Адские желания

В том, как она задала этот вопрос, звучала почти скука, но я не думаю, что ее тон кого-то обманул. Она давала ему выбор, одновременно говоря им, что уходит.

— Присоединиться к моим братьям? — медленно спросил он. Ему гораздо лучше удавалось балансировать на грани уважения.

— На охоту, — подсказала она. Он оставался неподвижным, как камень, наблюдая за ней встревоженным взглядом.

— Не заставляй меня делать это, Руби, — умоляли его мысли. Он все еще не знал, что мы можем слышать.

— А ты, Голод? Не хотел бы ты присоединиться ко мне? — продолжила Зверь, ничем не выдавая себя.

— Она намерена сбежать, — предположил наш второй партнер.

Они думали, что смогут остановить ее. Она нашла это забавным.

Почти так же сильно, как тик в челюсти Джулиана. С такой скоростью он сломал бы зуб, если бы продолжал так сильно сжимать.

— Очень хорошо, — сказала она через несколько секунд. — Тогда я пойду.

Скрытая улыбка скользнула по ее губам, когда она сделала первый шаг вперед, и Райстен нырнул.

В мгновение ока она ударила его ладонью в грудь, и он отлетел — прямо в зеркало.

Тишина заполнила воздух, пока остальные трое не осознали, что только что произошло.

Они обменялись тревожными взглядами, словно решая, кто попытается следующим.

Конечно, с их размерами они втроем не могли все вместе войти в ванную и ожидать драки. И хотя они, возможно, прирожденные и воспитанные воины, Зверь была не прочь поиграть грязно.

Аллистер шагнул вперед и улыбнулся, но в его улыбке не было ничего нежного.

— Маленький суккуб, — пробормотал он, — хочешь поиграть? — Его голос задел ее за живое, но она не поддалась бы его уговорам так легко. Независимо от того, какое обещание оно содержало.

— Очень даже, мой золотой, — промурлыкала она в ответ, ухмыляясь с более чем женской сексуальностью. Аллистер поднял руку с раскрытой ладонью, словно предлагая оливковую ветвь. Она склонила голову набок и мрачно рассмеялась. — Но я думаю, что у нас на уме разные игры.

Он бросился на нее в тот самый момент, когда она пригнулась. Крутанувшись, она проскользнула прямо под его хваткой и нанесла удар ногой в спину. Аллистер тоже отлетел. Он рухнул в ванну, при этом ударившись головой о фарфор. Появилась трещина, и от нее отвалился кусок, но он выглядел невредимым.

Зверь ухмыльнулось ему сверху вниз, почувствовав, как последние двое вошли в ванную, пока она это делала. Она не могла их видеть, но чувствовала их. Их силу. Их эмоции. Сама их сущность взывала к нам. К ней. Она развернулась и нанесла меткий удар в яремную вену, но попала только по ладони Ларана. Он обхватил пальцами ее кулак.

— Не заставляй меня делать это, Руби, — сказал он, пытаясь притянуть ее к себе. Заявленная пара или нет, он попытается остановить ее. Чего они все не смогли увидеть, так это того, что именно поэтому мы с самого начала оказались в таком положении. Я отдавала, и отдавала, и отдавала. Я сделала то, что от меня просили. Я ушла из своей прежней жизни.

Но я бы не стала входить в свою новую тюрьму в качестве заключенного.

Райстен сделал первый шаг, когда попытался физически подчинить ее.

Она умыла руки, чтобы не думать о том, что произошло дальше, задолго до того, как был нанесен первый удар.

Используя силу, о которой я и не подозревала, Зверь посмотрела на него снизу вверх и наклонилась вперед. Сделав легкий вдох, она медленно выдохнула, сложив губами маленькую букву:

— О.

Синий дым наполнил пространство вокруг него, и он рефлекторно вдохнул, не осознавая своей ошибки, пока не стало слишком поздно.

— На колени, — приказала она.

И Ларан — Всадник Войны — одно из самых могущественных существ в этом и последующих мирах — упал на колени перед своей королевой.

Он отпустил ее руку, словно под действием каких-то чар, которые она наложила на него, и почтительно опустил голову. Она бросила на него взгляд, который никто не должен был увидеть. Это

было настолько близко к привязанности, насколько только могло быть возможно для этого существа.

— Ты не хотел причинить мне вреда, Война. Я не буду наказывать тебя за это, — прошептала она чуть громче шепота. Ларан застонал, но не пошевелился. Она полностью контролировала его действия. Как долго, я не была уверена, но у меня было чувство, что мы собираемся это выяснить.

— Пожалуйста, не калечь никого из них. Они слишком симпатичные, — сказала я ей. Зверь издала холодный смешок.

— У меня нет намерений причинять вред тому, что принадлежит мне, — ответила она.

— Нам, — поправила я.

Она пожала плечами. Для нее семантика не имела значения. Мы были двумя существами в одном теле; некоторые вещи неизбежно должны были быть немного трудными.

Теперь только один стоял между ней и дверью. Единственный, кто еще не заговорил.

Но его молчание говорило больше, чем могли бы сказать слова.

— Ты думаешь, что сможешь остановить меня, Смерть, там, где не смогли твои братья? — спросила она его.

Он стоял высокий и непроницаемый. Его четко очерченные мышцы напрягались под тонкой хлопчатобумажной рубашкой. Облегающие черные брюки для отдыха действительно подчеркивали его достоинства.

В то время как я восхищалась его физическими чертами, Зверь оценивала его холодными, расчетливыми глазами. Из всех Всадников проскочить мимо него было бы труднее всего.

Он был не только самым сильным, Смерть был самым стойким, кто боролся с собственным влечением и неизбежными притязаниями.

Одна только мысль об этом приводила ее в ярость, но она держала этот огонь при себе. Сдерживалась.

— Почему? — требовательно спросил он, не отвечая на вопрос. — Зачем ты это делаешь?

Ему следовало бы знать лучше. Его босые ноги ступали по мраморному полу, оставаясь вне пределов ее досягаемости. Кружил

вокруг нее, но не нападал.

Зверь склонила голову набок и внимательно наблюдала за ним.

За ним, куда бы он ни шел, тянулся почти невидимый серебристый туман. Он проникал в поры, касался кожи, наполняя воздух чем-то не сладким… но острым. Больно.

Kaмa.

От него исходил запах камы.

Осознавал ли он это? Знал ли он, что провоцирует ее?

Им нравилось говорить, будто мы самые отъявленные хищники. И все же, казалось, что они проявляют такое вопиющее пренебрежение к этим вещам. Я была суккубом и Зверем, в полном переходе. Я хотела секса, крови и всего нечестивого.

Но она? Только одной вещи она хотела больше.

Она двадцать три года ждала, когда ее выпустят из клетки, и из-за этого у нее хватило терпения.

— Я королева, — ответила Зверь. — Но вы четверо, кажется, забыли об этом по пути. Я существую не для того, чтобы меня сажали в клетку из-за того, что вы сочли меня слишком могущественной. Ты был создан, чтобы уравновешивать меня, не так ли?

Он не ответил, но его непроницаемые черты лица медленно трескались под давлением. Ему нравилось загонять свои эмоции внутрь и хоронить их. Носить маску, такую же холодную, как мрамор под ее ногами.

Но даже мрамор может расколоться.

— Как бы тебе понравилось, если бы тебя посадили в клетку? Заперли в комнате и сказали, что делать? Потому что это именно то, что ты сделал с нами. — Она указала на свое собственное обнаженное тело.

— Это не входило в мои намерения, — медленно произнес Джулиан сквозь стиснутые зубы.

— Намерения значения не имеют, — ответила она. В его броне появилась еще одна трещина, сквозь нее просочились эмоции. Он боялся не нас. Ее. Но он чувствовал и другие вещи.

Гнев. Так много гнева. В отличие от нас, которые чувствовали огонь в животе. Его гнев был холодным. Отчаяние. Всепоглощающее.

И прямо сейчас она была причиной этого. Больше всего на свете он хотел связать ее и показать, каким Зверем он был. Чтобы запереть ее подальше от обоих миров, будь прокляты пророчества. Будь прокляты Земля и Ад. Он хотел показать ей, что может принести настоящая пара, и заставить ее забыть обо всех людях, которые когда-либо думали, что смогут удержать ее. Стереть их из ее памяти. Позволить ей почувствовать укус его зубов и хруст…

Барьер врезался в меня, закрывая от его эмоций. Джулиан склонил голову набок и внимательно осмотрел ее.

— Руби не борется с тобой, — пробормотал он, больше для себя, чем для кого-либо еще. — Почему она не борется с тобой?

Мог ли он чувствовать меня в своем разуме? Мог ли он почувствовать, что Зверь не держит меня пленницей в моем собственном?

Она склонила голову набок и улыбнулась.

— Нам еще многое предстоит сделать, прежде чем мы вернемся домой. Она это знает.

Он сузил свои изумрудные глаза, гнев в них просачивался наружу.

Он не понимал. Никто из них не понял бы. Это зависело от нас.

Я превращалась и заявляла права на своих партнеров, но Зверь знала то, чего не знала я. Она могла научить меня тому, чего не могли они. Сделать меня сильнее. Мы делили это тело, и на этот раз наши интересы пересеклись, даже если рассуждения были не совсем одинаковыми.

— Это переходный период. Руби не сбежала бы, — ответил Джулиан. — Она знает, что ей безопаснее…

— Прекрати говорить мне, что безопасно! — Я мысленно огрызнулась. Джулиан побледнел, как будто я его ударила, а Зверь улыбнулась.

— Видишь ли, Смерть, я не единственная, кто устал от этого. Тебя раздражает неизбежное. Ты навязываешься там, где это не входит в твои обязанности. Нам нужен партнер. Пара. Не телохранитель.

Без предисловий она выскочила за дверь быстрее, чем Смерть смог бы остановить ее, но не настолько быстро, чтобы он не успел

отреагировать. Она добралась до гостиной прежде, чем он появился перед ней, выйдя из тени.

— Тебе некуда идти, и ты не можешь телепортироваться, — сказал он. Как будто это могло ее остановить. Неужели он ничему не научился? — Прекрати это, Руби…

— Почему? — спросила Зверь, и ее голос стал холодным. — Чтобы ты посадил меня на цепь? Запер? — насмешливо спросила она, и его лицо потемнело. Он сделал три больших шага по направлению к нам, его присутствие заполнило все пространство. В его груди бушевала буря эмоций, таких сильных, таких густых, что я могла бы утонуть в них, если бы не была осторожна.

Тем не менее, она подпустила его ближе. Достаточно близко, чтобы его рубашка коснулась ее обнаженных грудей. Они превратились в камешки от трения, и в них разгорелся неистовый огонь. Она посмотрела на него с вызовом, потому что мы были не единственными, кому здесь было над чем поработать.

Джулиан смотрел на нее сверху вниз, серебристые частички осыпались с его кожи. Она наклонилась вперед и глубоко вдохнула, в ее груди зарождалось безумие. Его зрачки расширились. Еще одна трещина в его тщательно составленной маске обнажилась, когда его твердый член прижался к ее животу. Ее губы прошлись по твердому контуру его подбородка, щетина сотворила восхитительно порочные вещи с моим воображением.

Рычание зародилось в его груди, когда он протянул руку и схватил ее за бедра, притягивая ближе. Его самообладание было так близко к срыву. У нее были все намерения позволить ему распасться, чтобы нам пришлось собрать его обратно.

— Ты хочешь меня, Смерть? — ее дыхание прошептало по его коже, обещая то, что должно было произойти. — Приди и возьми меня.

Едва эти слова слетели с ее губ, как его руки сжались сильнее. Так же, как и в случае с Лараном, она выдохнула густой голубой туман, который он по глупости вдохнул.

Его руки расслабились, словно по команде, и она легко высвободилась из них.

— Отличный трюк, — сказала я.

— Я научу тебя, как это делать. Как делать все, когда я позабочусь о них.

Остальные трое Всадников пришли в себя и рассредоточились по гостиной. Медленно окружая ее.

Они пробормотали что-то на языке, которого никто из нас не понимал. Сначала Ларан. Затем Аллистер. За ним последовал Райстен. К Джулиану вернулось самообладание. Нить вокруг них оборвалась, когда все четверо подошли ближе.

Связывающий. Они пытались связать ее.

Я не была уверена, как это возможно, учитывая, кем они были. Ни один из них не обладал силой связывать кого-либо. Аллистер мог заставить меня хотеть трахаться с ним до самой смерти. Ларан мог убить меня, используя все известные человеку элементы. Райстен мог наслать на меня любую болезнь. Джулиан мог бы удерживать меня, мой дух, между этим местом и завесой, никогда не давая покоя.

Но ни один из них не мог связать меня.

Это не должно было быть возможно, и все же именно это они собирались сделать.

Ларан вытащил клинок и рассек ладонь. В воздухе затрещала сила, которая не принадлежала мне. Он передал клинок Аллистеру. Она посмотрела на него с уничтожением в глазах. Аллистер был ее вторым партнером, но они почти не разговаривали об этом из-за обстоятельств, при которых это произошло. Я могла сказать не по его глазам, а по его эмоциям, что он не хотел этого делать. Он не хотел навязывать мне какие-то обязательства.

Но когда Зверь посмотрело на него, в ее взгляде не было ни прощения, ни понимания.

Он разочарованно вздохнул, но, по крайней мере, у него хватило смелости посмотреть на нее, когда он опускал нож. Голубая кровь забрызгала ковер, и воздух вокруг нее дрогнул, почти как в вакууме. Она не слышала ничего, кроме них самих и их шепота, который медленно перешел в пение.

Следующим взялся за нож Райстен, его глаза выражали извинение, которого не произносили его губы. Она вызывающе посмотрела на него в ответ, и он съежился, когда полоснул себя по руке. Кровь закружилась, образуя круг вокруг нее. Достаточно было одного раза, и привязка была бы завершена.

Она двинулась, чтобы выбить нож, и наткнулась на невидимый барьер.

Я поморщилась, но она не смутилась. У чудовища был туз в рукаве, о котором никто, даже я, не догадывалась.

Она почувствовала его присутствие и позвала его. Они не могли остановить ее. Никто не мог.

Не тогда, когда у нее были ее фамильяры.

