Альянс Нерушимый

Часть 102

Мир «Крымского Излома», 26 декабря 2023 года, 05:45 мск, околоземное космическое пространство, линкор планетарного подавления «Неумолимый», главный командный центр

Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский, император Четвертой Галактической Империи

Пробежавшись в темпе «Фигаро здесь, Фигаро там» по другим мирам, я вернулся к товарищу Гордееву ровно через три недели после первого посещения и примерно за десять дней до ожидаемого нападения эйджел. На последнем этапе, помимо урегулирования местных дел, особых хлопот потребовала реализация добычи, взятой в скоротечном спонтанном сражении с консорциумом кланов. «Мародеры», «Корсары» и «Флибустьеры» следовало отогнать на орбиту вокруг моего мира-Метрополии.

Там пока что из числа серых были назначены только инженер-капитаны и техник-лейтенанты. В диких кланах инженерные кадры имеются только у зажиточных кланов на крупных кораблях, причем в явном избытке, а пузатая мелочь обходится услугами горхинь, натасканных на стандартные ситуации, но у меня в Империи все должно быть по высшему разряду, и в первую очередь техническое обслуживание Кораблей. Сейчас новопроизведенные инженер-механики обследуют свои заведования и составляют длиннющие дефектные ведомости, где и что необходимо отремонтировать, заменить или модернизировать. В качестве идеального образца во всем, кроме представительской роскоши, я приказал взять мою маркрафиню Рион, потому что она тоже корабль класса «Флибустьер».

А вот Лилу, Маре и Амила в общий отстойник не попали, а оказались в сопровождении «Неумолимого». И пусть их командиры пока только с самого краю нюхнули космической службы, с их назначением все три «Длинных Меча» из иждивенок превратились в боевые единицы. При этом господа офицеры стоически вытерпели новость, что «мужских» штатных единиц в командах их кораблей по максимуму две: главный сигнальщик и главный ракетно-артиллерийский офицер. И даже приписанные к «Длинным Мечам» роты штурмовой пехоты укомплектованы исключительно бойцовыми остроухими из недавних наборов. Взводные и отделенные командиры там из моих изначальных ветеранш, и только ротные — происхождения четырнадцатого, восемнадцатого или сорок первого годов. В связи с этим впереди у меня маячит разговор о желательности или не желательности на борту Корабля контактов третьего рода, и порядки по этой части должны стать для новичков еще одним шоком.

Почти всех прошедших инверсию пленных темных эйджел я разместил на «Неумолимом», светлых послал в мир Метрополии, а франконских и тарданских наемников, пожелавших служить Империи, отдал под команду Велизарию, опять же из принципа «подобное к подобному». Теперь в коридорах моего флагманского линкора темные эйджел обычное явление, а никакая не экзотика. Это нежданное пополнение позволило кадрово усилить и авиагруппу, и палубную команду «Неумолимого», что еще немного приподняло его боеспособность.

Однако первым делом я отправил по назначению добычу «Полярного Лиса». Все должно быть точно, чужого нам ни в каком виде не надо. Пусть тамошний товарищ Сталин видит, что даже небольшая спонтанная операция уже принесла неплохой улов. У каперанга Малинина был план отжать под себя одну из незарегистрированных баз воинствующих кланов темных эйджел, перешедших к откровенному пиратству. И теперь, с обретением собственного флота, эта идея начинает обретать конкретные очертания. Дело только за реконструкцией «Полярного Лиса», чем мы займемся, как только отразим нападение на мир товарища Гордеева. Дело это не такое простое, и, как доложили специалисты, потребует строительства по соседству с местом парковки «Солнечного Ветра» ремонтно-восстановительного космического причала. Компоненты этого сооружения необходимо заказывать в промышленно развитых мирах и транспортировать «Святогорами» (для этого на них еще нужно установить гипердвигатели) к месту сборки в мир моей Метрополии. Иначе, на коленке, такие работы не производятся.

Но это лиха беда начало. По завершении работ на «Полярном Лисе» такой причал может стать основой для создания собственной космической станции. Наличие у меня не одного-двух кораблей, а уже целого флота как бы намекает на то, что такая станция стала для нас насущной необходимостью. Вот так: капитан Серегин должен был думать только о выполнении текущего задания и о том, как выйти из него без потерь, а вот императору Серегину должно быть дело абсолютно до всего. Нет в Империи незначительных и маловажных проблем, любое неустройство может обернуться крупными неприятностями.

Когда в местной Москве настанет утро, товарищ Гордеев непременно захочет прибыть на «Неумолимый», а пока есть время осмотреться по сторонам и проанализировать информацию, собранную орбитальной сканирующей сетью.

Возникло у меня подозрение, что эйджел могли внедрить своих Наблюдателей и в другие быстроразвивающиеся искусственные миры, а не только в треклятый Североамериканский Корпоративный Директорат. В мире товарища Гордеева наличие миссии Наблюдателей кажется аксиомой, не требующей доказательств, ибо вторжение флота эйджел не могло обойтись без предварительной подготовки и разведки. Поэтому специально обученные люди просматривают собранную информацию, чтобы отделить крупицы истины от вороха разнообразной шелухи. Там, где американская система власти достаточно публична, агенты Наблюдателей должны шхериться по разным темным углам, в роли которых прекрасно подходят многочисленные лоббистские конторы.

И в Основном Потоке тоже, боюсь, не все так однозначно. Не обнаружить присутствия миссий Наблюдателей в семьдесят шестом и восемьдесят пятом году (космическая эра как-никак) я мог потому, что ничего подобного и не искал. Вряд ли президенты Форд и Джордж Буш-старший с восторгом отнесутся к тому, что под руку их толкают тщательно законспирированные инопланетные шпионы. Наиболее подозрителен в этом отношении восемьдесят пятый год, но особенно тщательно предстоит проверять этот вопрос в момент крушения Советского Союза, уж очень причудливо протекали тогда некоторые политические процессы. На это следует обратить особое внимание и, если необходимо, проделать работу над ошибками в уже пройденных мирах.

В первую очередь следует вытащить из холодильника, то есть из стасиса, месье Горбачева и отдать его в повторную проработку Бригитте Бергман, ведь подобных вопросов в прошлый раз она ему не задавала. Вряд ли этот величайший проходимец был агентом на контракте, для этого он слишком глуп и поверхностен, но кто-то же должен был все время толкать его под руку, ибо полностью развалить Советский Союз в такие короткие сроки можно было только специально. А еще предстоит особо тщательно поспрошать Борьку-козла, вот только в восемьдесят пятом году он, скорее всего, был еще не при делах. Но особое сожаление у меня вызывает невозможность отдать следствию мистера Рейгана. И даже его внезапная смерть стала вызывать у меня подозрение, что это была предосторожность кукловодов на случай ареста. Этакий тонкий намек на толстые обстоятельства…

Мир «Крымского Излома», 26 декабря 2023 года, 11:15 мск, околоземное космическое пространство, линкор планетарного подавления «Неумолимый», парадный ангар для приема официальных делегаций

Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский, император Четвертой Галактической Империи

Товарищ Гордеев, как и ожидалось, с наступлением утра вышел на связь через «портрет», и тут же запросил встречу на высшем уровне. Это и понятно: орбитальная сканирующая сеть, планшет которой (подобное к подобному) разместили по принадлежности в главном командном центре противовоздушной и противокосмической обороны, к настоящему моменту распознает приближающийся флот эйджел уже не только через перехват переговоров между кораблями. К планете Земля приближается прямая и очевидная угроза, отчего местных деятелей вплоть до моего возращения наверняка колотил мандраж. И вот «Неумолимый», весь такой красивый, снова на орбите, и товарища Гордеева с генералами, уже готовившимися дать отчаянный бой на последнем рубеже, на этой почве должно было, наконец попустить.

Правда, на этот раз визит был организован естественным путем, а не через портал. Представительский челнок опустился на вертолетную площадку внутри кремлевских стен, принял на борт советскую делегацию, и снова взмыл в небеса. И видели это как минимум все случайные прохожие в радиусе нескольких километров от Кремля. Правда, челнок, в отличие от вертолета, не оповещает о себе истерическим гулом и ревом, так что обративших внимание на его прибытие и отбытие москвичей и гостей столицы было не так уж и много — только те, кто в это время поднял глаза к небу.

Чуть больше получаса полета — и товарищ Гордеев уже у нас в парадном ангаре. При этом, помимо генералов (включая известного мне товарища Козловского), генерального секретаря ЦК ВКП(б) сопровождала сухонькая старушка лет семидесяти. Истинный Взгляд сказал мне, что это Мария Вячеславовна Гордеева, дочь прославленного генерала Бережного и родная мать моего сегодняшнего главного гостя. И, что самое главное, присутствующий тут же Вячеслав Николаевич тоже это понял. В других мирах его дети (внуков-правнуков не берем) не могли дожить до встречи с отцом даже в таком преклонном возрасте. А тут вон оно как получилось.

Ритуал торжественной встречи был сломан. Сначала эти двое уставились друг на друга, потом Мария Вячеславовна сделала шаг вперед и всхлипнула: «Папа!»

— Машуня! — ответил генерал и, сделав свой шаг навстречу, заключил престарелую дочь в объятья.

— Лилия! — рыкнул я. — Ты мне нужна!

Раздался звук «хлоп!» — и вот уже ее мелкая божественность стоит тут как тут, в своем древнегреческом хитончике.

— Я здесь, папочка, — заявляет она. — Кого надо вылечить?

— Вот этой женщине, — сказал я, указывая на Марию Вячеславовну, — необходимо полностью восстановить здоровье и вернуть молодость до тех пределов, до каких она сама пожелает.

— Слушаюсь и повинуюсь, папочка! — ответила Лилия, оборачиваясь к будущей пациентке, уже в докторском наряде с зеркалом отоларинголога на лбу.

— Замрите на мгновение, милочка, — строго сказала она. — Отомрите. Никаких препятствий к предстоящему омоложению я не вижу. Два месяца лечения — и вы будете как новенькая, только что со школьной скамьи.

— Вторую молодость, мне? — удивилась старушка. — Но за что?

— За заслуги перед Россией и Советским Союзом вашего отца и сына это самое малое, что я могу вам предложить, — ответил я. — И не сопротивляйтесь, не вы на этом месте первая, и не вы последняя. Такую процедуру нельзя купить за деньги, а можно только заслужить или получить в дар. Дальнейшее обсуждение этой темы считаю бессмысленным, ибо решение по вашему делу вынесено, и отмене не подлежит.

— Да, Машуня, — подтвердил Бережной. — Сергей Сергеевич у нас такой — быстрый мыслью и никогда не забывающий о благополучии своих людей. Увидев тебя, он не мог остаться безучастным, и тут же вынес решение, которое полностью устроило и меня, и моего внука.

— Это так, мама, — сказал Леонид Валерьевич. — Я привел тебя сюда только повидаться с дедом, который служит на этом корабле командующим корпусом штурмовой пехоты. При этом просить товарища Серегина о второй молодости для тебя мне даже не приходило в голову, так как это было бы использованием должностных полномочий в личных целях, но он сам принял решение в твою пользу, без малейших намеков с моей стороны.

— Для хороших людей мне не жалко ничего, — подвел я итог дискуссии. — Сейчас Лилия забирает свою пациентку и приступает к работе, а мы с товарищем Гордеевым и его присными отправляемся в мои апартаменты и приступаем к деловым разговорам. Тем для обсуждения у нас более чем достаточно, и информации для размышления тоже.

Полчаса спустя, почти там же, императорские апартаменты, главный переговорный зал

Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский, император Четвертой Галактической Империи

У меня в апартаментах, когда все расселись за столом переговоров, товарищ Гордеев задал первый вопрос:

— Я вижу, товарищ Серегин, что вы к нам явились с прибытком? В прошлый раз у вас был только один большой корабль, а теперь к нему добавилось три поменьше. Наши специалисты говорят, что это должна быть совсем другая конструкторская школа…

— Да, Леонид Валерьевич, за те три недели, что прошли с момента предыдущей нашей встречи, мне довелось схватиться в битве с консорциумом темных эйджел, атаковавшим один из искусственных миров, куда я прибыл с дипломатическим визитом. Когда мы появились, дело уже дошло до бомбардировок из космоса российских городов. Исправить и отменить, как в вашем случае, ничего уже было нельзя, получалось лишь прекратить это безобразие применением превосходящей вооруженной силы. Враг был разбит, победа осталась за нами, и эти три Корабля типа «Длинный Меч» — не единственная наша добыча в том сражении. Просто остальные Корабли, взятые мной тогда с боя, по части боевой ценности проходят по статье «прочее», поэтому их я пока отправил в мир своей Метрополии. Пригодятся они мне не раньше, чем когда я сам выйду в Галактику для активных действий. Однако та ситуация принесла мне не только добычу, но множественную пищу для размышлений. И как раз об этом будет наш сегодняшний разговор.

— Да, товарищ Серегин, мы вас внимательно слушаем, — ответил мой главный собеседник.

— Во-первых, — сказал я, — никакое более-менее серьезное нападение невозможно без предварительно разведки и целеуказания. В противном случае участвующие в этом деле матроны сильных воинствующих кланов, которые никогда не занимались ловлей пеонов, просто не будут знать, какие объекты на поверхности важные, а какие нет. Занимаются такими делами у эйджел специализированные светлые кланы Наблюдателей, внедряя своих представителей в соответствующее людское сообщество. В том мире, где нам довелось схлестнуться с эйджел, опорным государственным образованием для таких Наблюдателей стал Североамериканский Корпоративный Директорат…

— Постойте-постойте, товарищ Серегин, — прервал меня товарищ Гордеев, — какой еще такой директорат?

— Дело в том, что астероид, в Основном Потоке носивший наименование Тунгусского, в том мире вдруг стал Нью-Йоркским, и со всей пролетарской ненавистью стер с лица Земли тот город грехов, разврата и порока, — пояснил я. — А заодно отправил в ад молодого Франклина Делано Рузвельта и уничтожил крупнейший американский банковский кластер. Последнее вызвало панику на рынках, ставшую причиной жестокого финансового кризиса, перешедшего в затяжную депрессию. Кроме того, как и в других подобных мирах, Старшие Братья свели там Первую Мировую Войну к незначительной мебельной перестановке на европейском континенте, оставив янки, с их аппетитом к наживе, на голодном пайке. Поэтому депрессия вышла затяжной, то ослабевающей, то снова ужесточающейся, и без мистера Рузвельта на президентском посту света в конце этого тоннеля все никак не просматривалось. На выборах тридцать шестого года от четырех партий были выдвинуты четыре третьестепенных кандидата, и ни один из них не набрал необходимого для избрания количества выборщиков. Президент Гувер пост сдал, а вот принимать его оказалось некому. В условиях случившегося паралича власти начались гражданские беспорядки, ибо у каждого из кандидатов имелись свои активные сторонники. В результате крупные корпорации и холдинги, в первую очередь банковские, договорились и скинулись военным на операцию по восстановлению порядка. По итогам случившегося переворота американское государство стало управляться по тем же принципам, что и крупная корпорация, и высшим органом такого управления стал Директорат, состоящий из представителей четырнадцати крупнейших холдингов, совокупно владеющих тремя четвертями всех национальных богатств. При этом все население разделилось на четыре неравновесные и неравноправные категории: Акционеров, Налогоплательщиков, Служащих и Жителей. Дальнейшую эволюцию этой системы можете представить себе сами. У ничтожного меньшинства владельцев пакетов акций есть все права и прелести жизни, а у подавляющего большинства пролетариев — лишь обязанность тяжко трудиться или сдохнуть.

— Да уж, — сказал товарищ Гордеев, — все точно так, как и предсказывал в своем «Капитале» товарищ Маркс, а потом Джек Лондон описывал в «Железной Пяте». Но почему же такого не случилось в других мирах, ведь в прошлый раз вы ни о чем подобном нам не рассказывали?

— А вот тут в полный рост встает вопрос о роли сильной личности в Истории и о том, насколько она может искажать закономерности социального развития. Имеется в тридцатых годах двадцатого века в шаговой доступности Франклин Делано Рузвельт — история сворачивает с магистрального пути и закладывает зигзаг. Нет такого человека — идет прямо. И то же самое должно касаться слабой личности, в ключевой момент истории оказавшейся на ответственном посту. Я имею в виду императора Николая Александровича, который последовательно проиграл все, вплоть до жизни своей семьи, но, даже умирая в подвале Ипатьевского дома, так ничего не понял. Перед товарищем Карлом Марксом и обоими товарищами Лениными вопрос о внесении корректив в их теорию я уже поставил, пусть думают. Ну а мы с вами практики, нам требуется решать вопросы на месте по фактическим обстоятельствам.

— Ну хорошо, — сказал мой собеседник, — давайте теоретиково оставим теоретикам, а сами займемся насущным. Помнится, вы остановились на том, что обнаружили гнездо наблюдателей в этом самом Североамериканском Директорате.

Это заявление вызвало вполне человеческие улыбки у присутствующих при разговоре Риоле Лан и Аделлы Коэны.

— Не гнездо, а резидентуру, — поправил я товарища Гордеева. — Гнездом у светлых эйджел называется поместье, в котором обитает клан. Кстати, госпожа бывшая резидент по имени Аделла Коэна, в миру Анжела Бауэрман, сидит перед вами, и именно через ее почти добровольное сотрудничество нам удалось выяснить подробности этого не самого благопристойного дела.

— И вы взяли бывшего врага в свое окружение? — удивился мой собеседник. — По мне, так это не самое лучшее решение.

— На клятвы эйджел можно положиться как на каменную стену, — возразил я. — И в то же время, как некоторых обычных людей, не останавливают даже подписанные ими юридически обязывающие документы. Когда мы накрыли сходку так называемого Директората, то я сразу же предложил госпоже Коэне либо официально признать свое поражение, пройти через инверсию и принести мне все положенные нерушимые клятвы верности, либо разделить участь остальных собравшихся, которых в будущем ожидают следствие, суд и смертные приговоры. К ее чести, думала госпожа Коэна совсем недолго, и согласилась на все сразу, в том числе и на страшную встречную клятву, а потому теперь является одной из ценнейших моих сотрудниц, ибо с легкостью способна распознавать признаки вмешательства Наблюдателей и их агентуру…

— Скажите, а по каким статьям вы собираетесь судить руководство этого самого Североамериканского Директората? — с чуть заметным немецким акцентом спросил меня пожилой мужчина в штатском, неприятно поблескивающий стеклами очков.

— Это товарищ Маркус Фосс, наш союзный народный комиссар Юстиции, — пояснил товарищ Гордеев.

— Во-первых, геноссе Фосс, — произнес я, — господам членам Правления Директората вменяется узурпации власти, ибо их государственное устройство не вписывалось ни в монархическую, ни в демократическую традиции, а являлось тиранией денежных мешков, иначе именуемую олигархией. Карать за такое входит в мои обязанности Божьего Бича, ибо более жестокое угнетение безответных и беззащитных масс я наблюдал только в демоническом Царстве Света. Во-вторых, все эти люди обвиняются в организации массированного неспровоцированного ракетно-ядерного нападения на Российскую империю того мира, которое моему «Неумолимому» пришлось отражать сразу после сражения с флотом эйджел. Ведь это так по-американски — бить полными ракетными залпами по геополитическому конкуренту, расстрелявшему по инопланетным захватчикам весь потенциал ответно-встречного удара.

