— Доктор, я буду жить? — сами слова дались мне нелегко. О попытке вложить в них иронию даже не приходилось думать.
— Думаю, что мои любознательные гости достигли предела в своем любопытстве, но не поставленных целей, — несколько высокопарно заметил Сол, заканчивая обследовать мое изрезанное, истыканное иглами, отравленное, обожженное и избитое тело. Хозяин тюрьмы выпрямился, деловито потер руки и вынес вердикт, — Большего ваше тело не выдержит, господин Кирн. Без потери возможности общения.
Мелочь, но приятно. Я в очередной раз благословил «Стоика». Если бы особенность не блокировала инстинктивную реакцию организма на регулярные выбросы боли, то я бы уже давно был бы завывающим существом, склонным согласиться на что угодно, лишь бы все закончилось. А так — перед моей памятью легко развертывались воспоминания всех проделанных над телом манипуляций, но без тени болевых ощущений.
— Вы же не первый раз этим занимаетесь? — донесся вопрос к Солу от Аливеоллы, сидящей возле постоянно молчащей Киры, — Как вам живется со всем этим?
— Ооо, девушка… — многозначительно протянул Сол, — Не многим лучше, чем нашему серому товарищу. Это судьба всех, кто располагает нужными умениями или знаниями. Меня точно так же как и вас, белокурая прелестница, и вашего друга — так же поймали и… вынудили.
— Вас чем-то держат? Шантажируют?! — подняла белые брови вампиресса. Ее алые глаза поблескивали в полутьме двумя темными рубинами. Девушка встала и подошла к тюремщику поближе.
— Охохо, — сардонически просмеялся бессмертный, — Как же мало вы понимаете. Вы, к примеру, беременны. Это уникальное событие, поэтому к вам грубые меры принуждения не применялись… совсем и вы не знаете, на что способны мои хозяева. А Кирн Джаргак… уникально защищен. На него нельзя воздействовать магией, токсинами, пытки вот… не работают. Проще говоря, госпожа дель Каприцциа — к орку был применен самый малоиспользуемый арсенал воздействий!
Я лежал, слушая, как Сол с мазохистским удовольствием описывает выработанный бессмертными за девяносто лет арсенал по подавлению воли других бессмертных. Пытки там занимали место между клочком травы и ничем — в основном любители власти опирались на богатейший опыт ментальной магии. С владельцами знаний или способностей подобных «пространственной тюрьме» Сола, не церемонились — подавляли и принуждали дать целый ворох клятв, гарантирующих лояльность. В мусорную корзину были отправлены даже мечты вынужденных работников о Кристалле Перерождения — Гильдии старались отлавливать и тщательно допрашивать тех, кого находили с подозрительно низким уровнем. Шансы на бегство оставались и причем немалые, но… с появлением сверхскоростных «треугольников» количество желающих рискнуть вырвать у судьбы свободу сильно упало — теперь они могли достаточно комфортно жить, лишь на краткое время вылетая по очередному поручению.
Попутно словоохотливый Сол вовсю позлорадствовал над творящимся скандалом вне тюрьмы. «Академию» и «Мистиционеров» теперь можно было считать в состоянии войны — любители всего сверхъестественного притащили для моего допроса не много, ни мало — аватара бога правды… наотрез отказавшегося лезть в другое пространство. Вместо этого воплощенный в физическую оболочку бог разорался на недостаточно почтительное к нему отношение, нарвался на ответную грубость от кого-то из «академиков», прибегнул к своей силе и начал вываливать на люди грязное «мистиционерское» белье. Гадкие секретики проштрафившихся перед богом последователей затрагивали интересы уже самой суперГильдии, что усугубило почти закончившуюся дележку орка, рыжей кошкодевочки и будущих детей вампирессы.
А еще…
Я прикрыл глаза, исчерпав свои силы до дна. Кто там снаружи желает делить шкуру не до конца убитого медведя — меня волновало мало. Если я удеру из этой западни с Кирой — то, можно сказать, победил. С Кирой…
Отношения с вампирессой я выяснил. Времени у нас было много. Проштрафившаяся дель Каприцциа довольно быстро перестала запираться, признавшись, что могла не только сообщить мне о ловушке, но так же сознательно пропустила неоднократно выпадавшую ей возможность приказать Кире уйти Зовом к Матери. Причины для этого она привела насквозь дурацкие, на мой личный вкус — не хотела терять надежду, что я появлюсь и каким-то чудом вытащу их всех. Такая вопиющая… нелогичность заставила меня поверить алоглазой вампирессе даже в месте, где не было никаких возможностей опознать ложь. Попасться по своей вине и потом надеяться на спасение? Что за чушь.
