Ал'Терра: Магия Крови

Глава 8. Дом на краю леса

Шесть гладких бутылочек встретили его отблесками лампы на глянцевых бочках. Их содержимое надежно скрывало толстое бурое стекло — защита от посторонних глаз. Толстые пробки, залепленные особым воском, торчали из горлышек — пальцы так и тянулись к ним, норовили сорвать печать и с веселым хлопком откупорить бордовое богатство.

Флин облизнулся. Поколебался с минуту, но потом все-таки сунул одну бутылочку в скрытый карман под полой плаща и быстро закрыл сумку, установил на место фальшивое дно. Сумка отправилась под кровать — обрастать пылью и ждать своего часа, который, как надеялся дознаватель, настанет очень нескоро.

Ему, вообще-то, не хотелось тратить запасы. Но два стража и ворох мыслеобразов порядком подкосили его резервы. Можно и дальше резать себя и терпеть, но рано или поздно (да что там — наверняка рано!) бутылочка все равно пошла бы в ход. Так какая разница — сейчас ее открыть или потом? Сейчас даже лучше, а то словишь выгорание и до драгоценных запасов рискуешь и не дотянуть. Нет смысла рисковать.

Хоть о сохранности можно не переживать — кровь в бутылках еще долго не испортится. Все благодаря специальным реагентам, которые Флин (разумеется — тайно) покупал у одного доктора в Нижнем квартале. Когда-то этот тип врачевал в главном госпитале Кентара, но потом погорел на каких-то не самых гуманных экспериментах, и его выкинули на улицу. И хорошо, что просто выкинули, а то и повесить могли — насколько знал Флин, дело было громкое, обвинения лютые, но пройдоха явно обладал нужными связями и сумел откупиться. О нем Флин узнал еще в те времена, когда сам топтал улицы Нижнего квартала босыми пятками. Местные банды часто таскали к доктору изувеченных корешей, причем платили раза в три выше, чем если бы лечились в княжеском госпитале. Но госпиталь не мог дать им главного — лечения без лишних вопросов и без докладов столичной полиции.

Флин проверил револьвер в кобуре, вытащил из ножен кинжал, повертел его в руках и сунул обратно. Хоть ему и не с кем было сравнивать, себя он считал довольно слабеньким магом. Без подпитки его не хватило бы надолго — пару раз пальнуть спиралью, разочек ослепить. И все. В бою он больше ни на что не годился. Да и то потом придется отлеживаться дома поленом — все будет болеть, голова плыть, а желудок радостно выпрыгивать наружу. С подпиткой возможностей больше, но и откат потом серьезнее... Палка о двух концах, короче. Поэтому без револьвера и кинжала соваться в пекло явно не стоило.

За окном тихонько шумел ветер, играя ветвями пушистого клена. Площадь пустовала, даже пьяные выкрики снизу поубавились — Глухой дол погружался в сон.

Самое время нанести кое-кому визит.

Флин до сих пор не мог поверить, что Доуэлл оказался таким идиотом. На что он рассчитывал? На что? Ну это же бред!

Когда Мердок заикнулся про старостиного сына, у дознавателя щелкнуло в голове — все кусочки мозаики вставали на свои места. Он понял, почему Доуэлл так усердно пытался помочь, аж стопку документов накатал. Понял, зачем тот прикрывал Себастьяна, хотя и выглядело это бессмысленно. Наконец, понял, какого Шриала к богачу приплелся доктор Сайлас, и почему Себастьян врал про его визит.

Все это еще нужно было проверить, чем как раз Флин и собирался заняться.

Закрыв за собой дверь комнаты, он быстро поставил стража — старый уже истощился и вряд ли бы сработал. А затем, посвистывая, спустился по лестнице в зал.

Пьяненький мужичок дремал в углу, обняв пинту пива. Еще парочка местных работяг как раз вываливалась из дверей, весело горланя пошлую песенку, от которой вяли уши. Флин подождал, пока голоса певцов затихнут, и, кивнув трактирщику, вышел на лунный свет.

Он не видел смысла скрываться. Тайно из трактира все равно не улизнешь, да и не нужно это. Вряд ли Себастьян и его старый слуга ждали ночного гостя. Да и кто бы им доложил? Не трактирщик же.

Луне недоставало крохотного огрызка, чтобы светить в полную мощь и щеголять ровными и круглыми боками.

Обрывки облаков наплывали на нее, заслоняя сияние и погружая Глухой лог в непроглядную тень.

Улыбка сама собой коснулась губ. Флин глубоко вдохнул свежий воздух, мешавшийся с ароматом прелых листьев, и блаженно прикрыл глаза. Он обожал ночь. Всю жизнь ее любил. В Нижнем квартале это было самое опасное время суток — тьма надежно скрывала блеск кинжалов и кровавые разводы в переулках, а на крики о помощи и днем никто бы не пришел. Мама не пускала Флина расхаживать по кварталу по ночам, но он все равно сбегал, осторожно вылезая через окно и почти на корточках пробираясь через чужие огороды и покосившиеся заборчики. Страх сковывал внутренности, но он шел, потому что не мог не идти.

Для команды Вентера по ночам наступали самые тревожные, но продуктивные времена. Они обирали бездыханные тела в подворотнях, стараясь не попадаться на глаза тем, кто эти тела оставлял. Они забирались в чужие дома и уходили с нехитрым скарбом, а то и с пустыми руками, если не повезло. Порой налетали на чудом заблудших в их квартал путников из других районов Кентара, но такое случалось редко. Бывало, что не все утром возвращались домой — кто-то напарывался на нож банды постарше, кого-то ловили жильцы тех домов, которые они пытались обносить. Флин каждый раз думал о том, что однажды и он не вернется, но другого пути не было.

В Нижнем квартале без риска не выжить.

Но ночь он любил не поэтому, а скорее вопреки. Ночью людный город засыпал, и Флин чувствовал себя избранным, одним из немногих, кто не проваливался в сон в эти часы. Он как будто становился выжившим в великой катастрофе, угробившей добрую часть населения Ал’Терры. Это чувство пьянило. Это чувство дарило свободу.

Вот и теперь он очутился один в богом забытом поселке. Да, не спит трактирщик, да, где-то поблизости шатается парочка захмелевших певцов. Но это — капля в море. И он — часть той капли.

Постояв немного в прохладе сумрака, Флин пересек площадь, подмигнув статуе Томаса Лерро, которая словно поглядывала на него с укоризной, и нырнул на Западную улицу. Путь обильно освещали фонари, но окна домов не горели — жители давно улеглись спать, набираясь сил перед новым трудным днем.

Мердок порывался идти с ним, но Флин отбился. По правде, ему было жаль отказываться от компании старшины — тот бы пригодился, если б стало совсем жарко. Но это бы связывало ему руки. Был бы преступник обычным человеком — никаких вопросов. Но вот кровяного мага надо брать... особыми методами. И Флину совсем не улыбалось метать спирали на глазах у ошарашенного Мердока. Так он вместе с убийцей и отправился бы потом в Кентрар в одной клетке.

Мелькала мысль сходить к Лоре, но и ее Флин отогнал. Вот помощь странной знахарки пришлась бы идеально ко двору, но... Опять же — но. И чуть ли не более веское, чем в случае со старшиной.

Флин сомневался, что старостин сынок на самом деле знает магию крови. Это совсем не обязательно, ведь, судя по словам Мердока, шкаф он тот еще. Может голыми руками пасть медведю порвать. Так и зачем ему магия?

Лора могла бы заранее проверить — есть у него умения или нет. Но вот можно ли доверять самой Лоре? Где гарантия, что она сказала бы правду, а не подставила невиновного дурачка? Ее слова никак не проверить. Технически — реально, конечно, но это долго. За это время она сто раз бы успела смотаться в другой округ, а то и в другую страну. А если дурачок настолько дурак, что нападет на Флина, и его придется укокошить? Тогда вообще не узнаешь — он убивал или нет.

