Академия воды. Бунтарка

Глава 10

До моих ушей долетала знакомая мелодия. Узнав, где я ее слышала, неосознанно улыбнулась. Мама пела мне эту песню, когда я болела, ее ласковый голос отзывался теплом в душе, мне становилось легче.

— Мама? — не открывая глаз позвала я.

— Линна де Фостер! Она пришла в себя! — взволнованно прокричал родной голос.

Яркий свет резал глаза при попытке их открыть. Сквозь маленькую щель между веками пыталась разглядеть, где нахожусь, но никак не могла сообразить.

— Мама, где мы? Что произошло? — говорить было трудно, а слова были еле слышны. Попыталась привстать, но чьи-то руки уложили обратно.

— Тебе пока нельзя вставать, милая, — еще один знакомый голос.

— Родная, все хорошо, ты в безопасности.

Не обращая внимания на слезы, вызванные ярким светом, раскрыла глаза, потому что неизвестность меня пугала. Стоило мне только увидеть мамино лицо, убедившись, что мне это не снится, воспоминания больно ударили по голове. Сердце забилось раненой пташкой — если мама здесь, значит мои дела совсем плохи, и я говорю не только о здоровье.

— Мамочка! Я все тебе объясню! — поспешно протараторила я. Надо же, от страха и голосок прорезался!

— Детка, ты слишком слаба сейчас, отложим этот разговор на следующий раз, хорошо?

— Нет, мама, это важно!

— Алекс, я все понимаю, — устало выдохнула королева и я, наконец, заметила, насколько она вымоталась. — Как только мы обнаружили, что ты сбежала, я сильно переживала, была сама не своя, но потом все поняла. Да, нас с твоим отцом свели по расчету, но все было не так просто, как кажется на первый взгляд.

— Не совсем понимаю, о чем ты, — настороженно свела брови.

— Линна де Фостер, каково ее состояние? — мама повернулась к лекарю.

— Стабильное, регенерация лучше, чем у многих. Думаю, еще пара недель в лазарете, и она окончательно восстановится.

После этих слов смутно начала припоминать события вчерашнего дня, но так и не получилось восстановить картину самостоятельно — будто память кто-то заблокировал.

— Вы не могли бы оставить нас ненадолго, линна? — мама снова обратилась к лекарю.

— Да, Ваше величество, — девушка немного склонила голову, развернулась и вышла из лазарета.

Мама подобрала юбки и легла на кровать рядом со мной. Ее объятия давали уверенность в том, что я в полной безопасности.

— Мы с твоим отцом повстречались задолго до того, как нас решили поженить. Только никто об этом не знал. Он был принцем, чего я тогда не знала, а я, как ты знаешь, дочерью главы сыскного ведомства, о чем тоже Грею не сказала. На одной из встреч, наши отцы решили заключить выгодный союз и поставили нас перед фактом о свадьбе. Мы не противились их воле лишь потому, что уже были влюблены. Боги сделали нам подарок, столкнув наших отцов вместе. Я не могла себе представить жизни без Грея, а он без меня. Кто-то может сказать, что это все ерунда и юношеская влюбленность, но я скажу, что они ошибаются, потому что с годами эти чувства не прошли, напротив, еще больше окрепли.

— Получается, вы с папой поженились по любви? — я была крайне удивлена.

Да, я всегда видела, как они смотрят друг на друга и с какой теплотой папа произносит имя мамы. Но мне и в голову не приходило, что они могут любить друг друга. По моему мнению, брак по расчету полностью исключает такое неземное чувство, как любовь. Но я ошибалась. И я этому очень рада.

— Да, милая. Думаю, что наш брак и наши чувства были не случайными, ведь на все воля Богов, — мама прижала меня крепче и уткнулась носом в мои волосы. — После твоего побега мы с отцом решили пересмотреть свое решение о поспешном заключении брака. Мы дадим тебе время и возможность присмотреться и узнать лучше своего жениха.

