Волчица и пряности. Том VI

Эпилог

Раннее утро.

Выглянувшее из-за горизонта солнца разбудило Лоуренса, коснувшись его лица своими лучами.

Впрочем, это только почудилось: открыв глаза, он понял, что чувствует на щеке дыхание спящей Холо. Та свернулась калачиком под одеялом и лишь изредка высовывала из-под него голову — наверняка бессознательно, чтобы глотнуть воздуха. Щёки у неё оказались мокрые (под одеялом было жарко) и в такие моменты раздувались, как булочки, подходящие в печи, — а то, что Волчица в любой момент могла вспыхнуть и надуться от обиды, довершало сходство.

Правда, спящее лицо Холо почему-то теперь казалось удивительно беззащитным. На нём читалось не просто умиротворение; девушка будто не сомневалась, что сниться ей будет только хорошее. Даже её обгоревшая чёлка напоминала героические подпалины, которыми хвастается рыцарь, умудрившийся выжить после того, как спрыгнул с башни горящего замка.

Хотя тут он, пожалуй, переборщил со сравнением.

Лоуренс усмехнулся и зевнул. Кожа на лице, задубевшая от холода, скрипнула, напомнив о хрусте тонкой плёнки льда на лужице под ногой, и тогда он проснулся окончательно.

День выдался удивительно ясный. Холо поморщилась, не открывая глаз, и снова с головой нырнула под одеяло.

Лоуренс думал, что лодочники, поймав сбежавшую барку, будут праздновать до утра, но, похоже, они знали своё дело и понимали, насколько опасно плыть по реке после ночи беспробудного пьянства. Речники покутили в меру и тут же завалились спать, даже не дождавшись, когда высохнет одежда. К счастью, на сушу вытащили много пушнины, поэтому им удалось согреться и уснуть глубоким сном, несмотря на то что многие вымокли до нитки.

С другой стороны, зрелище было ещё то: крепкие мужчины голышом завернулись в меховые шкурки и прижались друг к другу, чтобы не замёрзнуть. Ещё ночью, глядя на них, Холо заявила, что у неё нет слов, и Лоуренс с нею согласился.

Однако в этот час лагерь ещё спал, и, судя по всему, бодрствовал только он один. Торговец проснулся не от холода и не оттого, что вчера успел подремать на борту неспешно плывущей лодки.

В последнюю пару дней он начал испытывать некое странное чувство — неуловимо знакомое, но давно позабытое. Оно напоминало Лоуренсу о тех временах, когда он занимался торговлей, не думая о сне и отдыхе.

Тогда он не сомневался, что каждое утро даёт шанс заключить выгодную сделку; каждый новый день виделся ему картой, которую игрок вытягивает из колоды. Вот ещё одна, ещё и ещё. Он шёл только вперёд, и ему это нравилось.

И вот снова довелось ощутить нечто подобное.

Случалось ли ему проснуться с этим чувством хоть раз с тех пор, как осознал, что разлука с Холо неотвратима? Понять, что восход солнца его не страшит? Хотя известно, что расставаний в странствии не избежать, неприятное остаётся неприятным. В конце концов, даже Мудрой Волчице Холо не удавалось с этим справиться, что уж говорить о нём самом, обычном человеке?

А тут вдруг такое пробуждение. И он знал, откуда всё это взялось: теперь у него появилась причина двигаться вперёд.

В Реносе они оба решили, что у них есть общая цель — с улыбкой расстаться. А прошлой ночью договорились, как именно к этой цели идти.

Холо предложила: «Давай неспешно двинемся на север, отыщем Йойс и только там попрощаемся. Как тебе?»

Однако неужели кто-то поверит, что торговцу, который день за днём без устали зарабатывает деньги, и Мудрой Волчице удастся хоть немного пропутешествовать спокойно, без происшествий? Потому-то сейчас Лоуренс как ребёнок предвкушал новое приключение. Пускай даже неизвестно, сколько правды в тех слухах, что дошли до них. Пускай даже Холо будет терзаться, если всё окажется правдой.

И Лоуренс не считал, что это безрассудство. А всё потому, что…

— Апчхи! — послышалось из-под одеяла.

Во время торговых переговоров в тесной гостинице всегда нужно удостовериться, что лежащие рядом люди не подслушивают, делая вид, что спят, и он наловчился обнаруживать притворщиков по чиханию и кашлю, а ещё по тому, как те сглатывают слюну.

Лоуренс заглянул под одеяло. Холо потирала нос, но сразу подняла лицо навстречу. Даже спросонья взгляд её не казался столь же затуманенным, как обычно.

