Айдол-ян. Часть 3

Трек третий

Место действия: воинская часть, в которой служит ЧжуВон

Время действия: чуть позже

Неожиданно, чувствую, что меня бьют по щекам. Сделав судорожный вдох, открываю глаза, в которые бьёт яркий свет.

— Оуу-у! — раздаётся вокруг меня многоголосо и радостно.

— Она открыла глаза! — сообщает кому-то голос, похожий на голос ХёМин.

Как-то проморгавшись от яркого света и открыть глаза так, чтобы видеть, оглядываюсь по сторонам и обнаруживаю, что лежу на полу, вокруг меня — мои сонбе, кто стоя, кто присев, а из-за их спин выглядывают мужики — чжувоновские командиры, секьюрити и люди из агентства.

— А что случилось? — спрашиваю я, заметив сидящую рядом со мной на корточках СонЁн.

— Ты упала вместе с женихом! — бодро докладывает мне о происшедшем БоРам, выглядывая из-за её спины. — А потом на вас упал миномёт! Прямо тебе по голове! И ты потеряла сознание!

Миномёт? Мне, по голове? Понятно теперь, что это была за вспышка перед глазами, после которой наступила безлунная ночь. Блин! А чего у них тут миномёты во все стороны падают? Так ведь и убить недолго! Куда смотрит руководство части?

Решив, что валяться на полу, «не комильфо» пытаюсь сесть. Сажусь. Неожиданно окружающая картинка «плывёт» и откуда-то из области затылка голову пронзает острая боль. Меня наклоняет сторону, в направлении «полежать».

— Что такое?! Тебе плохо?! — с тревогой в голосе восклицает СонЁн, наклоняясь ко мне.

Пфф… Да уж, как-то не хорошо…

Уперевшись в пол рукою, всё же фиксирую себя в вертикальном положении. Переждав дурноту, поднимаю голову и вижу ЧжуВона, с каменной физиономией протискивающегося в первый ряд. Девчонки, увидев, кто там лезет, сдвигаются в стороны, освобождая ему путь.

— Ты как? — спрашивает он у меня. — Нормально?

Фига себе, нормально! Чуть не убили ни за что, ни про что!

— Господин ЧжуВон, — отвечаю я, ощущая, как произносимые слова эхом отдаются у меня под черепом. — Почему миномёты в вашем музее не зафиксированы надлежащим образом? Почему — бардак на службе?

После моих слов секунды на три наступает пауза, потом кто-то из мужиков за спинами сонбе начинает смеяться. Спустя мгновение, к нему присоединяются другие мужчины. Смотрю на ЧжуВона, ожидая ответа. Отмечаю, что он какой-то «странно перекошенный» и бледный.

Ответа я получить не успеваю, поскольку в помещении музея появляется медики.

— Так, — начинают они сразу, прямо с порога брать ситуацию в свои руки. — Где пострадавшие? Освободите проход для медицинской службы! Что случилось?

Из ответной многоголосицы свидетелей происшествия я узнаю, что пострадавших двое. Я и ЧжуВон. Мне на голову упал ствол миномёта, а он, спасая меня, упал спиной на мину и «ему больно». Пока я медленно думаю над тем, в чём именно заключалось моё спасение, рядом со мной на пол опускается большая зелёная сумка с большим красным крестом на боку

— Так, посмотрим… — деловито произносит военный медик в чине капитана, приседая на корточки рядом со мной и требует. — Посмотри на меня.

Я перевожу взгляд с медсумки, которую он принёс, на него.

— Ух ты! — восклицает военврач, подавшись назад. — Что у тебя с глазами?! Ты ведь Агдан, да?

— Да, это госпожа Агдан, — наклоняясь к нему сзади, подтверждает ЮСон.

Военврач оборачивается, смотрит на него через плечо, потом переводит взгляд на ЧжуВона, затем вновь поворачивается ко мне.

— Госпожа Агдан, — говорит он. — Как вы себя чувствуете? Тошнота, головокружение, шум в ушах, головная боль? Что-то из этого — ощущаете?

— Да — прислушавшись к своим ощущениям, подтверждаю я. — Всё это и ощущаю…

— Хорошо, — с оттенком озабоченности в голосе произносит военврач. — Давайте я осмотрю место удара. Куда он пришёлся? Покажите.

Наклоняю закружившуюся голову, показываю.

— Н-да, — с неприятным удивлением в голосе произносит врач, осмотрев мой затылок. — Весьма большая гематома…

(некоторое время спустя, воинская часть. Уже вне помещения.)

— Господин директор, так какое решение будет вами принято по поводу планировавшихся съёмок?

Директор ЮСон несколько секунд смотрит на «домогающегося» его представителя компании «MBS».

— Группа готова к их проведению, — уверенно отвечает он, наклоняя голову в уважительном жесте.

— Но ведь одной участницы не хватает?

— Зато остальные в полном порядке! — восклицает ЮСон. — Я знаю, что у вас всё готово к съемкам, и вы затратили немало времени и сил, чтобы подготовиться. Ещё раз предлагаю вам провести их, пусть и не в полном составе группы. Иначе окажется, что день пропал зря, а запланированное мероприятие придётся проводить заново. Обещаю вам, что как только ЮнМи сможет по состоянию здоровья работать, я предоставлю вам её, чтобы вы досняли недостающий материал.

Представитель «MBS» задумывается.

— Или тогда объявляйте окончание работы, — ставит ультиматум ЮСон. — Собираемся и возвращаемся в свои агентства.

Представителю «MBS» не хочется брать на себя ответственность, отменяя съёмки.

— Ваше решение выглядит правильным, господин директор, — говорит он. — Но, господин ЮСон, мне хотелось бы чего-то, что поможет вызвать одобрение у моего руководства правильности моего решения о проведении съёмок «Короны» неполным составом. Например, ваше согласие на использование отснятого нами сегодня материала по нашему усмотрению.

— Хотите дать в новости для повышения рейтинга? — спрашивает ЮСон сразу понявший направление, в котором «дует ветер».

Не став отвечать, представитель чуть пожимает плечами, говоря — «к чему разговоры, когда вы всё понимаете?»

Теперь задумывается ЮСон.

— Хорошо, — быстро приняв решение соглашается он. — На мой взгляд, в происшествии нет ничего такого, что представило бы хоть кого-то из его участников в некрасивом свете. Наоборот, есть романтический момент, который понравится женщинам. Заодно покажете трудности работы знаменитостей, которых подстерегают неприятности в самых, казалось бы, безопасных местах. Я даю своё согласие на обнародование снятого вами видео.

