Глава 7. Легитимность власти

Комедийная ситуация, когда за власть, в буквальном смысле слова, "голосовали ногами", продолжалась 3 дня. Да-с, репутацию убежденного пофигиста Соколов оправдал на 100 %. Некоторое время он тихо наблюдал, а потом, своим приказом, распорядился поставить по обе стороны ленточного транспортера (с "нашей" и "с не нашей" стороны) удобные дощатые сходни для желающих "сменить эпоху". Но, рядом появились закатанные в пленку листы, с расписанием остановок транспортера (каждый час, на пять минут, в целях профилактического осмотра) и сигнальные лампы с цветными светофильтрами. Пока транспортер работает — горит красный свет, как остановился — зеленый. Любых нарушителей техники безопасности, пытающихся проскочить в "дыру" по движущейся ленте, снимает видеокамера слежения (функционирующая днем и ночью). Собственно говоря, она стерегла проход между мирами с начала проекта, но тут вышло, как в метро — "Осторожно, двери закрываются! Следующая станция — XVII век!". Есть запись? Нарушение зафиксировано? Извольте получить взыскание. Вот вам шанцевый инструмент, а вот — фронт работ. Окопы для наблюдателей и стрелков по периметру лагеря, яма для нового общественного сортира, и так далее… Мера наказания для всех одна — 1 кубический метр вынутого грунта. В свободное от основных работ время, естественно. М-да! Вот что значит, "строгий, но справедливый".

Основную массу "жертв необоснованных репрессий", естественно, составили морские пехотинцы с БДК и солдаты "срочники", но периодически попадалась и более солидная добыча. Научники, младшие офицеры из прикомандированных, технический персонал с узла связи… Что интересно, все принимали свою участь мирно, без разборок и скандалов. Хотя, периодически бурчали про "новый ГУЛАГ" и диктатуру "очередного усатого".

Владимир, по каким-то своим соображениям, приблизительно равномерно чередовал пребывание с обеих сторон "аномалии", а мне всё больше и больше нравилось пребывание в Прибайкалье. Новая Земля, с унылым пейзажем и вечно штормящим морем, вызывала неприятные воспоминания. А ещё — манило ощущение полной свободы и постоянное ожидание удивительных открытий. Если честно — регулярно оно оправдывалось. Объем образцов стремительно рос, на глазах заполняя немаленький объем "музейной палатки". Наиболее интересным, разумеется, оставался живой экспонат. Беременная туземная женщина, совсем молоденькая девчонка, которую обнаружили во время самой первой разведки. Её дальнейшая судьба, говорят, уже вызвала яростные споры. С одной стороны — несомненная представительница аборигенов. С другой стороны — ребенок, который вот-вот должен появиться на свет, по всем законам, уже должен считаться гражданином России. Во избежание юридического казуса решили пока не переправлять её к нам в XXI век и принять роды по месту "изначального проживания"…

Предсказанных Володей проявлений экстремизма — я не замечала совершенно. Пределом недовольства оставались регулярные дискуссии в столовой по поводу причин творящегося вокруг бардака. Сидишь, бывало, себе в уголку, ковыряешь вилкой макароны "по-флотски" (вкуснейшее и полезнейшее блюдо, когда после полного рабочего дня на свежем воздухе) и слушаешь обмен мнениями (периодически переходящий в нецензурный диапазон):

— Лично мне кажется — было так: Крутая "ма-а-аськовская фирма-а-а" из трех человек — генеральный директор, его зам и секретарша, получила козырный заказ (неважно через кого и за какой откат). Не отрывая задниц от кресел в офисе, оперативно наняли по телефону 5–6 ИТР и АУП, держа в уме привлечь толпу "таджиков" подешевле на прочие работы (как это и бывает). А "таджиков" им не дали… Вот и закрутилось безобразие.

— Совершенно в дырочку! Очень похоже… Возник шанс через "свои каналы" обналичить кучу бюджетного бабла, да ещё и надежно прикрыть гешефт "секретностью". Причем, заранее зная, что отвечать за все результаты будут эксплуатационники, а фирмачей, даже через суд потом не достанешь. Ну, и оттянулись по полной.

