Ал'Терра: Магия Крови

Глава 1. Зверь

832 год от Изгнания

Ал’Терра, округ Вэллс, близ поселка Глухой Дол

Дилижанс снова подбросило на колдобине, и Флин в очередной раз пожалел, что успел плотно позавтракать в поезде. Тогда он еще смутно надеялся прибыть на место рано и сразу взяться за дело – откладывать самое неприятное совершенно не хотелось, да и было не в его характере. Кто же мог подумать, что куда неприятнее окажется короткий путь до поселка, который буквально за полчаса успел вытрясти из него всю душу.

Вот погода радовала - Вэллский округ встретил его мелким дождиком, порой больше похожим на водную пыль, легкой прохладой и свежестью. Небо затянуло серой дымкой, по обочинам дороги оседали последние клочья утреннего тумана, обнимая стебли пожухшей травы. Ранняя осень размалевала деревья за окнами дилижанса приятной палитрой – от бледно-зеленого, еще напоминавшего о лете, до золотисто-желтого и красного. Сейчас, впрочем, краски не так бросались в глаза – солнце плохо пробивалось через завесу туч и полумрак немного притуплял цвета. Но вот это Флина как раз и не беспокоило.

Не сказать, что он любил такую погоду. Просто если бы еще и солнце палило, как было еще несколько дней назад, когда он покидал столицу, Флин бы точно помер прямо в дилижансе от духоты и невозможной тряски.

Он было подумал прикрикнуть на кучера, но понял, что это бесполезно – дорога ровнее точно не станет. Флин еще не видел поселка, но уже был уверен – свое название тот точно оправдывает. Глухой лог как он есть, только в глухих и Раалом забытых местах могут быть такие дороги. И что иронично – именно тут когда-то была одна из самых важных террианских святынь, так что Раал об этом поселке должен был помнить лучше других, впрочем… Теперь это уже не важно.

И ведь была тут железная дорога, когда-то ходили поезда, но те времена давно прошли, потому что пути нынче упирались четко в Границу, а следующей станцией стали бы уже Пропащие земли. Старую ветку переделали и теперь поезда в Глухой лог не заходили. Чтобы добраться до поселка, нужно было сойти на станции в самом Вэллсе, а потом несколько миль на дилижансе добираться по кочкам да колдобинам. И это еще хорошо, что дождик слабый, случись ливень — развезет все это дело в хлам, вообще не проедешь и не пройдешь.

Мир за окнами слился в один большой мазок непонятного оттенка, и Флин зажмурился. Тупая боль ткнулась в виски, словно прощупывая, где бы посильнее ударить. Колеса дилижанса на какое-то время перестали подпрыгивать, вместо этого мелко затряслись, как в лихорадке.

«Булыжник. Мост проезжаем», — мысль появилась и тут же исчезла сама по себе.

Значит, уже недалеко.

И правда — когда волна тошноты забралась из желудка прямо в горло, и сдерживаться уже было невыносимо, кучер осадил лошадей и дилижанс наконец-то остановился. Пожалуй, резковато — Флина бросило вперед, но он этого уже не заметил. Дверца открылась, впуская внутрь холодок.

— Приехали, пэрр.

Флин кубарем выкатился из дилижанса, чуть не сбив по пути кучера — тот успел отскочить в последний момент. Тошнота отступала, но вот пожар в голове разгорался все сильнее и старший дознаватель столичного отделения полиции Ал’Терры прекрасно понимал, что это надолго и лучше станет очень не скоро. Нужно сцепить зубы, собраться и делать свою работу, как это всегда и бывало. Не в первый раз и не в последний, жаловаться тут не на что.

Несколько раз глубоко вздохнув и выдохнув (это неплохо помогало), Флин забрал сумку у кучера, отсчитал ему несколько медных танов и огляделся.

Что ж, Глухой лог и правда соответствовал названию, здесь все точно. Дилижанс остановился в самом центре поселка и Флин с тоской подумал, что если ЭТО называют центром, то как же тогда выглядит все остальное.

