Анти-Горбачев-4

Глава 10

Алиев и Кунаев

Оба этих региональных лидера получили сведения о провале своих планов практически одновременно, свои люди у них имелись и во втором управлении КГБ, и даже в девятке. Алиев первым набрал Кунаева по защищенной линии АТС-1.

— Приветствую вас, Динмухаммед Ахмедович, — начал он разговор, — последние новости слышали?

— Да уж, — со скрипом отозвался казахский лидер, — новости из разряда «хуже не придумаешь»… причем есть не слишком надежная, но тем не менее похожая на правду информация о том, что наши планы сдали две зарубежные разведки.

— Какие?

— Об этом лучше пока умолчать, — глухо отозвался Кунаев.

— Что будем делать, дорогой?

— Про запасной план думали?

— Думал, как не думать, — отозвался Алиев, — и надумал только то, что не надо больше никаких резких движений, настало время уходить в глухую оборону… тем более, что есть и одна не очень точная, но обнадеживающая новость.

— Какая? — немедленно клюнул на крючок Кунаев.

— Хозяин снимает национальный вопрос с повестки дня… на долгосрочной основе или временно, пока неясно, но что снимает — это на сто процентов точно. Ноябрьский пленум переносится на неопределенный срок.

— Это хорошая новость, — подумав, ответил Кунаев, — если она точная… тогда и точно нам надо сворачиваться и работать по традиционной методике…

— Да, а что там с исполнителями? — вспомнил о главном Алиев.

— С ними все хорошо — они ничего лишнего не знали. А посредники, их двое было, точно уже ничего и никому не скажут.

Ле Бурже

В этом году авиакосмический салон в парижском пригороде Ле Бурже открылся позже обычного, в конце октября. И французские власти пригласили на него советскую делегацию в самом широком смысле этого слова. Гарантировав полную безопасность и отсутствие военно-коммерческого шпионажа.

После длительных дебатов в Министерстве авиапромышленности было решено представить в Ле Бурже пассажирский широкофюзеляжник ИЛ-86 (он хоть и эксплуатировался с 80-го года, но за рубежами СССР бывал считанные разы), самый грузоподъемный транспортник в мире на тот момент АН-124 Руслан, а также новейшие разработки военного назначения — истребитель СУ-27 и сверхзвуковой бомбардировщик с изменяемой стреловидностью крыла ТУ-22М3, но натовской классификации соответственно Блэк-джек и Бэкфайр. И возглавил эту делегацию, как вы наверно уже и сами догадались, неутомимый Григорий Васильевич Романов.

Вообще говоря, история советского участия в салоне Ле Бурже была длинна и насчитывала по крайней мере один печальный инцидент. Сама эта выставка стартовала в начале века, в 1908 году, с 24 года она приобрела статус международной, а в 37 году СССР впервые принял в ней участие — был продемонстрирован рабочий образец АНТ-35, это был пассажирский самолет на 10 мест со скоростью до 350 км/ч (в серию он, кстати, не пошел и вскоре был заменен на ЛИ-2, производимый по лицензии фирмы Дуглас и прошедший всю войну). А с 57 года Советский Союз стал полноправным участником салона Ле Бурже.

Катастроф за все время существование салона случилось всего пять штук — три с американскими бомбардировщиками, один с легким итальянским штурмовиком и к сожалению последний по времени и самый тяжелый по последствиям — с отечественным сверхзвуковым авиалайнером ТУ-144С в 1973 году. Во время показательного полета наши пилоты осуществили показательное пикирование (прямо перед ними тот же элемент пилотажа показал французско-британский сверхзвуковик Конкорд) и не смог правильно выйти из него. Обломки лайнера обрушились на пригород Парижа под названием Гуссенвиль, при этом погибли все шесть пилотов и восемь человек на земле…

Расследование этого инцидента было засекречено и официальные итоги, которые обнародовала комиссия, не устроили практически никого. Альтернативных же версий случившегося возникло сразу несколько. Там значилось и попадание птиц в сопло двигателей, и неудачные маневры французского истребителя Мираж вокруг нашего самолета, и падение на приборы управления не пристегнувшегося штурмана, и как вишенка на торте — диверсия иностранных спецслужб, якобы они открутили какой-то важный элемент на корпусе ТУ-144…

Самым же печальным итогом этого инцидента стало закрытие проекта… Конкорд летал потом до 2003 года, а ТУ-144 окончательно похоронили уже 78 году, после еще одной катастрофы.

После 73 года советское участие в Ле Бурже резко снизилось, но сейчас в 85-м под нажимом генерального секретаря было принято решение возобновить это участие в полноформатном режиме.