Откуда-то из глубины коридора раздался дикий визг, когда двадцать фунтов меха и ярости бросились на нас. Бандит ждал и ответил на зов, он ответил.

Он перепрыгнул через барьер, предназначенный для нее, и она наклонилась, чтобы он взобрался по ее руке.

Она создала вокруг них огненный круг и направила его наружу. Две магии столкнулись на границе круга, и пламя заколебалось. Они были сильны. Достаточно сильны, что без Бандита она, возможно, не смогла бы этого сделать.

Его когти впились в ее кожу, острая боль наполнила ее социопатическим спокойствием.

Она впилась ногтями в ладони, и изнуряющий жар внутри нас лопнул, послав пульсирующую волну огня по их кругу.

Кровь загорелась, и путы разорвались, когда адское пламя поглотило все это. Всадники были отброшены с того места, где они стояли, огромной силой, которая вырвалась из нее.

Она вышла из кровавого круга, и я обратила внимание на магию, которую они использовали.

Магия, которую я видела раньше только один раз. Магия, которую демоны не могли использовать.

Мое внимание сосредоточилось на сцене передо мной, когда она оглянулась через плечо и послала им воздушный поцелуй. Голубое пламя опалило их одежду, но Всадники не пострадали, хотя и были в ярости, наблюдая за ней.

Не более, чем Смерть.

— Если мы тебе нужны, ты нас заслужишь.

Она повернулась спиной к стеклянной стене и бросилась бежать.

Она взорвался при ударе и растаяла прежде, чем успела порезать ее кожу. Стеклянная стена, за которой мы находились, в конечном счете, была самым слабым местом, позволившим нам обрести свободу.

Совершенно обнаженная, она спрыгнула с третьего этажа жилого дома и приземлилась с победным криком Бандита.

Не оглядываясь на то, что мы оставили позади, Зверь и Бандит вошли в тени Нового Орлеана, и она прошептала глухой ночью:

— Да начнутся игры.

**ЛАРАН**

Осколки стекла и черный пепел. Мимолетный аромат амариллиса и древней магии. Руби не просто бросила нас. Она уничтожила нас. Она и Зверь.

Это поставило меня перед выбором: остаться или уйти. Я сделал неправильный выбор.

В то время я не думал, что она продвинется дальше, чем на десять футов. Что один из нас поймает ее.

Но никто этого не сделал, и теперь она превратилась в дым на ветру.

Горелый ковер и резкий запах крови наполнили воздух вместо нее. Это было все, что осталось от нашей неудачной попытки не только поймать Руби, но и удержать ее.

— Мы должны пойти за ней, — прорычал Смерть. — Я, блядь, не шучу, — выплюнул Аллистер.

Они были разгневаны. Они должны были разозлиться. Я должен был разозлиться… и все же я не разозлился.

Как предполагаемый супруг дочери Дьявола, я был посвящен в некоторые вещи. Краткие вспышки эмоций. Чувство знания. Наша связь была сформирована лишь наполовину частицей ее собственной магии, помещенной под мою кожу. Ничего похожего на то, что Мойра должна ощущать, как фамильяр, но маленькая частичка этой дикой магии лежала там. Притягивая меня. Подталкивая меня.

Даже издалека я мог почувствовать панику внутри нее. Бурные эмоции больше напоминали огненный шторм, в отличие от чистой похоти, которую суккуб должен испытывать при переходе. Она была расстроена, и что-то подсказывало мне, что именно мы были причиной этого.

Я глубоко вздохнул, подходя к краю. Стекло хрустело под моими босыми ногами, когда я смотрел на Новый Орлеан, но темный город хранил свои секреты и прятал мою пару.

Мы должны были найти ее. Они не ошиблись. Но мы должны были все исправить.

Я отвернулся от зеркала и пошел через дом. Другие Всадники не последовали за мной. Я не был их заботой, ни сейчас, ни когда-либо еще.

В конце коридора находилась единственная дверь без опознавательных знаков.

Я не стал медлить.

Металл ручки был горячим, но не настолько, как в комнате внутри. Ничего не горело, кроме крыльев спящей девушки. Она лежала на спине, ее пылающие крылья были безвольно раскинуты по кровати. Руки ее были скрещены на груди, голова наклонена под углом, измученное выражение ее лица не наводило меня на мысль, что ей снятся счастливые сны.

Я посмотрел в потолок, зная, что как только я это сделаю, все будет сделано. Пути назад не было. Я в буквальном смысле разбудил спящего монстра, который, возможно, был таким же могущественным, как и я, насколько мы знали.

Но она была фамильяром моей пары, и если кто-то и мог вернуть ее к нам, то это была эта девушка, и только она.

— Мойра, — я произнес ее имя один раз, и этого было достаточно. Глаза банши широко распахнулись. Остекленевшая и расфокусированная, она на мгновение уставилась в потолок.

— Что вы натворили? — спросила она.

ГЛАВА 8

Я НЕ ЗНАЮ, о чем, во имя Сатаны, я думала, давая ей контроль, но сейчас я мало что могла с этим поделать. С моей неконтролируемой магией и непрекращающейся лихорадкой мы были в большей безопасности, когда она была за главного. Как бы странно это ни звучало. Она, по крайней мере, знала, как управлять пламенем. Это было больше, чем можно было сказать обо мне. В прошлый раз, когда я пыталась, лучшее, что у меня получилось, — это не распространять огонь, и мой послужной список был не совсем блестящим.

Бандит издал щебечущий звук, привлекая мое внимание, потому что мы направлялись в довольно тенистую часть города. Покрытые лишь тонкой пленкой обсидианового пепла, Зверь вышагивала вперед с самоуверенностью, не обращая внимания на прохожих на улице.

— Куда ты идешь? — спросила я. Наверное, мне следовало спросить об этом раньше, но, думаю, лучше поздно, чем никогда.

— Я голодна. — Хм… Это можно было истолковать двумя способами, и ни один из них меня не устраивал. — Я потратила много энергии, разрывая оковы.

Привязка, которую они не должны были создавать как демоны. Лучше не забывать об этом. Только Невидимые владели магией крови, и, хотя Всадники не были древними демонами, они также не были фейри. Что-то здесь не сходилось.

— Как они вообще смогли это сделать? — Мне стало интересно.

— Я не знаю. — Ее тело никак не отреагировало, но я почувствовала ее недовольство. Не мной, а неизвестностью. С вещами, которые ни одна из нас не знала и не понимала из-за ролей, которые мы играли двадцать три года. Она, заключенная, ожидающая освобождения. Я, невежественный полудемон, который не хотел верить правде, когда она выручила меня из тюрьмы. Ни одна из ролей не подготовила нас к тому, кем мы станем. Хорошо, что я быстро училась, и она могла просто применить грубую силу.

Она завернула за угол, не обращая внимания на влажный воздух, который обнимал ее, как любовник. Возможно, был декабрь,

но мы больше не были в Орегоне. Здесь вы не просто пили воду. Вы вдыхали ее. И, судя по густым облакам, нависшим в ночном небе, сегодня вечером собирался дождь. Тонкая основа облаков подсвечивалась фиолетовыми и розовыми оттенками из-за светового загрязнения, отбрасывая зарево на серпент-сити. Тем временем откуда-то издалека доносилась тихая музыка. Взывая к нам.

Зверь подняла голову и приоткрыла губы, вдыхая случайный порыв ветра, прорвавшийся сквозь тяжелую атмосферу. Запахи пота и крови наполнили ее ноздри, наряду с чем-то еще… едва уловимым намеком на каму.

— Ужин, — предположила она, следуя за ветром. Ветер дул в том же направлении, что и музыка.

— Я не собираюсь трахаться ни с кем, кроме четырех самцов, которых мы оставили там, так что, если это твой отличный план… — я начала протестовать.

— Мы никого не трахаем, — ответила Зверь. Она больше не давала никаких объяснений относительно того, что мы делали, но пока я была на заднем плане, думаю, лучшее, что я могла делать, это наблюдать.

Она целеустремленно прогуливалась по ярко освещенным улицам, выслеживая бесконечно малое пятнышко камы. Несколько мужчин улюлюкали и вопили, женщины тоже, но она не обращала на них внимания. Как сказал бы Аллистер, они были ниже ее внимания.

Зверь замурлыкала при мысли о нем. Не потому, что она скучала по нему. О нет. Она была в еще большем замешательстве. Она замурлыкала от того факта, что они, вероятно, сходили с ума, пытаясь найти нас, потому что она хотела, чтобы они заслужили свое место. Это должна была быть забавная игра в кошки-мышки, когда они пытались поймать нас, и она неоднократно ускользала у них из рук.

Они не поймают ее и не будут держать у себя, пока не поумнеют и не поймут, что мы можем ходить, куда захотим. Что нас не запрут.

Мы могли постоять за себя во всех отношениях, и им, черт возьми, нужно было это осознать.

Она рассмеялась, остановившись перед дверью. Снаружи двое мужчин — нет, два демона — стояли, скрестив руки на груди. Вокруг квартала выстроилась очередь, состоящая как из людей, так и из

демонов. Я внутренне нахмурилась, пока не поняла, что единственными, кого они прогоняли у двери, были люди.

Она подняла глаза, и ухмылка тронула ее губы при упоминании названия клуба.

Лотос.

Это звучало как плохая идея, из всех идей, которые у нас были.

— Ты уверена, что знаешь, что делаешь?

Вместо того, чтобы ответить мне, она подошла к началу очереди и медленно вздохнула. Это действительно было то самое место. Кама потекла в наши легкие, одновременно насыщая сторону суккуба и заманивая ее глубже. Мои мысли разбегались, ускользая из-под контроля, пока я пыталась уцепиться за причину, по которой нам не следует входить.

Не то чтобы Зверя волновало, была у меня причина или нет. Она прошла вперед, чтобы встать у каната, и оба вышибалы, как и большая часть очереди, обратили на это внимание. Трудно удержаться, когда рядом голая девушка, покрытая блестящим черным дерьмом.

Я действительно надеялась, что она поскорее найдет нам какую-нибудь одежду, потому что два здоровенных парня выглядели так, словно готовы были меня съесть.

— Что у нас тут…

— Двигайся, — оборвала его Зверь. В ее тоне была такая мрачность. Намек на то, что их ждет, если они ослушаются.

Более крупный из двух демонов уставился на нее сверху вниз, в ее глазах его очарования не существовало. Ярко-красная кожа и хвост. Он был редкой формой монстра, исключительно полезным для охраны вещей, но не самым умным из демонов. Рубрумы рождались с кожей цвета кости, но по мере того, как они доказывали свою боевую доблесть и купались в крови своих врагов, она постепенно становилась красными или синими, впитывая пигмент. Судя по его коже в этот неизвестный час ночи, я бы сказала, что он был на середине пути.

То, что его кожа была красной, а не синей, как кровь демонов, красноречиво говорило о том, кем были большинство его убийств. Зверь не уклонялась.

Однако ответил ей не рубрум, а бес с жесткими чертами лица и злобной улыбкой. Он не знал, что у нас была история с такими, как он, и что если он не будет следить за собой, то закончит Бар-Би-Кью. Или кормом для енотов. На данный момент это была жеребьевка.

— Так это не работает, маленькая леди.

Почему мужчины любят использовать ласкательные имена? Я мысленно вздохнула, и Зверь склонила голову набок.

— Ты будешь двигаться, так или иначе.

С этими словами она подняла руку так, чтобы ее могли видеть как люди, так и демоны, и щелкнула пальцами. Появилось маленькое голубое пламя, распространившееся на кончики ее пальцев. Она сделала шаг вперед, и бесенок отступил на шаг. Это заставило ее улыбнуться.

Люди бросились бежать.

У демонов в очереди хватило здравого смысла либо медленно отступить, либо остаться на месте, опустив взгляд в знак подчинения.

— Вау!.. мы не имели в виду… — Я знаю, что ты имел в виду.

Когти Бандита впились в ее руки, когда он выгнулся вперед и зарычал. Очевидно, он тоже не был поклонником «демона».

К счастью для них, именно в этот момент бес решил упростить задачу. Он отстегнул веревку и отступил в сторону, слегка опустив голову. Зверь вышла вперед и непоколебимо посмотрела на рубрума, который все еще пытался решить, стоит ли ему попытаться напасть на нас. Бес ткнул его локтем в бок и опустил глаза, пытаясь дать другому вышибале подсказку.

Она ждала, ее глаза смотрели сквозь черные радужки младшего демона прямо в огненные глубины его души.

Разбитая любовь и жгучие потери заполнили пустоту перед нами, там, где стоял рубрум. Его душа была отмечена болью, которую использовали в попытке сделать его податливым.

Нарушение. Он пострадал от жестокого обращения со стороны других демонов. Зверь восприняла это, уставившись на сердитый красный огонек в своей груди. В то время как мой собственный внутренний свет был ярко-синим и мерцал, как языки пламени, его был темным. Опасным. Рубрумы были преданными людьми, но кто-то необъяснимо причинил ему боль.

Я не знаю, что заставило ее сделать то, что она сделала дальше. Неправда. Я знала, что это была я. Чего я не знала, так это того, что обладала какой-то властью над ней. Однако, казалось, что наше тело всегда было в противоречии, пытаясь уравновесить нас, и ни одно из них не было полностью под контролем.

В любом случае, я действовала инстинктивно, точно так же, как в случае с Мойрой. Наклонившись вперед, я подтолкнула Зверь положить руку ему на грудь, движимая желанием, которого не понимала и не надеялась контролировать.

Ее пальцы с горящими кончиками прошлись по дешевому материалу, обжигая прямо сквозь его обтягивающую футболку. Рубрум не закричал и не поднял на нее руку. Он был натренирован лучше. Его мышцы крепко сжались, когда огонь лизнул его грудь. Она направила жар внутрь, чтобы выжечь гноящиеся раны вокруг его души. В тот момент, когда огонь выжег мертвые и умирающие части тела, стало еще больнее. Я могла чувствовать его боль, чувствовать ее, обжигающую его грудь. Он думал, что раскрылся перед всем миром, но на самом деле демоны вокруг нас понятия не имели.

Огонь был разрушительным. Смертельным. Но при правильном использовании огонь мог исцелять. Как самая жестокая форма очищения, он обладал способностью стирать пятна. Наш огонь пожирал больные части его души, которые подавляли его, прижигая раны, которые медленно убивали его.

