Право убийцы – 2

Глава 21

Соображать пришлось быстро. Очень. Первый взрыв якоря уничтожил каменную гору. Второй может добраться до лабиринта. Третий доберется до поверхности земли. И с каждым взрывом территория Разлома будет расширяться, а сила взрывов увеличиваться. И как остановить эту чертову цепную реакцию, я не знал. Совершенно.

Когда наши ученые только исследовали взаимосвязь между якорем и Разломом, да и в принципе открыли то, что помогает дыре в мирах стабильно существовать и обрастать тварями, я был слишком юн. Поэтому да, проходя обучение на Мастера, я точно знал, что трогать мирно лежащий камушек посередине высокой горы не стоит, и почему. И описание того, что будет с решившим переместить якорь — тоже прикладывалось, переданное в красках. Почти поминутно расписанные этапы взрывов — были. Но я не знал две вещи. Что станет конечной точкой, и как это все прекратить.

Разлом сам по себе — паразит на теле мира, если уж говорить звериными терминами. Он как клещ, впивается в носителя, выкачивает из него силы, тянет на себя, но при этом сопутствует развитию мира, его круговороту энергии. Что будет, если клеща оставить на теле, но убить? Тело заразится инфекцией и если не умрет, то сильно покалечится. То есть именно то, что сейчас здесь происходит, благодаря законсервированным Разломам. А этот, единственный, который функционировал несколько лет, просто технически не мог стать нормальным энергообменом и хоть как-то спасти мир. А теперь вообще его погубит, если я срочно не вспомню или придумаю хоть что-нибудь по этому поводу.

Я явственно представил себе гриб огромного взрыва, шляпкой закрывающий все небо, и передернулся.

Для начала надо эвакуировать жителей из опасной зоны — всем придется покинуть столицу, чтобы избежать лишних жертв. Тут я мог предсказать все без проблем.

Взрыв, пауза, продвижение территории Разлома, ее изменение. Взрыв, пауза, продвижение Разлома, ее изменение. И четко в окружности, расширяя зону влияния. На четвертом появятся новые твари, скорее всего, голодные. Жить постоянно вне территории Разлома они не могут, но покидать на сутки, чтобы найти пропитание — легко. И вся эта масса хлынет в город, чтобы тупо пожрать. А там — простые жители, которые если и принадлежат к кланам стихий, то понятия не имеют ничего о подковерных играх Волконского с Императором. А, может, еще кого-нибудь.

Мастера Убийств имели свой кодекс. Свои Права и Правила. Но все они сводились к тому, чтобы сохранить имеющийся мир. Мир без жителей быть не может. А жители — не только животные или растения, но и люди. Мы косвенно их защищали так или иначе, принимая заказы на уничтожение тварей Разлома.

Пока одному Императору не пришло в голову использовать Мастера как киллера, для уничтожения лишнего человека «чтобы не потерялось равновесие и гармония». Лучше бы на Волконского посмотрел, проблема Императора далеко не в научных изысканиях Дениса Ашхибадовича и его компании «Молзар»!

Но злиться я могу потом, дома. Или не злиться — это деконструктивная эмоция Мастера, мы не злимся и не испытываем агрессии. Интерес, любопытство, спокойствие или боевой транс — но не злость или ненависть. Мы выше этого. Иначе — уничтожение.

Оглянувшись по сторонам, сквозь деревья заметив через дорогу табличку с адресом, я не сразу, но понял, где нахожусь, и откуда взялись посреди мегаполисной столицы деревья, травка и солнышко на голубом небе. Центральный парк, и я на самом краю, поэтому и было видно улицу с одной стороны. У меня есть минут десять, пока не наступит еще один взрыв, тот самый, который вырвется вместе с тварями на поверхность.

Значит, нужен телефон. Я знал только одного человека, который быстро поймет ситуацию и успеет что-либо предпринять. Или начать предпринимать. Вот только нюанс — у меня из всего, что есть — разодранная футболка, грязные спортивные штаны и пять монеток в потрепанных кроссовках. Бонусом — я сам испачканный, воняю и с безумными глазами после всех трансов, в которые входил за этот долгий день.

