Айдол-ян. Часть 3

Трек шестнадцатый

Время действия: двадцать восьмое августа

Место действия: дом семьи ЧжуВона, телефонный звонок, раннее утро

— Да, СанУ, — говорит МуРан. — Здравствуй. Слушаю тебя.

— Госпожа МуРан, прошу прощения за ранний звонок, но есть срочная информация, которую вы должны знать. Мне поступило сообщение, что расположение воинской части в которой находится господин ЧжуВон, подверглось артиллерийскому обстрелу со стороны КНДР. Ваш внук оказался в числе легко пострадавших.

— Что с ним?

— Установлено, что он получил многочисленные царапины верхней части спины в результате попадания в неё осколков камней.

— Камней?!

— Камней, госпожа. Когда снаряд взорвался, камни разлетелись и часть попала в спину вашего внука. Раны неглубокие. Господину ЧжуВону сделали укол против столбняка и перевязку. Сейчас он находится в военном госпитале под наблюдением врачей.

— Это точно? Ничего больше?

— Совершенно точно, госпожа. Источник информации очень надёжный. Также пострадала госпожа ЮнМи. Она тоже доставлена в тот же госпиталь.

— Она ранена?

— Не могу точно сказать, госпожа. Скорее всего, да, поскольку была эвакуирована. Но, насколько серьёзно сейчас я сказать не могу. Выясню в ближайшее время.

— Хорошо, СанУ. Как узнаешь, позвони мне.

— Будет сделано, госпожа. У меня больше нет срочных новостей.

— Я поняла. Жду твоего звонка.

МуРан, разрывает соединение и, собираясь положить телефон, внезапно задумывается, держа его в руке.

Время действия: двадцать восьмое августа

Место действия: общежитие группы «Корона»

Влетает КюРи с круглыми глазами и планшетом в руке.

— Срочно! — кричит она. — Нашу Агдан чуть не убили на границе!

Присутствующие замирают от новости. ДжиХён с недонесённой до губ чашкой кофе.

— Северяне устроили артналёт! — продолжает делиться новостями КюРи. — Агдан ранена во время перестрелки! Доставлена в один из военных госпиталей министерства обороны!

— А как мы тогда будем выступать в «Tokyo Dome»? — задаёт вопрос ДжиХён ставя чашку обратно на блюдце. — Сильное ранение? Она сможет выступать?

— Ничего неизвестно! — сообщает КюРи. — Только то, что ранена и в госпитале.

— Наверное, придётся ехать в госпиталь, — говорит ХёМин. — Узнавать, как у неё здоровье.

— Эх, жаль я не поехала с ЮнМи! — сожалея, говорит БоРам. — Мы бы с ней, да с морпехами из её части, до Пхеньяна бы уже дошли!

— Неприятная новость, — озабоченно качая головой произносит СонЁн. — Если ЮнМи сильно пострадала, это может повредить нашим планам. Нужно звонить менеджеру, узнавать, что нам делать.

— Да, — подумав, соглашается с ней КюРи. — Неприятная ситуация.

Время действия: двадцать восьмое августа, около восьми часов утра

Место действия: Сеул, военный госпиталь.

Лежу на больничной койке, никого не трогаю. В ушах — ватные тампоны с полезно действующим на организм лекарством, в животе — не менее полезно действующий на организм завтрак, в руках — планшет, выделенный госпиталем «на попользоваться» от щедрот министерства обороны. Вот, пользуюсь. Узнаю новости.

Вчера, моё выступление закончилось, можно сказать, на «эпической ноте» — северяне высыпали на голову тазик снарядов. Видно, категорически не понравилось. Как я прочитал в новостях, МИД КНДР успел распространить сообщение в котором заявил, что: «… лидер северной Кореи приказал своим фронтовым военным подразделениям перейти в «полувоенное состояние» после того, как огнём одного из воинских подразделений была уничтожена акустическая установка занимавшаяся на границе страны пропагандистской деятельностью. Лидер нации, товарищ Пак ЧенЫн заявил, что свободолюбивый северокорейский народ больше не потерпит издевательств. «Время снисходительного отношения к постоянным провокациям на границе закончилось», — сказал он. — «Раз наша миролюбивая политика воспринимается исключительно как наша слабость, значит, отныне доблестная северокорейская армия будет отвечать ударом на удар. У страны есть чем ответить агрессору, вплоть до ядерного оружия».

В общем, вчера, когда я практиковался в пикировке с ЧжуВоном, я как говорится — «словно в воду глядел». Довели соседей до того, что они натурально — «с катушек съехали». Плюс, наверное, ещё и ядрёна бомба, подняла у них в собственных глазах уровень своего величия. Всё вместе сложилось и они — «влупили»! И надо ж тому случиться, что под раздачей оказался именно мой концерт! Свезло, как говорится, как утопленнику…

С нашей стороны, как сообщают наши СМИ, в ответ тоже был нанесён «ответный удар, в результате которого огневые точки врага были подавлены». А с северной стороны, сообщают, что наш удар — «не достиг результата». В общем, концов не найти и по сделанным заявлениям каждая сторона победила другую, если не два, то уж три раза точно. По случаю победы, «прямо с утра», наши накатали жалобу в ООН с просьбой утихомирить «агрессора» и будут требовать созыва внеочередного совещания совета безопасности. Только непонятно, если победили — чего тогда жаловаться?

