Аутодафе

Истребление "вероломных берендеев", ослабление князя, возвращение в княжеский терем "язвы" выглядит... полезным.

А Анастасия? - А она мне кто? Какая-то ханочка из "вероломных". Они там все такие. "Культурная традиция". И вообще - я что, "рыцарь на белом коне", чтобы кидаться спасать какую-то "жертву династических браков"?

Известно выражение: "Души прекрасные порывы". "Души" - это глагол.

Спалят? - Посочувствую. И использую факт на пользу. Всей нашей богом спасаемой, извините за выражение, "Святой Руси". Политика. Итить её гос.интересно.

"На поле" остались четыре силы, пятая - "братец" - ничего не отвечает, только пятками качает.

Мачечич, Остомысл, Чекман, как персонализация берендеев, Конятин, как персонализация бояр.

Ольга, Остомышлёныш, Анастасия, народ галицкий... не силы. Пешки. Которыми играют.

Все силы мне враждебны. И "пешки" тоже. Просто потому, что я попандопуло. Режут-жгут друг друга? - Правильным путём идёте, товарищи. Всё ваше, любимое, родное, единственное... средневековье станет прахом.

Я ж - гумнонист-прагматик! Самому людей резать - это жестоко. И - дорого. А вот если они сами... Флаг им в руки и ветер в задницу.

Анализ первого слоя грядущих событий показывает выгоду "ничегонеделанья". Это - радует.

Удлиняем период прогнозирования. Переходим ко второму слою. На смену вопросу "что делать?" с очевидным ответом - "ничего", приходит: "а дальше?".

Глава 723

После "сожжения Анастасии" останутся две силы: Мачечич и кто-то из двоих - Чекман или Конятин. Остомысл - выбывает из игроков. Марионетка. Временно. Позже он этого, "выигравшего из двоих", придавит. Как элегантно пишет Карамзин: "смирив или обуздав мятежных Бояр...".

В РИ Конятин или умер, или его купили. А без него Ольга Юрьевна годна только... далеко бегать.

Через год (как в РИ) или через три (если резня будет больше) Остомысл восстановит "вертикаль власти", и мы будем иметь боеспособное враждебное гос.образование.

"Враждебное" - трижды. По князьям. Которые власти Государя над собой, хоть Киевского, хоть Всея Руси, признавать не хотят. Вон, самого Мономаха не послушались. По боярам. Которые "потомки варяг". В РИ сожгли княгиню и "ни в одном глазу". По народу. Который хорваты, которые не хотят ни князей, ни бояр. Ни общерусского государства.

Пока в конфликте не участвуют внешние силы: мадьяры, ляхи. Не знают, не готовы. Года через три кто-нибудь из них сможет... смочь. Не знаю как, но, наверняка, Руси во вред. Не по злобЕ, а от собственных интересов.

Вопрос "а дальше?" получает очевидный ответ: очередной конфликт.

Забавно. Или Остомысл силён и с берендеями. Тогда - война. По свойствам берендеев. Или Остомысл слаб и с боярами. Тогда он усилится, "смирит" бояр и опять война.

По свойствам князя - всегда война. Неизбежно.

И дальше. Наследник - Остомышлёныш. Снова войны. Как в РИ. В чуть другой конфигурации. По свойствам уже княжича.

Факеншит! Ваня, ничего ж нового! Крупный феодал по своему "классовому интересу" - враг государству. Потому что считает "государством" - своё владение. "Государство - это я!". Так пока не говорят, даже не думают. Но чувствуют - почти все.

Здесь эту идею поддерживает столетие "отдельной" истории, этническое отличие, "сросшийся терновый куст" боярства. И личные особенности Остомысла. Умный он.

"Лучше быть первым в деревне, чем вторым в Риме" - Остомысл следуют Юлию Цезарю и в наш общерусский "Рим" не хочет.

Кабы Боголюбский не послал меня в Полоцк - я бы не попал на мятеж в Луцк. Читал бы донесения о бунте в Галиче и удивлялся: как многообразен мир! Во, баб жгут! Чудеса. И думать не думал, и волноваться не стал бы. Но уж коли я попал в эти края, то... как бы эту экзотику с "сожжением Анастасии" к общей пользе... уелбантурить?

Мой собеседник помялся и вдруг продолжил:

-- Тута... ну... перед отъездом моим... прибегал слуга один. Туды. С отсюды. Ну, с Луческа. От самого, стал быть, упокой душу его господи... Со словами от князя Ярослава к берендеям. Будучи в Боголюбово, слыхал, де, как Андрей, Государь, стал быть, велел подручному своему, "Зверь Лютый" такой у него есть. Идти к Галичу и всех берендеев поистребить. Ежели, грит, нынче нам не поможете - завтра и вам конец придёт. Вот.

Мужичок, понимая, что он и стоит-то перед "Зверем Лютым", тяжко вздохнул. А я не сдержался:

-- Так... брехня же голимая!

Наглая вражеская пропаганда! Злобный лживый фейк с привкусом инсайда!

Не, честно, не было у меня с Андреем такого разговора. Вот христом богом! И вообще, я в Боголюбово давно не бывал. Зачем? - Телеграф же работает!

Ага. Вот я тем берендеям про оптический телеграф и расскажу. Они сразу поверят. Что Ванька не просто лютый, а ещё и лживый.

Собеседник сжался от моего несдержанного рявка. Но упрямо продолжал стоять на месте, смотреть в пол. Только шапку... как бы не порвал.

Считай, Ваня. Пытайся понять. Людей, которых не только никогда не видел - которые вообще думают и чувствуют иначе.

Аутизм в дипломатии - симптом скорой смерти.

Та-ак. Пошёл анализ следующего слоя грядущего. Не по РИ, а по АИ. Не вообще, а как следствие моего здесь присутствия.

Отсюда до Галича вёрст триста. Через три дня там будут знать о моих... успехах в Луцке. В форме "трёхспальной" виселицы. Об убитых невиданным образом мятежных гриднях на мосту. Берендеи перепугаются: сам!, "Зверь Лютый"!, "Колдун Полуночный"! - по их душу идёт. И побегут.

А бежать им некуда.

В Польшу Игорь Полковник не пустит.

Мачечич... смеленький подонок. Но их не примет. Ему попасть под "гнев державный"... Не сейчас.

На юго-востоке Чарджи и "государев" полк.

На западе Карпаты. Кочевники? В горы? Зимой?!

Единственный путь - прямо на юг по Днестру. В мартовскую степь? С семьями и отарами?

Они - вероломные. А не безмозглые.

Значит - не побегут. Наоборот: стянут к городу свои таборы. Объедят Галич и пригородные селения. Продовольствия там, наверное, достаточно. Если ввести нормирование, распределить поровну... Местные не дадут.

***

Галич - город богатый. Не зря былины о Дюке Степановиче показывают пижона-модника. Единственного из русских богатырей, приезжавшего в Киев "моделькой": хвастаться одежонкой.

"Как из той Индеюшки богатоей,

Да из той Галичии с проклятоей,

Из того со славна й Волын-города

Да й справляется, да й снаряжается

А на тую ль матушку святую Русь

Молодой боярин Дюк Степанович -

Посмотреть на славный стольный Киев-град,

А на ласкового на князя на Владимира,

А на сильныих могучиих богатырей

Да й на славных поляниц-то й разудалыих...

...

Одевал свою одежу й драгоценную,

А манишечки, рубашечки шелковые,

А сапоженьки на ноженьки сафьянные -

Окол носу-носу яйцо кати,

Окол пяту-пяту воробей лети".

Сапоги - с загнутыми носами, на высоких каблуках. В такой обувке хорошо перед "поляницами разудалыми" по паркету выплясывать. Только.

В Киеве Дюк нарывается на такого же хвастуна - Чурилу Пленковича:

"Говорил тут Чурилушка-то Плёнкович;

"Ай же ты, холопина дворянская!

Что расхвастал ты имением-богачеством?

А ударим-ка со мной ты во велик заклад,

Во велик заклад да ты не в малыи,

Чтоб проездить нам на конях богатырскиих, -

Немало поры-времени - по три году,

А сменять нам одежицу драгоценную

Каждый день да й с нова наново,

С нова наново да чтоб на лучшую".

Гордость не победами или оружием - тряпками.

"И я

Париж люблю сверх мер

(красивы бульвары ночью!).

Ну, мало ли что -

Бодлер,

Маларме

и эдакое прочее!

Но нам ли,

шагавшим в огне и воде

годами

борьбой прожженными,

растить

на смену себе

бульвардье

французистыми пижонами!".

Но вот, подросла у "славных богатырей русских" смена. И понеслось:

"Молодой боярин Дюк Степанович

На себя одел он кунью й шубоньку;

Перва строчка й строчена красна золота,

Друга строчка й строчена чиста серебра,

Третья строчка й строчена скатна жемчугу;

А во тыи ль петелки шелковые

Было вплетено по красноей по девушке,

А во тыи пуговки серебряны

Было влито по доброму по молодцу;

Как застегнутся - они обоймутся,

А расстегнутся - дак поцелуются".

Понты кидать да киевское хаять - у Дюка хорошо получается. Лучше, чем у Чурилы. А вот в бой идти... старательно избегает.

Цикл былин о Дюке имеет мощный книжный слой. Например, упоминание об Индии, как о стране сплошного богатства. Но в основе - процветание Галича при Остомысле вот в эти десятилетия. Потом "свобода выбора", давшая цепь разорений, приведут к обнищанию.

Первый шаг на этом пути - "сожжение Анастасии".

***

Аборигены могут прокормить берендеев. Но не будут. "Воля народа" не позволит "по-братски поделить кусок хлеба" с голодными погаными.

Будут резаться. Берендеи - за еду, галичане - за майно. А бояре - за власть.

"Политика есть концентрированное выражение экономики".

Берендеев 12 тыс. ртов. Это больше, чем в самом Галиче жителей. Самое голодное время - начало марта. Конятин уже не о своей личной голове озаботится, а "встанет на защиту всего трудового народа". Если он лидер. Если нет - другой сыщется. "Русь талантами богата". В части зачинщиков мятежа - тоже.

Остомысл будет примирять и уговаривать. Демпфировать и флегматировать. Как замедлитель во взрывчатке.

Замедлит, но не предотвратит.

Последовательность такая: в Галиче узнают о нашей победе - берендеи впадают в панику - Остомысл успокаивает - ему не верят, сами ж "вероломные"! - "чади" стягиваются к городу, ведут себя... как им привычно - аборигены, от смердов до бояр, кричат криком - происходит какая-то мелочь, кому-то в морду дали, подол задрали - взрыв народного возмущения.

Бойня. Резня в полный профиль. Княжеская дружина... это ж не пришлый "двор"! Большинство гридней - местные. Они "своих" против пришлых поддержат вне зависимости от мнения князя.

Берендеев бьют - Остомыслу плохо. Он - игрушка бояр.

Берендеи побеждают - ему опять плохо. Он игрушка "вероломных". На пепелище.

"Игрушка" - пока, сейчас. Через год-три он вывернется, всех уболтает, кого-то зарежет. Пока - слаб.

"Политические качели". Правитель почти всегда имеет "под собой" не единое общество, а "конфликт групповых интересов". Баланс которых он и поддерживает. Для баланса с боярством он и приблизил берендеев.

Очень разумная идея. Повтор "треноги Мономаха" в Киеве в начале века: горожане, дружина и "чёрные клобуки". Я ж говорю: Остомысл - умный. Но не вполне.

Времена и люди другие. Местные варяго-хорваты - не киевское боярство. Многократно перетряхиваемое катастрофами столичной жизни. Когда народ киевских бояр выжег - пришлось звать Мономаха. Местные вятшие так ещё не биты. "Не видят краёв". Не готовы к компромиссу, к частичной уступке власти в обмен на жизнь.

Ещё: у Мономаха была своя дружина. Черниговско-Переяславльская. С киевлянами не связанная. У Остомысла гридни - те же местные бояре, только в профиль. Сросшийся терновый куст.

Ух как всё запущено! - А нефиг было майоратом заниматься!

Ситуация напряглась, конфликт перейдёт в резню до последнего... кого-нибудь.

А я? - А я являюсь к шапочному разбору. Восхищаюсь храбростью, выражаю соболезнования. И оказываю "гуманитарную помощь". Путём установления истинно законной, единственно правильной... власти Государя нашего, Андрея, извиняюсь за пафос, Боголюбского.

Они все... в натур.продуктах. Это не только то, о чём вы сразу. Ещё кровь, сопли, мозги брызгами. Один я в белом. Победные фанфары, флаги на башнях, "и в воздух чепчики бросали".

Что, Ваня, устал? Что такая хрень мерещится. - Да. Притомился. Так старательно просчитывал интригу, что аж вспотел.

***

"Если в голову лезет всякая чушь, значит у неё там гнездо".

Для меня - трюизм. В смысле гнезда для чуши.

***

Любой исход приводит к власти наших врагов. Точнее: сохраняет у власти Остомысла. Который враждебен Руси с любой его подстилкой. Он - патриот. Галича. Не Руси. Независимость - цель жизни. Независимость его земли. От всех.

Или победят берендеи - тогда вражда сразу. Или бояре. Тогда чуть позже. Или Остомысла зашибут в заварушке. Тогда при любом из его сыновей будет то же самое. Только не сдерживаемое его умом.

Нет, но каков умница! Я про Боголюбского. "Упреждение по Анохину"? "Дофаминовые нейроны"? Выдающийся талант предвидения дерьма. Я так не могу.

Если бы "братец" продержался в Луцке ещё пару месяцев, то пошла "зелёнка". И сюда свободно перешли берендеи. Галичане, освободившиеся от "изнурения постоем", их бы поддержали. И Мачечич примкнул.

Мы бы, конечно, победили. Но чего бы это стоило! Половцы могли разорить Рось, дойти до Киева, разграбить Переяславль. С той стороны - мадьяры и ляхи. Которые тоже... поискали бы своей выгоды.

Мой спешный приход сюда, взятие Луцка и казнь "братца" сбили комбинацию. Сейчас они в суете и сомнениях. Диспергируют. -ся. Но ведь снова слипнется! Надо вычищать. До донышка.

Ваня, "выверни" задачу.

Дано: фундаментально враждебная система. Которая временно слабеет, въезжая в кризис.

Вывод? - Использовать момент. Для разрушения существующей системы, пересборки её, приведения к более... разумному виду. При минимальных затратах.

Как?

А я знаю?! Я что, кризисный центр со специализацией по геополитике в среднефеодальном стиле?!

Это уже следующий слой грядущего: чего бы самому тут уелбантурить?

-- Ты присядь. Вон, хоть на тот столп каменный. Садись-садись. В ногах правды нет. А мне подумать надо.

Мужичок настороженно оглядел каменный стол, на который обычно ставят колыбель, разворачивают пелёнки новорождённого, напряженно примостил задницу на край. А я закинул руки за голову, уставился в расписанный ангелами с серафимами и херувимами потолок и попытался найти ответ на главный вопрос своей жизни: "чего же ты хочешь?".

