А отличники сдохли первыми…

Глава 21 Большие проблемы маленьких людей

Пытливые серые глаза смотрели на меня так, словно заглядывали внутрь черепной коробки. В самую душу. Как будто он уже успел ознакомиться с моей историей болезни и пытался определить — насколько истинны описанные там симптомы.

Похожим образом смотрел мне в глаза следователь, который вёл моё дело. Когда я сидел перед ним в наручниках, он словно пытался понять, действительно ли я полный психопат или просто прикидываюсь. Суд тогда решил, что правильной является первая версия.

Вот и сейчас, сидя в бывшем кабинете главврача детской больницы, под этим взглядом я практически снова почувствовал холод металла на запястьях.

Пытаясь сбросить с себя неприятные ощущения, я начал диалог первым:

— Ну так как нынче дела в бравом кадетском корпусе? Еды-то всем хватает? — И ту же почувствовал, что ничего глупее в данной ситуации спросить и не мог. Наверное, даже покраснел.

Парень в чёрной шинели напротив меня посмотрел с некоторым сомнением. Перед ответом он выдержал небольшую паузу. Задумчиво прикусив щеку изнутри, наморщил брови и положил острый подбородок на сложенные домиком ладони:

— Мы ведём войну. И мы её проигрываем.

Подождав продолжения, но так его и не услышав, я не выдержал и снова заговорил первым:

— А как по мне, так вы только что неплохо проредили своих противников. С трупами, конечно, ещё придётся повозиться. Но всё же…

— Трупы — это полбеды. Завтра сюда явятся центровые. — Перебил мою нервную речь старшина Китов. — Проверить, что произошло. Скорее всего, нас ждёт очередной бой. Послезавтра у меня будут новые раненые. После-послезавтра — новые дезертиры. В течение недели комсомольцы и октябрята перегруппируются и попробуют устроить реванш. Ходят слухи о том, что ленинские намерены наладить контакт с сельскими бандами на левом берегу… И это мы ещё не вспоминаем про Энгельс… Однако, вовсе не это заботит меня сейчас больше всего…

— А что же? — Вырвалось у меня на автомате.

Так. Хорош мандражировать! Перед тобой пацан, который даже ещё не бреется! Ты чего разнервничался-то, душегуб?! Ты ж такую селёдку белобрысую пачками резал!

— Видите ли… — Парень в шинели глубоко вздохнул и откинулся на спинку стула. — Это тактические задачи. А я стараюсь думать ещё и о стратегии.

Как там сказал Егор? «Он один мог думать на пару шагов вперёд». «Как будто всю жизнь готовился к такому»… Ладно. Молчишь — умнее выглядишь. Давай-ка послушаем, что ещё скажет…

Помолчав и отведя взгляд в сторону — словно что-то припоминая, старшина добавил:

— Сейчас мы живём в мире победившего инфантилизма. Вам знаком этот термин?

— Э-э-э… — Я всё-таки решил блеснуть познаниями в психиатрии. — Это психическое расстройство личности. При котором человек патологически не способен принимать на себя ответственность за что либо. И не может строить планы длиннее, чем на пару дней вперёд. Как ребёнок…

— Так точно. — Он опять придвинулся вперёд и заглянул мне в глаза, опираясь на худые ладони. — И, если я правильно понимаю текущую ситуацию, сейчас так себя ведут девяносто девять процентов населения земного шара. Дальше чем на сутки вперёд не планируют. Виноватым во всём и всегда считают кого-то другого. И ждут, что скоро придёт кто-то взрослый и всё за них исправит. Всё починит, включит обратно свет и воду. Всё вернёт как было. Вот вы же так не думаете, я надеюсь?

— Я думаю, что никто ничего уже не исправит. И никто никому ничего не вернёт. — Самообладание понемногу возвращалось ко мне обратно, не смотря на неотрывный взгляд этих пытливых глаз.

— А вот я стараюсь думать иначе. И хочу не только исправлять поломанное, но и пытаться предотвращать будущие проблемы. А перечислять эти проблемы можно долго. — Казалось, он опять посмотрел на меня несколько разочаровано. — Например, если ничего не предпринимать, то в наших широтах никто не переживёт следующую зиму. Кроме жор, как это ни было странно…

— И как же это можно предотвратить? Наладить сельское хозяйство, перебив десятки миллионов заражённых? На удобрение их пустить? Или каким-то чудом восстановить подачу воды и электричества, устроить гидропонные фермы в подвалах?