— Отлично, господин ЮСон, — наклоняет голову в уважительном жесте представитель «MBS». — С вами приятно иметь дела, вы быстро принимаете решения. Приступим к сьёмкам?

— Да, давайте, — кивает ЮСон. — И так все планы полетели. Хоть что-то сделаем.

Время действия: позже

Место действия: дом семьи ЧжуВона. Телефонный звонок

— Здравствуйте, госпожа ИнХе. К сожалению, телефон госпожи МуРан находится вне зоны доступа, и я позвонил вам.

— Здравствуйте, господин СанУ. Что-то случилось?

— Происшествие с вашим сыном, господином ЧжуВоном.

— Что с ним случилось?! Говорите же скорей, СанУ!

— Происшествие случилось во время экскурсии, устроенной для группы «Корона» в воинской части, где служит ваш сын…

(СанУ некоторое время сообщает подробности случившегося)

— Сломаны два ребра?! — восклицает ИнХе, повторяя слова начальника охраны. — Опять?!

— К сожалению, да, госпожа. Врачи однозначны в своём вердикте.

— Да что же это такое?! Только у моего ребёнка всё зажило, как вот снова! И опять по вине этой девчонки! Надо же, удумала прилюдно вешаться на шею моему сыну! И где? В музее! С этим нужно что-то делать. Я больше не намерена терпеть это неуклюжее создание рядом с ЧжуВоном! Я немедленно сообщу об этом своему мужу!

— Да госпожа.

— СанУ, сообщи, в какой больнице находится мой сын. После разговора с его отцом, я поеду к нему. И организуй мне машину!

— Всё будет сделано, госпожа Ким ИнХе.

Время действия: вечер

Место действия: больница. Одиночная палата. На больничной койке лежит ЮнМи. Рядом с кроватью капельница.

Лежу, в планшет гляжу. Хорошо так лежу, голова только тупо ноет, а в остальном, нормальное времяпровождение. Особенно, если не думать, кто будет платить за больницу — я, или агентство? После происшествия с миномётом, военврач поставил мне диагноз — «подозрение на сильное сотрясение мозга», дал выпить пару таблеток и сказал, чтобы меня везли в гражданскую больницу. А ЧжуВона, которого он потыкал пальцем в бок и понаблюдал, как тот на это кривится, приказал отвезти в военный госпиталь, с подозрением на перелом рёбер. Чёт не везёт Чжувонищу с той поры, как он со мной связался. Чуть что, сразу «хрясть!» и перелом рёбер. Больше на глаза его семьи мне попадаться не стоит. Его мама меня убьёт за своего сынулю, если увидит меня в зоне своей досягаемости. Главное, опять получаюсь я виноватым, хотя я снова совершенно ни при чём. Понаставили всяких железяк, без всяких мер безопасности и ещё хотят, чтобы люди у них там не уродовались! Эти их экспонаты, вообще хлам, разваливающийся от первого прикосновения. Из помойки, что ли, вытащили?

В больнице мне сделали томографию, хотя я думал, что обойдутся рентген-снимком. Переломов и трещин костей свода черепа не обнаружили, обнаружили гематому, видимую обычным глазом, без всяких томографов и поставили диагноз — «сотрясение мозга». Просто сотрясение, без всякой «тяжести». Назначили недельный постельный режим, положили в палату, «прокапали» капельницу. После неё стало веселее, но всё равно, голова болит, «гулкая» какая-то внутри и больно, когда её поворачиваешь. Но когда лежишь, терпимо. Ноет потихоньку, надеюсь к завтрашнему дню пройдёт.

А пока есть возможность, валяюсь на кровати, смотрю в планшет. Все уже, из тех кому я нужен, у меня побывали. Поужасались, возмутились, принесли еды и сообщений, что завтра нужно быть «как штык» в агентстве и разъехались, вернувшись к себе. Сейчас у меня — «свободное время», в котором я один. Рядом нет никого. Красота! Оказывается, я соскучился по одиночеству. Наслаждаюсь, одновременно изучая — «чего там есть в сети?». Тоже давно был лишён возможности побездельничать подобным образом. Вообще, жизнь знаменитостей, сплошные ограничения…

Наткнулся на список корейских фильмов, сокрушительно провалившихся в прокате, заинтересовался. Избранные комментарии нетизенов в конце — «доставляют».

«Воскрешение»

Режиссер — ЧжанСонуВ главных ролях — ИмЫнкён, ХёнСон. Бюджет — 11 миллиардов вон. Точка самоокупаемости — 4 миллиона зрителей. Собрано зрителей — 70 тысяч человек. Комментарий нетизена: «Верните мне мои деньги обратно! В кинотеатре было всего 10 человек. Я должен был догадаться еще с самого начала!»

«Сектор 7»

Режиссер — КимЧжихун. В главных ролях — ХаЧживон, АнСонки, ОЧжихо. Бюджет — 13 миллиардов вон. Точка самоокупаемости — 4 миллиона зрителей. Собрано зрителей — 2.24 миллиона человек. Комментарий нетизена: «Ближе к концу фильма я даже стал болеть за монстра».

«Настоящий»

Режиссер — ЛиСаран. В главных ролях — КимСухён, ЛиСонмин, СонДониль, Солли. Бюджет — 11.5 миллиардов вон. Точка самоокупаемости — 3.3 миллиона зрителей. Собрано зрителей — 470 тысяч человек. Комментарий нетизена: «Он даже заставил меня захотеть готовиться к экзаменам!»

Если развлекательный фильм заставил готовиться к экзаменам, то это более чем показатель…

«Король велосипеда ОмБоктон»

Режиссер — КимЮсон. В главных ролях — Рейн, КанСора, ЛиБомсу. Бюджет — 15 миллиардов вон. Точка самоокупаемости — 4 миллиона зрителей. Собрано зрителей — 170 тысяч человек. Комментарий нетизена: «Я рекомендую этот фильм парочкам, которые хотят порезвиться в пустом кинозале».

