Айдол-ян. Часть 3

Трек первый

Место действия: Корея, аэропорт Инчхон

Время действия: четвёртое августа

Аа-а! Аа-а!

Блин, да что же это творится, то такое?! Прилетели, называется, домой! Убийство просто какое-то, а не встреча изнурённой промоушеном группы…

— Предатели! Предатели! Пре-да-те-ли! — скандируют какие-то идиоты откуда-то справа.

— «Корона»! «Корона»! «Корона»! — сканируют нормальные люди слева.

Кроме этого двойного «целенаправленного вещания» вокруг присутствует «размазанный в объёме» хаотичный визг и ор.

Чё вообще происходит? Месяц провели на чужбине и вдруг такие перемены в стране…

КюРи наваливается мне на бок, толкая в сторону. Идём в плотном окружении секьюрити и полицейских. Вокруг пульсирует, сжимаясь и разжимаясь, толпа, состоящая в основном из школьников. Мне так кажется… Аджумы в кепках вокруг не мелькают. Одна молодёжь какая-то скачет. Дурная…

Подхватываю КюРи под локоть, удерживая её на ногах.

Блин! Если не охрана, затопчут нафиг!

Что-то промелькивает надо мной, привлекая внимание. Поднимаю голову вверх, не поняв, что это было.

Шмяк!

Нечто мягкое ляпается мне на лицо, залепляя правый глаз.

— … Ть!

Место действия: Корея, дом мамы ЮнМи

Время действия: вечер

Сижу, вяло ем, вяло слушаю СунОк, которая с азартом рассказывает маме о поездке. Онни начала с самого начала и, судя, по количеству подробностей, которые она выдаёт, рассказывать ей хватит ещё дня на четыре, минимум. Может, всё же не зря она направила свои стопы в турбизнес? Умение рассказывать, это хлеб для гида. Хотя, таскаться по городу в любую погоду, да неизвестно ещё с какими идиотами, это ещё та работёнка. Я уже вкусил. Хоть недолго и немного, но достаточно для того, чтобы понять — ну его, такую работу… Работа должна «работаться» сама. Чтобы у человека было время на сон и на жизнь.… Поэтому, сижу, обдумываю более интересный вопрос, чем слушание пересказа как мы промоушен отработали. Думаю о деньгах, заработанных нелёгким трудом. Хоть пока их на руках нет, но ЮСон обещал, что в течении нескольких дней после возвращения, размер заработанного в Японии будет рассчитан бухгалтерией и поделён, согласно условиям контракта. Так что деньги уже как бы есть.… Куда бы их теперь деть? Желательно, с умом. Без ума — это не вопрос. А вот с умом… Дом купить? Не, с такими ценами на жильё, как здесь, этих денег точно не хватит.… Если хватит, то только на какую-нибудь «квартиру-пенал», в «новостроечной окраине». В которую входишь — и сразу от порога начинается кровать. Она же — кухня, стол, шкаф и диван. Хорошо, если ванная и туалет будут отдельно … а на что тогда потратить, если не жильё? Вложиться в бизнес? Какой? Кстати. Чем дело кончилось с проектом переезда семейного кафе в торговый центр? Думаю, на покупку оборудования и оплаты аренды помещения на несколько месяцев вперёд денег должно хватить. Правда там ещё появится персонал, который хочет получать зарплату каждый месяц. … Будет ли прибыль?

В принципе, судя по примерной оценке числа имеющихся у меня поклонников, заведение пустовать не должно. Повешу на стены свои плакаты… что мне нельзя делать по договору с агентством… Хм… Может тогда попросить «RedAlert» туда свой штаб перенести? Но наедят ли они на прибыль за месяц или нет? Нужно спросить у мамы, как у неё вообще бизнес-то идёт?

Дождавшись паузы в рассказе СунОк, задаю маме вопрос.

— А почему ты спрашиваешь, дочка? — удивляется мама.

— Думаю, куда пристроить деньги, — объясняю я и объясняю. — За промоушен агентство должно мне неплохо заплатить. Хочется потратить заработанное с умом. Чтобы не было потом мучительно больно.

СунОк перестаёт рассказывать — «как там оно было» и вытаращивается на меня.

— Ты подумала насчёт смены твоего «алконария» на что-то более трезвое и приличное? — спрашиваю я у неё. — Может, вложим деньги в твоё образование? И что у нас с проектом переезда кафе в торговый центр? Ты ведь делала бизнес-проект? Чем дело закончилось?

