Адвокат вольного города 5

Глава 20

Цветлан ходил и изумлённо-восторженно осматривался, от избытка эмоций цокая языком. Ещё бы, такой жирный объект он будет продавать впервые. Однако по моему опыту, настоящий профессионализм никак не зависит от суммы. Продаст склад на краю деревни, продаст и порт в Амстердаме.

Его абсолютно не смущал хлам по углам, местами поломанная и со следами сигаретных бычков мебель, мусор и грязь, которые ещё не убрали.

Мы с Кастетом следовали в кильватере его перемещений, а Валерон угрюмо присматривал за оценщиком, который повадками и внешним видом напоминал квартирного вора и оттого совершенно не внушал доверия.

Рука у Валерона тяжёлая, взгляд цепкий и жёсткий, человек он вполне себе серьёзный, но скорее всего, оценщик ничего бы не упёр, только выглядел жуликовато.

— Дом в трёх уровнях, продаётся вместе с участком на одиннадцать соток, — озвучивал описание я. — На территории разбит небольшой сад, парковка и детская площадка, в настоящий момент площадка сожжена ублю… прежними жильцами в результате неосторожного обращения с огнём.

Уверенно накидывал вводные, хотя и сам видел дом впервые, просто полистал документы и поговорил с Кастетом.

— Общая квадратура почти пятьсот пятьдесят, но это включая подвал. Стены кирпичные, фундамент — добротный железобетон. Собственник строил для себя и от души. Автономное гидравлическое отопление, котёл исправен. Освещение дома, территории. Парковка, лужайка, зона пикника. Металлический двухметровый забор на кирпичной основе, ворота на пульте, калитка отдельно, всё прекрасно смазано и работает. Телефонная линия.

Оценщик совершил полный круг вокруг дома и вошёл в него со стороны громадной кухни в сопровождении мрачного Валерона. Вышла парочка достаточно быстро, минут через десять.

— Предварительно, официальная цена порядка ста десяти тысяч, но, если захотите установить цены ниже или выше, доплата сто рублей и тогда допустимо колебание, — оценщик делал заметки на схеме в блокноте и бубнил себе под нос, приходилось напрягать слух для того, чтобы услышать, что он там говорит.

Я вопрошающе повернулся к Кастету.

— Да, в хорошие годы можно продать за сотку. Я бы сам в таком доме пожил, тем более район престижный, — согласился он. — Но, чтобы быстро толкнуть, придётся сбросить до шестидесяти пяти и всё равно не хватит, чтобы покрыть долги по налогам.

— Долги фискальной службе за фирму Владоса покрывать не будем. Это я беру на себя. На работу должно хватить. Что скажешь, Цветлан?

— Ваша милость, то есть благородие… Выставим за семьдесят пять, уступим за семьдесят, а пять тысяч мне.

— А не жирно будет? — моментально насупился Кастет, который с малолетства не привык раскидываться деньгами.

— Если по таким цифрам, — примирительно поднял руки я, — То нас устраивает, бери пятёру себе. Константин Иванович, ты же только что на шестьдесят пять согласен был, сам же озвучил? Так что не раздувай щёки. Цветлан, но если цифра падает до шестидесяти пяти, то твой гонорар составляет двести пятьдесят рублей и это всё ещё хорошие деньги.

— Согласен на такие условия, — шмыгнул носом Цветлан.

— Пойдёшь давать объявление?

— Не надо объявление! Такие объекты продаются в закрытом режиме.

— Учти, нам надо провернуть всё быстро. Прямо очень.

— За пять тысяч я землю буду носом рыть. Пообщаюсь с десятком покупателей уже сегодня. Нетрудно понять, что такую покупку не могут себе позволить обычные ремесленники или фермеры. Только купцы, контрабандисты, высшие чиновники, главари мафии, промышленники.

— Сливки общества. Знаешь их?

— Нет, только по именам. Но к ним можно пойти, имея такое шикарное предложение. Но для этого Вам надо как можно быстрее здесь всё привести в порядок.

— Это тоже на себя беру, — вздохнул я. — Напрягу китайцев, они единственные люди с такой скоростью работы.

— Покупатель должен быть семейный. Я знаю, как минимум, три семьи богатые и с ребятишками, которые ищут нечто подобное, проблема только в том…

Он замолчал.

— В чем проблема, Цветлан?

— Это эксклюзивные клиенты моего руководителя, директора конторы, и их данные в его кабинете, заперты.

— Ну, давай подтянем его к работе.

— Д-давайте. Он сам сядет за стол переговоров и выбьет себе самые лучшие условия, он это умеет. Заработает больше меня. А потом продаст.

