Анкер

Глава 1, часть 2

Я, похоже, все это время пятилась, потому что уперлась в противоположную стенку вагона и ощутила под ладонями холодный глянец плаката. Кроме твидового джентльмена и расклейщика все смотрели на меня с плохо скрываемой злобой. Выронив школьную сумку, которую стискивала все это время, я задёргала замок, надеясь выпрыгнуть. Но дверь не поддавалась, я только измазалась в остатках клея.

— Тебе не скрыться, — расклейщик резко выгнул мне руки за спину и надел на них наручники.

Поверить не могу, самые настоящие наручники! Что я им сделала?

— Но даже услышь тебя кто-нибудь, приди на помощь и вырви из наших рук — что дальше? К маме побежишь? Соседние станции под наблюдением, далеко не уйдёшь.

Голос у белобрысого был спокойным, убедительным и даже вразумляющим, словно у терпеливого преподавателя. Почему-то это меня завело, я стала дёргаться, пытаясь вырваться из его рук.

Твидовый раздраженно вздохнул и нетерпеливо бросил:

— Усыпи ее, а то при нырке брыкаться будет.

— Усыпить? — расклейщик нахмурился, — Но я не взял раствор!

— Идиот, — твидовый прикрыл руками глаза, — Тогда просто выруби ее, не убивая.

— Это какая-то ошибка! — прошептала я в ужасе, — Зачем я вам?

— Лучше расслабься, анкер, — расклейщик осклабился, занося руку для удара. — Мне надо ударить очень аккуратно, понимаешь?

— Не надо! — в моем голосе зазвенело отчаяние, — Вас… вас по-посадят!

Белобрысый зашелся хохотом. Твидовый ничего не ответил, лишь отвернулся, будто смотреть ему наскучило. Я же рухнула на колени, уже не отдавая себе отчета в происходящем, отчаянно желая потерять сознание и не видеть весь этот кошмар.

И в этот миг в дверь вагона настойчиво постучали.

Взгляды пассажиров обратились на звук, даже расклейщик замер, не довершив удара, и с возмущенным видом зыркнул на закрытые двери. Ворчливая бабка, собравшаяся было что-то буркнуть, под гневным взглядом твидового обмякла и продолжила баюкать свою покалеченную руку.

— Что еще? — прошипел расклейщик, — У меня крайне деликатная задача не убить девчонку, нельзя ли не мешать?

— Кто тут из Мийра? — твидовый зевнул (он, похоже, здесь всем заправлял), — Идите и проверьте!

Три девушки с конспектами приблизились к дверям вагона. Одна из них посмотрела в окно.

— Никого нет, — пожала она плечами, — Крысы?

Стук повторился. Расклейщик негодующе взмахнул валиком.

— Откройте уже двери! И убейте того, кто снаружи!

Невзирая на шок, я еще не утратила понимания ситуации и отдавала себе отчет в том, что за дверью могут очутиться те, кто меня спасет. Лже-пассажиры явно не ждали гостей, и за показной беспечностью крылась тревога. Выходит, они чего-то или кого-то боятся.

Одним словом, я во все глаза наблюдала за происходящим, позабыв на время о своём незавидном положении. Да чего уж там, все глазели на двери: кто вытянул шею, силясь хоть краем глаза увидеть гостя, кто приподнялся, кто потеснил соседа.

Первая девушка небрежно вытащила из сумки кинжал в локоть длиной, вторая достала из своей сумки длинноствольный револьвер, вроде того, с которым в фильме ходил Клинт Иствуд и взвела курок. Обе схватились за двери с двух сторон, кивнули друг другу и разом налегли на них. Третья, их напарница, стояла прямо посередине. Она повела тетрадью — и из страниц в ладонь ей скользнуло несколько тонких металлических полосок, явно очень лёгких и острых. Она не глядя, привычным движением, зажала их между пальцами, а руку завела за спину.

Засовы лязгнули, двери шумно распахнулись и слетели с пазов. Вагонные лампы осветили пространство сбоку от поезда, выхватив из темноты силуэт. Это был парень моих лет — он стоял на рельсах параллельных путей, в паре метров от края вагона. За плечом у него висела теннисная сумка. Гость переминался с ноги на ногу, пронзительный взгляд его бегал по лицам собравшимся: мельком осмотрев ютящуюся на лавочках «массовку», он с особой внимательностью разглядывал расклейщика и твидового.

Меня он словно игнорировал и это было ужасно обидно — как можно не увидеть плачущую девушку, которая стоит на коленях со скованными руками?

Напряжение, повисшее в вагоне, приближалось к своему пику.

