Б в квадрате

50

Что теперь делать, задавался вопросом Ростислав. Им необходимо делать документы, а не понятно на чьё имя.

— Поговори с братом, — просит Ростислав, — нам надо определиться с приёмным отцом.

— Позвольте мне поговорить с ним, — попросил Лев.

— Как понимаешь, он не блещет желанием общаться с тобой, — произнёс Ярослав.

— Понимаю, — кивает Лев, — но моё предложение исходит от сердца.

— Чтобы загладить вину, — с небольшим укором говорит Ярослав.

— Да, — серьёзным голосом говорит Лев, — но не перед собой, а перед щенком.

Боря, стоя на улице, старался остыть и успокоиться. Не получалось. Даже прохладный вечерний ветер не мог остудить его гнев. Борис сто лет думал, что ничего не испытывает ко Льву, что отпустил с миром. Ан нет! Обида гноилась в душе, вызывая не боль, а ненависть.

— Давай поговорим, брат, — предложил Степан, выйдя к Борису на крыльцо дома Ярослава.

— Не о чем говорить! — Борис хотел казаться равнодушным лишь пожав плечами, но вместо этого руки сжались в кулаки.

— Нам НАДО поговорить, — настаивал Стёпа, — Ты слишком долго держал гнев в себе, пряча его за шутками, улыбками и весёлым нравом.

— Я в порядке, — отмахнулся Боря, не поворачиваясь к Степану лицом.

Он знал, черты его лица исказила ненависть к вожаку, и Боря не хотел, чтобы брат видел его таким.

— Борис, — звал Стёпа.

— Я же сказал… я в порядке! — рычание забило человеческую речь Бориса.

— Сегодня ты говоришь не по существу, — с каким-то разочарованием сказал Стёпа.

— Что ты хочешь, чтобы я сказал?

— Правду! Что ты всё ещё зол на него, что ненавидишь его! Но только не «я в порядке».

— Хочешь знать, что я чувствую? Так вот одна мысль, что он хочет замолить свой грех передо мной, собой и матерью-природой и судьбой, приводит в бешенство. Мне не нужно его искупление!

Стёпа молча слушал.

— От одного его голоса мне стало дурно! Ненавижу? Я полон ярости от его предложения и мотивов, способствующих ему, — слова Бори вылетали шипением и рычание, — таким способом он хочет моего прощения? — Боря повернулся лицом к Степану.

— Возможно, таким образом он хочет восполнить твою семью, — предположил Степан.

— Восполнить? — гневно переспросил Борис.

Стёпа кивнул:

— Он забрал у тебя семью и душу, а теперь желает, чтобы ты обзавёлся своей.

— А кто мне вернёт родителей и брата? Бабушку, дедушку и дядю для моих будущих щенков? — риторические вопросы сыпались из пасти Бориса, так как злость, дала толчок к частичной трансформации, — Кто вернёт мне статус «сына и брата»?

— Простить или ненавидеть решать тебе, — Степан вплотную подошёл к брату, — Но вспомни, что тебе сказал твой отец о ненависти.

И Боря вспомнил. Ему тогда было четырнадцать лет и отца вызвали в школу в стае Льва за то, что он подрался с другим волчонком, который вечно его задирал и оскорблял безродным. В тот день волчонок Борис не выдержал и накинулся на обидчика.

Когда обратно они ехали на машине домой, отец ни слова не сказал ему. Но в дом они так и не пошли, а пришли в мастерскую отца. Отец запустил два гончарных круга. Они сели. Отец начал задавать вопросы — почему так получилось. Боря рассказывал со злобой в словах. Глина не слушалась его рук. Боря постоянно ломал изделие и начинал заново, и всё это делал пока ненавистью поливал голову обидчика.

— Видишь, сынок, что ненависть делает? — вдруг спросил отец, наблюдая, как его щенок в пятый раз начинает лепить своё изделие.

— Он напросился, — бурчал Борис.

Когда изделие вновь поплыло, щенок со злобой бросил глину в тазик.

— Ненависть отравляет и очерняет душу, — спокойно говорил отец, придавая изящную форму своей вазе, — Мы творческие натуры через руки создаём свои творения. Чем прекрасней и чище душа, тем изящней и великолепней творение.

Боря во все глаза смотрел на отца. Как он мог быть спокойным, когда ему в лицо кидают оскорбления? Как, вообще, можно это игнорировать?

— Ненависть настолько сильное чувство, что может поглотить любовь и убить твою душу. А ты должен оставаться чистым и прекрасным, мой щенок!

Вся та ситуация калейдоскопом пролетела в голове Бориса. Пасть превратилась в челюсть. Борис сдулся, словно шарик.

