Аллер

Глава 20

Плато Шабу.

Вы умный и догадливый человек, Аллерсавр.

Павус, не льстите мне, я этого терпеть ненавижу.

Я и не собирался льстить, я врач и привык людям говорить правду, по долгу службы я это обязан говорить. А ведь она не всегда, эта правда, приятна. Уж поверьте, Аллерсавр.

Я посмотрел на Павуса и сказал сам себе мысленно: хрена с два ты теперь от меня отдалишься, я тебя возьму в свою команду.

Вы сейчас чего задумали? Вот так посмотрев на меня, Аллерсавр?

Догадайтесь, если не прочитали мои мысли.

Да мало ли что вы там подумали, но ваш взгляд сказал мне, что я теперь у вас под прицелом.

Ну, почти угадали, Павус, почти. И я похлопал его по локтю левой руки.

И я вспомнил случай, который произошёл со мной в школе, ещё на Земле.

Я уже начал заниматься спортом тогда, это был пятый класс. В школу приехали иллюзионисты, и с ними был гипнотизёр.

Фокусники-иллюзионисты мне понравились, я был в восторге. И вот на сцену вышел дядька, он окинул зал своим взглядом и сказал: Сейчас я буду гипнотизировать, я выберу людей из зала. Сначала я пройду по залу, а потом назову ряд и место, на котором сидит кто-то из вас. Какой ряд и место назову, тот выходит на сцену. И он пошёл по залу, где-то останавливался, где-то проходил мимо. Я помню его взгляд, остановившийся на мне. Ну давай, выбери меня, — говорил я ему мысленно. Так он обошёл весь зал, взошёл на сцену и начал называть ряд и номер места.

Ребята вставали и шли на сцену, а я думал: Ну сейчас, ну давай. Но чуда не случилось. Так на сцену вышло четырнадцать ребят.

И гипнотизёр снова заговорил: А теперь какие места я назову, то они покинут зал. Зал возмутился: Почему, мол, что за произвол?

Или они уходят, или ухожу я, и никакого представления не будет, — констатировал гипнотизёр. Все утихли, а я вжался в кресло: я не хочу уходить, я хочу посмотреть, только не я. Теперь я пел другую мантру, только не я. Он называл ряд и место, встал один из старшеклассников и пошёл на выход. Потом встала девочка из параллельного класса, а следующим было названо моё место. Я помню, как я метнул свой взгляд на гипнотизёра, спрашивая мысленно, почему, и получил тут же ответ.

Эти люди не верят и своим присутствием мешают мне сконцентрироваться на гипнозе.

И я пошёл, гордо подняв голову: мне теперь не было обидно покидать зал.

Одно дело уйти, а другое — посмотреть, что же там будет происходить. Я вышел из зала, а старшеклассник и говорит: хотите посмотреть, наверное? Мы с девочкой в один голос крикнули: Да.

Тогда за мной только тихо. Мы поднялись этажом выше, он открыл комнату, откуда гоняли нам кино, там стояли кинопроекторы. Отодвинув их, а их всегда стояло по два штуки, поставил возле одного отверстия скамейку и скомандовал: залезайте и смотрите. Сам пошёл ко второму.

Вот так мы и простояли, смотрев это представление до конца. То, что вытворяли ребята на сцене, это было нечто, и главное — по указке человека: одного его слова было достаточно, чтобы тихоня превратился в шумного парня. А не поющий никогда человек запел, на барабанах все играли по очереди, отбивая настоящий ритм песен.

Все вместе плыли в воображаемой лодке: кто-то был на весле, как будто, кто-то просто сидел. Воображаемая лодка перевернулась, и все поплыли к берегу.

И в первый раз меня посетило осознание того, что мне это не нравится, совсем не нравится. Толпа в зале смеялась, а дети на сцене их не слышали. Они спасали свои жизни и жизни утопающих, для них это происходило на самом деле.

А в зале смех не прекращался. Я посмотрел на девочку рядом: она тоже не смеялась, а была ошарашена, как и я. Глянул в сторону старшеклассника, а он смотрел на нас, на нашу реакцию.

Что не нравится?