А вот лично я, вчера стал жертвой этой победы. Сначала чуть не убили самым натуральным образом, а потом — чуть инвалидом не сделали. После того как закончился обстрел, ЧжуВон бесцеремонным образом, схватил меня за шкирку и рывком поставив на ноги, принялся осматривать меня, словно коня, выставленного на продажу, на наличие изъянов. Начал снизу, задирая голову, дошёл до верха. Вижу, что губы у него шевелятся, понимаю, что что-то у меня спрашивает, а я не слышу! В голове гул какой-то, а в ушах — словно ватой заткнули. Он на меня посмотрел, голову за подбородок мою повернул и в лице изменился. Сунул руку куда-то к шее, провёл у уха и показывает мне свои пальцы в чём-то красном. Я сначала не понял, подумал — краска. А потом до меня дошло — кровь! Моя кровь! Меня убили! И так мне плохо сразу стало. И в боку боль появилась страшная, и земля куда-то наклонилась резко.

Через пару секунд помутнение прошло, обнаруживаю, что ЧжуВон держит меня на руках и орёт: НОСИЛКИ! ОФИЦЕР РАНЕН! СРОЧНО НОСИЛКИ! Хоть уши у меня были заложены, но так орал прямо возле уха, что я услышал. Потом он меня уложил на носилки, двое солдат бегом понесли. ЧжуВон взялся бежать рядом, а я лежал, смотрел в тёмное небо и думал — «Ну пипец! Ничего не успел, а уже убили! В правом боку это точно осколок. Печени — кранты. А кровь на шее, это сонная артерия повреждена. Точно не донесут. Умру по дороге от потери крови. Обидно просто. Вот, за что?»

Но, меня, к удивлению, благополучно дотащили до какого-то грузовика, рядом с которым оказывали медицинскую помощь пострадавшим. Думал, что умираю, а меня начали спасать. Военврач осмотрел мне шею, потом начал у меня спрашивать. Тоже вижу, губы у него шевелятся, а звука нет! Вообще ничего не слышу. А он смотрит на меня и ждёт. Ну я ему ответил. Правда сейчас не могу объяснить себе сам, почему сделал это на немецком. «Нихт ферштейн!», я ему сказал. После этого, врач видно решил, что дело совсем плохо и попытался меня посадить в носилках. Помощники у него нашлись, помогли приподнять. И тут в боку у меня как полыхнуло! Я как заорал! Вспомнил, что у меня осколок и рассказал печальную весть про свою погибшую печень, хотя сам себя при этом толком не слышал и говорил словно в какую-то немую комнату. У военврача ТАКИЕ глаза после этого стали! Меня аккуратно откинули обратно, как до этого лежал, осмотрели правый бок, понажимали на него пальцем, я поорал в ответ на каждое нажатие, после чего, врач расстегнул на мне красивую маскировочную форму и принялся смотреть, чего там у меня. А там синячище такой на боку! Сине-красный, здоровый! Я его потом во всех подробностях разглядел уже в госпитале.

Оказалось, это не осколок, а — ГИТАРА. Она же у меня на шее висела, когда ЧжуВон меня со сцены сдёрнул и на землю плюхнул. Прямо на неё животом и плюхнул! Блин… а я думал — печени хана… Ничего с синяком делать не стали. Поняв, что ерунда, принялись за голову. Сонная артерия оказалась тоже не при делах, при делах оказались уши. Ничего не слышат, а из правого — кровь. Сунули мне в каждое ухо что-то мокрое и холодное, а потом, видно, чтобы засунутое не вывалилось, обмотали бинтом. Из-под челюсти, вокруг ушей. Вкатили на прощание укол в плечо и оттащили в сторону, освободив место для следующего. ЧжуВон, меня как увидел, после перевязки, так его просто перекосило от смеха, хотя обстановка явно была не смешная. Глядя на его гримасы, я представил, как я выгляжу с этой повязкой вокруг головы, тут же сел, невзирая на боль в боку и принялся сматывать с себя этот бинт дурацкий.

ЧжуВон пытался было помешать, но я наорал на него, отдавая громкие и чёткие приказы вроде: «Отставить, ефрейтор! Слушай мою команду! Выполнять!». Отбился, от желающего меня спасти. Айдол я, или нет? Лучше с окровавленными ушами, чем с такой позорной повязкой на голове. Все ж потом конями ржать будут, если кто сфотает! А затем меня с ЧжуВоном, загрузили в грузовик и повезли в госпиталь. Я лежал, не суетился, потому, что голова кружилась. Слабая у меня голова. Не первый раз замечаю за ней эту особенность. По дороге грузовик перехватили машины скорой помощи, меня перегрузили в одну из них и дальше я уже поехал с большим комфортом, даже местами под сирену. По приезду, на осмотр я уже пришёл своими ногами. Пока доехали, стало легче, планета практически перестала раскачиваться и уши стали слышать. Пусть как через вату, но, что говорят, слышно. После осмотра, поставили мне по ушам диагноз — баротравма среднего уха в обоих ушах. В правом — травматическая перфорация перепонки. На человеческом языке — разрыв перепонки. Дали таблеток, два укола в зад, душ, чистая пижама, койка в палате, на которую я упал и отрубился.

Сегодня утром разбудили, завтрак, осмотр у врача. По сравнению со вчера, ощущаю себя гораздо лучше. Врач, осмотрев, успокоил, что ничего страшного. Размер и степень перфорации не требует хирургического вмешательства. «Такое…», — сказал он, — «…лечится антибиотиками и, как правило, разрыв зарастает сам в течении одной, максимум пары недель. Но если этого не произойдёт в течении двух месяцев с момента травмы, тогда нужно будет обратиться к хирургу».

Оптимист этот доктор. «Ничего страшного, острота слуха не уменьшится». А как насчёт того, что я — музыкант?! Что уши, это мой инструмент? Может, даже чуть ли не основной?! Я спросил. Мне сказали, что проблем в этом плане быть не должно. Вроде нет однозначной статистики, что музыканты после таких дел, что-то теряют. Но, надо наблюдаться.

