Аристократы улиц

Глава первая

— Эй, дворянчик! Ну-ка стой!

Я настолько удивился окрику, что и правда остановился. Оглядевшись, увидел пятерых парней. Ещё почти подростки. Судя по всему, типичные жители Дальнегранска.

Я даже не был уверен, что они обращаются ко мне. Казалось непривычным и диким, что простолюдин может так со мной разговаривать.

Лидером пятёрки был рослый парень в потёртой клетчатой рубашке, залатанных брюках и кепке набекрень. Лет восемнадцати на вид, то есть мой ровесник. Он вызывающе смотрел на меня и явно гордился собой.

Его дружки, что были помладше, скалились рядом, точно мелкие шавки за спиной блохастого лидера. Они тоже будто бы светились гордостью.

Как же, ведь их главарь посмел подобным образом обратиться к дворянину. Отдаю должное, для такого надо иметь смелость. Или быть непроходимо тупым.

Изумляло, что подобное вообще возможно. Впрочем, я не удивлюсь, если мой братец постарался, чтобы все в Дальнегранске узнали о том, что я и моя семья — изгои.

Если так, неудивительно, что в первый же день местная шпана решила проверить меня на прочность.

Главарь подростков сплюнул сквозь зубы и вальяжно спросил:

— Чё так смотришь? Сюда подойди.

— Нет, — ответил я.

— Слышишь, ты! — сдвинув кепку на затылок, бросил парень. — Ща сам подойду, хуже будет!

Я вяло махнул рукой. Мол, давай, подходи.

Парень решительно двинулся с места под тявканье младших членов стаи. Что-то типа «Давай, Трофим! Ты первый бей! Дадим звезды дворянчику!» и «Пацаны, давайте ботинки у него заберём!»

Надо же, они действительно решили проверить меня на прочность. И себя заодно.

Я сжал кулак, бессильно пытаясь призвать магическую силу. Давно стало понятно, что это бесполезно. После того как старший брат разорвал мою связь с родовым Источником, я лишился возможности колдовать.

Конечно, я мог творить магию и без Источника. Но на то, чтобы перенастроить духовное тело, требовались время и знания, которых у меня не было. Меня просто никогда не учили использовать живу, магическую энергию это мира, в отрыве от рода.

Без толку напрягая духовное тело, я всё равно пытался вызвать магию. Надежда умирает последней, как говорили в моём старом мире.

В этом мире говорят, что надежда — удел слабаков. По крайней мере, среди аристократов.

Что ж, они правы. Активные действия намного эффективнее пустых надежд.

Резко подняв глаза, я вонзил свой взгляд в лидера подростковой банды. Заметно было, как он чуть не вздрогнул и резко остановился. Будто бы наткнулся на невидимую стену.

Ещё бы. Взгляд аристократа в этом мире вещь непростая. Нас не просто учат с самого детства, как правильно смотреть на врагов и на друзей. Дворянский взгляд обладает силой сам по себе, благодаря поколениям магически одарённых предков.

Даже несмотря на то, что меня лишился доступа к магии, мой Взор не потерял свою силу.

— Чего ты хочешь? — ровным тоном спросил я.

Главный встал за пару метров от меня. Его дружки попытались меня окружить. Окатив их Взором, я сквозь зубы приказал:

— Назад.

Даже голос не повысил. Но взгляд аристократа штука такая. На простолюдинов действует почти безотказно. Надо иметь невероятно сильную волю, чтобы противиться Взору, или находиться в состоянии аффекта. Поэтому подростки остановились на почтительном расстоянии, не смея поднять на меня глаза.

Главарь банды причмокнул губами и вальяжно произнёс:

— Слышь ты, мля. Откуда такой красивый?

— Из Московского княжества. А ты?

— А я местный, чё, непонятно?

— Почему же. По тебе сразу видно, кто ты есть, — сказал я. — Так чего хотел?

Парень, нахмурившись, сплюнул и сказал:

— Объяснить тебе надо кое-чё.

— А ты справишься? Ладно, попробуй. Слушаю.

Чуток подумав, простолюдин заявил:

— На окраинах я тут главный, поял?