Хех, забавно… Четыре миллиона и сто семьдесят тысяч. Да, парочкам было, где поразвлечься…

«… Я аджосии, который помнит «Воскрешение», и это что-то, над чем даже посмеяться нельзя. Бюджет фильма составлял 11 миллиардов вон. По меркам нынешнего времени это уже совсем не 11 миллиардов. Это было 15 лет назад. По нашим деньгам это 50-100 миллиардов вон… Главной героиней была модель агентства SKT ИмЫнкён, у которой не было актерского опыта, а главным героем — рэпер КимЧжинпё, который был МС на «Show Me The Money»… Затраты на производство были уже достаточно высоки, но спустя 2/3 съемочного процесса режиссер сказал: «Теперь Ынкён кажется нормальной. Мы можем снять всё с самого начала!» Из-за одного этого фильма были проданы 3 продакшн-компании и 3 здания…»

Охренеть, как тут снимают фильмы! Корейцы — реально безбашенные люди! «Теперь Ынкён кажется нормальной!» — а до этого она какой казалась? Ненормальной? Зачем её тогда брали на главную роль?

Хм, если дело с кинофильмами тут обстоит так, как обстоит, не помочь ли мне «отечественному» кинобизнесу? Миномёт у военных я уже сломал, можно чё-нить и в кино, эдакое «сотворить», хе-хе…

Я задумываюсь, какой бы я мог снять, или, в каком фильме поучаствовать. Впрочем, обольщаться не нужно, наивно пологая, что у местных «низкая база». Это же я читаю список «адски флопнувшихся», выглядящих как «прикол», а кроме них всегда есть ещё и «кассовые» фильмы. И их, по статистике гораздо больше, чем «приколов». Так что вряд ли я смогу прямо так, с ходу, осчастливить корейскую «фабрику грёз». Нужно будет сначала вдумчиво вникнуть, поучиться актёрскому мастерству, прежде чем начать «осчастливливать». Чтобы про меня не сказали потом как про ИмЫнкён — «она стала нормальной, давайте переснимать всё заново!»

В этот момент у меня звонит телефон.

Кто там больному человеку названивает? — думаю я, осторожно, плавными движениями, беря со стоящей рядом с кроватью низкой тумбочки телефон. — ЮСон, что ли, неугомонный? Жаловался, что все сегодняшние планы у него рухнули, с военными разговор не состоялся, фотосессия с «MBS» прошла скомкано, в неполном составе. Завтра пресс-конференция, которая, наверное, тоже пройдёт в неполном составе…

О! — смотрю я на экран наяривающего звонок телефона. — «Подорвавшийся на мине» звонит. А что ему надо?

— Да, — говорю я, поднеся телефон к уху и приветствую. — Добрый вечер, ЧжуВон-оппа.

— Добрый вечер, ЮнМи, — отзывается он. — Ты как?

— Нормально, — лаконично отвечаю я.

— Чем занимаешься?

— Лежу, думаю, в каком бы мне фильме поучаствовать.

— Хех! Если девушка думает о главной роли в фильме, то она в полном порядке, — саркастически произносит ЧжуВон и интересуется. — Какой диагноз тебе поставили?

— Сотрясение мозга, — отвечаю я и интересуюсь в ответ. — А тебе?

— Перелом двух рёбер, — отвечает ЧжуВон.

— У тебя — круче, — признаю я. — У меня ничего не сломано. Только мозги взболтались…

Ожидаю, что сейчас прозвучит «было бы чего взбалтывать», после чего можно обидеться и с полным на то правом «повесить трубку». Вместо этого, ЧжуВон произносит фразу уже вызывающую оскомину.

— Нам нужно с тобой поговорить, — произносит он.

— О чём? — индифферентно спрашиваю я.

— Для начала я хотел бы понять, что сегодня произошло. С чего ты вдруг решила кинуться мне на шею?

Нда… Это было стрёмно. Крайне. Но с чего мне в этом признаваться?

— Твои сонбе сказали, что у тебя так бывает, когда ты придумываешь песню, — продолжает ЧжуВон, видимо приняв моё молчание за отсутствие у меня объяснения и спрашивает. — Это так?

— Да, — вздохнув, отвечаю я. — Особенности творческого процесса. Когда мне в голову что-то приходит, у меня иногда случается эйфория.

— Ничего себе, — с оттенком уважения в голосе произносит ЧжуВон. — Значит, ты и вправду придумала новую песню?

— Да, — не отрицаю я. — Генерал Им ЧхеМу просил что-то написать для исполнения в День независимости. Про военных. Мне ничего долго не приходило в голову, но вот в музее меня и озарило…

— Благодаря моему рассказу? — заинтересованно спрашивает ЧжуВон.

— Да, — не отрицаю я. — Когда ты рассказывал про погибшую роту и сказал, что «драконы не умирают».

— Хех! — с довольной интонацией восклицает в трубке мой собеседник и спрашивает. — А что за песня? О чём она?

— Песню один раз лучше услышать, чем сто раз послушать её пересказ, — говорю я. — Скоро услышишь. Тут ничего совсем времени осталось.

— Я понял, — говорит ЧжуВон. — Ладно, буду ждать.

— Я хотел поговорить с тобой ещё на одну тему, — сообщает он. — Помнишь, я тебе как-то говорил, что могу открыть агентство специально для тебя?

— Ну, помню. И что?

— Ты подумала над моим предложением?

— Так это было предложение?

— Конечно. А что ты подумала?

— Я подумала, что ты это просто так, «брякнул».

— ЮнМи, почему ты всегда неконструктивно настроена?

— Почему я — «всегда неконструктивно настроена»?

— Не знаю. Поэтому я тебя и спрашиваю об этом.

— Я всегда конструктивна и отрыта для новых идей, которые приносит ветер.

— «Приносит ветер»?

— Да. Ну, или богатый инвестор. Так что там, с агентством?

— У меня возникло желание открыть для тебя персональное агентство.

— И почему оно у тебя возникло, ЧжуВон-оппа?

— Это деловой разговор, который лучше вести не по телефону, а при личной встрече.

— Вряд ли она состоится в ближайшее время, — говорю я и указываю на имеющиеся «обстоятельства». — У меня — расписание, а у тебя — сломаны рёбра. И я слышала, что если идею невозможно объяснить двумя словами, то она стопроцентно провальная.

— Пфф… — выдыхает ЧжуВон, видимо только вспомнив об имеющихся «обстоятельствах». — Смотрю, ты научилась аргументировать. Хорошо. Если в двух словах, то я думал о том, чем займусь после армии. Недавно я разговаривал с отцом, и он против, чтобы я продолжил карьеру военного. Он сказал, что наша семья владеет бизнесом и все в ней должны заниматься бизнесом. Отец предложил мне либо войти в одну из имеющихся структуру в конгломерате, либо попробовать создать что-то своё для развития практических навыков. Хоть кофейню. Я обдумал его слова отца и решил заняться шоу-бизнесом. Создать собственное агентство. Этот сектор рынка сейчас на подъёме и по прогнозам аналитиков будет продолжать расти хорошими темпами. Предлагаю тебе работать у меня в агентстве.