Хочу - чтобы не было. Этого всего. "Святой Руси". Русского средневековья.

Слишком обще. Детализируй.

Хочу, чтобы не было всех участников Галицкой истории. Князя, княгинь, княжичей, бояр, берендеев... и Мачечича заодно.

У меня там турбодетандер! Гидратированные электроны! Движитель Удугина! А тут хрень какая-то... феодально-раздробленная.

Если здесь не будет этого дерьма - всплывёт новое. Естественным для системы образом. "Силою вещей".

Тогда... замени "вещи". Замени власть так, чтобы новая власть уничтожила причины возникновения власти прежней.

Это невозможно. Феодализм - система общественных отношений, которые есть следствие развития производительных сил. "Силы" "по щелчку" не изменить.

Былины о Дюке показывают относительно высокий уровень "сил". Сапоги с носами, на шпильках, целующиеся пуговицы... Потом это будет утрачено, скиснет.

Измени "отношения" так, чтобы "силы" не "скисли".

"Отношения" выражаются людьми. Поставь "правильных" людей. Которые будут поддерживать рост "сил". Препятствовать их скисанию.

Невозможно. "Правильные" люди становятся "неправильными" или замещаются таковыми со временем.

Фактор времени. Если через тридцать лет "силы" дорастут до того, что "нормальные" станут "правильными", то цель достигнута. В России феодализм... очень разный, аж до 20 в. Ежели твои люди доведут страну до уровня феодализма Николая II Кровавого, то...

Спокуха! Закатай губу взад! Безосновательные мечтания - потеря времени.

А "основательные"? - Иллюминировать всех участников. И поддерживающие их группы.

Тогда "правильные", даже при "малой собственной мощности", одолеют ослабевших "неправильных". И заставят "нормальных" изменить "силы". А уж потом, как и положено по учебнику, "силы" поменяют "отношения".

И будет всем счастье. Из выживших. Для остальных - песня:

"Вы жертвою пали в борьбе роковой

С, увы, неизбежным прогрессом

Вы отдали все, что могли, но его

Не сбить местечковости прессом".

Для чего дать противоборствующим группировкам возможность истребить друг друга. Потом поддержать слабых. Потому что сильных после взаимного истребления останется больше, они восстановятся быстрее. А слабые более восприимчивы к изменениям.

Кто слабее?

Х-ха... Вы будете смеяться, но слабее берендеи.

-- Так они ж враги?!

-- Да. Но они более слабые враги. Чем... чем пока-не-враги.

Для боевого равновесия кочевников должно быть в десять раз больше, чем гридней. Это звучит в их обращении к Михалко в летописях, об этом же пишет Боплан в 17 в, говоря о татарах. Так - в полевом бою. В городе... ещё хуже.

Ослабленные переходом сюда прошлой весной, когда они бросили обжитые места на Роси, наверняка пребывающие в раздорах из-за выдвижения одной чади - Чагровичей, из-за разных решений о помощи Луцку... Стратегическая инициатива - у Конятина. Как и поддержка гражданского населения. Как и княжеской дружины. Гридни - приятели Конятина по прежним делам. В летописи: "дружина вабяче ю впять" - звали "язву" назад в княгини, не воспрепятствовали пленению князя боярами и публичному убийству Анастасии.

Против княжеских гридней, гражан, боярских хоругвей... в городе... у берендеев шансов нет.

Город сожгут, людей, кто под руку попадётся, поубивают. "Защитники истинной веры" перережут поганых, разграбят становища. И будут крепчать и матереть.

Местечковость варяго-хорват, самостийность Остомысла. У них единственный общий интерес: любовь к родине.

***

" - Мужчина, отстаньте! У нас с вами не ничего общего!

- А Родина?".

Родина - есть. Своя. Галичина. Которую они будут рвать в куски и отдавать иноземцам в ближайшие десятилетия и в последующие столетия.

***

В низкую дверку всунулась кудлатая голова Охрима. Покрутив единственным глазом по сторонам, мой нач.без. сообщил:

-- Тама. Бабы.

Вот же факеншит! Нашёл время.

Нет, представившаяся вам картинка уходящего в даль ряда нежно дрожащих девичьих животиков, увлажнённых потиком сладострастия...

Коллеги, ближе к реалу - зима на дворе.

Хотя животики есть. Животы. С десяток беременных баб, всклоченных, взъерошенных, со сбившимися платками, заплаканных, заплёванных, с красными от ора лицами, пёрли на охрану.

-- Об чём крик, бабоньки?

Внятного ответа от собеседниц я не получил, но сбоку прозвучало:

-- Жёнки воровские. Мужей ихних наши повязали. Вот и просют.

-- А чего просят?

-- Дык... ну... милости, ясное дело. Чтобы отпустили мужиков-то.

-- Кто не виновен - отпустят. А милости у меня просить без толку. Нету её у меня.

Последняя фраза дошла до просительниц. Непрерывный вопль на несколько голосов прервался.

Бабы уставились на меня ошарашенно. Как же так? Князь, вообще любой начальный человек, должен быть милостив. Понятно, что есть закон. Где-то. А у нас - милость господская. Послабление, снисхождение. Как же без них-то? Господь же велел прощать!

"Строгость российских законов смягчается необязательностью их исполнения".

Да мы тыщу лет так живём! По-божески! Это наш, русский, исконно-посконный образ жизни! Разные гадкие англы с саксами следуют закону. А мы - не, мы - по душе. Беззаконно. А иначе... как же?

Как-как... Всё по нему, по ГБ. "Аз воздам". По делам каждого.

-- Идите-ка, бабоньки по домам. Да собирайтесь в дорогу дальнюю. Коли мужья ваши перед государем в вине, то и идти им, по закону, работы тяжкие делать. И вам с детишками путь не близкий ляжет. В места не столь отдалённые.

Мда. Обманул ожидания. Плюнул, можно сказать, в душу народную.

Женщины, ошеломлённые моим решением следовать закону, а не странно, по моему мнению, понимаемому милосердию, заставляющему "выпускать щуку в реку", негодяя на волю, несколько растерялись, и охрана, относительно вежливо, под руки, принялась выпроваживать их с церковного крыльца.

Одна из них вдруг завопила и, выхватив откуда-то из одежды, из-под навязанного на живот тёплого платка обычный плотницкий топор, кинулась на меня. Стоявший рядом парень из команды Охрима резко заступил ей дорогу, отбивая топор своим маленьким щитом. И, выдернув палаш, ударил как учили: в живот, вверх, с проворотом.

Тело рухнуло навзничь, головой вниз, на ступеньки крутой лестницы храма. В разрезе, быстро наполнившимся кровью, был мгновение виден рассечённый плод. Неродившийся.

Парни стояли бледные. Всё-таки, резать беременных баб моих гридней не учат.

Выучатся. Чем быстрее - тем лучше.

"Кто к нам с мечом...". Или - с топором...

Мудрость народная не уточняет гендерную принадлежность этого "кто". Взял в руки оружие - принял ответственность за возможные последствия. Или - "взяла". Результат - "по делам". Каждого. Или - каждой. Я - равноправ, либераст и феминоид.

Интересно: а зачем она его вообще брала?

-- Молодец. Хороший удар. Точный. Представить к ордену.

Одно из оснований для награждения георгиевским крестом - спасение командира на поле боя: "Кто в сражении спасет жизнь своего офицера, отразив удар, ему угрожавший...". "Георгия" у меня нет, но у боевого "Святослава" статут схожий.

Удар, мне угрожающий, парень отразил. А "сражение"... пока в мятежном городе мещане холодняком машутся... весь город - поле боя.

-- Вестовой, пригласи ко мне князей. Да чего-нибудь съедобного сыщи. А то я со вчерашнего... окромя воровской крови брызгами - ничего.

Пока дошёл до трапезной... Всяк ко мне бежит. Кто с вопросом, кто со сварой. Куда складывать, как упаковывать... А во что? А что вперёд? А где взять?...

***

Чисто к слову: коллеги, вы в курсе, что на Руси беличьи шкурки бочками грузят? "Грузите апельсины бочках братья карамазовы" - имеет на Руси многовековую историю. Хотя апельсинов нет. Как это к выражению: "сорок бочек арестантов" в смысле хвастливых обещаний - не знаю. Большие такие бочки, набивают по 7-12 тыс. шкурок и на экспорт. Там из них шубы шьют. Совершенно варварски: расход сырья в разы больше, чем в 21 в. Будете прогрессерить - повышайте добавленную стоимость: надо шить беличьи шубы на Руси по новым технологиям. На одних "правильных" скорняках - навар раз в десять.

Здесь тоже пара бочек белок сыскалась. В смысле: шкурок.

***

Николашка большое дело делал. Так-то всё больше бойцов славят. А на что те победы, если от них ни пользы, ни прибыли? Одни мертвяки да ссоры. Хоть и назначил ответственных, а... Понятно, что опыта нет. Но и у остальных нет к ним уважения. Не заработали ещё.

Тут просто: ко мне с хренью лезть без толку. Есть прямой начальник - его и слушай.

Чуть иначе с... задержанными. Толпы просителей. Руки тянут, на колени валятся, за кафтан хватают.

-- Какого... посторонние в расположении? Сотник, наведи порядок.

-- Дык... княже, их же не отличить! Это же все наши! Русские. Не ширванцы.

-- Ежели ты своих от чужих не отличаешь - какой ты сотник? Звёздочки плечи гнут? Так это поправимо.

Устали. Все устали. Эйфория от победы прошла. Ошибаются, не дочищают, не дорабатывают. Хороший парень. Но сотник из него... По колее ходить может. Сам колею пробить - нет.

В трапезной стол богатый накрыт. Из вчера ворами недоеденного. Смотрится хорошо. Хотя при нынешнем моём аппетите и гвозди жаренные в деревянном масле... слюнки текут. Только прицелился рыбки кусок ухватить - вспомнил.

-- Охрим, Курта ко мне.

Курт нынче в застенке придурков пугает. Говорит им "гав". Те бурно выделяют. Натур.продукты и информацию.

Тут и князья подошли, за столом расселись. К снеди приглядываются-принюхиваются. Но - терпят. Пришёл Курт, глянул на мою рыбу в руке. И зарычал. И сразу же заорал слуга, который стол накрывал да у стены стоял. Выдернул из кушака кистень и ко мне. И завис, пришпиленный к стене.

Во, оказывается мои гридни палашами не только не худо рубятся, но и кидаются. Что радует - не насмерть.

-- Молодец. Благодарю за службу. Охрим, парня - к ордену. Придурка связать, перевязать, в застенок. Поварёшек, прислугу местную - туда же. Для собеседования.

-- А кухарить кто будет?

-- А оно надо? Чтобы эдакие... Ты, Брячислав, этот кусок рыбный... как, не желаешь ли попробовать?

Молчит, сопит недовольно.

Они все недовольны. Тем, что слава и честь - мне достались. Что полона не будет, а хабар - только с моей выдачи. Что они не сами по себе, а так, князья подручные.

Недовольны. Но по разному. Мише - интересно. Ему, по годам его, в подручных не зазорно.

Святополк - Миссионер, он к этой роли - подручного, служилого князя, посылаемого "с миссией" - морально готов. По бедности своего удела и дружбе с Остомыслом.

А вот Кандальник...

-- Ага, сухари принесли. И квас наш. Этим победу и отметим. Ну, братия, вот нас пятеро князей, считая князь-волка. Поговорим накоротке. О делах наших скорбных. Об Руси отчей, одним господом богом спасаемой.

Я уже принял решение? - Вроде бы. А план придумал? - Ну, типа. - А что с того плана - этим рассказывать? - Как обычно: необходимый минимум.

-- Дошло до меня, братия, что в нынешнюю седьмицу в славном городе Галиче ожидаются крупные негоразды. Берендеи, подобно гадюке, пригретой на широкой груди доброго галицкого народа, лутших людей галицких поистребят.

В РИ - с точностью до наоборот: "Бояре Галицкие... дерзнули на явный бунт", "убили множество любимцев Княжеских".

Убедить князей поубивать чьих-то бояр - тяжко. А вот резать "вероломных"... куда как естественнее.

Я никогда не вру? - И сейчас тоже. Я не вру, а очевидным образом прогнозирую. Известно, что бояре собираются берендеев побить - это "крупные негоразды". Берендеи будут отбиваться, кого-то из "лутших" - "поистребят".

-- В Галиче сестрица моя Ольга, да племяш Володенька. Допустить худа им я не могу, ибо от того будет всем нам ущерб и позор несмываемый. Ежели вероломные поганые добрых князей русских хватать будут, то нам, рюриковичам, стыдно станет.

Судьба княгини и Остомышлёныша... как фишка ляжет. Могут в суматохе боя и прирезать. В летописи все, кроме Анастасии, целы? - В РИ они успели сбежать, у нас тут АИ раскручивается.

"Никогда не знаешь - где найдёшь, где потеряешь".

Мда... Смерть таких родственников - это находка или потеря?

Связка "вероломные поганые" и "хватать русских князей" - однозначно определяет общее согласие присутствующих. Со мной.

-- Дело спешное, идти надобно немедля.

-- Погоди. А тут? А Луческ?

-- А Луческ, князь Брячислав, оставляю на тебя.

Ап-ап...

-- Но... а как же...

-- Что "но"? В городе должен быть князь. Миша - годами не вышел, Святополк мне в Галиче нужен. Кроме тебя некому. Так что ты теперь - князь Луческий. Нынче же и объявим.

-- Погоди. А... а Витебск?

Да, это больная тема. Сейчас и увидим насколько.

-- А Витебск я заберу. По воле Государя.

Можешь считать, что наградили, повысили: Луцкий стол выше Витебского. Или наоборот: обманули, заманили.

По "лествице" - награда, "вся Русь - достояние рюриковичей", тебе кусок больше. По "удельщине" - наказание, отчину отбирают.

Оценка - от "доминирующих тараканов в голове". Ну, и каких "насекомых" у тебя больше?

-- Что?! Мой город!

О-хо-хо... Э-хе-хе... И так - каждый раз. С каждым из наследственных. Кто за удел удавиться готов, кто за вотчинку. Об душе думать надо! Душа-то у человека одна. А имение... "На щеке снежинка тает. Вот она была и нету". Может, всё-таки лучше поистребить всех рюриковичей? Так это... классово-изотропно-наследственно.

Оценка - негативная. Удельность - торжествует. Придётся тех "тараканов" - тапком.

-- У тебя нет своего города. У тебя есть государев город. Данный тебе в управление. Вся Русь - достояние рюриковичей. Какому князю в каком городе сидеть - решать государю.

-- Не-ет! Не отдам!

Ты смотри какой упёртый! Даже маятник из "братца" не вразумил. Придётся, всё-таки, "колыбель Ньютона" показать. "Чтобы поняли".

-- Государю присягал? Крест целовал? В клятвопреступники собрался?

-- Нет! Я государю присягал! Не тебе!

