Темные Пути

Глава 21 Трудности коммуникации

Орден

— Ну и как прикажете воевать с такими союзниками, почтенный Будд? Это ведь была ваша идея — привлечь фраев к боевым действиям!

В другой ситуации маршал Барг не рискнул бы повышать голос на приора Ордена, но сейчас раздражение последних дней вырвалось наружу. Да и любой на его месте не сдержался бы. Слишком уж важничают эти мятежники, лишь по стечению обстоятельств избежавшие наказания. При каждом удобном случае стараются подчеркнуть, что не подчиняются приказам Ордена, а всего лишь прислушиваются к его советам. Но окончательное решение всё равно принимают сами. Да и хрен с ними, лишь бы принимали его побыстрее.

Фраям ещё перед началом кампании сообщили, что собираются их задействовать лишь в качестве вспомогательных отрядов. Укрепить ими гарнизоны в пограничных фортах, использовать для инженерных работ и обслуживания катапульт. А опасные территории между фортами будут контролировать только веркуверские отряды.

И вдруг через два дня выясняется, что всё это время совет старост обсуждал этот план и в итоге решил, что фраям не следует разделяться.

Ладно, командующий успел перегруппировать свои силы, выделил союзникам наименее опасный левый фланг обороны и выслал к ним опытных инструкторов. Но эти умники, просовещавшись полдня, решили перебраться на правый фланг. Он, видите ли, ближе к дому. Маршалу пришлось срочно, когда в любой момент можно ожидать нападения неприятеля, перегонять отряды с места на место, затыкая дыры.

— Да не волнуйтесь вы так, Барг! — попытался успокоить командующего Тортур. — Пусть делают, что хотят. Нас по большому счёту только этот колдун и интересует.

— А вы уверены, что этот Луфф на самом деле так силён, как рассказывают? — не сдавался маршал.

— А вы считаете, что отряд в полсотни веркуверов мог уничтожить какой-то шарлатан?

Командующий, не найдя достойного ответа, затих, но лишь на несколько мгновений.

— Но я не могу рисковать и ставить исход битвы в зависимость от действий одного человека, который к тому же мне не подчиняется!

— Ну, хорошо! — вмешался наконец сам приор Будд. — Оставьте в тылу у фраев резервный отряд.

— Так ведь из-за этого ослабнут другие наши позиции!

— Тогда пусть колдун при необходимости помогает и нашим войскам, — предложил Будд.

— Я бы не возражал, но как он узнает, что нам требуется его помощь? И главное — когда узнает? Моих курьеров сначала приводят к фрайскому вожаку Бо, и тот уже решает, что делать дальше. Не мне вам объяснять, как быстро меняется ситуация в битве. И на удар противника нужно отвечать мгновенно. Да у меня все крылатые в посыльных окажутся, если так и будет продолжаться, а сражаться с нахтами в воздухе будет некому.

— Да, непростая ситуация, — вынужденно признался приор. — Но отказаться от помощи фраев мы не можем, потому что без колдуна рискуем проиграть битву, не так ли?

Никто из членов Капитула не решился согласиться с таким выводом, но и опровергнуть его тоже не мог. Вопрос приора так и повис в воздухе.

Тишину прервал доклад дежурного офицера:

— Фраи только что видели разведчиков нахтов!

— И что было дальше? — напрягся приор.

— Ничего, ваша святость, разведчики повернули назад.

Все облегченно вздохнули. Конечно, битвы не избежать, но пусть она начнётся не сейчас.

— Постойте! — остановил докладчика Тортур. — Вы сказали «только что»?

— Именно так.

— А как вы узнали об этом?

— Заложник Пин сказал.

— Хорошо, а он откуда узнал?

— Не могу знать, — растерялся офицер.

— Ну вы хотя бы проверили правдивость донесения?

— Точно так, ваша святость. Наши наблюдатели тоже недавно видели нахтов.

— Насколько недавно?

Голос приора с каждым вопросом становился всё громче и грознее. И побледневший офицер едва нашёл в себе силы пролепетать:

— Только что.

— Ах, вот как — только что, — мрачно усмехнулся Будд — Тогда, может быть, командующий знает, почему его распоряжения доходят до фраев с большим опозданием, а их донесения мы получаем мгновенно?

Ответа не последовало.

— А ну-ка приведите сюда этого заложника, — распорядился приор после недолгого раздумья. — Чувствую, ему найдётся что нам рассказать.

Пинн

— Значит, вы можете общаться со своими товарищами на расстоянии?

Ого, какая честь! В прежней жизни господин приор никогда ко мне на вы не обращался. Оказывается, достаточно грохнуть десяток орденских солдат, чтобы тебя здесь начали уважать. Знал бы — давно бы этим занялся. Интересно, сколько крови пролил сам Будд по дороге к высшему посту Ордена?

— Да, ваша милость.