— Угу… Дальше — картина маслом. Спецы прибывают на место… видят фронт работ и хватаются руками за голову — проекта нет, ТУ нет, но все надо сразу или ещё вчера… Что делать? Срочно составляют список (благо, на первом этапе бабла немерено), что наверняка может понадобиться или не понадобиться (раз под подобное дело мы сами кучу нужного пробили), размещают заказ, а сами, тихо матерясь, едут в никуда…

— И на месте неожиданно выясняют, что покупали набор для "выездной сессии научного коллектива, с пикником на природе" (складные стульчики, "жилые модули", оргтехнику, минеральную воду и газонокосилки), а требовалось — готовить "экспедицию на Северный Полюс". Спохватились — ан поздно. "К нам едет президент!" Бросаются к телефонам… Эффект? Буквально "в последний час" набили трюмы БДК всяким разным и послали его вдогон. Заодно — и наскоро навербованный "контингент с допусками"…

— Кстати: военные и прочие силовики совершенно разучились работать (в Союзе, армия или КГБ — могли сами всё развернуть не привлекая гражданских, а сейчас — нет). Следовательно…

— Да никогда они не умели. Помню я те времена… Для любой серьезной работы и в Союзе обыкновенно привлекали людей с гражданки, для понта навешивали на них погоны (временами — на неслуживших) и ждали, когда всё сделается само собой. Организовать "базовый лагерь" для экспедиции в прошлое, на честном слове за неделю — задача не для средних умов. А нынче — мрак. Куда ни плюнь — вокруг сплошные "Сколково" и вор на воре…

Не знаю, насколько Соколов хороший спасатель (слышала, что в экспедицию он загремел за превышение должностных полномочий, когда по итогу — надо награждать, а по букве закона — судить), но разруливать узкие места — у него получается. Что характерно, без тени пошлого пафоса. Полевую биохимическую лабораторию когда-нибудь видели? Кучка ящиков, выше человеческого роста. Боксы для хранения образцов семенного материала, боксы для реактивов, боксы для расходных материалов, сантехнический модуль, энергетический модуль, блок хроматографа, блок химического анализатора, упаковки с одноразовыми пробирками, упаковки спецодежды… Мамочка дорогая! Как я всё это в одном месте разом увидала… Как вспомнила, что семенной материал надо хранить строго при определенной температуре… Как представила, сколько времени потребуется местным грызунам, что бы добраться до образцов семян через тонкий пластик… Сразу вспомнила, какую кнопку надо на рации нажимать.

— Что, Галина, в одни руки не подымешь? — пророкотало в наушнике, — Так и быть — помогу. Но, с тебя — одно исполнение желания! Тебе его на месте скажут, — и чудо совершилось…

Лишних людей, разумеется, мне не дали (их просто негде взять). И свободного помещения для капризного к условиям хранения материала — нет. И даже транспорта — нет… По дурацкой иронии судьбы — в "аномалию" не пролез ни грузовик, ни легковой вездеход, ни нормальная моторная лодка с жестким корпусом… Всё таскаем руками, всюду ходим ногами… Зато — мне дали поговорить с человеком, у которого есть всё необходимое. В смысле просторное, хорошо охраняемое и вентилируемое помещение, куда не забраться никакому грызуну, а так же — возможность привлекать на помощь солдатиков. Склад для хранения боеприпасов, как и склад ГСМ, возвели в первую очередь, как полагается по армейским нормам. Вот только хранить там — почти нечего. Пустого места много. Володя оказался пророком — норму выдачи оружия, взрывчатки и боеприпасов нам урезали "по самое немогу"… Провели. Познакомилась. Правда и запашок в помещении стоял… Хозяин заведения, молодой лейтенант инженерных войск, ругаясь под нос, как раз химичил убойную рецептуру "средства от мышей и бурундуков". Колючая проволока — от мелкого зверья не спасает, а мышеловок — не напасешься. Да, микроклимат, что надо. Договорилась. Пообещала, поделиться своими запасами настоящей, "фирменной" отравы для мелких вредителей и рецептом таковой "идентичной натуральному"… Ведь не напасешься…

Там и узнала, какую проблему подкинул мне "господин начальник экспедиции" — нас ожидает эпидемия вшивости. Молодую женщину по имени Голдан, о которой я уже слышала, подвергли санитарной обработке сразу же по появлению в расположении. Однако, за короткое время тесного контакта, от неё успели заразиться и участники разведки, и половина любопытных, сбежавшихся потрогать "живую чукчу"… Вшей хватило всем! Если судить по видеозаписи первого знакомства, волосы на голове девчонки буквально шевелились от обилия паразитов… Городить, после каждой встречи с автохтонами, аврал, прожарку обмундирования и банный день? Нельзя ли, пока ещё не поздно, по моим каналам, заказать партию дуста? Нет? А сами мы его сварить можем? Вот так романтика! Чистая экология не искупает простых мерзостей Средневековья. Срочно думать надо! Ибо, некоторые сексуально озабоченные военные уже вслух мечтают о страстных туземных подругах и "походах за бабами". Надо иметь эти настроения в виду. Боцман с "Оленегорского горняка", к которому он уже обращался за помощью и советом, ничем подходящим поделиться не смог. Но, кулуарно (матерно) высказался, что если отыщется жертва либидо, которая притащит "эту пакость" на корабль — он спалит придурка вместе со вшами, публично и собственноручно. Не пожалеет для него ведра мазута, безупречной репутации и выслуги лет. Только ведь похотливых балбесов не удержишь… О, мой народ!

