Адские желания

О, черт возьми. Вся эта история с разделением тела действительно выводила меня из себя.

— Кто я, не имеет значения. Я пришла за Благой, которую ты украл.

— Это она!

Ради всего святого. Не могли бы мы здесь сделать перерыв? — Это отродье Люцифера и легион.

Мойра напряглась и моргнула. Она подняла голову, и когда посмотрела на них, то увидела тени. Мне не нужно было спрашивать, чтобы знать, что они представляли для нее. Что это место олицетворяло для нее. Я примирилась со своим прошлым, но Мойра никогда.

До сих пор ей это никогда не было нужно.

— Интересно, — сказал чупакабра от двери. — Ты убиваешь Крига Ле Дан Биа, а затем возвращаешься за охотниками. Я не могу представить, чтобы какая-нибудь дочь Люцифера сочувствовала Благим. — Демон долго смотрел на нее, а затем перевел взгляд на остальных в комнате. — Что вы можете сказать по этому поводу, парни? — Только тогда она заметила злобную ухмылку на его губах. — У нас есть подделка под самих себя?

Некоторые из них посмотрели на огонь, который она держала в руке, но было очевидно, что это напугало их недостаточно. На прошлой неделе она сражалась с демонами вдвое крупнее себя, когда защищала слабых и обиженных, но сотня демонов? Может, больше?

Даже я не была уверена, что она справится с таким количеством. Что мы не стали слишком самоуверенными в себе и только сейчас осознали, какую яму вырыли. В то время как некоторые боялись власти, которой она обладала, других, казалось, совершенно не смутил тот факт, что она убила одного из них, не задумываясь.

Дикари.

Я тоже так думала, но это сказала Мойра. Она выплюнула это слово изо рта, как яд, и распахнула крылья во всем их великолепии.

— Вы говорите, дикари, — задумчиво произнес он, обнажив в улыбке очень острые зубы. — Дорогая, ты не видела сэвиджа, если это тебя пугает. — Он поднял руку и щелкнул пальцами.

Три демона вышли вперед, пытаясь схватить нас, и Зверь зарычала.

— Тронь ее, и ты, блядь, покойник. Она замерла.

Мы узнали этот голос.

Этот холодный шепот Смерти.

— Ох, слава богу, — выдохнула Мойра.

Зверь повертела головой в поисках источника звука, но не увидела ничего, кроме незнакомых лиц. Затем клеймо на нашей груди начало гореть — и я имею в виду гореть. Он обжигал острой всепоглощающей болью, которая ощущалась почти как наслаждение, распространяясь по всему ее телу. Трое демонов остановились, тоже ища источник угрожающего голоса — только для того, чтобы ничего не увидеть.

Они сделали еще три шага в мою сторону, прежде чем резко остановиться. Один за другим их кожа почернела изнутри. Белки их глаз стали голубыми, прежде чем взорваться.

Я видела такое только однажды. Большинство теней были недостаточно опытны, чтобы нанести такой серьезный ущерб чьей-либо системе. Однако Мор не был большинством.

Он убил Джоша с таким же минимумом усилий. Эти три придурка были ничем — и хотя это, скорее всего, не убило бы их, — они не смогли бы исцелиться от такого рода повреждений в течение нескольких часов.

Это означало несколько часов мучений в агонии.

Мне скорее понравилась эта мысль, даже если еще одно копье раскаленной докрасна боли пронзило наше тело. Зверь моргнула, такая же сбитая с толку происходящим, как и я, — и следующее, что я осознала, это не она смотрела моими глазами, а я сама.

Что, во имя Сатаны…

У меня даже не было времени закончить свои мысли, прежде чем кто-то схватил меня сзади. К моей чести, Зверь была не единственной, у кого были классные движения. Вооруженная сломанным пивным горлышком, я позволила адреналину взять верх, отклонилась в сторону и нанесла удар.

Холодный синий ихор ударил мне в лицо, когда я перерезала сонную артерию демона.

Единственная проблема заключалась в том, что это был не просто демон.

Это была Смерть. Он нашел меня.

И прямо сейчас он выглядел чертовски взбешенным из-за того, что я пыталась убить его. Снова.

Вся храбрость покинула меня, когда я повернулась, чтобы убежать, но Джулиан был умнее. На этот раз он никому не позволил бы вытащить меня отсюда.

Джулиан грубо схватил меня за бедра, перекидывая через плечо. Я даже не заметила, как он пошевелился, прежде чем мы шагнули в тень, и все звуки драки, происходившей позади меня, стихли.

Зверь желала Смерть. Ей нравилось играть в игры.

И снова мне почему-то пришлось расплачиваться, потому что эта сучка исполнила свое желание.

Я. Он.

И если внезапное изменение температуры было каким-либо признаком, то идти было некуда на многие мили вокруг.

**ЛАРАН** Где они были?

Райстен и Аллистер прочесывали город, пока я пробирался через подземелье, но, казалось, что все признаки присутствия Мойры и Бандита исчезли. Я протянул пакет с печеньем, который захватил с собой, специально для пушистого существа.

— Бандит! Бандит! — Я звал его по имени, встряхивая пакет. Обычно он приходил ко мне вместо других Всадников, но на этот раз его нигде не было видно. Подземелье Ле Дан Биа было практически пустым, если не считать меня. Я разочарованно вздохнул и не стал тратить время на призыв банши. В конце концов она начала бы кричать, и весь Новый Орлеан знал бы, где ее найти, но енот был не так прост.

— Ты что-нибудь нашел? — Присутствие Аллистера на мгновение задело мои мысли. Беспокойство охватило и его тоже.

— Ничего, — ответил я, прислоняясь к стойке. Большинство демонов, которые были здесь, были либо без сознания, либо мертвы. Их тела устилали пол. Ублюдки заслужили это, попытавшись причинить вред Руби и Мойре. Я всегда ненавидел Ле Дан Биа. Они всегда рвались с поводка Сатаны, и из семи хранителей портала именно на их клан всегда поступало больше всего сообщений с жалобами. Мы оказали бы миру услугу, стерев их с лица земли, но я знал, что это далеко не весь клан. Как только некоторые из тех, кто не был мертв, исцелялись, они просыпались и пытались отомстить нам. Это была единственная причина, по которой мы втроем тратили время, прочесывая город в поисках Мойры и Бандита. Нам нужно было исключить их из уравнения, пока Руби была в переходном периоде. Где-нибудь, где они не были бы в опасности. Это было трудно сделать, когда ты не можешь их найти.

Тем не менее, я продолжал искать и буду продолжать, пока не найду их.

Нам оставалось только надеяться ради нашего же блага — и блага Руби, — что было еще не слишком поздно.

ГЛАВА 13

ДЕРЕВЬЯ, грязь и вой ветра подсказали мне, что мы больше не в самом Новом Орлеане. Земля внизу была темной, слишком темной, чтобы что-то разглядеть за пределами лесной подстилки. Листья захрустели, когда он пошел, не останавливаясь, чтобы опустить меня. Его дыхание было быстрым и хриплым.

— Эй! Что ты делаешь, — рявкнула я, пиная его. Он протянул руку и шлепнул меня по заднице. Еще одна вспышка боли вспыхнула в моей груди, там, где пульсировало мое клеймо. Мои бедра дернулись под его рукой, которую он не убрал. Он крепко сжал маленький черный номерок, который я носила, рычание зародилось глубоко в его груди. Я шлепнула руками по его собственной заднице, мой интерес усилился при виде твердых мышц, которые я там обнаружила. И снова сила, которую я иногда могла демонстрировать, исчезла, оставив меня слабой перед грубым обращением Джулиана.

— На твоем месте я бы не сопротивлялся мне, Руби, — тихо сказал он.

Только тогда я осознала опасные эмоции, бушующие в его груди. Они больше не были закрыты, как в последний раз, когда я видела его, когда Зверь ловко расправилась с ними четырьмя. Теперь он был широко открыт, смесь гнева, страха и потребности была такой острой, что причиняла боль.

Я знала, что он ревновал, потому что хотел меня так же, как и другие, но никогда не понимала, насколько сильно. Насколько глубоко это было.

Однажды я сказала, что если он захочет женщину, то ни Рай, ни Ад не смогут их разлучить. Тогда я и не подозревала, насколько это правда.

— Что ты собираешься со мной сделать, Джулиан? — Спросила я, мой голос был более чем немного неуверенным. Я винила в этом кровь, прилившую к моей голове из-за того, что меня так долго держали вверх ногами.

— Как ты думаешь, что я должен с тобой сделать, Руби? — спросил он в ответ.

Черт бы меня побрал. Что его голос сделал со мной. Еще один спазм боли пробежал по мне, прямо к верхушке бедер. Я издала отчаянный мяукающий звук, и Джулиан напрягся. Его рука прошлась по задней части моих бедер, обжигая мою чувствительную кожу огнем. Я извивалась, пытаясь вырваться из его объятий, но он держал крепко, не уступая мне ни на дюйм.

— Прекрати издеваться надо мной, Джулиан. Ты ведешь себя как осел, — огрызнулась я в сильном раздражении. Резкий толчок прошел сквозь меня, когда его рука с силой опустилась на мою задницу.

Он только что отшлепал меня…?

— Да, это так. И я собираюсь сделать гораздо больше, если ты продолжишь меня испытывать.

Ну вот, мы снова начинаем с этой изящной мысленной беседы, за исключением того, что он, очевидно, мог слышать мои мысли. Я проворчала что-то себе под нос и немного сдулась. Его рука прижалась ко мне, нежно поглаживая мою теперь пылающую задницу.

Мне захотелось послать в его адрес еще одну порцию проклятий, но это было приятно. В каком-то странном, ебанутом смысле. В конце концов, боль может быть удовольствием, если ее правильно применять. Он скользнул пальцами прямо под мое платье, в тонкие трусики. Я снова поерзала, не совсем довольная тем, насколько интимно это ощущалось, учитывая, что я не могла видеть его или двигаться. Его пальцы умело скользнули по одной складочке и спустились к центру, входя в мою разгоряченную кожу.

— Ты знаешь, как ты пахнешь для меня? — Тихо спросил Джулиан.

Он просунул два пальца в мои влажные складочки, надавливая вниз, чтобы пощекотать мою точку G. Он входил и выходил ими. Я издала низкий стон, так сильно возбужденная его агрессивной натурой. Он мог быть таким холодным, каким, черт возьми, хотел, пока его пальцы продолжали делать то, что они делали.

— Ты знала, что сам твой запах изменился в ту ночь, когда Зверь вышла вперед, потому что ты подсознательно выбрала меня в качестве потенциальной пары?

Нет. Я этого не знала, но мне было все равно. Он надавил, описывая круги. Медленно. Он двигался мучительно медленно.

Что, черт возьми, с ним было не так?

Огонь пронзил меня насквозь, на этот раз очень реальный, поскольку мое разочарование росло. Я злобно улыбнулась запаху горящей ткани.

Джулиан убрал пальцы и шлепнул меня по заднице. — Даже не пытайся, черт возьми.

Я зарычала на него и шлепнула по заднице в ответ. Не то чтобы я, блядь, могла это контролировать. Я была в середине перехода, и он, блядь, играл со мной, рассказывая о том, как я пахну, когда я просто хотела, чтобы он меня трахнул.

— Ты будешь трахнута, когда я решу трахнуть тебя, — огрызнулся Джулиан.

Что за…

Я сказала это вслух?

— Нет, но твой разум широко открыт — и прежде чем ты успеешь подумать об этом — нет, мне насрать, что ты тоже не можешь это контролировать.

Жопа.

За это я получила еще один шлепок по заднице.

Ублюдок. Я выгнула спину и занесла локоть вверх и вокруг, соприкасаясь с его затылком. Джулиан издал стон, его хватка ослабла, и я быстро ударила его ногой по драгоценностям.

Неужели эти ублюдки ничему не научились? Мы со Зверем раздраженно покачали головой, когда дыхание со свистом слетело с его губ. Я завалилась набок, ударившись спиной о твердую землю подо мной. Я застонала, когда палки неприятно вонзились в мою кожу, а затем вскочила на ноги.

Я скрылась за деревьями, не дожидаясь, пока он последует за мной. Часть меня знала, что далеко я не уйду. Снаружи была кромешная тьма. Все это место было погружено в темноту — что означало, что это была его стихия. Тем не менее, остальная часть меня была раздражена на него за это грубое обращение. Он мог бы просто взять меня так, как я хотела, но вместо этого он перекидывает меня через плечо и ведет себя как последняя задница. После прошлой недели я не была склонна облегчать ему ни малейшей части этого дела.

Я вслепую побежала в лес, не смея оглянуться, даже когда он закричал на меня.

— Ты не хочешь играть со мной в эту игру, Руби! Будет только хуже, когда я доберусь до тебя. Ты играла со Смертью, и пришло время расплачиваться.

Слишком поздно, ублюдок. Тебе следовало подумать об этом раньше.

Ага!

Мои ноги зацепились за корень, и я рухнула лицом на лесную подстилку.

— Чертова-гребаная-пизда-целующая-жопу… — Череда моих проклятий резко оборвалась, когда мое тело перевернули против моей воли.

Я уставилась на бледную фигуру Джулиана, стоящего надо мной. Даже в темноте я могла видеть, как его глаза пылают яростью.

— Я же говорил тебе не убегать, — сердито бросил он.

Я уставилась в ответ, все остроумные реплики замерли у меня на языке. Он был без рубашки — почему он был без рубашки? Разве он не знал, что девушка не может мыслить здраво со всеми этими идеально очерченными мышцами пресса, которые только и ждут, чтобы их облизали.

Ухмылка тронула его губы.

Черт! Я снова проделывала эту мысленную штуку. Я просто знала это. Джулиан протянул мне руку, чтобы я взяла ее. Часть меня хотела этого, но остальная часть меня знала, что нельзя поддаваться влиянию такого простого жеста. Его ярость и желание съедали его заживо изнутри, пропитывая меня кровью.

Я оттолкнула его руку и попыталась встать, но обнаружила, что меня подняли и я ударилась спиной о дерево. Я ахнула, пытаясь нащупать дорогу наверх. Я поняла, что это дерево, только потому, что грубая кора царапала мою спину. Джулиан сжимал мои бедра гораздо крепче, чем это было необходимо, и на этот раз мне было никуда не деться.

— Обхвати меня ногами за талию, — приказал он. — Пошел ты, — выплюнула я.

