Азбука для побежденных

Глава 23 Расшифровка «Азбуки для побежденных», Ит Соградо

Пара слов в самом начале.

Решение записать свои мысли о том, что было нами прочитано, пришло ко мне неожиданно — но чуть позже я понял, что сказалась наша богатая практика на Терре-ноль, и «Насмешники», которых я когда-то подарил Даше. Сколько лет назад это было, страшно подумать. Те блокноты, скорее всего, давно уже рассыпались в прах, а Даша уже и не помнит, наверно, ни «Насмешников», ни меня самого. Время беспощадно, и нет никакого смысла с ним спорить. Но, в любом случае, привычка записывать что-то, что кажется важным, у меня осталась, и сейчас, пока у нас есть время, я решил сделать эти заметки об «Азбуке», пробежавшись по главам, и коротко прокомментировав каждую из них.

Но в начале немного о другом. Мне пришлось клещами вытаскивать из Лийги признание в том, что логические узлы, основы сиуров, могут обладать если не разумом, то чем-то подобным. Это не просто смычки, образующиеся спонтанно, это живые существа, подобные Аполлинарии Онсет, которые взаимодействуют с Контролем, не принимая, однако, никаких попыток обнаружить свою разумность или заинтересованность в чем бы то ни было. Лийга их разумность признавать категорически не хотела, и не хочет по сей день, но для меня ответ и ключ «Азбуки» очевиден: не только Контроль создает Сеть и сиуры, её составляющие; создания, подобные Аполлинарии, тоже принимают участие и в этом процессе, и в общем взаимодействии. Что же так не понравилось Лийге? Разумеется, новая идея о свободе или не свободе воли всех участников процесса. На мой вопрос — откуда, в таком случае, взялась книга, если Аполлинария не есть разумное существо, Лийга отвечать отказалась. Потому что ответ был бы признанием её неправоты.

Мне кажется — хотя я могу в этом ошибаться — что логические узлы не все способны обладать таким же разумом, каким стало Светоносное начало, уже побежденное, и собравшее вокруг себя других побежденных. Аполлинария сумела сохранить то, что Скрипач назвал «тенью человечности», и то лишь потому, что сиур, который был создан в результате, во-первых, является скрытым, во-вторых, связан с Архэ, то есть это часть сигнатуры Слепого Стрелка.

Автор этой книги — сама Аполлинария Онсет, точнее, то существо, которым она в результате стала. Почему я так решил? Всё просто. Никто другой не смог бы ничего рассказать о том, что чувствовала и видела непосредственно Аполлинария. Почему она пишет о себе в третьем лице? Ещё проще. Той, прежней Аполлинарии, действительно больше нет, поэтому логический узел, Светоносное начало, пишет про бывшую себя «она». «Он/оно/они» точно больше не «она». И действительно, «он/она/они» уже никогда не ощутят земли под ногами, ветра, и вкуса чая. Почему-то мне их из-за этого жаль. Вроде бы нет причин их всех жалеть, а всё равно жаль. Но, впрочем, эта моя жалость ни для кого значения точно не имеет.

Итак, теперь разбивка по главам. Коротко, тут не о чем писать длинно. Думаю, эти заметки могут впоследствии оказаться кое-кому полезными. Именно поэтому этот самый кое-кто и дал мне сейчас время, сказав, что, пожалуй, задержится в нашей компании, чтобы выяснить всё уже окончательно. Значит, так тому и быть.

Глава 1, Бегство

Долго думал, в чём может заключаться смысл этой главы, и вывод получился неожиданным. Это рождение. Хотя, конечно, слово «рождение» тут не совсем подходит. Это формирование сущности, которая впоследствии, после трансформации, становится Аполлинарией. Причем рождение это четко указывает на принадлежность к Стрелку: сущность в этой главе видит фрагменты Стрелка, а мы смогли их узнать — потому что сами мы тоже компоненты Стрелка, и проходили эти итерации. Рождение — это всегда страх и боль, и новая сущность проходит и через страх, и через боль, и через непонимание происходящего. Она ощущает вину, но не осознает, в чём виновата, она чувствует страх, но не может понять, по какой причине за ней устроили погоню, и так далее. Главным тут оказывается другой момент: она доходит до цели своего появления на свет, то есть получает возможность полностью сформироваться уже в Городе. Что и происходит.

Глава 2, Тонкая настройка

В пространственной навигации есть такое понятие — «встать в карту». Это вычисление точки в пространстве, в которой находится корабль. После прохождения порталов, например, это делают все корабли, вставать в карту им нужно для ориентировки внутри планетарной системы. Так вот, на мой взгляд, именно такой процесс мы и наблюдали в этой главе. Аполлинария получает самоопределение, и в буквальном смысле встает в карту пространства, в котором ей предстоит находиться какое-то время. Игра Настройщика в выбор имени — это действительно не более чем игра, потому что Аполлинария на всех карточках находит одно и то же имя. Почему? Она уже определена, и выйти за рамки этого определения не сможет. Так же маркером определения становятся Мойры, которые, по сути дела, указывают на будущую принадлежность Аполлинарии материальному миру, в котором для всех без исключения живых существ (да и не живых тоже) определены такие понятия, как рождение, жизнь, и смерть. Аполлинария дает нам понять: я принадлежу к тому же миру, что и вы.

