Проклятый род

Глава 2 Время ножей

Выстрелы захлопали вновь, но Серко оказался прав – снайпер плохо стреляла. Сердце молодого охотника прыгало в груди, нутро заморозило страхом. Каждая пуля метила именно в них! Подземник расцарапал язык о клыки и сразу почувствовал вкус собственной крови. Заточённый внутри Зверь пробудился, сделал движения охотника резче и заставил его мыслить яснее. Зимний Волк как будто оказался за плечом снайпера и чувствовал в какую сторону наводят оружие. Все выстрелы прошли мимо и очень скоро винтовка умолкла. Прижимаясь к старому зданию Серко и Влада пытались отдышаться после быстрого бега.

– Совсем не шевелится, из одного окна бьёт! – слегка запыхалась Волчица. Они подошли так близко, что враг в доме теперь сам оказался в ловушке. В руках Влады сверкнули два острых ножа. Для человека, который посмел стрелять по ним, не будет пощады! Красивое лицо Влады побледнело как снег – не стоило сомневаться, что сейчас она тоже обратилась к волчьему духу и горячей кровью взывает его к новой битве.

– Да, косит люто, без опыта, – согласился с ней брат.

Влада втянула ноздрями прохладный утренний воздух, как будто почуяла запах противника с места.

– Это точно девка. Вот когда я до неё доберусь…

– Нет, убивать мы не станем! – оборвал Серко. – Надо вначале узнать откуда она заявилась и зачем пришла в эти земли?!

На миг Влада нахмурилась – не по душе ей была мысль о милосердии! Но вдруг во взгляде Волчицы засияла догадка, от которой она гаденько ухмыльнулась:

– А-а, братец, хочешь пленную взять? Что ж, дорога до логова длинная, а ночи холодные…

– Ты что, совсем ошалела? – вытаращился брат, но Влада только хихикнула. Лишь сейчас до него дошло, что она снова подтрунивает – дешёвые игры.

Прижимаясь к стене, охотники незаметно вошли в многоэтажное здание. По ним больше никто не стрелял. Либо у снайпера закончились боеприпасы, либо она просто не видела «мишени» под домом. Забежав внутрь заросшего мхом подъезда, брат и сестра остановились у лестницы. Лезть на рожон не хотелось, надо было хоть немного подумать.

– Вот что, давай ещё поиграем, братец, – облизнула кровавые губы Волчица. – Кто до снайпера первым доберётся, тот и в плен возьмёт. Ежели ты её сыщешь – делай, что хочется. Но ежили я…

– Влада, тут тебе не игрушки! Она с оружием и стреляла по нам! – одёрнул брат, но сестра и слушать его не хотела. Одарив брата издевательским взглядом, она без всяких первая бросилась вверх по лестнице. Ругаясь на чём свет стоит, Серко поспешил за ней следом. Молодая Волчица всегда была легче на ногу, особенно если жульничала.

Серко видел, что снайпер стреляла с четвёртого этажа, но теперь-то она должна понимать, что враги вошли внутрь дома. Выход из здания был один, лестница тоже одна. На месте снайпера Серко бы устроил засаду: подловить человека на лестнице – проще простого! Сердце Волка забилось тревожнее: Влада могла попасть под огонь, не поняв, откуда стреляют! Безрассудство сестры граничило с полным безумием. Она вела себя так, как будто нарочно испытывала судьбу и играла со смертью!

Забежав на четвёртый этаж, Серко осторожно пробрался в квартиру – именно отсюда, по его разумению, стреляла женщина-снайпер. Проверив все комнаты, он нашёл место, откуда целились. В груде пустых гильз лежала винтовка, рядом окровавленные бинты и горстка пепла. В воздухе ещё витал запах сожжённой бумагой, а у ветхой стены валялась портативная рация – точно такая же, как у убитых мужчин во дворе.

Снайпер решила сбежать, но была ранена, и уже сейчас Серко понял, что Влада найдет её первой. Никто не мог чувствовать кровь лучше сестры.

Дух внутри Серко недовольно оскалился – он не любил проигрывать! Охотник сам не заметил, как начал глухо рычать, но гнаться не было толку: с пятого этажа раздалось сразу несколько выстрелов. Резким эхом они отскочили от бетонных стен и прокатились по пустынному дому, а следом слух резанул женский крик.