— Гм… Давненько я так хорошо не спала.

Всё потому, что… он понимал: точно так же считает и Холо.

— Вы правда уезжаете?

Рассвело по-настоящему, и вокруг уже вовсю готовились к отплытию. Рагуса вверил свою лодку другим лодочникам, а сам расслабленно наблюдал за их работой. Похоже, у речников было принято чтить хорошие дела, и вчерашнему подвигу Рагусы по спасению большой барки старались воздать должное. В то же время герой, освобождённый от работы и весьма этим довольный, тут же всполошился, когда Лоуренс сообщил ему, что они с Холо не будут спускаться по реке и решили вернуться в Ренос.

— Мы… мы только здесь опоздали на день, но дальше поплывём совсем быстро. Совсем скоро нагоним! — уговаривал Рагуса, однако Лоуренс спокойно отвечал:

— Да нет, просто путь до Кэльбе мы бы и так вряд ли осилили. Провели тут ночь и решили вернуться.

— Ох… Ну что ж… Я уж подумал, что как лодочник сам вас подвёл… Но раз так, то ничего не поделаешь.

Пожалуй, Рагуса бы так не убивался, даже потеряв кошелёк, и, глядя на него, Лоуренсу стало стыдно, что приходится говорить неправду. Сам он и не думал возвращаться в Ренос — напротив, намеревался попасть в портовый город Кэльбе гораздо быстрее остальных. А солгать и покинуть берег был вынужден, потому что не мог раскрыть, каким именно образом там окажется.

— Отсюда до Реноса даже пешком доберёмся за день. Конечно, поездкой на лодке с вами я чрезвычайно доволен, — нарочито любезно добавил Лоуренс.

Рагуса в ответ горько усмехнулся и глубоко вздохнул. Мириться с неудачами лодочники умеют.

— Ну не всё здороваться в этой жизни, прощаться тоже приходится. Может быть, однажды снова доведётся вас перевезти, — заключил он и протянул руку.

Лоуренс вспомнил рукопожатие, которым они обменялись во время посадки, оно должно было повториться и при сходе на берег. Оказавшись в одной лодке, делишь с человеком судьбу, ведь тот, кому поручаешь свою жизнь, всё равно что друг.

— Да. Я ведь странствующий торговец. Наверняка однажды снова сюда приеду. — Лоуренс пожал крепкую руку лодочника и сказал: — Вот так вот, Кол Тото. Смотри не забывай, чему я тебя научил.

Кол, казалось, клевал носом рядом с Рагусой, но, услышав эти слова, тут же встрепенулся:

— Что?.. Ах да!

Мальчик не спал и, сидя в лодке, следил за рекой, чтобы предупредить, если вдруг появится ещё одно судно, которое сносит по течению. Похоже, рассчитывал на небольшую денежную благодарность.

Заметив это, Лоуренс не удержался и сделал доброе дело. Втайне от Кола он передал Рагусе плату за свой проезд на лодке и велел вручить часть этих денег мальчику, когда они прибудут в Кэльбе. Пожалуй, так Кол сможет не голодать хотя бы неделю.

— Кстати, хотел вам напомнить…

— М?

— Не надо его переманивать, — предупредил Лоуренс, и Рагуса расхохотался в голос: похоже, он явно думал поуламывать Кола за оставшуюся часть пути по реке.

У Кола в жизни была своя собственная цель, однако под напором Рагусы мальчик мог и согласиться — такая уж у него натура. Пожалуй, Лоуренс брал на себя слишком много, проявляя подобную заботу, но всё же ему хотелось подтолкнуть Кола по избранному пути. Именно поэтому он и дал такое напутствие Рагусе.

Бесстрашный лодочник улыбнулся, вздохнул и заявил:

— Хорошо же. Вот тебе моё слово. Я же лодочник и обманывать не стану.

Без причины люди странниками не становятся, и, разумеется, Рагуса понимал это, как никто другой. Лоуренс посмотрел ему в глаза, и мужчины дружно улыбнулись.

Торговец и сам полагал, что ученика ему брать ещё рано, но тем не менее упускать такую крупную рыбу, как Кол, было чрезвычайно досадно.

— Вот только… — начал Рагуса, а затем вдруг схватил Лоуренса за плечо и притянул к себе, чтобы оказаться лицом к лицу. — Не вздумайте больше ссориться по пустякам, понятно?

Ссориться с Холо — вот что он имел в виду. Лоуренс покосился на неё, и девушка ухмыльнулась под капюшоном. Затем торговец посмотрел на Кола и приуныл: ну надо же, мальчик тоже усмехался!

