Обратный отсчет: Тлакантский синдром

Часть 13 24 день месяца Лучей — 09.03.01. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген» — Африка, область Зимбабве, гетто «Масвинго»

24 день Лучей месяца Лучей. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген»

На экране дозиметра графики сигма- и омикрон-излучения медленно, но неуклонно ползли вверх. «День Лучей!» — всплыла на смарте напоминалка, введённая явно не его хозяином. Кто-то порылся в приборах, пока Гедимин спал, — сканер снова «узнавал» вещества вокруг, а земной календарь сменился равнинным. Сармат даже не удивился — в шквале снов и чужих воспоминаний-в-снах его могли бы вовсе вытащить из скафандра и переправить обратно в Ураниум, он и не заметил бы.

Дверь приоткрылась.

— Геджер? — только это слово Гедимину и удалось разобрать из речи прямоходящей гиены в скирлиновом комбинезоне. «Джагул⁈ Они-то почему на… ладно — лечатся, но этот-то явно…»

Джагул, застенчиво скрывая клыки, протянул Гедимину лапу и указал на дверь с обозначениями капающей воды. Сармат уже и сам чувствовал, что там проходят трубы, греется в цистерне жидкость, — за коротким коридором, обычно занавешенным, была душевая.

— Спасибо, — пробормотал он, жалея, что не понимает по-Джагульски ни слова. Когда он обернулся уже у входа в душ, кочевник свернул матрас и старательно мыл полы веществом, больше похожим на абразивную смесь, чем на моющую.

— Гедимин! — встретили его сразу три радостных возгласа. Двое сарматов — один в пёстрой каменной чешуе, другой — в панцире из перламутровых полос, местами содранных и проломленных — поливали друг друга из шлангов, смывая чёрное равнинное мыло. Открытых ран, видимо, уже не было — медик, наблюдающий за купанием, никого не одёргивал, да и сами сарматы не шипели от боли. Графики на дозиметре дёрнулись кверху, выходя на новое «плато»; «омикрон» уже дополз до двадцати микрокьюгенов.

Третий сармат ходить не мог — его ввезли на подвешенной к потолку платформе, и филк-медик осторожно обтирал его мягкой губкой. Он помахал Гедимину странно искривлённой рукой и ухмыльнулся длинной пастью. Вместо одного глаза была гладкая, без крови и рубцов, глазница. Сармат, заставив себя ухмыльнуться в ответ, быстро отвёл взгляд — но теперь он увидел ноги. От «обычного», только уж очень высоко поднятого по ноге, колена росли короткие, сантиметров в двадцать, «лапки» — точная копия голени, ступни с высокой пяткой, длинных пальцев, только состоящая из костей и тонкой кожи, из-под которой выпирала пульсирующая чёрная сетка. Раненый шевельнул фалангой пальца и досадливо фыркнул.

— Ничего, первые слои уже заложены, а дальше — разработается, — медик обтёр губкой странные отростки и снова обмотал обе ноги чуть выше колена бусами из кровяного камня и ещё каких-то, незнакомых Гедимину, минералов. Ремонтник смотрел на руки Вепуата — они и так-то выглядели чужеродно, а теперь, с выдранными перьями и обгоревшими торчащими стержнями…

— Гедимин, ты мыться собираешься? — спросил Вепуат, недовольно щуря уцелевший глаз. — Меня всё равно сейчас увезут. Мойся быстрее — мы с Эгнацием пойдём наверх! Ты ещё станцию снаружи не видел? Вчера, говорят, тебе весь вечер было худо…

— Пойдёт он, — фыркнул филк-медик, проводя языком-сканером над закреплённым на платформе телом. — Эгнаций-то, может, и пойдёт…

— Я могу его нести, — вмешался Гедимин, глядя на истощённое, по-птичьи хрупкое тело. Плечи «летуна» больше не бугрились от мышц, поднимающих крылья, — видно, пытали сармата ещё и голодом…

Филк хотел что-то сказать, но второй, осматривающий Младана и Эгнация, сдержанно усмехнулся.

— А что? Меньше возни с транспортёрами. Ремни и мешок подготовь…

…Многометрового туннеля больше не было — короткая лифтовая шахта или полминуты по лестнице, и над головой — массивная многослойная крышка. Медик свистнул кому-то внизу, створки, уложенные внахлёст, разошлись. Дозиметр мигнул жёлтым светодиодом; Вепуат выглянул из заплечного мешка Гедимина и хмыкнул.

— Хорошо «светит»! Тем отморозкам понравилось бы.

— Эй! Тут фон… — Гедимин хотел озвучить числа на дозиметре, но вышедший с ним медик только отмахнулся.

— Вчера лечился радиацией, сегодня из-за микрокьюгена дёргается… Вот тут его и сажай — здесь ветер сильнее!

Сарматы втроём, не считая Вепуата, стояли у верхней «точки» здоровенного жёлтого шара. Гедимин узнал тектоновую броню «Элидгена» — эти плиты монтировали при нём, разве что теперь на каждой появился выдавленный знак — ромбы, глазастые вихри, восьмиконечные звёзды… Рядом с люком уже постелили матрас, обтянутый гзешем — сармат вспомнил, как называется этот равнинный полимер — и набитый растительным волокном. Он под указания медика положил туда Вепуата, но сармат тут же проворно сел, опираясь на руки и наклоняясь вперёд.

— Чуть перевешивает, — пробормотал он и запрокинул голову, вдыхая ветер полной грудью. Один из обугленных стержней — когда-то это было перо — выпал из предплечья и был подобран медиком.

— Это хорошо, — сказал тот Гедимину. — Всё равно волокнами они не обрастут. А сейчас от них одни неудобства. Можно бы удалить…

Вепуат вздрогнул и подался в сторону, прикрывая ладонью всё, что осталось от крыльев.

— Спокойно! Никто тебя не тронет, — пообещал помрачневший медик. — За год сам перелиняешь. А когда все эти палки вывалятся, сможешь и летать. Только с приземлением…

Вепуат посмотрел на свои культи — чёрная сеть под кожей запульсировала быстрее — и уже увереннее шевельнул пальцами.

— Вот так, — кивнул медик. — Сиди и проветривайся, пока погода позволяет. Гедимин, присмотришь за ним?

Люк он закрывать не стал — прикрыл, оставив щель, чтобы сармат одним толчком мог отодвинуть створки. Вепуат едва заметно ухмыльнулся, щурясь на свет, — на ветру ему нравилось.

— Врос в воздух — теперь терпи, — пробормотал он, высматривая что-то в небе.

Эгнаций между тем уже уверенно спустился по округлому «боку» станции и вдруг распластался на зарослях огнелюбки. Гравий под ним задрожал, проседая, пара секунд — и сармат исчез.

— Heta! — Вепуат повис на Гедимине, рванувшемся вниз. — Просто купается в камне. Такая у него стихия, понимаешь?

— Мать моя колба, — пробормотал Гедимин, глядя на экран сигма-сканера. Эгнаций действительно прошёл сквозь гравий и улёгся в верхнем слое местного «песчаника», вытянув все конечности и даже растопырив пальцы — будто лежал на воде, купаясь в летней Атабаске.

— Физиотерапия, — хмыкнул Вепуат. — Так оно по-медицински называется. Каждому — свои процедуры. Младан, вон, в машзале греется…

Гедимин вздрогнул.

— Без скафандра⁈

— Да там сейчас и излучения-то, при заглушенных реакторах… — Вепуат досадливо дёрнул обгорелыми остатками хохолка. Гедимин подобрал ещё пару выпавших перьев. Мутант радостно хмыкнул.

— Очень боялся тебя подвести. Стать, как этот кретин Гварза… Они подсадили ему кристалл, знаешь? Уже у столицы, когда думали штурмовать. А он-то надеялся остаться при своих мозгах, как эта hasu, Лойя Кэнт… — смех Вепуата походил на скрип. «Лойя Кэнт,» — уже без труда вспомнил Гедимин. «Да, Миана тогда и про неё предупреждала. Но нас, а надо было — Равнину.»

— «Элидген» правда взлетел? — спросил он, опускаясь на тектон рядом с матрасом. Вепуат широко ухмыльнулся.

— Ты бы видел, как он летал!.. Мы сделали это один раз, мы и восстановим. Только с реакторами… Младан боится — у него же образования никакого. Тут у нас атомщиков, считай, не осталось, — только и умеют, что кнопки жать…

— А ремонтни… — начал было Гедимин, но осёкся. «После иномирных паразитов⁈ Тут своё имя не забыть бы…»

Сзади что-то зашуршало. Сарматы обернулись. Вепуат протянул руку и коснулся длинных усиков Зелёного Пожирателя. Многоножки ползали по тектону, что-то вынюхивая. За ними с двух точек, взобравшись на короткие затуплённые шипы-выступы брони, следили два существа — одно в иссиня-чёрной кольчатой броне, похожее на гигантскую мокрицу, другое — всё в белых полосах. У них тоже были усики — и дозиметр Гедимина уловил короткий сигма-сигнал в сторону стайки Пожирателей. Существа, как по команде, перестали покусывать шип и поползли по ровному «боку» станции.

— Гед и Мин! — усмехнулся Вепуат, кивая на бронированных существ. — Мин — полосатый… Слушай, а ты мне ещё слой не оставишь? Из твоей брони такие толковые звери выходят…

— Лучше скажи, где твоя броня, — буркнул Гедимин. Он уже видел, для чего нужны шипы, приделанные не им, — это и был движущий механизм, каналы для выдвижных излучателей… и лучевых крыльев.

Вепуат, едва не опрокинувшись набок, указал длиннопалой рукой на небо — там неподвижно висело что-то бесформенное, обломки, опутанные сетью лиан. Гедимин вгляделся и увидел многокрылое существо знакомых очертаний — рядом с кучей обломков оно казалось маленьким, но сармат знал, кто это.

— Там туун-шу⁈

— В ангарах им всё-таки не очень, — виновато вздохнул Вепуат. — А под землёй, на «Элидгене», — тем более. Отправил их на ракушку. Там сейчас стая Сокола, Ат’таркуш с отрядом, — пусть хоть одна Кьюсская сволочь сунется! Видишь, сколько лоз? Урожай будет хороший. Вот только Бронны… Рикри с роднёй…

Он скрипнул зубами, и единственный глаз покрылся плёнкой влаги. Гедимин бережно положил руку сармату на плечо и тут же отдёрнул — тот, слишком слабый, согнулся под её весом.

— Ничего-ничего, — хрипло отозвался Вепуат. — Знаешь, их выманили… Гварза, sa hasu, и носители. Всех Броннов, сверху, с грибной плантации… А они поняли — тут ловушка. Я не понял, когда вляпался, а они поняли. Они убили двоих, знаешь? Сарматов с оружием — просто камешками, даже пращей ведь не было… но разве отобьёшься без оружия? Говорят, сбросили в Би-плазму. Мы все чаны процедили — были мелкие кости. Икси забрали их, сказали — все уже в Ук-куте, в самой лучшей зифте предков…

Он замолчал. Гедимин сидел рядом, угрюмо щурясь на пятнистую землю и шевелящуюся траву. «Гварза, sa hasulu. Сдал станцию. Позволил убить или сделать рабами всех, кто на ней. Что ему наобещали, мать его колба⁈ На что он повёлся⁈»

Из-за ближайшего плато высунулась бронированная голова, а потом и туловище — «живой холм», медленно переставляя лапы, шёл к станции. Из проёмов в броне выглядывали Джагулы, махали руками и ракушками, тот, кто стоял на макушке, раскручивал трещотку над головой.

— Урджен! — Вепуат помахал в ответ. — Гедимин, а ты… Да, ты ведь не понимаешь на их языке… В общем, они очень рады, что ты вернулся. Все племена — и Хеллуг, и Джелег, и Улгех. Они знают, что ты вернёшь Пламени силу.

Гедимин мигнул.

— Три племени целы? А звери… или остались только…

Вепуат дёрнул хохолком, уронив ещё одно перо.

— У нас четыре сааг-туула. И всего одно племя, которое не попало в ловушку… тех тварей. И то случайно — ходило на похороны. К «зверю Нерга»… ну, ты знаешь — самое священное место. Ребёнок у них умер… А Джелеги и Улгехи — их сразу взяли в оборот. А кто не взялся — убили. Так что теперь они тебе не покажутся. Да и я бы не показался! Хотя — их тоже Гварза и носители… холодным тварям они бы не поверили…

— Хотя бы живы… — пробормотал Гедимин, запоздало вспоминая жест благословения и высыпая что-то невидимое из-за плеча на «живой холм». Джагулы радостно взвыли и погнали сааг-туула вдоль «борта» станции — к дальней роще. Оттуда что-то высунулось и тут же исчезло — похоже, стыдящиеся Джелеги.

В небе показалась стремительно растущая точка. Тут же над «атмосферной станцией» поднялся огненный вихрь. Но Кейланн не собирался атаковать её — с рёвом он зашёл на посадку на торчащую из гравия «верхушку» сферы.

Едва летун успел развернуть крылья, сбрасывая скорость, из короба на его спине донёсся радостный голос Маккензи:

— А вот и все в сборе! Веп, кликни Эгна, — честно, надолго не задержу! Мне ещё к порталу лететь, дел невпроворот…

Эгнаций и двое медиков уже были наверху, когда из короба вылез Маккензи, а за ним — изрядно ошалелый Оск.

— Это… существо. Какой скорости оно достигает? И чем⁈

— Оск, нам бы свои проблемы разгрести — как-то не до науки! — отмахнулся Кенен, спускаясь в короткую шахту. — Парни, давайте вниз, — Младан, я слышу, где-то там, обговорим всё вместе!

Из приоткрытого люка доносился странный булькающий звон; ему вторили шипящие дудки и костяные трещотки… и кривая графика «сигмы» на экране дозиметра извивалась в том же ритме. Гедимин невольно ухмыльнулся.

— Младану явно лучше, — заметил Вепуат, пока его грузили в рюкзак. — В первый раз рискнул сыграть. Он вообще этой штукой чуть Кьюгену башку не снёс, — жаль, тварь прочная, а шнуры были так себе… Но мы всё собрали, ты не думай. И уккулан, и… тех, кого холодные твари сожрали изнутри…

…«Элидген» рад был видеть всех — кроме Маккензи и Оска, тех он просто не заметил. Остальные, судя по мелькнувшему в глазах выражению, почувствовали тёплые лапы на плечах. На совете командиров были Вепуат, Эгнаций и Младан — и трое пришельцев вместе с Гедимином. Устроились все в лазарете — долго сидеть Вепуату было тяжело, его уложили на матрас. Четверо Сэта — их Гедимин узнал сразу же — забрали дудки и трещотки и с почтительными жестами ушли. Следом двое Джагулов унесли уккулан.

— Как видишь, Оск, не все ИЭС на одно лицо, — криво ухмыльнулся Маккензи. — Но у всех свои проблемы. И у этой — серьёзнейшие. Эгн… Эгнаций, скажи, скольких мы потеряли?

— Пятьдесят четырёх, — склонил голову каменный сармат. — Почти все — Старшие. Были у Пламени, когда… твари рванули на выход. Сбросили тела, как грязную рвань. И операторы… Младан обучает новых, и хранитель сам за собой следит, но всё-таки…

— Пока Гедимин здесь — займётся ещё и этим, — сказал Маккензи. — Нужно обучить четыре смены. Снимите всех, кто минимально способен…

— А заменить кем? — недовольно спросил Вепуат. — У нас и так все мелкие работы, все мастерские — на Джагулах и Сэта!

— Всё, что можно, пусть делают аборигены, — сказал Маккензи. — Операторы нужны в первую очередь. Что до механиков… у нас с Оском есть мысли. Пятьдесят четыре сармата за пару недель… очень подозрительно, но… Очередной прорыв? Например, пирофор? Или Текк’тов, или чего-нибудь летучего…

— Мне показалось, это местное… божество ценит своих… подданных, — сдержанно сказал Оск. — И не бросит их под огонь…

Маккензи замотал головой.

— Ни единого выстрела по живому, Оск! Я ведь не дурак ссориться с богами. Но — переселенцам нужно прикрытие. Есть места, откуда удерут, только свистни. Но проверка «макак» должна выявить следы прорыва и горы трупов. Удобно, что мы распадаемся на пепел и воду, верно?

Младан широко улыбнулся. Зубы у него были острые, с зазубренными краями, — никаких сросшихся пластин.

— Новые сарматы — это хорошо. Старшие? А мутаген…

— Портал Найи снова открыт, с «Торием» я связался — дальше вопросы к нему, — отмахнулся Маккензи. — Судя по вам троим, тут и своих мутагенов… Молчу, молчу! Итак, экипаж… Идём, Оск. Тянуть некуда. Работать придётся вчетвером — я один рано или поздно спалюсь. Джед, тут в сутках сорок часов, — хотя бы пять из них потрать на местных операторов! Для реакторов… одного из них?.. как я понял, не хватает ключевой части — но её нашли и скоро привезут. Познакомишься с новым стражем Равнины. Первый страж от Тлаканты за все миллионы лет, — так что постарайся — хотя бы постарайся — проявить уважение!

Гедимин мигнул.

— Убила Лойю Кэнт, — вполголоса пробормотал Вепуат, покосившись на свои ступни. — И хорошо убила…

Маккензи хмыкнул.

— Тебя Хассек на себе волок из пыточной, а тебе лишь бы убийства! Короче, ждите, скоро будут гости. А мы с Оском полетели.

Трое командиров и один ремонтник остались в лазарете. Медик, «просканировав» Вепуата, замахал на остальных руками.

— Эгнаций — на физио, Младан и Гедимин… ну, хоть посмотрите на свою работу, в конце-то концов!

Младан уставился в пол.

— Гедимин, ты только… Ну никак иначе нельзя было. С «Элидгеном» при реакторах тут бы такое устроили…

— Показывай, бить не буду, — пробурчал Гедимин. Ему самому было неловко. «Пытки, влезание в мозг… они всё выдержали. А я тогда едва не сдал флот. Чуть-чуть — и сдал бы.»

…До реакторного зала они не дошли — хранитель облапил их тёплыми конечностями и потянул назад. «Они ту-у-ут!» — радостно гудело у Гедимина в черепе. «Стражи ту-у-ут!»

«Чему он так рад?» — подумалось Гедимину, но его уже очень настойчиво толкали к какому-то помещению — и, судя по тусклому белому свечению и яркому золотистому, там были не только стражи, но и Сэта. Один из них взволнованно что-то шелестел, но ремонтник не понимал ни слова. Он покосился на Младана — тот шёл быстро, уже обогнав его на шаг; поравнявшись, Гедимин увидел его радостную улыбку.

— Хассек и Шайнаргилис тут! И, похоже, с чем-то полезным. Хоть бы твэл, хоть бы твэл…

…Это было святилище, сооружённое в своё время Сэта-изгнанником, бывшим верховным жрецом; все чаши и сейчас были на месте, и даже песочные часы, сделанные когда-то Гедимином… да, кажется, и сам жрец — он, едва завидев сармата в чёрной броне, поклонился едва ли не до пола.

