Апостол: Творец Апокрифов #1

Серия 1.1. Кто я?

Только тебе я читаю. Только тебя я зову ночами. И только ты понимаешь строки, Элен.

— Вот и всё, — сказал я товарищам, когда мне пришло уведомление о зачисление денег, — Задание успешно выполнено. Даже подкинули в этот раз.

— Опять процентов десять? — фыркнул Хромой, закуривая сигарету.

— Двести, — важно заявил я, глядя, как мои товарищи давятся сигаретным дымом.

— Сколько? — ахнули они хором и, толкаясь, подбежали ко мне.

Я спокойно показал им сумму. Они долго всматривались в экран телефона, то ли пытаясь поверить своим глазам, то ли не могли разглядеть из-за того, что толкали друг друга.

— Ха-ха! Вот вам! — закричали друзья, прыгая и танцуя вокруг меня, будто я новогодняя ёлка.

Понимаю их чувства. У нас давно не было повода порадоваться. Перебивались копейками и жили от контракта до контракта.

— Сегодня гуляем. — заявил я и подошёл к самому младшему из своей группы. — Лепрекон, тебе первому переведу долю. Собирайся и привези выпивку. Ах, да, Саныч. Поедешь с ним. Пока ты ещё трезвый. Отвезешь. А потом обратно.

Самый возрастной и самый молодой схватили куртки и пулей вылетели из павильона. Я же остался с толстым и худым.

По внешним признакам мои коллеги по работе и имеют свои прозвища. Лепрекон, Саныч, Хромой и Пеппи — моя дружина зла. Я же у них босс, а точнее просто руководитель группы.

Наша команда не самая лучшая среди других освильйских групп при его императорском благородстве Иоанне Патрий VI. Но мы выполняем свою работу качественно и своевременно. С одной стороны, может показаться, что мы служим императору, но на самом деле мы скорее наёмники.

Перевозка грузов, охрана, патрулирование — заказы разного характера. Иногда встречаются и тёмные контракты, но это редкость. Обычно серые. Серые — это неблагодарные, но и не грязные дела. Поэтому нашу команду называют «Ленивыми мышами». Оплата за это самая низкая, но нам нечего терять. И идти некуда. Мы работаем вместе уже много лет и стали почти семьёй. А моей команде этого очень не хватает.

Саныч уже давно на этой работе. Какая там семья? Раньше он был в четырёх или шести группах. Но все они занимались исключительно чёрными контрактами. Поэтому бывшие коллеги убиты или стали инвалидами. Вот Саныч и решил отойти от дел. Купил павильон, машину. Он хороший и опытный человек, но жизнь трудна. Мне с трудом удалось нанять его в свою команду. Но без Саныча было бы тяжело. А так он даст полезный совет, и у нас будет крыша над головой, да и колёса очень нужны.

— Босс, — прохрипел Пеппи, — Хватит в облаках летать. Давай гонорар.

— Да, да, сейчас.

Пеппи длинный распи…чудик в общем. Прозвище Пеппи приклеилось к нему после того, как он надел разные носки и отправился на свидание. Как вы понимаете, всё прошло неудачно. И дело было совсем не в носках. Она как раз оценила их. Но Пеппи не смог завоевать её расположение.

— Готово, — объявил товарищам, чувствуя себя мажором.

— Ага, — хрюкнул Хромой, — Только понять не могу. Почему так много? Задание серое. Дело быстрое. А сумма прям космическая. Говори, Серый. Убил в тихую кого-то?

— Не гони, — гаркнул на толстого, — Молчи и радуйся. Хорошо заплатили — значит заслужили.

— Не кипятись, — поднял ладоши Хромой, — Не жмёт, не жмёт.

Хромой прав. Нет. Я никого и пальцем не трогал. Сумма действительно большая. А причина может быть любая. Боюсь, что скоро мы узнаем об этом. Лучше не поднимать шум раньше времени. Но моё сердце подсказывает, что скоро к нам придут гости.

Лепрекон и Саныч привезли ящик виски и закуски. Долго думать не стали. Вечер уже на подходе. Пеппи напился быстрее всех и начал пародировать танцы из телешоу. Мы же от души посмеялись над его выступлением. В свою очередь Саныч испортил вечер, как обычно. Он всегда вспоминал своих товарищей, когда напивался, и рассказывал, как они погибли. За упокой их душ мы опустошили две бутылки.

К концу вечера стало веселее. Лепрекон начал клевать носом — забавное зрелище, да и Саныч с Хромым вспоминали анекдоты и забавные истории из жизни. Весёлая атмосфера начала возвращаться. Но…нас прервал стук в дверь.

