«Агдан. Не стены, а паруса!"

Глава 16. Лагерь «Вместе с Агдан». Наш ответ Кваку!

Корея. Тюрьма Анян, точнее прилегающая к ней территория.

Если бы тюремное руководство Анян и министерский хлыщ, видели бы сейчас Рейд Аластрайону … ладно видели бы Алу, интересно, обратили бы они внимание на ее собеседника и собеседницу?

Ну на собеседницу, наверное, вряд ли, это была вполне обычная корейская девушка, с прической под Агдан, что с неприкрытым изумлением слушала сейчас разговор рыжей с парнем, ну а вот парень точно вызвал бы интерес.

Да и как может не вызвать интерес огромная под два метра ростом фигура негр… извиняйте, афроамериканца, по всей видимости? По крайней мере язык на котором шел между ними диалог был английским.

- Кларк, ну что тебе стоит так сделать? – в чем-то убеждала Ала высокого темнокожего парня. - Это же будет очень весело и круто. Я тебя не обманываю, это просто будет такая веселая и забавная шутка.

- Ну я даже не знаю. – как-то неуверенно отвечает парень, похоже несмотря на такой вот высокий рост и довольно агрессивную внешность, он был по характеру совсем беззлобным. - Как-то все это … странно будет выглядеть.

- Так мы в Корее Кларк. – парировала Ала. - А тут как видишь все … странное.

- Да уж. – кивнул головой в согласии парень. - Даже у нас в Ист-Сент Луисе было проще чем здесь. А там у нас райончик был, ну совсем не рай на земле.

(Ист-Сент-Луис штат Иллинойс имеет один из самых высоких уровней преступности в США. Это настоящее криминальное гнездо, 80 человек из 1000 жителей ежегодно оказываются втянутыми в преступную деятельность - как в качестве преступников, так и в роли жертв. Полиция, пожарные и медики не имеют времени для отдыха - в центре города ежедневно происходит стрельба, а уж другие происшествия здесь даже не считают. Прим. – автора).

Но все равно, не слишком ли это для местных, да и мне бы хотелось знать во имя чего я во все это ввязываюсь?

- Замечательные вопросы. – просияла уроженка Белфаста. - Главное, что они важные и животрепещущие. А что касаемо награды … то мы с ДоХи клянемся, что договоримся насчет тебя в нашей столовой. – ирландка кивнула на присутствующую тут же кореянку и продолжила.

- Договоримся, чтобы тебе на завтрак, обед и ужин выдавали двойную порцию еды, по одной за каждую … твою половинку нашей крутой шутки. Подтверди мои слова ДоХи.

- Да, да конечно мы и в списках запишем и дополнительно предупредим весь персонал столовой чтобы Кларку Дункану всегда выдавали двойную порцию. – неуверенно сказала кореянка, к счастью тоже хорошо владеющая английским, немного удивленно при этом поглядывая на ирландку.

А вот это похоже был очень даже существенный аргумент для темнокожего, парень сильно призадумался.

- Точно двойная порция? – наконец после паузы несколько недоверчиво переспросил он.

- Клянусь! – торжественно подняла вверх руку рыжая. - В крайнем случае, я лично тебе буду отдавать свою порцию, так что в любом случае ты не останешься в накладе.

- А как же ты? Ты что сама будешь голодать? – по-прежнему недоверчив Кларк.

- За меня не бойся, вообще голодание бывает и полезным, но здесь ДоХи со мной поделится, нам с ней и одной порции на двоих вполне хватит. Правда же ДоХи?

- Да, конечно Ала, и с тобой поделимся и тебя Кларк всегда накормим. – подтвердила слова девушки представительница «RedAlert».

- Вот видишь. – с воодушевлением продолжила рыжая. - Все уже практически договорено, дело осталось только за тобой, а вот ты что-то все кочевряжишься. Все никак не хочешь помочь нам в нашем общем деле.

- Да я не то что не хочу помочь. - промямлил большой чернокожий парень. - Просто на мой взгляд, эта помощь она выглядит как-то … странно. И на самом ли деле это поможет Агдан? Я вот что-то в этом немного сомневаюсь.

- А ты не сомневайся. – сверкнула зелеными глазами рыжеволосая. - К тому же ты конечно извини, но думать - это не самая твоя сильная сторона. Неужели ты не понимаешь, что то, что нам всем сказал этот важный и надутый кореец, так просто оставлять нельзя? Это же не по понят… ты вот в какой там у себя банде состоял? Впрочем, не важно, но ты же сам понимаешь, что этот корейский чувак поступает совсем не по-пацански. Так что это будет вполне адекватный наш ответ этому Кваку, как там его по имени, ах, да, ЮнГи. К тому же, если ты все сделаешь как я говорю, то возможно для тебя награда не ограничится двойной порцией в столовой. Мы с ДоХи лично похлопочем чтобы тебя устроили на работу в пищеблок. Так что, все это время что ты пробудешь здесь, ты точно не будешь голодать. Каково тебе такое Кларк? Ну как, по рукам наш лучший друг?

- Эххх… - выдохнул «наш лучший друг», похоже, что от такого выгодного предложения, он отказаться просто не мог. Вот что творят вынужденная голодовка и недоедание в детстве, да и не только в детстве. Поэтому наконец принципиальное согласие от парня было получено, и оно прозвучало.

- Ладно, согласен я, уговорила ты меня рыжая и языкастая. Только сразу вопрос, а как все это будет происходить в реале? Кто будет всем этим рулить?