Перечитала в земной жизни фантастических романов, где главный герой спасает накосячившую девушку и прощает ей ошибки? Видимо, да.
Но что-то в этих романах видимо было. Я не мог себя заставить всерьез разозлиться на вампирессу. Была бы она одна, а не с полным пузом детенышей, которое уже чуток выдавалось вперед, я бы воспринял подобный выверт судьбы как насквозь враждебное действие, и отнесся бы к этому соответственно. Сейчас же… пришлось менять план бегства. Хотя назвать это планом было бы большим преувеличением — у меня в инвентаре был просто пузырек с зельем «объятий Матери», из которого я отхлебнул треть. Споить еще по трети девчонкам и запустить Зов — дело нескольких секунд.
Если выпадет шанс.
— А как вы, уважаемый Сол, отнесетесь к перспективе сбросить оковы чужой воли? — прокряхтел я, когда обе девушки завалились спать.
— С безнадежным интересом… — тихо посмеялся Бесс, сидящий возле меня в позе лотоса, — Но мне будет интересно услышать ваше предложение… в качестве гимнастики для ума.
— Все просто, — выдохнул я, с усилием принимая сидячее положение, — За десять секунд свободы в обществе моих девочек я дам вам четверть миллиона золотом, за которые вы сможете купить себе кристалл перерождения на Базаре.
Владелец пространственной тюрьмы поперхнулся и посмотрел на меня, как будто видит впервые. Его глаза даже маленько остекленели от настолько простецкого предложения. Когда молчание стало принимать странные размеры, я решил его прервать:
— Вы не обижайтесь, уважаемый, но я уже много лет не понимаю этого мира. От меня часто хотели непотребных вещей, но не желали платить за эти вещи непотребного количества денег. А ведь это так просто! Со мной всегда срабатывает. Вот я и подумал, вы умный разумный, я по-своему не дурак, может, с вами так же получится?
Сол сложил руки на груди в замок, его голова склонилась набок с ироничной усмешкой.
— Увы, мы не в той ситуации, чтобы заключать сделку, Кирн. Она просто не будет зафиксирована в этом пространстве, а значит — вам ничто не помешает меня обмануть!
— Да, вам придется рискнуть, — улыбнулся я криво, — Только вот заметьте, для меня это просто один из выходов. Вы же в курсе, что ваше начальство, потерпев со мной неудачу, окажется в неудобном положении? Либо бросать в Дикий Лес, либо договариваться. А сиды… знаете, я умею летать. Шансы, что они меня не смогут засечь своей магией — чрезвычайно велики, а значит, я просто вылечу из Дикого Леса вертикально вверх. Моя свобода лишь вопрос времени. А вот девушки…
Человек отрицательно покачал головой, но искорки интереса и понимания в его глазах сохранились. Сол откашлялся и очень тихим голосом сказал:
— Есть еще третий сценарий. Если вы его переживете, то мы вернемся к этому разговору…
Черная тяжесть, сотканная неведомой силой из останков измученных существ, с грохотом падает на камни. Раздается хоровое ахание от фигур в рясах с капюшонами. Сегодня их меньше, не два, но полтора десятка. Я стою, шатаясь, но мои губы разрывает гадкая усмешка. Пинаю упавший передо мной предмет, тот с гулким звоном улетает в угол.
Третий сценарий. Мне пробовали угрожать «Веригами Скудоумных» — шипастыми тяжелыми кандалами, сделанными из останков пустынных отшельников и дервишей. Классовый предмет, позволяющий пройти испытание на серебряный класс «просветленного». Как оказалось — даже владельцам других серебряных классов монашеского архетипа.
Подчинись или они тебя сломают, Кирн Джаргак! Их можно одеть насильно, орк!
Впрочем, позлорадствовать вволю мне не дают. Хозяин этого места приходит к решению, что возвращаться к разговору со мной желания маловато…
…и сворачивает пространство в клубок.
Секунда растягивается в вечность, за которую верх и низ меняются местами бесчисленное количество раз. Прокатив меня на внеземном аттракционе, реальность грубо выплевывает мои едва живые останки на дощатый пол особняка — почти на то самое место, с которого Сол меня и пленил.
