Барон из МЧС-3

Глава 4

Вернувшись в свою квартиру, застал там Чаха, висевшего на люстре вниз головой с такой скривившейся мордой, что хоть лимоны ею рекламируй.

— Привет, дружище. Трезвый, смотрю. Молодец! Вот это выдержка! А чего такой недовольный?

— А от томатного сока без правильного наполнения водкой радоваться не хочется, — вдохнул наумб. — Прикинь, Данила, это была премьера детского спектакля, и там спиртное в буфете отсутствовало напрочь. Вот что я за счастливое существо такое, хотя и Великий наумб? Всю веселуху с оборотнями пропустил, недопил, недоел…

— Чего конкретно недоел? — улыбнулся я, совсем не разделяя настроение напарника.

— Шанежки графини из пятнадцатой квартиры. Эта старая сволочь их спалила в духовке, пока за Ленкой Балаболкой подсматривать пыталась в замочную скважину. Та как раз к себе очередного клиента привела. Поэтому Рядивской было совсем не до готовки.

— Я ведь, кажется, запретил тебе воровать? К шанежкам это тоже относится.

— Обижаешь, начальник! Ни крошки чужого не взял! Век воли не видать! Степанида Аркадьевна сама меня угощает.

— Что бы она и по собственной воле кого-то кормила? Да она удавится стакан воды умирающему от жажды поднести, если он не аристократ. А уж помесь поросёнка с летучей мышью потчевать тем более не будет. И ты не оборзел показываться посторонним на глаза?

— Я и не показывался, — попытался оправдаться Чах. — У ней там в комоде письма хранятся от какого-то любовника. Ещё с той самой поры, когда графиня была относительно молода и не поскрипывала при ходьбе. Ну, я прочитал, а потом тихонечко стал вслух цитаты из них произносить, на глаза не показываясь.

Вначале Рядивская испугалась.Чуть кондрашка старушку не хватил. Но ничего, потом оклемалась и стала меня за духа того самого любовничка считать. А он, оказывается, очень её выпечку любил. Под это дело я и устроил сеансы жертвоприношения во имя их былой любви.

Графиня пыталась проследить, куда её шанежки деваются, только не со мной ей тягаться. От этого ещё больше поверила в наличие очень сексуального, но пока не обрётшего плоть привидения.

А сегодня прямо так возбудилась от Ленкиного клиента, что про меня забыла… Ну и про выпечку в духовке тоже. Вот тебе и высокие отношения! Вот тебе и любовь всей её старушечьей жизни!

— Это получается, Чах, что тебя даже семидесятилетняя старушка бортанула? Великого наумба променяли на замочную скважину! — рассмеялся я.

— Обидно ржёшь, Данила. Тебе смехахашечки, а у меня душевная травма. Если учесть, что я в полную силу ещё не вошёл, то она вообще детская получается. Прикинь, какие возможны последствия для моей неокрепшей психики? Так и до суицида недалеко.

— Значит, в правильный буфет ты сегодня попал. Детский утренник как раз для тебя. Хватит ныть. Лучше промониторь обстановку вокруг дома. Ну, а я, пожалуй, яичницу нам сварганю. Так уж и быть, одну рюмочку налью. Но! — поднял я указательный палец вверх, предупреждая, что началась воспитательная беседа. — Только одну! И отстань от графини. Твоё мошенничество буду приравнивать к воровству! А то что-то ты в последнее время слишком находчивый стал.

— Уговорил. Но я не мошенник. То, что тобой не запрещено, для меня разрешено. Учитывай это на будущее. Но в одном ты прав: после суккуба реально стал быстрее думать. Чувствую, что и границы моих возможностей расширились.

— Насколько? — заинтересованно спросил я.

— Да чёрт его поймёшь. Что-то есть, но расплывчато. У меня же тоже многие вещи лишь в экстремальной ситуации раскрываются. Живёшь себе наумб наумбом, а потом — раз! — под хвостом пригорело, и приходит понимание, что делать нужно.

