Злая королева (СИ)

Глава 9. Страшная тайна капитана Датри

Капитан был хмур и собран.

Он сидел за столом, как обычно, спиной к своей самодельной оранжерее, и безо всякого удовольствия взирал на Чара, который объяснял ему что-то с такой экспрессией, что даже вскочил на ноги. Грозно нависать над Нилом у него не получалось, но он очень старался — пока не оглянулся, привлеченный скрипом двери.

Мое появление его не обрадовало. Нила — наоборот.

— Марисоль, — будто бы с облегчением выдохнул капитан Датри и тут же нахмурился. — Вы немного невовремя.

Я окинула взглядом Чара. Корабельный секретарь ответил неприязненной гримасой.

— Мне почему-то кажется, капитан, что обсуждали вы как раз меня, — сдержанно заметила я и закрыла за собой дверь.

Нил тяжело вздохнул, но отрицать ничего не стал.

С момента первых посиделок с командой минула неделя. Салонные игры пришлось сделать ежедневными — это позволяло хоть как-то снизить напряжение; фанты сменили «летающие птицы», «птиц» — горелки, а потом черед дошел до игры в рифмы, и стало ясно, что пираты неважно приспособлены к светским развлечениям. От большинства вариантов пришлось отказаться просто потому, что на всем корабле набралось всего десять грамотных человек, считая нас с фрейлинами и Родриго. Та же игра в рифмы вроде бы и не требовала умения писать и читать, но со словарным запасом у моряков тоже намечались проблемы, и нам пришлось вернуться к фантам. Причем у Каталины уже заканчивались пристойные задания, и она ходила по грани, — а ветер по-прежнему не менялся. Отвлекать людей от штиля становилось все сложнее, и был недалек тот момент, когда это станет вовсе невозможно.

Но если в битве за симпатии команды уверенно побеждал светлый образ зеленоглазой красавицы Каталины, то бой за Чара проиграли все. Кажется, включая капитана. Закрывать на это глаза становилось опасно: корабельный секретарь — не настолько незаметная фигура, чтобы сбрасывать его со счетов.

— Удачно, что я застала вас вместе, — заметила я с непроницаемым лицом и подтащила к себе освободившийся табурет. Чар проводил его таким испепеляющим взглядом, будто это несчастная мебель была повинна в затянувшемся безветрии, и повернулся ко мне, скрестив руки на груди.

Я села на табурет и одернула камзол, чтобы вернуть себе невозмутимость — хотя бы видимую. Нависать надо мной у Чара получалось даже слишком хорошо.

— Не хотелось бы обсуждать этот вопрос с каждым из вас по отдельности, — ровным голосом произнесла я.

Левая капитанская бровь приобрела чрезвычайно скептический изгиб. Чар не шелохнулся, и я твердо встретила его взгляд.

— Я тебе не нравлюсь, — констатировала я. — Это я могу понять, я не нравлюсь никому. Однако нельзя не заметить, что…

— Постойте-ка, — вдруг перебил меня капитан Датри, и на какое-то исключительно дурацкое мгновение мне показалось, что сейчас он возьмёт и заявит, что я нравлюсь ему. Но Нил, в отличие от меня, трезвость рассудка не утратил. — Так вы поэтому всегда ставили в центр внимания Каталину?

Я недовольно нахмурилась, поскольку уже давно отвыкла от того, что кто-то в принципе может перебить королеву, — да ещё по такому бессмысленному поводу! — но одергивать капитана не рискнула.

— Разумеется. У меня сложилась определенная репутация, которая не позволяет рассчитывать на всеобщую любовь, — я вдруг осознала, что скривила рот, и поспешила избавиться от неподобающей гримасы. — А в присутствии Ампаро ваш экипаж находится в постоянном напряжении, поскольку она разбила лампу о голову одного из них и угрожала поджечь корабль. Матросы понимают, чем это было вызвано, однако повернуться к ней спиной больше никто не рискнет. Зато Каталина в их глазах чиста и невинна, а это ровно то, что необходимо, чтобы им захотелось оберегать и восхищаться. Но я хотела поговорить вовсе не об этом…

Только изложить проблему мне снова не дали.

— Вот! — взвился корабельный секретарь и хлопнул раскрытой ладонью по столу от избытка чувств. — Вот о чем я говорю! Она же…

— Чар.

Нил произнес это совсем негромко. Он не двигался, только уставился на Чара исподлобья, — но вздрогнули мы оба, а я малодушно порадовалась, что капитанский взгляд направлен не на меня.

Однако у корабельного секретаря, похоже, уже выработалась привычка к грозному рыку.