— А ты что заработаешь?

— Устную благодарность, — уныло повесил нос он.

Мы с Кастетом переглянулись.

— А это… — подступил Кастет, — У вас в конторе слышали про такую столичную штуку, как сигнализация? Новомодная такая аппаратура?

— Сигна… что? Нет.

— А как охраняется ваш офис? — Цветлана незаметно окружили и я, и Валерон. Оценщик безмятежно курил на улице, романтично глядя на пепелище вместо детской площадки. Деревянный городок пострадал настолько, что его можно только демонтировать, а не восстановить.

— Аркадий Ефимович, — буднично поинтересовался Валерон, — а сколько у нас в вольном городе дают за взлом кабинета?

— У нас нет такой отдельной статьи. Кража со взломом до пяти лет. Проникновение в жилище от двух до четырех. Но кабинет — не жилище. Только кража.

— А если ничего не брать? Ну так, просто посмотреть одним глазком и всё?

— Нет такой статьи. Особенно её нет, если никто ничего не узнает.

— О чём вы говорите? — трагическим шёпотом спросил испуганный Цветлан.

— Ну, ты это… правда хочешь свои пять тысяч заработать? — Кастет при этом внимательно посмотрел на свои ногти так, как будто впервые их видит.

— О-очень.

— Ну вот смотри. Чисто гипотетически. Во сколько твоя контора расходится по домам и закрывается?

— В шесть вечера, максимум кто-то задержится до полседьмого.

— А если, опять же, гипотетически, часов в девять вечера мы приезжаем в твою контору. Ключ от офиса у тебя есть?

— Есть, но только от большого общего зала.

— Во-во, прямо он и нужен. И мы такие заходим. А там вдруг чисто случайно кабинет твоего босса открыт.

— Он всегда закрыт. Он даже когда в уборную выходит, то постоянно запирает. Он ведёт самых вкусных клиентов один, и сведения по дорогим объектам никому даже не показывает.

— Ясен красен, он вам не доверяет. Ну, прояви фантазию, что открыт кабинет.

— Он заперт.

— Я всё-таки настаиваю. В этом случае ты сможешь найти в нём данные по тем семейным клиентам?

— Ну, если такое случится, то да, смогу.

— Сейф?

— Нет у него сейфа, просто шкаф и папки. Минут десять будет, найду, перепишу. Только, если я выйду на его клиентов без его ведома, он узнает и мне труба.

— И чё он сделает, Цветик? В смысле, Цветлан?

— Уволит. Орать будет.

— Угу-угу, а минусы-то когда начнутся? Ты пять тыщ потянул, ты за сколько лет такую сумму поднимешь?

— Ну, я где-то тысячу за прошлый год заработал.

— То есть пять лет на такое потребуется? — последовательно гнул свою линию Кастет. Мы с Валероном практически не дышали, чтобы не спугнуть построение правильной мысли в голове молодого риелтора.

— Ну, вроде того. А что мне дальше делать?

— Своё агентство открывать, йопта!

— А если он на меня, как вы это называете, наедет?

— Готов взять тебя под опеку, — вступил в разговор я.

— И мы с пацанами. Серьёзно, — вступил в разговор Кастет.

— Откроешь себе агентство, — поддержал я идею Кастета. — Кстати, а есть помещения где-то в моём доме на Каспийском под агентство?

— Нет там, только какая-то обувная лавка только закрылась, клоповник.

— Ну, допустим, не такой уж и клоповник.

— Напротив закрылась фирма, торгующая лесом, съехала. Но офис слишком большой для меня одного, там помещение на втором и рассчитано на пять-семь человек. Мне такой, даже набравшись смелости, не потянуть.

— Короче, сейчас отвозим оценщика, пусть он корпит над отчётом, — я взял инициативу на себя, — Константин Иванович, а точно тот кабинет окажется не заперт?

— Полминуты. Три минуты максимум, руки всё помнят, — он показал на себя, а Цветлан ничего не понял.

— Тогда поехали, плотно покушаем, поговорим о природе, о птичках, потом вернёмся, к этому времени китайцы подтянутся, займутся ремонтом. На этом моменте я отскочу, мне на Чёрный рынок надо, ненадолго. Китайцы навалятся, приберут, помоют, подкрасят, красоту наведут. Но ты, Кастет, за это должен будешь с их боссом отужинать, подружиться. У тебя нет расового предубеждения против китайцев?

