Проклятый род

Глава 8 Ливень над прошлым

Это был первый дождь нового лета. Он начался на заре, не дожидаясь, пока мутный диск солнца появится над горизонтом. Капли с шипеньем исчезли на горячих углях ночного костра. Поднялся белый пар, но робкий вздох человеческого тепла тут же развеяло ветром. Сильные бури могли перегнать целый флот серых туч и всего за пару минут закрыть небо предгрозовой хмарью. Вода хлынула в мир, залила землю до последней канавы, но Навь с крестианцами были уже на ногах и шагали по мокрой траве.

В первом ливне для них не было ни капли радости. Дождь наполнил лес запахом влажного дерева и прелой земли. Подобно тучам на небе, между крестианцами и охотниками сгустилась свинцовая тишина. Михаил ни с кем не разговаривал и потерянно брёл под дождём.

– Сломала ты его, – тихо сказал Серко Владе. Уронив с бусых волос холодные капли, та резко повернула голову к брату:

– Пусть радуется, что живой. А то, что личину с него сорвала, в том вины моей нет. Он в душе такой и есть – поганый.

– Много же в тебе злости. Не умеешь ты прощать людям…

– Прощать? Ты как крестианцы запел, что ли? – в ледяном взгляде Волчицы снова промелькнула лютая ненависть. – Даже своим родичам я прощаю не всё и не всякий проступок спущу. А лицемерную ложь – за версту вижу!

Серко отвернулся от гневного вида сестры, но Влада теперь со злостью ему выговаривала:

– Решил верить в добрые сказки? Вспомни кто ты, чья кровь в твоих жилах! Нам логово найти нужно, а когда всё будет для рода исполнено, тогда и свою жизнь построим, как мать это сделала! Она шаг за шагом прошла, по предсказанной ей дороге, ни в чём не колеблясь! Мы также поступим – спасём племя, а после и Волчий Дух усмирим!

– Против этих проклятий нет способа, – напомнил Серко, но Влада несогласно тряхнула в ответ головой:

– Мы найдем, Серко. Мы с тобой вместе найдем…

Вдруг она уставилась на траву так, как будто и правда что-то нашла. Серко проследил за её взглядом и тут же заметил длинный металлический брус. Охотник нагнулся, потрогал незнакомую вещь руками – брус уходил вдаль, так что конца не видать. Более того, всего в шаге от первой, лежала такая же бесконечная балка, и от земли не поднимешь.

– Дорога из железа, – понял Серко и достал карту. – Она ведёт прямо к следующему кресту...

– Ещё одно Тепло… – шепнула Волчица. Лицо её вдруг исказилось от боли и Влада крепче сжала подаренный матерью оберег.

– Что, медведь прижал? – забеспокоился брат.

– Ничего, пройдет… раны затягиваются, кости срастаются, а у некоторых зверюг просто лапы тяжелые, – измучено усмехнулась охотница. Будто соглашаясь с хозяйкой, рядом заскулил Вук. Разорванное ухо пса поднялось, и он настороженно посмотрел в сторону леса.

– Что же ты, чуешь кого? – Влада проследила за взглядом собаки, но посреди ливня и шума воды ничего услышать и увидеть было нельзя. Одни тёмные столбы сосен проступали сквозь муть. Влада прошлась языком по клыкам, но Серко вдруг отвлёк её:

– Нечего торчать под дождём. Надо идти по дороге и скорее добраться до места.

Влада спорить не стала. Бросив беглый взгляд на крестианцев, она отправилась следом за Старшим. Вук ещё немного посторожил мрачный лес, а потом поспешил за хозяйкой.

*************

В этот день Мать-Волчица снова повела стаи в бой. Навья Стража нашла в лесу отряд Виичей – враги что-то замышляли. С первого нападения прошло всего несколько дней, а чужаки опять подбираются к логову. И всё же, странно – Виичей было немного и сражаться они пока не спешили. Анюта целый час наблюдала за чужеядами и насчитала всего двадцать не очень-то крепких мужчин. Виичи что-то готовили на земле её рода. Старшая заметила железные инструменты, слышала торопливые голоса – враги боялись, что их окружат. Не зря боялись, так и случилось.

«Чертог зайдё с сиверу, мы на въстоке, а с западу подоспет Навья Стража», – торопливо доложил черноволосый охотник, который теперь всегда держался рядом с Анютой – молодой, дерзкий, внутри него играет горячая кровь. Анюта чуяла, как Сивер рвётся сражаться. Ему хотелось отомстить за погибших друзей, слишком много молодняка полегло в первом сражении. Но время для мести ещё не пришло.

Анюта неторопливо выбирала хорошую минуту для нападения. Три стаи укрылось в лесу, сегодня она поведёт за собой самых надёжных бойцов – тех, кто не ударит ей в спину и не предаст в драке.

«Мы може на ных налетети за раз!» – пробормотал нетерпеливый охотник. Сиверу не сиделось за большим камнем, где они с охотницей прятались. Старшая посмотрела на парня с холодной суровостью, и от её взгляда Волчонок сразу притих. Без лишних слов она указала ему на густые заросли впереди. Сивер осторожно выглянул из-за камня и только тогда заметил угрозу – в дебрях дикой малины притаилась пулемётная точка. Её почти не было видно, даже ствол оружия скрывался в траве. Стоило атаковать, и многие родичи сгинут под свинцовым дождём.

– Перед тем как на рожон ползти, лучше бы поостерёгся, не то помрёшь раньше срока, – наставляла Анюта. Сивер шумно сглотнул и с уважением наклонил голову перед Старшей. Он давно крутился возле Первой Охотницы, высматривал её дочь. Только слухи о жутком проклятии Влады не давал попросить ему первый залог. Хотя бы в этом наглец проявлял осторожность.

Кивнув в сторону пулемётчика, Анюта шепнула:

– Азмь сама сгублю ныго.

– Старша, дозволь мни! – встрепенулся охотник. Он хотел проявить себя перед Анютой, но Волчица равнодушно ответила:

– Нет. Азмь всё сдею тише. Энта смирть для ныс дюже важная.