Он горел в аду, которого другие не могли видеть. И тогда это было сделано.

Зверь отстранилась, не потрудившись отвести взгляд от обугленного отпечатка руки, который она оставила у него на груди. Но там не было пентаграммы, как на других, к кому она прикасалась. Зверь была осторожна в исцелении, но ни в коем случае не в привязанности.

И это было хорошо. Всадники могли бы убить его, если бы думали иначе.

Зверь отступила и повернулась к двери, еще более истощенная, чем когда она подошла. Про себя она что-то ворчала по поводу того, что мне разрешено обращаться с просьбами. На самом деле я слушала не ее.

— Эй-эй, — Теплая ладонь обхватила ее руку. Она медленно повернулась, и от ее темного взгляда на него повеяло смертельным холодом. У рубрума хватило здравого смысла опустить руку. Почти застенчивое выражение появилось на его лице, когда он опустился перед ней на оба колена. — Ты… ты исцелила меня. Как я могу отплатить тебе?

Зверь бесстрастно смотрела на происходящее. — У тебя нет ничего из того, чего я желаю.

Рубрум нахмурился, проводя рукой по своей пятичасовой щетине.

— Ничего?

Его брови поползли вверх, когда она повторила: — Ничего.

У меня не сложилось впечатления, что он привык к тому, что другие демоны ничего от него не хотят. Так было с большинством нашего вида.

— Так не пойдет, — пробормотал он, его хвост двигался взад-вперед, когда он нахмурился, размышляя в тишине. — Конечно, есть что-то, что я могу дать… — Он замолчал, как будто был в отчаянии. Я раньше не встречала рубрума, но он определенно не соответствовал стереотипам.

Зверь склонила голову набок, поджав губы. — Как они тебя называют? — спросила она.

— Как они тебя называют? На самом деле? На дворе двадцать первый век. Никто так не разговаривает, — съязвила я. Она не ответила.

— Меня зовут Юджин Макги. Мои друзья зовут меня Джин, — ответил рубрум почти бодро. Это было… неожиданно.

— Мне нужно пополнить запасы, а затем мне нужен проводник. Как ты думаешь, ты справишься с этим, Юджин Макги? — спросила она его своим бессердечным голосом. Мне хотелось биться головой о стену, но это ни к чему не привело бы. Та сила, которую я на мгновение забрала у нее, чтобы исцелить его, уже исчезла, и она твердо контролировала ситуацию с помощью плана, который был чертовски сумасшедшим в хороший день.

— Они сойдут с ума, разыскивая нас. Ты ведь знаешь это, верно? — Я спросила ее. Зверь широко улыбнулась, когда Юджин

Макги поднялся на ноги, чтобы сопроводить ее внутрь, не обращая внимания на надоедливого бесенка, который не мог перестать таращиться.

— Я надеюсь на это, — ответила она, входя в стрип-клуб. Когда они наконец догнали ее, у нее было твердое намерение

пойти с ними, но это не означало, что она собиралась облегчить задачу. Она долго ждала этого и собиралась извлечь из этого максимум пользы.

**МОЙРА**

— Вы сделали что? — Я рявкнула на них, на мгновение оцепенев, когда слова слетели с моих губ… подобно ряби на озере, тенор раздался наружу, к стенам.

Комната дрогнула от напряжения. Я моргнула.

— Мойра, нам прямо сейчас нужна твоя помощь…

Я наклонила голову. От его голоса тоже исходили волны, но они были гибкими, а не жесткими или неподатливыми, как у меня. Я протянула руку, чтобы коснуться почти невидимого изгиба света и звука.

Волна расступилась, и двойное эхо наполнило мои уши. Странно…

— Ты что-то говорил, — пробормотала я. Воздух снова наполнила рябь. Подобно солнцу в пустыне, чем дольше я смотрела на далекую стену перед собой, тем сильнее становилась рябь. Они ударялись о стены передо мной, со звоном расплющиваясь о твердую поверхность.

— Зверь на свободе в Новом Орлеане…

Почти невидимые изгибающиеся линии повторяли направление его голоса. Я оттолкнула их назад, желая запихнуть их ему в глотку из-за непристойности этого заявления.

И знаете что?

Они так и сделали.

Натянутые усики оборвались и устремились обратно внутрь него. Ларан — каким бы высоким, широкоплечим и сильным он ни был — схватился за горло от боли.

Я жестоко улыбнулась.

— Ты потерял ее? — Спросила я, на этот раз сосредоточившись на Войне, а не на силе, текущей в моих венах, или на том, как воздух практически пел.

Во всем.

И у меня была власть над звуком.

— Мы ее не теряли, — выдавил он с грубым рычанием. Я бросила на него невеселый взгляд и загнала эти волны обратно в него. Сильнее.

Этот засранец подавился, и я не почувствовала себя ни капельки плохо.

Я почти ничего не помнила перед сном. У Руби был один из ее моментов Дебби Даунер, и я сказала ей, чтобы она преодолела себя. Трахни их, поставь на них клеймо и покончи с этим.

У нас не было времени ни на что другое.

Очевидно, где-то на этом пути она немного отклонилась от этого.

— Ты проснулась?

Звук исходил от другого тупицы. Я резко повернула голову, ослабляя хватку над рябью, которая причиняла Ларану боль.

— Очевидно. — Мой голос прорезал воздух, как коса. Острее любого лезвия, и это было намного ниже крика.

Я была весьма удивлена, когда воздух рассекла трещина, пробежавшая по стене рядом с ним. Я выгнула бровь, потому что это было чертовски удобно для кого угодно, только не для меня. Но я была всего лишь банши, к тому же полукровкой…

Но стена треснула.

И Ларан поперхнулся.

А Райстен был бледен как полотно.

— Полагаю, тогда он тебе сказал? — Он бросил взгляд на Ларана. Не совсем сердитый, но и не добрый. Он не хотел, чтобы я просыпалась.

Проснуться.

Почему это так прозвучало — я схватилась за грудь, пытаясь сделать глубокий вдох, потому что вспомнила. Я вспомнила все. Жжение. Разрыв. Боль в спине, когда мои мышцы разрывались на части. Жжение, когда пламя пробежало по моей крови, заполняя каждый уголок и трещинку изменчивой магией. Оно наполнило само мое существо, смешиваясь со всем, что я есть.

Оно слилось со мной. Приспособилось ко мне. Изменило меня.

Ощущение ножа, вонзающегося в мой лоб, вызвало новую волну беспокойства, когда я погрузилась в воспоминания.

У меня сильно болела спина, где, как бревно, лежал груз, которого там быть не должно. Я протянула руку, чтобы смахнуть пот

со лба и убрать спутанные волосы с лица. Моя рука зацепилась за что-то острое.

Я отстранилась. Кровь. Тонкая струйка голубой крови стекала по порезу на моей ладони. Я нахмурилась, глядя на струйку сапфира, а затем потянулась снова.

Рога.

У меня были гребаные рога.

Должна ли я была расстроиться? Потому что меня начало наполнять почти радостное чувство.

Я обернулась и мельком увидела что-то большое, синее и сделанное из… пламени.

Крылья.

Это были крылья. И они были прикреплены к моей спине.

У меня были крылья. У меня были рога. Я видела волны в воздухе — и управляла ими, если уж на то пошло.

Но больше всего меня мучило непрекращающееся напряжение в груди. Невидимая линия, которая вела от меня прямо к моей лучшей подруге с        голубыми        волосами. Я чувствовала привязанность к ней и раньше. В конце концов, она была моей семьей, и, очевидно, я была ее фамильяром. Однако это было что-то другое, и смутное подозрение засело на краю моего сознания. Я ухватилась за это, пытаясь собрать по кусочкам каждую крупицу информации, которая у меня была. Как дым, это ускользало из моих рук, но я бы так легко не сдалась.

Что-то здесь было не так. — Кто я?

Райстен побледнел. Ларан вздохнул.

Теперь они нервничали? Ни с того ни с сего, после того, как они меня разбудили? Я не стала дожидаться, пока они начнут бессвязно болтать. Я оттолкнулась от двери и пошла по коридору, проходя мимо Джулиана и Аллистера, когда поворачивала в ванную, — и остановилась как вкопанная.

Черный пепел. Битое стекло. Зеркало разлетелось на миллион осколков.

Там, во всех осколках, было мое отражение, преломленное тысячью различных способов. Я наклонилась, прислушиваясь к тишине, подняла единственный осколок зеркала и посмотрела на себя.

Рогатый шлем поверх двух черных крыльев. Метка Каина.

И это было выжжено у меня на лбу.

Так, так, так. Кажется, что каким-то образом я изменилась.

— Ладно, мальчики-пони, пришло время вам начать говорить и рассказать мне, как, черт возьми, я стала легионом. — Мор подавился кашлем.

— А потом мы собираемся выяснить, как вернуть Руби.

ГЛАВА 9

ДНИ ТЕКЛИ КАК В ТУМАНЕ, пока мы путешествовали из одного клуба в другой, впитывая каму из воздуха. Верные своему слову, мы не переспали ни с одним человеком, но дни шли, и мне не терпелось это сделать. Мы все еще находились в стадии перехода, и, хотя она, казалось, могла это контролировать, короткие моменты, которые я подглядела, привели лишь к… небольшим катастрофам… или чудесам. Это действительно зависело от того, как вы на это смотрели.

Юджин Макги был единственным демоном, душу которого я исцелила, но он был далеко не единственным странным случаем проявления магии. В первую ночь в «Лотосе» она оказалась под таким кайфом, что я на мгновение ошиблась и в итоге покрасила волосы Бандита в синий цвет. Не то чтобы он, казалось, возражал против черно-синего ободка. Если бы я не знала его лучше, я бы сказала, что он считал, что выглядит довольно стильно. Он, конечно, больше выставлял себя напоказ, но, возможно, это был просто постоянный рацион из свежей рыбы, который приносил ему Юджин. Рубрум, казалось, чувствовал, что он в долгу передо мной, и никакая просьба Зверя, какой бы диковинной она ни была, не заставляла его думать иначе. Он решил, что наше благополучие имеет первостепенное значение, и, хотя временами я могла находить это почти милым, поклонение героям меня не устраивало. Не говоря уже о том, как отреагируют Всадники, когда они все-таки догонят нас.

Красные огни пульсировали по клубу, освещая сцену и окутывая стриптизерш темным сиянием. «Танцоры дьявола» был переполнен сегодня вечером обнаженными демонами обоих полов, предлагавшими блюда на любой вкус. Кама, которую публика откладывала, поддерживала нас сытыми и бодрыми. Ее тело покалывало от цветных частиц, которые прижимались к ее коже, медленно проскальзывая под нее. Это успокаивало нас, но потребность в сексе начинала возрастать, и Зверь была недовольна, что Всадники еще не взяли себя в руки. Я имею в виду, насколько сложно им может быть найти голубоволосую демоницу, одетую в костюм стриптизерши? В Новом Орлеане? Ответ заключался в том, что это было все равно что искать иголку в стоге сена.

Она откинулась назад, скрестив ноги там, где заканчивались гольфы. В какой-то момент она попросила Юджина принести ей одежду, и он вернулся с крошечным платьем в комплекте с гольфами до бедер и шортами для проституток. Хотя это привлекло больше внимания, чем было необходимо, это также облегчило доступ в демонические клубы, в которые он нас приводил. Все были одеты довольно неряшливо, и часто было трудно отличить стриптизерш от гостей.

Зверь смотрела, не обращая внимания на изнуряющую лихорадку, от которой ее тело стало скользким от пота. Ее кожа неприятно прилипла к виниловому креслу. Не то чтобы кто-то мог сказать, когда увидел ее. Там, где жара доводила меня до крайностей, она могла спокойно ко всему относиться.

Ее взгляд был непоколебим, когда она осматривала толпу перед собой. Демоны — непостоянные создания. В один момент они могли участвовать в оргии, не заботясь о том, кто за ними наблюдает. В следующий момент они могли бы перегрызть друг другу глотки, все еще находясь по самые яйца друг в друге. Это было душераздирающее зрелище, наполненное дикостью и первобытными инстинктами. Люди называли нас злом. Я могла видеть, откуда взялось это понятие. Мы были не из этого мира. Я. Зверь. Любой демон или фейри. Мы пришли не отсюда.

Нам здесь было не место.

В последнее время эта мысль, казалось, все чаще посещала мою голову. Возможно, это было из-за огня в моих венах или вполне буквального желания начать сжигать дерьмо. Может быть, это было потому, что я начинала еще больше ожесточаться по отношению к миру, все глубже погружаясь в монстра, которым я становилась. Или, может быть, чем больше я смотрела, тем больше дикость привлекала меня так, как никогда не привлекали человеческие условности.

Хотя я и убегала от демонов на земле раньше, я никогда не была по-настоящему нормальной. Я никогда не ладила идеально с людьми. Множество бывших сталкеров и мой список судимостей длиной в милю были тому доказательством. Я всего лишь тянула время.

Похоже на то, каким была Зверь сейчас.

— Я не собираюсь тянуть время, — проворчала она. Ее настроение и так было достаточно паршивым. Эта игра не улучшила его.

— Ты ждешь, когда Всадники найдут нас, — фыркнула я.

Она скорчила гримасу, когда Бандит растянулся у нее на коленях. На нем была крошечная праздничная шляпа в форме конуса, прикрепленная эластичным шнурком. Где он ее взял, никто из нас не знал, только то, что он настоял на том, чтобы носить ее.

— Я позволяю им усвоить важный урок, — ответила она. Полагаю, это был один из способов взглянуть на это. — Тот, с которым ты согласилась, — продолжила она.

Теперь была моя очередь ворчать про себя. Это вызвало ухмылку на ее губах.

— Да… нет… Я не знаю. Ты точно не поставила нас в легкое положение, и не похоже, что мы много делаем. — Я пробормотал последнюю фразу. Не то чтобы я скрывала это от нее. Она знала каждую мою мысль и чувство, так же как я знала ее в ответ. Поэтому, когда странное сочетание юмора и раздражения закружилось в ее груди, я поймала себя на том, что с ужасом жду, что будет дальше.

— Тебе скучно, — многозначительно сказала она.

Нет. Возможно… Я пыталась подавить любую реакцию, и это только еще больше усилило ее эмоции.