Глава 3. Аполлинария и череп

В этой главе я нашёл два очень любопытных маркера, а именно маркер Контроля, и маркер ограничения возможностей. Аполлинария встречает первую официантку, и начинает с ней общение — точно так же экипажи Сэфес и Барды «смотрят», каждые в своей манере, области Белой зоны, в поисках спонтанных сиуров, или просто миров, которые уже готовы к тому, чтобы быть определенными в тот или иной сектор Сети. Аполлинарию в этой главе «увидел» экипаж Сэфес, и дал понять, что будет к ней приглядываться, но при этом — Аполлинария получает первую этическую задачу, весьма непростую. Несомненный плюс Аполлинарии, как будущего логического узла сиура, заключается в том, что она сумела признать важный момент: её возможности ограничены, она не в состоянии справиться с проблемой. Ей не по силам спасение Балерины. Вместо спасения она проявляет к потенциально интересному ей миру (Балерине) участие, то есть вводит его в сферу своих интересов, не включая при этом в общую схему. Это можно назвать отложенным решением, которое впоследствии будет принято в пользу Балерины.

Глава 4, Детектив

А вот здесь уже тема, которая касается непосредственно нас, как представителей цепочки Архэ. Аполлинария принимает участие в судьбе Архэ, и этим встраивает их в свою структуру, параллельно решая следующую этическую задачу, а именно: включает в схему своё понятие честности и справедливости, которые становятся в результате её постоянной основой. Она совершает выбор в пользу нашей половины структуры Архэ, причем выбор этот спонтанный и чисто интуитивный. У неё не было для подобного выбора ни одной предпосылки. Из этого следует довольно неожиданный вывод — непосредственно этот логический узел, по всей видимости, стоял у истоков становления системы в том виде, в котором она нам знакома, то есть он занял позицию в структуре Стрелка ещё в незапамятные времена, и действовал каждый раз, опираясь именно на этот выбор. Немногим далее становится понятно, что Архэ, с которыми она теперь связана, вызывают у неё интерес и желание взаимодействовать. Что ж, можно сказать ей за это большое спасибо. Никто и никогда не сможет с точностью ответить, какое количество раз сиур, находящийся в ведении этого логического узла, принимал участие в судьбе нашей части Архэ. Принимал участие, спасал, утешал, и был к нам добрым, насколько это возможно.

Глава 5, Прогулка в квадрате

Следующий этап становления логического узла, и расширение пространства, в котором он находится, как физического, так и ментального. Аполлинария получает задание от старух, и обучается ориентированию, проходя Город в поисках фрагментов схемы для вязания. Так же она начинает понимать, как видеть тайное в явном, считывая скрытые знаки и числа в окружающем её пространстве. Это хорошая тренировка, которая так же дает будущему логическому узлу понять важную вещь: далеко не везде ему будут рады, в некоторых местах, и в некоторых случаях ему не следует ни вмешиваться в происходящее, ни проявлять себя. Территория переулка, в котором Аполлинария встречает жабу и жабёныша, явно недружественна, и это хороший урок, призванный научить не ходить куда попало, и не общаться с кем попало. А вот парк у погибшего великана Аполлинарии приятен, и находиться там ей нравится. Кстати, лично мне показалось, что этот парк появляется в книге отнюдь не просто так. Это вполне может быть образ, например, прежней погибшей вселенной, на костях которой стоит вселенная, ныне существующая. Парк является местом отдохновения и размышлений, в нём спокойно, и практически ничего не происходит, за исключением незначительных событий. Не знаю, правомерна ли моя версия, или нет, но я пока что буду придерживаться именно её.

Глава 6, Петрикор

«И вот тут-то начинается самое интересное», сказал тогда Скрипач, и был, разумеется, совершенно прав. Аполлинария спонтанно налетает на первого демиурга, автоматически включает его в схему, и, не зная ничего о системе противовесов и параллелей, существующей в каждом уважающем себя сиуре, не понимает, что от Петрикора ей уже никуда не деться. Ошибка ли это? Отнюдь. Это не ошибка, это жизнь. Петрикор — классический, прямо-таки канонический пример демиурга, в меру прожорливого, в принципе, беззлобного (Аполлинарии он ничего так и не сделал, а ведь мог), глупого, слегка одухотворенного, эгоистичного до мозга костей, и лицемерного до неприличия. Надо сказать, что в реальной жизни такие демиурги с легкостью набирают последователей, при этом никого не калеча и не убивая (об этом будет позже), так что вариант мира, включенного в сиур, в котором властвует вот такой Петрикор — это едва ли не меньшее из зол. Любопытен так же момент, что такие миры обычно бывают беззащитны, их с легкостью ассимилируют и порабощают конклавы, их тасует, как карточную колоду, Индиго, в общем, им часто приходится несладко в силу их несостоятельности. Демиург такого толка слишком глуп и слаб, чтобы сопротивляться, поэтому при плохом варианте зонирования мир могут постигнуть большие беды. Забавно — Петрикор глуп настолько, что принимает Аполлинарию, которой позже присягнет на верность, за свою потенциальную последовательницу. Комментарии, как говорится, излишни.