Сложив все за и против, от визита к знахарке Флин все же решил отказаться. Пока. С сынком Доуэлла он и сам разберется, а дальше будет видно.

Западная улица тянулась длинной тощей кишкой, шаги гулко отзывались эхом, отскакивая от стен и заборов. Впереди она упиралась в темный провал, похожий на окно в бескрайнюю бездну — фонари за пределами поселка не горели, особняк Себастьяна с его покинутым садом и ржавыми воротами пропадал в вуали мрака.

Изо рта вырывались облачка пара.

Мердок знал немногое, но выложил все. Сынок у старосты уродился здоровым — но только в размерах. Сэм был слаб на голову и с детства пропадал по врачам — Доуэллы возили его в Вэллс, но ничего не добились. К их сожалению, лекари еще не научились прибавлять людям ума. У Лоры парнишка тоже бывал, но и она разводила руками — травы и припарки не помогали, хотя знахарка, как говорят, старалась изо всех сил. Сэма редко отпускали на улицу одного — он мог побить соседских детей, но не со злобы, а просто потому, что не понимал, что такое боль и почему нельзя пнуть другого ребенка так же, как он пинал во дворе старый кожаный мячик. А когда он подрос, то и его и вовсе заперли дома — как бы чего не натворил.

Но Сэм иногда сбегал. И об этом знали все. Мердок и сам со своими ребятами нередко прочесывал улицы в поисках парня, а потом всей толпой они тащили его обратно под кров мамы и папы.

В день убийства фонарщика Виктора Сэм, само собой, оставался в поселке. Но уже через несколько дней Доуэлл увез его в Веллс к родне — от греха подальше. Испугался, дескать, что сын убежит и попадется прямиком в лапы убийце — он же дурачок, кому угодно поверит. Потому-то Мердок и забыл про него, так как во время следующих убийств Сэма не было в Глухом логе.

Якобы не было. Но Флин почти не сомневался, что дурачок Сэм так и не покидал родного села.

Убийца он или нет, но староста точно клинический идиот, если думал, что так просто обманет столичного дознавателя. На Доуэлла это не похоже, но, это Флин знал по опыту, когда дело касается родных кровиночек, родители способны на самые кретинские поступки. Аж диву иногда даешься. Ну, как вот сейчас.

Сэма все равно бы выдали. Не Мердок, так кто-нибудь другой. Село мелкое, все друг друга знают — это всплывет, рано или поздно, но всплывет. Интересно — неужели селяне ничего не заподозрили? Они же прекрасно знали про огромного доуэллского сынка. Да его, по рассказам старшины, пол Глухого лога боялись! А тут — три убийства и тишина. Нет возмущенных жителей на площади, никто не осаждает дом старосты с факелами и вилами — все молчат и делают вид, что все нормально. Доуэлл в селе, конечно, личность уважаемая, но не настолько же! Разве что люди поверили в байку о переезде, но это как-то наивно.

Размышляя, Флин выбрался с Западной улицы, повернул влево, спустился в овраг — вода в ручейке мягко журчала в темноте. Свет от фонарей сюда не доставал, а на тракте впереди и вовсе их не было, чай не Кентар и даже не Вэллс. Темень облепляла со всех сторон, цеплялась за одежду, обволакивала плотной паутиной. Флин не стал укреплять зрение магией — путь тут нехитрый, сложно свернуть не туда, а вот силы еще могут пригодиться.

Мердок отговаривал его идти ночью. Флин наплел ему чего-то с три короба, сам уж не помнил, чего — ну не скажешь ведь правду! Что он собирается пускать в ход магию, а потому лишние глаза ему не нужны. К тому же, ночью его явно никто не ждал — пусть будет такой элемент неожиданности.

Старшина отстал, но неохотно. У него в глазах читалось: ну-ну, посмотрим, как тебя, щенка столичного, размажут ночью по ближайшей стенке. Вот только это все напускное, Мердок просто переживал за странного коллегу, пусть и не сознался бы в этом никогда.

Выбравшись из оврага, дознаватель вылез на тракт. Луна превратила широкое полотно дороги в серебристую реку с мрачными берегами, поворот к особняку Себастьяна терялся среди аллеи деревьев и кустов на обочинах. Флин шагал бодро и чувствовал себя прекрасно. Он давно заметил, что больше нервничает накануне рисковой работы, чем в процессе. Когда доходило до дела, все сомнения и раздумья отползали на задний план, нервная система превращалась в толстый пучок стальных канатов. Если надо лезть в пекло — ну и ладно, с радостью. А с остальным можно разобраться после. В этом были свои недостатки — иногда Флин ловил себя на мысли, что ему не хватает должной собранности и четкого планирования. Все-таки порой вернее все продумать, чем лезть на рожон и надеяться на лучшее. Но, похоже, эта привычка и отношение к жизни прочно укоренились в нем еще со времен Нижнего квартала. И не выжечь их теперь и каленым железом.

Те, кто много думал и медленно решал, помирали там быстрее остальных. Флин этому быстро научился.

Поворот к особняку замаячил в десяти шагах. С ближайшего дерева шумно вспорхнула птица — Флин не успел разобрать, какая. Запущенная аллея в темноте навевала жути — разросшиеся столбики тополей по краям взмывали ввысь уродливыми монстрами.

Себастьян и Сайлас, конечно, хороши — прикрывать убийцу и помалкивать об этом. Ну ладно, пусть не убийцу, но товарища явно подозрительного. Зачем? Ради чего? Неужто Доуэлл настолько убедителен? Или пообещал им золотые горы? Да бред — Сайласу еще возможно, но богатенького Себастьяна мешком княжеских танов не смутишь. Наоборот — он, как говорил Мердок, вливал кучу денег в Глухой лог якобы по доброте душевной. Мост отремонтировал, дорогу подновил, фонари новые поставил. Да много чего. И чем его соблазнишь? Дэв с ним, сам потом расскажет.

Дорога к особняку выплыла ровной прямой. Ну вот, осталось подобраться к воротам и можно начинать.

Флин шагнул было дальше, но так и замер с занесенной над камнями ногой.

Аллея словно удлинилась, превратившись в сплошной туннель. Порыв ветра поднял в воздух сухие тополиные листья, переметая ими по дорожке. Старые ворота бликовали в лунном сиянии, но как будто бы отодвинувшись дальше. Громада особняка вырастала за забором, нахохлившись угловыми башнями, точно острыми пиками, устремленными в небо.

Ладонь сама сжала рукоять револьвера. Второй рукой Флин нащупал пузырек в нагрудном кармане.

Что-то здесь явно не так.

Очередной порыв чуть не сдул шляпу с его головы, но этого Флин не заметил, потому что в нос как раз вполз свежий ночной запах. Запах с посторонними, чужими нотками.

Его ждали. Шриал их всех побери, неужели Сэм и правда...

Револьвер выскочил из кобуры, палец порхнул к спусковому крючку — грохнул выстрел, вспышкой сверкнул в темноте. Но Флин сразу понял, что промахнулся. И опоздал.

Свет выключили. В один момент он еще видел дорожку, ворота и дом за ней, но миг спустя перед взором опустился непроницаемый мрак. А еще через секунду что-то острое полоснуло по правой руке, разрывая плащ.

Флин охнул, резко перекатился вбок, чудом не выронив пистолет. Под ногами зашуршала листва.

Это маг. Это шриалов кровяной маг! Только он мог так лихо выключить зрение. Но чем он ранил-то, скотина?

Рукав заливало горячим, Флин перехватил пистолет левой рукой. Стрелять можно — это хорошо. Но куда?! Где этот урод?

Флин замер, стараясь не дышать. Нет зрения — надо работать на звук. Противный запах усилился, как будто рядом гнила дохлая кошка. Это еще откуда?

— Ты давно не мылся, а, Сэм? — крикнул Флин в пустоту. — Я тебя за километр почую, слышишь!

Тишина. Лишь ветер ворочал листиками и сухой травой. Ну где же ты?