Сделав недлинную паузу, я веско добавил:

— И здесь у вас повторение подобной истории является более чем вероятным, поэтому, прежде чем сражаться с флотом эйджел, необходимо под корень разобраться с вашей версией Соединенных Штатов Америки. Имеется у меня по этой части некоторый опыт.

— Да, но наша Америка не является Директоратом, а считается демократическим буржуазным государством, — возразил Маркус Фосс.

— Главное слово в вашей фразе — это «считается», — ответил я. — Сущность алчного и жестокого американского государства, рожденного в жесточайшем геноциде коренного населения Северной Америки, никогда и нигде не меняется, просто в большинстве случаев она слегка задрапирована разными демократическими процедурами. Поскольку риск внезапного ядерного нападения неприемлем, то я не вижу иного выхода, кроме нанесения внезапного уничтожающего удара по вражеским стратегическим силам, с последующей оккупацией и ликвидацией американского государства. Никаким другим способом гарантировать полную безопасность Советского Союза в сложившихся условиях считаю невозможным. Раз уж на горизонте имеется флот вторжения, значит, американское государство прямо или косвенно замешано в это дело по самые уши.

— Полностью согласен с вашими аргументами — безопасность Советского Союза превыше всего, — сказал Леонид Гордеев. — А вы, товарищи, помолчите. Рано или поздно нечто подобное должно было случиться. Осталось лишь выяснить, какие силы намеревается задействовать товарищ Серегин, и что потребуется от нас.

Я, не задумываясь, ответил:

— С моей стороны будет задействована главная ударная единица — линкор планетарного подавления «Неумолимый», а так же базирующиеся у него на борту авиагруппа и корпус штурмовой пехоты. С вашей стороны потребуются сухопутные войска и части спецназначения. Все остальные ваши силы, скорее всего, нам не понадобятся, а потому должны ожидать с прикладом у ноги. Жертв среди мирного населения и разрушения гражданской инфраструктуры должно быть минимум (стремительные операции, как правило, оказываются бескровны), а после окончания боевых действий вся территория Северной Америки будет отдана в подмандатное управление Советскому Союзу. Все имеет свою цену, и содействие врагам человеческой цивилизации тоже. На подготовку к операции даю три дня, а потом кто не спрятался, мы не виноваты.

— Договорились, товарищ Серегин, — сказал Генеральный Секретарь ЦК ВКП(б) и Верховный главнокомандующий Советского Союза. — Три дня и ни минутой больше, время пошло.

Мир «Крымского Излома», 26 декабря 2023 года, 15:25 мск, околоземное космическое пространство, линкор планетарного подавления «Неумолимый», гимнастический зал (временно танцпол)

Патриотическая журналистка из мира «Врат Войны» Марина Андреевна Максимова-Шульц, внештатный корреспондент «Красной Звезды» и некоторых других государственных СМИ по обе стороны Врат

Когда неделю назад меня вызвали в редакцию и объявили, что в составе российской делегации направляют в дальнюю зарубежную командировку (мол, такое указание поступило от самого Темнейшего), моему удивлению не было предела. Слова «дальняя зарубежная командировка» навевали мысли о жаркой Индии, Бразилии, где много-много диких обезьян, или о Кубе. Только было совершенно непонятно, что я там должна делать, ведь разные экзотические страны прежде лежали за пределами круга моих интересов. А то, что вместе со мной в поездку отправлялся и Коля, превращало эту затею в фантастику с явным сказочным оттенком. Типа я сплю, и вижу волшебный сон.

К тому же недоумение вызывал состав делегации. Возглавлял ее человек из Администрации Президента, ранее незнакомый мне Павел Павлович Одинцов, внешностью и манерами напоминающий танк в деловом костюме, а при нем состояла длинноногая девица печального облика по имени Дарья, вроде бы секретарша. МИД представлял совсем молодой человек Андрей Севастьянов. Министерство Обороны выставило полковника Петра Погорелова, тоже молодого, однако имевшего на груди полный иконостас советских и российских орденов. Ну а от журналистского сообщества была я одна, и при мне Коля в качестве бесплатного приложения с неоговоренным функционалом.

Из всей этой команды мне насквозь был понятен только полковник Погорелов. Этот человек почти два года наматывал на кулак кишки сначала Третьему Рейху, потом НАТО, а когда сражения закончились, остался не у дел. И мне даже показалось, что я его где-то видела, в смысле во время командировки за Вратами. Товарищ Одинцов, напротив, был настолько секретен, что я не понимала его абсолютно. Он явно что-то знал о цели и смысле нашей командировки, но выдоить информацию из этой гранитной глыбы было невозможно, а к его секретарше подходить я просто опасалась — такая она была вся не от мира сего. Оставалось пробавляться домыслами и вымыслами, — да, я знаю, что это такое же дурацкое занятие, как и любовь со своей левой рукой, но все равно ничего не могла с собой поделать. Любопытство будило во мне воображение, которое рисовало одну картину за другой.

Однако все оказалось гораздо проще и интереснее любых домыслов и вымыслов. Когда нашу делегацию собрали почему-то не в аэропорту или на железнодорожном вокзале, а на одной из загородных дач, осенний воздух перед нами заколебался и открылся аккуратными такими миниатюрными Вратами второго типа, способными пропустить через себя за раз одного человека, не более. По ту сторону этих Врат обнаружилась коротко стриженная подтянутая женщина-брюнетка в черном облегающем мундире с советскими петлицами старшего лейтенанта, к поясу которого был пристегнут старинный изогнутый меч в потертых ножнах. К этой суровой даме больше всего подходило определение «валькирия». Но самое интересное заключалось не в этой брутальной особе, а в лежащей позади нее жаркой тропической стране, точнее, в явно старинном городе в каком-то древнекитайском стиле. Тогда я наобум подумала, что это, вероятно, Индия, а может быть, и Кения…

— Проходите, товарищи, не задерживайтесь, — низким голосом сказала нам «валькирия», — меня зовут Ника Зайко, для своих Кобра, я ваш гид по нашей епархии на все то время, пока Батя, то есть товарищ Серегин, разбирается с разными негодяями.

Пал Палыч Одинцов, видимо, заранее осведомленный о местных порядках, смерил встречающую внимательным взглядом, и, удовлетворенный увиденным, сказал:

— И в самом деле, товарищи, проходим, не задерживаемся. Все самое интересное у нас еще впереди.

Мы гуськом, как прилежные школьники, проследовали через эти миниатюрные Врата. Воздух на другой стороне опалил меня невероятным зноем. Мне показалось, что я попала в сауну, и в то же время мои ноздри втянули ароматы мирры и ладана. Пока я, хватая ртом раскаленный воздух, оглядывалась по сторонам, к нам присоединись мой Коля, секретарша Дарья и сам товарищ Одинцов, после чего товарищ Зайко щелкнула пальцами, и проем Врат закрылся. Пути назад, из этого раскаленного ада, больше не было. И тут мой взгляд упал не небольшой питьевой фонтанчик, будто нарочно установленный здесь, чтобы изнывающие от жажды путники могли освежиться глотком ледяной воды.

— Правильно мыслите, товарищ Максимова, — с иронической усмешкой произнесла Ника Зайко. — Подходите к этому фонтанчику по одному и, не касаясь струи руками, одними губами делайте по три глотка.

— И что будет? — спросила я.

— Увидишь, — хмыкнула женщина в черном. — Однако должна заверить, что ничего плохого вам здесь не грозит. Вы тут среди своих.

Я решительно отодвинула Колю в сторону, подошла к фонтанчику и, склонившись над ним, точно по инструкции сделала три глотка. Вода была такой ледяной, что от нее заломило зубы, и тут же по всему моему телу вместе с ощущением бодрости разлилась восхитительная прохлада. Местная жара больше не имела надо мной власти. Это было великолепно.

— Да, товарищи, — сказала я, — из этого фонтанчика пить можно и нужно. Чувство зноя снимает как рукой.

— Правильно, — подтвердила Ника Зайко, — ведь это Источник Прохлады, и три глотка из него дарят вам персональное заклинание Кондиционирования, которое будет действовать все то время, пока вы являетесь гостями этого места.

После этого заявления все члены нашей делегации пожелали как можно скорее отпить чудесной воды, однако даму, то есть секретаршу Дашу, наши мужчины галантно пропустили вперед. Ведь мы же цивилизованные люди, а не какие-нибудь там еврогейцы.

Последним, соблюдая достоинство, пил товарищ Одинцов. Выпрямившись, он перевел дух и спросил:

— Где мы, товарищ Кобра?

Вот эта вот «товарищ Кобра» резануло мой слух не хуже, чем железом по стеклу. Ведь это имя, точнее, позывной, только для своих. Впрочем, встречающая нас женщина повела себя будто так и надо.

— Мы в проклятом мире Содома, товарищи, — обыденным тоном произнесла она. — Именно сюда, на индийский субконтинент мезозойской эры, в незапамятные времена Всемогущий Господь сослал до предела грешных обитателей Содома и Гоморры. Но, оказавшись в изоляции от остального человечества, эти ссыльнопоселенцы не исправились, а только приумножили свои грехи…

— Мезозойской эры? — ошарашенно переспросила я, оглядываясь по сторонам в поисках притаившегося в кустах тираннозавра.

— Никакой опасности тут нет и быть не может, — заверила нас хозяйка этого места. — Прежде чем заселить сюда грешников, Отец Небесный вычистил этот субконтинент от всех хищников крупнее двадцати килограмм. На низменном океанском побережье, правда, очень жарко и влажно, а в воздухе имеется не смертельное, но весьма неприятно повышенное содержание углекислого газа, однако тут, на высокогорной равнине, климат вполне приемлем для обычного человека, даже без акклиматизации.

— А что, тут есть и необычные люди? — с интересом спросил товарищ Одинцов.

— Есть, — ответила Кобра, — это искусственно выведенная содомитянами для содержания в рабстве гибридная раса остроухих женщин. Но у нас в Тридесятом царстве с этим все просто. Освобожденных из рабства остроухих мы признаем во всем равным обыкновенным людям и ставим в общий строй, а захваченных содомитян-рабовладельцев вешаем высоко и коротко на первом попавшемся суку, если при разгроме их поместий дело вообще доходит до пленения. Город, который вы перед собой видите, построен вокруг магического фонтана неизмеримой мощи, и такие вот малые источники — это только его вторичные проявления…

— Но постойте! — вскричал Андрей Севастьянов. — Ведь магии не существует! В худшем случае это чистое шарлатанство, в лучшем — проявления профессионального гипноза.

— Это у вас дома магии не существует, а тут после подготовки субконтинента к приему недобровольных переселенцев остался довольно приличный магический фон, — возразила Кобра. — Здесь это такая же объективная реальность, как то, что вода мокрая, а огонь обжигает.

Молодой дипломат хотел было еще что-то сказать, но тут на него рассерженным тигром рыкнул Пал Палыч Одинцов:

— Шaт ап, товарищ Севастьянов, ни слова больше! Перед этой командировкой во избежание ненужных сомнений Президент заверил меня, что мы идет в такое место, где нам не скажут всуе ни одного слова. Если товарищ Кобра говорит, что эта вещь сделана из люминия, значит это люминий, а если из чугуния, то чугуний. Если она говорит, что тут есть магия, значит, так и есть. Этот факт требуется намотать на ус, а не заводить из-за него бессмысленные и бесплодные споры. Это всего лишь первая, но далеко не последняя такая невероятная информация, однако Президент предупредил меня о неприемлемости истерик типа того, что камни с неба падать не могут, потому что оно не твердь. Надеюсь, это понятно всем? Товарищей офицеров я спрашивать не буду, они все люди понятливые и исполнительные, а вот вы, товарищ Максимова, что скажете по этому поводу?

— Лично для меня с момента образования первых Врат нет невероятных явлений, а есть только непонятные, — ответила я. — Бессмысленно спорить с очевидным, и когда тебе пытаются объяснить сомнительные моменты, надо говорить «спасибо», а не кидаться в спор с пеной у рта.

— Браво, товарищ Максимова, — сказал Пал Палыч Одинцов, — я вижу, что в вашей кандидатуре мы не ошиблись, а вот на Смоленской площади нам в команду дали сотрудника, исходя из принципа «третий сорт не брак». Гражданин Севастьянов, вы обещаете в дальнейшем вести себя прилично или попросить товарища Кобру отправить вас обратно, как говорится, с волчьим билетом?

От этой бурной отповеди молодой человек совершенно потух и, опустив голову, смущенно промолчал, не выказывая больше желания вступать в споры.

— Вот то-то же, — удовлетворенно произнес руководитель нашей делегации, — на первый раз я вас прощаю, но если подобная история повторится, пеняйте на себя. А сейчас, товарищ Кобра, будьте добры провести с нами начальный инструктаж, чтобы мы знали, чего нам ожидать и чего опасаться в этом вашем заколдованном Тридесятом царстве.

— По-настоящему опасаться вам здесь нечего, — пожала плечами женщина в черном. — Я уже говорила, что тут вы среди своих. Почти каждый встреченный вами человек, вне зависимости от расы, возраста и пола, на достаточно высоком уровне владеет русским языком, так что глухими и немыми вы тут не будете. Единственное предупреждение уважаемым гостьям: не стоит приближаться к центральному городскому фонтану на расстояние менее двадцати метров. Его Дух, то есть управляющая структура, это сущность мужского рода и огромной гипнотической соблазняющей силы. Когда он поблизости, Казанова и дон Жуан для успокоения нервов тихонько курят в углу гашиш. Нет для него большего удовольствия, чем заманить к себе новенькую, а потому неопытную даму или девицу, чтобы покувыркаться с ней среди своих звенящих струй. Избежать его зова могут только магини высших рангов. Все остальное лучше рассказывать и показывать уже на месте, так что идемте, товарищи.

Ага, спасибо за предупреждение. На пушечный выстрел не подойду к этому фонтану! У меня есть Коля, и точка. Есть с кем кувыркаться.

И тут в разговор опять вмешался гражданин Севастьянов.

— А разве нельзя как-то заткнуть этот фонтан, чтобы не разводил разврат? — недовольным тоном проворчал он.

— У нас тут не монастырь и не тюрьма, поэтому каждое совершеннолетнее лицо женского пола само решает, с кем ей получать удовольствие и от кого рожать детей, — резко ответила Кобра. — И в советах посторонних по этой части наши свободные воительницы не нуждаются, а если советчик будет настойчив, то в лучшем случае отделается синяками и выбитыми зубами.

В этот момент я ей залюбовалось. В этой вспышке какой-то первобытной благородной ярости была своя особенная красота, будто и в самом деле настоящая кобра встала на хвост, раскрыв свой капюшон. А вот ее оппонент как-то совсем поблек и стушевался. Опять он раскрыл рот там, где лучше было промолчать.

— Все верно, товарищ Кобра, — сказала я. — Если дать волю таким, как этот гражданин, то всех нас накроет мрачная пелена ханжества, которая стократ хуже любого разврата. Порядочной девушке тогда нельзя будет ни выйти на улицу в мини-юбке, ни переспать с понравившимся ей красивым парнем, потому что тогда ее сразу запишут в развратницы и проститутки. Последнее мне неинтересно, потому что я делаю это только со своим мужем, но дело тут не во мне. Сколько у нас еще молодых и задорных девушек, еще не сделавших окончательный выбор, или хронически одиноких женщин, которым хочется жить, не вздрагивая при каждом неурочном звонке в дверь в тот момент, когда они уединились со своим текущим партнером.

— А в вас, Марина, я и не сомневалась, — удовлетворенно произнесла Кобра. — Не тот вы человек, чтобы лезть в чужой монастырь со своим уставом и учить других людей, как жить, если они не мешают вам самим. Впрочем, идемте, прежде чем вы приступите к своей миссии, надо еще проделать некоторые формальности.

Вот так я оказалась в Тридесятом царстве — месте, где исполинские деревья, благоухающие церковными ароматами, вырастают чуть ли не до высоты Эйфелевой башни, где обитает несчастный народ остроухих, где у волшебного Фонтана старики снова становятся молодыми, где излечиваются даже смертельные ранения и болезни. Только оказалось, что даже самыми сильными магическими методами невозможно излечить глупость, так что гражданин Севастьянов навсегда останется таким, как есть.

На главной площади неподалеку от того самого Фонтана нас ожидали двое: девушка с конским хвостом' на голове и коротко стриженный седоволосый мужчина в полевой военной форме. Правда, мужчина, сказав Кобре вполголоса пару слов, почти сразу ушел, и осталась одна лишь девушка. Ее наша провожатая представила как Анну Сергеевну Струмилину, для своих — невооруженного бойца Птицу. Мол, дальнейшая забота о нашем существовании — это ее дело, а товарищ Кобра откланивается, у нее есть и другие дела.

Первым делом Анна Сергеевна окинула нас внимательным взглядом (от которого у меня по темечку побежали мурашки), и затем рассказала, кто где будет жить во время этой командировки. Мол, в другие миры мы будем совершать только кратковременные вылазки: сегодня в один, завтра в другой, а жить нам предстоит как раз здесь, в Запретном Городе Тридесятого царства. Оказалось, что окружающие площадь многоэтажные дома-башни имеют названия. Нам с Колей выделили комнату в Башне Мудрости, полковника Погорелова направили в Башню Силы, товарища Одинцова вместе с его секретаршей Дарьей поселили в Башне Власти, а пана Севастьянова загнали в Башню Терпения.

А потом у нас было посещение… местного госпиталя, расположенного в подвале Башни Терпения. Мол, такие тут порядки: для хороших людей визит в Тридесятое царство начинается с посещения этого вполне богоугодного заведения, а нехороших ждут в службе Безопасности (в той же башне, только двумя этажами выше). Впрочем, для нас с Колей, как и для полковника Погорелова с господином Севастьяновым, пребывание в госпитале надолго не затянулось. Просто хорошая женщина Галина Петровна Максимова (кстати, моя однофамилица) посмотрела на меня с супругом каким-то особенным пронизывающим взглядом, и сказала, что никаких проблем со здоровьем у нас не имеется. К бою и походу, то есть к рождению первой ляльки, мы готовы, и лучше бы нам с этим не затягивать. Погорелов с Севастьяновым, вызванные по одному, тоже вышли из врачебного кабинета довольно быстро, а вот нахождение там товарища Одинцова и Дарьи затянулось. Кстати, вопреки всем правилам, позвали их туда вдвоем, как мужа и жену, а не по одному, как начальника и секретаршу. Когда они вышли, товарищ Одинцов выглядел задумчивым, Дарья же как будто была заплакана, но при этом улыбалась. Вот и решай эдакую шараду как хочешь и как умеешь…

После госпиталя очень милые остроухие девочки (действительно неплохо владеющие русским языком) показали наши комнаты, после чего позвали на ужин. А там — еще один шок! За длинным «командирским» столом сидят преизвестнейшие личности — два товарища Ленина, товарищи Карл Маркс с Фридрихом Энгельсом, товарищ Рокоссовский, и множество других, наверняка тоже знаменитых, но неизвестных мне из-за постсоветской малограмотности. И тут же сидят еще один товарищ Одинцов с секретаршей Дарьей. Их тут что, клонируют⁈

После ужина, когда на опаленное зноем Тридесятое царство спустились прохладные сумерки, у нас было посещение местного развлекательного мероприятия под названием «танцульки». Несмотря на то, что там не было ни спиртного, ни травки, народ (с преобладанием женского пола) веселился вовсю. Оказывается, вода из Фонтана может оказывать и релаксирующее, и тонизирующее, и эйфоризирующее действие, и, главное, после нее не будет болеть голова. Там я впервые увидела, как оторвы-амазонки пляшут акробатический рок-н-ролл и выбирают себе партнеров для размножения — а в таком качестве этим девицам подходят только богоравные герои. На полковника Погорелова налипли (другого слова не подобрать) сразу четыре таких пружинистых красавицы, и он не растерялся. Как я понимаю, ночевать в своей комнате этот симпатичный мужчина точно не будет, по крайней мере, сегодня.