В Мологе здоровяк, ныне покойный, тоже сходно кричал, волновался весь, через стол к горлу моему тянулся. Всё об амбарах да пристанях переживал. Теперь догнивает. "Вечный покой"... успокаивает.

Кандальник вызывает у меня отношение приязненное. Сочувственное. Уважительное. Не хотелось бы ему... яремную жилу рвать. Может, и зря.

-- "Золотую грамотку" ты видел. Нынче здесь моими устами говорит Государь.

В горнице нас пятеро. Охрана, обслуга - за дверями. Если он кинется... я поспортивнее. Да и Курт... Миша с Миссионером в драку не полезут. В городе... Моя дружина самая большая. Его бойцы... злые, конечно, что грабить нельзя, но... Я слышал, что они меж собой говорили. Когда мертвяков из башни воротной выносили, куда я последний рожок выпустил:

-- Зверь-то ос луговых с того света поднял. Заморозил будто железо какое и на луческих наслал. Крылышки вишь? А жало пообламывал, вот те осы головёнками своими тело вражье и рвут.

-- Здоровые осы-то.

-- И не говори. Видать, на том свете хорошо мертвечиной кормлены.

"Сразу с колоколенки, весело чирикая,

В грудь влетели пташечки, бросили назад".

Не с колоколенки, не пташечки. Но десятка два русских гридней, они же - воры бунтовщические, я положил. И втрое - кто от ран, кто копытом конским в голову, кто с моста на лёд...

Чертовщина пневмопулемёта и княжья виселица... "обеспечивают сдержанность массовых психологических реакций". Люди инстинктивно боятся нового. А новизны в эти сутки они хлебанули вдоволь.

И не только гридни да слуги. Князья тоже... в непонятках.

"Не буди лихо пока тихо" - русское народное наблюдение.

"Лихом" здесь работаю я.

Кандальник... отступает.

-- Мне сперва надобно с братом решить. Он князь полоцкий, он старший.

"Вассал моего вассала - не мой вассал".

Общее правило развитого феодализма. Не - абсолютной монархии. Для абсолюта все люди - братья. В смысле: в его воле.

-- С братом твоим Государь сам поговорит. Князь полоцкий тебе не начальник. Начальник - Государь. Персону коего здесь представляю я.

Сдался. Но ещё... имитирует сопротивление.

-- Ты в Витебске мне говорил... Менск обещал... а тут... это... эту кочку на болоте...

Не надо загонять мужика под плинтус. Надежда - должна быть.

-- У меня множество недостатков. Не зря "Зверем Лютым" прозывают. Один из них - я исполняю обещанное. Так вот. Я тебе Менск не обещал, я спрашивал твоё мнение. Но сам я хочу, чтобы ты стал князем Менским. Потому, что тамошние Глебовичи - враги Государю. А ты Государю - слуга верный.

Понял? Тут не наши с тобой личные игры, не "примите меня в любовь". Тут закон государственный. И ты на "правильной" стороне. Пока - на "правильной".

-- И нынче обещать не буду. Уж больно иной раз цена слову моему высока. И мне, и другим. Но что я хочу - я тебе сказал. Шли гонца в Витебск, в Оршу. Созывай сюда людей своих, охотников. Земли им тут раздашь. Вели семейство да майно твоё привезти. А с Менском... будет день - будет пища. Будет и городок тот.

Вывози своих. Всех, кто имеет для тебя значение. Потому что остальные... Как в Мологе. Пойдут на новые земли. Не хочу, чтобы их слёзы давили на тебя, вбивали клин между нами.

И не забывай, что сыновья твои в Боголюбово. Или ты, как покойный "братец", детей своих бросишь?

Кандальник сидел опустив голову, крутил в пальцах ржаной сухарь, что принесли нам из обоза. Дёрнулся. И поймал взгляды двух других князей. На бинты на запястьях.

На правом - кровавое пятно засохшее. То ли его кровь, то ли с противника какого-то капнуло.

Сейчас рявкнет что-то типа:

-- А пошёл ты!

И - бздынь.

Дальше дело раскрутится быстро. Мы на войне, неисполнение приказа наказывается смертью. А для меня рюрикович... они уже увидели. Не табу. Рюриковизна - отягчающее обстоятельство.

"Кому много дано - с того и спрос больше".

Я просто заткнул ему рот своей репликой:

-- Тогда давайте прикинем - что у нас есть. Половину своих я оставлю тебе. Мишина и Святополкова дружина... больных и раненных оставим. Из добровольцев... кто похочет. Из мятежников... на ком крови нет и кто захочет - заберу. Майно оставляем, коней... пополняем. Пойдём быстро, одвуконь.

Кандальник просто не успел. Не успел совершить преступление в форме бунта. Миша начал спрашивать что делать с пленными боярами и их семьями, которые в городе и которые нет. Пошли конкретные вопросы, время для вспышки раздражения было упущено.

Понятно, что я хотел бы сразу по утру в путь-дорогу, но пришлось простоять в Луческе ещё три дня - не успевали.

Я вышел из Витебска имея сто двадцать бойцов и ещё десятка два разных... специалистов. Команду Охрима, например. Марш, зима, стычки по дороге, штурм - полсотни потери. Не убитыми, а всего. Отставшими, больными, раненными. Половину из оставшихся придётся оставить здесь.

В княжьих дружинах сходно. Минус витебские и оршанские. Остаётся два отряда по десятку гридней. И столько же отроков.

Из боярских добровольцев набралось с пару десятков. Остальные считают, что они службу государеву уже отслужили. Примеряются. Кто к хабару на вывоз, кто к вотчинам от Кандальника.

-- Вот Ванька со своими бешеными уйдёт и мы тогда...

Обломинго. Но день пришлось убить. На раздачу подарков участникам похода. Они недовольны: самим выбрать не дали. Да вот беда: я знаю по опыту того же Киевского похода: если "сами" - будет свара, драка и долго.

На другой день очередная публичная казнь: двенадцать наиболее отличившихся мятежников оставили свои головы на плахе. Не надолго. Тут же насадили на пики и поставили вдоль новеньких перил моста. Поток просителей... драматически уменьшился.

Отдельная тема: сдавшиеся.

Какая может быть фильтрация за три дня?! Видно, что многие парни в мятеже изображали массовку. Обученную, вооружённую и... пассивную. Были некоторые... закоренелые. Их посылали мне навстречу, в разъезды по другим направлениям. Этих кого побили, кого казнили.

Понятно, что каждому в глаза не заглянешь. Но человек сорок я отобрал.

Заново присяга. Чины-звания долой. "Вину свою искупите кровью". Смешал со своими. Они "государевы", но "под мою ответственность".

Сразу скажу: ошибся только в двух. Пытались дезертировать дорогой. Поймали и обезглавили. Неприятно.

Вот таким отрядом под полторы сотни всадников и три сотни коней я побежал в Галич. Поглядеть на "сожжение Анастасии".

Аутодафе - "дело веры".

Здесь не веры, а политики, не дело, а безобразие. Но - интересно же!

Никогда прежде не видал как женщин на костре жгут.

Конец сто сорок первой части

Часть 142 "В Багдаде всё спокойно, с...".

Глава 724

Закончили планы планировать, Кандальник с Мишой пошли по делам, а Миссионера я притормозил. И велел позвать его информатора.

-- Вот, Святополк, знакомец твой цел и... и накормлен? - Вот и хорошо. Конь твой где? - А, ну, походи-поищи. Найдёшь - заберёшь. Слугу с тобой пошлю. Второго коня подбери. Не рассусоливай. Потому как нынче же поскачешь домой.

-- А чего ему там говорить?

-- Правду, Святополк, правду. Ты ж слыхал, "Зверь Лютый" лжи не выносит, блевать с вранья начинает. Так что, мил человек, расскажи правду. В нужные уши. Ты как, к самому князю поговорить под рукой... сможешь?

-- Не. С откудова? Со своим боярином... А к князю... не.

-- Жаль. Надо бы Остомыслу весть подать...

Святополк, напряжённо слушавший разговор, вдруг вытащил нож и отрезал с кафтана пуговицу.

-- На вот. Отдашь спальнику князя. Рыжий такой. Чтобы никто не видел. Он тебя отведёт. И не болтай.

Что-то такое я предполагал. Уровень взаимодействия между Остомыслом и Миссионером выше наблюдаемого со стороны.

-- Князю скажи... ну, моё благорасположение - само собой. Про дела здешние. Виселицу, казни... Про замыслы боярские насчёт берендеев. Про скорый мой приход в Галич - чтобы не нервничал, просто в гости загляну. И чтобы жену, Анастасию берёг. Мнится мне, галицкие бояре их, князя с княгиней, схватят и княгиню на дворе, прямо перед князем, сожгут. На костре. Чего удивляешься? Есть у меня такое... предчувствие. И дружина княжеская им в том поможет.

Мне бы следовало незаметно пробраться на место, тайно дождаться резни и внезапно выскочить, как чёртик из табакерки. Типа: в самый последний момент прискакала американская конница.

Фигня. Страна другая и расстояния... отечественные.

Явиться в соседнее княжество незаметно... можно. Но не такой толпой. Внезапность не обеспечивается. Поэтому предупредил: чтобы Остомысл с перепугу дурного в голову не брал.

Казалось вероятным, что новость широко распространится. Через гонца, или от князя, или станет известна боярам по их собственным каналам. Или просто случайные прохожие... Последствия предполагались... разнообразные.

Мучительные попытки просчитать возможные варианты развития событий, проистекающие от распространения известия о боярском заговоре и моём походе оказались... пшик: "эффект Кассандры".

Вестник до Остомысла добрался и слова мои передал. Но князь не поверил. Потому что - "сожгут". Ну не бывало такого! Новизна как обоснование ложности. Соврал в одном - враньё всё. "Княжья смерть" Остомысла обмануть тщится - ха-ха-ха!

На Руси говорят: "И на Машку бывает промашка". Хоть и не "машка", а "промашка" случилась.

Сколько лет повторяю: я никогда не вру! Мне Богородица запретила! Они про это знают. Но не верят. Потому что судят по себе?

Позже, когда предсказание моё частью исполнилось, оно стало доводом, чтобы князь внимательно прислушивался и к иным моим предложениям.

Наконец стронулись. Куча народа, толпа коней, пяток саней. Я, после стольких бессонных ночей, думал в санки завалиться и вздремнуть. Потом посмотрел по сторонам и уступил место Мише Туровскому. У парня сон молодой, крепкий - с седла валит. А я, факеншит, "мышь белая, генномодифицированная" - перетерплю.

У Миссионера толковые проводники нашлись - пошли быстро.

Львова - нет, Ивано-Франковска, который Станислов - нет, Тернополя нет, Хмельницкого, который Проскуров - тоже нет.

Нет и Южного Буга. В смысле: река-то есть, только зовётся иначе.

***

Название - случайно. В.Ласкарев не заметил разницы названий реки Буг (совр. Западный Буг) и Бог, как называли эту реку. Дабы различать их, нанёс на карту названия Южный Буг и Западный Буг, хотя Южный не Буг, а Бог. Отсюда городок в летописях - Божск.

***

Впрочем, даже истоки Бога мы оставляем к востоку.

Коллеги, ваши шуточки по поводу "истоков Бога"... антигеографичны.

А вот речка Гнилая Липа - есть. По бережкам... да, местами липа растёт. Которая из них гнилая - под снегом не видно. По этой речке и выкатываемся на исходе пятого дня к Днестру в версте ниже Галича.

Темно, сыро, ночь.

Промозгло.

Не смотря на созвучие, это "-ло" - совсем не про мозг.

Похоже как на Днепре у Киева два года назад. Тогда со мной была Гапа, которая рассказала что в Киеве делается. И не было проводников. А теперь есть. Вон, Миссионер скачет - его люди идут впереди.

Поспели. Лёд ещё крепкий. Можно.

***

У Днестра неустойчивый ледовый режим. В тёплые зимы ледоходы бывают и в феврале. В марте - обычно. Река выходит из гор, и что оттуда повалится... иншалла.

В 1229 г. (в РИ) войска князя Даниила Романовича стояли в Угольницах "на берегу Днестра". Галичане и венгры стреляли со льда реки, когда же вода в реке поднялась, сожгли мост, через неё перекинутый. Мост не сгорел целиком, "и утром войска Даниила перешли мост и стали по берегу". Вскоре горожане напали на венгров, многие из которых "впадаху в реку".

То стреляют "со льда реки", то "вода поднялась" и "впадаху в реку", тонут. Гидрология, факеншит.

То "галичане и венгры стреляли", то "горожане напали на венгров". Социология. Тоже... факеншит.

***

Мост - правее. Выше по реке, напротив самого города. Деревянный. Ещё совсем не стальной австрийский, который сто лет в 20-м веке простоит.

Нынче там в темноте... кто-то с кем-то режется. На обоих берегах.

Левее и глубже в заречье, верстах в пяти-шести, галицкая епископия - "старая катедра". Хотя какая она "старая"? - и двадцати лет нет. Место позднее назовут Клирос. А церковь уже построили. Успения Богородицы. Самая большая на Юге после киевских Софии и Десятинной - 32,5х37,5 м. Остомысл строил, с размахом, под себя.

Через Днестр перебрались. Теперь-то чего делать?

***

Еще до монгольского нашествия на Волыни и Галичине появляются оборонительные сооружения под новые тактические требования.

Штурм, как правило, поддерживался камнеметными машинами, и укрепления стали располагать так, чтобы не было возможности установить эти машины перед городскими стенами.

Остальной "Святой Руси" пришлось дождаться монгол для такого "прогресса в фортификации", в Галиче работает "влияние Запада".

Данилов и Кременец построены (в перв.пол. XIII в.) на высоких отдельных горах с крутыми склонами. Монголы взяли штурмом все крупнейшие города Киевщины и Волыни, но эти даже не пытались штурмовать. Батый "Видив же Кремянець и град Данилов, яко невозможно прияти ему, отъиде от них".

Галицкий первоначальный замок расширен в южную сторону, где между речкой Луквой и Мозолевым потоком сооружена оборонительная линия из трёх параллельных валов.

Валы раздвинуты, между каждым валом и лежащим за ним рвом - горизонтальная площадка. Общая ширина оборонительного пояса - от начала наружного рва до гребня внутреннего вала - 84 м. Реальная дальность боя камнеметов не превышала 100-150 м, их главной задачей было разрушение основной городской стены на внутреннем валу. Камнеметы пришлось бы устанавливать на расстоянии 50-60 м от первого рва. Защитники города стреляли по людям, обслуживающим камнеметы, из-за укрытия, стоявшего на первом валу. Осаждавшие стреляли на 150 м, защитники - на вдвое меньшее расстояние.

У Галича та же проблема, что и у, например, Смоленска в эту эпоху: оборонительные линии на опасном направлении ("польная сторона"), здесь - на юге, но нет сплошной стенки вокруг. Оборона опирается на крутые склоны долин Луквы, Днестра, оврагов. После Батыя такая манера - защищаться рельефом - станет обязательной. "Пороки" монгол покажут слабость любых искусственных оборонительных сооружений Святой Руси, Волжской Булгарии, мадьяр.