Я помотал головой, мол, нет. Девочка сделала то же самое.

— И мне не нравится, — сказал старшеклассник. — А я думал, что я один такой, этот гипнотизёр каждые два года приезжает к нам в школу и постоянно одного меня выгонял из зала.

— Теперь я вижу, что я не один такой, и слава Богу, — сказал он.

Я тогда посмотрел на него и спросил его:

— Ты комсомолец, а веришь в Бога?

На что он мне ответил:

— Ты тоже поверишь.

Вот такое знакомство у меня было с гипнотизёром. Не то чтобы я их возненавидел всех, а просто доверия я к ним как к людям не питал.

Но в чужом мире такой человек просто необходим, даже очень.

Вот уже и Вивар пришёл проведать меня, тут же появились Дивар с Гектором.

Павус, уходя, уже напомнил:

— Отменяйте сегодня упражнения ваши. Ну, хотя бы сами не занимайтесь сегодня.

— Вы слышали, сегодня без меня, и не сочкуйте. — Вивар порывался что-то сказать.

— Что, Вивар? Хочешь рассказать что-то?

— Аллерсавр, конечно, хочу, — я кивнул головой и почувствовал, как заболел нос. Вивар продолжил: — Это брат с сестрой Макив, Милира и Берар. Выпускники офицерского корпуса, куда отправляют только детей, оставшихся без родителей. Там их обучают с двенадцати лет до девятнадцати, и выходят они оттуда младшими командирами или просто помощниками командиров. Они на службе уже год, так как они погодки, то учились в одном взводе. Брат ни на шаг не отпускает сестру от себя, служат исправно, хотя в разных подразделениях. Бывают у них и разлуки, вот в одну из таких разлук сестрёнка и угодила в лапы к большому бабнику Лаотару. Он её даже бил, это всем известно, но вот за что — непонятно.

В общем, когда брат вернулся, Лаотара и след простыл. Лаотар до его приезда перевёлся в другое подразделение и на другую планету. Вчера они прибыли только ближе к вечеру для обучения на стрельбище.

Аллерсавр, он перепутал вас с ним, вы похожи по комплекции и шевелюрой. Извините, я поднял руку и сделал движение ей, мол, продолжай, продолжай.

Ну, в общем-то, и всё. Дальше уже вы сами знаете, что было.

Ну и на этом спасибо, давайте, правда, без меня сегодня, ну правда, каждое движение бьёт болью в нос, это невыносимо. А я пойду, возьму Крафа из вольера и направлюсь завтракать, а то мы вчера и не ужинали из-за похода на танцы.

Да, мы все так сделали и на ужин не пошли.

Ну тогда через час в столовой встретимся, а сейчас давайте займитесь делом, вперёд!

И они ушли все на зарядку. Хотя она всё больше походила на тренировку.

Я встал, с горем пополам помыл лицо. Одел скафандр и направился за Крафом. Пошёл к вольеру, где оставил вчера Крафа, он меня встретил и начал гонять по вольеру, нарезая круги. Так он выражал радость от встречи со мной. Я выпустил его, и он вышел. Краф, пойдём, пройдёмся. Я ждал от него ответа, и он, клацнув, пошёл впереди меня, показывая мне направление, куда пойдём. Мы пошли к реке, Краф залез в реку там, где поменьше было течение, начал плескаться, как ребёнок. Накупавшись, вылез, и мы направились в столовую.

Шли, я рассказывал Крафу сказки с земли, он похлопывал глазами, но внимательно слушал. Иногда останавливался, издавал звуки, когда всё в сказке было гладко да мягко, были приятные пощёлкивания с его стороны. Как только что-нибудь происходило в сказке плохое, Краф громко клацал языком и фыркал, выпуская воздух через ноздри.

Так мы шли, и со стороны это казалось беседой человека с динозавром. Вот так и подумали сестра и брат Макив, они стояли на примыкающей дороге за большими кустами. Наблюдали и не шевелились, а я, не видя их, жестикулировал руками, рассказывая сказку Крафу, он тоже не молчал.