Сивер недовольно засопел, но возражать не осмелился. Он был лучшим из молодняка – метко стрелял, сражался в бою двумя топорами, но у него не хватало главного – Волчьего Духа.

Анюта скользнула меж зарослей и бесшумно обошла пулемёт. Её слух улавливал каждый шорох и неосторожные голоса дозорных. Язык слегка поранил себя о клыки и кровь медленно потекла в горло – этот секрет знали только самые опытные охотники Нави: сдерживая сердце и глотая кровь малыми порциями, Анюта не свирепела, а только лучше видела окружающий мир. Зрение прояснилось, каждый человек на пути казался подземнице яркий сгустком, даже сквозь заросли, – приятно видеть напуганные души врагов. Вторая сущность Анюты в предвкушении зарычала – Волк ощутил чужой страх.

Губы подземницы изломились в усмешке – пулемётчик спокойно дышал, не ощущая угрозы. Анюта бросилась на него со спиты и быстрым ударом ножа забрала жизнь дозорного. Клинок охотницы провернулся под левой лопаткой и резко вышел наружу. Враг был убит без единого звука, не поднял тревоги и не успел закричать.

Анюта быстро проверила пулемёт, в коробе нашлось всего-то с десяток патронов – не слишком богато. Виичи, как и племя Зимнего Волка, на войну подтянули последнее. И всё же, пулемёт выглядел слишком новым для оружия Тёплого Лета – ни ржавчины, ни потёртых следов – это озадачило Старшую, но ненадолго.

Рядом зазвучали встревоженные голоса – Анюта была уверена, что её вылазку никто не заметил, а значит охотники из другой стаи подкрались недостаточно осторожно. Племя пыталось напасть внезапно и, если промедлить ещё, то атака сорвётся.

Ствол пулемета развернулся в спины охранников, грянула короткая очередь. Не успев понять, откуда стреляют, двое Виичей тут же погибли. Никто не ожидал нападения со спины, и как только первые воины упали, остальные Виичи попытались сбежать. Но тут в дело вступила Чёрная Стая – огромные псы величиной с матёрого волка выскочили на бегущих людей. Шкура каждого зверя украшалась белым узором. Собаки настигали врагов, смело прыгали на подземников и жестоко расправлялись с упавшими. Псы старались добраться до горла, могучие тела хищников терпели не одну рану. Лес наполнился человеческим визгом, разъярённым лаем и стрёкотом длинных очередей.

Навь дралась с Навью, Зимний Волк побеждал, но выигрыш висел на волоске. Несмотря на число и внезапность атаки, среди Анютиных соплеменников было слишком мало опытных двоедушцев, а у Виичей воинов хватало…

Зубы пса лязгнули возле самой ноги, но охотник успел увернуться. Он ударил животное обломком ножа и оставил на шкуре глубокую рану. Пёс взвизгнул, но снова напал. В прыжке он свалил врага наземь и лишь за миг до укуса Виич сжал ему челюсти. Сложно было представить, что в руках человека окажется столько силы, но этот охотник человеком себя не считал. Зарычав, он одним движением свернул голову огромному псу. Собака повалилась на грудь и придавила противника собственным весом. Победителю нужно было только подняться и снова броситься в драку, но этого времени ему просто не дали. Анюта подскочила к упавшему и без всякой жалости начала резать его острым клинком. Вопли и поднятые руки не остановили подземницу. Лишь когда Волк насытился, Анюта нанесла последний удар милосердия.

Битва стремилась к концу, всех Виичей перебили. Двадцать растерзанных тел лежали в траве. Племя Зимнего Волка потеряло четырёх охотников и пять боевых псов – добрая победа, но не по нынешним меркам. У Виичей гораздо больше воинов, а главное – все они ходят со вторым, Звериным Духом.

Присев возле трупа, Анюта провела рукой по шкуре погибшей собаки:

«Вертайси скоре. Держи ответ пред щурами, яко живу прожил…»

«Старша!» – вдруг окликнул её голос Сивера. Рядом с черноволосым охотником спешил на встречу Олег. Анюта с облегчением улыбнулась – муж не пострадал в драке. Он наотрез отказался оставлять Волчицу одну. После её белой ярости скиталец беспокоился за супругу.

Навью Стражу собрали из самых опытных мужчин племени. Олег шёл в бой вместе с матёрыми и не мог подвести. Как любой скиталец, он умел двигаться тихо и оставаться незамеченным до нужного времени. Значит ошиблись охотники из стаи Чары. Впрочем, удивляться не стоило, они остались без вожака, без Деяна. Мать-Волчица недовольно нахмурилась, она до сих пор подозревала предательство. Но времени разбираться у неё не было.

– Мы нашли перемётную нору, – начал Олег. – Виичи вырыли её прямо в лесу, похоже, таскали что-то под землю.

– Охотятси на ныс, яко на оседлых охотилиси, – сплюнула Анюта. – Заведали, аки Навь промеж собою ратаетси. Знать-то крепко им Мор мозги отморозе.

– Не похоже, чтобы это племя плохо пережило Моровую Эпоху: их больше, и они лучше вооружены, – заметил Олег. Но Анюта и бровью не повела на его мнение:

– Нору оглядели? Великой она бысть не должна. Замам снедь да запасы – всё, ще туды до ныс сгружено.

Сивер кивнул и повёл Мать-Волчицу прямо к подземной норе. Та оказалась хорошо замаскирована, но высокие кучи грунта выдали главный вход. Анюта хотела сразу спуститься под землю, но Сивер вдруг остановился и, стыдясь своей слабости, тихо сказал:

«Свиту бы надоть…»

Старшая сокрушённо вздохнула. Ей пришлось подождать, пока молодняк сделает факелы из палок и обрывков старой одежды. Двоедушцы прекрасно видели в темноте, матёрые из числа Навьей Стражи уже стояли рядом с Анютой, но их было немного и с каждой битвой становилось всё меньше. Племя нуждалось во второй части души, но Волк давно не приходили к ним в убежище.