После моих вопросов онни задумывается. Я жду.

— Мой университет, не «алконарий», — начинает СунОк с обиды за своё учебное заведение.

У меня сложилось другое впечатление. Впрочем, не надо было мне так грубо. Это её «альма матер», какой бы она не была.

— Извини, я была не права, — винюсь я. — Но, всё-таки, ты уже что-то думала на тему своего образования? Ты же хотела заняться логистикой?

— Ну, я не знаю… — неопределённо высказывается онни. — Мне подумалось, что в мире есть более интересные занятия.

— Например? — с подозрением смотря на неё, спрашиваю я.

— Шоу-бизнес, например, … — уводя глаза в сторону «обтекаемо» произносит сестра.

Пфф…

— И как ты себе это представляешь? — интересуюсь я.

— Ну, в этом бизнесе есть разные работы, — поясняет СунОк, как ей видится. — Визажисты, костюмеры, операторы… Потом, там есть люди, которые работают с финансами. Финансы, это очень важно…

Перестав смотреть в угол, онни возвращаете свой взгляд обратно, и осторожно смотрит на меня.

— И? — подталкиваю я её продолжать.

— И я подумала… что шоу-бизнес, это интересно, — сообщает СунОк. — Я могла бы изучить какую-нибудь нужную профессию и работать вместе с тобой…

Вижу, как у мамы, после слов «вместе с тобой» выражение на лице сменяется с удивлённого на одобрительное.

— … Потом, мы же пели с тобой вместе на шоу? — добавляет ещё одну «соломинку» онни. — Всем понравилось…

— Вы вместе выступали? — удивляется мама.

— Чё мы там только не делали, — со вздохом говорю ей я. — Промоушен внезапно затянулся и наши все к этому оказались не готовы. И японцы к этому тоже оказались не готовы. Но поскольку все хотели всего и сразу, то между договорённостью об участии в шоу и съёмками самого шоу получалась разница всего в день-два. Поэтому, в сценариях было полно всяких внезапных творческих озарений и импровизаций. Мы там и «киомишничали»[1] и доски руками ломали[2] и в игры всякие дурацкие играли. То с бобами[3], то со стаканчиками[4], то с шариками[5]. Язык японский коверкали, произнося трудные фразы[6]. Самыми нормальными были кулинарные шоу[7]. Там можно было перехватить чего-нибудь вкусного. Однажды, на одном из шоу, кому-то из продюсеров, пришла в голову идея — «уйти в глубь веков». Предложили исполнить «что-то из раннего творчества группы». Сонбе исполняли[8], а мне, поскольку это всё было ещё до моего прихода в группу и хореографию я не разучивала, предложили отдельно исполнить что-то «раннего» из своего. Ну, я и вспомнила, как мы с СунОк «I Can’t Stand the Rain» готовили. «Минусовка» у меня была в телефоне. Попробовали с онни — она всё помнит. Мы вместе и выступили[9]. Я подумала, что у моей старшей сестры тоже должна быть своя минута славы.

— А почему я не видела этого шоу? — спрашивает мама.

— Не знаю, — опять пожимаю я плечами. — Наверное, ты пропустила. Но ничего страшного. Это было совсем недавно, найти видео будет не трудно. Главное, вспомнить, как то шоу называлось…

— «Токе-ча», — с готовностью подсказывает СунОк. — На тридцать втором кабельном канале Камагая.

— О, — говорю я. — Онни всё помнит. Найдём.

— Я старалась посмотреть все передачи с твоим участием, — говорит мама. — Но, похоже, что-то пропустила.

— Наверное, это из-за того, что страна другая и не всё тут показывают, — делает предположение СунОк и спрашивает у мамы. — Что говорят о нашей поездке в Японию?

— Ой, да ну его нафиг! — машу я рукой на СунОк вспомнив встречу в аэропорту. — К чёрту эту политику! Завтра тебе всё покажут и расскажут во всех подробностях. Мы дома. Давайте, проведём вечер в семейном кругу! Без этих, всяких, идиотов снаружи. Поговорим о своих проблемах. О будущем. Онни, расскажи лучше, что там с торговым центром? Есть смысл затеваться в нём с кафе, или нет?

— Ну, по поводу торгового центра, — поднимая глаза к потолку, начинает СунОк. — В общем, можно заключать договор на аренду помещения с арендодателем и начинать работать.

— Да? — удивляюсь я такой краткой формулировке и задаю уточняющий вопрос. — А как твоё исследование рынка? Прибыльно это будет, или нет? Сейчас вколотишь деньги, потом ведь их обратно не выдерешь!