— Утуа Хеттийиррн!

— Гедимин Кет? Тот самый великий строитель? — услышал он удивлённый, тонкий… и странно знакомый голос.

— Тот, кто держал в руках само Пламя, — торжественно проговорил Хассинельг; сегодня он был не в нелепом мешке, не в отрепье, — его длинная светло-оранжевая рубаха была покрыта жёлтыми накладками, прошитыми блестящей золотистой нитью, даже набедренная повязка была из полосатой ткани с пучками жёлто-рыжей бахромы. На груди лежали бусы из зубов и когтей — и они, Гедимин практически не сомневался, принадлежали разумным существам. Но куда интереснее было то, что выглядывало из-за его плеча… и вот эту вещь сармату рассмотреть не дали.

— Верни ему кость, Шайнаргилис, — попросил — почти торжественно — Хассинельг, наклонив голову к невысокой красноволосой девушке рядом с ним. И она была одета по-равнинному, в рубаху с вышивкой по рукавам, — разве что набедренную повязку заменили свободные штаны, стянутые по щиколоткам завязками. Это был, похоже, цельный комбинезон, — пояс, в пять рядов намотанный на талию, удерживал на себе только небольшой нож в ножнах и пухлый, но лёгкий мешочек. У комбинезона был и шлем — точнее, отдельная шапка с длинными «ушами»; как водится, болтался «шлем» за спиной, сцепленный на груди креплениями из чьих-то когтей и зубов. Зубы — почти все — были мелкие, тупые и как будто обугленные. Самка, внезапно смутившись, прикрыла их ладонью.

— Я Джейн Фокс, — её голос дрогнул. — Вам там… ничего не сделали за мою пропажу?.. Мне дали поносить вашу вещь, вот…

На её ладони лежал ярко светящийся обломок желтовато-белой кости. Гедимин мигнул.

— Джейн? Выжила⁈

Он быстро сунул подъязычную кость — это была она, тут сармат не сомневался — внутрь перчатки, под броню, и крепко сжал в ладони.

— О чём они говорят? — тут же услышал он любопытный шёпот кого-то из Сэта и недовольное шипение Кут’тайри, жреца Пламени.

— Ну вот, — Джейн смущённо дёрнула плечом. — Живу тут. Дали вот кость, чтоб понимала по-местному…

— А теперь ты как? — зачем-то брякнул Гедимин. Вместо ответа Хассинельг взялся за посох, который Джейн машинально сжимала в ладони, и поднял чуть выше. Это была её собственная палка, из похожих, но всё-таки других костей, и как раз по её руке.

— Джейн Шайнаргилис — страж Равнины, — сказал Хассинельг. — И та, кто её спас от поглощения хаосом. Не было никого, кто возразил, что она теперь страж. Даже Тахушсу заткнулся.

— Хассек, хватит уже, — прошептала самка, багровея от смущения. — Лучше бы стержень отдал! Он от реактора — и им нужен. А всякая болтовня — совсем ни к чему.

— Стержень? — встрепенулся Младан — слышал он, как и Гедимин, отлично. Хассинельг, позволив Джейн отступить, осторожно, на двух руках, поднял перед собой нечто, замотанное в ткань. Она была вся измазана засохшей золотой глиной. Гедимин вскинул сигма-сканер и помянул уран и торий — Хассек держал стержень от Куэннского реактора, в ажурной аккадалисовой оболочке.

— Нашёл-таки! — Младан ударил в бронированные ладоши. — Я уж думал, Пламя его приберёт — и за такое обращение больше не отдаст…

— Будто вы, стражи юного Пламени, виновны хоть в чём-то! — Хассек щёлкнул хвостовой клешнёй. — Возьми это, мастер Дим-мин. Пусть оно поможет тебе вернуть юному Пламени силы.

Гедимин осторожно обернул «фонящий» стержень защитным полем и вложил в заплечные крепления.

— Сделаем, что сможем, — сдержанно пообещал он; вещь за плечами вызывала почти неудержимый исследовательский зуд — но почему-то сармат понимал, что лучше не пытаться её расковырять, и даже не из-за возможного необратимого разрушения или ещё одной трещины в хребте…

Джейн между тем всё настойчивее толкала Хассека в бок, забыв даже прикрывать ладонью странные обгорелые зубы на завязках шапки. «А ведь они человечьи,» — подумалось вдруг Гедимину. «Здесь таких ни у кого нет…»

— Ты чего, ты же страж теперь, чего бояться друзей… — шипел Хассек, но всё же сдался:

— Шайнаргилис хочет узнать, не нужна ли мастеру Вепуату помощь наших целителей. Хватило ли того, что сделал мастер Кайри, и кровяных камней… и как его здоровье.

— Регенерирует, — ответил Гедимин, ничем не выдав удивления — кажется, тут без него у всех завелись странные знакомства. — Занятное зрелище. Поговорить с ним хочешь? Наверное, медики пустят — у него уже нет открытых ран.

— Регене…? — шёпотом спросил Хассек, пока сарматы и стражи шли к лазарету. Объяснений Джейн Гедимин не расслышал — Младан и его оркестр снова взялись за инструменты, видно, хранитель просил, и очень настойчиво.

— А. Ну, зайди на пару минут, — сдержанно сказал медик-мутант, пропуская чужаков в лазарет. Обращался он именно к Джейн. Та шагнула к матрасу, начала говорить что-то приветственное — и застыла, уставившись на отрастающие голени и ступни.

— З-занятное, — услышал Гедимин почти беззвучный шёпот — в лазарете, несмотря на не такую уж толстую дверь, всегда было тихо. — Пока з-запомнишь, как сарматы шутят…

— Не бойся, — бодро сказал Вепуат, протягивая самке руку; с Хассинельгом он поздоровался чуть позже. — Главное, что отрастает. А выглядит — ну, как может. Да, вовремя вы тогда вломились! Не знаю, выдержал бы я обугливание по пояс. Тут, в бёдрах, говорят, многовато всякого — артерии там, нервы…

Джейн судорожно сглотнула.

— Очень хорошо, что вы… поправляетесь. Все трое. Я не думала, что кто-то может выжить…

— Нас, сарматов, сделали прочными, — ухмыльнулся Вепуат и вдруг протянул палец к зубам на завязках. — А! Хассек, ты её уговорил? Вот и правильно, не пропадать же таким трофеям. Жаль, что их главарь сгорел без остатка — из него тоже чего-нибудь получилось бы…

Джейн прикрыла завязки двумя руками и покраснела.

— Уж не тебе тут стыдиться, Шайнаргилис, — посерьёзнел Хассек. — А той, кто командовал палачами — и опробовал своё орудие на себе! Она считала, что ты мелкий зверёк, — теперь её зубы среди твоих украшений. И это твоя честь и её позор.

Гедимин мигнул.

— Это была Лойя Кэнт, вторая после… главаря алайналь? А как ты её…

— Под колени — и башкой в печь, — ответил вместо побагровевшей Джейн Вепуат. — Вою было! Хорошо, Хассек дверь подпёр, ему и так хватало возни, пока Младана с Эгнацием освобождал. Она, походу, не совсем «макака» была — или мутировала, пока с кристаллоидами шлялась. Её там минуты три держать пришлось — по плечи-то в кейеке!

Гедимин покосился на хрупкую на вид «Шайнаргилис». «Когда сильно злишься, себя не помнишь, — так что не расскажет…»

— Вы приходите к нам, — широко ухмыльнулся Вепуат. — Вы теперь почётные гости. Правда, «Элидген»? Гедимин, ты не споришь?

Сармат молча кивнул.

— Хассек тогда нас обоих вытащил в столицу, — продолжал раненый. — А Младан с Эгнацием дорвались до реакторов и… устроили тебе, в общем, работу. Твэл там у тебя? Вот это дело!.. Гедимин, ты иди, тебе, наверное, неинтересно — и реакторы ждут…

Сармат без споров вышел, остановился за поворотом и стоял там почти минуту, прикрыв глаза и прижав ладонь ко лбу. «Вот так бросишь ИЭС на несколько лет, а тут уже в кузнице пыточная…»

25 день Огня месяца Лучей. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген»

— Только в переплавку, — Гедимин решительно качнул головой. — Начинку вон, оболочки и хвостовики — почистить и в переплавку.

Светильники внутри реактора были не нужны — две тонны ирренция и так «горели» достаточно ярко. Активная зона сейчас скорее напоминала что-то из категории горных пород — к примеру, столбчатую отдельность базальта. Стержни слиплись, склеились оплавленными оболочками; как-то выдержали тугоплавкие ирренций и ипрон, но чёрное «стекло» вскипело и «срослось» деформированными «боками» намертво. Не выдержав давления, верхние и нижние части разшлись под разными углами, — слипнуться им помешали хвостовики и наконечники из более стойкого тхелена. Чёрным «стеклом» забрызгало и их — всё нужно было отскабливать, оба реактора — пересобирать заново.

— Ясно, — пробормотал Младан из-под термозащитного шлема. Он бы и в «асбестовый» комбинезон влезать не стал — тут уж Гедимин настоял, преградив сармату без снаряжения вход в машзал. О тяжёлой защите речи не шло — впрочем, то излучение, что было сейчас в активной зоне, Младану навредить уже не могло…

Гедимин посмотрел наверх. От «электромагнита» проку не было — вспышка излучения выжгла уязвимые катушки, вскипятила пропитку, лишив её магнетических свойств.

— Что у вас тут целого? Загрузочная машина? Подгони к выходу, — он похлопал себя по пустым карманам и беззвучно помянул спаривание макак — делать новые катушки было не из чего, земные материалы остались на Земле, равнинные… одни местные боги знали, что тут вообще сохранилось на складах!

— Я вытащу топливо. В бассейне с ним разберёмся, — сказал сармат, напрягая мышцы и прикидывая, куда удобнее встать — активную зону реактора безопаснее всего было вытаскивать целиком, завернув в защитное поле, а груз тут лежал нешуточный.

— В одиночку? Всё это⁈ — Младан посмотрел сперва на остатки реактора, потом — на Гедимина. — Я…

— Ты машину подгони, — перебил его Гедимин. — Оба реактора пока на мне. А ты разбирай системы управления. И электромагнит, и ту, что под сборками… короче — всё в бассейн, там будем смотреть!

Младан, пригнувшись, нырнул в темноту. Снаружи, куда тусклый свет реактора еле-еле дотягивался, было видно слабое мерцание кольчатой брони. Больше в машзале ничего не горело. Приборы разрушились, сборки (тросы, вращающие их, перерубил Эгнаций) встали намертво, индикаторы посветились и угасли ещё в тот день, когда реакторам пришёл конец… Открывать коридор оттока, чтобы протиснуться в альнкит, пришлось Гедимину, вручную вытолкнув массивные экраны, — рычаги тоже выломал Эгнаций, когда Младан покончил с обеими установками и перекрыл путь излучению. Всё, что вело из машзалов к БЩУ и ГЩУ, было растёрзано и раскидано. Гедимин, взбираясь на корпус реактора, удивлялся одному — как двое диверсантов вообще выжили. Он бы вывернул физику наизнанку, но вскрыл машзал — и там же расстрелял бы обоих. Но чужаки, видимо, решили, что те и так сдохнут — без воды, пищи, зато с разрушенным реактором под боком…

— Готово! — донеслось снаружи.

— Tza, — отозвался Гедимин. — Теперь — бегом оттуда!

Защитное поле плотным белым мешком обхватило остатки реактора. Гедимин медленно напряг мышцы, вытаскивая всё на «уровень управляющих стержней». Младан сдёрнул наконец систему управления — то, что от неё осталось — с его макушки, и сармат с резким выдохом толкнул груз вперёд. Машина сработала — «магнит» подхватил тхеленовые хвостовики, Гедимин спрыгнул к бассейну, раздвигая экранирующие стенки, — целый реактор занимал куда как больше места, чем отдельные твэлы. Сверху захрустело — выломался, не выдержав, один хвостовик, потом другой… «Мешок» рухнул на дно бассейна. Поле с непрерывной генерацией выдержало, твэлы — нет. Гедимин, заглянув внутрь, увидел гору серых и золотистых «таблеток», серебристых хвостовиков и наконечников и осколков оплавленного чёрного стекла. Он быстро взглянул на дозиметр — ипрона в «куче» хватало, чтобы сдерживать цепную реакцию.

— Следи, чтоб не запустился! — крикнул он хранителю и ухватился за уцелевшие рычаги, перегоняя загрузочную машину к соседнему энергоблоку. Место под второй реактор уже было готово, оставалось и для третьего. «Интересно только, где он у них… Ладно, сейчас — не рассыпать второй по всему машзалу…»

… — Ага, — сказал сам себе Гедимин, глядя на гору остатков второго реактора. Зачерпнул горсть топливных таблеток, удовлетворённо хмыкнул, отложил в сторону — за приспущенную экранирующую перегородку. Внимательно осмотрел один из цилиндриков, механическим резаком осторожно соскрёб серо-чёрную накипь, — как расплавленное «стекло» ни пенилось на таблетке, на поверхности не появилось ни выступов, ни каверн, а инородное вещество счищалось в пару движений. Так же легко перенёс аварию и ипрон — его чистить было даже проще, можно было взять лучевой резак и снять «корку» в одно движение и цельным куском. Луч работал тоньше, чем механика, — меньше вероятность нанести повреждения…

Ипрон и ирренций не вызывали у сармата беспокойства и раньше, когда он впервые увидел остатки активной зоны. Сейчас он с полусекундным промедлением взял из общей груды облепленный «стеклом» наконечник. С него свисали застывшие потёки; счистить-то их было несложно, но сармат уже чувствовал под ними, на самом серебристом металле, мелкие, но многочисленные «русла» и каверны. Убрав «стекло», он прищурился и увидел их своими глазами, — верхняя часть наконечника была деформирована и внутри трубки, и снаружи.

— Ясно, — пробормотал Гедимин, откладывая деталь в сторону. Сейчас это было сырьё для переплавки, и ничего больше. Туда же через пару минут лёг отчищенный хвостовик. Жар, как ему и полагалось даже на «спятившей» Равнине, шёл кверху, «стеклянная» пена лезла туда же, — нижняя часть хвостовика при ощупывании напоминала поверхность Луны. «Как я и думал,» — Гедимин подобрал ещё горсть чистых ирренциевых таблеток и положил в другую ячейку — что ни думай, а работать за него было некому. «Начинка в порядке, оболочка — на переработку. Только сначала дезактивировать…»

— Ну, что тут? — в бассейн выдержки заглянул Младан. Под мышками он держал остатки систем управления, с бёдер свисали обрывки тросов — ими сармат обмотался, как Джейн — «форменным» поясом, только его «опояска» была куда как длиннее.

— Вон туда клади, — Гедимин указал в самый дальний угол бассейна. — Между делом разберёмся. Сейчас слезай, поможешь мне чистить таблетки. Повезло, хотя бы их не покоцало.

Младан сощурил яркие — кажется, пятицветные — глаза.

— Хорошо, алайналь не додумались наделать новых трубок! Грёбаным тварям нужно было всего-то один раз шарахнуть в небо. А потом — гори всё зелёным пламенем. Один-то запуск коцаные хвостовики бы выдержали?

Гедимин после секундного раздумья кивнул.

— Но если у вас тут планы другие… Тебе какой резак дать? Луч, механику?

Младан, отмахнувшись, взял заплывшую «стеклом» таблетку и провёл по ней чёрным блестящим когтем. Гедимин вскинулся, долго разглядывал поверхность и нехотя кивнул.

— Ловко. Удобно так — работай, как знаешь. Главное — всё это надо почистить…

…Они успели отскоблить и разложить по ячейкам четыре твэла, когда наверху зашуршало, Младан выпрямился, а на дозиметре Гедимина вспыхнул жёлтый светодиод. В бассейн заглядывали неведомо как сюда пролезшие Зелёные Пожиратели. Чуть оттеснив их, над краем нависла чёрная шипастая «мокрица». Взгляд её многочисленных глаз был направлен на остатки реакторов — и Гедимину померещилось в них очень знакомое выражение.

— Они спрашивают, не надо ли чего почистить, — перевёл с сигма-излучения на звуковую речь Младан. — А тут фонит, и в машзале тоже.

— Машзал отставить, — Гедимин посмотрел на горку «стеклянных» осколков. «Переплавлять радиоактивное сырьё — рабочие облучатся. Дать Пожирателям — изрежут себе всё, тут сплошь острые грани…»

Он сгрёб двумя руками уже отчищенные от «стекла» наконечники и хвостовики и высыпал на край бассейна. «Мокрица» подалась в сторону, выпуская ветвистые усы. Пожиратели сунулись было ближе, но по молчаливому сигналу отступили.

— Вот это всё надо почистить, — Гедимин высыпал следом ещё горку тхеленовых деталей. — Всё серебристое.

«Мокрица» толкнула хвостовики мордой, раскидывая их по краю бассейна. Вниз не упал ни один. Усы зашевелились, и через пару секунд Пожиратели, распределив детали между собой, принялись капать на них флониевой слюной. Загрязнение было неглубоким, поверхностным, — проще слизнуть, чем выкусить…

— Распределение обязанностей… — Гедимин из любопытства почистил ещё наконечник, отдал «мокрице» — судя по чёрной броне без белых полос, это был Гед. Существо оглянулось на шуршащую массу вокруг и безошибочно толкнуло деталь к «бездельничающему» Пожирателю. Тот, кажется, даже был рад доверию… ну, не крохам же ирренция, — не столько его там налипло…

— Гед и Мин тут молодцы, — ухмыльнулся острыми зубами Младан. — Всю стаю построили. И понимают по-нашему. А то с Пожирателями напрямую один я могу общаться. Кённа ещё…

Сармат вздохнул.

— И Джейн, не знаю как, но может. Но она-то не на станции.

…Работа шла на удивление быстро — вскоре Гедимин дочищал последние хвостовики под нетерпеливый шорох с края бассейна, а Младан закрывал ячейки с топливом и ипроном для будущих твэлов и стержней управления и аварийного останова. Крупные площадки ужались, и сарматы из них вылезли. Гедимин волок за собой белесый «мешок» защитного поля — крошево «чёрного стекла».

— Столько хвостовиков и трубок отлить в одиночку… — вслух думал он. — Допуски я как-нибудь удержу…

Младан хмыкнул.

— Тебе работы и без таких развлечений хватит! Это добро, — он кивнул на слегка заляпанные флонием хвостовики, — отправим к Шесеку, чертежи у него сохранились. Сегодня жарко, завтра буря — а вот двадцать седьмого как раз можно позвать Текк’тов. Они нам малость задолжали за снесённые города Сэта и пихание станции куда не нужно — пусть тащат «руду» в столицу.

Гедимин мигнул.

— Что там про города Сэта⁈

Младан удивлённо махнул хвостом.