Глава 7, Круглые очки

Когда мы дочитали книгу, Дана спросила — и вот эта жуть попала в Мадженту? Да. Именно так и есть. Не смотря на эксперименты мадам Велли, мир, который она, как демиург, представляет, является именно Маджентой, и ничем иным. Не стоит думать, что вся поголовно Маджента представляет собой сборище беззубых и медлительных добряков, ни с кем не воющих, и бездействующих. Это не так. Среди миров и демиургов Мадженты немало весьма зубастых и расчетливых, однако, есть один нюанс, который кардинально отличает эти миры от подобных, и очень похожих на них миров Индиго. Мадам Велли презирает своих мышей, и ставит на них опыты, но при этом — она заботится о сохранности мышиной популяции в целом, не терзает их без перерыва, и даже вывозит гулять — об этом есть упоминание в книге. Мадам Велли — жесткий, даже местами жестокий демиург, что верно, то верно. Мир, который она держит, наполнен внутренними войнами, в нём часто меняются условия, он порой непредсказуем, но… выживаемость у таких систем в разы выше, чем у тех, которые представляет здесь Петрикор. Почему? Очень просто — они приспособлены бороться за жизнь, у них огромный опыт и практика. И это мадам Велли позже дает понять, она говорит как раз об этом во время общего представления. Это мир со сложной цветовой градацией, в рамках восприятия Сэфес, конечно (спасибо за данную подсказку Лийге), но это безусловная Маджента, и спорить тут не о чем.

Глава 8, Дряхлый рыцарь

Более чем любопытная глава, потому что в ней мы встречаем довольно редкое явление, а именно — блуждающего демиурга. Рыцарь, с завидным постоянством совершающий поступки, которые кажутся всем нам ошибочными, на самом деле просто ещё не нашел на момент встречи с Аполлинарией область применения. Позже он её находит. Однако тут есть ещё один интересный момент: Рыцарь становится первым демиургом, которому очень хочется войти в сиур, который образует сейчас именно Аполлинария, и он ищет путь, который позволяет ему занять в данном сиуре свою позицию. Он меняет мир (находит новый дом), и там его методы начинают работать, потому что объекты приложения (тараканы) имеют такую же постоянную основу, как и он сам. Скрипач, кстати, высказал мнение, что мир, в котором я вырос, а именно ДС-35, был чем-то похож на тот, который строил Рыцарь. Строгие правила, порой довольно бестолковые, обычаи, традиции… да, что-то общее есть, безусловно. Аполлинарии Рыцарь, разумеется, не нравится, но потом она понимает, что подобное взаимодействие вполне имеет место быть, и Рыцарь добивается своего, встраивается в сиур. Плохо это, или хорошо? Скорее, хорошо. ДС-35, не смотря на все запреты и законы, был весьма неплохим миром, жить в нём было уютно и спокойно. Это инертный мир, который, однако, тоже вполне способен, при надобности, показать зубы. Мои сводные братья, да и я сам, что греха таить, на первый взгляд могли показаться рохлями и гнилой интеллигенцией, вот только физическая и моральная подготовка и у них, и у меня, и у всех моих тамошних знакомых была такова, что за сутки в ружьё, при надобности, смогла бы встать половина планеты. Запросто. Да и сам ДС-35 был очень неплохо подготовлен к любым событиям.

Глава 9, Страстное трудолюбие

Демиург, которого создали люди. Тоже довольно редкое явление, надо сказать, но Аполлинарии на протяжении всей книги везет именно на редкие и нестандартные схемы. В этой главе перед Аполлинарией встает новая этическая задача, она, помимо своей воли, размышляет о правомерности того, что происходи в Садках. Да, для неё это выглядит дикостью, но на самом деле подобное явление не редкость, мало того, в истории Сонма это явление отражено в деизме, а именно в его ответвлении, которое создал шотландский философ Юм.

Садки — это аналог многобожия, а ротаниха, которая в результате становится демиургом, это результат труда множества людей, сумевших подняться из тьмы к новому уровню разумности, и является классическим примером демиурга по Юму. В книге у неё нет имени, и не просто так. Дело в том, что у подобного демиурга может быть множество имён, которые меняются в зависимости от развития общества, и от исторического периода. Добрый ли это демиург? Однозначно нет. Но — это тоже Маджента, потому что стремления ротанихи не просто не деструктивны, она — образец созидания и постоянного движения к совершенству. Про жизнеспособность и говорить нечего. Демиург, выросший в таких условиях, способен победить в самых различных обстоятельствах, и никогда не даст себя в обиду. И себя, и сиур, к которому принадлежит его мир. Старухи говорят Аполлинарии о том, что ротан является сорной рыбой, и в этом они правы, но — внутри своей экосистемы ротан вполне способен существовать, особенно если не давать ему лишней воли.