— Будет прибыль! — тряхнув головой, уверенно обещает онни. — У тебя сейчас такая популярность, что людей будет полно! В очереди стоять будут!

Моя популярность? Чёт сомнительно мне как-то. Сегодня в аэропорту получил я этой популярности. Только прилетел, ничего не сделал, как говорится, ну если только рот открыл, зазевавшись. И — раз! Гнилым бананом в глаз! Твари. Убить мало…

— Сколько нужно денег единовременно? — желая конкретики, спрашиваю я у онни.

— Около сорока восьми миллионов вон, — бодро рапортует она.

Сорок восемь тысяч долларов? Чё-то многовато…

— В сумму входит годовая аренда большого зала, всё оборудование для кафе и зарплата персонала за один месяц, — видимо поняв мои сомнения, говорит она и поясняет. — Если оплатить сразу годовую аренду, то выходит дешевле всего.

Мда? Ну…, наверное, так где-то оно и есть.

— А сколько ты ожидаешь в месяц прибыли? — спрашиваю я и уточняю. — Чистой. Налоги уже тоже заплачены.

— При уровне посещаемости в семьдесят процентов, ежемесячная чистая прибыль составит около восьми миллионов вон, — обещает она и добавляет. — Я думаю, что посещаемость у нас будет сто процентов!

Смотрю на лучащуюся энтузиазмом онни и думаю — «гладко было на бумаге, да забыли про овраги». Больно хорошо всё выглядит. Это подозрительно. Наверняка есть какой-то подвох, который пока не виден…

— Ну и зачем тебе тогда идти в шоу-бизнес? — спрашиваю я у онни. — Будешь там годами стафом метаться и ничего не заработаешь в итоге. А вот совсем другое дело — владелица кафе. Уже уважаемый человек и доход, не чета стафовскому.

Вижу, что мама с гордостью смотрит на задумавшуюся СунОк. Видимо представляя, как будет выглядеть дочь в роли владелицы кафе.

— Ну… — неуверенно произносит онни. — В шоу-бизнесе интересно. Новое, неожиданное, яркое. Знаменитости. Другие страны…

— Не нужно путать туризм с эмиграцией, — предупреждаю её я. — Лично я, в этой поездке, ничего, кроме съёмочных павильонов, концертных площадок и гостиничного номера так и не увидела. Знаю только, что была в Японии. Если бы мне это не сказали, наверное, гадала бы до сих пор — где это я была?

— Ох, дочка… — с жалостью смотря на меня, охает мама. — Ты ничего не увидела?

— Ничего, мама, — кивая, подтверждаю я и продолжаю свою мысль. — Поэтому, я предлагаю онни фантазиями не заниматься, а смотреть на жизнь реально. Свободное время, это офигительно, когда оно есть. Если она будет управлять работой сотрудников, то оно у неё будет…

— И тебе она помочь сможет, мама, — говорю я, обращаясь к маме. — У меня в скором времени снова будет поездка в Японию. Агентство договорилось о проведении полноценного концерта группы. Наверное, это займёт по времени не меньше, чем две недели. У тебя уже здоровье и возраст, мама. Я не хочу, чтобы ты оставалась одна.

— Да что в этом такого страшного?! — энергично возражает в ответ мне она. — У меня всё нормально со здоровьем! Руки-ноги на месте. Всё в порядке. Дочка, не выдумывай! Езжайте, и не думай ни о чём!

— А как же Мульча? — спрашивает у меня СунОк. — Ты её не возьмёшь?

Я задумываюсь над вопросом.

Да, действительно, наверняка потребуют, чтобы я её взял. Популярности у неё там хоть отбавляй. И кто за ней тогда будет ухаживать если СунОк останется дома?

— Не знаю, — говорю я, смотря на сестру. — Скорее всего захотят, чтобы я её взяла. Но, думаю, что нам нужно рассматривать ситуацию исходя из худшего варианта развития событий. Президент СанХён болен, а новое руководство… Неизвестно, сможет ли оно быть эффективным? Вещи оно вроде говорит правильные, но, между говорить и делать, есть большое расстояние и ещё неизвестно, как оно получится. Поэтому, по мне, гарантированные восемь миллионов вон дохода в месяц выглядят предпочтительней, чем твой заработок за ещё одну поездку в Японию. Лучше воробей в руке, чем страус в небе.

— Страусы не летают, — поправляет меня СунОк.