***

У любых крепостей общий недостаток: работают только если прикрыты активными гарнизонами. А здешние... ушли в город. И ещё дальше: в Залукву, в посады.

Между Днестром и городом - луга, дальше холмистый гребень с севера на юг. По нему, собственно, город и тянется. Под холмами - ручей, что для конницы очень удобно - цок-цок по льду, не надо месить мокрый глубокий снег. К юго-востоку тянется другой гребень, длиннее, аж на берег выходит. А между ними - дырка.

Что бабам нужно каждый день десяток вёдер воды в дом притащить - я уже... на примере Луцка. Что коровок, и прочую скотину, нужно каждый день на пастбище выгнать - на примере Киева. Здесь те же проблемы.

Между гребнями - спуск. Не "Владимирский", как в Киеве, но похож. Поперёк спуска - забор. Высокий. Говорят - палисад. В нём ворота сосновые, запоры дубовые и стражники... моржовые. Убежали. К семействам своим или на общую забаву - не знаю. Один дед сидел, на город смотрел. Его и повязали.

Мои ребята умеют не только аля-улю и в атаку строем, но и тишком через заборы лазить.

Коллеги, вы в детстве лазали через заборы? Ну, там, яблоки у соседей воровать? Не волнуйтесь - здесь научат.

-- Дедушка, дедушка, а скажи-ка мне правду. А чего в славном городе Галиче нынче деется?

-- Ты! Хр... бл... тыр...! Чего, не видишь?! Поганые православных режут!

Вот же блин же. Не утерпели. Горячие галичанско-берендейские парни.

Думал придти до начала веселья. И малость помиротворничать.

Типа: показать Остомышлёнышу кнут. Он бы быстренько всех сдал. Конятин и ещё там с пяток - лишились бы голов. Ещё полсотни - свободы и имущества. Имущество создало бы "предмет для обсуждения" с берендеями. Им бы до "зелёнки продержаться", а после уйдут в Дикое Поле. И будут там обычным для себя образом безобразничать, не задевая особо наши, "Всея Святая Руси", интересы.

Прикидывал вариант и с "шапочным разбором". Типа: прихожу я на пепелище. И умиротворяйничаю. Выживших.

А тут... Гулянье в самом разгаре.

"Тут кровавого вина недостало; тут пир окончили храбрые русичи: сватов напоили, а сами полегли".

"Пир" - в апогее. Или правильно - в апофеозе? Тихо дождаться всеобщего "самополегания"... не получится. Затаиться такой толпой? - Глупая идея. Назад, за Днестр? - Ветер тёплый. Завтра, может, уже и не перейти по льду. По мосту...? А он будет?

Нужно лезть в месилово. И кавээнничать по обстановке. В смысле: веселиться и находничать. Экспромнуто.

Хреново: конница вверх по спуску не пройдёт. Про оборонительные способности русских городских дорог я ещё когда мы с Юлькой-лекаркой на Киевскую гору лезли рассуждал и хихикал матерно.

Зимой скотину не выгоняют, а бабы могут и по скользкой тропке... с коромыслами... пять-семь раз на день... Ну навернётся. И что? - Дура.

-- Что ж, братия и дружина. Слазьте. Коней и барахло здесь оставим. Полезем пешки.

Мои-то привычные. А княжеские... да и сами князья - глаза по рублю. А рты - по два.

***

Повторюсь: аристократы - не пехота.

Ролло Пешеход потому "пешеход", что его лошадки не выдерживали - большой очень мужик был. Какой-то пешеход ходил по Аравии, это так поразило местных, что они его так и назвали. Потом он посоветовал Пророку выкопать канаву. Это так поразило мекканцев, что они проиграли битву. Надо ж с коней слезать, чтобы подраться! Нет уж, лучше по домам.

Навык пешего марша, описанный у Вегеция, там и остался. В смысле: в легионах Римской империи. Они проходили 32 км за пять часов с брёвнами на плечах дополнительно к оружию, провианту и прочему обмундированию. Потом строили укреплённый лагерь с рвом, валом и частоколом. Каждый день. А средневековые армии делают 15-20 км в день и ничего не строят. Исключение: чисто конные отряды. Эти тоже не строят, но хоть бегают быстрее.

Князь ходит своими ногами только по двору да по церкви. Для гридней есть варианты. Добрыня к Маринке на двор - ножками ходил. Со Змеем Горынычем купальной шапочкой пешком дрался.

Древнерусские дружины - изначально пешие. "Бежать" можно конями или лодьями, но в бой - ножками. Когда Святослав-Барс под Доростолом попытался посадить своих на коней - русские быстро устали. Ситуация изменилась стремительно, за одно поколение около 1010-1020 г. Почему? - Боевой конь стоит дорого. Дороже всего остального оружия воина. Кажется, гридни сели на коней из-за хомутов. Плечевой хомут появился в Европе около 920 г. и повсеместно распространились к 1000 г. Резкий рост поголовья у крестьян, распространения навыков ухода и разведения, позволили получить качественный конский состав и снизили цены.

"Конверсия" навыков не из "оборонки" в "гражданку", а наоборот.

Прошло полтора века - прежнее забыто напрочь. Нынче все абсолютно уверены, что настоящий бой - конный. Только.

Поэтому русские дружины почти не проводят штурмов? Бой в городской застройке, да ещё на рельефе русских городов... для конницы - мучителен. А навык пешего боя... есть конечно. В форме короткой локальной стычки или поединка.

Вышли на двор, звяк-звяк, бздынь.

-- Алёшенька! Да что ж ты натворил?!

-- Дык... вот, княже, голова тестя твоего, Тугарина.

Эта ограниченность в тактике, в мышлении кавалерийских, по сути, командиров звучит и в эпизодах боевых действий Андрея Боголюбского и, например, у Махно. На Руси пехота имеет большее значение, чем в Европе. Но это "стойкая" пехота. Она - стоит. На поле боя или на стенах.

***

Треть людей, кони, барахло - у тех ворот сосновых оставили. Шпоры, факеншит! Мои-то снимаются просто, а остальные... дзынь-бряк. И - носом в землю. Мелочь, но нормальные русские "остроги" пешего строя не допускают. С ними на ногах - на ногах не навоюешь.

Разведку вперёд, копейщики, стрелки - плотным строем. И мы в серёдке.

Князьям и это непривычно. Князь должен быть впереди!

***

Две разные воинские традиции.

Западная.

От малочисленных отрядов. От воинского/рыцарского братства. Предводитель - бьётся в первых рядах. "Впереди на белом коне". Воодушевляя личным примером, демонстрируя индивидуальное фехтовальное мастерство.

"Эпаминонд первый открыл великий тактический принцип, который вплоть до наших дней решает почти все регулярные сражения: неравномерное распределение войск по фронту в целях сосредоточения сил для главного удара на решающем пункте".

Построив на одном фланге колонну в 50 шеренг, он возглавил её и пробил строй лакедемонян. Вся "полководность" - до первого сигнала атаки.

В этой традиции: "возглавил", "повёл".

Восточная.

Предводитель - в стороне. "На высоком холме". Управляет движением войска. "Направил", "послал", "двинул". Демонстрируя полководческую мудрость и прозорливость.

Много позже эта разница, восходящая к "равенству, братству", будет отмечена в докладной в штаб РККА. Красные командиры первыми выскакивают на бруствер, увлекая личным примером красноармейцев в атаку. А те не увлекаются, остаются в траншеях. Атаки проваливаются, комсостав несёт чрезмерные потери. В вермахте офицеры посылают солдат в атаку, иногда пинками, угрозой применения личного оружия. И лишь после этого выскакивают из окопа, присоединяются к атакующему подразделению.

Русские князья следует западной традиции - отряды маленькие. Даже в крупных битвах 13 в. на Калке и Липице, составив первоначальный план, старательно "поделив шкуру неубитого медведя" - предполагаемые трофеи и выгоды - рубятся среди своих воинов. Если что-то идёт не так - отреагировать некому.

Полководцев на поле битвы нет, только "герои" в общей свалке.

Рубка в свалке у немцем называется "кошкодрание". Вот князья и "дерут кошек".

***

Навыка у бойцов нет. Ни у моих, ни у княжеских. Формирование штурмовых групп для боя в городе, продвижение по параллельным улицам, захват угловых строений... Моих конвойных этому не учили. Зачем? Вот линейных бойцов Артёмий гоняет. У нас и полигон с имитацией городка построен. Но они там, а я здесь.

-- Ну, дедушка, выводи к замку.

Топаем. С обоих сторон - склоны. На склонах - заборы, за заборами - домишки. Темно. Собаки заходятся. Присутствие Курта в общем строю вызывает однозначную акустическую реакцию у четвероногих.

Вдруг слева сверху из проулка летят трое-пятеро верховых. Во весь мах, вопя и нахлёстывая. Удирают они, что ли? Вылетают прямо на стрелков. Я и ахнуть не успел - турман скомандовал: "слева! пуск!". Мои - разом. Проулочные - как ёжики. И сами, и их лошади.

-- Э... парни. Гляньте - кто это был. Может, живой кто найдётся.

Не, всех сразу. Даже не поговорить. А были это... какие-то местные. Судя по одёжке. Чьи-то слуги. Не гражане - те верхом не поскачут. Княжеские, боярские, епископские? Ну и хрен с ними. Лезем дальше.

О! Уже светлее: справа по гребню усадьба чья-то занялась.

Гребень этот выше замка, но мы на самый верх не выходим, переваливаем и выходим на главную улицу. Одну из. Одна от замка на север к Днестру, к мосту. Другая - на запад, к мосту через Лукву. А третья - епископская - вот эта. На юг и из города. К церкви Успения и епископскому двору. Весь город - и версты нет. В длину. В ширину - вдвое меньше.

Тут уже вдоль улицы кое-где горит. И в посаде за Луквой что-то... полыхает. Вообще, как-то светлее, веселее. Тусовка тусуется. Орут в разных местах. У нас наконечники копий и клинки - зайчиков пускают. Типа цветомузыка. Ближе к понятиям "пир" и "напоили".

"Идёт солдат по городу

По незнакомой улице

И от отсветов сабельных

Вся улица светла

Не обижайтесь девушки

Но для солдата главное

Чтоб голова противника

Отрублена была".

Только подтянулись, двинулись по улице - опять толпа конных летит. От замка. Копья выставили, саблями машут, вопят чего-то не по нашему. Берендеи? Похоже. Разбираться некогда.

-- Копейщики! Подтоки в землю! На колено! Стрелки! Бой!

Дистанция - полсотни шагов. Для лучника - идеал. Только тут не до снайперского выцеливания да белке в глазик попадания. Четыре десятка стрел на улице шириной меньше четырёх метров... Впрочем, несколько доскакали. Копья конников длиннее пехотных. Не намного - аршин. Но в бою это существенно. Вплоть до... до выбора между жизнью и смертью.

-- Иване! Ты что творишь! Мы ж хана убили! Как же теперь с ними договариваться?! Кровная месть же!

-- Ты, Святополк, покажи. Кто мне мстить собирается. Я его заранее зарежу.

Мда... нехорошо получилось. А нефиг на меня с копьями кидаться!

-- У меня вон, двоих ранили. У твоих, кстати, тоже битый есть. Мне мой гридень дороже берендейского хана. Ладно. Ворогов дорезать. Пошли дальше.

Нет навыка. Нет умения отражать конную атаку в пешем строю. Конвойным это не надо. Даже копья поднять и упереть правильно... не все.

***

Забавно. Вояки всегда ругают своё. Вооружение, обучение, довольствие, командование... А у противника всё хорошо? - А чего ворога ругать? Его уничтожать надо.

***

Топаем ещё сотню метров. Вверх по мокрой, раскисшей, расквашенной дороге. Морозец ударит - будет каток. С колдоё... мать! С неровностями.

Левее - холм, дальше площадь с большой церковью. На площади недавно кони стояли. Много. Навозом весь снег закидан. На навозе... пара лошадиных туш со стрелами. И десяток трупов. Разной степени расчленённости. По одежде и шапкам - берендеи.

Вывод? - Местные победили и своих покойников унесли.

Нам туда не надо, нам правее.

Замок. Не велик, аккуратен. Одинокий холм. С северной и западной сторон - крутые обрывы, в сторону Днестра и Луквы. Днём тут виды будут... не налюбуешься. С восточной, похоже, обрезали склон для крутизны. Под склоном ложбина и дальше тот гребень, который мы обошли. А с южной - откуда мы лезем - просто подъём дороги. Угловые башенки под четырёхскатной острой кровлей, воротная такая же. Невысокая, в три этажа.

Совсем не то, как мы в Киеве брали. Всё уютненько, по-домашнему. Только я вижу пляшущие отсветы на дальних башнях. Что-то горит внутри. Костёр для Анастасии? Все мои измышлизмы, что её не сожгли, а только придушили и Остомысла пугали - неверны? - Ну, извините, по этим летописям вспоминать... Мог и ошибиться. Тогда в саркофаге Остомысла в залототканной головной повязке - невестка, Болеслава. Вот сейчас и узнаю.

Разведка, нервно пригибаясь и оглядываясь, рысцой бежит к закрытым воротам. Блин! Это - удача. Нам - удача, местным... по-разному. Ворота закрыты, но не заложены. Парни оттягивают створку.

-- Святополк, тебя тут знают. Давай вперёд.

-- А ты?

Нефига себе. Что за идиотский вопрос?!

-- Ваши сомнения, Святополк Юрьевич, имеют, на мой вкус, характер неуместный и непристойный. Все. Бегом. Марш.

У Миссионера на лице - полное недоумение. Он же... как бы... совсем про другое! Он же... имел ввиду...

Что имеешь, то и введёшь. Но позже и не туда. Не время недоумевать - давай доумевать быстренько. Согласно приказа.

Пыхтя и отфыркиваясь, вламываемся в ворота.

Да уж. Не очень. Я, почему-то, был уверен, что здесь как в Киеве: внешние и внутренние ворота. А тут одни снаружи. "Труба пониже и дым пожиже". В смысле: проход низкий. А дыму-то как раз много.

Прямоугольный двор двухэтажного замка. Затянут дымом слоями. Горит у них чего-то сырое. По всему периметру на уровне второго этажа крытая галерея. По сути, оборонительная стена - внешняя стена дома.

***

"Характерной чертой городищ этого типа считается конструктивная связь жилых построек с оборонительными сооружениями всего укрепления. Такое совместное строительство жилых и оборонительных сооружений исключает возможность постепенной застройки поселения и говорит о том, что оно возникло по единому приказу для какой-то совершенно определенной цели".

Цель куда уж определённее - дом князя.

***

Две команды моих ребят сразу топают по лестнице на галерею. И расходятся влево-вправо.

А мы, три князя аки три богатыря у Васнецова, только без лошадей, разглядываем пейзаж. Или правильнее - интерьер? Короче: безобразие, непотребство и геройство с душегубством.