И вот, проходя этот т-образный перекрёсток, я их увидел и замолчал. Краф уставился на Милиру, я, кстати, тоже. Она при дневном свете была ещё красивее, чем тем вечером. Что и подтвердил Краф, заклокотав языком, как дельфин. Я уже знаю этот его звук, как восхищение чему-нибудь, а вот теперь и кем-нибудь. Краф, сказал я, ну как можно смущать девушку такими возгласами? Он посмотрел на меня, потом на неё и снова на меня и клацнул языком, и девушка заговорила с восхищением:

— Вы разговариваете с ящером?

Краф тут же клацнул с неудовольствием, как-то.

— Его зовут Краф, и он не терпит иного к себе обращения. Будьте учтивее.

И девушка, собравшись, повторила свой вопрос:

— Вы беседуете с Крафом, но разве это возможно?

Краф снова удивил девушку. Он клацнул языком и кивнул головой, как человек. У Милиры расширились глаза, став ещё больше, как мне показалось, а у её брата отвисла челюсть.

— Берар, — она схватила обеими руками брата за руку, — ты видел, он мне ответил!

Я всё-таки немного остудил их восхищение вопросом:

— Что на этот раз? Вас со мной свело?

Берар шагнул вперёд:

— Я хочу извиниться перед вами за вчерашнее недоразумение. Чем я могу искупить свою вину?

— Замуж за меня отдать вашу сестру и немедленно, вот чем искупишь ты свою вину. Вот именно так я подумал в тот момент, но сказал другое:

— Берар, сейчас мы пожмём друг другу руки, но этим пожатием ты точно вину не искупишь. Я потребую от тебя иного искупления, и на всю мою жизнь.

Он удивился, но протянул руку, и я пожал её.

— Я уже сказал, это только примирение.

— Как, скажите, Аллерсавр? — сказал Берар.

— Что он делает? — запричитала Милира.

Я посмотрел, а Краф ходил по кругу вокруг Милиры и заглядывал в её глаза.

— Они так знакомятся с понравившимися им людьми, — а сам подумал я, — первый раз сам такое наблюдаю за Крафом. Но Милира была, правда, очень красива, как цветок, распустившийся на лугу.

— Давайте так: мы идём завтракать в столовую. Составьте мне компанию.

Мы согласны, — сказал Берар, — и за себя, и за сестру.

Мы с ним прошли вперёд, а Милира и Краф пошли за нами, глазея друг на друга.

Аллерсавр, а как это вы меня вырубили и челюсть свернули, я не понял даже.

Берар, вы мне вообще-то нос сломали, я из-за вас сегодня пропустил тренировку, и мне, на минуточку, операцию сделали.

Прошу ещё раз простить меня. Я же думал, что вы тот самый прохвост, который обижал мою сестрёнку. Мне описали его, ну точь-в-точь похожего на вас. Я его не видел, а тут думаю: она простила его, но я-то нет. Ну и получилось, что получилось. Ну, простите.

Берар, ты разве не слышал, что я простил тебя?

Слышал.

Ну так перестань прощения просить, ты теперь у меня на службе. До тебя дошло?

Теперь да.

Мы подходили к столовой уже, а по соседней дорожке шла моя ватага парней к ней.

Позавтракав, я взял под локоток Милиру, как бы останавливая её. Парни, ну что, давайте на службу, а мы на стрельбище, — сказал я. Бату показал рукой, чтобы занял чем-нибудь Берара по пути на стрельбище. Вивар убежал на склады, а Дивар и Гектор ускакали на стрельбище. Мы же пошли спокойным шагом.

Кем вы служите, Милира?

Я специалист по связи и не только.

Вам нравится служба?

Честно говоря, нет.

А почему вы служите тогда?

Она посмотрела удивлённо, но ответила:

Я должна отслужить десять лет, или…

А что, или?

Или выйти замуж за командира, и тогда моя служба будет считаться законченной. Но если мы расстанемся в течение пяти лет и у нас не родится дитя за это время, я снова должна пойти на службу и служить пять лет.

Он что, сделал вам предложение?

Да, но это была уловка с его стороны. Он повёл себя хуже любой женщины, фу, аж вспоминать противно.

И что же вы?