Мы с Колей тоже потанцевали, а потом уединились в одной из расположенных неподалеку парных купальных кабинок, где предались самому неумеренному секасу. Для местных часовое посещение такой кабинки стоит один денарий (суточный заработок рядового в местной армии), а для почетных гостей вроде нас все бесплатно, и время тоже не ограничено. Возвращались мы с мужем с танцулек уже глубокой ночью, то и дело останавливая и целуясь, будто познакомились только вчера. Именно в тот момент я поняла, как сильно люблю своего романо-германского филолога…

А утром у нашей делегации начались скачки галопом по мирам: посмотрите направо — вот это мир Истинного Олимпа и Великая Тевтония, посмотрите налево — это мир Славян шестого века и Артанский стольный Китеж-град. Побывали мы и в мире разгромленного Батыя, где всего через девять дней должна состояться знаменитая Невская битва, а также в том мире, где товарищ Серегин угомонил смуту Лжедмитрия, унасекомив всех ее заводил. И это, надо сказать, отдельная история, которую я пока наговорила на диктофон, а потом изложу в специальной статье. За день мы посещали от одного до трех миров, потом отдыхали в Тридесятом царстве и снова шли в бой. После мира Смуты был мир начала восемнадцатого века, где Российской империей правил царь Петр Второй, он же Петр Первый, а после нее — мир Бородинской битвы, где со смаком и вкусом на кукан натянули милейшего Наполеона Бонапартия.

Посетили мы и мир Крымской Войны, где осада Севастополя для господ коалиционеров кончилась внезапно и страшно, потому что у господина Специального Исполнительного Агента до них дошли руки. После обороны Севастополя было сражение за Порт-Артур, где японские самураи огребли свою порцию воспитательных подзатыльников. После русско-японской войны была Первая Мировая, с помощью товарища Серегина выигранная Россией в самой начальной своей фазе. После Первой Мировой был мир восемнадцатого года, где суровый властитель Артанского княжества железной вооруженной рукой помог товарищу Ленину заключить с Германией почетный мир и перейти к мирному строительству, минуя Гражданскую войну. Голова у меня шла кругом, только успевай наговаривать информацию.

После восемнадцатого года был июль сорок первого, где по немецко-фашистским захватчикам гвоздили как самой изощренной магией, так и поражающими средствами цивилизации пятого уровня. Десять дней, которые потрясли мир — и блицкриг сдулся будто проколотый шарик. Никто никуда не идет, потому что некоторые вдруг умерли, а другие лежат и боятся. Потом мы посетили советские миры пятьдесят третьего, семьдесят шестого и восемьдесят пятого года, где товарищ Серегин на все деньги играл с американцами в Ред Алерт. Но все кончилось хорошо. В пятьдесят третьем году, когда еще не было межконтинентальных ракет, истребители типа «Стилет» лазерными пушками перестреляли американские бомбардировщики на полпути к советской территории, в семьдесят шестом галактический линкор «Неумолимый» нанес упреждающий удар по американским стратегическим силам, а в восемьдесят пятом влет посбивал все запущенные ракеты. При этом Меченая Тварь из восемьдесят пятого года, так и не дорвавшая до поста генсека, в замороженном виде стоит в Галерее Уродов Башни Терпения по соседству с Троцким и Пиночетом — самая подходящая компания для этого деятеля.

Но восемьдесят пятым годом наши прыжки между мирами не закончились. Сначала мы побывали в одном из миров Каменного века, где расположено прогрессорское государство Аквилония, потом посетили четыре искусственных мира, организованных так называемыми Старшими Братьями. В мире, где существует такое государство, как Югороссия, товарищ Одинцов даже провел с правителем этой страны переговоры о поставке товарных количеств так называемой укрепляющей и направляющей сыворотки — истинной панацеи, вакцины от всех болезней, продлевающей жизнь как минимум вдвое,без всякого использования магии. Мир тот технически отсталый во всем, что не касается биотехнологий, так что черпать из этого источника можно еще много чего.

После тех четырех миров, буквально вчера, мы посетили мир, где историю в момент начала Великой Отечественной Войны изменил галактический крейсер «Полярный Лис», после чего побывали еще в одном искусственном мире, подвергшемся нападению флота темных эйджел. На этом наш дранг по мирам завершился, и мы прибыли на флагманскую единицу космического флота товарища Серегина — линкор планетарного подавления «Неумолимый», находящийся в мире, который должен стать следующей целью агрессии инопланетной цивилизации. И уже тут каждому из нас вручили по двадцать пять томов репринтного издания литературно обработанных дневников товарища Серегина «Путем меча». Когда президент Путин получит всю собранную нами информацию, он чрезвычайно серьезно станет относиться ко всем предложениям и рекомендациям нашего нового союзника.

И вот сегодня тут, на «Неумолимом», неоримские девицы-лейтенантки в рамках культурного обмена позвали нас присутствовать на их танцах в главном гимнастическом зале линкора. В скором времени они снова пойдут в космическое сражение, а сегодня у них день пылкого латинского веселья. И это правильно: война войной, но жизнь-то продолжается.

Мир «Крымского Излома», 28 декабря 2023 года, 8:15 мск, околоземное космическое пространство, линкор планетарного подавления «Неумолимый», императорские апартаменты

Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский, император Четвертой Галактической Империи

Тут, как и в мире юной императрицы Ольги Владимировны, американское государство, не имея баз на европейском континенте и лишенное операционной свободы в океанах, основную ставку сделало на межконтинентальные ракеты наземного базирования. Ведь нет смысла строить дорогостоящие подводные лодки с баллистическими ракетами, если они будут потоплены еще на подходе к рубежам развертывания, или производить в большом количестве бомбардировщики, которым просто не прорваться сквозь чрезвычайно плотные рубежи противовоздушной обороны. Тем более, что ничем подобным не увлекались и в Советском Союзе. Пока действовало соглашение о Совладении, Москва ускоренно занималась мирным строительством, осваивая сумму технологий двадцать первого века, привнесенных Старшими Братьями, а когда Америка после смерти Сталина и Рузвельта все-таки взбрыкнула, обратила часть своей высокоразвитой промышленности (в частности, и ракетно-космической) на военные нужды.

Оказалось, что советские ракетные конструкторы все это время разрабатывали и испытывали ракеты двойного назначения (для высотного зондирования атмосферы или для вывода на орбиту малогабаритных спутников), и когда Соглашение о Совладении было разорвано по инициативе американской стороны, эти изделия стали основой советских стратегических ядерных сил первого поколения. А от позиционных районов легких дивизионов СЯС в Шотландии до Вашингтона всего пять с половиной тысяч километров, то есть как раз средняя дальность. Ни товарищ Сталин, ни его преемники в этом мире политически наивными людьми не были, и понимали, что любое соглашение с заокеанскими империалистами — лишь отсрочка, а отнюдь не гарантия приличного поведения наших извечных политических партнеров-оппонентов по другую сторону двух великих океанов.

Изначальное равенство экономических потенциалов противоборствующих сторон, а также то, что в Китае так и не возникло никакого маоизма, и русский с китайцем так и остались братьями навек, обусловило общую канву развития этого мира. Пока был жив Рузвельт (в этом мире умер в 1955 году) политика его «Нового Курса» умеряла алчность американских корпораций, и жить в Америке было в целом легко и приятно*. После его смерти президентом стал политик либерального толка Эдлай Стивенсон, в 1952 году баллотировавшийся в качестве вице-президента. Если Франклин Делано Рузвельт был уверен в критической важности своих реформ для дальнейшего существования Америки, то либеральное крыло Демократический партии (в нашем мире выродившееся в Клинтониану) не видело в них какой-то особенной ценности.

Примечание авторов: * Есть инфографика, что в 1960 году более 60% тридцатилетних американцев владели собственным домом, состояли в законном браке и имели детей, к 1991 году число таких молодых людей сократилось до половины, а на данный момент их только 12%. Становится понятно, кому на пользу пошли тридцать лет безраздельной американской гегемонии.

Однако сначала все было «как при дедушке», и только после выборов 1956 года, которые Стивенсон выиграл как наследник и продолжатель великого и непогрешимого ФДР, начался постепенный и почти незаметный демонтаж основ прежней политики. До разрыва Соглашения о Совладении дело дошло только в 1965 году, когда на сцену вылез кровавый «герой» сражения за Панаму генерал Эйзенхауэр. А вот Роберт Кеннеди в этом мире по отношению к президентскому посту находился в абсолютно непроходной позиции, ибо, в силу Конкордата заключенного между Ватиканом и товарищем Сталиным, каждый католик в Америке воспринимался чуть ли не как непосредственный советский агент.

И практически сразу полыхнул Карибский кризис. Диктатора Батисту с Кубы турнули еще в 1959 году, почти в те же сроки, что и в Основном Потоке, но правительство президента Стивенсона поначалу надеялось договориться с революционерами о неприкосновенности американской собственности, а когда это не получилось, ограничилось экономическим эмбарго и поддержкой программы саботажа в кубинской экономике. И если первоначально кубинская революция носила буржуазно-демократический характер, грубый американский прессинг вынудил Фиделя Кастро и его соратников обратить взгляды на Советский Союз и запросить экономической поддержки, которая и была им предоставлена без предварительных условий.

Со звериной серьезностью все завертелось уже при президенте Эйзенхауэре. Операция «Тринидад» (аналогичная случившейся в Основном Потоке высадке в Заливе Свиней) была спланирована с широким размахом*. Предполагалось, что вместе с вооруженными подразделениями «гусанос**» на Кубу высадится так называемое «Временное Правительство», которое тут же будет признано Вашингтоном и запросит самой широкой поддержки — ударами с воздуха и действиями американских военно-морских сил. Кровавая мясорубка Панамской операции еще была свежа в памяти того мира, а потому Эйзенхауэр и компания рассчитывали на то, что кубинцы испугаются и сдадутся без боя.

Примечания авторов:

* в Основном Потоке высадку в Заливе Свиней планировали как раз при Эйзенхауэре, президенту Кеннеди этот дурацкий блудняк достался «по наследству». Предполагалось, что после десантирования эмигрантской бригады на Кубе сразу полыхнет широкое контрреволюционное восстание, и американским ставленникам вынесут ключи от Гаваны на блюдечке с голубой каемочкой. Оптимисты, однако. При Кеннеди тоже много чего планировали, но перейти к воплощению этих планов так и не решились.

** Гусанос (червяки) — кубинские эмигранты, удравшие от революции и осевшие по большей части в американском штате Флорида. Нынешний американский госсекретарь Марко Рубио является потомком таких эмигрантов, и это все, что требуется знать об этом человеке.

Однако, когда в апреле 1966 года дошло до исполнения тщательно разработанных планов, оказалось, что Фидель Кастро не из пугливых, и к тому же Советский Союз с момента распада Совладения перешел к проактивной, наступательной политике на американском направлении, а не ушел в глухую оборону на достигнутых рубежах. Возню с подготовкой десантной операции на территории Гватемалы и Никарагуа советская разведка вскрыла* примерно за полгода, и тут же доложила об этом по команде. Поскольку в Кремле находился маршал Василевский, а не Хрущев (как в Основном Потоке во время Карибского Кризиса), и не прототип Брежнева, да и геополитическая обстановка была совсем другой, отреагировало советское руководство быстро и вполне определенно, без передумываний и попыток взять ход назад.

Примечание авторов: * Это планирование может быть настолько секретным, что о нем не будут знать даже в соседних кабинетах в Лэнгли и Пентагоне, однако, как только дело доходит до практической подготовки широкомасштабной операции, особенно до создания и обучения вооруженных формирований из беглых контрреволюционеров, то все тайны рассеиваются, как туман с восходом солнца. К тому же информацию советским разведорганам, в полном соответствии с действующим Конкордатом, поставляли отцы-иезуиты. А для них Латинская Америка — это дом родной.

После совещания в Кремлевских верхах, в котором, в числе прочих, принимали участие генерал Бережной, генерал Гордеев, адмирал Ларионов и комиссар госбезопасности третьего ранга Антонова, было решено заблаговременно направить к берегам Кубы с визитом дружбы мощную советскую военно-морскую эскадру, эскортирующую транспорты с «гуманитарной помощью» для Острова Свободы. Четверо Самых Старших Братьев уже состарились и вышли в запас, но были еще достаточно бодры, а потому находились в статусе Советников Верховного Главнокомандующего. Даже старенькая Нина Викторовна — это та еще чаша с соком цикуты, да и остальные в этой команде были ничуть не мягче.

И вот где-то за месяц до назначенного в Вашингтоне дня «Д» в море из европейских баз вышли советские авианосцы «Михаил Фрунзе», «Василий Чапаев» и «Адмирал Дарлан» (у Советской Франции собственная гордость), британский авианосец «Адмирал Тови», а также линкоры, крейсера, эсминцы и несколько сотен транспортных судов. Этот Советский Союз, контролирующий промышленные мощности всей Европы, в том числе и судостроительные верфи, мог себе позволить создание и содержание сильного военно-морского флота. Единственное, чего невозможно было сделать — перебросить на Кубу своим ходом истребительную авиацию. Даже у дальнего истребителя Су-21, предназначенного к длительным полетам над океаном для беспосадочного перелета между советским передовым аэродромом на Азорских островах и британской базой на Бермудах, не хватало тысячи километров дальности. Для перевозки военно-транспортными самолетами Ан-12 с отстыкованными крыльями и хвостовым оперением подходил сверхзвуковой ракетно-пушечный истребитель Миг-19.

Организация воздушного моста между европейским континентом и Кубой (с промежуточной посадкой для дозаправки на Азорских островах) с участием трехсот четырехмоторных транспортников и сборка самолетов в пунктах назначения — все это не могло остаться незамеченным в Вашингтоне, как и подготовка американцев к вторжению на Кубу для советской стороны. Самолеты U-2 (почти такие же, как в Основном Потоке) засняли суету на кубинских аэродромах вдоль и поперек. Потом на земле заработали радары и станции подсветки целей и наведения*, обеспечивающие работу истребительного авиакорпуса ОСНАЗ под командованием прославленного генерала Ивана Кожедуба, первые боеготовые советские истребители поднялись в воздух и ракетами «воздух-воздух» сбили сначала один, потом второй американский разведчик, показав, что кубинское небо отныне на надежном замке. Больше американские U-2 над Островом Свободы не летали.

Примечание авторов: * высотный потолок истребителя МИГ-19, что в Основном Потоке, что в мире «Крымского Излома», составляет около семнадцати километров, высотные разведчики летают на три-семь километров выше. Нужной досягаемостью по высоте обладают ракеты «воздух-воздух» первого поколения, но их полуактивным головкам самонаведения требуется станция подсветки. Так как истребители ПВО действуют над своей территорией, обеспечивая оборону особо важных объектов, унифицированные станции подсветки разместили на земле, где они при необходимости могли поддерживать как работу истребителей ПВО, так и первых полустационарных ЗРК среднего (С-75) и ближнего (С-125) радиуса действия.

А воздушный мост продолжал свою работу, переправляя на Кубу не только самолеты-истребители, и все что требуется для обеспечения их действий, но и другое оружие, медикаменты, а также военных инструкторов и советников, которые должны были помочь кубинскому руководству в организации обороны. Чего у советского командования не было, так это планов организации вторжения на американскую территорию, ибо дело это дурацкое и совсем не богоугодное, а еще на Кубу не завозилось ядерное оружие, хотя всего прочего было в ассортименте. Задача была защитить Остров Свободы от наглых американских посягательств, а не разжигать до небес мировой термоядерный конфликт. И американская разведка об этом знала, а потому советская операция не виделась президенту Эйзенхауэру как источник экзистенциальной угрозы.

Да и не нужно это было советскому командованию в военном смысле. К середине шестидесятых годов у Советского Союза уже имелась возможность вдоль и поперек простреливать территорию Америки межконтинентальными баллистическими ракетами. Эти изделия второго поколения с двигателями на высококипящих компонентах были способны либо запустить на низкую круговую орбиту спутник массой до восьмисот килограмм, либо забросить в любую точку Соединенных Штатов Америки термоядерную боевую часть весом в две тонны и тротиловым эквивалентом в пять мегатонн. Пока действовало Соглашение о Совладении, по всем документам это изделие проходило как легкий ракетоноситель для запуска космических аппаратов, ну а после разрыва, путем переклеивания ярлыков, оно превратилось в двухступенчатую межконтинентальную баллистическую ракету Р-16.

Однако, несмотря на все данные разведки, ни ускорить начало операции «Тринидад», ни отменить ее для вашингтонских деятелей было невозможно. Первому мешали объективные обстоятельства в виде сроков подготовки, не подлежащих урезанию, а второму — уязвленная американская гордость. Этот мир не знал ни Кореи, ни Вьетнама, да и вторая Мировая Война закончилась в нем для Америки неожиданно как обрезанная. Армады тяжелых американских бомбардировщиков не разносили вдребезги европейские и японские города, не стирали с лица земли Пхеньян и Ханой, а потому теперь недовоевавшим свое американским генералам казалось, что у себя «дома» они покажут этим наглым русским, как правильно воевать. К тому же в связи с тем, что перебрасываемая на Кубу техника сразу же рассредоточивалась и маскировалась (тоже опыт минувшей войны), американское командование значительно недооценивало боевые возможности формирующейся советской группировки.

А командовали ей бойцы с опытом, за двадцать лет, минувших с конца прошлой войны, из молодых лейтенантов и капитанов, а то и рядовых, прошедших через военные училища, превратившиеся в полковников и генералов. Не было в этом мире сокращений и урезаний вооруженных сил, не отправляли в запас офицеров и генералов с боевым опытом иначе, как по достижению предельного возраста, не пилили на металл корабли, танки и боевые самолеты только потому, что «ракеты — это теперь наше все». И, самое главное, никакая «жопа с ушами» не лапала имя предыдущего вождя своими грязными руками, не читала докладов о «культе личности» и не марала советскую идею глупыми измышлениями.

К тому же кубинское руководство, получив предупреждение, за несколько дней до назначенной американцами даты силами оперативных подразделений Управления Разведки* провело контртеррористическую операцию, накрыв в пригороде Гаваны совещание всей верхушки «пятой колонны». Прокатившая после этого по Кубе волна арестов полностью дезорганизовала деятельность противников революционной власти и сделала невозможными запланированные вашингтонскими деятелями акции саботажа и диверсий. Но хозяева кубинских холопов об этом так и не узнали до тех пор, пока не стало совсем поздно.

Примечание авторов: * Управление разведки, ДИ (DI, Dirección de Inteligencia) — кубинская спецслужба. Была создана в конце 1961 года, также известна под аббревиатурой G2 (хе дос). Первым руководителем стал один из лидеров Кубинской революции Мануэль Пиньейро Лосада, он же Рыжебородый, он же Галисиец. DI отвечает за сбор всей внешней разведки и включает шесть подразделений, разделенных на две категории: оперативные подразделения и подразделения поддержки.