На снегу мусорно. Очень. Включая совершенно неожиданные вещи. Большой медный котёл. Красный кафтан с меховой опушкой и одним рукавом. Тряпьё исподнее - как можно в бою кальсоны потерять? Перевёрнутая скамейка со обломанной ножкой. Толстый чёрный халат с вырубленной на спине насквозь буквой Ш. Без хозяина. Четыре сквозных рубленных удара... Не помогло - владелец вывернулся и убежал. Много шапок разных фасонов. Деревянный ковшик. Длинная скомканная полоса дорогой ткани - кушак? Коротенький сапог с длинной фигурной шпорой, с торчащей из него, почему-то голой, отрубленной по колено, ногой.

По всему двору лежат, ползут и корчатся люди. Разнообразно, подозреваю - празднично, одетые. Валяются отдельные головы и руки. Не, не очень много. По десятку тех и других. Руки, почти все - правые. В вариантах от "по плечо" до одинокого запястья с неестественно выгнутыми растопыренными пальцами. А это что такое? Фу, дерьмо. Боец опростался прямо в схватке. И убежал.

Слева толпа русских гридней, рыл в десять, пытается войти в дверь какого-то помещения первого этажа. Рубят двери топорами. Очень настойчиво. Видимо, припёрло. Их не пускают. "За-а-анято".

Поверху, по гульбищу, низкие тёмные двери на фоне белёных стен. Частью открытые. Из некоторых на шум нашего появления выскакивают люди. Лучники в них постреливают. Некоторые падают, некоторые бегут по гульбищу, некоторые заскакивают назад.

Впереди, в торце двора - главная лестница на второй этаж. Красное крыльцо. На его верхнем конце, на площадке, в кресле сидит... Остомысл. Как узнал? - Так он без шапки. А реконструкцию по его черепу я видел. Похож. Правда, здесь с бородкой и причёской.

Вокруг него десяток матёрых бородачей. В кольчугах - гридни, в кафтанах - ярыжки, в шубах - бояре.

Всё понятно! Как драматически форма одежды улучшает восприятие!

Справа горит костёр. Типичная осветительно-обогревательная конструкция полевого типа. У нас на Руси частенько костры жгут. Особенно - на гуляниях. Темно же. И погоды... промозглые.

По двору в разброс бродит пара десятков персонажей. По одежде - русские. Докалывают раненных берендеев, оттаскивают своих раненных куда-то... в помещение на первом этаже справа. Рядом с нами, под гульбищем, три героя в русских шишаках добивают группу из четырёх героев в берендейских колпаках. Берендеи все ранены, кто стоять не может, кто клинок в левой держит. Но отмахиваются. Разномастными железками и деревяшками. Вяло-истерично. Их одного за другим рубят.

Наконец, главный среди шишканутых героев, воздвигнув двумя руками широкий меч над головой, вонзает его в грудь последнему колпакнутому, полулежащему на земле, противнику в некогда богатом, а ныне залитом кровью, халате. Подчёркнуто манерный удар. С громким выдохом. Демонстративно-победно. Герой пижонистый. Дюку Степановичу родня?

Сражённый противник предсмертно выгибается. И успокоенно падает навзничь. Герой выдергивает и снова втыкает меч ещё раз. Под задранную вверх в предсмертной судороге бороду. В шею покойнику. Шевелит так чего-то. Потом наклоняется и поднимает отделённую голову. Показывает группе возле князя и что-то победно кричит.

В ответ - радостный рёв. Сквозь который прорывается высокий женский визг:

-- Ата-а-а!

О, тут и бабы на поле?

Ага, вижу.

Внизу лестницы раздвинулась группа из нескольких мужчин вокруг маленькой женщины. Хорошо одетой. Даже, я бы сказал, роскошно. Она вырывается, разворачивается к нам лицом, но её держат, и я могу вдумчиво оценить парадный туалет.

"Вызывает антирес

И такой ишо разрез:

Как у вас там ходют бабы -

В панталонах али без?".

Про панталоны ничего сказать не могу - ракурс... не подходящий. А вот остальное... богато блестит и отблёскивает.

Головной убор из золотой парчи с вышивкой из драгоценных камней. К нему приделаны золотые височные кольца. Сейчас она трясёт головой и кольца резко мотаются. Сверху на голове шелковое покрывало, украшенное по краям драгоценной вышивкой. От рывков сползло на сторону. Белое платье в виде удлиненной рубашки с глухим воротом и длинными рукавами. На талии вышитый цветными нитями кожаный пояс с драгоценной пряжкой. На шее и на груди ожерелья из нескольких нитей сердоликовых, пастовых и серебряных бус. На руках браслеты и кольца драгоценных металлов. Нити перепутались, всё болтается и беспорядочно мерцает в свете костра. Сверху на платье наброшена недлинная накидка из бархата, скрепленная поблёскивающей фибулой со шлифованными цветными камнями. Как бы не бриллианты.

Смотрится... круто. Особенно среди нескольких одетых в тёмное, в меховых шапках, на две головы её выше, бородатых мужчин. Эти тоже с блестяшками, но много меньше и тусклее. Двое держат её за руки, она кричит, вырывается. Во, извернулась и укусила. Мужичина отскакивает, но второй вцепился крепко, третий сзади дёргает за покрывало, оно остаётся у него в руках. Он тупо разглядывает предмет, тяжко соображает, женщина выворачивается, кусает за руку второго, освобождается, бросается вперёд, но кто-то хватает её сзади за накидку. Ворот, застёгнутый фибулой, держит, давит.

Она тянет вперёд руки, пытается освободиться, но бархат крепкий, фибула качественная - не фигня какая-нибудь китайская. Чернобородый мужчина у неё сзади, злобно морщится, щерится, выворачивает, перехватывает, затягивает ворот. Женщина уже хрипит, падает на колени, хватается за фибулу, пытается сорвать, расстегнуть...

Так вот оно как. "Убит при попытке к бегству". Убита.

"Они зацепят меня за одежду

Значит, падать одетому - плюс!".

А убегать - минус.

Три минуты - время задыхания насмерть. Не будем терять времени.

-- Охрим, стрелки. Мужиков возле бабы. Наповал.

Стрелы наложены, только лук поднять да тетиву вытянуть. Дистанция метров тридцать. Женщина уже почти лежит на земле, остальные стоят - не промахнуться.

-- Тяни-и. Пск!

"Скульптурная группа" разнонаправленно устремляется в горизонтальное положение. Такая... дёргающаяся кучка мусора в разброс: от попаданий не все валятся сразу, а когда валятся - в разные стороны.

Ну что ж, начнём.

"С добрым утром, с добрым утром.

И с хоро-о-ошим днём".

Для тех, кто доживёт. До света дневного.

-- Слуша-ай! Бой!

Обязательное условие профпригодности командира - зычный голос. Так аж до ПМВ. Коллеги, вы как? Рявкнуть, перекрывая "кровавой битвы звуки" можете? Тренируйтесь заранее - орало из хлебала должно быть могучее.

Команда услышана. Копейщики кидаются вперёд. Лучники густо лупят во всё не наше шевелящееся. Группа слева, так и не сумевшая открыть двери в долгожданное помещение, стремительно редеет: кого стрелами сшибли, кто прячется за столбы-опоры галереи. Сверху летит копьё. Прямо мне в грудь. Мой охранник сбивает его щитом в сторону. Оно пробивает ногу одному из наших гридней. Тот вопит, а сверху летит отрубленная по локоть рука. Следом - и её бывший владелец кувыркается через перила.

Глава 725

-- Миша. Пяток оставь здесь. Ворота заложить. Никого ни впускать, ни выпускать.

Топаем вперёд. Моим бойцам хорошо - шлем всё нужное закрывает. А у меня подбородник болтается. Иначе ни сказать, ни услыхать.

Паж Жанны Д'Арк как-то получил стрелу в ногу. Молодой парень взволновался, снял шлем посмотреть. Получил болт в голову. Нет коллеги, не метрический, а арбалетный. Как вы догадались? - Да, помер.

Я бы тоже шлем снял. Для удобства. Но не хочу повторять того французского парня. В смысле: предвосхищать. Вот эти полста шагов надо пройти... целым. Не повстречавшись с беспорядочно летящим со всех сторон разным... колюще-режущим.

У командира в бою на один рабочий орган больше, чем у рядового. Нет, коллеги, это не голова - голова и бойцу нужна. Это - рот. Снова - нет, не для того, как вы себе сразу представили. Жевать в бою не надо. Если кто не знает - ротом команды подают. Но держать его лучше закрытым. "А то муха залетит". Хотя, конечно, какие мухи зимой...

На галереях идёт бой. Бестолковый. Местные то прячутся в выходящих на гульбище комнатах, то выскакивают оттуда. В комнатах совсем темно. Вижу огоньки зажигалок - у моих десятников входит в комплект снаряжения. Во, и факела сделали. Слева Миша со своими гриднями и моих десяток, выковыривают из под галереи остатки... не попавших в "укромный уголок". С другой стороны аналогичную работу делает Миссионер. А я топаю по осевой.

"А я иду, шагаю по двору.

И я пройти ещё смогу

Полста шагов до той стены

Смерть принеся врагу".

Ну, как топаю... Меня ведут. Прикрывая щитами, мечами, телами.

В теории - силы почти равны. Их тут десятков восемь. Нас, когда мы от Луцка вышли, было полторы сотни. До того соснового забора дошло три четверти. Треть там осталось. Здесь десятков семь. За нас эффект неожиданности.

Ещё: местные притомились берендеев резать. У моих лучше оружие. Хотя по фехтовальному навыку... у них есть чёткие рубаки. А вот лучники... У нас - есть. У них... не проявляются.

При бое в замке каком-нибудь, в усадьбе - от лучников мало толку. А уж с новгородским берестяным... куда ты с ним в помещении сунешься? Если лук ростом 1.80, а здесь притолока 1.40 - уже много.

Но вот так, во дворе, прикрытые копейщиками, обученные выбивать дальних, не пугаясь ближних... эффективно. Копейщики, кстати, тоже адаптируются к "бою в помещении": половина потеряла или бросила копья. Не все. Вон ту команду стоит приметить. Из "государевых". Подскакивают втроём на одного и хором тычут в него копьями. Пока тот отмахивается, четвёртый обегает сзади и шандарахает топором в голову. Разумно. Надо ребят к себе сманивать.

Мой несколько академический стиль рассуждений - производная от работы Охрима. Бодигардеры взяли Ваню в коробочку. Так и топаем. Палаш у меня в руке, но клинок чистый - ни одного удара не сделал.

Э-эх... вот был со мной Охрим в Мологе... И что? - Ещё больше поубивал бы. Или смутьяны в тот раз попрятались, а потом вылезли. И убивать их пришлось бы другим, позже и дороже.

Охрим рявкает:

-- На колено!

Я, как прилежный новобранец, тоже грохаюсь. Опять штаны стирать придётся: снег смёрзся в лёд, на льду лужа крови. Просто стоит. Сворачивается, остывает. Такая тёмная, густая, липкая, противная... грязь.

Через наши головы бьют стрелки. Несколько галичан, собравшихся у подножия лестницы, "грудью встретим врага!", встречают грудью и иными частями тела стрелы, валятся.

-- Вперёд! Бегом!

Команда проскакивает вперёд, Охрим поднимается на первую ступеньку. И на него сверху с диким криком и здоровенным мечом летит мужичина.

Факеншит! Тоже одноглазый!

Охрим принимает удар на клинок, сводит на гарду, благо она у палашей... "развита". Отступает перед силой противника, спотыкается, падает навзничь. Следом падает его противник. Уже без головы. Тот самый секущий, словно огромной бритвой, удар.

"Все сюда, а ты обратно": пока Охрим отступал назад, а нападающий - за ним, боец рядом сделал шаг вперёд, на ступеньку. Оказался выше здоровенного одноглазого противника. И реализовал преимущество. Шаг, рука, палаш... метра два. Эффективно. Надо Артёмию сказать. "Накатывает" ли он с новобранцами подобные ситуации?

А парню - орден, спас командира.

О-хо-хо. Столько орденов придётся раздать. За всего одну поездку...

Ваня, не ной! Это наименьшая из твоих проблем.

Стрелки дают быструю очередь влево - там ещё группка галицких собралась. Особо упрямая. А я убираю палаш в ножны, откидываю лежащую под ногами тушку какого-то мужика с "гайками" на пальцах и густой чёрной бородой на морде лица. Нынче его можно хоть вверх ногами перевернуть - шапка не свалится. "А во лбу стрела торчит" - как стоял, наклонившись над упавшей женщиной, так и получил в тыковку.

Чёт не откидывается. "Редиска - нехороший человек". Правой вцепился в бархатную накидку. Намотал на кулак. И как же тут?

***

"Элегантным движением руки брюки превращаются...".

Не брюки. А так всё верно.

***

Финка из сапога позволяет "элегантным движением руки" исправить все ошибки в крое парадной верхней одежды. И безвозвратно испортить саму одежду.

Разрезаю, раздёргиваю, переворачиваю.

Ага, вот она. Беспорядочно рассыпанные волосы цвета вороного крыла на белом платье с золотой вышивкой по вороту. Платье... было белым. Недавно. Но больше уже не будет. Тут даже мои отбеливатели с хлоркой не справятся. Лицо красное, перекошенное, глаза выпучены, на губах слюни... Оценить миловидность - не берусь. Судорожно вцепившись в горло, перхает, кашляет, пытается отплеваться, не может вздохнуть. Оценка изысканности манер... тоже откладывается. Даже если она сейчас обделается - нормально. Как известно, у повешенных сфинктеры - расслабляются. Она не повешенная, а придушенная. Но - без разницы. В её ситуации и благовоспитанные матёрые лорды... публично совершают неуставные действия организмом.

А так... скуластенькая девчонка лет 14-15. Жена, княгиня, мать. Разменная монета в политических играх мелкотравчатых групп местечковой элиты. "Говорящая печать на договоре".

Какой может быть прогресс, коллеги, когда весь пар человечества уходит вот на таких девчонок? И не для того даже, чтобы её трахнуть - это бы я понял, а для того, чтобы её не трахал кто-то третий. Причём сам процесс возражений не вызывает, но то же самое после исполнения некоторых греко-иудейских ритуалов... аж до лютой ненависти.

И тут я со своей ЭКИПой... или турбодетандером... И куда меня должны послать все присутствующие в этом мире?

***

"Я таки извиняюсь, но куда вас так послали, что вы пришли именно сюда?".

Хороший вопрос. Особенно если "пришёл" в "Святую Русь".

***

Общего у попандопулы и аборигенов... Как птички и рыбки. Единственное объединяющее - мошкара. Кормовая база. А так-то... и почирикать не о чём.

Бздынь!

Брошенная в меня сулица отбита щитом телохранителя. Звякнула и ушла куда-то вверх и вбок. Правильно мы сделали, что модифицировали лапту в сторону бейсбола. В лапте мяч кидают и по мячу бьют игроки одной команды. В бейсболе - разных. Вот как здесь.