- Вот это ты молодец! – обрадовалась «языкастая». - Речь не мальчика, но мужа. А как все надо будет тебе делать я скажу и проинструктирую. Показывать уж не буду, извини. Ты пока сходи переоденься в то что полегче, ну подходящее для нашего представления, и подходи после этого к началу нашего лагеря, ну туда за первую палатку, та что играет еще роль нашего КПП, смотри только чтобы тебя эти корейские чинодралы тебя не заметили. Все понял? – и получив утвердительный кивок она добавила.

- Все давай дуй, а то времени мало, 8 минут тебе максимум на все про все, а то нам еще с ДоХи один плакат нужно срочно нарисовать, точнее написать, да еще в рамку его оформить, так что иди не задерживай нас и сам поспеши.

Парень, кивнув, убежал переодеваться, ну а девушки пошли в одну из палаток где были запасы бумаги, писчих принадлежностей и даже уже подготовленный для объявления стенд, что представлял собой листа ватмана формата А-1, жестко закрепленный на деревянной рамке, с размером этой самой рамки где-то 550х800 мм.

(лист «А1» 594мм × 841мм. Прим. автора).

Его недолго думая и реквизировала для своих нужд Аластрайона, сказав при этом.

- Нормальный размер для нашей задумки, все ДоХи пиши тут эти ваши корейские иероглифы, да покрупнее чтобы их издалека было видно.

- У нас не иероглифы, у нас хангыль. – заметила Чан ДоХи, открывая колпачок с черного маркера. - Что будем писать-то? Есть идеи?

Ирландка на мгновение задумалась, наконец ее лицо озарила лукавая улыбка.

- Напишем все просто и кратко, нам нужно привлечь внимание к плакату, ну а главное действо здесь будет совсем в другом.

И она сказала, что писать ДоХи. Та стала быстро выводить хангылем нужную фразу, попутно при этом поинтересовавшись.

- Мне только одно непонятно, зачем ты пообещала Кларку двойную порцию? Я тебе же говорила, что недавно было принято решение что при организации в лагере столовой и мест для приготовления пищи все будут готовить с запасом и с расчетом на возможное пополнение. Также было решено, что если кто-то захочет добавки, то без проблем может взять себе и вторую порцию, и даже третью.

- Вот, вот. – глубокомысленно отвечает зеленоглазая. - Значит я ни в чем не обманула нашего славного и храброго Кларка. Свою двойную порцию он получит-то в любом случае!

Девушки посмотрели друг на друга и весело расхохотались. И действительно никто никого не обманывал, ну а то что кое-кто, о кое-чем умолчал … то простим мы за это красивую «защитницу человечества», она же не ради забавы, а для общего дела … хотя и ради забавы тоже!

В общем дело здесь закрутилось у них быстро, после чего еще проговорив с ДоХи, и проинструктировав ее и Кларка, который как раз подошел одетым для будущего перфоманса, Ала направилась в штабную палатку.

Там она слегка прикрыла глаза на мимолетный встречный взгляд итальянки.

Здесь же в палатке похоже за время ее отсутствия ничего не изменилось. Высоким сторонам договориться так и не удалось, и эти стороны склонялись к тому, что через два часа возможен второй раунд этих самых переговоров, который состоится после разговора корейской стороны со своим руководством в Сеуле, а здесь пока посоветуется между собой и руководство лагеря протестующих.

Хотя, как сказал важный корейский чин, иного ответа кроме как безусловное свертывания лагеря «Вместе с Агдан» его руководство не ожидает. В противном случае не понимающие этого могут оказаться в буквальном смысле «Вместе с Агдан», по крайней мере в таких же условиях как она, а то и похуже.

В общем это была речь очень заносчивого господина, не признающего никаких компромиссов. Даже странно как он смог дослужиться до такого поста, или на компромиссы и уступки он не шел только по отношению к представителям лагеря под тюрьмой Анян?

Похоже уже пора заканчивать переливание из пустого в порожнее. – мысленно решила Ала. Пора прервать этого корейского сладкоречивого сирена, а то вон неокрепшие корейские мужские мозги уже кивают в такт мудрым речам чиновника. Хоть тот и говорил с точки зрения ирландки явную ересь.

- Я не последний человек в Министерстве юстиции. – тем временем вещал чиновник СанХо и его заму, ну и остальным заодно. - Многое что могу сделать и многим помочь той же Агдан. Здесь нам главное пойти навстречу друг другу и договориться ко всеобщему благу. Я очень уважаемое лицо среди руководства Министерства, и я приложу все …

Что он там приложит господин ЮнГи не договорил, так как здесь наконец в монолог решила вмешаться рыжая защитница … корейцев. Ну а что такого? Корейцы же тоже вроде как человечество?

- Боже мой! - в неподдельном ужасе неожиданно вскричала Аластрайона обращаясь к чиновнику, на английском, но перевод от КенВон тут же автоматически последовал. - Господин ЮнГи, что такое случилось с вашим уважаемым лицом?

- А что с ним? - удивленно спросил тот, при этом похоже он хотел еще и пощупать его, но в последний момент поняв, что это будет выглядеть глупо, удержался от этого шага.

- Как что с ним? Разве вы сами не чувствуете? – напирала в ответ рыжая.

- Ну а что я должен по вашему мнению чувствовать? - по-прежнему в непонятках важный корейский господин.

- Так это, господин ЮнГи, у вас же того лицо, точнее эта уважаемая… морда треснула! – в ответ мило улыбается Ала.

- В смысле треснула, как это треснула? - не понимает тонкого ирландского юмора корейская юстиция.