Я действительно это имела в виду? Я не знаю. Его эмоции вышли из-под контроля, что привело к тому, что мои вышли из-под

контроля.

— Руби, черт возьми, не дави на меня прямо сейчас… И что мне делать?

Дать ему пощечину.

Пощечина со всей силы, и, очевидно, ко мне вернулась моя ненадежная суперсила, потому что его лицо дернулось, когда треск эхом разнесся в ночи.

Какую бы жгучую ярость он ни испытывал раньше, это ничто по сравнению с тем, что будет дальше.

Медленно, так медленно, что мое беспокойство усилилось еще на десять ступеней, он снова повернул ко мне голову, и я увидела это: ужасную бурю эмоций в его глазах. Эмоции, которые он больше не знал, как от меня скрывать. Так же, как я, казалось, не могла скрывать от него свои мысли.

Я почувствовала это в нем. Изменение. Такое внезапное и стремительное. Он опустил одну руку на мое обнаженное бедро, поднимая ногу вверх, вокруг своей талии, затем другую. Его член дернулся напротив меня, когда он потерся об меня через тонкий материал моих трусиков жестким материалом своих джинсов. Несмотря на то, что это шло вразрез со всем внутри меня, я застонала, моя спина выгнулась дугой, когда желание жарко и сильно столкнулось с пылающим гневом внутри меня.

— Ты меня ненавидишь?

Я не знаю, что заставило меня сказать это. Возможно, торнадо эмоций, пронесшихся сквозь меня, злых и неумолимых. Вот как это ощущалось внутри.

Но он… он чувствовал себя вулканом, давление кипело и только ждало извержения.

Тем не менее, в тот момент, когда слова слетели с моих губ, Джулиан замолчал, и взгляд, который он бросил на меня,… был сокрушенным. Таким сокрушенным.

И вот тогда я поняла.

— Жаль, что я этого не испытываю. Это сделало бы мою работу намного проще, — прошептал он. Его дыхание было прохладным, как арктика, когда оно овевало мое лицо. Он протянул руку и убрал с моего лица выбившуюся прядь голубых волос. — Я не могу ненавидеть тебя, Руби. Даже когда ты… — Он замолчал, тяжело

сглотнув. Вот оно снова, та уязвимость, которую он прикрывал яростью. — Даже когда ты убегала от нас. Ты впустила Зверя и убежала от нас. Мы понятия не имели, где ты была. Мы не смогли найти тебя, а когда нашли, ты была с этим… с этим мужчиной. — Его голос оборвался, глаза снова потемнели, и все обрело смысл. Он скользнул рукой вниз по моему лицу, его пальцы надавили на мое горло, пока он удерживал меня там.

— Ты думаешь — я… — Я сделала паузу, наблюдая, как гнев в его взгляде снова рассеивается, как тьма, от которой он не мог избавиться. — Я исцелила душу Юджина. Вот почему он был со мной. Ты должен был бы уже знать, что меня больше никто не интересует, Джулиан. — Мой голос был мягким. С упреком, но мягкий. Добрый, если бы не легкое рычание в конце. Зверь хотела придушить его за то, что он был территориальным идиотом.

Его хватка на моем горле ослабла, когда он провел большим пальцем по линии моего подбородка почти… нежно.

— Ты не можешь больше с ним встречаться, — настаивал Джулиан. Как всегда, совершенно иррационально.

— Ты не можешь указывать мне, кого я могу видеть, а кого нет, — ответила я.

Мне не хотелось видеть его снова, но таков был принцип. Им нужно было усвоить это, и усвоить сейчас. Я не подчинялась их приказам. Если бы мы были равны, то, черт возьми, они должны были относиться ко мне соответственно.

Джулиан убрал руку с моего горла и опустил ее на грудь. — Мне не нравится, когда рядом с тобой другие мужчины.

Правда, Шерлок? Я не могла бы и догадаться. Губы Джулиана сжались, когда он уставился на меня. Да, он это слышал. Мне было насрать.

— Юджин гей, Джулиан. Ты ведешь себя неразумно. Он моргнул.

— Мне все равно это не нравится.

Я подняла руку, чтобы хлопнуть себя по лбу. Мы действительно это делали?

— Мне многое не нравится, но ты не видишь, чтобы я вела себя по этому поводу как идиотка. Может быть, вместо того, чтобы

быть задницей, ты должен дать мне причину остаться и не чувствовать необходимости уходить, тогда я не столкнусь с другими демонами.

Джулиан, казалось, обдумал это, прежде чем спросить: — Какого рода причина?

Он наклонился вперед, его дыхание коснулось моего уха, посылая по мне волну озноба. Я застонала. Его губы прижались к моей шее, когда он провел ими вверх-вниз.

— Какого рода причина, Руби?

О, черт возьми. Его перепады настроения действовали мне на нервы.

— Ты мог бы перестать быть ревнивым придурком и сделать первый шаг, если хочешь быть со мной.

Почему я только что сформулировала это таким образом? Отличная убийца настроения, Руби. Ты и твой социально неуклюжий рот.

— И отшлепать меня по заднице не считается, — добавила я. Джулиан, казалось, даже не был встревожен тем, что я

обратилась к нему по этому поводу. С другой стороны, он казался намного более спокойным, как только я развеяла его страхи перед Юджином — хотя я и не извинялась за то, что сбежала. Только через мой труп.

— Мне скорее нравится шлепать тебя по заднице, — ответил он, его эрекция врезалась в меня.

Он снова скользнул рукой к моему горлу и сжал его. Этого было недостаточно, чтобы задохнуться, но чувство собственности, которое скрывалось за этим, было очевидным.

И знаешь что? Мне это понравилось.

На самом деле, мне это даже очень понравилось. Но я не собиралась так просто его отпускать.

— И мне нравится, когда со мной не обращаются как с ребенком.

По какой-то причине я чувствовала, что мне нужно поднажать, потому что, как только одежда будет снята, мне конец. И она будет снята. Очень скоро. В этом я был уверена.

Еще одна вспышка боли пронзила мою грудь, на этот раз сильнее. Огонь пронесся по лесу, когда я закричала от мучительной боли, к которой примешивалось мельчайшее из удовольствий.

Я не понимала, что происходит. Я провела несколько дней в переходном периоде, но этого не произошло. Что изменилось? Что произошло…

Чувство вины.

Кровь хлынула из единственного живого существа вокруг меня, когда Джулиан прижал меня крепче, прижимаясь своими бедрами к моим. Контакт сделал это лучше, более терпимым, даже когда огонь вышел из-под контроля и начал сжигать нашу одежду.

Если раньше я думала, что вышла из-под контроля, то это было ничто по сравнению с этим.

— Что ты сделал? — Я застонала, зная, что он каким-то образом виноват. Джулиан тяжело сглотнул, проводя руками вверх и вниз по моей обнаженной плоти. Это облегчило боль, но на этот раз она не утихла полностью.

— Я… Прости, Руби. Я не знал, что делать, — его голос прервался, когда крик зародился в моей груди. Его прикосновение помогло, но этого было недостаточно. Что бы он ни сделал, переход стал в тысячу раз хуже.

Я билась об него, когда образы заполнили мой разум. Образы его и других. Образы пролитой крови. Изображения и моментальные воспоминания того, что он сделал.

Этот ублюдок.

Он связал меня. По-настоящему связал. Вот только он не заключил меня в круг. О нет, у него не было на это сил, когда я ушла, поэтому он сделал следующую лучшую вещь.

Он привязал меня к себе. Пока я была в переходе, мое тело нуждалось в нем. Умоляя о его прикосновении до боли, если я не выполню это.

Он хотел убедиться, что я снова не сбегу, и связал нас вместе, чтобы я не смогла.

— Ты ублюдочный, сосущий члены сукин сын…

Его рот накрыл мой, твердый и настойчивый. Сначала я застыла на месте, не желая сдаваться, несмотря на то, чего так отчаянно желали мое тело и сердце, но в этом-то и фишка нашей связи. Это сделало его наркотиком для меня.

Эта мысль была унесена прочь прежде, чем я успела ее увидеть, и я зарычала на него. Джулиан знал, что теперь ему не

спрятаться. Не после того, что он сделал.

Я прижалась к нему, обвивая руками его шею. Я обхватила руками его затылок, притягивая к себе, прежде чем погрузиться в его мысли.

Его поцелуй стал грубым — диким, — когда он толкнул меня обратно к уже горящему дереву. К этому моменту наша одежда превратилась в пепел, и его обнаженная эрекция была твердой, прижимаясь к моей коже, когда он скользил по мне, не входя внутрь.

Он застонал, его ногти впились в мои бедра, когда я прикусила его нижнюю губу.

— Что там еще, Джулиан? — Спросила я, затаив дыхание, одной рукой обхватывая его подбородок, а другую оставляя на затылке. — В том, что ты сделал, было нечто большее, и ты забрал воспоминание прежде, чем я смогла его увидеть. Что ты все еще пытаешься от меня скрыть?

Игнорируя меня, он вонзил зубы в мое плечо, и это был не просто акт страсти. Он хотел пометить меня. Сделать меня своей. Он провел губами вверх по моей челюсти и вниз по горлу.

— Что ты, блядь, натворил, Джулиан? — Спросила я в последний раз.

Я действительно не хотела проверять, насколько хорошо я могу проникнуть в его мысли. Это было похоже на вторжение в частную жизнь, но, если он не скажет мне, я сделаю это. В конце концов, это он лишил меня выбора и использовал гребаную магию крови, чтобы привязать мое тело к своему. Не то чтобы я не хотела этого задолго до того, как он это сделал, но сам акт все еще балансировал на грани добра и неправды.

Джулиан зарычал, когда я сжала его волосы в кулак и извивалась рядом с ним. Он прижался ко мне, когда кама начала изливаться из него. Он наполнил воздух вокруг меня, и я вдохнула его, наслаждаясь хрустящим запахом, который пронзил мою пульсирующую сердцевину.

Черт бы его побрал, он вызывал привыкание.

Дерево позади меня треснуло, и я начала заваливаться назад, поскольку массивный дуб больше не выдерживал нашего веса, но вместо того, чтобы упасть на лесную подстилку, моя спина ударилась

обо что-то мягкое, и я почувствовала гладкие простыни и одеяло подо мной.

В комнате было темно, и в какой-то момент мое пламя перестало гореть. Я двинулась, чтобы отстраниться, но Джулиан крепко схватил меня, укусив за другое плечо.

— Какого хрена…

Мое тело содрогнулось, когда его твердость потерлась о чувствительный пучок нервов, заставив меня застонать. В боли было удовольствие, если все делалось правильно. Разве не это я всегда говорила?

Как же я была права.

— Мы должны были найти тебя, поэтому я сделал единственное, что мог, — прошептал он мне в шею, а затем сцена открылась снова.

Он стоял на коленях в темной комнате, а девушка — девушка, которую я узнала — стояла перед ним. Ее светлые волосы едва шевельнулись, когда она наклонилась и порезала его кожу. Затем она использовала его кровь, чтобы начертить руны. Руны, которые притянут меня к нему.

Чтобы я почувствовала то, что чувствует он. Чтобы, как только он коснулся меня, я жаждала его до конца перехода. Чтобы я не могла убежать. Даже если я покину эту планету, он найдет меня. Он всегда найдет меня.

Но магия крови была не настолько проста, чтобы дать ему все, ничего не получая взамен.

Чтобы сформировать связь, все барьеры между нами перестали бы существовать. Я бы чувствовала то же, что и он… И в ответ он бы стерпел мою боль, если бы я убежала или сопротивлялась.

Сильное жжение, наполнившее мою грудь, наполнило и его. Боль, которую он чувствовал, теперь была моей.

Он практически приковал меня к себе, и при этом приковал ко мне и себя.

Все для моей безопасности… Ну, не совсем, но в основном. Его желания были сильными, грубыми и наполненными такой сладкой агонией. Он хотел делать со мной вещи, от которых пытался меня защитить.

Никто из Всадников не был хорошим человеком, особенно Джулиан, и я нарушила тот контроль, который у него был, когда я оставила их.

Беспокойство снедало его. Ярость клокотала в нем. Это разрушило все его отговорки, которые удерживали его от того, чтобы заползти в мою постель, и привело его к заключению сделки с девушкой, которая могла творить магию крови.

Чтобы заполучить меня и удержать, он почти раскрыл свою душу.

Я должна быть в ярости. Я должна бороться с ним и со Зверем каждой клеточкой своего существа из-за того, каким мужчиной был Джулиан. Потому что собственническое поведение, от которого я бежала всю свою жизнь, глубоко укоренилось в нем.

Но он был не просто Смертью. Его звали Джулиан.

Мой Джулиан. Тот, кто сделает все, чтобы защитить меня, даже примирится с самим собой и правдой, которую он уже знал.

Я была его величайшей слабостью, и все же держаться от меня подальше — даже ради меня — никогда не было вариантом. Зверь и я выбрали его в качестве пары, и он принял это. Я была его, во всех смыслах этого слова.

Но он также был моим, и такого рода капитуляция не была естественной после Смерти. Он заставил меня действовать, но, поступая так, он, наконец, принял свое чертово решение.

Было ли странно, что я была почти счастлива, что он это сделал? Желание может быть собственным демоном, который требует, чтобы ты его подпитывала, но такой же была и любовь, даже извращенная. Я подумала, не было ли в этом и того, и другого, потому что мы с ним наконец-то были на одной волне.

Я провела пальцами по его волосам, и они оказались мягче, чем я ожидала. Я потянула его за голову, чтобы поднять, и он согласился, перенаправив свой вес, переместив обе руки над моей головой.

— Я понимаю, — прошептала я.

Он уставился вниз, его глаза были такими темными, что даже не казались зелеными. Я хотела сказать больше, но еще одна боль пронзила мою грудь. Этот хуже, чем предыдущие. Я издала ужасный,

надрывающий горло крик. Моя спина выгнулась дугой, когда я одновременно попыталась приблизиться к нему и выползти из своей кожи. Я понимала, почему он это сделал, но боль, которую он причинил мне — боль, которую он причинил нам обоим, — была неизмеримой. Я не знаю, как он переносил это, не съеживаясь. Слезы выступили в уголках моих глаз, когда мое тело изогнулось, пытаясь вырваться из мучений, хотя я знала, что не смогу.

— Останови это, — умоляла я. — Пожалуйста, останови это. Это могло произойти только одним способом. Теперь мы оба

это знали.