— Нет у меня преду… как ты там сказал? Очень даже наоборот, — он о чём-то своём мечтательно улыбнулся. — И с ихним бугром буду рад лопать ихнюю экзотическую еду, вроде даже палочками когда-то получалось управляться…

— А потом вечерком прокатимся в риелторскую контору, — завершил планы на вечер я.

— Вы уверены? — жалобно протянул Цветлан. — Что-то мне боязно.

— Мы закон не нарушаем, — хлопнул его по плечу Валерон, — правда ведь, Аркадий Ефимович?

— Конечно. Увидит кто, мы по работе зашли, будем обсуждать этот особняк.

— А то, что мы к директору агентства проберемся?

— Дык я на стрёме постою, мимо меня никто не проскочит, не увидит, — убеждённо сказал Валерон.

— А я компанию составлю, — подхватил я.

— А дверка сама собой закроется потом, — невинно хлопнул глазами Кастет.

— Чё-то я побаиваюсь.

— Да ты успокоооойся, мы уже сто раз так делали. А завтра приедем на чудесно пахнущей машине по клиентам, я тебе свой свадебный костюм дам, он счастье приносит, я дважды удачно женился в нём, весь белый из себя такой. Будем штурмовать потенциальных покупателей.

…

Я действительно набрал Танлу-Же и попросил возможность привлечь целую бригаду рабочих и уборщиц для приборки особняка.

— А почему Вы не воспользовались возможностями общины для управления медным заводом, Аркад Ий? — осторожно спросил китаец. — Вы не довольны работой нефтеперерабатывающей фабрики?

— Кандидатуры Кастета и его команды утверждены членом семьи оловянного барона, по сути, собственника. И там другая ситуация, не такая как «на нефти». Очень даже я доволен работой с Вами.

— Может быть, Мин чересчур назойлива, как она, не достаёт?

— Нет, работает, уже по заводу помогает. И вообще тот факт, что директор на заводе не китаец, никак не исключает влияния Вашей общины на предприятие.

— И как Вы предполагаете организовать это наше влияние?

— Вот сейчас у завода критическая ситуация, нужны деньги.

— Мы можем обсудить заём под проценты.

— Нет, вместо займа мы продаём ненужный, но дорогостоящий актив.

— Тот самый особняк?

— Да, его. Тут Вы можете сильно помочь. Директор с Вами отужинает, будет благодарить, Вы познакомитесь. В его структуре управления зияют дыры, Вы поможете их заполнить китайскими кадрами.

— Какие дыры?

— Например, нет службы безопасности. Снабжение хромает, отдел продаж разбежался.

— Тут мы поможем, конечно.

— Вот видите. И получится, что, хотя по политическим причинам англичане категорически не приемлют в управлении китайцев, Вы всё равно в этом деле поучаствуете. Опять-таки, Константин Иванович, директор, тоже человек, который внимательно относится к советам старших товарищей.

— Традиционные ценности — это хорошо. Диктуйте адрес особняка, через час-полтора там будет бригада из сорока рабочих разного профиля. Сделаем Вам из него конфетку.

Поскольку процессы были запущены, я заскочил ещё и в офис, где подписал документы у Чена, забрал готовый пакет документов на детективное агентство, зашёл и подал их в регистрационную палату, после чего поспешил на Чёрной рынок.

Дверь лавки Канцлера привычно скрипнула, я ещё раз дёрнул её туда-сюда и посмотрел в глубину самой лавки. В настоящий момент Канцлер был занят с другим клиентом, похожим на серийного убийцу, который хоронит своих жертв в лесу. Ну а что я хотел, это же Чёрный рынок, тут всякая публика бродит, она это место и основала. Хозяин лавки приветливо помахал мне рукой и жестом пригласил присесть на один из стульев, чтобы подождать.

Я кивнул, но не зашёл, а закрыл дверь, она снова скрипнула, и пройдя два десятка шагов, зашёл в обычную слесарную лавку (ну как обычную, тут можно было купить отмычки и компактные полотна по металлу для побегов, а также кустарные светошумовые бомбы). Там я купил банальную маслёнку, маленькую, для бытовых нужд и вернувшись, для начала смазал двери лавки Канцлера.

— Это у Вас профессиональное? — когда он проводил своего жутковатого клиента, то иронично спросил, указывая на маслёнку.

— Почему? Просто скрип не нравится.

— Профессиональное, это привычка наводить порядок, систематизировать и устранять раздражители.

— Тонко подмечено. Ну, если так подумать, то да.

— Чем могу помочь, Аркадий?

— У меня тривиальный вопрос. Мне бы парочку-тройку паспортов.

— Готовых? Не под заказ?

— Готовых, сойдут и такие.