— Вначале я была зла на них, но я справилась с этим, — начала я, мысленно путаясь, когда почувствовала ее растущее возбуждение. Правда заключалась в том, что я была зла. Теперь это было не так, и мы были в городе, кишащем демонами, без прикрытия, если и когда дерьмо пойдет наперекосяк — кроме Бандита. Хотя мой енот был потрясающим… он был не из Ада. У него не было способностей. Он просто знал, как выбить из кого-нибудь дерьмо, пока я начинала все поджигать.

— Ты слишком эмоционально относишься к этому, — холодно ответила она.

Эмоционально? Зверь хотела поговорить со мной о том, как быть эмоциональной?

— Говорит человек, который бегает по всему городу в какой-то долбаной игре в прятки, потому что они стали немного контролировать тебя после того, как мы вышвырнули Ларана через

стену, — съязвила я ей в ответ. Казалось, она на мгновение задумалась над этим, медленно поглаживая пальцами густую шерсть Бандита и наблюдая за оргией, происходящей перед нами.

— Ты согласилась, — в конце концов остановилась она. Я вздохнула, желая покачать головой, но не могла себя контролировать.

— Да, и я не жалею об этом. Я просто говорю, что мы могли бы сделать больше, чем сидеть сложа руки и ждать, когда нас похитят… снова.

Зверь фыркнула. Ага. На самом деле фыркнула. Я бы не поверила в это, если бы не знала с абсолютной уверенностью. Вот так просто ее гнев исчез, сменившись легким весельем и усталым согласием.

Она выгнулась вперед, и воздух наполнился чмокающим звуком, когда винил, прилипший к ее спине, освободился. Пот липнул к ее коже, как слой одежды, изолируя жар внутри. Жжение начало выходить из-под контроля, но Зверь не сломалась. Она не сломается. Хотя пот может раздражать, она была созданием пламени, ограниченным смертным телом. Скоро станет чем-то большим. Жар внутри не просто исходил от нее. Это была она.

Итак, я бы пострадала, и мне повезло, что она приняла на себя основную тяжесть вместо меня.

Она поднялась с кресла, бросив взгляд на Юджина. Он кивнул, уже прокладывая себе путь сквозь оргию, чтобы подойти к ней.

— Руби, в чем дело? — спросил он, слегка нахмурившись.

Он был исключительно внимателен к каждому ее требованию с тех пор, как мы исцелили его душу. Интересно, понимал ли он точно, с кем имеет дело, или ему просто было все равно. Я склонялась к невежеству, учитывая отсутствие страха, но это могло быть просто потому, что она спасла его, и он думает, что он в безопасности.

Никто не был в безопасности. Только если ты не носил ее клеймо.

— Мне скучно. Найди мне что-нибудь поинтереснее.

К чести Юджина, он сохранил нейтральное выражение лица и не стал возражать против необоснованности ее просьбы. Мы оба знали, почему ей было скучно.

Она не хотела сидеть в темном баре и смотреть, как трахаются другие демоны.

Она хотела трахаться с нашими партнерами. Конечно, заставить ее признаться в этом было все равно что заставить Бандита съесть брюссельскую капусту. Ни хрена подобного.

— Там есть…

Воздух пронзил крик, оборвавший его. Ее мышцы напряглись. Это был не просто крик. Это был крик банши.

Адреналин хлынул в нее, пока она искала источник. Тела теснились вокруг нее. Их скользкая кожа касалась ее, когда она проталкивалась сквозь толпу, быстро теряя терпение. В то время как большинство людей обладали чувством борьбы или бегства, Зверь содержала только один режим и ограниченные эмоции, какими бы экстремальными они ни были.

Она ткнула локтем демона-мужчину в живот, который, на наш взгляд, подошел слишком близко, издав угрожающий рык. Справа от нее раздался еще один взрыв криков. Ее голова резко повернулась, а мышцы задрожали, когда она увидела представшую перед ней сцену.

Банши была не Мойрой. К счастью.

Они все могли бы погибнуть, если бы это было так.

Несмотря на то, что у нее был похожий крик и темно-зеленые локоны, их лица были совсем не одинаковы. Мойра горела, как огонь внутри меня. Эта демоница была в ужасе от двух мужчин, которые поймали ее в ловушку. Кровь текла у них из ушей, стекая по плечам. Несмотря на ущерб, который она им причинила, один из них встал у нее за спиной, удерживая ее руками в клетке и больно сжимая ее обнаженную грудь. Другой стоял впереди, вплотную к ее телу, играя с чем-то между ними…

Густая и опасная ярость окутала нашу грудь, когда мы увидели разорванные трусики в его руке.

Банши издала хриплый крик. Ее голос сорвался, когда демоны вокруг нас наблюдали за нами с похотью в глазах. Она извивалась в их руках, запрокидывая голову в попытке разбить нападавшему нос. В последнюю секунду он увернулся, наклонившись вперед, чтобы предостеречь ее от укуса в шею.

Зверь не колебалась, в отличие от всех остальных демонов. Она шла вперед с жаждой мести в глазах и огнем вызванный по ее

команде.

— Помогите мне! — закричала девушка, встретившись с нами взглядом, через плечо демона. Вблизи слезы, текущие по ее лицу, ужасно портили макияж, но без всей этой грязи на лице она выглядела молодо.

Лицо Зверя оставалось бесстрастным, когда она протянула горящую руку и обхватила самца за плечо. Он взревел, перенося свой вес назад в попытке разорвать ее хватку. Она ничего не могла с этим поделать.

Зверь повернула палец, как коготь, вонзая в его кожу. Он застонал от боли, когда она разорвала мышцы и сухожилия, раздробив его прямо до кости.

— Тебе нравится групповое изнасилование беззащитных демонов? — спросила она его. В какой-то момент в клубе воцарилась тишина, так что слышалось только затрудненное дыхание и — «Sweet Dreams» — Потому что мне нравится причинять боль тем, кто этого заслуживает. — Она потянула его вниз, на уровень глаз, используя неестественную силу, которую я никогда не могла контролировать. — Ты этого заслуживаешь?

Он застонал от боли, и из его кожи выскочили черные шипы. Чупакабра.

— Послушай, сучка, я не знаю, что…

Она дала ему пощечину так сильно, что хрустнула шея. — Неправильный ответ.

Этот удар убил бы человека, но вместо этого его голова повисла под странным углом, в то время как тело быстро пыталось исцелиться. Она отбросила его на десять футов, его спина хрустнула, когда он ударился о сцену под неудачным углом. Один из шипов вылетел из его кожи, целясь ей в грудь. Она поймала его одной рукой и, развернувшись, ударила им в плечо второго насильника. Его руки судорожно обхватили маленькую банши, когда яд мгновенно начал распространяться.

— Ты… ты… — Его слова затихли, когда вены почернели под белой, как бумага, кожей. Его глаза закатились к затылку, когда он споткнулся, ноги теперь изо всех сил пытались удержать его. Юная банши переводила взгляд с нас на демона, неуверенная, не променяла ли она одну опасность на другую.

Зверь снова перевела взгляд на чупакабру. Его боль превратилась в ярость, когда он отвел взгляд от неуклонно слабеющего тела своего друга и снова посмотрел на Зверя.

Он не произнес ни слова, прежде чем наброситься на нее, двигаясь быстрее, чем она ожидала, с его изломанным телом. Тем не менее, это не остановило ее. Он взмахнул рукой в ее направлении — выпустив три шипа. Она действовала без колебаний, призвав стену адского пламени, чтобы погасить ядовитые шипы прежде, чем они смогут коснуться ее.

Именно тогда раздался крик. Не от банши рядом с ней, а от монстров, стоящих в стороне. Не многие вещи могли убить демона наповал, но адское пламя было одной из них.

Быстро устав от игр, она прошла вперед сквозь огонь, наслаждаясь тем, как он лизал ее кожу. Чупакабра не убегал. Он не дрался. Он просто смотрел на огонь позади нее, зная, что, если она желает ему смерти, он ничего не сможет сделать, чтобы остановить ее.

— Кто ты? — прошептал он, с трудом сглотнув, когда она приблизилась к нему. Она схватила его обнаженный член, который безвольно висел у него между бедер, как сломанная игрушка.

— Палач Зла.

В ее глазах был злой блеск, когда она кастрировала его огнем. Он свернулся в клубок агонии, когда она двинулась к демону, лежащему в коматозном состоянии от ядовитого шипа, которым она пронзила его. У него даже не было времени умолять, прежде чем пламя удалило его конечность.

И на этом все закончилось. Ну, Бандит подбежал и помочился на него для пущей убедительности, но ущерб был нанесен.

Все, что у осталось, — это демоница с широко раскрытыми глазами, которую она спасла, обеспокоенное выражение лица Юджина Макги и комната, полная демонов, которые упали на колени. Они склонились перед их королевой.

Банши дважды моргнула, прежде чем упасть на колени. Это меня не устраивало, но Зверю, похоже, было все равно. По крайней мере, они проявляли уважение, которого, по ее мнению, она заслуживала.

Эгоистичная пизда.

Конечно, прежде чем она успела что-либо сказать им всем, из тени выступили два очень знакомых лица.

Райстен… и Джулиан.

Они пришли за ней. За нами. Наконец-то.

К сожалению, этот небольшой поворот событий всколыхнул ее кровь. Зверю скорее нравилось играть более активную роль в устранении отморозков с улиц. Распределяла наказания так, как считала нужным. Если бы они пришли на десять минут раньше, она могла бы уйти.

Но теперь… теперь у нее были планы. Идеи.

Если Всадники не смогут догнать ее, она была полна решимости последовать за ними до конца. Она свистнула, и Бандит понесся по каменному полу, перепрыгнув через половину ее тела и преодолев остаток пути. Он взгромоздился ей на плечо, из принципа рыча на них. Это был не Ларан. Это меня не удивило.

— Руби, — прорычал Джулиан себе под нос. От его взгляда на ее… меня бросило в дрожь. Если он поймает ее, то ни за что не отпустит. Только через его труп, и учитывая, что я была почти уверена, что он не мог умереть…

— Смерть, — промурлыкала Зверь голосом сирены. Вена у него на виске вздулась, когда он разглядел ее, в откровенном платье и всем таком.

— Ну же, любимая. Мы выиграли игру. Пора идти. — Райстен крался в полумраке комнаты, перепрыгивая с места на место, медленно приближаясь к ней. Она запрокинула голову и издала злобный смешок.

— Ты нашел меня, Мор, но тебе еще предстоит победить.

Она повернулась к Юджину Макги и коротко кивнула. Он сделал два шага.

Райстену нужны были трое.

Но они уже исчезли, провалившись сквозь пол под ними.

**РАЙСТЕН**

Мои руки обхватили воздух. Горячий. Потный. Но в конечном итоге пустой воздух.

Я остановился там, где стоял, и посмотрел вниз, на то место, где только что были Зверь и немного рубрума. Неприятное ощущение в животе подсказало мне, что я облажался. Мало того, что я был тем, кто освободил ее от оберегов и потерял в первый раз, я также был тем, кто отклонился от плана и потерпел неудачу во второй раз.

— Где она? — Джулиан взревел.

Я не дрогнул от жестокого толчка силы, который пронесся по комнате в поисках пропавшей демоницы. Если бы они были невидимыми, он бы нашел ее, но Зверя и рубрума здесь не было. Та всемогущая сила, которую высвободил Джулиан, превратилась в чреватую и хаотичную с острым укусом холода.

Демоны ненавидели холод, но Джулиан принимал его с радостью.

Я стиснул зубы от его ярости и держал на коротком поводке свою собственную силу. Если бы я выпустил на волю болезнь, которая разъедала меня изнутри, комната демонов умерла бы очень мучительной смертью, и Джулиан воспринял бы это как вызов тому состоянию, в котором он находился. Все время нашего существования он был не просто самым сильным, но и самым рациональным. С тех пор, как мы нашли Руби, его контролирующий характер и измученный разум начали давать о себе знать. Зверь, вышедшая наружу, казалось, пробудила худшее в них обоих, и хотя у меня было твердое намерение убить этого рубрума вместе с ней — когда я найду их, терять самообладание было бы неразумной идеей.

Итак, я сделал то, что у меня получалось лучше всего.

Я опустил руки и спрятал всю тьму глубоко внутри себя, там, где мой брат не мог ее увидеть… Я ходил на охоту, когда он спал, чтобы избавиться от нее. Я отвернулся, пряча от него эмоции, которые мне было труднее скрывать. В своем первобытном состоянии он бы даже не заметил, что я это делаю. Руби была первой, кто это заметил.

— Она ушла, Джулиан. Я пришел слишком рано, и она убежала прежде, чем Мойра успела хотя бы попытаться ее успокоить.

— Честность. В подобных ситуациях у него это получалось лучше всего.

— Она не может просто взять и уйти, — прошипел он.

С годами темная сторона его магии цеплялась за него все больше и больше, делая его более похожим на Зверя, чем он когда-либо мог признать.

— Нам нужно поймать банши и выследить ее, пока она не зашла слишком далеко. — Это был мой единственный ответ, прежде чем я обратил свои мысли к Аллистеру. Прежде чем я успел протянуть к нему руку, что-то ударило меня по лицу. Я повернулся и сплюнул кровь на пол клуба. Он смешался с кровью, которой Зверь выкрасила это место, и желание убить кого-нибудь снова наполнило меня. На этот раз мне было труднее сдерживаться, когда я узнал нападавшего.

— Что, черт возьми, это было? — Взревел Ларан.

Я вернул свою отвисшую челюсть на место и спокойно посмотрел на него.

— Я увидел возможность и воспользовался ею… — Он снова ударил меня.

Я хрипло закашлялся, разбрызгивая капли крови по этому чертову месту. По другую сторону от меня Джулиан не сказал ни единого гребаного слова, оставив меня разбираться с гневом Войны в одиночку. Может быть, он тоже хотел ударить меня, так что этим он давал мне шанс хотя бы дать отпор. Я бы не стал.