Джулиан отстранился от кровати, отчего ситуация усугубилась. Я схватилась за грудь, и он взял меня за руки, отводя их.

— Сядь и не двигайся, — приказал он.

Я сделала, как мне сказали, присев на край кровати. Он отпустил мои руки и коленом раздвинул мои ноги. Я задрожала от предвкушения, раздвигая ноги, не нуждаясь в дальнейших инструкциях, когда он опустился передо мной на колени. Он наклонился вперед и нежно поцеловал клеймо между моих грудей, раздирающая кости боль уменьшилась, притупилась. Я развернула руки и положила их ему на плечи. Контакт помогал.

Его губы скользнули вниз по моей обнаженной груди, по животу, прямо к ноющему теплу между ног. Он схватил одно из моих бедер и перекинул его через плечо, слегка подув на мой клитор. Прерывистый вздох сорвался с моих губ, когда он наклонился вперед и продолжил дуть, погрузив в меня два пальца. Я провела руками по его плечам и вниз по спине, царапая его ногтями. Он зарычал в меня, и мои бедра дернулись вперед, но он удерживал меня неподвижно, проводя по мне языком.

Страннейшее ощущение наполнило меня, когда Зверь внутренне направила мои руки к своему затылку. Меня пронзило ощущение жжения, и снова я слишком поздно осознала, что это происходит. Джулиан понял и остановился, когда между нами вспыхнул огонь.

Там, где я должна была кричать от облегчения, я почти рыдала от отчаяния, когда клеймила его. Я была так чертовски близка, когда жжение отступило, но у маленькой части меня хватило здравого

смысла не кричать на него. Он собирался трахнуть меня, в этом я была уверена.

— Ты заклеймила меня, — пробормотал он.

Было ли это благоговение в его голосе? Не может быть… Я пыталась списать это на себя, но это было не так-то просто, когда его эмоции захлестнули меня.

— Не притворяйся таким удивленным, — огрызнулась я, и близко не извиняясь, как тогда, когда это случилось с Лараном или Аллистером. Джулиан связал меня, не спрашивая. Он уже был в этом на всю жизнь. Его задница не получила извинений. Он рассмеялся, отстраняясь.

— Что ты делаешь? — Я застонала, шире раздвигая ноги, чтобы показать, насколько я была в отчаянии.

— Повернись и встань на четвереньки, — приказал он.

В то время как нам с Лараном помешали, Джулиан был полон решимости хорошенько оттрахать меня, прежде чем другие Всадники найдут нас. Где бы мы ни были, — это был еще один вопрос, который меня интересовал.

Я откинулась на кровать и сделала, как он сказал. Кровать прогнулась, когда Джулиан забрался ко мне сзади. Он убрал волосы с моей шеи и туго натянул их.

— Приподнимись. Я хочу чувствовать тебя, — хрипло прогрохотал его голос.

Мышцы моего живота сжались, когда я подтянулась, моя спина вплотную прижалась к его груди. Он обнял меня за талию, положив ладонь мне на живот. Я откинула свою задницу назад, пытаясь потереться об него. Очевидно, это было не так соблазнительно, как я думала, когда он мрачно усмехнулся.

— Чего ты хочешь, Руби? — спросил он, его голос был не громче шепота.

— Ты знаешь, чего я хочу, придурок, — прорычала я.

Мое дыхание с шипением вырвалось сквозь зубы, когда я почувствовала резкий шлепок его членом. Было больно, но такая боль была приятной.

— Ты ведешь себя как соплячка. Нам нужно над этим поработать.

Я задрожала от его слов, но не от страха. Возможно, он был более жестоким, когда дело доходило до удовольствия, но я не чувствовала ничего, кроме безопасности рядом с ним. Так что на этот раз я держала рот на замке.

— Намного лучше. — Я услышала усмешку в его голосе. — Итак, чего ты хочешь?

Боль в груди пронзила меня, разрушив все язвительные реплики, которые у меня еще оставались.

— Тебя! — Я закричала.

Джулиан одобрительно зарычал, а затем отпустил меня. Мои дрожащие конечности едва держали меня от напряжения, сковавшего мышцы. Легчайшего прикосновения к моей спине было достаточно, чтобы я упала вперед, приземлившись на локти лицом вниз. Мои ноги задрожали от предвкушения, когда его головка коснулась моего входа. Он толкнулся один раз, заполняя меня одним махом. Я застонала в простыни, сжимая их в кулаке, прикусывая гладкую ткань, когда мое тело почти развалилось на части.

Что, во имя Сатаны, — насколько он был велик? Не то чтобы я была девственницей, но черт возьми. Меня не трахали годами. Вполне может быть. И все же, когда он вышел, тот знакомый жар вспыхнул во мне, все еще так близко к краю. Он снова врезался в меня, и я качнулась вперед.

Я едва заметила, как мои волосы приподнялись, когда Джулиан намотал их на ладонь. Он схватил хвост, туго натягивая, обхватывая рукой мой торс, направляя мое тело вверх, так что я оказалась именно там, где он хотел.

И он вошел в меня. Снова, и снова, и снова.

Выгнув спину, а его рука легла мне на живот, я отдалась ощущениям, когда он вошел в меня. Я даже не почувствовала приближения кульминации, прежде чем она прорвалась сквозь мой организм, заставив меня сжаться вокруг него, когда я вздрогнула от облегчения и выкрикнула его имя.

Ему это нравилось. Я чувствовала это, когда он продолжал трахать меня, добиваясь собственного освобождения. Я потянула каму вокруг себя, делая глубокие вдохи, когда я отодвинула свою задницу назад, отдаваясь ему полностью. Он вошел в меня еще раз и зарычал.

Деревянные панели над нами затряслись под напором его силы. Я думала, он собирается сравнять дом с землей.

Когда дрожь прекратилась, и наше дыхание выровнялось, он отпустил меня. Я упала вперед на ослабевшие колени.

— Ты же не можешь думать, что я уже закончил с тобой, — прошептал он надо мной.

Зверь замурлыкала, и не она одна. Это обещала быть долгая ночь.

ГЛАВА 14

Я НАЧАЛА проваливаться в туман похоти и камы.

Я не знаю, сколько времени прошло и сколько раз он брал меня, прежде чем я заметила глаза, наблюдающие за нами. Золотистый взгляд, который крался из угла комнаты. Аллистер вышел из тени, и к свежему запаху зимы присоединилось что-то приторно-мягкое, как мед. Оно обвилось вокруг моих конечностей, удерживая меня на месте, пока Джулиан трахал меня сзади.

Не то чтобы я все равно смогла бы пошевелиться, когда мое лицо было прижато к матрасу, а он держал мои руки за спиной. У Джулиана был больший фетиш, чем у Аллистера, когда дело доходило до того, что он не давал мне двигаться. Демоны и их причуды.

Я почувствовала это в тот момент, когда Джулиан заметил, кто вошел к нам. Легкий собственнический оттенок в нем, когда он безжалостно входил в меня. Одной рукой он держал меня за запястья, а другой обхватил мое бедро, направляя меня так, как считал нужным.

Аллистер стоял в стороне, его тело было расслаблено, взгляд — каким угодно.

Да будет вам известно, я никогда не считала себя эксгибиционистом. До перехода я никогда не наблюдала за другими и не позволяла им наблюдать за мной. В этом было что-то такое грубое, но такое интимное. Я наблюдала за ним, пока он наблюдал, как Джулиан овладевает мной.

Его руки потянулись, чтобы снять пиджак, оставив его на полу там, где он стоял. Мое сердце забилось быстрее.

Он собирался присоединиться к нам?

— Хочешь, я присоединюсь к тебе? — спросил он вслух.

Я чувствовала, что за моей спиной нарастает сильная ревность, которая прежде переполняла Джулиана. Хотя я ни в коей мере не принадлежала исключительно ему, я принадлежала им, и мне нужно было учитывать, что они чувствуют.

Зверь неуверенно потянулась вперед, подталкивая меня, чтобы подбодрить Аллистера. Хотя магия крови, которую применил Джулиан, не позволяла ей выйти вперед, пока все это не закончится, она все еще была там.

И она тоже очень хотела его.

Джулиан ослабил хватку на моих запястьях, мои руки упали по бокам, его рука потянулась вниз и надавила на мой затвердевший бугорок. Он ущипнул нервный пучок, сорвав низкий стон с моих губ. Золотистые частички увлажнили мой язык, вызывая новый приступ сексуального влечения. Я не могла насытиться этим напитком. Мне нужно было больше.

— Руби, ты хочешь это? — Спросил Джулиан.

— Аллистер… — Я застонала, не в силах дотянуться до него или сказать больше.

Он поднял свои золотистые глаза, чтобы встретиться с Джулианом взглядом, спрашивая его разрешения. Он, должно быть, согласился, судя по треску ткани, когда Аллистер сорвал с себя рубашку. Звук расстегивающейся молнии вызвал очередную волну эйфории, захлестнувшую меня, и я приподнялась, поддерживая свой вес, в то время как ритм Джулиана не прекращался. Мои губы слегка приоткрылись, а глаза закрылись, когда я почувствовала его перед собой.

Я не стала ждать его указаний. Я знала, чего он хочет.

Открыв рот шире, я почувствовала вкус белой капли жидкости на кончике его члена, когда он ввел его внутрь. Стон вырвался из него, когда я скользнула языком по нижней стороне его члена, засасывая его глубже. Джулиан подталкивал меня ближе к краю, в прямом и переносном смысле, мое тело двигалось вперед, медленно приближаясь к Аллистеру под ударами, которые я получала сзади.

— Ты собираешься покричать для меня, Руби? — Спросил Аллистер.

Волосы у меня на затылке поднялись дыбом, когда Аллистер обернул их вокруг своей руки, используя свою хватку, чтобы откинуть мою голову назад и шире открыть мой рот. Я не была готова к жестокому нападению, когда он одним махом вонзит член по самую рукоятку. Один раз я подавилась, пытаясь дышать через нос, оргазм подкрадывался ко мне, ускользая из-за этого. Я зарычала, и его член дернулся у меня в горле.

Ублюдок.

— Я хочу услышать, как ты кричишь для меня, как ты кричала для него, — голос Аллистера проник в мой разум. Он не

отступал.

Я сильно пососала, и с его губ сорвалось низкое шипение. Он был близко. Достаточно, чтобы я могла толкнуть его. Я почувствовала это, когда давление внутри него начало нарастать.

Пальцы на моем клиторе остановились, и я почувствовала еще один резкий шлепок по заднице.

Я застонала от жара, который быстро охватил меня. Мое тело быстро привыкало к небольшим приступам боли, которые Джулиан любил причинять. То, как это разрушило все рациональные мысли, заставив меня уступить.

— Он задал тебе вопрос, Руби, — скомандовал Смерть у меня за спиной. Он полностью отстранился, его член просто прислонялся к моему входу, ожидая, что я подчинюсь.

— Пошел ты, — я внутренне зарычала на Аллистера за то, что он толкнул меня, и на Джулиана за то, что он отстранился.

От второго удара по заднице меня затрясло, а мышцы живота сжались. Внутри меня не было ничего, что могло бы стать той последней каплей, что переполнила бы чашу и отправила меня в забвение. Я застонала от разочарования, Аллистер все еще был у меня во рту, его дыхание стало затрудненным, а по нижней части живота потекла тонкая струйка пота.

Они собирались вытянуть это из меня, так или иначе.

Огонь потек по моим венам, пробуждаясь к жизни вокруг меня.

— Убери это, Руби, — потребовал Джулиан.

Я с трудом сглотнула, когда Аллистер вырвался из моего рта, и следующий шлепок эхом отозвался во мне. Я услышала свист воздуха, прежде чем за ним последовал другой, на этот раз попавший по верхней части бедер. Так близко к тому месту, где я хотела его почувствовать. Жар разлился по моей коже, когда я попыталась обуздать его, вернуть огонь обратно.

— Я сказал, убери это, Руби. Сейчас же.

Его сила скользила по мне, когда он осыпал мою задницу градом ударов. Это было чертовски больно, но я не хотела, чтобы он останавливался. Оглядываясь назад, власть в этом деле принадлежала не ему. А мне. Подталкивая его, я также тянула. Я поощряла шлепки. Я наслаждалась жгучей болью от его ладони, зная, что какая-то порочная

часть моей души привела нас обоих сюда, и внутри огня я обрела тишину.

Я неуверенно потянулась к огню, как будто он был продолжением меня самой. Подшучивание и мысли текли между мной и Зверем довольно легко, возможно, пламя тоже могло бы. Слишком измученная, чтобы сопротивляться его команде, я включила свою связь с пламенем и Зверем, призывая отступить.

Никто не был удивлен больше чем я, когда это сработало.

На лице Зверя появилась едва заметная усмешка, от нее исходило что-то сродни гордости.

Я моргнула сквозь пелену слез, только сейчас осознав, что шлепки прекратились. Моя задница должна была чертовски болеть.

Кровать сдвинулась, когда Джулиан отошел, оставив меня довольно обделенной вниманием. Это было не то, чего я хотела от происходящего.

Я застонала, принимая сидячее положение, пот и слезы прилипли к моим волосам, и я провела рукой по своим спутанным прядям. Краем глаза я заметила, как Джулиан обошел кровать, зашел мне за спину и встал сбоку. Его тело было массивным и поблескивало в бледном лунном свете, льющемся из окон. На его груди, над правой лопаткой, сверкал серебряный череп. Я поняла, что это его клеймо.

Собирался ли он…

— Нет, я не тот, кто первым заклеймит тебя, — ответил он.

Из тени выступил еще один светловолосый демон, но на этот раз он сиял как золото. Без рубашки, в одних поношенных джинсах, Райстен подошел к краю кровати.

— Здравствуй, любимая, — тихо прошептал он. Наклонившись вперед, он нежно взял мое лицо в ладони и поцеловал. Я потянулась, обнимая его за плечи. Поцелуй стал глубже, когда наши языки переплелись. Зверь одобрительно зарычала.

Кровать позади меня просела. Я слегка отстранилась, пытаясь разглядеть, кто это был, но Райстен крепко держал меня. Сильные руки и аура, подобная меду, коснулись меня, когда руки Аллистера прошлись по моей обнаженной спине.

Собирался ли он…

— Нет, — ответил Райстен на мой безмолвный вопрос.