— Это не совсем то, чего я хотела, но сейчас и этого будет достаточно. — слабо улыбнулась своей маленькой победе. Где маленькая, там и большая.

— А вы позволите закончить академию? — с надеждой в голосе задала самый главный вопрос.

— Почему для тебя это так важно? — вздрогнув от неожиданности, повернулась в сторону вошедшего отца.

— Потому что я пока не готова стать королевой, — отвечала предельно честно. — И не знаю, буду ли когда-нибудь готова, но все эти три года обучения, буду стараться работать над собой, перестраивать мышление. Повзрослею.

— Я был так разгневан твоим побегом, твоей безответственностью, что думал: увижу — посажу под замок до конца жизни. Но глядя на свою малышку, не могу злиться, никогда не мог…Я не хочу сломить твою волю, я хочу, чтобы ты оставалась собой. Если обучение в академии поможет тебе настроиться на верные мысли, я разрешу тебе закончить обучение.

— Спасибо, попочка! — мои глаза сияли от счастья, но даже обнять его я была пока не в силах. — И, простите меня, я совсем не думала о том, что вы будете с ума сходить, от того, что я сбежала. Я не думала о вас…

— Все хорошо. Я уже нашел на кого выпустить пар. Правда, Эйб?

Я проследила за взглядом отца, который падал на белоснежного волка, лежащего рядом с моей кроватью. Как он его только что назвал?

— Папа, причем тут мой фамильяр? И его зовут Барт.

— Родная, ты знаешь, как животное становится фамильяром? — отрицательно помотала головой. — Шиали помещают в них светлые души. Дух волка и душа пьюра делят сосуд. Как правило, возможность прожить еще одну жизнь в качестве фамильяра, получают кровные родственники с благими намерениями…

— Дедушка Эйб? — не веря своим ушам, перевела взгляд на фамильяра и столкнулась с пронзительным взглядом голубых глаз.

Тогда я поняла, что отец не лгал. Я узнала в этих глазах Абрахама де Триара, своего любимого дедушку, о котором так долго горевала, не замечая, что он уже давно рядом и помогает мне. Мама, улыбнувшись, кивнула, чем подтвердила слова отца и мои ощущения. Я не могла поверить, что это действительно происходит, что он никуда не ушел, что он остался, чтобы быть со мной, защищать меня! И мне стало стыдно за те слова, что я говорила ему, оставшись наедине с собой. Я злилась на него, за то, что он меня бросил, хоть и понимала, что его вины в этом нет, но я ничего не могла с собой поделать. Быть может, тогда это был единственный способ, чтобы справиться с горем.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Волк запрыгнул ко мне на постель, чтобы мы с мамой могли обнять его. Теперь, зная, что в этом волке душа моего любимого человека, буду лучше его защищать. Больше я его не потеряю. Кстати о птичках.

— Все-таки мне надо бы знать, как я здесь оказалась…

— Ты ничего не помнишь? — настороженно заглянул мне в глаза отец, опустившийся в кресло возле кровати.

— Почти ничего, какие-то смутные картинки мелькают перед глазами, но все они какие-то несвязные…

— Быть может, твой мозг прячет все эти воспоминания в дальний угол неслучайно? Может не стоит ворошить то, что уже прошло? — в словах отца было зерно истины, но это было неправильно.

Мы те, кто мы есть. Нас создают наши поступки, решения, чувства, беды и радости. Пережив что-то, не важно хорошее или плохое, мы немного меняемся, корректируем свою жизнь, приобретаем опыт, который помогает в будущем. Мы не будем развиваться, если не будем учиться на своих ошибках. Поэтому я хочу знать все.

— Мне это нужно, папа, — твердо заявила, не отрывая взгляд от глаз отца.

— Ну хорошо. — Грей ла Круа выдохнул и прикрыл глаза. Он явно не хотел мне все рассказывать. — Наши профессора, высчитывающие день солнечного затмения, никогда прежде не ошибались…

Слова давались ему тяжело, будто он сам просчитывал дату наступления события и ошибся. Коснулась рукой его ладони, показав, что я поддержу его в любом случае.