- Ну я не знаю, как это вдруг произошло. - несколько жеманно отвечает рыжая. – Может это все от хорошего и обильного питания, а может и от чрезмерных амбиций и непомерной гордыни, вы, наверное, сами лучше знаете от чего это случилось? Вполне возможно, что на вашем лице сошлись все эти факторы одновременно? Здесь уж конечно извините, но такое никакое лицо такой нагрузки не выдержит. Даже официальное и министерское!

Господин Квак хлопает глазами, пытаясь осознать, что это вообще сейчас было? Тонкое издевательство, или вообще завуалированное, а точнее даже и прямое оскорбление.

Пауза…

Первой не выдержала горячая испанская натура в лице Риверы Мендосы, что находилась в палатке, она как раз решила выпить немного воды из большого пластикового стаканчика, даже начала пить, но это случилось как раз в тот момент, когда переводчица начала переводить проникновенно-саркастическую речь рыжей.

И получилось для испанки так неудачно, что, набрав в рот воды в буквальном смысле, проглотить ее она то не успела, так как выслушивала перевод высказывания рыжей, и пытаясь при этом бороться с нарастающим смехом, и пока это было вполне успешно, надо сказать.

Но вот когда господин Квак недоуменно переспросил через переводчика как это у него треснула морда и услышала ответ от Алы, то она уже не выдержала. Фонтан воды под мощным давлением немалой грудной клетки испанки, покинул ее уста чтобы окатить стоящего впереди Квак ЮнГи, да еще немного при этом и НаБом досталось.

Но основной удар фонтана этого неожиданного испанского «кита», принял все-таки на себя господин из Министерства. Точнее его дорогой костюм!

- ¡Oh, lo siento, por favor! – сказал сконфуженно «испанский кит», и быстро уплыл из палатки.

(Испанск. - Ой извините пожалуйста!)

Хотя … может наоборот, все как раз получилось очень удачно? Господин ЮнГи так остался стоять с недоуменным видом, посередине палатки, практически весь мокрый, это сколько же воды помещается в глотке у Риверы?

И весь такой он при этом недоуменный, обиженный и даже забавный что … в общем после испанки, следующей не выдержала и сама смешливая ирландка, что-то пробормотав по-ирландски, она также неожиданно залилась веселым, заражающим всех окружающих смехом. И сила его была такова, что сначала к нему присоединились иностранные граждане в лице оставшейся Беатриче, ну а после и корейские поклонники Агдан.

Даже у невозмутимой НаБом появилось на лице что-то навроде застывшей улыбки, а для тех, кто знал НаБом хорошо, он сказал бы что это примерно равно ее безудержному и гомерическому хохоту!

Единственный, кому было совсем не смешно, это конечно же сам господин Квак ЮнГи. Но это и понятно, все-таки карьеру данный господин строит в Министерстве юстиции, а совсем не в корейском аналоге «Comedy Club».

Беатриче, как и полагается руководителю, первой взяв себя в руки, и принесла корейской юстиции извинения через невозмутимую КенВон, вот кстати единственная, кто никак не обозначил свое отношение к происшедшему, профи чего тут ещё скажешь?

- Господин Квак ЮнГи, я как глава лагеря приношу вам свои извинения за … несдержанность некоторых моих коллег. – сказала итальянка на английском.

Правда при слове несдержанность, немного подуспокоившая Ала чуть опять не упала под стол от смеха, но взгляд итальянки удержал ее от всего этого действа. И правильно. Делу как говорится время, а потехе – час!

Но все-таки господин ЮнГи обиделся, хотя при этом ответил относительно невозмутимо и спокойно.

- Я рад, что мне удалось повеселить всех вас, но все-таки всем напоминаю, что время уже пошло, и я жду ответ на свои предложения. Ну, а если через два часа его не последует, то буду считать, что на мое предложение вы ответили категорическим отказом.

После чего, он повернулся, произнеся для начальника тюрьмы.

- Госпожа НаБом, пойдемте нам здесь пока больше нечего делать.

Он развернулся и направился к выходу из палатки, за ним также отправилась и упомянутое им должностное лицо. Вслед же уходящим было несколько недоуменное молчание. Уж как-то неожиданно свернул свои разглагольствования важный чиновник и ретировался, неужели так сильно обиделся?

А за ними тут же последовала и рыжая хохотушка, которая идеально скопировав высокомерную походку чиновника и задранный, с избытком надо сказать свой веснушчатый нос, повернувшись произнесла на английском под общее хихиканье.

- Я тоже жду ответа, и надеюсь, что ждать его мне не придется долго, я очень занятой человек, тем более у меня же по распорядку скоро бранч! А вот его я пропустить никак не могу!

(«Бранч» от англ. brunch, то есть breakfast - «завтрак» и lunch - «обед». Приём пищи поздним утром, между завтраком и обедом, в выходные дни, комбинирующий их и имеющий чётко очерченный набор блюд. Как правило, с бранчем ассоциируется приятное времяпрепровождение в компании друзей за столом в ресторане, чаще при отеле или домашней обстановке. Прим. – автора).

С этими словами она выскочила из палатки, у нее тоже было еще не законченное дельце, и это был как мы понимаем совсем не бранч.

Тем временем, парочка корейских чинов быстрым шагом шли из лагеря в сторону припаркованного авто, на выходе они заметили ДоХи, что поспешала к ним навстречу.

- Что-то случилось? - несколько встревоженно спросила НаБом у своего зама, когда та подошла поближе. – Какие-то проблемы в тюрьме?