Несмотря на плохое зрение, Сивер первым проскочил в подземелья. Он вёл себя настолько нетерпеливо, что обогнал даже Старшую. Анюта хотела придержать парня, но вдруг услышала в глубине норы тихий щелчок. Губы Матери-Волчицы растянулись в улыбке, она позволила молодняку набить себе своих шишек.

Сивер быстро шагал впереди остальных. Огонь факела касался земляного потолка, трещал и мало что мог осветить. Нора была свежей, в воздухе царил запах влажной земли, а на стенах виднелись зарубки от инструментов. Навь могла вырыть такую нору всего за неделю, и уже успела построить два яруса и несколько комнат. Неглубокая, созданная только чтобы сделать быстрый набег и вернутся с добычей – перемётная нора не годилась для жизни, но она станет подспорьем для нападения на убежище, и от этой мысли Сивера передёрнуло. Нельзя было сражаться с норой, но ему захотелось её уничтожить.

Он отвлёкся лишь на секунду, но из-за этого чуть не простился с жизнью. Сивер хотел проверить подземную комнату, но только шагнул за порог, как в него выстрелили. Пистолет чужака хлопнул три раза и вспышки на миг осветили подземье. Но крепкая рука Старшей схватила парня за шиворот и выдернула из-под огня. Пули только выбили кусок земляной стены рядом с местом, где только что стоял Сивер.

«Остерегайся сокрытого!» – прорычала Волчица.

Пистолет выстрелил ещё, но тут раздался звук перекошенного патрона – оружие заклинило, и на лице Старшей появилась улыбка. До её слуха долетели испуганные всхлипы и щелчки – кто-то старался продавить спуск. Анюта заглянула в комнату и разглядела между ящиков молодого Волчонка. В руках у щенка трясся заклинивший пистолет. Как только он увидел охотницу, то сразу нацелил оружие, но Анюта знала, что пистолет больше не выстрелит. Она неторопливо подошла к парню. Взять и жестоко казнить его, будет ей только на вред. За спиной Анюты стояли охотники, которые уже видели вожака в белой ярости, и они должны знать, что Старшая может сдерживать Волчьего Духа и быть холоднокровной.

Анюта потянулась рукой к пистолету. Юноша снова нажал на спуск, но затвор заклинило намертво. Одним рывком Волчица отобрала пистолет и спокойно передёрнула досылатель. Её силы вполне хватало, чтобы патрон встал на место. Оружие было готово стрелять, Анюта медленно навела ствол на голову парня.

«Стой!» – голос мужа, в который раз, помешал ей. Старшая не должна была останавливаться, но рука сама собой онемела. Горло Анюты высохло – Волк потребовал крови. Она разбудила Дух для войны и теперь не могла так просто, без жертвы, его успокоить.

«Не стреляй, Анюта, он просто мальчишка!» – попросил Олег от порога. Старшая знала, что сейчас охотники нескольких стай смотрят на них и выжидают, как поступит Волчица. Но, если подумать, только Олег мог ей запретить, ведь он был мужем Анюты, её Первым Волком…

Охотница недовольно опустила оружие. Только тогда скиталец осмелился подойти. В глазах Олега замерла благодарность, но Анюта грустно ему улыбнулась:

– На кой он тобе? Сызнова «жалко»?

– Да, он ещё слишком молод, чтобы погибнуть!.. Сегодня Навь и так многих убила, не пора ли проявить милосердие? Тем более, что мы сможем его допросить.

Внутри Анюты медленно росла боль. Зверь не напился крови и теперь уходил с муками. Но за тридцать восемь Зим Мать-Волчица научилась бороться со спазмами в животе. Она отошла в тень норы и приготовилась к приступу, как к новой схватке. Охотники сразу всё поняли и ушли в глубину подземелий.

Скиталец стоял рядом с мальчишкой. Щенок трясся и не мог ни о чём больше думать, кроме собственной жизни. Наверное, парень спрятался здесь, среди ящиков, как только услышал наверху громкие выстрелы. Руки Волчонка были испачканы, под ногтями застряла земля – скорее всего его притащили сюда для работы. А может он был охотником и пытался заслужить себе славу – нельзя точно сказать.

– Как твоё имя?

– Азъ ѥсмь Алик…

– Алик, понятно... И что ты здесь делал?

– Призъвашѧ мѧ сѣмо на брань. Оуказашѧ мѣсто въ лѣсѣхъ. Наша землıа недобра бѣ, наводьни сѧ. Ваше мѣсто ѥстъ лоуче…

– Кто тебе про нас рассказал? Как вы узнали о нашем месте?

Парень не ответил, он лишь указал на ящики возле себя. Олег выпрямился и посмотрел на маркировку. Все ящики были украдены со старых военных складов, но на крышках стоял особенный, пока что незнакомый ему, знак – два сошедшихся друг с другом круга. Олег снова обратился к пленнику и начал расспрашивать обо всём, что тот знает. Анюта внимательно слушала их разговор на подземном наречии, переводя взгляд то на мужа, то на Щенка.

Скиталец закончил с допросом и задумчиво повернулся к жене:

– Странно всё это. Очень странно…

– Им на ныс указати. Наюше Тепло не отаилося, смирть роуду грозити. На кой они ныс сгубити изволили? Хто таки?

– Трудно понять. Похоже, этот парнишка сам мало что видел. Но ясно одно – Виичи не знали о нас, пока их норы не затопило, а о нашем убежище врагам рассказал кто-то третий. Он дал им оружие и наверняка гораздо сильнее нашего племени. Лучше всего будет уйти со старых земель и затеряться в лесу...

– Влада с Серко намо лоугово сыщуть, тады и утечи, а до сего надоть рататьси. Мои наследки вернутси ко мни – в сие верю… верю, – глаза Анюты наполнились материнской печалью. Минутная слабость превратила её из кровожадной охотницы в человека, и пока нрав супруги смягчился, Олег попросил:

– И у этого парня есть мать, она тоже ждёт его где-то в полузатопленных норах. Отпусти мальчика, пусть идёт с миром. Он ещё в жизни не разобрался, его направили сюда Старшие, как и ты!