Душа Серко похолодела…

«Влада!»

Перед глазами предстала картина, где сестра умирает, и брат побежал вверх по лестнице, перепрыгивая по три ступени. Но не успел он добраться до верхней площадки, как прозвучал ещё один выстрел – на этот раз тише и глуше, будто стреляли в упор – добивали…

«Убили! Дурочка, ведь убили тебя!»

Но на пороге чужой квартиры он внезапно столкнулся с сестрой. Влада была цела и здорова, только в диком возбуждении сверкала глазами. Лезвия ножей оказались чисты и совершенно не запятнаны кровью.

«Так не интересно!» – с гневом встретила охотница появление брата. Не отвечая, Серко проскочил внутрь комнат и наконец-то сам увидел стрелка.

Молодая надземница, чуть больше двадцати Зим, согнулась у бетонной стены. Одна рука наспех завязана и бинты уже вымокли. Боль и слабость в покалеченной руке помешали ей стрелять точно – вот почему Навьи дети остались живы. В другой ладони зажат пистолет – из этого оружия снайпер до последнего отстреливалась от Волчицы. Но и пистолет теперь был не нужен – последняя пуля ушла себе в голову.

Серко только сейчас понял, что здесь случилось. Надземница предпочла застрелиться, чем попасть в плен. Она не отдалась в руки охотников, может быть приняла их за тех, кто убил её товарищей во дворе. Зелёные глаза широко распахнуты, по щеке не успела сбежать последняя слеза. Девчонка была ещё совсем молодая и отчаянно хотела жить! Серко стиснул зубы от разочарования и боли.

«Вот и всё…» – выдохнул он, подходя ближе к телу. Серко старался не смотреть на открытую рану среди светлых волос. Он не находил ничего прекрасного в смерти, в отличие от сестры…

– Трусливая сучка, – шипя змеёй, проскользнула за ним в комнату Влада. – С самого порога стреляла в меня! Я ничего и сделать с ней не успела!

– В том-то и суть, – обронил брат. – Из-за тебя мы ничего не успели и теперь никогда не узнаем откуда она пришла и в чью ловушку попала.

– Я бы позволила сдаться. Может быть пощадила...

– Ой ли?

– Ну, – дёрнула плечами Волчица, – может и поигралась чуток: не чего по мне стрелять! Но ты бы подоспел, и спас её миром. Она сама всё попортила, не должно было так выйти!

– Вот тут ты права – не должно, – хмуро подтвердил брат. – На охоте с добычей не забавляются. А коли охотишься на людей, так делай всё ладом, а иначе ты не хитрее всякого зверя!

– Я Навь! – оскалила Влада клыки. – Я знаю, как охотиться на людей!

Серко позволил её словам отзвучать и лишь после добавил:

– Ты ещё и человек, в тебе две души.

Влада фыркнула – разговор был окончен. Едва ли она прислушается к словам брата. С каждым днём сестра всё больше дичала, звериная часть души брала над ней верх. Бормоча и ругаясь, Влада села в дальнем углу затхлой комнаты. Затаившись в тени как в засаде, она с тихой злостью смотрела на Серко. В её пальцах не переставал крутиться короткий клинок – один из многих, которые она прятала под походной одеждой.

В пустое окно влетел весенний ветер. Словно не веря, что несчастная умерла, порыв ласково тронул её золотистые волосы. Серко закрыл глаза снайперу. Он ничего не знал об этой надземнице, но лицо было чистым, открытым. Возможно, она была хорошим человеком, пусть даже недавно стреляла по ним.

Чтобы отвлечься от грустных мыслей, охотник обшарил карманы покойницы – несколько патронов к винтовке, да мелочёвка в виде тёмных старых монет. Только в одном кармане нашлось что-то ценное – золотистый футляр со старой помадой внутри – редкая вещь, как и любая другая из времён Тёплого Лета.

– Моё, – раздался из угла голос Влады. От её острого взгляда не могла уйти никакая добыча. Серко пожал плечами и бросил помаду точно в руки сестры. Поймав футляр на лету, Влада с хищной улыбкой спрятала её в рюкзак.