Шорох справа. Флин рывком развернулся, пальнул еще раз, но враг опять ушел, а правое плечо вспыхнуло болью.

— Вот мразь!

Так, надо срочно что-то придумать. Снять бы дэвову слепоту, да знать бы как. Вот скотина, и как он сумел?

Выхватив кинжал порезанной рукой, дознаватель выставил его перед собой. Опять тихо. Ну не может он так тихо ходить, тут камни, листья и трава везде! Как будто с ветром прилетает.

От мерзкого запаха и боли начало мутить.

Когда за спиной хрустнула ветка, Флин повернулся настолько быстро, насколько вообще возможно — выстрелил чуть правее, надеясь достать противника и в то же время махнув кинжалом в противоположную строну. Все впустую!

Поток воздуха пронесся слева, оставил порез на боку.

— Да чтоб тебя! — взвыл Флин.

В револьвере остались три патрона, долго не продержишься. Да и толку от них, попробуй тут попади — шустрый, зараза! Да еще и вслепую. А раз так — пора рисковать.

Натекшая в рукав кровь испарилась, наполняя тело силой. Эйфория шарахнула в мозг, вскружила голову. Флин направил мощь в клинок и, лишь шелохнулся листик слева, рубанул по дуге, щедро расплескивая энергию. Он не видел, но знал — из кинжала вырвалась алая плеть, описав почти полный круг. Плеть еле заметно качнулась, отдавая в руку — есть! Попал!

Вихрь полетел мимо, и Флину показалось, что он расслышал слабый взвизг.

Так, еще раз — сжег кровь (теперь у плеча), силу в клинок. Ждем.

Воздух колыхнулся, плеть сразу пошла кругом, на сей раз впечатавшись в чье-то тело заметно мощнее.

— Ага! — радостно завопил Флин от переизбытка эмоций. Живот сводило, раны болели, но эйфория от колдовства притупляла все. — Ну что, получил?

Ответа не было. Сэм, если это и впрямь был он, притаился где-то рядом, зализывая раны.

Больше всего Флин сейчас жалел о том, что недооценил противника. Вот тебе и дурачок. Убивать ничего неподозревающих селян — это одно. Но застать врасплох опытного дознавателя, да еще и мага крови в придачу — то не каждому удастся. Вдруг не такой уж он и дурак?

Флин слышал, как магия крови меняет людей. Вполне может статься, что в обычное время Сэм дуб дубом — ни у кого и подозрений не возникнет. Но когда у него начинается ломка, магия крови кружит разум и заставляет его действовать. Так, как он не способен без нее. Ума она ему не прибавляет, это ясно, но банальные инстинкты обостряет. Если так, то Сэм ныне больше похож на голодного зверя, чем на человека. Зверя, который хочет прекратить страдания и готов ради этого на все.

Зверя? Хм...

— Сэм, я не хочу тебя убивать, — сказал он спокойно. — Сдавайся сам.

Сэм сдаваться явно не собирался. Выждав момент, он бросился прямо на Флина, сбивая того с ног. Револьвер вылетел из пальцев, брякнул о камни дорожки.

Острое вонзилось в левую руку, приковав ее к земле, точно гвоздями, на грудь навалилась тяжесть, сжимая ребра. Флин засипел, попытался сделать вдох, но у него ничего не вышло.

Хриплый рык ударил в барабанные перепонки.

«Что ты за хрень?! Что ты...»

Он наугад ударил кулаком и тут же заорал от боли — рука словно влетела в скалу. Сэм ответил — мощный тычок прилетел по голове, в ушах зазвенело, из разодранной щеки закапала кровь.

Тварь давила на грудь все сильнее, постепенно наращивая нажим. Дыхание перехватило — Флину показалось, что он слышит хруст собственных ребер.

Последний шанс. Иначе...

Сжигая всю кровь без разбора, он хлестнул врага спиралью — над ним громко чавкнуло, на плащ полилось теплое, а тяжесть тут же пропала. Дышать получилось не сразу — легкие тысячами игл разрывал кашель. Флин катался по земле, хрипя и срывая пуговицы на рубашке, чтобы освободить шею, но легче не становилось.

Эйфория била пульсом в виски, но он понимал, что надолго ее не хватит. Он исчерпал себя до капли. Полностью. И рухнет без сознания в любой момент. Если эта тварь жива, то надо работать быстро и наверняка. Потому что потом уже не будет.

Пистолет не найти, да и Шриал с ним. Вариант лишь один — только бы успеть!

Злобный рык раздался совсем рядом и Флин с отчаянием осознал, что не успевает. Достать бутылку, открыть крышку, вылить кровь — слишком долго. Хотя...

Можно попробовать по-другому. Но если не получится — ему не жить. Впрочем, если получится, возможно, тоже.

Согнув ноги, Флин пружиной прыгнул на мощеную камнем дорожку, подставив под удар грудь. Внутри хрустнуло, резкая боль вырвала из горла стон, а сознание дернулось, уплывая, но он из последних сил уцепился за самый край. А до слуха донесся такой желанный звук.

Звон разбитого стекла.

Холодная кровь разлилась под плащом, но не успела впитаться в ткань — Флин сжег ее всю. И, выбросив руку назад, высвободил мощь палящим веером.

Яростный рык полетел по темной дороге, всполошил ночных птиц. И больше Флин уже ничего не слышал — разум уплывал в пустоту.

***

Ему снились кошмары. Жуткая рожа вылезала из мрака, подкрадывалась к нему осторожно, дергая длинным морщинистым носом, принюхиваясь. Флину хотелось вскочить, дать отпор или хотя бы закричать, но все тело словно сковали цепями. Мышцы не слушались, челюсть окаменела — он мог двигать лишь глазами, но и этому был не рад. Мерзкая тварь подбиралась все ближе, ходила кругами, ухмыляясь широкой пастью — с губ ее капала вязкая слюна. Схватив его левую руку крючковатыми пальцами, она с довольным урчанием вонзила острые как копья зубы в живую плоть.

Клыки заскребли по кости, перегрызая сухожилия. Невыносимая боль пронзила все тело.

Собрав всю волю в кулак, Флин расцепил замерзшие губы, закричал во все горло.

И открыл глаза. Он лежал на узкой койке, прикрытый простынкой до подбородка. Никакой твари рядом не было, но рука все равно противно ныла — правда, уже терпимо.

Бешеный сердечный ритм отдавался в ушах, дыхание вырывалось из пересохшей глотки, как у загнанного зверя.

«Жив. Пока жив, Шриал побери тебя, Сэм! Но где я?»

Флин с трудом приподнялся на локте, огляделся.

Комната, в которой он оказался, явно находилась не в трактире. Мелкая, тесная, с висящими на стенах шкурами зверей и пучками засушенных трав, от которых исходил приятный свежий аромат. Обшарпанная тумба виднелась в ногах кровати, массивный шкаф у противоположной стены и одинокий корявенький стул — вот и вся обстановка, если не считать кровать. Из окошка за спиной лился чистый утренний свет.

«Так, я не у Себастьяна, и не у Сайласа — тут домишка попроще. И... Дэвы раздери мою душу — как хреново-то!»

Он устало рухнул обратно на подушку, зажмурившись от дурноты. Ломило все: раны на руках горели, особенно на левой, бок саднило, правое плечо жгло как будто к нему раскаленное клеймо приложили. А еще эта слабость... Вот она, расплата за магию. Повезет, если он сумеет встать до вечера — раньше и думать бесполезно.

Грудь тоже резало — Флин отдернул простынку и увидел бинты с неровным красным пятном на левой половине. Ну да, еще бы — так на камни сдуру сигануть, еще и осколки наверняка шкуру попортили. Но если б не тот отчаянный финт — вряд ли бы он сейчас валялся на кровати и раздумывал, морщась от боли в ранах. Интересно, что с Сэмом? Ему точно здорово досталось, палящий веер — штука серьезная, ее Флин без бутылки никогда и делать-то не пробовал. Силы жрала неимоверно, как не в себя. Но и эффект впечатляющий — спалит и медведя-переростка. Но...