— И каким же образом?

Нет, всё-таки не уважает. За дурака держит. Иначе не стал бы задавать таких идиотских вопросов. Он бы ещё у Луффа спросил, каким образом тот колдует. Кстати, хорошая идея — пусть считают, что это шуточки нашего городского друга.

— Ваша милость, вы же знаете, что среди фраев есть колдун. Вот я и слышу у себя в голове его голос. А как да почему — это вы у него спросите.

— Ах, вот как! Стало быть, связь у вас односторонняя?

Стоп! Или я действительно дурак, или в вопросе есть какая-то ловушка. Придётся, наверное, подыграть приору и прикинуться глупым фраем.

— Э-э… простите, ваша милость, что вы сказали?

— Я говорю: значит, сам ты ему ничего сказать не можешь?

Ну вот, теперь уже ты. Поверил, выходит. Это хорошо, только бы не перестараться. Судя по всему, наступает момент, ради которого я и напросился в заложники к веркуверам, и упускать его никак нельзя.

— А что сказать-то?

— Ну, предположим, нужно передать ему моё распоряжение. Сможешь?

Вот оно, дождался! Вот теперь, ребята, вы у меня попляшете.

— Отчего ж не смогу? Когда я специально про колдуна думаю, он меня слышит.

— А сейчас?

— Что сейчас?

— Сейчас он тебя слышит?

Нет уж, дружище Будд, так просто меня не поймаешь. Если я скажу да, то получится, что от меня ничего не зависит. Ты говоришь — он слышит, а я у вас вместо бумаги, на которой вы друг другу приветы передаёте. Так дело не пойдёт.

— Нет, ваша милость, я ж ему ничего не говорю.

— А нельзя ли сделать так, чтобы колдун слышал и мои мысли? — влез в разговор маршал Барг. — Тогда командовать фраями стало бы проще.

Ещё один умник. Уж, наверное, приор и сам о том же подумал. Только ничего у вас не выйдет, будете через меня общаться. Но для разнообразия стоит теперь сказать немного правды.

— Нет, господин командующий, нельзя. Дело в том, что Луфф не настолько вам доверяет, чтобы пускать вас в свою голову.

Маршал хотел было возмутиться, но приор его остановил. Понимает, что сейчас не время для пустых ссор. И без колдуна им с нахтами никак не справиться.

— Это он сам тебе сказал?

— Да.

— Прямо сейчас?

Ох ты, чуть не попался! Колдун же не должен слышать нашего разговора.

— Нет, ваша милость, я ещё вчера у него спрашивал, почему бы ему самому с вами не поговорить. А он признался, что вас опасается. Кто, мол, знает, на какие хитрости эти веркуверы способны.

Всё-таки лесть — страшная оружие. Маршал Барг прямо раздулся от гордости, что его таким коварным считают. Да и приор тоже подобрел.

— Что ж, Пинн, очень жаль, что он так думает. И мы постараемся его переубедить. Но пока нам нужно, чтобы приказы командующего быстро доходили до колдуна. И так же быстро приходили его ответы. Ты нам поможешь?

— А как же, ваша милость! У нас же сейчас один враг — нахты.

И это тоже правда. Пока у нас общий враг. И хорошо бы, чтобы эти твари ещё на пару дней задержали свою атаку. Тогда бы я успел от имени Луффа немного покапризничать и вместо распоряжений веркуверов предлагать свои варианты. Я уж постараюсь, чтобы они выглядели разумными. А потом орденские привыкнут, и никому даже в голову не придёт, что отныне армией командую я.

Луфф

— И долго мы ещё тут загорать будем?

Третий день безвылазно сидеть за забором и ждать, когда же на тебя соизволят напасть — никакой выдержки не хватит. Моей уж во всяком случае.

— Что, приятель, заскучал? — Тляк наконец-то перестал крутить рычаги катапульты и посмотрел на меня. — Не переживай, ещё навоюешься.

— Нет, в самом деле, где эти ваши нахты? Может, передумали?

— Передумали? — вслед за карлюком оторвался от работы и Бо. — Это вряд ли. Если уж нахты в набег собрались, их ничто не остановит. А вот собираться они могут ещё долго. Генерал веркуверский сказывал, что до сих пор к орде запоздавшие стаи подходят. Да и Пинн через пацана своего то же самое сообщает. А тебе разве не говорил?

— Говорил, да откуда ему знать? Может, они вообще в обход пошли.

— Нет, не должны, — подумав, не согласился Тляк. — Да и дозорные наши их не пропустили бы. Прямо попрут, твари, будь уверен.

Вообще-то мне всё равно, куда и когда пойдут нахты. Просто ждать надоело. Карлюк с глыбарём хотя бы делом заняты — веркуверскую технику осваивают. Катапульта или как там её называют. А мне чем заняться?