Впрочем, в Вашингтоне все же решили дождаться завершения дружественного визита на Кубу советских военно-морских кораблей, в силу чего операция все откладывалась и откладывалась, потому что визитеры как-то не спешили отправляться в обратный путь, а хозяева не торопились их выпроваживать. Стоило ли торопиться пересекать океан для того, чтобы тут же разворачиваться обратно, даже не попив в гостях чаю с кубинским сахаром? Тем более что, пока продолжались торжественные мероприятия и экскурсии советских моряков по местам боевой славы кубинской революции, транспортные корабли были полностью разгружены от всего того, что Фиделю Кастро прислали добрые московские дядюшки, и загружены в обратный путь дарами кубинской земли, в первую очередь сахаром и никелевым концентратом. Покидая Кубу, советская эскадра как бы ненароком «забыла» на Острове Свободы три сотни палубных истребителей, место которых на палубах заняли надувные макеты, а в день ее отбытия случился еще один сюрприз, весьма неприятный для американской стороны: с передового аэродрома на Азорских островах на Кубу перелетели два полка бомбардировщиков-ракетоносцев морской авиации, у которых как раз хватало на это дальности. Вот тут бы Эйзенхауэру взять и отменить операцию «Тринидад», разумный вроде бы человек — но и он, и его советники уже закусили удила.

День «Д», как и в Основном Потоке, начался с попытки налета бомбардировщиков Б-26* с кубинскими опознавательными знаками на кубинские же аэродромы. Часть из них пилотировались летчиками-эмигрантами, за штурвалами других сидели пилоты американской национальной гвардии. Получилось много шума, и ничего более. Поднявшиеся в воздух советские истребители (кубинская авиация во избежание путаницы оставалась на земле) с особым цинизмом посбивали все самолеты, прилетевшие со стороны американской территории. Все же против трех 30-мм пушек МиГ-19 устаревший американский бомбардировщик в воздушном бою не более чем консервная банка. Пленных было вполне достаточно, ибо не всем членам экипажей было суждено быть разорванными на куски или сгореть в падающих машинах. Собирали «одуванчиков» местные отряды самообороны, сдавая урожай «покупателям» из Управления Разведки. При этом особенно ценились пойманные гринго, а вот свои «гусанос» шли по категории «третий сорт не брак».

Примечание авторов: * Дуглас A-26 «Инвэйдер»— американский двухмоторный средний бомбардировщик времён Второй мировой войны.В 1948—1966 годах носил обозначение B-26, что иногда приводит к путанице с таким же по обозначению и близким по назначению бомбардировщиком B-26 «Мародёр», снятом к тому времени с вооружения.

В мире Крымского Излома к моменту завершения боевых действий таких самолетов было выпущено более полутора тысяч, при значительно меньших потерях, чем в Основном Потоке. Потом, когда поршневые бомбардировщики стали стремительно устаревать, часть их передали Национальной гвардии, а остальные раскидали по разным латиноамериканским сукиным детям. Для охоты на плохо вооруженные партизанские отряды большего и не требуется. Получил свой презент из тринадцати таких самолетов первых серий и диктатор Батиста, только в борьбе с кубинской революцией они ему не очень-то и помогли.

Вот тут бы американскому командованию взяться за ум, и, раз уж эффект внезапности утрачен, не пускаться во все тяжкие, а остановить операцию, пока дело не дошло до серьезных потерь. Но Остапа, то есть Джона, уже несло. Отряд американских кораблей в составе авианосцев «Эссекс», «Боксер», «Тикондерога*», двух эсминцев, двух десантных кораблей и пяти транспортных судов подошел к территориальным водам Кубы для того, чтобы следующей ночью высадить десант в бухте Кочинос.

Примечание авторов: * в Основном Потоке на его месте находился однотипный авианосец «Шангри-Ла», но в связи с «преждевременным» окончанием второй мировой войны и заключением Соглашения о Совладении военные расходы США были резко урезаны, и «Шангри-Ла» превратился сначала в долгострой, а потом в недострой. И не заключать этого соглашения американцам тоже было нельзя.

Однако когда в безлунной полуночной тьме* десантная флотилия двинулась к входу в бухту Кочинос (авианосцы и эсминцы остались в нейтральных водах), выяснилось, что незваных гостей ждали. Целые сутки американские корабли болтались в виду берега в месте, удобном для высадки десанта, и это привлекло не самое дружественное внимание и кубинского, и советского командования. В итоге еще до захода солнца в местечко Плая-Хирон прибыл автомобиль, в котором находилась станция подсветки морских целей и аппаратура ночного видения. Сумма знаний, принесенная в этот мир из двадцать первого века, за двадцать лет была освоена полностью, и пусть не всегда эти приборы были такими компактными, как хотелось бы, свою работу они выполняли. В итоге, когда десантная флотилия вошла в территориальные воды, сообщение об этом получили на аэродроме, где базировались перелетевшие на Кубу советские морские бомбардировщики-ракетоносцы.

Примечание авторов: * В Основном Потоке американцы перенесли свою операцию с пятого на семнадцатое апреля шестьдесят первого года, то есть с полнолуния на новолуние — очевидно, для максимального эффекта внезапности.

Всепогодные и круглосуточные (воевать надо всегда, а не только когда удобно) «Морские Барсуки» всем полком в двадцать машин появились в черном ночном кубинском небе полчаса спустя. Обнаружив подсвеченные с берега корабли десанта, они последовательно выпустили в них свои ракеты с дистанции около сотни километров, то есть с рубежа в половину максимальной дальности, после чего развернулись в направлении своего аэродрома. Куба — очень маленький театр боевых действий, и таким самолетам на нем тесновато. Только взлетел, набрал пять километров, минимально необходимых для применения ракеты, выстрелил — и уже пора идти на посадку. Каждый бомбардировщик несет только одну ракету на центральном балочном держателе, и после ее запуска вынужден возвращаться на базу для перезарядки.

А дальше главную руководящую и направляющую роль взяли на себя неизбежные на море случайности. Вероятность поражения одиночной цели одной ракетой составляет примерно пятьдесят процентов. Залп из двадцати ракет давал примерно полуторную гарантию потопления всей десантной флотилии, после чего «лишние» ракеты, оставшиеся не у дел, должны были самоликвидироваться. Однако получилось гораздо интересней. Пять ракет из второй волны, потерявших свои цели, потому что те утопли и больше не отсвечивали, захватили своими головками наведения «жирные» отметки американских авианосцев, тоже попавших под подсветку, и в свободном полете никто им был не указ. А дальше в матче пошла минута овертайма.

На американской эскадре, конечно, заметили приближающуюся угрозу, и забегали ошпаренными тараканами, но поделать ничего не могли. Всем хороши авианосцы типа «Эссекс» — большие, красивые, быстрые и вместительные, нодля отражения атаки сверхзвуковыми ракетами они приспособлены не были, за что в Основном Потоке их и списали один за другим к середине семидесятых годов. Более того, в этом мире в войне на Тихом океане до применения камикадзе (самолет-снаряд «Ока» — это тоже ПКР, только с живой, а не электронной системой самонаведения) дело так и не дошло. Поэтому у американских моряков отсутствовали наработки по отражению таких атак, а система постановки зенитного огня была рассчитана на то, чтобы отпугнуть и сбить с курса атакующие самолеты, а не перестрелять их все до одного. Крылатые ракеты пугаться не умеют по определению, да и скорость сближения с целью у них была такой, что расчеты зенитных установок банально не успевали занять места по боевому расписанию. Да и не на войну шли эти простые американские парни, а на демонстрационную операцию, когда они будут стоять на горизонте, пугая кубинские власти своей мощью, а всю грязную и тяжелую работу сделают бравые «гусанос». Однако все пошло совсем не так.

В «Тикондерогу» ударили две ракеты, и по одной попали в «Эссекс» и «Боксер». Для таких крупных целей, как авианосцы, вероятность поражения оказалась значительно больше пятидесяти процентов. «Тикондерога», получивший в один борт два удара фугасно-кумулятивными боеголовками массой в девятьсот килограмм, завалился на бок, одновременно быстро погружаясь. При глубинах в этом месте порядка семисот метров быть ему в будущем еще одной достопримечательностью для туристов-экстремалов, вроде «Титаника». Два других авианосца тонуть пока не собирались, но получили тяжелые повреждения, накренились, а потому не могли выпускать самолеты, не говоря уже о том, что на них разгорались пожары. Если огонь доберется до хранилищ авиационного топлива и боезапаса, будет знатный фейерверк.

Поскольку ничего подобного не планировалось и не предусматривалось, на советской стороне от подобной неожиданности очешуели не меньше, чем на американской. Эскалация вышла на пятьсот баллов. Однако решение в Москве было принято быстро. Весь личный состав советских экспедиционных сил на Кубе подняли по тревоге, а на позициях баллистических ракет* в Западной Европе и на Южном Урале началась заправка изделий топливом и окислителем**. Вывезли на байконурский старт и дурынду ракетоносителя «Союз» с установленным на нем космическим кораблем. Отступать было поздно, да и невозможно.

Примечания авторов:

* Ракеты средней дальности (5.500 км) из позиционных районов в Ирландии и Шотландии накрывают северо-восточный угол США, включая Детройт, Питтсбург, Вашингтон и ГМВБ ВМС США в Норфолке, то есть все самое вкусное. Межконтинентальные ракеты с дальностью 11.000–13.000 километров из глубины советской территории кроют всю территорию Северной Америки вдоль и поперек.

**первые ракеты на высококипящих компонентах, в которых вместо жидкого кислорода использовалась смесь тетраоксида азота и азотной кислоты, могли храниться в заправленном состоянии не более тридцати дней. Второе поколение таких ракет, до которого тот мир к моменту Карибского Кризиса еще не дожил, использует чистый тетраоксид азота, который позволяет хранить ракету в заправленном состоянии весь срок ее службы. Но в жидком виде при атмосферном давлении это вещество может находиться только в узком диапазоне температур от −11 до 21 градуса Цельсия, поэтому в зависимости от наружных условий ракету требуется либо подогревать, либо охлаждать.

В Вашингтоне от такого поворота событий сначала испытали шок, потом ярость. Таким циничным способом их не имели уже почти четверть века, с самого Перл-Харбора. Лично президент Эйзенхауэр отдал приказ воздушными бомбардировками стереть Кубу с карты мира и заодно наказать этих наглых русских. Однако, поскольку Соглашение о Совладении было разорвано только год назад, гонка вооружений была в самом начале, поэтому все, что американские ВВС смогли выставить на поле боя, это три сотни Б-29 последних серий, модернизированных до уровня Б-50, и полсотни Б-52, до прошлого года производившихся в весьма скромных количествах. На Кубу до прибытия туда ограниченного контингента советских войск это бомбардировочной группировки хватило бы с лихвой, и остались бы от кубинских городов только дымящиеся руины, как во время оно было в Панаме. Истребители, причем поршневые, времен прошлой войны, в ВВС Кубы можно было пересчитать по пальцам рук.

Ну и, конечно, к бомбардировщикам Пентагон выделил истребительное прикрытие, куда же без него. О сбитых U-2 и Б-26 там помнили, а потому послали в сопровождение своей армады целых полсотни истребителей F-4 «Фантом», все — что нашлось в составе ВВС. Основной армейский истребитель F-84 «Тандерстрик» массово пошел под списание за год до этих событий из-за обнаружившейся коррозии тяг управления, а замену ему серийно не производили по причине того, что Советский Союз не имел флота стратегических бомбардировщиков, а также потому, что у США отсутствовало непосредственное соприкосновение с равновеликим вероятным противником (бомбить Колумбию, Панаму или Гондурас, если они решат сбросить иго гринго, можно и без истребительного прикрытия). Еще где-то три сотни «Фантомов» морской авиации имелись в составе авиагрупп авианосцев, но задействовать их в этой операции не представлялось возможным из-за извечных местнических противоречий между командованием ВВС и ВМС.

После того, как Советы укрепились на Кубе, все, конечно, забегают, а пока деятели в Вашингтоне думали, что сойдет и так, потому что предполагаемая численность советских истребителей на Острове Свободы американской разведкой оценивалась всего в двадцать-сорок машин. Дело в том, что советская пропаганда делала основной упор на поставки гуманитарных грузов — в первую очередь, медикаментов и перевязочных материалов, от которых Куба была отрезана после объявления американского экономического эмбарго. Это была и святая истинная правда (так как такие грузы тоже присутствовали), и в то же время дезинформация (потому что основное место в поставках занимало все же вооружение). Так что скрыть факт переброски на Кубу вооружений и авиации у советского командования не получилось, однако объемы поставок в отчетах ЦРУ оказались сильно заниженными. Впрочем, янки сами придумали себе такую судьбу, когда разрывали Соглашение о Совладении.

И вот, когда навстречу американской бомбардировочной армаде начали взлетать сотни реактивных истребителей, в состояние шока впали уже американские летчики: оказалось, что воевать тут нужно по-взрослому, без всяких скидок на слабосильность и техническую отсталость противника. К тому же одновременно со взлетом истребителей ПВО на берегу включились радары, станции подсветки и постановки помех полуактивным головкам наведения ракет AIM-7E «Sparrow III» — основному оружию «Фантомов» в воздушном бою при стрельбе «лоб в лоб». Даже без постороннего вмешательства эти ракеты обладали весьма низкой точностью (вероятность поражения цели при одиночном пуске не превышала десяти процентов), и частенько их жертвами становились свои же самолеты. При этом ракеты с инфракрасными головками самонаведения годились только при стрельбе по вражескому самолету вдогон, ибо наводились они на раскаленное сопло реактивного двигателя.

Бойня получилась страшная. МИГи, сблизившись с американской бомбардировочной армадой на дистанцию уверенного поражения цели, в несколько волн выпустили свои ракеты, после чего агрессивно полезли в ближний маневренный бой. Ракетные залпы не только выбили из строя примерно сотню бомбардировщиков (включая и тех, что, получив тяжелые, но не смертельные повреждения, сбросили бомбы в море и повернули назад), но и заставили формацию смешать свои оборонительные порядки, после чего каждый американский экипаж дрался с кровожадными красноголовыми сам за себя. При этом ракеты, все-таки выпускаемые «Фантомами», чаще всего уходили в молоко, а иногда, теряя из виду энергично маневрирующие МИГи, наводились на американские бомбардировщики, упрямо тянувшие к Гаване по прямой. Потери в этом сражении несли обе стороны, но только советские пилоты уже чувствовали вкус победы, а американские находились на грани отчаяния. Красноголовые были повсюду, а американские самолеты падали с неба один за другим.

К тому моменту, когда, расстреляв боекомплект, истребители авиакорпуса ОСНАЗ начали выходить из боя, к месту воздушного сражения подходила вторая волна МИГов, на этот раз окрашенных в серо-голубую расцветку морской авиации. Это явление было подобно удару оглоблей по хребту верблюда, и так уже изнемогающего от тяжкого груза. Завидев свежего противника, настроенного на продолжение банкета, американские бомбардировщики стали массово вываливать груз в море и разворачиваться на обратные курс, форсируя моторы. За ними никто не гнался, ибо задача предотвратить варварскую бомбардировку кубинской столицы была выполнена.

Из трех сотен Б-29/50 на аэродромы вернулось семьдесят, из пятидесяти Б-52 — пятнадцать, «Фантомы» сгорели в собачьей свалке в полном составе, ибо в ближнем бою не обладали живучестью тяжелых бомбардировщиков. Три 30-мм пушки МИГа водном пакете — это тот еще резак по металлу. С советской стороны истребительный авиакорпус ОСНАЗ из четырехсот восьмидесяти машин потерял пятьдесят две, истребители морской авиации в бой не вступали, а потому обошлись без потерь. В море под зоной воздушного сражения действовали быстроходные катера сил кубинской самообороны и СВП советской морской пехоты, вытащившие из воды двести с лишним американцев и тридцать два советских пилота. В числе тех двадцати советских парней, что погибли, спасая жителей Гаваны от опустошительной бомбежки, был и старший лейтенант Иван Бережной. Вечна слава и такая же память.

Но на этом еще ничего не закончилось. Потерпев поражение в воздухе, президент Эйзенхауэр потянулся за ядерной дубиной. В Основном Потоке американцы ракеты с дальностью стрельбы в пять тысяч километров не разрабатывали за ненадобностью, а тут такое одноступенчатое изделие, Атлас-1, работающее на паре керосин — жидкий кислород, у янки имелось. Из позиционного района на Аляске такие ракеты поражали советский Дальний Восток северо-восточнее линии Чита-Харбин-Владивосток-Токио, а из позиционного района на Ньюфаундленде под удар попадала вся Западная и Восточная Европа северо-западнее линии Ленинград-Минск-Львов-Белград-Неаполь-Палермо. И оттуда же, кстати, можно нанести ядерный удар по Кубе. Ракета Атлас-2 уже межконтинентальная, с дальностью до десяти тысяч километров, базировалась в тех позиционных районах на Среднем Западе США, что и в Основном Потоке. И то, и другое изделие хранилось горизонтально в «сухом» виде в чем-то наподобие бетонированных блиндажей со сдвижными бронированными крышами, и в вертикальное положение на стартовый стол для заправки и последующего запуски поднималось непосредственно перед применением. Полный цикл предстартовой подготовки — больше суток, что говорит о том, что предназначались такие ракеты для нанесения первого внезапного ядерного удара, а отнюдь не для ответа на аналогичную агрессию противника.

Причем, в отличие от советских ракет, имеющих двойное (военно-гражданское) назначение, американцы в нарушении Соглашения о Совладении разрабатывали ракеты именно для боевого применения. Началось все как раз после смерти президента Рузвельта, а закончилось разрывом всех договоренностей и переходом к неприкрытой эскалации враждебности: «красная угроза», «русские идут» и все такое. Только вот товарищ Сталин и его преемники в этом мире были людьми злыми и недоверчивыми, да и Старшие Братья поведали о том, как обстояли дела в Основном Потоке, поэтому подобного американского коварства ждали и к нему готовились, чтобы в решающий момент не остаться безоружными.

Поэтому и реакция советского руководства на американские планы в отношении Кубы была такой резкой и бескомпромиссной. Северо-восточнее Гаваны еще крутилась смертельная воздушная карусель, а с Байконура в небо на столбе огня ушел космический корабль «Алмаз-3» — по сути орбитальный наблюдательный и командный пункт управления глобальным конфликтом. Именно с его борта было обнаружено нездоровое шевеление на ньюфаундлендском позиционном районе. Три бункера-хранилища ракет средней дальности были вскрыты, а находившиеся в них «Атласы» установлены на пусковые столы. На подготовку к нападению на Советский Союз это походило мало, зато ядерный удар по Кубе прогнозировался со стопроцентной вероятностью.

Решение в Москве приняли молниеносно. Обычно, чтобы остановить зарвавшегося бандита, первый выстрел делают в воздух, второй — по ногам, и только третий — на поражение. Поскольку ракеты в советских позиционных районах стояли заправленными и готовыми для применения, был отдан приказ на запуск ракеты средней дальности из Шотландского позиционного района, с подрывом полуторамегатонной боеголовки так называемого высотного электромагнитного типа на высоте пятисот километров над городом Оттава. Ракета стартовала, подлетное время восемь минут.