— А ты не заметил, сколько их по станции мотается? Они послали кристаллоидов в ядрёный могильник, ещё и убили нескольких наглых. Ну, и главарь велел Текк’там с подселенцами снести все пещеры. Сэтский город, — его сломать-то ещё постараешься… Теперь, вон, отстраивают. А Сэта — кроме тех, кто следит за стройкой — у нас тут. Кто не поместился — у Джагулов.

Гедимин растерянно покачал головой.

— Выжили хоть? Текк’ты — существа неслабые… — он машинально потёр когда-то сломанные рёбра. Младан отмахнулся.

— Кого выкопали — злющие, но живы-здоровы. А большая часть вовсе ушла через огонь. Так и сидели на развалинах, пока с Кьюгеном не разобрались… В общем, двадцать седьмого надо будет озадачить Шесека. Стекло… Гедимин, ты его-то чистить собираешься? — Младан кивнул на Геда, незаметно подползшего вплотную. Гедимин резко качнул головой.

— Зверькам его нельзя — они себе всё изрежут. Думаю расплавить и растянуть меж магнитами… только — «чистый» образец нужен. И руды придётся добавить. Младан, у вас на складах вообще что? Жидкая молния, чёрный песок, гзеш, — есть с чем работать?

Сармат посмотрел в потолок.

— Знаешь… я из лазарета только вышел и на реакторы посмотрел. Что где лежит, не пересчитывал. Эгнаций с Вепуатом тоже — ты сам их видел. Может, Ардан, — он собирался, как из него кристаллоида вытряхнули, посмотреть, что твари присвоили. Пару дней уже, наверное, этим занимается. К нему зайди. А я… умаялся я что-то.

Гедимин мигнул, посмотрел на помутневшие глаза сармата, на часы, — и обругал себя последним идиотом. За сортировкой обломков незаметно пролетели двадцать часов, и как всё это время держался больной, недавно пришедший в себя Младан…

— Идём, в лазарет отведу, — мрачно сказал он, подставляя сармату плечо. — Только отмоемся сначала.

У входа в медчасть на них налетел разъярённый медик.

— Вы оба в себе⁈

— Я ломал — мне и чинить, — угрюмо сощурился Младан, укладываясь на матрас. Видно было, что сегодня он точно ничего чинить не сможет. Гедимин снова обругал себя идиотом.

— Экхард, — он высмотрел-таки «нашивку» с именем филка-врача. — Ему надо отдохнуть, а мне — идти дальше. Станция тоже ранена… Ардан — он в жилом блоке или…?

Экхард тяжело вздохнул и постучал пальцем по виску.

— Грохнешься в коридоре — в лазарет не потащим! Какой жилой блок⁈ У него вчера только судороги унялись! Идём…

Филк шёл быстро — даже Гедимин не сразу его догнал. В этой части госпиталя отсеки были мелкие, разве что с высокими потолками, — одиночные палаты для малорослых сарматов.

— Ардана пытали? — осторожно спросил Гедимин. Экхард на ходу дёрнул плечом.

— В нём была чуждая тварь. И, видно, сопротивлялся он как мог. До сих пор подёргивается, память и внимание плывут… Но он же сармат! Естественно, помчался работать. Разрешил ему четыре часа в сутки, с вами же нельзя по-нормальному…

Он оттолкнул дверную створку. Внутри с коротким рыком шарахнулась от матраса Джагулка. Ардан — он полусидел, подсунув подушку под поясницу — недовольно сощурился.

— Я не работаю, видишь? Уже и поговорить нельзя⁈

— Геджер! — самка склонила голову и прижала уши. — А мы ждали. У Урджена был сон…

— Короче — пять минут, и вы оба от больного уходите, — сердито сказал медик. — Пока не довели до эа-мутации…

Дверь захлопнулась.

— Тот недоинженер не довёл — и вы не доведёте, — криво ухмыльнулся Ардан; его левый глаз мелко задёргался. — Ничего нет хуже идиота-всезнайки! А когда оно ещё управляет твоим телом… Короче, Геджер, зачем пришёл?

— Гедимин, — машинально поправил сармат, стараясь не представлять себе ощущения Ардана — это было похуже «жучков» и электроошейников. — Младан говорит, ты склады проверяешь. Не видел, что там с жидкой молнией и чёрным песком? Нужны магниты, нужны оболочки для твэлов…

Ардан хихикнул и поднял взгляд на Джагулку. «Джагзуу?» — имена кочевников всплывали из памяти с трудом, но «рядом» с Урдженом и сарматом-ремесленником Арданом…

— Урджену пустые сны не снятся, — осклабилась она. — Песок мы уже взяли. В литейне он. Ардаан, покажи ему список…

Сармат уже вынимал из кармана тетрадь из десятка небольших зеленоватых листков, расчерченную на графы. «Четыре часа в сутки, два дня работы… Вот у него скорость!» — восхитился Гедимин, когда понял, на что смотрит. Опись хранящегося на складах кто-то составил раньше; Ардан прошёлся, отмечая то, что пропало или переместилось. Запасы «жидкой молнии» ополовинили, волокна и пластов готового гзеша хватило бы на тысячи «магнитов». Гедимин облегченно вздохнул.

— Спасибо, Ардан. Тебе ничего починить не надо? Другой пользы от меня нет…

… — Геджер! Вождь Геджер! — Джагулка немедленно увязалась за ним. — Я сказала — Урджену был сон. Ты придёшь плавить чёрное стекло из мелкого песка. В очень-очень горячей печи, а потом лить в самые крепкие чаши. И вот их взять надо две. Самый большой тигель и две большие чаши. Мы всё это собрали в литейне. Ардаан показал, где что, но сам не пошёл. Туда пока никто не хочет. Хотя мы и сэтские жрецы всё почистили. Там пытали… ну да ты знаешь, да? Ты скажи — мы начнём плавку. Оно же долго греется.

Гедимин мигнул.

— «Мы»?

— Не одной же мне! — Джагзуу оскалила клыки. — Там все — Урджен, Эджерех, Джегех, дети огня — их литейщики вдвадцатером… Ты, главное, скажи, что делать! В нас-то никто не вселялся, у нас силы есть, ран нет. А огненные, кого и помяло, давно переродились, у них это просто. Но про чёрный песок мы не знаем — это вы его откопали. Зачем такой тигель, зачем две чаши?

«Мать моя колба…» — Гедимин уже быстро шёл к литейне, притормаживая на поворотах, чтобы Джагзуу совсем уж не отстала. «Большой тигель — чтобы влезло, две чаши — чтоб растянуть на „магнитах“ грязь и чистый расплав… Равнина, уран и торий! Мне бы такие полезные сны!»

…Гедимин неторопливо обходил горячие цеха, рассматривая старые и новые печи, формы, инструменты… Сэта и Джагулы тихо ждали — одни в литейне, другие у стеклодувных горнов, видимо, не определившись, какое же оборудование будет нужно. Два «мешка» битого «стекла», обёрнутые матовым защитным полем, Гедимин поставил в угол у входа и попросил не трогать. В другом углу лежал мешок из «асбестовой» ткани с вышитым обозначением «чёрного песка» — пока Гедимина не было, на складах прибавилось порядка. Тут же были и два притащенных Джагулами плоскодонных тигля, и здоровенный конусный с креплением для мешалки. Сама она была сделана из чьей-то кости, от использования окрасилась в тёмно-жёлтый — и жаростойкость у неё была такая, что ей можно было перемешать и рэссену, не загрязнив расплав органикой. Гедимин мельком удивился особенностям равнинной фауны, но ему пока было не до мешалок. «Нужна очень высокая температура — скорее, это ближе к рэссене. А палку, чтоб не пузырилось, возьмём из стеклодувного.»

Он остановился там, откуда просматривались все печи сразу. Их, как и инструмент, и ту же противопузырьковую палку, время от времени использовали — скорее всего, ещё сарматы; после захвата станции чужаками литейни раскочегарили, добавились новые формы, — чужаки предпочитали ковке литьё и, похоже, делали только оружие — детали для «артиллерии» и снаряды для неё же. Зачем-то «разжигались» и стеклодувные печи, и пускался в дело инструмент, но трубки никто не трогал — они даже покрылись пылью. «А вот здесь у них была…» — сармат, не додумав, стиснул зубы и обошёл горны стороной. Кут’тайри — он тоже был тут — сокрушённо что-то прошелестел.

— Работать будем здесь, — Гедимин открыл заслонку рэссеновой печи. — Несите кейек, я его облучу. Тигель пока в сторону, чаши сюда…

На ходу он скручивал из сивертсенова поля защитные барьеры — «магниты» не должны были расплавиться, а сырьё — разбрызгаться. «Чаши — на подогрев, а формы… эти возьму, для брусков,» — он повернулся к литейщикам-Сэта.

— Мне в помощь нужна одна бригада. Потом она уйдёт, другая её сменит. Работы много. Подготовьте печь и подогрев для чаши под лёткой. Расплав не должен застыть, пока не попадёт во вторую ёмкость. Потом вернём его в тигель, дочистим и выльем в формы.

Бригадиры, переглянувшись, пошевелили растопыренными когтями, один со своими рабочими скрылся за углом, — и часть Сэта пошла за кейеком, рассыпанным по другим печам, а часть — смазывать чаши и формы, чтоб расплав к ним не прикипел. Смазку по отчёту Ардана извели почти всю, — похоже, Сэта привезли пару центнеров своей.

— Нам-то что делать? — нетерпеливо спросила Джагзуу. Гедимин качнул головой.

— Помогли, спасибо. Теперь тут будет опасно. Стекло, что я принёс… там много радио… излучающих примесей. А вы не Сэта, чтобы переродиться в огне. Пусть Урджен пойдёт и ещё поспит — может, снова увидит дельное. И вам отдых тоже не помешает.

Самка фыркнула, но отошла. В горячем цехе Джагулы маячили долго — пока Гедимин не перетащил к печи белые «мешки» и свежую руду. Грелась она много времени — как раз достаточно, чтобы сделать «чёрнопесочный магнит». Для затравки сармат взял забытую кем-то фляжку — в руде самой по себе хватало примесей, ремонтник не хотел «натащить» их в оболочки для ирренциевых стержней.

…Оно было жёлтым, почти белым, — на облучение кейека Гедимин не поскупился, Сэта-литейщики уже опасались, что камни повзрываются, но нагрев оказался достаточно сильным — и сияющая белая лента потянулась к «магниту». Гедимин, проверив её «хвост» дозиметром, облегчённо вздохнул и рассёк её ипроновым когтем, сбросив в холодную чашу. «Пара атомов ипрона не повредит!»

…Очистка шла медленно — ирренций отделялся неохотно, увязая в густеющем расплаве; подогревать его и вышибать лишний газ приходилось раз за разом. Вот наполнилась «холодная» — уже основательно разогретая — чаша; Сэта вчетвером вытряхнули содержимое в тигель в соседней печи. Тут они могли работать сами — ирренция в примесях уже не было — и литейщики заметно оживились. Бригады уже провели пересменку — тут Гедимин за ними не следил, он и на часы-то не смотрел, даже отдалённый звон местных «курантов» слышал, но тут же о нём забывал. «Стекло» застывало багровыми брусками, медленно, как можно медленнее; «сканер» не видел в нём изъянов — может, пару микропузырьков по краям — но заготовки всё равно ждала переработка, и не в примитивных элидгенских горнах. «Без Шесека и его литейни точно не обойдётся,» — думал Гедимин. «Повезло, что столицу не взяли. Он бы точно сражался до последнего вздоха.»

Бригады ещё раз провели пересменку. «Мешки» с «грязным стеклом» опустели. Когда Гедимин снова отсекал желтеющую ленту от белого массива, в дверях что-то шевельнулось. Светящийся силуэт, вздрогнув, обогнул горны и подошёл ближе. Сармат хотел отогнать его, но узнал Младана.

— Стекло льём, — Гедимин кивнул на заготовки, уже почти почерневшие. — До ума доведём в Куэннской литейне… Она цела, надеюсь?

— Что ей будет, — ухмыльнулся Младан. — Гедимин… а ты знаешь, что сейчас уже двадцать шестое?

— Устали? — сармат быстро повернулся к рабочим-Сэта. Те пренебрежительно дёрнули усами. Прямо сейчас у них работы не было, и они следили за растягиванием расплава на «магнитах» — с большим, даже настораживающим интересом. «Они что, впервые…» — Гедимин не мог вспомнить, учили они с Вепуатом огненных существ такой технологии или нет. «За все эти годы⁈ Да небось тыщу раз видели…»

— Пока мастер Хеттийиррн работает — и мы будем, — отозвался бригадир Сэта. — Все уже дважды поспали, мастер М’аттан.

— Кроме тебя, да? — Младан покосился на Гедимина. — Заготовки… здорово получается. Поговорим завтра… ну, то есть — уже сегодня, как ты отдохнёшь — со столицей. Шесек будет очень рад!

— Стой! — Гедимин выругался про себя — «дырявая башка!». — Третий реактор! Мы же о нём совсем забыли. Что с ним? Надо уже и его перебрать…

Младан внезапно сильно смутился.

— Гедимин, ты… закончи тут и отдохни сначала, хорошо? Когда решим с Шесеком, я тебе всё покажу. Там… ну, по-другому было никак! Вот…

26 день Молнии месяца Лучей. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген»

— Гедимин! А что ты тут забыл⁈

Сармат молча отсёк готовую тонкую «колбу» с уже срезанным концом от стеклодувной трубки, пристроил и то, и другое остывать, закрыл горн и повернулся к филку на пороге. Это был главхимик Альгот — и Гедимин с радостью увидел, что он не ранен и не измождён, а его взгляд сердит, но бодр.

— Я пять часов спал, — напомнил он химику. — Сколько можно-то⁈ Шесеку нужен образец, вот, делаю.

— Образец… — Альгот покосился на закрытую печь для обжига — там «доходили до ума» глиняные детали, размерные макеты для тхеленовых отливок. Тхелен уже был собран с обоих энергоблоков, — части реактора, фрагменты системы управления… Альгот собирался изготовить новые тросы — тут привлекать столичных литейщиков было ни к чему.

— Обжёг уже?

— Да ну, только поставил. Оно ж пока высохнет… — Гедимин недовольно сощурился. «Естественные» материалы снова окружали его со всех сторон — и опять раздражали своей неоднородностью, хрупкостью, медлительностью и неуправляемостью всех процессов.

— Значит, пару часов найдёшь. Вон, Джагулов попроси присмотреть. Тут четверо слоняются, и все без дела, — Альгот кивнул на полуприкрытую дверь. — Нам сейчас надо важное обсудить. Идём, отведу — там уже все, даже Вепуата притащили. Уж не трогали бы раненого…

«Ту-ут всем больно,» — прогудело внутри черепа. Гедимин даже вздрогнул — пока разбирали реакторы и возились с «чёрным стеклом», хранитель не издал ни звука. «Ту-упо ждать — бу-удет ху-уже. Мои силы ухо-одят…»

— На накопителях — с одной той вспышки запас на полгода, — успокоил его Гедимин. — Я же проверял.

Альгот сердито фыркнул.

— «Элидген»! Из-за тебя сармат сутки не спал, ты знаешь?

Гедимин ошалело мигнул — упрекать хранителя атомной станции на его памяти решался разве что Гварза, с предсказуемыми последствиями. Альгот даже глазом не моргнул. По плечу Гедимина скользнула тёплая лапа, в голове прогудело что-то смущённое, и «Элидген» ушёл со связи.

— Зачем ты так с ним? — упрекнул ремонтник Альгота. Тот только фыркнул.

— Что энергии на полгода — Младан ему десять раз уже говорил. У всех нервы — и что нам теперь, убиться⁈ У меня вон тросы варятся. Процесс медленный. И не надо над ним нудеть!

…Это был ГЩУ; штатными креслами, похоже, кто-то дрался, потом их чинили, потом драка повторилась… Джагулы притащили матрасы, Сэта повесили гамак для Вепуата, — для других гамаков места не нашлось. У ГЩУ, кроме тройки операторов (не очень нужных, в отсутствие приборов и при «живом» хранителе), собрался весь «совет Сармы» — Эгнаций, Младан, Вепуат, двое Сэта-бригадиров (с ними Гедимин работал в литейне), филк-медик Куно, Ардан и Альгот. Гедимину уступили полматраса, и тут же «выглянул» (в три глаза из потолка) ещё один участник собрания. Сармат едва заметно ухмыльнулся. «Число глаз связано с количеством реакторов?.. А про безоболочник я всё-таки выясню…»

— У нас есть два реактора россыпью, — доложил Младан. — Без оболочек, хвостовиков и наконечников. И ещё один — комком.

— Два реактора — лучше, чем ни одного, — меланхолично заметил Вепуат из гамака. — А то, с чем вчера мучался Гедимин…

— Работал, — буркнул «замученный» Гедимин; казалось, силу в него вливают извне — и мышцы, и мозг были готовы к действию. — Подготавливал сырьё. Стекло ещё немного остынет, и можно будет пустить его на оболочки. А весь тхелен уже и так в порядке. Переплавить, отлить — и всё. У меня почти готов макет для Шесека, только… Шесек-то в курсе?

Эгнаций сдержанно хмыкнул.

— Напиши к макету пояснения. Тебя мы до столицы не дотащим… пока не дотащим.

— Главное, чтобы сырьё дотащили, — буркнул Гедимин. — Текк’ты… пробовал кто-нибудь с ними связаться?

— Ну я же, кому ещё, — слегка удивился каменный сармат. — Сейчас гоняют пирофор, завтра, сытые, с утра приползут. Я позвал десятерых. Хватит на сырьё?.. Заверни его получше, чтоб не слюнявилось. Гзеша на обёртку у нас хватит. Кьюген, дебил, не понял, что за штука — из него ж не выстрелишь…

— Шесек справится без помощи, с одним макетом? — Гедимин достал инструкцию и мысленно назвал себя идиотом — написал он её, как и ожидалось, по-атлантисски.

— Переведём, — Вепуат отобрал у него листок. — Хм… Ардан, справишься за три часа?

— Могу сейчас начать, — отозвался ремесленник. — Ко мне вопросов нет?

— Тебе Гедимин отчитается, сколько гзеша ушло на упаковку, — сказал Эгнаций. — А пока… ты займись, а мы с Шесеком попробуем связаться. Электрическая буря ЭСТ-лучам вроде не помеха?

Все уставились на Гедимина. Тот мигнул.

— Как «связаться»? Вы тут что, уже спутники запустили?

— Я думал, — вздохнул без тени улыбки Вепуат. — Зверьки не поймут и сожрут. Связываться будет «Элидген» с Пламенем. Только надо короткое сообщение, чтоб все поняли. А то связь та ещё.

«Ууу,» — прогудело в голове Гедимина. «Сил ма-ало. Не услы-ышат…»

Сармат открыл было рот, но осёкся, затолкал мысли про наполненные накопители поглубже и жестом попросил остальных отстраниться.

— С какой стороны Пламя?..