Глава 10, Голубиная история

И снова диковинка — скрытый демиург. По словам Лийги это явление тоже в достаточной степени редкое, такие миры надолго задерживаются в Белой зоне, и причина тому — определить принадлежность подобного мира крайне сложно. Кот, который в данной главе является настоящим действующим демиургом (его дом — это двор и дерево), и управляет исподволь ситуацией, умён, хитёр, расчетлив, и прозорлив. Сцена с голубями, которую наблюдает Аполлинария, срежиссирована им от и до, но Аполлинария до последнего момента не понимает, кто истинный автор происходящих событий.

Кроме того, кот, первый из всех ранее встреченных демиургов, намекает Аполлинарии на существование истинного Бога, он говорит о том, что за ним тоже кто-то стоит, что он не является конечным звеном в этой цепочке. Пятая сила (в главе их упомянуто четыре) это супруга кота, которая «приносит по три приплода в год», и которой он намерен отдать голубиные грудки. То есть мы видим божество, которое поклоняется другому божеству, и делает это для появления… правильно, новых и новых божеств, подобных ему, ну, разумеется. Старухи, с которыми Аполлинария говорит позже, тоже намекают на Бога, как на последнюю силу, но называют они эту силу — смертью, перед которой бессильны все. Ну, практически все. Почти все.

Глава 11, Маленький стеклянный шарик

Логический узел, коим является Аполлинария Онсет, выходит на новый уровень восприятия, но переход это будет возможен лишь после того, как Аполлинария сумеет разрешить для себя личную этическую задачу, а именно — найти источник вины, которую она всё это время ощущала, и продолжает ощущать. Это закономерно для логического узла, который чувствует и демиургов, и разумных, живущих в мирах, которые они держат. И Аполлинария спускается в ад, в прямом смысле этого слова, она становится низовой единицей всех процессов, и смотри на ситуацию так, как это делает обычное разумное существо.

Пространство дождя, в которое она в результате выходит, показывает ей созданные ею же самой возможные варианты обретения «статуса вины». Маркеры — ненастоящее небо, старость, и письмо, которое отправлено неведомо кому. Если вдуматься, становится понятно, что она пишет это письмо самой себе, и компонентам, из которых она будет вскорости состоять. В письме есть любопытная деталь, а именно — это потенциальное обращение ко всем демиургам, это призыв к смирению, отказу от гордыни, и напоминание о том, что демиурги по сути своей тоже бессильны, равно как и старая женщина, которая пишет письмо. «Он ни разу не спас никого», пишет Аполлинария, говоря о демиурге, которого может ощущать она же сама, будучи выдуманной ею же старухой, даже засыхающий цветок он не смог спасти.

Мы поняли смысл этой главы далеко не сразу. В общем концепте книги она выглядит, на первый взгляд, чистым безумием, и лишь после нам стало понятно, насколько события этой главы были важны для логического узла. Подниматься и расти — достойно и почетно, а вот спуститься вниз, и посмотреть из тьмы наверх — намного сложнее.

Глава 12, Ил и бумага

В этой главе нам показали сразу двух демиургов — действующего, которым является капитан Папэр, и потенциального, которым вялятся Вар. Ситуация с Папэром немного комична и наигранна, но на самом деле подобных демиургов немало, ничего удивительного в этом нет. Классический солдафон, прямой, как палка, неумный, приземленный, без запросов, без изысков (одни только медали чего стоили), и не мыслящий ни себя, ни окружающих вне перманентной войны, которую он ведет, не прекращая. Смысла в данный момент в его действиях нет совершенно, но ему не важен результат, он полностью захвачен процессом.

Миров, подобных тому, которым управляет Папэр, великое множество, и в Мадженте, и в Индиго. Это миры пограничных значений, их отличия для обеих сетей минимальны, но они всё-таки есть. Будь Папэр представителем Индиго, Аполлинария просто так от него бы не ушла. Ей бы сперва пришлось распилить цепь на лодыжке. А от Папэра она сбежала если не с легкостью, то без потерь уж точно.

Вар — второй демиург в этой схеме, и с ним ситуация гораздо интереснее, чем с Папэром. Потому что планету он уже нашел (у Вара есть дом), но мир его пуст, а сам демиург не предпринимает никаких попыток, чтобы на основе этого мира что-то создать. От предложенных схем Варуна отказывается, свою — создавать не хочет. Интересен так же ещё и аспект личности самого Вара, потому что здесь существует прямая отсылка к Митре. А ведь даже само слово «митра» переводится с авестийского языка как «дружба» и «то, что связывает». То есть образ Вара — это образ одной из самых сложных структур, которая попадает в создающийся сиур. Об этом я напишу позже, сейчас скажу лишь одно: мы не просто недооценили Окист, мы по сей день не понимаем ни его истинного значения, ни его сложности. Вар отнюдь не просто так сходится с Аполлинарией, и оберегает её от Папэра, он встает в большую противофазу с ним, образуя «коромысло», баланс, с точкой равновесия в области логического узла. Папэр, бумажный солдат, и Варуна — не враги, они на самом деле союзники, но этот аспект Аполлинария осознает много позже.