– Видел такую у Матери, вроде отец подарил. Она ни разу не мазалась, может тебе отдаст на потеху?

Влада только хмуро глянула на Серко. Брат уже хотел отойти от покойницы, но взгляд задержался на кожаном ремешке, который торчал из-под куртки. Потянув за ремешок, Серко выложил на ладонь странный предмет.

– Чего сыскал? – Владе было не видно. Она поднялась с места и подошла к брату ближе. Серко молча показал вещь, которую снайпер хранила возле самого сердца.

– Она крестианка? – нахмурилась молодая Волчица.

– Да, старая вера из Тёплого Лета.

– Знаю, от ведуньи слыхала. Мужик внизу тоже крест носил.

– Может они все крсетианцы? – задался вопросом Серко. – Древняя вера из холодов пробудилась.

– Они верят в Единого Бога в трёх разных личинах, не почитают Рода-Отца и наших Богов. Даже о Сварожичах знать не желают, – Влада скривилась, глядя на крестик. Казалось, этот деревянный предмет был для неё хуже Мора.

– Они верят в небесный мир после смерти и в прощение грехов... – вернул Серко крестик под куртку надземницы.

– Ни один Бог не прощает глупцов бесконечно. Боги, как мы – они наши предки. Как люди Боги могут обидеться, коли не слушать их наставлений, и тогда пеняй на себя – сурово укажут потомку в чём Правда!

На миг Серко вспомнил, что однажды сестра хотела занять место старой ведуньи. После уроков Девятитравы она многое знала о вере. Но мать видела в дочери только охотника. Старшая Волчица не позволила Владе обучаться тёмным знаниям и колдовству.

– Каждый верит в то, что помогает ему выживать…

– Тогда наши Боги сильнее! – рассмеялась сестра. – Девка-то сдохла!

Серко на это ничего не ответил.

*************

– Сколь их буде?

– На той неделе един. Давеча четверо, а нынче не мене десятку.

– Ще деют?

– Ранят поверх нашего.

– Далече ль прошли?

– До лоугова им за малым осталося. К намо лезуть. Як мы решим?

Анюта одарила Деяна холодным, пристальным взглядом. В сумраке логова они говорили в полголоса, чтобы слышали только те, кому должно.

– Это нападение? Откуда они? Неужели бросают нам вызов? – оживлённо спросил Олег. Анюта не смогла удержаться от грустной улыбки. Чужаки вторглись в их лес, сбивают с деревьев знаки Зимнего Волка и ставят поверх свои руны – конечно, это война!

– Долгу никоего ни бысть. И не словлен не хто из чуждого роуду. Откель заявилися, хто таки – се неведомо, а убити их надобно, чуть токмо опять на земь нашу ступят, – тихо произнесла Мать-Волчица. Чужаки подобрались к логову очень близко: следят, но пока не нападают – это не нравилось Старшей. За всё время с последних Моровых Зим лишь одинокие Шатуны забредали на земли их рода. С такими гостями разговор был коротким – пленение либо смерть. Но с каждой весной становилось теплее, люди сбивались в стайки и начинали искать хорошее место, чтобы построить общину. Уже дважды к логову выходили ватаги более пяти душ. Хоть забредали они в границы Навьих владений случайно, но тайна убежища оказалась раскрыта.

Только вот сегодня охотники доложили вовсе не о Шатунах. Кто-то хотел выставить из Тепла Мать-Волчицу, вместе со всем её племенем, и такой воли она никому не даст.

– Егда мы порежем чужих? – спросил Деян, вожак стаи Чары.

Плотнее опустив капюшон куртки на русоволосую голову, Старшая проговорила:

– Нынче по темени, егда ночь внити в лес. Поплачут они, ще с Вълками Хладу связалися.

– Заведали уж, егда крови пили, – в предвкушении оскалился старый охотник. – Нынче судят, мол Старша слаба, от роуда отринула лютую силу, на худо избрала лоугово.

– Двадцать Зим в добром Тепле – нешто худо? – усмехнулась Волчица, но тут же её лицо потускнело, нахмурилось. – А, сам-то, Деян, также мыслишь? Али на прочих возвёл, в ту пору яко сам прорёк?

Охотник побледнел, глаза его забегали под пристальным взглядом Анюты. Он был не молод, вместе с ней ходил в лихие набеги, когда у Старшей ещё не было имени.