— Вы хоть разобрались, что тут к чему? — поинтересовался я из вежливости.

— А чего тут хитрого? — пренебрежительно махнул волосатой ручищей Бо. — Тот же бомбун, только не живой. Так даже лучше — не испугается, не закапризничает. Мы уж с полсотни камней вон в то поле понакидали, кое-как приноровились.

— Ага, — поддакнул Тляк. — А потом по всему полю опять эти камни искали да назад волокли. Весёлое занятие! Только знаешь, что я тебе скажу, Луфф: попадать-то мы, конечно, стали точнее, но не верю я, что этими игрушками можно орду одолеть. Припугнуть, задержать — ещё куда ни шло, да и то ненадолго. Либо прорвутся они сквозь нашу бомбёжку, либо просто камни закончатся. И тогда на тебя вся надежда. Ты уж их к частоколу не подпускай, отгоняй в сторону!

— Ну ты скажешь тоже, Тляк! — невесело усмехнулся глыбарь. — Куда ж их отгонять-то? И слева, и справа тоже наши стоят. Или ты хочешь, чтобы Лу на свою Шаю нахтов натравил?

— Шаю? — переспросил я. — А она то тут причём?

Я ведь так и не поговорил с ней тогда, не застал дома. А потом всё так завертелось, что и вспоминал о ней уже редко. Хотя, если честно, то запретил себе о ней думать. И вот напомнили.

— Так что она здесь делает?

Глыбарь молчал, отводя глаза в сторону. А Тляк вдруг снова увлёкся устройством катапульты.

Всё ясно — опять за меня всё решили.

— Да говорите уже, раз начали!

— А что говорить-то? — проворчал карлюк, не оборачиваясь. — Вчера в левый форт подкрепление пришло. И Олтеева дочка с ними.

— Ты её видел?

— Я — нет, а вот Бо парой слов успел переброситься.

— И что она сказала?

— Да ничего особенного, — пожал плечами глыбарь. — Сказала, что тоже хочет драться с нахтами. И хрен ей кто запретит. Вот шальная девка!

Это он прав. Но не может быть, чтобы на этом разговор и закончился.

И точно. Покачав бритой головой, Бо вдруг добавил:

— После такого — и сразу в бой? Шальная и есть.

— Погоди, после какого «такого»?

Глыбарь опять замялся и вопросительно посмотрел на Тляка. Тот вздохнул и неохотно кивнул. Продолжай, мол, чего уж теперь.

— Я думал, ты знаешь, — виновато пробасил Бо.

— Что я знаю? — Мне начали надоедать его недоговорки. — Она ж меня ни видеть, ни слышать, ни нюхать не желает.

— Ой, и дурак же ты, парень! — не выдержал молчания карлюк. — Ничего-то ты в девках не понимаешь. Хотя, что с вас, городских возьмёшь? Дикий народ. И за что только таких…

— А покороче можно? — оборвал я его причитания.

— Это у тебя ум — короче некуда! — Тляк разошёлся не на шутку. — Она ж не просто так от тебя пряталась, дурень! А может, и не от тебя вовсе, а от сплетен разных. Выкидыш у неё случился, вот и все дела. Понял?

Откровенно говоря, нет.

— Выкидыш — это как?

— Ох, темнота! — карлюк от удивления даже злиться перестал. — Дитё у неё должно было народиться, да раньше времени на белый свет вылезло. Теперь ясно?

В том-то и дело, что не ясно. Ну, дитё. Ребёнок, значит. И что здесь такого особенного? На то она и самка, чтобы детей рожать. Как будто у фраев это не так, как у нас в городе. Бо сам сколько раз своими сыновьями хвастался. Или они хотят сказать…

— А что это вы на меня так уставились?

— Ага, дошло наконец! — проворчал Тляк. — Тут уж, парень, не отвертишься. Потому и выкидыш случился, что дитё это не фрайским оказалось. Не прижилось, стало быть. Так что, не удалось тебе, Луфф, отцом стать. Да ты, верно, и понятия не имеешь, что это такое — быть отцом?

А ведь прав он, выползень его проглоти. Оказывается, я ещё много в этом мире не понимаю. Например, не понимаю, что должен сейчас чувствовать. Ведь чувствую же что-то, и как-то очень хреново, между прочим, чувствую…

Эх, скорей бы уж бой начался!

Нахты

Рухат одним шлепком ладони усыпил ветролюска.

— Этот единственный. Больше не вернулся никто из разведчиков, — Рухат разломил створки раковины и осмотрел пленку памяти ветролюска — к счастью, никаких явных повреждений на ней не обнаружилось.

— Ветер часто менялся, — предположил колышущийся над землей Фригль, архонт воздуха. — Вот и занесло малышей хрен знает куда.

— Может, ветер… А может и веркуверы постарались, — просипел маленький тощий Горга, величайший из бойцов леса, хоть и не управлявший воинами, но в одиночку стоивший целой стаи.