— Мужик, дай позвонить! — заметив парня, проходившего по дальней дорожке, уставившись в телефон, я кинулся к нему. А он настолько был в той социальной сети, что не сразу понял, что я к нему обращаюсь. И бегу. Быстро. Тренировано. Когда понял, то остановился и посмотрел на меня круглыми глазами.

— Позвонить. Один звонок, нужно очень, — я не знаю, что он подумал, но спрашивать не стал, просто выхватив аппарат из его рук, и набирая по памяти номер телефона Миши Осетина.

— Но это мой телефон! — как-то обиженно протянул парень, и я ему кивнул, пока слушал гудки соединения.

— Твой, твой. Позвоню и отдам, честно, видишь, стою. Миша! Через восемь минут Центральный парк от угла улицы Столетова и Пятого проспекта превратится в огромную яму, из которой полезут твари Разлома. Через двадцать три минуты яма увеличится по всему радиусу на десять метров. И продолжит это делать каждые пятнадцать минут. Эвакуируй людей, я на месте, постараюсь задержать кого смогу. Все, держи и вали отсюда в темпе! Слышишь? Вали! — я шуганул парня, сунув ему телефон обратно, как только услышал «Понял, сделаю» от Осетина, и занялся измерением радиуса.

— Где ты меня выкинул, конкретно! — припахал я и Пушистика, чтобы он указал мне конкретную точку. Если поднимал меня четко вверх, не смещаясь, то я находился максимально близко к якорю, чтобы принять эту точку за нулевую.

Обломив ветку с ближайшего дерева, я пометил центр будущей ямы здоровенным крестом, и начал высчитывать десять метров шагами. Прихватив лишний, чтобы наверняка, я отчертил линию по кругу, и встал за ней.

Нет, это не некая линия защиты, это место провалится первым, мне нужно понимать, откуда кто полезет, и как только кавалерия прибудет, эта информация станет не лишней и для них.

А тем временем по улицам раздался звук воздушной тревоги, и прохожие заозирались, а затем быстро поспешили к укрытиям. Я же наблюдал за мигалками, приближавшимся к парку со всех сторон.

Первый бронированный черный джип без мигалок снес забор парка и лихо припарковался возле меня. Почти на ходу оттуда выпрыгнул Михаил, уже в бронежилете и с автоматом, и направился ко мне. Я только оперся на ветку, которой чертил круг, и с сомнением покосился на оружие.

— Ты же в курсе, что это бесполезно? — поинтересовался я у Осетина, кивнув головой на автомат и ответив на его рукопожатие.

— Что происходит? И откуда ты такой красивый? — не отреагировал Миша, просто поправив оружие так, чтобы оно ровнее висело на груди. Возможно, чувствовал себя увереннее, поглаживая приклад, не знаю. У всех свои заскоки.

— Волконский провел подпольный бой, объявив его неким турниром за звание лучшего. Надо было пройти лабиринт, заполненный тварями и добыть Камень Истины, или что-то такое же, пафосное. Камень на самом деле якорь, позволяющий Разлому существовать в четко заданных формах. Если его тронуть, якорь взрывается, а Разлом расширяется. А если эта хрень расширяется, то появляются новые твари, больше предыдущих. Вот скоро тут вместо вот этого круга появится провал, ведущий в Разлом, и оттуда полезут разные зверушки в поисках еды. Потом последует новый взрыв, и яма станет больше. И так далее.

Я прямо себя Пушистиком почувствовал, пока флегматично рассказывал Осетину про дальнейшие нерадужные перспективы. Тут даже базу не вызвать, такого кода не существует, а без кода она, к сожалению, не работает. А ведь коды, на самом деле, у Мастеров были придуманы на все случаи жизни. Кроме случая апокалипсиса, видимо. Но с этим я буду разбираться потом, когда выполню заказ так или иначе, и справлюсь с той глобальной жопой, в которой оказался.

— Мы оцепили ближайшие улицы вокруг парка, мои люди заняты эвакуацией мирного населения. Император держит ситуацию под контролем, — выслушав меня, для чего-то отчитался Осетин, и я рассмеялся.