Сфалт со вскрытым реактором лёг проёмом в сторону светящихся глаз — они переползли на стену. Младан врубил «гражданскую» сирену, загоняя всех, не участвующих в переговорах, в безопасные места, и уставился на дозиметр Гедимина. Первый поисковый луч высокими пиками выгнул график интенсивности, оставив ось времени далеко у нижнего края. Ждать пришлось секунд десять — от встречного луча пики на кривой взлетели вчетверо выше.

— Пламя на связи! — вскинулся Вепуат. — «Элидген», попроси его сказать Кайшу: очень нужны литейни Шесека!

Гедимин только и успел мигнуть, когда «услышал» — не ушами, скорее костями черепа — знакомый вибрирующий голос.

— Юное Пламя? Его хранители⁈ Ничего нет радостнее, чем слышать ваши голоса! Великий мастер Дим-мин, тебя ли я вижу⁈

— Угу, — отозвался Гедимин — общаться с подобными существами он всё-таки отвык. — Привет тебе, Кайшу, и всем вам там. Хорошо, что вас не поубивали и не…

Он замолчал, но его поняли.

— Да, и мы тому более чем рады, — ответило божество-правитель. — Что за речь о мастере Шесеке? Позвать ли его?

— Как тебе легче, — Гедимин вспомнил, как Кайшу при желании просачивается сквозь здание древнего завода, и как чувствует любое движение, внутри него или снаружи. — Мы здесь чиним «Элидген» — и нужно много новых деталей. Текк’ты привезут сырьё и макет… образец из стекла и глины. И бума… письмо к нему — что делать и как. Это чёрные трубки и небольшие детали из тхелена, Шесек делал такие раньше…

На несколько секунд Кайшу замолчала, только «лучи общения» между двумя энергостанциями проносились туда-сюда, заставляя извиваться кривую на экране дозиметра.

— Шесек говорит — он отложит все работы. Все его печи открыты для помощи «Элидгену». Он приступит хоть завтра.

Сарматы переглянулись.

— Пусть готовится на послезавтра, — громко сказал Эгнаций. — Текк’ты не умеют летать! А Вепуат пока не готов…

— Завтра день Жизни, — сказала Кайшу. — Пусть Вепуат спокойно впитывает его силу, и его кости быстро вырастут. Будет время для новых полётов, но попроси его не торопиться. Если вашу руду привезут Текк’ты, мы примем их с почётом.

— А как они попадут в литейни? — запоздало сообразил Гедимин. — Это же центр заво… крепости! Через аккадалис так запросто не проломишься — да мы и не хотим ничего ломать! Тут одну станцию чинить…

Издалека донёсся негромкий смешок.

— Для друзей мы всегда откроем ворота — где им удобно, и так, чтобы не было вреда, — успокоила его Кайшу. — Мастер Шесек будет ждать твоего письма, и образца, и руды. Он говорит — это большая честь для литеен Сердца. Он опасался, что вы пойдёте к каким-нибудь нергонам…

Сэта-литейщики громко зашипели, поднимая огненные гривы.

— Ни один из наших городов не предал Равнину, и не было Сэта, вставшего под руку Кьюгена!

— Рада слышать и голоса живущих в огне, и да будут ваши новые города крепче старых, — отозвалась Кайшу. — Да не будет задета ничья гордость! Мастер Шесек ждёт дня Металла — он очень хорош для такой работы. Ежели есть ещё несказанные слова или нужда в помощи…

— Нет, больше ничего, — подал голос Вепуат. — Да не иссякнет сила Пламени!

— Да возгорится вновь «Элидген»! — Кайшу замолчала, и кривая интенсивности излучения стала чуть ниже — но станции ещё переговаривались, и Гедимин не убирал с пола сфалт.

— Вроде решили, — облегчённо вздохнул Младан. — С подземниками говорить — это не ко мне. Это Эгнаций завтра к ним нырнёт. Смотри, не потеряй там ещё половину панциря!

Гедимин задумчиво сощурился. В голову лезли всякие глупости — вроде того, что раньше Кайшу как будто не могла говорить по «лучевой связи» станций… или не хотела? Да и с проходами в её резиденцию всё было куда как сложнее… Он встряхнул головой и повернулся к Младану.

— Руду, допустим, довезут, и макет не потеряют. Но готовые трубки… У них будут торчать концы. И зубы у змеек, опять же…

— Ясное дело, — буркнул Вепуат. — Попробуй без зубов пирофору разгрызть!.. Обратно, скорее всего, повезём на наших зверьках. Туун-шу в порядке, оба на крыле, я за день Жизни более-менее отрегенерирую… если не рехнусь от зуда!

Медик Куно сложил длиннопалые руки на груди.

— Это тебе к шаманам.

«На туун-шу довезём нормально,» — думал Гедимин. «Упаковать в волокно и жёсткие короба… вдвоём зверьки всё поднимут. Надеюсь, Вепуат — не единственный выживший пилот…»

Он хотел спросить про Бронна Уттунри — вспомнился его лётный шлем — но сообразил, что до сих пор встречал на станции и Сэта, и Джагулов — но любопытный Бронн так нигде и не мелькнул. «Видимо, с ним вышло, как с садовниками на ракушке… и всеми остальными…» — сармат стиснул зубы.

— Ну, я пойду, — Младан поднялся с матраса. — Тут уже всё не по моей части.

— Стой, — Гедимин выпрямился. — Покажи безоболочник. Я его до сих пор не видел.

Младан уткнулся взглядом в пол. Вепуат громко фыркнул.

— А ну уймись! Ты сделал лучшее, что только было можно. Покажи остатки Гедимину — вы точно что-нибудь придумаете.

«Остатки?» — Гедимин мигнул.

…Это, и правда, были остатки, и к ним сарматы пробирались по раскрошенной и «фонящей» золотой глине — стены из неё заменили многослойное защитное поле, но, как и оно, не выдержали аварийного перегрева. «Куэннский альнкит» выдал-таки рекордные десять тысяч градусов — и теперь блестел оплывшим «бубликом» полуметровой высоты посреди обломков глиняных стен. Дозиметр зажёг красный светодиод ещё на подходе.

— Тебе туда вообще можно? — Гедимин остановился и повернулся к Младану — тот и сюда полез в термозащите без намёков на ипроновые или тхеленовые пластины. Сармат только отмахнулся.

— Тогда, по-твоему, кто Куэннский твэл вытащил?.. А сейчас тут, считай, холодно, как в Ук-куте!

Расплавившийся реактор выглядел куском неоднородной стеклянистой породы — то серые вкрапления, то золотые жилы или серебряные потёки, то чёрная пемза… Гедимин обошёл его по кругу и сдержанно хмыкнул.

— Механизм отсутствует. Есть кусок условной руды. Заворачиваем в поле и тащим в бассейн. Сюда — Пожирателей, пусть почистят. Глину после чистки — на размокание…

Он осёкся, подумав, что о давнем открытии Вепуата Младан может и не знать — но, похоже, летучий сармат поделился со своей «Сармой» всем, что у него было.

— У нас запас есть, — облегчённо вздохнул Младан. — Стенки поставим быстро. А это, как размокнет, — на склад. Думаешь, из этой штуки… ещё что-то выйдет?

Гедимин пожал плечами.

— Не пропадать же сырью. Полевой тигель, «магниты»… Нужен образец тхелена, вашего топлива — вроде его Альгот делал? — и та чёрная фляжка из литейни. А я заберу сфалт у станции — наверное, уже наобщалась.

…Безоболочник спёкся плотно — куски по дороге не отваливались. Гедимин нарочно бросил его в бассейн с двухметровой высоты — остатки реактора даже не треснули. «М-да. Греть придётся основательно. Надеюсь, ирренций не решит „хлопнуть“…»

…До «магнитов» в тот день дело даже и не дошло — в первый заход обошлись обычной физикой. Сначала стёк в тугоплавкую чашу чёрный расплав, «пемза», — и от реактора начали отваливаться первые куски. Потом — уже не в чашу, а в «поддон» из защитного поля на постоянной генерации — закапал, а там и хлынул сияющий тхелен. Он растёкся в неровный пласт, и Гедимин оставил его остывать. На краю бассейна уже заинтересованно шуршали Пожиратели.

Ирренциевое топливо выкрашивалось из размягчённого расплава — ипрон уже легко отпускал «пойманные» фрагменты. Некоторые из них сохранили штатную форму, только и приглядываться было не нужно, чтобы увидеть борозды и каверны. «В пыль — и прессовать заново,» — Гедимин угрюмо щурился на слишком тёмный состав. «Поймать Альгота, пусть расскажет, чего туда напихал. И как выяснил, что оно поглощает нейтроны, если их на Равнине нет.»

Ирренций раскидали по экранированным нишам. На рабочей площадке осталась чаша слегка «фонящего» стекла, пласт тхелена и ещё горячие комья ипрона.

— Металл пусть почистят Пожиратели, — сказал Гедимин. — А я — в литейню, разберусь со стеклом.

— Ты видел, который час? — спросил Младан; он давно уже сидел на полу, закрыв почти все глаза. Гедимин мысленно назвал себя идиотом.

— Завтра руду отправлять, — вслух сказал он. — Так что мне надо закончить. А ты иди спать. Надеюсь, к утру Пожиратели разберутся…

27 день Жизни месяца Лучей. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген»

«Всё-таки интересно, чего туда напихал наш химик,» — Гедимин засыпал на ходу, пару раз ему пришлось опереться на стену, чтобы не растянуться прямо в коридоре; он встряхивал головой, шёл дальше — и тут же в мозгу всплывали мысли о топливе безоболочника. Только что сармат держал его разнокалиберные обломки в руках, — необычно тёмный ирренций источал непривычный жар. Дозиметр показывал остаточное неопознанное излучение, на защитном поле оно проступало чёрными «нейтронными» пятнами, — Гедимин разделил топливо на мелкие порции, следя за «фоном», и надеялся, что в его отсутствие ирренций не изменит критическую массу. Самым странным было то, что кривая нового излучения то и дело ныряла под ось времени, хотя «омикрон» и «сигма» — красная и зелёная полосы на экране — к нижней прямой даже не приближались. Анализатор выдал тройку новых обозначений — добавка была смесью простых веществ, даже не соединением. «Чего Альгот туда напихал, и как он догадался, что оно будет поглощать местные нейтроны?»

Гедимин остановился у выхода в очередной коридор. Двери лазарета были напротив, открытые настежь; изнутри доносились голоса Экхарда и Куно, досадливые вздохи Вепуата, недовольное ворчание Эгнация и Младана — и полный надежды шёпот ещё нескольких десятков сарматов. Потом Гедимин услышал сдвоенное приветственное рычание — пока он дремал, встав посреди коридора, его заметили идущие в лазарет Джагулы. Их было двое. Урджен в пернатой накидке и костяной маске, с костяными трещотками за поясом и бубном на плече, вёл за руку очень низкорослое, едва ему по пояс, существо. Это определённо был Джагул, но с очень крупной для его коренастого тела головой и огромными ушами, но вовсе без гривы. Одет он был очень просто, лишь на груди болтались бусы из камешков, косточек и перьев. Запрокинув голову, он уставился на Гедимина непропорционально большими глазами.

— Геттш’рррр⁈

— Вождь Геджер, — строго поправил Урджен с почтительным жестом. — Встреча с ним — большая удача для работающих с металлом. Но мы идём говорить с кровью и плотью. Не мешкай, Джаарган!

Он потянул мелкого Джагула к двери. Тот чуть не споткнулся — ещё долго смотрел на Гедимина, выворачивая голову. Сармат мигнул. «Джаарган? Это что, детёныш, который тогда родился… мы строили станцию, был ещё ураган… сколько ему сейчас лет?»

Ресурсы мозга на этом иссякли, и сармат, зевнув, ввалился в спальный отсек и рухнул на матрас. От его «койки» тут же шарахнулся Джагул. Его уши были опущены, грива свисала, — Гедимин и в полудрёме понял, что уборщик чем-то расстроен.

— Это я мешаю? — сармат встряхнул головой, пытаясь проснуться. Джагул шарахнулся от него с испуганным рявканьем.

— Ты?.. Тут всё сделано, вождь Геджер. Я ухожу. Спи без тревоги.

— А с тобой что? — Гедимин сел. — Кто-то обидел тебя?

Джагул дёрнул ухом, и оно едва не поднялось торчком — удивление на секунду пересилило внутреннюю боль.

— Не твоя тревога, вождь Геджер. Они на кочевьях предков. Они оскорблены — Урджен сказал, что они не вернутся к таким дуракам. Мы отдали наши тела, зверей, всё… а тех, кто не отдал, убили. Они не вернутся. Не будет сновидцев Джелег. Не будет гадателей. Не будет видящих дальше второго камня. Прости, вождь Геджер. Я пойду.

Он шмыгнул за дверь, оставив почти проснувшегося Гедимина в задумчивости сидеть на матрасе. «Ещё одна мерзость кристаллоидов? Все Джелег стали их носителями… кроме тех, кого он назвал. Теперь они из мира мёртвых называют соплеменников дураками. Можно как-то сказать им, что Джелег сами обмануты — нами, сарматами? Могли ли они не поверить, если сам Гварза, командир…»

Гедимин скрипнул зубами и, наверное, слишком громко — в отсек заглянул филк-медик.

— Ну и что ты не спишь, полуночник⁈ Расстегни броню — сегодня день регенерации. Отрастишь всё лопнувшее и растянутое.

Гедимин и сам уже чувствовал, что мелкие мышечные волокна, перенапряжённые на работе, зудят под кожей. Он поёжился. Медик хмыкнул.

— Дверь открой — может, от звуков бубна станет легче. Вепуату так хорошо помогает. Но ты в тот отсек не влезешь — там и так битком раненых!

Чуть поодаль и в самом деле кто-то размеренно бил в бубен, иногда берясь за костяные трещотки или неритмично подвывая. Через полминуты Гедимин обнаружил, что зуд утихает, а мысли расползаются. Он закрыл глаза — и открыл уже в полной тишине.

В дверь постучали. Это определённо был не медик — эти вламывались без стука.

— Эгнаций? — сармат выглянул в коридор. Существо в каменной броне ухмылялось во всю неширокую пасть. Повязки были сняты, и панцирь под ними был шероховатым, но цельным. На хвосте топорщились новые друзы кристаллов.

— А трудно с камнем — даже не почешешь! Не знаю, как Урджен это делает — но под его завывания зуд правда унимается… Гедимин, ты поспал хоть?

— Да сколько ж можно, — буркнул сармат, угрюмо щурясь. — Уже, небось, вечер?

Эгнаций коротко хохотнул.

— Ещё пара часов от дня осталась. Я Текк’тов подманил, лежат снаружи. Мы вытащили наверх всё стекло, ипрон и тхелен… а где твой макет с письмом? Ардан его перевёл, успел?

Гедимин мысленно обругал себя и достал из кармана миниатюрные детали из стекла и глины. Они уже были обёрнуты ветошью и зеленоватым листком с надписями на непонятном языке (три сармата прочитали их, запинаясь, и Ардану пришлось внести пару исправлений — но теперь Гедимин за инструкцию был спокоен). Сармат запечатал конверт из непромокаемого гзеша и протянул Эгнацию.

— Всё тут. Пойдём…

Договорить он не успел — сармат, умеющий проходить сквозь стены, плутанием по коридорам не заморачивался — ушёл напрямую. Гедимин, хмыкнув, двинулся к лестнице. «Может, чего ещё и увижу…»

Подземных гигантов он не встречал давно — как и не слышал приветственного низкочастотного гула. Десяток змей выглядывал из гравия вокруг станции. Сарматы складывали в разинутые пасти свёртки с сырьём — и Гедимин надеялся, что по дороге никто ничего не проглотит, а проглотит — так не раздавит на опасные осколки. Помещалось на удивление много. «Нагруженный» Текк’т нырял, не дожидаясь остальных, — дорогу знали все.

— Инструкцию отдал? — спросил Гедимин, найдя Эгнация.

— Первому же, — отозвался тот. — Как Шесек без инструкции⁈ Обещали поторопиться, чтоб завтра он уже и начал.

— А далеко мы сейчас от столицы? — спохватился Гедимин. Он ещё ни разу не оказывался наверху в час рассвета — и на какую из «орбит» Равнины станцию забросило, понятия не имел.

— На подступах, — Эгнаций помрачнел. — Текк’ты — очень сильные… существа. А если ещё кто-то укажет дорогу… Пара дней — и нас бы доволокли. Без станции доползут быстрее.

«Значит, готовые изделия тащить не через всю Равнину,» — подумал Гедимин. «Ладно, с одним делом разобрались без меня. Пойду продолжу с ирренцием.»

— Альгота никто не видел?

…Химическому оборудованию в последнее время доставалось, — это Гедимин успел понять, заглянув в цех краем глаза. Альгот быстро захлопнул дверь санпропускника и встал перед сарматом, сложив руки на груди.

— Ну?

— Что пихал в новое топливо, откуда брал и чем связывал? — на одном дыхании спросил Гедимин. Где-то далеко, в бассейне выдержки, Младан вертел камнедробилку, перемалывая остатки топлива в пыль. Гедимин просил его загружать не больше горсти и не сыпать две порции в одну ячейку.

— А, ты за смолой, — облегчённо вздохнул химик. — А то эти кретины кристаллические… Короче, постой, я сейчас.

Чёрную канистру на полозьях ему выкатили через пару минут. Внутри хватило бы на топливо для всей станции. Альгот скупо улыбнулся.

— Они не поняли, что это. А я наврал. Кто считает себя гением, поверит любой чуши.

Гедимин мигнул.

— Они же между мирами путешествовали, у них были инженеры… на Равнине не подорвались на первом колесе, в конце концов!

— Первым носителем был местный — не понял, что им надо только врать, — отозвался химик. — Не знаю, как они пережили свой мир, и что там был за корабль, и где их настоящие тела, — но эта банда с главарём умом не блистала.

— Да и в ядерный могильник их, — Гедимин сообразил, что сам же ушёл с нужной темы, и недовольно сощурился. — Чего в топливо пихал?

Химик оглянулся на цех и поманил сармата к следующей двери.

— Давай наружу.

Они остановились в одном из отсеков склада — судя по припылённости, сюда заходили нечасто.

— Понятия не имею, что там за минералы, — признался Альгот. — Гребли в Сфене Пустоты всё подряд. Не люблю я тяжёлую защиту — но иногда приходится…

Гедимин растерянно хмыкнул.

— И всё подряд смешивали…

— Не так быстро, — криво ухмыльнулся химик. — Вепуат предложил проверить. Сунули всё в мешок и сбросили с хорошей высоты в Ксалан. Кратер там, наверное, до сих пор виден — куда бы ему деться⁈

— Мать ваша колба, — пробормотал Гедимин. — А потом что?

— Выскоблили из стенок, что не взорвалось, и повторили ещё трижды. И вот что осталось, то и в топливе, — Альгот пожал плечами. — Реактор не взрывался, даже Младан его не добил. Стало быть, мы с Вепуатом сильно не наврали. А как оно называется и добывается… Спроси чего полегче!

