого впечатления, и он невозмутимо продолжил:

– Возможно, да, возможно, нет. Ты сказал Илларе, что кристалл-талисман разбился, но «облачко света» вошло в твое тело, и жрецы времени Мнома поклонялись тебе с почтением и благоговейным трепетом, как будто в твоем теле заключена божественная сила. Я ничего не понимаю в богах, но я знаю одно: вполне вероятно, что в твоем теле заключен ключ к паутине. В любом случае мы это узнаем. Ну, воин, нравится тебе мое предложение?

Тэйн пожал плечами.

– Почему бы и нет? Если я не соглашусь по собственной воле, ты принудишь меня под дулом пистолета. А если ты обещаешь вознаградить мое сотрудничество участием в доле… то что я теряю?

Чану очень понравился его ответ.

– Мне нравится, что ты под таким углом смотришь на вещи и не выказываешь недовольства. Самое главное, нам не придется тебя заставлять насильно. Это очень хорошо, – в завершение этих слов принц встал и отложил в сторону пистолет. – Но демпфер мы все же оставим. По крайней мере, на некоторое время. В противном случае ты, возможно, захочешь использовать магию своего сознания и отправиться в одиночку на поиски Башни. А так будет безопаснее. Тэйн пожал плечами.

– Как тебе будет угодно…

Новому компаньону отвели каюту в задней части огромной и роскошной космической каравеллы Чана. С Илларой он не виделся, да на самом деле и не стремился к этому. Воспоминания об ее предательстве все еще доставляли ему сильные страдания, хотя он и ругал себя за столь глубокие чувства к этой женщине. Тэйн страдал даже сильнее, чем был готов себе в этом признаться. Не зародилось ли это чувство тогда, в освещенной лунным светом пещере на Дайкуне? Тэйн твердил себе, что это невозможно; что Иллара – продажная женщина, игрушка, орудие в руках Чана и ничего более. Но ему так и не удалось убедить себя.

Когда Иллара взяла его на мушку парализующего пистолета и, выстрелив, оставила в бессознательном состоянии, Чан приказал ей остановить корабль. Пристыковавшись, принц перевел Тэйна и девушку на свой катер, который, как оказалось, всю дорогу следовал за ними. Дорогу Чану указывал маяк – жучок, встроенный в клипсу Иллары, о существовании которого искатель приключений не подозревал. Теперь им предстояло вернуться и взять на борт Шастара с его командой отважных воинов. После этого можно будет отправиться прямиком в мир Тьмы и там проверить, удастся ли Тэйну открыть паутину Аэалима.

Эта паутина была аналогом межпространственных ворот – фиксированной точкой перехода во времени. Дети Огненной мглы создали ее миллиарды лет назад и оставили на Мноме под охраной жрецов времени.

Сможет ли Тэйн, в которого вошли энергии Аэалима, открыть ее?

И что будет дальше в случае благоприятного исхода? Тэйн не питал иллюзий насчет искренности предложений Чана о партнерстве. Он был уверен: как только принц перестанет в нем нуждаться, на его жизни можно будет поставить крест. Если бы не тормозящее силу ума устройство в руках Друу, искатель приключений смог бы запросто выбраться из столь затруднительного положения… Возможно, даже не используя силу сознания, ему удастся переиграть принца… Но нет. Он решил собственными глазами увидеть финал этого предприятия.

Но Тэйн не думал об одном: что произойдет, если окажется, что в силе его сознания на самом деле скрыт ключ к башне? А что, если ему удастся проникнуть в паутину, и они отправятся в рискованное путешествие по эпохам грядущего, мечтая добраться до необыкновенной крепости, построенной на самом краю вечности удивительной и призрачной расой богов, столь непостижимым образом оставившей после себя след в будущем галактики?

Что смогут они найти на далеком берегу бесконечного времени, на краю неизвестности, когда вся вселенная погибнет вследствие резкого и мощного всплеска энтропии, в непосредственной близости от точки возможной энергетической гибели всего мироздания?

Не найдя ответа в необузданных грезах, Тэйн погрузился в сон, однако образ Иллары не выходил из его головы.

А корабль несся вперед к своей неправедной, но необыкновенной цели, лежащей на краю времени.