Но не меня одного. Под и надо мной тела, издающие тихие хриплые звуки. Некоторые вяло шевелятся и стонут. Начинаю выкарабкиваться, ощущая внутри вспышку тепла — начавшее работать Ядро. Тело избито и еле шевелится, но Ки, уже тянущее тонкие как волосинки струйки во все части тела — помогает. В голове бьется одна мысль. Нужно спешить. Подхлестываю ядро собственной волей, рывками освобождаюсь от навалившихся тел, встаю.
— Что здесь происходит?! — быстро спрашивает один из троих вооруженных до зубов молодцев, вывернувших из недр особняка. Спросивший видит меня, его глаза лезут на лоб.
Больше ничего конструктивного он сделать не успевает.
«Изъян Разума!» — раздается приглушенно, но отчетливо прямиком из груды валяющихся тел. Все окутывается фиолетовой дымкой с мерцающими в ней золотыми искрами. Я ничего не ощущаю в то время, как все живые явственно лишаются сознания. Предположить подобное можно из-за падающих как срубленные деревья охранников.
Вытягиваю из кучи тел Сола, виновника заклинания и начинаю небрежно двигать остальных в поисках вампирессы. Бывший тюремщик сильно пихает меня в бок, показывая на белоснежную ручку, торчащую из-под капюшонистого мужика. Когда я тянусь к другой тонкой лапке, принадлежащей Кире, он бьет меня по руке куда серьезнее и дергает плечо на себя.
— Это не твоя Слуга, — говорит он, — Бери вампирессу и за мной.
Подмена?! Скриплю зубами. Предполагал, что все не так просто. Эта Кира отличалась от той, что ушла с Аливеоллой. Впрочем, я был готов и к худшему. Растрепанный Сол тянет меня за собой, на второй этаж. Его Статус мигает красным, показывая, что Бесс осуществил нападение в черте цивилизации.
Моя Слуга лежит в одной из комнат, находясь внутри очень знакомого мне куска прозрачной слизи, расползшегося по кровати. Именно так «Школа» хранила бессмертных в фальшивом орочьем становище. Парразиты.
Дальнейшие действия я произвожу быстрее, чем понимаю, что делаю. Схватить за плечо Сола, передав ему четверть миллиона золотом и заставляя джентльмена исказить лицо в гримасе тотального удивления. Последнее совершенно не мешает выполнившему все условия человеку тут же растаять в воздухе. Выдернуть из слизи девочку-кошку, приложить к ее губам пузырек с зельем. Тельце на моих руках автоматически делает пару глотков.
Теперь… Внизу уже слышны звуки, но на какую-то долю времени я замираю, глядя на безжизненно свисающую на моем предплечье вампирессу. Была не была! Вливаю в нее остатки зелья.
Зов.
Интерлюдия
Она дернулась, пытаясь прийти в сознание, потом скрутилась в позу эмбриона и мелко задрожала. Затем ее стошнило. Сильно. Дергающееся в судорогах тело подхватили две огромные ладони. Бережно убрали волосы, обтерли лицо. Она осознавала, что с ней делают, но на уровне ощущений. Разум считывал информацию, но просто принимал ее в себя, никак не обрабатывая.
Это состояние… менялось. В какой-то момент ей стало понятно, что она не одинока в своих занятиях. Кто-то рядом с ней так же лежал, трясся и выплевывал из себя все, что только можно было выплюнуть. Почему-то это успокаивало. Быть не-одной гораздо лучше, чем одной. Не мысль, скорее сформированный и давно въевшийся в душу, плоть и разум довод рассудка, пребывающего в шоке. Этого оказалось достаточно, чтобы заснуть.
Аливеолла Миранда дель Каприцциа обладала богатейшим опытом пробуждения. Она просыпалась в склепах, горных пещерах, подземных лабиринтах и дворцах. Компании, в которых это пробуждение могло произойти, вообще можно было бы перечислять в твердой уверенности, что получится немалых размеров книга. Возможно несколько, если бы кому-то взбрело в голову сопроводить каждое из пробуждений коротким абзацем, упоминающим расу, пол, звание… ну и множество других мелочей.
От того, что ее немилосердно трясут, вампиресса еще не просыпалась ни разу. Знакомая серая рожа орка смотрела на нее с невозмутимым видом и трясла, как бармен свой шейкер.
— Хв… — забулькала беловолосая, болтаясь едва ли не в метре над землей, — Хватит! Перестань!
