Альфа-особь

Глава 10. Вторая попытка контакта

На рассвете Вадим вместе с Настей и тремя развитыми вышел к Дому Советов. Путь был долгим, но спокойным по мере приближения к югу города встречалось все меньше одиночных ходоков: либо их давно зачистили сектанты, либо улей перенес активность в другое место.

Перед глазами открылась площадь, которую еще в первые месяцы эпидемии превратили в карантинный лагерь. Начавшие ржаветь каркасы медицинских палаток торчали, словно скелеты павших зверей. Несколько уцелевших тентов хлопали на ветру, потрепанные временем и дождями. Обрывки колючей проволоки тянулись между покосившимися столбами. Пластиковые канистры, старые кострища, пустые шприцы и медицинские маски валялись под ногами. Над всем этим запустением возвышался памятник Ленину — черный от копоти, с облупившимся гранитом, он словно указывал рукой на огромное здание за своей спиной.

Дом Советов. Серый монстр из бетона и стекла, с длинными фасадами, украшенный декоративными колоннами. Вадим знал: внутри сотни комнат, кабинетов, коридоры и главный зал, рассчитанный на три тысячи человек. Теперь же это была крепость. Окна первого этажа забиты металлическими листами, на крыше виднелись силуэты часовых, у входов баррикады из мебели, бетонных блоков и старых машин. Люди внутри сумели превратить советский мегапроект в оплот новой веры.

Вадим остановился у главного входа, положил автомат на землю и поднял руки.

— Не стреляйте! — крикнул он, перекрывая эхо площади. — Я благословлен! Вы говорили со мной по радио вчера!

Сначала тишина. Только вороны лениво каркали над головами. Потом за баррикадой послышалось движение, ружейные стволы показались между проломами. Спустя пару минут из-за насыпи мебели вышел человек. Полноватый мужчина лет пятидесяти, с круглым лицом и живыми глазами. На нем был темный костюм, изрядно потрепанный, но тщательно застегнутый. Седина на висках придавала внушительность, борода ухожена, хоть и растрепана ветром. Он шагал уверенно, как хозяин положения. В отличие от своих спутников, вооруженных охотничьими ружьями и одетых в плотные куртки с респираторами, он шел без всякой защиты.

— Господь наделил меня иммунитетом, — разнесся его голос, низкий и хрипловатый, но с какой-то театральной силой. — И потому я не боюсь, ибо нет в мире силы, что может коснуться пророка Его.

Самуил, догадался Вадим, и слегка наклонил голову, будто соглашаясь.

— Да, — сказал он. — Я вижу, вы отмечены. Я тоже… мутанты слушаются меня. Смотрите.

Вадим сделал шаг в сторону и жестом подозвал Настю. Женщина-зараженная двинулась вперед, ее спину полосовали голубые прожилки, глаза излучали еле сдерживаемую злобу. За ней синхронно шагнули еще трое. Люди за спинами Самуила вскинули оружие, но пророк поднял ладонь, удерживая их.

Настя и ее товарищи послушно замерли. Вадим мысленно приказал им склонить головы, и они подчинились, словно в молитвенном поклоне.

Глаза Самуила загорелись восторгом. Он шагнул ближе, не боясь ни роговой кожи, ни когтей развитых.

— Благодать Господня! — воскликнул он. — Вот оно, знамение! Сила, что подчинила чудовищ.

— Я пробовал говорить с другими, — продолжил Вадим. — С людьми из Кудрово. Но меня отвергли как прокаженного. Все же они успели проверить: анализы показали, что я не несу угрозы при близком контакте. Слюна, рукопожатия не заразны.

Пророк прижал ладони к груди и засмеялся, радостно, даже детски.

— Истинно диво! Воистину чудо, дарованное свыше! Благословен ты, брат! Вирус — кара и очищение, и ты стал избранным сосудом Его воли! Не обращай внимания на словам слепцов, они никогда не прозреют.