«Подонки! Подонки все! Однозначно!» — невольно вспомнил я Жириновского, когда мне сказали, что — «вроде ничего быть не должно». — Эти, значит, тех бесили, показывая своё превосходство, а те им показали, что тоже круты, а в итоге всего этого мозгоклюйства чуть не убили — меня! Да ещё, может, без куска хлеба оставили! Слов просто нет, человеческих. Одни матерные! Просто ад какой-то!

Вот, попросил планшет. Первым делом, когда дали, полазил по сети, просмотрел информацию по баротравмам ушей. Узнал, что, оказывается, бывают ещё и баротравмы пазух черепа! Как же хрупок человек! Как он умудряется жить, несмотря на такое огромное количество существующих диагнозов?! Начинаешь думать об этом и понимаешь, что уму это просто непостижимо! Но, да. В целом, про уши пишут — неприятность, но из разряда небольших. Всё само собой восстанавливается. Плёнка в ухе эластичная, заживает сама и быстро, и даже потом никаких последствий для людей с музыкальным слухом. Впрочем, исключения есть всегда и везде и если вам «посчастливилось», то что ж? Такова судьба. Уши вам от природы слабые попались. Вот, буду теперь ждать, выяснять, какие именно мне попались уши. Подонки все, однозначно!

Зашёл к себе на почту, отправил всем, из тех, о ком подумал, что это им будет интересно, сообщение, что жив-здоров, и пусть не верят тому, что пишут в «тырнете» и газете. После этого, пошёл посмотреть последние новости о происшествии. Полистав, понял, что их собственно, ещё нет. Всё случилось поздно вечером, потом была ночь. Если армейские, что и решали за это время, то гражданские обозреватели лишь недавно проснулись, и, если ориентироваться на время, только пришли на работу, и пока лишь только «усваивают» полученную информацию, чтобы переварив, выкинуть «переваренное» из себя на газетные полосы и телеэкраны. Кстати, вопрос. Как они могли подать жалобу в ООН, если там ещё тупо все спят? Разница ведь в четырнадцать часов! Нестыковка, однако.

В общем, читать о международных новостях в разрезе инцидента с обстрелом, пока нечего. Пока есть только новости, которые никто не объяснил, а я их и сам знаю в том объёме, что сообщают. Лучше сейчас ознакомится с тем, что происходит в индустрии корейского шоу-бизнеса. А то, как на другой планете живёшь и другой работой занимаешься…

«… как стало нам известно, ни одна из двух выпускниц прошлого года школы «Кирин», имеющие мировую известность, не порадуют своим присутствием её стены в день начала учебного года. По словам представителя агентства «FAN Enterthament», Пак ЮнМи, известная как Агдан, не посетит праздничных мероприятий из-за опасений за свою безопасность. Злоумышленники, пытавшиеся нанести ей вред, светя в глаза, предположительно лазером, до сих пор не найдены…»

Офигеть, ЮСон прямой как шахматная ладья… Я думал, он как-то подипломатичнее ответит. В традициях востока завернёт что-нибудь, такое-эдакое… Он же, серпом по обстоятельствам с размаха вжикнул! А с другой стороны — чего слова зря тратить? Коротко и ясно — обеспечьте безопасность, потом приглашайте! Ну и пусть там суетятся, если хотят видеть топ-особ. Злоумышленников действительно, так и не нашли. Полиция — ни гугу. Слилась она с ними в экстазе, что ли? Те им бабки в карманы суют, а они их за это кроют! Извращуги…

«… Причина отсутствия известной скрипачки госпожи Ли ХеРин более приятная, чем у Пак ЮнМи. Госпожа Ли ХеРин сообщила, что находится в положении и по понятным причинам теперь старается избегать людных мероприятий с большим эмоциональным фоном…»

Положении? Беременна? Ли ХеРин — беременная?! Охренеть просто с таких новостей! Теперь понятно, почему она так быстро свернула свою концертную деятельность! Я, значит, беспокоился о ней, а она в это время по постелям кувыркалась! У-у, женщины, предательство вам имя!

Ну их нафиг, эти новости шоу-бизнеса! Одни сплетни про то, кто к кому в койку залез и на сколько с этого разбогател. Нет, чтобы использовать мозг свой для достижения результата, нет! Лучше мы будем использовать половые органы! Читать просто противно… Пф! Пойду я отсюда, загружу мозг чем-то интеллектуальным, что-то новое узнаю. Ну, Ли ХеРин, ну не ожидал… На ангела ведь была похожа, а всё одно… О! Вот. Заголовок выглядит весьма умно — «Длинный хвост» и стратегия блокбастера». Блокбастер — это понятно, а вот, что за штука хвост…

….

Пфф!

Прочитал статью. Интересно. Если в двух словах, то «длинный хвост», это понятие описываемое с помощью графика степенной функции. Площадь под левой частью которого — это число продаж нового товара за короткий начальный период, а в правой части — продажи того же товара, но уже растянутые по времени, в годах.

График степенной функции, иллюстрирующий динамику уровня популярности товара. Слева — изображение пика продаж и их постепенный спад, до вывода товара из ассортимента. Справа — «длинный хвост». Площади левой и правой частей графика равны.

Теория, опираясь на математические выкладки, доказывает, что поскольку пощади под функцией слева и справа равны, то и итоговое число продаж будет одинаковым только время будет разным. Но вот оказалось, что для музыкального рынка это совсем не так. Не действует этот рынок согласно данной теории! В статье подробно объяснялось, почему так может быть, это, в целом, интересно для общего развития, но меня больше всего поразили цифры. Спустя десть лет после опубликования теории провели статистический анализ и выяснилось, что — «…В 2008 году из тринадцати миллионов песен продажа пятидесяти двух тысяч составила восемьдесят процентов дохода в индустрии. Десять миллионов песен не были проданы вообще!»