Я посмотрел ему в глаза и сказал:

— Сомнительно. С чего ты вдруг считаешь себя здесь главным?

Видно было, что ему непросто выдержать мой взгляд. Однако молодец, он пытался держаться, хотя глазки вечно бегали туда-сюда.

— Да потому что мы тут сила, поял? — коротко дёрнувшись, рыкнул парень.

— Ты и эта кучка обсосов? Смешно, — без тени улыбки сказал я.

— Чё, получить хочешь⁈ — аргументы у простолюдина закончились быстро.

Дальнейший разговор смысла не имел. Поэтому я сделал то, чему меня учил командир нашей гвардии.

Если бой неизбежен, бей первым.

И если дерёшься с группой, сначала атакуй лидера.

Я резко бросился вперёд. Воткнул кулак в солнечное сплетение парня. Он согнулся, коротко охнув. Я схватил его за шею и дёрнул вниз.

Его лицо и моё колено столкнулись с громким щелчком. Парень мешком рухнул к моим ногам.

Приспешники растерялись. Зато не растерялся я. На подскоке пробил в челюсть ближайшему, отправляя в нокдаун. Попытка встать встретила сопротивление в виде моего ботинка. Хрустнул нос, и по лицу холопа хлынула кровь.

Один попытался напасть со спины. Удар локтем с разворота отправил его в грязь. Помня участь товарища, пацан благоразумно решил не вставать.

Оставшиеся двое кинулись бежать. Гнаться за ними было выше моего достоинства. Я даже вслед не стал смотреть.

Повернулся к лидеру, который уже очнулся и поднялся на четвереньки.

— Лежать, чернь, — я наступил ему на затылок и придавил к земле.

— Конец тебе, сука! — он нашёл в себе смелость угрожать. — Мы тебя ещё поймаем, поял⁈

— Уверяю тебя, результат будет тем же. Только в следующий раз я сломаю тебе руки, чтобы запомнил надолго. Имя?

— Чё?

— Как тебя зовут, мразь?

— Пошёл ты!

Пришлось убрать ботинок с головы простолюдина и как следует пнуть его по рёбрам. Раздался крик, напоминающий скулёж собаки.

— Имя? — возвращая каблук на законное место на затылке, спросил я.

— Трофим, — процедил парень.

— Слушай внимательно, Трофим. Меня зовут Эспер Тарковский. Я дворянин в десятом поколении и благословлен Золотым орлом. Понимаешь, что это значит?

Парень что-то пробурчал под нос. Я сильнее надавил на его затылок.

— Громче.

— Не знаю!

Зашевелились другие поверженные смерды. Я бросил на них короткий взгляд и как бы молча приказал лежать.

Кажется, они поняли. Тот, что со сломанным носом, даже оторвал руки от лица и поднял их, выставляя окровавленные ладони.

Я благосклонно кивнул. Мол, молодец.

— Очень жаль, что не понимаешь, — вернулся я к Трофиму. — Спроси кого-нибудь, тебе объяснят. Слушай дальше. Ты слушаешь?

— Да!..

— Отныне я и моя семья здесь сила. На окраинах, как ты изволил выразиться. В скором времени мы станем силой во всём Дальнегранске. Это понятно?

— Да, — пробубнил Трофим.

— Не слышу! Это понятно?

— Да!

— Кто теперь здесь сила? — прокручивая каблук, спросил я.

— Ты и твоя семья, — глухо промычал Трофим.

— Молодец. На всякий случай — по поводу сломанных рук я не шутил. Ты должен понимать, что меня, как дворянина, никто за это не накажет.

Я убрал ногу с его головы и демонстративно вытер подошву о траву.

— Свободны.

Приспешники Трофима подорвались первыми. Попытались помочь своему лидеру подняться, но тот с матами отбросил их руки. Подобрал свою кепку и, отряхивая её на ходу, пошёл прочь. На меня даже не обернулся.

Стыдно, понимаю. И должно быть стыдно. Повезло ему, что он решил напасть на меня за чертой города, где нет прохожих. Иначе бы его позор увидело множество людей.

Я бы не стал стесняться, даже если бы рядом была полиция или имперская стража.

Хотя откуда в этой глуши взяться имперской страже?