– Мы выжили, а это главное, – вдруг вмешался Олег. – Мало ли, что болтают в убежище, даже без волчьего духа мы сильны, как и прежде.

– Я б порадовалси, коли услыхал таки словесы от ведуньи, али от Первой охотницы, – перешёл на шипение охотник. – Но от тя…

– Деян, он муж мни, – угрожающе сказала Анюта, и вожак стай Чары не посмел возразить. Поставив Волка на место, Старшая продолжала. – Капьно собирай Навьи стаи на велику охоту. Нынче приветим не прошеных гошей во тьме. Кровью решат на кой сюда сунулися. Пришлых на нашей земи не буде, покуда роуд мой стоить.

Покачав головой, Деян ушёл прочь, а Олег с Анютой остались одни в полутёмной коморке подземного бункера. Лампы светили в убежище редко, топливо в генераторах почти кончилось. Для освещения и обогрева пылали костры, из-за чего логово погрузилось в багровые сумраки. Руны усыпали каждый клочок бетонных стен, в дверных проёмах постукивали обереги из стекла и костей. В дымном мареве словно в жутком сне тянулось заунывное пение, плачь детей и шёпот наставляющих молодняк вест. С каждым годом убежище погружалось во мрак ещё больше.

– Куда же мы катимся… – Олег устало провёл рукой по щетинистому лицу.

– Навь вовек бысть такою. Ежели враг заявилси – мы режем, – взглянула Анюта чистыми как зимнее небо глазами. В этом взгляде муж видел то, чего никогда не увидят другие. Ей было уже много Зим, она подарила Олегу двух славных детей, но по-прежнему сама как ребёнок ждала одобрения скитальца.

– Однажды мы поднимемся и увидим, что мир изменился, а наше племя так и осталось здесь, в мороках и темноте. Люди не вечно будут скованны Долгими Зимами.

Его слова заставили Анюту задуматься, но ненадолго:

– Мир може родитьси иным, ано и намо буде место, – уверенно сказала она. – Наши дети сказы доносят токмо о сем. Все идёть, як по ладу: леса растуть, Зимы легче, лето длиньше, люцев прибыло. Мир ощё тот же.

– Значит сегодня вы отправитесь убивать? Что ж, тогда я пойду с вами. Я ведь тоже часть этого племени, значит и часть вашего тёмного мира.

– Ты сказалец, а не охотец, мы иначе ступам, – рядом никого не было, и Анюта позволила себе взять мужа за руку. – Не надо, не ходи. Здесь останьси, пригляди за Теплом.

– Мужа оставляешь в норе, а сама идешь на охоту? Мне надо было понять это в молодости, перед тем как лечь с тобой возле костра, – улыбнулся скиталец. – Если бы я слушался отцовских советов, то никогда так близко Навь не узнал. Порой вы любовью душу выматывайте, а порой так жестоки.

– Ты хоче, дабы я сызнова не убивала?

– Не в этот раз, – Олег стал серьёзнее. – Даже я чувствую, что к убежищу вышло зло. Боюсь за тебя, боюсь за детей.

– Они взросли. Они сильны... – Волчица сказала об этом твёрдо, но в глазах мелькнуло сомнение.

– Если всё так, ты бы не сидела у Ведуньи целыми вечерами и ни следила за тем как раскинуты руны, и не говорила до рассвета Девятитраве о том, что скрывается у Серко с Владой внутри.

– Кошт сплетён путанно. Девятитрава не може узрети всей Правды. В един вечор десть мне надёжу, а в иной занимает. Над роудом Вълка Хлада проклятие за отняту жертву Марене.

– Ты про себя? – Олег вспомнил, как забрал жену от жертвенного столба, в последний день лета. Это случилось так давно, что почти стало сказкой. Но теперь его душа опять растревожилась. – Девятитрава увидела наши беды?

– То неведомо, но готовси. Егда дети вертаютси, переладим немало.