Люди вокруг смотрели с изумлением и суеверным страхом. Но Самуил сиял, как ребенок, впервые увидевший чудо.

Он долго разглядывал Настю и остальных, словно не мог насытиться зрелищем. Потом перевел взгляд на Вадима.

— Уточни, брат, — произнес он, — Ты не заразен, а твои слуги?

— Все сложнее, — ответил Вадим. — Они опасны, даже когда спокойны. Развитые могут выбрасывать в воздух споры, вирусные капли, которые заражают мгновенно. Поэтому демонстрацию лучше проводить на расстоянии. Иначе рискуем потерять ваших людей.

— Вот оно как… — Самуил задумчиво потер бороду, но в глазах его мелькнул не страх, а еще больший интерес. — Ты много знаешь для простого смертного. Откуда?

— Я ощущаю их разум, — не стал юлить Вадим. — Коллективное поле, похожее на сеть. Вижу их память, чувства, порой обрывки мыслей. Плюс документы военных, которые я успел прочесть, и собственные наблюдения. Я не богослов, но практик. Я учусь понимать их.

Самуил вскинул подбородок, глаза заблестели от восторга.

— Господь открывает тебе тайны! Ты — сосуд Его воли!

— Возможно, — осторожно согласился Вадим. — Но чтобы это стало не только верой, но и пользой, мне нужны врачи. Люди, умеющие работать с анализами. Нужно проверить мой штамм, понять, передается ли он дальше. Может, получится сделать таких же, как я.

Пророк воздел руки к небесам, голос его раскатился по пустой площади, будто отзвуком колокольного звона.

— Промысел Божий явлен нам! Воистину все идет по Его плану! Братья и сестры, мы избраны!

Его спутники переминались с ноги на ногу, переглядывались, но никто не посмел возразить. Самуил обернулся к Вадиму, и голос его стал мягче, доверительнее:

— В нашей общине присутствуют врачи. Целый штат. Мы не глупцы и не дикари, мы сохранили знания. Среди них есть специалист по иммунологии, он работал в институте еще до коллапса. Изучал Хронофаг, пока все к чертям не рухнуло... Он увидит в тебе истину науки, как я истину Божью.

Вадим кивнул, внутри него шевельнулось странное чувство: смесь тревоги и надежды.

— Тогда, может, это и правда шанс. Для вас. Для всех.

Самуил широко улыбнулся и сделал шаг вперед, почти коснувшись плеча Вадима.

— Ты не просто гость. Ты знамение. Сегодня община увидит чудо своими глазами.

— Да, приготовьтесь.

Вадим на мгновение прикрыл глаза, сосредоточился. Его собственный антенный узел гулко завибрировал в голове. Настя и трое других развитых ощутили призыв и инстинктивно усилили его, как мощные усилители радиосигнала. Волна прошла через городскую пустошь, ударила в нервные центры сотен зараженных, тянувшихся по улицам неподалеку.

Из-за угла, из переулков, из подворотен стали стекаться ходоки: десятки, потом сотни. Толпа шла нестройно, шаркая ногами, издавая хриплые стоны. Они окружили площадь перед Домом Советов, заполонили пространство до самого памятника Ленину, словно темное море.

На баррикадах у парадного входа раздались крики ужаса. Люди в респираторах судорожно передернули затворы ружей и автоматов, но Самуил властно поднял руку:

— Не стрелять!

Вадим сделал шаг вперед и, стиснув зубы, направил всю волю в коллективное поле. Настя и остальные поддержали его. Давление на разум было чудовищным, словно он пытался удержать в узде стаю бешеных волков. Мечты об управлении многотысячными армиями так и останутся мечтами, мощности человеческого мозга просто не хватит.

И вдруг повисла абсолютная тишина.