— Что? — с непонятной издёвкой переспросил он. — Будто твоя королева не догадается, что ее собираются использовать! Удачное решение, конечно, — стравить двух акул и просто подождать, кто из них выживет: Марисоль или губернатор!

Я моргнула, переваривая сказанное, и вклинилась прежде, чем капитан успел подобрать слова:

— Теперь я окончательно запуталась. Ты переживаешь за меня?

Чар поперхнулся от возмущения, но отпереться от столь сомнительных симпатий тоже не успел.

— Он переживает за себя, — резко произнес капитан Датри и вздохнул, с заметным усилием успокаиваясь. — Губернатор Фриайленда знает, кто я, и не в восторге от этого. Но «Бродяга» — один из самых успешных добытчиков, и в море с нами приходится мириться. Однако мы не сможем грабить вечно, поэтому я хочу купить землю и осесть. Губернатор ни за что этого не позволил бы: во-первых, ему нужна добыча на продажу, а во-вторых, терпеть вампира где-то за горизонтом гораздо проще, чем на плантации на соседнем острове. Я был вынужден подчиняться, поскольку нам нужен канал сбыта и порт, где «Бродяга» может безбоязненно останавливаться на ремонт. Но с вашим появлением расстановка сил изменилась, и Чар опасается, что я всё-таки смогу выкупить остров, где всем будет плевать, какой длины у меня клыки.

А еще такой остров с моей помощью вполне мог со временем превратиться в весомого конкурента Фриайленда. Зачем довольствоваться каналами сбыта губернатора, который наверняка берет себе неплохой процент за перепродажу пиратской добычи, когда можно договориться с вампиром, вынужденным урезать свою прибыль просто ради того, чтобы с ним имели дело?

На месте губернатора я бы тоже терпела Нила Датри исключительно ради выгоды, стиснув зубы и мечтая подгадать момент, когда же капитана «Бродяги» можно будет тихо и незаметно сместить. Но какое дело Чару до статуса вампира, который его кусает? Главное, чтобы у него клыки были на месте, а остальное второстепенно! Разве что…

— То есть ты просто не хочешь менять мушкет на мотыгу, а от укусов отказаться уже не можешь? — сообразила я, и Чар так надулся, что словесное подтверждение уже не потребовалось. — Но я собиралась попросить покровительства у губернатора Коринезийских островов. Это не та позиция, из которой можно повлиять на его взгляды касательно продажи земли вампиру!

— Вы сцепитесь, — неожиданно устало сказал Чар и ссутулился. — С губернатором. Две акулы на таком маленьком острове не уживутся мирно. Губернатор не потерпит этакого мастера подковерных интриг на своей территории, он слишком привык к тому, что опаснее него во всем Фриайленде никого нет. Вы сцепитесь, и одним небесам ведомо, кто из вас выживет, но…

Он осекся и махнул рукой, но я понятливо кивнула и задумалась.

Мы сцепимся. Просто потому что мне опасно выпускать из рук такой рычаг влияния, как канал торговли с Яфтом, а губернатору — рискованно оставлять хоть малейший шанс на то, что Нил Датри осуществит свою мечту о собственном острове, где можно не зависеть от капризов морской погоды и настроения команды, а главное — собственно от губернатора Фриайленда.

Кто бы ни победил в гипотетической схватке, проиграл в ней однозначно Чар. Если самой удачливой «акулой» окажется губернатор, капитану, привезшему столь опасную диковинку, как злая королева, несдобровать: меня будут разыскивать, это поставит под угрозу все острова, виновнику тут же подберут наиболее удобную рею — и корабельный секретарь останется без своего наркотического экстаза. Если же схватку выиграю я, то Нила уже ничто не остановит от покупки земли, а значит, с морскими просторами придётся проститься.

Чар не учел одного: в числе проигравших он оказался в тот момент, когда перестал бороться с пагубным пристрастием к вампирским укусам.

А самой большой тайной капитана Датри, кажется, была даже не его хищная сущность, а сам факт, что он способен на долгосрочное планирование. Капитан пиратского судна — не та профессия, которая позволяет встретить спокойную старость, а вампиру едва ли удалось бы купить землю где-либо ещё, помимо Коринезийских островов, и не бояться, что соседи решат навестить его с вилами и факелами. Собственная плантация где-то на краю света, пара доверенных человек — они же источник «волшебного зелья для усиления вампиров» — это, пожалуй, было даже более здравым решением, чем пиратский корабль.

Если бы не губернатор.

— Вам следовало сказать об этом заранее, — с досадой пробормотала я и прикрыла глаза.