— Мы ожидали, что луна покроет солнце ровно в этот же день, только через два месяца. Меры предосторожности не были приняты и…Из-за этой ошибки мы понесли большие потери. Как гвардейцев, так и горожан, которые не смогли найти укрытие. Схаты очень давно не проявляли такую активность, но в тот день их было столько, что и вся моя гвардия не справилась бы, не то, что один отряд.

Я начинала припоминать события того дня, только отрывками. Я помнила ниса де Люра и других пьюров, которым пыталась помочь. Отец молчал, а в моей голове уже сами по себе всплывали другие картины, страшные. Память постепенно восстанавливалась. Теперь я не удивлена, почему предпочла забыть об этом.

— Абрахам помог тебе добраться до моря, отделяющего Уотерин от академии, зная, что только там ты будешь в безопасности. Твоя магия спала из-за затмения, поэтому мост построить не вышло. Ты решилась на отчаянный шаг — переплыть море, чтобы добраться до острова. Это, действительно, был лучший выход. Но во время затмения, природа ведет себя странно: ветер превращается в ураган, земля засыхает, огонь бесконтрольно полыхает, а живительная вода пытается тебя погубить. Течение было настолько сильным, а волны такими большими, что тебя начало относить далеко от острова, но благодаря Эйбу, ты не утонула и добралась до места.

— Но почему я ничего не помню о вчерашнем дне? Почему я не помню, как пересекала море?

— Схат отравил тебя ядом, что находится у него под когтями, когда…

— Когда стащил меня за ногу с волка. Я вспомнила. Но ведь рана не была глубокой… — отец прервал меня на полуслове.

— Родная, ты была в шоке и…В общем, раны намного серьезнее, чем ты думаешь. — слова дались отцу не легко, я видела это по морщинкам на его лице и серьезно сдвинутым бровям. — И это было не вчера. Ты была без сознания неделю. Все это время лучшие лекари континента боролись за твою жизнь. В какой-то момент мы думали, что потеряем тебя.

— Противоядие никак не хотело действовать. — добавила мама.

Только сейчас я поняла, насколько ужасно обстояли мои дела.

— Ваши Величества, простите, что прерываю, но линне нужен отдых. — скромно и неуверенно пролепетала лекарь, заглядывая в лазарет.

— Нет, пожалуйста! Я не устала! Папа еще не все мне рассказал, — взмолилась, глядя на девушку, но та отрицательно покачала головой.

— Необходимо провести несколько процедур, после которых вы уснете до завтра. Не переживайте, родители будут еще здесь.

Папа нежно прижался ко мне щекой, будто старался удержать этот момент, затем поцеловал меня в лоб и потянул маму за руку, сказав, что пора идти. Слезы начали литься из родных глаз, она не хотела оставлять меня. Только Боги ведают, как ей было больно видеть меня такой. Я даже представить себе не могу, что она чувствует, это может понять только мать. Отец был не преклонен — лекарь сказал надо, значит надо.

Вскоре мы остались наедине с Белиссой, от которой я узнала, что схат успел исполосовать своими когтями всю мою спину, оставляя глубокие порезы. Кроме яда, в когтях схатов содержится парализующее вещество, потому-то я и не почувствовала, как он перешел на спину, плюс шок и страх. Эти шрамы навсегда останутся напоминанием о том страшном дне, когда я впервые встретила их.

Отец уехал через пару дней, а мама осталась еще на неделю. В лазарете меня ежедневно навещал Робин, которого мама корила за то, что не рассказал ей о том, что я жива и нахожусь в академии, кузен лишь подмигивал мне, показывая, что никогда, ни за какие гроши не предаст меня. Разумеется, я сказала брату о том, что узнала о своем фамильяре. Я не знала, как называть его теперь. Я знаю, что это мой дедушка, значит Абрахам, но с другой стороны, это его новая жизнь и он согласился на имя Бартоломью…Пока я ломала голову, мама сказала, что по обычаю тех времен, мужчинам давалось два имени: имя отца и собственное. Так вот, Бартоломью, это имя его отца, второе имя его самого. Барт, значит Барт. Он ведь целую жизнь был Эйбом, наверное, ему наскучило.