Сотни зараженных опустились на колени, синхронно, как по команде, уткнувшись лбами в потрескавшийся асфальт. Невероятное зрелище: некогда бездумные убийцы стояли на коленях перед Домом Советов, словно перед алтарем. Через несколько секунд Вадим сбросил напряжение.

— Убирайтесь, — коротко бросил он, махнув рукой.

Толпа дрогнула, всколыхнулась, и в следующую минуту зараженные начали расходиться в разные стороны, исчезая в подворотнях, в подземных переходах, словно растворяясь в городе. Над площадью повисла гробовая тишина. Только хлопала на ветру порванная палатка бывшего карантинного лагеря.

Из окон и с крыш наблюдали десятки лиц. Кто-то перекрестился, кто-то опустился на колени, а кто-то, наоборот, отпрянул назад в ужасе. На лицах смешались изумление, шок и религиозный восторг.

— Чудо... - прошептал один из охранников Самуила, не в силах оторвать глаз от площади. Пророк же стоял, раскинув руки, и его голос звучал так, будто сам Господь говорил через него:

— Смотрите! Знамение явлено! Смерть склонилась пред Живым! Воистину, все идет по воле Божьей!

Он повернулся к Вадиму, лицо сияло блаженной улыбкой.

— Теперь войди. Народ жаждет узреть того, кто управляет смертью.

Тяжелые створки парадного входа, укрепленные металлическими листами и арматурой, со скрипом закрылись за спиной Вадима. Внутри пахло сыростью, лекарствами и потом — Дом Советов действительно стал крепостью и одновременно гигантским общежитием. Сквозь широкие коридоры тянулись веревки с сушащимся бельем, на стенах висели иконы вперемешку с самодельными плакатами с цитатами Самуила, тускло мигали лампы, питаемые от дизель-генераторов.

— Сюда, — пригласил Самуил, не оборачиваясь. Он шел неторопливо, будто владыка, ведущий гостя к трону. Дежурившие сектанты расступались, кто-то крестился, кто-то шептал молитвы.

Вадим отметил: охрана у ''пророка'' на удивление дисциплинирована. Не просто разрозненные выжившие, а уже настоящая структура.

Их путь закончился в просторном зале, бывшем когда-то приемной для чиновников. Здесь стоял длинный стол, заваленный бумагами, картами города, распечатками. По стенам ряды канистр с водой и аккуратные штабели ящиков с продовольствием. В углу стоял медицинский стол и кое-какое оборудование — явно из эвакуированных лабораторий и больниц.

Самуил хлопнул ладонями.

— Господа врачи! Сюда.

Вошли четверо. Две женщины и двое мужчин, все в белых халатах разной степени потрепанности, но чистых. На лицах — усталость и одновременно азарт: новый объект для изучения.

— Перед вами человек, благословленный Богом, — произнес Самуил с нажимом. — Он управляет порождениями заразы. Он пришел к нам, отвергнутый другими. И отныне он среди нас.

— Прошу без лишней помпезности, — вмешался Вадим, поднимая ладонь. — Я не святой. Просто вирус во мне изменился особым образом, сам или по воле высшей силы, не знаю. Я хочу, чтобы специалисты помогли понять: чем именно.

Врачи переглянулись. Один из них мужчина лет сорока в джинсах, спортивной толстовке и халате поверх нее. Среднего роста, худощавый, кучерявый, с невыразительным лицом и огоньком любопытства в глазах.

— Доктор Артур Исаев. Иммунолог. До эпидемии работал Санкт-Петербургском НИИ эпидемиологии и микробиологии имени Пастера... -он прищурился. — Вы утверждаете, что от вас нет прямой опасности?

— Да. Кудровские проверяли кровь и слюну. Концентрация вируса ничтожна. Я не заражаю при обычном контакте.

— А развитые? — спросила молодая женщина с короткими волосами, представившаяся как Лидия, бывший пульмонолог-инфекционист. — Эти существа рядом с вами?