— Да, я понял. Всё понял.

— Ты вот что усвой: любовь деньгами не купишь, а потому негоже подходить к ней так же, как к торговле. Запомни хорошенько!

Конечно, слушать такое было не особенно приятно, однако в его словах имелось зерно истины.

— Да уж, зарублю себе на носу, — ответил Лоуренс, и на этом Рагуса его отпустил, напоследок добавив:

— Вот и славно. Моя работа — править лодкой на реке, а не людей задерживать.

И куда только делся его огорчённый вид? Мужчина сложил руки на груди, и теперь на Лоуренса опять довольно смотрел бравый лодочник, настоящий мастер своего дела. Торговец вдруг призадумался: а сможет ли он сам спустя десять или даже пятнадцать лет обрести такое же достоинство? Однако говорить больше ничего не стоило — это только испортит расставание. Он взял Холо за руку, девушка посмотрела на него и кивнула.

— Ну, свидимся как-нибудь, — заключил Лоуренс и уже шагнул вперёд, увлекая за собой спутницу, но тут его окликнул Кол:

— Про… простите…

Он обернулся:

— А?

Тут же промелькнула мысль: если Кол сейчас попросится в ученики, Лоуренс ведь всерьёз задумается, не взять ли его. Между тем мальчик запнулся, будто сам не знал, зачем открыл рот, но наконец смущённо выговорил:

— Благодарю вас за всё.

Ещё при первой встрече Кол назвал Лоуренса учителем. Теперь же, глядя, как мальчик выражает свою благодарность, торговец пришёл к выводу, что эта маленькая ложь обернулась правдой: Кол в самом деле стал для него как ученик.

— Удачи тебе, — попрощался торговец и зашагал прочь.

Несколько раз он едва удержался, чтобы не обернуться, но всё же упрямо шёл вперёд. Причина была проста: он чувствовал, что Холо, шагавшая рядом, и сама порывалась бросить взгляд назад.

— По реке мы спустимся туда, где нас ждёт портовый город — уже не помню, как он называется, — а потом-то что? — чуть погодя спросила девушка. Она так и не оглянулась — мало того, решительно смотрела вперёд.

— Да, как только доберёмся до Кэльбе, поймаем Эйб.

Они обсудили это ещё вчера вечером, так что и уточнять не стоило, но Холо, похоже, хотела его отвлечь.

— Поймаем лису и велим, чтобы вместо прибыли она поделилась тем, что знает, да?

— Да, пожалуй. Она ведь много лет возит контрабанду в сговоре с Церковью. Наверно, сможет немало рассказать о тайнах того города на реке.

— Гм. Для отмщения любая причина сгодится, значит.

Лоуренс усмехнулся: пожалуй, тут Холо попала в яблочко. Но это всё же следовало сделать аккуратно, чтобы не нарваться на нож.

— Хотя не так уж плохо мчаться куда-нибудь при свете дня в обличье волчицы. С моими-то ногами любое судно догнать — пара пустяков, даже если очень далеко уплыло, — продолжала спутница.

Вот почему они покинули лодку Рагусы: на ней за Эйб уже не угонишься. Достать лошадей ещё сложнее, так что выход у них оставался один.

— Потом прижмём к ногтю ту самую гильдию, поднимемся по реке и вернёмся в город, из которого вчера уехали. А что затем?

— Да, сначала займёмся именно гильдией «Джин». Только прижимать её не будем, да и нет у нас на них ничего. Только попытаемся разузнать. Ну а уж потом… — пробормотал Лоуренс, уставившись куда-то вдаль, а затем быстро глянул на Холо. — Там и решим.

Холо сдвинула брови. Вероятно, ей пришлось не по душе, что разговор об их будущем внезапно оборвался.

— Какая же ты упрямая, — улыбнулся Лоуренс.

— Это почему же? — упрямо откликнулась Холо.

Похоже, она собиралась отпираться до последнего. Лоуренс не стал ей на это указывать, а сказал прямо:

— Ты хотела, чтобы Кол пошёл с нами, я же вижу.

Холо всё крепче сжимала губы, и наконец из-под капюшона облачком пара вырвался тяжёлый вздох.

— Скажешь тоже. Я просто не хотела, чтобы тебе было одиноко после того, как наши с тобой дороги разойдутся, вот и приручала его на всякий случай. А если для этого он не годится, то и не нужен совсем! — выговорила она на одном дыхании.