На что та, успокаивающе махнув при этом рукой, сказала.

- Все в порядке госпожа НаБом. Просто вы так долго о чем-то разговаривали с этими вегугинами, что я уже и переживать начала немного, а то мало ли что могло здесь случится.

- Нет все нормально. – отвечает ее начальница. – Просто так получилось наши переговоры несколько … подзатянулись. Поэтому пришлось выбрать весь запланированный изначально лимит времени.

ДаХе тем временем, пристроившись за шагающим начальством, все-таки не утерпела.

- И как они прошли эти ваши … наши переговоры?

- Да так, довольно … познавательно! - усмехнулась НаБом, и после не продолжительность молчания добавила. - В общем, если очень коротко и просто, то уважаемый господин Квак ЮнГи, выставил всем этим протестующих этакое … условие, можно сказать, что, наверное, что и ультиматум.

Слово «уважаемый», как и «ультиматум», прозвучало кстати с долей изрядного сарказма, которого не услышал ЮнГи, но ДаХе, давно уже знающая НаБом расслышала это в голосе НаБом довольно отчетливо.

А НаБом тем временем продолжила.

- В общем мы через два часа ожидаем ответ на выставленные условия. Ну а дальше, наши действия будут зависеть от этого самого ответа этих собравшихся. Если все пойдет хорошо, по-нашему так сказать плану, то лагерь «Вместе с Агдан!» будет уже до вечера свернут, а его постояльцы уберутся отсюда. Если же этого не произойдет, то … то в этом случае о наших действиях … нам расскажет господин ЮнГи.

Молчание, и вот его прерывает господин ЮнГи, который заговорил довольно самодовольным тоном.

- Думаю, что я был очень убедителен с этими вегугинами. Госпожа НаБом вон не даст соврать. Думаю, что к вечеру мы даже не вспомним о том, что под стенами Анян был какой-то там лагерь с протестующими. Точнее этот самый лагерь – «Вместе с Агдан!» Похоже, что совсем не долго они побудут вместе со своим кумиром. Кхе, кхе.

Хотя … если они откажутся выполнить мои законные требования, то могут побыть с Агдан и подольше, правда не в этом месте, а там, где будет все для них намного хуже и не так весело, как здесь.

Потому-что корейский временный изолятор — это не самое лучшее место для протестов как я думаю. Со всеми этими гражданами действует очень простое правило я считаю. Главное с ними надо пожестче, и не идти им ни на какие уступки, важно показать кто здесь главный, тогда они все будут как шелковые.

Надо сразу поставить всех этих наглецов на место. Никто не может ставить мне условий, точнее ставить условия корейскому Министерству юстиции. Только так и не иначе надо делать свою работу, и делать ее хорошо.

В общем я думаю, что эти протестующие уже осознали с кем связались и сейчас быстро свернут свои пожитки и уберутся отсюда подобру-поздорову. Видите, сами госпожа НаБом, что дело оказалось не сказать, что особо и сложное. Но я вас не виню, в ваши обязанности совсем не входит общение со всякого рода иностранными протестующими.

В мои обязанности правда это тоже не сказать, что входит, но что только не сделаешь и на что не пойдешь ради своего родного министерства. Так что теперь думаю, что все будет хорошо, как говорят в одной стране – «Дело в шляпе!»

И после небольшой паузы добавляет …

- А вы как считаете госпожа НаБом? Нужно ли мне доложить нашему замминистру что проблема с протестующими решена, или все-таки еще лучше немного подождать? А вдруг пока мы ждем кто-то другой об этом уже доложит?

- Вам конечно виднее господин ЮнГи. - дипломатично отвечает женщина. - Но я бы всё-таки подождала эту самую пару часов, которые вы дали этим протестующим на раздумье. Вдруг они откажутся от вашего предложения и не уйдут, а вы уже доложите, что проблема решена?

А может уже и такое быть, что замминистра успел доложить, что проблема решена самому министру, а тот возможно, что и повыше, а потом вдруг окажется что всех их … ввели в заблуждение.

Не потеряет ли в этом случае замминистра своё лицо, рассказав министру то, чего на самом деле ещё нет? По крайней мере пока нет. Поэтому я думаю, что не стоит спешить с этим докладом, надо все-таки подождать видимых результатов прошедших переговоров, если они будут, то тогда уже и докладывать о … победе и о хорошо проделанной работе.

- Хм… ну определённое рациональное зерно в ваших словах есть госпожа НаБом, надо это признать. - задумался ЮнГи. – Знаете, возможно, что вы правы. Как бы мне не хотелось быстро доложить о решении данной проблемы, но в данном случае лучше действительно подождать видимых для нас результатов. Тем более официального ответа от этих граждан мы по факту так еще и не получили, да и я сам дал им два часа на раздумье и принятие моих условий. После которого я надеюсь, что ответ наконец-то будет нами получен. Поэтому…

Что «поэтому», он не договорил, так как его внимание, как, впрочем, и внимание всех остальных привлек громкий мужской голос. Который называл чьё-то имя, хотя что значит чьё-то имя? Это было … его имя. В смысле имя важного министерского работника.

- Квак ЮнГи! - вещал этот громогласный мужской голос, и надо сказать, что вещал он его с сильнейшим акцентом.

- А это еще что такое? - удивился, услышав свои позывные важный корейский чин. - Вы тоже это слышали? - уточнил он у женщин, ну а вдруг ему показалось, но нет, обе женщины молча и практически синхронно кивнули головами.