Анюта ничего не ответила, только пристально посмотрела на мужа. Вдруг Олег услышал за порогом чьи-то шаги. Сивер залетел к ним в нору, задыхаясь от быстрого бега. Он уже где-то раздобыл автомат и явно готовился пустить его в дело.

«Чужеяды вертаютси! Мноугу! Возжелати отбить свыё лоугово!»

Скиталец собирался что-то спросить у охотника, обернулся к нему, но тут в норе грянул выстрел. Пуля разнесла мальчишке голову. Пистолет даже не дрогнул в руке у Волчицы, и Олег ошарашенно прошептал:

– Зачем?..

В голубых глазах Анюты не было ничего, кроме холодной решимости:

– Он охотец – якой же, аки азмь. Навострил зубы губити ныс, по воле Старших. Изволишь ныго, из моего роуду хто-то погибне.

Олег не знал, что ответить. Все слова комом застряли в горле. Он вспомнил, что говорил ему отец о Навьей жестокости. Но Анюта не собиралась оправдываться перед мужем. Мать-Волчица спешила отдать приказы для Сивера, а тот с ухмылкой поглядывал на свежий труп.

«Утечем, коробы с собою замайте – в них патроньи. Ноне не карйняя сеча и не раз супротив Виичей надоть стояти, покуда чада мои лоугово ищуть».

*************

Железная дорога давно заросла, из-под шпал пробивался настырный кустарник. Пятьдесят пять Зим прошло с тех пор как последний раз по ней проходили составы. Теперь по шпалам шагали люди, которые никогда не видели истинной силы железа. Серко только смутно знал о тех временах из отцовских рассказов. По этой дороге когда-то могли «ХОДИТЬ», какие-то «ПОЕЗДА» – ещё в детстве Навий охотник пытался связать два этих слова. Он представлял дорогу как звериную тропу, а «поезда» как могучих животных, которым не страшен ни волк, ни медведь. Люди в Тёплом Лете были настолько сильны, что могли покорить всё вокруг и даже заставили подчиниться железо. Они летали по небу как птицы или мчались быстрее любого хищного зверя, могли путешествовать под водой, спускаться к самым глубинам. Человек был почти равен Богам, пока не изобрёл яд, название которого Серко с трудом выговаривал. Горючая отрава должна была поднять людей к звёздам, вознести к самой Прави. Наверное, Боги решили проучить своих неразумных потомков, наслав на них Долгую Зиму. Летающие корабли рухнули с неба, дома разрушили Зимние бури, лодки разбились об лёд, а поезда навеки остановились.

– Смотри, – вдруг указала Влада через серую пелену ливня. За потоком дождя охотник увидел квадратный силуэт – как будто высокий дом застыл прямо посреди железной дороги.

– Поезд… – тихо произнёс брат и ускорил свой шаг. Реальность оказалась так не похожа на детские мечты. Несколько облупленных вагонов замерли в диком лесу. Осторожно касаясь ладонью ребристого борта, Серко обронил:

– Отец и дед не соврали – люди правда строили свой мир из металла.

– А ещё из камня, стекла и из пластика, – добавила Влада, вспоминая убежище. – Но всё равно, почти всех Глухих Предков Зимы забрали, нечего умиляться, – она с интересом заглянула внутрь вагона, но тут же разочарованно выдохнула. – Будто большая выпотрошенная змея. Но от непогоды укрыться здесь можно. Переждём?

Холодный ливень порядком всех промочил, Серко хотелось поскорее согреться. Он забрался в вагон и прошёл между старых сидений. Окна внутри уцелели, но заросли бурой грязью. Дневной свет с трудом пробивался через стекло и не мог разогнать здешний сумрак. В воздухе пахло железом и пылью, но влага не проникла сюда, вагон был почти сух. Под ногами шуршали обломки древних вещей, в спешке брошенных пассажирами. Навий охотник не знал, что пятьдесят пять Зим назад вагоны просто отцепили от локомотива и оставили на путях. Там, куда ехали люди, для них не осталось свободного места. В эти дни все спасались от страшного холода и порой кое-кто решал за других. Серко не знал об этом, но чувствовал ужас оставленных в вагонах людей и отголоски далёких криков.

Он закрыл глаза и успокоил дыхание, только тогда видения и звуки исчезли. Теперь вагон был простой железной коробкой, которая уже никуда не поедет. Влада устало опустилась прямо в проходе и прижалась спиной к соседнему креслу. Прихрамывая, к ней подошёл верный Вук и устроился возле хозяйки. Пёс только раз поднял голову, когда по вагону прошли Вера с Егоркой. Крестианцы опасливо посмотрели на боевую собаку, но без дозволения Влады Вук не напал. Михаил и вовсе сел у самого входа. Обхватив голову, он тупо уставился в пустоту и больше ни на кого не смотрел. Бросив на него косой взгляд, Влада вспомнила слова, сказанные недавно Серко. Но ей было не жаль «ломать» крестианца – он заслужил это, а сможет ли пережить – Волчицу не волновало. Прислонив затылок к подлокотнику кресла, она прикрыла глаза. Боль в рёбрах не давала покоя, и Владе опять стало холодно. Мёрзнуть даже посреди короткого лета – вот где истинное проклятие.

Серко прошёлся по всему поезду и вернулся обратно. Как он и ожидал, кроме них в вагонах никого не оказалось. Полезных вещей среди хлама он не увидел, один ненужный мусор, да истлевшее тряпки. Присев рядом с Верой, Серко погрузился в молчание. В таком месте говорить не хотелось и только грохот дождя по металлической крыше тревожил сумрачную тишину.

– Можно нам посмотреть? – указала Вера на тамбур, из которого Серко только что вернулся.

– Там нет ничего.