— Ну ядерщики, мать ваша колба… — повторил Гедимин, ошалело глядя на него. — А ещё говорят, что я псих!

Альгот хмыкнул.

— У нас тут из ядерщиков был один Гварза. И того надо было сбросить в Ксалан с тем мешком. А я даже не радиохимик, так что — без претензий! Взрываться-то не взрывается?

…Гедимин прихватил обломок из ещё не перемолотых. От станции он отошёл на самый дальний край Сфена, даже шагнул было в соседний, но под ногами захрустел лёд, а пальцы обожгло холодом. «Не, с Элоси я во время стройки наобщался!» — Гедимин быстро покинул Сфен Льда и положил на землю «фонящий» обломок. «Не взрывается, говоришь… Какая там интенсивность „омикрона“?»

Он отошёл от обломка подальше, даже защитным полем прикрылся, оставив узкий проём для луча. Дозиметр лежал по ту сторону — и очень скоро зажёг красные светодиоды. Гедимин удвоил интенсивность, потом ещё раз — из-под обломка пошёл дым. Одни камешки испарялись, другие плавились, брать остывающий фрагмент топлива пришлось кончиками когтей и заворачивать в защитное поле, из него потоком «валили» омикрон-кванты и ещё что-то неопределяемое, — но взрываться он, и правда, не взрывался. «Будет время — выберусь в Сфен Пустоты,» — решил Гедимин. «Поищу сканером, что там за минералы. Может, есть способы добычи без ядерных взрывов…»

28 день Металла месяца Лучей. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген»

«День Металла» — предупредил календарь, отметив число 28 пометкой «3» — стихия суток снаружи разгулялась, но вполсилы.

— Жарко там, — подтвердил Эгнаций, вылезая прямо из пола. — Тебе привет от Шесека. У него для одного сырья зажглись сразу три печи. Не знаю, что это значит — но ты вроде должен понять.

Гедимин понял, хоть и не сразу, и ошалело мигнул. «Три⁈ Или Шесек освоил управление, или… может, Пламя нажало на нужные кнопки?»

Горячая мохнатая лапа хлопнула его по спине, едва не впечатав в стену. О нехватке энергии «Элидген» явно перестал беспокоиться.

— Шесек закончит — соберём тебе реакторы, — пообещал сармат. — Два точно, с третьим — подожди.

В машзале выжившие ремонтники с Арданом-бригадиром монтировали вращающий механизм и систему управления — тросы, которые варил Альгот, наконец дозрели. Гедимин, довольно хмыкнув, вышел к бассейну выдержки — там уже гремела камнедробилка.

— Шесек вовсю плавит, — сообщил Гедимин Младану, следящему за её кручением — полтора оборота в одну сторону, полтора в другую.

— День Металла — что ж не плавить? — Младан поднял рычаг, застопорив механизм. В крытый стеклянный лоток потекла тёмная пыль.

— Дай я тебя сменю, — предложил Гедимин, высматривая в движениях сармата признаки усталости. Тот только плечом дёрнул.

— Ты лучше сходи в третий реакторный! Там Эгнаций и Сэта строят защиту. Как бы не налажали без присмотра…

…В последний раз Гедимин заглядывал в «третий реакторный» — помещение безоболочника — в тот день, когда вытаскивал из него оплавленный ком — остатки установки; потом заходить было уже и незачем. Сейчас отсек вместе с санпропускником был открыт настежь, на выходе в дальний шлюз висел гамак, в нём сидел, сильно наклонившись вперёд и опираясь на конструкцию из длинных костей, Вепуат в лёгкой тканевой одежде. Его свисающие ноги — уже нормальной длины, только очень худые — были закреплены в примитивных фиксаторах из ремешков и плашек. Рядом стоял мрачный медик Экхард.

— Гедимин! — Вепуат обернулся с широкой ухмылкой. — Экхард, я же говорил — мы мешаем на проходе!

— Сиди! — филк поймал его за плечи, помешав вскочить. — Сиди и шевели своими костями. Чем больше скачешь, тем дольше носить фиксаторы!

Вепуат со вздохом отхлебнул из фляги с Би-плазмой и растопырил пальцы на ступне, напрягая икроножные мышцы. Только в напряжённом виде Гедимин их и разглядел — вместе с молодой прорастающей кровеносной сетью.

— Я пройду, — успокоил он Вепуата, проползая под гамаком; сармат подтянул ноги и виновато хмыкнул.

— Я всего-то зашёл на минуту. Но от медиков разве спрячешься!

Обломки обугленной, оплавившейся глины исчезли. Гедимин покосился на дозиметр — отсек если и «фонил», то из-за собравшихся в нём строителей-Сэта… и ромба, рассечённого начетверо, на стене — его явно начертили совсем недавно.

Сэта соорудили примитивные леса из тросов и костей — и каркасы пяти куполов уже поднимались посреди зала. Они были сложены из пластин и блоков необожжённой глины, — сперва кольца и подпирающие их арки, одна над другой, потом уже более широкими, чуть изогнутыми листами заполнялись проёмы в стенках… Листы ложились внахлёст, как придётся — до миллиметра никто не выверял. Гедимин видел патрубки с каменными линзами, усиливающими омикрон-лучи, и оставленные для них проёмы, — их ещё не везде установили, как и не все отверстия в «стенах» были закрыты. Зато сверху, опираясь на кольца, уже поднималась широкая труба для стержней управления, и к ней по потолку тянули управляющую систему из блоков-костей и «асбестовых» тросов. Её упростили до предела, но от неё ничего и не требовалось — только вытянуть стержни из активной зоны. Обратно они падали сами.

— А куда реактор заносить? — спохватился Гедимин, видя, как быстро Сэта укладывают пластины. Они не морочились с креплениями — всё держалось на впадинах, выгибах и выступах да на собственном весе. Гедимин напомнил себе, что безоболочник снесёт такие стены, как их ни крепи — да и гранит при серьёзном выбросе разбрызгается пемзой — так что напрягаться с «дикарской» заменой защитным полям совсем ни к чему.

— А вот проём! — высунулся из-под недостроенного многослойного купола Эгнаций и постучал когтями по жирной красной черте между двумя опорами. — Младан мне показывал размеры, — пролезет! Только закладывать проём будете сами, рядом с этой штукой Сэта вмиг перегреются.

— Заложим, пластины оставьте, — отозвался Гедимин, глядя на необожжённую глину. «Защита для самого мощного реактора на планете… Да ладно, первый запуск — и сама обожжётся. Главное, чтобы не треснула… вся разом.»

За спиной зашуршало. Гедимин обернулся и увидел Вепуата, вылезшего из гамака. Он стоял, опираясь на конструкцию из костей, и недовольно щурился на слишком тощие ноги. Медик деловито скатал гамак и сунул Гедимину.

— А теперь ползём в лазарет! Если что, донесёшь этого… бегуна?

Вепуат обиженно хмыкнул.

— Сюда-то я дошёл?..

…Перемещение, и правда, нелегко ему давалось — он часто останавливался, держал пальцы растопыренными и всё норовил как-то нелепо расставить локти.

— С насадками было бы легче…

— Ты ещё полетай на костылях! — фыркнул медик. — Ну так что, тебя нести?

— Иди ты… — буркнул Вепуат, медленно переставляя кости-опоры и тощие ноги.

— А что, от кровяного камня толку совсем нет? — тихо спросил Гедимин у Экхарда. Тот выразительно развёл руками.

— А там нет раны. Есть неразвитые мышцы. Питание и правильная нагрузка — и всё отрастёт. Но у вас, Старших, терпения — ни на песчинку!

— Я тут при кристаллоидах натерпелся, — угрюмо пробурчал Вепуат. — А ты чем занимался, напомнить?

Экхарда передёрнуло. Он молча поправил хват сармата на костяной подпорке и двинулся дальше.

— Вчера многим полегчало? — тихо спросил Гедимин — в этот раз у Вепуата, но у медика был хороший слух.

— Трясёт их теперь меньше. Кто-то уже и к делу пристроился. Это важно — восстановить цепочки нейронов. Кристаллические твари их раздирали, как когтями. Мне, может, и повезло, что меня сразу вырубило. А кто сопротивлялся, тем досталось…

Он покосился на Вепуата и поёжился.

— А в кого было не влезть — тем ещё хлеще. Этот вот троих чужаков угробил.

Вепуат фыркнул.

— Я⁈ Я вообще пошевелиться не мог! Не знаю, чего они рядом со мной дохли. И другие не знают, кого ни спрашивал. Видно, у кого-то под тварь было место в мозгу, у кого-то не было, — кому как повезло. И — я бы лучше потрясся, чем ногами в печку!

— А я бы лучше в печку, хоть целиком, — мрачно сказал Экхард. — «Занимался» непотребным не я, а мной — а помнить-то мне…

Гедимин молча прислушивался к дыханию Вепуата. Сармат всё чаще останавливался отдохнуть и морщился, косясь на ноги. Ещё пара шагов — и Гедимин поднял его, уже не сопротивляющегося, и понёс в лазарет.

— Ему бы тренажёр какой…

— Всё есть, — буркнул Экхард. — Время нужно, понимаешь? За два дня ногу до колена не отрастишь. А отрастишь, так сердце не выдержит. Будет он ходить. И летать будет. Если раньше себе всё не переломает!

29 день Мысли месяца Лучей. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген»

Спрессованные топливные таблетки лежали горками по ячейкам хранилища; Гедимин поднял все барьеры, добавил к ним защитные поля, — ирренцию с примесями он не доверял. Над бассейном выдержки разносилось неслышное урчание — хранитель то ли грелся, то ли любовался. С утра Гедимин заглянул на блочные щиты управления, зашёл и на главный, — системы работали, только вот управлять было нечем.

— Ждём сигнала от Шесека, — Вепуат с трудом, но бодро ковылял на подпорках и фиксаторах. — Забирать, скорее всего, придётся нам самим. Кейланны… с ними всегда было трудно. А сейчас, когда только и болтовни о затаившихся чужаках…

— Думаешь, кто-то из них ещё тут? — Гедимин помрачнел. Описание кристаллов он помнил, но в своей способности опознать носителя, из которого камень не торчит, очень сомневался. «Если уж Джагулы, знавшие нас, поверили…»

Неподалёку заклекотала «гражданская» сирена — и следом взревела Джагульская сигнальная ракушка. Мимо промчался «трилобит», развернулся под потолком, шмякнулся Вепуату на подставленную руку. Гедимин подхватил сармата — тот выпустил опору и едва удержался на слабых ногах.

— Джархин! Что там? — крикнул Вепуат, даже не пытаясь стряхнуть «трилобита». Ракушка замолчала.

— Сагаты! — донеслось из приоткрытой шахты. Джагул с сигнальной трубой и парой «трилобитов» стоял на лестнице.

— В долине, три племени, ведут зверей к крепости! Оружия на виду нет! Стрелять?

— Нет! — Вепуат изобразил короткий рык и очень неубедительный оскал — но Джагул навострил уши, и наверху зашуршало и зарокотало — команду передавали по цепочке.

— Сагаты разве водят зверей? Думал, они едут, куда тем вздумается, — вспомнил Гедимин, уже засовывая Вепуата в подъёмник. «Сфалт со мной, поле поставлю, Джагулы прикроют…»

— Вот и мне странно, — оскалился Джархин.

— Может, у них беда, — выдохнул Вепуат, уже на своих ногах выходя из люка — прямо под купол, установленный Гедимином. Один из Джагульских зверей стоял у входа в долину, из которой медленно выбиралась тройка сааг-туулов. Знаки на них были разные, но шли они, подгоняемые дудками и трещотками, в одном направлении.

Предостерегающий рёв из-под панциря Джагульского зверя заставил их остановиться. Все трое легли в сотне метров от станции — и Гедимин увидел, как из «люков», в этот раз не увешанных ни лентами, ни тряпьём, ни нанизанной на тросики добычей, медленно, держа руки на виду, спускаются Сагаты. Синяя шерсть на теле, короткие чёрные гривы, белые, с кольчатым чёрным орнаментом, рубахи без поясов и украшений… Семеро спустились на гравий, покрытый прорастающей огнелюбкой; они ждали ещё двоих. Один из них был одет лишь в набедренную повязку с короткими вышитыми «хвостами»; его грива была красно-белой от вплетённых пучков. Шёл он, стиснув зубы и глядя в землю, будто сдерживал то ли рык, то ли вопль.

— Гедимин! — пальцы Вепуата с неожиданной силой вцепились в бронированную ладонь. — Это старшие самки! Все, кроме одного, — старшие самки в трауре!

— Кого ведут? — быстро спросил Гедимин. О Сагатских обычаях он знал очень мало — но у Джагулов самки на переговоры не ходили, вообще во «внешний мир» обычно выгоняли кучку вождей…

— Воин… нет, вождь, — Вепуат смотрел только на голову чужака. — Это красно-белое — знак, что он болен, почти при смерти.

Гедимин мигнул.

— Он не ранен… и — почему тогда его ведут пешком?

Он видел, как из-под брони Джагульского зверя выглядывает кто-то, прикрывший глаза связкой перьев, втягивает руку обратно, — и Джагулы, обступившие сарматов, медленно опускают оружие.

— Сагаты пришли за помощью. Урджен не видит в них угрозы.

Чужаки остановились у подножья тектонового «холма». Одна из самок расстелила на гравии белую шкуру, и Джагулы быстро переглянулись и навострили уши. Гедимин не опознал ничего из камешков, костей и семян, но Вепуат резко выдохнул.

— «Элидген» принимает ваши дары. Что ещё вы принесли сюда?

Вождь с красно-белой шерстью в гриве поднял на него тёмный взгляд и утробно зарычал.

— Сагат это сделал⁈

Самки схватили его за плечи, заставили сесть на землю.

— Нет, — спокойно ответил Вепуат. — Это был повелитель чёрных кристаллов… и, кажется, тебя тоже ранил он.

— Я не заслужил ни ветра, ни воды, — глухо отозвался Сагат, склонив голову к земле и раскачиваясь из стороны в сторону. — Кровь родича на моих клыках. Скажи им, хозяйка Пламени, — пусть дадут мне уйти!

Одна из самок быстро сунула ему в пасть корешок и придержала, не давая выплюнуть; глаза Сагата помутнели, и он замолчал, только слышно было хриплое дыхание.

— Сильное снадобье, но поможет лишь до темноты, — посетовала самка. — Мы, племя Туункатха, пришли к юному Пламени, — таких, раненных горем, у нас три дюжины. Говорят, вы знаете много тайн. Говорят, дыхание Пламени лечит такие раны…

Вепуат склонил голову.

— Расскажи больше, посланница Туункатха. Я вижу, ранен он тяжело…

Самки согласно оскалились.

— Джагулы принесли чёрные иглы. Мы обычно не сходимся с Джагулами в одной долине. Но эти пришли сами. Принесли питьё и хорошую пищу, позвали на пир дружбы. Наши воины вернулись с него с холодными глазами. Ночью было рычание, утром мы увидели кровь. «Казнили предателей,» — сказал он, — самка указала на застывшего Сагата. — Мы в тот день шли по чужой тропе, встретили племя Кугатла. Наши звери легли рядом. Когда все спали, он поднял воинов в набег. У них были дубинки и чёрные острые иглы, ничего больше. И когда они вернулись, я услышала странные слова. «Надо искать других кочевников. Нас ещё много, нужны тела. Чем больше сильных тел, тем лучше.» Мы поднялись, спросили, — услышали скверную речь и угрозы…

Зубные пластины Вепуата с тихим скрежетом сомкнулись.

— Мы переловили их всех, — продолжала самка. — Они не ждали, обошлось без крови. И когда мы связали их и заткнули им пасти, мы услышали холодные голоса и увидели камни под кожей. Они говорили о странном — о мёртвой земле, о холоде, о том, как распороть небо… Они называли нас сильными, обещали многое. Мы выманили их всех в кузнечный горн, в его жар, и отвезли к воротам теней. Из Ук-кута за ними пришли, улыбаясь. А к нашим мужчинам вернулся разум. И память.

Самка прикрыла морду растопыренными пальцами.

— Ук-кут, — прошептал вождь, глядя в землю. — Оттуда и за нами придут с улыбкой. Столько крови и подлых дел…

— Их делал не ты, а тобой, — сказал Вепуат. — Тварь из камня взяла тебя в руку, как ты взял бы копьё. Племя Туункатха! Соберите своих больных. Пусть каждый поклянётся именами Ку-унну, Ак-коу и Эннуру, — никто не полезет в ворота Ук-кута до конца дней Лучей и не отправит туда другого! Скажите и другим племенам — без такой клятвы Пламя вас не подпустит! Мы будем искать лечение, и дыхание Пламени поможет их разуму — но они должны дожить!

…В помещениях вокруг шахты стелили матрасы, расставляли загородки из костей и ткани, отделяли колышущимися «стенами» проход к лестнице.

— Они же не Сэта, — объяснял Вепуат медикам, опираясь на локоть Гедимина. — Их нельзя глубоко. Только здесь, где до выхода два шага, — и люк держите чуть приоткрытым. Погода позволит, спросите Урджена — подтвердит.

Сагаты под бдительным присмотром самок своих племён спускались на станцию, несли с собой бурдюки с водой и конусные миски, с вялым удивлением оглядывались по сторонам и недоумённо топтались вокруг матрасов.

— Может, им спальные места по-другому устроить? — по-атлантисски спросил у Вепуата Экхард. — У них же матрасов отроду не было. Там ямы с кучами шкур и тряпья…

— Никаких ям, — решительно вмешался Куно. — Так даже лучше — пусть отвлекутся хоть на что-то. Сейчас всех устроим — и надо раздать успокоительное.

— Чаще выводите их на воздух, на ветру им легче, — напомнил Вепуат. — С лекарствами проблем не будет? Мне как-то было не до инспекции складов…

Куно громко фыркнул.

— Ты и сейчас зря повсюду бегаешь — но не на цепь же сажать⁈ Запасы все целы. Кристаллоиды видели, буркнули — «как таким дикарям атом доверили⁈» — и захлопнули двери. Так что успокоительного будет в избытке.

— У Сагатов было успокоительное, — пробормотал Гедимин, вспоминая корешок, съеденный вождём Туункатха. — Мало оно им помогло.

Вепуат угрюмо кивнул.

— Мы, знаешь ли, не спецы по головным болячкам…

— Были бы спецами — не с Сагатов бы начали, — еле слышно проворчал Экхард, зачем-то отступая за спину Вепуата.

— Но успокаивающие травы и разлитая тут «сигма», — это всё им на пользу. Если бы ещё сдвинуть их мысли в более толковую сторону, чем «убиться всей толпой»… Хорошо, что от этого клятва их пока удержит. Но я попрошу «Элидген»…

Гедимин невольно поморщился — это уж точно было нецелевым использованием АЭС.

