Темные Пути

Глава 9 Планы меняются

Луфф

Тляк коснулся рукой плеча идущего впереди Бо. Ну, положим, до плеча не дотянулся, рост как-никак другой, но глыбаря всё же остановил.

— Приятель! Не пора ли, наконец, объяснить, что ты задумал?

Бо не спеша почесал в затылке, шагнул в сторону, освобождая путь для идущих следом, оглядел окрестные скалы, уходящую вверх тропинку и смачно сплюнул. Затем тормознул погонщика, ведущего на верёвке здоровенного глызня, махнул рукой односельчанам, чтобы шли дальше, и только потом ответил:

— Ну, хорошо. Вон у того камня и поговорим. А ты пока помоги Здубу, — Бо кивнул на погонщика, — надо с глызня мешок стащить.

— Ты что, сдурел? — забеспокоился Тляк. — Он же вмиг язычищем стрельнёт — и привет родителям!

— Не стрельнёт, если резких движений делать не будешь. Сам знаешь, какое у него зрение. А на крайний случай я же рядом стою, уж как-нибудь да не позволю глызню тебя слопать.

— Утешил… Ну ладно…- с неохотой согласился карлюк, но не спешил выполнять просьбу. — Зачем он тебе вообще понадобился? Уж не заставишь ли ты Луффа сражаться с глызнем?

Старый глыбарь сплюнул ещё раз, уже от всей души:

— Да хватит тебе дрожать над своим колдунчиком! Ничего с ним не случится. У следующего карниза Коб как бы случайно столкнёт его в пропасть, вот и все дела!

— Что-о-о?.. Да я!.. Да ты!..

Тляк в высоченном прыжке попытался ухватить Бо за грудки. Повис на гиганте, не доставая пятками до земли. Вопил что-то невразумительное и одновременно оглядывался на опустевшую тропу, пытаясь разглядеть уже скрывшуюся за камнями процессию.

— Ты же убьёшь его, скотина!

— Не трепыхайся, а то глызню на обед попадёшь, — спокойно ответил Бо, отдирая разбушевавшегося приятеля от куртки и осторожно опуская на землю. — Всё будет пучком. Твой Луфф — маг, или мне давеча послышалось?

Возмущённый глыбарским коварством Тляк смог только ошарашенно мотать головой.

— И до сих пор у него получалось колдовать только в минуты опасности. Так?

Тляк замер, с неохотой кивнул.

— Вот пусть он теперь себя и покажет! Взлетит, как птица, или ещё чего-нибудь…

Последнюю фразу Бо произнёс неуверенно, из-за чего его приятель снова завёлся:

— Вот именно — или! А вдруг не получится? Вдруг он растеряется или не успеет?

Бо всё так же осторожно убрал великанские ручищи с плеч карлюка и с довольной улыбкой сказал:

— А на этот случай, мой беспокойный друг, у нас глызень имеется. Луфф твой, если начнет падать, аккурат мимо нас должен пролететь. Тут-то его глызень языком и прихватит.

— Ого, вот так план… А если промахнётся?

— Кто? Глызень? А ты можешь вспомнить хоть один такой случай?

— Всё равно я не позволю так рисковать нашей единственной надеждой, — упрямо заявил карлюк. — Немедленно останови своих парней!

Глыбарь недовольно поморщился и задумчиво посмотрел на свой кулак, прикидывая, достаточно ли веский это аргумент для прекращения спора. В ту же секунду откуда-то сверху донёсся неразборчивый, но явно испуганный вскрик и вслед за ним громкий, пронзительный свист.

— Поздно, — не слишком разочарованным тоном сообщил Бо. Тляк и без него всё понял и повернулся к обрыву.

Дальше всё происходило настолько быстро, что только вечером, приняв на радостях по изрядной порции стихина, друзья смогли восстановить подробности.

Сверху камнем падало тщедушное тело горожанина. Вероятно, он что-то кричал и старательно размахивал руками, но ни взлететь, ни хотя бы замедлить падение никак не мог. Глызень разинул пасть — длинный зелёный язык стремительно вылетел навстречу добыче. Но зверь, никогда раньше не промахивавшийся, в этот раз дал маху. Правда, не по своей вине. За пару метров до расчётной точки соприкосновения Луфф, словно наткнувшись на невидимую стену, резко изменил направление полёта и устремился прямо к ним. Кубарем скатился на обзорную площадку, где стояли Бо с Тляком и глызень, от удивления забывший втянуть язык обратно.