– Может быть нам повезёт? Это же место из прошлого, должно тут хоть что-то остаться…

– Пусть катится. Без братца своего всё равно не уйдет, а он отморозился, – бросила молодая Волчица, не открывая глаза. Серко был уверен, что она уже спит, но Владу оказалось не так легко раскусить. Он кивнул, и Вера взяла ладошку Егорки и отправилась по вагонам. Некоторое время Серко просто сидел и слушал, как ветер с дождём стучатся в стекло. Он осторожно посмотрел в сторону Влады – под чуткой охраной Вука она, кажется, и вправду уснула. Михаил застыл на дальних сиденьях и никого не хотел видеть. После жестокой игры, крестианец как будто утратил опору и теперь тяготился собственной жизнью.

Вдруг до чуткого слуха Серко донёсся испуганный вздох. Он поднялся с места и решил всё проверить. В следующем вагоне Серко увидел Егорку. Мальчик спрятался между сидений и шуршал блёклым журналом. Среди залежей мусора ему повезло найти что-то стоящее. Ухмыльнувшись, Серко прошёл дальше, в последний вагон купейного типа. Все двери в нём были распахнуты, ящики приоткрыты, а стеллажи откинуты. Там он нашёл Веру – крестианка сидела на нижней полке и возилась с какой-то вещицей. Увидев Серко, она приветливо улыбнулась.

– Нашла чего-нибудь?

Вера кивнула и показала зеркальце, размером с ладонь. В другой руке у неё лежал яркий футляр из пластмассы.

– Я открыла, а оно возьми, да и выпади, чуть не разбилось, – робко сказала она.

– Дай посмотрю.

Присев рядом, Серко аккуратно принял находку в ладонь. Поместив зеркальце в раму, он крепко прижал его пальцем, и стекло с щелчком встало на место.

– В оплату за ночное шитьё, – отдал зеркальце Навий охотник. – Только Владе не показывай. Она никогда не сознается, но коли увидит ваши девичьи штучки – голову за них отгрызёт.

– Вы очень близки. Хоть порой кажется, что растерзать друг друга готовы.

– Да уж, близки... – задумчиво повторил Серко. В памяти вспыхнул образ накрашенных губ и запретные поцелуи. Серко снова ощутил трепет нежного тела под тонкой рубашкой. Он мотнул головой, отгоняя прочь страшное воспоминание. И ведь думал, что похоронил эти мысли, но запретная ярь разбудила спавшего внутри Волка. Учуяв горячую кровь, Зверь оскалился.

Лицо Серко побледнело, и Вера заметила это:

– Что-то не так? Тебе плохо?

Он хотел улыбнуться, соврать что-нибудь лёгкое, но в глазах Веры было столько сочувствия, что Серко понял – сейчас он хочет совершенно другого. Резко схватив крестианку за плечи, он повалил её на вагонную полку. Вера испуганно упёрлась руками охотнику в грудь и попыталась вырваться, но она была гораздо слабее и легче. Серко с треском рванул рубашку на ней и покрыл поцелуями нежные полушария. Но Вера не отвечала на ласки. Извиваясь, крестианка старалась выбраться из-под него. Серко привык к таким играм. С женщинами Нави иначе и не бывало – не покажешь зубов, не получишь награды. Даже самые тихие из них хотели видеть в любовниках силу Волчьего Духа. Потому Серко только крепче прижал пленницу к полке и перехватил запястья Веры над головой, а потом расстегнул ремень и начал стаскивать с неё брюки. Он чувствовал, как дрожит под одеждой юное тело девчонки и видел ужас, застывший в зелёных глазах. В голове вдруг мелькнула мысль, что у Веры он станет первым. Спрашивать о таком сейчас было глупо, останавливаться тоже, но всё шло не так, как хотелось. В испуганном взгляде крестианки не было ни желания, ни страсти, хотя Серко думал, что она тоже его тайно хочет. Зачем же тогда вся эта жалость, сочувствие, ночные беседы?!

«Не надо, пожалуйста… Отпусти меня, отпусти меня, не прикасайся…» – шептала Вара дрогнувшим голосом, но покорно лежала под ним. Она закрыла глаза и всё что могла – это лишь обратиться к сердцу Навьего сына. Зеркальце выкатилось из руки и со звоном упало на пол – разбилось.

«Если не хочет, почему не кричит?» – огнём полыхнуло в голове у Серко. Но тут он вспомнил, что в соседнем вагоне сидит Егорка. Вера не хотела, чтобы маленький брат увидел насилие – доведи подземник задуманное до конца, она бы не закричала.

Судорожно выдохнув, Серко отпрянул от грубо раздетой надземницы:

«Прости, я ошибся…»

Дрожащими руками Вера пыталась застегнуть последние пуговицы на рубашке. Крестианка вздрагивала и тряслась от сдавленных всхлипов. Серко неловко потянулся за зеркальцем, но увидел, что стекло треснуло и сразу отдёрнул руку.

– Ч-честен брак и ложе не скверно, прелюбодеев же судит Бог, – захлёбывалась Вера слезами – Я никогда, никогда…

Крестианка не смогла удержаться, спрятала в ладонях лицо и разрыдалась. Двоедушец не вытерпел такого позора и выскочил прочь из купе, как ошпаренный.

*************

Влада услышала рядом с собой подозрительный шорох и приоткрыла глаза. Ладонь Волчицы привычно легла на нож, но никого опасного рядом не оказалось. Перед охотницей стоял маленький мальчик и внимательно смотрел на неё. Егорка прижимал к груди истрёпанный годами журнал – интересно, Влада не стала засыпать снова.

– Дай… – потребовала она. Мальчик отрицательно мотнул головой и отступил на шаг назад.

«Побежит, змеиный вымесок», – мелькнуло в голове у охотницы. Ребра всё ещё ныли, Вук повредил лапу и гнаться за Егоркой не мог. Влада досадливо скривила губы. Ей нужно было придумать, как выманить драгоценный журнал у мальчишки.

– Будешь меняться? – вдруг предложил ей Егорка.

– На что?

Мальчик задумался, прикидывая, чтобы такого попросить у Волчицы. Влада тем временем смотрела на мальца так, словно не отдаст ему и маленькой ерунды, а скорее и вовсе прибьёт.

– На ножик. У тебя их много, а у меня отобрали, – придумал Егор.