И была тут же посажена пятой точкой на землю — удивленно озираться по сторонам. Джаргак подхватил с земли второе тело — с копной рыжих волос, увенчанных двумя поникшими ушами, и начал точно так же трясти. Тело безвольно болталось, не издавая никаких звуков, но орка это определенно не смущало.
Зябко поежившись, Аливеолла огляделась. Они находились на берегу маленькой, но очень бурной речушки, между двух невысоких и поросших зеленью гор. Погодка к легкомысленной одежде не располагала совсем — открыв карту, беловолосая убедилась, что они втроем находятся хоть и довольно близко к экватору, но зима чувствуется и тут. Особенно тем, у кого восприятие куда выше показателя выносливости. Поклацав зубами и бессмысленно понаблюдав за вытряхивающим душу из Киры орком, вампиресса ощутила радикальную неправильность происходящего и вскочила на ноги.
— КАК?! — ее душераздирающий вопль запрыгал между двух гор и вроде бы вызвал инфаркт у зверя размером с крупного барсука. Копавшийся у воды толстый грызун, услышав вопль, деревянно упал на бок и притворился мертвым. А может и не притворился.
— Кверху каком! — огрызнулся орк, продолжая заниматься членовредительством и был вскоре вознагражден. Тощее рыжее тельце в его руках начало слабо скрести пальцами грудь мучителя, а потом из носа девочки-кошки выпали две длинные колбаски слизи. С присвистом вздохнув полной грудью, Кира Гира открыла невидящие глаза и тут же была усажена задом на землю. Орк приказал Аливеолле, — Срочно приведи себя в порядок, насколько сможешь. Есть разговор.
Вампиресса прониклась серьезным тоном и внешним видом орка. В темноте тюрьмы даже ей было сложно разглядеть то, что с ним делали. Сейчас она видела подпалины, разрезы, черные и желтые круги там, куда делались инъекции, разорванную на запястьях и ступнях кожу, обрубок хвоста. Волосы Джаргака торчали клочьями и слиплись, весь внешний вид кричал о том, что орк держится на морально волевых, которые давно ушли в минус и продолжают опускаться.
Выхватив из инвентаря зачарованную бутылочку с кровью, вампиресса употребила жидкость по назначению, испытав невероятный прилив сил, доказывающий, что до этого она сама была немногим лучше серокожего. С шумом шлепнувшись в реку, беловолосая начала судорожно тереть себе лицо, моментально покрасневшее от холодной воды. Через несколько мгновений к ней присоединился и сам гигант, держащий слабо дергающееся тело рыжей в одной ладони. Освежившись, компания выбралась на берег, где орк всех очистил от грязи и влаги своим кольцом.
Краткая освежающая процедура окончательно взбодрила вампиршу. Ура! Они свободны! Случилось чудо и ее надежды стали явью! Да, она их похоронила и воздвигла на их месте курган, но…
Чем больше времени проходило с тех пор, как Купель Дома Матери рассказала ей о беременности, тем сильнее вампирессой владело желание родить и вырастить детей. Поначалу дель Каприцциа буквально ежечасно терзалась в сомнениях и страхах, меняла свое мнение по времени суток и единственное, что ее удерживало от того, чтобы перерезать себе горло — знание, что беременность вампиров длится чуть ли не три года. Время подумать у нее было. Его оказалось нужно совсем немного, чтобы удивление и робкое, хрупкое желание переросли в отчаянную манию.
Вывернувшись в Кинтерролле из лап бессмертных, оказавшись в безопасности тихого провинциального городка, Аливеолла почувствовала смертельную скуку. Проснувшийся после долгой спячки разум отчаянно кричал ей — «Эй! Приди в себя! Сиди тихо, как мышка! Займись самообразованием! Дожидайся Джаргака!», но… несколько десятков лет разгульной жизни формируют слишком устойчивые привычки. Вампиресса знала, что беспечна, неопытна и поступает глупо, но оказалась слишком слабовольной, чтобы заставить себя действовать правильно. А еще она старательно старалась отогнать воспоминание о той мысли, что пришла ей в голове перед тем, как она толкнула дверь и отправилась одна в вечерний город.
«Если даже нас найдут, то что они сделают МНЕ?»