Глава 13, Ночная прогулка

Первое взаимодействие логического узла и мира связки. Более чем любопытной деталью в этой главе является обман старух, который совершают Аполлинария и Вар. Во время прогулки по площади оба они выходят из области внимания системы наблюдения, переключив старух на требующую обязательного и незамедлительного исполнения задачу — заставив собирать бисер. Этот способ, кстати, во многих магических практиках используется для отвлечения нечистой силы. Заставь нечистую силу собирать зерна, а сам отправляйся по своим делам в это время — аналогия очевидно. Но — с учетом того, кем на самом деле являются участники действия, ситуация начинает выглядеть в разы интереснее. Если представить себе, что старухи являются компонентами некоей вычислительной системы (а дальше нам дадут понять, что именно компонентами они и являются), Вар и Аполлинария загружают сегмент наблюдения «мусорной» задачей, которую нужно выполнить безотлагательно; сами же они в это время получают в своё распоряжение никем не контролируемые мощности системы, которые используют по своему усмотрению.

Размышления Вара о его нежелании определять себя можно опустить, здесь всё и так, в принципе, понятно, но вот дальше Вар и Аполлинария подходят к игровой доске, и начинается, пожалуй, самая важная часть этой главы.

То, что видят Аполлинария и Вар, является, по сути, набором микрометрических срезов всей сигнатуры Слепого Стрелка. Бесконечная, уходящая вверх, и спускающаяся вниз, доска — это «препараты», и дорого бы я отдал за то, чтобы хоть раз увидеть сигнатуру так, как видят её в тот момент Аполлинария и Вар. Жаль, что в книге нет подробностей о способе деления сигнатуры, но для логического узла сиура способ, видимо, значения не имеет. Вар и Аполлинария, впрочем, не осознают, что именно перед ними находится, к тому же Аполлинария быстро переключается на нечто знакомое, а именно — на образ Архэ, который она замечает на доске. Момент (если, конечно, это действительно тот самый момент), который она видит, для нас был первым прецедентом с Террой-ноль, это момент болезненный, острый, драматический, именно поэтому Аполлинария решает вмешаться. Структура, которую она собой представляет, уже находится в контакте с Архэ, в контакте с Варом, и, через Архэ, потенциально в контакте с Даарти, то есть с Террой-ноль.

Любопытный момент. Вар, которого все считают «рохлей», то есть инертным, не инициативным, уже к тому моменту имеет представление и об игре, и о том, что вмешиваться в неё таким образом крайне опасно. Ещё одна монетка в копилку Окиста, так сказать. Но решения здесь принимает не он, поэтому против вмешательства Аполлинарии он не возражает. Он участник событий, но занимает в данный момент выжидательную позицию, оставляя Аполлинарии право на подобные решения. Он не участвует, но поддерживает.

Следует так же не упускать из фокуса внимание важный момент. Гипотетическое пространство Города, в котором происходят события, находится вне времени, то есть порядок событий в этом случае значения не имеет, и иметь не может. То есть происшествие с доской могло в реальности происходить… когда угодно, и не исключено, что оно не произошло вовсе, а произойдет когда-нибудь потом. Я так же не исключаю, что мы со Скрипачом ошибаемся, и то, что Аполлинария видит на доске, не имеет отношения к нашей паре, ведь пар этих было неисчислимое множество, и сигнатуру они могли проходить очень по-разному. Да, отсылки к нам в книге вроде бы есть, особенно яркая отсылка находится в самом конце, но в случае «Азбуки» я бы не был в чем бы то ни было уверен на сто процентов.

Глава 14, Даарти

Первое знакомство с демиургом Терры-ноль, и, признаюсь, это знакомство произвело на меня сильное впечатление. Мы никогда не думали об этой планете в таком ключе, а ведь на самом деле демиург, подобный Даарти, находится в весьма незавидном положении, и, разумеется, будет испытывать чувство вины, в первую очередь, из-за своей беспомощности. Немолодая женщина, живущая в обветшалом, заброшенном доме, некогда уютном, но ставшим со временем ветхим и пыльным; тень смерти, витающая над этим домом, и безнадежность от осознания собственного бессилия — вот что видит Аполлинария, впервые попав в дом Даарти.

При этом Даарти уже является частью сиура, и уже показала себя. Она — помогает Аполлинарии спастись от Папэра, она — принимает Двоих, которые имеют для Аполлинарии значение. Разумеется, Даарти входит в состав сиура, создаваемого Аполлинарией, и становится «отражением» дома Вара, его противофазой в малом круге (круге шести, если точно).

Оба эти мира, и Окист, и Терра-ноль, имели для нашей, подчеркну — непосредственно нашей пары огромное значение. Лин и Пятый на Терре-ноль, разумеется, не были, однако они прожили девятнадцать лет на одном из бесчисленных её отражений, и чувствовали, по их же словам, нечто подобное тому, что чувствовали мы в похожий период. То есть роль Даарти в происходящем является наиважнейшей. Аполлинария, разумеется, ощущает это, и у неё не возникает вопросов о дружбе с Даарти. На самом деле это, конечно, не дружба, это просто соединение частей одного целого.