- Квак ЮнГи! – нет все точно, вещание повторилось снова, причем три раза подряд.

- Смотрите! – именно ДаХе первой заметила и указала на большой плакат чуть в стороне от их дороги. - Кажется этот голос раздаётся оттуда?

- Да, точно оттуда. - заинтересовался происходящим господин Квак. - И этот плакат, там, по-моему, что-то написано… по-корейски?

- Да, мне тоже так кажется! - согласились с ним НаБом. – Но отсюда не прочитать что, слишком далеко.

- Подойдем поближе. - решил наконец господин ЮнГи. – Посмотрим, что там такое и что это вообще.

И вот трио стоит перед большим белым плакатом, точнее большим листом ватмана, натянутого на деревянную рамку. Ничего необычного, если не считать не особо и примечательную надпись на корейском, надпись большими чёрными буквами…

콰 윤기에 대한 우리의 대답!

(корейск. - Наш ответ Кваку ЮнГи!)

- Что это ещё такое? – недоуменно спросил человек, чье имя и было написано на этом импровизированном мольберте-плакате. - Это что, плакат посвящен… мне? Но тогда мне совершенно непонятно, что это еще за ответ такой?

Написано «наш ответ Кваку ЮнГи», но мне решительно непонятно что это еще за ответ. Ответ на мои условия, выставленные недавно этим протестующим что-ли? Интересно, что вообще хотели сказать мне этим плакатом? Странные они люди, хотя ладно, что с них взять, с вегуинов? Невежливые, совсем не признающие авторитетов, не плюнули на спину и никуда не послали, когда мы уходили это уже, наверное, хорошо.

С этими словами господин Квак ЮнГи посмотрев еще раз на надпись с его именем, равнодушно пожал плечами, после чего развернулся обратно в сторону своего авто, но тут же повернулся обратно, потому что кто-то из женщин неожиданно издал очень удивленное восклицание.

- Что такое … - начал было говорить господин Квак, но сразу замолчал, да и было от чего. Плакат на раме с «ответом Кваку», неожиданно в своей середине прогнулся и вспучился этаким пузырем.

Такое ощущение, что кто-то с той стороны хочет пролезть головой вперёд через этот плакат. - мелькнула мысль у ЮнГи. И кто это может быть, интересно?

- Что за … - это уже начала было НаБом, но не договорила, потому что в этот момент лист ватмана с «ответом», не выдержав давления изнутри лопнул в своей середине и разойдясь по краям и явил этот самый «ответ» Кваку, ну а заодно и дуэту сопровождавших его женщин.

Бумажное послание-плакат, адресованное ему, оказалось этаким театральным занавесом. Когда этот пресловутый бумажный занавес раскрылся, а точнее лопнул в середине, то явил ЮнГи и двум его спутницам, ну а заодно и всему человечеству … большую черную задницу!

Да, да! Именно эта филейная часть сейчас вызывающе …, наверное, можно сказать что именно так … смотрела на потрясенную корейскую троицу.

Кстати насчёт человечества, не сказать, что здесь было какое-то сильное преувеличение. Две хитро установлены камеры, выпрошенные ирландкой Алой у японки Аяки, как раз снимали сейчас всё это действо.

Причём главный артист, разрывающий плакат, даже не был предупрежден о таком вот «незначительном» дополнении к сценарию. Продуманная ирландка решила, что от «многих знаний много и печали».

Поэтому, чтобы излишне не травмировать главную звезду их представления, благоразумно решила промолчать о таких маленьких хитростях и дополнениях. И правильно! Вдруг эта информация отразится на безупречной роли главного актера в этом его маленьком кино, ну или товарищ может еще затребовать непомерный гонорар, типа что съемка то была в фильмах практически с рейтингом ХХХ! Поэтому гонорар … пять порций в столовой причем в любое время дня и ночи!

Так что все, что частично было утаено, всё делалось к лучшему. Все на благо сюжета и спокойствия главного актёра. Который все делал по установленному сценарию и командам Аластрайоны.

Кстати, сама «рыжая спасительница», скрытая палаткой и не видимая сначала идущему, а после и стоящему корейскому трио, но при этом хорошо видимая самому главному действующему лицу, а точнее можно сказать что и не совсем лицу, а … ну в общем вы понимаете.

Так вот, именно она отдавала команды главному актёру, которые сама получала от Чан ДоХи. Такая вот хитрая схема чтобы быть незаметной. Надо сказать, что это были довольно простые команды. Поднятая вверх одна рука, и вот вещание несложного корейского имени с диким американским акцентом началось.

Вот рука резко пошла вниз - это команда к главному действию, то есть к тому самому прорыву плаката и демонстрации правильного ответа этому Кваку, а заодно и его сопровождению!

Ну, а когда обе руки поднимаются вверх, то это призыв к такой вот срочной эвакуации с этих псевдотеатральных подмостков, ну или, наверное, можно сказать что с рамы картины?

Впрочем, не суть важно, мы вернёмся к двум камерам установленных для съёмок этого неординарного представления.

Одна камера снимала сам плакат и происходящие там события, главным из которых был разумеется разрыв бумажного текста, адресованного господину зам. замминистра, ну и взгляд на мир с этой деревянной рамки в обрамлениях порванного листа бумаги большого черного … нечто.

Что же! Похоже организаторы лагеря перед тюремными стенами Анян, могут смело сделать заявление, что их ответ Чемберлену … брр конечно же их «Ответ Кваку ЮнГи!» оказался несколько эпичным и неожиданным для последнего.