— Послушай, приятель, — я сделал паузу, чтобы вырвать зуб, который наполовину висел на куске десны. Новый уже проталкивался. — Я облажался, но…

Его кулак врезался мне в лицо в третий раз, и я взревел в ответ. Та крепкая хватка, которую я держал в себе, на мгновение ослабла, когда моя сила зачесалась обрушить еще худшую участь на этого вспыльчивого мудака. Людям часто было легче справиться с такой болью, как выбитые зубы или отсутствующие конечности, чем с изнуряющей болезнью, которая съедала их заживо изнутри. Я видел это каждый день с людьми, и мы, демоны, ничем не отличались.

Мне потребовалось мгновение, чтобы прийти в себя, я смотрел на блестящий бетонный пол, мое лицо, превратившееся в массу сломанных костей и плоти, все быстро заживало. Когда я смог шевелить губами, я сказал:

— Не бей меня больше.

Это было бы единственным предупреждением. Он имел право разозлиться, и я бы даже отвесил ему первый удар за то, что он нарушил план и попытался поговорить с ней сам. Я думал, что смогу исправить то, что натворил. Я был неправ, но я бы дал ему так много только до того, как он почувствует вкус гнили, которая таилась внутри.

— Ты нарушил план. Мойра приближалась, и ты напугал ее. Его кулаки причиняли боль, которую я мог вынести. Именно

его слова ранили меня, потому что я уже знал, что это моя вина. Что мои действия упустили наш шанс.

— Мойра все еще может выследить ее, — сказал я. Как она делала уже дюжину раз, просто для того, чтобы Зверь устроила какой-нибудь хаос и исчезла еще до того, как мы ее увидели.

— Вообще-то… — вмешался четвертый голос. Аллистер вышел из-за сцены. Мойры с ним не было. — Она не может. После того, как ты провалил план, банши решила, что ей лучше выполнить эту работу самой.

Огонь и лед столкнулись, когда Джулиан и Ларан стали враждебными.

— Она это сказала? — Спросил Ларан.

— По-моему, она сказала: — если я хочу, чтобы все было сделано правильно, я должна сделать это сама.

— Ты позволил ей уйти. — Слова Джулиана были едва ли громче рычания. Его собственное здравомыслие начало давать трещину по краям.

— Я пытался убедить ее остаться, но она каким-то образом перенаправила мои попытки. К тому времени, как я смог отказаться от своих собственных уговоров, она решила, что полет — лучший способ уйти так, чтобы я не смог последовать за ней.

Черт.

Ситуация становилась все хуже и хуже. Я знал, что банши не в восторге от нас, но я точно не ожидал, что она выполнит свои угрозы. Сукин сын. Если Зверь доберется до обоих своих фамильяров и ее не остановят, Новый Орлеан сгорит.

— Должен быть другой способ найти ее, — сказал я. — Что-то… кто-то, кто может выследить ее…

— Нам нужно нечто большее, чем просто иметь возможность выследить ее. — В тоне Джулиана прозвучали мрачные нотки.

— Мы не сможем связать ее, если у нее будут оба ее фамильяра, — сказал Аллистер.

— Больше, чем привязка, — ответил Джулиан.

— Вы предлагаете, — начал Аллистер, и в его голосе прозвучало серьезное предупреждение. Вспышка беспокойства, потому что то, что Джулиан хотел с ней сделать… даже я не захотел бы столкнуться с ее гневом, когда она узнает. Руби многое простила бы, но это? Джулиан зашел слишком далеко.

— Так и есть.

Он собирался вернуть нашу девочку, чего бы это ни стоило.

ГЛАВА 10

ЕЕ ЗАДНИЦА ШЛЕПНУЛАСЬ на холодную, твердую землю, и Бандит издал мяукающий звук. На заднем плане гремела техно-музыка, добавляя дезориентации к звездам, взрывающимся перед ней. Она зарычала, ожидая, пока мир перестанет вращаться, прежде чем попытаться сесть. Встав в вертикальное положение, она проигнорировала протестующие мышцы. В конце концов, мы все еще были смертными, и это было не короткое падение. Бандит прильнул к ее груди, крепко обхватив руками за шею, словно цеплялся за дорогую жизнь. Вероятно, так оно и было.

Потолок, должно быть, был на высоте добрых двенадцати футов или больше над нами. Она оглядела комнату, обратив внимание на бильярдный стол с нашей стороны и огромное количество… мужчин. Человеческих мужчин. Многие из которых, казалось, владели танцевальными движениями лучше, чем я.

Осмотрев затененные углы, она быстро поднялась на ноги и повернулась в поисках Юджина. Он стоял в нескольких футах позади нее, окутанный чарами, чтобы выглядеть как красивый темнокожий мужчина с длинными роскошными волосами. Я хотела спросить, почему он выбрал именно этот образ, но Зверю было насрать. Она просто хотела выбраться отсюда.

— Пошли. Я знаю где задняя дверь. — Он мотнул головой в сторону коридора, скрытого тенью. Хотя это было идеальное место для Райстена или Джулиана, чтобы схватить ее, это было менее очевидно, чем входная дверь. Они повернулись и направились в темный коридор, не обращая внимания на свист некоторых мужчин, когда она проходила мимо.

— Привет, милая танг, — прогрохотал кто-то у нее за спиной. Она повернула голову, убрав руку за спину, просто испытывая зуд от желания провести еще один сеанс кастрации — с чем я здесь не была согласна, пока кто-нибудь не пошевелится. Но мужчина с ямочками на щеках смотрел не на нее…

Юджин покраснел до фиолетового оттенка под своим обаянием, вздернул подбородок и продолжил идти.

В конце коридора со скрежетом открылась металлическая дверь, ведущая в переулок, и с громким щелчком захлопнулась за ней.

Снаружи ночь была прохладной, приятной. Она следовала за Юджином, игнорируя его странное поведение, пока они пробирались по темным районам Нового Орлеана, куда туристы не ходят. Здесь можно было выйти на улицу, только если ты был храбрым, глупым или демоном. Эти ярлыки не были взаимоисключающими.

Споткнувшись на неровном тротуаре, кажется, в сотый раз за ночь, Зверь остановилась и сорвала с нас семидюймовые каблуки от проститутки, которые мы носили несколько дней. Я уже была высокой, и, хотя не считала бы себя некоординированной, я бы точно не надела каблуки, если бы у меня был какой-либо другой выбор, и это было в наилучших возможных условиях. Конечно, не на этих ужасно ухоженных улицах. Зверь, должно быть, разделяла это чувство, поскольку она сорвала их с ног и швырнула в переулок. Юджин остановился в конце улицы и ничего не сказал, когда она догнала его. Это было умно с его стороны. Хороший инстинкт самосохранения.

Мы шли еще пять минут в душной тишине, прежде чем от неприятного предчувствия волосы у нас на затылке встали дыбом. Она остановилась.

— Все в порядке? — Спросил Юджин, в его голосе слышалось беспокойство.

Зверь некоторое время пристально смотрела на него, прежде чем перевести взгляд на ветхие здания. Ничто не выглядело необычным, но все же она еще несколько секунд вглядывалась в самую темную из теней.

Нас охватило отчетливое чувство неловкости и желание бежать.

Но там ничего не было.

Увидев это, она отвернулась, чтобы продолжить путь. Существо двигалось подобно тьме, поглощая весь свет,

которого касалось. Его глаза были цвета лавы, красные и злые. Расплавленные яростью. Животная ярость.

Мой разум сформировал то, чего не смогли бы сделать ее губы.

Адский пес.

Тварь подняла голову, с рычанием выдохнув воздух через двадцать метров, разделявших нас. Пахло огнем и пеплом. Смертью и разложением.

Но убежала ли Зверь?

Нет, черт возьми, она этого не сделала.

Она смотрела на него как равная, даже не желая опускать глаза. Бандит выгнул спину и зашипел, как будто это могло отпугнуть чертову тварь. Я могла бы поклясться, что адский пес наклонил голову и издал низкое рычание. Резкий свист прорезал воздух, и пес сел на задние лапы. Каждая из его четырех ног сама по себе должна была быть десяти футов высотой. Голова была размером с мой старый фольксваген-жук, с заостренной мордой и ушами, которые стояли торчком, как у добермана.

— Юджин! — позвал мужчина из тени. — Что ж, если это не Юджин Макги.

Нет, не человек: демон. Второй раз в жизни я увидела рубрума. Высокий и внушительный. Он был добрых восьми футов ростом, с кожей настолько темной, что казалась фиолетовой. Люди были не единственными, кого он убил, и от его души не разило болью.

— Криг Ле Дан Биа, — ответил Юджин в ответ.

Зверь обернулась, заметив, как скривился его рот при виде другого рубрума. Свет в его груди из нежно-розового превратился в темно-красный. Его дыхание участилось, а мышцы напряглись.

— Что я тебе говорил, что случится, если я когда-нибудь снова увижу твою никчемную шкуру на моей территории, мальчик? — Юджин побледнел, а брови Зверя нахмурились.

— Что я стану собачьим кормом, — ответил Юджин. Другой рубрум запрокинул голову и хрипло рассмеялся. Позади него из тени выступили еще два демона.

— И все же, ты настолько глуп, чтобы снова показаться здесь после того, что ты натворил? — подзадоривал его более крупный самец, небрежно преодолевая расстояние между нами и ними.

— Мы просто проезжали мимо, — сказал Юджин, но в его голосе не было уверенности. Он знал, что бы он ни сказал, эти придурки не уйдут. Не с ним целым и невредимым. Мне было любопытно узнать, что здесь произошло, но были более неотложные дела. Например, не умереть.

— Мы? — Спросил Криг. — Ты хочешь сказать, что этот прекрасный экземпляр с тобой? — Его глаза повернулись к нам, и в них появился темный блеск, полный похоти и насилия. Его обнаженная грудь немного приподнялась, когда он сделал шаг к нам, выпуклость в джинсах увеличилась.

О, черт возьми, нет.

— Тебе лучше знать, как вытащить нас из этого, — сказала я Зверю.

— Он нас не тронет.

В этом она была полностью уверена. Это мало повлияло на мою уверенность в ней, когда здоровенный адский пес снова перевел взгляд на нас. Он понюхал воздух, и у меня возникло предчувствие, что Юджин может превратиться в собачью упряжку, если мы быстро не найдем способ выбраться отсюда.

— Не впутывай ее в это, — выплюнул Юджин. При упоминании меня он шагнул вперед и попытался встать между Кригом и Зверем. Она закатила глаза от чрезмерной драматичности всего этого.

— Я не думаю, что ты произвел большое впечатление на женщину, — задумчиво произнес пурпурный рубрум. — Может, ей нужен настоящий демон, чтобы развлечься…

— Почему это, — начала Зверь, — самцы всегда думают головой между ног, а не той, что у них на плечах?

Юджин никак не отреагировал, но другой самец напрягся. Только когда они оказались в футах друг от друга, я смогла сказать, что фиолетовый рубрум был на добрых шесть дюймов выше. Отлично.

— Дерзкая, — сказал Криг. — Мне нравится, когда они дают сдачи. Делает их плоть еще слаще, когда они прикованы к моей кровати.

Твою мать. Этот чувак был чокнутым. Совершенно чокнутый. Я имею в виду, не поймите меня неправильно. То, что я была

прикована к кровати, заставило мое воображение перенестись во всевозможные места… до тех пор, пока это было с одним из моих мужчин.

Но этот чувак получал удовольствие от насилия и пыток.

Ну, он и не подозревал, что Зверю тоже нравятся такие вещи.

Просто, вероятно, не по тем сценариям, которые он себе представлял.

— Убирайся отсюда, Руби, — сказал Юджин. Его тон был умоляющим, но он уже должен был понять, что Зверь не терпит ничьих команд. — Криг, ты сражаешься со мной, а не…

— Вы оба слишком много болтаете.

Зверь мотнула головой в ту сторону, откуда доносился голос. Мойра выступила из тени, ее красивые голубые крылья были

плотно сложены за спиной. Она была одета в темные леггинсы и рваную майку, сделанную под ее новые формы. Ее ботинки были не самым практичным выбором. У них был трехдюймовый каблук, хотя и толстый. Развязность моей лучшей подруги нельзя было отрицать, но даже Зверь могла почувствовать ее скрытое беспокойство.

— Теперь заставляешь демониц сражаться за тебя, Юджин? — спросил большой урод. Зверя раздражало его высокомерие. Она собиралась сбить его с ног фута на три.

— Эй, придурок, — крикнула Мойра, шагнув вперед. Она провела рукой по волосам, туго зачесав их назад, так что даже в слабом свете лампы можно было разглядеть отметину на них. Отметина Каина. — Я не просто демоница, придурок. Я — проклятый дьяволом легион, и ты еще пожалеешь, что связался с мальчиком на побегушках у Королевы Ада.

О нет. Она не просто представилась как… черт возьми.

Только Мойра могла прийти, рекламируя свой новый титул и мой. О, мы собирались поговорить, когда я верну свое тело. Я, и она, и Зверь, и Всадники, и даже Бандит для верности, учитывая, что маленький засранец рычал на адского монстра, как будто у него был шанс.

Криг Ле Дан Биа перевел взгляд на нее, и того, что я увидела было достаточно, чтобы взбесить Зверя. Зависть. Похоть. Жадность. Насилие. Он впитывал каждый дюйм моей лучшей подруги, как будто она была праздником, которым нужно наслаждаться.

— Поворачивайся и уходи сейчас же, или твоя жизнь закончится, — прорычала Зверь, и это было единственным предупреждением.

Крупный самец переводил взгляд с Мойры, Зверя, на Юджина, прикидывая свой следующий ход. Он поднял руки, сдаваясь,

и медленно попятился, шаг за шагом.

— Я не понимал, с кем имею дело, — сказал Криг.

Этот рубрум был умнее Юджина. Может быть, поэтому он и вывел Зверя из себя. Или, может быть, это потому, что она увидела блеск металла, когда Криг повернулся, чтобы уйти. Его большая рука потянулась за спину и схватила рукоятку того, что, как я могла только предположить, было чем-то вроде ножа. Он изогнулся, вытаскивая клинок из ножен за спиной, и повернулся, чтобы метнуть его прямо в Юджина, но Юджин опередил его ударом кулака.

Кинжал торчал из груди Крига, когда его кожа треснула, очень похоже на то, когда я убивала кого-то изнутри, используя пламя. За исключением того, что свет, появляющийся в этих щелях, был не синим, а красным. Он закричал от боли, падая на колени, и кинжал, воткнутый в его грудь, начал светиться.