— Опасны. Они выбрасывают вирусные частицы время от времени. Поэтому к ним близко лучше не подходить, но подчиняются мне. Абсолютно и беспрекословно.

Самуил сложил руки на груди и заговорил торжественным тоном:

— Видите? Даже смерть покоряется человеку, избранному промыслом Божьим. Но, как он сказал, нам нужны вы, ваши знания. Это и есть путь, данный нам свыше.

— Мне нужны анализы, — твердо сказал Вадим. — Кровь, ткань, что угодно. Я должен знать, чем мой штамм отличается от обычных. Может, я смогу сделать других… такими же. Сохранить разум. Потому что отныне Хронофаг — часть нашего мира и нам с ним предстоит уживаться рядом.

Исаев едва заметно оживился.

— Если это правда, это перевернет все. Но нам нужны образцы, время и кое-какое оборудование, которого нет в распоряжении.

— Будет вам и то, и другое, — Самуил развел руками, словно собирая невидимую паству. — Господь сам привел к нам этого человека, чтобы мы увидели путь. Работайте, братья и сестры. Все идет по Его плану.

Вадим, глядя на сияющего пророка, поймал себя на мысли: этот человек действительно верит в каждое свое слово. Но ему и не обязательно верить — главное, что верят сотни людей вокруг.

Когда дверь одного из кабинетов плотно закрылась, и охрана осталась снаружи, Самуил, словно сбросив тяжелый плащ, расслабился. Сел в кресло, потер лицо ладонью и заговорил уже обычным голосом, усталым, человеческим:

— Скажу прямо, Вадим… все это — театральщина. Людям нужен вождь, нужно шоу. А за обычным мужиком в свитере никто не пойдет. Приходится говорить громко, с пафосом, размахивать руками. Но сам я в быту проще. Только в одно верю искренне — все это неспроста. Воля высших сил есть.

— Может быть, — ответил Вадим спокойно. — Но я никогда особо не верил. И сейчас не уверен. Я знаю другое: вирус никуда не денется. Он уже часть нашего мира.

— И фанатизма я от тебя не требую, — усмехнулся Самуил, успокоив Соколовского. — Мне куда важнее, чтобы мы нашли способ защититься и желательно надежный.

— В Кудрово на меня смотрели как на... урода в общем. Хотели посадить под замок, устроить жесткий допрос, я им пригрозил натравить орду. Отпустили в итоге.

— Их проблемы. У нас нравы значительно проще. Никто не станет тебя тут насильно удерживать, пытать.

Врачи сразу стали засыпать Вадима вопросами.

— Когда произошло заражение? — торопливо спросил смуглый мужчина лет сорока с кучерявыми волосами. — Какие были первые симптомы?

— Ровно две недели назад, зомбак забрызгал мне лицо своей кровью и соплями. Через пару часов поднялась температура, сознание помутнело. На три дня выпали из памяти, потом очнулся и понял, что зараженные меня не трогают. Ну еще у меня в башке радиоантенна для приема и передачи их сигналов.

— Была ли регенерация тканей? — уточнила женщина с короткой стрижкой.

Да. Порезы, ссадины затягиваются полностью за час-полтора. У других зараженных в три раза быстрее.

— А что с восприятием? — спросил другой врач. — Какие-то новые ощущения? У вас же в мозгу развился новый орган.

— Чувствую их... Всех. Как радиосигналы. Могу влезать в память зараженных, вытаскивать образы, которые они видели. Иногда ощущаю биомассу вокруг, как фон, протекающие внутри процессы.

Исаев едва не выронил ручку:

— Это уникально… фактически вы — интерфейс к роевому разуму.

Самуил кашлянул, сбивая пыл ученого.

— Хорошо, — продолжил Исаев. — Но если мы хотим изучить ваш штамм по-настоящему, нужны инструменты. Секвенаторы, ПЦР-анализаторы, центрифуги, морозильники для проб. Здесь мы максимум посмотрим кровь под микроскопом и снимем ЭКГ.