Ещё не поднявшись на ноги, Луфф взмахнул рукой — и громадный зверь, весящий раз в десять больше взрослого глыбаря, отлетел на несколько шагов вниз по тропе. Затем жалобно взвизгнул, со свистом втянул в себя всё ещё валявшийся в траве кончик языка и со всех ног бросился бежать.

— Луфф, ты понял, как сделал это? — восторженно закричал Тляк, разводя руки в стороны, чтобы обнять чудесно спасшегося воспитанника.

Но тут же сам повалился на землю, получив такую же оплеуху. А может, и не такую же. Потому что одновременно с ним и Бо вписался хребтом в ближайшую скалу.

— А твоё-то какое дело, свин бородатый? — огрызнулся Луфф. — Подумайте лучше, что я с вами теперь сделаю, уроды загородные! Испытатели хреновы!

Он собирался ещё что-то добавить, но всех заглушил торжествующий хохот Бо.

— Маг! Точно, маг! — радостно грохотал глыбарь, поднявшись на ноги и потирая ушибленную (небывалое для глыбаря дело) челюсть. — Ну, держитесь теперь, выродки орденские!

Пинкель

— Определением всеведущей и милосердной префектуры храма Откровения Господнего постановляется — отлучить от молитвы сроком на сорок дней следующих граждан: купца Гнуста из хлебного ряда, за торговлю непропечёнными лепёшками; работников цепной дороги Керма и Брумета, допустивших обрыв цепи; стражников Гортуна, Брейда, Кариду и Симпеля, заснувших на ночном дежурстве, а также капрала Орда, за ними не уследившего…

Пинкель досадливо морщился, слушая храмового глашатая. И так оторвали от дел, заставили прийти на молитву в необязательный день, а теперь ещё и службу затягивают. Конечно, для простолюдинов это одно из излюбленных развлечений — посмеяться над неудачниками, поуказывать на них грязными пальцами, отпустить парочку идиотских шуток. Но ему-то зачем при этом присутствовать? Честное слово, сейчас как-то не до смеха.

— … инспектора Пинкеля из криминального департамента, не проявившего должного служебного рвения…

Что-о? Ах, вы… Нет, ну сволочи, иначе и не скажешь! Специально прислать курьера в контору с предписанием явиться в храм, и только для того, чтобы прилюдно его опозорить. Мало того, что с должности руководителя отдела сняли, что платить теперь будут почти вдвое меньше, так ещё и это! И ведь какую формулировочку придумали: «не проявившего рвения». Сказать, что опасный преступник до сих пор разгуливает по городу, небось, постеснялись. Одно слово — святоши!

Ну да, Пинкель так и не поймал сбежавшего веркувера. А как его прикажете ловить, если время упущено? Стражники сначала хотели выслужиться сами, и только когда уже наломали дров, обратились в криминальный департамент. А Пинкель с самого начала знал, что облавы и патрули не дадут никакого результата. Парень-то, наверное, не дурак, затаился.

Хотя насчёт «не дурака» определенные сомнения имеются. Инспектор никак не мог усмотреть логики в поведении преступника, понять, что у того на уме, чего он добивается.

Взять, к примеру, эту странную кражу пояса. Совершенно непонятный поступок. Непонятно — как, и непонятно — зачем. Такое ощущение, что парень просто хотел привлечь к себе внимание. Но зачем? Чтобы потом от всех прятаться? Бред!

И ведь свидетелей-то практически нет. Тот проходимец, что проболтался о преступлении, на следующий день после задержания умер от старости — накрыла побочка от ношения ворованного пояса. Аристократа Хлоффеля ап Андруа, тоже вроде бы как-то причастного к делу, внезапно разбил паралич. Старик не встаёт с постели и отказывается разговаривать. Его престарелого слугу расспрашивать бесполезно — бестолковый малый. Он, похоже, даже в хозяйском доме с трудом ориентируется. А больше никто беглеца не видел.

Но ведь такого просто не может быть! Объявлен по всеобщий розыск, веркуверы обещали солидную награду за любую информацию. Где тут скрыться-то, тем более чужаку? Значит, кто-то ему помогает. Но кто? И зачем?

Одно время шеф предполагал, что преступника прячут сами веркуверы. Что весь побег — не более чем инсценировка, задуманная Орденом с целью ввести в город собственные вооружённые патрули. Весьма правдоподобная версия, но ни через пять дней, ни через пятнадцать, веркуверы так и не предъявили новых требований Магистрату. Словно напрочь забыли о собственных коварных планах. Так может, и планов никаких не было? Может, парень действительно сбежал от хозяев? Натворил там у себя что-то, а теперь…

— А теперь, именем Господа нашего, пусть отлучённые покинут храм!