Его губы оставили мои, чтобы спуститься вниз по моей шее, два острых кончика скользнули по ней. Его клыки, вздрогнув, поняла я. Я никогда не видела его клыков.

Райстен отступил в сторону, и Аллистер толкнул меня между лопаток, заставляя опуститься на четвереньки. Он провел ладонью по теплой красной коже на моей заднице, и его пальцы ловко раздвинули ее. Я попыталась сжать попку от шока, но было уже слишком поздно для этого. Что-то мокрое и скользкое скользнуло, когда дыхание Аллистера коснулось чувствительного участка кожи чуть ниже моего уха.

— Сначала нужно заклеймить Ларана, — сказал Аллистер.

У меня перехватило дыхание, когда что-то прижалось ко мне, скользнув внутрь и растягивая меня; слишком маленькое, чтобы быть его членом, но слишком настойчивое, чтобы оставить даже малейшее сомнение в том, как это должно было пройти.

— Джулиан должен был трахнуть тебя первым, и неоднократно, — продолжил он, толкая и выкручивая два пальца в меня и из меня. Ощущение превратилось из неприятного в совершенно приятное как раз в тот момент, когда Аллистер прекратил свои манипуляции и отстранился.

— Райстен первым поставит на тебе клеймо, после того как ты примешь его.

Гладкий кончик его члена прижался ко мне, и тот крик, который я издавала раньше, тот, который я не хотела издавать, снова начал зарождаться, когда он медленно вошел в меня. Я не сделала ни малейшего движения, чтобы остановить его, когда меня наполнило ощущение жжения, и это был не огонь. Ловкие пальцы Райстена прижали меня к кровати, когда прошлись по моим бедрам и медленно скользнули между моих уже влажных складочек.

— Я могу заявить права на твой рот и твою задницу раньше других, просто чтобы все было честно.

К тому времени, как они покончат со мной, мои легкие превратятся в кровавые клочья. Черт возьми, возможно, в тот самый момент я любила и ненавидела их одновременно. Аллистер застонал, устраиваясь внутри меня. Я отругала себя, чтобы не упасть в обморок, когда он начал медленно двигаться.

Слишком полный. Я тяжело дышала. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.

Было слишком много сенсаций. Я хотела всего этого, но это привело меня на грань безумия из-за того, как они прикасались ко мне, ломали меня и снова собирали по кусочкам. Крик вырвался из моего горла, когда Аллистер вошел в меня один раз. Второй.

— Вот и мой крик, — удовлетворенно простонал он.

Его член снова замер внутри меня, давая мне шанс привыкнуть. Я подалась вперед, желая отстраниться, но не желая, чтобы это заканчивалось. Аллистер сделал выбор за меня, наполовину выйдя, прежде чем снова войти. Болезненное чувство смешалось с толикой удовольствия.

Я была на грани освобождения, и все сдерживаемое разочарование от рук Джулиана вырвалось у меня, так что я осталась дрожащей массой конечностей, которые тряслись от изнеможения, и у меня не было выбора, кроме как хотеть и брать то, что они мне давали.

Аллистер просунул руку под мое тело, поднимая меня на колени, мои руки легли на грудь Райстена. Мои слезящиеся глаза встретились с его, пока он молча раздвигал мою набухшую плоть, наполняя меня пальцами, как раз в тот момент, когда Аллистер ускорился. Он положил руку на изгиб моей шеи и поцеловал меня. Я глубоко застонала, удовольствие еще глубже вонзило свои когти в мое тело.

У него был вкус вина и крови — странное эротическое сочетание. Его язык скользнул по моим губам, переплетаясь с моим, когда он увлек меня глубже в облачную дымку, где слов больше не было бы достаточно. Стоя на коленях перед ними обоими, я отдалась, выгибая спину для Аллистера и одновременно наклоняясь к Райстену. Одна рука поднялась и легла на изгиб его груди там, где опустилась чуть ниже горла.

Зверь одобрительно кивнула, направляя меня, когда под моей ладонью разгорелся огонь. Райстен обхватил рукой мое горло, оказывая давление, и его пальцы сомкнулись вокруг моего клитора, когда мой оргазм стремительно пронзил меня, Аллистер выругался, когда мои мышцы спазмировались и сжались вокруг него. Он еще раз вонзил свой член в мою задницу, находя собственное облегчение.

Кама наполнила воздух, прижимаясь к моей коже. Я наслаждалась ощущением Аллистера позади меня и Райстена передо мной, когда я выжигала огонь и магию на его коже, объявляя его своей парой.

Рука на моем горле сжалась, когда незнакомая энергия захлестнула меня. Она наполнила мою кровь тьмой и мраком, наполняя саму мою душу необузданной энергией, которая заземлила меня. Это было затишье после бури. Полуночный бриз. В то время как я наполнила его огнем и жизнью, он наполнил меня покоем и тьмой.

И глубоко внутри Зверь и пламя успокоились, когда она счастливо вздохнула. Впервые за двадцать три года мы по-настоящему довольны в объятиях мужчин.

** АЛЛИСТЕР**

Она была поистине ненасытна.

Я никогда не встречал суккуба, который мог бы довести меня до предела. Она выделяла достаточно камы, чтобы я был сыт, просто находясь с ней в одной комнате. Через неделю мне пришлось выбираться из ее постели, оставив ее с Райстеном и Лараном только для того, чтобы перекинуться парой слов с Джулианом.

— Что-нибудь слышно о Бандите или Мойре? — Спросил я его.

Мне пришлось понизить голос, даже на крыльце, когда нас разделяло несколько стен. Никогда не знаешь, какие способности могут проявиться во время перехода, и последнее, что нам было нужно, это чтобы она впала в такую глубокую ярость. То, как Зверю удавалось держаться вместе без нас, говорило о силе и контроле этого существа.

— Никаких, — ответил Джулиан.

Я кивнул, потому что знал, что это значит. Кто-то, вероятно, увидел их с Руби и поймал в ловушку.

— Син что-нибудь нашла? — Я уже знал ответ, но мне нужно было снять это с моей совести. Мне нужно было знать, что мы испробовали все возможности, чтобы найти ее близких.

— О ней ничего не сообщалось. Она сказала, что в метро след простыл. Она подозревает, что они сейчас у Ле Дан Биа, но, будучи такой, какая она есть, не желает входить, чтобы выяснить это. — Джулиан смог отстраниться от этого из-за магии крови, которая связывала их на время ее перехода. Ему было трудно сосредоточиться на чем-то другом. Это было не так для нас троих. Мы знали, с чем столкнемся, когда она узнает.

Переходный или нет. Зверь или нет. Она не собиралась хорошо воспринимать эту информацию.

— Руби может попытаться убить одного из нас, когда узнает, — ответил я, и Джулиан кивнул.

— Меньшего я и не ожидал. Хорошо, что я не могу умереть. Чего нельзя было сказать о ее фамильярах.

ГЛАВА 15

Я ПАРИЛА В ТУМАНЕ. Или, может быть, я летела.

Трудно было сказать, когда я смотрела на мир внизу. В залитом лунным светом небе голубое пламя опустошало лес. Я сидела в том небе, наблюдая, как все это горит. Обычному огню требовалось время, чтобы разгораться и превратиться во всепоглощающего Зверя, но Адское пламя не было обычным. Оно так не действовало. Вместо этого все, к чему он прикасался, мгновенно превращалось в пепел, когда они разлетались по земле.

Зверь почувствовала легкий трепет при виде сцены внизу, но на этот раз я не разделила этого с ней. Я не хотела этого. Огонь был жизнью, светом и очищением, но он также был смертельным и разрушительным. Ветер обдувал мою кожу теплым воздухом, и слои ткани обвивались вокруг моих голых ног. Два длинных полотнища ткани свисали с моих плеч и едва прикрывали грудь. Оно было стянуто вокруг талии изящным золотым поясом. Ткань из оникса обернулась вокруг моих икр, обвиваясь вокруг лодыжек. Я сидела в дыму, или, что более вероятно, в облаке, учитывая, что пламя не выделяло дыма. Где я была и как я сюда попала, было выше моего понимания. Я чувствовала постоянное беспокойство, что это было неправильно. Здесь, где бы я ни была, я не заслуживала того, чтобы сгореть.

Я протянула руку к языкам пламени внизу, призывая их вернуться ко мне. Они замерли в своем безудержном разрушении. Очень четкая грань между всем, что уже сгорело, и миром за его пределами, который все еще мог сгореть. Я не могла позволить этому случиться. Точно так же, как они были моими, чтобы высвобождать их, они также были моими, чтобы контролировать. Чтобы не допустить разрушения всего.

Я ухватилась за эту мысль, когда натягивала их, и только тогда заметила улыбку Зверя.

— Ты готова, — прошептала она.

Я моргнула, а когда открыла глаза, меня приветствовало полуночное небо. Миллионы маленьких белых огоньков загорелись в созвездиях, которые вы не смогли бы увидеть ни в одном городе. Мгновение я с благоговением смотрела на них.

— Руби! — крикнул кто-то.

Я снова моргнула и посмотрела в сторону. Темный блеск покрывал землю, насколько хватало глаз. Он сверкал под ночным небом, отражая звезды над головой.

Что, во имя Сатаны, я натворила на этот раз?

Я глубоко зевнула и лениво потянулась, как кошка, прежде чем оттолкнуться от земли и принять сидячее положение. Четверо Всадников стояли передо мной, выражение лица каждого из них варьировалось от плохого к худшему. Я знала, что нахожусь по уши в дерьме, и на этот раз я даже ничего сознательно не сделала.

Я застонала от боли в ногах, когда попыталась встать. Я заснула и снова все подожгла, это было ясно. Я также была совершенно голой и чувствовала липкость между бедер. Вероятно, это было связано с безбожным количеством секса, которым я занималась… ну, я не знаю, как долго. Казалось, я просто не могла насытиться. После того, как Райстен заклеймил меня, все стало немного не так. Я вспомнила кожу, много кожи и особый вкус каждого из их кама — и много укусов, может быть, немного крови, черт возьми. Я была грязной шлюхой, и они просто смирились с этим.

Какой смысл быть королевой демонов, если ты не можешь иногда вести себя немного грешно? Мое новое положение начинало мне нравиться, и это было гораздо больше связано с четверкой передо мной, чем с какой-либо короной.

— Как ты себя чувствуешь, милая? — Спросил Райстен, подходя ближе. Тоже обнаженный. Они все были обнажены. Хм… Я с трудом сглотнула, стараясь не переводить взгляд с одного мужского достоинства на другое.

— Я, — Я закашлялась, как будто выкуривала пачку в день в течение двадцати лет. — У меня пересохло в горле.

Райстен кивнул, как будто ожидал этого, и наклонился. Вместо того, чтобы просто предложить мне руку, как нормальный человек, он подхватил меня на руки. Я размахивала руками, не такой уж любитель, когда меня подхватывают. Я понимаю, что многим девушкам нравилось это дерьмо, но я была высокой. Это поговорка о высоких людях? Чем ты крупнее, тем больнее падать? Для человека, который провел много времени в падениях, я обнаружила, что это вполне справедливо.

Райстен обхватил одной рукой мои колени, а другой обхватил мою обнаженную спину, прижимая меня к своей груди, хотя обниматься мне хотелось меньше всего.

— Отпусти меня! Ты, большой болван… — Я ткнула его локтем в грудь, и Райстен вздохнул.

— Ты думаешь, тебе удастся пока больше ничего не сжигать? — беспечно спросил он.

Мои брови нахмурились, когда я прищурилась.

— Может быть… — Я замолчала, открыв рот, чтобы продолжить, когда воздух со свистом пронесся вокруг нас. Вместо того, чтобы стоять — или чтобы меня несли, как ленивую жопу, — посреди сгоревшей поляны, мы теперь стояли в знакомой гостиной. Райстен отнес меня к дивану, когда Джулиан вышел из тени позади него. Слева от нас появилось огненное кольцо, и Ларан шагнул через него вместе с Аллистером. Райстен почти осторожно уложил меня на диван, прежде чем отстранился. Он включил свет на кухне и начал рыться в холодильнике.

Это было странно. Так странно, что даже трудно объяснить. Аллистер подошел, чтобы налить себе стакан скотча, и

устроился в кресле напротив меня, его наполовину твердый член отвлекал больше, чем я думаю, он осознавал, когда его взгляд скользил по моему обнаженному телу. Мы были грубыми — отвратительно грубыми — и все же, я, вероятно, могла бы оседлать его прямо здесь и сейчас, не заботясь ни о чем. Должно быть, я официально сошла с ума.

Джулиан вышел из кухни со стаканом воды и двумя маленькими красными таблетками. Он молча протянул их мне и ушел, а я примерно за три секунды выпила воду и то, что, вероятно, было ибупрофеном. В довершение ко всей этой странной атмосфере, Ларан поднял меня, несмотря на мое ворчание, и устроился рядом, положив мою голову ему на грудь.

Хм… Может быть, потерять его было не так уж и плохо.

Одна его рука обвилась вокруг моей талии, а другая откинула копну моих волос в сторону. Его пальцы скользнули вниз по моей шее к мышце, где соединяются шея и плечо, медленно массируя напряжение. Мои пальцы на ногах подогнулись, когда я издала тихий стон облегчения, и очень странная, довольно нормальная атмосфера застыла, когда один из трех других обернулся, чтобы посмотреть на

нас, и Джулиан бросил на него убийственный взгляд, если таковой вообще был.

Что случилось с обменом? Я мысленно вздохнула, на самом деле мне было наплевать.

— Ему нравится делиться, только если он вовлечен, — эхом отозвался теплый голос.

Я подпрыгнула от неожиданности, оглядываясь по сторонам, прежде чем поняла, что это Ларан. Ко всей этой штуке с мысленным общением нужно было немного привыкнуть.

— Телепатия, — ответил он вслух, все еще обращаясь к чему-то, чего я явно не говорила, но пытаясь напугать меня немного меньше. Я снова прижалась к нему, и он продолжил массаж.

— Значит, теперь вы можете слышать мои мысли? — Спросила я. Все присутствующие в комнате кивнули, и я скривила губы. — Тогда почему я не могу услышать все ваши мысли?

— Ты не должна быть в состоянии услышать наши, пока мы не отправим их вам, но ты, кажется, проецируешь свои, одновременно слушая наши.

Это, казалось, обеспокоило Аллистера. Тонкая нить настороженности окутала его. Нерешительность.

— Это тебя беспокоит, — прокомментировала я.