Во время приготовления немудрёного обеда поведал Чаху про свой разговор с императором. Думал, что наумб будет слушать вполуха, больше думая о скорой рюмке холодной водки. Но, на удивление, он отнёсся к встрече с Александром очень серьёзно.

— Данила. Не нравится мне всё это.

— Меня многие вещи самого напрягают, — признался я. — То никто и звать никак, то чуть ли не герой нации. Завтра после награждения должен на телевидение ехать. Не генерала Ростоцкого, не следака Комова, а именно меня решили запихнуть в очередную пропагандистскую передачу. Вон папочка лежит. Там вся моя речь, дворцовыми журналистами составленная.

— Не о ней сейчас, — отмахнулся наумб. — Почему вместо подготовки к рейду в тыл зелёных тебя домой отправляют? Вот это даже для меня, пьяного, было бы нелогично. Тут жопу рвать надо, отрабатывая в учебке захват лаборатории гоблинов, а тебя под мамину юбку запихивают.

— Ещё и родной сестры, — пояснил я. — Хорошо, что хоть отца не будет.

— Могу поспорить на литр спирта, что он тоже объявится. Уж не догадался ли император о твоей иномирности? Может, поэтому и хочет ещё одну проверочку устроить среди родственников? Те быстро подмену выявят. А потом — херак — и в прорубь тебя, как чуждого элемента! Ну и мне заодно кранты.

— Спорить не буду: возможно всё. Но тогда зачем из меня медийную персону делать? Никому не известного сержанта удавить проще, и вопросов неприятных не последует.

— Не знаю, Данила, — вздохнул Чах, впервые на моей памяти отставляя в сторону наполненную рюмку. — Тут думать надо. Запиши эту рюмочку в счёт моих будущих прокачек огненных желёз. А сейчас голова трезвая нужна.

Я потихонечку начинаю привыкать к дворцовым почестям во время награждения. Уже третий раз меня осчастливливает сам Александр Пятый. Но в этот раз он не просто вручил старшинские погоны, серебряную ленту и аж двадцать тысяч рублей, но ещё и закатил речь перед публикой, расхваливая новоявленного героя как пример для подражания и остальной хрени.

Ну а под конец вручил мне интересный медальон личного порученца императорского двора. Ещё и с правом на убийство в любом месте Российской Империи. Естественно, убивать могу не людей, а тварей, но зато имею право входить в любые двери и требовать от чиновников разных мастей беспрекословного подчинения во время своей охоты на оборотней.

Очень круто, но радоваться не хочется. Ранее подобное не оговаривалось, значит, решение было принято уже после нашей вчерашней встречи с венценосным. Видимо, какая-то нехорошая многоходовочка с участием старшины Горюнова нашла новый вариант продолжения. Уверен на сто процентов, что не по доброте душевной мне сделали такой сюрприз.

Дальше был небольшой фуршет для награждённых, после которого отправился в телецентр. Там парочка деловых девочек в пиджачках и очень коротких юбочках взяла под руки и проводила меня в гримёрку.

Впервые участвую в подобном шоу, поэтому во время приготовления меня к съёмкам чувствовал себя не бравым военным, а каким-то, прости господи, нетрадиционным мальчиком. Еле сдержался, чтобы не сорвать накидку, не дающей пудре упасть на китель, и, громко матерясь, не свалить из этого гадского места.

Но пытка, оказывается, только начиналась. Потея под светом прожекторов и внутренне зверея из-за направленных на меня камер, стал отвечать заученным текстом на заранее приготовленные вопросы. Ведущая подстать интервью: давно не видел такой тупо-восторженной рожи. Молодящаяся пятидесятилетняя бабца не к месту смеялась или делала вид, что испугана.

Да и сам текст… По нему получается, что это не я был инструментом в руках Ростоцкого, а тот плясал под мою дудку, отчего-то решив, что сержант может приказывать генералу. Гнать надо ссаным веником всех упырей из пропагандистского отдела! Такой шняги давно не видел! И самое поганое, что лично в ней участвую главным клоуном!