Лоуренс даже восхитился — так тараторить, это же язык сломать можно! Между тем она явно старалась, чтобы в голосе не звучало никаких эмоций, будто эта длинная речь служила одной цели — объяснить свой поступок.

Он ничего не ответил, только внимательно посмотрел на девушку. Понимать её он всё-таки научился.

Как и ожидалось, Холо не выдержала его взгляда и заговорила сама:

— Сладу с тобой не стало.

Лоуренс промолчал, чувствуя себя польщённым, несмотря на то что с таким выражением лица, как у неё в этот момент, людей обычно не хвалят.

Сдавшись окончательно, девушка призналась:

— Уж не помню, сколько воды с тех пор утекло, но как-то я повстречала на своём пути мальчика и девочку. Обоим было столько же лет, сколько Колу.

— Ого.

— Парочка неразумных юнцов, словно цыплята, тогда ещё совсем ничего в жизни не смыслили. Диву давалась, как дожили до своих лет. Я за ними присмотрела, и какое-то время мы вместе скитались по свету. Увлекательное странствие вышло, ничего не скажешь, вот я и вспоминаю всё это, глядя на него.

Пожалуй, она говорила правду, но Лоуренс пришёл к выводу, что даже если и так, то причина кроется не только в этом.

— А ещё мальчонка мне нравится, — легко призналась Холо напоследок. — Такой ответ тебя устроит?

Прикрыв глаза, он бросила на Лоуренса взгляд сквозь ресницы, и на её лице читалось искреннее удивление, будто она не могла поверить, что он ревнует её к такому юнцу.

Торговцу и самому хотелось думать, что ничего подобного он не испытывает.

— Хорошо, если бы я мог сказать ему: идём с нами, будешь желанным попутчиком, — ответил Лоуренс, опустив голову. — Но не могу.

— Так и думала.

Отчасти потому, что они собрались сунуться в опасное дело, а кроме того, очень сложно будет постоянно скрывать правду о том, кто такая Холо.

— И, наконец…

— И, наконец, что? — в свою очередь, спросила Волчица.

Загрызёт, если не выложить ей всё как есть.

— Потому что нам хорошо вдвоём, — признался он просто, даже не чувствуя особенного смущения.

Странно, но Холо даже не подумала поднять его на смех. Лоуренс объяснил, что оба они поспешили, решив, будто привычка разрушает веселье. Она сделала вид, что услышала нечто само собой разумеющееся, и лишь чуть шевельнула пальцами ладони, сжимавшей руку спутника, отчего стало чуть щекотно.

— Я и думала, что у тебя такие причины. А ещё…

— Что ещё?

— Помнишь, что ты сказал, когда мы его повстречали? Если бы он попросил помощи, ты помог бы, но нет — так нет. Иначе говоря, если Кол самолично не попросит взять его с собой, то и говорить не о чем.

Лоуренс уже приготовился ответить, но так и замер, вспомнив, как запнулся мальчик при прощании. Неужели он тогда пытался попроситься с ними? Кол наверняка подслушал их разговор о волчьей кости. В конце концов, он родился на севере и вырос в деревне не так далеко от Йойса: конечно, эта история его заинтересовала. Вероятно, ему хотелось бы пуститься в путь вместе с ними и самолично узнать, правдива ли она. Однако он не решился, причём смотрел так, будто он и сам не знал почему. Зато теперь стало ясно: мальчик пришёл к выводу, что разумнее будет как можно скорее вернуться в школу.

Лоуренс и сам считал, что так будет правильно.

— Хотя, если бы он меня сейчас попросил взять его в попутчики, я бы отказал, пожалуй.

— М-да?

«А ведь раньше всем другое говорил», — читалось в голосе Холо, но дело в том, что всех просящих не удовлетворишь.

— Но, положим, если я ему откажу, а он заявит, что готов на всё, даже смерти не боится, лишь бы с нами уехать, то всё же можно подумать.

— Так и скажи, что он третий лишний, но если столь серьёзно настроен, то ладно, возьмём его с собой.

— Да, пожалуй, — помедлив всего мгновение, ответил Лоуренс, но эта заминка не ускользнула от Холо, и она хмыкнула.

— Ты чего? — прищурился он.

— Ничего.

Разговаривали они так, будто каждый пытался подставить другому ножку, однако при этом шагали вперёд, сцепив пальцы, причём не только Лоуренс крепко сжимал ладонь Холо в своей, но и она явно не желала его отпускать.

Торговец знал, что она думает.

— Ну, наверно, уже можно срезать путь, — сказал он, когда обернулся и удостоверился, что Рагуса и остальные лодочники и странники скрылись из глаз.