— Где их взять? — нахмурился Вадим.

— В институте Пастера кое-что должно было остаться. И на Васильевском, в биотехе. Но доставка — кошмар. Все заражено.

Вадим ухмыльнулся:

— Это для вас кошмар. Для меня нет. Зараженные подчиняются мне, я могу зачистить дорогу и держать орду подальше, пока вы грузите ящики. Или использовать троглодитов в качестве грузчиков и курьеров.

В углу Лидия задумчиво проговорила:

— Если удастся выделить последовательность вашего штамма, может появиться шанс создать что-то вроде защитной вакцины. Не панацею, но хотя бы инструмент.

— Вот именно, — подхватил Вадим. — Я должен знать: если от меня заразится другой человек, он станет как я или как ходячий труп?

На несколько секунд повисла тишина.

— В полевых условиях мы можем лишь начать, — тихо ответил Исаев. — Настоящие ответы будут, когда у нас появится лаборатория.

Вадим кивнул.

— Значит, будем добывать оборудование. Я это обеспечу.

Самуил поднял руки, но теперь уже без пафоса, скорее как жест согласия:

— Вот оно. Так все и должно быть. Ты наш шанс, бог на нашей стороне

— Насчет так называемой телепатии... Мы знали, — заговорил Исаев, нервно поправляя очки, которых уже давно не носил, а привычка осталась. — Что у зараженных появляется особый орган. Вирус перестраивает гипоталамус, формируя нечто вроде биологического передатчика. Но считалось, что эта ''радиосвязь'' годится только для обмена простейшими сигналами: ''еда'', ''опасность'', ''идти туда''.

Лидия подхватила:

— Мы видели всплески активности в коре у развитых, фиксировали рудиментарные импульсы. Но то, что вы описали... это не примитивные команды, это полноценный информационный поток.

— Интернет, биологический, — сказал сухопарый мужчина, хирург, и невольно перекрестился. Вадим фыркнул:

— Ну да, только трафик там специфический. Вместо котиков и порно — чужие кишки и ройные воспоминания. Поверьте, вы бы не хотели листать местный ''Фейсбук''.

Самуил хмыкнул, но ничего не сказал. Врачи переглянулись, и Исаев продолжил:

— Выходит, вы не просто слышите их. Вы — часть этой сети. Но в отличие от остальных, сохранили человеческий уровень обработки информации.

— Ага, — усмехнулся Вадим. — Я у вас, выходит, не человек и не мутант. А первый в мире ''Wi-Fi-репитер на ножках''. Включи меня в розетку и поймаешь ближайшего прыгуна.

Лидия покачала головой, не реагируя на шутку:

— Это объясняет, почему они подчиняются. У вас не только приемник, но и усилитель. Вы можете не просто слышать, вы посылаете приказы.

— Только не загоняйте меня в рамки красивых слов, — отрезал Вадим. — На деле это выглядит как куча пьяных голосов в башке. А я ору громче, вот и слушаются.

— И все же, — задумчиво сказал Исаев. — Если это подтвердится, мы имеем дело с принципиально новым видом коммуникации. Вирус создал коллективный разум, распределенный мозг. А вы стали его узлом, но не утратили индивидуальности.

— Ну да, — пожал плечами Вадим. — Я такой себе админ в сети, где пароль давно забыли, а вирусняк — хозяин.

Врачи засыпали его вопросами: можно ли чувствовать зараженных на расстоянии, насколько велика зона действия, можно ли различить стадии мутантов по ''сигналу'', а Вадим, то отвечая серьезно, то с мрачной иронией, сам в лоб спросил:

— Ладно, а теперь еще раз по сути. При ваших мозгах и моем даре. Шансы есть вообще разложить мой штамм по молекулам в этих условиях? Или это все теории?