— Тут ли проходит турнир по теннису? — голос гостя был спокоен и мягок.

Расклейщик смерил гостя диким взглядом, задержал взор на сумке. Капля пота скопилась у него под глазом, затем скатилась по щеке. Из спортивной сумки юноши выглядывал шишковидный набалдашник.

— Неразлучник! — завопил расклейщик, багровея, — Отгрызите ему руки!

Вновь замигал свет, а когда освещение пришло в норму, я увидела, что место твидового опустело. Он бесследно исчез из вагона.

Девушка в дверях взмахнула рукой, и полоски металла сорвались с ее пальцев — но незнакомец сделал быстрое движение руками, после чего пустая теннисная сумка упала к его ногам, а в руках у него оказался меч.

Да, самый настоящий меч. Длинный и без ножен, непонятно, как он вообще мог прятаться в сумке!

Дзынь! Стилеты отрикошетили. Незваный гость в один прыжок преодолел двухметровую дистанцию до подножки, словно внутри у него была пружина, и вскочил в вагон. Тут же сделал выпад и, столкнувшись лоб в лоб с девушкой, пронзил ее мечом. Лезвие на миг показалось у той со спины, почему-то испачканное синей слизью, затем вновь нырнуло под кожу. Гость уклонился от удара её подруги, выбил кинжал, взмахнул мечом — и отсеченные руки противницы отлетели в сторону. Третья девушка выстрелила из своего старинного револьвера. Гость схватил дико вопящую девушку-без-рук и успел заслониться ей, как щитом. Послышался шмякающий звук, голова ее лопнула. Нечто пролетело вагон и брызнуло в стену кабины. Кто-то закричал ломаным фальцетом. Незнакомец позволил бездыханному телу упасть, после чего шагнул вперед, полоснул противницу по коленям, и, когда ноги у той подогнулись, перехватил меч и опустил набалдашник ей на макушку. Послышался хруст, девушка осела.

— Ату! — расклейщик указал на незнакомца.

Сразу несколько пассажиров накинулись на гостя. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы осознать: на бегу их тела менялись. Клерки сутулились и опускалась на четыре конечности, головы их вытягивались, руки и ноги удлинялись, покрываясь грубой шерстью. Преображение дряхлых бабулек было ещё чудовищнее — кожа посинела и стала сочиться слизью, челюсти выдвинулись далеко вперед, словно язык у лягушки. Одна из бывших бабушек мотнула головой — и клацнула парня за плечо. Брызнула кровь, самая обычная, красная. Но юноша будто и не заметил этого. Он ловко заплясал между противниками, в узком и тесном коридорчике вагона, не рубя направо и налево, но делая незаметные, смертоносные порезы, избавляясь от одного врага за другим. Казалось, неприятели сами не понимали, когда оказывались выведенными из игры, так чисто действовал гость.

Силуэт юноши вскоре слился с силуэтами лже-пассажиров, воцарился хаос. Только лезвие безостановочно свистело в воздухе, да вагон трясся, как в лихорадке. Редко слышались крики, в основном пыхтение да сопение, и только один раз послышалось дребезжание — это обратившийся в помесь волка и человека ребенок сцапал когтями гарду. К явному удивлению гостя, он не смог скинуть мелкого и верткого противника. Тот, сомкнув непомерно большие челюсти на лезвии, заработал ими, царапая металл с усердием бормашины. Подросток застонал, выхватил из-за пояса короткий кинжал (скорее даже тесачок, потому что лезвие у него было шириной с ладонь) и вбил его в черепушку монстрёнка, так что осталась видна лишь рукоять. Трупик обмяк и соскользнул на пол. Ошеломлённые оказанным отпором, лже-пассажиры стушевалась. Они решили сменить тактику и стали нападать наскоками со всех сторон, полагаясь скорее на внезапность и быстроту, чем на количество и грубую силу.

Я уже давно затаилась в конце вагона. Встать и попытаться сбежать через открытые двери не давали онемевшие ноги — они предательски ослабли при первых брызгах крови. Теперь же я отвернулась, не в силах смотреть на воцарившийся ад. Позабыв о брезгливости, согнулась к линолеуму, где край плаката демонстрировал кривые ноги обжоры-уродца. Неаппетитно желтый цвет вагонного покрытия, а также распространяющийся всюду солоновато-горклый запах крови и плоти сделали свое дело. Меня замутило.

— Красота, не правда ли? — хладнокровно заметил расклейщик, кивая в сторону дерущихся. — Настоящая машина для убийства!