Короче, домой возвращался с лютым желанием разбить кому-нибудь морду. Как назло, подходящих кандидатур по пути не подвернулось. Хоть бы оборотень или бандит встретился. Но сегодня столица была до такой степени примерная, что аж скулы сводит.

Придя к себе, немного оттаял душой. За накрытым столом сидели оба «спецсоседа».

— Ну что, старшина Данила? — встав, отсалютовал мне рюмкой Володя. — С наградой и новым званием. Знаем, что завтра отбываешь, поэтому решили заодно и отвальную боевому товарищу устроить. Честно говоря, жаль, что уезжаешь. Сработались как-то незаметно. Уже и не чужие люди.

— Верно, — подтвердил его слова Юра. — Тут до тебя много кто пожил, но все как командировочные воспринимались. А ты хоть и молодой, но своим моментально стал. За тебя, Данила!

Ну и понеслось. На второй бутылке мы решили, что скучно сидим, и пригласили Ленку. Узнав о моём скором отъезде, она опечалилась, но ненадолго. Жучка соседушка ещё та, конечно, но тётка компанейская и шебутная. К тому же, когда не на «работе», то шалавистость свою легко отставляет в сторону.

— Эх, пора менять статус, — где-то между пятым и шестым коктейлем из водки с шампанским вздохнула она. — Годики уже не те… Вот вся в размышлениях, как поступить. То ли бордель собственный открыть, то ли в библиотекари податься. Сиди себе спокойненько, читай книжки про красивую любовь, не потея под клиентом.

Эта её реплика вызвала жаркий спор между прилично захмелевшими Юркой и Володей. Один доказывал, что бордель — это выгодно, а второй утверждал, что искусство выше всяких плотских утех. Тем более, что Ленка уже натешилась по самые гланды. В прямом и переносном смысле.

— Совместить! — пьяно стукнув кулаком по столу, в какой-то момент предложил я.

— Чего совместить? — не понял Юрец.

— Публя…личный дом и библя…теку эту!

— Секс за книжки? — хмыкнул Володя. — Бред!

— Подожди, — остановила его Ленка. — Смех смехом, но литературного борделя ещё никто не открывал. Значит, будет пользоваться спросом подобное эксклюзивное заведение, в котором клиенты получат сразу два вида наслаждения. Данила! Ты гений! Всё, мальчики, мне пора. Нужно правильную концепцию придумать, пока мысли фонтанируют.

Махнув парням рукой, а меня нежно расцеловав на прощание, Лена ушла к себе. Блин! Как и не пила! Вот что значит опыт и правильный подход к делу.

Без неё сидеть стало уже как-то скучно, поэтому мы быстренько свернули застолье. Завалившись спать, я внезапно вспомнил о Чахе. Ё-моё… Если я сейчас так накидался, то он, наверное, уже в пьяном угаре половину столицы разнёс!

— Великий наумб трезв, — с укором посмотрев на меня, произнёс появившийся перед глазами Чах.

— А чё так? Ик…

— Из нас двоих один обязательно должен оставаться в адеквате. Во избежание, так сказать. Сегодня тебе было необходимо расслабиться.

— Взрослеешь… Уважаю… А я перестарался с весельем. Такие «вертолёты» начинаются, когда глаза закрываю…

— Это, Данила, дело поправимое. Расслабься и не ставь никаких блоков.

Спорить в таком состоянии мне было лень. Буквально не прошло и минуты, как мой рассудок резко прояснился. И общее ощущение организма такое, будто бы я не серьёзно бухал последние пять часов, а укрепляющие здоровье процедуры в санатории проходил. Хорошо-то как!

В семь утра уже был на ногах и готовился к вечернему поезду. Вещей у меня кот наплакал, но лучше всё собрать заранее, а потом спокойно погулять в последний раз по столичным улочкам. Хотя почему-то есть уверенность, что ещё не раз вернусь в Ярославль.

Решил зайти к графине Рядивской, чтобы сказать ей: «адью».

— Лучше к ней не суйся, — предупредил меня Чах. — Сумасшедшая бабка сегодня сняла со своего банковского счёта последние сорок рублей, напекла полную корзину шанежек и собрала чемоданы. Как думаешь? Куда и с кем собралась?