Влада фыркнула:

– Самой нужны.

– Да зачем тебе столько? Их ведь на тебе целых пять!

– Восемь. Ты не все видел.

– Покажешь?

– Нет, если только прирезать тебя ночью придётся, – губы Волчицы растянулись в довольной ухмылке. Но разговор не заладился, Егор хотел уйти вместе с журналом.

– Эй, куда потёк? – окликнула Навь. – Давай на другое меняться!

Мальчик вернулся обратно, но держался по-прежнему в стороне.

«Подойди ты ближе, гадёныш, так бы и отняла, да вставать неохота... Однако, смышлёный», – довольно подумала Влада, а вслух сказала:

– Давай меняться на секреты. Я тебе секрет расскажу, а ты мне книжицу дашь посмотреть?

– Три секрета, – вдруг повысил цену Егор.

– Ты, ерпыль малозимний, не опухнешь с того?! – напустилась со злым видом Волчица. Но парнишка не струсил. Он остался на месте, да еще посмел возразить:

– Ты мне книжку всё равно не отдашь. Если только про одно спрошу – в убытке останусь. Отвечай на все три!

Влада прищурилась и ухмыльнулась – крестианский ребёнок и правда её удивил:

– Ладно, пусть леший с тобой кривдой балуется. Отвечу на три вопроса, ты только спрашивай...

– Для чего тебе столько ножей? – задал Егорка свой первый вопрос, который давно задумал. Вздохнув, Влада достала с бедра острый клинок и поднесла лезвие к самым глазам:

– А ты что же, не знаешь? Если сквозь нож посмотреть, то истинная суть зла раскрывается. Правильный нож любую личину от Яви отрежет. Всегда держи клинок под рукой, чтобы увидеть – человек рядом или упырь ходячий.

Сказав это, она повернула голову к Михаилу и взглянула на него через нож:

– У-у… – загадочно протянула Волчица. – А у брата твоего рога вижу, а вместо ног копыта… и хвост!

Егорка рассмеялся, не удержалась от улыбки и Влада. Сунув нож на место, она продолжила забавную игру в мен:

– Давай второй вопрос, пока я добрая.

– А ты честно ответишь? Не будешь играться?

– А о том договаривались?

– Ну…

– Значит нет. Спрашивай такое, на что отвечать захочу, тогда может и честно отвечу.

Егор задумался. Посмотрев на лицо Влады, он вдруг понял о чём ещё хочет спросить:

– Почему сажей под глазами накрасила? Зачем эти полоски?

Улыбка исчезла с лица Навьей охотницы. Потрогав под скулами, она глянула на кончики пальцев:

– Так делает только Навь, – тихо обронила она. – Те, кто боится стать Одержимым. Человеческие Духи из Яви в тёмный мир переходят, но, конечно же, этого не хотят. Вот и ищут пристанище в живых душах и подселяются к нам. Чтобы сделать такое, Чёрным Духам нужно видеть глаза. Если у тебя будут ещё одни глаза, духи запутаются и тобой не овладеют. Навь, в которой есть Волчий Дух, тоже пишет на своём лице Очи Тьмы, чтобы тот не сбежал…

– Глаза из сажи? – удивился Егорка.

– Да, считай, на второй вопрос твой ответила! Спрашивай ещё один и отдавай книжку!

Мальчик принялся лихорадочно соображать – что бы ещё спросить напоследок? Внезапно его лицо просияло – он нашел, о чём ещё должен непременно разведать:

– Почему ты в Христа не веришь? – с детской наивностью спросил он у Нави. Лицо Влады побелело, в глазах зажегся дикий огонь, а губы медленно растянулись в зловещей ухмылке:

– Где твой бог живёт? – спросила она.

– На небе… – неуверенно ответил Егорка, уже ощущая в тихом тоне охотницы что-то неладное.

– А на небе висит пелена, которая звёзды от нас закрывает и солнце делает мутным. Бог не видит из-за неё, не слышит из-за серого савана ваших молитв. Хоть терзай вас, хоть режь – он вам не поможет. Это не я «не верю» в вашего бога, это он меня не замечает. Для него всех вас – просто нет, не кричите...

Глаза Егорки распахнулись, челюсть отвисла. Ничего не сказав, он выронил журнал под ноги и бросился прочь. Подтянув добычу к себе, Влада наскоро оглядела порванную обложку. На журнале ещё осталось название: «Ваше счастье». Нахмурившись при виде букв, Влада перелистнула страницы и осторожно прикоснулась к картинкам. С блёклых фотографии на неё смотрела семья с двумя маленькими детьми – мальчик и девочка, брат и сестра улыбаются в объятиях родителей. На фото красовалась надпись: «Счастливое будущее в ваших руках!». Влада не смогла прочесть этого, она лучше знала о рунах.

*************

Тяжело дыша, Серко мчался обратно через состав. Но в центральном вагоне он натолкнулся на заплаканного Егорку. Охотнику не нужно было долго гадать, кто довёл ребёнка до слёз. Сжав кулаки, он ринулся к Владе, но при взгляде на сестру остановился. Влада сидела перед тлеющим костерком и с остекленевшими глазами рвала старый журнал, сминала страницы и бросала в огонь.

– Ты что творишь? – подошёл брат.

– Они улыбаются, Серко. Они все улыбаются – на каждой картинке, как будто в их жизни было слишком много хорошего. Всю радость они забрали себе, а нам оставили только Зиму и горе.

– Раньше ты любила смотреть книги у деда, – неловко ответил Серко.

Бросив в огонь очередную страницу, Влада ответила:

– Теперь нет.

Тотчас в вагон вернулись заплаканные Егорка и Вера. Влада посмотрела сначала на крестианку, а потом перевела злобный взгляд на Серко:

– Ты что с ней сделал? Ты её…

Уголки губ охотницы дрогнули, а лицо стало белым. Рука медленно потянулась к ножу. Серко хотел предостеречь сестру, но слишком поздно – с губ Влады потекла кровь.