Рухат с неодобрением зыркнул затылочным оком на собравшихся — нахты притихли. Только болотный Трульха продолжал булькать, ибо вести себя по-другому попросту не мог: все знали, что затихнет Трульха лишь когда умрет, а живут нахты долго, особенно болотные.

Рухат осторожно подул на переливающуюся перламутром пленку ветролюска. Прошло несколько долгих мгновений, и на ней проявилось изображение.

Казавшаяся бесконечной полоса выжженного леса протянулась с запада на восток, обоими концами уходя за горизонт. Даже в самом узком месте пепелище имело в ширину семьдесят-восемьдесят человечьих шагов — как раз на выстрел из лютобоя. В пределах видимости, на равных расстояниях друг от друга, вдоль черной полосы выстроились бастионы. Большинство из них было сооружено из бревен и устлано сверху толстым слоем дерна и хранилиста. Некоторые, однако, очень напоминали каменные — по крайней мере, так казалось с высоты полета ветролюска. На верхних платформах отдельных бастионов стояли катапульты, рядом с которыми возвышались аккуратные кучки орехов-вонючек.

Рухат зарычал и почувствовал, как на загривке встала торчком щетина. Зашипел малыш-Горга, тоже осознавший увиденное. Гневно зашелестел пучком свисающих вниз щупов Фригль. И еще десяток старейших и сильнейших нахтов выразили, каждый по-своему, явное неодобрение.

— Это что ж получается, — удивленно пробулькал болотный Трульха, — Орден вздумал бросить нам вызов? Иначе ведь эту обугленную полосу не расценишь?

— Не расценишь… — кивнул Рухат.

— Понятно теперь, почему большинство поселковых старшин не выплатили обычную порцию уродов. То, мол, поставки отменили, то сами все передохли по дороге, а то и Переход якобы сразу всех мертвыми выплюнул… Знали уже, мягкобрюхие, о строящемся заграждении, вот и пожадничали.

— Мне тоже меньше обычного выплатили, — пожаловался Фригль. — Лишь двух иглокрылов удалось создать. Все остальное — хлам, только на заплатки да протезы. Матку ветролюсков и то до конца накормить не удалось, до сих пор рожать не хочет.

— А я бы и сам свежатины не прочь ухватить. Голодновато как-то в последнее время стало… — из пасти Горги, усеянной сотней крохотных зубов, вылетел длинный черный язык, бесполезно мотнулся в воздухе и нырнул обратно.

— Ну что ж, если орденские прихвостни забыли уговор, придется пойти и самим напомнить им обо всем.

— Я поддерживаю Горгу, — Рухат благосклонно наклонил голову, сдвинул назад височные роговые пластинки и, в знак полного согласия, расслабил оба хвоста.

— Доблесть твоя, могучий Горга, известна всем, — раздался голос одного из старых нахтов. — И никто не сомневается, что тебе удастся увлечь за собой лесного архонта великого Нанта и его многочисленную стаю. Однако защитная полоса, которую мы видели, говорит о том, что Орден выделил немалые силы на поддержку фраям — сами они не способны на такое…

— Это очевидно и без твоих глупых предостережений, старик! — резко и грубо прервал Рухат. — Не выдавай свою трусость за осторожность и заботу обо всем нашем народе.

В следующий миг сработали защитные инстинкты старого нахта. Он скукожился, свернулся в клубок, кожа покрылась прочной коркой, сквозь которую выступили острые ядовитые шипы. Рухат отреагировал на это презрительной усмешкой и начал неторопливо выпрямлять сочленения, быстро увеличиваясь в размерах. Щелк — кожа на хребте разошлась в стороны, высвободив дюжину жуткого вида крюков и клешней. Сейчас болтавшиеся спереди две человеческие руки напоминали отростки-бородавки, совершенно неуместные на огромном многосуставчатом теле. Архонт ползунов Рухат навис над старым нахтом, выбирая место для удара.

Все присутствующие напряглись, самые неопытные тоже начали перевоплощаться, не в силах совладать с реакциями собственного организма. Трульха вдруг разжижился и впитался в землю, вмиг превратив сухой участок в гнилое болотце. Расслабленным и невозмутимым остался лишь весело осклабившийся Горга.

Архонт воздуха Фригль взлетел повыше, сравнявшись с раскачивающейся в воздухе верхушкой тела Рухата, и протрубил неожиданно мощным и низким голосом:

— Всем успокоиться! Сход еще не закончен! — между растопыренными во все стороны щупами протрещало несколько электрических разрядов.

— Тихо, я сказал! — молния сорвалась с кончика одного из щупов и ударила в землю перед особо ретивым пустынным нахтом, собравшимся высушить расплывшегося Трульху горячим воздушным потоком из своей клоаки.