Небольшая площадь, в отличие от остальных улиц Глухого лога, вымощена грубой каменной плиткой, в ее центре старый позеленевший памятник изображал главную местную достопримечательность — святого Томаса Лерро. Средних лет мужик в высокой шляпе, с волосами по плечи и бакенбардами сжимал в руках толстую книгу, устремив взгляд ввысь. Его ступни и колени блестели подозрительной чистотой, выделяясь среди всего остального — это паломники натерли те места святого, до которых смогли дотянуться. Будь это не Глухой лог, а хотя бы Вэллс — рядом с постаментом валялись бы еще и монетки, но здесь, если кому и пришло в голову расстаться с парой медных танов, долго они на грязных плитках не задержались бы.

С северной стороны площадь упиралась в одно из немногих добротных зданий в этом захолустье — массивный трехэтажный дом, первые два этажа которого отделали серым булыжником, а вот третий, дощатый, почему-то выкрасили в белый цвет. Флин сразу признал в нем местную мэрию, ведь ошибиться тут сложно: слева от нее высилась скромная террианская церквушка, справа дом чуть помельче с красочной вывеской у входа — явно кабак. Еще домики поприземистее и незаметнее — лавки, лекарская, еще что-нибудь. Между домами во все стороны от площади вились утоптанные дорожки со следами колес, уходя вглубь поселка. Дополняли картину простые масляные фонари, которые сейчас, конечно, не горели — до Глухого лога газовое освещение еще не дошло и вряд ли скоро дойдет.

Людей на площади почти не было: у церкви прямо под дождем дремал нищий, несколько мужичков спорили о чем-то у дверей кабака, а в одной из лавочек хлопнула дверь — низенькая женщина, накинув на голову платок, шустро побежала куда-то в ближайший проулок.

Скучно, уныло, сонно, но другого Флин и не ждал. Он вообще ничего не ждал, честно говоря. Для него, привыкшего к шуму и толпам столичного Кентара, даже Вэллс казался странным и дремучим, но все это отступало на второй или даже третий план, если вспомнить, зачем он здесь. А об этом и вовсе забывать ни на секунду не стоило.

Закинув сумку на плечо, Флин бодрым шагом направился к мэрии. Боль стучала в макушке, давила на череп, но с этим пока ничего поделать было нельзя, только смириться. Рука по привычке коснулась кобуры на боку — револьвер спокойно дремал в своем жилище и это, как обычно, успокаивало.

Дом и правда оказался мэрией, в этом Флин не ошибся. Потянув на себя тяжелую дубовую дверь, он вступил внутрь — в нос сразу ударили запахи старой бумаги и кожаных кресел. В приемной его уже ждали — полная дамочка в очках и с копной пепельно-серых волос на голове окинула его оценивающим взглядом и, быстро признав, поманила за собой.

— Пэрр Рубис? Староста Доуэлл у себя, пойдемте, провожу.

«Надо же, староста! Зовутся мэрией, но внутри-то все по-прежнему», — хмыкнув, подумал Флин. От самого слова «староста» сразу представились бревенчатые избушки и древний седовласый дед с посохом в руках.

Эта картинка показалась ему забавной.

Но Рэймонд Доуэлл, староста Глухого лога, на древнего старца на самом деле совсем не походил, скорее точно наоборот — Флин счел бы его за местного трактирщика, если бы случайно встретил на улице: его отличали внушительное пузо, толстые рябые щеки, острый и сметливый взгляд. Поверх обычной льняной рубахи он носил крепкий темно-зеленый жилет, все остальное скрывалось за потрепанным письменным столом.

При виде гостя, староста резко вскочил, протянул через стол потную ладонь, а после рукопожатия грузно плюхнулся обратно в кресло. Слабый ветерок из приоткрытого окна прямо за спиной Доуэлла легонько трепал бумажки, разбросанные перед ним. Флин бросил сумку на пол и уселся напротив, пододвинув стул поближе.

— Ну что же, пэрр Флин, — староста зачем-то хлопнул в ладоши и откинулся на спинку кресла, — Сразу к делу или вас сначала напоить-накормить? Устали, поди, с дороги? У нас тут и трактир рядом.

От мысли о еде Флин поморщился — растревоженный поездкой по колдобинам желудок еще не пришел в себя, к горлу подкатил противный комок. Нет уж, это все потом.

— Давайте к делу, я не голоден.

Доуэлл вздохнул и пожал плечами.

— Ну, мое дело — предложить. Но к делу, так к делу. Так-с, в общих чертах вы обо всем уже знаете, но могу с самого начала. Как лучше?

— Лучше с начала.