Что касается второй камеры, то она как раз и снимала реакцию этот самого «Чемберлена» и его сопровождения в лице корейского женского дуэта.

А что? Живые эмоции они же тоже … бесценны. Да и так, может на будущее тоже пригодится.

И эти самые эмоции, были у троицы, получившей этот «ответ» совершенно разными. Если у господина Квак ЮнГи это было удивление, переходящее в обиду и возмущение, очень сильное надо сказать возмущение и обиду.

То вот у его сопровождения, это было то же изумление, но переходящее в что-то другое, более, наверное, весёлое.

- О майн гот! – это почему-то вдруг по-немецки выпучила глаза ДаХе, может она тоже неожиданно для себя вспомнила популярные у некоторых немецкие фильмы с определённым рейтингом? - Это же, это жеж …

Но господин ЮнГи уже сам прекрасно понял, что он видит перед собой. Некоторое время он пытался что-то сказать, и как-то прореагировать, но как будто в этот момент вокруг него вместо воздуха вдруг оказался один космический вакуум, поэтому только хриплые сипы вылетали у него изо рта.

Госпожа НаБом с заместительницей возможно, что и не ждали от него каких-то великих откровений и высказываний, но не дождались даже каких-то простых слов, увы. Господин ЮнГи похоже решил, что, находясь здесь и пялясь на данный «ответ» он сильно теряет своё лицо, что для него неприемлемо, особенно в присутствии главных сотрудников тюрьмы Анян.

И он так ничего не сказав, развернулся и быстрым шагом, переходящим в бег, этакой спортивной корейской ходьбой направился к своей машине. Переглянувшись между собой нечитаемыми взглядами, за ним направились и руководители женской тюрьмы.

Чуть позже, практически влетев в свою машину, в этот раз на переднее сиденье, он всё-таки дождался тюремного руководства, которое легко разместилось на заднем сиденье шикарного служебного авто.

Так как команды куда ехать не поступало, то водитель после некоторой паузы спросил.

- Куда мы едем господин ЮнГи?

Но так как ответа от странно неразговорчивого босса он не дождался, то снова уточнил, правда уже без обращения к конкретной личности.

- Так куда мне сейчас ехать?

- К тюремному КППП. – взяла маршрут на себя госпожа НаБом.

Автомобиль тронулся, но водителя правда надолго не хватило

- Что там такое произошло? - поинтересовался он. – Все прошло спокойно и обыденно или возник какой-то конфликт?

Так как господин Квак по-прежнему промолчал, то после небольшой паузы снова ответила госпожа НаБом, которая перед этим молча переглянулась с ДаХе.

- Ох, это все эти странные иностранные поклонники Агдан, они похоже такие же хулиганы, как и их кумир. Не ведают что творят и какие уважаемые люди перед ними! А их ответы на приличные ультиматумы? Это же просто верх неуважения и неприличия!

Корея. Тюрьма Анян. Кабинет НаБом, куда они приехали после интересного ответа от протестующих в лагере. В кабинете возмущенный чиновник и НаБом, ДаХе отстала в тюрьме, сославшись на дела, она попозже должна была подойти и ждать в приёмной новых распоряжений.

- Нет, я этого так просто не оставлю, они еще не понимают с кем связались. – тем временем бушевал в кабинете господин Квак. - Я уважаемый в этой стране человек, и я не позволю такое к себе обращение. Они у меня ещё за это все заплатят. - Они ещё об этом горько пожалеют. Чтобы мне показывали … это.

На секунду господин Квак остановился, крутя рукой, по-видимому показывал объем и размер «этого», ну или как вариант размер своего возмущения, НаБом здесь не совсем его поняла, после чего продолжил.

- Я им покажу, как неуважительно относится к представителю Министерства юстиции Кореи. Они меня надолго запомнят.

Наконец высказав все эти угрозы, чем немного снял накопившее раздражение, господин заместитель заместителя министра чуть успокоился, и наконец обратил внимание что вообще-то он в этом кабинете не один.

- А вы госпожа НаБом как считаете, что нам надо сделать с этими обнаглевшими в край вегугинами?

- Ну. - дипломатично тянет главная в Анян. - Честно говоря, мне сложно что-то сказать так сразу. У меня в жизни раньше таких ситуаций не было … к счастью. Да конечно в тюрьме контингент совсем не подарок и разные в жизни ситуации бывали, но к счастью всегда удавалось их решить без особых травм и последствий. Где-то путём переговоров, где-то да, приходилось применять и силу. Но все разумеется в рамках закона и главное в рамках правил внутреннего распорядка тюрьмы.

Но вот здесь как я считаю ситуация все-таки отличается кардинально. По большому счету все дело в том, что нам противостоят в большинстве своём иностранные граждане, эти вот самые поклонники ЮнМи. Ну противостоят и противостоят с одной стороны скажите вы. Но с другой стороны вы же знаете, как в нашей стране трепетно относятся к иностранцам, особенно к американцам и всяким там европейцам.

А это уже накладывает на тех, кто попробует сейчас решить проблему этого лагеря ряд ограничений в методах противостояния. Не думаю, что нашему министерству иностранных дел, да и правительству с президентом понравится, если их завалят нотами протеста на плохое обращение с их гражданами разные иностранные посольства и представительства.

А если не дай бог случится что-нибудь непоправимое? То реакцию мирового сообщества и соответственно официальных представителей разных стран представить себе будет нетрудно, и она вряд ли понравится нашему с вами руководству, причем самого высокого уровня.