Все затихли и с серьезными лицами уставились друг на друга. Окно отражало и не было видно гостя. Я кивнул друзьям. Схема отработана. Все аккуратно достали пистолеты, а Лепрекон пошёл открывать дверь.

— Простите за беспокойство…ох, как не ловко…отдыхаете? Какой же я бестактный… — зазвучал у двери не знакомый голос. Принадлежал он мужчине, примерно возраста Саныча и Хромого.

Лепрекон что-то тихо ему отвечал, а после пустил гостя в павильон.

— Свои, — пробурчал коротышка и направился к столу. Лицо Лепрекона не выдавало намёков на опасность. В этом ему можно было доверять. Сколько бы не пил малыш, он всегда мог оценить обстановку «трезвым» взглядом.

В помещение вошёл мужчина. С возрастом я не прогадал. Его прокуренный голос ощущался даже за столом курильщиков. Приторные нотки табачной травы, что растёт на краю империи, схватили наши ноздри и впились в корку мозга. Сладковатые сигары могли позволить себе исключительно аристократы, ну или их значимые подчинённые. Такой табак дорого обходится и возможно, из-за этого и высмеивается обычными людьми.

— Кто Вы такой? — спросил я у мужчины в дорогом костюме, который сначала хотел снять обувь, но, увидев грязный пол, передумал.

— Альберт… Альберт Бауэр, — представился гость, осторожно приближаясь к нам.

— Сергей. Сергей Шестаков, — ответил уверенно, повторяя его манеры. — Что привело Вас ко мне, Альберт?

— О, да, да. Уверяю, что не отниму много Вашего времени. Я пришёл именно к Вам, Сергей Валентинович.

По отчеству? Чувствую, дело серьёзное.

— Слушаю Вас внимательно.

— Ох, простите. Дело деликатное. Хотел бы поговорить с глазу на глаз, — с лёгкой улыбкой сказал Альберт, но заметив мой взгляд, он решил продолжить. — У меня поручение для Вас и Вашей команды. А также письмо, заверенное самим императором. Разумеется, его нужно передать лично в руки.

Альберт протянул мне два конверта, которые были запечатаны имперскими печатями. На них отчётливо виднелось лицо девушки. Если взять лупу, то можно было разглядеть её красивое, но одновременно грустное выражение. Она является первой леди империи и основным символом, что так часто пестрит на знамёнах. Историю плохо знаю, потому рассказать о ней в подробностях не могу.

— Откуда такая уверенность, что я не самозванец? Вдруг, Сергей он? — спросил у гостя, тыкая пальцем в Пеппи. Пеппи в этот момент пытался накормить муху сыр косичкой.

— Уверенность, — ответил Альберт, заикаясь, — Фотография в личном деле и, конечно же, это легко проверить.

Бауэр похлопал рукой по булавке, которая была приколота к его пиджаку.

— Да, да. Верно, — сказал я, взглянув на остриё булавки, и продолжил допрос. — Вы один в этом районе? С важными документами? И ещё в таком виде?

— Я очень доверенное и, разумеется, сильная личность…

— Да Вы пи*д****, Бауэр, — сказал гостю, закуривая сигарету. Альберт же встрепенулся и хотел что-то ответить, но я его перебил, — Я осведомлён о Ваших методах передвижения. Перейдём к делу. Вечер короткий.

— Хорошо, — согласился Бауэр, сдерживая эмоции. Его лицо старалось не подавать признаков, но подёргивания глаза скрыть не удалось. — Подробности в письме. Его императорское величество поздравляет Вас с успешным выполнением задания и в знак верной службы дарует группе «Ленивые мыши» титул гвардейской…

Алкоголь хлынул из ноздрей Саныча. Пеппи от неожиданности раздавил муху и стал переводить взгляд с меня на Бауэра.

— Нет, нет, нет. Не к добру, — затряс головой Хромой.

Лепрекон молча смотрел в стакан.

— А⁈ — бешеные глаза Пеппи готовы были выскочить из орбит, но, так как он не мог решить, к кому они должны лететь, они остались на месте.

— Вот значит, как, — выдохнул дым и затушил сигарету, — Повод?

— А нужен ли он? — удивился Бауэр, — Вы исполнительны и порядочны… — Бауэр запнулся.

— А⁈ — Пеппи всё ещё не мог прийти в себя.

— Пришло время для тебя, Изабелла, — вздохнул Саныч и достал старую бутылку, — мы отправляемся в Линск, старушка.

— А⁈ — никак не мог успокоиться Пеппи.

— Уважаемый, — сказал Альберту, — такие подарки не падают с неба на головы бедняков. И прислать пижона тайно лишь подтверждает мои мысли на этот счёт.