Ну, вот и дождался!

Пинкель старался не обращать внимания на обращённые к нему злорадные физиономии прихожан, не слушать летящие в спину остроты. Нужно идти медленно и с достоинством. Это не его выгоняют, это он сам уходит. По более важным делам.

Ну и пожалуйста! Не очень-то и хотелось. В его годы молитвенный ритуал — уже не удовольствие, а тяжкий труд. Как-нибудь обойдётся. А святошам он ещё отомстит. Вот ведь гады — настроение испортили, да ещё и с мысли сбили. Была ведь какая-то дельная мысль…

Что преступник и в самом деле беглец-одиночка? Нет, это маловероятно, и к тому же ничего не даёт для его поимки. А вот насчёт того, что парню кто-то помогает, стоит подумать. Кто-то, заинтересованный в нелегальных контактах с Орденом, и потому молчащий? Нет, опять не то… Зачем им нужен какой-то случайный, ничем не выдающийся веркувер, если в городе есть целая орденская миссия? Всё можно устроить гораздо проще, не поднимая такого шума. Вот если бы хотели связаться не со всем Орденом, а с лишь с обособленной его группировкой…

А вот это уже интересно! Предположим, внутри Ордена возникла некая оппозиция, недовольная существующим положением дел. Даже не предположим — недовольные всегда найдутся, был бы лидер, способный их объединить. Вот теперь предположим, что такой лидер есть, и ему необходимы союзники в городе. И что он делает? Он посылает в город своего человека. Но ведь не станет же тот кричать на всю Рыночную площадь: «Эй, кто желает помочь нам в борьбе со старшинами Ордена?». Нет, конечно. Посланец должен привлечь к себе внимание, не открывая до поры до времени своих намерений. Вот вам и причина внешне нелогичной кражи пояса!

Хорошо, а дальше? Дальше он провоцирует стычку с веркуверами на Дворе Прощания, показывая, что есть в Загороде некая сила, борющаяся с Орденом. Кому нужно, тот поймёт. И найдёт способ связаться с оппозиционером. Вот только кому в Вюндере это может быть нужно?

Уж точно не Магистрату. Этим ребятам есть что терять, и рисковать они не станут. Чего Магистрат может добиться таким союзом? Только обострения отношений с Орденом, которого и так, откровенно говоря, побаивается.

Купцы тоже отпадают. Слишком уж они зависят от веркуверских поставок.

Кто же у нас остаётся? Церковники? Не похоже. У них свои дела с Орденом, и насколько можно судить по слухам, дела весьма успешные. Хотя, если найдётся более выгодный покупатель…

Вообще-то церковникам куда больше мешает Магистрат с вечными запретами, правилами и ограничениями. А что, если тут спрятана взаимовыгодная сделка? Мы вам помогаем одолеть старшин, а вы нам — справиться с Магистратом. На такой вариант церковники вполне могут пойти. И в любом случае, церковь — единственная реальная сила в городе, как ни обидно это признавать служащему криминального департамента. Не исключено, что сами святоши тайно мешали поимке беглеца. А уж спрятать одного человека (да хоть бы и сто человек) им не составит труда. Они, родимые, больше некому!

Что ж, всё складывается довольно удачно. Можно одновременно оправдаться перед начальством и отомстить обидчикам. Но всё же, где они прячут беглеца? Вряд ли прямо в храмах или в храмовых питомниках. Хоть и редко, но Магистрат всё-таки устраивает там проверки. И присутствие постороннего человека может заинтересовать контролёров. А вот в дом настоятеля никто сунуться не посмеет. Значит, там и нужно искать.

Но как? Санкцию на обыск шеф ни за что не даст. Нужны доказательства, а для доказательств нужно внимательно следить за всеми пятью настоятелями. В одиночку Пинкелю с этим не справится. Помощников у шефа тоже не допросишься. Как только он узнает, зачем потребовались люди, закатит скандал. Тогда уже недавний разнос и понижение в должности покажутся цветочками, как бы совсем работу не потерять.

Однако стоит рискнуть. Только так можно вернуть репутацию и зарплату начальника отдела. Обратиться за помощью к таким же, как и сам, несправедливо обиженным.

Пинкель обернулся. Провинившийся капрал всё ещё топтался у входа в церковь.