Зверь наблюдала, не испытывая особого желания вмешиваться, когда его тело взорвалось и пепел дождем посыпался на них. В тот же момент там, где стоял Юджин, появилась красная вспышка, а затем он исчез.

— Как, черт возьми…

— Ле Дан Биа услышит об этом, — сказал один из двух оставшихся демонов. Он щелкнул пальцами, и адская гончая издала крик боли, ошейник внезапно вонзил шипы ей в шею. Двое приспешников отступили в тень, когда адский пес неохотно растворился в ночи. Его расплавленные глаза, казалось, излучали боль и печаль, не так уж сильно отличаясь от глаз Юджина, когда мы впервые встретились с ним.

— Ты потрудишься объяснить, что, черт возьми, только что произошло? — Потребовала Мойра, скрестив руки на груди. Зверь проигнорировала ее вопрос, вместо этого решив ответить своим собственным вопросом.

— Как ты меня нашла?

— Я находчивая, — ответила Мойра. Зверю это не понравилось.

— Как ты нашла меня? — повторила она. Мойра закатила глаза.

— Я твой фамильяр, и теперь я полноценный демон. Похоже, одна из моих крутых способностей — всегда знать, где находится твоя

задница.

Значит, она могла выследить меня. Приятно было это знать. — Почему ты здесь? — спросила я.

— Присоединиться к вам. Очевидно, — ответила она с тем же скучающим выражением лица и легкомысленным отношением, несмотря на открывшуюся перед нами сцену. Зверь на мгновение задержала на ней взгляд.

— Всадники преследуют тебя? Мойра свирепо ухмыльнулась. — А что? Ты этого хочешь?

Ее подталкивание никак не повлияло на ее шансы здесь. Особенно когда Бандит согнулся пополам на плече Зверя, издав глубокий, задыхающийся звук. Серьезно… он смеялся? Я подумала, не собирается ли он упасть, но он прижался всем телом к ее затылку и вздохнул от досады на нее.

Понаблюдав за небольшим выступлением Бандита, Мойра снова закатила глаза и сказала:

— Сомнительно, но возможно. У этих четверых довольно узкий кругозор, и они гораздо больше озабочены тем, чтобы вернуть тебя. — Это понравилось Зверю. — Хотя ты бы и не догадалась, насколько дерьмово они это делают, — пробормотала Мойра в конце.

— Я полагаю, ты помогла им найти меня в «Танцорах дьявола», — продолжила Зверь, хотя большая часть ее внимания была сосредоточена на сцене перед ней. Светящийся кинжал, брошенный Юджином. Демон, который был убит мгновенно. Тело и пропавший человек. Но что с этим делать?

— Да, но опять же, эта беспомощная четверка плохо справляется со своей работой. Я бросила их, чтобы найти тебя.

Зверь кивнула.

— Они знают, что ты со мной? — спросила она и подошла к тому месту, где лежал нож. Лезвие не могло быть длиннее фута, а рукоять была сделана из какого-то темного материала, покрытого светящимися красными отметинами и плотно закрепленного на месте.

— К настоящему времени? Вероятно. Хотя без меня, как проводника, сомнительно, что они найдут нас в ближайшее время. — Это было то, что она хотела знать.

— Итак, кто был тот рыжий парень и почему они хотели его убить? — Спросила Мойра, подходя и становясь рядом с ней, когда Зверь присела, чтобы получше рассмотреть нож.

— Его звали Юджин Макги. Я не знаю, почему они хотели его убить.

Мы не знали, но если Ле Дан Биа охотился за ним…

Они были крупнейшим кланом на североамериканском континенте. Им было поручено поддерживать и охранять портал, они управляли этим городом и всеми в нем. Юджин, должно быть, как-то разозлил их, но теперь один из них был мертв, и мы с Мойрой были частью этого.

Черт…

— Ты знаешь, куда он пошел? — спросила она.

Зверь не хотела отвечать. Нет. Ни малейшего гребаного намека. Мы почти ничего не знали об этом или о том, что произошло здесь сегодня вечером, и то, что мы делали это не имело смысла.

— Мы должны позвать Всадников, — сказала Мойра.

Зверь зарычала. Последнее, что нам было нужно, это чтобы они думали, что мы сами не справимся со своими проблемами. Они просто снова запрут нас.

— Руби…

— Я не Руби, — прорычала Зверь. Она не стала поправлять Юджина, потому что ему нужно было как-то называть ее. Мойра знала лучше. Может, она и была нашей привязью, но это не спасало ее от ярости Зверя.

— Прекрасно. Зверь, сука, пиздоморфон — называй как хочешь. Я предлагаю взять кинжал и…

Мойра наклонилась и взялась за ручку. Бандит издал пронзительный вопль. Затем мир взорвался красками.

** АЛЛИСТЕР**

Мы ступали по тонкому льду. В нашей спешке вернуть ее, мы снова потеряли — и на этот раз у нас не было под рукой никого из ее фамильяров, чтобы выследить ее.

Неважно. У нас был кое-кто получше.

Возможно, Син и не смогла мгновенно найти нашу девушку, как это мог бы сделать фамильяр, но она также не бросила бы нас при первой неудаче, и как бы мне ни хотелось содрать шкуру с Райстена за то, что он пошел против плана, кто-то должен был держать нас вместе. Более четырех тысяч лет, и у нас никогда не было настоящего разделения между собой. Как бы сильно я ни хотел вернуть свою пару, возможно, нам это было необходимо.

Я взглянул на Джулиана. Некромант говорил низким голосом, повернувшись спиной, изменчивый холод внутри него просачивался в сам Новый Орлеан. Нам нужно было найти Руби, но я должен был задаться вопросом, не зашла ли моя маленькая демоница так далеко. Интересно, знала ли Зверь, что ее уход станет тем, что в конце концов подтолкнет Джулиана к принятию решения.

Он хотел вернуть ее так же сильно, как и все мы, если не больше.

И, в конце концов, это все изменило бы. Теперь мы были едины в наших поисках, нашем деле и наших рассуждениях.

Джулиан повесил трубку и прислонился к гранитной столешнице в квартире. Зверь разнесла добрую часть первого этажа во время ее побега. К счастью, мы купили все здание. Переезд на этаж ниже занял всего несколько минут.

— Что она хотела сказать? — Спросил я его, поворачивая стакан скотча в руке. В нем отразилось лицо женщины позади меня, вышедшей из ничего.

Она улыбнулась мне в отражении.

— Привет, Синампа, — сердечно сказал я.

У нас была сложная история. Еще больше осложнила ее мать. Как одни из самых долгоживущих бессмертных в обоих мирах, мы в конечном итоге сталкивались друг с другом примерно раз в сто лет.

— Давно не виделись, Аллистер, — ответила она с чеширской улыбкой. Ее седые волосы мягко покачивались в кондиционированном

воздухе. Кончики волос все еще были фиолетовыми, почти такими же, как в последний раз, когда я ее видел.

— Мне больше нравится, как ты выглядишь, — сказал я. Наши подшучивания всегда давались легко, даже если встреча с ней была совсем не такой.

— В последний раз, когда я тебя видела, ты смотрел на ребенка, которого должен защищать. — Ее голос хлестнул меня, как кнут, но не попал в цель.

— Руби не ребенок. Она твоя Королева. — Ее ухмылка не дрогнула от моего ответа, когда она пошевелила бровью.

— Когда ты живешь так долго, как мы, большинство существ в мире становятся детьми. Твоя пара станет настоящей Королевой только в том случае, если она переживет Шесть Грехов. Ты должен это знать.

Итак, она знала, что мы с Руби были, по крайней мере, частично связаны. Хорошо. Это облегчило бы задачу, хотя я не оценил ее напоминание о Грехах, потому что я уже болезненно осознавал это. Это была еще одна причина убедиться, что ее узы с каждым из нас были скреплены до того, как мы попали в Ад. Без них Грехи могли бы действительно сломить ее.

— Вот почему нам нужна твоя помощь, — вмешался Джулиан. Нетерпеливый. Он ходил взад-вперед, сжимая и разжимая кулаки. Я знал, что Син заметила это в считанные мгновения, по тому, как ее ухмылка стала злобной.

Он был расстроен, и это дало ей возможность. Она всегда была дочерью своей матери.

— Что тебе нужно, так это достаточно магии, чтобы связать и удержать самую могущественную демоницу, когда-либо переходившую. Не пытайся оскорбить или унизить меня, Смерть. Цена за это будет очень высока.

Я знал, что он собирается сказать, еще до того, как слова слетели с его губ. Это была единственная причина, по которой я воздерживался говорить кому-либо из них, особенно ему, что я уже знал, что она в городе. Путаница с Грехом никогда не обходилась дешево, и человек никогда не выходил невредимым.

— Для нее все, что угодно. Я заплачу.

Я отвел взгляд. Никогда не было ничего хорошего, когда ты позволяешь другому бессмертному узнать, что можно использовать против тебя, и Джулиан не пытался скрыть это в своем отчаянии. Он хотел вернуть нашу девочку.

Мы все хотели.

И именно поэтому никто из нас не остановил его. — Отлично. Давайте начнем.

ГЛАВА 11

ВОЗДУХ ВОКРУГ НАС ВТЯНУЛСЯ и лопнул, как мыльный пузырь. Там, где раньше были только тьма, ночь и красное зарево,

теперь был только свет. Яркий. Ослепляющий. Он заполнил ее зрение так полно, что не было темноты. Не было тени. Не было Мойры. Только она и всепоглощающая сила, которую нельзя было просто назвать светом. У нее был привкус дикой магии. От него пахло тяжелыми духами и дождем. Он скользнул по ее коже, ища что-то.

А затем оно рассеялось. Рассыпавшись дождем искр, изображение разлетелось вдребезги, показывая, где именно она была.

Это была какая-то комната, но ее зрение было дезориентировано. Как будто, кто-то нажал: ВЫКЛ. После того, как я увидела только то, что я могла бы описать как настоящий белый цвет, в этой пелене темноты было трудно что-либо разглядеть. В комнате горели свечи. От люстры над ней, до приставных столиков в другом конце комнаты, до тех, что стояли поверх стопки книг, вплоть до тех, что расставляли точки над кругом, нарисованным на полу под ней. Рядом с ней растянулась Мойра и стонала. Ее глаза были зажмурены, а брови нахмурены. Боль. Ей было очень больно.

Бандит вскочил на ноги, насторожившись, когда Зверь повернулась к двум фигурам.

— Что это? — прорычала она, прищурившись, глядя на Юджина Макги, стоявшего рядом с высоким серокожим мужчиной с волосами цвета обсидиана, которые меняли цвет, как масло, на свету. Он был одет в темную боевую кожу, выделяющую серебро его глаз и красное светящееся клеймо.

Подожди минутку — дерьмо.

Пылающие красные отметины на его лбу не были клеймами. Это были руны.

Гравюры на ноже были рунами. Чертов черт возьми.

Зверь зарычала себе под нос.

Этот парень был не демоном, а гребаным Юджином Макги — что только что произошло? Красный цвет затмил все разумные доводы внутри нее, когда она взревела, выдыхая огонь в попытке поджечь

человека-фейри на другом конце комнаты. Голубое пламя вырвалось у нее изо рта и наткнулось на невидимый барьер, расплющившись о него черно-синей стеной.

Ее рот резко захлопнулся. Это было плохо. Очень плохо. Может быть, Мойра была права, что нам следовало позвать

Всадников.

— Нет, — зарычала на меня Зверь.

— Ты уже закончила? — спросил Благой с ноткой раздражения. У него был иностранный акцент, но я не могла определить его.

— Зачем ты привел меня сюда? — спросила Зверь, не сводя глаз с фейри.

— Я никуда тебя не приводил, дитя, — с отвращением сказал Благой. — Твой фамильяр схватила оружие, которое ей не принадлежало. Ей повезло, что Джин сказал мне, что это не вы напали на него, иначе она поплатилась бы жизнью.

— Ты работаешь с охотниками на демонов, — сказала Зверь Юджину. Почти застенчивый румянец залил его щеки во второй раз за ночь.

— Прости, Руби. Я должен был предупредить тебя о…

— Существо внутри этой девушки не хочет объяснений, мой дорогой. — Он протянул руку и почти нежно положил ее на плечо рубрума. — И ты, — он повернулся обратно к Зверю. — Неразумно делать предположения о вещах, о которых ты так мало знаешь, дочь Ада.

Она прищурилась, глядя на него, ей не понравился его тон или тот факт, что он знал, кто мы такие.

— О да, я знаю, кто ты, девочка. Большая часть Нового Орлеана знает после того, как ты выставила себя напоказ, в середине переходного периода, распространяя древнюю магию в мир. — Я хотела отпустить ехидное замечание в адрес Зверя, но сейчас действительно было не время для этого. Она уже была в ярости. — Но, как бы мне ни было больно, я не желаю тебе зла. Ты исцелила моего возлюбленного от его ран и стояла на своем с Ле Дан Биа.

— А привязка? — многозначительно спросила Зверь, указывая на красную линию, окружающую ее и Мойру.

— Необходимая предосторожность для любого, кто попытается украсть клинок Фейри. Это одна из немногих вещей в этом мире, которая может убить демона сразу. Я же не могу допустить, чтобы это пропало, не так ли? — риторически спросил он. Тем не менее, он не опустил барьер.

— Я не пыталась украсть это, — прохрипела Мойра с грязного бетонного пола. Она шумно втянула воздух и села, хрипло откашлявшись.

Каким-то образом клинок, который привел нас сюда, пропал после того, как Мойра схватила его и оставила лежать без объяснения причин. Я не доверяла Благому, независимо от того, доверял Юджин или нет. Но я действительно уважала его силу.

— Да, ну, я не знал этого, пока Юджин не нашел время объяснить это, как раз перед тем, как я позволил воздуху внутри оков раздавить тебя. — Он сказал это без раскаяния, почти так же, как это сделала бы Зверь. Это была определенная натура, и я удивлялась, как такой человек, как он, может быть с таким наивным человеком, как Юджин.

— Хватит, — приказала Зверь. — Ты знаешь, кто мы. Теперь отпусти нас.

— Ну, видишь ли, я пока не могу этого сделать… — Благой замолчал под смертоносным взглядом, которым наградила его Зверь.