Волчица не успела напасть. С резким звоном соседнее окно в вагоне выбила пуля. Чиркнув мимо Серко, она ударила в стену. Охотник упал на пол, но успел повалить за собой Егорку и Веру. Тут же вдоль по стене прошлась автоматная очередь. Пули кромсали тонкое железо, оставляя в нём целый рой попаданий. В один миг стёкла осыпались, а пол покрылся ковром из осколков. Стащив с плеча «Смагу», Серко привстал на колено и, не глядя, выстрелил через оконный проём. Тут же к одному автомату прибавились новые. Вагон был плохим укрытием, металлические стены легко прошивались, пули рвали всё, что попадалось им на пути. Из старых кресел клочьями летела набивка. Выстрелы отскакивали и стучали возле людей на полу. Повернув голову, Серко увидел озверелое лицо Влады – сестра пыталась стянуть чехол с винтовки и отстреливаться пока мог только он.

Серко привстал к окну и попытался открыть огонь. В лесном кустарнике мелькнули тени, и он тут же выстрелил. Ему мигом ответили, но Серко укрылся обратно. Хлёсткий выстрел бил точно в голову Навьего сына, но не попал. Вслед за ним на поезд обрушился целый ливень из огня и железа. Драгоценных патронов нападавшие не жалели, как будто решили во что бы то ни стало убить свою жертву именно здесь.

– Куда ползешь, дыролобый?! Не чуешь, у них там снайпер! – зарычала Влада. Она приготовила «Пера» к стрельбе и теперь крепко прижимала винтовку к груди.

– Задавят они нас, вот что чую! – ловко меняя обойму, крикнул Серко.

– Скольких убил, когда вылез?

– Я смазал…

Влада нахмурилась, но тут же схватила брата и силой разжала ему губы пальцами. На зубах Серко не было крови. Ударив его открытой ладонью по голове, Навь вскочила и дважды выстрелила в сторону зарослей. На секунду автоматы затихли, со стороны леса раздался болезненный крик.

– Двое уже не побегают… – с довольной улыбкой вернулась сестра, но тут же оскалилась. – Выпусти Волка, иначе всех нас погубишь!

– Без него справимся!

– Дурак!

Но тут в окно с глухим стуком влетела граната. Не думая ни секунды, Серко схватил её и резким броском выкинул обратно в лес. Взрыв пошатнул тонкие стены вагона, в ушах зазвенело, но автоматная стрельба смолкала.

«Бежим!» – крикнул Серко и схватил Веру за руку, но крестианка дёрнулась к своему брату:

«Миша!»

К счастью тот вышел из ступора и как ошалелый бросился за остальными. Они пробежали через состав и выскочили из последнего вагона наружу. Вслед им тут же защёлкали пули, но стрельба быстро стихла, послышались оклики. Михаил и Серко бежали впереди остальных и быстро свернули с дороги в сторону чащи. Вера чуть поотстала, ей приходилось держать за руку маленького Егорку. Позади всех бежала Влада. Вскинув «Пера», она ещё раз выстрелила в бандитов. Её винтовка никогда не промахивалась. В прицеле чётко виднелся мужчина, он вздрогнул и безмолвно упал, с головы слетела меховая шапка с круглой эмблемой – слишком далеко, чтобы разглядеть лучше.

«Скорее!» – донёсся из леса голос Серко. Опустив «Пера», Влада побежала за остальными. Она видела впереди крестианку. Не думая ни секунды, Влада вынула нож, а когда поравнялась бок о бок с пленницей, ударила Веру в бедро. Девчонка с криком упала на землю. Егорка в ужасе остановился, но в следующий миг рука Влады схватила мальчишку за шиворот и поволокла его в лес. За спиной не умолкали крики преследователей. Они тоже заметили, что одна из девушек еле как ползёт по земле.

«Наслаждайся!» – процедила Навь сквозь сжатые зубы и скрылась в лесу. Егорка как мог упирался, но Волчица силой волокла его через чащобу. Внезапно навстречу к ним выскочил запыхавшийся охотник:

«Где Вера?!»

Влада ничего не сказала, но Егорка заголосил, тыкая рукой обратно к дороге:

«Она упала! Верочка упала, вон там!»

Не теряя времени, подземник бросился к рельсам. Но не успел он выбежать из лесных зарослей, как кто-то тихонько окликнул его. Обернувшись, Серко увидел раненую крестианку. Вера отползла от дороги и спряталась в полуголом кустарнике. Пробираясь к ней, он различил голоса преследователей. Вера испуганно открыла рот, но Серко вовремя зажал ей губы ладонью – и так ясно, что надо сидеть тихо и не шевелиться.

– Где она? – раздался мужской голос и ему сразу ответил второй человек:

– Вон сколько крови налило! В лес уползла – это точно. Я видел, как она ногу за собой волочила. Идём за ней, возьмем ещё тёпленькую!

– Стой, не видел, что ли, кто по нам вжарил? Навьи волколаки это, Богом клянусь!

– По что взял?

– Доводилось их раньше видеть. Эти твари нас в лесу как скот перережут, лучше дальше пойдём, как хотели.

– Так их же двое всего, а нас вона сколько! С двумя нечистыми как-нибудь справимся.

– Ты не с одним не встречался, а я видел, как они бойню на перевале устроили. Не ползи за Навью в лес. Могли их подстрелить, а теперь сила за ними. И так троих потеряли, зайдем в чащобу – так вовсе сгинем.

Люди умолкли – раздумывали, наверно, идти им в лес или нет, а сердце Серко колотилось.

– Леший с тобой, сделаем, как раньше хотели… Поворачивай обратно, ребята!

Послышался лязг оружия и недовольное ворчание десятка голосов, но вскоре всё стихло. Враги убрались, и Серко с облегчением вздохнул.

– Подстрелили? – спросил он у Веры и попытался разжать ей ладонь на бедре, но крестианка не далась и только крепче закрыла рану:

– Не надо, я сама о себе позабочусь! Не трогай меня!

– Я же помочь хочу! – удивился Серко. Сбросив вещмешок, он достал лоскуты для перевязки.