Аромат свежего кофе окутал меня, когда шипящий звук наполнил воздух. Мой взгляд метнулся на кухню, где Джулиан наполнял огромную кружку кофе, пока Райстен жарил что-то, подозрительно пахнущее беконом. Я подумала, что сегодня суббота…

— Ты продемонстрировала множество способностей во время перехода. Хотя и не ожидается, что ты сохранишь их все, ты продемонстрировала многие до такой степени, что это неслыханно… — Его голос затих, когда Джулиан встал передо мной. Он молча протянул мне чашку кофе, а другую руку протянул, чтобы взять пустой стакан. Я поменялась с ним местами, бормоча слова благодарности и делая свой первый глоток чистого рая за слишком долгое время.

— Почему бы мне не сохранить их все? — Мой разум, казалось, зацепился за это. Означало ли это, что я потеряю огонь? Если я потеряю это…

— Ты не потеряешь огонь, Руби. Все способности, которые ты демонстрировала до своего перехода, останутся при тебе, просто

теперь они станут сильнее. Некоторые вещи, которые ты смогла сделать во время игры, также должны были остаться, другие, вероятно, нет.

Я кивнула, хотя для меня это не имело ни малейшего смысла. Почему я должна была оставить одни, а другие нет? Это казалось глупым. Аллистер вздохнул, а Ларан издал смешок. Очевидно, они сочли это забавным.

— Во время перехода демон приобретает все способности из своего генетического пула. Когда твое тело начинает меняться, чтобы соответствовать бессмертию, более слабые обычно не сохраняются. Вместо этого эта энергия поглощается в процессе и используется для других целей. Например, для ускоренного заживления.

Хотя его объяснение имело смысл, мое тело явно не выполняло свою чертову работу. Боль между бедрами, хотя и не была болезненной сама по себе, была не совсем приятной. Аллистер одарил меня безжалостной ухмылкой, и рука Ларана крепче обхватила мою талию.

— Ты еще не полностью прошла переход, — сказал Аллистер вместо ответа.

— Еще? — Спросила я. Он кивнул, и я сделала еще глоток кофе.

— Хуже всего тебе пришлось в коттедже. На данный момент у тебя осталось не больше дня, прежде чем ты почувствуешь себя лучше, чем когда-либо. До тех пор твоему телу потребуется много сна и еды — Его взгляд скользнул вниз, туда, где я облизывала губы. Просто упоминание о… — Настоящей еде, а не просто каме, — натянуто вставил он.

Напряжение в воздухе сгустилось, его член затвердел, превратившись в толстый столб. Кама пульсировала позади меня, когда волшебные руки Ларана сняли напряжение с моих плеч. Он скользнул по моей коже, на секунду превратив мой мозг в кашу.

Раздавшийся на кухне грохот и громкая ругань, вывели меня из задумчивости. Я подняла глаза и увидела, как Джулиан одарил Ларана еще одним убийственным взглядом, за которым последовала мысленная угроза, которую, вероятно, он думал, я не услышала. Я усмехнулась про себя, пряча улыбку за краем своей кофейной кружки

и делая большой глоток. Горький ожог сделал именно то, что мне было нужно, очистив мою голову от лишних мыслей о сексе.

— Итак… — Протянула я. — Почему ты отвез меня в хижину, а не вернулся сюда?

— У нас не было достаточно прочной конструкции, чтобы удержать тебя, — ответил Джулиан из кухни. Он вышел, держа в руках тарелку с беконом, и приподнял мои ноги, чтобы усадить на край дивана. — Мы надеялись, что здесь будет надежно, но после того, как ты сбежала в первый раз, я не стал рисковать снова.

Сбежала? Ха! Я надрала им задницы и перепрыгнула через три этажа, как профи. Хороший способ преуменьшить это, Джулиан. Очень мило.

Аллистер поперхнулся виски и дважды кашлянул, пока Райстен ворчал на кухне. Только Ларану было наполовину так же весело, как мне, когда он разразился глубоким смехом.

— Значит, ты вытащил меня посреди леса, чтобы я не могла убежать? А если бы и знал, то мне все равно некуда было идти…

Джулиан кивнул, предлагая тарелку с беконом. Я с радостью взяла ее и принялась жевать.

— Ты знаешь, что это жутко, да? Ты буквально забрал меня в глушь, чтобы ты мог…

— Трахнуть тебя? — Спросил Джулиан, глядя на меня без малейшего раскаяния.

Я пожала плечами. Трахни меня. Отшлепай меня. Это не так уж сильно отличалось, когда я делала это с ним. Темный блеск в его глазах сказал мне, что он слышал это и у него были планы на гораздо большее количество траха и порки. Я задрожала, и это было полностью из-за желания. Ни капли страха.

— Нам также пришлось увезти тебя из города, милая. Слишком много людей погибло бы, если бы ты решила превратиться в сверхновую во сне, — добавил Райстен, входя в гостиную и почесывая затылок.

На его груди, чуть ниже впадины у горла, клубилась, как дым, темно-синяя пентаграмма. С одной стороны, это выглядело довольно круто, потому что клеймо так никогда не делало. С другой стороны, у моего костра не было дыма, так что я не знаю, почему они продолжали

проявляться таким образом. Он бросил один взгляд на расположение кресел и пересел на соседний диван.

Я знала, что демоны чувствовали себя вполне комфортно в обнаженном виде, но эта групповая нагота выводила это на новый уровень. Мне понадобится некоторое время, чтобы привыкнуть к этой новой динамике.

— Теперь у нас есть все время в мире, маленький суккуб, как только мы, — Аллистер резко замолчал, его взгляд метнулся к Джулиану. Я нахмурилась, склонив голову набок.

Они действительно снова пытались что-то скрыть от меня? Что за дерьмо?

— Это не то, что ты думаешь, — сказал Ларан. Его рука скользнула по моим плечам, когда он попытался снять напряжение. Его подбородок оказался как раз на моей макушке, куда он прижал меня к себе.

— В это было бы легче поверить, если бы вы четверо не продолжали хранить секреты и пытаться контролировать каждый аспект моей жизни, — ответила я более чем едко.

Мы, может быть, и друзья. Идеальными они не были. Или здравомыслящими. Не могу забыть об этом.

— Мы делаем это только для твоей безопасности, милая…

— Прекрати нести чушь, Райстен, — рявкнула я. Чего-то здесь не хватало. Чего-то настолько очевидного, что это было прямо передо мной… — Где Мойра? — спросила я.

Тишина.

Похоже, я самостоятельно добиралась до сути.

— Где. Находится. Мойра? — Я повторила. Она была моим фамильяром, черт возьми. Если они мне не скажут, я могу узнать сама. Открыв свой разум, я протянула руку, пытаясь почувствовать…

— Она все равно узнает.

— И когда она это сделает, полетят головы. — Банши сделала свой выбор…

— … Мойра — ее фамильяр, как и Бандит.

Ларан был единственным, кто не считал моего енота паразитом. Кстати о…

— Где Мойра и Бандит? Где мои фамильяры… — Мой голос затих, когда сцена предстала перед моими глазами.

Там, в метро, Джулиан схватил меня. Я помнила, как он схватил меня, я не поняла, что Бандит упал, когда это произошло. Он выскользнул у нас из-под ног и нырнул в толпу. Там, где его никто не видел с тех пор, как…

… или Мойру.

Я моргнула, мое тело дернулось, когда я отстранилась от Джулиана, и воспоминание оборвалось. Он действительно пожалеет, что связал меня магией крови, потому что переход еще не закончился, но их не хватало — и теперь я это знала.

**МОЙРА**

Я дожевала недоеденный сэндвич с индейкой, который один из охранников ел прошлой ночью. Каким бы неаппетитным это ни было, это все равно была еда, потенциально единственная еда, которую я могла видеть в течение сорока восьми часов. Не так уж много людей принесли сюда что-то из верхнего мира, кроме стриптизерш, выпивки и приманки для своей варварской шайки.

В детстве я попадала в ловушку, похожую на эту, снова и снова. Теперь никто не знал, что я здесь. Я могла свободно ходить, бродить и наблюдать, но они не могли видеть или слышать меня, и я не могла напрямую взаимодействовать с ними — со мной и мусорной пандой.

В защиту этого засранца могу сказать, что его навыки по поиску мусора, который можно было бы съесть для нас обоих, пригодились здесь, хотя я и не ожидала, что они когда-нибудь понадобятся. Я была просто счастлива, что маленький засранец, казалось, был настолько озабочен сохранением жизни нам обоим, что решил поделиться, вместо того чтобы держать свой зад толстым и счастливым. Хотя, когда он был маленьким, подушка из него получалась лучше.

Я разломила бутерброд пополам и протянула ему. Бандит обхватил его лапами и начал жевать. По крайней мере, мои большие пальцы были полезны, когда я брала бутылки с водой из бара и поддерживала нас в тонусе. Не то чтобы это помешало охранникам выливать воду из мисок, которые я приготовила для него, потому что они думали, что это мусор. Я покончила с этим гребаным проклятием две недели назад. Подняв крыло, я уставилась на руну у себя на спине.

Гребаный фейри. Гребаный Благой.

Клянусь, когда я выберусь отсюда — а я выберусь, — кто-то должен был умереть.

— Поверь тому, кто знает, что эльфов убить не так-то просто. Моя шея действительно хрустнула от быстрого вращения, и

Бандит бросился на мою защиту.

— Ты меня видишь? — Я была в полном недоумении. После двух недель, проведенных в образе призрака, это, должно быть, галлюцинация. Только мое воображение могло придумать такую

красивую женщину, которая могла бы заговорить со мной в самый тяжелый для меня час.

— Я могу, но на самом деле я здесь из-за него. — Она указала фиолетовым когтем на мусорную панду, и что-то в этом напомнило мне.

— Я видела тебя раньше, — сказала я ей. Она улыбнулась, как маленькая лисичка, и щелкнула пальцами. Одежда сменилась с темной боевой кожи на пару узких джинсов и укороченную рубашку с надписью «Вуду- Пончик» пепто-бисмолово розового цвета. — Ты!

— Я, — согласилась она, кивая головой, как будто это было забавно.

— Что ты здесь делаешь? И как ты меня видишь? — Спросила я, прищурившись. После долгих разговоров и криков я, наконец, поняла, как в какой-то степени управлять звуковыми волнами, но проще было полностью их игнорировать, учитывая, что я ни черта не могла поделать со своим проклятием.

— Почему и как — не так уж важно. — Она взмахнула когтистой рукой и поймала Бандита быстрее, чем он успел отреагировать. Енот изогнулся, чтобы укусить ее, но она уже вырывалась. — Хотя на твоем месте я бы приободрилась. Руби скоро будет здесь.

Она исчезла, как будто ее никогда и не было, но даже в полумраке я не пропустила то, что она забрала у Бандита. Волосы. Пять маленьких иссиня-черных волосков.

Я прижала енота к груди, чувствуя, что защищаю его. Потому что, за чем бы она ни пришла, она это получила, и у меня было плохое предчувствие по поводу того, что может заставить Руби сбежать.

ГЛАВА 16

— ТЫ ОСТАВИЛ ИХ В ПОЗЕМЕЛЬЕ! — Я взвизгнула. Это был не вопрос.

Я отскочила от дивана, приземлившись на все еще нетвердые ноги. Тарелка с беконом скатилась с дивана и упала на пол, где никто за ней не потянулся. Все взгляды были устремлены на меня, когда я скрестила руки на груди и метнула кинжальный взгляд на Джулиана. Конечно, они все были виноваты, но именно Джулиан заставил их прекратить поиски.

Ларан. Ларан был последним, кто пришел ко мне во время моего перехода. Он задержался дольше всех, чтобы найти Мойру и Бандита, но оказалось, что они ушли. За исключением того, что я знала, что это не могло быть правдой, потому что они были моими фамильярами, и если бы им в какой-то момент было больно, я бы это почувствовала… не так ли?

Черт. Черт. Ублюдки, которые лижут яйца.

— Могу тебя заверить, я не лижу яйца, — вставил Аллистер. Я повернулась к нему с чашкой кофе в руке и сделала

единственное, что пришло мне в голову. Я швырнула ее в него.

Я выплеснула ему в лицо свой превосходный горячий кофе и стояла на своем. У меня даже не хватило духу убежать, как, вероятно, следовало.

— Вы, ублюдки, оставили их там! — крикнула я.

Что-то замерцало глубоко внутри меня; не Зверь и не узы со Всадниками. Что-то еще. Кто-то другой.

Я отодвинула его в сторону, почти уверенная, что это не Бандит.

— Мы не хотели оставлять их, Руби, но тебе нужны были другие… — попытался вмешаться Джулиан.

— Кажется, мы прекрасно обходились без них, — огрызнулась я. Ладно, может, это и не самое большое оскорбление, но я была вне себя от гнева. Мойра и Бандит были где-то там, вероятно, напуганные и одинокие и…

— Я сильно сомневаюсь, что еноту страшно или одиноко, дорогая. Он дикое животное. Он может выжить на открытом воздухе. — Слова Райстена никак не успокоили меня. Я знала, что ему не нравятся Бандит, но мне было насрать. — А банши теперь легион. Она может сама о себе позаботиться…

— Ты оставил моих фамильяров на подпольной бойцовской арене, которая получает удовольствие от убийств. Ты хотя бы понимаешь серьезность этой ситуации? — Спросила я, и в моем голосе послышалась настоящая истерика.

— Мы их не бросали, — начал Ларан. Я повернулась к нему, уперев руки в бока, ничуть не удивленная, если это была какая-то шутка. Что бы он ни хотел сказать, лучше бы это было хорошо. — Мы попросили нашего друга, чтобы она нашла их. Если кто-то и может это сделать, так это она.

Она? Что-то мерзкое коснулось моей груди. Ревность. Аллистер тихонько хихикнул, несмотря на то, что кофе стекал

по его телу.

— Что, черт возьми, тебя так забавляет? — рявкнула я на него. — Ты. Не могу поверить, что ты ревнуешь после тех двух

недель, которые у нас только что были, — он продолжал тихо смеяться, но у меня внутри все сжалось от ужаса, прозвучавшего в его заявлении.

— Они были заперты в подземелье на две недели? — На этот раз я не повысила голоса. Не было никакой истерики. Только леденящий до костей холод от того, что я сделала.