Я грустно усмехнулся и покачал головой. Нельзя забывать, насколько далеко я теперь от настоящей цивилизации. Дальнегранск — такое захолустье, что в Москве, где я вырос, вообще вряд ли слышали о таком городке.

Я и сам не слышал до недавнего времени.

Трофим и его дружки отдалялись. Лидер банды раздавал своим сообщникам оплеухи, наверняка обвиняя в том, что не смогли со мной справиться.

Я смотрел им вслед, и на душе вдруг стало мерзко. Не потому, что я преподал урок зарвавшемуся быдлу. Это было правильно.

А потому, что я во многом блефовал.

Да, меня действительно зовут Эспер Александрович Тарковский. Только эта знаменитая фамилия больше мне не принадлежит. Я обязан сменить её на любую другую, ведь меня вместе с матерью и сестрой изгнали из рода.

Да, я дворянин в десятом поколении. Мои предки играли заметную роль в судьбе России. Но теперь это почти не имеет значения, всё по той же причине — я больше не могу причислять себя к славному роду Тарковских.

Благословение Золотого орла у меня отняли. Так же, как и магию. Всему виной амбиции моего старшего брата, которые он поставил выше всего остального. Выше нашего родства и даже выше интересов всего рода.

Без магии я ощущал себя неполноценным. Это было то же самое, как если бы я вдруг онемел или разучился ходить.

Лишившись магии, многие аристократы перестали бы считать себя таковыми. Но только не я!

В чём я не соврал, так это в том, что я и моя семья отныне здесь сила.

Несмотря на все несчастья, что обрушились на нас.

Несмотря на то что я теперь единственный мужчина в семье.

Несмотря на то что мы остались без средств к существованию, без всего имущества и активов.

Мне на это плевать. Напротив, я даже рад. Ведь теперь передо мной открыты все дороги. Я создам собственный род и сделаю его великим! Пусть мне придётся начать с самых низов, с грязных улиц этого зауральского городишки, меня это не остановит.

И я даже знаю, с чего начну.

Хотя, конечно, это дело не выглядит ни капли великим…

Снова невесело усмехнувшись, я продолжил путь. Грандиозные цели маячили передо мной, как золотые дворцы на горизонте. Но чтобы добраться до этих дворцов, мне предстояло делать маленькие и ничтожные шаги. Особенно поначалу.

Ведь пока что моей семье попросту нечего есть. Дома нет ни копейки, чтобы купить еду, а запасы быстро закончатся.

Не говоря уж о том, что я должен создать для семьи условия получше. То ветхое жильё, что нам досталось, никуда не годится. По комнатам гуляет ветер, нет нормальной мебели и отопления, а на носу зима.

Многое предстоит сделать, но начать предстоит с простейших вещей.

Поэтому я, Эспер Александрович Тарковский, дворянин в десятом поколении, шёл устраиваться на работу.

В прошлой жизни я был обычным человеком…

Нет, не так.

В прошлой жизни мне пришлось быть обычным человеком. В силу многих причин, перечислять которые нет смысла. Скажем так: я мог бы достичь гораздо большего, если бы жизнь обошлась со мной чуть справедливее.

Я вырос в детском доме, хотя не был сиротой. Мать лишили родительских прав, а отца я никогда не знал. Собственно, я и маму не очень-то помнил — в приюте я оказался, когда мне было пять лет.

Смутно помню грязную квартиру и постоянные попойки. Помню яркий момент, как один маминых дружков-алкоголиков выбросил с балкона нашу кошку. Не знаю, чем она ему не угодила. Может, в обувь нагадила.

Мы жили на втором этаже, поэтому кошка выжила. Помню, как я с плачем выскочил на балкон и увидел, как она убегает. Я потом до позднего вечера искал её по всем соседним дворам, но так и не нашёл.

А когда вернулся домой, дверь была закрыта, и достучаться я не смог. Ночевал в подъезде.

Неудивительно, что рано или поздно служба опеки забрала меня у матери и отправила в детский дом.

Когда я повзрослел, то честно стал пытаться добиться чего-то в жизни. Карабкался по социальной лестнице, сжимая зубы. Для социального лифта у меня не было ни денег, ни связей. А без них, как известно, в нашем мире и особенно в нашей стране тяжело чего-то достичь.