— Ненависть не прощает, а поощряет тьму внутри, — проговорил слова отца Степан.

— А любовь исцеляет, — закончил Боря на выдохе.

Когда-то очень давно, Борис рассказал ему о своей истории и многое чему учил его отец. И Стёпа всё запомнил. На глазах Бори выступили слёзы.

— Я не могу его полюбить или простить, — сказал он.

— Я не заставляю тебя сделать это, — Стёпа сжал ладонью плечо брата, — Поговори с ним… перестань отравлять себя ненавистью. Скажи ему в морду всё что хочешь сказать! Выговорись… облегчи душу… очисти её.

— Спасибо, брат.

Они обнялись, Стёпа хлопал по спине брата.

— Иди, Боря, расскажи ему о своих чувствах, оголи душу своими признаниями и возвращайся новым волком. Чистым и прекрасным.

Боря смахнул слёзы, кивнул, и зашёл в дом. Через пару минут вышли вожаки и Владислав. Они решили оставить двух самцов поговорить в пустом доме. Простояли они с полчаса, то в тишине, то за разговорами. Боря вышел на крыльцо и сел на ступеньки. Он не поднимал лица.

— Ростислав готовь документы на имя вожака Льва.

— Я понял, свяжусь с ним по приезду в свою стаю.

Вожаки, попрощавшись, зашли в дом. А гости стаи направились к пикапу.

— Я горжусь тобой, брат, — с чувством сказал Степан.

— Надеюсь, — обратился Борис к щенку, — ты не против, что я решил и за тебя?

— Нет.

Владислав исподлобья смотрел на Бориса. Никогда бы он не подумал, что этот самец, всегда весёлый и спокойный, вдруг может стать таким пугающим. Да обращена ненависть Бориса не на него, но стоило Борису случайно коснуться взглядом кого-то, как эта ненависть обжигала. По сути Владиславу не важно кто удочерит его пару, главное, чтобы никто не препятствовал их семейным отношениям. И если Степан и Борис одобрили кандидатуру, то он спокоен.

— Пора домой, — сказал Степан, садясь в машину, — самки ждут нас.

Они сели в транспортное средство и выехали с территории Ярослава. Всю дорогу они молчали. У бара их встречали пары. Их самки кинулись в объятия своих самцов. Барбара сразу заметила их молчание и непонятное настроение Бори.

— Неужели не получилось? — с тревогой спросила она.

— Не переживай, Барбара, — улыбается Степан, — всё получилось, но не так, как планировалось.

— Всё-таки Совет так и отказывается давать статус «оборотня», — печально констатировала факт Коля.

— Да, малыш.

— Тогда почему, — начала было Барбара, но её перебил Стёпа.

— Барбара, бери своего самца и езжайте домой.

Она не стала задавать вопросов. Просто взяла руку Бориса и повела к их пикапу. Владислав и Кристина тоже решили поехать домой. Несвет, попрощавшись, сел в машину и уехал в стаю.

Барбара сидела за рулём и мельком следила за Борей. Его лицо осунулось, а губы сжались в тонкую линию. Уже в мастерской в их спальне, она раздела его, скинула свою одежду, и они легли в кровать. Боря тут же устроил голову на холмике груди, обнимая рукой девичью талию. Барбара прошлась пальчиками по густой шевелюре Бориса.

— Боря, любимый мой, — тихо позвала Барбара его.

— Да, куколка.

— Что с тобой?

— У тебя будет приёмный отец.

— Ты недоволен этим? Или недоволен тем, кто удочерил нас?

— Я почти всем доволен.

— Не вижу радости.

Он поелозил головой, удобно устраиваясь на мягкости груди.

— Твоим приёмным отцом будет вожак Лев.

— Тот, кто убил твою семью?

— Да, куколка.

— У тебя не было выбора?

— Был, и он сам предложил.

— И ты позволил? — этот вопрос не звучал претензией.

— Сначала нет, послал его выть на луну…

— А потом? — подтолкнула Барбара.

— Мы поговорили, — вздохнул Борис, опаляя кожу её живота тёплым дыханием, — и я решил дать ему шанс искупить свою вину.

— Я горжусь тобой, — она поцеловала его в макушку.

— Я замечательный самец, — невесело похвалил себя Борис.

— Самый лучший, — поддакнула Барбара.

Ему нелегко было сделать этот жест. Ненавидеть намного легче, чем дать возможность себе простить и другому просить прощение.

— Быть твоей парой честь для меня, — прошептала с любовью Барбара.

— Я люблю тебя, — с ответным чувством прошептал Борис.