Пятьдесят две тысячи — восемьдесят процентов дохода индустрии!! Десять миллионов — вообще не продали!! А за прошлый год установлено, что — «…сейчас, один процент исполнителей зарабатывает семьдесят семь процентов всех денег!» Всех денег! В статье ещё приведено мнение известного председателя совета директоров, правда, мне его имя ничего не говорит, но не важно. Так вот, он, в начале поддерживавший эту теорию, теперь изменил своё мнение относительно неё и сказал — «Длинный хвост» — интересное явление, и у него есть все условия для существования, но львиная доля дохода все равно остается в пиковой части». В «пиковой части»! Понятно?! И тут же под этим мнением, в статье приведена выдержка из книги «Стратегия блокбастера» Аниты Элберс, профессора Гарвардской школы бизнеса. Она, делая вывод после своих исследований рынка, подытожила, что — «Умные менеджеры ставят огромные суммы на нескольких фаворитов. Так они обеспечивают себе крупный выигрыш».

О! Вот она, истина! Вот как работают крупные лейблы! Ставят на фаворитов и «обеспечивают себе крупный выигрыш». Поэтому, скромничать с «Sony Music» не стоит. Я ведь фаворит? Фаворит! Значит, на меня они поставят огромные деньги. Никуда они не денутся, раз у них бизнес такой!

Отставив планшет в сторону, ещё раз прокручиваю в голове то, что осталось после прочтения.

Всё правильно, — ещё раз прихожу с тому же самому выводу. — Миндальничать не стоит. Пусть платят, не обеднеют. А Ли ХеРин ещё сто раз пожалеет, что вместо чистого служению музыки выбрала постельные утехи с чьим-то сыном! Если бы это он создал сеть этих зубных клиник, то можно было бы ещё как-то понять. Перспективный с шилом в заднице. А так… Ещё неизвестно, пропьёт он их или прогуляет, когда отец помрёт. Оно ж, когда даром досталось, цены особой не имеет…

Краем глаза замечаю какое-то движение. Поднимаю голову от планшета и вижу в дверях палаты медсестру, в довольно плотно сидящем на ней белом медицинском халате. А точнее — халатике… Ибо не длинный. Совершенно. Она делает мне какие-то знаки рукой, похоже, подзывая к себе и судя по шевелящимся губам, что-то говорит. Но у меня в ушах вата с лекарством. Сейчас я только хорошо вижу, слышу же, как змея. Вибрацией через пол…

Надо подойти… — думаю я, закончив разглядывать девушку. — Вынуть из ушей затычки и узнать, что ей от меня надо. Ко мне она сама идти не хочет, может, от того, что госпиталь военный, не пятизвёздочный и в обращении с пациентами у них тут свои правила. Медсестра сейчас как раз и настаивает на их соблюдении. Наверное, или анализы сдавать, или на обследование зовёт…

(несколько позже)

— А ты чего тут? — удивлённо спрашиваю я у ЧжуВона.

Сестра сказала, что меня «ожидает в коридоре посетитель» ну я вставил вынутую ватку обратно себе в ухо и «поскользил» туда, где ожидают в выданных тапочках на размер больше моего. В конце моей импровизированной «конькобежной дорожки» я обнаружил ЧжуВона. И он, увидев меня, пошевелил губами. И ещё раз. Я, вспомнив об нынешних особенностях своего организма, вынул ватку, чтобы слышать ответ, задал вопрос.

— Мне тоже досталось. Ерунда, но оставили подлечиться, — отвечает ЧжуВон и ещё раз обежав меня глазами спрашивает. — Ты, как?

— Потрясающе, — отвечаю я. — Просто слов нет, как хочется прибить того, кто мне всё это устроил!

— Кто тебе это устроил? — подумав, спрашивает ЧжуВон.

Похоже, он понял о ком я, но решил «закосить под дурачка».

— Тот, кто устроил меня в армию, — начиная злиться, говорю я. — Случаем не знаешь, кто это был?

— Это была фатальная ошибка, — помолчав, неожиданно признаётся в сделанном ЧжуВон. — Вообще, связаться с тобой было фатальной ошибкой. Ты где взяла эту песню, зараза?

— Какую песню? — чувствуя, что градус внутреннего негодования внутри меня продолжает подниматься, спрашиваю я. — У меня их много.

— Про драконов. Где ты её взяла?

— В голову пришло! Тебе какое дело?!

— Пришло в голову? Чем ты её обдалбываешь, когда придумываешь, что у тебя в неё приходит такая… такой… Чёрт знает, что тебе в неё приходит! Знал бы, чем закончится, я бы вчера тебя ещё на наблюдательном пункте на ту сторону перекинул! Занималась бы уничтожением там, нации бы пользу приносила!

— В чём дело? — выпятив челюсть и примериваясь, куда бы почувствительнее врезать этому пацаку, спрашиваю я. — Чего ты так возбудился?

— Что ты знаешь о драконах? — задаёт вопрос пацак.

— Ничего я не знаю, — говорю я и агрессивно заявляю. — Я с ними не знакома!

ЧжуВон делает «покер фейс» и произносит что-то матерное себе под нос. Неразборчиво.

— Почему, когда ты что-то пишешь, ты не узнаёшь о чём ты пишешь? — спрашивает он, убрав руку от лица.

— А в чём дело? — спрашиваю я, начиная догадываться, что я, похоже, слоном развернулся со своими драконами в корейской посудной лавке символов и традиций.

— В том, что драконы — символ императорской власти, — сообщает мне ЧжуВон. — Ничего под черепушкой не ворочается, а?

Прислушиваюсь к процессам, происходящим под своей черепушкой.

— Нет, ничего, — говорю я.

— Ну так пойди и почитай! — советует он мне.

— Я спать собиралась, — нагло говорю я.

ЧжуВон вздыхает как слон, увидевший, что сено закончилось.