Мойра, которая была так напугана, что едва могла двигаться, когда мы спустились туда… Она была в ловушке. Я просто знала это. Иначе почему бы они не смогли их найти?

— Мы не уверены, что они там, внизу. — Я услышала слова, но почувствовала ложь, скрывающуюся за ними.

— А где им еще быть? — Холодно ответила я, почти призывая его к этому.

— Они могли сбежать, милая… — Райстен замолчал, когда мой мрачный взгляд метнулся к нему.

— Ты веришь в это не больше, чем я.

— Я уверен, что с ними все в порядке… — начал говорить Аллистер, и я, наконец, не выдержала.

— Не говори мне этого! — Моя голова закружилась, когда сила собралась внутри меня. Огонь лизнул мою кожу, сжигая все неприличные вещества, покрывающие ее. — Прекратите указывать мне, что думать или что чувствовать, потому что вы, ребята, облажались. Снова. Вы знали, что лучше не оставлять их там. Я бы предпочла перейти и испытывать боль, чем позволить вам бросить их там. Ты, блядь, знал, — моя голова яростно повернулась, чтобы уставиться на Джулиана. Он действительно знал, но в то же время его так мало заботило большинство вещей, кроме меня, его братьев и его долга, что это не занимало его внимания, пока мы были вместе. Ему было так легко сделать этот звонок, что он даже не пожалел об этом.

— Ты бросил мою лучшую подругу и Бандита в незнакомом городе. Врата Ада, ни больше ни меньше. Ты оставил их на одном из самых отвратительных боевых рингов на континенте, где один или оба могли…

У меня перехватило горло. Я не могла позволить себе так думать. Я не могла позволить гневу, ревности или чему-то еще омрачить то, что мне нужно было сделать.

Атмосфера в комнате разрядилась.

Я бросилась по коридору в первую попавшуюся спальню.

В моей голове проносились миллионы сценариев, пока я открывала ящики. Я оделась, не думая ни о чем. Чувствую… это была ложь. Я не могла не чувствовать, но то, что я делаю… причиняло боль. Всадники совершили много безумных и глупых поступков. Я тоже, но это решение ужалило как предательство.

Не то чтобы они не знали, что она была там или Бандит. Они знали, и все равно решили уйти. Какими бы ни были доводы, это было неприемлемо. Мойра была не просто моим фамильяром, она и Бандит были моей чертовой семьей, и если они не могли понять, что, черт возьми, это значит, то я не собиралась тратить время впустую.

— Куда ты идешь?

Я не могла их видеть, но знала, кто из них спросил. Только один из них сформулировал это таким образом, что заставил меня усомниться в себе. Они знали, что я собираюсь сделать, и каким-то образом в его устах это прозвучало как угроза.

— Я ухожу, Смерть, — выплюнула я. — Кто-то должен пойти и найти Мойру и Бандита.

Часть меня чувствовала, что я была немного резка. Я имею в виду, что Зверь была той, кто привел их, и я была той, кто хотел спуститься туда и разобраться с Ле Дан Биа для начала, но это не оправдывало вопиющего пренебрежения к их жизням. Это не оправдывало того, что Мойру, возможно, пытают там, внизу, или еще хуже…

Кто-то положил руку мне на плечо, но я стряхнула ее, натягивая через голову майку. На комоде лежала стопка резинок для волос. Я стянула две и зачесала назад свои растрепанные волосы. Их действительно не помешало бы хорошенько вымыть, но с этим придется подождать. Мойра была где-то там, и к тому же с Бандитом.

— Руби. — Другая рука схватила меня за плечо, и я попыталась сбросить их. И снова все силы, которые у меня были раньше, иссякли. Может быть, это была одна из тех способностей, которые я не смогла бы сохранить. Это было бы отстойно, если бы это было так, но это не значит, что я должна была выбирать. Такова жизнь.

Райстен встал прямо передо мной, когда я направилась к двери. Я узнала его по пентаграмме на его груди и белому клейму на руке. Это было похоже на какой-то символ биологической опасности с кольцами, окружающими его. Я остановилась, прежде чем врезаться ему в грудь, но не смотрела на него. Я не хотела. Райстен был милым, добрым и… умеющим манипулировать. Он знал, что значит быть человеком. Он умел играть с моими эмоциями лучше, чем кто-либо из них. Двадцать минут и достаточно неуверенности в себе, и они снова попытались бы запереть меня, убеждая, что смогут разобраться в этом беспорядке. Я этого не потерплю. Ни сейчас, никогда-либо еще.

— Руби, любимая, я не пытаюсь манипулировать тобой, — прошептал он. Он поднял руку к моему лицу в нежном жесте, его большой палец провел по моей щеке. Я глупо прильнула к нему, прежде чем смогла остановить себя. Шлепнув его по руке, я стряхнула его с себя и сделала шаг назад.

— Не «люби» меня, Мор. Она моя лучшая подруга, а Бандит… ну, любимчик, это не совсем то, что нужно, но он важен. Они моя семья, и я не оставлю их там, до завершения переходного периода.

Райстен глубоко вздохнул, и кто-то подошел к нему. Я приподняла подбородок ровно настолько, чтобы увидеть его глаза медового цвета.

— Если ты попытаешься усыпить меня, я тебя кастрирую, Голод, — прорычала я. Несмотря на кровные узы, во мне просочилась частичка Зверя. Поскольку мой переход подходит к концу, заклинание, должно быть, ослабевает.

— Я не собираюсь усыплять тебя… — Он резко замолчал, и они с Райстеном одновременно обернулись.

Что они делали?

Джулиан ушел первым, остальные направились за ним следом. Я стояла ошеломленная.

Было ли для них все это шуткой? Они думали, что это смешно?

Я последовала за ними, готовая высказать им все, что думаю, если…

Я остановилась как вкопанная, потому что в гостиной стояла никто иная, как девушка из «Вуду Пончик». Я говорю «девушка», но в ее глазах была целая жизнь или горе с твердостью, позволяющей противостоять им. На ней была темная боевая кожа, забрызганная синим. Кровь демона. Мои мысли смолкли, когда я увидела, что она несла в руках.

Мое сердце екнуло один раз. Потом еще.

Это был комок меха, одновременно синего и черного. Его голова свесилась набок, и, хотя конечности дрожали, они быстро теряли энергию.

Слезы защипали мне глаза, когда я подбежала к нему. Потому что я знала. В глубине души я знала, что это значит.

Я остановился в нескольких футах от них, и Всадники хранили молчание. Неудача разрывала их сердца. Она обвила их, сжимая так сильно, что…

Я отстранилась от них. Я не хотела этого слышать. Видеть это.

— Отдай его мне, — потребовала я. Мой голос дрожал от боли, потери и горя, которое очень скоро поглотит меня. Серебристоглазая женщина подошла и передала его мне на руки.

Искорка жизни вспыхнула внутри него, когда она передала его, но этого было недостаточно. Этого не будет. Держа его на руках, я могла видеть глубокие раны и красную кровь, которые скрывали его мех.

Женщина что-то сказала, но я не расслышала.

Я заметила, что Всадники разговаривают. Что-то говорят. Но я этого не слышала.

Кто-то причинил ему боль. Кто-то убил его.

Я посмотрела на своего фамильяра. Мой енот. Мой бандит.

И мое сердце разбилось, когда последний проблеск жизни покинул его глаза.

Я могла исцелить душу, но не могла спасти тело.

Я могла бы сжечь землю, но не смогла бы спасти его.

И в тот момент я поняла, что часть меня изменится навсегда. Я поудобнее устроила его в своих объятиях, не в силах

разглядеть что-либо за ним из-за слез в моих глазах. Положив одну руку ему на грудь, я направила вперед всю энергию, какую только могла. Пожелав его душе исцеления и мира, когда свет померкнет.

Он был голубым, такого же цвета, как мой собственный. И когда он умер…

Что-то внутри моей груди развернулось, темное и уродливое. Кто-то должен был за это заплатить.

Кто-то должен был умереть.

— Кто это сделал? — Голос, слетевший с моих губ, не походил на человеческий, но это была и не Зверь. Это была ярость, с которой она позволила мне действовать в одиночку.

Женщина шагнула вперед, ее лицо было непроницаемым. Бесстрастным.

— Я нашла его в подполье, организованном Ле Дан Биа. Они посадили его в яму с адской гончей и… — Женщина посмотрела на Всадников позади меня, не желая говорить то, что я уже собрала воедино. — Мойра попросила меня вернуть его тебе, прежде чем он покинет этот мир.

Хотя горе и отчаяние овладели мной, мой разум разобрал нужные мне фрагменты информации. Я была права в том, что они не ускользнули от Ле Дан Биа. Почему Всадники так и не нашли их… Я не была уверена, что об этом думать. Только то, что на карту было поставлено нечто большее, чем создание прецедента. Они убили его, и Мойра не вернулась.

Почему?

— Почему она не с тобой? — Спросила я.

Вопрос. Информация. Бешеное биение в груди говорило мне, что я едва сдерживаю огонь, жаждущий выпрыгнуть на них.

Всадники бросили его. Я бросила его. Стук усилился.

— Она была заперта в клетке, но жива. Я не могла вернуть его и спасти ее. Она попросила меня привести его, чтобы вы могли попрощаться. — Я поморщилась. Мойра предпочла остаться в своем собственном кошмаре, чтобы я могла увидеть Бандита в последний раз.

Маленький огонек наполнил меня от самоотверженности этого поступка.

Я бы спасла ее и убила бы каждого, кто это сделал.

— Руби, тебе нужно подумать об этом… — Джулиан положил руку мне на плечо, от чего я отступила, холодная решимость овладела мной.

— Может, мы и связаны узами, но ты не мой хранитель, — огрызнулась я. Щупальце чего-то, далекого от здравомыслия, обвивало меня. Вокруг моих слов. Я не пыталась оттолкнуть эту полоску тьмы. Тот кусочек тени и ночи, который Райстен запечатлел в самой моей душе.

— Это небезопасно, — настаивал Джулиан. Он попытался сделать шаг вперед, но одного моего мрачного взгляда было достаточно, чтобы остановить его.

— Ты больше не можешь решать, что безопасно, а что нет. Ты потерпел неудачу. — Внутри меня была твердость, которая не сломалась под ним. Ни под одним из них. — Я наследница. Я дочь Люцифера. Не ты. — Он вздрогнул от моих слов, как будто я ударила его. По правде говоря, это было бы милосерднее. — Они забрали его у меня. Они убили его, и я не собираюсь стоять в стороне и просто так это оставлять. Я не позволю им забрать и Мойру тоже.

Теперь внутри меня что-то скреблось, царапалось и кричало. Месть.

— Ле Дан Биа собираются узнать, что значит перечить Королеве Ада, и ты можешь оставаться со мной как моя пара или можешь продолжать дуться, но я сделала свой выбор.

С этими словами я повернулась к странной женщине с серебристыми глазами и белыми волосами. Фиолетовые кончики были испачканы кровью. Синие и красные.

Она шагнула вперед, протягивая руку. Безмолвный жест, означающий, что она отведет меня туда, куда я захочу. Я понятия не имела, кто она такая. Очевидно, они знали о ней больше, чем рассказали мне. Так что, думаю, не я одна хранила секреты.

— Подожди, — сказал Джулиан. Я остановилась и только наполовину повернулась к нему.

Его челюсть дернулась от гнева. Я была совершенно уверена, что ему не терпелось поспорить, а затем трахнуть меня шестью способами, отправляющими в ад. Сейчас был неподходящий момент, и он это знал.

Он почувствовал это. Мое горе. Мой гнев. Мое отчаяние.

Он чувствовал все это из-за тех проклятых кровных уз, которые навязал мне.

И оно возвращалось, чтобы укусить его.

— Да? — Спросила я, мой голос был холоден, как укус смерти, который вцепился в нас. Он и я.

— Мы идем с тобой. — Это все, что он сказал. Никаких извинений. Никакого пресмыкательства. Никаких смелых слов или обещаний, которые он не смог бы сдержать.

Он шел со мной. Он и другие мои партнеры. Я переводила взгляд с одного на другого, ожидая одобрительных взглядов от каждого из них.

Может быть, они знали, что мне не нужны слова. Что никто из них ничего не мог сказать, чтобы улучшить ситуацию. Только действия. Я хотела видеть, что они будут рядом со мной. Что они будут бороться со мной. Что, в конце концов, они не будут пытаться остановить меня.

Потому что, даже если бы они попытались, у них ничего не получилось.

Не прямо сейчас. Не тогда, когда мои эмоции зашли так далеко, и шепот безумия начал окутывать мою наполненную болью душу.

Нет. Прямо сейчас была только одна вещь, которая могла бы все улучшить.

Это была кровь моих врагов.

Они двигались быстро, одевшись почти так же, как я. Темные джинсы. Прочные ботинки. Моя легкая майка не идеально подходила для того, что должно было произойти, но я очень хорошо осознавала огонь, пульсирующий под моей кожей. Эта одежда, вероятно, долго не прослужит.

И Ле Дан Биа тоже.

И очень скоро легионы Ада узнают, что их Королева — не просто сбежавшая девчонка, а живая, дышащая женщина, которая не боится выжигать гниль зла из любой выгребной ямы, из которой оно появилось.

Мне надоело убегать. Мне надоело прятаться. Мне надоело сдерживаться.

ГЛАВА 17

Я СТОЯЛА перед темным переулком. В прошлый раз, когда мы были здесь, я подумала, что Зверь сошла с ума. Конечно, я хотела освободить фейри, что я и планировала сделать, как только с Ле Дан Биа разберутся, но у меня не хватило мужества по-настоящему переварить то, что творилось под улицами Нового Орлеана. Монстры в ночи. Существа, которые пугали даже демонов.

Да, я не была готова раньше. На этот раз все было иначе.

Джулиан протянул мне руку, и мы со Смертью ушли в тень, как два старых друга. Жар моего перехода не горел во мне, поскольку печаль давила на мою душу. Только пепел и тьма.

Опустошение и разрушение. Ярость… и отчаяние.

Крик разорвал воздух в тот момент, когда мы вернулись к существованию.

Крик, который ударил меня прямо в грудь. Мое сердце бешено заколотилось, и капли пота выступили на моей коже, когда я приняла ее. Демоны всех видов кишели вокруг. Они изливались из стен и теней. Они посылали ядовитые шипы и души мертвых. Они поднимались в каждой точке комнаты, чтобы атаковать.

И Мойра, она не была заперта, как какое-то животное в клетке.