Вернулась в "жилой модуль" под впечатлением. Несмотря на душ — Владимир таки унюхал запах химии. Пришлось поделиться горем. Рассказать всё, о мышах, вшах и грядущих интимных отношениях морпехов с местными женщинами. От хохота дрожали матерчатые стены. Потом он посерьезнел.

— Видела, что значит "каудильо божьей милостью"? Ещё никто не чесался, а он уже вычислил проблему и озаботился её профилактикой. Правильная власть — отвечает за всё на свете! За то, что солнце утром встает, за снег, за дождь, за засухи и наводнения… И если солнце однажды не встанет или рядового Хабибулина, после "самохода к буряткам", заживо съедят вши — Соколов искренне будет считать виноватым в этом себя лично…

— Разве плохо?

— Наоборот! С таким начальником, мы — как за каменной стеной… Только, далеко не всё от него зависит. Завтра увидишь, как он себе врагов на ровном месте наживает.

Информацию о пульсации "аномалии" и возможности её периодического открывания и закрывания мне доводили трижды. Первый раз — Володя, во время памятного разговора за "философским чаем". Второй раз — на коротком инструктаже перед проходом (ничего не бояться, не останавливаться в тесной "горловине", не пытаться нащупать её стенки руками). Каюсь, стенки щупала, но ладони скользили по скользкому и невидимому. А требование двигаться быстрее — очень дельная рекомендация. В момент пересечения зыбкой "границы миров" (уловить которую приборами пока не выходит) бросает в жар и в холод, в глазах — мелькают искры, а в ушах щелкает, как при посадке на самолете, когда выравнивается давление. Нервы реагируют на переход, как обычные электрические приборы — на перепад напряжения. А электрические приборы реагируют на перепад напряжения по-разному. У кого-то — настройки на мобильниках безнадежно слетели, у кого-то — аккумуляторы разрядились, у кого-то полетел системный блок в портативном компьютере. Профессор Радек на возмущенные претензии реагировал нестандартно — тщательно выслушивал сам и поручал ассистенту внести данные о марке прибора и характере неисправности в специальный журнал наблюдений. Электронный, кстати… Его ноутбук, как и мой (кстати, из спецчасти), после перехода работали нормально. Говорят — там заранее заменили все не стойкие к влиянию "аномалии" компоненты на более надежные. Кажется, в момент "перехода" заряд в ячейках памяти ополовинивается или что-то вроде этого. Не запомнила… Обе мои флешки, после прохода, прочитались нормально, хотя я, по совету Володи, заранее их скопировала на лазерные диски. Береженого — и бог бережет…

Так вот. Утро четвертого дня в XVII веке началось с экстренного заявления по динамикам оповещения — "Граждане, соблюдайте спокойствие…" В смысле — не переживайте, сегодня "аномалия" совершает очередную пульсацию. Какое там "спокойствие"… Кроме часовых, стерегущих подходы к лагерю и дежурного наряда, на кухне, все бросили свои дела и помчались смотреть. Брезентовый навес, защищавший точку перехода от дождя и чужих взглядов, убрали. Транспортер сдвинули в XXI век, оставив одни сходни. Расставили рядом приборы. Шланги тоже из "дыры" вытянули. Для контроля бросили кабель сетевого питания, но и тот на всякий случай обесточили. Сотрудники Радека развернули следящую аппаратуру. Народ собрался полукольцом вокруг, но на почтительном отдалении. Интересно же! Многие навели на место, где продолжала клубиться и переливаться серая мгла, фотоаппараты. Разогнать общественность по рабочим местам не удалось даже Соколову… А это не тот человек, который игнорирует мнение подчиненных. Ах так, не хотите? Очень хорошо, сейчас пожалеете… И дал слово профессору… Блин! Мы все — шоу ждали, а нам — лекцию прочли. Может быть, Николай Валентинович и великий ученый, но мысли по любимой теме излагает жутко нудно. Лично я запомнила только, что бояться "перерубания" тела или предмета, в момент закрытия "аномалии", не следует. Она — феномен не пространства, а времени. Поэтому, даже если специально поместить в канал закрывающегося прохода любой предмет или сунуть туда, ради опыта, что-то не особенно нужное владельцу (руку, ногу, голову, палку), то целый предмет будет довольно мягко вытолкнут, в ту или другую сторону. Или — грубо вырван, из места крепления, и улетит в сторону расположения центра тяжести относительно "точки перехода". Если, например, держать в просунутой через "аномалию" руке длинную палку, то руку вытолкнет назад, а палка — улетит вперед, на ту сторону.