— Как-то странно, — не понимаю я. — ЧжуВон-оппа, совсем недавно вы так хотели служить, а сейчас говорите о своём агентстве?

— Не только ж тебе вчера хотеть быть певицей, а сегодня — актрисой, — вначале насмешливо отвечает он и уже серьёзным тоном объясняет более подробно случившуюся метаморфозу. — Служба в армии — это хороший жизненный опыт, который позволяет взглянуть на неё по-новому. Я ничуть не жалею, что служу. Но, тут, как и во всяком деле, есть моменты, которые начинаешь понимать, лишь взявшись им заниматься. Если кратко — то служба не даёт распоряжаться своим временем. На службе ты принадлежишь армии. Я подумал и решил, что управление бизнесом даёт больше свободы и возможности, хотя быть военным очень почётно.

Надо же, чтобы понять такую простую вещь, нужно было для этого попасть в армию, — с иронией думаю я о ЧжуВоне и тут же мне приходит в голову другая мысль. — Впрочем, я такой же. Чтобы понять, что айдол себе не принадлежит, пришлось стать айдолом… Два идиота…

— ЧжуВон-оппа, рискну спросить, а ты в этом хоть что-то понимаешь? — интересуюсь я и уточняю. — В шоу-бизнесе?

— Он не выглядит настолько сложным, чтобы не было надежды в нём разобраться, — уверенно отвечает мне ЧжуВон. — Основой успеха в нём является наличие в агентстве популярных артистов. Дальше успех определяется количеством вложенных в рекламу средств. Ты уже достаточно популярна, чтобы привлечь внимание, а рекламные контракты и рекламу на телевиденье я обеспечу. Что скажешь?

Охренеть, какие познания… Вряд ли на них далеко уедешь…

— Шикарное предложение, — отвечаю я и с ноткой сарказма добавляю. — Только оно опоздало. Я решила перестать быть айдолом.

— Как это? — не понимают меня на той стороне соединения. — Что значит это твоё — «перестать быть айдолом»?

— Я решила, что я теперь буду — музыкальным продюсером, — гордо отвечаю я.

На несколько мгновений в разговоре возникает пауза.

— Просто диву порой даёшься, насколько девушки легкомысленно себя ведут, — с сильным неодобрением в голосе произносит потенциальный работодатель. — Буквально совсем недавно ты просто слушать ни о чём другом не хотела, кроме айдольства, а теперь вдруг — не хочешь! Как так можно быстро менять свои взгляды на жизнь?

— Точно так же, как меняешь их ты, — отвечаю я, указывая на аналогичность. — Сегодня солдат, завтра — владелец агентства.

— И ты сможешь быть продюсером? — сделав паузу, с сильным сомнением в голосе спрашивает ЧжуВон.

— Этот бизнес не выглядит настолько сложным, чтобы не было надежды в нём разобраться, — раз он стал меня повторять, отвечаю я ему его же словами. — Основой его является наличие композитора, пишущего популярные произведения. Такой композитор имеется. Это я.

— Ты себя слишком самоуверенно ведёшь.

— Что поделать? Будешь ждать, пока предложат — состаришься.

— А что тогда мне делать с моим развлекательным агентством?

— Лучше ничего не делайте. С вашим знанием шоу-бизнеса оно гарантировано обанкротится, господин ЧжуВон, — даю я щедрый совет.

— Слушай, я из-за тебя второй раз ломаю рёбра. Не могла бы ты быть немного повежливей? Я парень и старше тебя. Веди себя как положено.

— Никаких проблем, ЧжуВон-оппа. Что вы хотели?

— Я хочу конструктивного разговора. Я предлагаю тебе быть единственной звездой в моём агентстве, а ты капризничаешь! Чего тебе ещё надо?

— У меня контракт с «FAN Entertainment».

— Он у тебя на четыре года. Год уже прошёл. Когда моя служба закончится, останется всего два.

— И что будет происходить эти два оставшиеся года?

— Ты будешь отрабатывать контракт с агентством до его завершения, а я буду готовиться к твоей встрече.

— Два года? — удивляюсь я.

— Сколько надо, столько и буду готовиться, — обещает мне ЧжуВон и произносит нравоучительным тоном. — Подготовка к старту бизнеса должна проходить без спешки.

Охренеть… к чему такие жертвы? Что-то тут не то…

— Я петь не умею, — привожу я ещё один аргумент «почему я не могу» и пытаясь сообразить, что значат эти длительные уговоры.

— Но ты же пела уже здесь и в Японии? — возражает мне мой собеседник. — Нормально. Людям нравится.

А не собирается ли этот хитрый меркантильный «пацак» прикрыться мной и агентством от своей семьи? — приходит мне в голову мысль. — Служить ему осталось год, или около того и он задумался о том, что он будет делать потом, «на гражданке»! Дома ему батя, наверное, сказал — «Вали, работай! Все работают, и ты иди!», а он, значит, придумал способ как от этого «откосить». Два года он будет «готовиться», потом я ему, «впахивая», обеспечу «динамику развития компании», а он будет в это время вести свободный образ жизни. Шоу-бизнес, занятие яркое, если смотреть из зала на сцену, девочки молодые, сексапильные, готовые на многое ради дебюта и продвижения… Это ему не агентство будет, а настоящая синекура! От он жопа хитрая с ушами!

— Нет, я не согласна, — говорю я не став уточнять вопрос со своим вокалом.

— С чем ты не согласная? — спрашивает ЧжуВон.

— Я решила работать на себя, — говорю я. — Открою агентство, буду получать все деньги, которые заработала. Посредники мне не нужны.

— ЮнМи, нельзя быть такой жадной, — с конкретным неодобрением в голосе «осаживает» меня ЧжуВон. — Ты собралась заниматься бизнесом, в котором всё решают знакомства. Берёшься за дело, даже вначале не изучив его. Как можно так легкомысленно относиться к зарабатыванию денег? С таким подходом ты разоришься меньше чем за полгода. Ты что? У тебя нет для этого связей!

— А у вас они есть, ЧжуВон-оппа? — иронично интересуюсь я, имея в виду эти самые «связи».

— Конечно, — уверенно отвечает мне он. — У моей семьи очень большие связи.

— Ну так пусть тогда ваша будущая участница вашего агентства исполнит со сцены сингл — «Связи», — предлагаю я и язвительно добавляю. — Успех будет потрясающим!

ЧжуВон некоторое время молчит в трубку.