Куприн:

"В лапте нужны: находчивость, глубокое дыхание, верность своей "партии", внимательность, изворотливость, быстрый бег, меткий глаз, твёрдость удара руки и вечная уверенность в том, что тебя не победят... Трусам и лентяям в этой игре не место".

"Твёрдость руки и вечная уверенность" - у ребят имеются.

Метатель... уже не мечет, уже сам мечется. И - валится. Через перила с гульбища.

"Для смягчения последствий падения обычно используется мат" - что и наблюдаем.

В смысле: слышим. Даже как-то неудобно - здесь же дамы! Или правильнее - дети?

Кто-то из гридней Миссионера, один из немногих оставшихся с копьём, прикалывает ошалевшего на минутку от удара о землю туземного героя.

"Безумству храбрых поём мы славу".

Может, кто-нибудь когда-нибудь и споёт. Под соответствующий политический аккомпанемент, актуальный для эпохи певца. А пока таких придурков надо... поуменьшить. Чтобы не размножались.

Судорожные попытки девочки начать дышать прекращаются с шумным:

-- А-ап!

Заглотила воздух и замолчала. Дышать ещё не может, но уже... воздерживается. Штатная реакция хомнутого сапиенсом на князь-волка вблизи. Помнится, у Ярославского посадника при взгляде "глаза в глаза" всё так... заработало, что в город пришлось под руки вести. На растопыренных ногах.

Эта, вроде, покрепче. Или давно не ела?

Есть на пиру - дурная примета. К смерти. Это я себе с самого Витебска повторяю.

Глаза у неё красивые: большие и чёрные. Я думал, они вылупились от удавки, но вот: бордо со щёк уходит, а глаза остаются. Не в смысле: на щеках, а в смысле: в размере.

-- Здравствуй, красавица. Меня зовут Зверь Лютый. А тебя как?

Она бессмысленно переводила глаза с Курта на меня и обратно.

Мда, Ваня, это ты, конечно, уелбантурил. Хороший у ребёнка выбор собеседников: не то зверюга чудовищная, не то зверюга лютая.

" - Каравай-каравай, кого хочешь выбирай.

- Я боюсь, конечно, всех. Но Ванюша полный пи".

"Ребёнок" - это там, в мягком, тёплом и обустроенном будущем. А тут она Государыня, у неё сын трёхмесячный. Где бы какие "годовые кольца" у неё не выросли, а думать и действовать должна по-взрослому. Куклы, капризы - там остались, в далёком коротком девичестве.

***

"Повзрослела - мороженное капает не на ноги, а на грудь".

Мороженного нет. А так-то... люди здесь быстро взрослеют.

***

-- А... а... кх... а...

-- Настя?

-- Да. Кх... Княгиня. Гх... Галицкая. Агхх... Анастасия. Чекмановна.

Во как. По взрослому. По этикету - с титулом и отчеством. Не знал. А то всё Настаська-Настаська...

-- Ты, Анастасия Чекмановна, как? Вставать не собираешься? А то мокро тут. И грязно. Вон, платье изгваздала.

Есть ли лучший способ активизировать внимание молодой женщины, чем обратить её внимание на упущения в одежде?

Анастасия немедленно принялась себя разглядывать, распутывать запутавшиеся цацки, отряхивать грудь и подол, сразу же проверила, даже не осознавая, височные кольца, обнаружила выпавшие из-под платка волосы, принялась их собирать и заправлять. И обратила, наконец, внимание на валяющиеся вокруг трупы. И совсем уже покойные, и пока частично. Такие, знаете ли, детали местного пейзажа. Нет, всё-таки интерьера. Уже не навязчивые, но ещё побулькивающие.

Тут как раз недалеко от нас с гульбища свалился ещё один. С отрубленным запястьем, из которого хлестала кровь, и диким воплем из разбитого рта. От неожиданности она взвизгнула и прижалась ко мне. Утирая одной рукой капли крови на лице от упавшего придурка, другой успокаивающе приобнял девочку.

-- Ну-ну, этот уже не опасен.

Всё-таки реакция аборигенок на смерть и кровь в двух шагах - существенно отличается от таковой же, но у моих современниц. Ни истерики, ни обморока, ни ступора. Повсеместный забой скота и высокий уровень смертности окружающих смещает этику и эстетику пока живущих. Рядом человек вопит и подыхает? - Это - нормально. Повод активизировать бизнес-процессы. В смысле: задать деловой вопрос.

Она подняла лицо и встревоженно поинтересовалась:

-- А... А муж мой? Ярослав, князь... где?

Интересно, какой ответ для неё более... желателен?

Пришлось развернуться лицом к крыльцу и дать ей обзор.

-- А вона. В кресле сидит, любуется-наслаждается.

Моё злопыхательство было безосновательным.

Да, Остомысл сидел. Руки его были примотаны к подлокотникам. Использовать что-то остальное - ноги там, голову - не сообразил. Но удовольствия не выказывал. Наоборот: он только что проплакался. В отсветах дворового костра поблёскивали дорожки слёз на щеках.

Что делает первым делом русский князь, столкнувшись с нештатной ситуацией? - Правильно. Как всякий нормальный человек - поступает согласно личным предпочтениям. Боголюбский пляшет или рубит головы. Подкидыш краснеет и заикается. А благочестивые и христолюбивые - плачут. Я это уже неоднократно на примере Мономаха. Остомысл тоже... из богобоязненных.

Коллеги, такое нормальная, типовая, адекватная, святорусская реакция. Хотите вписаться в этот мир? - прослезитесь и порыдайте. И почаще.

"Если вас выписали из сумасшедшего дома, это не значит, что вас вылечили. Просто вы стали как все".

Не станете постоянно плакать - так в местной дурке и останетесь.

Я? - Я ж рассказывал: однажды на лесной дороге в тумане мне повстречался князь-волк. Мы посмотрели друг другу в глаза. И я решил: свободы своей не отдам никому. Всей своей свободы. И свободы плакать - тоже.

Ну, так не зря ж меня "Зверем Лютым" зовут.

Только нужно не только решить - нужно делать. Каждый час, на каждом шагу. Ощущая контролируемое отвращение к этому... всему. К "Святой Руси".

Ну, так не зря ж меня... я это уже говорил?

На гульбище и во дворе мои ребята вытаскивали из очередных закутков туземцев. Оружных - стреляли, рубили или прикалывали, остальных вязали и ставили на колени возле костра.

Передовые бойцы на галерее уже дошли до углов и посматривали на группу возле князя с обоих сторон. На дворе было несколько хуже. Миша слева отставал. Под частью гульбища, где стоит кресло, собралось десятка два галичан, большинство уже раненные.

-- Эй! Люди добрые! Бросайте оружие!

Хорошо иметь лужёную глотку: мой доброжелательный вопль разнёсся по двору замка. Без шуток: я же им добра желаю.

И вызвал энергичный ответ:

-- Хрен тебе! Руби их!

Храбрецы, факеншит, герои, итить их прославлять и закапывать.

-- Пуск!

Дробот стрел. И сразу же:

-- Наложи! Тяни! Пуск!

Всё-таки, стрелецкая турма - очень эффективный инструмент. Даже на такой короткой дистанции, где стрела, сойдя с тетивы, ещё дрожит.

Турмана - повысить. Не забудь, Ваня.

-- Прекратить! Не стрелять! А то зарежу!

Высокий мужчина, с длинным лошадиным лицом, в шубе на кольчугу, без шапки, с залысинами. Вытащил нож и приставил к княжеской бороде. Взял заложника. Ну и дурак.

Я чуть наклонился к девочке, прижавшейся к моей груди:

-- Настенька, это что за придурок с ножиком?

То, что меня трясёт - мои проблемы. Главное: голос не дрожит, коленки не подгибаются. А что сердечко... так со стороны не видать.

***

"Некоторые выглядят храбрыми, потому что боятся убежать" - Жванецкий? Вы, таки, правы. "Убежать"... стесняюсь я. Посисьниваюсь.

Есть в нас во всех что-то на букву "п". Нет, это не то что вы подумали. И даже не "принц". Правильно: что-то пижонистое.

"Нам нечего бояться, кроме страха" - Франклин Делано Рузвельт?

Страх - внутреннее свойство человека, часть меня? Я боюсь сам себя? - Не-а. Себя я люблю. Сильно.

Места для страха не остаётся.

***

Должен же я "распустить хвост" перед спасённой мною женщиной? Даже если она чужая жена. И безграничной уверенностью в себе - успокоить прижавшегося ко мне ребёнка.

-- К-константин. С-серославич.

-- Да ты что?! Вон тот... плешивый конь с ножиком? (К группе наверху) Эй, слышь, Конятин, кидай ножик. Ну, или режь. А я тебя волку своему скормлю. Пока тёпленький. А то волки падаль не едят.

Курт, уловив упоминание о себе, внимательно посмотрел на меня:

-- Хозяин не шутит?

Просунул голову между бойцов и оценивающие оглядел предполагаемый ужин. Или уже завтрак?

Мгновения относительной тишины, только справа Миссионер кого-то ошеломил с громким выкриком и лязгом. И продолжает... и продолжает... Ошеломлять. Обнаплечивать. Обкольчужнивать... Да сколько ж можно?! Во, угомонил наконец.

Дуэль взглядов между князь-волком и боярином закончилась предсказуемо: Конятин резко передёрнул плечами, будто очень пИсать вдруг захотел, демонстративно поднял нож двумя пальцами над головой. И отпустил. Бумкнуло хорошо. Гульбище вообще звучит как барабан.

Следом зазвенело и в других местах - галичане принялись бросать клинки.

Девчушка вдруг рванулась от меня, подхватив подол, спотыкаясь и оскальзываясь, взлетела по крыльцу и припала к привязанному к стулу Остомыслу. Что-то ласково говорила, гладила по лицу, пыталась распутывать вязки на его руках. Он ей виновато улыбался, отвечал.

Воркуют. Натурально, факеншит. Будто голубь с голубицею.

Да, это любовь. Чудны дела твои, господи.

***

"Дамы, вы думаете, что любовь - когда вам дарят розы? - Нет. Любовь, когда вам целый день рассказывают про 95 бензин. И вы слушаете!".

А тут даже бензина нет! Но как она слушает!

У него дочь лет на пять старше! Следует ли маркировать этот законный, освящённый церковью и весьма политически важный брак - педофилией? Следует ли считать всю "Святую Русь" страной педофилов? - Да. Кровь тысяч поколений педофилов плещется в наших венах. Всё человечество. Почти всегда. И даже раньше: обезьяны тоже плюют на законы всего прогрессивного, назовёт это так, сообщества хомнутых сапиенсом.

Вот слоновые черепахи - те нет. У тех - позднее. Но они и живут под двести лет. И яйца откладывают по два десятка за раз. Каждый год. Обезьяны, даже хомнутые, так не умеют.

***

-- Они там...! Берендеи! Засели и никак!

Миша прибежал. Весь в горячке боя и досады от неуспеха: крепкая компания попалась. В каком-то... там дровяной склад, вроде? Поленьями кидаются. Ни галичане, ни наши выковырять не смогли.

Придётся прервать наблюдаемый момент высокой любви и глубокой нежности. Аж самому жалко.

-- Настя! Анастасия! Чекмановна! Оторвись от своего ненаглядного. Помощь нужна.

Не сразу. Но услышала и спустилась. Радостная, смущённая.

Эх, бабы-бабы... Как она кричала "ата!". С таким горем! А вот пообщалась со своим... и опять счастлива.

-- Помощь нужна. Там ваши засели. Подойди к двери и крикни им, чтобы сдавались.

Сразу выражение лица другое. Настороженное, недоверчивое.

-- А ты их... ты им худа не сделаешь? Они уйдут вольно?

Да-а, у девочки государственная хватка: сразу о деле, о своих людях, об условиях и гарантиях. Может, тебе ещё и страховой полис ОСАГО выписать?

-- Я сделаю то, что сочту нужным. Иначе - просто сожгу. Это не мой дом, мне не жалко.

Стоит, смотрит. Будто взвешивает. Решай, девочка. Меня не зря "Зверем Лютым" зовут, мне твой замок дымом пустить... со всеми не вовремя попавшимися.... ещё и погреемся.

Давай, "ребёнок", принимай политическое решение. От твоего слова зависит жизнь твоих родственников, взрослых мужчин твоего рода. Нынче не они твою судьбу решают, а ты - их. И не только их - всего твоего народа. Я сегодня уже убивал берендеев. Прирежу ещё пару-тройку ханов - будет кровная месть во весь рост. Ждать не стану - сработаю на упреждение.

Помнится, в Луцке я решил, что следует поддерживать берендеев. Но если... что ж, перерешу. Извините, ошибся.

А местные приберут остатки. Начисто.

От твоей оценки, здесь, сейчас, немедленно, этого здорового, лысого, чуждого, впервые в жизни увиденного мужика, от понимания намерений этого... ферта в косыночке, от возможной ошибки в любую сторону... десяток тысяч жизней.

Но ты, девочка, можешь остановить... грядущий геноцид твоего народа.

Кивнула, руки сцепила и, не поднимая глаз, пошла. К тем порубленным уже в щепы дверям, в которые ни галицкие гридни, ни мои войти не смогли.

А я поднимаюсь, наконец, по "Красному крыльцу". Проскочивший вперёд Миссионер уже отмотал князя галицкого от его трона.

Убойная, я вам скажу, прикраса. С таким в реку кинуть - не выплывешь. Специально дерево выбирают: тяжёлое, дуб морёный. Не в смысле: утопить, а в смысле: для устойчивости.

Отвязанный Остомысл повёл себя соответственно отвязано: немедленно реализовал свои тайные желания - ударил поставленного на колени Конятина сапогом в лицо. Тот падает и Остомысл топчет его ногами, выкрикивая ругательства.

"Русский мат - бесплатный стрессосниматель". Слышу: снимает. Бесплатно.

Как я уже предупреждал неоднократно: средневековая русская элита вполне владеет всем богатством русского языка. Не только непечатного - здесь всё непечатное, исключая только надписи на монетах - но и нецензурного. В смысле: неиспользуемого в дошедших до нас официальных письменных источниках. Так-то в новогородских берестяных грамотах много чего есть.

Слышу... интересные обороты. Похоже, заимствования из мадьярского. Но, конечно, до покойной Степаниды свет Слудовны... Всё-таки, Киев богаче Галича. И в культурном разнообразии - тоже.

Ухватываю князя за плечо и откидываю к стенке. Тот визжит невразумительно и кидается на меня с кулаками.

-- Ты...! Как посмел...! Вон! С дороги...!

Сбоку всовывается Миссионер:

-- Ярославе... Это князь. Иван Юрьевич. Не, не брат мой покойный, а который брат Боголюбскому. Ну... Лютый Зверь, Воевода Всеволжский... Княжья Смерть.

Последнее моё прозвище произносится тише. И - обречённо. Он-то сам видел, как я одного Ярослава недавно... "Повесить за шею" - официальная формулировка.