Так. С Сэмом позже. Все-таки — где он и кто его подобрал?

Мучиться с догадками не пришлось — за дверью послышался шорох и звон посуды, а потом в комнату шагнула знакомая фигурка.

Ну конечно. Если не Сайлас, то кто же еще?

— Очухался? — спросила Лора, поставив на тумбу тяжелый поднос. — Я думала, что раньше полудня не проснешься.

Флин не ответил — во рту рассыпалась жаркая пустыня, язык почти высох. Он глазами показал на поднос, на котором заметил кружку, глиняный кувшинчик и какие-то баночки — знахарка поняла его без слов.

— Ой, погоди.

Лора налила воды в кружку, сунула ему под нос — Флин жадно впился губами в прохладную жидкость. Вода отдавала пряным и немного терпким — без травок тут не обошлось. Ну и пусть, не отравит же она его теперь. Собиралась бы убить, так для на это у нее была вся ночь.

— Спасибо, — прохрипел Флин, прочистив горло.

— Не за что. Сесть можешь?

Флин пожал плечами. Попробовал приподняться — боль резанула левую руку, но он, сцепив зубы, все ж-таки уселся, подоткнул под поясницу подушку.

— Вот и молодец, — похвалила Лора. — А теперь сиди спокойно и не дергайся.

Знахарка пододвинула стул к кровати, подцепила бинт на его груди, медленно потащила, разматывая. Кровь запеклась сухой коркой, ткань прилипла к коже и отрывалась с трудом. Флин поморщился — больно, зараза!

— Терпи. Иначе хуже будет.

Лора наклонилась поближе, завела ему руки за спину, продолжая разматывать бинт. От ее волос пахло лавандой и мятой. Флин сглотнул. А когда знахарка закончила с бинтом и отодвинулась, он ощутил что-то вроде жалости.

Этого еще не хватало!

Флин помотал головой, сбрасывая морок.

— Я у тебя? — спросил он, чтобы хоть как-то отвлечься.

— Ну а где же еще. У Сайласа я пока не работаю — упаси боже.

— И как я... Кто меня притащил?

Лора взяла с подноса пузатую склянку и тряпочку, хорошо смочила ткань. Флин увидел на подносе ножичек, пинцет и длинную иглу, про себя понадеявшись, что до них дело не дойдет.

— Будет жечь, терпи.

Тряпочка вжалась в рану на груди, Флин зашипел, скомкал простынку в кулаке.

— Вот так, — сказала Лора, довольно кивнув. — Кто тебя еще мог принести? У тебя тут один товарищ.

— Мердок?

— А то ж.

Девушка бросила тряпку на поднос, взяла новую, налила на нее зелье из другой баночки, принялась аккуратно протирать рану, забавно высунув язычок.

На этот раз снадобье не жгло — приятный холодок успокаивал порезы.

— Как он меня нашел? Он говорил?

— Дай закончить!

Флина съедали любопытство и тревога, но со знахаркой он решил не спорить — очень уж серьезной и собранной она выглядела. Лора промыла рану на груди, потом на боку, затем занялась правой рукой, оставив левую напоследок. Когда она стянула бинт и с нее, вместо раны показался широкий ровный шов. Девушка придирчиво его осмотрела и, судя по улыбке, ее все устроило.

— Ну-ка пошевели пальцами, — скомандовала она.

Флин подчинился — пальцы двигались неохотно, точно заледенелые, и он плохо их чувствовал, но все же они шевелились.

— Прекрасно. Как я замучалась все там сращивать, ты бы знал! Если б тебя к Сайласу притащили — ушел бы ты от него без доброй половины руки.

— Все так плохо было?

— Ужасно. Но тебе повезло, что старшина у нас сообразительный.

Убрав тряпки и склянки на поднос, Лора почему-то уселась к нему на кровать, забыв про стул. Пристальный взгляд больших карих глаз оценивающе пробежался по дознавателю. У Флина по хребту прошла мелкая дрожь.

— Как тебя угораздило? — спросила знахарка, поправив прядь волос. — Какой медведь тебя подрал?

— Надеюсь, тому медведю досталось похлеще моего.

— Хм-м-м...

— Слушай, — Флин уселся поудобнее, чтобы не нагружать больную руку. — Что тебе Мердок-то сказал?

— Пф, — Лора возвела очи горе. — Он и сам ничего не понял. Говорит, что ты ночью поперся кого-то ловить, а он страдал, страдал, не вынес одиночества и пошел тебя выручать.

«Твою ма-а-ать! Как много он видел? Как бы узнать?»

Сердце забилось быстрее. Стоп. Надо успокоиться. Если бы он что-то заподозрил, то убил бы к дэвам на месте, а не потащил лечиться. Наверное, так. Но убедиться не мешало бы.

— Ты чего? — поинтересовалась Лора, склонив симпатичную головку к плечу. — Хуже стало?

— Нет. Где он меня нашел?

— Где-то у тракта, я не знаю. Сказал, что ты валялся без сознания в луже крови.

«Так, уже хорошо. Значит, самого боя он не видел. Только вот...»

Флин машинально коснулся раны на груди. Вряд ли Грейсон в темноте заметил бы осколки от бутылочки, но вдруг... Да нет, это уже перебор. Незачем сходить с ума.

— Ясно. А почему к тебе, а не к Сайласу?

Лора насмешливо скривила губы.

— А ты бы к нему хотел, а? Могу устроить.

— Я серьезно.

— Я тоже. Но вообще он голосил что-то про продажных докторов, так что, думаю, Сайласу он не доверяет.

Ага, можно было и сразу сообразить. Сам же ему выложил все догадки: про Себастьяна, про Сайласа. Еще бы Мердок его понес к лекарю, который, похоже, сам замешан в темной истории по самые... гланды. Да и к Лоре старшина, похоже, вполне расположен. Ну, тем лучше.

— Ты его нашел?

Вопрос знахарки застал его врасплох. Стоит ли ей открываться? Скоро о Сэме узнает весь Глухой лог, но... Лучше пока без деталей.

— Почти. Он нашел меня раньше.

— Вот как? Ну тогда понятно, что это был за медведь. И где он?

— Понятия не имею. Надеюсь, что валяется в той же канаве, откуда меня достал Мердок. Я, видишь ли, попал только к началу представления, а кульминацию немного пропустил. Не по своей вине.

— Он отмеченный?

Ну вот, опять это слово! Отмеченные, помеченные... Флин засомневался, признаваться или нет, но потом сказал:

— Если ты про то, что он кровяной маг, то да. По мне незаметно?

— Ну мало ли, — Лора хмыкнула, впрочем ее лицо тут же приняло серьезный и немного печальный вид. — А... кто он?

«Самое время притвориться табуреткой».

— Не знаю. Он меня ослепил, и я стрелял во все стороны, как идиот-новобранец.

— Но ты же к кому-то шел.

«А х ты ж... Давай, надо выкручиваться».

Флин состроил невинную гримасу, поглядывая в потолок. Некрашеные доски над головой местами щерились горбылем.

— Мердок насел на Себастьяна. Я хотел проверить, но немного не дошел.

Лора сузила глаза, но ничего не сказала. Не поверила. Да и пусть, больно это важно.

— Я же тебе говорила, что он не такой. Не послушал — и вот, к чему это привело.

«Интересно, а почему я тебе должен доверять? Чем ты лучше того же Себастьяна?»

— Мне надо было убедиться, — пробурчал Флин неохотно. — Я дознаватель или как?

Знахарка только вздохнула, посмотрела на него так, словно на маленького непослушного ребенка.

— Я думала, ты мне поможешь, — с ноткой разочарования произнесла она. — А в итоге это я тебе помогаю. Хотя если бы ты меня послушал, то не тратил бы даром время.

— Не надо учить меня работать.