— Это просто пример, об этом позже… — Пацан отмахнулся от моего вопроса, словно от мухи. — Допустим, мы запаслись провиантом и перезимовали. А что будет с теми, кто за это время достигнет совершеннолетия? Если все мы рано или поздно превратимся в таких же безумцев, как наши родители… Зачем тогда цепляться за жизнь сейчас, мучая себя и других?

— Это риторический вопрос?

— Нет. Это всего лишь одна из задач, которые я пытаюсь решить. Может, и не самая насущная. Но тут хотя бы виден горизонт.

— Многовато на себя берёшь, приятель. — И опять я почувствовал себя так, как будто сказал какую-то нелепость в разговоре с более взрослыми друзьями.

— А больше некому… Как я посмотрю… — И снова командир кадетов тяжело вздохнул. — Жизнь без борьбы — всего лишь медленный суицид…

Вот тут, пожалуй, я был с ним согласен. Вопрос только в цели этой борьбы. Похоже, он пытался нащупать способ заставить меня делать то, что нужно ему. Что ж… Мне тоже от тебя кое-что нужно. Может и сторгуемся.

— Вы, возможно, один из немногих людей на земле, которые не страдают инфантилизмом. А значит, я могу быть с вами откровенен. Мне нужна ваша помощь. Нам нужна ваша помощь.

Что и требовалось доказать, мать твою! Откровенен он…

— Хм… Честно говоря, я бы не особо возражал против расклада, при котором через пару-тройку лет я останусь единственным разумным человеком на земле. Я и до катастрофы-то людей не особо любил. И откровенно не понимал, как можно с ними иметь дело серьёзнее какой-нибудь двухкопеечной торговли. Так что ты, командир, походу стучишься в закрытые ворота…

— Возможно… — Старшина Китов поднял со стола рацию и щёлкнул переключателем. — Вика… Скажи, пожалуйста, что он здесь…

Положив рацию обратно, он опять откинулся на спинку стула и начал изучать свои ногти, чего-то ожидая.

За дверями кабинета послышался приближающийся торопливый стук маленьких башмачков. И через пару мгновений двери с шумом распахнулись.

— Кир!!! — Алина бросилась ко мне через весь кабинет с распахнутыми руками. Подбежав к стулу, на котором я сидел, она обхватила меня за плечи и прижалась к груди.

— Простите меня, пожалуйста! Я больше никогда так не буду глупить! Правда, я буду всё делать правильно! Всегда буду слушаться! Больше никогда! Никогда!!! — Она тараторила не переставая и, кажется, расплакалась, дрожа всем телом.

Подняв на меня мокрые глаза, она продолжала непрерывно сыпать словами:

— Как же я рада, что с вами всё хорошо! Я очень боялась, что вас поймали! Очень! Тут хорошие ребята живут, они обо мне заботились! А я всё плакала, не знала, как вы там… А Миша и Егор сказали, что всё будет хорошо… И девочки тут такие смелые… Они меня тоже успокаивали… Я им помогала, пока вас не было… И всё равно очень переживала. Очень! А вы не ранены?! Я теперь умею раны перевязывать! Меня научили! Я боялась сначала, но тут все такие смелые, что и я перестала…

Что это с тобой? Да ты никак слезу пустил, убийца? Ну, дожили…

Я поспешил проморгаться и проглотить подступивший к горлу комок. Китов, однако, не мог не заметить мою секундную слабость. Но проявил истинное офицерское благородство и сделал вид, что очень заинтересован какими-то бумагами на своём столе.

— Алина… Всё хорошо, не переживай. — Повинуясь импульсу, я поднял руку и пригладил её растрёпанные серебряные волосы. — Миша и Егор действительно молодцы, всё правильно сделали, как и обещали…

— Ой, как же хорошо! Простите меня, пожалуйста! Я такая дура! Я буду стараться осторожно себя вести. И буду такая же смелая и умная, как девочки, которые здесь… Простите, пожалуйста!

— Ну всё-всё… Хватит… Хватит трагедий… Шекспир уже всё написал. — Я улыбнулся и подмигнул ей, и она хмыкнула в ответ, поспешно вытирая глаза и нос рукавом платья.

Старшина, наконец, решил вмешаться. Смущённо кашлянув, он встал из-за стола и галантно подал девочке стул, стоявший у стола сбоку:

— Присаживайтесь, пожалуйста.

Алина шмыгнула, поблагодарила его и присела на краешек стула, не отпуская мою руку.