— Похоже, ты не осознала всех плюсов предложения, которое можно получить в жизни только раз, — наконец, с сожалением в голосе произносит он. — Наверное, причина этому — удар по голове…

— Да, господин ЧжуВон, — всё так же, с иронией интересуюсь я. — А почему в вашей части, в музее, миномёт и мины безопасно не приварены к полу?

— Смотрю, приличные манеры от тебя ещё дальше, чем были, — с сожалением в голосе отвечает ЧжуВон на мой вопрос.

— Не, ну действительно? — продолжаю я прикалываться дальше. — Я слышала, что нормальный музей способен выдержать «попадание» в него класса школьников в течении минимум получаса. А твой музей развалился после десяти минут «попадания» в него всего лишь группы изнурённых диетой айдолов-пенсионерок. Хлипкий какой-то музей в морской пехоте…

— Вместе с ними в него попала ты, — объясняет причину столь быстрого «развала» ЧжуВон и с угрозой в голосе обещает. — Я тебе потом всё объясню, про прочность.

— Аж прямо вся дрожу от нетерпения, — сообщаю я.

ЧжуВон выдыхает в трубку. Снова пауза.

— Если у тебя всё, то тогда — пока, — довольно говорю я. — Лягу лежать дальше. У меня голова болит.

— Подожди! — останавливает меня ЧжуВон. — Я ещё не всё сказал, что хотел. Ты можешь адекватно воспринимать человеческую речь?

— Всегда, — уверенно отвечаю я.

— Такое дело. У моей хальмони скоро день рождения. Я хочу заказать тебе, написать для неё песню…

Пфф… — изумлённо выдыхаю я и думаю. — Когда? Он чё, обалдел, что ли? Тут в долгах весь, как в шелках и ему ещё, что-то напиши! Словно я рог изобилия, а не утомлённый солнцем и прибитый упавшим на него миномётом, странник… Что я могу написать в таком состоянии? Да ничего! Вот что можно написать в таком состоянии?? Хм… а ведь… да! Точно! Мульча, пасибо! А если это правильно преподнести, вполне возможно, что получится обменять Аллу Борисовну на дядю.

— И что я за это получу? — имитируя крайний интерес, спрашиваю я.

— А что ты за это хочешь? — осторожно спрашивают на той стороне, видимо уловив мою эмоцию.

— Месяц отпуска! — называю я первую цену.

— Давай говорить серьёзно, — предлагает в ответ на это мне ЧжуВон.

— А если серьёзно, то это не телефонный разговор, — уже серьёзным тоном говорю я.

— Хм… — озадаченно хмыкает ЧжуВон. — Даже так?

— Дело срочное, времени мало. Приезжай прямо сейчас, я тебе всё расскажу, — обещаю я.

— Я в госпитале! — возмущается ЧжуВон и напоминает. — У меня рёбра!

Мд-а, я это как-то подзабыл, что он «болеет». И что? Мне самому мчаться к нему? С моей головой сейчас это будет весьма проблематично… Может, не стоит заморачиваться «секретностью» и обсудить всё по телефону? Пфф… А если кто — подслушает? Корея — высокоразвитая в технологическом плане страна и следят тут за гражданами наверняка не меньше, чем в Америке. Подставлю дядю и его семью, плюс семью ЧжуВона и его самого. Нет, не стоит этого делать. Тогда как? Пфф…

Задумываюсь, как разрешить ситуацию.

Уж больно момент кажется хорошим. Из тех, которые не стоит выпускать из рук. Клиент сам проявил активность, сам «выбежал из леса», чё б его не подстрелить, как говорится? Вот только, как? А если зайти с другой стороны? Что бы сказала девушка парню в такой ситуации? О! Я знаю, что бы она сказала! Слава богу — наученный.

— У всех — рёбра, — отвечаю я ЧжуВону. — У некоторых ещё и голова. Что, из твоего госпиталя уйти, что ли нельзя? Это же не через забор воинской части лезть в самоволку. Ты же парень, сам сказал. Приезжай, я тебя жду. Мне нужна твоя помощь.

— Помощь? — удивляется ЧжуВон.

— Да, ЧжуВон-оппа, мне нужна твоя помощь, — повторяю я. — Срочно.

Пфф… — выдыхает на той стороне трубки ЧжуВон.

Если на него ещё «надавить», он — «лопнет»? Или, наоборот, проявит активность?

— Что, нельзя до утра дотерпеть? — с сомнением в голосе интересуется ЧжуВон, которому, как я понимаю, совсем не охота куда-то нестись. — Ведь моё отсутствие могут обнаружить?

— Прихватишь по дороге букет цветов, — легко решая проблему объясняю я. — Будет очень романтично. Жених со сломанными рёбрами поехал узнать о здоровье невесты. Нормальная ситуация. Все командиры умилятся и много тебе не дадут. Зато, когда отсидишь и выйдешь на свободу, получишь титул самого романтического солдата Кореи. Девушки будут таять при одном лишь твоём виде.

ЧжуВон некоторое время озадаченно молчит.

— Врёшь, как дышишь! — возмущается он.

— Это нужно и для твоей семьи, — привожу я ещё один аргумент. — Ты ведь не забыл, что ты — «жених»?

Чжувонище снова думает.

— Идиотизм какой-то, — подумав, произносит он, давая оценку ситуации и спрашивает. — А что с песней для хальмони?

Вот торгаш! Тут девушка в беде, понимаешь, а он себе «каце» выторговывает, мелкий «кю»!

— Считай, что она уже есть, — успокаиваю его я. — Хит Кореи на все времена. Первые места в хит-парадах гарантированы!

— Я смогу занять первое место на «Melon»? — с сильным сомнением в голосе уточняет, правильно ли он понял, ЧжуВон.

— А ты что, сам что ли собрался исполнять? — изумляюсь я.

— У меня красивый голос, — ничуть не смущаясь объясняет ЧжуВон. — Все признают, что я очень хорошо пою в караоке. Я почти всегда получаю максимум очков!

О господи!

— Не, — говорю я, — эту песню я тебе не отдам, ЧжуВон-оппа. Это действительно хит навсегда. Если хочешь, я могу сделать для тебя что-то другое. Приезжай, всё обсудим.

— Ну ладно, — помолчав, со вздохом соглашается ЧжуВон. — Сейчас приеду.

— Жду! — говорю я и быстренько «отбиваюсь», пока он не передумал.