С почином, так сказать. По части упокоения ярославов.

Погоняло помогает: Остомысл встряхивает головой, переводит взгляд с лежащего Конятина на меня.

Видеть начал! Я весело улыбаюсь ему в лицо:

-- Много слышал! Очень рад! Давно мечтал познакомиться!

Восторженно трясу ему руку. Отчего он продолжает дуреть. И не он один: русские князья никогда не здороваются за руку.

Ору в пространство:

-- Сотник! Где сотник? Двух... нет - четырёх! Конвойных! К князю Ярославу! Проводить! До отхожего места!

-- С чего это?!

-- А ты, княже, разве не...?

"Мочевой пузырь как сердце - ему не прикажешь".

Остомысл прислушивается к себе, меняет мнение и, гордо задрав нос, отправляется мимо меня куда-то во двор.

Это прогресс, коллеги!

Человек выведен из стресса, из изменённого состояния. В обычное. Где, он, естественно, учитывает позывы и нужды собственного организма.

Когда вошли в замок почудилось мне, что где-то там, возле ворот, обустроен "укромный уголок". Для усадьбы такого размера и такого количества задниц и передниц - обязательно. Надо зайти, поинтересоваться. В таких общераспространённых местах бывают... интересные и полезные детали. Типа музыкального валика под рулон. Ты дёрнул, ну, чтобы отмотать. А он тебе сразу "Коль славен..." играет. Понятно, что эпоха ещё не та, но - а вдруг? Опять же, хлорки им предложить. Для дезинфекции. Сбыт и так не худо идёт, но рынок надо расширять. Намекну как-нибудь. Так это... факультативно.

Присаживаюсь на корточки возле боярина.

-- Слушай, Конятин...

-- Я не Конятин! Я - Константин!

Как они меня заколебали! Надо же прямо по сюжету: спросил-ответил. А эти... реалисты хреновы. То врут, то гонорею свою ростят.

-- Да мне пофиг. Конятин, Жеребцов, Кобылин... Мерин Недоуздович... Вон копьё. Сейчас тебе в задницу засуну и на костёр поставлю. Шашлык делать буду.

-- Ша... шашлы...?

Факеншит! Ну как пугать придурков, когда они даже слов не знают?!

-- Без разницы. Гриль... Филе с овощами...

Что-то из меня все местные слова по теме выскочили.

-- Плевать! Конятин на вертеле. Понял?!

Понял.

-- Где княгиня с Остомышлёнышем?

-- Как? Как ты сказал?! Осто... Остомыш... Ха-ха-ха! Ну ты и... У Спаса они.

А Конятин-то... смешлив. Самоуверен. Духом крепок. Такого раскалывать... пропотеешь. Что-то я такое про "пропотеешь" недавно в Мологе... Опять?!

Не понял я. "У Спаса" - в смысле: у бога? В смысле: на том свете? По РИ не так, но я уже столько тут натопал... Или в смысле: "у Христа за пазухой"? А, дошло. Факеншит! Чтобы туземцев понимать нужно быть хотя бы студентом историческо-археологическо-филологического.

-- У Владимирко?

-- А? Ага. У него. У мясника низвергнутого.

***

Мда... Краткий обмен репликами требует, пожалуй, объяснения.

Владимирко, брат ослеплённого Василька Теребовльского, известен своей жестокостью. Про ослепление и кастрацию агента, сдавшего ему казну Пястов - я уже... Но Конятину важнее местные эпизоды.

Один - взятие Галича в ходе мятежа Ивана Берладика. Тогда Владимирко "плавал в крови гражан". От этого - "мясник".

Другой - отказ от договора, о котором он крест целовал Изе Блескучему.

В 1153 г. случился своего рода религиозный спор по поводу чудотворной силы креста между Владимирком и посланником Изи боярином Петром Бориславичем. На укоры последнего в нарушении крестоцелования Владимирко, издеваясь, отвечал: "сии ли крестец малый!", на что боярин с достоинством отвечал: "Княже, аче крестъ малъ, но сила велика его есть на небеси и на земли!".

Владимирко грубо выгнал посла. В тот же вечер стало ему худо и ночью помер.

***

Не исключаю работу Изиных "потьмушников", но доказательств нет. Общее мнение: князь возгордился, и ГБ его низвергнул. Наказал за гордыню и клятвопреступление. Сходно, про гордыню и низвержение, толковал ослеплённый Василько попу Василию. Я про это - уже... Связка: "я - возгордился, Он - низвергнул" - семейная культурная традиция.

Надо продумать инициацию данного стандарта мышления. Когда диверсанты работают под прикрытием ГБ в форме традиции - повышается эффективность.

Я рассказывал про ассасинов. Но про сакральную составляющую их убийств для жертвы и свидетелей... только мельком. Всё мой атеизм виноват - пропускаю идеологически важные вещи. Точильщику напомнить: как-то мы про господне воздаяние в спец.операциях... недостаточно.

Наследник, Остомысл, немедленно за свежеупокоенного папу покаялся, посла вернул, извинился и пообещал исполнить договор.

Потом, правда, всё равно не сделал. Но - в смирении. Так что ГБ, вероятно, не за враньё наказывает, а именно за гордыню.

Похоронили Владимирко в городском соборе Спаса. А себе Остомысл другой построил - Успения. В сообщении о его смерти так и сказано: "соборы", во множественном числе.

Поэтому фраза Конятина "у Спаса они" означает, что Ольга Юрьевна и Остомышлёныш спрятались в церкви св.Спаса. Это та большая церковь, которую мы издалека видели за унавоженной площадью.

Факеншит! Сколько уже живу здесь, вроде приловчился туземцев понимать. Но чуть шаг в сторону... только с подстрочным переводом.

-- Сотник, свистуна на восточную крышу - высвистать обоз. Команду - навстречу. Недалеко. Святополк, давай к Спасу. Тащи оттуда княгиню с князёнышем. Будут вякать - бей. Насмерть.

Что, Миссионер? Такая миссия тебе непривычна? Привыкай. У нас кто дела не делает - отдыхает. Вечно.

-- Миша, пройдись по дому. Мертвяков и живых - во двор.

Надо посмотреть подвалы и выбрать те, куда можно сунуть пленных. Ещё хорошо бы несколько отдельных... застенков. Для особо интересных персонажей. Потрогать княжескую казну - Остомысл (в РИ) ляхам три тыщи гривен заплатил. Несколько позже, но, наверное, кое-что и сейчас есть. Библиотеку прибрать. Говорят, она у него большая. Как бы не побольше казны. В смысле: по цене. А вот коней в усадьбе нет. Поэтому в город соваться, вообще - дальше сотни шагов... пока не надо.

-- Миша, ты чего завис?

Миша кивает головой, указывая на группу.

Там, где три шишканутых героя зарезали четырёх героев колпакнутых, сидит на снегу Анастасия. Держит на коленях отрубленную голову, качается и негромко воет. Вокруг - несколько берендеев. Ещё и железяки не убрали.

Пришлось подойти.

-- Настя, не сиди на снегу, простудишься.

Она поднимает ко мне зарёванное лицо.

-- ата... атем... ол енди жо?... не истеу керек? ким коргайды? осы жолда ким акыл айтып, колдау корсетеди? жаксылык пен жамандыкты ким корсетеди? онсыз калай омир суруге болады? (отец... мой отец... его больше нет... что делать? кто защитит? кто даст совет и поддержит в пути? кто укажет добро и зло? как жить без него?)

Что сказать? Христианку можно утешить баснями насчёт загробного царства, что, де, покойный смотрит на тебя с небес и радуется твоим успехам. Но она крещёная, отец - язычник. Поганых в рай не пускают. Значит, отцу её гореть вечность в аду. Не думаю, что это её утешит.

-- Мы все умрём. И ты, и я. Люди просят легкой жизни, а надо просить лёгкой смерти. У твоего отца была лёгкая смерть. Порадуйся за него.

-- А... А я? А мне как?!

-- У тебя есть муж. Забота о тебе - его забота.

-- Шлам. Айкышка шегеленген окшеси астында (Слизняк. Под пятой распятого).

Выразительно.

Один из берендеев, стоящих рядом, дергая в руке топор, озвучил свою оценку Остомысла. Не политкорректно, не дипломатично. Хотя сразу после боя, после гибели большинства берендеев, приглашённых в княжеский замок на праздничный пир...

-- Ты - помог. Жаль - поздно.

Он мне ещё и выговаривать будет?! Это - благодарность за спасение от смерти?!

Перехватывает топор в левую, стукает правой в грудь:

-- Токмак. Хан Токмак.

В ответ мой обычный "строевой" кивок:

-- Зверь. Зверь Лютый.

Ага, слышал. Но это чуть позже.

Подхватываю Анастасию подмышки:

-- Мёртвые к мёртвым, живые к живым. Вестовой! Найти княгине безопасное место, горячую воду и чистую одежду.

Она рвётся, кричит:

-- Нет! Не трогай меня! Не хочу!

Факеншит! Мне ещё твоей истерики не хватает?!

-- Тебя ударить? Чтобы вспомнила? О сыне, о муже. Дождись рассвета. Потом хоть с моста в речку.

Смотрит ошарашенно. Ищет в моих словах какой-то глубокий смысл.

Всё просто: в РИ ты рассвета не увидела. Правда, не этого, мартовского, а в этом же году, но октябрьского. Очень похожего. Когда на этом дворе убили больше сотни людей. Как сейчас. И тебя.

Доживёшь до рассвета - начнётся альтернативная история. Твоя. Личная.

Глава 726

Токмак что-то хрипит по-своему. От группы мёртвых тел с другой стороны двора воин приводит рыдающую женщину. По платью - местная, на лицо... Полонянка из племён? Хорошо: у Анастасии будет служанка, с которой хоть поговорить можно на родном языке.

-- Расскажи. Как это было.

Присаживаюсь на ступеньку боковой лестницы. Показываю на место рядом, но хан не может сидеть. Дёргается сам, дёргает топор в руке. Слишком много эмоций. Ярость, горечь потерь. Злость на себя - попался в ловушку, злоба на тех, кто ловушку построил. Пытается сдерживаться: мужчина без самообладания - не мужчина.

Если ты сам собой не "обладаешь", то тобой будет "обладать" кто-то другой.

Перед нами двор, на котором гридни проводят уборку. Берендеи стаскивают своих к одной стене, выкладывают в рядок. Наши не помогают: покойник принадлежит роду, постороннему прикасаться нельзя.

Дикие люди, родоплеменные.

То ли дело наши, христианские. "Нет ни еллина, ни иудея...". Мёртвых галичан обдирают и выкладывают в исподнем рядами за воротами вдоль дороги. Во, и телегу для транспортировки нашли. Всё-таки, трудовое воспитание у Артёмия поставлено. Княжеские гридни сами бы не додумались - навыка нет, за них подобное слуги делают.

Токмак рассказывает. Мешая русские, тюркские и угорские слова, изредка срываясь в шипение, плевание, проклятья.

Суть... Как я и догадывался. Князь пригласил на пир перед Великим Постом всех берендейских ханов. Почествовал. Отказаться нельзя - оскорбление хозяину. Хотя что-то они предчувствовали.

Мда... так часто говорят. "Если бы я был таким умным как моя жена потом". Или - как хан.

Неделю тому назад все три чади сдвинулись ближе к Галичу. Большинство встало в 10-12 верстах к северо-западу вблизи Днестра. Между посадами Залуквы и станами берендеев - основная масса пригородных усадеб галицких бояр. Понятно, что такое соседство приводило... к негораздам. Группы берендеев постоянно проезжали через боярский "дачный посёлок" и посады в город.

Праздник же! Новый Год же! Подарки надо купить, угощения...

Вели они себя при этом... "по-берендейски". Впрочем, один вид степняка, на коне, с саблей вызывает у нормального русского человека... не радостные эмоции. Тем более, что постоянно звучало:

-- Теперь мы - княжья дружина. Теперь мы будем панувати, а вы працювати. Кормите своих баб да девок лучше - мы гладких любим.

То, что местные жители пережили позднее (в РИ) в мадьярском, польском и волынском вариантах, замаячило "здесь и сейчас" в варианте берендейском. Включая возможное, по слухам, превращение церквей в конюшни поганых.

Вчера с утра князь с княгиней отстояли молебен, к полудню съехались гости: банкеты в средневековье начинают засветло. Оружие и коней оставили у Спаса, а сами за стол в замок. Тут недалеко, сотня метров. Пили-ели-веселились.

Извечная проблема: у русских в эту эпоху за столом есть женщины, у степняков - нет. Постоянно готовый повод для конфликта. После третьей рюмки - точно. В былинах это дало повод Алёше Поповичу отрубить голову гостю и родственнику хозяина Тугарину Змею: проявлял излишнее внимание к экс-императрице Евпраксии, сестре Мономаха. Я про это - уже...

Уже хорошо стемнело, когда какая-то, зажатая в тёмном углу "горячими берендейскими парнями", боярынька особо истошно возопила, какой-то чудак кинулся её защищать, получил по мордасам, и раздался исконно-посконный, с ещё шимпанзёвых времён, глубоко патриотический вопль:

-- Наших бьют!

Как я уже объяснял, вопрос идентификации осеменителя - наш/не наш - есть важнейший вопрос всякого патриотизма в любой стае млекопитающих. Кто этим вопросом не задавался - потомства не оставил.

Тут вдруг выяснилось, что галичане многие с длинномерным - мечи и сабли. Некоторые и в кольчугах. И когда только успели? А берендеи как святые - в чекменях да с ножиками. Пошла резня в самом натуральном виде. Остомысл чего-то орал, пытался как-то остановить... Ему на голову накинули шубу и утащили вместе с троном.

Токмак вырвался из трапезной, где шёл пир. Нашёл оставленный у костра бестолочью-истопником топор, совершил множество героических подвигов, поубивал невыразимую кучу ворогов... О чём красочно мне сообщил. Но пробиться из замка не смог. Смог только заскочить в дровяной склад. Где его группа вооружилась поленьями и отбила первую атаку галичан. Захватила кое-какое трофейное оружие и решила умереть, но не сдаваться. Разницы нет: сдавшихся резали тут же.

-- Мда... Героически. А что вокруг делается - знаешь?

-- Я... Я с врагами бился! В дровах! Мне вокруг смотреть - некогда было!

Подошедший к нам Миша, опершийся на почему-то уцелевшие перила, отвечает на мой вопрос:

-- Матрёшка. Я такую в Боголюбово видал - твои мастера делают. Интересная штука. Забавная. Да-а... Сперва, в серёдке, в замке, были галицкие, а вокруг берендеи. Много их в город приехало. Слуги подханков, просто кто погулять надумал. Как тут началось, так и в городе в набат ударили, принялися поганых резать-убивать. Те из города - бежать. Другая матрёшка получилась: в замке галичане. В городе галичане. А вокруг города - берендеи. Кто выскочить сумел. Тут из усадеб боярских ихние слуги подошли. А теперя... теперя, думаю, уже и из становищ берендейских, кто оставался, по тем усадьбам ударили. Горят уж. Ты влезь повыше да глянь на окоём северный.