— Какие мысли? — встрепенулся Альберт.

— Готов поспорить на пятьсот крон, что в этом замешена моя семья. Гвардейский отряд — громкая новость — новость грант, а тут тишина. Наверняка Вы должник или под прицелом. Поэтому Вам и поручили эту роль. Чтобы я не смог отказаться, моей группе присвоили такой же титул. Учитывая наши «тёплые» отношения, это говорит о скромности визита и тайном поздравлении. Вопрос в том, чего они хотят? Может, отказаться от фамилии?…

— А⁈ — ахнул Пеппи в очередной раз.

— Заткнись, — буркнул Лепрекон и бросил в Пеппи муху, плавающую в тарелке с прокисшим молоком. Что делает такое " блюдо " на столе? Спросите у Пеппи. Возможно, он даст логичный ответ.

— … Я внимательно слушаю, мистер Бауэр, — закончил фразу.

— Ставки не удел благородных, Сергей Валентинович, — осторожно заметил Альберт. — Но я согласен. Вы во многом правы. Однако просчитались. Воля не только семьи, но и самого императора. Вся информация содержится в письмах.

Я бесцеремонно вскрыл оба письма.

— Ах, императорская печать… — вздрогнул Альберт, схватившись за сердце.

— Я… бла-бла бла-бла, — начал читать письмо от императора.

— Сокровенно, — затрясся Альберт, — Будьте осторожны. Ведь сам император писал.

Я безразлично посмотрел на Бауэра, а затем продолжил чтение.

— Вы достойны… Заслуженная награда…пять тысяч крон в неделю…

— А⁈ — Пеппи вновь принял участие в бешенных гляделках.

Новая порция алкоголя вылетела из носа Саныча от услышанной зарплаты.

— Изабеллушка, нет! — воскликнул Саныч, уронив голову на стол, будто перед ним лежало тело его погибшего товарища.

— Что же это такое? — дочитал глазами письмо, во избежание очередной истерии товарищей, — Восторги и овации. Как будто мы спасли принцессу Норберхуда от группового изнасилования.

Бауэр едва сдерживался от очередных оскорбительных слов, хоть они и не были направлены в этот раз на его персону. Он решил не обращать внимания на мою выходку, потому продолжил.

— Достойным по достоинству. Его светлость желает видеть вас всех, — на «всех» скривил лицо, — в окружении лучших. Такая честь выпадает лишь…

— Мажорным фламинго, — закончил я за него.

— Ты же… — хотел сказать Лепрекон, но мой суровый взгляд, заставил его вернуться к стакану.

Я начал читать следующее письмо. На этот раз молча.

Шапку письма украшали традиционные любезности, но дальше текст становился более неформальным. Первая строка гласила: «Тебе скоро исполнится шестнадцать…»

Действительно, вот уже почти шестнадцать лет я живу в новом мире. Хотя первая жизнь стёрлась из моей памяти, я всё же помню, что это моё второе рождение. В первый год жизни я не умел ходить, разговаривать и контролировать своё тело. Это было ужасно. Детская еда на вкус казалась мне омерзительной. Брр. Мурашки от воспоминаний.

«Следующие три месяца ты всё ещё находишься под опекой семьи…» — прочитал я дальше.

Да, я родился с золотой ложкой. Голубая кровь и успех в карьере. Про кровь в этом мире фраза является не говорящей, а реальной. Сколько не пытался найти этому объяснения, только натыкался на теологические заявления.

Моя жизнь обещала быть прекрасной, но одно моё действие повлекло за собой ряд событий. В конце концов я здесь. В грязном павильоне, но в кругу верных друзей.

— Хорошо, — сказал я, дочитав письмо. — Через три дня мы будем в столице.

Товарищи удивлённо посмотрели на меня, но промолчали. Настолько злым было выражение моего лица.

— Великолепно, — кивнул Альберт. — Тогда я немедленно откланяюсь.

Стоило только Бауэру покинуть павильон, как товарищи накинулись на меня с возмущениями. Но сколько они бы не приводили аргументов, я сухо вставлял: «нет». Объяснять и разжевывать всё не было желания. Внутри меня переполнял гнев, который периодически сменялся на уверенность в правильном решении. Иного выбора, как принять приглашение, не имелось. Во всех ключах вариант для нас выгоден, но для меня…для меня он скорее кабала какая-то. Да и товарищи прекрасно понимали, что лучше волочить скромное существование, чем мериться нарядами и манерами с аристократами. " Тьфу! Голубятина одна! " — вечное ворчание Саныча под нос при встрече с аристократами. Эгоистичное решение с моей стороны. Но что было бы если я отказал? Не думаю, что нас оставили в покое. Даже представить боюсь, на что они пошли бы…

Наступил день отъезда. Мы впятером сели в машину Саныча и отправились в путь. До столицы ехать было часов восемь, а от недовольства моей команды некуда было деться. В конце концов пришлось объяснить им причину моего решения.