Все точно так же, как в мире императрицы Ольги Владимировны, где таким способом удалось остановить затянувшуюся Трансокеанскую войну. В этом мире дальнейшую эскалацию с выходом на прямое военное противостояние удалось не остановить, а предотвратить, каких-либо дополнительных действий для этого не потребовалось. В Вашингтоне, и вообще на всем Восточном побережье, погас свет, вышли из строя телефонные линии, а также к чертям собачьим перегорела вся электроника — от ламповых* и транзисторных радиоприемников до первых компьютеров, и этого хватило, чтобы президент Эйзенхауэр остыл до температуры замерзания. Любой другой противник, в том числе и он сам, после такого оглушающего воздействия нанес бы удар на поражение, вбивая в прах американские города, но советское руководство не было одержимо массовыми убийствами, а потому воздержалось от подобных действий.

Примечание авторов: * считается, что ламповая аппаратура, в отличие от полупроводниковой, не подвержена эффекту электромагнитного импульса, но это не совсем так. Уязвимым элементом в ней являются катушки индуктивности.

На последующих переговорах в Рейкьявике (единственная нейтральная площадка в шаговой доступности) советская делегация даже не стала извиняться за нечаянно утопленный авианосец. Вся ответственность за это и последующие события была возложена на людей, спланировавших и осуществивших операцию «Тринидад» и продолжавших стоять на своем даже тогда, когда размах маятника эскалации далеко вышел за всякие разумные пределы. Размещая свои вооруженные силы на Кубе, Советский Союз желал защитить кубинский народ от грубого вооруженного иностранного вмешательства и не ставил цель нападать на Америку с кубинской территории — подобное развитие событий исключено. Отныне у себя дома американцы могут жить, как им нравится, но любое их вторжение в зону советских интересов вызовет мгновенный вооруженный ответ. При этом Советский Союз не признает доктрину Монро и не берет на себя никаких обязательств на тот случай, если еще какая-нибудь из латиноамериканских стран скинет с себя иго гринго. Единственное, что можно обещать — территории таких стран не будут использоваться для подготовки нападения на Соединенные Штаты. На том и разошлись. Так начиналась эпоха Горячего Мира.

С тех пор прошло больше полувека, но «на земле» почти ничего не изменилось, за исключением того, из американского Заднего Двора выпадала одна страна за другой, а зона непосредственного влияния Вашингтона постоянно съеживалась. Сейчас, несмотря на то, что Советский Союз строго придерживается правила неразмещения наступательного потенциала за пределами своих границ, Соединенные Штаты Америки чувствуют себя осажденной крепостью, пик могущества которой далеко в прошлом. Оппоненты по ту сторону трех великих океанов живут сыто, привольно и безопасно, а американцы ради поддержания своего наступательного потенциала вынуждены затягивать пояса, ведь это видится им единственной гарантией сохранения привычного образа жизни.

Данные орбитального психосканирования говорят о том, что американская элита испытывает ощущение бессилия что-либо изменить, а потому полна лютой мстительной злобы и транслирует это чувство в массы при помощи пропаганды. Мол, если что не так, придут злые русские большевики и загонят всех в колхозы. Капитал, запертый в четырех стенах, лишен возможности расширяться, а потому в периоды регулярно случающихся кризисов пожирает сам себя. А с момента первого появления нашего линкора в небесах этого мира ко всем прочим негативным чувствам элитных американцев добавилось тоскливое ощущение животного ужаса перед неминуемым возмездием.

К сожалению, нам пока не удалось идентифицировать признаки присутствия миссии клана Наблюдателей, но что она есть, это несомненно. Приближающийся к этому миру флот вторжения эйджел свидетельствует о том с неопровержимой точностью. Не первый раз в человеческой истории люди продают свое первородство за бусы и миску чечевичной похлебки. Как и в мире императрицы Ольги Владимировны, американское государство в любой удобный момент готово нанести уничтожающий удар по территории Советского Союза, и это обстоятельство вынуждает меня действовать с непреклонной решимостью. Гнойник, переполненный чувством зависти, алчности, страха и злобы, должен быть вскрыт и тщательно вычищен, иначе недалеко до беды.

Расположение все позиционных районов ракет, хранилищ ядерного оружия, пунктов управления и связи выявлено с достоверной точностью. Осталось отдать приказ — и ничего в Америке этого мира больше не будет так, как прежде. И это правильно. Dxi! Я так решил.

Мир «Крымского Излома», 29 декабря 2023 года, 12:05 мск, околоземное космическое пространство, линкор планетарного подавления «Неумолимый», главный командный центр

Патриотическая журналистка из мира «Врат Войны» Марина Андреевна Максимова-Шульц, внештатный корреспондент «Красной Звезды» и некоторых других государственных СМИ по обе стороны Врат

Сегодня вместе с делегациями от других миров нас позвали присутствовать в главном командном центре линкора во время проведения операции по ликвидации государственности местных Соединенных Штатов Америки. Вот так, ни больше, ни меньше — ликвидация государственности. Впрочем, я со своим жизненным опытом не пролью по такому поводу ни одной слезинки. Америка, что в нашем мире, что в любом другом — та еще чума пополам с геморроем, и если ее не станет, то лучше будет всем, в том числе и простым американцам, из которых перестанут выжимать все соки алчные корпорации. Тут, в этом мире, Советский Союз не рухнул под тяжестью глупостей, совершенных его элитой, и девяносто первый год ничем не выделяется из ряда прочих годов, отчего я исхожу волнами белой зависти. Нам бы такое счастье — жить в сильной независимой стране, на которую враги боятся даже косо посмотреть, так как это чревато смертельными неприятностями.

Местный Советский Союз превосходит своего единственного оппонента по части технологического развития, промышленной мощью и объемом природных ресурсов, к тому же у него немало союзников, к которым он относится по-братски, а не стремится раздеть младшего партнера до трусов, а потом сдать на бойню. Как это было в нашем мире, я помню прекрасно. Сначала американские эмиссары безумными мартышками скакали по всей Восточной Европе, сколачивая для войны против России так называемый «Альянс вне НАТО», а когда ставка не выгорела, подстрекатели благополучно смылись к себе за океан, оставив своих сателлитов самостоятельно расхлебывать заваренную кашу. Сказать честно, если товарищ Серегин решит ликвидировать Америку нашего мира, я буду только рада. Главное, что во время его спецопераций типа «День Гнева» почти не страдает мирное население. Какие-то жертвы могут произойти только случайно, если кто-нибудь из гражданских американцев окажется в непосредственной близости к вражеским стратегическим объектам и попадет под воздействие весьма неизбирательного и негуманного галактического оружия.

Спокойно к предстоящей операции относится и товарищ Одинцов: видал он эту Америку в любом мире в гробу и белых тапках; согласен с ним и полковник Погорелов, а вот гражданин Севастьянов стоит, поджав губы. Происходящее ему активно не нравится, ибо птенцов МГИМо у нас воспитывают в духе низкопоклонства перед Западом. Такая уж в этом заведении сложилась традиция за последние полвека или даже более. Но ни возразить, ни протестовать он не смеет. Тут такого просто не поймут. Спорить с местным Хозяином, конечно, можно, но только если владеешь вопросом лучше него, а не просто размахиваешь направо и налево своими заблуждениями и предубеждениями. Я, например, в таком случае предпочту постоять в сторонке, наслаждаясь красотой аргументов, ибо у меня, конечно, есть свое мнение, но высказывать его в присутствии товарища Серегина я бы поостереглась, ибо жизненный опыт у него побольше, чем у меня, а мотивы действий вызывают самое горячее одобрение.

Сейчас я жалею только о том, что в своем стиле не могу поязвить ни над каганом Баяном, ни над Батыем, ни даже над Лжедмитрием с Мариной Мнишек. Первые двое необратимо мертвы, и язвят сейчас над ними уже черти в аду, а Лжедмитрия, то есть Василия Романова, с его польской цацой, Защитник Земли Русской загнал в голом виде на необитаемый остров в доисторическом мире и постарался забыть, где это находится. Может, и породят эти двое какой-нибудь новый народ, а может, и нет, но, по крайней мере, если вспомнить, как они кончили в нашем мире, то получается, что поступил с ними господин Специальный Исполнительный Агент Творца Всего Сущего еще очень гуманно. Всех остальных бывших противников, кроме покойника Гитлера, товарищ Серегин обратил в своих вассалов и союзников, и язвить теперь над ними теперь нельзя: не стоит поминать прошлое тому, кто начал новую жизнь.

Однако мысль взять серию интервью у великих деятелей прошлого, находящихся в контакте с товарищем Серегиным, захватила мою журналистскую натуру. Подумать только: какое богатство исторического материала, какие громкие имена: Евпатий Коловрат, Александр Невский,король Генрих Наваррский, Петр Басманов, патриарх Иов, митрополит Гермоген… А еще Петр Второй, который на самом деле Первый — вот с кем особенно хотелось бы поговорить. С этого монарха началась по сей день длящаяся эпоха, в которой Россия считается часть Европы. А еще разных собак на него понавесили не меньше, чем на Ленина или Сталина. Ведь он тоже был революционером, хоть и особенного, монархического, толка. Брил бороды и рубил головы, и никто ему был не указ.

В девятнадцатом веке среди моих возможных звездных собеседников в шаговой доступности имеются Наполеон Бонапарт, фельдмаршал Кутузов, генерал Багратион, царь Александр Второй Освободитель, адмирал Нахимов… А также Карл Маркс и Фридрих Энгельс. Эта сладкая парочка основоположников всего революционного тоже вызывает у меня интерес. Именно они, сами никого не свергнувшие и ничего не построившие, проложили тот путь, по которому история шла весь двадцатый век. Товарищ Серегин и знающие люди в его окружении считают, что непререкаемые истины в их учении были перемешаны с мертворожденными догмами, унаследованными от утопического социализма, а отдельные положения их теории имели только частичное значение, потому что в одних условиях они работали, а в других нет. Интересно было бы узнать их мнение по поводу событий истории двадцатого века, в том числе о тех, что не были предусмотрены их теорией или яростно ею отрицались. Темная, отсталая и реакционная Россия вдруг превратилась в оплот всего светлого и социально прогрессивного, а просвещенная Европа чуть было не погрузила весь мир в тысячелетний ужас. Я сама была тому свидетелем, и видела, что виновен в том кошмаре не отдельно взятый Гитлер, будь он хоть три раза демоном, и даже не поддавшаяся его чарам Германия. Нет, это вся Европа в коллективном экстазе пошла походом на восток за поместьями и послушными славянскими рабами. И у нас в двадцать первом веке было то же самое. Америка только указала пальцем — и началось. Нет европейцам за это прощения, как бы они ни каялись и ни молили о пощаде.

Еще я хотела бы взять интервью у героев обороны Порт-Артура генерала Кондратенко и адмирал фон Эссена, двух товарищей Лениных, Дзержинского, Фрунзе, восьми товарищей Сталиных в ассортименте от самого молодого, до самого старого, товарища Брежнева и так далее. В частном порядке я тут уже кое с кем пообщалась, но интервью из этих разговоров делать будет совершенно неприлично, потому что велись они под обещание «не для прессы». А я девушка честная, свое слово держу всегда. За разрешением взять интервью у того или иного исторического деятеля, как я понимаю, следует обращаться к товарищу Серегину, и делать это лучше не напрямую, а через нашего начальника Павла Павловича Одинцова. Впрочем, сейчас подходить к временному шефу будет неправильно, так что остается лишь стоять, наблюдать за происходящим и слушать командира «Неумолимого» адмирала Ларионова, который во всех деталях рассказывает членам дружественных делегаций, что и для чего делается.

Вот из ангаров линкора стартуют бомбардировщики «Каракурт», истребители прикрытия «Стилет» и десантные транспорты «Святогор». Нет, до высадки наземных войск на начальном этапе операции дело пока не дошло, в трюмах больших транспортов находятся атмосферные штурмовики типа «Шершень». Не везде уместны уничтожающие удары с орбиты и испепеляющая все мощь плазменных пушек «Каракуртов». Иногда нужно действовать не так брутально, и тогда в дело идут бронированные флаеры огневой поддержки десанта, налетая на цели роями разъяренных ос. Авиагруппа «Неумолимого» собиралась навалиться на позиционные районы ракет средней дальности и аэродромы противника на Аляске и Ньюфаундленде, а сам линкор мрачной громадой завис над американским Средним Западом, нацелившись на шахты межконтинентальных ракет.

Там, внизу, на Североамериканском континенте даже не поняли, что за ними уже идут, потому что стартовавшие аппараты прикрыты маскировочным полем. А если бы и поняли, то ничего не смогли бы предпринять, поскольку сильно уступают в классе космической цивилизации пятого уровня. Однако нет, из районов размещения систем противовоздушной и противокосмической обороны, пробивая сплошной облачный слой, начали стартовать ракеты, нацелившись на снижающиеся аппараты из авиагруппы «Неумолимого». Вот так, оказалось, что даже галактические системы маскировки не могут быть идеальными. И тут же заработали системы дальней самообороны «Неумолимого», влет сшибая стремительно разгоняющиеся американские противоракеты.

Адмирал Ларионов сказал, что, вероятнее всего, вражеские системы обнаружения засекли плазменные хвосты, что потянулись за «Каракуртами» и «Святогорами», входящими в атмосферу на гиперзвуковых скоростях. И решение на противодействие в условиях Горячего Мира принималось не в Вашингтоне, где еще все спят, а командирами батарей на боевом дежурстве. Впрочем, и на советской стороне эта систему устроена аналогично: расчеты оборонительных систем сначала метко стреляют, и только потом смотрят, в кого. Впрочем, местной Америке такая оперативность не помогла. Первую волну противоракет сбили лазеры линкора, а потом атакующие аппараты ушли ниже горизонта обнаружения и сбросили скорость, после чего янки больше не видели, куда и в кого стрелять.

И тогда же «Неумолимый» ударил вихревыми гравитационными орудиями главного калибра по шахтам межконтинентальных баллистических ракет. Сияющие лучи прорезали атмосферу, насквозь прожгли облака и достали ракеты, казалось, надежно защищенные толстым слоем стали и бетона. Адмирал Ларионов объяснил, что гравитационному лучу, как и обычной силе притяжения, безразлична толщина броневой защиты. Он воздействует на материальные объекты на всем своем протяжении, ослабевая пропорционально квадрату расстояния. С одинаковым равнодушием он заставляет двигаться молекулы воздуха, вызывая их разогрев и свечение, перемалывает хрупкую человеческую плоть, электронные компоненты и корпусные конструкции ракет, превращая их в мелкое металлическое крошево, будто пропущенное через мясорубку. Впрочем, при этом тоже возникают силы трения, разогревающие содержимое ракетной шахты до температуры воспламенения ракетного топлива, и нужно для этого каких-то долей секунды, после чего автоматика переносит огонь на следующую цель.

Наблюдая вспыхивающие на голографическом экране яркие точки, я понимаю, что для «Неумолимого» в считанные минуты уничтожить вражеский стратегический потенциал — задача не просто возможная, но и вполне себе рутинная. Если было бы желание, то территорию Северной Америки можно было бы перепахать вдоль и поперек, вызывая страшные разрушения и человеческие жертвы. Но у товарища Серегина такого желания нет, так что подавляющее большинство американских граждан при ликвидации их государства отделаются легким испугом. Такой уж это человек и одновременно младший архангел. При мне он ни разу не показывал своей внутренней сущности, но знающие люди рассказывали разное… Мороз по коже.

Но суровый, до зубов вооруженный, Бич Божий — это только одна сторона медали. Вчера наша делегация побывала в мире-метрополии Галактической империи товарища Серегина и ознакомилась с самым шокирующим вариантом человеческой истории. Тамошние обитательницы, выращенные в репродукционных лагерях, как скот на пищу злобному демону, были спасены и обращены обратно в людей, и нет любви, нежности и заботы больше, чем те, что новоявленный император испытывает в отношении этих несчастных девочек, девушек и женщин. То есть они были несчастными прежде, но теперь, когда младшие стали его приемными дочерями, а старшие названными сестрами, ни в одном мире нет никого счастливее этих созданий. Все в созданном им государстве нацелено на то, чтобы бывшие жертвы жуткой потусторонней сущности превратились в ответственных полезных членов общества, и они отвечают своему приемному отцу и названному старшему брату самой искренней преданностью, любовью и обожанием. Сам лично этот человек довольствуется малым, а вот своим людям стремится дать все, что возможно — лучшее воспитание и образование, лучших командиров, лучшую медицину, и так далее. А если какой-то мерзавец обидит хоть одну из его подопечных, то жить будет очень недолго, но интересно. Вендетта Божьего Бича — это воистину страшно.

Впрочем, такое же отношение товарищ Серегин проявляет ко всем, кто волей или неволей оказался вовлечен в его орбиту. Неважно, кто это: бойцовые, рабочие и мясные остроухие из проклятого мира Содома, их подрастающий молодняк, солдаты из запропастившихся в тартарары воинских частей или приставшие к армии Божьего Бича жертвы различных исторических катаклизмов — все они чувствуют себя частью большой и дружной семьи, в которой не злословят, не предают, не бьют в спину и всегда говорят только правду. Сказать честно, от вида такого монолитного единства людей самых разных рас, национальностей и временных периодов происхождения я застываю в недоумении и восхищении. Наш Владимир Владимирович тоже неплох, и как человек, и как президент, но до таких высот единения лидера со своим народом ему далеко.

А еще мне кажется, что Бич Божий, несмотря на всю свою грозную славу, не умеет по-настоящему ненавидеть. Конечно, встречая на своем пути какого-нибудь злобного негодяя, он стремится вычеркнуть того из жизни человечества, да только в этом нет ни капли ненависти или ожесточения. Убивает при этом он очень редко, чаще ссылает в далекие дали, как незадачливого Лжедмитрия, или ставит в замороженном виде к себе в Галерею Уродов, как Троцкого или Горбачева. А то вдруг потребуется допросить кого-нибудь из злодеев прошлых времен по вновь открывшимся обстоятельствам, а из ада выдачи уже нет.

И никогда этот человек не дает воли мстительным рефлексам, не унижает повергнутого врага и не издевается над ним, а только лишь сурово и беспристрастно зачитывает свой приговор, и затем приводит его в исполнение. А иногда, если в деле есть смягчающие обстоятельства, а оппонент оказывается небезнадежен по части человеческих качеств, ему предлагают перейти на сторону добра и принести все положенные клятвы. Наполеон Бонапарт, британская королева Виктория, две версии кайзера Вильгельма, а также иные прочие тому живые свидетели.

Вот и сейчас, когда вражеские стратегические ядерные силы уничтожены, а «Каракурты» и «Шершни» заканчивают пинать позиционные районы ракет средней дальности и передовые аэродромы на Аляске и Ньюфаундленде, для местных американских деятелей в Вашингтоне приближается момент, когда им придется выслушать свои вины и узнать волю победившего их Бича Божьего. И в том, что эти вины есть, никто не сомневается: такое уж это государство — Соединенные Штаты Америки, и таким оно было всегда, от основания и до видимого уже невооруженным глазом конца.