К тридцати шести годам я по-прежнему оставался где-то на нижних ступеньках. Унылая и непрестижная работа, старая машина, три кредита и развод за плечами.

Я с детства мечтал о семье, но построить её так и не смог. Наверное, я просто не понимал, как это сделать, ведь перед глазами никогда не было примера.

Хотя какая разница. Сейчас я уже даже не вспомню, как звали мою бывшую жену. Воспоминания о прошлой жизни стали размыты, как позавчерашний сон.

Единственное, что я хорошо помню, так это момент гибели.

Я возвращался домой с работы. Слушал музыку, стоя в пробке и нервно поглядывая на горящий на приборной панели «чек». Тачка вроде бы работала ровно, но сигнал всё равно беспокоил.

Встать посреди Садового кольца и оказаться в эпицентре ненависти сотен водителей не входило в мои планы. Но сделать я, увы, ничего не мог. Плотная вечерняя пробка, ДТП чуть дальше по дороге — стой, никуда не денешься.

Встречка была относительно свободна. И какой-то мажор на тонированном «гелике» вообразил себя гонщиком. Он пролетел на красный, едва не сбил пешехода и подрезал городской самосвал.

Водитель грузовика не справился с управлением. Чтобы не задеть «гелендваген», он вывернул руль и понёсся прямо на меня. Зажатый в пробке, я мог лишь смотреть, как приближается плоское оранжевое рыло.

Натужно скрипели тормоза самосвала, водитель зачем-то давил на клаксон. Его низкое гудение забило всё вокруг.

Я отстегнул ремень и попытался выскочить из тачки. Но успел лишь открыть дверь.

«Что за дерьмовый конец», — успел подумать я.

Это сразу же стало не важно. Потому что умерев, я родился заново. Мне показалось, что не прошло и мгновения. Вот я сижу и потею в старом «логане» — а вот я уже на руках у молодой и ослепительно красивой женщины.

Я родился заново в буквальном смысле. Стал младенцем, чьё появление было радостью для его родных.

Меня пришла поприветствовать вся большая семья. На руках у матери Есении я познакомился с отцом Александром, старшими братьями Николаем и Владиславом и старшей сестрой Белославой.

Все они были рады меня видеть. А я, как ни странно, был рад видеть их. Ведь за несколько минут новой жизни я почувствовал больше любви, чем за все тридцать шесть лет прошлой.

Я далеко не сразу понял, что родился в другом мире. У новорождённых плохое зрение, я почти не различал цвета и лица, ориентируясь в основном по звукам.

А ещё в первые месяцы мне постоянно хотелось спать, и все силы уходили на то, чтобы научиться управлять новым телом. Хорошо, что не пришлось учить другой язык — вокруг все говорили на русском.

Но когда я начал прислушиваться к разговорам, то понял, что говорят мои родные о каких-то странных вещах. Звучали слова «поместье», «честь», «империя», «дворянство», и другие подобные термины. В моём прошлом мире большинство из них можно было встретить разве что в книгах.

Позже, когда я стал лучше видеть, то обнаружил, что родные одеты далеко не так, как я себе представлял. Их наряды были будто бы из девятнадцатого века, только немного осовремененные.

Скоро до меня дошло, что мы дворянский род. Мой отец — московский князь, а сам я княжич. Мы жили в большом имении, у нас были слуги, собственная гвардия, а также обширные земли и крупный бизнес, который в этом мире называли «делами» или «предприятиями».

Также я узнал, что Николай и Владислав — не родные мои братья, а лишь единокровные. У них была другая мать, которая скончалась пять лет назад. Моя мама Есения была второй женой отца. Три года назад она родила мою сестру Белославу, а несколько месяцев назад появился я.

Были и другие вещи, которые меня удивляли. Одним словом, нельзя было отрицать, что хоть я родился и в России, но в каком-то параллельном измерении или типа того.

Сначала я решил, что переместился в прошлое. Но потом я несколько раз услышал слово «магия» и начал понимать, что этот мир действительно другой. Последние сомнения отпали, когда в возрасте семи месяцев я впервые увидел магию своими глазами.