Пара слов Су — и о губернаторе можно было бы забыть сразу же по прибытию на острова. Но теперь…

— Вот что, — произнесла я после паузы, — давайте пока сойдемся на том, что живой капитан Датри выгоден нам всем, и будем работать в этом направлении.

— Сейчасвыгоден всем, ты хотела сказать? — елейно поправил меня Чар.

Капитан обреченно провел ладонью по лицу, словно хотел стереть что-то липкое и чрезвычайно противное.

— Да, именно так, — невозмутимо согласилась я и слегка пожала плечами, когда Нил выпрямился от неожиданности и возмущенно уставился на меня. — Что? Страшная я женщина или нет?

— Невыносимая, Марисоль, это уже — невыносимая, — с чувством пробурчал капитан Датри. — Что ты предлагаешь?

— Насколько я понимаю, первоочередная задача — не быть расстрелянными прямо в порту, как только скупщики губернатора выяснят, кого вы привезли, — послушно начала я, польщенная внезапным повышением со страшной до невыносимой. — Значит, я попрошу губернатора о покровительстве, предупрежу о погоне и заодно дам ему пару ниточек, за которые можно дергать. Ничто не усыпляет бдительность так, как иллюзия контроля над ситуацией.

— И что же это будут за ниточки? — скептически уточнил Чар. — Да любой, кто говорил с тобой дольше десяти секунд, чувствует себя так, будто ниточки только что привязали к нему!

Я терпеливо вздохнула.

— Даже у вас есть сразу три ниточки, за которые можно дергать, чтобы управлять мной. Это Каталина, Ампаро и Родриго.

Чар досадливо мотнул головой: уже произведенное впечатление никуда не делось, что бы я там ни говорила. А Нил, похоже, слишком хорошо помнил, что ниточки — понятие о двух концах, и с моей стороны за них тоже можно хорошенько дернуть. Например, надежно околдовать квартермастера светлым образом невинной девы Каталины. Или вызвать боязливый восторг у половины команды разом, заставив Ампаро спеть с пустой бочки какую-то ритмичную бандитскую песенку — прекрасно поставленным контральто, натренированным на тысячах вечеров. Или заслать Родриго на камбуз, потому что уж кто-кто, а сын рыбака однозначно способен затмить кулинарные антиталанты Билли…

И пусть моих придворных любили, а меня — всего-навсего опасались, нас воспринимали как целое и неделимое — и ценили всех. Пусть и не в равной степени.

— Губернатор не знает, как ты ими дорожишь, — тактично обошел острый угол капитан Датри. — Это становится ясно несколько позже. А тебе нужно показать уязвимость сразу, в первую же встречу.

— А ты и уязвимость… — хмуро пробурчал Чар, по-прежнему не желая мириться с королевой в сообщниках.

Я не выдержала и драматически закатила глаза.

— За кого вы меня держите, господа? Неужели вы думаете, что я дам губернаторунастоящиениточки?

Нил нахмурился, открыл было рот — но все-таки промолчал, и слово предсказуемо взял Чар:

— Тогда что ты вообще можешь ему дать, ледышка в короне?

— Без короны, — педантично поправила я и задумчиво перевела взгляд с брезгливо скривившегося корабельного секретаря (как будто королеве можно быть нежной чувствительной фиалкой и ее не сожрут ее же придворные!) на капитана. — В идеале, конечно, нужно, чтобы первые ниточки, которые нащупает губернатор, оказались ложными, а за ними прятались другие. Это будет выглядеть достовернее… а самое простое и очевидное, что приходит в голову, это игры с репутацией. Как думаешь, Нил, насколько скандальным сочтут роман рыцаря и королевы в изгнании, у которой едва-едва истек срок официального траура? Впрочем, не отвечай, я и сама знаю, что чудовищно, — я заметила сразу два недоумевающих взгляда и не сдержала смешок: вот она, разница в воспитании, окружении и ожиданиях! Пираты не видели ничего особенного в легкомысленном романе с веселой вдовушкой. А вдовушки — по крайней мере, те, что веселые, — надо полагать, своего не упускали. — Срок траура в венценосной семье в первую очередь рассчитан на то, чтобы определить, не была ли вдова беременна на момент смерти мужа. Если вдруг всплывет слушок, что я посмела не просто нарушить традиции Альвеона, но еще и едва не поставила под сомнение порядок престолонаследования, то вернуться в Альвеон на правах законной королевы будет гораздо сложнее. Как и в принципе вернуться туда живой.