Как поведет себя отключенный от генератора и нагрузки кабель, разделенный "аномалией" точно посередине — пока не ясно. Это — тоже часть научного опыта… А руки и ноги "аномалия" выталкивает туда, где находится тушка владельца. Данный факт уже проверяли. За всё время собственно внутри "аномалии" не получено ни одной травмы или увечья. Зато рядом с нею, в момент открытия или закрытия — сколько угодно. И обгорали, и сознание теряли, и гибли… Близко к проходу в этот момент лучше не находиться. И ещё — закрытие прохода и закрытие "аномалии" — разные вещи. Прохода может не быть, а саму аномалию приборы чувствуют. Именно такого момента, смыкание прохода при сохранении "аномалии" — мы сегодня ждем. Возможен вариант, когда и "аномалия" тоже пропадет, а потом откроется в новом месте. Следы подобных "открытий" здесь обнаружены. На Новой Земле — их нет… Вероятно, по причине непостоянства береговой линии, каждый год меняющей контур…

Наукообразное бла-бла-бла монотонно тянулось минут двадцать (трудно осуждать человека, многословно говорящего о любимом предмете), жаль, в памяти почти ничего не отложилось. Повторяю, мы все ждали грома, вспышки, чуда. Таки дождались. Сначала — запищал какой-то датчик из стойки приборов, по хорошей погоде стоящей прямо на подставке с телескопическими ножками. Потом — из "аномалии" словно дунуло ветром… Могучим воздушным зарядом. Хотя, трава не шелохнулась. Ну, так лично я ощутила. Все напряглись — начались давно ожидаемые "эффекты".

И тогда, микрофоном завладел Соколов. И сказал… Он и без техники громкий, а с усилением — до дрожи в коленках пробрало. Рокочущий бас. Выдал три "секретных" вещи. Во-первых, с момента "толчка" (так, оказывается, тут называют "предвестник" очередной пульсации), до момента собственно "закрытия", ещё осталось несколько минут. Во-вторых, это первая пульсация (после 18 лет перерыва в существовании "аномалии") и твердой уверенности, что она откроется "по плану", а не в следующем веке, например — ни у кого нет. Пресловутая "теория пульсаций" пока находится в стадии экспериментальной проверки. Профессор Радек — её автор и остается здесь. Он сам — наш начальник, поэтому — тоже здесь. Однако, твердые гарантии периодичности процесса отсутствуют. Зато факт, что прошлый раз "аномалия" не проявлялась без малого два десятилетия — абсолютно достоверный. Короче, в-третьих, кто не хочет застрять в XVII веке на всю оставшуюся жизнь, по причине научной ошибки — свободны. Пока "звенит звонок", как он выразился, можно успеть проскочить "на ту сторону". Кто не успел — будет робинзонить вместе с нами. Несколько суток, несколько лет или — до конца своих дней. Как сегодня светила на небе встанут…

Корабельный "колокол громкого боя" — похож на школьный звонок. Только в несколько раз громче… Рефлекс "бежать пока не поздно" проснулся моментально. Врать не буду… Могла бы и побежать. Если бы Володя, за локти не удержал. Бережно, но твердо. Ждал этого момента, специально подошел сзади и "зафиксировал", так что не вырвешься… Ну, дернулась от неожиданности, признаю. Говорят, при первом прыжке с парашютом, кое-кого из будущих "героев десантников" инструктору приходится выгонять из самолета пинками. Теперь я их понимаю! Очень важно, иногда, что бы кто-то, сильный и надежный, в минуту слабости, не позволил поддаться панике…

Боже, как они драпали! Словно вставшие на задние лапы огромные серо-зеленые крысы. Распихивая друг друга локтями, повизгивая от волнения, взрослые солидные мужики в погонах старших офицеров российской армии один за другим ныряли в спасительную норку "аномалии", комично виляя от торопливости задами. Сначала я не поняла, что за резкие сполохи света озаряют это малоаппетитное зрелище. Но, "колокол" громыхал долго… Хватило времени осмотреться. Собрание разделились на две неравные группы. Меньшинство — сгрудилось у сходен, спеша прошмыгнуть в родное время. Большинство — наблюдало за действом, щелкая фотоаппаратами и сверкая вспышками… Соколов — невозмутимо покручивал усы. Радек — вовсе склонился над своими приборами, пытаясь сквозь шум что-то втолковать ассистенту (вот уж кого однажды погубит любопытство), а солдаты, морпехи, свободный от погрузочных работ "контингент" — стойко наблюдали за эвакуацией своего собственного начальства на "большую землю". Низенький пучеглазый майор с эмблемами авиатора, похожий на больного поросенка, юркнул в "дыру" последним… Свободно лежащий на траве кабель сильно дернуло, утянуло следом… И — всё затихло… Без вспышки, грохота, или треска… Мутное марево "аномалии" просто перестало существовать. Ух… Здорово!