За что и поплатилась. Сначала орк, оставшийся отрабатывать их свободу, затем и она с его Слугой. Девушки сдались окружившим дом Бессам без сопротивления, вампиресса с полным основанием предполагала, что кто бы их не поймал — зла он им не причинит, а следовательно, для нее лично ничего не изменится. Подумаешь, ее подросшие детишки будут кого-нибудь осеменять по приказу. Мелочи.
Реальность, с ухмылкой продемонстрировавшая ей важных и высокоуровневых Бессов, делящих ЕЕ ДЕТЕЙ так, как будто мнение самой дель Каприцции не имеет никакого значения, была для бывшей эйнурской королевы ночи как гром среди ясного неба. В Городе Неудачников личная свобода была константой, неписанным и непреложным правилом, а здесь, на краю заштатного городишки — стала лишь мечтой, освещающей бытие на лежанке в пространственной тюрьме. В обнимку со шпионом-метаморфом, принявшим облик Киры. Все, что оставалось делать — лежать, мечтать и сожалеть.
Но…
— Как ты это сделал?! — восхищенно спросила Аливеолла, не отрывая сияющего взгляда от Кирна. Тот, сноровисто разведя костер подальше от берега, сосредоточенно жевал какую-то вяленую снедь из своих запасов, не обращая внимания на пальцы Киры, скользящие по его травмам. Аливеолла заметила, что глаза орка чуть помутнели — тот находился в своей исцеляющей медитации.
— Случайно. Чудом. Дико повезло, — отрывисто бросал громила между укусами шматка мяса, — Шансы на ваше спасение были около нуля. Все сделал Соломон, который не тот. Я пообещал ему деньги.
— Это как?! — растерялась девушка.
— Легко! — тут же вызверился на нее орк. Но вяло, большая часть его внимания и сил явно уходила на регенерацию, — Ты меня с богом, что ли, путаешь? Даже ты меня здесь, на природе, спокойно порвешь на лоскуты за счет скорости, у меня всего пятьдесят три очка в характеристиках! А у тебя самой характеристик кот наплакал! Представила меня принцем на белом коне?!
— Эээ… — промямлила беременная вампиресса. Джаргак был огромен, силен и вынослив, поэтому Аливеолла всегда считала его априори сильнее себя и намного. Признание орка выбило из колеи.
— Я пришел… — начал объяснять орк, но тут же прервался, будучи ограблен на поедаемую им полоску. Покосившись на отнявшую еду Киру, орк достал ворох вяленого мяса из рюкзака и продолжил, — Я пришел сделать гадость. Отомстить, запугать, дать отпор, попробовать освободить вас — целей было полно! Что-нибудь да получилось бы. В итоге получилось все. Но не до конца…
— Подожди, так ты…
— Да, я просто сунулся в ловушку, просто оскорбил кучу народу, просто попал под пытки, просто заплатил четверть миллиона удачно продажному Бессу и вот мы тут! — снова зарычал орк, — Окстись!
От словосочетания «четверть миллиона» вампиресса выпала в осадок. Ее ступор продлился несколько минут и был настолько глубок, что повторивший несколько раз вопрос и не дождавшийся ответа, Кирн грубо рявкнул на нее:
— Они общались?!!
— Кто?! Что?! — перепугалась пришедшая в себя беловолосая.
— Бессы, сидевшие в особняке! Я знаю, что ты не всегда была без сознания. Они общались между собой? Обсуждали тебя, меня, Киру? Насколько плотно?!
— Ну… — затянула почувствовавшая укол совести дель Каприцциа, — Да, они постоянно между собой разговаривали! Из разных Гильдий, но вполне свободно!
— Хорошо! — тут же энергично кивнул орк, — Значит, скорее всего, все получилось.
— Что получилось?! — возопила переставшая понимать вообще что-либо вампиресса.
Орк ответил не сразу. Сначала он сцапал наевшуюся девушку-кошку и усадил на колени перед собой, последнюю явно клонило в сон. Беловолосая испытала… укол ревности. Сказать, что ей нравится этот страшный орк — было бы огромным преувеличением, но то, что она бы предпочла, чтобы он проявил заботу в первую очередь о ней, было бы очень даже кстати! Более того — в порядке вещей!
— Бессмертные не нуждаются друг в друге, — глухо провозгласил орк, — Наши социумы зыбки, они выстроены на иллюзиях. Мы самодостаточны как вид. Но — иллюзии могут быть почти вещественны. Я попытался ударить туда, куда бы они сами бить не решились. В иллюзорность общества, где никто на самом деле никому не нужен.
— И как ты это сделал?