— И чем же ты будешь прикрывать роман с Родриго? — даже немного воспрял духом Чар, почуявший возможность вставить пару палок в колеса — разумеется, уже потом, когда над его капитаном не будет нависать смертельная опасность.

Я одарила его нежной улыбкой.

— Романом с Нилом, разумеется, — сообщила я.

Капитан немедленно поперхнулся и закашлялся так надсадно, что я уже начала переживать, как бы наши проблемы не кончились здесь и сейчас — вместе с вампиром.

— Что? — сипло переспросил он, едва отдышавшись.

— Разумеется, Родриго придется посвятить в план, — продолжила я, решив не слишком заострять внимание на самой идее романа седьмой дочери бейлербея Медины и вампира, да еще ради прикрытия поддельной государственной измены. — Но я не думаю, что он откажется поучаствовать в нашей маленькой пьесе. Это не слишком сложно, а мы выиграем время, чтобы отыскать слабое место самого губернатора и решить, что делать дальше.

— А если слушок покинет пределы Коринезийских островов? — хмуро уточнил капитан Датри, покосившись на корабельного секретаря. Тот ответил чрезмерно невинной улыбкой, не оставляя сомнений в том, кто станет источником слухов.

— В этом случае первым, кто до меня доберется, будет отец, — не без содрогания сказала я и нарочито легкомысленно пожала плечами. — А на его службе достаточно магов-целителей, чтобы подтвердить, что никакого романа на стороне у меня не было, — я сделала паузу, чтобы зеркально отразить улыбку Чара. — Пожалуй, будет лучше, если именно ты и сболтнешь кому-нибудь про роман. На корабле все прекрасно знают, что ты невзлюбил меня с первого взгляда, и желание посплетничать за моей спиной будет выглядеть вполне естественно. А если потом еще и выяснится, что здесь попросту было соревнование за благосклонность капитана, скрытое от чужих глаз…

Нил явно раздумывал над тем, чтобы провалиться сквозь землю, но испытывал сложности географического толка, а Чара так перекосило, что моя улыбка стала вполне искренней.

— Кроме того, тебе не придется ничего менять, — добавила я уже спокойнее. — Ненавидь меня и дальше. Только, ради всего святого, хватит пытаться настроить команду против женщин на борту! Родриго тоже предложил канал сбыта награбленного добра, но его защищает договор морского братства, а сам он ничем не поможет в борьбе против губернатора — рыцаря съедят с потрохами, а от Нила просто избавятся другим способом.

Чар снова насупился.

— Прежде чем разбираться с губернатором, до него еще нужно доплыть, — злорадно напомнил он. — Даже если я больше ничего не скажу команде, рано или поздно она снова вспомнит про моряцкие приметы.

Я стиснула зубы.

— В ваших же интересах, чтобы это было позже, — процедила я и поднялась на ноги. — Я поговорю с Родриго. Если он согласится, мы соберемся вместе и решим, как именно должна пройти встреча с губернатором.

Чар снова собрался что-то вставить, и я с нажимом произнесла:

— Я помню, что на море штиль. Но с этим ничего не поделать, а вот план составить можно. В конце концов, чем еще здесь заниматься, как не планированием государственного переворота?

Корабельный секретарь непреклонно скрестил руки на груди, но на этот раз все-таки смолчал. Я даже успела пересечь каюту и взяться за дверную ручку, прежде чем Нил наконец очнулся от своих раздумий и тихо, с едва уловимой угрозой в голосе произнес:

— Знаешь, Марисоль, теперь мне почему-то кажется, что те ниточки, которые ты показала «Бродяге», тоже не слишком настоящие.

Пожалуй, самой страшной тайной капитана Датри было еще и то, что он, в отличие от многих, умел читать между строк. Впрочем, в противном случае он едва ли дожил бы до своих лет.

Кто знает, может быть, затея с собственным островом и не была обречена на провал?..

— А как ты думаешь, — усмехнулась я, — откуда капитан «Остроты» вообще узнал, куда я направляюсь, если капитан «Гордости Эль Монте» об этом был ни сном ни духом? — я собиралась оставить Нила и Чара наедине с этим ошеломительным наблюдением и толкнула дверь, но вместе с привычным шумом с палубы в каюту ворвался порыв ветра — пока еще слишком слабый, чтобы надуть паруса, но уже вселяющий надежду.

Капитан Датри вскинулся, как охотничий пес, почуявший добычу.

— Надо же, — хмыкнул он и с нескрываемым облегчением вытянул ноги под столом. — Кажется, морским богам нужна была не кровавая жертва, а капелька простой откровенности…

«Надеюсь, одной капельки им хватит», — малодушно подумала я и все-таки вышла.