Она стояла в центре всего этого. Из-за ее спины вырвались огненные крылья, а клеймо на лбу засветилось. Решительный блеск зажегся в ее ярко-голубых глазах, когда она оценила демонов, идущих за ней. Их должны были быть сотни, и единственное, что сохраняло ей жизнь, это то, что их было так много — слишком много, чтобы они могли эффективно попытаться расправиться с ней.

Ну, это и ее крик.

Они бежали к ней и от нее, но никто не мог прикоснуться к ней. Все, что оказывалось в радиусе десяти футов, взрывалось под тяжестью ее звукового крика. Демоны начали давить друг друга, когда началось паническое бегство. Мойра взмыла в воздух, взлетев прямо к потолку.

Как она пережила здесь хотя бы мгновение, было выше моего понимания, но я позабочусь, чтобы это было не напрасно.

Над нами огненный портал лизал потолок. Пламя горело темно-оранжевым и красным. Демоны внизу выкрикивали непристойности, но ничто из сказанного ими не могло помешать Ларану и Аллистеру провалиться сквозь землю.

Они приземлились с грохотом, и началась настоящая битва. Это был наш сигнал. Нам пора выдвигаться.

Я пожелала, чтобы огонь ожил как продолжение меня, и мои руки загорелись. Ближайший к нам демон не успел среагировать, пока не начал гореть, а к тому времени было уже слишком поздно. Он упал на пол в агонии, которая продолжалась до тех пор, пока пламя не сожрало каждую частичку его тела изнутри.

Сыграл ли он какую-то роль в смерти Бандита? Я не знала. Мне было все равно.

Действуя без угрызений совести, я широко раздула огонь вокруг себя. Он медленно поднимался по моим рукам немного выше, немного горячее, когда тела взрывались облаками черного блеска.

Один за другим они нашли ужасный конец от моей руки, так быстро, что в воздухе даже не пахло горелой плотью. Только пот, кровь и агония. Потому что они привели меня в слепую ярость, которую я не могла и не хотела сдерживать.

Кто-то схватил меня сзади, и я снова двинула локтем ему в горло. Вес, пытавшийся тянуть меня, мгновенно исчез, когда я повернулась и обрушила еще одну волну силы.

В своих снах я делала это и многое другое довольно легко. Я уничтожила целую хижину и часть леса, не осознавая этого. Но такой пожар возник не от такой острой боли. Каждый из них был еще одним порезом на моей груди, который я, похоже, не могу залечить. Кто-то здесь убил Бандита. Возможно, я никогда не узнаю, кто. Я бы никогда не смогла выделить их и продлить их боль. Заставить их бояться смерти, глядя мне в глаза.

Возможно, виновный погиб от гнева Войны, один взмах топора — и он был бы обезглавлен навсегда. Или, может быть, это был бы Райстен, который заразил их изнутри смертельными болезнями, которые разъедали их тела быстрее, чем любой яд. Методы Аллистера больше соответствовали моим вкусам мести, то, как он шел, не

пошевелив и пальцем, а тела падали. Он высасывал из них эмоции, как пиявка. Сильнее любого инкуба, он оставил их ни с чем. Без чувства собственного достоинства. Без осознания жизни. Они просто упали на землю с широко открытыми глазами. Это должно было встревожить меня, но это не так уж сильно отличалось от того, что происходит с человеком, когда умирает его душа. Они чувствовали боль и потерю настолько глубокую, что часто не могли даже кричать, а потом переставало что-либо существовать. Мой огонь, пожиравший их, вероятно, принес облегчение, и я ненавидела это. Я ненавидела то, что, что бы я ни делала, лучше от этого не становилось.

Их убийство не сделало бы ситуацию лучше. Если оставить их в живых, лучше от этого не станет.

Ничто не могло залатать эту дыру внутри меня там, где должен был быть Бандит.

С этой мыслью внутренний огонь погас. Я повернулась, вложив в это лишь половину своего сердца, и, возможно, именно поэтому я не была удивлена тем, что произошло дальше. Я не была шокирована волной боли, охватившей меня, не настолько сильной, чтобы она могла перекрыть эмоциональное состояние, в котором я находилась, но достаточно сильной, чтобы проглотить адреналин.

Откуда-то сверху закричала банши, и я подняла глаза, ожидая, что боль будет не моей, а ее. Эта мысль наполнила меня настоящим ужасом, пока я не увидела, что с ней все в порядке. Она плавно приземлилась, ее пылающие крылья швыряли тлеющие угли в толпу внизу. Она была одета в ту же одежду, в которой была в ту ночь, когда Джулиан забрал меня. На ее ступнях и голенях виднелись пятна крови, но кожа не пострадала. Она была нетронута.

Итак, что же заставило ее кричать от такой муки?

Мои глаза затрепетали, когда я попыталась поднять взгляд на ее лицо.

Теперь я увидела абсолютный ужас, который заставил ее закричать.

… это была я.

Я, спотыкаясь, двинулась вперед, следуя ее указаниям — прямо к шипу, торчащему у меня из живота.

Я с трудом сглотнула. Нехорошо. Это было нехорошо.

Этой ночью я убивала демона за демоном, но один шип проскочил сквозь них. Шип, который, несомненно, принадлежал чупакабре. Их яд был ядом для демонов. Недостаточно, чтобы убить бессмертного, но достаточно, чтобы серьезно ранить.

А я? Была ли я уже бессмертна? Я не знала.

От ужасной правды у меня закружилась голова, но я не могла заставить себя просто стоять здесь и ждать смерти. Несмотря на подступающую усталость, я усилила огонь. Еще. Быстрее.

Он вырвался из моей груди волной небывалой силы, распространяясь наружу. Он пополз по стенам и по полу, когда я использовала все, что у меня было, чтобы испепелить все это чертово здание.

Так или иначе, я закончу это. Мои колени затряслись, как будто они жили своей жизнью, когда я сделала еще один шаг вперед. Казалось, что мое тело больше не хотело поддерживать меня. На самом деле, казалось, что я вообще больше не контролирую это.

Мир накренился вокруг оси. Мое зрение затуманилось. Ноги подкосились.

Я лишь мельком уловила треск, раздавшийся в воздухе. Это была моя голова? Мое потемневшее зрение заставило меня поверить в это.

Это было все? Было ли разрушение Ле Дан Биа всем, чего я достигла как Наследница Ада?

Почему-то это казалось полным дерьмом.

Какой смысл быть какой-то драгоценной наследницей, если ты никогда ничего не можешь сделать?

Я поклялась себе здесь и сейчас, что, если я выживу, я приму эту судьбу. Что, если я выживу… Я бы уничтожила зло в обоих мирах на своем пути к трону.

И когда сгустилась тьма, я помолилась, чтобы, если это конец, я нашла Бандита на другой стороне. Чтобы мы пошли вместе, куда бы это ни привело дальше. И что Всадники — какими бы заблудшими они ни были — обрели покой и счастье. Чтобы они не винили себя. Чтобы Джулиан не поддался чувству вины. Чтобы Райстен сохранил свою человечность. Чтобы Ларан снова смог доверять. Чтобы Аллистер не пытался напиваться до беспамятства.

Чтобы Мойра не винила себя.

Тьма окутала меня, и это щупальце тени и ночи прижало меня к себе.

Но даже в глубине своего сознания я слышала это. Я услышала чудовищный рев.

**ДЖУЛИАН**

Я прожил, как сказали бы в человеческом мире, тысячу жизней. Я видел, как велись войны. Восставали короли. Падали дьяволы и империи. Я пережил больше, чем полагалось на мою долю. Я умирал тысячью смертей или больше.

Ни разу в жизни я не испытывал всепоглощающего страха. До сих пор.

Из ее живота торчал зазубренный шип диаметром в два дюйма. И даже сквозь тела демонов, убегающих от нее, я мог видеть каждый восхитительный дюйм, когда она засветилась. Зверь не могла выйти, но ей это больше и не было нужно. Теперь, когда Руби знала, как управлять пламенем, даже умирая, она собиралась сделать так, чтобы это имело значение.

Все началось с сияния под ее кожей. Глаза стали переливчато-голубыми, отражая неестественный свет. На ее лице были написаны решимость и боль. Она сжала кулаки, и атмосфера резко изменилась. Из нее вырвалось пламя, но в отличие от пожаров, которые она устраивала во время сна, это пламя приняло форму животных — енотов, — когда они преследовали каждого демона, пытающегося сбежать. Они двигались так быстро и внезапно, что бетон начал трескаться, когда целостность конструкции была нарушена. Ее сила пробила полы, стены и потолок. Оно покрывало каждый дюйм видимого пространства, так что в тот момент я видел только ее.

Потом она упала.

Я не мог сказать, что произошло вокруг нее после этого. Я не мог сказать вам, был ли рев, который последовал за этим, мной, или одним из ее других мужчин, или даже ее фамильяром. Я просто побежал, поскользнувшись на коленях, как раз вовремя, чтобы поймать ее, прежде чем она ударилась головой о неровный бетон.

Она моргнула. Ее глаза, уже остекленевшие, уставились на меня невидящим взглядом.

— Нет-нет-нет, черт возьми, Руби, ты не можешь этого сделать, — В тот момент у меня не было выбора даже подумать о том, чтобы горевать. Она не могла оставить меня. Она не могла оставить нас.

Я не мог этого допустить.

Шип в ее животе говорил об обратном, когда начала вытекать кровь, которая гноилась вокруг раны. Под размазанной кровью ее кожа начала чернеть. Яд.

Я с трудом сглотнул, потому что был только один способ пережить это.

Была причина, по которой я не заклеймил ее первым. На самом деле, я намеревался сделать это последним. Быть заклейменным Смертью значило больше, чем кем-либо из других Всадников. Это было то, о чем я хотел с ней поговорить. Предоставить ей выбор, поскольку я разделял ее выбор во всем остальном.

Это должно было стать подарком, но теперь и его забрали. Она должна была жить. Вот где я подвел черту.

Что означало, что она должна измениться.

Я вытащил кол и отбросил его в сторону, положив ладонь на рану, из которой теперь хлестала кровь и яд. Я выкачал частичку своей собственной души с помощью магии и втолкнул ее в нее.

Клеймение с партнером был особым процессом, потому что ты отдавал часть себя и, поступая таким образом, делал часть его похожей на себя. Я был больше, чем некромант, но не существовало слова, описывающего то, что я мог делать. Способ, которым я мог существовать, как живой, так и мертвый. В завесе, но нет.

Ни один другой некромант не мог бросить вызов Смерти, но я был исключением. Я заслужил свое имя. Я сделал себе имя.

Ее кожа под моей рукой казалась прохладной, но черный яд начал отступать. Хотя из раны все еще текла кровь, магия моей души теперь была вложена в нее. Частичка меня в обмен на частичку огня, которую она мне дала.

Это то, что отделяло пар от других типов связей. Существовали взаимные уступки, которые не давались демонам легко или естественно. Даже многие гаремы в Аду состояли из одного демона, который отбирал кусочки у всех своих партнеров, но никогда не отдавал. Что касается спаривания, то это был выбор.

И я решил сделать ее бессмертной. Воистину бессмертной.

ГЛАВА 18

МНОГИЕ люди, умирая, говорили что-то глубокое, эти успокаивающие, связанные воедино мысли, которые на самом деле не имели для меня никакого гребаного смысла. Что-то вроде «Смерть была легкой. Жизнь была тяжелой». Хотя на самом деле это не могло быть дальше от истины. Смерть была концом. Это было постоянство. За завесой, где я колебалась, было бесконечное существование в дрейфе. Сохраню ли я рассудок? У меня не было ни малейшего гребаного понятия, но я в это не верила. Ни капельки.

Здесь, в этом месте существования и небытия, не было боли. По крайней мере, не физической. Я шла, но пола не было. Не было людей. Не было голосов. Никаких перешептываний. Даже не было того знаменитого яркого света, о котором все любили заявлять, что видели.

Там ничего не было.

Ничего, кроме меня и бесконечной тьмы.

Я подняла правую руку и призвала свой огонь. На фоне мрачных черных глубин он был ярким. Таким ярким, что я поморщилась, прежде чем погасить его. Как бы это ни было отстойно, темнота была лучше. Зверь мрачно согласилась, шевелясь внутри меня.

Мне это показалось странным. То, что я была здесь, где бы это ни было, с телом, которое, я была уверена, на самом деле нереально, — что Зверь все еще жила во мне. Если это был какой-то телесный сон, то, конечно, у нее могло быть собственное тело? Или она вообще была бы здесь?

Опять же, я не была уверена, но и не доверяла этому. Просто что-то казалось неправильным.

Обычно мертвые люди обладают таким присутствием духа? — Ты не мертва.

Моя голова резко поднялась, и я повернулась, глядя в ту сторону, откуда донесся голос.

Стоявшая в темноте светящаяся белая фигура, одетая в кровь и кожу, вышла вперед.

Девушка из «Пончик-Вуду».

Мой будущий убийца, ставший спасителем.

— Где мы? — Спросила я, мой голос эхом отразился от несуществующих стен. Это было странно…

Женщина с глазами цвета ртути скрестила руки на груди и перекинула свой длинный гладкий хвост через плечо. Кончики волос были белыми, а не фиолетовыми, как всего несколько часов назад. Что означало…

— Мы ненастоящие, ты и я.

Она улыбнулась, не совсем холодно, но, тем не менее, расчетливо. В ее глазах были секреты, за которые многие отдали жизнь, древние истины, которые я могла только надеяться узнать. Эта женщина была старой и могущественной. Она не была похожа ни на одного демона, которого я когда-либо знала.

— Очень хорошо, Дочь Ада. Мы ненастоящие. Во всяком случае, не в том смысле, в каком ты думаешь. Это место — посередине. Завеса.

Лед заскользил по моим венам. Итак, я была так близка к смерти — но что она здесь делала? Не было бы более уместно найти Джулиана? Она склонила голову набок, рассматривая меня с особенным интересом.

— Было бы более уместно найти Смерть здесь — если бы ты собиралась умереть. Как бы то ни было, в настоящее время он занят извлечением шипа из твоего живота. Мерзкий яд, конечно, но с тобой все будет в порядке.

Ладно, теперь это действительно начинало меня пугать. Всадники сказали, что я улавливаю их мысли. Что я проецирую свои собственные. Но если у меня не было тела, и мы были в завесе — разве я не должна была быть в состоянии защитить себя или что-то в этом роде? Это вообще было возможно?