Мир «Крымского Излома», 29 декабря 2023 года, 8:05, Вашингтон, Белый Дом, пустой Овальный Кабинет

Дурацких вопросов «А нас-то за шо?» истеблишмент в Вашингтоне не задавал даже риторически, ибо все про себя прекрасно понимал. Великий двухпартийный консенсус требовал от американской элиты, чтобы она до последнего американца сражалась с мировым коммунизмом и великорусским гегемонизмом. Была в этой истерике изрядная толика влияния известных своей русофобией банкирских кланов Шиффов, Кунов и Леебов, во время оно сначала профинансировавших войну с Россией японского микадо, а потом отправивших в кипящий революционный Петербург месье Троцкого со специальной миссией. И они же, действуя из принципа «чем хуже, тем лучше», подтолкнули приход к власти Гитлера, а потом вливали миллионы долларов в германскую военную промышленность. Перед тем, как бросить Третий Рейх в решающую схватку с мировым большевизмом, его следовало немного подкормить. И никаких чувств в отношении своего же собственного страдающего народа эти люди не испытывали. Главным было отправить Германию в завоевательный поход на Восток, а дальше будет видно. И та же политика проводилась в отношении Императорской Японии. Самураи должны были развивать свою экспансию в северном*, а не южном направлении.

Примечание авторов: * давить Японскую империю санкциями, обрубая экономические связи, Америка начала после того, как та отжала у побежденной и обессиленной Франции Вьетнам, Камбоджу и Лаос, что означало дальнейшее продвижение на юг в сторону британских, американских (Филиппины) и голландских колоний. Кстати, американский посол Соммервил Пикни Так сидел в Виши до самой оккупации в 1942 году юга Франции германскими войсками, был интернирован и почти сразу же репатриирован обратно в Штаты.

Если первая операция прошла удачно (Российская империя была побеждена и унижена, что предопределило ее дальнейшее скольжение в пропасть), то все остальное не задалось. Лева Бронштейн после первых успехов потерпел сокрушительное поражение от своего главного оппонента и был вынужден бежать из Советской России, на глазах превращавшейся в Красную Империю. Гитлер тоже, прежде чем рвануть в Дранг нах Остен, полностью разорил демократическую Европу и изрядно перепугал британского льва, да и японские самураи делали не то, что от них требовалось, а что захочется. Если в Основном Потоке в итоге всех пертурбаций Америка все же получила вожделенную мировую гегемонию, то в этом мире дальнейшая история вызывала у этих людей только лютый зубовный скрежет. Все пошло не так, как они хотели бы, и ход событий только отдалял их от конечной цели.

Принцип неразмещения наступательного потенциала за пределами границ Большого* Советского Союза соблюдался Москвой неукоснительно, но легче от этого американскому государству не становилось. Вашингтонские деятели своих главных оппонентов из противоположного лагеря мерили по себе. Уж они бы в похожей ситуации развернулись во всю ширь, окружая главного противника цепью из ракетно-ядерных баз и аэродромов стратегической авиации. Как известно, иногда вымышленная опасность может показаться страшнее настоящей, тем более что подобные настроения активно подогревали лоббисты военно-промышленного комплекса, порядком исхудавшего за время действия Соглашения о Совладении. Наступивший Горячий Мир и связанная с ним гонка вооружений сулили им барыши, невиданные с момента окончания Второй Мировой Войны. Впрочем, были в этой истории для американской стороны и негативные нюансы.

Примечание авторов: * Большой Советский Союз — это непосредственно СССР, включая страны континентальной Европы и Корею, плюс ассоциированные члены Британия и Япония, сохраняющие у себя конституционные монархии.

Разрыв Соглашения о Совладении и последовавший за ним Карибский кризис тяжким молотом ударили по всему прочему американскому бизнесу, разом лишившемуся гарантированного рынка сбыта. Кроме того, никаких Бреттон-Вудских соглашений в этом мире не заключалось, их заменяли валютные статьи Соглашения о Совладении, определяющие взаимную стабильность курса в паре «рубль-доллар». Нет Совладения, нет и гарантии оборота долларов да пределами национальных границ. На середину сороковых годов американская промышленность составляла половину от общемировой, к моменту смерти Рузвельта этот показатель составил уже сорок процентов, а на дату прихода к власти президента Эйзенхауэра упал до тридцати пяти процентов. Шанс развиваться в том же темпе, что советская зона влияния, Америка этого мира использовать не смогла или не захотела. Собственно, в Основном Потоке было то же самое, только там Соединенные Штаты были мировым гегемоном, а в этом мире чаша сия их миновала, поэтому вместо выраженной деиндустриализации (пресловутый Ржавый Пояс) случилось отставание в темпе.

Частнособственнические инстинкты американского бизнеса требуют получение максимальной прибыли при минимальных затратах, и первой жертвой при урезании расходов становятся научно-исследовательские и опытно-конструкторские разработки. Когда на дворе Холодная Война или Горячий Мир, сопровождающиеся гонкой вооружений, в НИОКР вкладывается американское государство, а потом полученные наработки из военной промышленности мигрируют в гражданскую. Но если Америка достигла Гегемонии или находится в состоянии Совладения, исключающего конфликтное поведение, государственные расходы по этим статьям стремятся к нулю. Именно по причине нарастающего технологического отставания президент Эдлай Стивенсон медлил с разрывом сложившейся при Рузвельте системы отношений с Советским Союзом, и лишь старина Айк (Эйзенхауэр) рубанул с солдатской прямотой так, что только щепки полетели.

И тогда же, сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее, у Соединенных Штатов стало падать золотое содержание доллара и расти внутренний государственный долг. Другой возможности финансировать гонку вооружений и обеспечивать прибыли военно-промышленного комплекса в условиях изолированного существования американского государства, кроме наращивания задолженности, у вашингтонских деятелей просто не имелось. И не было в этой истории у Америки достаточно состоятельных стран-сателлитов, которые могли бы приобретать трежерис, поэтому государственные долговые обязательства кипами складировались на балансе ФРС. Латиноамериканские диктаторы (они же сукины дети) с радостью помогли бы большому белому господину, но их страны и без того были ободраны до костей американскими же корпорациями.

От перехода «за долги» к корпоративному директорату финансового типа Соединенные Штаты оберегало наличие бескомпромиссного противостояния с мессиански настроенной советской системой. Американское общество требовалось держать в непрерывно отмобилизованном состоянии, ни на полшага не отступая от так называемых демократических ценностей. Вместо этого американское государство принялось делать банковскому бизнесу одну уступку за другой, отменяя законы Нового Курса даже быстрее, чем это было в Основном Потоке.

Поначалу такая система двинула с места прогресс в ракетно-космической области, авиации, электронике и общем производстве вооружений, с некоторым перетоком новых технологий в гражданскую сферу, но потом стали вылезать негативные нюансы, связанные с заострением социальной пирамиды. Все точно по Марксу и Ленину: по ходу демонтажа конструкций рузвельтовского Нового курса богатые богатели, бедные беднели, крупные корпорации банки набирали жирок, а средний бизнес стагнировал. Ответом системы на снижение платежеспособного спроса стало расширение потребительского и ипотечного кредитования. Рядовые американцы привыкали жить в долг не только при наступлении неблагоприятных жизненных обстоятельств. Первый финансовый кризис грянул при президенте Никсоне в середине семидесятых, что стоило тому проигранных выборов семьдесят шестого года (без всякого Уотергейтского скандала) и перехода власти в руки демократа Картера, при котором негативные явления выродились в затяжную стагфляцию*. Это была еще не Вторая Великая Депрессия, но уже что-то похожее.

Примечание авторов: * Стагфляция (словослияние стагнация + инфляция) — ситуация, в которой экономический спад и депрессивное состояние экономики (стагнация и рост безработицы) сочетаются с ростом цен — инфляцией.

И в то же время из американского заднего двора вывалилась Никарагуа, где бойцы Сандинистского Фронта Национального Освобождения поперли прочь диктатора Сомосу. Под вопросом оказался Сальвадор, в котором уже вовсю полыхала партизанская война между военным правительством генерала Карлоса Умберто Ромеро и фронтом национального освобождения имени Фарабундо Марти. Также активное участие во внутринациональной резне принимали эскадроны смерти под командованием майора Роберто д’Обюссона, с равным усердием истреблявшие как людей левой политической ориентации, так и католических священников и иезуитов. Поскольку под такую ситуацию имелся соответствующий пункт в советско-ватиканском Конкордате, базирующаяся на никарагуанские аэродромы советская авиация перешла к активной поддержке сальвадорских повстанцев и подавлению ударами с воздуха проамериканского военного правительства. Партизанам на парашютах сбрасывали все необходимое в их нелегкой жизни, а позиции правительственных войск, склады военного имущества и аэродромы подвергались ударам с воздуха.

Не имея ни возможности, ни желания вмешаться в конфликт напрямую, Вашингтон сделал ставку на Гондурас и правящую там военную хунту под общим руководством бригадного генерала Поликарпо Пас Гарсия, который пришел к власти в результате так называемого «кокаинового» переворота, профинансированного Медельинским наркокартелем. В результате вместо скандала «иран-контрас» через несколько лет в американской прессе полыхнула история «кокаин-контрас» об агентах ЦРУ, создававших прикрытие поставкам наркотиков на американскую территорию в обмен на поддержку наркобаронами отрядов беглых сторонников генерала Сомосы. Впрочем, в Гондурасе гринго, за ничтожным исключением, не любили так же яростно, как и в любых других странах Латинской Америки. Поэтому в результате достаточно скоротечной Никарагуано-Гондурасской войны, что началась с преследования отрядов «контрас», пытавшихся укрыться на гондурасской территории, режим генерала Гарсия потерпел поражение и закончился естественным путем. Дальнейшему продвижению Красной Заразы в северном направлении препятствовали Гватемала и Мексика, заявившие о своем нейтралитете, а на юге от Никарагуа находилась такая же травоядная Коста-Рика. Тем не менее коллективный политический Вашингтон, без различия партийной принадлежности, остался от случившегося в тяжелом когнитивном шоке.

В первую очередь оказалось перерезанным Панамериканское шоссе. Теоретически* это важнейшая сухопутная коммуникация, проходящая по территории Северной, Центральной и Южной Америки от залива Прудо-Бэй на северном побережье Аляски до аргентинского города Ушуая на архипелаге Огненная Земля. Однако по этой причине в Вашингтоне не особенно переживали, ибо подавляющая часть грузов и пассажиров в Соединенные Штаты и обратно перемещается каботажным морским транспортом и по воздуху. Гораздо серьезнее было то, что Мировой Большевизм** шагнул на континентальную часть Нового Света, что в обозримом будущем предрекало Соединенным Штатам новые неприятности, ибо Советы в деле поддержки всяческих национально-освободительных движений были последовательны и беспощадны.

Примечания авторов:

* по факту шоссе остается недостроенным, ибо состоит из двух частей, северной и южной, между которыми находится Дарьенский пробел — стокилометровый участок болотисто-лесистой местности на границе между Панамой и Колумбией, где Панамериканское шоссе так и не было построено. Первоначально этому мешали объективные обстоятельства, так как во времена правления президента Рузвельта (а разговоры о необходимости такой коммуникации велись аж с 1890 года) еще не было возможности при разумных затратах прокладывать транспортные коммуникации в столь тяжелых условиях. А потом достройке мешали протесты экологов и коренных местных жителей, опасавшихся, что дорога необратимо разрушит условия их обитания. Что касается экологов, то это наглая ложь, ведь всем известно, что их среда обитания и кормовая база находятся в лоббистских конторах Вашингтона.

** в этой версии истории Сталин и не подумал распускать Коминтерн, в результате чего мировое коммунистическое движение оказалось более вменяемым и управляемым, чем в Основном Потоке.

Небольшой экономический подъем наступил уже при Рейгане, который отпустил в экономике последние гайки, затянутые Новым Курсом, и сразу же после него, в середине восьмидесятых, Америку еще раз тряхнуло кризисом. И в дальнейшем подобные встряски случались уже регулярно. В Основном Потоке распад системы социализма и крах советского Союза освободили огромное экономическое пространство, освоение которого отсрочило кризисные явления в американоцентричной мировой экономике на целых двадцать лет. Однако в этом мире Соединенным Штатам такого подарка никто делать не собирался, да и пространство, контролируемое Вашингтоном, на начало девяностых годов было раза в три меньше.

А вот Советский Союз, пока янки трясло на кризисных ухабах, уходил в технологический отрыв все дальше и дальше, и зачастую маститые профессора в Массачусетском Технологическом Институте уже не понимали, над чем работают их коллеги в Обнинске и Курчатове. Управляемый термояд — это же уму непостижимо! А то, что он применяется не только для выработки энергии на стационарных электростанциях, но и для приведения в движение высокоскоростных летательных аппаратов, было непостижимо вдвойне и втройне. Советская беспилотная лунная программа как-то незаметно приобрела важнейшее экономическое и оборонное значение. Потомки «Лунохода» перепахивали лунный реголит, извлекая драгоценный гелий-3, сжимали его в баллоны и доставляли на необитаемую лунную станцию, где ценный продукт сжижался для дополнительной компактности и переправлялся на Землю рейсами беспилотных челноков.

Помимо всего прочего, в результате такой деятельности, на одного гражданина Советского Союза, включая британцев и японцев, вырабатывалось в три раза больше энергии, чем на одного американца, без учета обитателей изрядно запущенного Заднего Двора. Перепадало термоядерного энергетического счастья и партнерам Советского Союза по Шанхайскому Совету Экономической взаимопомощи, в силу чего даже во Вьетнаме и Лаосе (не говоря уже о Китае) население жило лучше, чем в Техасе и Иллинойсе. Глядя на чужое благополучие, американские деятели исходили волнами истовой злобы, но были бессильны что-то изменить.

Однако это была только половина истории. Как и в других мирах после основания цивилизации эйджел, планету-прародительницу посещали инспекционные миссии. В период до появления на Земле первых цивилизаций между такими визитами могли проходить столетия. Потом, после самовозгорания первых очагов цивилизации, в Совете Кланов долго не могли поверить, что к этому не причастны никакие ренегаты из их же собственной среды. Но, несмотря на самые тщательные поиски, никаких незаконных гнезд светлых кланов обнаружить не удалось. Именно тогда эйджел решили завести у себя колонизаты-лаборатории по изучению поведения хумансов в естественных условиях: Тардан и Лею.

Столетия уходили за столетиями; по мере того, как количество цивилизованных культур на планете-прародительнице увеличивалось, росло и количество планет-колонизатов, а инспекционные миссии все учащались и учащались. И вот после перехода базовой цивилизации хумансов на третий уровень Совет Кланов решил разместить на Земле Наблюдательную Миссию. К тому моменту, как это вопиющее нарушение правил, предписанных Древним, было наконец позволено, даже глухие горные районы повышенной недоступности уже не гарантировали гнездо Светлых от обнаружения. Настырные хумансы совали нос даже в самые глухие уголки своей планеты, и разные тайны только разжигали их любопытство.

Поэтому резидентура Наблюдателей была составлена из специально подобранных и подготовленных выходцев с Франконии, и разместили ее там, где чужаки, прибывшие издалека, говорящие с акцентом и не владеющие местной обстановкой не вызывали ничьих подозрений и даже удивления — то есть в Североамериканских Соединенных Штатах, в конце девятнадцатого века испытывавших иммиграционный бум. Дополнительно натурализацию первоначальной агентуры облегчало то, что в то время еще имели хождение золотые монеты, копировать которые было проще простого, и никого бы не удивил иностранец, вносящий в банк тысячу золотых двойных орлов (монеты номиналом в 20 долларов).

Резидентам Наблюдателей предписывалось врасти в существующую действительность, не выделяться из окружающей среды, вести жизнь обычных американских граждан, в том числе жениться и заводить детей, а всю собранную информацию передавать наблюдательным миссиям. Некоторые резиденты оказались не без коммерческих талантов, и в условиях американской действительности выбились в ряды буржуазии вышесреднего уровня. Неукоснительно соблюдалось только правило не привлекать к себе внимание — то есть резидентам запрещалось становиться публичными людьми и непосредственно участвовать в политике*.

Примечание авторов: * Эту информацию Серегину передала Аделла Коэна, в силу чего тот уверен, что Наблюдатели присутствуют не только во всех искусственных мирах, но и в любом из миров двадцатого века Основного Потока. Приближение к планете флота эйджел говорит только о том, что эта конкретная миссия от сбора информации перешла уже к непосредственному вмешательству.

И вот за несколько лет до нынешних событий на конгрессмена-демократа Адама Шиффа, ярого русофоба и антикоммуниста, вышел некто Рэй Джон Ричардсон, представляющий одну из влиятельных лоббистских организаций. Это был немного не тот Адам Шифф, что в Основном Потоке, ибо родился он уже после ответвления этого мира от главного исторического русла, но это дела не меняет, потому что на всем этом семействе лежит печать абсолютного зла. Предъявив рекомендации от достаточно авторитетных единомышленников конгрессмена, чьи имена были не на слуху общественности, мистер Ричардсон сообщил, что ему поручено предложить Соединенным Штатам Америки помощь со стороны могущественной инопланетной цивилизации в уничтожении смертельного врага американского образа жизни, то есть Советского Союза и прочих социалистических стран народной демократии. Все, что для этого требуется — это критически важная разведывательная информация о советском государстве и его вооруженных силах, которой владеют американские спецслужбы.

Случилось это как раз во время визита инспекционной миссии и по поручению ее главы. Поэтому засомневавшемуся было конгрессмену была организована соответствующая встреча с социоинженером Мирой Циалой, после которой тот уверовал во все и сразу. По итогам тайного визита госпожи Циалы в Белый Дом и встречи с президентом Робертом Гейтсом разведывательная информация военного назначения рекой потекла к миссии Наблюдателей. Первое появление «Неумолимого» состоялось в тот момент, когда все посвященные лица в Соединенных Штатах уже были осведомлены о том, что флот вторжения эйджел уже в Солнечной Системе, и до его прибытия на околоземную орбиту осталось не более месяца. Потом линкор неизвестной цивилизации исчез там же внезапно, как и появился, и в Вашингтоне решили, что их пронесло. Второе явление в компании трех «Длинных Мечей» было куда более пугающим, но никто из причастных не ждал, что гроза разразится всего через трое суток. Америка ложилась спать в одну историческую эпоху, а просыпалась уже совсем в другом времени.

Мир «Крымского Излома», 29 декабря 2023 года, 10:15, Вашингтон, Белый Дом, Овальный Кабинет

Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский, император Четвертой Галактической Империи

Операция по захвату вашингтонской верхушки была назначена на десять часов местного времени. По опыту других операций «День Гнева» известно, что после удара по стратегическим силам, при отсутствии разрушения гражданской инфраструктуры правящая американская верхушка не разбегается с визгом по разным темным углам, а собирается на совещание, чтобы выработать линию поведения «как нам жить дальше». Наивные, блин, чукотские дети. Впрочем, переход главных действующих лиц на нелегальное положение означал бы фактическую самоликвидацию американского государства и наступление всеобщего хаоса, когда всем можно все. Вариант это менее приятный, чем официальная безоговорочная капитуляция, но тоже в общем приемлемый. Тогда бы я открыл порталы, впуская советские войска на американскую территорию, и умыл бы на этом руки. Но не пришлось.