Рядом текла река Ром, вокруг не проходило ни единой тропинки, не было видно ни души. Если пойти прочь от реки, то есть прямо на север, то там простираются безлюдные пустоши, где Холо сможет обратиться волчицей, не боясь чужих взглядов.

Лоуренс ухватил покрепче её ладонь, и они вдвоём зашагали вперёд по бескрайней равнине.

И вдруг Холо стала как вкопанная.

— Что такое? — обернулся к ней Лоуренс, решив, что она опять что-то задумала.

Девушка смотрела в ту сторону, куда текла река, и выражение лица у неё было какое-то растерянное.

— Там кто-то есть?

Отчасти Лоуренс предчувствовал, что это случится, даже больше — он на это надеялся.

На дорогах вблизи города можно повстречать людей в ранний час, но ещё чуть подальше — и в такое время гуляет один только ветер. Но вдали показалась бегущая к ним маленькая человеческая фигурка. Лоуренс украдкой взглянул на лицо Холо — девушка, замерев, смотрела на неё, — улыбнулся и вздохнул.

— Вот уж не думал, что ты так любишь детей, — заявил он.

Волчица шевельнула ушами, и Лоуренс слегка удивился: ушки дёрнулись в точности как в те моменты, когда он по неосторожности ляпал что-то лишнее. Торговец попытался вспомнить, где мог напортачить, но на ум ничего не приходило.

Не оборачиваясь, Холо заявила:

— И что же ты будешь делать, если я скажу, что люблю детей?

«Странный вопрос», — подумал Лоуренс.

— Ну что я поделаю. Да ничего…

Он машинально разжал ладонь, но Холо и не думала выпускать его руку из своей: тут же поймала её, как кошка лапкой ловит бабочку, и потянула Лоуренса к себе.

По лицу, наполовину скрытому капюшоном, скользнула вызывающая улыбка.

— Я люблю детей. Ну, что скажешь?

Лоуренс мысленно простонал: наконец до него дошло, где он допустил промах, но было уже поздно.

— Ну? Ну? — наседала Волчица, весело виляя хвостом.

Непонятно, как тут возражать или оправдываться, поэтому лучше всего увести разговор в сторону. Едва Лоуренс так подумал, как Холо в тот же самый миг прекратила свою внезапную атаку.

— Ладно, я ведь просто сопровождаю тебя в пути. Что с ним делать, сам решай, — заявила она и слегка отодвинулась.

Лоуренс даже вспотел после этого разговора. Разумеется, под «ним» Холо имела в виду Кола: сейчас мальчик бежал к ним, и явно не затем, чтобы принести то, что они могли забыть внизу.

Торговец кашлянул, пытаясь забыть о своём промахе. Холо рядом хихикала, а значит, нападок с её стороны можно больше не бояться.

— Но только, если возьмём его с собой, как ты будешь свою шерсть расчёсывать? — спросил Лоуренс.

В ответ она лишь вздохнула, но так тяжело, что он даже вздрогнул от неожиданности.

— Вы, самцы, вечно думаете, что одни на свете такие.

Лоуренс даже вытаращил глаза.

— Вспомни, откуда он родом. Хотя кто знает, может, он и испугается, когда увидит моё обличье; тут заранее не скажешь.

На это Лоуренс промолчал: он знал, что Холо легко ранить. Вероятно, Кол не назовёт её одержимой и не побежит к церковникам донести о том, что увидел; как рождённый на севере, он скорее упадёт на колени. Девушка наверняка расстроится, если увидит, что мальчик, с которым она успела подружиться, поступит именно так.

— Ну ладно. Для начала спрошу, зачем прибежал, а там решим, — заявил Лоуренс.

Едва Холо кивнула, как до них донёсся топот и тяжёлое, запалённое дыхание.

Похоже, мальчик мчался со всех ног, поэтому, едва подбежал настолько, что Лоуренс и Холо могли его слышать, силы его оставили. Он остановился, шатаясь так, будто в любой момент готов рухнуть на землю. Подойти поближе он не пытался, так и остался там, откуда можно было расслышать голос.

Лоуренс не издал ни звука: в конце концов, именно тот, кому что-то нужно, должен стучаться в двери.

— Про… простите… — еле выдавил из себя Кол, пытаясь отдышаться.

Первое испытание он прошёл.

— Мы что-то забыли на берегу? — невинно спросил Лоуренс.

Кол прикусил губу: он явно допускал, что ему откажут, хотя дети чаще склонны думать иначе — стоит только попросить, и всё преподнесут на блюдечке.