— Под контролем? Я чет сомневаюсь, честно. У него под боком был открыт Разлом, не менее пяти лет. Под городом, только вдумайся! Как воевать с тварями, вы забыли за последние двадцать лет, или сколько там прошло? И поэтому, чтобы уничтожить одну, использовали авиацию, Миш, авиацию! А ты тут с автоматом стоишь, — я даже не стал делать вид, что играю в студента Марка Вронского. Игры закончились. Осетин знает, кто я, и я знаю, кто я. Все.

— Что может убить тварей? — проглотил Михаил подколку и перешел к делу. Интересно, а какую должность при Императоре он все же занимает? Советник по безопасности? Один из министров? Нет, тогда бы про него было написано в сети. Скорее, начальник какой-нибудь Тайной канцелярии, шпионов или как это могло называться в империи? Служба серых кардиналов? Так, надо сосредоточиться, не о том думаю. В длительном нахождении в Разломе есть свои минусы — ты привыкаешь к отсутствию времени, и потом требуется… время, чтобы понять, что оно куда-то таки идет.

— Холодное оружие, сплав неважен, чем острее, тем лучше. Знание про слабые места. Навыки боевых искусств. Магия бесполезна, как и Разлом, его твари искажают импульсы. Что у вас есть в близком доступе? — в конце концов, мир чей? Правильно, их. Вот пусть и разбираются. Я-то поучаствую, куда я денусь, но Мастера всегда помнят про поговорку «Дай человеку рыбу, и он будет сыт один день. Дай удочку — и он перестанет голодать». То есть я могу подсказать, не буду стоять в стороне и сделаю все, что могу, но накидывать на себя командование всей спасательной операцией (и, скорее всего, бессмысленной) даже думать не собираюсь.

— Я понял, — Михаил отошел в сторону, начиная быстрые переговоры по рации, а я даже вслушиваться не стал, просто наблюдая за очерченным кругом и гадая, насколько он сдвинется после взрыва. И сколько я пролежал, приходя в себя, верно ли рассчитал время, посчитал количество взрывов… Не то, чтобы это играло хоть какую-то роль — взрыв все равно будет, все равно появится провал и твари, но мимолетное ощущение контроля над ситуацией придавало уверенности.

— Может, переоденешься? — Осетин кивнул на черный джип, видимо, предлагая обмундирование такое же, как у него. А я покачал головой, отказываясь.

— Некогда, да и твоя красивая форма не надолго. А вот монетки… — пользуясь последними секундами спокойствия, я принялся доставать бесполезные монетки вызова лекаря, чтобы в дальнейшем на них не отвлекаться. Да и парочка все же успела натереть мне мозоли, так что стоило их достать, прежде чем неприятные ощущения станут критическими.

Я доставал последнюю, когда земля, захватив часть очерченного круга (но не целиком, значит, Пушистик сместился при переносе, потом надо будет отметить другие контуры, уже по факту), провалилась вниз, открыв пологий уклон в пещеру, где не так давно находился якорь Разлома. Ну, тут по написанному, ничего необычного. Для меня, по крайней мере, потому что судя по выражению лица Осетина, он мне все же до последнего не верил, хоть и не мог противиться приказу Императора меня слушать.

Я подскочил к Мише, выхватывая один из ножей с его пояса. Ничего особенного, но нож — это априори лучше голых рук. Если уметь им пользоваться, конечно. А я умел. А у помощника Императора есть еще парочка, в том числе и метательные, от него не убудет.

Глянув на меня, Осетин что-то быстро пробормотал в рацию, и вокруг нас возник сияющий магический купол. Я с иронией взглянул на Михаила, и мужик пожал плечами.

— Требование к безопасности, протокол ЧС, — и я покивал с умным видом, принимая его объяснение. При условии, что я прямым текстом сказал, что магия искривляется, изменяется, и этот защитный (по всей видимости) купол может шандарахнуть молнией по нам, без всякого контакта, между прочим; парализовать или превратить в лягушку — вариантов просто масса! Ну, точнее, меня лично в лягушку не превратят, я Мастер, у нас на один мир — одно тело, вариантов не предусмотрено. Поэтому меня порадовала возможность слияния, она открывала массу горизонтов в дальнейшем использовании помощников и питомцев.