Я сказала, что расскажу брату всё, и он поколотил меня в первый раз.

А что, был и второй?

Он начал приставать, а я уже к нему была равнодушна и пригрозила рассказать всё начальству. И он снова меня побил, а на следующий день он, оказывается, уже перевёлся и уехал.

Вы хотите отомстить ему?

Да зачем мне это нужно, творец его накажет.

А ваш брат чем занимается?

Он пилот, летает на "Стрике Гавань", но он летает на всём, даже "Стриком" командовал в отсутствии командира.

А что случилось с вашими родителями?

Они утонули, даже не утонули, а их раздавила толща воды. Это случилось, когда мне было одиннадцать лет, мы не поехали с ними — у нас учёба. А они поехали на два дня, и когда они вдвоём опустились на том аппарате на дно, случилась поломка, после которой аппарат просто сплющило, и их тоже.

И у неё потекли слёзы.

Да, тяжело в таком возрасте родителей терять, но вам надо жить и просто помнить их.

Спасибо, — тихо сказала она.

Так мы прошли некоторое время молча, пока она не успокоилась.

А как получилось, что вы меня пригласили на танец, а не я вас?

Когда вы зашли на танцпол, я сидела возле дверей. Я сразу обратила на вас внимание, а вы пошли не в мою сторону, а в другую. А я за вами сразу и наблюдала, как вы идёте, как передвигаете ноги и как смотрите на окружающих. Вы были как хищник на охоте, и меня это сначала озадачило. Стоит ли подходить к такому? Ну, чем дальше вы двигались, ко мне пришло понимание, что это я — охотница. И я сделала первый шаг и пригласила вас, как только зазвучала подходящая музыка. А потом ко мне пришло счастье, и сразу после этого — такое несчастье, эта драка.

Да, — сказал я и потрогал нос, он как-то сразу заболел.

Я вижу, что вам больно, вам операцию сделали, да?

Ваш братец мне сломал нос с первого удара, но дальше я не позволил.

Вообще-то мой брат ни одной драки не проигрывал, это с ним сделали в первый раз в его жизни.

Ну да, когда-то приходится начинать.

Что начинать?

Проигрывать.

И она засмеялась, показывая белые зубки. Очаровательная очаровашка, я точно влюбился.

На стрельбище уже звучали выстрелы, мы подходили всё ближе и ближе. Обучение шло полным ходом. Бат, увидев свою подругу, пошёл к ней. И мне пришлось разговаривать с обоими Макив.

— А вас когда начнут обучать? — спросил я Милиру.

— Послезавтра.

— Вы двое начнёте сегодня и прямо сейчас, — Дивар, Гектор, — позвал я, — они подошли. — Обучите Берара и Милиру и через полчаса — на рубеж их.

— Сделаем, — в унисон ответили они.

— Милира, а когда ещё танцы будут?

— Через день.

— С вами все танцы за мной.

Она снова улыбнулась и пошла обучаться.

И тут, как из-под земли, на меня грянул голос дяди.

— Эй, кривонос, а ну покажись!

Я развернулся и увидел Ритара, сложившего руки на своей груди.

— Я не понял, а что мне доложили, что вместо носа у моего племянника каша? Тебе операцию сделали, да? А кто это сделал, ты знаешь?

— Павус.

— Павус делает носы, а не ломает.

— Ты спросил, кто мне операцию сделал?

— Я не так сказал, а я сказал, кто тебя уделал, ты знаешь?

— Ритар, в следующий раз запишу тебя на ежедневник и дам послушать, что ты говоришь.

— Ну ладно, кто? Фамилия или имя? Это я не понял, что мне доложили, какой-то Берар.

— Это имя.

— А фамилия какая тогда?

— Макив.

И Ритар аж побелел. Что случилось, Ритар?

— Ты не станешь его наказывать, — сказал утвердительно Ритар.

— Он уже наказан и на всю мою жизнь.

Последнее слово до него не дошло, он не понял.

— Как это на всю твою жизнь?

— Служить мне будут и он, и она.

— Их двое? — изумился Ритар.

— Милира и Берар Макив, вон они обучаются, — и я показал на них.