— Доннах, — простонал Юджин. — Пожалуйста, не делай этого. Это не ее борьба.

— Кто-то должен разобраться с ними, Джин. Если не она, то кто? У кого еще есть власть сделать это, кроме моего собственного народа? — Доннах ответил с затаенным гневом. Юджин сдулся, проведя рукой по своей гладкой лысой голове.

— Мне это не нравится, — сказал рубрум.

Черты лица Доннаха на долю мгновения смягчились.

— Я знаю, но ты лучше, чем кто-либо другой, знаешь, что они сделают с Морваен, если она останется. Я не могу этого допустить, и она — единственный способ предотвратить войну.

И Доннах Благой, и Юджин рубрум повернулись, чтобы посмотреть на Зверя. Одна ее рука была расположена под грудью, а другая лежала на ней, согнутая в локте так, что она могла поглаживать свою нижнюю губу подушечкой большого пальца. Бандит хранил

молчание во время этого обмена репликами, как будто мог ощутить важность происходящего. Мойра перестала кашлять и поднялась на ноги на дрожащих коленях, но очень гордо держала голову высоко и наполовину раскрыла крылья.

Фейри вздохнул, а затем начал.

— Знай, что, если бы у меня был другой вариант, я бы выбрал его, прежде чем просить о чем-либо таких, как ты.

Если это должно было улучшить ситуацию, то он потерпел неудачу.

Мойра закатила глаза. — Продолжай.

Он тонко улыбнулся, остро, как бритва, на грани жестокости… но было что-то еще. Что-то старое… Этот Благой выглядел довольно молодо. Определенно, ему было не больше тридцати пяти, и все же… что-то было не так. Его глаза говорили о прошедших битвах. О кровопролитии и жестокости.

В нем было нечто большее, чем могли видеть ее глаза.

— Очень хорошо, — он сделал паузу, чтобы перевести дыхание, — несколько таких, как я, оказались в ловушке на подпольном бойцовском ринге, организованном Ле Дан Биа. Я полагаю, вы знаете, кто они?

— Нам все равно, — последовал ответ Зверя. Человек-фейри бросил на нее уничтожающий взгляд.

— Предполагается, что ты будешь следующей королевой, и тебя не волнует, что твой народ переступил границы дозволенного на планете, к которой был приговорен мой вид? — он говорил спокойно, но его вопрос прозвучал смело.

— Это было до меня, — ответила Зверь. Она пожала плечами и потянулась, чтобы погладить Бандита.

— И все же теперь ты наследница.

Они смотрели друг на друга целую минуту, ни в коем случае не желая сдаваться.

— Мы на это не соглашались. Вы перенесли нас сюда против нашей воли, а теперь пытаетесь манипулировать мной, чтобы я решила ваши проблемы за вас. Найди кого-нибудь другого, — заявила Зверь.

Внутренне я побледнела, но Зверь наблюдала за ним, ни разу не дернувшись. Они принадлежали не ей. Почему ее это должно

волновать?

Я вздохнула. Мне должно быть все равно. Я действительно не должна… но я содрогнулась, подумав о бойцовских рингах, о которых слышала в детстве. О боевом ринге, на который попала Мойра в детстве, прежде чем ее перевели в Портленд.

Когда она прибыла, ее тело было в синяках и переломах. На голове был глубокий порез, который был небрежно зашит. Она хромала в течение шести месяцев, и это было после того, как она снова смогла ходить.

Она была ребенком, едва способным защитить себя, и наш собственный вид решил использовать ее как развлечение. Чтобы избить и сломать ее. Она была демоном, и они сделали это с ней. Что бы они сделали с не-демонами? С фейри? С Благими?

— Это не имеет значения, — сказала Зверь.

— Так и есть. Если мы будем стоять и ничего не делать, мы ничем не лучше их.

— Прибереги свои чувства для наших друзей. Мы не будем этого делать.

Она пыталась остановить меня. Внешне Зверь повернулось на четверть дюйма, чтобы взглянуть на Мойру краешком глаза. Моя лучшая подруга была тихой и ужасно бледной. Она все еще помнила те мрачные времена.

Зверь была огнем, но гнев, наполнивший меня, был острым. Потрескивающим.

Я должна была позволить Зверю продолжать сражаться и попытаться разорвать его в клочья, но я не могла оставить это так. Пока нет. Не тогда, когда гнев, который я испытывала по отношению к ней, начал пробиваться сквозь тщательно выстроенную стену, которая держала меня на расстоянии, а ее — главной.

— Это не наша проблема, — Зверь зарычала. — Мы не ведем переговоров с террористами.

Она действительно только что это сказала?

— Ты даже не представляешь, что это значит! Предполагается, что мы должны править этими людьми. Это полностью наша проблема, — огрызнулась я в ответ.

— Почему мы? Почему не он? — наконец произнесла Зверь сквозь стиснутые зубы. Она изо всех сил пыталась сдержать меня,

когда я не желала так легко соглашаться с ее планами.

— Юджин раньше принадлежал Ле Дан Биа и будет убит на месте — как вы видели, — прежде чем они позволят ему ступить на их территорию. Однако вы двое, — он указал между Зверем и Мойрой, — они не осознали бы опасности, пока не стало бы слишком поздно. Хотя ты молода и нетренирована, ты чиста душой и обладаешь почти безграничным потенциалом. — Он шагнул вперед, склонив голову набок, наблюдая за ними обоими. Явно потрясенная, Мойра смотрела на него с внутренней силой, которая красноречиво говорила о ее личности.

— Вы хотите, чтобы мы проникли на территорию Ле Дан Биа, проникли в их сеть и освободили членов вашего народа, подвергая риску нас обоих, ради чего? Чтобы тебе не приходилось выполнять грязную работу? — Мойра выплюнула эти слова, как яд, ее гнев был резким и холодным.

— Это не то, что я сказал, — ответил Благой, явно становясь все более нетерпеливым с каждым моментом. — Любой демон может войти на их территорию без подозрений, потому что они хранители портала. Чтобы попасть в «кольцо приманки», как вы это называете, не потребуется особых усилий. Я бы перенес тебя отсюда прямо к их порогу. Причина, по которой я прихожу к вам — он указал на Зверь, — заключается в том, что, если я пошлю туда своих людей, это приведет к тотальной войне, которая вполне может распространиться за пределы Нового Орлеана. Как новый правитель, это не то, чего, я полагаю, ты хотела бы.

Этот ублюдок.

Он знал, на какие кнопки нажимать и где. Зверь, ее мало что волновало. Наши фамильяры? ДА. Наши супруги? Также, да. После этого были только две вещи, о которых она заботилась. Первая: моя безопасность — мы делили тело, так что это было само собой разумеющимся. Второй была наша корона.

И война, которая распространилась за пределы Нового Орлеана? Для последнего это, безусловно, было проблемой.

— У нас нет причин доверять тебе, — возразила Мойра. Она не ошиблась, и Зверь согласилась с ней. Я тоже так думала, если уж на то пошло, но, очевидно, я была единственной, кто видела здесь причину или, по крайней мере, пыталась это сделать.

Доннах раздраженно прищелкнул языком.

— Она молодая королева, заявляющая о себе перед своим народом и одновременно оказывающая мне услугу, — резко сказал он. — Это предотвращает войну на этот раз, ту, которую, я не думаю, что она хотела бы начать с борьбы за свое правление. Не тогда, когда у нее много врагов среди твоего собственного вида. Хотя у тебя, возможно, и нет причин доверять мне, у нее также нет причин не доверять мне. Пытался ли я причинить вред кому-либо из вас или этому существу, хотя бы раз?

Зверь взглянула на Бандита, который возвышался у нее на плече, оскалив зубы на Благого. Его глаза, когда-то черные, теперь были голубыми, как у меня, и кружащиеся пентаграммы в них превратились в дым — такой же, как у Мойры. Я сделала это случайно, но, как и Мойра, он каким-то образом изменился, чего я до сих пор не понимала.

— Отклонение твоего предложения — это вариант? — Прямо спросила Зверь.

— Я не отниму у тебя способность выбирать. — Он прищурился. — Если ты ничего не хочешь делать, я позволю тебе уйти, и все. Однако мы не оставим их там на растерзание адским тварям. — Его голос звучал искренне, но холодно. Мне хотелось бы считать его лжецом. Это бы упростило ситуацию. Я бы не чувствовала, что несу за них ответственность. Как будто это я должна все исправить. В конце концов, я только что приняла эту роль. Не похоже, что меня воспитывали для этого.

Но я была рождена для этого. И в тот момент, когда Люцифер умер, все начало рушиться.

Моя жизнь. Моя личность. Мои силы. Будущее не только земли, но и самого Ада.

Они продолжали бы разбираться до тех пор, пока я не натянула бы свои трусики большой девочки и перестала быть киской.

Я не была беззащитной полукровкой. Я могла сразиться с демонами в три раза больше себя. Я могла убежать от всех четырех Всадников и перехитрить их, когда это было необходимо. Рядом со мной были Бандит и Мойра, и Зверь, заключающая в себе смертельную силу внутри меня. Она сказала, что она палач зла. Может быть, ей стоит смириться с этим.

— Я не доверяю ему, — сказала мне Зверь.

— Ты и не обязана. Но ясно, что если он сможет связать нас, то, вероятно, сможет сделать гораздо больше. Он не ошибается насчет Ле Дан Биа. Они представляют проблему, и наши имена уже есть в списке благодаря Мойре.

Зверь стояла неподвижно, казалось, часами, пока она обдумывала, что делать, но на самом деле это были всего лишь минуты. Как и я, она пришла к выводу, что мы должны это сделать, или, по крайней мере, что нам следует подумать об этом. Благие не ошиблись в том, что, сознательно позволив им преследовать клан, чтобы освободить свой собственный, мы рисковали войной. Как недавно назначенный правитель, имеющий могущественных врагов и широкую оппозицию, мы действительно не могли себе этого позволить. Зверя не интересовала политика, но в этом она, по крайней мере, могла разглядеть проблеск разума.

Возможно, мы и ушли в поисках приятного времяпрепровождения, но казалось, что неприятности всегда быстро находят нас. Война с Благими была не тем, что мы могли себе позволить, а это означало, что пришло время сделать шаг вперед.

Она не доверяла этому. Ни капельки. Но я не уступала ей, пока она не давала мне чертовски веской причины.

— Только не говори мне, что ты серьезно рассматриваешь это, — сказала Мойра. — Мы можем найти другой способ справиться с этим. Мы можем послать Всадников. Мы можем…

— Мы не убегаем от угроз, Мойра.

Моя лучшая подруга остановилась и с трудом сглотнула. Ей потребовалась минута, чтобы уставиться в стену на другом конце комнаты, ее глаза остекленели, пока она обдумывала собственные причины. В конце концов, она сказала:

— Ты могущественна, и ты права, что не бежишь. Но ты не знаешь, какое зло обитает в подобных местах. Я беспокоюсь о тебе — о Руби, — если ты решишь спуститься туда.

Зверь обдумала это и с тяжелым вздохом и глубокой неохотой опустила барьер, который удерживал меня внутри, защищая от моей собственной магии. То, что она подтолкнула меня вперед, было внезапным и жестоким, но она сидела близко к поверхности, готовая взять управление обратно после того, как я выскажусь.

Я мысленно поблагодарила ее.

— Я тоже волнуюсь, — сказала я. Мойра вскинула голову, ее глаза быстро заморгали.

— Это ты! — выдохнула она, обнимая меня.

— Это всегда я, — я усмехнулась и обняла ее в ответ. — Но я не могу остаться. Зверь контролирует ситуацию, потому что мне нужно, чтобы она была такой. По крайней мере, до тех пор, пока мои способности не перестанут представлять опасность. Она делает это, потому что я этого хочу — мне это нужно. Мы не можем допустить, чтобы демоны, подобные тем, что напали на Юджина, продолжали существовать. Я не хочу быть такой королевой, ни сейчас, никогда-либо еще.

Мойра отступила назад и взяла обе мои руки в свои. Она крепко сжала их и испустила ровный вздох.

— Я оставила Всадников и пришла найти тебя, потому что боялась, что из-за нее тебя убьют. Теперь я знаю, что на самом деле вы обе подыгрываете мыслительным процессам друг друга, что приводит вас к таким ужасным решениям. Честно говоря, я не знаю, что бы ты без меня делала, — сказала она и так крепко сжала мои руки, что кожа вокруг ее пальцев порозовела.

— Знаешь, тебе не обязательно идти со мной.

— Ты еще более сумасшедшая, если думаешь, что я оставлю тебя с этим одну.

Я печально улыбнулась ей, пока Зверь нетерпеливо ждала, когда я закончу.

— Я снова стану собой, прежде чем ты успеешь оглянуться, — прошептала я и с этими словами погрузилась в свои мысли. Зверь отпустила руки Мойры и уперла их в бедра, когда она подняла взгляд на Фейри.

— Обмани нас, и я убью его сама. — Она указала подбородком в сторону Юджина, который судорожно сглотнул.

— Моя дорогая, если бы я солгал, ты бы не узнала этого, пока не оказалась по ту сторону завесы. — Его слова были скользко-сладкими, но правдивыми. Благой поднял руку, и барьер между нами опустился, пока свет, исходящий от переплета, не погас.

Он поднял руку грифельно-серого цвета. В его глазах была решимость. Напряженное лицо, бледная кожа. Этот фейри по имени

Доннах был готов и сделал бы все, чтобы вернуть свой народ домой. Даже заключить сделку с дьяволом.

**ДЖУЛИАН**

Мы были рождены для магии крови. Созданы с возможностью экономно использовать ее, чтобы мы могли объединить наши силы. Чтобы мы могли выполнить эту работу.

Но судьба распорядилась совсем по-другому. Вместо того, чтобы Руби связала себя с нами как с фамильярами, чтобы защитить ее, она и Зверь выбрали нас в качестве партнеров. Вместо нас она выбрала фамильяров из двух, должно быть, самых слабых существ, которые когда-либо попадали в Ад. Судьба бросила нам еще один рывок, в том, что там, где их тела не были сильными, их воля была сильной. В банши и еноте была свирепость, которая делала их такими же подходящими для этой работы, как и меня. Они защищали ее, и Руби питалась их внутренней силой. Это поддержало ее там, где мы не могли, и сделало ее сильнее даже нас.