Держа в руке телефон, прокручиваю в голове разговор. Вроде, всё нормально. Единственно, может действительно есть резон обеспечить этому «романтику» — алиби? Чтобы ему и вправду не «впаяли по полной»? Не знаю, насколько самоволка из госпиталя — страшна и наказуема, но, когда хоть что-то под зад подстелено, всегда лучше, чем голый асфальт.

Приняв решение, звоню СунОк, благо телефон всё ещё у меня в руке. Ещё раз её поприветствовав и успокоив, что я звоню не потому, что у меня вдруг мозги из ушей потекли, а по другому поводу, перехожу к сути проблемы.

— Онни, — говорю я. — Сейчас ко мне в больницу приедет ЧжуВон. С цветами. Сделай анонимный звонок в СМИ, или же напиши им на почту, что это вот сейчас прямо будет происходить. Пусть они вышлют своих папарацци к моей больнице.

СунОк ожидаемо «вырубает» секунд на пять.

— ЮнМи, что происходит?! — «врубившись по новой» восклицает она.

— Мне нужны папарацци, — говорю я. — Пусть они снимут ЧжуВона. Он идёт в самоволку, сбежав из госпиталя. Если они его заснимут с букетом, то это будет «романтик стори» и ему его начальство за побег много не даст. Понимаешь теперь?

СунОк потребовалось ещё секунд пять, чтобы «понять».

— Так у него же рёбра сломаны?! — восклицает она.

— А у меня — сотрясение мозга, — напоминаю я. — Мне вообще ходить запретили.

— Ему же больно будет?! — не обращая внимания на мои слова продолжает онни «буробить» своё. — Тебе его не жалко?

— Кто бы меня пожалел, — недовольно бурчу я. — Онни, я буду с ним разговаривать о дяде. Сегодня днём не получилось, ты же знаешь. Вот, буду говорить сейчас, вечером. Время не ждёт.

— А-аа! — с пониманием произносит онни, типа — «так вот в чём дело!».

— Можно было сделать всё официально, но, я даже не представляю, когда это получится, — объясняю я, почему нужна именно «самоволка». — А это опять упущенное время. Поэтому, всё делается срочно. Я попросила ЧжуВона приехать, поговорить, он согласился, но ему нужно прикрытие. Звони, или пиши в разные СМИ, возбуждай их шансом напечатать завтра скандал и ростом рейтинга. Я не могу это сделать сама, так как голова не соображает, и я наверняка «спалюсь», а это будет выглядеть для всех весьма странно.

— ЧжуВон ради тебя решил нарушить закон? — удивлённо произносит СунОк, совсем не то, что я ожидаю от неё услышать.

Блин, ну что вот у девчонок на уме?! Им про дело говоришь, а они всё на «чуйства» переводят!

(некоторое времени спустя. Дом мамы ЮнМи)

— Мама, мама! — кричит СунОк торопливо сбегая по лестнице с зажатым в руке телефоном.

— Да, дочка? — удивлённо отзывается та, с ножом в руках выглядывая из дверей кухни.

— Я поехала в больницу, к ЮнМи!

— Зачем? Что-то случилось? — встревоженно спрашивает мама.

— ЧжуВон со сломанными рёбрами сбежал из госпиталя! Он едет с цветами к моей тонсен! Я вызвала ей папарацци со всех скандальных медиа-агентств! Я должна это видеть!

СунОк вихрем проносится мимо мамы в сторону выхода из дома. Мама, впавшая в обалдение от таких новостей и загрузившая их в свою память целиком, начинает разбирать их «по кусочкам», отдельно осмысливая каждый. Закончив с этим занятием, она задумывается над их взаимосвязью. Её смущают папарацци.

Наверное, она хочет, чтобы были свидетели, — решает она, думая о просьбе ЮнМи. — Чтобы потом не говорили, что она всё придумала. Кто же поверит, что сын чоболя сбежал из госпиталя со сломанными рёбрами, чтобы принести ей букет? Ай, ЮнМи, ай молодец, дочка!

Ещё посмотрим, как дело выйдет, — думает она о словах МуРан сказанные ей при разговоре тет-а-тет. — Может, ещё умолять будете, о том, чтобы моя дочь на вашего внука посмотрела!

Очень довольная мама разворачивается и возвращается на кухню, собираясь дальше резать капусту.

Время действия: вечер

Место действия: малюсенький, насквозь просматриваемый сквер возле больницы в которой лежит ЮнМи. Вокруг нескольких жалких кустиков, бросая друг на друга косые взгляды, бродят с фотоаппаратами несколько репортёров разных новостных агентств, делая вид, что они тут просто прогуливаются. В небольшом кафе, через узкую боковую дорогу, за столиком сидит с подругой СунОк, в платке и чёрных очках, делая вид, что пьёт кофе и полностью поглощена беседой. Все ждут действующих лиц. Первой на сцене появляется ЮнМи.

Выхожу на улицу, не двигая головой незаметно бросаю несколько взглядов по сторонам. Ага, вижу заинтересованные взгляды. Будем считать, что это те самые папарацци, которых я заказал. Вон, один уже издали фотографирует. Ну точно, они. Молодец онни, сделала всё как надо. А где же «букетоноситель»? Позвонил, сказал — «подъезжаю, выходи». Пока не видно. Ладно, подождём. С минуты на минуту появится, раз уже — «подъезжает».

«Исчезнуть» из больницы оказалось гораздо проще, чем я ожидал. Вышел из палаты и пошёл налево, ко второй лестнице, а не направо, к главной. А там никого нет. Дежурный врач сидит в ресепшене на главной. А тут лифты, пожалуйста, езжай, куда хочешь. Единственная заминка произошла, когда я объяснял своей охране, дежурившей у двери палаты, что «всё под контролем». Не, вообще неплохо, что у меня охрана есть. Зайдёт кто-нибудь, вот так вот, приехав на лифте, да даст по морде краской! И хорошо, если ещё только краской. Дураков на свете много. Интересно, как там СанХён… О! А вот и он, «больной зуб»!

Наблюдаю, как в камуфляжной форме, с букетом роз в руках, по направлению ко мне плавно движется ЧжуВон.

Опять розовые! — думаю я о цвете роз, краем глаза отмечая суету репортёров среди нескольких декоративных кустов, посаженных для разбавления собой царящего вокруг асфальта и бетона.

Так же плавно, как и он, всем корпусом, разворачиваюсь и иду к нему на встречу. Главное, голову не наклонять! А то всё вокруг перекашивается и вращаться пытается…

Подхожу к ЧжуВону, улыбаюсь, работая на объективы фотоаппаратов, жадный интерес которых ощущаю, можно сказать «прямо хребтом».