Не понял, а почему они обои в армии? Пойду-ка сам узнаю, и он направился к ним.

Ритар, они что, тебе знакомы?

Я их не видел более десяти лет. Их отец был со мной на Талуре, он один из выживших в той бойне. Вселенная большая, а пути людей всё равно пересекаются, племянник. И пошёл к ним.

Я стоял и смотрел, что будет дальше. Слышно не было, о чём они вели разговор. Но первой ему на шею бросилась Милира, а Берар жал руку Ритару двумя руками.

А я подумал: А хорошая пословица: вселенная большая, а пути людей всё равно пересекаются. Краф, кстати, сидел рядом и смотрел, как и я, на эту троицу. Ну что, Краф, как тебе Милира Макив? Я услышал дельфиний трёп. Да-да, и мне тоже, сказал я.

Ко мне подошла эта троица. Ритар показал рукой на меня и сказал этой парочке: А вот и мой племянник. И где тут ещё один есть? И он повертел головой, ища Бата, я так понял.

Милира начала разговор: Так вы родственники? — показывая на меня и Ритара.

Да, моя мама и этот человек — родные брат и сестра.

Аллер, что за надменность? Повежливее, пожалуйста.

Да, Милира и Берар, он мне как бы дядя.

Да что не так-то, Аллер? Чего так заговорил-то, а? И он вновь осмотрел Милиру. А я понял: это ревность, племянник. А ты не забыл, что у меня у самого есть красавица жена и трое детей? Ааа? Ишь ты, собственничек, родственничек. Милира заулыбалась, ей, как женщине, нравились страсти и эмоции мужчин.

Мы ещё побеседовали о разных делах, и брат с сестрой сами попросили отпустить их обучаться. Мы с Ритаром не были против.

А когда они двинулись к столу, где проходило их обучение, Ритар заговорил: Да, братец, везёт тебе, в тебя влюбляются все девушки, даже вот такие красавицы. У тебя огромный выбор. Смотри, не переусердствуй в нём, останешься с носом. Кстати, дай-ка гляну на работу Павуса. И он на полном серьёзе начал осмотр моего носа и при этом говорил: Как думаешь, Отцу уже сообщили про инцидент?

Я: Нет, и не собирался.

И я нет. А кто-то постарался вперёд меня, и это плохо. Или твой Отец не доверяет нам обоим, или завёлся какой-то доброжелатель, который нам совсем не добра желает. Твой отец вызывает меня к себе. Что посоветуешь, Аллер?

Честно, я напрягся, ведь правда, и жучок, и метеорит, и разговоры, и даже покушение — всё это не просто так. Кто-то управляет этим всем.

— Что, завис, Аллер?

— Я думаю.

— Ну давай, думай. Ну что сказать, хорошо Павус сработал, отличный врач.

— Да, отличный, и он мне теперь нужен для моей команды. А отцу скажешь, что я просил не говорить, и намекни ему, что тот, кто ему доложил об этом, — враг. Если же это его человек, он опровергнет это сам, а если задумается, то точно в нашем лагере враг. И его тогда надо будет найти, иначе все наши начинания пойдут прахом.

— Сделаю, — ответил Ритар.

— А я вновь убедился в способностях моего дяди на быстрое осмысление ситуации.

— А что ты там про Павуса говорил, он что, и на тебя тоже повлиял своими способностями?

— На меня как раз-таки его способности не действуют, а на тебя, Ритар?

— Хотел бы я видеть того человека, который на меня мог бы повлиять, ну, кроме твоего Отца, конечно. А с недавних пор я начал и к тебе, Аллер, прислушиваться.

— Да, Аллер, у тебя в твоём стане друзей прибавляется, я смотрю, но не забывай, что и недругов становится немало. Так, всё, я к твоему Отцу отбываю, давай, не скучай.

И он пошёл к парковке слётов быстрым шагом.

— Да, задачки ещё те придётся решать. Решим, обязательно всё решим.

От автора. Если вы читаете уже на этой главе. То я вас попрошу поставить лайк книге. А ещё если вам не сложно подпишитесь на мой аккаунт.