Если быть точнее, то магическое существо.

А если быть ещё точнее, то сразу двух существ.

Я лежал в своей колыбельке. Мама вышла из комнаты, оставив меня наедине с нянечкой. Та пыталась со мной поиграть, но её сюсюканье встретило лишь каменное выражение моего лица. Никогда не любил все эти «ути-пути».

— Странный ты мальчик, Эспер, — вздохнула нянечка, отходя от колыбели. — Другие то смеются, то плачут, а ты всегда такой серьёзный. С пелёнок в отца.

По понятным причинам я ничего не ответил. Нянечка села в кресло и принялась за вышивание, а я подполз к противоположному краю колыбели и встал, опираясь на ограждение.

Хорошо, что колыбель стояла возле окна. Стоя, я мог смотреть на улицу и видеть просторный ухоженный парк. Который, как я уже знал, полностью принадлежал моей семье.

Хотелось отправиться туда и погулять, но ходить я пока не научился. Я попробовал объяснить чего хочу, указывая за стекло и агукая.

— Что такое, Эспер? — нянечка отвлеклась от вышивания и приподнялась. — А, дяденьки там ходят. Это наши солдаты, Эспер. За порядком смотрят.

«Да знаю я, зачем нам гвардия», — надувшись, подумал я.

Нянечка совсем меня не понимала. Вот мама, та всегда соображала, чего я хочу. И удивлялась, насколько я умный мальчик, хе-хе.

Служанка вновь принялась вышивать. Я махнул на неё рукой и продолжил смотреть в окно. Одно из единственных моих развлечений на данный момент.

Разговаривать и читать я ещё не умел, хотя очень хотелось больше узнать об этом мире. Гаджетов здесь, судя по всему, не водилось. По крайней мере, я не видел ни у кого в руках смартфона, да и компьютеры в поместье не стояли.

Игрушки-погремушки я не любил. Занимался с ними только из практических соображений, развивая моторику и другие базовые навыки.

Нянечка вскоре задремала, и я был этому даже рад. До того момента, пока не услышал за спиной осторожный тихий цокот. Словно кто-то медленно приближался ко мне на каблуках.

Обернувшись, я увидел невысокое, сантиметров пятьдесят, существо. Оно было покрыто чёрной шерстью, из головы торчали короткие рога, а на ногах были копыта.

Сначала я решил, что это галлюцинация. Но тут же вспомнил разговоры о магии.

Получается, в этом мире и правда есть колдовство? А сейчас передо мной какой-то бес или вроде того⁈

— Ни хрена себе, — попытался сказать я, но издал лишь набор невнятных детских звуков.

Обратив на меня внимание, чертёнок оскалился и негромко зарычал. Я слегка испугался, но не стал звать на помощь. Подчиняясь некому шестому чувству, я решил не отводить взгляда от существа. Почему-то мне казалось, что я в силах самостоятельно прогнать его.

Встретившись со мной глазами, чертёнок вдруг забеспокоился. Заметался по сторонам, как вор, который надеется что-нибудь ухватить перед бегством. Он метнулся к лежащей на полу моей погремушке и схватил её.

Не тут-то было!

Откуда ни возьмись, на чертёнка набросилось другое лохматое существо. Они сцепились, издавая такие же утробные звуки, как два дерущихся кота. Шум разбудил нянечку, она ахнула и стала звать на помощь.

Два человека в мундирах через несколько секунд ворвались в комнату. Увидев драку существ, они одновременно хлопнули себя по висящим на груди жетонам в виде нашего семейного герба.

Раздался звук, похожий на тонкий звон хрусталя, и солдат окружило прозрачное сияние, полностью повторявшее формы их тел.

У меня, наверное, глаза полезли на лоб. Впрочем, выглядело это вполне естественно.

Нянечка подбежала и подхватила меня на руки. Гвардейцы загородили её и меня собой, нацелив револьверы на существ.

— Я сам! — раздался голос из клубка разноцветной шерсти.

Ещё несколько мгновений — и чертёнок был повержен. Бросив погремушку и скуля, он бросился в угол и исчез в тени, будто бы нырнул в неё.