Президент Роберт Гейтс, в Основном Потоке служивший министром обороны в администрации Барака Обамы, собрал деятелей своей администрации на совещание к десяти часам утра. Публика эта по большей части состоит из самых отборных демократических демократов, классического, так сказать, толка, которые ненавидят русских большевиков просто за то, что те есть. А еще в этой среде нет никакой толерантности и политкорректности, весь кабинет составлен из белых англосаксов протестантского исповедания, ради победы над Советами готовых на союз хоть с эйджел, хоть с самим Сатаной. В Основном Потоке примерно такой Демпартия была, начиная с времен Трумена и заканчивая стариной Биллом Клинтоном во времена его первого срока. Потом был фарс со знатной миньетчицей Левински, и в итоге старуха Хиллари и ее престарелые подельники превратили фарс в несмешную комедию, где все старательно корчат рожи, но никого это не веселит. А вот местные демократы — ребята до предела серьезные, понимающие, что в политике не до дурацких выходок и фетишизма, вроде так называемой «зеленой энергетики». Впрочем, такая энергетика есть в Советском Союзе, и основана она не на ветряках и солнечных панелях, а на станциях управляемого термоядерного синтеза.

Если сравнивать эту Америку с ее сестрой-современницей в Основном Потоке, за тот же год, день и час, то выглядит она весьма даже неплохо. Все-таки за время своей Гегемонии кровожадная стерва в джинсах распустилась и опустилась, а тут она вполне еще в тонусе, хотя трущобы и бездомные под мостами присутствуют в достаточном количестве. Однако железные дороги работают вполне исправно, и поезда с рельс на них не сходят. Бандитизм, особенно среди афроамериканского населения, тут тоже имеется, куда же без него в условиях заострившейся социальной пирамиды, однако борются тут с ним на совесть, хоть и не так беспощадно и кровожадно, как в мире Корпоративного Директората.

На этот час в Вашингтоне уже известно, что американский стратегический потенциал уничтожен полностью, да так, что заново надо строить даже укрепленные ракетные шахты, а вот гражданские объекты не пострадали совершенно. Ударами из космоса также уничтожены заводы, производящие баллистические ракеты и ядерное оружие, которые гражданскими объектами назвать нельзя. Однако, поскольку работа на этих предприятиях была не круглосуточной, а удары наносились в ночное время, то и жертв среди инженерно-технического персонала оказалось минимум. Все остальные американские граждане от моей воспитательной порки и не почесались: в их домах даже свет не погас, не говоря уже о каких-либо разрушениях и жертвах.

И вот, значит, почтеннейшая демократическая публика собирается в Овальном кабинете. Эти люди, конечно, испуганы, но еще не представляют, что их ждет в самом ближайшем будущем. Сами они при наличии возможностей не остановились бы на чисто стратегических целях, и разнесли бы в прах всю страну-противника. Поэтому никто из этих деятелей не понимает ни того, каким образом космический дредноут и неведомых далей оказался вдруг союзником Советов, ни того, почему он не стер Америку с лица Земли вплоть до скального основания, а ограничился одним лишь обезоруживающим ударом. Средства массовой пропаганды уже раскрыли рот, чтобы прокричать о грядущем порабощении космическими чудовищами, но завсегдатаи Овального кабинета в такой исход не верят, ибо знают, что чем развитее цивилизация, тем меньше у нее потребность в неквалифицированном рабском труде. Эти господа еще не ведают о неоримских технологиях кондиционирования и эйджеловских ошейниках принуждения, способных сделать рабами даже самых квалифицированных специалистов… Впрочем, это ничего не меняет, потому что я категорически не одобряю таких методов и бью за них с размаху прямо по головам.

Тем временем, едва только подчиненные президента Гейтса собрались в Овальном кабинете, над Вашингтоном уныло и привычно завыли сирены воздушной тревоги. Это подала голос система американского ПВО, обнаружившая плазменные следы спускающихся на гиперзвуковой скорости больших десантных челноков. Впрочем, ракеты навстречу на этот раз не взлетали, потому что их позиционные районы были подавлены еще при прошлом заходе. Боеголовки на противоракетах стоят ядерные, по сорок-пятьдесят килотонн, а я не собирался оставлять янки столь опасные игрушки. «Каракурты», сопровождающие десантную группировку, на этот раз были укомплектованы депрессионно-парализующим обвесом, поэтому ни жертв, ни разрушений во время этой операции не предвиделось. Любые очаги сопротивления следовало давить максимально гуманным способом, чтобы потом с пленными имели возможность работать специалисты местного советского МГБ.

Мне эти люди просто неинтересны. Слишком далеко этот мир ушел вбок от Основного Потока, чтобы я мог почерпнуть в нем какую-нибудь полезную информацию. Из всех местных деятелей мне известен только престарелый (восемьдесят лет) президент Гейтс, в Основном Потоке некоторое время тянувший лямку министра обороны при Обаме из барака. И все, остальные деятели родились сильно позже точки ветвления, а потому не имеют аналогов в еще не пройденных мною мирах девяностых и двухтысячных годов. Я даже не стал являться к этим клоунам лично. Их арестом и принуждением к подписанию безоговорочной капитуляции командовали мой личный императорский герольд (бывший старшина) Антон Змиев и его супруга Агния, за три года из голенастой девчонки превратившаяся в статную валькирию. Подобные задания я доверяю этой паре без содрогания, ведь Змей мой старый боевой товарищ, а Агния, как-никак, дочь своей матери богини Кибелы. С советской стороны им ассистировал министр государственной безопасности СССР Вальдемар Циглер, принимавший подследственных под свою опеку. Вот и все об этих людях, с глаз долой — из сердца вон.

И даже резидентура Наблюдателей мне не особенно интересна. У меня есть Аделла Коэна и ее знаний, а также возможностей орбитальной сканирующей сети достаточно для того чтобы, с нуля раскрыть подобную миссию в любом из доступных мне миров двадцатого или двадцать первого века.

Тысяча сто второй день в мире Содома, утро, Заброшенный город в Высоком Лесу, Башня Силы, рабочий кабинет командующего

Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский, император Четвертой Галактической империи

«Неумолимый» остается на орбите угрожаемого мира и, прикрывшись маскировочным полем, наблюдает за развитием ситуации. Сражение состоится в тот момент, когда флот вторжения, приближающийся со стороны северного полюса эклиптики, пересечет радиус орбиты Луны. Обзор с Земли на поле боя должен быть великолепным, и в то же время с такой дистанции корабли эйджел будут не в силах нанести удар по поверхности. Максимальная дальность их оружия — примерно один диаметр Земли, но при избранной мною схеме побоища расстояние окажется раз в тридцать больше.

А я тем временем, по итогам операций по разгрому Корпоративного Директората и Америки мира товарища Гордеева, решил собрать в Тридесятом царстве своих американских президентов-наместников. Должны же люди знать, в чем они сидят по самые уши и в какую сторону может свернуть их страна при том или ином развитии ситуации. Так сказать, информация к размышлению, появившаяся у меня в последнее время. Впрочем, и с бывшим Царством Света я их еще не знакомил, потому что было как-то не до того, а ведь это тоже Америка в одной из своих ипостасей.

— Приветствую вас, джентльмены, — сказал я, когда Дуайт Эйзенхауэр, Джеральд Форд и Джордж Буш-старший прошли через порталы в мой кабинет в Башне Силы, — присаживайтесь за стол, поговорим.

— А о чем мы будем разговаривать? — на правах старшего в этой команде спросил старина Айк. — Я лично за собой никаких прегрешений не чувствую, ибо условия Акта о капитуляции исполняю с неукоснительной точностью.

— Говорить мы будем об Америке и о том, что творится у вас прямо под боком, — ответил я. — Появилась у меня некая свежая информация, которая вам тоже должна быть интересна, ибо о таких явлениях, между прочим, находящихся прямо у вас под боком, вам не сообщат ни ФБР, ни ЦРУ ни АНБ… Также хочу поведать о некоторых крайних вариантах развития американской истории, от которых у вас на головах дыбом встанут последние волосы.

Услышав это, Эйзенхауэр и Форд переглянулись, а Джордж Буш-старший машинально провел рукой по седеющим волосам. В семьдесят шестом году инкарнация этого человека как раз занимала должность директора ЦРУ.

— Да, мистер Сергий, мы вас слушаем, — сказал он. — Очень интересно узнать, о чем таком, по вашим словам, творящемся прямо у нас под боком, нам не могли сообщить все американские спецслужбы. Советских агентов, к примеру, до вашего появления мы ловили вполне успешно…

Я, не задумываясь, ответил:

— Советских агентов вы ловили тогда, когда кто-то из ваших, британских, западногерманских или иных прочих западных кротов забирался в самые недра советской разведки и начинал сливать вам совершенно секретную информацию. И вообще, все ваши успехи могли произойти только случайным образом, например, если кто-то из советских функционеров в зарубежной поездке совершал неблаговидный поступок и становился уязвимым для шантажа и вербовки. Но то, что я хочу рассказать вам сейчас, совсем про другое. Да и не искали вы ничего подобного, так как даже не подозревали, что такое возможно.

— Начало интригующее, — хмыкнул Дуайт Эйзенхауэр. — А теперь, мистер Сергий, если можно, переходите, пожалуйста, к делу.

— О существовании в соседнем рукаве Галактики искусственной цивилизации эйджел вы уже знаете, кто больше, кто меньше, — сказал я. — В прошлом я в эту историю не углублялся, поскольку считал, что мы с эйджел существуем в разных плоскостях. Они обитают в Галактике, а я хожу по грешной Земле, и пересекаемся мы только тогда, когда отдельные ренегаты из их числа прилетают на планету-прародительницу ловить пеонов по разным глухим углам. Действие это хоть и запрещенное, но не преследуемое, потому что заниматься этим должен мифический Страж Древних, которого, как вы сами понимаете, не существует. Просто, если бы не эта легенда, то на Земле, несмотря на ее крайнюю отдаленность от базовых миров эйджел, было бы не протолкнуться от браконьеров. Перехватив в разных мирах два корабля таких ловцов, я успокоился, считая, что подобными случаями мое взаимодействие с представителями цивилизации из соседнего рукава Галактики и ограничится…

— Об одном из этих случаев мы точно знаем, — кивнул Джеральд Форд, — мистер Брежнев рассказывал. Да и наш посол в Аквилонии Дэвид Поппер докладывал, что там тоже имеются свои эйджел, которых местные власти победили, а потом включили в состав своего государства. Однако, мистер Сергий, насколько я понимаю, в чем-то ваши расчеты не оправдались…

— Совсем недавно, — сказал я, — мне довелось схлестнуться в космическом сражении с боевой эскадрой консорциума темных эйджел, спасая от уничтожения русскую цивилизацию в одном из искусственных миров. Все произошло внезапно. Направлялся я туда на «Неумолимом» с дипломатической миссией на переговоры, а оказался в непосредственной близости к вражескому флоту, бомбардирующему мирные русские города. Дальнейшее было проделано на одних боевых рефлексах, моих и команды моего линкора, тем более, что победа в том сражении была делом техники, а не какого-либо военного искусства, ибо мощь и боевые возможности сторон несопоставимы. Главной моей задачей в том сражении было не поубивать никого лишнего, ибо эйджел, признавшие поражение и прошедшие через инверсию, становятся крайне полезными гражданами моего государства, да и христианская максима гласит, что Господь желает не смерти грешника, но его исправления. Однако победой над эскадрой эйджел дело не закончилось. Битва в космосе уже перешла в фазу подсчета добычи, как вдруг с североамериканского континента в большом количестве начали стартовать межконтинентальные ракеты с термоядерными боеголовками, нацеленные на Россию. Неинтересны мне были эти люди совсем, но они сами выбежали мне навстречу с криком: «Вот они мы, любите нас, любите». Ракеты мы посбивали с особым цинизмом, так как мы это умеем, после чего решили разобраться с теми, кто их запустил.

— Да, мистер Сергий, мы знаем, что вы умеете и первое, и второе, — сказал Джордж Буш-старший. — Но какое отношение это имеет к обсуждаемому сегодня вопросу?

— Имеет! — отрезал я. — Дело в том, что Североамериканский Корпоративный Директорат того мира оказался совсем не похож на Соединенные Штаты Америки даже в худшие периоды их существования.

Ответом было изумленное молчание.

— Какой такой еще Директорат, мистер Сергий? — после довольно длительной паузы спросил Дуайт Эйзенхауэр.

— Обыкновенный, корпоративный, мистер Эйзенхауэр, — с нажимом произнес я. — То есть тамошнее государство оказалось устроено подобно корпорации, управляемой Советом Директоров: по одному топ-менеджеру от четырнадцати крупнейших холдингов, в совокупности владеющих тремя четвертями национального богатства. Имелся еще и некий аналог нижней палаты парламента, Совет Корпораций, в котором были представлены все коммерческие организации, легально ведущие свою деятельность на территории Североамериканского Директората. Но только там, как и на любом собрании акционеров, голосование производится не из принципа «один человек — один голос», а исходя из объема капитализации компании, то есть опять же по факту все вопросы решали все те же четырнадцать крупнейших холдингов…

— Постойте, мистер Сергий, — прервал меня Джеральд Форд, — Но ведь мнения четырнадцати человек могут разделиться пополам, и тогда не будет принято никакого решения.

— На этот случай в Директорате был предусмотрен пятнадцатый член, именуемый Президентом, избираемый Советом Корпораций, который голосовал, только если мнения других членов этого органа власти капитала над американским народом делились ровно пополам, а во всех остальных случаях воздерживался, — ответил я.

— Вы, мистер Сергий, говорите как настоящий марксист, — проворчал Джордж Буш-старший.

— В том смысле, что мои симпатии на стороне людей из народа, а не владельцев заводов, газет, пароходов, я, конечно, марксист, однако все остальные постулаты этого учения признаются мной выборочно, от полного одобрения до коренного неприятия, — ответил я. — Но речь сейчас не обо мне, а о вас, господа американские президенты. Корпоративный Директорат — это тоже Америка, и его исходный код сидит внутри вашего государства. Таким оно было бы и в Основном Потоке, если бы не два человека — Владимир Ленин и Франклин Делано Рузвельт.

— Мы вас не понимаем, — за всех сказал Дуайт Эйзенхауэр. — Какая связь между мистером Лениным и стариной Фрэнки?

— Ленин, возглавив Октябрьскую революцию в России, зажег перед вами красный свет, показав, что двигаться в том направлении смертельно опасно, — ответил я, — а Франклин Рузвельт, не отвергая основ капиталистического устройства, попытался построить альтернативную Директорату вполне человеколюбивую Америку Нового Курса. Но только в том мире Франклина Рузвельта не было, а Владимир Ленин оказался не вождем мировой революции, а всего лишь министром труда в правительстве Российской империи. Даже самая гуманная, человеколюбивая и процветающая Империя не пугает ваши бизнес-круги своим могуществом так, как алый флаг мирового большевизма, трепещущий на ураганном ветру перемен.

— Но как же могло получиться, что в том мире не оказалось старины Фрэнки? — удивился Эйзенхауэр.

— Тут надо сделать небольшое техническое отступление, — сказал я. — Дело в том, что в мирах Основного Потока все якобы случайные явления повторяются, будто записанные на пленку, но вы об этом никогда не узнаете, потому что не будете знать об альтернативном исходе того или иного события. Но как только мир выпадает из накатанной колеи, в нем снова появляется истинная вариативность…

— Да, но какое отношение это имеет к Франклину Делано Рузвельту? — спросил Джордж Буш-старший. — Он, что, случайное явление?

— Он нет, а вот такое явление, как Тунгусский метеорит, да, — ответил я. — В Основном Потоке он раз за разом с силой в пятьдесят мегатонн безвредно взрывается над безлюдным участком восточносибирской тайги, и единственным ущербом от этого явления становится лес, поваленный на огромной площади. Зафиксированных человеческих жертв ноль.

— Пятьдесят мегатонн — это серьезно, — сказал Джеральд Форд, — но, насколько я понимаю, законы небесной механики чрезвычайно точны и не дают никакой возможности для проявления различных случайностей.

— Мир моей супруги и тот мир, о котором идет речь, отделились от Основного Потока в ходе русско-японской войны, за четыре года до Тунгусского метеорита, — пояснил я. — Осведомленные о предстоящем событии, император Михаил и императрица Ольга поставили перед своими астрономами задачу заблаговременно обнаружить незваного космического гостя и просчитать место его падения. При этом им были предоставлены все описания того события, прибывшие из двадцать первого века вместе с людьми, менявшими те миры. И там, и там к вопросу отнеслись чрезвычайно серьезно, потому что это для нас с вами Тунгусский метеорит — далекое прошлое, которое нельзя изменить, а вот для этих людей он был будущим, для кого-то, возможно, являвшимся вопросом жизни и смерти. И сразу же у специалистов выявилось фатальное расхождение расчетных траекторий с фактически наблюдаемой картиной. Тунгусское космическое тело летело гораздо медленнее минимально возможной скорости при догоняющем столкновении. При лобовом ударе все происходило бы еще быстрее: полторы-две секунды в атмосфере, удар о поверхность — и взрыв. Кратер от столкновения подобного типа, если не ошибаюсь, имеется у вас в Аризоне. Законы небесной механики, как правильно заметил мистер Форд, точны, и не допускают подобных расхождений фактических событий с расчетами, значит, для них имелась какая-то отдельная, не космическая причина. И тогда внимание специалистов привлекли сообщения о странном жемчужном свечении над Северной Атлантикой, наблюдавшемся за три дня до Тунгусского события. Астрономы предположили, что небесное тело задело край земной атмосферы примерно над Гренландией, потеряло значительную часть своей скорости и ушло на свой первый и последний околоземный виток, закончившийся взрывом над восточносибирской тайгой. В таком случае все расчеты сходились с приемлемой точностью, и простор для проявления различных вероятностей оказался просто широчайшим, ибо торможение в атмосфере беспорядочно вращающегося тела неправильной формы — это та еще рулетка в Лас-Вегасе. Затормозился сильнее — упал восточнее места Тунгусского события в Основном Потоке, в противном случае место падения окажется западнее. И, самое главное, район, где произойдет катастрофа, можно было определить не ранее, чем за три дня до удара…

— Да, — хмыкнул Джордж Буш-старший, — не хотел бы я играть в такие игры, ни в качестве президента, ни вообще. Но что же было дальше?