— Это образное выражение, — говорю я.

— Здоровье у президента СанХёна так и не поправилось? — озабоченно спрашивает у меня мама.

— Толком не знаю, — отвечаю я. — Он остался в Японии. Врачи говорят о множестве проблем и обещают срок реабилитации после лечения длиною минимум в полгода. Думаю, что без него в работе агентства могут быть «пробуксовки».

— Президент остался один в Японии? — удивляется мама.

— К нему прилетела жена, — успокаиваю я её. — Он не один.

— Хорошо, — кивает мама. — Остаться одному, это страшно.

— А чего ты тогда тут храбришься? — спрашиваю я её. — «Езжайте, всё будет хорошо!». А?

— Мать должна заботиться в первую очередь о детях, — наставительно отвечает мне мама. — У вас впереди целая жизнь, вам нужно жить. А я вас вырастила, так зачем мне теперь вам мешать становиться на ноги? Езжайте! Ничего страшного со мною не случится.

Я вздыхаю, вспоминая свою маму.

— У нас есть другие темы для разговора? — спрашиваю я. — Не такие «колючие». Мирные, семейные?

— Ты же сама заговорила о деньгах, — напоминает мне онни. — А разговоры о деньгах — всегда «колючие».

Ну да. Как обычно — «сам дурак».

— Что ты хочешь, дочка? — спрашивает у меня мама.

— Хочется тишины и покоя, — признаюсь я. — Включить телек, ты и онни будете смотреть дораму, а я буду просто лежать и тащиться, что ничего не нужно делать.

— Движение, это жизнь, — хмыкнув, говорит СунОк.

— А покой — это дорогое удовольствие редкой доступности, — парирую я.

— Ты разве не хочешь поговорить с мамой?

— У меня завтра будет достаточно разговоров, чтобы язык отвалился. Мама рядом. Всё хорошо. На текущий момент этого достаточно.

— СунОк, ну ладно, не шуми, — машет на онни рукой мама. — Видишь, ЮнМи устала. Давайте посмотрим дораму. Где пульт? Куда я его дела?

Мама начинает озираться в поисках пульта от телевизора.

— Что у тебя будут завтра за разговоры? — любопытствует СунОк, обращаясь ко мне.

— Та тысяча всяких будет, — обещаю я. — И по деньгам, и по долгам…

— По каким долгам? — сразу настораживается онни.

— По творческим, — объясняю я. — Присяга скоро. Военные просили им что-то музыкально-героическое написать, а у меня ни одной мысли в голове нет…

СунОк задумывается.

— Вот, нашла, — довольным тоном произносит мама, показывая пульт. — Давайте, устраивайтесь поудобнее. Я начала смотреть новую дораму — «Чосонский лучник». Там играет красавчик Нам СуХи. СунОк, тебе понравится.

Я перемещаюсь из положения «сидя» в положение «лёжа» на то место где я обычно валяюсь по выходным, Мульча с готовностью вскакивает мне на живот, а мама, нажав на пульте кнопку, включает телевизор.

«… аэропорту Инчхона.» — раздаётся неожиданно громкий голос диктора. — «Брошенный кем-то из толпы банан угодил ей прямо в лицо.»

Называется, посмотрел дораму… Чёрт бы их всех побрал!

— Это что такое? — ошарашенно спрашивает мама, смотря на экран телевизора на котором показывают, как по моей физиономии брызгами разлетается гнилой банан. — Кто это сделал?

— Соотечественники, — со вздохом говорю я.

— Какие ещё — «соотечественники»? — поворачиваясь ко мне, удивлённо спрашивает мама.

— С которыми я живу в одной стране, — пожав плечами, поясняю я и прошу. — Ладно, мам, оставь. Давай посмотрим твою дораму.

— Что значит — оставь? — уже возмущённо восклицает мама. — Нужно в полицию обратиться. Это хулиганство!

«… представитель полиции заявил, что полиция займётся расследованием инцидента…» — как будто подгадав момент, сообщает ей диктор.

— Вот, видишь, — говорю я маме. — Полиция уже занимается. Они обязательно никого не найдут. Давай дораму смотреть.

— Что значит — «никого не найдут»? — не понимает меня СунОк.

— Тех, кто в глаза мне лазером светил, не нашли. Тех, кто на тебя с мамой напал — не нашли. Кто нам кафе разрисовал — не нашли, — напоминаю я и поясню. — Не вижу причин, по которым полиция вдруг изменила бы своей традиции и кого-то взяла и нашла. Забей. Давай смотреть дораму.