Иногда Роби просил фамильяра сходить с ним на охоту, пока я лежала в лазарете. Он любил его так же сильно, как и я, потому мне было понятно его желание хоть и односторонне, но пообщаться с любимым человеком. Нам с братом было достаточно лишь того, что он слышит нас.

Кроме Роби, разумеется, приходил и Ремин, от чего мама была не в восторге и постоянно намекала на то, что лэр де Шроу, тоже неплохой, я просто не попыталась его узнать. Я решила никоим образом не заострять на этом внимание сейчас, поскольку у меня есть еще три года, чтобы убедить родителей пересмотреть кандидата мне в мужья. Плюс, я слишком мало знаю Реми, чтобы говорить о том, что хочу прожить с ним всю свою жизнь. Присутствие Ремина вызывало приятное тепло в груди, он смешил меня и не позволял вспоминать о событиях той ужасной ночи. Точнее, это он так думал, но те ужасные картинки всплывали и всплывали в моей памяти, напоминая о том, как много людей я отдала на съедение этим тварям.

Отец перед отъездом из академии сказал, что многие горожане все время говорили о девушке, которая, не поддаваясь панике, спасала их близких. По описанию он понял, что речь шла обо мне, хотя я не помнила почти никого, кроме ниса де Люра. Какое-то время я даже сомневалась, что отец сказал мне правду, но те его слова врезались в душу: «Лишь настоящая королева могла забыть о себе, чтобы спасти свой народ, подумай об этом, Алекс». Быть может он прав, и это в моей сути? Может именно тогда и родилась принцесса Алексис?

Фриа посетила меня в лазарете всего пару раз, при этом она была какая-то отстраненная, будто ей не до меня вовсе. Я списала все это на ее странности, которых было хоть лопатой греби!

После двух восстановительных недель в лазарете, я вернулась к занятиям. После встречи со схатом на моем теле остались шрамы, которые возможно никогда не исчезнут. Если считать их боевыми ранами, становится немного легче, но каждый раз, когда я вижу их в зеркале, на глаза наворачиваются слезы.

Еще ректор запретил мне покидать территорию академии до тех пор, пока не убедится, что за мной никто не охотится. К такому выводу они пришли совместно с моим отцом, поскольку в день нападения они исчезли, как только потеряли меня в морских волнах. Отсюда следует, что они приходили за мной. А это значит, что все те люди, которые погибли, отдали свои жизни из-за меня. Когда я это поняла, мне стало неважно скольких я смогла спасти, в голове прочно засела мерзенькая мысль, что, если бы не я — выжили бы все.

Вернувшись к учебе, закопалась в книгах, потому что пришлось в скором темпе наверстывать упущенное. К тому же, я собиралась повлиять на решение отборочного кристалла, чтобы тот решил определить меня к ищейкам. Только сейчас я поняла, что неосознанно решила пойти по стопам деда.

С тех пор, как вся академия узнала о том, что я принцесса из рода ла Круа некоторые стали обходить меня стороной, будто побаивались, а кто-то стал заискивать, пытаясь заручиться моим доверием и расположением. Иногда хотелось просто закрыться от них в комнате и не выходить оттуда все три года. Один плюс во всем этом — Реми перестал ревновать меня к Роби, узнав, что он мой кузен.

Самым интересным за последнее время, стала просьба Фрии помочь ей в личных отношениях.

— Лекси, мне нравится один парень и я готова пойти на все, чтобы он хотя бы обратил на меня внимание. Но есть одно большое «но» — он встречается кое с кем…

— И что? Пара, не законная супруга, можем и подвинуть. — Ну наконец-то! Хоть что-то интересное! — Я тебе помогу, подруга.