Женщина продолжала смотреть на меня. Почему-то называть ее так казалось недостаточным. Она, конечно, не была девушкой, но я также не была уверена, что она демон. Магия крови не была даром, которым обладали демоны. Что заставило меня думать, что, как и я, она была чем-то иным.

Что-то… другое.

— Кто ты? — Спросила я. Она мгновение рассматривала меня.

— Меня зовут Син, но это не тот вопрос, который ты хочешь задать. — Она говорила более чем уверенно. Это была жуткая мудрость. Отчетливое чувство осознания того, что человек передо мной был не таким, каким казался.

— Кто ты? — Я поправила. Она кивнула; это был вопрос, которого она ожидала.

— Это секрет. Тот, который ты не готова узнать.

Я нахмурилась, ровно выдохнув. Ладно, думаю, вернемся к загадкам. Ее неопределенность не беспокоила меня так сильно, как должна была. В конце концов, она должна была быть убийцей, той, которую не так давно послали убить меня. И все же… ни Зверь, ни я не чувствовали исходящей от нее опасности. Хотя она была опасна, острие ножа в данный момент было направлено не в нашу сторону. Это не означало, что я доверяла ей, но союзнику не обязательно нужно доверие, чтобы к нему стоило прислушиваться.

— Меня ударили шипом. Я почти уверена, что именно поэтому я здесь. Чего это не объясняет, так это того, почему ты тоже здесь. Что заставляет меня думать, что это как-то связано со мной. Почему ты здесь?

Она склонила голову и дважды покачалась взад-вперед на ногах, прежде чем подойти ближе. Ближе.

— Это трудно объяснить, учитывая, что я сама не совсем понимаю это. В последний раз, когда я видела тебя, мы принесли клятву на крови, и ты была у меня в долгу. Я скрепила клятву, заключив крошечную частичку моей магии внутри тебя. Эта частичка должна была остаться там. Бездействующая. Ждать, пока я не обращусь к тебе, где это, в конечном счете, будет возвращено мне обратно.

— Хорошо, — протянула я. — Но я чуть не умерла, а ты единственная, кого я вижу. Я не уверена, как крошечная частичка магии делает это.

— Ты вошла в переход менее чем двадцать четыре часа назад, — она сделала паузу, когда я открыла рот, чтобы спросить, откуда она это знает, но затем закрыла его, как только я подумала о том, с кем имею дело. Конечно, она знала. — И продолжала оповещать о вашем присутствии весь Новый Орлеан.

Она бросила на меня не слишком веселый взгляд, и у меня, в отличие от Зверя — чья это была вина, — по крайней мере, хватило такта покраснеть и отвести взгляд. Это был не самый разумный выбор.

— Я все еще не вижу здесь взаимосвязи…

— Где-то между тем, как я оставила тебя, и тем, как Всадники призвали меня найти тебя, ты начала использовать магию, которой не должна владеть. Магия, владеть которой для тебя очень опасно, если мой учитель узнает. — Она подняла обе брови, побуждая меня следовать за ходом ее мыслей. Желая, чтобы я пришла к…

Я ничего не поняла.

Син вздохнула, распрямляя руки и отводя плечи назад.

— Ты каким-то образом взяла этот крошечный кусочек магии внутри себя и синтезировала его.

О! … она говорила, что я скопировала ее магию? Как это вообще было возможно?

— Хм… Ты ведь понимаешь, что я демон, верно? Демоны не могут использовать…

— Большинство демонов не могут использовать магию крови. Четверо избранных, о которых мы обе знаем, могут. Они были созданы такими, чтобы связывать тебя. Как они ни старались. Однако ты смогла разрушить это не из-за своей чистой силы, а потому, что ты обладала намеком на мою магию и умножила ее. Клятва крови все еще в силе. Ты не принимала ее и не нарушала. Ты просто… скопировала ее, как ты говоришь. — Она нахмурилась, и у меня возникло ощущение, что эта женщина нелегко проявляет свои эмоции. Что-то в этом ее беспокоило.

— Ты сказала, что для меня опасно иметь это… — Я начала, немного неуверенная в том, как это сформулировать.

— Если мой хозяин узнает, чем ты владеешь, мы обе покойницы. Нет такого мира, где твои стражи смогли бы спрятать тебя так, чтобы она тебя не нашла, — быстро ответила Син, не щадя меня ни в чем. Я поморщилась от последствий. Ясно, что я не была мертва сейчас, но это всегда могло измениться в мгновение ока. В моей жизни все имело тенденцию к такому.

— Тогда я спрячу это. Это будет нетрудно…

— Ты не сможешь скрыть это. Всадники уже подозревают, учитывая, насколько сильна твоя телепатия. То, что вы называете

разговором разума, когда вы можете слушать, — это то, что могу делать исключительно я. Что оставляет только один вариант…

Я сделала шаг назад, подняв руки перед собой. Мне серьезно не понравилось, как это прозвучало. Всякий раз, когда кто-то выдвигал ультиматумы, это обычно заканчивалось чем-то вроде убийства или пыток меня. Мне было все равно, кем она была, или насколько реальным или нет может быть это тело. Если я еще не была мертва, я собиралась попытаться остаться живой.

— Послушай, возможно, ты и помогала мне несколько раз, но я… — Мой голос оборвался, когда она подняла руку и начала рисовать.

Была ли она… Нет.

Нет. Это было невозможно.

Я знаю, что говорила и думала это раньше, но эта — она… Я даже не успела закончить эту мысль, как фигуры, которые она нарисовала, превратились в символы цвета индиго в воздухе. Мгновение спустя я почувствовала хлопок в пространстве вокруг меня.

Я покачала головой, мне не понравился внезапный приступ головокружения.

— Что ты сделала?… — пробормотала я, прижимая ладонь к виску и потирая его круговыми движениями.

— Тишина. Я позаботилась о том, чтобы ни твои мысли, ни твоя связь со Всадниками не выдали тебя. После того, как ты проснешься, они больше не смогут слышать твои мысли, равно как и ты не сможешь слышать их. Если ты попытаешься заговорить об этом, ты обнаружишь, что не в состоянии. Все будет так, как будто этой встречи никогда и не было.

Я попятилась, пытаясь покачать головой, но обнаружила, что голова кружится все сильнее и сильнее. Как это вообще было возможно? Как все это было возможно?

— Они не могут знать, Руби. Никто не может. Ты — будущее Ада, и я не желаю жертвовать этим или будущим, которое ты мне купишь, позволяя тебе убить кого-либо из нас.

Мой мир завертелся по кругу, когда густой туман в моем мозгу затянул меня вниз… вниз… на дно. Он окутал меня, как одеяло, убаюкивая.

Но я не хотела идти. Я не могла. Не узнав сначала одну вещь.

— Ты… — Последнее слово так и не сорвалось с моих губ. Казалось, что теперь я также не обладаю способностью говорить.

Син смотрела на меня с тяжелым смирением и оттенком грусти в глазах.

Прощай, Руби. До новой встречи.

И с этими словами мои глаза закрылись, а сознание померкло.

ГЛАВА 19

ЧТО ЭТО БЫЛ ЗА УЖАСНЫЙ ВОПЛЬ?

Я попыталась перевернуться на бок и спрятать голову под руки, но резкая боль в животе, словно что-то рвалось, заставила меня мгновенно проснуться. Я дважды моргнула, одной рукой вытирая глаза. Невероятное количество пепла и песка обрушились на мои чувства, заставляя глаза чесаться и слезиться. В горле пересохло, как в песках пустыни. Что там говорили об Аде? Бесконечные пытки, в ходе которых вы будете молить Бога всего об одной капле воды? Хотя это мнение было правдой, здесь происходило не это.

Во-первых, я была почти уверена, что в Аду нет десятифутового енота, дышащего огнем…

Мои глаза широко распахнулись, пытаясь уловить каждую деталь сцены надо мной. Рядом со мной стоял енот в черно-синюю полоску, такой большой, что я могла бы ездить на нем верхом. На его морде застыло свирепое выражение, когда он уставился на что-то прямо за пределами моего поля зрения.

Я застонала, испытав дурное предчувствие, увидев, что почти вся комната превратилась в пепел. Мало что было невосприимчиво к адскому пламени.

— Теперь слушай сюда, паразит, — услышала я голос Райстена. Я могла представить, как он поднял руки в знак капитуляции, когда медленно продвигался вперед. — Руби сейчас не очень хорошо, и мне нужно к ней…

— Бандит? — Пробормотала я. Енот сел на задние лапы и повернулся, чтобы посмотреть на меня. Неестественно голубые глаза с пентаграммами в них уставились на меня. Его уши дернулись в знак узнавания, и он опустился на землю, осторожно обнюхивая меня.

Я чуть не зарыдала от облегчения, пытаясь принять сидячее положение, но сильная рука на моем плече удержала меня. Я застонала от напряжения и повернула голову, только тогда осознав, что изначально не лежала распластавшись на земле. Моя голова покоилась на коленях Мойры, в то время как Джулиан опустился на колени рядом со мной. Позади него стояли Ларан и Аллистер, наблюдая за мной с обеспокоенными выражениями. Я не хотела читать ни по их лицам, ни

по эмоциям. Все они были слишком тяжелы для того восторга, который нарастал в моей груди.

Бандит был жив. Он был…

В данный момент прыгал, чтобы снова наброситься на Райстена за попытку подойти слишком близко.

— Что, во имя Сатаны, я такого сделал, чтобы заслужить такое обращение, пока этот пожиратель мусора-переросток разгуливает на свободе… — Пробормотал Райстен.

Я тихонько хихикнула, и у меня зачесалось в горле, вызвав приступ кашля, который вызвал ужасную боль, пронзившую мой желудок. Я застонала, съеживаясь на коленях Мойры, пока она убирала волосы с моего лица.

— Привет, деревенщина, — тихо сказала она. — Я думала, мы тебя потеряли… — Ее голос затих, вместо того чтобы сказать то, что лучше оставить на потом, когда нас будет только двое, не то чтобы была какая-то гарантия, что в ближайшее время у меня будет время побыть наедине.

— Полагаю, теперь меня немного сложнее убить, — прохрипела я, широко улыбаясь, несмотря на боль в животе. Мойра поморщилась, глядя на меня сверху вниз, приподняв тонкую бровь. Она точно знала, что я чувствую, притворяюсь я или нет. Проклятая фамильярная связь.

— Недостаточно сильно. Я не знаю, о чем ты думала, когда шла сюда, — сказала она. Я нахмурилась. О чем я только думала?

— Ты была в ловушке. Конечно, я пришла за тобой.

Всадники замерли рядом со мной. Я медленно двинулась вперед, открывая им свой разум… только для того, чтобы наткнуться на невидимый барьер.

Черт возьми!

Син не шутила. Я не знаю, что она сделала, но какие бы чары она на меня ни наложила, они определенно не позволяли мне слушать. Как раз тогда, когда я тоже начала к этому привыкать. Тьфу. Мы с ней собирались поболтать при следующей встрече о том, что она со мной сделала и почему.

У меня возникло отчетливое ощущение, что она утаивает много информации, но пока я лучше не пойму свои способности и то, как я изначально скопировала ее магию, я не получу никаких ответов.

Не то чтобы я могла кому-нибудь рассказать об этом, раз уж она так удачно позаботилась об этом.

Мне нужно было узнать больше об Аде и о том, кто, возможно, охотится за мной. Син была достаточно могущественна, чтобы полностью обойти Всадников, и даже она боялась своего хозяина. Это не сулило мне ничего хорошего, и как бы я ни злилась на нее за то, что она сделала это без спроса, если люди, знающие об этом, действительно навлекут на мою спину еще большую опасность, мне, вероятно, было бы лучше с ее проклятым заклинанием. Не то чтобы это помешало мне проклинать ее перед Евой и обратно, когда мы встретимся снова, потому что мы точно встретимся. Я в этом не сомневалась.

— Откуда ты это знаешь? — Резко спросила Мойра, нарушая мою концентрацию.

— Ты помнишь того демона из «Пончики Вуду?» Ее глаза потемнели, а губы сжались.

— Она приходила к тебе?

Я кивнула, и Мойра отвернулась, пряча обеспокоенное выражение в глазах. Я протянула руку, открывая рот, чтобы спросить ее, в чем дело, как раз в тот момент, когда услышала шаги. Внезапно Бандит был не единственным, кто рычал. Я обернулась, уловив лишь краткий проблеск между ног моего енота-переростка.

— Юджин? — Спросила я. Воздух вокруг нас сгустился, и, хотя я не могла слышать их мыслей, я была чертовски уверена, что чувствую их эмоции.

Ревность и собственничество взяли верх, и я без сомнения знала, что они убьют его. Если не они, то Бандит или рычащая банши рядом со мной.

Черт.

— Руби? — Позвал Юджин. У него не было времени объяснить, почему он здесь и что делает. Это была его первая ошибка. Его секундант, не раздумывая, направился к рычащему еноту. Бандит попятился, из его горла вырвалось рычание. Следующее, что я осознала, — это вспышка синего огня, и, несмотря на чертову дыру в животе, я вскочила на ноги.

— Стой! — крикнула я. Все замерли.

Я воспользовалась этой долей секунды тишины и бездействия, чтобы сделать глубокий вдох, глубже, чем, казалось, хотело мое тело. Я, хрипя, согнулась в талии, и жилистая рука обхватила меня. Она схватила мою руку и перекинула ее через свои массивные крылья, закинув себе на плечо. Я состроила ей болезненную гримасу в знак благодарности и приняла полу-приличное положение. Всадники сомкнули ряды вокруг нас, за исключением Райстена, который теперь был рядом с Бандитом, как единый фронт против очень большого, но не такого умного рубрума.

— Что ты здесь делаешь, Юджин? — Хрипло спросила я.

Он смущенно моргнул и опустил голову, все еще совершенно не обращая внимания на енота, подкрадывающегося, чтобы откусить ему голову. Я протянула руку и положила ее на его пушистый черно-синий хвост, успокаивающе похлопывая его. Бандит прекратил наступление и сел на задние лапы. И снова у меня перехватило горло, а глаза защипало от непролитых слез.

Он был жив. Я не знала как. Я видела, как он умер. Я видела, как умерла его душа.

Но он был жив, и я могла только предположить, что магия имела к этому какое-то отношение, учитывая его новый размер и огонь.