— Эй, Орд! Иди-ка сюда, дело есть.

Дюнн

Меня смешит любовь горожан ко всевозможным замкам, запорам и задвижкам. Куда только ни умудряются их приспособить! Искренне верят, что кривые железки помогут сохранить имущество. Ладно бы запирали дома только когда уходят. Но ведь и возвращаясь, эти глупцы закрываются на все запоры, добровольно засаживая себя в тюрьму. Краж от этого меньше не становится, но горожане продолжают соревноваться друг с другом в надёжности замков.

Старина Хлоффель и здесь всех перещеголял — в его башне сдвоенные металлические двери с хитрым механизмом. Открыть наружную можно только при закрытой внутренней, и наоборот. А пока стоишь в крохотной комнатушке между ними, осторожный хозяин успевает рассмотреть гостя через потайной глазок и решить, стоит ли вообще тебя пускать.

В общем-то, надёжная защита. Что-то похожее, только больших размеров, я видел в резиденции Ордена. Говорят, что эта дверь безотказно действует больше тысячи лет. Интересно, откуда Хлоффель узнал про неё? Впрочем, в его доме я видел немало веркуверских вещичек. Старик явно не так прост, как хочет казаться. Вот только кто ему сказал, что в дом можно войти только через дверь?

Уж не знаю, зачем, но весь Вюндер напичкан подземными ходами, трубами, каналами и просто норами. По ним нетрудно добраться в любую часть города. А мне сейчас так путешествовать даже удобнее. Ведь патрули до сих пор шастают по городу в поисках сбежавшего веркувера. Но проверить подземелья никто так и не додумался. Или поленился. Или, скорее всего, не рискнул. И правильно сделал, честно говоря. Сунуться в подземный город, не имея представления, куда ведут все эти ходы — почти верная смерть для обычного хумана. Но я за последние дни изучил переплетения подземных лабиринтов даже лучше, чем тот, верхний Вюндер. Вот эта труба, например, ведёт в подвал дома Хлоффеля.

Правда, и здесь дверь закрыта на замок, но разве ж это препятствие? Можно вырвать замок с мясом, можно выбить петли, можно просто прорубить себе проход. Но зачем шуметь и напрягаться, когда у меня есть Волосок. Смышлёный дружок залезет в замок и сам определит, что там нужно повернуть. Куда до меня здешним ворам! Даже жаль немного, что такой талант пропадает.

Ну вот, уже готово. Добро пожаловать, дорогой Дюнн, в дом старого друга Хлоффеля, суки продажной! Ох, как сейчас кто-то обрадуется встрече!

Наткнуться на прислугу в столь поздний час я не опасался. Не помню, чтобы кто-то из них задерживался до ночи. Застать Хлоффеля врасплох я тоже не стремился. Не сбежит же старик, в самом деле. Просто не люблю, когда под ногами что-нибудь поскрипывает или похрустывает. Привычка, от которой нет смысла отказываться. И потому Хлоффель не услышал моего приближения. Пришлось даже постучать в дверь кабинета.

Первое время внутри было тихо. Видимо, старик задремал и не сразу сообразил, в чём дело. Затем послышалось кряхтенье и шаркающие шаги.

— Кто здесь? — удивлённо спросил он, но дверь всё-таки открыл.

— Разрешите войти, — вежливо попросил я и шагнул в комнату, не дожидаясь ответа.

Ещё бы он ответил! Парализующий удар двумя пальцами в область шеи — один из моих любимых приёмов. От него практически невозможно защититься, и противника он выключает почти мгновенно. Но при этом, можно сказать, безопасен для здоровья. Даже эта развалина к утру оклемается. Если, конечно, не получит новую порцию. Но это уже от его поведения зависит. Нет, я не садист, и мне не доставляет удовольствия издеваться над пожилым человеком. Наоборот, я избавил его от неудобств беседы со связанными за спиной руками. А если честно, мне просто лень было возиться с верёвками. Так что устроился дедушка в кресле и никуда из него убегать в ближайшее время не собирался. А кричать? Сейчас он, пожалуй, и вздохнуть-то как следует не сумеет.

— Ну что, поговорим по душам, приятель?

Ага, хрипит что-то в ответ. Наверное, согласен. Конечно, лучше поговорить, чем ещё раз по шее получить. А что он сам ни слова сказать не может, так это даже к лучшему. А то бы заболтал так, что в итоге я и оказался бы виноватым. Нет уж, красноречивый ты мой, сегодня ты будешь только слушать.