Китов вернулся на своё место и посмотрел на нас двоих всё также испытующе:

— Так о чём бишь я… Ах, да. Помощь. Так уж получается, что нам всем очень нужна ваша помощь, Кир. — Опять сложив пальцы домиком он переводил взгляд то на меня, то Алину. — Например с тем фактом, что… Как вы там сказали? «Через пару-тройку лет я останусь единственным разумным человеком на земле»… Да, кажется так.

Алина тревожно посмотрела на меня и крепче сжала мои пальцы.

— Так вот я бы хотел, чтобы этого не произошло. И думаю, что я в этом не одинок… — Он снова перевёл взгляд на девочку. — Ведь так?

Вот, значит, как ты собираешься меня купить. Ну так я ещё поторгуюсь…

— И как же ты планируешь с этим справиться? Есть на примете вакцина? Или те, кто может её разработать?

— Прямо сейчас, конечно, нет. Но, как я говорил ранее… Человека, который не страдает инфантилизмом, от остальных отличает способность планировать на достаточно долгое время вперёд. Вот и я хочу хотя бы попытаться заложить фундамент для возможных будущих исследований. Ведь мы почти ничего не знаем о внешнем мире. Вдруг где-то есть такие же люди, как вы? Вдруг где-то есть те, кто не контактировал с вирусом вообще?

— Да. А ещё может так приключиться, что вот этот вот карандаш, — я показал на его стол, — источник неисчерпаемой силы. Как палочка Гарри Поттера. По-моему, шансы примерно одинаковые.

— Тем не менее, будем справедливы — они есть. И намного больше отличаются от ноля, чем ваш пример. Вот… Взять хотя бы одно только ваше существование — это уже чудо посильнее волшебной палочки.

Когда я поступил после школы в университет, мне первое время казалось, что все мои друзья с курса — намного начитанней и сообразительней меня. И сейчас это чувство вернул мне шестнадцатилетний пацан, сидящий передо мной. Кажется, начинаю понимать, как именно он смог возглавить целую армию боевитых подростков.

— Ну, допустим, окей. Сейчас я и мои… Хм… Биологические материалы — в вашем распоряжении. Берите, сколько хотите. Если есть где их хранить в надежде на то, что когда-нибудь кто-нибудь сможет разработать на их основе вакцину. Правильно же я понимаю?

Очевидно, чувствуя производимый эффект, старшина Китов продолжил развивать мысль после короткой паузы:

— Насколько мне позволяют судить мои скромные познания в медицине… Плюс то, о чём мне поведали наши медики… Для разработки вакцины в любом случае понадобится ещё как минимум один человек, который никогда не контактировал с вирусом. В идеале, конечно, таких нужно несколько тысяч. Но… Сами понимаете…

— О как. Ну тут-то я точно никак не смогу помочь. Нет таких людей на земле.

Китов улыбнулся. Впервые за всё время нашего разговора.

— На земле, возможно, и правда нет… — Он явно недоговорил, но надеялся, что я подхвачу его мысль.

А я, тем временем, начинал терять терпение. Алина непонимающе смотрела то на меня, то на него.

— Слушай, давай колись уже. Крутишь как кот вокруг сметаны.

Старшина снова встал из-за стола, захватив с собой пачку бумаг, которую изучал до этого.

— Вот. — Он протянул их мне. — У нас есть радиостанция. Подобрали в областном ОВД. Но сломана. Работает только на приём…

Я всмотрелся в листы бумаги, испещрённые точками и тире.

— Это морзянка что ли?

— Так точно. Эта станция ловит сигналы в небольшом диапазоне. Можно засечь автоматические зуммеры близлежащих аэропортов, например. Они всё ещё транслируются. Пока аварийные аккумуляторы не сели, наверное. — Старшина сел на своё место и опять сложил руки домиком. — Но больше мы ничего так и не смогли поймать. До недавнего времени…

— И что, кто-то вышел на связь? — Я перевернул лист и, судя по всему, увидел расшифровку морзянки — какой-то бессмысленный набор букв. Алина с интересом вгляделась в листы бумаги, придвинув свой стул ко мне поближе.

— Вот это самое интересное. Недавно мы поймали сигнал «SOS». Самый обычный — три коротких, три длинных, три коротких. Сначала даже подумали, что это просто очередной аварийный зуммер из какого-нибудь аэропорта или упавшего поблизости самолёта.

— Но? — Он явно собирался сказать «Но». Но медлил. Я его опередил.

— Но… Сам этот сигнал… Он транслировался с разными интервалами времени. Пауза между очередным SOS была то длиннее, то короче…

— И вы решили, что эти интервалы — и есть точки и тире, которые нужно расшифровать? Похоже, идея не сработала. — Я показал на буквенную абракадабру.