– Да… – согласился скиталец. – Только вот Серко с Владой нет уже пятый день. Где-то их леший носит…

*************

Темнота приходила с крепкими холодами. Весна или лето, дожди или яркое солнце, но к вечеру всегда возвращалась прохлада. Как дыханье близкой Зимы холода не давали забыть, что время жизни ещё не пришло. Ночная стужа готовила мир к белой смерти и напоминала о снежных метелях и трескучих морозах. Ночной лес замирал в тишине, чёрные стволы сосен тонули во мраке и в тот час приходили живые тени. Тихо, выверяя каждый свой шаг, силуэты крались между кустов и деревьев, слышали всё и видели дальше других. Тени знали, что шепчет им лес, верили в предков, что смотрят очами со звёздного с неба. Так охотилась Навья стая – племя, считавшее себя в родстве с Зимним Волком.

Анюта шла позади сорока охотников. Вблизи она держала Деяна – своего лучшего и проверенного вожака. В руках Волчицы покоилась украшенная рунами снайперская винтовка. На воронёном стволе отразился свет узкого месяца, но ночь была тёмной и очень хорошей для охоты на тех, кто вторгся в земли их рода.

Старшая остановилась возле сосны и провела ладонью по шершавой, влажной коре. Родовой знак здесь был срезан, остервенело содран с охранного дерева. Два сошедшихся вершинами треугольника исчезли под лезвием чужого ножа, а чуть ниже был вырезан новый символ – столбец с примкнутой книзу чертой.

«Нужда», – шепнула Волчица. – «Виева руна…»

– Худой знак, – проговорил оказавшийся рядом Деян. Он крался так тихо, что Анюта смогла заметить его только в паре шагов. Воздух вокруг будто похолодел ещё больше, но, ничего не ответив, Старшая побрела дальше за Навьей стаей.

Вдруг охотники впереди остановились и все как один залегли на землю. До их чуткого слуха донёсся тихий скрежет метала о дерево – стая наконец-то нашла чужаков, которые бессовестно резали знаки на охранных деревьях. Анюта не сдержала ухмылки: в темноте бормотал частый шёпот – те, кто бросили им вызов, сами боялись.

Не сказав Деяну ни слова, она жестами показала кого следует отправить первым. Кивнув, вожак быстро отошёл передать указание. Тотчас трое охотников во главе с черноволосым парнем по имени Сивер прокрались в сторону скрежета. Ждать пришлось недолго – короткая схватка, сдавленный крик, и ночь снова укрыла лес тишиной. Настало время увидеть лицо пришлых выродков.

Анюта подошла к дереву, чтобы самой посмотреть, чем закончилась драка. Чужаков было двое – один погиб, а второго смогли взять живьём. Сивер поставил его на колени и держал нож возле горла. Чужак часто дышал и дерзко смотрел на Мать-Волчицу. Она проверила метки на коже и разжала двумя пальцами губы. Спустя полминуты Анюта кивком головы велела прикончить разведчика. Пленник дёрнулся, но тут же с глухим бульканьем вспоротой глотки упал ей под ноги.

«Навь», – тихо обронила Волчица. – «Иной род… явилисья за земь нашу рататься».

– За логово, – напомнил Деян. Язык Анюты коснулся клыков и горло наполнилось кровью. Ночь тут же стала светлее, в призрачном мареве, вдалеке, среди сосен, сверкнул оружейный металл.

Анюта крикнула, и первая бросилась ничком на землю. Но не все охотники успели понять, что случилось. Многие из молодняка, без Волка внутри, не почуяли угрозы совсем. В один миг лес наполнился грохотом и свистящими трассами. Пули скосили семерых из охотников, тела неловко упали на сырую землю и замерли. Кто-то был ранен и, визжа от дикой боли, пытался укрыться в подлеске. Из дерева, под которым лежала Волчица, полетели крупные щепы. Огненные вспышки слепили и окружали со всех сторон. Если бы у вражеского рода хватало патронов, они бы легко перестреляли всю стаю издали. Но стрельба была дорогой, и очень скоро выстрелы смолкли – настало время ножей. Этого и ждала Мать-Волчица.

Вскочив на колено, Анюта позволила голосу «Пера» сказать свое слово. В прицеле показалась неуверенная тень с автоматом наперевес. Враги не знали, как много смогли убить из укрытия, но их подбадривали вопли раненых недобитков – зря.