— Привет, — говорит мне ЧжуВон и протягивает цветы. — Это тебе.

— Ой, спасибо! — изображаю я восхищение и улыбаясь, благодарю. — Спасибо, оппа. Если бы они были ещё не розовые, вообще бы красота была.

ЧжуВон задумывается, нахмурив чело.

— Тебе не нравятся розовые розы? — обдумав мои слова, спрашивает он.

— Терпеть не могу, — улыбаясь, говорю я. — Абсолютно девчачий цвет. И руки колют. Лучше какие-нибудь лютики.

— Могла бы сказать, — опять подумав, говорит ЧжуВон.

Что-то он какой-то «задумчивый».

— Ты как? — спрашиваю я. — Рёбра не болят?

— Я принял двойную дозу обезболивающего, — с гордостью сообщает мне этот «крутой мэн». — Нормально.

Понятно, почему он такой «плавный». Впрочем, я тоже двойную дозу лекарства перед выходом «хряпнул». Наверное, я сейчас такой же «плавный» снаружи, как и он. А мы — похожи.

— Ладно, пошли тогда, — говорю я ему. — Репортёры уже наснимались.

— Репортёры? — настораживается «упавший на мину». — Откуда они тут?

— Я попросила свою онни, чтобы она обзвонила агентства и пригласила всех, кто только захочет приехать.

— Ты ненормальная? — с милой улыбкой смотря на меня интересуется ЧжуВон.

— Я тебе алиби организовала, — объясняю я. — Теперь твои отцы-командиры с пониманием отнесутся к твоему побегу. Все решат, что ты слинял потрахаться.

— А что… Это тоже предусмотрено в плане сегодняшнго вечера? — озадаченно спрашивает ЧжуВон, видимо внутренне ощупывая свои рёбра и соображая — как они там? Дадут ему возможность или нет?

Удивлённо смотрю на него. Я же не себя имел в виду, когда это сказал! Он что, вообще, что ли, охренел?!

Думаю, что ему ответить и вижу, как у края дороги останавливается белый микро-фургон с синим логотипом «SBS TV» на боку. Останавливается и из него начинают деловито выгружаться люди. У одного из них на плече большая тв-камера.

Так, это про наши души, — думаю я, смотря на телевизионщиков. — Вообще без затей эти «SBS-ники». Они бы ещё свет с собой прихватили…

В этот момент из машины вылезает мужчина со здоровенной лампой-осветителем в руках.

Вообще всё плохо, — делаю я вывод о профессионализме съёмочной группы приехавшей на инкогнито-сьёмки скандального сюжета. — Пора валить. ЧжуВон конечно, придурок, но он не знает, а мне нужно помнить о дяде…

— Даже не мечтай, — отвечаю я ЧжуВону переведя взгляд с телевизионщиков на него. — У нас сугубо деловая встреча под прикрытием. Валим отсюда, а то вон уже даже «SBS» приехало. Где-то справа от входа должен быть мой минивэн. Так мне сказала охрана.

— Под прикрытием? — переспрашивает ЧжуВон, совершая как робот, исключительно одним корпусом, манёвр разворота в указанном направлении. — Каким?

— Романтических чувств, — сердито поясняю я и командую. — Пошли быстрей!

(несколько позже. Ресторан для VIP — клиентов. В одном из отдельных «румов» сидят за столом напротив друг друга ЧжуВон и ЮнМи. К еде, которая стоит перед ними на столе они почти не прикасаются.)

— Твоя семья занимается криминальным бизнесом? — удивлённо переспрашивает ЧжуВон, получив от меня рассказ о «проблемах».

— Не семья, а дядя, — поправляю его я. — И то, это ещё под вопросом.

— Разве семья не знает, чем занимается их мужчина? — не верит он мне.

— Мы практически не контачим с ними, — объясняю я и коротко рассказываю историю взаимоотношений.

— Наверное, они всё знали, раз не хотят идти в полицию, — рассказав, соглашаюсь я с собеседником. — Но нам об этом стало известно только сейчас.

— Зачем тебе брать на себя ответственность? — интересуется ЧжуВон пытливо смотря на меня.

— Мама говорит, что если бы не дядя, то нас бы уже как семьи не было бы. Мы с онни бы были в детдомах, а она бы уже давно умерла от работы, — объясняю я причину так как она есть. — Дядя помог нам выжить. Я помню, что, когда он приходил, он всегда что-то приносил. Еду, деньги. И живём мы в доме, который он дал.

— Долги нужно отдавать, — говорю я, подведя черту своему рассказу. — Сейчас наш черёд ему помогать.

ЧжуВон кивает и задумывается. Я не тороплю его продолжить разговор. Беру кусочек мяса с тарелки, начинаю жевать. Что-то безвкусное оно какое-то. Вроде и ресторан крутой. Может, это после приёма лекарств так?

— Что я могу сказать… — произносит ЧжуВон, выйдя из задумчивости. — Да, долги нужно отдавать, это правильно. Но это твои долги. Чтобы я начал помогать тебе, я должен понимать, ради чего я это делаю. Хотя бы для себя. Получается, что я уже тебе как минимум два раза помог…

ЧжуВон внимательно смотрит на меня.

Понятно. Даром за амбаром, как говорится. Но если душой не кривить, то да, он меня крепко два раза выручил. С американцем этим, с «Коргом» тогда, плюс ещё потом на работу взял. Даже три раза получается. А МуРан я сказал, что, не прося ничего от неё взамен, отдаю свой долг её внуку. Как обратно теперь «крутить»? Западло будет. Просить у неё? … Хм, мудрость по интернету у нас как-то гуляла — «Ничего, никогда не просите. Будет надо, сами придут и всё предложат». Можно для начала послушать, что предложат.

— Готова выслушать твои предложения, — говорю я ЧжуВону и добавляю. — Если они есть.

— Я самый младший в семье, — отвечает мне ЧжуВон. — И по всем вопросам мой уровень не очень высок. Я не смогу сам дать указание заняться поисками твоего дяди. Мне придётся для этого обратиться к отцу или хальмони…

Я понимающе слегка наклоняю голову. Это не расходится с моими представлениями как оно будет.

— А, чтобы обратиться к ним, мне придётся объяснить, зачем я это делаю, — продолжает ЧжуВон. — Поэтому, я тебе и сказал, что я должен объяснить это хотя бы для начала себе…

Снова чуть-чуть наклоняю голову, показывая, что я слушаю и мне интересно.