Конечно, Флин был в курсе местных бед — он подробно расспросил гонца из Глухого лога еще в Кентаре, а письмо старосты зачитал до дыр. Но никогда не мешает освежить мысли в голове, посмотреть на картину с иного угла, да и Доуэлл, похоже, посмекалистее будет, чем тот мужичок, которого он послал в столичную полицию.

Староста нацепил на нос очки в тонкой серебристой оправе и зашуршал листочками на столе. Вытащил новенькую папку откуда-то из завалов, разобрался с завязками и осторожно ее раскрыл, хрустнув обложкой. Флин увидел белый листок, плотно исписанный мелким почерком.

«Надо же, целое дело завел. Хотя мог бы меня просто к местному старшине отправить. Решил заняться сам — почему?»

Доуэлл быстро пробежал взглядом листки и повернул папку к дознавателю.

— Тут все. Я... Сам проконтролировал. Но, если хотите, еще и так расскажу.

Флин кивнул, даже не посмотрев на бумаги. Налетевший порыв ветра взъерошил волосы старосты и скинул парочку документов на пол. Снаружи как будто потемнело еще сильнее, а дождик припустил уже вовсю. Стало зябко. Доуэлл прикрыл окно, чтобы вода не заливала комнату, и поежился.

— Что ж... — сказал он, вернувшись в кресло. — Тогда с начала. Первого мы нашли два месяца назад, в середине лета. Вот, на первой страничке как раз про него: Виктор Линдел, наш фонарщик, 44 года, жил один, не женат, детей нет. Обычный мужик, ну ходил в кабак, как и все, в драки не влезал, никто ничего плохого про него вам не скажет. И вот — не вышел на работу, а потом прибегает его сосед, говорит: лежит наш Виктор прямо у дверей своего дома. Мертвый и... растерзанный так, что не узнать. Я не буду вдаваться в детали, это вам лекарь наш расскажет, но видел сам — это жуть. Сказал бы, что такого не бывает, если б сам не видел.

Флин закрыл глаза. Боль еще терзала голову и мешала сконцентрироваться, но и не через такое проходили. Перед мысленным взором появилась картинка — окровавленный труп на пороге дома, рядом зеваки, староста поглядывает на тело, но все равно не может удержать взгляд. На корточках у трупа сидит старшина, ждет лекаря; его помощники оттесняют людей, кто-то рыдает.

Мало, но большего не рассмотреть. А вот голова теперь заныла пуще прежнего.

— Дальше.

— Так все как положено. Тело осмотрели, в столицу сообщили, старшина взялся за дело — всех опросил, все закоулки обшарил. Ничего не нашел. Соседи говорят, что вечером Виктор пришел домой, вроде и ночью видели у него свет. Шума не слышали, только лежал он утром на дороге мертвый. Э-э-э, вам нехорошо, пэрр дознаватель?

Открыв глаза, Флин наткнулся на подозрительный взгляд Доуэлла. Подозрительный и... участливый? Хм, лучше не пугать старика.

— Да все нормально, — Флин попытался изобразить улыбку. — Спал плоховато, да еще поезд этот... Пройдет. Так что там со вторым?

Староста недоверчиво поднял бровь, но продолжил:

— Со второй. Там то же самое. Через месяц пропала Нела Геттор, 35 лет, работала в лавке, тут, неподалеку. Ее все знали, лавок у нас мало, сами понимаете. Ушла вечером домой, но не дошла. В последний раз видели на Терновой улице, домах в пяти от ее собственного. Муж закрывал лавку, детей у них нет, живут... жили вдвоем. Искали неделю, нашли у леса, рядом с полем, на опушке, — в таком же виде, как и Виктора.

— Кто нашел?

— Генрих, он рядом живет, шел на поле работать, а там... она. Ну, мы опять сообщили, осмотрели, опросили. Ни зацепки. Даже следов рядом нет! Будто ее швырнуло туда или она по воздуху перелетела, я не знаю, Раал побереги ее душу.

На этот раз дознаватель прикрыл глаза только на пару мгновений. Картинка вспыхнула и быстро погасла, но он успел ее рассмотреть. Зрелище кошмарное, но за что зацепиться?

— Ну и третий, — продолжил староста. — Буквально неделю назад. Берн Недерсон, он... Простите меня, я сейчас.

Доуэлл поднялся, выудил из ближайшего шкафа бутылку без этикетки и два стакана. В один плеснул себе, затем вопросительно посмотрел на Флина. Тот покачал головой — алкоголь только все усложнит.