— Я попал в плен.
— Иии?
— А этого хватило, — удивленно посмотрел на почти завизжавшую Аливеоллу орк, — Я натворил дел, создал себе репутацию бессмертного, готового на все, что угодно ради собственной безопасности, а потом сам, по велению левой пятки, прихожу к ним в западню. В этом был мой хитрый план.
— Что? — белокурой девушке показалось, что она ослышалась. Может, она еще в плену и ее накачали какими-то галлюциногенами?
— Ну а то, что мы оттуда удрали, так это вообще приятный бонус! — добил ее серокожий, чьи ранения и увечья значительно уменьшились за время разговора у костра. Верзила достал из-за спины обрывок хвоста, с укором взглянул на него, снова принимаясь жевать. С набитым ртом, Джаргак продолжил, — Ты просто не понимаешь, какие репутационные потери понесли наши пленители и насколько обесценились все действия в глазах их собственных исполнителей. Впрочем, — неожиданно бодро произнес орк, — Это лишь мои предположения!
Вампиресса почувствовала, что совершенно не понимает, что говорит этот жующий рот, причем довольно давно. Какие… потери? Какие действия?
— Неважно, — устало махнула она рукой, — Что делаем дальше?
— Ты идешь в одну сторону, мы в другую, — прозвучал холодный и жесткий ответ. Аливеолла Миранда дель Каприцциа вновь подумала, что все, что происходит — не взаправду, а из-за каких-то лекарств.
— Ты… меня… тут… бросишь? — с трудом выдавила она из себя, сделав большие глаза.
— Это юг Дарама, здесь должно быть много поселений, — отрывисто сообщил гигант, — Возвращаясь к твоему вопросу… да, здесь наши пути разойдутся.
Повторно это прозвучало для ушей дель Каприцции еще хуже, чем в первый раз. Джаргак появился, изменил всё, а теперь уходит своей дорогой. Зачем? Почему? Что мешает ему остаться?
— Я доверил тебе Киру и заплатил своей свободой. Подверг себя риску, — тихо сказал орк, казалось, услышавший мысли вампирессы, — Ты все испортила, а потом даже не предупредила меня о засаде. Это — я бы простить смог. Просто потому, что не знаю, выжила бы Кира одна или нет.
Вампиресса испытала прилив бодрости и надежды, но успев лишь поднять потупленные до этого глаза на орка, как услышала:
— Мы расходимся здесь и сейчас, потому что ты, в отличие от Киры, не можешь умереть. Ты беременна. Я на месте гильдейских обязательно поместил бы в ваши тела что-либо для отслеживания, на всякий случай. Какого рода этот «жучок» — мне неизвестно. Кира умрет, возродится и я отправлю ее в безопасное место. Что касается тебя… у тебя есть лишь шанс. Возможно, никаких отслеживающих заклинаний в вас не поместили. Возможно, ты сумеешь секретно наладить контакт с кем-то вроде «Академии» или «Материнского Сердца» и договориться, чтобы они не разлучали тебя с детьми. Дальше все в твоих руках, Аливеолла.
Девушка-вампир сидела и молча смотрела, как очень высокий орк использует свою силу, чтобы из нескольких цепочек и кусков материи сделать заплечный мешок, в который залезет рыжий зооморф. В ее голове было пусто и даже можно сказать — прохладно. Первоначальный приступ обиды и злости испарился. Джаргак был абсолютно прав, на нее и Киру вполне могли поставить метку. Она понимала даже то, что если бы во всем произошедшем не было ни грана ее вины, то серокожий по-прежнему бы оставил ее здесь, возле узкой шумной речушки. На другой вариант — умереть и переродиться свободной от любых меток… и детей, она бы не пошла сама. Ни за что. Все делалось логично, правильно, справедливо.
И абсолютно бессмысленно с точки зрения внутреннего зверя вампира. Ее бросали! От нее отвернулись! Он мог остаться, мог сделать… что-нибудь, чтобы все было как надо! Это было неправильно. Несправедливо. Она не должна быть той, кого бросают.
«Нечестно» — произнесли бледно-красные губы беловолосой девушки, глядя в спину орка, удаляющегося с сумасшедшей скоростью. «Все это — просто нечестно».
Она так и просидела двенадцать часов на каменистом берегу речки, зажатой меж двух гор, глядя в воду и повторяя «нечестно». Ровно до тех пор, как ее не накрыла огромная треугольная тень в свете двух лун.