— Реакторов-то нет, излучение почти на нуле, — нехотя напомнил он. — Хватит его для… прочистки мозгов?

Вепуат качнул полысевшей головой.

— Одного — нет. Нужна другая помощь, от тех, кто понимает. Если бы поговорить со старейшиной Кайри…

На плечи Гедимина легли тяжёлые горячие лапы в длинной шевелящейся шерсти.

«У-у Шесека гото-ово,» — прогудело внутри черепа. Сармат ошалело мигнул. Речь станции слышал и Вепуат — и, вздрогнув так, что из руки едва не выпала подпорка, уставился на гедиминов дозиметр. Только что «Элидген» и Пламя обменялись пульсирующими лучами. Следом шли другие.

«Гото-ово,» — повторила станция. «Он вас очень ждё-от. Говорит — ту-ут нельзя медлить. Он понима-ает.»

Вепуат встряхнул головой.

— Всё готово? Стекло, тхелен и ипрон? Все детали?.. Гедимин, нам надо лететь. Тикс и Ларсен как раз довезут, у них там камни силы добавлены — мы ракушку тащили на место, двигатель Кьюссы расстреляли, мы боялись — зверьки надорвутся. Так что выдержат и нас, и груз. Давай собираться. Где Ардан?.. А, я знаю склад, — сейчас найдём все тросы, соберём подъёмник, проверим…

Гедимин ошалело мигнул.

— Стой! Кто куда летит? Я зверьми не управляю. Ардан умеет?

«И что у него с судорогами и с головой вообще…» — мелькнуло в мозгу.

Теперь мигнул Вепуат.

— При чём тут Ардан⁈ У него и так полно работы. Мы с тобой полетим. Короче, вот тебе план склада, тут лежат тросы, тут — опоры, ты их узнаешь. Тащи наверх, а я, как надену крылья, свистну зверьков. Смонтируем всё и отправимся. Заодно поговорю с Кайри. У них там в Сердце Пламени заражённым стражам живо вправили мозги, там умеют, — попрошу, чтобы помог Сагатам. Где там их дары?

— Вот у детей Пламени самки щедрые, — донёсся из коридора Джагульский шёпот. — Из наших бы ни одна не отдала. Нам дары, а не всяким там…

— Целителю не платить — оскорбишь богов, — отозвался другой Джагул. Гедимин встряхнул головой, хотел поймать Вепуата, но тот, несмотря на неуклюжие ноги, уже куда-то унёсся. «Так. Подъёмник. Грузить трубки для твэлов. Предельно осторожно. На висящую в воздухе тварь, которая, хоть ты её убей, будет дрейфовать и дёргаться… Начнём с подъёмника.»

…Вепуат его обогнал. Когда Гедимин с ворохом костей, обмотанный тросами, поднялся на «крышу» станции, сармат уже сидел там вместе с Урдженом и его детёнышем и раскладывал по белой шкуре картографические камешки. Детёныш больше слушал, навострив непропорционально большие уши, и только пару раз поправил метку на «карте». Урджен с Вепуатом задумались на пару секунд и одобрительно хмыкнули.

— У Джааргана хорошее чутьё, — прорычал Урджен, запустив пальцы в мех на голове детёныша. — Мы накопим на обучение — кто-кто, а он станет говорящим-с-богами.

— С дорогой определились, — облегчённо вздохнул Вепуат. — Гедимин!

Он вскочил легко, без подпорок, — только руки с крыловидными насадками широко расставил, будто хотел взлететь. Над «крышей» станции, в десятке метров, висели безо всякой привязи двое туун-шу. Вокруг реяли чёрные «трилобиты».

— Я полечу на Тиксе, Ларсен пойдёт за ним, — деловито объяснял Вепуат, подзывая «трилобитов». — Гедимин, ты, если его поведёт, дёргай трос в нашу сторону и кричи — «влево!» там или «вправо!». Дальше мы со зверьками его направим.

— Лишний груз вам от меня, вот что, — проворчал Гедимин, оглядев себя. — Лучше бы кого из филков…

Вепуат помрачнел.

— Кьюссы, — он указал на сфалт за плечом Гедимина. — У нас для них кое-что есть — но от тебя они удерут без боя. А нам только драк с ними и не хватало — особенно с полным грузом!

— Saat hasesh, — выдохнул Гедимин. — Им-то чего⁈ Мстят за кристаллоидов?

Вепуат скривил морду.

— Да не то чтобы мстят… Они под Кьюгена добровольно пошли. Хотели свой кусок хапнуть…

— Чего — прорвавшегося хаоса⁈ — перебил, не удержавшись, Гедимин и тут же прикусил язык. Вепуат криво ухмыльнулся.

— Сам помнишь — они те ещё гении. Может, думали управлять им. С Нергом не задалось, а с тварью из мёртвого мира получится… Умники, мать моя колба! Короче, там могут быть летуны с подселенцами. Или больные на голову. Или просто грабители. С Джагулами у нас после вытряхивания кристаллов мир, они нам благодарны — а от этих не дождёшься. Тикс!

«Живой дирижабль» уже спустился до упора — между ним и «крышей» оставалось метра полтора. Вепуат наклонился за полусобранным подъёмником.

— Heta! — прикрикнул на него Гедимин. — Ты смотри за зверьём. С техникой я сам разберусь. И — ты медиков спросил, тебе летать-то можно с такими ногами?

Вепуат обиженно фыркнул, но «технику» оставил в покое.

— Я сам медик, забыл?.. Не бойся, атомщик. Я большой обузой не буду. С крыльями мне проще. Может, обопрусь на тебя иногда… разрешаешь?

— Будет нужно — на руках донесу, — мрачно пообещал Гедимин. «Медик он… А если что не так пойдёт — мне-то с ним что делать⁈ Надеюсь, тут, и правда, недалеко — и зверькам хватит мозгов вернуться на базу…»

…Провожать их выбрались и Эгнаций, и Младан, и Ардан, и строители-Сэта; из люка выглядывали Джагулы и озадаченные Сагаты — вокруг происходило много странного, тем, кого «приложило по голове» вполсилы, уже стало не до горя. Вепуат с двумя «трилобитами» на плечах оседлал первого туун-шу. Десяток мелких летунов пристроился вдоль головы и плавников второго, кто-то прицепился к его брюшным щиткам. Гедимин неуверенно взялся за «поводья».

— Без большой необходимости не дёргай! — крикнул ему Вепуат; его искусственные крылья трепетали на ветру, и он, если не приглядываться к «ботам» на ступнях и растянутым штанинам вдоль голеней, казался вполне здоровым. — Ларсен сам пристроится за Тиксом, а зверьки, если что, подтолкнут куда надо! Э-эй! Экхард! Мы поговорим с Кайри! Младан, готовь всё для реакторов! Эгнаций, проверь стены — вдруг где трещина, а мы не заметили!

Он щёлкнул когтем по панцирю туун-шу; бронированный зверь в принципе не мог почувствовать такой слабый удар — но, как по команде, раздул бока и ударил хвостом, набирая высоту и скорость. Гедимин вцепился в пластины под руками и ногами — его зверь помчался следом. «Давно я не летал на этих тварях,» — думал сармат, стараясь не впиваться в панцирь когтями — Вепуат сидел на спине Тикса, даже не держась, да ему-то и нечем было… «Надеюсь, они все знают, что делают!»

30 день Кислоты месяца Лучей. Равнина, Сердце Пламени — Сфен Мысли — Сфен Земли

— Великий мастер и воин, Вепуат, заставляющий камни летать! — жёлтоволосый Бронн едва не в клубок свернулся, показывая почтение. — И Дим-мин, держащий в руках Пламя, снова на Равнине, здесь, в доме Хранимого Сердца! Было ли что-то радостнее — с тех пор, как пожиратель чужой силы и всё его племя стали её пленниками навек⁈

— И мы рады тебя видеть, старейшина Кайри, — Вепуат склонил длинную морду и дотронулся пальцами до лба. — Что с пожирателем, не рвётся ли наружу, не вредит ли Пламени? Не говорил ли чего мастер Дуунгуа?

— Нет ничего тише, чем недра Пламени — с самого того дня, — зубасто ухмыльнулся Кайри. — А тех, кто избег ловушки, крепко держат Ук-кут и ледяные когти. Хвала Шайнаргилис и её изощрённому разуму! Я всегда говорил — если кто выстоял против тлакантской гнили, всё ему нипочём!

Гедимин мигнул — вот этого старейшина Броннов точно не говорил (да и вообще про «тлакантскую гниль» при сарматах помалкивал — эту тему любили другие, менее дружелюбные существа).

— И Хранимое Сердце, и мастер-литейщик рады будут вас видеть и ждут с нетерпением, — Кайри торопился по прямому коридору, но косился на занавесь в дверях своего зальчика. — Но если бы нашлось чуть времени, которому вы хозяева…

— Старейшина Кайри, — Вепуат свернул к прикрытой двери. — Мы пришли не только к мастеру Шесеку. У нас к тебе просьба. Гедимин, далеко у тебя та торба?..

…Двое Броннов — к их тихому разговору сармат не прислушивался — при стуке камешков на развёрнутой шкуре развернулись и уставились на них, чуть не капая слюной. Кайри едва взглянул — и отодвинулся, сцепляя когтистые пальцы.

— Убери эти вещи, мастер Дим-мин. Я вижу, чьи они, — но были бы и ваши, не прикоснулся бы. Любая помощь для тебя, для великого воина Вепуата, для любого из Детей Пламени, — только скажите, и я буду в ваших целительских палатах. Но лечить нергонов⁈

— Но ведь вы торгуете с Сэта… — брякнул Гедимин и тут же получил от Вепуата локтём в бок — нечувствительно, но звонко. Лицо Кайри окаменело, двое Броннов, уставившихся на камешки и косточки, захлопнули пасти и отступили в тёмный угол.

— Наш народ никогда не имел дел с нергонами, — отчеканил Кайри. — За безумие приречников мы не отвечаем. Боль разрывает меня изнутри, но ваша просьба будет отвергнута. Ни один Бронн не пойдёт помогать этим убийцам и грабителям.

Гедимин взглянул низкорослому существу в глаза и едва сдержал дрожь — столько ледяной ненависти он видел нечасто. Вепуат молча сложил руки в жесте сожаления, свернул шкуру с подношениями, хотел встать — и Гедимин едва поймал его: резкие движения сармату пока не давались. Морщась от боли в перенапряжённых мышцах, Вепуат практически повис на бронированной руке. Гедимин хотел поднять его, но тут жёлтым огоньком мигнул дозиметр — Кайри с протяжным выдохом, переходящим в напев, провёл ладонью вдоль ног раненого. Вепуат зашевелился.

— Гедимин, всё. Я… пойду потихоньку. Спасибо тебе, старейшина Кайри. Если примешь за помощь что-то из этого…

— Тебе, хранителю тайн юного Пламени, я готов помочь всегда — и не приму оплаты, — отозвался Кайри. — Твоё милосердие не знает пределов. А пора бы узнать.

В реакторный зал он с ними не пошёл — остался за аркой. Вепуат, отдышавшись, уже передвигался сам и за Гедимина снова схватился только на выходе к провалу.

— Не ухнуть бы вниз, пролетев лишнего, — извиняющимся тоном пробормотал он. Гедимин крепко обхватил его поперёк груди и шагнул в сияние. Гигантская живая линза над реакторной шахтой плавно меняла цвет на холодно-зелёный и проращивала внутри себя очертания радиационного «трилистника».

— Мастера и воины, могучий народ Равнины! — голос Кайшу звенел от радости. — На вас смотрит само Пламя!

— У-ух… уже понял, — пробормотал Вепуат, странно мотнув головой и зажмурившись. — Не, сил-то полно, мышцы растут медленно…

«Он говорит с реактором⁈» — Гедимин, изумлённо мигнув, протянул руку к щитку на запястье. Тут же перед глазами всё затопило синевато-зелёное сияние с редкими всполохами. Чужая радость огнём текла по костям, обжигая изнутри.

— И тебе привет, — прохрипел сармат, чувствуя, как напор «потока» ослабевает, а когти, впившиеся в плечи и загривок, «выдёргиваются» — всё-таки элидгенцы общались с Пламенем достаточно, чтобы оно научилось рассчитывать силы. — Хорошо, что тебе не навредили. Хотя… противно, наверное, когда внутри сидит такой урод, как этот Кьюген?

Коготь — длинный, загнутый, явно очень острый — скользнул вдоль виска. Зелёное сияние сменилось пустотой с россыпью галактик — багровых, быстро тускнеющих. Гедимин видел одновременно множество звёзд, и красных, распухших, и маленьких, еле тлеющих, и чёрных провалов с полыхающими кольцами аккреционных дисков… Всё гасло, тускнело, сжималось, сливаясь с пустотой, пока не остался каменный комок — вроде бы раковина, но вся выгнутая, с короткими, будто отсечёнными, крыльями. Изнутри она, как жеода, была набита миллиардами чёрных игольчатых кристаллов. Свет погас окончательно, оставив в мозгу незнакомое слово «Алайн».

Гедимину показалось, что прошла вечность, прежде чем свет разгорелся снова — неистовая, раскалённая до синего свечения вспышка хлестнула по глазам. Что-то промчалось мимо, лопаясь на лету, срастаясь и снова трескаясь. «Ракушка», набитая чёрными кристаллами, рухнула в море. Оно вскипело, вздуваясь пузырями новой суши, — и Гедимин увидел прорастающие волнистые строения. Их становилось всё больше, они приближались, пока сармат не разглядел чёрный кристалл, мелко дрожащий и отращивающий волоски-щупальца. Мгновение — и камень порвало изнутри, и на длинном хвосте приподнялось что-то худое, многорукое, с вытянутым несимметричным лицом. Гедимин не успел даже пересчитать глаза — что-то лязгнуло в районе затылка, и сармат, мигнув, обнаружил, что сидит на полу, привалившись к стене, а над ним с тревогой склоняется Вепуат. Склоняться ему было неудобно — одной рукой он опирался на гедиминово плечо и взволнованно мигал… двумя глазами⁈

— Глаза отросли⁈ — выдохнул Гедимин. Вепуат, смутившись, отпрянул.

— Видно пока не очень, — он снова прикрыл глаз повязкой. — Да и от света слезится.

— Кьюген — скверная тварь, на нём много крови, — послышался негромкий голос Кайшу. — Но всё же он хотел сохранить свой народ и дать ему новую жизнь…

Глаза Гедимина снова залило зелёным сиянием, в этот раз — собранным в шар, пронизанный светящимися стержнями. Среди них кольцами свилось что-то бронированное, с многоцветным блеском. По его телу бродила гиена… да, скорее всего, гиена — полосатая, чёрно-жёлтая, только лап у неё было двенадцать. Она внимательно следила в шесть глаз за чёрным сгустком игл в центре сияния. Кристаллический ком повис неподвижно; отдельные иглы-осколки висели рядом с ним, не притягиваясь и не отталкиваясь.

В этот раз затылком сармат не бился — в себя пришёл на удивление легко и даже сразу встал на ноги.

— Спасибо, что пояснили, — пробормотал он, вспоминая гаснущие галактики — и ошмётки знаний по астрофизике, собранные по сети и библиотеке Лос-Аламоса. — Значит, теперь он там, и Кемагвен бдит… А с двенадцатью лапами кто?

— Нерг, — ответила Кайшу, и по её поверхности пробежала багровая волна. — Он давно там. С тех пор, как перестал быть богом. Но он ещё хочет, чтобы Равнина жила — и мы ему за это благодарны.

Гедимин вспомнил взгляд «гиены», следящей за чёрными кристаллами. «Скорее Кемагвен выпустит пришельцев, чем это существо позволит им двинуться…»

— Алайналь могли бы договориться миром, — задумчиво сказала Кайшу. — Ещё один народ, с древними знаниями и новыми идеями… Но, видно, холод убил их, а от нежити добра не жди… Мастер Вепуат, мастер Дим-мин, ступайте в литейни Куэннов. То, что нужно для лечения «Элидгена», готово. Если есть просьбы ко мне или стражам Равнины…

— Есть, — вздохнул Вепуат, забирая у Гедимина белую шкуру. — Там у нас за сотню Сагатов. В них вселялись алайналь, они их перехитрили и выкинули в Ук-кут — но успели натворить дел и теперь мучаются. Можешь что-то сделать, чтобы вылечить… раны разума? Мы, сарматы, тут не сильны.

По гигантской линзе пробежали тёмные волны.

— Я слышу гнев Кайри… Вы не обязаны Сагатам ничем, мастер Вепуат. Вы и так дали им слишком много. Травы, силу Пламени, время… Всё это исцелит их. А если нет, — на Равнине хватает кочевников. Будет кому нападать на мирные города, если даже три ваших племени вымрут. Идите к мастеру Шесеку, дети Пламени. Пора вам заняться лечением того, кому оно нужно.

Уплотнившийся воздух оттолкнул Гедимина от реакторной шахты. Ещё секунда — и оба сармата, угрюмо щурясь, спускались знакомой дорогой в литейни. Через пару шагов из переходов древнего завода вынырнул Хассинельг.

— Вы к Шесеку, да? Я провожу.

— Спасибо, — отозвался Гедимин. Вепуат промолчал. Гедимин видел, как он стискивает зубные пластины — и не от боли.

…Шесек приоделся во что-то долгополое, богато расшитое — и явно не из разряда спецовок. Подмастерья — плотная толпа, Гедимин и не помнил, чтобы их тут столько было — держались чуть поодаль. Сармат с радостью увидел, что белых, «мёртвых», лент на печах стало меньше — какие-то из них решили вдруг подключиться.

— Ради тебя разгорелось то, что стояло остывшим двадцать тысяч лет! — широко ухмыльнулся Шесек, прикрывая острые зубы. — Посмотри, проверь — справилось оно с работой?

Гедимин, уже забыв и о Вепуате, и о Сагатах, и о куда-то исчезнувшем Хассинельге, внимательно изучал хвостовики, наконечники, трубки твэлов, детали управляющих систем… «Ремонтное чутьё» молчало — но на всякий случай сармат взялся за сканер. Два слоя защитного поля, чтобы отсечь внешний фон — и один, чтобы прочесть на нём показания… те же, что уже подсказало что-то внутри головы. Все детали были отлиты наилучшим образом — и сармат прикинул, что он поставит в реактор для «люфта», чтобы не провоцировать «кипящее облако».

— Здорово сделано, — широко ухмыльнулся он, протягивая Шесеку руку. — Только… волокуш не найдётся? Надо отвезти всё это на погрузку…

В этот раз туун-шу не пришлось висеть на окраине под прицелом стражеских посохов и городской артиллерии — обоих зверьков пропустили к самой резиденции Кайшу и разрешили пришвартовать их к зубцам на краю крыши. Туда везти по-любому было ближе…

Потолок зашевелился, еле слышно булькая; наружу проступила светящаяся масса со множеством глаз.

— Зачем тебе волокуши, мастер Дим-мин?

