Басаврюк ХХ

2

Утром, заплатив хозяину гостиницы, троица отправилась в дорогу. Местечко было тихое и уютное. Путешественникам оно напоминало Подебрады. Исключение составляли многочисленные плакаты на деревьях и заборах, вроде «Да здравствует мировая революция!», «Рот фронт победит!», или «Долой коминтерновских подонков!», или «Немцы, вступайте в «Стального шлема!»

Несмотря на довольно раннее время, посреди центральной улицы проходила длинная очередь к бирже труда. Когда-не-когда среди безработных, возможно, сторонников противоположных идеологий, вспыхивали горячие споры, так что Кожух заметил:

— Хорошо, что они пока сонные, — как солнышко пригреет, то обязательно передерутся.

По дороге увидели охотничье лавку. Кожух остался курить на улице, а Андрей и полковник зашли внутрь. Балочный осмотрел длинные полки с оружием, его взгляд прикипел к вороненых стволов смазанных маслом ружей. Пять лет он не касался орудий убийства. Андрей машинально подумал: «Сколько же обрезов можно наделать!». Ему стало немного не по себе. Тем временем полковник, со знанием дела поклацавши ружьями, уже расплачивался за два довольно крупных по калибром двуствольный «Манлихера». Из магазина они вышли с двумя ружьями в чехлах. Кожух стоял, куря сигарету, взгляд его блуждал где этаж черепичных крыш.

Вскоре они добрались до окрестностей города. Дальше начинались бескрайние хозяйства состоятельных бауэров. На пути уже стояла изрядная, окованная железом тележка. Возница был старым, но еще крепким старичком. Полковник подошел к нему и, уточнив, что именно он должен отвезти их к замку Темпельгоф, сел на скамью возле возницы. Андрей и Кожух устроились сзади на присыпанные сеном ряды, и тележка тронулся.

Некоторое время тележка тарахтел среди бауерских домов, потом потянулись хорошо упорядоченные поля. Кожух время от времени пытался, используя свой небогатый запас немецких слов, узнать об особенностях ведения немецкого сельского хозяйства. Но потом махнул рукой на это неблагодарное дело, растянулся на скамье и начал моргать глазами.

Андрей молча смотрел на эти поля, среди которых порой копались крестьяне, и размышлял: «Ну чего нам не везет. Смогли же эти немцы отстоять свою землю, вот и живут как люди, а украинцами всегда всякая сволочь командует». Он вспомнил очередь безработных, плакаты и подумал, что и на этих мирных полях вскоре могут запросто появиться комиссары. Солнце постепенно пригревало, и Андрей тоже решил немного подремать. Тем более, что от этого замка можно было ожидать чего угодно.

Полковник тем временем неспешно беседовал с возницею. Он вообще любил разговаривать со старыми людьми. Возница рассказывал о тяжелые времена, которые тянутся уже десять лет, и конца и края им не видно, о молодежи, которая, вместо того, чтобы работать, бьет баклуши на различных политических сборищах, о деньгах, которые обесцениваются за пару часов, о плохой урожай, и о многих других неприятных вещей. Завоевав доверие возницы умением внимательно слушать, полковник стал осторожно расспрашивать про замок. Возница замолчал, подумал и сказал:

— Раньше в замке много народу ездило, можно было хорошо зарабатывать на туристах. А теперь за последние шесть лет вот только вы едете.

— А кто сейчас живет в замке?

— Старый граф Хельмут со своей дочерью. Она последняя из рода. Хотя кроме Отто Шмидта их уже давно никто не видел. В городе они не появляются. И о них мало кто помнит.

— Кто это, Отто Шмидт?

— Хуторянин. Шмидт арендует колозамкову землю и поставляет в замке продукты, покупает в городе для Гельмута и дочери необходимые вещи. Человек он молчаливый, о жизни в замке ничего не рассказывает.

— Местные к замку заезжают?

— А кто сейчас стариной интересуется? Молодежь раньше ходила, а как пошли слухи о вервольфов, особого желания туда соваться уже никто не проявлял.

— Вервольфы?

— Вы что, о них ничего не слышали?

И полилась рассказ, в котором были мрачные легенды и крестьянские предрассудки, странные превращения и зловещие чары. Полковник мрачно слушал, рука его машинально нащупывала зачохлену ружье.

Вокруг уже был глинистый грунт. Потянулись густые кусты, все чаще встречались деревья. Солнце сильно припекало. Полковник посмотрел на часы и задумался. Андрей и Кожух мощно хропіли, не проявляя любой любопытства, обещанной полицейскому, в баварских пейзажей.

Солнце садилось, когда за верхушками деревьев появился бергфрид — центральная высокая башня замка. На фоне красного неба бергфрид казался мрачным предостережением неразумным любителям старины, которые неосмотрительно считали ее безопасным музейным экспонатом.

Коляска остановилась. Казаки слезли на землю и стянули свои вещи. Кожух с хрумтінням потянулся, Андрей зачарованно всматривался в замок. Полковник расплатился с візницею, тележка тронулся. Вдруг немец резко натянул поводья. Он посмотрел на трех человек, которые стояли перед путем к замку, и неожиданно предложил:

— Может, вернетесь? Так будет лучше.

Полковник молча покачал головой.