Второе испытание он тоже прошёл.

Кол потряс головой и проговорил:

— У меня… у меня к вам просьба.

Рядом шевельнулась Холо: вероятно, хотела получше укрыться капюшоном. Если она была ласкова с Колом вовсе не потому, что задумала найти Лоуренсу ученика, то ей наверняка нелегко наблюдать за мальчиком, волнуясь, справится ли он.

Однако Кол благополучно прошёл и третье испытание: просить, зная, что тебе скорее всего откажут, — весьма смелый поступок.

— Какая же? Только денег на дорогу я дать не смогу, — нарочно поддразнил торговец, но мальчик не отвёл взгляда.

Лоуренсу очень хотелось согласиться на его просьбу; да что там: если бы впереди его ждала только торговля, он бы даже не раздумывал.

— Да нет, я хотел… Можно мне…

— Можно тебе что? — приглашающе переспросил Лоуренс, и тогда мальчик на мгновение потупился, а затем сжал кулаки и решительно поднял голову.

— Вы ведь собираетесь проверить слухи о волке в деревне Рупи? Прошу вас, возьмите меня с собой! Пожалуйста! — выпалил он и сделал шаг вперёд.

Не похоже, что Кол нечист на руку, да и нрав у него покладистый — о таком ученике только мечтать. Но именно поэтому Лоуренс желал для него лучшего будущего: пусть бы добивался своей собственной цели. А главное, торговец не знал, обернётся ли это странствие успехом: в конце концов, они собирались лишь убедиться в правдивости каких-то слухов. Вот почему Лоуренс сказал:

— Не рассчитывай, что это принесёт нам деньги. К тому же дело может быть опасным. И вдруг те истории — чистой воды выдумка?

— Ну и пусть неправда. Тогда хотя бы на душе станет спокойнее. А о том, что в странствиях можно ненароком с жизнью попрощаться, я и так знаю. Ведь если бы не вы, я бы так и помер где-нибудь у этой реки, — заявил Кол и облизнул губы.

От беготни на холоде мальчика наверняка мучила жажда, и, когда он опустил на землю холщовую котомку, Лоуренс подумал, что Кол хочет попить. В следующее же мгновение торговец понял, что ошибся.

— Скорее всего, я смогу вернуть те деньги, что вы дали за меня. К тому же…

Кол резко сунул руку в мешок и что-то вытащил. Лоуренс уставился на тонкие пальцы, крепко сжимающие этот предмет.

— Ну ты даёшь… — протянул он.

В ответ Кол улыбнулся печально, чуть не плача:

— Теперь я не смогу вернуться к Рагусе.

На ладони у него ярко сверкала медная монета. Едва взглянув на неё, Лоуренс узнал новенькую эни.

Оказывается, Кол действительно был готов на всё.

Мальчик смотрел прямо в глаза Лоуренсу. Торговец выпустил руку Холо из своей и почесал в затылке. Ну как тут остаться глухим к его словам? Язык не поворачивается отказать Колу при мысли о том, на что он пошёл. Не от лёгкой жизни мальчишка изучал каноническое право на юге и пустился бродяжничать, после того как его выгнали из школы.

И эта его просьба — вовсе не блажь, не сиюминутное желание.

Лоуренс посмотрел на Холо. Девушка ответила ему вопросительным взглядом: ну что, прошёл мальчик твоё испытание?

— Хорошо, хорошо, — сдался Лоуренс.

Кол тут же расплылся в улыбке, а затем приложил руку к груди и облегчённо опустил плечи, будто только что сумел пройти по хлипкому мосту не сорвавшись.

— Однако… — продолжил Лоуренс, и мальчишка испуганно дёрнулся. — Тебе нужно кое-что узнать, раз уж будешь нашим попутчиком.

Пожалуй, торговец немножко перестарался, картинно выдержав паузу, хотя ему и самому хотелось взять Кола с собой. Теперь он понял, что мальчик, по всей видимости, вызвался дежурить ночью именно для того, чтобы стащить медную монету с лодки Рагусы.

— Ой… Вы чего?..

Оглядевшись по сторонам, Холо ловко развязала свой пояс. Лоуренсу показалось, что она от души веселится; хотя, пожалуй, так оно и было. Люди для Волчицы — открытые книги. Наверняка девушка знала, какое впечатление произведёт на Кола открывшаяся правда.

Между тем Кол явно осознал, что Холо собирается раздеться (хоть и понятия не имел, с какой целью). Он застыл как вкопанный, так что Лоуренсу пришлось подойти к нему и, взяв за плечи, заставить отвернуться.