В стене открылись новые ворота. Пол под ногами сармата вздыбился волной — тот еле успел отскочить, но все детали на расстеленных войлочных коврах были подхвачены выступами «транспортёра» и плотно сели в углубления меж шипами. Лента с грузом выехала за ворота, оставляя за собой впадины следов со смещённой симметрией. Снаружи кто-то совсем по-человечески ойкнул, и часто защёлкала хвостовая клешня, — на «транспортёр» наткнулись двое стражей. Белая масса вытекла за ним по потолку, следом, стараясь не наступать на следы, вышли сарматы — и Гедимин в изумлении уставился на шевелящийся свод. Он расплетался на витые жгуты и втяжные шипы, пока ремонтник не увидел прямо над «транспортёром» складчатое розово-жёлтое небо.

— Мастер Вепуат, услышат ли тебя твои звери? — из стены выдвинулся уступ с вмятинами. — Или ты позовёшь их с крыши?

— С крыши, — выдохнул Вепуат, глядя на внезапно проросший «лифт». — Так они… точно поймут, что не ловушка. Их Кьюссы тогда сильно заморочили…

— Д-да уж, — услышал Гедимин за спиной знакомый человеческий шёпот. — Эти их манки и телепатия… Едва отбились!

Вепуат, держась за шипы-поручни, уже ехал на крышу по перетекающим друг в друга уступам. Гедимин глядел то на них, то на дыру над головой, то на «транспортёр», будто и сделанный по форме груза, и ошалело мигал. Глазастая масса наблюдала за ним из стены; вышел из литейни и мастер Шесек, загородив спиной проём — тот, пропустив «транспортёр», тут же сузился. «Наверное, под ширину пустой, ненагруженной ленты,» — подумалось Гедимину, и он, помянув про себя уран и торий, развернулся к Кайшу.

— Мы два года таскали тонны изделий на волокушах через весь город — а вся Куэннская техника, оказывается, исправна⁈ Так какого астероида…

В мозгу раздался еле слышный смешок.

— А в вашем мире любая дверь откроется по первому слову? — вкрадчиво спросила Кайшу. — Я про него слышала совсем другое…

Сверху раздался булькающий клёкот. Дырку в потолке заслонило брюхо туун-шу с распахнутым «люком» в броне.

— Гедимин! Грузи помаленьку! — помахал сармату Вепуат. В проём полетели тросы подъёмников с пока что отключёнными «магнитами».

…Уже наверху, когда транспортёр уполз, ворота и проёмы закрылись, а Гедимин, поднимаясь, так и не нащупал устройство Куэннского лифта, сарматы обнаружили, что они не одни. Хассек влез по пояс в «люк» туун-шу и шуршал волокном, помогая раскладывать мелкие детали. Второй страж, Джейн, вместе с Вепуатом возился, разбирая подъёмники.

— И ни одной крутящейся детали… — она восхищённо щёлкала языком. — Никогда не думала, сколько их, оказывается, на Земле. А Куэнны как-то обходились… и алайналь тоже… ну, точно по колёсам не скучали!

— Да могли три раза подорваться, пока не влезли к сарматам на станцию, — проворчал Хассек. — Ну а Куэнны… на то они и Куэнны!

Гедимин задумался было, что ещё из оборудования древнего завода работает — но его покажут лет через сто, по особому случаю… но тут увидел, что Вепуат к концу дела не слишком-то повеселел. Он сидел на панцире туун-шу, склонив голову и крепко сжав челюсти.

— Если бы сюда припёрлись ещё и Сагаты… — слышал Гедимин его бормотание. — Вот точно городу было бы не легче. А они сами справились с чужаками, не дали им разгуляться. За одно это можно было бы… она-то богов к себе вызывает, как на Совет «Сармы»!

Гедимин покосился на крышу — когда Кайшу хотела, уши и глаза у неё были по всей поверхности — но на недовольное бурчание Вепуата никто не реагировал.

— Кайри там ходит и только что не плюётся, — сказал Хассинельг. — Насчёт цацканья с нергонами… и всего такого. А из меня помощник…

Он досадливо мотнул головой и хвостом.

— Подожди ты, — Джейн положила руку ему на предплечье и взглянула на сарматов. — Я так думаю — надо что-то делать. Нийсу — вот кто управляет всякими мозговыми штуками. Мы её к себе не вызовем, ясное дело, — но сами-то к ней прилететь можем! Есть тут кто-то, кто шарит в её делах?

Она повернулась к Хассинельгу. Тот щёлкнул клешнёй.

— Не брякай именами, сколько говорить!.. Кто шарит — точно не полезет.

— Ну, схожу одна, — Джейн развернулась к сарматам. — Только можно подробнее — кто справился, с кем и как — и кому теперь с головой плохо? Я поговорю с Ни… Сплетающей Видения — может, она впечатлится и поможет!

Гедимин ошалело мигнул.

— Ну-ка, подожди меня, — выдохнул Вепуат, спрыгивая на крышу и отводя обоих стражей в сторону. Спорили они долго, бурно — только Хассинельг первым делом прикрыл всех троих белым куполом, и Гедимин ни слова не расслышал. Вернулись втроём.

— Гедимин тяжёлый, — сказал Вепуат. — Так что оба садитесь ко мне, на Тикса. Посохи погасить!

— Ага, — Джейн ловко запрыгнула на броню и выпрямилась во весь рост. — Вот зверюга! Эй!

Один из живых скафандров ухватил её за плечи, встряхнул и заставил сесть — и так и не выпустил.

— Сдует — хоть не разобьёшься, — проворчал Хассинельг, берясь за выступы брони. — Тут есть одна долина… Сфен Мысли, и от видений там только уворачивайся. Вот только жрецы Сплетающей из нас никакие.

— Попробуем, — Джейн пожала плечами. — У всех искали помощи, а у главного спеца — нет. Это же не дело, так?

Туун-шу в этот раз не разгонялись — видно, груз и впрямь был велик. Гедимин косился на двоих стражей, оживлённо переговаривающихся за спиной Вепуата. «Сфен Мысли… Видел я то местечко…»

— Вепуат! — крикнул он и перешёл на северянский. — Думаешь, хорошая идея? Нам же их самих придётся вылавливать из галлюцинаций!

— Коготь разогреешь, велика проблема, — отозвался Вепуат. — Они — первые, кто предложил нам помощь. Остальным начхать. Так что — попробуем. Вдруг сработает?

…Вепуат стряхнул с руки последнего «трилобита». Остальные уже кружили высоко в небе, охраняя туун-шу. Гедимин морщился.

— Бросили зверей с грузом без прикрытия… — говорил он по-северянски — мало ли кто сидел за соседним деревом-обелиском…

— Туун-шу — сам себе оружие, — отозвался Вепуат. — А маскировка Хассинельга отведёт глаза всяким любопытствующим.

— Отвёл он от себя глаза полиции, видел я… — пробормотал Гедимин. Ему было не по себе. Три существа — человек, гуманоид и сармат — без малейшей защиты стояли на границе области сильнейшего сигма-излучения, направленного прицельно в мозг. Только он сам, Гедимин, и был защищён — и Вепуат настоял, чтобы он держал все пластины плотно пригнанными.

— Если нас накроет — на тебя одна надежда. Лови полем, тащи наружу и прижигай! Там по ущельям шею сломать легче лёгкого.

Шаг — и пейзаж изменился. Пришельцы стояли на гребне меж двумя смыкающимися ущельями. По бокам шуршали, втягиваясь, белые листья местных деревьев, свисающих с вертикальной поверхности. Джейн чертила синим камешком на белесой земле незнакомый знак. Хассек, убрав за спину посох, сел рядом, коснулся начерченного.

— Мастер Вепуат!

Сармат сел с третьей стороны, повторил его движение. Гедимин, оценив расстояние до обрыва и ругнувшись про себя, огородил площадку полутораметровой стеной защитного поля. «С разбегу не выскочат…»

Белая шкура легла поверх знака. Вепуат развернул её.

— Мы приветствуем тебя, Нийсу, Сплетающая Видения. Мы пришли с дарами и просьбой…

Шкура замерцала, сквозь неё проступила земля с начерченным на ней знаком. Вепуат замолчал и обхватил голову. Джейн коротко охнула и зажмурилась. Хассек махнул рукой, будто ловя что-то в воздухе — и замер. «Вот всех и накрыло, мать моя колба,» — Гедимин настороженно переводил взгляд с одного существа на другое. «Ладно, в головы не залезешь — присмотрю, чтобы с телами никакой беды не было…»

В Сфене Мыслей было тихо — только иногда кто-то скрежетал, подгрызая черешок листа, или посвистывал в ущельях ветер. Даже летучие твари сюда заглядывали нечасто.

Шкура с подношениями стала уже совсем прозрачной, когда Джейн вдруг поднялась на ноги, пару раз кивнула и повернулась к Гедимину. Смотрела она сквозь него — но заговорила всё-таки с ним.

— Нийсу говорит — нас она услышала. Мы возвращаемся по её воле. Когда мы встанем, сядь ты. Тебе тоже есть что сказать…

Вепуат встряхнул головой и выпрямился. Его взгляд был ясен — как и у Хассека; через секунду опомнилась и Джейн.

— Гедимин, мы в порядке, — нервно ухмыльнулся сармат, глядя на прозрачную шкуру. — Но… к тебе есть вопросы. Мы тут, если что — прикроем.

— Вы меня даже не удержите, — буркнул Гедимин, садясь рядом со знаком и с огромной неохотой сдвигая височные пластины. Его пальцы прошли сквозь шкуру с камешками и нащупали прохладный камень под ней. Миг — и череп будто схватила когтистая лапа о девяти пальцах. Перед глазами замелькало — взрывы, холодное черенковское свечение, пульт управления с командами, прицел гранатомёта, зияющий кратер, цветные купола, колонны твэлов, холодное море, заливающее ледяной остров… Ещё мгновение — и перед ним развернулись объёмные чертежи. Первые он узнал — это были «Фениксы», доработка за доработкой. За ними шёл миниреактор сфалта. Он рванулся дальше — там сплетался из сияющих линий безоболочник. И что-то ещё следовало за ним, что-то на порядок более мощное, безопасное и стабильное, как ипрон… Что-то кольнуло в висок, и сармат остановился, зажмурился и встряхнул головой.

— Мы это… за другим пришли, — мрачно сказал он. — Сагаты. Они там совсем сдурели. А Джагулы? А сколько ещё не дошло? Нелеченых мозгов — полная Равнина. А с реакторами сам разберусь.

Лапа на макушке разжалась. Гедимин мигнул. Он почти лежал лицевым щитком на полустёртом синем знаке. Шкура исчезла.

— Есть! — Джейн, подпрыгнув, хлопнула в ладоши. — Теперь уж точно… Гедимин, ты как?

Над сарматом уже склонился Вепуат. Тот выпрямился, встряхнул головой, отгоняя навязчивые видения.

— Сработало — так идём, — буркнул он. — Пока мозги не сварились.

Ему всё мерещился тот чертёж, едва различимый за безоболочником, — и с каждой секундой его линии таяли.

… — Не знаю, — Хассинельг щёлкнул клешнёй. — Жрец из меня никакой. Шайнаргилис тоже… выучилась бы, но не загонишь!

Джейн возмущённо фыркнула.

— В любом случае — спасибо, — Вепуат склонил голову. — У меня ведь даже нет ничего…

Страж отмахнулся.

— Ты не сдал юное Пламя холодным тварям — этого мало, что ли⁈ А мастер Дим-мин день и ночь старается его исцелить. Летите, вас там ждут. А мы так доберёмся, своим ходом. Вот у меня только в голове прояснится…

…Вепуат ошалело мигнул.

— Отказался⁈

Туун-шу, закончив разгрузку, улетали к небесному «островку». Внизу лежали штабеля деталей, ещё не собранных в твэлы, в бассейне выдержки ждал ирренций, а Вепуату с его неотросшими мышцами давно пора было спать… Гедимин досадливо отмахнулся.

— Она же, эта богиня, — не ядерщик. Что она подскажет? Что вытащила из моих же мозгов. Что я, сам со своими мозгами не разберусь⁈

31 день Мрака месяца Лучей. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген»

— Гедимин, ты спать собираешься⁈

— Четыре часа дрых, мало, что ли⁈ — огрызнулся ремонтник, опуская в полую чёрную трубку «таблетку» за «таблеткой».

— Боги! Видели сармата, которому мало сорока часов в сутках⁈

…Очередной твэл отправился в первый энергоблок. Системы управления уже были смонтированы, их испытали на отделённых от стержней хвостовиках; фон реактора моделировался вскрытой внутренней камерой сфалта. Гедимин заполнял трубку за трубкой, заваривал швы и косился на выгородки, прикрытые отдельным защитным полем. Там лежал разобранный безоболочник — и его предстояло вывозить, как есть, и собирать на месте.

— Чего к нему-то яму не прокопали и тросы не протянули?

Младан, не отрываясь от работы, пожал плечами.

— Вепуат говорил — он так редко будет в ходу, что топливо менять — мы не доживём.

Гедимин хмыкнул.

— Не знаю, надолго я тут, — но яму надо…

Он осёкся, вспомнив безоболочники (один — существующий, один — предполагаемый) на Шпицбергене. «А вот там я ни бассейнов, ни загрузочных машин к ним не видел. Я вообще без понятия, куда их запихали…»

…Работу Гедимин заканчивал один, выгнав и Младана, и Ардана. Эгнаций ушёл раньше всех — в заполненных реакторах был уж очень высокий фон.

«Всё,» — Гедимин отключил загрузочную машину, закрыл шлюз, провёл ладонью по стенке реактора и двинулся к санпропускнику. «Если ночь пройдёт тихо, завтра — запуск.» Хранитель привалился к нему массивным горячим боком, едва не вдавив в стену.

…Сармат проходил мимо лестницы к выходу; подниматься не собирался, но что-то показалось ему странным. Он выглянул с пролёта, — «стойбище» у шахты исчезло. Ни одного матраса, ни полотнищ на костях-подпорках, да и люк был закрыт намертво.

— А! Рано ты сегодня, — бодрый Вепуат куда-то шёл — ещё в фиксаторах, но уже с одной подпоркой-тростью. — Что там, внизу? Знаю, что станция довольна по уши.

— Посплю — и будем запускать, — ответил Гедимин. — Остался безоболочник… Слушай, куда делись Сагаты? У себя сидят? Медики согласились к ним ходить?

Вепуат махнул рукой.

— Уехали Сагаты. В Уру-Джагзур — извиняться перед убитыми ни за что. Наши Джелеги тоже с ними пошли. И правильно, авось договорятся. Там хорошее место для таких дел.

Гедимин мигнул.

— То есть — к ним вернулось соображение? Вчерашний… ритуал сработал⁈

Вепуат кивнул без тени усмешки.

— Ты же такую жертву принёс, ещё бы оно не сработало!.. Хотел тебя позвать, но Эгнаций сказал — лучше не надо. Тут был целый ритуал между тремя племенами — извинялись, кто кого заразил, менялись разными цацками… После Джелегов поедут Улгехи — совсем без защиты я станцию не хочу оставлять.

Гедимин растерянно хмыкнул.

— Странная тут всё-таки медицина…

32 день Льда месяца Лучей. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген»

— День Льда сегодня. Не помешает?

Вепуат беспечно отмахнулся.

— Да ну, сам посмотри — Лёд сегодня в минусах, считай, Огонь в силе. Месяц Лучей, день Огня, — думаю, всё пройдёт гладко.

Гедимин стоял к ним спиной, лицом к зеркалам-мониторам, и старался не морщиться. На его плечах лежали невидимые горячие лапы, и волоски на них заметно дрожали — хранитель станции тоже волновался.

— Гладко так гладко, — сказал Младан с кривой ухмылкой и кивнул на пульт управления. — Так кого ждём? Садись, командир, запускай!

Операторы — откуда их взяли и как обучили, Гедимин не знал, но на мониторы и рычаги они смотрели без ужаса — нетерпеливо зашевелились. Вепуат цокнул языком.

— Я запускай? Сарматы, я этого реактора в глаза не видел. Давай уж ты запускай, раз сам собирал. Или, вон, Эгнация посади.

— Чего⁈ — Эгнаций, вместе с толпой сарматов, Сэта и Джагулов втиснувшийся в помещение ГЩУ, ошалело мигнул. Внутри черепа Гедимина раздался гулкий вздох. Сармат шагнул к пульту.

— Никто не хочет — ну, я запущу. Потом не ныть!

Операторы облегчённо вздохнули и на всякий случай отодвинулись вместе с креслами, когда Гедимин сел за пульт. Он скользнул взглядом по приборам в активной зоне и отключил стопор под панелью управления.

— Щит первого энергоблока, приём!..

…Филки, как по команде, закрыли глаза тёмными очками. Зевак отгородили защитным полем. Мониторы горели ровным зелёным огнём.

— Первый блок — штатная мощность! — голос невидимого начальника смены звенел от волнения.

— Наблюдайте! — отозвался Гедимин. Хранитель уже слез с его плеч, и только чужая радость затапливала сармата волна за волной. Вепуат и Младан тоже ухмылялись.

— Второй блок — штатная мощность!

Гедимин уступил место начальнику смены — ещё одному филку, чьего имени он не помнил. Можно было познакомиться… вот только при первой мысли об этом в памяти всплывало «Кённа», а грудь стискивал холодный обруч. «Ещё один замученный сармат. Здесь, на Равнине… даже „макак“ рядом не было!.. Кроме одной… Может, правы хранители насчёт тлакантской гнили?»

Дозиметр полыхнул красным светодиодом. Вепуат вздрогнул.

— Пламя на связи!

Со стороны зевак-нергонов раздался молитвенный вой. Их уже потихоньку оттесняли в коридор, да они, услышав про Пламя, и сами поспешили наружу. По экрану гедиминова дозиметра пробегала волна за волной, и самые высокие шли извне.

— Пламя знает, что у нас тут запуск… — начал было он, но тут зажёгся ещё один, до сих пор чёрный, зеркальный монитор.

— Луч идёт в небо! — выдохнул Младан. — Это «Элидген» запустил, мы не при делах!

— Пойдём посмотрим! — метнулся к выходу Вепуат, едва не выронив трость. Гедимин поймал его за плечо и, несмотря на сопротивление, подхватил на руки. Так бежалось быстрее — и Вепуат, сообразив это, вырываться перестал.

— Спасибо! — выдохнул он уже на «крыше» станции, глядя на два луча. Рассвет — по часам — только что отполыхал, оба гейзера угасли, но на горизонте поднимался всё выше и выше третий, особенно яркий — и вместе с ним в небо били два луча «Элидгена».

— Третий рассвет, — ухмыльнулся Вепуат, глядя в серебристое, в синеватых зигзагах небо, стремительно зеленеющее. — Где-где, а на Равнине реактор незаметно не запустишь!

Крыша дрогнула. Оттуда, где стоял Гедимин, просматривались три полых «шипа», — прикрывающие их лючки отъехали в сторону. Станция снова качнулась — скорее это напоминало попытку подпрыгнуть.