— Блин…

— Ага. Огромный такой блинище! Поэтому, Данила, предлагаю сваливать тихо, через крышу.

— А потом на вокзале обнаружить, что Степанида Аркадьевна дожидается меня около вагона? Или ещё круче: встречать её в Тюмени. Эта «жена декабриста» может и такое учудить. Нет. Пойду.

Графиня открыла мне дверь ещё до того, как я нажал на звонок. Молча пригласила в комнату. Села на стул, сложила сухие ручки на коленях и уставилась на меня тоскливыми глазами одинокого человека, на что-то надеющегося, но понимающего, что вряд ли произойдёт чудо.

Даже жалко её стало. Не дай бог дожить до такого, когда и в кошельке пусто, и рядом никого нет, да ещё и голова чудит. Шибанутая, конечно, Степанида Аркадьевна сильно, но мне, по хорошему счёту, ничего плохого не сделала, а даже пыталась помочь в меру своей испорченной фантазии.

План моего разговора резко поменялся.

— Графиня, — таинственно начал я. — Вы, естественно, уже знаете, что я покидаю столицу.

— О да, Данила Юрьевич. Я вчера смотрела телевизор. А интервью с вами просто бесподобно! Для меня настоящая честь быть рядом с таким героем.

— Для меня тоже честь, графиня, было работать рядом с такой неординарной личностью, как вы.

— Только работать?

— А вы думаете, я просто так поселился в этом доме? Теперь моя служба тут закончена и нужно отбыть… По всем каналам говорили, что домой. Но вам могу доверить военную тайну: на иное место службы. Враг не дремлет! Честно говоря, с удовольствием бы взял такую надёжную помощницу с собой.

— Правда? Возьмёте? — не веря своему счастью, прошептала она.

— Взял бы. Но моё новое задание не подразумевает наличие спутницы. Теперь о главном. Вы зарекомендовали себя самым наилучшим образом перед НИМИ! — показал я пальцем в потолок. — Понимаете, что не о соседях сверху говорю, а о людях, приближённых к САМОМУ? Есть мнение, что ваши таланты могут пригодиться стране. Не желаете ли поработать на Тайное Управление Очень Тайных Операций? Внештатным сотрудником, конечно.

— Всегда! — вскочив со стула, вытянулась Рядивская по стойке смирно.

Уверен, что ничего не поняла, но «секретное» название выдуманной конторы произвело нужное впечатление на Степаниду Аркадьевну. Её грустные глаза моментально загорелись безумным верноподданническим светом. Хоть сейчас на передовую посылай тварей крошить. Но мне жалко тварей: старушка из пятнадцатой квартиры даже для них чересчур. Поэтому дал немного иную вводную.

— Не сомневался, графиня Рядивская… Верне, теперь по всем сводкам будете проходить под конспиративным псевдонимом «Царица». Поговорим о вашем задании. Этот дом находится в определённых разработках нашей службы. Также двор и примыкающие к нему иные строения. Какие именно дела? Не нашего с вами уровня допуска дело. Но поверьте, что я тут не просто так обосновался. Теперь уезжаю, и объект оставить не на кого. Лишь вам и можно.

— Спасибо за доверие, Данила Юрьевич! Не подведу! Всех к ногтю прижму!

— А вот этого делать не стоит, — разочаровал я Степаниду Аркадьевну. — Наоборот, необходимо втереться в доверие ко всем жильцам дома. Подружиться, расположить, стать своей. Только при таком раскладе они вам сболтнут, быть может, важную информацию.

— Кругом враги? Я знала.

— Ошибаетесь. Здесь живут лишь верные империи граждане. Другим нельзя. Так что воспринимайте каждого соседа, как своего бойца невидимого фронта. Маленькие, ничего не знающие пешки тоже важны. Ваша же задача — собирать все слухи, сплетни, незначительные происшествия и передавать их в штаб. А там уже рассортируют каждое слово по степени важности. Еженедельные отчёты будете оставлять в мусорном контейнере… Когда за ним приезжает мусоровоз?