«Пера» гавкнула, испытав плечо Анюты привычной отдачей. Тот, кто задержался в прицеле, свалился с ног, будто лишился опоры – выстрел винтовки оказался как всегда метким. Но на вспышку ответили экономные очереди автоматов. Навь соображала куда быстрее обычных врагов, и стоило помнить об этом. На старом месте Анюты уже не было. Она кружила между деревьев как дух, жаждущий мщения. Ещё трижды стреляя, она убила троих. За это время охотники собрались и приготовились к бою. Враги хотели навалиться всей силой – их было много, не меньше шестидесяти душ! Но меткие выстрелы Волчицы скосили уже пятерых, не дав им приблизиться к стае.

До слуха Анюты донеслись гортанные выкрики – начиналась настоящая драка. Зарычав, Виичи кинулись на Зимних Волков. В руках засверкали ножи, копья и увесистые топоры. В ответ грянул вой Зимнего Волка, что заставил душу каждого Виича затрястись. Навьи племена схлестнулись в жуткой схватке, рождённые в Долгих Зимах они знали, как убивать. Даже в полнейшей темноте охотники с меткостью наносили удары и легко обрывали жизни врагов. Над лесом слышались крики ярости, вопли боли и свист острых лезвий. Ледяной воздух наполнился железным запахом крови. Никто больше здесь не стрелял – эта схватка могла быть только честной!

Анюта всегда знала, что может умереть именно так – глядя в глаза тому, кто нанесёт смертельный удар. На Старшую набросилось сразу трое чужаков. «Пера» в руках не было, винтовку она забросила за спину, подаренный Олегом нож с красной рукоятью был сейчас гораздо важнее! Первого противника она встретила ложным ударом и заставила увернуться. Выигранной секунды хватило, чтобы самой уклониться от выпада второго врага. И лишь по третьему она правда ударила. Тот понадеялся на товарищей зазевался и с удивлённым стоном прижал ладони к пробитой груди. Его сердце остановилось в тот миг, когда повстречалось с Анютиным лезвием. Два других охотника попыталась наброситься снова, но сила в бою перешла к Старшей Волчице – с двумя она вполне могла справиться. Быстрая схватка в одно касание с первым, удар под колено второму, скользящий разрез вдоль по горлу упавшему, и надёжный блок против ножа устоявшего. Схватка продолжалась считанные мгновенья. Последний чужак закричал, понимая, что сейчас расстанется с жизнью, и Анюта позволила себе удивиться – враг знал с кем сражается и боялся её. Сжав зубы, Старшая рода сломила сопротивление рук и погрузила клинок в мягкое горло.

Быстро вскочив, она осмотрелась. Далеко не вся стая несла Волка внутри и это обернулось бедой. Много погибло и почти все из молодняка. Старые охотники стояли среди трупов убитых врагов, продолжая сражаться с неистовой яростью. Им приходилось биться и за себя, и за слабых.

Она снова успела заметить Деяна всего за полшага, но это спасло Анюту от смертельного удара в спину копьем. Деян применил всё свое мастерство, но Зимнего Волка так запросто не обмануть. Даже среди безумия битвы дух почуял ПРЕДАТЕЛЬСТВО. Удар копья вспорол куртку Анюты, слегка ранил спину, но убить не сумел.

– Привёл чужеядов к лоугову, вымесок! – зарычала охотника, отскочив в сторону. – На рать собрал един молодняк?! Всё ладно умыслил, токмо б израдиться!

– Не роуд предаю, а тобя! Из-за тя ноне гибнем! – с этими словами Деян вновь попытался ударить копьём. Анюта уклонилась, одновременно желая схватить древко руками, но не смогла. Деян не уступал ей в умении драться.

– Дух Вълка к молодым не являтси, едни Чёрны Души! Из-за тя наше проклятие, ты отаила Звиря Хладу! Тобе надоть бысть околеть подле столба, як заповедано, а ты не ходила к Марене!

– Не поздно ли оклемалси? – скривилась от злости Анюта. – Вия славить надумал? Подымать веки Дыеву брату?!

– Чужеядцы славят, я нешто хуже? Его сила с ними! Вий на рать их веде, да в набеги – они и есмь Навь! – прорычал Деян. – Горнее я удумал. С твоей кончиною Вълку легче дыхнётси! Приплод твой поганый токмо сгубити, дабы Звиря Хлада от проклятия изволить!