Я, конечно, не ответила. Мне хреново, пускай себе болтает, пускай хоть убьет меня — мне все равно. Я перестала сдерживаться и меня стошнило.

Будто прочитав мои мысли, расклейщик вернулся к наблюдению за резней, изредка с видом профессионала комментируя ее. Я не слушала. Мне было плевать. Увиденное порвало шаблоны моего школьно-домашнего мирка и спустило их в выгребную яму. Причем яма эта была где-то в аду.

Гость успел ощутимо вымотаться, а лже-пассажиры все лезли и лезли, как червяки из-под земли в дождь. Более того, копящиеся на полу тела серьезно мешали маневрам незнакомца, затрудняя движения.

— Глянь, как синхронно действуют, — сухо похвалил расклейщик, опираясь на штангу своего валика, — Да смотри же, говорю тебе!

Повинуясь его голосу, я невольно подняла голову. Расклейщик удовлетворённо кивнул и продолжил комментировать.

— Как единое целое, честное слово! Тактическое мышление, отточенное на протяжении поколений! — он вздохнул, — Однако одиночки недостаточно, чтобы одолеть меня, — Словно переспорив самого себя, он вдруг нахмурился. — Это, кстати, странно, обычно неразлучники ходят парами.

Он еще какое-то время подождал. Затем вздохнул, выругался и произнес:

— Не стоило за бесценок нанимать этих балбесов! Я совсем скоро вернусь, не скучай тут.

Потрепав меня по голове, словно заботливый старший брат, белобрысый смочил валик в разлитой на полу крови, встряхнул руку, разминая суставы, и зашагал к юноше, отталкивая еще живых и уже умирающих, шагая по мертвым и не переставая насвистывать развеселый и оттого жуткий мотивчик.

Юноша довершил поединок с последним офисным клерком и поспешно отступил в сторону, повернувшись лицом к новому противнику. Он тяжело дышал, ноги его подрагивали, глаза налились кровью.

Но руки его сжимали меч так же крепко, как и прежде.

— Вы удивлены, я надеюсь? — расклейщик, не торопясь, приближался к юноше, не сбавляя шагу, но и не ускоряясь, — Все может закончиться уже сегодня, представляете?

Парень не ответил. Провёл ладонью по лезвию меча, на клинок потекла кровь.

— Смотрю, вы сомневаетесь в себе! — расклейщик осклабился. — Видал я ваши дешевые фокусы, вы к ним прибегаете в самых крайних случаях!

— Ты осквернил третий слой своим появлением, — тяжело дыша произнес парень. — Ты убил ни в чем не повинного человека. Кара настигнет тебя.

— Ах, как мне нравится такой настрой! — расхохотался расклейщик. — Как я люблю старомодный высокий штиль! Обещаю, вы покинете этот свет медленно. Считайте это круизом в смерть, если угодно. Гарантирую муки, жажду умереть и невыносимую агонию под занавес!

Гость внезапно сорвался с места, стрелой ринулся вперед, оттолкнулся от сиденья, оттолкнулся от поручня — и в прыжке рубанул. Расклейщик защитился валиком — тот на удивление легко отразил удар меча — и контратаковал. Юноша ожидал этого, поэтому сыграл на опережение — ушел в защиту заранее, едва нанеся собственный удар. Выигранные мгновения позволили гостю взять инициативу в свои руки. Он перехватил валик, выбил его из рук белобрысого, а затем рубанул врага сверху вниз — тот из своего положения не мог ни защититься, ни отойти.

Но тут рука расклейщика перекрутилась в суставе, вытворив совсем уже нечеловеческий трюк, и, ухватив гостя за голень, дернула. Юноша рухнул, но падение смягчили тела. Расклейщик опустился на четвереньки и выгнулся дугой. Конечности его внезапно вытянулись на добрый локоть, щелкнули и обзавелись дополнительным суставом. Разорвав плотно сидящий на нем костюм, чудище прижало одной рукой запястье гостя вместе с мечом, а другой ухватило за шею. Ботинки лопнули и слетели с его ног, а вместо ступней там оказалось что-то вроде обезьяньих лап с длинными цепкими пальцами! Теперь расклейщик до боли напоминал паука-переростка (только с четырьмя конечностями вместо восьми и человеческой, хоть и распухшей головой).

— Восхитительно! — выкрикнул паук, — Вы решили, я из Мийра или Райта, раз тусуюсь с этими отбросами?

— Честно? Надеялся, — прохрипел гость, упираясь ногами в туловище паука и силясь высвободиться.