Староста мигом осушил свой стакан и вернулся в кресло.

— Об этом... трудно рассказывать, понимаете. Я тут уже двадцать лет только старостой тружусь, а до этого в помощниках ходил уже не помню сколько. У нас всегда тихо было, только если драку кто затеет, ну и так, ерунда всякая. Я ведь их всех, — Доуэлл ткнул пальцем в папку с бумагами, — всех знал, чуть ли не каждый день видел! А у меня тут еще четыре сотни душ, Раал их сохрани! Я не хочу завтра еще кого-то в холодильную относить и родных успокаивать, понимаете!

Староста хотел еще плеснуть в стакан, но рука с бутылкой задрожала, и он только заляпал стол. Флин вздохнул. Как же он не любил такие моменты.

— Вот для этого я и приехал, — попытался сказать как можно вкрадчивее, но получилось, пожалуй, не очень. — И чем больше я буду знать, тем больше шансов его найти.

Доуэлл отставил бутылку в сторону, потер лицо ладонями, сбив с носа очки.

— Да... да. Я же все понимаю. Просто... Дайте секундочку. Так. Хорошо. Что там было? Берн Недерсон. 47 лет. Ничем особо не занимался, у него жена все хозяйство вела. В кабаке считай что жил, пил много, мог и лицо кому набить — такой вот человек. К ночи уже ушел из кабака, его все видели. Домой не вернулся, а утром... До сих пор удивляюсь, что его так быстро нашли — он валялся на крыше дома на Приречной. Кто-то мимо шел, а по скату кровь течет. Залезли — а там он. Ну и выглядит так же. Вот. Про следы и говорить не стоит, старшина уже извелся, но толку-то. И только сейчас вы вот, наконец... Приехали.

Рэймонд Доуэлл замолчал. Очевидно, что староста хотел бы сказать ему куда больше, но сдержался — в первый же день поссориться с дознавателем, которого всем поселком так долго ждали, не самая лучшая идея. Но его можно понять, два с лишним месяца ждать помощи — это жестоко.

Хотя, с горечью подумал Флин, это еще не самый большой срок. В столице в последнее время заварилась такая каша, что полиция сбивается с ног. Кентар — огромный город даже по сравнению с Вэллсом, сотрудников постоянно не хватает, а тут еще ехать на окраину страны... Если бы не странные обстоятельства дела и не... кое что еще, то ждали бы в Глухом логе еще несколько месяцев уж точно.

Флин вызвал мыслеобраз и третьей жертвы, но скорее по привычке, чем для дела — вряд ли Доуэлл так уж хорошо все запомнил, чтобы это могло пригодиться.

Башка раскалывалась уже неимоверно, и подумалось, что идея сначала отдохнуть, а потом работать, была не такой уж и неправильной. Отдохнуть — это образно, он не устал. Но вот уединиться было бы неплохо. Ох, как неплохо.

Староста снова подал голос — он собрался и говорил спокойно:

— Я тут все записал — кто последним видел... э-э-э, жертв, с кем еще стоит поговорить. Список небольшой, но я больше не знаю, чем помочь.

— Этого пока хватит. А сами-то что думаете? Есть мысли?

Старик потрясенно вытаращил глаза.

— Да что я могу думать?! Я же не дознаватель и не даже не старшина.

— Слушайте, я все понимаю, но ведь не просто так спрашиваю. Сами же говорите — вы тут всю жизнь. И каждого тут знаете лучше, чем они сами. Никогда не поверю, что вы даже не задумались, кто бы это мог быть.

Доуэлл пожевал губу, но смолчал. Наверняка у него были подозрения, но делиться ими он, судя по всему, пока не собирался.

— Итак? — напирал Флин.

— Да какой-то псих у нас завелся! — не выдержал старик. — Я не знаю, как он это делает, но его надо достать. Хоть живым, хоть мертвым — мне уже все равно! Кхм... Так. А вам, наверное, сейчас лучше к Сайласу пойти. Это наш лекарь. Он покажет вам тело.

«О, вот это уже интересно! Неужели сообразили?»

— Тело? — сказал вслух.

— Да. Берн до сих пор у нас в холодильной. Мы не знали, когда вы приедете, но надеялись, что он... подождет, — при этих словах староста шумно сглотнул.