— Ты безнадёжна, — говорит он и, махнув на меня рукой, разворачивается и идёт прочь.

Чё это он? Даже не подрались, — думаю я, смотря ему в след. — Что там с этими драконами приключилось? Придётся идти, читать.

Втыкаю ватку обратно себе в ухо и начинаю «скользить» в сторону своей палаты, сердясь, что сон откладывается.

(позже, в палате. Недовольная ЮнМи с ногами сидит на своей кровати, читает в планшете)

Сижу, вместо того, чтобы лечь спать — разбираюсь с драконами. Просто пипец какое увлекательное занятие! Ну да, драконы символ высшей власти. В императорском дворце, в тронном зале, на потолке выполнено их изображение. Всё правильно, только дальше идут, «нюансы».

Оказывается, в Корее, одним из символов синего цвета является дракон. А у меня — синие глаза. При этом сам синий цвет относится к «женскому началу», так как связан с весной, рождением чего-то нового, с непостоянством и буйством стихий. Из-за этого, он так же ассоциируется с разрушением, так как несёт несокрушимую и неуправляемую силу. Причём, синий цвет, как символика, не разделяется на оттенки. Весь спектр от цвета морской волны до фиолетового, это всё — «синий». Вполне возможно, что «Голубые драконы» на самом деле не голубые, а «синие». Несокрушимая и буйная сила, так можно перевести их название.

Это я понял. И подозреваю, что есть ещё какой-то смысл в том, что глаза у меня синие и попал я служить в бригаду «драконов». Причём в бригаду «Голубых драконов», или «синих драконов», и тело у меня женское, «синее». И это всё может что-то значить ой-ё-ёй как, только вот что, сейчас мне непонятно. Так вот с наскоку, за один раз, не разобраться. Для этого нужно знать массу информации по этой тематике, может где-то и в смежных темах «шарить», а я никогда ни драконами, ни корейской императорской властью не интересовался за полной мне ненадобностью.

Лягу-ка я лучше спать, пока есть возможность. Смысл мне голову ломать? Кому надо, объяснят, если им надо. А если им не надо — ну и пусть с ними! Мне тоже не нужно…

(позже. госпиталь. Медсёстры болтают в ординаторской)

— Я сегодня видела нашу новенькую вблизи. Нужно сказать — вау!

— Новенькая, это ты про кого?

— Агдан. Которую привезли ночью.

— А-а, принцесса! Я тоже её видела. Глаза у неё, это действительно, нечто.

— Там не только глаза. Я сегодня её кожу на лице вблизи разглядела. На ней ни грамма косметики не было, а у неё лицо, как с рекламного плаката — ни одного изъяна! Бывает же такое.

— Бывает, но к сожалению, как всегда, не у тебя, а кого-то другого.

— Фигурка у неё тоже хороша. Стройненькая и ноги длинные. Если добавить лицо, умение петь и танцевать — она, считай, идеальна. Всё, как должно быть у принцессы.

— Вот её жених это заметил и захватил её себе. Мне рассказали, что он прикрывал её своим телом от осколков, а потом, когда она была без сознания, отнёс на руках в перевязочный пункт.

— Вау, как же красиво и романтично! Прямо как на ТиВи показывают!

— Да уж, везёт некоторым. Молодой, красивый оппа, влюблённый так, что носит на руках и к тому же — богач. Готовый сюжет для сериала. Просто завидки берут.

— Не стоит тратить силы на зависть. Агдан и её жених люди другого уровня, поэтому у них всё гораздо сказочней, чем у людей уровнем ниже.

— Онни, а разве Агдан не из бедной семьи? Мне кажется, ты что-то путаешь.

— Разве?

— Да, у Агдан семья совсем не из богатых. И у неё нет отца. Она сама всего добилась.

— С такими внешними данными как у неё, думаю, это было не трудно. Будь у меня хоть четверть того, что есть у неё, я бы уже… У-у, я бы вам уже прислала приглашение на свою свадьбу с миллионером!

— Непросто ей будет в богатой семье. Там другие порядки, чем те, к которым она привыкла.

— Справится. Раз муж её так любит, ей будет многое прощаться. И потом, быть женой второго сына гораздо лучше, чем первого[32].

— Да уж… И тут ей повезло. Оказывается, настоящие принцы действительно существуют. Нужно только найти. Своего…

Время действия: тот же день, недалеко до полудня

Место действия: агентство «FAN Enterthament»

— Какие ещё венки? — не понимает ЮСон.

— С благодарственными надписями от народа Кореи за защиту, — отвечает КиХо.

— Ещё раз, что за фан-клуб? — подумав, просит повторить ЮСон.

— «Red Alert», господин директор, — отвечает КиХо. — Неофициальный клуб Агдан.

— Неофициальный? Хм, а ведь идея хороша. Не каждое агентство может выставить у своего входа такие венки. Даже думаю, ««FAN Entertainment» — единственное агентство в стране, кто может такое. КиХо, подключи к этому делу ЁнЭ. Пусть она проконтролирует процесс, всё равно, без дела болтается. И ещё, пусть она отвезёт несколько венков к дому Агдан.

— «Red Alert» уже сообщили, господин директор, что они уже повезли часть венков, чтобы поставить их у дома Агдан.

— Мда? Однако, бывают же разумные люди… КиХо, тогда, найди того, кто у нас занимается фан-клубом «Короны». Пусть они тоже привезут венков. И цветов. И побольше. Праздничной атмосферы много не бывает. Можно шарики. И пусть тоже отвезут часть к дому Агдан. А как всё сделают, обеспечь журналистов из новостей. Пусть всё снимут и в новости. Понял?

— Да, директор ЮСон. Я понял, всё будет сделано.

Время действия: примерно в это же время

Место действия: дом ЮЧжин. ЮЧжин сидя перед монитором компьютера, внимательно читает сообщения в чате.