— Было очевидно, что вы объявитесь, мы ждали! Люпены ничего не стоят, я же из высших и вам не по зубам! — паук бросил взгляд вполне человеческих глаз на меня. — Люди зря нас недооценивают!

Как ни старалась я отвести взгляд от драки, это оказалось выше моих сил. Происходящее захватило меня, и я уже ждала финала, словно смотрела голливудский кинокомикс.

Мысль о кино вдруг напомнила мне сцену из какого-то фильма. Заёрзав, я согнулась в три погибели и завела ладони под себя, потом потащила их вперёд… и у меня получилось! Теперь скованные запястья были хотя бы впереди, а не за спиной. Первый раз в жизни я порадовалась своей нескладной фигуре и длинным рукам.

Я услышала шуршание на крыше вагона. Паук, похоже, тоже что-то почувствовал, потому что подозрительно поднял голову. Впрочем, гость ухитрился заехать ему сапогом в промежность, и, хотя хватки монстр не разжал, удар исподтишка напрочь отбил у него охоту отвлекаться.

«Он не справится, — мелькнула в голове мысль, — Помоги ему, дурында!»

К своему удивлению, я встала. Подхватила обеими руками валик и неуверенно направилась в сторону дерущихся. Штанга оказалась неожиданно твёрдой и холодной, а сам валик, несмотря на мягкую поверхность, увесистым будто дубинка. Это явно было оружие, лишь выглядевшее инструментом.

Уже весь багровый, с капельками крови на губах, юноша увидел меня, но виду не подал. Лишь извернулся и поддал пауку в живот. Монстр зашипел от боли, но хватку лишь усилил. Странно! Мне кажется, или он пытается его удушить?

— Боюсь, круиз отменен, придется покончить с тобой быстро, — прострекотал паук, — Я еще должен доставить девчонку, а она будет брыкаться…

В этот миг я подошла достаточно близко к чудищу, чтобы нанести удар. Какой-то миг медлила, затем вскинула штангу… Нога паука извернулась, схватила меня за шею, тряхнула так, что я выпустила из рук валик, и с силой отшвырнула. Ударившись спиной о сиденье, я растянулась на линолеуме.

— Ух! Ух! Отважная! — загоготал паук, — Да только кишка тонка!

— Проверим, какие кишки у тебя? — донеслось с потолка.

Паук задрал голову, и в тот же миг из аварийного люка в потолке на него спрыгнула фигура. Тень приземлилась чудищу на спину и скатилась на пол, на ходу пропоров врага лезвием. Хватка чудища ослабла.

— Подонки… — выдохнул он, захлебываясь кровью и оседая, — Но часики тикают…

Юноша без труда высвободил руку с мечом и рубанул паука по шее. Тот замолчал — голова покинула плечи и плюхнулась рядом с гостем. Отползти юноша не успевал, так что просто заслонился рукавом — секундой позже на него свалилась гигантская туша, а из отрубленной шеи брызнула вязкая черная жижа.

— Мы подонки, но подонки стайные, — девчонка оттолкнула недвижимое тело паука, освобождая товарища, — Потому и выживаем.

Если возраст юноши прикинуть было можно, то определить ее возраст — затруднительно. Ростом незнакомка была повыше юноши, но вместе с тем казалась значительно младше — возможно, из-за хрупкой восточной внешности или чересчур пластичной мимики.

Когда юноша отряхнул с себя слизь, вытекшую из паука (хотя толку от этого было мало), оба крепко, хоть и сдержанно, обнялись.

— Наконец-то, — возмущенно буркнул юноша, тщетно пытаясь утереть грязное лицо столь же грязным рукавом рубашки.

— В поезде были люди, их требовалось эвакуировать. Я вызвала людскую службу спасения и отправила их к ближайшей станции. Тебе повезло, что серьёзная работа досталась мне.

— Конечно-конечно, — юноша снисходительно улыбнулся, продемонстрировав исцарапанное лезвие.

Девчонка взглянула на клинок и присвистнула:

— Ого! Узнаю поцелуй райтовца! Сочувствую. Однако выводить из вагонов орущих перепуганных человеков — ещё неприятнее, — она посмотрела в конец вагона, где располагалась кабина, — Машинист жмурик?

Юноша кивнул.

— Вот дерьмо! — девчонка плюнула на тело монстра, — Теперь рапорт писать придется!

— Вы кто такие?

Я не сразу поняла, что это был мой голос, а когда поняла, то меня пробрала дрожь. Я попыталась вжаться в стенку, лишь бы только не привлечь внимания, но было поздно. Гости уже обернулись и теперь с любопытством посетителей зоопарка рассматривали меня, будто какую-то неведомую зверюшку.