— А дальше, — сказал я, — в обоих мирах приближающееся небесное тело было обнаружено астрономическими наблюдениями, которые подтвердили гипотезу о его прохождении через верхние слои атмосферы примерно над серединой Гренландии. Также в обоих случаях в Гренландское море на границу с паковыми льдами были высланы экспедиции, возглавляемые кораблями из будущего, которые в том числе были оборудованы радарами ПВО дальнего радиуса действия. И там, и там небесное тело вошло в атмосферу в одно и то же время и под заранее предсказанным углом, а дальше начались расхождения. В мире, из которого происходит моя супруга, центром рассчитанного эллипса рассеивания оказался Лондон. Несмотря на то, что Британия являлась геополитическим противником Российской империи, русские пришельцы из будущего не могли сидеть сложа руки, когда под вопрос поставлены жизни пяти миллионов человек. Поэтому в пролив Ламанш, южнее устья Темзы, был направлен ракетный крейсер «Москва», в числе прочего, имеющий на вооружении сверхзвуковые противокорабельные ракеты «Вулкан» с высотным потолком в семнадцать километров и дальностью пятьсот. При этом четыре ракеты из шестнадцати были оснащены термоядерными боеголовками мощностью в триста килотонн, предназначенными для уничтожения авианосных ударных групп и береговых укрепленных баз. Стрельба производилась по-ковбойски, навскидку, на встречных курсах, попадание ракеты и взрыв астероида произошли в самом безопасном месте, то есть над серединой Ламанша на высоте пятнадцати километров. Массовых жертв удалось избежать, хотя отдельные трагические случайности все же произошли. В Британии после этого прогремел государственный переворот, король Эдуард вернул себе королевские прерогативы и присоединил свою страну к Континентальному Альянсу Российской и Германской империй. Впрочем, это к нашей сегодняшней теме отношения уже не имеет… В мире, где позже возник Корпоративный Директорат, небесное тело нацелилось на Нью-Йорк, и никаких средств отразить его удар у пришельцев из будущего не имелось, по причине отсутствия наличия кораблей с вооружением нужных типов. Правда, из Петербурга в Вашингтон было послано предупреждение об опасности удара небесного тела по финансовой столице Соединенных Штатов, но президент Теодор Рузвельт ответил русской императрице хамской телеграммой, мол, не учите нас жить, миссис Романова. Дальше все пошло по сценарию классического голливудского фильма-катастрофы: удар кометы превратил Нью-Йорк в груду пылающих развалин, и вместе с несколькими миллионами других жертв этой трагедии в общей братской могиле упокоился и прах молодого Франклина Делано Рузвельта. По крайней мере, в том мире об этом человеке никто ничего не знает, что было бы невозможно, если бы он остался жив. В результате уничтожения крупнейшего финансового кластера по всей Америке люди бросились забирать вклады из банков, отчего те стали лопаться, будто мыльные пузыри, чековые книжки состоятельных американцев обратились в простые бумажные блокнотики, а промышленные предприятия лишились оборотных средств. Кризис перешел в затяжную депрессию, тем более что Первая Мировая Война в том мире свелась к боям местного значения и закончилась очень быстро, так что нажиться на ней американскому капиталу не удалось. Потом случились еще один кризис и еще одна депрессия. На выборах тридцать второго года в отсутствии альтернативы президент Гувер с минимальным перевесом голосов зашел на второй срок, а вот в тридцать шестом году от четырех партий — республиканской, демократической, социал-синдикалистской и прогрессистской — были выставлены четыре третьестепенных кандидата, и ни один из них не набрал необходимого для избрания количества выборщиков. Дальнейшее можете представить себе сами: полное безвластие на федеральном уровне, уличные беспорядки и вооруженные столкновения сторонников различных политических сил в крупных городах. Когда страсти накалены, у вас в Америке это просто. И тогда богатейшие люди Америки скинулись и заплатили военным за восстановление порядка, после чего Соединенные Штаты Америки закончились, и начался Североамериканский Корпоративный Директорат. Вот и все, джентльмены. Восемьдесят пять лет спустя случалась уже описанная мною история инопланетного вторжения, осложненного попыткой вероломного ракетно-ядерного нападения на местную Российскую империю. Директорат я за такую пьяную выходку разгромил, как обычно, с нулевыми жертвами для мирного населения, и, поскольку за корпоративным правительством не стояло ни грана легитимности, полностью ликвидировал это государство, отдав его территорию под мандат Российской империи. Приговор этот окончательный, и обжалованию не подлежит. К тому же на момент этой операции мне было известно еще кое что… Знакомьтесь: светлая эйджел мисс Аделла Коэна, в миру среди людей Анжела Бауэрман, бывший директор-представитель корпорации United Trading Company, а по основному роду занятий — глава резидентуры клана Наблюдателей, назначенного Советом Кланов надзирать за планетой-прародительницей.

Я щелкнул пальцами, сдернув полог невидимости со стула, на котором рядом со мной сидела означенная особа. Сюрприз вышел на сто процентов: все три президента-наместника уставились на госпожу Аделлу Коэну выпученными глазами.

— Э-э, мистер Сергий… — наконец произнес Джеральд Форд, — это и есть настоящая светлая эйджел?

— Да, — подтвердил я, — просто для работы среди людей ей хирургически заретушировали самые заметные видовые особенности. Однако к тому моменту, когда я проводил эту высокоученую госпожу через инверсию, принимая к себе на службу, я еще не знал, что такая резидентура имеется в любом из миров, начиная с конца девятнадцатого века, и базируется она как раз на Соединенные Штаты Америки. Есть у эйджел в Галактике такой колонизат, как Франкония, населенный выходцами из Западной Европы примерно пятисотлетней давности. Тамошних англиков даже обучать особенно не надо было, лишь пообтесать немного, чтобы не пугались парохода или паровоза. А у вас в Америке в то время был такой бум иммигрантов, что никого не удивляли люди, говорящие по-английски с акцентом, незнакомые с местными реалиями и расплачивающиеся золотыми монетами или даже песком по весу. Золото в галактике отнюдь не дефицит. Однако настоящая светлая эйджел в качестве руководителя резидентуры, на месте раздающая указания — это, скорее, эксцесс для мест, где все схвачено и за все заплачено, а не правило. В остальных мирах на руководящих должностях, скорее всего, сидят потомки натурализованных франконцев, вросших в ваш вышесредний буржуазный класс на тех позициях, где они, не будучи заметными, могут получать необходимую информацию и оказывать влияние на политику. Это мы выяснили еще в одном мире, где эйджел при поддержке и разведывательном обеспечении со стороны Соединенных Штатов тоже спланировали и подготовили вооруженное вторжение, только на этот раз против улучшенного Советского Союза, лишенного основных недостатков, свойственных базовым версиям этого государственного образования. Никакая война, или даже просто вооруженное нападение, невозможны без разведки и целеуказания с мест, и действия боевых флотов и эскадр эйджел тут тоже не исключение, и мистер Эйзенхауэр знает это ничуть не хуже меня. Все имеет свою цену, поэтому еще до сражения с вражеским флотом я также обезоружил и ликвидировал тамошнюю версию американского государства, не задумываясь, отдав его территорию под мандат Советского Союза…

— Э-э-э, мистер Сергий, это вроде как бы не по правилам, — запротестовал Джеральд Форд.

— Обязанность устанавливать правила в таких делах лежит на мне, — отрезал я. — И мой Патрон тоже был не против. В том мире, изменившемся в ходе Второй Мировой Войны, вашей Америке была предоставлена возможность составить с Советским Союзом дуалистическую двуединую пару, усилиями двух сильнейших государств-лидеров двигающую человечество к звездам. Ради этого после победы над нацистской Германией и самурайской Японией было составлено Соглашение о Совладении, и первые десять послевоенных лет напоминали всеобщую идиллию. Все закончилось после смерти Рузвельта в пятьдесят пятом году, когда к власти пришел его вице-президент Эдлай Стивенсон, принадлежавший к либеральному крылу демократической партии…

— Постойте, мистер Сергий, — прервал меня Эйзенхауэр. — Вы сказали, что в том мире старина Фрэнки умер только в пятьдесят пятом году, так почему же у нас он прожил на десять лет меньше?

— Этот факт говорит о том, что в Основном Потоке смерть президента Рузвельта в апреле сорок пятого года произошла отнюдь не по естественным причинам, — ответил я. — Вместо того имело место жестокое политическое убийство с целью захвата власти мистером Труменом и его подельниками в руководстве демократической партии. Когда требуется делить плоды достигнутых успехов, ваш политический истеблишмент становится безжалостным и неразборчивым в средствах. Кстати, мистер Эйзенхауэр, в ваши обязанности американского президента и моего представителя входит организация расследования того инцидента и наказание виновных. В первую очередь необходимо выяснить, не причастна ли к тому инциденту резидентура Наблюдателей эйджел. Ведь одно дело, когда вы, американцы, делаете глупости и подлости по собственной инициативе, под влиянием алчности и жажды власти, и совсем другое, когда вас толкают под руку.

Мои американские президенты-наместники переглянулись, после чего Эйзенхауэр сказал:

— Я это, мистер Сергий, понимаю не хуже вас. Могу заверить, что все виновные в смерти президента Рузвельта будут изобличены и строго наказаны, а инопланетная агентура выявлена и отправлена на электрический стул. А теперь скажите, в чем причина разрыва Соглашения Совладении, ведь, по вашим же словам, все было хорошо?

— Причина в том, — ответил я, — что Вторая Мировая Война в том мире пошла совсем не так, как в Основном Потоке, и закончилась с совсем другим итогом. Сначала в феврале сорок второго года от инсульта внезапно умирает Черчилль, что подкосило решимость Британии продолжать войну при любых обстоятельствах. В результате первых решительных действий пришельцев из будущего тот мир уже вышел из русла Основного Потока, и в нем появилась вариативная составляющая. В конце зимы сорок второго года на Восточном фронте вермахт терпит тяжелые поражения, которые выглядят как продолжение успехов Красной армии во время битвы за Москву, а в Лондоне усиливает влияние прогермански настроенная часть элиты, желающая прекращения конфликта с Гитлером и присоединения к Антикоминтерновскому пакту. В Основном Потоке от совершения глупостей этих людей удерживала железная воля Толстяка Уинни, но после его смерти все потекло жидкой грязью. Прогерманский переворот в Британии случается в конце мая, на престол возвращается король Эдуард, его брат Георг сбегает из-под самого носа заговорщиков при помощи советского спецназа. Ворота для участия в войне на европейском театре военных действий для Америки захлопываются намертво, следующая станция — Канада, ибо это единственный доминион, признавший прогерманскую хунту, остальные сохранили верность королю Георгу. Придурковатый канадский премьер Маккензи Кинг даже пригласил германские войска на территорию своей страны, якобы для обеспечения безопасности. Франклин Рузвельт реагирует мгновенно и проводит армейскую операцию «Прометей», ликвидировав канадскую художественную самодеятельность и отжав Канаду для Соединенных Штатов. Битва в Коралловом море, в отличие от Основного Потока, проиграна американским флотом вчистую, и только германских войск на северной границе вашему президенту не хватало для полного «счастья». Маккензи Кинг кается в своих грехах перед генпрокурором Биддлом, в Америке от исполнения вековой мечты все пляшут и поют. В Советском Союзе тем временем вступают в силу все изменения, привнесенные пришельцами из будущего, Красная армия проводит тактические операции местного значения и готовится к решающему сражению летней кампании. Летнее наступление вермахта по плану «Блау» вместо прорыва к Волге и Кавказу приводит к тяжелейшему затяжному сражению, похожему на удвоенный и утроенный Верден. И в самом его конце с Брянско-Орловского выступа, образовавшегося во время одного из тактических наступлений Красной Армии, во фланг германской группе армий Юг бьют два механизированных корпуса нового строя. Их возглавляют два лучших командира советских подвижных соединений: Михаил Катуков по прозвищу «генерал Хитрость» и пришелец из будущего генерал Бережной, которого его немецкие оппоненты называют «Крымским мясником» и «Вестником Смерти». А в тылах у германской армии пусто: все резервы, до последнего батальона, сгорели в безнадежных попытках прорвать многослойную советскую оборону. Последняя надежда Гитлера — свежая танковая армия Роммеля, сосредоточенная на противоположном от места прорыва фланге фронта, но после ожесточенного встречного сражения под Сумами заканчивается и она. Потери Третьего Рейха и его сателлитов оглушительны. В полях под Курском, Белгородом и Харьковом осталось полтора миллиона солдат и офицеров, из которых восемьсот тысяч были чистокровными немцами. А Красная армия, имея значительные резервы, только входит во вкус стремительных побед. Сокрушительные удары сыплются на вермахт один за другим, еще сильнее уменьшая его возможности, советские войска рвутся вперед, освобождая оккупированные территории…

— Дальше, мистер Сергий, можете не рассказывать, — вздохнул Эйзенхауэр. — Нам и так понятно, что, получив помощь из будущего, мистер Сталин набрал такую мощь, что смог самостоятельно завоевать всю Европу, исполнив уже вашу вековую мечту, в то время как наши парни из-за предательства британцев были вынуждены топтаться по другую сторону Атлантического океана.

— Наша вековая мечта — это чтобы к нам никто и никогда не приходил с войной, ни из Европы, ни из Азии, ни откуда-нибудь еще, — парировал я. — Вам, американцам, с трех сторон окруженным океанами, а с четвертой имеющим вполне безвредную Мексику, такого стремления не понять. Вы стремитесь к безраздельному господству над миром, а мы всего лишь к жизни в безопасности, и если для этого требуется завоевать Европу, не дав ей превратиться в американский плацдарм, значит, тому и быть. Однако у той версии Второй Мировой Войны была одна жуткая особенность. Начав терпеть поражения на всех фронтах, Гитлер обратил свой Третий Рейх в прямое поклонение Сатане. Всю Европу покрыла сеть мерзких капищ, в которых в жертву приносили разных «недочеловеков», в первую очередь женщин и детей. Однако это не замедлило, а только ускорило завершение войны, и союзником товарища Сталина стал даже такой закоренелый антикоммунист, как папа Пий Двенадцатый. Европа досталась Советскому Союзу залитой жертвенной кровью и объятой смертным ужасом. Потом была такая же стремительная Маньчжурская операция и начало подготовки к десанту на Японские острова. Император Хирохито не стал дожидаться последнего звонка, и благополучно капитулировал без всяких ядерных бомбардировок. А вы, американцы, в это время могли только свистеть с галерки, потому что после победы в Коралловом море адмирал Ямамото, вместо того, чтобы атаковать Австралию и Новую Зеландию, неожиданно для всех провел вторую Гавайскую операцию, высадил десант и водрузил солнце с лучами над Перл-Харбором. Но на этом ваши несчастья еще не закончились. Со всей Японской империи в армию смертников были собраны штрафники и такие моральные уроды, что даже по японским стандартам не лезли ни в какие ворота. Возглавил это соединение отставной премьер Тодзио, которому такая епитимья была предписана вместо стандартной процедуры сеппуку. Не успела Америка прийти в себя после потери Гавайев, как адмирал Ямамото провел Панамскую операцию, разгромил ваши гарнизоны, высадил десант смертников и был таков. В результате вашей морской пехоте вместо джунглей Гуадалканала пришлось меситься с японцами и местными партизанами почти в таких же джунглях Панамы. Место, где находился канал, они отвоевали, но для восстановления судоходства понадобилось шесть долгих лет. Вот в таких условиях Франклину Делано Рузвельту пришлось заключать Соглашение о Совладении. При этом американскому бизнесу честно предоставлялись лицензии на технологии гражданского назначения, и была выделена квота на внутреннем советском рынке. Лицензионные отчисления в основном шли в зачет выплат по ленд-лизу. Однако пока Советский Союз развивался по заранее намеченному плану, Америку трясло в послевоенном кризисе. Огромные заделы в производстве вооружений оказались ненужными, а крупные корпорации не особо стремились осваивать лицензионные технологии или вкладываться в разработку своих аналогов. При этом ваша американская система не предусматривала значительных капиталовложений в разработки технологий невоенного характера, поэтому вместо ускоренного послевоенного развития, имевшего место в Основном Потоке, в Соединенных Штатах Америки началось технологическое торможение. Какое-то время, пока старые конструкционные заделы были еще вполне дееспособны, а качество и безотказность ценились дороже новизны, американская продукция находила своего покупателя и внутри Америки, и за ее пределами. Но потом, когда детские болезни новой техники оказались изжиты, начался обратный процесс — товары с советской половины мира проникали на американский рынок. В частности, большим спросом у американских авиакомпаний пользовались турбовинтовые самолеты Туполева и Ильюшина, ведь они могли взять в два раза больше пассажиров, и на одной заправке с большим комфортом и в полтора раза большей скоростью доставить их на втрое большее расстояние, чем американские поршневые аналоги. И вот тут ваш крупный бизнес взревел раненым слоном…

— Говоря о советской половине мира, вы имеете в виду Британию, Европу и Японию в том числе? — спросил Джеральд Форд.

— Разумеется, — ответил я. — Несмотря на то, что Британия и Япония в том мире являются ассоциированными членами Советского Союза с монархической формой правления, оборонное и экономическое пространство на всей территории Старого Света общее, не разделенное никакими границами.

И снова господа президенты-наместники уставились на меня с неприкрытым удивлением.

— И как же так получилось? — спросил Джордж Буш-старший.

— В самом конце двадцатого века Основного Потока, — сказал я, — Великобритания вернула коммунистическому Китаю Гонконг, у которого истек срок аренды. И тогда умные китайские товарищи, чтобы не ломать то, что работает и может приносить пользу, провозгласили принцип «Одно государство, две системы». Как я понимаю, от пришельцев из мира будущего эта истина стала известна товарищу Сталину, а тот ее расширил и углубил: «Одно государство, много систем». Социализм по-советски отличается там от социализма по-французски и по-немецки, и все вместе они отличаются от политических систем в Британии, Японии и так далее. Общим на всей территории советской половины того мира является бесплатное медицинское обеспечение, обязательное начальное и среднее образование, а также Трудовой кодекс, который действует на всех предприятиях без различия формы собственности. И все это работает уже восемьдесят пять лет, а не придумано только вчера.

— Ну что же, мистер Сергий, — сказал Дуайт Эйзенхауэр, — звучит красиво, особенно если это работает. Однако у меня есть еще один вопрос. Вот вы сказали, что Гитлер в том мире обратил Германию в поклонении Сатане. Неужели это было так серьезно?

— Более чем, — ответил я. — Сразу надо сказать, что Гитлер этой сущности поклонялся изначально, ибо с самого младшего возраста был обсеменен демоном. Никто другой открыто не сказал бы своим солдатам, что он избавляет их от такой химеры, как совесть. Кроме того, под поклонение Сатане с самого своего создания был заточен орден СС, который и стал материальной и организационной базой для распространения нового культа. Мы привыкли, что нацизм отличался нечеловеческой жестокостью, и вам, американцам, только в отдельные моменты своей национальной биографии удавалось достигать того же уровня дьяволоподобия, но в том мире все рекорды зверств Основного Потока были побиты с лихвой. Вне конкуренции остались только пара миров-инферно, известные как Цитадели Зла. С одним таким миром я уже покончил, теперь в нем расположена Метрополия моей Империи, другой на очереди.

— Вы рассказываете странные и страшные вещи, — сказал Джеральд Форд, — и если бы я не знал, что вы никогда не лжете и не преувеличиваете, ни за что бы не поверил.

— Ладно, джентльмены, — кивнул я. — Живого демона я вам сейчас показать не могу, в моем присутствии они долго не живут, рогатый старик, он же Сатана, от меня тоже прячется, ибо боится и за шкуру и рога. Поэтому проведу-ка я вас по местам своей боевой славы, то есть по тому миру, что раньше был обиталищем демона Люци, а теперь стал жилищем для младшего архангела, то есть для меня. И имейте в виду, что это тоже Америка, жители которой примерно сто семьдесят лет назад отдали демону в человеческом обличье ради превосходства над ближним все, что у них было: любовь, честь, верность, нежность и совесть, после чего превратились в цепных псов Зверя, а их женщины стали его мясным скотом. Демоны всегда и везде питаются страхом, болью и эманациями насильственной смерти, и чем беззащитнее и невиннее жертва, тем слаще им ее мучения. По сравнению с этим истинным злом никакие эйджел и рядом не стояли. Идемте, джентльмены, я покажу вам, во что может превратиться ваша Америка, если однажды пойдет не за тем человеком.