[x. x] — Срочно! Вы слышали, что Агдан получила ранение во время обстрела на границе?!

[x. x] — Слышали уже. «Red Alert» уже успели поставить благодарственные венки от имени нации у дома её семьи и у агентства. Фан-клуб «Короны» тоже привёз венки. И туда, и туда. Есть фото из агентства:

[x. x] — Вау! Не слишком ли много поздравлений?!

[x. x] — И не слишком ли круто — «от имени нации»?

[x.x] — «Red Alert»? А это кто ещё?

[x. x] — «Red Alert» — неофициальный фан-клуб Агдан. «FAN Entertainment» не внесло их в свой список поддерживаемых фан-сообществ, но они не унывают, что у них не будет от агентства пригласительных на мероприятия и скидок на мерч. Они, похоже, поставили себе целью переплюнуть по упоротости самых упоротых фанов «Соши». Я зашла к ним на страничку, посмотреть. Это нужно видеть. Просто что-то с чем-то!

[x. x] — А что там такого?

[x. x] — Они верят в то, что Агдан — настоящая принцесса. Если ты в это не веришь, путь тебе к ним закрыт.

[x. x] — Фанатики?

[x. x] — Они даже за брошенный в ЮнМи банан не отомстили. Тоже мне, фанатики!

[x. x] — Вот «FAN Entertainment» поэтому с ними и не захотели связываться. Кому нужно признавать сообщество сумасшедших? Кх-кх-кх…

[x. x] — Фаны «Соши» им проиграют. У них нет столько драйва. А тут где Агдан не появляется, так там сразу что-то происходит, и вся страна обсуждает случившееся. Словно по заказу. Просто даже уже подозрительно как-то.

[x. x] — И не говори. Меня это тоже смущает.

[x. x] — Читали? Пишут, что жених её своим телом от осколков прикрыл. Теперь они оба в госпиталь попали.

[x. x] — Откуда такая инфа?

[x. x] — Распространяют в сети. Мне прислали сообщение.

[x. x] — Если прикрыл, но оба попали в госпиталь, то это плохо. Значит, через кого-то из них осколки прошли насквозь, раз и второй пострадал.

[x. x] — Чего ты пишешь такие глупости?

[x. x] — Это не глупости, а простая логика.

[x. x] — Наши военные сообщили, что потерь нет.

[x. x] — Ну так их и нет. Раненые — это не потери. Раненые ещё могут выжить.

— Выжить? — произносит вслух ЮЧжин и задумывается, желая более объёмно сформировать возникшую в голове мысль. — Значит, оппа прикрыл тебя собой? Оппа не мог поступить по-другому. Он рыцарь в душе и поэтому защищает всяких раззяввившихся дур. Наверняка, ты накосячила и из-за этого ЧжуВон-оппа пострадал. Почему ты не умерла? … Хм, если ты не умерла, то я тебе могу в этом помочь… Разница между Сеулом и Парижем — восемь часов. Рабочий день там начнётся через два с лишним часа. Новость о том, что при обстреле со стороны КНДР погибла кореянка, номинированная на «Грэмми», придётся очень кстати к утренним новостям. Времени мало, проверить не успеют. Пошлю им в качестве доказательства фото с венками из агентства. Корейского в Париже никто не знает, что написано на лентах — не поймут. А венки в Европе, почти всегда — ритуальные. Точно тогда поверят, хи-хи-хи… Если проверят, тоже ничего страшного не случится. Но, наверняка — не проверят. Люди такие идиоты, хотя стараются выглядеть как можно умней. Жаль, что я об этом не знала раньше. Конечно, ошибка потом раскроется, но кто будет виноват? Виновата будет ЮнМи! Ведь это она создаст проблемы нашему министерству обороны у которого нет потерь. Она! И наши телерадиокомпании будут выглядеть непрофессионально из-за неё, если возьмут и не проверяя повторят новости из Европы. Если кого-то за это накажут, то любви к ЮнМи у них от этого не прибавится. А потом, когда всё выяснится, можно будет запустить в сеть версию, что это её агентство специально придумало эту новость, чтобы поднять интерес к Агдан и её группе. Ваууу…! Я просто гений теневого закулисья! Нужно быстро написать письмо для европейских СМИ, перевести его на английский и французский и придумать, как сделать, чтобы адрес отправителя не отследили… Сколько хлопот из-за какой-то мелкой выскочки, не знающей своего места!

(телефонный звонок. Разговор ЧжуВона и МуРан)

(ЧжуВон) — Добрый день, хальмони. Рад тебя слышать.

(МуРан) — Здравствуй, внучок. Тоже рада слышать твой голос. Мне сообщили о происшествии. Как ты себя чувствуешь?

(ЧжуВон) — Хорошо, хальмони. Всего лишь несколько царапин.

(МуРан) — Точно?

(ЧжуВон) — Когда я тебе врал, бабуля?

(МуРан) — Когда-то ты мне звонил из Франции и говорил, что учишься.

(ЧжуВон) — Зачем вспоминать столь далёкое время, хальмони? И я действительно учился. Просто я на экзамен не пошёл.

(МуРан) — Просто тебя на него не допустили.

(ЧжуВон) — Ну вот видишь, я не виноват. Если бы меня до него допустили, то я бы сдал.

(МуРан) — Тебя до него не допустили из-за долгов и прогулов, разгильдяй такой!

(ЧжуВон) — Открою тебя маленькую тайну, хальмони, которую я от тебя долго скрывал. Не хотел говорить, но сейчас скажу. Бабуль, во Франции очень странная система образования. Они её так запутали, что уже сами не понимают, чего требовать от студентов. Постоянно придумывают какие-то новые правила. Даже не знаю, как я смог там проучиться четыре года. Просто чудо какое-то!