— Да господи! — Лора опять закатила глаза. — Больно надо.

Оба угрюмо замолчали. Флин зачем-то уставился на шкаф, избегая смотреть на знахарку, а Лора мяла в руках тряпку с подноса. Тишина затянулась. Дознаватель подумал, что знает эту девчонку второй день, да и видел-то два раза за это время, но такое ощущение, будто такие вот маленькие ссоры сопровождали их всю жизнь. Лора на удивление хорошо умела с ходу вторгаться в личное пространство и делать вид, точно всегда там была.

— Слушай, — сказал он, устав от напряженного молчания. — Наплевать на Себастьяна. Пусть это не он. Надо думать, кто на меня напал.

«Хотя это я и так уже знаю».

— Да я же вижу, что ты и без меня все понял.

«Да елки-палки, она что, на самом деле мысли читает?»

— Но, — продолжила Лора, бросив, наконец, изрядно потрепанную тряпку на поднос. — Если не хочешь говорить — не надо. Скажешь потом. Знай только одно — жив твой медведь. И он все еще в селе.

— С чего ты взяла?

— Да с того же, Флин! — девушка пихнула его ногу кулачком. — Я его чувствую! Он рядом, но я так и не могу понять — где.

Злостные дэвы, если она права — новости плохие. Эта тварь пережила пламенный веер — мощно. Очень мощно. Есть шанс, что раны ее доканают, но почему-то в это верилось с трудом. Если сразу не сдохла, значит выкарабкается. Вот только куда Сэм полезет зализывать раны? Неужели обратно к Себастьяну или к Доуэллу? Как ни крути — с ними надо разбираться в первую очередь. Но для этого сначала необходимо встать с кровати.

Флин пошевелил ногами. Мышцы болели, порез зудел, но это мелочи. Главная проблема будет не в этом, а в дэвовом отходняке от колдовства. Лежа на кровати особо ничего и не чувствуешь, но Флин понимал — если он попробует встать, то мир завертится вокруг него со страшной силой. Это не считая дикой слабости во всем теле. В таком состоянии доковылять даже до Мердока будет настоящим подвигом. Чего уж говорить про остальное...

Ну... Есть одно средство, которое резво поставит на ноги, но о нем лучше не думать. Если сжечь еще часть бутылочки — силы вернутся, да вот только потом будет в два раза хреновей. Да и тратить столько запасов за неполный день — расточительство космических масштабов.

Стоп. Бутылочки. Клятые дэвы, они же до сих пор в трактире! А если кто найдет, пока он тут валяется?

Лора, похоже, заметила, как Флин побелел лицом от неприятной мысли. Ее губ коснулась хитрая улыбка.

— Ты чего-то вспомнил? — игриво спросила она.

— Мне... Надо вернуться в трактир. Можешь мне дать чего-нибудь, чтоб я не хлопнулся у тебя на пороге?

— Нет. Никуда ты не пойдешь. Пока ты у меня дома, ты будешь слушаться и подчиняться, — Лора сурово насупила брови, но карие глаза ее смеялись. — Лежи и отдыхай. Хотя бы до завтра.

— Ты не понимаешь...

— Да все я понимаю! Лечись, говорю.

Знахарка воинственно посмотрела на него, всем видом показывая, что споров не потерпит. Но потом добавила помягче:

— Да не волнуйся. Когда старшина тебя принес, я сразу все поняла. Как раны обработала, так в трактир и сбегала, принесла все твои вещички.

Флин в изумлении открыл рот. А если бы...

— Ну и чего ты уставился? Боже, Флин, я и так все про тебя знаю, ну чего ты боишься? Здесь они, сокровища твои, под кроватью. Как будет тебе легче — сам проверишь.

Флин не знал, что отвечать. С одной стороны, у него гора свалилась с плеч, когда он все это услышал. С другой — один лишь факт, что к его бутылкам прикасался посторонний, непроизвольно вызывал панику. За все тридцать лет своей жизни он никому, НИКОМУ не открывал свой секрет. Даже маме. Даже Самуэлю. О нем знали только ребята из компашки Вентера, и Флин, стыдно признать, до сих пор опасался встретить кого-нибудь из них, если они вообще живы. А если узнают и донесут? Но теперь добавилась еще и она. Девушка, которую он считай что не знал. Девушка, обладающая похожей силой, но, если верить ей, немного иной. И она, коли захочет, могла бы на него донести и все доказать, но вот он с ней ничего сделать не сможет. Одних слов против нее, пусть и из уст столичного дознавателя, будет маловато. И что остается?

Остается ей довериться. Хотя бы пока.

— Спасибо, — сказал он, когда Лора встала с кровати и забирала с тумбы поднос.

Знахарка тепло улыбнулась ему.

— Не за что. Я на тебя надеюсь, Флин. Не подведи.

С этими словами знахарка вышла из комнаты, притворив за собой дверь и оставив висеть в воздухе лавандово-мятный шлейф.

«А все-таки приятно пахнет. Даже очень», — подумал Флин и сам не заметил, как задремал.

Он не знал, сколько провалялся, когда Лора принесла ему обед: куриный бульон с гренками, свежий хлеб и душистый травяной чай. Навернув еду за обе щеки, дознаватель, сытый и вполне довольный, уплыл обратно в царство сновидений.

На сей раз кошмаров про страшную рожу он не видел, но пробуждение вышло еще острее по эмоциям. Громогласный рык выкинул его из сна, да так, что он запутался в простыне, вскочив шустрее, чем княжеский гвардеец по команде «подъем».

Неведомая тварь рычала где-то в доме, и Флин уже машинально зашарил ладонями по поясу, выискивая пистолет и кинжал, но тут дверь распахнулась и в комнату ввалилось что-то шумное и растрепанное, продолжая реветь на всю округу:

— Он тут?!

«Ну, с тварью я немного погорячился».

— И тебе привет, Грейсон, — сказал Флин, усаживаясь на постели. — Зачем так орать-то, а?

Запыханный и весь какой-то чумной Мердок, бегая взглядом по комнатке, наконец, увидел коллегу и чуток успокоился. За его спиной выглядывала недовольная Лора, морща носик.

Флин удивился сам себе, но от искренне рад был увидеть упрямого и ворчливого старшину.

— Слава Раалу, живой! — пробасил Грейсон, всплеснув руками. От него и правда порядком попахивало, словно он весь день бегал вокруг поселка трусцой в плотном мундире. — А я уж было подумал...

— Меньше надо думать, — подала голос Лора. — Вот вы все такие — я вам говорю, а вы не слушаете. Сказала же, что хорошо с ним все, отдыхать ему надо, но нет! Вы же умнее!

Мердок пропустил ее тираду мимо ушей, плюхнувшись на стул у кровати. Лора фыркнула и удалилась, но дверь закрывать не стала. Из соседней комнаты лился мягкий свет.

— Представь, эта бестия меня к тебе полдня не пускала, — старшина перешел на заговорщический шепот. — Пришлось прорываться.

— Так ты же сам меня к ней принес!

— Так-то оно так. Но я ведь не думал, что она меня гонять будет!

Мердок опасливо глянул через плечо, охнул и метнулся ко входу, захлопывая дверь. Когда он вернулся, вид у него был одновременно и виноватый, и решительный.

— Ты уж прости, что за тобой поплелся — неспокойно на душе было. И как в воду глядел! Хорошо еще, успел вовремя. А то кто знает. Жаль только, что ублюдка того не схватил, но ничего — мы его из-под земли достанем!

«Так-так, Лора не соврала — Сэм еще жив. Да откуда у него столько мощи?»

— Ты его видел? Как он ушел? — спросил Флин, разминая затекшие руки. Порезы уже почти не беспокоили, только шев на левой руке ужасно чесался и легонько потягивал. Голова пока плыла, взгляд не всегда фокусировался, но утром было паршивее.