— Понедельник, среда, суббота, — последовал чёткий ответ.

— Верно, — кивнул я. — Вот по субботам и будете класть донесение в пакете с мусором. Да! Важно, чтобы вы перестали ходить с жалобами на жильцов в дружину и прочие государственные структуры. Вы теперь на полулегальном положении, поэтому светиться не стоит. Понимаю, что работать блестящей аристократке с простолюдинами — это очень сложно. Поэтому, если хотите отказаться, то шанс у вас пока ещё есть. Последний шанс!

— Данила Юрьевич! — немного оскорбилась графиня после последних слов. — Как вы могли подумать, что я откажусь? В конце концов, все благородные люди чем-то жертвуют. Вот даже вы готовы ради родины забыть про счастье со мной.

— Именно, графи… Царица. Давайте привыкать к вашему новому образу уже сейчас. И последнее. Ваши финансовые проблемы не дают возможности нормально выполнять задание. Поэтому сегодня на ваш счёт в банке будет переведена сумма в две тысячи рублей.

— Не стоит.

— Стоит. Это приказ. Но не транжирьте. Экономненько.

— Так точно! Где мне расписаться о поступлении на службу и о принятии денег?

— Вы с ума сошли? Какие подписи? В случае предательства или разглашении тайны с вас никаких бумаг не потребуют. Просто казнят, выдав всё за несчастный случай. Понимаете, на какой уровень выходите? На этом всё. Прощайте. Родина вас не забудет!

Быстро обняв графиню, я с облегчением покинул её квартиру.

— Данила! — заржал Чах. — Не! Ну нафига тебе такой цирк⁈

— А что ещё оставалось делать? Теперь старушка пристроена и за мной не попрётся, обретя новый смысл в жизни. К тому же соседей доставать не будет, превратившись из сумасшедшей ведьмы в блаженную фею. Пусть тихонечко себе пишет доносы и выбрасывает собственными руками в помойку. Всем хорошо.

— А мне денег жалко… Аж две тысячи отслюнявил!

— Спокойствие дороже стоит. Да и жалко мне Рядивскую стало. Сентиментальным становлюсь, наверное. Ох, чую, не к добру.

Кабинет Александра Пятого.

Император сидел за шахматным столиком и раздумывал, какой ход сделать следующим. Появившийся в дверях генерал Ростоцкий доложил.

— Государь. Горюнов только что сел на поезд и отбыл в сторону Тюмени.

— Хорошо. Присаживайтесь, Геннадий Григорьевич. По глазам вижу, у вас накопилось немало вопросов.

— Да, Ваше Величество. Я не понимаю той игры, которую вы затеяли с Данилой.

— Всё просто. Горюнов, получивший такую известность, теперь стал приманкой для Вожака оборотней. Он ему не простит разгрома в Генеральном штабе. Но сразу убивать не станет. Будет потихонечку, словно акула, наматывать круги около жертвы, чтобы изучить всю обстановку в целом. Ну, а мы будем искать, где Вожак проявится.

Раньше он не совершал ошибок, но впервые сделал это, не ликвидировав Данилу лично. Значит, есть шанс, что ошибётся с ним снова. На этом и попытаемся поймать. Старший следователь Комов уже в Тюмени и разворачивает свою сеть из наблюдателей.

— Поэтому и отправили Горюнова домой?

— Именно. В столице слишком тяжело отслеживать человека. К тому же необходимо, чтобы наш подопечный наладил нормальные отношения с родственниками. Надеюсь, что за время его отпуска мы достигнем всех целей. Ну, а дальше начнём интенсивную подготовку к рейду в тыл харков. Эта лаборатория по модернизации существ мне покоя не даёт.

— Понял, государь. А зачем Горюнову жетон личного порученца?

— Такому пригодится! — загадочно улыбнулся император. — Хочется дать шанс Даниле выйти из этой передряги живым. У меня на него очень большие планы, да и парень хороший. Жалко терять. Была б моя воля, сам приманкой стал бы, но…