— Посмотрите следующий лист. — Китов привстал из-за стола и нетерпеливо заглянул в бумаги на моих руках.

Я перевернул страницу. Тут был текст, набранный уже латиницей: «isslandengelsvoskhod».

— Исландия… Энгельс… Восход… И что это должно означать? Кто-то потерпел бедствие у берегов Исландии и теперь скучает по зрелищу восхода солнца над Энгельсом?

Китов снова улыбнулся и покачал головой:

— Нет, так далеко станция не берёт. А вот до Энгельса — вполне.

— Значит наоборот. Кто-то упал в Энгельсе и теперь вещает о том, что страсть как хочет обратно в Исландию? В этом уже больше смысла.

— Но тут две буквы «S». Вряд ли это ошибка. И вообще «Исландия» по-английски не так пишется… — Алина наклонилась над папкой и вгляделась в строчку латинских букв. — Может это какое-то сокращение? Раз приходится передавать буквы таким необычным способом, то экономят время.

— Вот и мы так считаем. — Старшина с интересом покосился на девочку. — И единственная расшифровка аббревиатуры «ISS», которую мы общими усилиями смогли припомнить, это…

— Интернэшнл Спэйс Стэйшн! — Радостно выпалила отличница, торжественно вскинув обе руки вверх. — Международная Космическая Станция! Я про неё делала презентацию на английском в прошлом году! Пятёрку получила тогда!

Китов улыбнулся и коротко поаплодировал. А я снова почувствовал себя каким-то тупым троечником. Это начинало немного раздражать:

— Похоже, что вы уже разгадали эту шараду. Может уже озвучишь свою версию и перестанем ходить вокруг да около?

— Я хотел дать вам возможность подтвердить нашу гипотезу. А то вдруг мы сами себя обманываем на радостях. А вы, может, увидите более объективную картину.

— Хорошо… — Алина с удовольствием продолжала разгадывать ребус и без объяснений со стороны старшины. — Значит тогда сначала МКС… Потом «лэнд»… Это «Земля»? Но название планеты на английском же не «Лэнд». По-английски будет «Earth»…

— Это ещё и «земля» как территория. — Подсказал я ей. — Или это опять сокращение. От «landing». «Приземление».

— Тогда получается… МКС… Приземление… Энгельс… Восход… — Девочка наморщила лоб и начала обеими руками азартно чесать в затылке, пытаясь приблизиться к ответу.

— Похоже, на то, что самый последний космонавт нашей планеты приземлился там же, где и самый первый. Где-то рядом с Энгельсом… Символично…

— Ухтыж!.. То есть это сигнал бедствия от настоящего космонавта!? Который прямо где-то тут рядом, в Энгельсе! Вот это да! Это же так круто! — Алина захлопала от восторга в ладоши. — А «Восход» — это вроде ракета такая есть? Он на ней летал что ли?

— Мы думаем, что это обозначение какого-то места в Энгельсе. Места, где его можно найти. — Не выдержал командир кадетов и, наконец-то, стал хоть немного похож на обыкновенного мальчишку. — И вот тут непонятно. «Восход»… Где-то на востоке города, может быть… Или в каком-то месте, где можно совершить некое восхождение… Какая-то возвышенность? Или и то и другое сразу…

Оба подростка продолжили увлечённо генерировать разные версии о том, где на востоке Энгельса есть возвышенность, с которой хорошо видно восход. Я некоторое время умилённо понаблюдал за ними, всё больше утверждаясь в том, что Китов — такой же ребёнок, как и все остальные. Хоть и умный со страшной силой.

Прочистив горло, я привлек их внимание:

— Я думаю… Нет. Я уверен, что космонавт, если это действительно он, дал бы максимально конкретное указание своего местоположения. Чтобы спасателям не пришлось искать его по всему городу, вокруг каждого бугра…

Теперь была моя очередь вставлять глубокомысленные паузы.

— И-и-и? — Первым не выдержал кадет, заинтриговано улыбаясь и активно жестикулируя руками, требуя продолжения мысли.

— И я знаю только одно место в Энгельсе, которое называется «Восход». Это дом культуры. Там рок-клуб был. Я, когда был студентом, ходил пару раз на концерты местных скандально неизвестных групп. Он находится на юге, около Мясокомбината. Кстати, как раз на улице Гагарина. Опять-таки символично…

Улыбка резко пропала с лица старшины. Он устало опустился на стул и тихо сказал:

— Около Мясокомбината… Тогда… Тогда, возможно, там уже некого спасать…