Вот это было весьма кстати — Флин и не надеялся, что получится осмотреть труп и уже думал выкачивать из местного лекаря подробный мыслеобраз, но так будет намного проще и точнее. Он ожидал, что сельские давно похоронили всех жертв, но жители Глухого лога оказались не так просты. Первая удача.

— Вы уж помогите, — вдруг сказал староста тихо. — Надеяться нам больше не на что. Куда им всем идти? Один раз переселялись уже... Да только мало людей осталось, кто те времена помнит. А как жить, когда каждый месяц по трупу? Наши тут уже легенд напридумывали, Зверем его кличут. Люди из дома боятся лишний раз нос высунуть!

— Это каких еще легенд?

— Ну, — Доуэлл махнул рукой в сторону окна, — У страха глаза велики, вы же знаете. Одни говорит, что это кару небесную нам Раал послал за грехи, другие... Да не важно это все.

Во взгляде старосты мелькнула неуверенность, он быстро стрельнул глазами в сторону, не решаясь смотреть на дознавателя. Так-так, это еще что? Ну что ты будешь делать — опять все вытягивать нужно!

— Сейчас все важно. Так что же они говорят?

Доуэлл замялся, вжался в старое кресло. Тяжелые капли мерно стучали в стекло, полумрак заплывал внутрь комнаты, а старик не торопился зажигать лампы. Деревья за окном качались от порывов ветра, их листья шумели в такт дождю. Где-то позади, за дверью, скрипнули половицы — дамочка из приемной наверняка подслушивала.

Атмосфера вгоняла бы в сон, если бы не напряжение, распиравшее стены кабинета.

— Люди говорят, — решился, наконец, староста, — что он пришел из-за Границы. Из Пропащих земель. Тот лес, где нашли Нелу... На опушке еще нормально, но дальше хода нет. Пропащие земли поглотят и следа не оставят.

— А вы? Тоже так думаете?

Староста только отмахнулся:

— Я уже ни о чем не хочу думать.

***

Когда Флин покинул мэрию, от ударов в висках и макушке уже краснело перед глазами. Руки сами собой порывались зарыться в сумку и нашарить спасительный флакончик, но старший дознаватель еще до поездки запретил себе прикасаться к запасу как минимум дня два-три, а там как пойдет. Соблазн был велик, но нужно держаться — еще неизвестно, что его тут ждет и какие силы для этого понадобятся.

Граница, значит... Что же, этого стоило ожидать. Конечно, за 40 с лишним лет любые страхи пропадут, да и прав староста — мало уже тех, кто лично застал Ненастье, но все-таки. О чем еще думать местным, когда такое случается? Когда в двух шагах от домов неведомое?

А ведь это еще и хорошая возможность. Возможность свалить свои грехи на страшного зверя из Пропащих земель. И даже придумывать ничего не надо — люди сами подхватят. И настоящего убийцу искать не станут — зачем, если это даже не человек?

Бедный старый Доуэлл и сам уже начал в это верить — это заметно. Но то скорее от отчаяния, он явно не дурак, иначе бы не долбил два месяца письмами полицейское управление Кентара. Оставалось надеяться, что не все в Глухом логе поверили в легенду о Звере, иначе докапываться до сути станет труднее — все будет нести чушь и лишний раз поминать Раала. Или Томаса Лерро — он же тут главный святой.

Как бы там ни было — нужно работать. Вообще-то Флин никуда не спешил, наоборот — чем позже он вернется в столицу, тем лучше. Вот уж там его точно подождут. Но с другой стороны — он очень сильно сомневался, что быстро разберется с этим делом, как бы ни старался. Это если вовсе получится хоть что-то нарыть — обстоятельства, прямо сказать, необычные. С таким он еще не сталкивался.

Первым делом, как и советовал Доуэлл, стоило навестить местного лекаря и осмотреть последнюю жертву. Флин уже видел тела в мыслеобразах, но они вышли расплывчатыми, неясными — староста, чьими глазами он и смотрел, не слишком стремился рассматривать зверски растерзанных людей. Лекарская, кстати, была не на площади, как сначала подумал дознаватель, но и не особо далеко — несколько домов пройти по улице Горшечников, а после поворота направо миновать еще два.