— Негодяй! — второе существо погрозило кулаком ему вслед. — Паскуда этакая! Как только посмел в мой дом забраться⁈

— Вы в порядке, Добраныч? — вежливо спросил гвардеец, опуская винтовку.

— Да чего мне будет-то. Анчуток гонять — всё равно что мошек хлопать.

Существо откинуло с лица длинные волосы и улыбнулось мне. Оно выглядело, будто маленький старичок, только покрытый шерстью светло-русого цвета.

Такого же цвета были волосы у всех членов семьи, у меня в том числе. Одето существо было в старорусскую рубаху-косоворотку и широкие штаны. На поясе был аккуратно повязан широкий пояс-кушак.

— Кто это? — хотел спросить я.

Но, конечно, издал только бесполезное «агу-ага». Как ни странно, существо будто бы меня поняло:

— Рад познакомиться, юный господин, — поклонилось оно. — Меня зовут Добран, я ваш домовой. Вообще-то, не принято нам, волшебным существам, приближаться к младенцам. Простите великодушно, вынужден был.

— Бросьте вы, — сказала нянечка. — Спасибо, что анчутку прогнали. Он сглазить мог нашего Эспера.

— Это вряд ли, — хитро сощурился домовой. — Его высочество остановил нечистого Взором.

Тогда я ещё понятия не имел, на что способен взгляд истинного дворянина. Однако нянечка и гвардейцы изумлённо уставились на меня.

— Так рано? — буркнул солдат.

Я посмотрел ему в глаза. Не понимая, что делаю, я вдруг почувствовал, что мой взгляд действительно обладает силой, и не удержался от того, чтобы направить её на гвардейца.

Лицо мужчины напряглось, он быстро отвёл глаза и прижал ладонь ко лбу.

— Ничего себе, — пробурчал он. — У его сиятельства действительно Взор открылся! Да ещё и сильный такой.

— Похоже, юный господин очень талантлив, — с улыбкой сказала нянечка.

— Так оно и есть, можете мне поверить, — кивнул домовой. — Ладушки, пойду я. Князю сам доложу о происшествии, не извольте беспокоиться.

Снова поклонившись, Добран скользнул в щель между паркетными досками и просочился в неё, как дымок.

Так я узнал сразу несколько вещей. Что в мире есть не только магия, но и магические существа. Как добрые, так и злые. Что люди, которые не владеют магией, могут использовать артефакты. Например, защитные, которые применили гвардейцы, забежав в комнату.

Немного позже я узнал, что магией обладает лишь ограниченный круг людей. По большей части аристократы, к которым я тоже принадлежал.

И да, у меня действительно оказался сильный талант. Который, впрочем, было необходимо упорно развивать.

День встречи с домовым и чёртенком-анчуткой я запомнил очень хорошо. Потому что именно тогда я вдруг понял, насколько восхитительный второй шанс мне выпал.

Взрослеть оказалось намного интереснее, чем в прошлой жизни. Ведь на этот раз я с самого рождения осознавал себя и к тому же понимал, какие перспективы открываются передо мной.

Знатное происхождение, великолепный магический талант, возможность получить лучшее образование и связи. Каждый новый день будоражил так, будто это самый важный день в моей жизни. По утрам я всегда просыпался с улыбкой, полный сил и вдохновения.

Расписывать, как прошли мои дальнейшие восемнадцать лет в новом мире, нет большого смысла. Скажу лишь две вещи.

Первая — я проникся глубоким уважением к детям. Потому что на своей шкуре испытал, насколько тяжело научиться говорить, ходить и контролировать свой мочевой пузырь.

Только взрослым кажется, будто это проще простого. Ничего подобного! Чтобы овладеть собственным телом, требуется много усилий. Неважно, что дети прилагают их неосознанно. Это нисколько не умаляет их личный подвиг.

Вторая вещь — я был счастлив. По-настоящему, правда. У меня была большая и любящая семья, широкие возможности и признание с самых пелёнок. Не думаю, что кто-то лучше меня понимал, какой бесценный подарок вручила мне судьба.

Тем сильнее я злился оттого, что мой единокровный брат Владислав всё у меня отнял.

А случилось это так…