(МуРан) — Я тебе дам — чудо! Приедешь домой и получишь! Ты, когда приедешь? Тебе должны дать отпуск после ранения.

(ЧжуВон) — Бабуля, я по тебе тоже очень соскучился! Про отпуск — не знаю. Если ты говоришь, что должны дать, значит, дадут. Дадут — сразу приеду. Поздравлю ещё раз тебя с Днём рождения! Да, как тебе мой подарок? Понравился?

(МуРан) — Было неожиданно получить в подарок песню и букет роз от ДжоХвана. Он мне ещё и автограф написал. Спасибо внучок. Была очень тронута твоим вниманием.

(ЧжуВон) — Это лишь малая часть того, что мы тебе все должны, хальмони. Я тебя очень люблю и прошу — не болей, не старей и живи долго-долго. Мне будет без тебя одиноко.

(МуРан) — Ох, ну что за слова! Они попадают прямо в сердце.

(ЧжуВон) — А песня? Как тебе понравилась песня?

(МуРан) — Красивая. И музыка, и слова. Очень лиричная.

(ЧжуВон) — Её написала ЮнМи. Я попросил её сделать это для тебя. Она старалась.

(МуРан) — Спасибо. Передай ей мои слова благодарности. Кстати, как она? Она же тоже пострадала?

(ЧжуВон) — Врачи сказали, что у неё лёгкая контузия. Так что со здоровьем у неё всё в относительном порядке. Но в семье у неё есть серьёзные проблемы.

(МуРан) — Что за проблемы?

(ЧжуВон) — Есть проблемы у её дяди. ЮнМи попросила меня помочь, я обещал, но, честно говоря, не знаю, как это сделать.

(МуРан) — Зачем тогда обещал, раз не знаешь?

(ЧжуВон) — Проблемы её семьи касаются теперь и нашей. Разве не так?

(МуРан) — И что-то мне приходит на ум, что раз ты не знаешь, как, то этой проблемой должна заниматься я. Так?

(ЧжуВон) — Хальмони, ты мудра не по годам!

(МуРан) — Мелкий паршивец.

(ЧжуВон) — Рад слышать, что у тебя хорошее настроение и твой голос полон энергии.

(МуРан) — Ладно, не подлизывайся. Что за проблема?

(ЧжуВон) — Это не телефонный разговор. Я расскажу, когда ты приедешь меня проведать. Ты же приедешь?

(МуРан) — Я должна это сделать?

(ЧжуВон) — Я соскучился по тебе, хальмони…

(МуРан) — Ладно, ладно, вымогатель. Приеду сегодня вечером посмотреть на твои раны.

(ЧжуВон) — Привези с собой вкусненького.

(МуРан) — разве тебе не нужно поддерживать форму? А что ты хочешь?

Время действия: примерно в это же время

Место действия: дом мамы ЮнМи. СунОк вместе с мамой осматривают венки, прислонённые у входа в кафе.

— Просто глазам своим не верю! — восклицает мама. — Мою дочь знает столько людей!

— Что в этом удивительного? — отвечает ей СунОк поправляя ленту, выдернутую ветром из венка. — Раз она участница известной группы, то и людей её знает много.

— Я понимаю, — говорит мама, — подойдя к венкам вплотную и тоже, принимаясь в них поправлять всякие мелочи, нарушающие гармонию. — Но всё равно, не могу себе представить, что мою дочь знает столько людей, которые думают о ней каждый день, следят за её творчеством, беспокоятся о её работе. А я вот даже не знаю, кто они, где они живут? Может, я им могу чем-то помочь?

— Новая реальность, — не оборачиваясь к маме, объясняет СунОк. — Цифровая. Об этом не нужно думать, нужно просто воспринимать её как есть. Я тоже раз пыталась представить всех людей, которые смотрят мой канал. У меня после этого голова болеть начала. Из-за того, что их слишком много, а я одна.

(в разговоре возникает пауза. СунОк, закончив заниматься с лентой, делает шаг назад и критическим взглядом оглядывает проделанную работу)

— Проклятые коммуняки, — произносит она. — Как они посмели стрелять в мою сестру? Мне кажется, мне тоже нужно пойти в армию. Как ЮнМи.

Сделав заявление, СунОк поворачивает голову и смотрит на маму, ожидая её реакции. Мама удивлённо смотрит на дочь несколько секунд.

— Хочешь, чтобы я раньше умерла?! — осознав сказанное дочерью, восклицает она. — Сидела одна в пустом доме и думала все ночи напролёт, что с вами? Мать в могилу загнать хочешь?!

— Я буду приезжать в отпуск… — уже не таким уверенным голосом обещает СунОк.

— Отпуск?! И сколько раз в год ты будешь приезжать?! Хватит мне того, что у меня сердце кровью обливается, когда я думаю о ЮнМи! Ещё неизвестно, что там с ней на самом деле!

— Она же написала, что у неё всё хорошо…

— У неё всегда — всё хорошо! Никогда правду сразу не скажет! И вообще, хватит подражать своей сестре, повторять всё за нею! У тебя своя судьба, своя дорога! Вот и иди по ней, как сказала мудан!

— Ничего я не подражаю… — обиженно надувшись отвечает СунОк.

— Да, конечно! Когда ты съездила с ней в Японию, ты решила стать артисткой, как она! Теперь она в армии, и ты туда собралась! Чего ты захочешь завтра?! Ты хотела закончить учёбу и стать директором кафе! Сначала закончи с этим, а потом придумывай новое! Поняла?!

— Поняла… — вздыхает СунОк и извиняется. — Прости меня, мама. И не сердись. Тебе вредно.