— Вот это — по-нашему, — первой дошла до сознания реплика стоящих поблизости солдат, — "На людей и пидоров — расчитайсь!"

— Как в кино! — донеслось рассуждение со стороны группы штатских работяг, — Ничего-то в России не меняется. Такое впечатление — что на дворе снова лето 1941-го года и нас окружают немцы…

— Бля! — совсем тихо прозвучало у меня над ухом, — Насмотрелась? Быстро отсюда. Куда угодно!

— Примерно за такие штучки Соколов и слетел с предыдущей должности, — разорялся мой "благоверный" получасом позже, утащив меня "для серьезного разговора" в безлюдный уголок, — Там плотину во время наводнения строили… А он объявил, что её вот вот прорвет и предложил всем желающим срочную эвакуацию, — так, значит, всё увиденное подстроено заранее? — Сам Соколов скромно называет свои провокации "проверкой на вшивость"… Острый метод работы с людьми. Типа — "…надо заранее дать морально нестойким лицам возможность саморазоблачиться, что бы потом не питать напрасных иллюзий и по ошибке не взять их на серьезное и опасное дело…" Нет, ну каков гусь!

— А что здесь не так? — опять их мужские игры…

— А на самом деле — это дискредитация власти, причем — на глазах у подчиненных. Солдат здесь быть не должно… Им такой цирк, в любой форме — категорически противопоказан, — дошло, наконец. Точно — ревнует.

— Лично мне — было очень познавательно, — съел?

Обычно Владимир возражений не терпит, но сегодня — только тяжело вздохнул. И промолчал. Интересно. Никакого огорчения или разочарования от увиденного безобразия. Знал? Ожидал нечто подобное? Сам принял участие в подготовке "шоу"? Не буду торопить. Захочет — сам расскажет. Так увлекательнее, чем тянуть из него насильно. Чу! Порыв ветра донес со стороны лагеря обрывок человеческого голоса, усиленный динамиками…

— …свободным от работ и несения дежурства…..важное сообщение. Повторяю, всем… — нет, не разобрать.

Впрочем, рация молчит. Сигнальных ракет в небе тоже не видно. Значит, простая перестраховка. На обед пойдем — узнаю. А пока — неплохо бы выяснить, зачем мы уединились так основательно, хотя можно было чуть отойти в сторону? И зачем Владимир прихватил с собой кусок пластиковой пленки?

— Шевелись, надо успеть к обеду, — ну вот, началось, — нож при тебе?

— Всегда с собой, — ношение ножа, спичек, патрона одноразовой ракетницы и рации превратилось у меня в жесткий ритуал. Причем, нож не какой-то перочинный, а солидная железяка, с обрезиненной рукоятью, будто из витрины охотничьего магазина. С номером, как на пистолете.

— Очень хорошо! — опять у него новый план, — Я сейчас помогу, потом — разделимся, и вернешься сама. До столовой дорогу найдешь? — было б что искать. Антенна радиостанции, с разлапистым набалдашником сверху, торчит высоко над деревьями и отлично видна с любой стороны горы. Пока светло — заблудиться невозможно.

— Ой! — соцветия знакомого душистого лука, почти сплошняком покрывают небольшую луговину. Дальше видна ещё одна, — красота-то, какая!

— Быстро режем, когда будешь возвращаться — запомни дорогу. Я этого места — типа не знаю. Ты сама его нашла. В сторону озера, — шум волн и крики чаек здесь слышны гораздо громче, — ходить опасно. Обрыв…

— А зачем это надо? — знакомая победная улыбочка, боялась скоро не дождаться.

— Удобный случай "проехать на заднице" перед новым режимом, — ох, опять, — тебе надо себя показать. Я подготовлю почву, а ты — сразу на кухню. Пока свежее и сочное. Скажешь, сама нашла и проявила инициативу.

— ???

— Я знаю, что сейчас по трансляции сообщили. Мы с Соколовым, этот вопрос, ещё позавчера обсудили…

— Хоть намекни.