Флин размашисто зашагал по грязной улочке. Дождь немного присмирел, но все равно противно плевался мелкими каплями, хотя сейчас это было даже кстати — немного отвлекало от бури в голове. Дорогу все же развезло, сапоги уходили в грязь и с мерзким чавканьем от нее отрывались. Поначалу Флин старался идти аккуратнее, чтобы не забрызгать штаны и плащ, но потом бросил эту затею — все равно придется отмываться.

На улице Горшечников, которая уходила от центральной площади на восток, по пути так никто и не встретился. В окнах домиков уже горели лампы — если бы не это, то можно было бы счесть этот поселок давно заброшенным. Погода плохая, где-то на улицах шастает маньяк — лучше сидеть дома и заниматься своими делами, это уж точно.

За всю жизнь Флин не бывал ни в деревушках, ни в поселках, и все это было для него в новинку. До сегодняшнего дня он никогда не уезжал дальше окраин Кентара, но там все выглядело не так. Дома побогаче, народу все равно много, как и мощеных дорог. Здесь же... Не Кентар, но терпимо.

Флин с улыбкой вспомнил удивление на лице обер-полицмейстера Гвенна, когда его старший дознаватель, который знал Кентар как свои пять пальцев, но не любил ездить даже в пригород, вдруг сам вызвался на работу в какую-то глушь. Это было странно, но пришлось рисковать. В иное время Гвенн, конечно, мог бы что-то заподозрить, но его так завалило делами, что он не заметил бы и медведя у себя на носу. Отпускать Флина он не хотел — куда там, когда весь Кентар с каждым днем все больше превращался в растревоженный осиный улей, рук и так не хватало. Но уговоры и одна маленькая уловка помогли.

Уловка, за которую, если бы его раскрыли, Флин тут же лишился бы головы. Буквально. Но опять же — риск того стоил. Да и в своих силах Флин был уверен. До определенной границы.

За раздумьями он и не заметил, как добрался до лекарской. С виду она почти ничем не отличалась от остальных домов, разве что крыша посолиднее, да около двери висела табличка с символом гильдии лекарей — перекрещенные ладони, намалеванные белой краской. Флин быстро нырнул под навес у входа и постучался.

Дверь почти тут же распахнулась — свет из проема резанул по глазам, в ноздри вполз запах спирта и аниса.

— Старший... — начал было Флин, но его прервали.

— Пэрр Рубис? Я вас ждал, заходите быстрее, вы мокрый до нитки.

Ослепленный ярким светом ламп, Флин даже не сразу разглядел, кто же к нему обратился и пустил внутрь.

«Поразительно быстро тут новости передаются, я ж у старосты и получаса не просидел», — подумал с усмешкой.

Лекарь Сайлас, а это явно был он, показал на одну из дверей небольшого коридорчика и сказал:

— Заходите пока, раздевайтесь, я сейчас чай принесу.

— Я...

— Отказываться бесполезно, идите, грейтесь.

Флин посмеялся про себя, но спорить не стал. В кабинете он сразу скинул плащ и шляпу, отправил их на вешалку. А когда уселся поближе к печке, то понял, что и правда продрог.

Кабинет у Сайласа был некрупным, но уютным для лекарской. В стиле Доуэлла — шкафы с книгами вдоль стен, большой письменный стол ближе к окну, печка, несколько мягких стульев (а в коридоре Флин заметил весьма удобные на первый взгляд тахты — наверное, там обычно ждут пациенты).

Флин готов был увидеть большой человеческий скелет в полный рост где-нибудь в уголке, но тут его не было. Только стройная вешалка с одеждой лекаря (а теперь и дознавателя), да крохотный диванчик, втиснутый между шкафами.

— Принимаю я не здесь, — сказал Сайлас, заплывая в кабинет с большим подносом. Как показалось Флину — все-таки медицинским.

«Надеюсь, там недавно не лежали чьи-то органы».

— Этот только для особых гостей?

— Почти, — усмехнулся Сайлас и поставил поднос на стол. — Но больше для себя. Приемная у меня за стенкой. Там чай пить вы бы не стали.

— А вы?

— А я и в холодильной могу, чего я там не видел.

Сайлас как-то странно посмотрел на Флина, что тот даже не понял — шутит лекарь или нет. Но секунду спустя он рассмеялся.

— Да вы пейте, тут бутерброды еще, — лекарь кивком показал на поднос. — Дело немного подождет, а то аппетит перебьете.