Позади раздавался шорох одежды, и при каждом новом звуке Кол поднимал на торговца красное от смущения лицо.

«Невинное дитя», — подумал Лоуренс, и тут же его посетила другая мысль: а ведь для Холо он и сам наверняка выглядит таким же мальчишкой. От этого стало слегка неуютно.

— Апчхи! — чихнула вдруг девушка.

Подводя итог, Лоуренс пришёл к выводу, что победа в споре осталась за Холо.

Как же повёл себя Кол?

Конечно, он не удержался от крика, и какого! Однако Лоуренс чувствовал, что завопил мальчишка вовсе не от ужаса — да и в глазах его, похоже, испуг мешался с восторгом.

А затем, когда Холо облизала его лицо своим огромным волчьим языком и ошарашенный Кол плюхнулся на землю, Лоуренс наконец подобрал правильные слова для описания того, что увидел.

Мальчик повстречал героиню своих легенд. Иначе и не скажешь.

— А ты недоволен, как я погляжу, — протянула Холо.

Лоуренс вспомнил, что бессознательно отпрянул, когда впервые увидел её в облике волчицы, и теперь она могла подтрунивать над ним сколько угодно: крыть ему было нечем. А вот Кол, едва придя в себя, немедленно пристал к ней с просьбами, и сейчас она их исполняла.

— Щекотно. Хватит, хорошо?

Холо взмахнула хвостом, и из тени, которую тот отбрасывал, выступил Кол. Лоуренсу и в голову не приходило, что мальчик, увидев огромную волчицу, попросит разрешения потрогать её за хвост. Она тоже удивилась этой просьбе, но потом обрадовалась и завиляла хвостом, да так сильно, что мальчику было сложно его коснуться.

— Ну да ладно, всё, что ни делается, к лучшему, — пробормотал торговец, складывая одежду Холо и собирая вещи.

— А… но вы… вы возьмёте меня с собой? — спохватился Кол.

Похоже, даже и собственное намерение напроситься в попутчики вылетело у мальчика из головы, едва он узнал о том, что Холо — настоящая богиня.

— Куда мы денемся. Нельзя допустить, чтобы Церкви стало известно о Волчице. Потому мы не можем отпустить на все четыре стороны того, кто узнал правду о ней, — шутливо заявил Лоуренс и грубовато потрепал Кола по голове. — Вот только монету с лодки Рагусы ты украл зря, конечно.

Вряд ли сумма вышла большая, но воровство есть воровство: именно Рагуса получит по шапке, когда по прибытии в Кэльбе ящик откроют и обнаружат пропажу.

— Ой… А, вы про медную монету? — Кол, однако, даже не смутился. — Если честно, я её не крал.

— Что? — оторопел Лоуренс.

Похоже, и Холо стало любопытно: Волчица подобралась поближе и легла на брюхо, чтобы послушать их разговор.

— Да я понял, почему число монет не совпадает.

— Что?! — Лоуренс сам не заметил, как навис над Колом. Его охватила невероятная досада, и мальчик, заметив это, обратил на спутника изумлённый взгляд. — И почему же?

— Так вот… Знаете, сначала я думал украсть. Когда догадался, в чём причина того, что количество ящиков разное, то воспользоваться ею и стащить монетку незаметно было бы уже нетрудно.

Лоуренс вспомнил, что прошлой ночью Кол зачем-то раскладывал перед собой монеты под лунным светом и что-то с ними делал. Возможно, он уже тогда успел разгадать загадку.

— Поэтому я вызвался подежурить, когда все спят. Хотел отправиться в путь вместе с вами, но боялся, что вы мне откажете, вот и решился… А потом подумал, что Рагуса был добр ко мне, и понял, что красть у него — последнее дело… Поэтому во всём ему признался. Сказал, что хочу пуститься за вами вдогонку, а ещё предложил объяснить, почему число ящиков не совпадает, и чтобы он зачёл мне это как плату за проезд в лодке.

Лоуренс так и представил себе озадаченное лицо Рагусы в этот момент.

— Но тогда твоя медная монета…

— Её мне дал Рагуса. Только взял он её не из ящика, а достал из своего кошеля. В знак благодарности, а ещё…

— Чтобы ты смог перед нами притвориться, будто украл, и пути назад тебе нет, — заключила Холо.

Кол смущённо улыбнулся:

— Именно.

А ведь Рагуса в самом деле прикипел душой к мальчику. Надо же, на что оказался готов ради него!