— Я вот всё пытаюсь понять, как так вышло, что меня поджидали на Дворе Прощания? Именно в тот день, и именно парни из Ордена. По всему выходит, что кто-то их предупредил о моих планах. Ты случайно не знаешь, кто?

Бедняга Хлоффель попытался потрясти головой. Мол, не знаю и даже не догадываюсь, на что это ты намекаешь. Но после такого удара не очень-то шеей поворочаешь. Скривился от боли и затих.

Вот и славненько! Когда к угрызениям совести добавляется обычная боль, всё как-то лучше доходит и надолго запоминается.

— Я не могу сказать наверняка, что это сделал ты. Или что ты это сделал умышленно. Возможно, ты просто случайно проговорился. Предположим даже, что это твой пердун-слуга нас подслушал и донёс куда следует. Хотя ко мне трудно подобраться незаметно, и я не открывал рта, не убедившись, что мы одни, но пусть будет так. Это всё равно ничего не меняет. Я не могу больше доверять тебе, не могу быть уверенным, что меня снова не предадут. А ты, к несчастью, слишком много знаешь. И я никак не могу придумать, что же теперь с тобой делать. Может, сам что-нибудь подскажешь?

Старик совсем скис. Понял, куда я клоню.

— Ну, что же ты молчишь, старик? Назови хоть одну причину, из-за которой я не должен тебя убивать!

Тут я, конечно, немного неправ. Даже знай Хлоффель такую причину, он всё равно не смог бы о ней рассказать. Но меня это мало волнует. Потому что убивать его я на самом деле не собираюсь. Мёртвый Хлоффель совершенно бесполезен, а живой ещё может на что-то сгодиться. Нужно только навсегда отбить у него охоту действовать самостоятельно.

— Ладно! — якобы передумал я. — Шлёпнуть я тебя всегда успею. Надеюсь, хоть это ты понимаешь. А ещё попытайся понять, что я больше ни на миг не спущу с тебя глаз. Присмотрел я тут неподалёку местечко, откуда твой дом прекрасно виден. Каждый шаг, каждая твоя мысль будет мне известна. Подходить ближе, чем на сто шагов к зданию криминального департамента или к миссии Ордена я бы не советовал. Запомнил?

Старик хотел кивнуть — не сумел, и вместо этого поспешно заморгал, соглашаясь с моими условиями.

Я подошёл совсем близко к беспомощно развалившему в кресле старику и ласково продолжил:

— А сейчас, Хлоффель, тебе нужно поспать. Не пугайся, это не больно. Просто нажимаешь пальцем на сонную точку, и человек выключается. И не только человек. Забавно, но и у карлюков, и у смазлов, и даже у глыбарей чувствительные точки расположены одинаково. Впрочем, что я тебе голову ерундой забиваю? Для тебя важно запомнить одно — я за тобой слежу. И пытаться обмануть меня — глупо, бесполезно и опасно для жизни. Усвоил? Ну, тогда — спокойной ночи!

Сказал — сделал. Через пару секунд Хлоффель уже сладко посапывал.

Спи, дедуля, а я пока в твоём доме пошарю. Во-первых, давно пора нормально поесть. А то ведь там, в подземельях особенно не попируешь. Даже вспоминать не хочется. А во-вторых, неплохо было бы прихватить с собой кое-какие вещички. Нет, не деньги — зачем они мне. И не оружие — во всём Вюндере не найдётся такого, чтобы меня заинтересовало. Чем с этим дерьмом, так лучше голыми руками. А вот несколько веркуверских приспособ, которые Хлоффель упорно собирал, покупал и выменивал, порой даже не понимая их назначения, мне бы пригодились. И в первую очередь — стабилизатор. Должен у Хлоффеля хотя бы один остаться, мы ведь собирались вслед за аристократиком и других добровольцев в Загород запускать. Возможно, мне скоро придётся уходить из города. А в теперешнем особом положении соваться без стабилизатора в Переход слишком рискованно. Вот только куда старик его спрятал? Дед гордился коллекцией и расставлял экспонаты в самых видных местах. А стабилизатора почему-то нигде не видно.

— Да где же он, ни дна ему ни покрышки!

Точно! Именно это я и хотел сказать.

Стоп! Хотел, но ведь не сказал же? Вроде бы нет. Но голос слышал? Слышал. Чей голос? Кроме меня и Хлоффеля, в доме никого нет. Но старик спит, не может не спать после точечной атаки. А чужого в доме я бы почувствовал. Или совсем сдал за последние дни?