Максимальный интерес у иностранных специалистов и у публики вызвал, конечно, сверхзасекреченный ТУ-22, о котором ходило немало разных и противоречивых слухов. Разведка стран НАТО сбилась с ног, пытаясь узнать хоть какие-то подробности об этом бомбардировщике, а тут русские сами выставили его на всеобщее обозрение. Он занимал промежуточное место между самолетами ближнего радиуса действия и стратегическими силами, способными дотянуться до территории вероятного противника, а если точнее, то до Штатов. Хотя теоретическая дальность полета у него и не дотягивала до нужных кондиций (6,5 тысяч километров, а боевой радиус действия всего около 2 тысяч), американцы сочли нужным включить ТУ-22М3 в перечень стратегической авиации и распространить на него ограничения по договору ОСВ-2.

Романов прилетел в Париж вечером 25 октября и приземлился в аэропорту имени Де Голля — встречал его лично французский президент Миттеран, да, тот самый про которого рок-группа «Телефон» спела куплет со словами «личная охрана, как у Миттерана». Вопреки мнению этой группы охрана у французского лидера была не такой уж многочисленной и натасканной, как это можно вообразить, и называлась она Республиканской гвардией (2,5 тысячи сотрудников, включая оркестр, хор и охранников десяти правительственных зданий в Париже). В нашей девятке числилось около десяти тысяч человек, причем никаких оркестров там не было.

Миттеран был старше советского лидера на 7 лет, а внешне так и на все 10–15. Это был усталый и очень немолодой француз, но вкуса к власти он еще не успел потерять… через два года его изберут на второй президентский срок. А действующий срок он получил, победив на выборах в 81 году бывшего президента Жискара Д’Эстена, с преимуществом в полтора процента, но победил.

— Добрый день, мсье Романов, — поприветствовал он генсека, сошедшего с трапа правительственного ИЛ-62, — как долетели?

— Спасибо, мсье Миттеран, — ответил тот, — все прошло спокойно, без болтанки и воздушных ям.

Далее они вдвоем обошли строй почетного караула (бравые республиканские гвардейцы с саблями наголо плюс еще и конный разъезд в самом конце пристроился) и проехали каждый на своей машине в Елисейский дворец, что в переводе означает не больше, не меньше, чем «столичный дворец». Построил его в начале 18 века некий граф, затем перекупил Людовик 15-й для своей фаворитки мадам Помпадур, ну а далее дворец облюбовал Наполеон Бонапарт, после ссылки которого на остров святой Елены, это здание окончательно утвердилось в роли резиденции первых лиц Франции.

Любители кино могли рассмотреть его во всех подробностях в фильме «Игра в четыре руки», где в самом финале Бельмондо получал орден из рук президента. Вот в этот двор и заехал кортеж из местного и советского лидеров. Миттеран предложил начать переговоры, не откладывая их в долгий ящик, и Романов тут же согласился. Переговоры начались в так называемой Золотой гостиной, рабочем кабинете президента — назван он был так из-за массы позолоченных элементов интерьера.

— Это что, натуральное золото? — удивился Романов, вступив в это помещение.

— Конечно, мсье Генеральный секретарь, — ответил Миттеран, — не целиком, конечно, если бы это было так, тогда вот этот стул, например (он показал, какой именно), весил бы килограмм пятьдесят-семьдесят. Это позолота.

— Красиво, — наклонил голову Романов в знак уважения, — в Эрмитаже, по-моему, есть похожая комната.

— Да, вы же ведь родом из Петербурга, — продолжил беседу Миттеран, — как и все последние русские цари… это символично и преемственно, что у русского руководителя та же фамилия, что и у царской династии.

— Кхм, — даже немного смутился Романов, — давайте перейдем к делу.

— Охотно, — потер руки Миттеран и начал беседу с весьма неожиданной темы, — хотел бы, если позволите, немного затронуть польский вопрос…

— А что не так с польским вопросом? — насторожился генсек.

— Поляки, как считает французская общественность, должны сами решать свою судьбу, мсье Генеральный секретарь, — высказал он свое мнение, — а профсоюз Солидарность имеет полное право участвовать в предстоящих в Польше выборах. Лидеры же Солидарности должны, по нашему мнению, быть освобождены из мест лишения свободы — за убеждения нельзя арестовывать.

— А кто именно из лидеров Солидарности сидит в тюрьме? — прямо спросил Романов.

— Вот тут мои помощники подготовили справку, — он полистал содержимое папочки и нашел нужную страницу, — Адам Михник и Яцек Куронь получили новые сроки в этом году… Лех Валенса и Кароль Модзалевский на свободе, но перемещение их по стране сильно ограничено. Петр Малишевский добивается выезда за границу уже третий год. А профсоюз Солидарность хотя формально и не запрещен, но фактически находится под запретом…

— Хорошо, — Романов устало прикрыл глаза, — я поручу компетентным источникам проверить эти данные. Только наверно эти вопросы надо было бы решать не с нами, а польским руководством…

— Наверно, — улыбнулся Миттеран, — я оценил ваш юмор. Передаю вам информацию об этих тревожных фактах. А теперь давайте перейдем уже к двусторонним вопросам…