Лоуренсу захотелось посоветовать Колу действительно пойти в ученики к лодочнику, если не выйдет с каноническим правом.

— Ну, договорились. Давайте тронемся, а то этак люди скоро придут, — заявила Холо, приподняв огромную голову и глядя куда-то вдаль.

Не хватало ещё, чтобы её увидели путники, проезжающие мимо.

Двое поспешно засобирались; но, когда Кол, понукаемый Холо, попытался взобраться на огромную волчью спину, Лоуренс вдруг его окликнул:

— Скажи-ка мне вот что.

Кол замер, затем обернулся к Лоуренсу. Холо, в свою очередь, тоже обратила на торговца взгляд янтарных глаз.

— Что?

Лоуренс очень серьёзно посмотрел на мальчишку и проговорил:

— До того как мы с тобой вчера отправились пешком по берегу реки, наша Волчица что-то прошептала тебе на ухо. Что же она сказала?

Однажды Кол сумел увернуться от такого же вопроса, но Лоуренс решил попытать удачи ещё раз, причём теперь сделал вид, будто без ответа мальчика никуда не возьмёт.

— А…

Кол растерянно взглянул на Холо — похоже, она запретила ему говорить.

— Одно слово — и я за свои клыки не ручаюсь, — рыкнула Волчица, оскалившись, хотя в её голосе слышался смех.

Глаза Кола расширились: он явно пытался угадать, что подразумевают её слова. Похоже, в итоге всё же угадал и тогда хихикнул, будто от щекотки, а затем кивнул.

— Простите, не могу сказать, — заявил мальчик, перейдя на сторону Волчицы.

— Хе-хе-хе! Ну, садись скорее.

Кол с виноватой улыбкой поклонился Лоуренсу и взобрался ей на спину. Глядя на это, торговец не удержался от беспомощного вздоха и почесал в затылке.

— Что такое? — спросила Холо.

Похоже, даже жуткая волчья морда способна выражать человеческие эмоции — она озорно оскалилась, обращаясь к нему.

— Ничего, — пожал плечами Лоуренс и тоже забрался на широкую звериную спину.

Знал ведь, что так и будет, если Кол присоединится к их компании. Вот только спроси его самого теперь кто-нибудь, по нраву ли это ему, осталось бы только пожать плечами.

— Ах да, чуть не забыл, — обратился Лоуренс к мальчику, уже сидя верхом.

Кол испуганно вздрогнул.

— Так почему число ящиков не совпадает?

— Дело в том… — начал Кол, но тут Холо поднялась на ноги.

— Сам додумаешься, — бросила Волчица.

— И ты догадалась? — в изумлении спросил Лоуренс.

Холо повернула голову и покосилась на торговца, сидевшего у неё на спине, а затем тряхнула ушами:

— Да нет. Но кое-что знаю наверняка.

Она медленно тронулась с места и, будто постепенно привыкая к иному телу, начала ускорять шаг. Лоуренсу пришлось пригнуться: ледяной ветер больно хлестнул по щекам.

А затем…

— Знаю, что разгадывать загадки тебе по душе больше, чем разговаривать со мной, — едко бросила Волчица и, словно нарочно, устремилась вперёд огромными прыжками.

Уязвлённый, Лоуренс вцепился в её шерсть чуть сильнее, чем требовалось, чтобы удержаться на спине, и пригнулся ещё ниже. Кол, сидевший спереди, оказался прямо в кольце его рук. Именно поэтому торговец расслышал тихий счастливый смех мальчишки.

От скорости всё вокруг слилось в мельтешащие разноцветные пятна, а ветер был холоден, как лёд. Но Лоуренс посмеивался, несмотря на студёное дыхание зимы.

В груди разливалось тепло.

Нежданно-негаданно он обрёл ещё одного попутчика и перевернул новую страницу своей жизни. Пожалуй, Лоуренс знал, как описать случившееся одним словом, но предпочёл не говорить этого вслух. Нет, сам он ни за что такое не скажет.

Разве что упомянет об этом, когда сядет писать книгу о странствиях вместе с Холо. Черкнёт строчку-другую на полях пухлого манускрипта.

Напишет он вот что:

«Так и началось странствие трёх путников. Но вот что я скажу: оно напоминало не столько странствие, сколько репетицию к чему-то».

Но… нет, писать не станет. Не нужно упоминать об этом в книге.

Лоуренс тихо усмехнулся — так, чтобы Холо не догадалась, что у него на уме.

Их новое странствие действительно началось. Путешествие, знаменовавшее надвигающийся конец их совместных скитаний, было преисполнено надежды.