— Ради сплочения коллектива, в условиях временной автономии экспедиции, предложено использовать для питания местные дары природы. Завтра — каждый второй хоть что-нибудь притащит. А ты — будешь самая первая. Это запоминается. Власть любит людей, что понимают её с полуслова. Особо — догадливых. Тех, кто понимает вообще без слов…

— Думаешь, народ добровольно согласится, это есть?

— А ты попробуй! И ещё, — и протянул мне маленький матерчатый сверток, — Возьми перчатки. Руки надо беречь.

Совместная работа сближает не хуже совместной выпивки. Первый раз в жизни я с Володей, в известном смысле, "повозилась на грядке". Торчащие из земли острые камни (сквозь листву не фига не видно, а как ногой наступишь или поскользнешься — ой!) сделали процедуру достаточно опасной. Попутно — обсудили увиденное.

— Ты хоть понимаешь, что Соколов у нас на глазах проделал? — продолжал он ораторствовать, — Перехватил управление. Опомоил всех вероятных конкурентов. Просто и изящно. "Каудильо", вожак, лидер…

— Так уж и перехватил. Можно подумать, что не он был её начальником до того. Кем был, тем и остался…

— Не так! — как он ухитряется и языком трепать, и жевать, и работать руками, словно лукоуборочный комбайн? — до того он был "назначенный сверху", — резко подчеркнул последнее слово, — сегодня утром стал "всенародно признанный". Есть разница?

— Слабо ощущаю, — на мой взгляд, любой начальник существует, что бы давать работу и платить зарплату.

— Это — ты… А как на него солдаты смотрели, видела? — ох, опять заговоры ищет, — Я думал — он, не отходя от кассы, сразу митинг устроит, — забавно сморщился, разгрызая соцветие, — а он хочет, что бы его выбрали!

— Зачем? — может быть, хватит корячиться? Если всю эту кучу нести мне одной — то однозначно! Не луком единым сыт человек… Решено. Перекур! Смешное словечко. Ни я, ни Володя не курят, а успело прицепиться…

— Власть обычно получает тот, кто наглядно и убедительно докажет окружающим, что до него ими правили сплошные трусы и мерзавцы.

— Наговариваешь на человека! Соколов ни единого слова не произнес… Всё само собой случилось.

— Хуже! — кажется, насчет перекура у нас сложился консенсус, — Он позволил нижним чинам лично убедиться, что "назначенное сверху" начальство, в опасный момент их бросит. Это уже не пропаганда, а прямо натуральная идеологическая диверсия… Я уверен, что сейчас, "с той стороны", на него дружно "телеги" строчат…

— Смешно… — представила эту картину, — толпа народа видела, что случилось на самом деле. И фоток полно…

— Фото… — протянул с отвращением, — фото, это плохо. Владеть компроматом на собственных командиров — рядовым не по чину. Одно дело — когда рассказывают "я видел" и совсем другое, когда показывают "смотри!".

— У белобрысой девицы, по-моему, даже телекамера была…

— Включенная телекамера в любом случае возле "аномалии" стояла, — снова глубоко задумался о своем, — материала много. Соколов, не дурак. Он всё заранее рассчитал. Тоже, учится на ошибках… Пора возвращаться!

— А что я в столовой скажу? Здравствуйте, я тут вам дикого лука притащила?

— Лучше начинай думать, что скажешь, когда я тебя в общественные инспекторы по продуктам выдвину.

— ??? — так и подозревала какой-то долгоиграющий план.

— Мне надо, что бы в твою лабораторию постоянно ходил разный народ, а ты с ними накоротке общалась. Пусть несут, на анализ, травы, грибы и ягоды. Другого биохимика у нас нет, а тебе я доверяю. Ну, и вообще… — блин, кажется, он собирается превратить мою лабораторию в свою явочную квартиру…

— А что в таких случаях полагается сказать?

— Лучше всего — что-нибудь веселое. И — напомни опыт римских легионов, где рядовым строго запрещали есть с полу…

— Тогда, знаю! Оцени, — приняла позу строгой воспитательницы из детского сада, — Деточки, давайте сразу договоримся? Если захочется что-то в лесу сорвать и попробовать, то одну ягодку — кладем в рот, а вторую — в карманчик… для судебно-медицинской экспертизы.

— Годится!