Вновь удар копьем и снова мимо. Но на этот раз решимость Деяна угасла – он вдруг понял, что зря дразнил Мать-Волчицу. С губ Анюты закапала кровь, глаза полыхнули безумием:

– Роуд мой да чад сгубить мыслишь? – проговорила она чужим голосом, от которого стыла кровь в жилах. – Мноуго взял на ся, человече…

Деян хотел сражаться с Анютой – мечтал об этом долгие годы! Когда он впервые встретил помеченных круглыми татуировками чужаков, он решился на бунт. Вместе они сговорились предать Мать-Волчицу, убить двух наследников и освободить Зимнего Зверя. Пусть даже вместе с этим пришлось бы подчиниться новому роду – Деян считал это благом и думал, что легко одолеет Старшую племени. Но теперь вожак стаи Чара сражался вовсе не с человеком.

Поняв это, он скорее рассёк язык о клыки, но всё равно оказался слабее. Зимний Волк с рыком бросился на охотника, сломал копье словно тонкую ветку и повалил предателя на спину, пальцами выдавил глаза, острыми зубами порвал горло и выпил жизнь из человека, кто так безрассудно посмел грозить его семье! Тени вокруг в ужасе отпрянули в стороны. Волк способный поднять из чертогов Зимы само солнце, уничтожал тело Деяна клыками, заглатывал мясо, пил кровь и даже после смерти желал выпотрошить побеждённую душу! Внезапно в багровом мареве загромыхали новые выстрелы. Тени врагов пошатнулись и с криками рассыпались по лесу. Огонь изгнал их, многих убил, а сбежавших навеки заставил уважать силу рода.

Их было мало, они стреляли последним, но всё же пришли на выручку Старшей. Подкрепление из логова против воли Анюты привёл её муж.

Олег опустил автомат и беспокойно огляделся. Лес наполнили стоны и причитания раненых, но сегодня Зимние Волки одержали победу в почти проигранной схватке. Сотня голов молодняка, забрав оружие из схронов, пришла на помощь к Волчице. Огнём и сталью юнцы отогнали врагов прочь с земель рода. В роковую минуту схватки они смогли убить многих, а главное – спасти Старшую.

Но скиталец не мог поверить в то, что видит перед собой: покрытая с ног до головы чужой кровью Анюта хрипела над растерзанным телом. Человек не мог сделать такого – руками и зубами она почти оторвала голову Деяна от тулова. Голубые глаза продолжали шарить в поисках жертвы, а пальцы стискивали куски влажного мяса.

– Не подходите к ней! – сказал Олег испуганным юношам. – Позовите Девятитраву! Если мать не поможет, то мы навсегда потеряли Волчицу…

*************

Стена огня, боль и опалённая шерсть не стали преградой. Серко с рыком прыгнул вперёд и оказался перед голубыми глазами. Кровавый след привёл его к жертве. Прижав уши к загривку, белая волчица готовилась к драке. Она не собиралась бежать, этот сон мог закончиться только с чей-то смертью. Серко жаждал гибели волчицы как глотка справедливости, как заслуженной мести!

Он обошёл свою цель в круге жаркого пламени и увидел на её боку кровоточащую рану. Душа задрожала от удовольствия, – он покалечил врага ещё до последнего боя, а значит победа за ним! Обречённая на смерть волчица не сводила с него голубоглазого взгляда. Оскалившись в рыке, серый зверь подступил ближе...

Серко вздрогнул и снова увидел голубые глаза, только уже наяву. Влада молча смотрела на брата, склонившись над спящим. Стояла глубокая ночь, костёр погас и тёмный силуэт сестры в свете углей выглядел будто багряный призрак. Она снова вела себя странно.

– Ты чего не спишь? Опять замёрзла?

Сестра немного помедлила и призналась:

– Дурные сны…

– У тебя тоже?

Влада вопросительно подняла бровь, и Серко смутился:

– Да я… Мне бывает сняться кошмары.

– Про волков и огонь?

– Да, – выдохнул брат. – Охота в теле волка среди жуткого пламени. Столько ярости и лютой злобы я в жизни не видел. Каждый раз просыпаюсь и будто душу вывернули на изнанку, и…

Серко прервался: стоило ли вообще говорить о плохих снах?