— О, вспомнила, — снизив обороты, отвечает мама, — что у матери слабое здоровье. Пока орать не начнёшь, не вспомнит никто…

(вечер. Время прайм-тайм новостей. Вся Корея собралась у телевизоров, чтобы узнать подробности о пограничном инциденте)

«…произошедшее в Корее трагическое происшествие которое, в буквальном смысле этого слова обсуждает весь мир…» — с печальным лицом сообщает диктор, серьёзный мужчина средних лет, в очках и безупречно сидящем на нём светло-сером пиджаке. — «… Как стало известно, сегодня ночью, в результате варварского, ничем не спровоцированного артиллеристского обстрела территории нашей страны, погибла сангса Пак ЮнМи, известная поклонникам музыкального жанра к-поп, как Агдан…»

(на экране появляется фото ЮнМи в форме)

— Как погибла?! — восклицает мама, повернувшись к СунОк. — Мы же сегодня с ней по телефону разговаривали?!

— Погибла? ЮнМи? — восклицает Ли ХеРин.

— Не могу поверить, они — поверили! Ах-ха-ха-ха! — заливается смехом ЮЧжин перед телевизором.

— КАК — ПОГИБЛА?! — привстав со своих мест, дружно, хором восклицает коллектив группы «Корона».

— Ничего не понимаю, — признаётся МуРан.

— Это какая-то ошибка! — восклицает в изумлении ЁнЭ.

— А что случилось? — задаётся вопросом ХёБин. — Она же утром была жива?

— А кто тогда сейчас спит в её палате? — удивляется ЧжуВон.

«… Пак ЮнМи служила вместе со своим женихом, в одной из элитных частей корейской армии, несущей нелёгкую и опасную службу на демаркационной линии, разделяющей Корею и сопредельное агрессивное государство. Этот выбор девушка сделала, не желая разлучаться с любимым…»

А вот и я… — думает ЧжуВон рассеяно смотря на своё фото появившееся на экране телевизора.

Боже, что говорит этот диктор? Он что, не знает, что она жива? — думает МуРан. — Я же только пообещала ЮЧжин. Что за безобразие творится в этой стране? Почему президент и СМИ сообщают непроверенную информацию?!

Какой ещё выбор? — думает ЮЧжин. — Её ведь мобилизовали?! В наших СМИ работают полные идиоты!

«… Пак ЮнМи известна как первая в истории страны кореянка, номинированная на международную премию «Грэмми» как композитор ряда разноплановых произведений, нашедших отклик в сердцах людей не только внутри, но и за пределами страны…» — скорбным голосом продолжает рассказывать ведущий о покинувшей этот мир. — «… многие иностранцы отмечали необыкновенную красоту девушки и её необыкновенное музыкальное дарование. Случившееся многие из них восприняли как личную трагедию. Например, во Франции…

(картинка на экране сменяется и теперь на нём показывают видео, взятое из французских новостей, где встревоженный диктор что-то эмоционально лопочет на французском, а сзади него, на экране, расположена фотография улыбающийся ЮнМи в военной форме и с автоматом)

«… все информационные агентства начали выпуски новостей с сообщения об очередном преступлении, совершённым бесчеловечным режимом Пак ЧенЫна…»

— Н-да, неудачно вышло… — соглашается Пак ЧенЫн, недовольно барабаня пальцами по столу.

«… показывая фотографии и сообщая о толпах корейских фанатов, несущих цветы и венки к агентству «FAN Entertainment» в котором работала Пак ЮнМи и к её дому, где она проживала вместе со своей семьёй. В знак поддержки и солидарности с ними, к посольству Республики Корея, расположенном в Париже, французы несут цветы и зажигают свечи, в память о смелой дочери корейского народа, отдавшей свою жизнь ради независимости и безопасности своей родины…»

Офигеть, как у неё получается создавать проблемы… — с отвисающей челюстью думает ЧжуВон о ЮнМи, смотря на видео, снятое у корейского посольства во Франции. — Что же будет, когда выяснится, что это — ошибка?

ЮнМи вляпалась, — со злорадством констатирует ЮЧжин. — Завтра можно будет распускать слух, что всё это — придумало её агентство для пиара.

— Доченька моя, — говорит мама, вытирая слёзы.

— Нужно жаловаться, — уверенно говорит СунОк с возмущением смотря на экран телевизора.

Нужно жаловаться, — думает МуРан. — Пусть найдут и накажут виновных! Это невозможно так оставлять! ЮнМи тогда правильно сказала — нужно наказывать, а не замалчивать! Может, и не было сейчас этой глупости…

«… многие известные корейские артисты, которые работали с Пак ЮнМи, исполняя её песни, потрясены случившимся. Вот, что сказала АйЮ, буквально недавно вновь вернувшаяся во Францию. «Я потрясена этой трагедией» — написала она на своей странице. — «Музыка ЮнМи, её песни, это были мои самые яркие впечатления за последние несколько лет. Уверена, что ЮнМи могла создать ещё много прекрасных произведений. Мне невыразимо жаль, что мир их никогда не услышит…»

Боже мой, они и АйЮ в это втянули, вместо того, чтобы сделать свою работу — проверить информацию! — изумлённо думает ЮЧжин. — Какие же они никчёмные! Как ими легко манипулировать!

— Какое-то сумасшествие! — возмущённо восклицает СунОк.

(несколько позже. телефонный звонок)

— Добрый вечер, господин Икута. Рад вас слышать.

— Добрый вечер, господин ЮСон. Я звоню, чтобы выразить вам свои глубокие соболезнования. Невыносимо больно, когда уходят в столь раннем возрасте и ещё больней, когда ушедшие так талантливы. Пусть недолго, но мы вместе работали и у меня остались от этого самые лучшие воспоминания. Примите мои самые искреннее соболезнования. Вся Япония потрясена случившемся.

— Эээ. э… простите, господин Икута, а что случилось?

Конец шестнадцатого трека