Далекий выстрел разорвал тишину совершенно неожиданно. Один… Странно гулкий и раскатистый. За ним, словно для контраста, протрещала автоматная очередь. А потом грянул воинственный вопль, напугавший меня до икоты. Жуткий вой индейцев, идущих на штурм форта в американских фильмах… На лагерь напали? Так быстро? Я — замерла на месте, бросив тюк с добычей. Владимир — оскалился по-волчьи, медленно поводил по сторонам головой, не то — прислушиваясь, не то — принюхиваясь. Что-то понял и расслабился… Пробурчал:

— Не, это наши орут, — пробурчал под нос, — Хорошие мысли приходят в умные головы одновременно…

— Там что, уже война началась? — повернулся ко мне, очевидно раздраженный моей непонятливостью.

— Охотятся… На ходу подметки режут! — и буквально прикрикнул, — Ты не стой! Мне в другую сторону надо, — и сгинул. Буквально. Едва завернул за кустики — и нет его… Бросил слабую женщину в диком лесу. Эх!

На площадке перед столовой меня ждало переживание. Кусок примерно такой же, как у меня пластиковой пленки (их всем одинаковые выдали?), а поверх него — зверь. Весь покрытый грубой серой щетиной, грязный, страшный, с гривой от головы до хвоста, оскаленными клыками и жутким черным рылом, похожим на хобот… О запахе я уже не говорю… Пахло всем сразу — лесом, свежей кровью, нечистотами и… свиньёй. Мама, кабан!

— Зачем вы его притащили?! Что я с ним делать буду? — четверо морпехов, потных от бега, в расстегнутых мундирах, мялись с ноги на ногу перед дежурным поваром. Видимо, не ждали столь холодного приема…

— На него же смотреть страшно! А если там какая-нибудь зараза? — продолжал разоряться кулинар, — Вам только намекнули, а вы и рады стараться! Пудов на десять потянет! Даже если замариновать — одного чеснока целый мешок нужен, — вблизи туша лесного зверя выглядела и вовсе устрашающе, — Где я вам столько возьму?!

— Я чеснок принесла, — появление штатской дамы подействовало на военных облагораживающее. Кое-кто даже попытался наспех застегнуться, — Честное слово! — по-моему, они не вникли в смысл сказанного… Пришлось показать добычу, — Вот!

— В самом деле — чеснок… — повелитель котлов и сковородок задумчиво разжевал листочек, добытый из развернутого куля (следующий раз надо какие-то ручки приделать). Морпехи откровенно перевели дух. Процесс пошел…

— Свиня… — восторженно охнул за спиной обладатель украинского акцента, — Та як же его, такого пушистого, палить?

— Палить нельзя! — вмешался ещё один голос, — там шерсть… и подшерсток. Только шкуру снимать! Деловито добавил, — Мне бы ножик бы хороший…

— Да не стойте столбами, — повар понял, что инициатива стремительно переходит в чужие руки, — Ему часу нельзя лежать! Закиснет! Пропадет! Свежуйте, как можете… Только доктору покажите — вдруг оно больное?

На ужин (опоздавший на час по причине неподатливости мяса внеплановой дичины) каждому достался изрядный ломоть жаркого, а на завтра — всем был обещан "дикий вепрь", тушеный по всем правилам искусства. На мой вкус — вышло излишне остро, пахуче и жестковато, но в целом — безусловно съедобно. Многие ходили за добавкой. А на вечерней поверке (теперь обязательной для всех поголовно) Соколов поздравил народ с почином и объявил персональные благодарности — "за расторопность и находчивость". Патрулю, удачно заметившему зверя… Стрелкам, его завалившим… Носильщикам, вовремя доставившим тушу на разделку (оказывается, у диких свиней страшно агрессивное содержание желудка, их надо потрошить буквально немедленно)… И — мне… За лук… Мелочь, а приятно. Владимир ни словом, ни жестом не намекнул на своё участие в экспромте. Ел и нахваливал. Правда, после отбоя поделился наблюдениями:

— Видела, как действует на электорат природная харизма? Он ведь никому ничего не приказывал, даже не просил. Просто намекнул на желательность пополнить запас продовольствия, для экономии продуктов долгого хранения. А народишко-то — бросился стараться, c ног сбиваясь, как будто для самих себя…

— Так ведь и вышло — для себя… — попробуй, пойми этих мужиков.

— Именно — "для себя"! — лампочка под крышей "жилого модуля" ощутимо мерцала… В целях экономии горючего питание электрической сети лагеря наладили от самого слабосильного из наличных генераторов и он явно не справлялся с нагрузкой, — А значит, наплевав на рекомендации руководства питаться только готовыми продуктами из XXI века.

— Да грош цена тем рекомендациям! — не выдержала я капанья на мозги, — Если "аномалия", по их словам, действительно "закрылась всего на несколько дней", то отчего они так резво на Новую Землю дернули? Сами себе — не верят?