— Ну давайте посмотрим.

Он выложил передо мной пачку документов, где я для начала без труда отыскал паспорт молодого парня, отдалённо напоминающего меня. Качество фотографий этой эпохи было низким, у этих паспортов оно ещё и было искусственно занижено, чтобы затруднить сравнение, так что стриженый под горшок остроглазый парень был отдалённо похож на меня. Разве что волосы иссиня-черные, глаза карие, но это ничего, поправимо.

Поиск ещё двух был более проблемным, хотя я особо не придирался.

— Сколько за паспорт?

— Вам по сорок пять за штуку. А зачем Вам ещё одна личность, Аркадий?

— Не личность, а так, показать, и чтобы там была другая фамилия.

— Таинственность, таинственность. Хотя, у Вас такая работа.

После Канцлера я набрал Кастета и выяснил что они уже возвратились и сейчас встречают многочисленную, как цыганская свадьба, делегацию от китайцев.

— Что ты им такого сказал, что они такую орду прислали, Аркадий Ефимович?

— Сказал, что их дорогому другу, то есть тебе, нужна помощь в срочном приведении участка и расположенных на нём строений в товарный вид.

— Ого, уже прямо «друг».

— Да, я Вас заочно познакомил.

— Да, тут Мин, кстати, с ними приехала. Ругается, говорит, что ей старшие товарищи поручили тебя охранять, а ты как этот, летучий голландец.

— У меня всё хорошо, не надо меня охранять. Я тебя прошу, Константин Иванович, ты как-то возьми её на себя.

— В смысле?

— Ну там, отвлеки чем-нибудь, какие-нибудь деловые разговоры, задания несложные дай, скажи, что это я просил. Она становится вредной от безделья.

— Вовсе она не вредная.

— Как там вчера Скарабейников? Помог вам, всё нашёл?

— Нашёл и нехило так заработал на этом. На зарплату хватает теперь. Но на налоги — нет, — вздохнул он.

— За Владоса платить не будем. Ты меня услышал?

— Услышал. Баба с возу, кобыле легче. Но нам и на свои налоги не хватает. На фирму Хокшилда.

— Кстати он намекал, чтобы название сменили. У тебя есть варианты, а то голова забита другим.

— Ну, мы это, подумаем.

— Мин к мыслительному процессу привлеки.

— Чисто, чтобы отвлечь? Ладно всё, давай, а то как раз она идёт, ищет тебя.

— Отбой.

Удовлетворённый что процесс пошёл, я поправил три паспорта во внутреннем кармане и направил стопы в учётную службу Чёрного рынка, место, в котором, на мой взгляд, водится совершенно бесценная информация.

— Николай Викторович? Можно к Вам? — молодцевато показался у входа я, легкомысленно игнорируя наставления по входу в кабинет от некоего Лазарева.

— Иван Иванов, — твёрдым уверенным голосом привычно поправил он. — Заходите. Как Ваши дела?

— Не жалуюсь.

— Говорят, Вас недавно пытались убить?

— Да, даже дважды.

— Это были не наши подрядчики?

— Ни в коем случае, это был гражданин Владос, помните такого? А во втором случае ничего серьёзного, по моей работе. Человек расстроился.

— Рад, что Вы живы. А как себя чувствует Владос после Вашего конфликта?

— Никак уже себя не чувствует. Вообще перестал это делать по причине невозможности.

— Я Вас правильно понял?

— Да.

— Мы сделаем в его досье пометку. А его коллеги?

— Они были вынуждены вернуться в места не столь отдалённые. Ну, то есть их места как раз отдалённые, имперские. Они же оттуда прибыли.

— Нашему ведомству не удалось понять, кто участвовал в этом мероприятии. Какие-то хорошо вооружённые и организованные люди, но не местные, не наши?

— Есть вопросы, на которые я не вправе отвечать.

— Допустим. Но эти люди… По Вашему мнению, они что-то имеют против нашего сообщества? Это был акт агрессии в череде аналогичных или частный конфликт? Нам важно знать, руководство обеспокоено.

— Частный конфликт по защите меня. Про сообщество они может и знают, но им всё равно.

— Хорошо, будем пока что считать так. Итак, ищете подрядчика? Информацию?

— Информацию. Могу ли я узнать всё, что возможно, про графа Вьюрковского?

— Патриарха и владетеля? При наличии такого желания, могли бы, конечно. Для начала, странно, что мне приходится Вам об этом говорить, но он Ваш родственник.

— Чего⁈

— Аркадий Ефимович, держите себя в руках! Мне нечего ответить на такой синтаксический выпад.