— Как скажешь, как скажешь, — ответил я, перехватил нож обратным хватом, и кинулся на первую адскую гончую, что уже появилась из пролома.

И почти оглох от автоматной очереди, выпущенной справа от меня. Гончая обрадовалась новой игре и кинулась к одному из бойцов Михаила, которые после его недавней команды подобрались поближе, чтобы окружить кольцом появившийся провал. Ну, сам дурак. Я предупреждал.

Но наблюдать за беспощадной резней не стал, а принялся выполнять свою основную работу — уничтожать тварей Разлома в захваченном ими мире. Прыжок, перекат, удар, уклонение, удар… Я не смотрел по сторонам, полностью вовлеченный лишь в свое сражение и новых противников. Но все не входил в боевой транс, понимая, что тело не выдержит. Двоякая ситуация: без транса я могу проиграть, и тогда «потом» не будет, но и с ним я выиграю сейчас, однако «потом» все равно не будет — тело просто откажет.

И эти идиоты не прекращали стрелять, что из автоматов, что сгустками магии совершенно разных стихий. Михаил где-то ругался сбоку от меня, но не думаю, что гончие испугались.

— Пушистик, фас, ты че сидишь, смотришь⁈ — краем глаза заметив, что Пуш без приказа сидел и наблюдал за происходящим, я отправил ему четкий приказ, и здоровенный гепард в боевой форме прыгнул на следующую гончую, отрывая ей голову. За что получил очередь из автомата и пару фаерболов на закуску.

— Это мой питомец, идиоты! — рявкнул я, зная, что повредить энергетической сущности проблематично, а вот отвлечь внимание — чревато.

Прошло, наверное, минут десять, и гончие прекратили выбегать из провала. Чувствуя передышку, оставшиеся в живых бойцы Миши попадали на траву, приученные отдыхать в любой момент, когда это возможно.

И я последовал их примеру, осознавая, что у нас слишком мало времени до следующего взрыва якоря, а твари будут пострашнее.

— Где там танки, авиация, мечи, в конце концов? — подошел я к сидящему в травке Осетину, и сел рядом с ним, с благодарностью принимая бутылку с водой. Еще поесть было бы неплохо, но я так понимаю, что здесь самые отчаянные самоубийцы, а полевая кухня где-то на другом конце парка. Во дворце Императора, например. Ну ничего, провал и до туда доберется, остановить-то его все равно нельзя. Или просто мне об этом неизвестно. Но я так же не знал о том, что Разломы можно консервировать с помощью ритуала или без участия людей, механизировано. А люди этого мира сделали. Может, и распад якоря можно остановить? Только вот проблема — до консервации Разломов они доходили лет двести. У них не будет этого времени, тут счет идет на дни максимум. Скорее, даже часы.

Или же…

— У меня есть план, — внезапно я обернулся к Осетину, и тот аккуратно закрыл бутылку с водой, внимательно смотря на меня. — Убей меня.

— А может, сам? — поперхнувшись непроглоченной жидкостью, Михаил хрипло закашлялся, пытаясь отдышаться.

— Нет, я не самоубийца, — решительно отказался я. — Давай быстрее, у нас мало времени.

— Ты уверен? — пусть Осетин и знал, кто я, но, видимо, рука не поднималась застрелить того, кто только что сражался бок о бок с ним.

Я кивнул, и Михаил, больше не раздумывая, вскинул пистолет, целясь мне в голову.

— Давай, — я даже глаза закрыл, чтобы ему не мешать. Почему-то считалось, что убивать, глядя в глаза жертвы, особенно не в пылу боя, как-то… сложно, что ли?

Но у Осетина с этим больших проблем не возникло. Я успел досчитать до четырех, и черноту перед глазами озарила яркая вспышка, чтобы тут же снова вернуться в полную темноту…