— Ну, видел — это громко сказать, конечно... — признался Мердок. — Темно же было, как в жопе дэва. Я гляжу — ты валяешься, а над тобой тело здоровое нависло. Думаю — ну все, кранты нашему дознавателю, не успел я, старый дурак. Я шмальнул по нему, но эта зараза швырк! И в кусты. Ветки трещат, как лось несется. Я бы за ним погнал, но вижу, что совсем хреново тебе, того и гляди помрешь зазря. Я сперва чуть к Сайласу не рванул, а потом смекнул — как бы худо не вышло. Вдруг он за этих? Ну к Лорке и понес тебя. Намучался — Раал знает как! Еле допер, чуть сам на пороге не помер. А она мне: нельзя к нему, отдыхать ему надо. А куда тут отдыхать, когда такое?!

Все это старшина выдал одной длинной и жаркой скороговоркой, Флин еле поспевал за его болтовней.

Значит, Сэм ушел. Слишком легко ушел. Это после веера-то! Вот уж действительно — Зверь.

«Ох, и намучаемся мы с ним!»

— Я вот что думаю, — продолжил старшина. — Видно плохо, но его фигурищу ни с какой другой не спутаешь. Сэм это был. Некому больше.

«Что и требовалось доказать. Эх, Доуэлл и компания, попляшете вы у меня... Всем скопом в клетке в столицу поедете! Первым, дэвы вас дери, рейсом!»

В желудке заурчало. Недавно ж, вроде, ел? Или давно? Поди тут разбери — сколько проспал. Но это все потом.

А Мердок, тем временем, затараторил дальше:

— А еще мне Рэй попался. Суетливый какой-то, убежал из мэрии — только пятки горели. Я к Мойре — ну, это помощница его. Говорит — к нему докторишка наш прибег, а потом и Рэй за ним сорвался. А куда — не сказал.

«Твою мать, как же вовремя я слег!»

— Так, Грейсон, — уверенно сказал Флин. — Надо брать всех троих, пока они Сэма еще куда-нибудь не запрятали. Собирай своих пока, я тут потихоньку выползу. Ждите в управе. Без меня не рыпаться! Понятно?

Мердок недовольно поджал губы. Подчиняться он не научился и, подумалось Флину, никогда не научится. Любые приказы он до сих пор воспринимал в штыки, но на споры времени не было, так что он сухо кивнул и выкатился из комнаты.

Флин скинул простынку, аккуратно, без спешки, опустил ноги на пол, коснулся кожей прохладных досок. Ухватившись за спинку кровати, поднялся — его повело, но головокружение быстро отпустило. Слабость все еще сковывала мышцы, но Флин понадеялся, что постепенно разойдется, скинет докучливую усталость. Так, а где одежда?

Штаны и рубашку он нашел заботливо сложенными в шкафу. Дыры на месте порезов были заштопаны ровными стежками, кровь прилежно отстирана.

«Ай да девчонка, все успела».

Теплое ощущение благодарности разливалось в груди. Захотелось тут же отыскать Лору и обнять. Или...

Так, эйфория от кровяной магии, что ли, не прошла? Ничего, скоро улетучится.

Одевание оказалось сущей пыткой. Флин долго возился со штанами, впихивая в них непослушные ноги, а затем промучился с рубашкой — пальцы лихорадило и пуговицы ловко уворачивались.

Да уж, ну и боец из него нынче.

А где же плащ и шляпа? В шкафу их не обнаружилось, а больше и убирать их в крохотной комнатке было некуда.

Кое-как одевшись, Флин, придерживаясь за стеночку как дряхлый старик, выбрался из своей «спальни» и оказался в просторной светлой комнате. Под потолком на натянутых веревочках сушились травки и грибы (дознаватель узнал красные шляпки мухоморов), широкий стол по середине заставлен множеством скляночек, банок, пузырьков, мисок, тарелок и бог весть чем еще. Из пухлой кирпичной печки валил белый дым, пролезая через приоткрытую чугунную дверцу. Отдельно в уголке приютился столик поменьше — над углублением в каменной столешнице висел черненый котелок, рядом устроились миниатюрные меха, связка хвороста и еще горстка плошек и бутылочек. Оставшееся место справа от котелка занимала масляная горелка.

От травяного запаха рецепторы в носу сходили с ума.

Слева от Флина виднелась закрытая дверь, видимо, в комнату Лоры, а из прохода справа тянуло стылым воздухом — там недавно скрылся Мердок.

Самой знахарки в комнате не было. Флин хотел ее позвать, но она заявилась сама — пришла с улицы и скептически осмотрела пациента.

— Я бы сказала, что ты рановато собрался, но ведь все равно не послушаешь.

— Не послушаю, — согласился Флин, впрочем, будь его воля, он бы и вправду повалялся у Лоры еще с денек. — Слушай, а где мой плащ? Там холодновато в одной рубахе бегать.

Лора издевательски усмехнулась.

— Нет больше твоего плаща. Тебя я спасла, но его не смогла. Твой медведь его знатно подрал. Не волнуйся — я похоронила его с почестями.

«Жаль. Хороший был плащ».

— Но я и об этом подумала, — продолжила Лора. — Погоди минуту.

Девушка пересекла комнату, по пути заглянув в печку и довольно хмыкнув, и откинула крышку сундука, который спрятался за большим столом — Флин до этого момента его не приметил. Из него Лора извлекла темный потертый и порядком заношенный плащ, но с мягкой и теплой подкладкой, сунула Флину в руки.

— Вот.

— Откуда у тебя такой?

— Он не мой. Это старшина утром принес. Я попросила.

Вот как. Ну, проверим.

Флин накинул плащ на плечи, застегнул застежки, затянул пояс. Великоват чуток, в плечах особенно, но пойдет. Выбирать все равно не из чего.

— Хорош, — оценила Лора. — Прям как Мердок в молодости.

— А ты видела его в молодости?

— Нет, но теперь представляю.

Флин не стал отвечать — шатаясь и задевая столы и углы, он добрался до предбанника, натянул сапоги и, к радости своей, обнаружил и шляпу, спокойно висевшую на крючке. Знахарка догнала его — встала в проходе из комнаты, привалившись плечом к косяку. На вялые движения дознавателя она глядела с сомнением и жалостью.

— Ничего не забыл? — поинтересовалась она, когда Флин взялся за ручку двери. — С пустыми руками пойдешь?

Флин хлопнул себя по лбу. Ну и болван! Гениальный дознаватель, мать твою — спросил, где плащ, но забыл про револьвер! Хорошо его Сэм приложил, еще бы немного — побежал бы арестовывать Доуэлла в чем мать родила.

Оборачиваться было стыдно — Флин всеми силами пытался сохранить невозмутимый вид, но на деле выглядел, должно быть, смешно.

— На, — Лора протянула ему пояс с револьвером и кинжалом. — Радуйся, что Мердок такой неуклюжий — он наступил на твой пистолет, иначе бы не нашел. А ножик, говорит, еле у тебя отобрал — ты даже в отключке его мертвой хваткой держал.

Нацепив пояс на законное место, Флин проверил револьвер — три патрона, три пустых желоба. Вряд ли Доуэлл и остальные будут так рьяно сопротивляться, что дойдет до перестрелки, но уж лучше перестраховаться.

Он достал патроны из подсумка на поясе, отправил их в револьвер — барабан встал на место с приятным металлическим кликом. Вот так. Против Сэма пистолет не помог, но с огнестрелом на поясе все равно комфортнее.

Мелькнула мысль прихватить вторую бутылочку с кровью, но Флин сам же от нее отмахнулся. Зачем? Во-первых, это чревато — выжжет его к дэвовой бабушке и никакая знахарка не спасет. Во-вторых, если Сэм и объявится, то при всех все равно не будешь колдовством бросаться. Так что... Пусть лежат под кроватью от греха подальше.

Когда Флин вышел за порог, Лора поймала его за локоть.

— Все твои вещи у меня, так что можешь в трактир не возвращаться. Если хочешь — живи тут. Спокойнее будет.