Исаев замялся, потом решительно произнес:

— В полевых условиях — нет. Мы можем лишь выделять антитела, смотреть реакции. Но без секвенаторов, без анализаторов белков — это гадание на кофейной гуще.

— А другие зараженные помогут понять вирус?

— Смотря какие, — ответил Исаев. — Более редкие особи — наиболее ценные.

— О! — хлопнул в ладоши Вадим. — С этим проблем нет. У меня есть суперпрыгун по имени Дружок, которого я недавно научил читать, он страшный на вид, за один присест сжирает четырех зомбаков, но в целом милый. Потом целая стая упырей второй стадии, парочка из них беременна, непорочное зачатие, епт... И, наконец, бывший шимпанзе из зоопарка, вымахавший до размеров Кинг-Конга.

— Я не могу понять, вы шутите или нет?

— Говорю по факту.

Пара секунд молчания, Лидия вдруг подпрыгивает с места.

— Говорящий прыгун и беременные особи второй стадии!? Я хочу их увидеть.

— Увидите.

Разговор постепенно сместился с научных терминов к более насущным темам, на совещание включилась пара помощников ''пророка''. Самуил налил себе стакан воды, отпил и, постукивая пальцами по столу, произнес:

— Кудрово, Кронштадт, ЛАЭС... все это их дрязги. Военные, силовики — бандиты под новыми вывесками. Нам, простым людям, туда соваться незачем. Мы выживаем здесь. У нас дети, старики, больные. Зачем лезть в мясорубку?

Вадим усмехнулся, но без тени веселья.

— Я тоже сначала так думал. Только вот проблема: эти ребята на АЭС не похоже, чтобы были просто шайкой мародеров. Я слушал эфир последнюю неделю, внимательно. У них бронетехника, вертолеты, дроны, экспериментальное вооружение. И это не ''по случаю нашли'', они подготовлены. Такой гарнизон, как на ЛАЭС, выбить могли только люди с серьезным вооружением и дисциплиной.

Исаев нахмурился:

— Но зачем им станция? Электричества ведь в городе толком нет, сети все равно мертвы.

— Вот именно, — кивнул Вадим. — Но они там что-то строят. Я не знаю, реактор ли их интересует, или они лабораторию лепят. Но факт в том: они не уйдут. А если кто-то зачищает стратегический объект, заводит туда дронов, броню и вертолеты, значит, у него планы. Долгоиграющие. На весь регион. На Питер.

Лидия тихо добавила:

— Если это правда… столкновение неизбежно.

Самуил покачал головой, подняв глаза к потолку, будто ища ответ там.

— Господь испытывает нас, но не велит бежать на меч добровольно. Пусть воюют между собой. Мы сохраним чистоту и дождемся, когда чаша гнева прольется на всех, кто заблудился.

Вадим подался вперед, его голос стал жестким:

— Нет. Вы можете закрыться в своей крепости, молиться и ждать, пока к вам придут. Но я видел, как такие истории заканчиваются. Эти люди — не случайные выжившие. Они возьмут город под себя, и вы станете для них очередной проблемой. В лучшем случае зачистят, в худшем пустят на опыты.

В зале повисла тишина. Даже врачи, обычно далекие от стратегий, смотрели на Вадима с тревогой.

— Ты предлагаешь что? — спросил Самуил, уже без напыщенности, тихим голосом.

— Понимать, что мир изменился, — отрезал Вадим. — И те, кто строит планы на город, либо станут вашими союзниками, либо вашими врагами. Среднего не будет.

Самуил долго смотрел на него, потом устало потер переносицу.

— Сам-то чего хочешь?

Вадим пожал плечами:

— Жить. Не умереть под пулями или когтями. Если придется для этого давить других, значит, так. Колебаться не буду. Но лучше договориться.

Исаев глухо пробормотал:

— Мы-то думали, что угроза только от вируса... А выходит, люди страшнее.