— А вот это — совсем не твоего ума дело! — что-то резко берет, — тут далеко не все владеют закрытой информацией.

— Это… — душа с противным хлюпом (поперхнулась чаем) провалилась в пятки, — Мы точно вернемся?

— Абсолютно! — когда он так говорит, хочется верить, — Профессор Радек осторожен, как старый заяц. Без полной гарантии успеха, рванул бы в проход самым первым. А он — даже глазом не моргнул. Лучше Радека в работе "дыры" никто не шарит. Значит — всё в порядке. Проход откроется. Возможно, на день раньше или на пару дней позже.

— Тогда чего они так… будто дети? — теперь чаем поперхнулся Владимир.

— Я же объяснял. Они не воины, они — чиновники. Жульё на государственной службе. Как они могут доверить свою жизнь словам какого-то там профессора? Вот и… Но, нижним чинам знать такие подробности излишне. Так что, поощряя анархию, Соколов глубоко не прав…

— Ну да — подчиненным "надо всегда говорить правду и слушаться начальство"… А наоборот — не?

— Галчонок, — имитация вальяжного голоса Мюллера из "Семнадцати мгновений весны", — начальство не выбирают…

— Ты даешь! — иногда его заносит, — А как же — демократия? А как же — "легитимность законной власти"?

— А никак, — назидательно постучал пальцем о черное окно "модуля", затянутое прозрачным пластиком, — Точнее — вот так. Попробуй отыскать там свою демократию… И хватит.

Намек прозрачен. Судя по звукам снаружи, всё свободное от нарядов и караулов войско, назло природе и обстоятельствам, вывели на вечернюю прогулку… Традиционный ритуал, уместный в прежнем мире, впервые показался мне диким анахронизмом. Какой смысл держать строй и шагать в ногу по едва протоптанной вокруг лагеря тропе, если вокруг Сибирь XVII века? В радиусе тысячи километров вокруг — ни одного цивилизованного поселения. А с другой стороны — внушает. В ужасе притихшая ночная тайга слушает оглушительный рев десятков молодых глоток — "… а потом его зажарим — и съедим!" Песня-импровизация, на тему экзотического ужина. Казалось бы, что такое — меньше сотни автоматчиков? Да хоть сотня? Но, здесь и сейчас — такой дружины нет ни у одного властителя в радиусе той же тысячи километров. Им бы патронов побольше — и дойдут хоть до Москвы.

— Поняла? — Володя явно прочитал мои мысли, — Давай, повтори, что сейчас подумала.

— "Когда поют солдаты — спокойно дети спят", — хотела польстить, а он раздраженно отмахнулся.

— Не придуривайся, правду скажи! — ну, изволь.

— Им бы патронов побольше — и дойдут хоть до Парижа (в местную Москву мне что-то не охота).

— Молодец! — чему это он так обрадовался? Даже привстал от волнения. Заметил моё внимание и осекся… Не так… Рассердился, что я заметила, что он это заметил… Во! И поспешил сменить тему разговора.

— Кстати, насчет патронов. Штатный боекомплект тратить категорически запрещено. Только при явном нападении на пост или членов экспедиции… Каждый патрон — на строгом учете.

— А как же тогда кабана убили?

— Соколов отдал в общественное пользование собственное ружье. Просто назначил дежурного стрелка. Точнее, поручил включить в состав караула "вольных стрелков", дежурящих наравне со всеми. Самых метких. Вот и…

— Я слышала выстрел из ружья, а потом — из автомата, — снисходительная мужская ухмылка.

— Выстрелов было два. Дуплетом. Один — промах. Из автомата добивали. Нападение на пост… Всё штатно.

— Промахнулся? По такой туше? — опять ухмылка.

— Ты бы видела того стрелка — кореец из 2 взвода. Метр с кепкой. Он снайпер, да… Но, не из "вертикалки" же 12 калибра. Да ещё — по незнакомой цели… Отдача пацана чуть с ног не сбила. А целился в голову. Городской…

— Разве так неправильно? — откровенный смешок.

— Всё неправильно. Он — пальнул. Попал… Один раз. Кабан бросился вперед, будто танк. Что ему картечь? Видела, какой слонопотам? А перезаряжать долго… Народ поддержал товарища огнем. Результат — на кухне…

— Тогда, в чем проблема?

— Проблема в том, что в первый день Соколов напрямую командует солдатами, через головы командиров, а те — ему беспрекословно подчиняются. И это закономерный итог утреннего цирка. Человек, лично видевший, как власть удирает, поджав хвост и бросив его на произвол судьбы — порченый. Уважать эту власть он больше никогда не будет.

Загрузка...