— Кто здесь? — на всякий случай спросил я, не очень надеясь на ответ.

Но ответ всё же последовал:

— Я не здесь, я там.

Голос довольно молодой и какой-то неестественно звонкий. Или просто слишком весёлый.

— Где — там?

Ничего умнее в голову не пришло. Я по-прежнему не понимал, откуда исходил странный голос. Такое ощущение, что прямо из воздуха.

— Там — это очень далеко от здесь.

Ну, точно — весельчак. Однако я что-то не расположен с ним перешучиваться.

— Вот и оставайся там. Что тебе здесь-то нужно?

Молчание. Ну, вот и хорошо. Мне сейчас не до голосов из ниоткуда. Мне стабилизатор нужно найти и свалить поскорее.

— Слушай, а тебе-то что здесь нужно? И вообще, кто ты такой? Это ведь дом Хлоффеля?

Так, отвязаться не удалось. Но есть и приятный момент — он меня не знает. Это уже лучше — не люблю, когда у собеседники есть преимущество.

— Угадал, это дом Хлоффеля. Только хозяин сейчас спит. А я — его друг и, можно сказать, охранник.

— Друг? У Хлоффеля? — рассмеялся в ответ невидимка. — Сколько себя помню, у него только собутыльники были. А теперь, когда Хлофф бросил пить, с ним вообще никто не общается. Видать, ты не очень хорошо знаешь старика. Наверное, недавно с ним познакомился. Слушай, а ты не Фокусник ли случайно?

Ничего себе! Оказывается, он меня всё-таки знает. Почему же я его не узнаю? Может, голос искажён расстоянием? Чёрт его знает, как он сюда передаётся. Или незнакомец раньше говорил иначе?

— Да ты сам-то кто такой?

— Догадайся! Мы с тобой совсем недавно встречались.

— Хм… Аристократ, что ли? Этот, как тебя, Луфик?

Шлёп! В смысле — блин! Я получил увесистую затрещину. Ниоткуда. Из воздуха.

— Не смей меня так называть, понял?

Что ж тут непонятного? Ответить ему я не могу, а вот получить добавки — как нефиг делать. Придётся проглотить, обратить в шутку.

— Ого, ловко! Как это у тебя получается?

— А, пустяки! Я теперь такое могу, что тебе и не снилось. Может, ты и Фокусник, но тогда уж я — настоящий волшебник!

Вот хвастун! А может, и не хвастун. Может, он теперь и вправду всё может. По лицу-то я от него получил — это факт. Кто ещё смог бы такое проделать?

— Так значит, Луфф, ты выбрался из города? И что было дальше? Нашёл кристаллы?

— Кристаллы? Да я вас с Хлоффом завалю этими кристаллами. Только позже. Сейчас у меня дела поважнее.

Да, похоже, парень немного не в себе. Хотя, если бы я сам вдруг научился таким фокусам, и у меня бы крыша поехала.

— Ладно, я уже понял, какой ты стал крутой. Но как тебе это удалось?

— А очень просто! — парень по-прежнему не умел держать язык за зубами и тут же выболтал свой секрет. — Съел я в лесу какую-то гадость. Потом закусил другой гадостью. А потом меня напудрили порошочком, от которого стало очень хорошо. Мне и сейчас ой как хорошо!

— Порошочек? Стихин? А перед этим что жрал? Улиточный орех? Или паучий орех? Который?

— Во-во, что-то вроде того! И теперь я молнии из рук выпускаю, ветер останавливаю и ещё чёрт-те что могу вытворять!

Вот это новости! Есть о чём задуматься.

— Ладно, приятель, мне пора. — с горделивым восторгом в голосе сообщил обдолбанный аристократишко. — Приход заканчивается, начинает отпускать, а мне ещё охота немного молниями побаловаться. Передавай привет Хлоффу. Я ещё как-нибудь загляну. Делишки обсудим.

И он опять — теперь уже слегка — шлёпнул меня по затылку.

Вот придурок! И за что недоумку такая удача привалила? Его ни в коем случае нельзя отпускать. Осталось ещё столько важных вопросов!

— Постой, Луфф! Скажи, многие знают, что с тобой произошло?

— Да вся деревня знает! Хотя, наверное, уже и в других местах восхищаются моими… — донеслось словно издалека, и голос замолк окончательно.

Я подождал ещё немного, но больше ничего не случилось. Хотя ведь и так случилось достаточно.

Похоже, мои планы снова меняются.