Губы Флина расползлись в улыбке.

— Серьезное предложение!

— Серьезнее, чем ты думаешь, — бросила Лора и захлопнула дверь у него перед носом.

Странная она, все-таки. Но зла в ней не чувствуется. Или ему просто хочется так думать? Иметь на своей стороне такие таланты — шикарное преимущество. На что еще она способна? Она должна быть магом крови, сколько бы ни сопротивлялась и не называла себя отмеченной. Наверное, сила у нее впечатляющая, раз она колдует по чуть-чуть без порезов. Скорее всего, она сжигает кровь прямо в сосудах, просто сама этого не осознает. А если так — то потенциал у Лоры гигантский. Никакому Сэму и не снилось.

Но как ей довериться? Как понять, что она не лжет? Ведь все слишком удобно для нее складывается. Чересчур удобно. По идее, столичный дознаватель и, так уж получилось, еще один маг крови, должен ее боготворить и в ножках у нее валяться — она и с поисками помогает, и спасла его от ран, и ночлег предложила. Но жизнь в Нижнем квартале научила его простому правилу — никому нельзя верить, потому что врут все. Всегда. Кто-то меньше, кто-то больше, кто-то невинно, а кто-то — ужасающей ложью. Это нормально. Это — человеческая природа, если хотите. Главное — знать степень. И в этом с Лорой пока сложно.

Флин, еле перебирая ногами, побрел по тропинке. Слева от него шумели листвой березы, а высоченные и корявые сосны махали пушистыми лапами, словно приглашая друг друга на танец. Где-то там, за ними, пряталась Граница. Флин не знал точно, где именно, но, судя по словам Мердока и Лоры, совсем рядом, метрах в ста от силы. Он остановился, спрятав руки в широкие карманы плаща, и уставился в сплетение ветвей, листьев и хвои. Туда, куда не было хода живым, но и мертвые (а они должны быть мертвыми) откуда не возвращались.

Озноб защипал плечи и спину. Он никогда не стоял так близко к Пропащим землям. Ощущение странное, надо сказать, жуткое. Что сейчас там, есть там вообще что-нибудь? Если верить глазам — то да, есть. Такие же елки, сосны и березы. Но реальны ли они? Или это лишь фантом, воспоминание того, как это место выглядело в былые времена? Наверное, грустно подумал Флин, он не смог бы долго жить в подобном месте. Каждый день понимать, что под боком притаилось неведомое... Забыться однажды и уйти на шаг дальше в лес — на роковой шаг, который занесет в Пропащие земли и тогда... И вот, что самое страшное — что будет тогда? Смерть? Почему-то казалось, что смерть для Пропащих земель — это слишком просто. Должно быть, сама смерть сгинула за Границей, как и все прочее.

Тряхнув головой, Флин отправился дальше. Небо опять затягивали сизые тучки, стылый ветер обжигал лицо — дознаватель мысленно поблагодарил старшину, что принес такой теплый плащ. Дурнота отступала, походка с каждым шагом становилась увереннее — Флин удачно перенес отходняк от колдовства и силы постепенно возвращались к нему, вливаясь в жилы. Это радовало.

Тропинка бежала вдоль лесной опушки, изредка петляя пологими зигзагами, будто след от исполинской змеи. Заросли чертополоха кое-где подмигивали розоватыми головками — в эту пору он уже отцветал. По правую руку, в отдалении, виднелись поля, прочерченные рядками вспаханной земли — там трудились сельчане, но Флин не смог рассмотреть, чем именно те занимались.

Тропка свернула к полям, уткнулась в крепкий деревянный мостик, перекинутый через ручей, опоясывающий Глухой лог. На мосту Флин с минуту передохнул и отдышался, поглядывая на весело журчащую водицу. В ручье плавали желтые березовые листья, собираясь кучками у крупных камней. Из куста на другом берегу вспорхнула сорока.

Сознание у Флина порой уплывало, погружая его в дурацкое сонливое состояние. Чтобы не дать мозгу расслабиться, дознаватель принялся рассуждать и перебирать факты.

Версия с Сэмом его всем устраивала, всем была хороша, но одна деталь упорно не давала ему покоя. Если собрать все вместе, то картинка получалась такая: больной сынок-переросток старосты много лет подавлял зов кровяной магии, но она, разумеется, подавила его без остатка. Ежели б подобное стряслось с обычным человеком, здоровым, тот бы помешался чутка, пострадал бы, но понял, что к чему. Рано или поздно понял бы. Дальше варианты разные — либо он учился пользоваться новой силой и скрываться, либо палился и попадал прямиком в лапы гончим Верховного дома Терры. Ну или его соседи камнями забивали — тут не суть. Но что бывает, когда магия крови взывает к больному разуму? Да еще и способному — а Сэм силен, тут спору нет. Видимо, бывает то, что случилось в Глухом логе.

Флин спихнул ногой листочек с моста и зашагал дальше. Тропинка забирала прямо к селу, впереди маячили крайние по улице Горшечников дома, красуясь разноцветной опавшей листвой на крышах.

Так вот. Сэму ударило в голову, в которой ума и так набралось бы с кроху. Он сорвался с цепи, растерзал Виктора и скрылся. Что и как думал тогда Доуэлл — пока не важно. Это скоро выясниться. Важно другое. Именно то, что тревожило Флина больше всего.

Нела Геттор. Которую не просто убили, нет — ее похитили и держали где-то живой целую неделю. Как Сэм это провернул? Где он ее прятал? Неужели хватило его скудного ума? Вот это вопрос. Ответить на него — и все сложится в четкую картину. Но пока есть сомнения, то есть и шансы, что дознаватель пошел не по тому пути.

Пока Флин видел лишь одно решение загадки — Сэм не добил Нелу, и за этим делом его застал Доуэлл. Или его жена. Или даже Сайлас с Себастьяном. Не важно. И они спрятали бедную Нелу сами. А дальше — развилка. Либо Нела была плоха и, как староста и компания не пытались ее выходить, все-таки померла через неделю. Либо (этот вариант хуже) — ее пытались убедить не выдавать Сэма, а когда она отказывалась раз за разом — убили и принесли на поле у леса. Подальше от села.

Третий. Берн Недерсон. С ним проще — Сэм опять сорвался и убил мужичка. Почему Доуэлл не смог его удержать, тут у Флина сомнений не было — поди-ка запри мага крови, да еще с подобной мощью и безрассудством. Тот факт, что Сэм не оставил следов и его никто не заметил — очередное подтверждение фразы «дуракам везет». В каком-то смысле.

Все это похоже на правду, размышлял Флин, выбираясь с тропки на улицу. Но порой бывает так, что самая красивая и реалистичная, как сама жизнь, версия оказывается ни на что не годной и летит прямиком в мусорку. Такое бывало, и не раз. А значит — ничего еще не ясно.

К тому же он до сих пор не мог понять, зачем Себастьян и Сайлас покрывали взбесившегося убийцу. В чем смысл? Ну пусть они оба — сами кровожадные ублюдки, хотя и не похожи с виду. Пусть им наплевать на бедных селян. Но все равно — должна быть причина. Должна быть выгода. Тем более — а кто бы им дал гарантию, что свихнувшийся Сэм одной прекрасной ночью не разнес на клочки их самих? Да он и папку с мамкой разорвал бы и не поморщился. Но тех хоть понять можно — сын родной, все такое. Но как тут вписываются доктор и богатей?

«Ничего, скоро все выясним. Доковылять бы только».

Да уж, не ожидал он еще пару дней назад, что сбежит из неспокойного Кентара только затем, чтобы ввязаться в разборки с безумным кровяным магом в селе у самой Границы. Кто знает, что опаснее — риск попасть под облавы для культистов в столице или подохнуть в бою с безумцем. Выбор невеселый. Остается надеяться, что Сэма он потрепал основательно, хоть и не на смерть. Иначе совладать с таким без заветной склянки с кровью нечего и мечтать.