Если бы моя кровь не стучала так сильно от агрессии и ярости, я, возможно, был бы впечатлен. Вместо этого это привело меня в отчаяние.

Я мог бы признать это. Настолько, что смог бы заключить сделку с Син.

Что я могу быть у нее в долгу и принести клятву на крови, только чтобы вернуть Руби.

Она хотела мужчину, который ставил бы ее на первое место. Того, кто не просто защищал бы, но владел бы ее сердцем и душой. Я бы показал ей, каким другом я мог бы быть.

Каким помощником я был бы.

Она провоцировала меня снова, и снова, и снова.

Теперь я собирался убедиться, что она не сможет сбежать. Убедиться, что она моя.

Даже если бы мне пришлось связать наши души воедино, чтобы сделать это.

Син снова сделала надрез на моей коже и использовала кровь, чтобы нанести свои метки. Даже по прошествии стольких лет я так и не понял, какую магию она использовала. Как она смогла совместить две невозможные вещи. Я подозревал, как и другие Всадники. Но мы были достаточно умны, чтобы держать рот на замке при общении с ней.

— Подумай о ней. Сосредоточься на ее знаке.

Она рассекла мне грудь, разрубив кость надвое. Большинство из них не смогли бы выжить после такого жертвоприношения. Но магия крови имела баланс. Чтобы получить, вы должны сделать достойное подношение.

Я хотел завладеть моей маленькой Утренней Звездой. Лишить ее воли. Поработить ее тело.

Чтобы сделать это, я должен был отдать это и даже больше. Син запустила руку мне в грудную клетку и схватила мое все

еще бьющееся сердце. Я не позволял своему мысленному образу отклоняться ни на секунду, когда она вытаскивала его из моей груди.

Темная масса образовалась вокруг органа в ее руке, когда магия приняла свое подношение. Она пожирала мое сердце, атакуя плоть и кровь чернильно-черными усиками. Магия поглотила его целиком, а затем устремилась вниз, возвращая мое сердце и заполняя пустоту в грудной клетке, когда моя кожа снова сомкнулась. Магия Син была жестокой и неспокойной, когда она пронеслась сквозь меня в поисках демона, с которым я хотел соединиться. В поисках клейма.

Я понял это в тот момент, когда оно нашло его.

В тот момент, когда кровь образовала ее клеймо на моей груди.

Потому что в тот же самый момент я почувствовал биение ее сердца, которое притягивало меня к ней. Магия умоляла меня выполнить ее предназначение до боли. Дыхание со свистом вырвалось у меня сквозь зубы, но я смирился с этим. Я принял эту боль, потому что в тот момент, когда я коснусь ее кожи, она не освободится от меня, и Зверь больше не будет здесь главной.

Я проведу ее через переходный период, нравилось ей это или нет, и она ни черта не могла с этим поделать.

ГЛАВА 12

ОН ЩЕЛКНУЛ пальцами, и с кончиков сорвались искры. Зверь настороженно посмотрела на Благого, но тот опустил барьер. Он объяснил, что должно произойти. Он поклялся на рунной магии не причинять нам вреда, кроме как в целях защиты, и он не заставил Зверя поклясться в том же.

Я не была уверена, было ли это глупостью, высокомерием или чем-то совершенно другим.

Я никогда не видела, чтобы кто-то работал так быстро. Его пальцы совершали движения, как будто играли на пианино в воздухе. Красное, клубящееся дерьмо появлялось везде, к чему бы он ни прикасался. Светящиеся метки не имели для меня особого смысла, но через несколько секунд, когда ничего не произошло, я почувствовала это.

Он остановился, опустив руки. Раздался мощный свист, как будто мы ступили в вакуум, и отметины засияли ярче, становясь более интенсивными по мере сближения. Воздух затрещал от силы, когда магия сформировала раскаленный шар. Сама сила, исходившая от него, выбила Зверя из колеи. Эта штука впитывала всю магию из воздуха, притягивая к себе физические объекты. Пара книг вылетела из своих стопок и в конечном итоге была поглощена этой чертовой штукой, поскольку она почти утроилась в размерах, прежде чем взорваться наружу. Портал шести футов в диаметре встал на место.

С одной стороны стояли Зверь, Мойра, Бандит, Юджин и Благой. С другой стороны, отделенная лишь тонкой пленкой красной магии — темная улица, ведущая к тенистому переулку.

По правде говоря, я мало что понимала в том, как работает их магия. Пока я росла, я слышала только отрывки то тут, то там, но, насколько я понимала, руны — или клейма, какими я их знала, — обладали силой. Сила, которую могли использовать Благие, точно так же, как Неблагие использовали кровь. Они были древней магией. Старше, чем любые демоны, о которых я знала, включая Всадников. Я держала эти мысли при себе, пока Зверь шла вперед, касаясь носками края портала.

Вход на подземный боевой ринг.

— Если это подстроено, жнец, ты пожалеешь, — предупредила Зверь. Хотя он поклялся, что не все Благие стремятся убить наш вид, Зверь была менее снисходительна и больше злилась на него, чем я.

— Должным образом принято к сведению, дитя, — ответил он, вложив в свой голос ровно столько насмешки, что пальцы Зверя дернулись от желания ударить его наотмашь.

Не попрощавшись и даже не взглянув на Юджина, Зверь шагнула через портал. На мгновение ее движения стали вялыми, когда магия напряглась на ее коже, имитируя ощущение движения по воде. Тот с треском сломался, и она перешла дорогу, ступив на сухую мостовую. Бандит встряхнулся, как мокрый пес, и начал чистить лапы, пока Зверь ждала Мойру.

Это не заняло много времени. Кашляя и отплевываясь, она, спотыкаясь, прошла через портал, ее правое крыло врезалось в Бандита. Он издал крик ужаса и спрыгнул на землю. Он подбежал к ней и укусил за мизинец, отпрыгнув в сторону прежде, чем она успела ударить его.

— Ой! Маленький засранец, что, черт возьми, не так с…

— Идем. — Зверь наклонилась, и он снова вскарабкался ей на плечо, когда она шагнула в ночь. Мойра разразилась потоком проклятий им вслед, но последовала за ними.

Небо выглядело неспокойным. Густые облака закрыли все звезды, отражая огни города в красной дымке, которая освещала полуночные улицы Нового Орлеана.

Она шла по разбитому тротуару, обходя куски бетона и разбитые пивные бутылки. Она даже не съежилась, когда крошечные осколки стекла порезали ей ступни. Перед ней вырисовывался переулок. Для высоких. Внушительный. Из-за красной дымки в небе она должна была видеть его сверху. Зонтик из темной магии и полуночи полностью накрывал его, скрывая то, что лежало внизу — если только вы не знали, что оно там есть.

Вместе они двинулись вперед, ступая сквозь завесу мрака. Ее нога нащупала что-то гладкое. Еще одно, но это было ниже. Лестница. Они спускались по ступенькам. Она продолжила, взяв на себя инициативу, когда они спустились еще ниже, и тропинка сузилась. Она по-прежнему ничего не могла видеть, кроме свечения крыльев Мойры,

но она могла чувствовать это. Темную магию вокруг нее. Бандита, когда он прильнул к ней, тихо мяукая от недовольства. Зверь провела рукой по шерсти, успокаивая его, и енот замурлыкал.

У самого подножия они остановились, и Мойра подняла дрожащую руку, чтобы дважды постучать. Звук отдался эхом в ее костях, поднимаясь по лестнице.

— Ты уверена, что справишься с этим? — тихо спросила Зверь в темную ночь.

— Теперь слишком поздно поворачивать назад, — проворчала Мойра. Ее сердце колотилось так громко, что даже мы это слышали.

Дверь распахнулась, и высокий мужчина уставился на Мойру, с интересом оценивая ее, прежде чем обратить свой хищный взгляд на нас. Зверь смотрела в ответ без эмоций, бесстрастно, как всегда. Пришло время для момента истины. Неужели Благой обманул нас? Или все действительно будет так просто?

Желтоглазый чупакабра отступил назад и придержал дверь открытой, молча пропуская нас. Позади него размеренно гремела музыка, а в воздухе витала смесь алкоголя, пота и крови, заманивая Зверя в подземную дыру обещанием насилия и выпивки. Не могу сказать, что я осуждала ее за то, что она подумала, когда она грубо протиснулась мимо него, слегка оттолкнув его в сторону толчком руки, когда он попытался протиснуться к ней. Сомневаюсь, что он даже заметил экзотическое притяжение моего тела к нему. Тем лучше, что она развернула его за задницу, чтобы вывести из себя. Мы были здесь не для секса. Если это то, чего она хотела, то у нас было четверо парней, которые просто умирали от желания узнать наше местонахождение.

Зверь вошла в бар, как парень с большим членом в раздевалке. Вы знаете такой типаж. Она вошла с важным видом, как будто это место принадлежало ей, и все повернулись.

Позади нее грудь Мойры напряглась. Страх. Гнев. Обида. Боль. Она не справлялась с этим. Она не справлялась. Ее отчаяние заставило Зверя заколебаться, и Бандит вонзил в нее когти. Голубая кровь стекала по ее плечу, когда болезненная ясность прорезалась в ее сознании, позволяя ей отделить наши эмоции от эмоций Мойры. Несколько демонов мужского пола, судя по их виду, бесы, решают попытаться подойти к нам. Бандит оскалил на них зубы и зашипел,

даже когда они переключились на приближение к Мойре, которая только начала преодолевать свой собственный парализующий страх.

Зверь схватила ее за запястье и потащила вперед, не обращая внимания на любопытных зрителей. Это была плохая идея. На самом деле, довольно ужасная. Почему я решила, что привезти сюда Мойру с самого начала было хорошей идеей?

Не понимаю. Я прислушалась к словам охотника и позволила моему собственному суждению быть окрашенным слезливой историей. Я хотела защитить свою корону и отстаивать то, что правильно. Но посмотрите, к чему это нас привело.

Зверь покачала головой в ответ на мои сомнения и раздумья. Мы зашли так далеко, и она собиралась сделать то, что мы должны сделать.

Бетонный пол был выцветшим. Окрашен в коричневые и синие тона.

Кровь. Он был испачкана кровью.

Слева от нее пол обрывался, и на нем не было ничего, кроме жалко слабых перил, которые не давали людям перевалиться через край в ад внизу. Кровь и грязь измазали стены внизу, и кто-то издал ужасный визг боли. Бандит мгновенно начал рычать. Это место заставляло нервничать даже его. Ему не нравилось находиться здесь, на открытом месте. Это заставляло его… чувствовать себя неловко.

И все, о чем я могла думать, это то, что рассказала нам Мойра. Она предупреждала нас о том зле, которое таится в местах, подобных этому. В таких кланах, как Ле Дан Биа.

Мы не хотели слушать.

Но сейчас мы были здесь, и, несмотря на парализующий страх внутри нее и тревогу, которую теперь излучал Бандит, и она, и Зверь были полны решимости показать им, что мы этого не потерпим.

Само место воняло мочой и смертью. Как кто-то мог удерживать здесь ребенка… Да, Зверь собиралась снести несколько голов, прежде чем мы уйдем. Она не собиралась закрывать глаза на такое поведение. Никто из нас не стал бы.

Она продолжила движение к барной стойке в задней части зала, подальше от ямы и боев, которые происходили внизу. Она подошла прямо к бару, как будто не тащила за собой Мойру, и хлопнула рукой по липкой поверхности, не обращая внимания на

резкий запах вокруг нас. Мужчина за стойкой повернулся, когда закончил раскуривать косяк. Мгновенно аромат белого лотоса ударил в нас, обостряя потребность в нашей сердцевине. Зверь поморщилась, метнув взгляд на горящий конец, когда тот взорвался у него перед лицом. Он отпрыгнул назад, пытаясь выкинуть его, но тот уже превратился в черную пыль.

Его темные глаза метнулись от комочка пепла в его руке к нашему лицу, с каждой секундой становясь все злее. Клыки встали на место, и он сделал выпад, чтобы схватить нас за руки. Зверь двигалась быстрее. Отпустив Мойру, она схватила полупустую пивную бутылку у демона, стоявшего в двух футах от нее, и разбила ее о его череп. Прокисшее пиво пролилось на тень, которая думала причинить ей боль, забрызгав ее собственное тело. Бандит прыгнул на него, с огромной силой вцепившись в лицо демона. Он отшатнулся, ударившись о стену, прежде чем пришел в себя.

Он попытался схватить Бандита, но он пронзительно закричал. Мой енот высвободился, вырвав глазное яблоко бармену, когда тот отпрыгнул в сторону. Болезненный крик соперничал с криком существа в яме внизу, и Бандит едва избежал удара когтистой руки, приземлившись на стойку бара шипящей кучей меха. Зверь протянула руку, и он вскарабкался наверх, подтверждая свое место и свирепо глядя на теперь уже одноглазого демона.

Я надеялась, что она знала, что делала, потому что в прошлый раз, когда мы оставили одноглазого демона ошиваться поблизости, он пытался убить меня и чуть не убил Мойру. Зверь рассмеялась, холодная и бессердечная, в тот момент, когда она охватила его тело пламенем.

Демоны вокруг нас отскочили назад, только теперь осознав хищника, который бродил среди них. В одной руке она держала сломанное горлышко пивной бутылки в качестве импровизированного оружия, а в другой — огненный шар.

— Мы должны были остаться незамеченными, — я сердито посмотрела на нее.

— От этого места разит извращением. Им нужно преподать урок.

Черт возьми. Каждый гребаный раз, когда я думала, что у нее правильная идея, она оборачивалась и выкидывала что-то вроде этого.

Каждый гребаный раз.

— Тебе лучше позаботиться о безопасности Мойры и Бандита, — рявкнула я на нее, не желая слишком сильно отвлекать.

— Я всегда так делаю, — ответила она, по-видимому, ничуть не смущенная моим разочарованием.

Сумасшедшая психованная сучка.

Она почти улыбнулась этому комментарию. Конечно, она бы так и сделала. Только сумасшедшие находили забавным, когда их так называли.

— Кто вы такая и что здесь делаете? — сказал демон от двери, выходя вперед толпы, уже не таким оценивающим, как раньше.

Хорошо. Это упростит задачу — подождите минутку — это она так подумала? Или это была я?