– Ты боишься, – закончила за него Влада. – Боишься, что это мы, что мы прольём кровь друг друга…

– Да, – Серко понял, что больше не уснёт этой ночью.

– Видения даются не зря, сны остерегают нас от того, что может в Яви случится, – Влада старалась то ли утешить, то ли объяснить Серко истину. – Слушая Мокошь можно Долю наладить. Порой Богиня сама подаёт верный знак.

– Не думаю, что сей знак от Мокоши, она не приемлет страстей и нам не подскажет, коли в злобе своей выбираем. Она губит такого слепца, пробуждает Недолю.

– Если сны шлёт не Мокошь, то остаётся только тот, кто внутри, – прижала кулак к сердцу Влада. Серко по наитию повторил её жест и нащупал оберег под одеждой. Запустив ладонь под ворот куртки, он достал нагретую телом гильзу. Латунь покрывал рисунок из рун и узоров – материнский подарок и оберег.

– Это наше наследие, – сказал охотник. – Вторая душа остерегает, чтобы мы сдерживали страсти в узде и пророчит беду, коли ослушаемся.

– Может быть беда уж наступила?.. – неожиданно ответила Влада и перевела взгляд на высокие звёзды, что смутно виднелись сквозь холодную ночь, будто подслушивали их разговор. – Мне нынче снились не волки... Часто снятся они, но не сегодня.

– Кто же снился?

– Мать… – Влада крепко взяла брата за руку. С раннего детства к ней приходили видения. Девятитрава учила внучку узнавать скрытый смысл пророчеств и много времени проводила с ней возле костра. Дочь Волчицы знала о Ведах, гадала на рунах, помнила множество лечебных и ядовитых отваров. Она почти никогда не ошибалась и её предчувствия стоили многого. Серко ощутил, как от волнения колет кончики пальцев.

– Беда какая стряслась? Лихо какое набрело на материнское логово?

– Сегодня во сне я узрела, как волк схватил Старшую и повалил её на холодную землю, – начала медленно раскачиваться охотница в такт словам. – Огромный зверь с серебряной шкурой, а на морде синим пламенем узоры написаны…

– Это Зимний Волк – дух нашего рода! – не в силах больше спокойно лежать, Серко вскочил на одеяле. – Волк убил её?!

– Не знаю… Испугалася я и пробудилась.

На глазах Влады неожиданно блеснули слёзы. Она прижалась к брату и тот крепко обнял её, пытаясь утешить.

– Здесь что-то не ладно. Волк всегда был на привязи матери, он не мог одержать над ней верх! – успокаивал Серко. – Отец рядом, он поможет Старшей не сгинут во власти Зверя.

– Ежели мы останемся одни на всём белом свете, ежели племени больше нет… – прошептала Влада слова, от которых Серко бросило в дрожь. – Обещай... Обещай мне, что не оставишь меня одну. Будь рядом, как последний на целом свете!

– Влада, – признался от чистого сердца Серко. – Я клянусь тебе в этом, как много раз уже клялся. Мы не расстанемся и друг друга не предадим. Даже если смерть всему роду, я буду тебе надёжной опорой и не брошу одну!

Облегченно вздохнув, Влада потянулась к нему гибким телом и запретный сестринский поцелуй обжёг губы охотника. Резко отстранив её за плечи, Серко испуганно зашептал:

– Ты чего?!

На устах Влады заиграла озорная улыбка:

– Дразню тебя, полудурок! Ты же сжал меня в лапищах как оседлую девку! Вот ты фофан какой, простак добродушный! Разжалобился от моих снов и видений!..

– Да разве таким шутят?! – злость Серко смешалась со смущением и обидой – вертя хвостом, сестра опять оставила его в дураках.

– А чего бы нельзя? Сам обещал быть со мною вместе до края, – бесстыже изводила его теперь молодая охотница.

– Ну не так же! Я же… Да я! Ай, да ну тебя! – брат рухнул обратно на лёжку и поспешил отвернуться. Но тут же за край одеяла опять настойчиво потянули:

– Серко, пусти погреться… – лисьим голоском пропела сестрёнка.

– Пошла в Пекло!