— Ерунда, этим меня не пронять, — хмыкнул Флин и взялся за бутерброд, хотя еще недавно не собирался ничего есть, даже старосте отказал. Но желудок уже пришел в себя, а холодный дождик чуток подморозил тело, так что теперь хотелось подпитать организм. Боль, впрочем, тише не стала, но с ней дознаватель уже начал свыкаться.

На вид Сайласу было около тридцати — примерно столько же, сколько и Флину. Вытянутое вверх лицо, аккуратно зализанные назад черные как смоль волосы, длинный нос с кривенцой, неаккуратная трехдневная щетина на щеках, большие глаза под полуприкрытыми веками — его взгляд казался одновременно отстраненным и расслабленным, но в то же время внимательным. Слабая ухмылка (именно ухмылка, а не улыбка) как будто никогда не сползала с краешков его губ. Впечатление он производил странное, и Флин не мог понять, нравится он ему или же пугает. А белый длиннополый халат с высоким воротом не давал забывать, что перед ним стоит доктор.

Сайлас не стал забираться в кресло, а устроился на краешке стола. Флин уже дожевал один бутерброд и спешно запивал горячим чаем — внутри постепенно разливалось тепло.

— С чего начать? Раймонд все рассказал?

— Вот это сейчас и проверим. Биографию жертв я уже знаю, где и как их нашли — тоже. Мне нужны детали... чисто вашего профиля.

— Разумеется, — Сайлас коротко кивнул. — Не только расскажу, но и покажу. Один все еще у меня в холодильной. Остужал его как мог.

По спине Флина пробежал морозец.

— Но рассказывать лучше как раз в холодильной. Сами все увидите, — продолжил лекарь. — Согревайтесь пока, а то там опять придется померзнуть. Ну хоть дождя нет.

Флин допил чай и вернул кружку на поднос. Мучать сейчас лекаря вопросами о телах смысла нет, тут он прав, лучше сначала все увидеть. Так что пока можно прощупать самого Сайласа.

— Вы давно тут?

— В глухомани-то? Второй год. Хотя по ощущениям — лет сорок, — Сайлас покачал головой. — Тут застыло все, месяц за год идет.

— А, гильдия послала? Практику нарабатывать?

Лекарь вздохнул и посмотрел в пол.

— А кто ж еще? Еще три года тут штаны протирать.

— И как тут народ? Очереди в коридоре не видно.

Сайлас засмеялся.

— Да откуда им сейчас взяться? Они из дома не высовываются лишний раз. Я, кстати, тоже. Во всяких Зверей не верю, но какой-то ублюдок распотрошил уже троих — я следующим быть не хочу. Они теперь даже если руку себе отпилят, то просто тряпочкой перевяжут и скажут, что так и было.

Флин задумался. Понятно, что народ напуган, но чтобы настолько... Даже к лекарю не ходить? Может, дело-то еще и в самом Сайласе? Два года — небольшой срок для местных, которые в Глухом логе всю жизнь куковали. Для них лекарь — до сих пор новичок, а кого всегда подозревают первым делом? Вот именно.

Да и странноват этот Сайлас, надо бы с ним поосторожнее.

— Ладно. Ведите к телу.

***

Холодильная нашлась в подполе лекарской. Флин спустился по узкой лестнице вслед за Сайласом — тот шел впереди с лампой в руке. Кожу сразу обдало холодом, мороз забрался за воротник плаща, который еще не успел просохнуть. На нижней ступеньке в голове ударило особенно мощно — Флина повело, и он чуть не влетел плечом в темную стену. Лекарь, к счастью, не заметил. Он вышел к центру небольшого помещения и повесил лампу на потолочный крючок. Мягкий свет упал на длинный металлический стол и нечто, закрытое серой дерюгой.

Сайлас без лишних церемоний скинул покрывало на пол и чересчур манерно сделал приглашающий жест.

Флину за десять лет работы доводилось видеть всякое. В городе убивали не менее жестоко и изощренно, чем на окраине. Он рассматривал изуродованные трупы, которые оставляли за собой местные банды, устранявшие неугодных. Видел целые свалки продырявленных пулями тел, остававшиеся после разборок Кровавых когтей и Воронов Беркса. Попадались ему и жертвы маньяков — за одним таким он шел по трупам целый год. Но это...

Есть бутерброды там, наверху, было опрометчиво. Сейчас они настырно просились обратно, но Флин попытался сосредоточиться.