Матрёшку у меня уже несколько лет делают. Не худо идёт с разными росписями. Но вот прибыль нежданная: не денежкой за игрушку, а образом в бою.

-- Наши подходят!

Крик часового с башни отвлекает от беседы. Через полминуты в ворота вскакивают наши бойцы и лавиной вкатывает толпа лошадок. Две сотни коней мгновенно заполняют двор замка, вдруг ставший тесным. Кони нервничают, фыркают, пятятся. Запах крови, пятна свернувшейся на льду. Кое-где ещё неубранные останки.

-- Коней дашь?

Токмак смотрит зло, жадно. Их коней угнали от Спаса, а степняк "без лошади, как без крыльев птица".

-- Дам. Под присягу. Ты князю присягал?

-- Нет. Старший брат, Чекман, саблю целовал.

-- Собери своих.

Токмак сзывает уцелевших. Их набирается десятка два, некоторые не могут сами идти, почти все раненные. А было полторы сотни.

-- Ты присягаешь мне как хан западных берендеев. Не Чагровичей только, но всех. Если кто-либо из нынешних трёх чадей или иных, позднее примкнувших к тебе, не исполнит моё слово - спрос с тебя. Присяга - быть на всей моей воле.

Кто-то из присутствующих переводит мои слова, и я слышу недовольный ропот. Одни недовольны единоначалием, другие - вообще.

-- Нет. Мы в своей воле. Мы служим русским князьям, но только защищая границы.

Фигня. То-то Свояк разметал берендеев по зимнему лесу под Карачевым.

Тема проскакивает несколько раз в летописях: берендеи упрямо доказывают, что они не "подвластные", а "союзные". ОООО - отдельное общество с ограниченной ответственностью.

-- Вы служили русским князьям. Я - нерусский князь. Мои владения - Не-Русь. Или вы принимаете мою волю во всём, или... идёте отсюда пешком.

Вот это шантаж! Это даже страшнее пистолета к виску. Смерть - коротка. А идти пешком... долго и унизительно.

Токмак злобно щерится. Я не угрожаю, не принуждаю - меняю. Твою свободу на своих коней. Не хочешь - не бери.

"Мы - свободные люди".

-- Хорошо. Мы принесём присягу. Но у меня нет сабли.

-- Возьми свой топор. Клятва на крови убитых тобой врагов крепче клятвы на любом железе.

***

" - Сэр, какая интересная у вас шпага.

- Это арматура, сэр".

Ни одного сэра, шпаги или арматуры. А так всё правильно.

***

Токмак становится на колени - всплеск недовольства. Преклонение колен - признак вассальной присяги. Не союз равных, пусть и относительно. Чётко: я - господин, ты - слуга. Кладу ему руку на голову - снова ропот. В западных ритуалах - вассал целует руку сюзерену. В русских - поцелуйный обряд. В ручку, в плечико, в щёчку, в губки, в лобик. Всё - фиксация уровня подчинённости. Но я навязываю восточную форму: ладонь на темечке - символ полного подчинения. Как хозяин - псу. Животные не выносят руки на голове, если только они не признают в человеке хозяина, вожака. Произношу формулу присяги. На половецком - закон имеет силу только на "государственном" языке.

Десять лет моей жизни здесь не прошли даром. Печенежский, которому меня когда-то учила Фатима в Киеве, здесь не пройдёт: печенеги - подчинённый народ. Но с кипчаками довелось пообщаться - спасибо Алу и Чарджи.

Формула чуть изменена, расширена, и это вызывает новое возмущение. Токмак оборачивается к своим и рявкает. Те тоже, в разнобой, с задержкой опускаются на колени. Последнего дёргают за одежду и ехидно спрашивают:

-- Сиз осында каласыз ба? Элде жаяу барасын ба? (Тут останешься? Или пешком пойдёшь?)

-- Да будет так. Выберите коней. Боевых не берите. Ваше дело выскочить из города к своим. Турман, присмотри, сёдла им дай. Пусть из галицкого барахла выберут. Без блестяшек.

Попятят. Как пить дать попятят. И коней лучших, и оружие дорогое, и сёдла изукрашенные. Степняки. Ворьё. В смысле: взять чужое, иноплемённое - воровством не считается. Храбрость, хитрость, ловкость - не преступление.

Почти сразу крик. Молодой парень из моих чуть не плачет, пытаясь отобрать недоуздок у здорового матёрого берендея:

-- Не трожь! Отдай! Это мой конь!

Токмак в стороне. Не видит. Или делает вид, что не видит. Приходится самому подойти и ухватить берендея за плечо:

-- Я сказал не брать боевых коней.

Воин резко выворачивается из моей руки, выдёргивает из-за кушака трофейный меч:

-- Бул менин атым! Мен та?дадым! Оган кереги жок - ол акымак! Мен жауынгермин! Мен бос адаммын! Маган ешким тыйым салмайды (Это мой конь! Я его выбрал! Ему не надо - он сопляк! Я воин! Я свободный человек! Мне никто не запретит!).

Жаль. Как боец он выглядит... достойно. Но в воины негоден. Глуп. Не способен оценить ситуацию.

-- Курт. Убей.

Я постоянно вижу своего князь-волка. А он меня. Как любовники, которые постоянно следят глазами друг за другом. Мы не часто оказываемся рядом: у меня своя тропа в этом столпотворении и боестолкновении, у него своя. На мне доспех, стрелы и клинки мне нестрашны. Ну... наверное. На нём ничего, кроме шкуры. Если в "коробочке" Охрима, то ребята прикроют обоих. А если нет, то ему нужно быть осторожнее. Он серой тенью проскакивает между людей, и те вдруг замолкают, охают и хватаются за сердце, от него приходят в истерику кони и сразу сбиваются в кучу там, куда их направляют.

Курт прыгает с места.

Метров с пяти.

На спину человеку.

Берендей успевает уловить движение, поворачивается. Но отпустить недоузок коня не может - жадность сильнее.

Все трое - человек, конь и волк - валятся на лёд двора.

Конь ржёт в смертном ужасе, сразу вскакивает на передние ноги, панически рвётся, оказавшись нос к носу с серой тушей. И убегает, волоча за собой зацепившееся рукой тело.

А голова остаётся.

Висеть.

Перед мордой моего зверя.

Тот разжимает челюсти, и голова выпадает, стукается о лёд, кувыркается набок. А мы смотрим в глаза друг другу.

Да уж, хвостатый серый друг. Досталось тебе в этом походе.

Грохот и тряска в "Циклопе" - мелочи. Это - снаружи. А вот когда дрожит и рвётся душа...

Инстинкт охотника, хищника, убийцы раз за разом пробуждается. Часть сущности, обычно подавляемая, загоняемая в дальние уголки души, вызывается хозяином, вырывается, действует. И - доставляет удовольствие.

Быть самим собой - приятно.

Восхитительно.

Волшебно.

Желанно.

Даже если ты дикий кровожадный лесной зверь.

Не "даже" - особенно "если ты...".

Чудовище из дебрей.

Твоя природа - находить, преследовать, догонять, прыгать, рвать...

Убивать.

Разрывать шевелящееся тёплое мясо, выпускать чужую горячую кровь, смотреть в полные ужаса, останавливающиеся в последний раз глаза.

Приносить в жизнь - смерть.

Создавать.

Творить.

Не начало, но равное ему - конец.

Дело не в еде.

Дело в азарте.

Азарте погони, азарте победы. Азарте убийства.

Счастье.

Счастье причинения смерти.

Убивать - естественно. Убийца - часть тебя.

Ты - хищник. Тысячи поколений твоих предков убивали. Больше и лучше других.

Иначе они не оставили бы потомства.

Тебя.

Тебя бы не было, если бы твои предки не захотели и не сумели убивать.

Как можно научиться уметь, не желая? Не наслаждаясь успехом, исполнением желания?

Кровь предков течёт в твоих жилах. В ней - умение и желание. Быть успешным убийцей.

Быть лучшим среди подобных. Среди убийц.

Это - радость.

И тут такая... коллизия. Бесшерстые обезьяны. Не сородичи, не хищники. Их можно очень легко... но - нельзя. Они... хорошие. Не добыча. Они кормят, чистят шкуру, с ними можно играть. Но они запрещают убивать. Запрещают делать главное дело в жизни.

И вдруг: "Убей!".

Можно? Правда?!

Момент счастья.

Миг исполнения мечтаемого.

Мгновение свободы.

Свободы внутри себя. От самого себя. От вбитого, воспитанного. Навязанного.

Быть самим собой. Серой мгновенной смертью. Неостановимой, неукротимой. Неизбежной. Зверем.

Но миг короток.

Хочется ещё.

Ещё! Ещё! Много!

Сосущее чувство внутри на мгновение затихает со смертью этого... прежде живого. И вспыхивает снова.

С новой силой. Как затихает и снова вспыхивает огонь, когда в него подбрасывают поленья. Как поднимается, вздыбливается, ревёт и пляшет пламя костра инквизиции, пожирая еретика с его ложным учением.

Жарко. Горячая кровь бурлит в венах. Пламя! Ещё! Ещё!

Нельзя. Хозяин.

Хозяин был всегда. Он всегда был добрым и сильным. Когда первый раз открыл глаза - хозяин уже был. Он - главный. Вожак. Он изменился, стал меньше. Но он - хозяин.

Нельзя.

Но почему?! - Потому что веришь.

Ему, хозяину.

В него, в хозяина.

Веришь.

"Нельзя" - дело веры. Аутодафе.

Пламя в "окнах преисподней" слабеет. Отступает внутрь. Сворачивается в точку. Чуть дрожит там. И исчезает. Остаются только блёклые, какие-то... тупые отсветы горящего во дворе костра.

Зверю лесному так можно: то - жар из печей адовых, а то - косточку у костерка погрызть.

"Зверю Лютому" так нельзя.

"Два в одном" постоянно: потусторонность в реальности. "Потусторонность" - преимущественно из не случившегося будущего. Хотя и из своих мозгов... кой-чего пробивается "не от мира сего".

Мда... Возвращаемся к разговорному жанру. Возможно, с элементами фехтовального.

Токмак и ещё пять-шесть берендеев стоят передо мной с обнажёнными клинками. Большинство - с трофейными мечами, есть пара сабель.

-- Ты нарушил клятву! Ты убил моего дядю!

-- Я обещал защищать вас. Я убил бунтовщика. Сделал вашу работу. Если бы вы не убили его - вы стали бы такими же. Изменниками. Тогда я убил бы вас всех. Только что я защитил вас. От смерти в моих руках, от смерти в пасти моего волка.

Понятия "провокатор" здесь нет. Вообще нет в русском языке. Поэтому по буквам:

-- Я. Вас. Спас.

Парадокс: убийство вашего человека, кровного родственника - благодеяние. Для вас. Потому что "ваш" - провокатор. Не злоумышленно, а по естеству. По вашей, такой же как у него, природе.

Меняйте свою природу. Или - сдохните.

Не поняли? Тогда по Матфею:

"Если же правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя, ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не всё тело твоё было ввержено в геенну. Если твой правый глаз влечет тебя ко греху, вырви его и отбрось прочь. Лучше тебе потерять часть тела, чем всему телу быть брошенным в ад".

"Лучше чтобы погиб один из твоих...". Кончайте с шаманизмом, ребята, или что там у вас, учите Евангелия.

-- И тебя я спас, Токмак. Ты обязан мне жизнью. Теперь - дважды. Помни об этом.

Зло швыряет саблю в ножны. Остальные тоже убирают клинки. Ещё один микрокризис миновал.

-- Мы заберём тело. И голову.

-- Вы заберёте всё и всех. Завтра. Когда сможете вернуться в город.

Седлают коней. Ругаются между собой на... на всё. На "неправильные" потники. На "неправильные" сёдла, на "неправильные" уздечки, на плохих коней... На галицкие стремена - несколько штук нашли.

Они уже в походе. Уже важнее - "что будет". А не "что было".

Я выхожу вслед за ними за ворота. Токмак останавливает отряд на перекрёстке. Спрашивает о чём-то своих, машет мне рукой и поворачивает влево, на юг.

"В жизни - как в пути: самая короткая дорога обычно самая грязная, да и длинная не многим чище" - Ф.Бэкон прав.

Токмак выбрал самую длинную дорогу. Но она "не многим чище". По количеству встретившихся врагов.

Нет, красавица, я не понимал, что учудил. Слишком мало знал об этом народе. Да и зная... посчитать последствия... просто найти время, чтобы продумать...

Столетиями берендеи избирали себя ханов только на время исхода. Таких в их истории было несколько, но довольно кратковременных. В части общественного устройства они были более отсталыми, или более демократичными - кому как нравится, чем, например, кыпчаки. Все дела племени решали главы "чадей". В орду с единственным ханом они не собирались уже полвека.

Берендеи не только презрительно смотрели на все племена и едва терпели власть русских князей, но и внутри себя всё больше разделялись. Одни принимали сторону волынских князей, другие - их противников.

И тут я поставил хана. Общенародного.

В РИ такое было бы невозможно: в Галич пришла одна чадь. В АИ - три. В условиях, когда они во враждебном окружении, на краю уничтожения. И - после гибели значительной части традиционной родо-племенной верхушки.

Возникла новая возможность. И ею воспользовались.

Токмак поступил нестандартно: перемешал курени и коши. Они уже перемешались во время перехода сюда, при размещении здесь. Естественно. Он - узаконил. Усилил "территориальные" связи, ослабив "кровные". Выкинув много чего, включая, например, традиционную экзогамию. Поставил аепами свою родню взамен погибших ханов. Сломал обычную иерархию родов. Увидел возможность и превратил в норму.

Были недовольные - их рубили. Некоторые бежали - их убивали местные. Для народа важнее надежда выжить. Кусок хлеба сегодня.

-- Ничего, перетерпим. Потом уйдём в Степь и заживём по заветам предков.

То, что им пришлось идти в другую сторону - стечение обстоятельств. "Стечение" созданное Ванькой-лысым. Непреднамеренно. Народ оказался вынужден измениться. И изменить свою историю. В РИ берендеев уничтожили тумены Батыя. В АИ... Но это уже другая история.

А вот и придурков ведут. Ой, оговорился - родственников.

-- Что так долго, Святополк?

-- Не хотели. Еле уговорил.

Судя по интонациям и выражению лица этого, крайне... этикетного человека - уговаривание было неприятным. Но без мордобоя.

-- Княжича, княгиню, служанок - внутрь. Остальных разделить на три части, дать своих в командиры. Идти по улицам, бить воров, тушить пожары. Командуй.

В пришедшей из Спаса толпе человек тридцать слуг, десяток женщин. Несколько мужчин с боевым оружием, ножи - у всех.

-- Не дам! Мои люди!

Как ей это удаётся? Давно не слыхал настолько противного женского визга.

Забарился, забарился, Ванюша. Уж и повизжать на тебя нельзя.