Как бы нам с вами здесь крайними не стать? Поэтому надо хорошенько все обдумать. Все наши действия и даже бездействия!

Пауза. Господин Квак все-таки похоже взял себя в руки, по крайней мере внешне он успокоился, и произнес.

- Да, возможно, что в чем-то вы и правы госпожа НаБом. Но все равно, я этого оскорбления просто так не оставлю. Это просто непомерная наглость и на нее должен быть наш адекватный ответ.

А иначе что? В следующий, раз не встречая отпора они могут и что-то и другое показать, еще более похабное.

Чиновник задумался, и после паузы добавляет.

- Госпожа НаБом, я знаю у вас есть контакты начальника Анянской полиции, наберите его, я с ним хочу поговорить по теме оскорбление человека при исполнении им своих должностных обязанностей неустановленными пока лицами.

Пожав плечами, НаБом достает телефон и совершает с ним нужные манипуляции, тем временем господин Квак ходит по кабинету в ожидании, и наконец он дождался, пока только монолога от НаБом.

- Господин Сон СиБак, добрый день.

- Это НаБом, Анянская тюрьма.

- Да, по какому поводу еще я могу вам звонить, конечно же, как вы выразилась, по не совсем законному лагерю между прочим на нашей с вами подведомственной территории.

- Что там еще такого произошло спрашиваете?

- Господин СиБак, давайте я сейчас передам трубку господину Кваку ЮнГи, он только что побывал в этом лагере и пообщался там с главными протестующими.

- Господин ЮнГи заместитель заместителя министра юстиции по пенитенциарным учреждениям, он как раз сегодня специально прибыл из Сеула и именно поэтому вопросу.

- Да, именно он сегодня рано утром и заезжал в ваш отдел полиции, но вас увы тогда не застал.

- Да, да, хорошо, все я передаю ему трубку!

НаБом передает трубку, и с интересом вслушивается в разговор приезжего начальника с хитромудрым СиБаком, начальником Анянской полиции.

Хоть она и не слышит ответов от главного полицейского Аняна, но вот о чем идет в этом интересном разговоре речь ей в целом вполне понятно по репликам и ответам самого ЮнГи.

После краткого представления, ЮнГи сначала требует немедленно разогнать лагерь перед стенами тюрьмы и задержать всех протестующих для выяснений их личностей.

Услышав же в ответ от СиБака, что у него и свое начальство есть, которое уже в курсе этой проблемы, и занимается ее решением. Ну, а он пока ждет команды от руководства и подкрепления.

На вопрос господина ЮнГи Зачем ему подкрепления, следует вполне обоснованный ответ от полицейского начальства Аньяна.

Неужели господин ЮнГи не видел количество протестующих под стенами тюрьмы, которые кстати, по-прежнему еще прибывают и прибывают?

А если видел, то зачем задает такие … странные вопросы?

Сил у полиции сейчас просто не хватит для каких-либо решительных действий, ни по закрытию этого лагеря, ни по задержанию этих протестующих, по крайней мере пока.

Да, есть специальные подразделения полиции что базируются в Сеуле которые специализируются на разгоне демонстрантов, но вот что-то пока руководство полиции не спешит направлять их сюда, ну а причину этого ему увы не сообщили. Но если господин ЮнГи настолько влиятельный и уважаемый чиновник, то может выяснить эту причину сам? А после выяснения любезно поделится и с ним.

Поэтому сейчас полиция ждет команд.

Вы предлагаете просто пойти и предложить протестующим разойтись по домам или гостиницам и забрать при этом все свое имущество?

Вы думаете господин ЮнГи, что они прямо все так и послушают меня?

Конечно не послушают, тем более это уже предлагалось им и не раз, у нас уже третий день противостояния с ними если вы вдруг не в курсе.

Говорите, что нам надо показать всю силу и мощь полиции Кореи? Это какую ещё такую мощь и силу?

Нет, что-то вы непонятное мне предлагаете господин ЮнГи.

Если понятное, то сами можете пойти и разогнать всех этих протестующих по домам, можете даже действовать от имени нашей городской полиции.

Да, я вам делегирую права на это как официальное лицо полиции и как лицо ответственное в том числе и за территорию вокруг тюрьмы Анян.

Каждый должен заниматься своим делом говорите?

Вы правильно рассуждаете господин ЮнГи, поэтому давайте вы занимайтесь своими делами связанные с осужденными в Анян и в Корее, ну а контакты с внешним миром в общем, а в частности с поклонниками Агдан оставьте полиции.

Такой вот примерно диалог и прослушала НаБом между важными людьми, разговор в котором они ни до чего не договорились. Но на этом интересное в этом разговоре еще не закончилось.

Поняв, что помощи от полиции по немедленному закрытию лагеря в ближайшее время не будет, господин ЮнГи ожидаемо вспомнил и об «ответе Квак ЮнГи» и похоже решил зайти с другой стороны, попробовал свести счеты с темнокожим «ответчиком», свести при помощи полиции Аняна.

НаБом даже навострила итак уже напряжённые уши, очень уж ей хотелось услышать, как господин Квак будет излагать необходимость задержания конкретно одного из протестующих с темной кожей. Впрочем, многие бы с интересом сейчас послушали господина Квака.

Ну и мы тоже послушаем что говорит об этом сам господин Квак ЮнГи, а ответы полицейского хоть и остались достоянием важного корейского чиновника, но что отвечает главный полицейский НаБом догадаться не сказать, что прямо так очень сложно. А вот и этот монолог от господина Квак ЮнГи с главным полицейским чином Аняна. Слушаем…

- Хорошо, если у вас в полиции мало сил для разгона всего лагеря, то задержать хотя бы одного из протестующих, на это резервы и возможности у вас найдутся?