Глава 15, Загадка пыльных демонов

Медзо, то есть «срединный», «средний», «середина» — является демиургом либо Орина, либо любой другой планеты Контроля, составляющей часть сиура Аполлинарии. Маркер, который присутствует в главе — красно-желто-оранжевый шарф — напрямую указывает на его принадлежность, но есть ещё один маркер, который мы едва не пропустили, а именно — в книге отсутствует описание дома Медзо. Почему? Да потому что миры Контроля являются скрытыми, они тайные, и даже здесь, в книге, Аполлинария не рассказывает о его доме, и не заходит в него. Он просто есть, и этого знания достаточно. Мы можем видеть Медзо только вовне, снаружи; мы видим его борьбу с пыльными демонами, мы понимаем, что он многое знает, но ни источник этих знаний, ни причина, по которой Медзо оказывается в связке с сиуром, не подсвечена. Есть лишь один момент, в котором Медзо получает письмо от человека без лица, но этот момент лишь добавляет вопросов. Можно предположить, что речь идет о передаче некоей информации о Сети и самой сущности деятельности от одного Контроля к другому, но не более того. Поэтому Медзо, не смотря на свою видимую открытость, является самым загадочным персонажем в книге. Его пара, «дом напротив», это дом Балерины Марии, и, если вдуматься, он создает себе эту пару самостоятельно, но об этом я напишу позднее.

Глава 16, Два зеленых шарфика

Два зеркальных демиурга, безумно позитивных, обаятельных и доброжелательных, которые в сиур Аполлинарии встают тут же, и без раздумий. Небо и земля, если угодно. Сошедшиеся противоположности. Однако и тут есть нюансы.

Имя Дория — это имя дочери океаниды, богини морей, а имя Тория — отсылает нас к богу грому и молний Тору. Так что на первый взгляд мирные и доброжелательные дамы в зеленых шарфиках, живущие в одном доме, который на самом деле два дома, отнюдь не так просты, как хотелось бы. Эти демиургов я бы мог отнести к скрытому потенциалу, и мне почему-то кажется, что они в нашей истории себя никак не проявили. Пока. Хотя тут, конечно, я могу ошибаться. Эти два мира могли взаимодействовать с Архэ в других сигнатурах Стрелка, не в нашей, потому что в создаваемый Аполлинарией сиур ни одна позиция не попала просто так.

Скрипач говорит, что Дория — это, вероятно, Тингл, мир, в котором мы встретили Рэда Т-Кауса, но я не уверен, ведь если в нашей реальности существует Тингл как Дория, то где же, в таком случае, её неразлучная заклятая подруга, повелевающая громом и молнией? В общем, спорили мы долго, но к окончательному ответу так пока и не пришли. Возможно, придем в будущем.

Кстати, рыжий, отдельно спасибо за еду, которую ты приготовил после прочтения этой главы. Мясные котлетки на косточке, картошка гратен, и соус бешамель были дивно как хороши.

Глава 17, Исповедь Балерины

Медзо не просто находит свою пару, он, по сути, эту пару создает, причем ставит в зависимое положение относительно себя. История Балерины Марии — это история демиурга, который действовал излишне самонадеянно, в результате был разделен, и находился в ловушке. Мы пробовали расспросить Лийгу, как такая ситуация может выглядеть на практике, потому что до этого момента про разделенных демиургов мы не слышали, но она сказала, что да, такое возможно, если планета, находящаяся в Белой зоне, будет развиваться слишком стремительно, и этические модели не успеют за техникой. Это нам как раз было знакомо, но тут, по словам Лийги, ситуация всё-таки отличается от всех, до того нам известных.

Дисбаланс этических принципов и технических возможностей не только остановил развитие всей системы, он разделил эту систему на два условных лагеря (разум отдельно, тело отдельно, ничего не напоминает?), и сумел остановить развитие системы в целом. Балерина замерла в двух состояниях — тело хранится в лавке редкостей, а голова — встроена в стену кафе. Удручающая ситуация, самое скверное в которой — полная невозможность освободиться самостоятельно, без стороннего вмешательства. Как это может выглядеть на практике, если подобное произойдет в обитаемом мире? Боюсь, речь идёт о глобальной катастрофе, которую оставшиеся в живых обитатели мира остановить или исправить не сумеют. Причин для таких катастроф может быть множество. Однако при этом Балерина обладает поистине уникальными и необходимыми для сиура знаниями, а именно знанием о полёте, и знанием о том, как можно бесконечно реплицировать себя. Понимает ли это Медзо? Может быть, интуитивно, но на момент взаимодействия с Марией и её освобождения этих знаний у него нет.

Глава 18, Осознание троих

Добро пожаловать в область сведений о том, как сиур, он же Аполлинария, воспринимает Архэ, с которыми находится во взаимодействии.