Берн Недерсон неплохо сохранился, тут надо отдать должное Сайласу. Потому что наверняка очень трудно обрабатывать тело, когда оно больше походит на кашу из костей и мяса, чем на человека.

— Органов нет, — свой собственный голос показался Флину чужим в этой холодной каморке.

— И это не моя работа, уж поверьте.

Флин медленно обошел вокруг стола. Бедный Берн выглядел так, словно некий гигант взял его в кулак и хорошенько сжал в комок.

Это нереально. Для человека — нереально.

— Я так понимаю, что его так и нашли.

— Конечно, иначе бы я вам его сейчас не показывал, — Сайлас пожал плечами.

— И остальные двое?..

— Выглядели так же, да. Нет, ну не ровно одни в один, конечности сломаны по-разному, но в целом — да. И голова у всех набок, грудная клетка вскрыта, внутренних органов нет. И, судя по всему, они все умерли от травм. То есть ломали их еще живыми.

Флин подавил рвотный позыв. Холода он уже не замечал. Конечно, он видел кровавое месиво в мыслеобразах старосты, но вблизи все оказалось еще хуже.

Сайлас расслабленно стоял в ногах у трупа, сложив руки за спиной, и смотрел на лампу.

— Еще вопросы? — сказал он.

— Это... — Флин помассировал виски пальцами, отвлекая себя от боли. — Это возможно сделать в одиночку?

Лекарь развел руками:

— Не знаю. Но думаю, что возможно. Если это сильный, крепкий человек. Очень сильный. Вот так вскрыть грудь — ну, это нелегко. Следов от пилы или ножа на костях нет. Вообще нигде нет. Их ломали, вырывали. Похоже — без инструментов. Следов от ударов тупыми предметами я тоже не нашел.

— Это что, голыми руками?

— Почти. Грудь, скорее всего, продырявили чем-то грубым, но острым. И наверняка — тяжелым. На ребрах и теле грудины есть отметки. Но это все.

Невозможно. Но если Сайлас прав, то это сужает поиски — много ли в Глухом логе настолько мощных людей? Доуэлл не мог об этом не подумать, но почему-то ничего не сказал. Хотя, возможно, написал об этом в своей папке — нужно поскорее ее пролистать. И есть тут что-то еще... Что-то немного не сходится.

— Сколько времени нужно, чтобы сделать с человеком... такое?

— Ну, это уже не совсем ко мне, — лекарь нахмурился. — Я еще людей не потрошил. Во всяком случае — живых. Но думаю, что не шибко много. Работа очень грубая, сила нужна нереальная, но по времени... Вряд ли это долго.

И все же. Первого, Виктора, видели ночью живым, а утром он уже был вот таким. И никто ничего не слышал, хотя тело лежало на пороге его же лачуги. Это странно, но пока не главное.

Несмотря на жар в башке, Флин снова вызвал перед глазами все три мыслеобраза Доуэлла. Тело у дома, на опушке леса, на крыше... Так, что там говорил староста? Вот оно!

— Сайлас, вы же всех троих осматривали?

Лекарь кивнул. Он уже успел поднять с пола дерюгу и снова прикрыть ею тело. Останки Берна теперь напоминали просто кучу тряпья, небрежно сваленного на столе. Ни за что не подумаешь, что под тканью спрятано то, что еще недавно было человеком.

— Конечно, кому еще этим заниматься? Не этой же... А, не важно.

— И все трое ничем друг от друга не отличались?

Сайлас прищурился и склонил голову набок.

— Это вы к чему?

— Так отличались или нет?

— Нет, я же говорил. Только деталями — в разных местах сломаны руки и ноги, но в остальном как по схеме.

— А время смерти?

— За несколько часов до того, как их нашли. Плюс-минус. Или вам поминутное расписание нужно?

Загасив в себе вспышку раздражения (этот лекарь уже начинал его утомлять), Флин прогнал все старые мыслеобразы и вызвал свежий — теперь уже глазами Сайласа. Труп на опушке леса — пока важен именно он. Хм, и правда. Все становится интереснее.

— И все-таки разница есть, хоть и не в трупах, — сказал он наконец, поймав удивленный взгляд Сайласа. — Доуэлл сказал мне, что Нелу Геттор искали неделю. Но труп, когда его нашли, оказался свежим. Кто бы это ни сделал, но он где-то прятал ее живой целых семь дней.