– Нет! Уходи, не надо никакой помощи! – замотала головой надземница. Охотник не стал её слушать. Он силой разжал пальцы Веры и тогда увидел глубокий порез от ножа.

*************

Остальные ждали Серко в глубине чащи. Прислонившись к мокрой сосне, Влада чутко следила за лесным сумраком. Она подмечала каждое колыхание ветки, каждую тень у границ Навьего зрения, и узнала о том, что Серко возвращается, задолго до появления брата. И слух подсказал Владе, что назад он идёт не один... Волчица аккуратно поставила заряженную винтовку возле корней, проверила ножны с клинками и приготовилась. Через минуту к роще, где прятались крестианцы, вышел охотник. Опираясь на его плечо, рядом хромала Вера. Кровавые лоскуты на бедре насквозь промокли, при каждом шаге девчонка болезненно морщилась, но она выжила и её не забрали бандиты.

«Вера!» – встревожился Михаил. Позабыв о своём горе, брат бросился на помощь сестре. Егорка тоже подбежал, вцепился в куртку Веры и заплакал. Серко не стал смотреть на расстроенную семью и немедленно ринулся к Владе:

– Зачем режешь?!

– Ты был с ней.

Кулаки Серко сжались, он злобно прищурился:

– Тебе что за дело?!

– Променяешь меня на чужую? Решил о долге забыть ради податливой суки? Я ведь вижу, как ты млеешь от её поганых речей! Ты роду нашему – не защитник, самого себя защитить уж не умеешь! Если бы просто прижал её в кустах, да насытился – я бы может ещё и стерпела, но не ты её мучаешь, а она тебя! Внутри девки яд – через уста её, лживые, льётся, а ты рад-радёшенек эту отраву глотать, да ещё добавки попросишь! Гниёшь ты, Серко, изнутри гниёшь!

– Заткнись! – прорычал охотник сквозь зубы. Видя, что он с трудом сдерживается, Влада не остановилась:

– Подивись на себя, кем ты стал?! Лживой верой морочеешься, предал каждого Бога, кто за тебя заступался! Предал всех нас – уклад, предков и то, что есть мы!

– И что же ты есть? – с яростью наступил брат.

– Я Навь! – рявкнула Влада, отталкивая его руками. – Я часть рода и сама целый род! Я родилась в вечной Зиме, с душою дикого Зверя, я всегда хочу кровавой свободы! Я буду стрелять, пока не выйдут патроны, я буду резать, пока не затупится нож! А когда ничего не останется, я начну рвать зубами! И не отступлюсь, пока не насыщусь, не брошу охоты, пока зверь внутри меня голоден! – словно змея в ложе спящего, Влада в предвкушении зашипела. – Я убью их, Серко, – твоих крестианцев! Хочу, чтобы их кровь потекла в мою глотку. И Он тоже этого хочет!

Серко ударил первым – как и ждала того Влада. Брат целил по больным рёбрам, но кулак прошёл мимо. Ответив резким ударом по шее, Навь заставила его зарычать. Серко устоял на ногах и по-медвежьи широко размахнулся, но Влада двигалась гораздо быстрее. На губах сестры вспенилась кровь, в руках сверкнуло лезвие боевого ножа – одна из тысячи драк, которые они пережили с самого детства. Но сейчас один из Волков нарушил неписанный договор и не стал пить своей крови.

Влада нападала внезапно и быстро, легко уходила от кулаков, что метили в грудь и лицо. Нож коснулся охотника и вспорол ему куртку, появилась первая рана.

«Выпусти Его или сдохни!» – зарычала Волчица, снова бросаясь в атаку. Но на этот раз брат сумел упредить её выпад. Он перехватил руку Влады и больно ударил охотницу локтем по скуле. Потеряв равновесие, Влада на миг оступилась, и этого было довольно, чтобы Серко подсечкой свалить её с ног. Падая, сестра потянула его за собой. Глядя на катающихся по земле охотников, Вера испуганно закричала:

«Бога ради, остановитесь! Семья же вы, единоутробные брат с сестрой, молоком одной матери вскормленные! Отступитесь от злобы и простите друг друга!»

Вопли крестианки вернули Владе часть сил. Навалившись на брата, она занесла над ним нож – удар метил в сердце. Единственное, что успел сделать Серко – это лишь слегка отклониться. Ему не хватило доли секунды, чтобы перехватить запястье сестры. Острие ножа глубоко вошло в руку. Серко болезненно вскрикнул и Влада тут же отшатнулась назад от содеянного.

«Нет!» – закричала Вера и захромала к раненому Серко.

«Ты…» – забормотала Навь, не веря глазам. – «Ты мне не помешал!..»

Морщась от боли, охотник вытащил нож и зажал колотую рану ладонью. Влада не могла отвести глаз от крови на его рукаве.

«Как же вы можете жить словно дикие звери!» – причитала над Серко Вера. – «Неужто лишь телом вы люди, а святая душа в вас исчезла? Своего брата ты чуть не убила, коего возлюбить должна больше жизни!»

Пытаясь распалить в себе прежнюю ярость, Влада оскалилась. Она ненавидела крестианку и каждое слово из её уст коробило волчье сердце. Она оттолкнула прочь Веру, схватила Серко за грудки и заставила брата прижаться друг к другу лбами, как они делали это после каждой из детских ссор:

– Почему ты меня не остановил!? Почему дал вонзить в тебя нож!?

– Потому что я хочу жить без Волка! – хрипло ответил ей брат. – Никогда больше не позову его, не попрошу ни о чём! Я выбираю путь человеческий, пока Зверь не сожрал меня! Не буду пить кровь, хоть бы сдохну!

Он смотрел в лицо Влады гневными, родными глазами, и в этом взгляде не было ничего, что хотела увидеть сестра. Именно в этот миг сердце подземницы похолодело от страха:

– Ты слаб. Ты потерялся и не можешь стать мне надёжной опорой, как обещал…

Из глаз Влады покатились горькие слёзы. Отпустив брата, она встала и побрела прочь. Одинокая Волчица бросила негодного сородича и ушла, даже не обернувшись.