— Мне не хочется вникать в семейные дела управления бизнесом, — честно признаётся ЧжуВон. — Там уже давно налаженные процессы и вникать в дела означает просто следовать установленным правилам. Как-то в них что-то менять — сложно. Для этого нужно сначала получить соответствующий опыт и досконально знать технологию…

Ну да. Ломать не строить…

… — А это долгий путь, ведущий к старости, — заканчивает незаконченную фразу ЧжуВон и спрашивает. — Ты ведь тоже согласна со мной, что новое нужно создавать пока молод? Ты на шоу об этом говорила.

— Да, — соглашаюсь я. — В старости захочется иного, а не перемен.

— Откуда ты знаешь? — прищуривается на меня ЧжуВон.

— Экстраполирую в будущее окружающую обстановку и делаю прогнозы на основании получаемого опыта! — бодро рапортую я.

— Ну и язык у тебя! — неодобрительно качает головой ЧжуВон и продолжает. — Так вот. Чтобы с сожалением не вспоминать в старости о потраченных впустую молодых годах, я хочу жить прямо сейчас. Я имею в виду агентство о котором я тебе говорил. Если ты поможешь мне, то я помогу тебе.

Я вздыхаю, чувствуя себя уставшим слоном.

— ЧжуВон-оппа, как вы себе это представляете? — спрашиваю я. — У вас есть план?

— Плана пока нет, — смотря на меня честными глазами сознаётся «организатор» и поправляется. — Точного плана. План пока такой — всё должно быть хорошо.

ЧжуВон с улыбкой смотрит на меня.

— Просто я совсем недавно придумал идею с агентством, — объясняет он такой упрощённый подход. — Подробности и детали не прорабатывал, нет времени и доступа к сети.

— А у тебя есть подробный план развития твоего агентства? — спрашивает он у меня.

— Подробного нет, — тоже признаюсь я. — В общих чертах.

— Мы находимся в одинаковых условиях, — одобрительно кивнув, констатирует ЧжуВон. — Почему бы нам тогда не объединить свои усилия?

— Ради чего? — спрашиваю я.

— А чего ты хочешь? — спрашивает он меня.

— Зарабатывать много денег и жить свободной жизнью, — не задумываясь отвечаю я.

— Я тоже хочу жить свободной жизнью, — снова одобрительно кивает мне мой собеседник. — А деньги у меня уже есть. Как видишь, наши цели практически совпадают.

— Мне нужны подробности, — отвечаю я. — В целом, всё выглядит обычно замечательно, пока дело не доходит до рассмотрения деталей. Вот тут-то и начинаются проблемы. Дьявол, как известно, скрывается в мелочах, ЧжуВон-оппа.

Чжу смотрит на меня. Я смотрю на него.

— Договор, — коротко требую я. — В котором всё будет прописано до мелочей. Кто, что, сколько, когда и за что. И если он меня устроит, тогда я подумаю над вашим предложением, господин ЧжуВон.

— А если не устроит? — заинтересованно спрашивает ЧжуВон.

— Нет, значит нет, — отвечаю я и поясняю почему. — Я не собираюсь продаваться в рабство.

— А как же дядя? — спрашивают у меня.

— Вы дадите стопроцентную гарантию, что найдёте его?

ЧжуВон пожимает плечами.

— Стопроцентную не дам, — говорит он. — И никто не даст.

— Тогда может возникнуть ситуация, когда я подписываю договор, а вы, в силу ряда каких-то причин, не выполняете своё обещание. Что тогда? У меня уже возникли обязательства.

— Пропишем в договоре отдельным пунктом, что он вступает в силу лишь после того, как я сообщаю тебе в письменном виде о местонахождении твоего дяди, — предлагает ЧжуВон. — Так тебя устроит?

— Да, — киваю я. — Нужно будет только подумать и поработать над уточнением формулировок, а так выглядит неплохо.

— И это будет для меня стимулом выполнить свои обязательства, — указывает на ещё одну деталь ЧжуВон и одобрительно произносит. — А ты подросла как переговорщик! Смотришь разные варианты.

— Спасибо, — благодарю я за похвалу и спрашиваю. — Так какие наши дальнейшие действия?

— Двадцать седьмого числа у хальмони день рождения, — отвечает мне ЧжуВон. — Твоя задача — подготовить ей в подарок песню. Если она ей понравится, то тогда я смогу просить её, чтобы она помогла тебе. А я за это время подготовлю договор и дам тебе его на ознакомление.

— Почему мне тогда не обратиться сразу к твоей хальмони, раз опять всё зависит от меня? — подумав над последовательностью событий спрашиваю я.

— Я её любимый внук, — отвечает мне ЧжуВон. — И мои слова о тебе очень сильно повлияют на её решение.

Понятно. Предложение из тех, от которых не отказываются.

— Я поняла, господин ЧжуВон, — говорю я.

— Не надо обижаться, — советует мне ЧжуВон. — Моя будущая жизнь сейчас во многом зависит от тебя. Так что говорить я буду о тебе только хорошо.

Нда? Ладно, посмотрим, — думаю я, смотря на улыбающегося ЧжуВона.

В этот момент у него звонит телефон. Быстро достав мобильник, ЧжуВон бросает взгляд на его экран.

— Да мама, — говорит он, поднеся телефон к уху. — Добрый вечер. Что-то случилось?

Дальше я сижу и слушаю разговор, присутствуя в нём с одной стороны.

— Где ты? В госпитале? … Зачем было приезжать? … Да это ерунда! Уже почти не болит. … Мне просто нужно было срочно уйти. Не было времени оформлять пропуск. … Деловые переговоры. … Да, деловые переговоры, а не девушки! … (ЧжуВон бросает на меня быстрый взгляд, я делаю вид, что занят ловлей маслины в чашке палочками) … Всё нормально, мама, ничего не болит. … Я уже возвращаюсь. … Да, всё мама, прости. Я на переговорах. Я скоро вернусь… Да, пусть. Скажи им, что я возвращаюсь. … Спасибо, я тебя тоже люблю. … Да мам, да… Всё. Я позвоню.

ЧжуВон отключается и, положив телефон рядом с собою на стол, смотрит на меня. Я смотрю на него в ответ.

— Мама узнала, что я сломал рёбра, — помолчав, объясняет он ситуацию. — Она приехала в госпиталь, а там не смогли меня найти. Теперь все знают, что я в самоволке.

Ещё несколько мгновений смотрим друг на друга.

— Вот и папарацци пригодились, — говорю я. — Не зря я их вызывала.

Конец третьей главы