За раздумьями, Флин и не заметил, как доковылял до управы. Старшина, Норман и еще парочка рослых парней послушно дожидались его во дворе: Мердок раздраженно шагал взад и вперед, бросая суровые взгляды на подопечных. Увидев Флина, он просиял:

— Ну наконец-то! Теряем время, Флин, те-ря-ем!

— Все, закончились твои страдания. Пойдем.

— К Де Круа?

— Сначала к Доуэллу.

Троица старшиновых помощников (на поясе у каждого покачивались увесистые дубинки) отправилась вперед, Мердок и Флин тащились позади — старшина то и дело сбивался с шага, подстраиваясь к хромому темпу дознавателя, что явно его подбешивало. Минут десять он упорно молчал, но потом не выдержал:

— Слушай, Флин, — сказал он полушепотом, дабы не услышали остальные. — Так Сэм что... все-таки из этих?

— Грейсон, ты про магов крови боишься говорить или что? Этих, тех... Говори как есть!

Мердок помрачнел, закусил губу.

— Так он кровяной маг?

— Ну, обычные маньяки ослеплять щелчком пальцев еще не научились, так что да, он маг крови.

Старшина картинно сжал кулак — жилы на запястье вспучились.

— А я знал! Я самого начала знал!

— Ты же Себастьяна подозревал, — буркнул Флин.

— А какая разница? Этот тоже за решетку полетит за компанию, паскуда.

«А Грейсон серьезно настроен. Ну, его понять можно — наверняка еще и на себя злится, что Сэма не вычислил. Его счастье — иначе валялся бы сейчас в канаве с распоротой грудью, как другие».

Но вслух Флин ничего говорить не стал. Гордости он не ощущал — сам тупо попался в засаду и еле ноги унес. Его почти укокошил деревенский паренек с мозгом как у мыши! Не так история, которую будешь красочно рассказывать внукам, сидя в кресле у камина.

Доуэлл долго не открывал. Мердок зудел на ухо, как надоедливая муха, что надо ломать дверь, и Флин готов был согласиться, но дверь наконец отворилась — в проеме калитки показалось встревоженное лицо миниатюрной женщины. Хозяйка вцепилась в калитку пальцами и не решалась распахнуть ее полностью.

— Шарлотта, Рэй здесь? — спросил Мердок, выглянув из-за спины Флина. — Только давай без комедии, мы все равно его найдем.

Но Шарлотта почему-то смотрела на Флина, как будто старшины не маячил рядом. Она пожевала губы, не отрывая взгляда от дознавателя, и, несмотря на в общем добродушный и приветливый вид, глядела решительно и как-то с угрозой.

— Шарлотта? Мы знаем про Сэма. Нет нужды обманывать и покрывать его, — мягко сказал Флин. — Будет лучше, если вы сами нам поможете. Я обещаю — я помогу ему.

— Поможешь ты... — срывающимся голосом ответила та — по ее щеке скользнула стрелка слезы. — Никто нам не помогал. Только Себби — добрая душа. А вы все...

Шарлотта всхлипнула, быстро утерла глаза рукавом и вновь схватилась за калитку, как за последний бастион защиты.

— Шарлотта, — повторил Флин. — Просто скажите — где он. Так вы ему не помогаете.

Он спиной чувствовал, как Мердок нетерпеливо топчется позади — того и гляди вмешается и все испортит.

«Молчи, Грейсон, молчи!»

— Раал с вами, — слезы потоком катились по лицу Шарлотты, но она их уже не вытирала. — Всем потом воздастся. И вам тоже. И мне. А Сэм наш ничего не делал. Хоть вы пытайте! — она злобно потрясла кулаком. — Невинен он! Но и таиться нет у меня больше сил. У Себби он.

— Сэм или Рэй?

— Оба.

Калитка захлопнулась. За забором послышались всхлипывания и удаляющиеся шаги.

— Хорошо, — сказал старшина и хлопнул в ладоши. — Сразу всех скопом и приберем.

— Если Сэм там, то как бы нас куда не прибрали, — мрачно добавил Флин.

Он уже думал об этом, когда валялся в домике Лоры. По-хорошему надо было нестись на всех парах в Вэллс и брать подмогу. Но как же это долго! Пока доберешься, пока достучишься до начальника местной полиции, пока они там сообразят что да как и на поезд поползут... За это время Сэм залижет раны и либо убежит, либо восстановит силы. И потом такого не взять и целым взводом. Надо пользоваться шансом — другого, возможно, не будет.

Флину не хотелось рисковать жизнями старшины и его ребят, но иного пути он не видел. Придется рискнуть.

— К Сайласу заскочим? — поинтересовался Мердок, когда они направились к центральной площади. — Пока мы рядом?

— Да незачем. Не удивлюсь, что и он вместе с остальными. А если нет — потом навестим. Не о нем надо думать.

— И то верно.

Встречные прохожие удивленно и с интересом поглядывали на их процессию — не каждый день управа в полном составе разгуливает по улицам вместе с полицейским из столицы, да еще с таким угрюмым видом. Особенно когда в селе такое происходит. Флин и не сомневался, что стоит им свернуть на Западную улицу, как в трактире уже поползут слухи о четвертой жертве. И даже отыщутся те, кто ее лично, «Раалом клянусь, видел вот этими самыми зенками».

Статуя Томаса Лерро, замерев одной рукой в террианском жесте, то ли благословляла их на удачные поиски, то ли, наоборот, отводила от себя злые силы.

Тракт встретил их слабым ветерком и мерзопакостным дождиком — солнце плотно завернулось в тучи, оставляя мир на растерзание сумраку. Когда Флин увидел дэвову аллею из давно не стриженных тополей, сердце пропустило пару ударов, а в разум иглой впились воспоминания прошлой ночи. Капли с небес постепенно смывали остатки крови с камней дорожки и скрывали следы борьбы. Флину грустно подумалось, что вот это самое место могло стать для него последним, на которое он бы вступил в своей короткой еще жизни. Если бы не бутылка с запасами, если бы магия крови, если бы не мнительный Мердок. Вот так и бывает — никогда не знаешь, что тебе уготовано за ближайшим углом, и какая мелочь может спасти твою задницу.

Особняк Себастьяна грозно буравил их взором широких окон, расшатанный временем и непогодой забор постанывал на ветру. Помощники старшины замерли у ворот, не решаясь войти первыми. Флин протолкался мимо них и потянул на себя дверцу калитки.

От позеленевшей чаши фонтана и поросшего сорняками сада веяло тоской.

Поднявшись по ступенькам крыльца, Флин уверенно постучал в дверь кулаком, забыв про дверной молоток.

Эх, Лору бы сюда. Может, она бы почуяла Сэма? Сказала бы, в какой из многочисленных комнат он прячется? Это могло бы помочь...

Хватит. Сейчас или никогда.

Флин жестом подозвал Мердока и компанию, кивком указал на дверь — она выглядела внушительно, но он не сомневался, что петли рассохлись, как и все остальное в доме. А если вломиться не выйдет — для этого всегда есть окна. И задний вход, кстати, тоже.

Но, как и в прошлый визит, изнутри особняка донеслись глухие шаги, медленно приближаясь к гостям.

Флин опустил ладонь на рукоять револьвера. Мердок замер с другой стороны двери, сжав в руке старомодный кремниевый пистолет. Норман и оба парнишки, имен которых дознаватель не удосужился узнать, вытащили дубинки и теперь нервно переглядывались друг с другом.

От напряжения Флин, казалось, забывал дышать.

Щелкнул замок, дверь медленно поползла внутрь дома, открывая темный проем. Флин выступил вперед.

На пороге стоял Рэймонд Доуэлл и трясущимися руками поправлял очки на носу, оставляя на коже кровавые отпечатки. Манжеты на рукавах его рубашки, как и пальцы, пестрели красными пятнами.

— Вы... Вы опоздали, — выговорил он сипло. — Сэм сбежал. И да спасет Раал его душу.