Решение о том, что Аполлинарии следует познакомиться с комплексом Архэ во второй его ипостаси, принимают старухи, потому что именно они отправляют Аполлинарию на встречу с мужчиной в синем костюме. Синий костюм — это, разумеется, та часть Архэ, которая представляет собой его Индиго-компонент, тут иного толкования не предусмотрено, однако дальнейшие события этой главы указывают на то, что этот компонент осведомлен о происходящем куда как лучше, чем двое других.

Это очень напоминает нашу ситуацию. Очень. Например, пока мы растили детей, и бегали в миссии врачами в полевых госпиталях, Ри, мужчина в синем костюме, занимался изучением вопроса, и преуспел. В этой партии он действительно намного опередил нас, но вмешательство Аполлинарии (причем на раннем этапе) спутало ему в результате все карты.

О том, кем он является (старики, играющие в игру) он говорит прямо, но Аполлинария в ответ не дает ему ту реакцию, которую он ожидал. Она задает ему совершенно закономерный вопрос о боге и камне, который тот не может поднять, и мужчина в синем костюме тут же сворачивает разговор.

Причина его поспешного ухода на самом деле весьма любопытна. До какого-то времени он был убежден в том, что всесилен, однако развитие событий внутри сигнатуры показало, что это не так. Мы же, со своей стороны, давно признали, как данность, тот факт, что всесильными Архэ не являются, и являться не могут. На момент разговора с Аполлинарией он признает, что не обладает силой, о которой идет речь, и говорит прямым текстом про Азбуку для побежденных. По сути, в этот момент он признает своё поражение, но — он не признает при этом ничьей победы.

Глава 19, Не друзья

Смысл этой главы на самом деле максимально прост: первая часть сиура собирается уже окончательно, все компоненты занимают свои места. Первый пробный полет показывает, что схема, которую они составили, является рабочей, однако вскоре в парке появляется и вторая часть системы, которая Аполлинарии не нравилась всё это время, и которую ей видеть неприятно.

А дальше происходит нечто в достаточной степени интересное. Лийга сказала, что для устойчивости конструкции в любом сиуре существует внутренняя балансировка, и что происходящее закономерно и правильно. Лин и Пятый тоже говорили о подобном, но — мы никогда до этого момента не думали о том, что сиур, низшая единица Сети, может выглядеть изнутри вот таким образом. Персонификация демиургов для нас стала явлением совершенно новым, абсолютно нам незнакомым, равно как и то, каким образом они взаимодействуют друг с другом и с логическим узлом.

В результате Аполлинария принимает условия игры; мало того, она находит в образах своих потенциальных новых союзников положительные моменты, и оказывается права.

В этой же главе Сэфес — официантки это действительно пара Сэфес — озвучивают проблему дома Вара, и дают понять, что сиур не сможет функционировать, если эта проблема не будет решена. И совершенно логичным и правильным решением становится предложение посетить дом Вара, в который отправятся Аполлинарии и Даарти. Даарти — противофаза, Аполлинария — логический узел всей конструкции. Только они способны решить этот вопрос.

Глава 20, Дом Вара

В главе детально разбирается построение модели Окиста, или мира, ему подобного. Совпадает всё, вплоть до мелочей и незначительных деталей. И лес. И чистый, практически нетронутый мир. И малое количество жителей, на Окисте никогда не жило больше двадцати миллионов человек, и это на всей планете — ничтожно мало. И часовня, переданная Вару в подарок, которая, судя по всему, для таких миров будет обязательным маркером, в этом мы не ошиблись.

У меня вызвало много вопросов построение из двенадцати комнат, то есть, по идее, дом Вара должен включать в себя отражения всех других участников сиура, в том числе, как это не парадоксально звучит, отражение самого Вара тоже. Судя по тому, что было в главе, его отражение — это лес, ведь недаром о лесе говорится, как о явлении, в достаточной степени редком для Города. Я не знаю, что ещё можно написать об этой главе, ведь в ней всё настолько очевидно, насколько это вообще возможно.

Интерес вызывает реакция официанток, это да. Судя по этой реакции, они ждали, когда сиур будет сформирован окончательно, при этом не принимая участия в его создании. Лийга говорит, что подобные сценарии возможны, и не так уж и редки — если спонтанный сиур из Белой зоны сформирован удачно, он будет включен в Сеть целиком, и в его перестройке нет нужды. Да, так происходи не всегда, создание сиуров — это работа Контроля, но удачные спонтанные сиуры трогать бессмысленно. Работает — не трогай, сказала Лийга. Мы согласились. Всё так и есть.

Глава 21, Принцип шести пловцов

Или, точнее, подробная и немного забавная иллюстрация этого принципа. Дело в том, что миры в пределах сиура действительно могут спонтанно формировать новые пары, меняться местами, перестраиваться, образуя новые и новые комбинации баланса, неожиданные узлы сопряжения, и странные, на первый взгляд не логичные, связи. Тренировка над водой, и падение в реку — это иллюстрация нестабильной работы системы в начале отладки, однако сиур, любой сиур, является гомеостатом, поэтому проблема решается в достаточной степени быстро.