— Ладно, — вздохнул я, заметив очередной раз унылые лица на заднем сиденье. — Говорю один раз. Перебьёте — закроем тему навсегда.

Я сразу же привлёк всеобщее внимание. Даже Саныч иногда отрывал взгляд от дороги, что было для него неприемлемо.

— Мой старший брат женится, и это означает, что он становится на шаг ближе к тому, чтобы возглавить семью. Меня пригласили на его свадьбу. Точнее, меня заставили прийти. Поскольку я ещё несовершеннолетний, я должен подчиниться воле семьи.

Тяжелые вздохи наполнили машину. Гнетущая атмосфера словно получила запах. Я сморщил нос. Мой взгляд старался не пересекаться с товарищами. Я боялся сбиться с мыслей и чувствовал вину за подобное решение, учитывая через что нам приходилось пройти.

— По их мнению, — продолжил я, — я позорю их честное имя. Поэтому меня повысят до гвардейского офицера. Вы — моя команда, поэтому вас тоже повысят.

— И как это связано? — спросил Саныч.

— Во время церемонии будет много важных гостей. И конечно же, будет представлен весь состав семьи. Не упомянуть меня они не могут, ведь все знают о моём существовании. Если они скажут, что я просто обычный лидер группы, все будут смеяться над ними.

— А тебе не всё равно? — спросил Пеппи.

— Тебе же ясно сказали, что он не может отказаться, — рявкнул Саныч. — Ты вообще слушаешь?

— Да, — уныло продолжил я, — плюс — это новые возможности для нас. Мы сможем позволить себе хороший дом для нашей группы, машину…

— Чем тебе моя ласточка не нравится? — возмутился Саныч. — А, дармоед? Это, конечно, ты ловко придумал. А мы что? Ты представь знатные лица. А что они будут говорить? Сборище пьяниц в гвардии. Какой позор для наших знамён. Мой маникюр потерял свою красоту. Я что им ровня? Тьфу! А если увидят Пеппи?

Мы все вместе посмеялись, кроме Пеппи. Он сделал вид, что ничего не понял.

— Потому и удивлён, — согласился с товарищем, — Император согласился. Но почему? Он должен был ознакомиться с нашими личностями. Сомневаюсь, что мы подходим для этой роли. Белые контракты получают только знатные личности.

— И носители тео-ши, — возмутился Хромой. — С тобой всё гладко. А мы? Мне всё это не нравится. Посмешище мирового уровня.

— Серёга, — серьёзно сказал Саныч, — мне кажется, здесь попахивает тёмным контрактом. Ты об этом думал?

— Угу, — согласился я, — я его помню ещё с детства. Даже не знаю. Мы, конечно, ненавидели друг друга, но, чтобы он…

— За свою карьеру я многое видел, сынок, — сказал Саныч. — Дети заказывали родителей. Даже младенцев. И, поверь, твоя семья очень любила пользоваться нашими услугами. Будь осторожен. Если почувствуешь опасность, лучше залечь на дно. Мы о себе позаботимся.

— Надеюсь, это не понадобится, — уныло ответил, глядя в окно.

— Как и мы, — вздохнул Саныч. — Как и мы.

Мы прибыли поздним вечером. Однако город, напротив, только начинал оживать. Денег у нас было немного, поэтому мы сняли скромные комнаты. К сожалению, столица есть столица: за них пришлось заплатить столько же, сколько за роскошный номер в нашем городе.

— Я надеюсь, нам возместят расходы, — фыркнул Хромой.

— Я уточню, — ответил другу. — Вы отдыхайте и ведите себя прилично. Я разберусь со всеми делами, а потом уже займёмся волокитой.

— Крепись, — Лепрекон попытался похлопать меня по плечу, но достал только до локтя, — Мы с тобой.

Я заказал такси и поехал в место, где не был уже почти четыре года. Это был храм Вай Ши, одно из направлений изучения силы тео-ши.

Тео-ши — это вид магии в этом мире. Тео означает божественное начало, а ши — дар бога, который он дал людям. Существуют разные направления в изучении магии. Одно из них — Вай Ши. Оно названо в честь отступника Вая, который открыл новую область техники и распространял её в мире. К сожалению, фанатики жестоко пытали и в итоге казнили его. Но его учение сохранилось. В наше время оно наравне с основной техникой, которой следуют в империи.

«Храм остался прежним», — подумал я, когда приехал на место.