— Что значит — «забей»?! — продолжает не понимать моего пофигизма онни. — Надо жаловаться! На бездействие полиции!

Я ничего не успеваю ей на это ответить, так как в этот момент раздаётся звонок во входную дверь. Это ещё кого принесло на ночь глядя?

— Это кто? — удивлённо посмотрев на маму, а потом на меня спрашивает СунОк.

— Санта-Клаус? — предполагаю я. — Или полиция, с пойманными соотечественниками?

— Я посмотрю, — говорит онни, поднимаясь на ноги.

— Подожди дочка, — останавливает её мама, тоже вставая. — Не ходи одна. Пойдём вместе.

Смотрю с пола, как мама и СунОк уходят открывать дверь. Надо бы тоже встать, пойти вместе с ними, но чё-та так лееееннь… Кого бы послать вместо себя? О!

— Мульча, — говорю я кошатине, разлёгшейся у меня на пузе. — Сходи там с ними, на усиление. Проконтролируй.

Но кошатина, даже глаза не открыла на предложение, только ухом дёрнула.

— Как нехорошо, — взялся я стыдить животину, — кормишь тебя, поишь. А ты даже не хочешь сходить помочь дом от врагов отбить. Несознательное ты животное. Ненадёжное. Нет в тебе этой… уверенности в завтрашнем дне!

В комнату заваливают мама и онни, таща с собой здоровенную корзину розовых роз. В воздухе резко начинает пахнуть цветочным магазином — зеленью и влагой.

— Это тебе, — говорит онни, ставя вместе с мамой корзину на пол недалеко от меня. — Доставка. Ещё и письмо есть.

Не спеша вставать и закинув голову назад, вверх ногами разглядываю притащенное. Где-то я уже видел растения похожего цветового окраса…

— Онни, кинь в меня письмом, — прошу я.

— Может, ты сама встанешь и возьмёшь? — в ответ предлагает она.

— Не тот случай для такого сильного напряжения организма, — отказываюсь я от движений.

— Корзина роз — не повод встать с пола?

— Они завтра все всё равно завянут, — говорю я. — Чё суетиться? Вот если бы мне могильную плиту бы прислали, тогда да, был бы повод встать.

— ЮнМи, что ты говоришь! — всплеснув руками, начинает ругать меня мама. — Какую ещё могильную плиту?

— Мою, — говорю я. — Тогда бы точно был повод встать, почитать. Интересно ведь, что мне там соотечественники в последний путь написали?

— Как щас дам! — обещает мне онни, показывая кулак. — Когда ты язык научишься уже держать за зубами?! Все проблемы у тебя от этого! Не буду я в тебя ничем кидать! Вставай и читай сама!

— Ну, он-ннни… — начинаю я ныть, желая вызвать жалость к своей персоне. — Ну, пожалуйста-а… Ты же добрая. Я тут только пригрелась, так удобно. Встанешь, место остынет. Ну, кинь…

— Хватить мной манипулировать! — неуступчиво отвечает онни. — Не буду я в тебя кидать. Вставай и читай сама!

— Тогда, может, ты мне прочтёшь? — предлагаю я другой вариант развития событий. — Тебе же тоже интересно, что там написано?

СунОк поджав губы, смотрит на меня.

— И читать я тебе не буду, — помедлив, снова отказывает мне она.

— Ну и ладно… — не расстраиваюсь я. — Пусть тогда валяется. Встану, прочту. Может, завтра. Да, Мульча?

— Тебе что, совсем не интересно, кто тебе написал? — помолчав секунд пять спрашивает онни.

— Да небось фигня какая-нибудь, — отвечаю я. — Ради которой даже шевелиться не стоит.

Вздохнув, СунОк достаёт из роз большой белый конверт из блестящей бумаги, по которому что-то написано золотом.

— Я прочитаю! — с угрозой в голосе обещает она мне.

— Давай же! — тороплю я. — Я уже вся в нетерпении.

СунОк распечатывает конверт и достаёт из него лист бумаги.

— Все узнают, — предупреждает она меня, не спеша читать.

— У меня нет секретов от семьи, — отвечаю я.

— Ну, хорошо, — говорит онни, разворачивая сложенный листок.

— «Дорогая ЮнМи» — читает она, — «Поздравляю тебя с завершением твоего первого промоушена. Смотрел, когда была возможность, твои выступления. Ты стала настоящей звездой. К сожалению, не смог тебя встретить, дела службы. Посылаю тебе этот б…