В этой главе на самом деле нам показалось интересным кое-что другое. А именно — образ степи и костра, который видит Аполлинария. Архэ в Городе уже нет, и она испытывает, сама того не понимая, тревогу, ведь и сиур, который она образует, и Архэ являются компонентами… правильно, Слепого Стрелка, и ей хочется (слово «хочется» тут не совсем подходит) продолжить с ними взаимодействие. Образ Архэ для логического узла — это образ огня во тьме, который ей приятно видеть, и приятно знать о том, что он существует.

Еще одна ремарка, тоже весьма любопытная. Выдры. По нашему общему мнению, выдры — это аналог стороннего наблюдателя, причем наблюдатель этот весьма хорошо осведомлен о том, что видит, но в процесс он не вмешивается. Скрипач сказал, что выдры — это эрсай, но его идею забраковала Лийга, которая справедливо заметила, что они-то как раз вмешиваются, а вот выдры просто смотрят, но влияния на ситуацию не оказывают. Хотел бы я встретить такого наблюдателя, честно говоря. Мне интересно, как всё это безумие выглядит со стороны.

Глава 22, Полёт побежденных

В начале главы логический узел, который пока что является Аполлинарией Онсет, окончательно разрешает для себя вопрос и с чувством вины, и со своим существованием в человеческой ипостаси. Внутри выстроенной ею самой конструкции (стеклянный шарик) она заканчивает жизнь своего физического естества, оставляя, правда, для себя одну зацепку, а именно — момент с полетом тела, которое лежит в двадцати метрах от дома. Эта алогичность, скорее всего, была ей нужна для возможного частичного возвращения к низкому уровню сознания; загадка, которая позволила ей собраться на время обратно, и каким-то неведомым образом организовать доставку этой самой книги тем, кому она, по мнению Аполлинарии, требовалась. Думаю, если бы она хотела разорвать эту связь окончательно, тело упало бы рядом с геранью. А так — у нас остается открытым вопрос «почему?», ответа на который не существует. Скажу сразу: то, что написано выше, исключительно мои домыслы, не более. Может быть, этот момент можно трактовать иначе, но у меня не получилось. Зерно сомнения и ложная память. Кстати, о герани. В первой главе герань падает внутрь кухни, в последней — падает наружу. И есть ещё момент, когда старуха поливает в полной темноте множество засохших гераней, стоящих на бесконечном подоконнике. Мне показалось, что это намек на самоповтор сигнатуры Стрелка, и его вариативность, но, возможно, в этом вопросе я ошибаюсь.

Старухи, которые улетают вместе с Аполлинарией. Тут, мне кажется, всё более чем прозрачно. Сиур, низовая единица Сети, является живым объектом, и компоненты, присущие жизни, вполне органично соотносятся с теми законами, которые любая жизнь обязана соблюдать. О соблюдении этих законов говорит тётя Мирра, и она абсолютно права.

Зеркало и разговор с официанткой. Маски исчезают, и Аполлинария видит сперва своё истинное лицо, а затем начинает видеть тех, с кем общалась всё это время. Да, теперь время для неё уже существует, и этот момент в тексте проговаривается — река, в которую придется войти.

Сам полёт побежденных нет смысла пересказывать. Там, думаю, всё понятно и так. Но для нас с рыжим самым важным в этом полете стал его финальный месседж — о возвращении. Мы считаем, что данный сиур сумел осознать совершенную ошибку системы, и отчаянно хочет вернуть всё к некоей исходной точке. Вопрос только в том, что Аполлинария, или, точнее, логический узел этого сиура, считает исходной точкой. Но, в любом случае, мы сейчас находимся не там, где нам должно находиться. Иначе, думаю, этой книги вовсе не существовало бы в природе. Однако сейчас я держу её в руках, и пока что не понимаю, что же нам делать дальше.

И последнее

Несколько слов в финале этих заметок. Лийга сказала, что этот сиур можно назвать скрытым. Я спросил, что она вкладывает в это понятие, и она объяснила, что миры созданного Аполлинарией сиура являются одновременно частью других сиуров. У них есть дополнительные, незаметные связи, о которых может не знать даже Контроль. Потому что, разумеется, в нашей системе Окист не стоит в связке с Террой-ноль, к примеру, а о связках того же Тингла я ничего не знаю вовсе, но могу с уверенностью утверждать, что планеты-напарника у Тингла нет. То есть мы не знаем о том, существует ли что-то подобное. Окист — стоит в самом обычном сиуре Мадженты, ничем себя не проявляя, Терра-ноль и вовсе лишена каких бы то ни было внешних связей… и так далее. То есть всё это время мы имели дело с системой внутри системы, просто раньше мы не видели её, а теперь — нам показали, что эта система существует, состоит из вот таких элементов, и работает так-то и так-то. Да, мы действительно прочитали «Азбуку», ведь устройство нам показали максимально упрощенно, ясно, и без лишних элементов. Конечно, на самом деле оно сложнее, но — мы сумели выучить новые для себя принципы, и осмыслить компонент Стрелка, о котором ранее мы никакого представления не имели.

Такие дела. Что же, теперь осталась самая малость. Понять, что же нам с этим всем нужно делать…

Конец второй книги

Январь — апрель, 2025 г.

Москва