Да конкретно всего одного человека надо задержать.

Что он сотворил вы спрашиваете?

Он оскорбил меня … и окружающих меня представителей Министерства юстиции, то есть можно сказать что оскорбил меня, а в моем лице и государственное учреждение страны, практически всю Корею.

Да, я как официальный представитель Министерства юстиции требую немедленного ареста этого лица, лица оскорбившего мою честь и достоинство.

Нет, это не громкие слова господин СиБак.

Что сделало это лицо вы спрашиваете?

Я же вам говорю, что оно оскорбило всё Министерство юстиции Кореи, в моем лице

Поконкретнее говорите? Что значит поконкретнее?

Для вашего рапорта?

Ну, напишите в нем что данное, не установленное пока вами лицо, нанесло своими действиями оскорбление официальному представителю Министерства юстиции.

В чем все-таки выражаются эти самые действия вы спрашиваете?

Я же уже говорил вам, что в оскорблении чести и достоинства ...

Что? Вы хотите знать в чем конкретно это все проявилось?

Проявилось в неуважительном отношении к представителю ….

Ну хорошо, если вы хотите конкретики, то будет вам и конкретика.

В общем вся конкретика заключается в … несанкционированном предъявлении мне … голого и большого черного зада.

Что значит какого ещё такого голого черного зада?

Африканского, ну или афроамериканского я предполагаю, тут я знаете совсем не специалист в этом.

Разумеется, человеческого.

Да, именно об этой части тела я и веду с вами речь. Хорошо, что вы наконец хоть это поняли.

Да, совершенно верно, о черной ж…пе негра как вы только что выразились я и говорю.

Вы что смеетесь господин СиБак?

А просто поперхнулись. Ладно, поближе к делу, так поближе.

Что значит описать его?

Я знаете не специалист по черным зад …

А вы имеете ввиду описать как нарушитель выглядел на лицо.

Ну это темнокожий, мужчина по всей видимости …

То и значит, что показанный … предмет принадлежал мужчине.

Да, про лицо я ничего такого не могу сказать.

Вот так. Потому что … я не видел его лица.

Ну, вот так получилось, что не видел.

Он к нам не подходил … мы сами подошли к плакату.

Он позвал меня, и мы подошли.

Почему я так посчитал что нужен был я? Ну знаете, когда громко кричат твое имя - здесь, наверное, будет ну очень трудно догадаться?

Да, да этот человек кричал мое имя.

Разумеется, кричал ртом, а не этим самым местом.

Нет мы не знакомы, я впервые его увидел, точнее увидел … ну в общем вы меня понимаете, что я увидел.

Нет, он не стоял рядом с плакатом и не держал его в руках, как-бы вам лучше объяснить, он кричал мое имя, будучи скрыт этим самым плакатом.

Что за плакат вы спрашиваете?

Наш ответ Кваку ЮнГи.

Да так и было написано на нем - наш ответ Кваку ЮнГи.

По-корейски разумеется было написано, я знаете ли африканской письменности не обучен.

Да именно так, именно наш ответ, это разве имеет сейчас какое-то значение?

Нет, этот кричальщик не выходил из-за плаката.

Да нет же он мне не показывал свой голый зад из-за плаката.

Он просто порвал плакат посередине и показал нам это самое.

А как я его мог заметить?

Когда он рвал плакат руками тогда я и мог его запомнить?

Понимаете ли, господин СиБак, здесь дело как раз в том, что он порвал этот плакат совсем не руками.

Как чем?

Да, да, именно тем самым местом, о котором вы только что сказали.

Именно так.

Именно этим местом!

Алло, господин Сон СиБак? Господин Сон СиБак алло. Вас не слышно. Ало что-то со связью у вас. Вас совсем не слышно!

И после небольшой паузы он недоуменно говорит чуть ухмыляющейся НаБом.

- Похоже связь с господином СиБаком неожиданно прервалась. Возможно, что этот какие-то помехи на линии? Давайте ему перезвоним?

Ну, а тем временем, где-то в полицейском участке города Аньяна, главный полицейский в главном же кабинете, бросив телефон на стол, откинулся на кресло и заржал как сумасшедший.

После этого ржания, по-другому этот смех трудно было как-то интерпретировать он замолчал и неожиданно громко произнёс

- Наш ответ Кваку ЮнГи! – после чего опять на какое-то время в кабинете остался только начальствующий жеребец.

Наконец из кабинета жеребец убыл, а начальник Аньянской полиции отсмеявшись произнёс в никуда.

- Да уж, наверное, не такого ответа ждал важный министерский столичный хлыщ. Жалко только, что меня там не было. Интересно мне было на это все глянуть, хотя бы одним глазком. Хотя, позже расспрошу НаБом, она как я понял присутствовала на этом незабываемом зрелище, ну что тут скажешь, ей повезло. Но больше всех «повезло» этому Кваку. Ха, ха … черный зад под нос важному Кукчан-ниму! Вот вам ответ от нас уважаемый господин!

(«Кукчан-ниму» в Корее обращение к начальнику управления. Прим. – автора).

И довольно грустный в последнее время, понятно из-за каких событий, СиБак снова весело заржал.

Да уж! – мелькнула у него не сказать, что неожиданная мысль. - С этими поклонниками Агдан у Анянской тюрьмы, я чувствую, скучно точно не будет!