— Вниз! — выдохнул Эгнаций, хватая Младана за руку. — Щаз взлетит!

— Да куда он взлетит, когда все мышцы перерезаны⁈ — Вепуат болезненно поморщился. Станция ещё раскачивалась — то из стороны в сторону, то пытаясь подпрыгнуть — но с каждым разом слабее. Плечо Гедимина тронула невидимая тёплая лапа. «Теперь тепло-о. Спаси-ибо. А когда-а я бу-уду летать?»

…В бассейне выдержки лежал разобранный безоболочник, и Гедимин крепил за спину его детали — начиная с самых безобидных, с пустых твэлов с приваренными наконечниками и уже собранных аварийных стержней. Младан собрал ирренций в глиняные коробочки — начал с тех горок, что поменьше.

— Найдёшь пару филков в лёгкой защите? — спросил Гедимин. — Мы вдвоём тут долго ходить будем.

— Филков — хоть десяток. Могу даже Сэта прислать, они рвутся нам помочь, — отозвался Вепуат. — С реактором ты сладишь, тут-то сомнений нет. Вот с двигателями что делать…

…К двигателям пошли, едва Гедимин с десятком филков перенёс весь безоболочник по частям к месту сборки и отмылся от ирренция. Филки, облегчённо вздыхая и что-то бормоча, разбежались по станции. «Командиры» собрались у коридора, выводящего в ближний «шип». Когда-то он был источником «лучевого крыла» и «роющей» пульсации… когда накопители и переизлучатели не свисали на остатках перерезанных и оплавленных тяжей. «Искусственные мышцы,» — Гедимин подобрал большой обрывок, выдранный из креплений кем-то, остервеневшим от ярости, — от обычного демонтажа «мышца» бы так не надорвалась, а костяные скобы не треснули.

— И так, собственно, везде, — сокрушённо вздохнул Вепуат. — Гедимин, вы с Младаном и Арданом работайте с реактором. А мы тут пока… соберём, что уцелело.

Он подобрал красный накопитель и повертел его в странно искривлённой кисти. Гедимин уже видел, что «Куэннские стекляшки» не пострадали — они упали, некоторые кто-то пнул, и они отрикошетили от стены и запутались в обрывках «мышц», — но расколоть или расплавить их никто не пытался.

— Эгнаций, — он повернулся к каменному сармату, осторожно вынимающему остатки скоб из стены. — Если так везде… Это ты, пока Младан реакторы плавил, всю станцию обегал и тяжи перерезал? Как успел-то, да ещё после пыток⁈

Эгнаций выронил клубок уже собранных «мышц». Вепуат сдержанно ухмыльнулся.

— Чего сразу «Эгнаций»⁈ Мы тут ни при делах, атомщик. Это алайналь. Всё хотели заставить «Элидген» лететь, куда им надо. А так как устройства не знали, а мозги отморозили… — он выразительно развёл руками. Гедимин ухмыльнулся.

— Никто никуда не летел?

— Если бы! — Вепуат коротко хихикнул. — Летели — то в Сфен Пустоты, то в Сфен Льда. Я, честно, особо не подсказывал — да много подскажешь, когда тебя жарят живьём?.. Но у «Элидгена» и своё чутьё есть. Как эти ублюдки бесились!

«И теперь они навсегда в Сфенах Льда и Пустоты,» — криво ухмыльнулся Гедимин.

— Починим, — сказал он вслух. — Я устройство примерно помню… хотя вы тут, конечно, наворотили.

«Э!» — недовольно прогудело внутри черепа. Вепуат хмыкнул.

— Куда чего тянуть, подсказывал сам «Элидген». Так что тут проблем не будет. Вы идите к реактору, а мы тут приберём тросы. Это всё проще расплавить и сварить заново, чем заштопать.

…Гедимин подвесил на транспортёр очередной моток «тросов». Собирали всё, до обрывка, но сармат чувствовал, что придётся заехать на склад за свежим гзешем и новыми «молекулами-крючками». Они там были, он проверил, едва получил от Ардана список, — алайналь не поняли, что это. Они, похоже, вообще ни во что не вникали — им нужна была станция-крейсер, «танки» Джагулов и Сагатов и прямой путь к Сердцу Пламени… или к тому месту, где хотели проделать в небе дыру — или и туда, и туда. «Такие существа миром обычно не договариваются,» — думал сармат; ему снова вспоминался оживающий, всплывающий из моря город алайналь, и отчего-то становилось грустно.

— Ну мать ваша колба! — раздалось из-за открытой двери санпропускника. Транспортёр доехал до химических цехов. Альгот стоял на входе, сложив руки на груди.

— Двигатели, — вздохнул Вепуат. — Как видишь, всё надо варить заново. Мы тебе список составили…

Химик поморщился.

— Сначала угнали половину лаборантов, теперь списки суют… Ваш список за температурой следить умеет?

Вепуат пожал плечами.

— Станция пока что не вымерла. Найдём тебе подмастерьев. Благо все цеха у нас в простое… Откуда прислать? Или лучше Джагулов? Улгехи пока не уехали…

— Пришли лучше Сэта, сработанную бригаду… нет, две или три, — на мгновение задумался Альгот. — Литейщиков, стеклодувов… хоть поваров, лишь бы соображали в нагретых субстанциях! Джагулов не надо, мне в их иерархии разбираться посреди работы совсем некогда.

Вепуат радостно ухмыльнулся.

— Думаю, Сэта будут рады. Тут никто лучше них не понимает в нагретых субстанциях. А про Джагулов ты зря…

Гедимин, уже не прислушиваясь, направил транспортёр в открытый шлюз — разгрузить сырьё он мог и в одиночку, без лаборантов. «Если всё получится — хоть посмотрю, как летают станции. А то на Севере не показали…»

33 день Пустоты месяца Лучей. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген»

Ардан надел тяжёлую защиту — с ипроновыми щитками, всё как полагается — и даже не вздыхал по этому поводу. Младан пришёл, как есть, принёс припрятанный Куэннский твэл, — под матрасом он его хранил, что ли?.. Гедимин взглянул на трубки из чёрного «стекла» — короткие уже заполнены топливом, дело за длинными — и протянул руки к височным щиткам.

— «Элидген», приём! Будем собирать эту штуковину. Я её впервые вижу, так что — объясни ей, чтоб не взрывалась!

Он опустил щитки до упора, отрезая себя от связи с ирренцием во всех его формах. Младан укоризненно хмыкнул, но промолчал. Аварийные стержни уже были в решётке; началась сборка энерговыделяющих.

…Ипрон и местная замена карбида бора пока справлялись — шарообразный реактор, даже до запуска, был теплее, чем привык Гедимин, но ничего подозрительного сармат не видел. Оставалось несколько малых периферийных стержней… и белый твэл со странной резьбой по всей длине. Гедимин не видел в ней ни малейшего смысла, а его сигма-сканер вообще ничего не «видел» — только длинную полосу ряби на месте твэла. Сармат прикрыл стержень защитным полем, попытался считать показания, — полоса стала перламутровой, но ни структуры, ни состава сигма-лучи не нашли.

— Это он который раз делает, пятый или шестой? — шёпотом спросил Ардан у Младана. Тот еле слышно вздохнул.

— Ты ещё спроси, на что он рассчитывает… Гедимин! Нам работать надо. Я вот мелкие стержни развесил. Верни вещь на место, а?..

…Эта штука была странной, но исправной, — так решил Гедимин, обойдя безоболочник по кругу, уже вдоль внешней стены, собранной из глиняных листов. Сейчас дозиметр показывал средний «фон» по станции, только «сигма» просачивалась сквозь все слои защиты. Куэннский твэл — отдельно или в составе реактора — так и оставался перламутровой полосой на экране.

— Шестой раз, — громко прошептал Ардан. — Или седьмой.

36 день Камня месяца Лучей. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген»

Гедимин брёл вдоль то срастающихся, то расплетающихся тяжей; внутри них мерцали то замотанные в плёнку, то опутанные тягучей «паутиной» красные, синие, жёлтые пластинки с округлыми краями. От них тянуло теплом. Гедимин пытался построить чертёж переплетения, но всё росло, куда ему вздумается; сармат потянул жгут туда, где, по его мнению, эта штука должна была лежать, — «мышцы» разом сократились, отбросив массивного ремонтника метров на десять. Приземлился он мягко — и теперь под нарастающий свист и шипение наблюдал, как проход закупоривают многослойные плёнки. «Этой штуке не по нраву, когда её трогают,» — запоздало сообразил сармат. Свист и шипение становились всё громче, сквозь них начали пробиваться понятные слова — и Гедимин открыл глаза и с облегчённым вздохом уставился в жёлтый тектоновый потолок. Камень, даже со скруглёнными углами и множеством неровностей, был приятнее, чем «мышцы» станции — и те, что сармат видел во сне, и те, к которым сунулся было наяву — но в первый же день понял, что это работа для ксенобиолога. Он тогда проверил все накопители, испытал образцы жгута на прочность, эластичность и термостойкость — и оставил Вепуата, Экхарда с Куно и подручных филков разбираться без него. Он ксенобиологом не был.

Свист и шипение никуда не делись, наоборот, стали ещё громче и отчётливее.

— И Куттуш тоже⁈ — с радостным удивлением спросил у кого-то Вепуат — он уже выбрался в коридор, и Гедимин, на ходу хлебнув из двух фляг, выглянул следом. Там была целая орда Сэта; они надели на себя всё, что можно, и несли узлы с вещами.

— И Теккех⁈ Сегодня сказали? Эгнаций, ты слышал?

Сэта расступились — из пола по плечи высунулся каменный сармат.

— Ага, только с Текк’том говорил. Пещеры целы, дырки-проёмы на месте, что выпало и треснуло — слепили заново. Жить, в общем, можно. Что, уже и Кут’тайри поймал сигнал?

— Все города Сэта открывают ворота, — с почтительным жестом ответил мастер-литейщик; его грива от радости превратилась в языки белого пламени.

…Огненные порталы открылись в «святилище» (или переговорной комнате) Кут’тайри; жрец едва удерживался от превращения в облако плазмы.

— Все города открыли ворота, мы можем вернуться!

— Да будет благословение Пламени с вами — и древнего, и юного, — Вепуат поднял руку с растопыренными пальцами и выразительно посмотрел на Гедимина. Тот, на ходу вспоминая ритуал, зачерпнул что-то невидимое из закрытой реакторной камеры плазмореза и выплеснул на костры и толпу перед ними. Пламя поднялось до потолка. Сэта радостно зашипели. Джагулы из-за приоткрытой двери поддержали их восторженным воем.

— Племя Джелег вернулось, — слышал краем уха Гедимин, как кто-то из них докладывает Эгнацию. — Можем ли мы поехать в Уру-Джагзур?

— Хоть сегодня, — вместо Эгнация ответил Вепуат. — У вас достаточно подношений? Если нет — алайналь перебили не все красивые стеклянные вещи, и мы…

— Мы благодарны, госпожа Урху, — перебил Джагул. — Но это наша вина, и наши убитые, и наши подношения.

Коридор опустел, и всё меньше переселенцев оставалось в «святилище» — порталы стремительно их поглощали.

— Зря я всё-таки клыки у Гварзы не выломал, — еле слышно пробормотал Вепуат в сгущающейся тишине. — Можно было сохранить, не распались бы. У нас так не принято — но ведь и своих продавать тоже.

Порталы один за другим тускнели, исторгая почти бесцветный дым, — его тут же уносило в вытяжку. Ещё горел, но уже заметно притух, единственный, ведущий в Шакху. Рядом стоял смущённый Кут’тайри.

— Мастер Хетпу, — он сплёл пальцы перед грудью в замок. — И меня зовут благословить отстроенные города от имени Пламени. Но если бы вы, его истинные жрецы…

Пол под ногами слабо шевельнулся. «Да чем он всё неистинный⁈» — скорее эмоцией, чем словами, прогудел внутри черепа Гедимина «Элидген».

— Подожди, Кут’тайри, — сказал Вепуат. — Сходи сперва сам. Мы скоро встанем на крыло — тогда и благословим всё, до чего дотянемся. Если вдруг нужна будет помощь…

Жреца уже втянуло в портал — только столб дыма ударил в вытяжку. Огненные чаши погасли.

— Через день не забыть разжечь, — пробормотал Вепуат. — Уж наверное, напразднуются. Гедимин, пойдём на ГЩУ, — испытаем механизм без посторонних! Эгнаций, вылезай, это по твоей части — сегодня ныряем в землю!

…На станции, и правда, посторонних не осталось — Джелеги вернулись и праздновали, видимо, переговоры с мертвецами прошли успешно, Улгехи быстро собрались и уехали мириться со своими убитыми, Хеллуги несли дозор снаружи, беженцы-Сэта ушли домой.

— Придётся снова назначать уборщиков, — говорил Младан по дороге к ГЩУ. — А то филки расслабились. Мастерские не работают, — чего бы им не заняться делом⁈

…Операторская смена уступила место троим «командирам» — точнее, двоим и Гедимину, с какого-то перепугу назначенному главным. Сармат отнекивался, пока станция горячей лапой не пихнула его к пульту — «давай уже!». Она вздрагивала и раскачивалась, «зрячие камни», собранные в систему видеонаблюдения, показывали, как сокращаются и расслабляются мышцы, по-другому разворачивая закреплённые среди них накопители.

— Attahanqa! — выдохнул Гедимин, опуская резной аккадалисовый рычажок. Короткая вспышка, расходящиеся лучи, снова полумрак на одном из мониторов и свечение рэссеновых пластин — такую температуру можно было «замерять» только ими, сейчас их нагрело до светло-жёлтого сияния.

— Погружаемся! — Эгнаций первым почувствовал, как над головой смыкаются горные породы. Станция двигалась плавно, эхолотом, видимо, работало чутьё того же Эгнация… ну и сигма-сканеры, направившие лучи вверх.

— Сорок метров… пятьдесят… поворот влево, отлично… круг… разворот вправо… пересечение границы… Tza atesqa!

— «Atesieq», — поправил Гедимин, угрюмо щурясь. Вепуат только отмахнулся. Гедимин заметил, что рядом с креслом только тонкая костяная трость, больше украшение, чем серьёзная опора, — силы к раненому сармату возвращались быстро.

— Поднимаемся! — крикнул Эгнаций. Станция чуть приподняла люк над землёй — и, видимо, приоткрыла — снаружи через неплотно закрытые гермоворота долетел стук костей, визг и клёкот дудок и восторженный вой Джагулов. Вепуат, вылетев из кресла, обнял Гедимина, сверху, едва не раздавив крылатого сармата, повис Младан. Эгнаций посмотрел на себя — и только потрепал ремонтника по макушке.

— Я-то при чём⁈ — Гедимин с трудом освободился. — Иди обними медиков. Что-что, а эти двигатели я не проектировал!

— Взлёт проверим? — деловито спросил Эгнаций, по колено погружаясь в тектон. Вепуат покачал головой.

— Послезавтра. Я пока в небе осмотрюсь. А «Элидген» успокоится, а то слишком разволновался. Не пихайся!

Станция прогудела что-то обиженное и снова нырнула под землю. Гедимин растерянно покачал головой. «А ведь скорость-то приличная для такой махины. Интересно, на что способна „Эданна“…»

38 день Лучей месяца Лучей. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген» — Дальний Край

— День Лучей месяца Лучей? — Гедимин смотрел на показания дозиметров. — Четвёртый час утра? Слабовато излучение…

— Ты забыл — неделя началась с дня Пустоты, — как о само собой разумеющемся, сказал Вепуат. — Так что реакторы можно и не глушить. Мы с рабочими сколько раз взлетали…

Гедимин молча встал из-за пульта, сложил руки на груди и отошёл к стене.

— Вот же сегодня все нервные… — пробормотал Вепуат, оглядываясь по сторонам. Из стены выглядывала небольшая выпуклость с глазом — Эгнаций спрятался в камень. Мониторы уже тускнели — станция, недовольно гудя сигма-сигналами, глушила основные реакторы. Энергию безоболочника истратить ещё не успели — массивная конструкция уже полностью всплыла из земли и раскачивалась, готовясь к отрыву.

— Главное — дойти до гравианомалии, она нас сама удержит, — азартно пояснял Вепуат Гедимину, всё-таки севшему за пульт. Короткий миг перегрузок — и станция на «лучевых» крыльях оттолкнулась от земли и пошла вертикально вверх. «А ведь она должна светиться,» — вдруг подумалось Гедимину. «А отсюда ни молекулы не видно…»

— Младан, тут справишься? — быстро спросил Вепуат, поднимаясь на ноги — уже без трости, ещё с фиксаторами, но уже в носках, подшитых мягкой шкуркой. Его пальцы были тоньше гедиминовых — но костями, обтянутыми кожей, уже не казались.

— Гедимин, пошли наверх! Отсюда же ни алайналя не видно!

…Она действительно светилась — жёлтый луч бил из каждого сопла. Вверху висел обломок гигантской раковины с болтающимися лианами, вокруг реяли туун-шу и зверьки помельче — ещё немного, и сармат смог разглядеть их всех. Станция развернулась люком вниз, выходя в аномалию. Вепуат встряхнул головой и рассмеялся. Сверху махали дудками и погремушками перевёрнутые Джагулы. Станция трижды облетела ракушку по кругу и двинулась дальше, плавно покачиваясь в воздухе.

«Запускаюсь,» — буркнуло внутри черепа Гедимина. Сармат ошалело мигнул.

— Ну удобнее ему, когда все реакторы в строю, — пожал плечами Вепуат. — Гварза бесился… а, тогда ещё надо было его сбросить с борта! Пусть бы висел, пока хищник не подберёт…

Долину вместе с Джагулами затянуло синевато-зелёными облаками — станция набирала высоту. Вепуат разложил на белой шкуре камешки и тихонько хмыкал.

— Устал лежать, разминается, — пробормотал он. — О, Сфен Огня…

Станция замерла. Нижние и боковые сопла погасли — и изо всех разом ударили яркие зелёные лучи. Облака забурлили, расходясь, — и Гедимин увидел, как на горизонте встаёт световой гейзер, третий за сутки.

— Оппа! — выдохнул кто-то, с размаху садясь на тектоновую обшивку.

— Не ушиблись? — спросил знакомый голос. Мимо с рёвом промчались два объекта. Обратно они вернулись тише и тоже сели на станцию, — два немного взъерошенных Кейланна. Гедимин видел их краем глаза — он смотрел на Маккензи, сидящего на «крыше» и вцепившегося в посох Хассинельга. Рядом стояла Джейн, небрежно покачивая посохом и глазея по сторонам.

— Атомный крейсер посреди Равнины! Ещё бы те ублюдки к нему не рвались…

— Шайнаргилис, посланником тебе не бывать, — вздохнул Хассинельг, помогая Маккензи подняться. Сармат явился в одном слое флии и нейтронностойкой выстилке под ней (про неё Гедимин догадался — флию на один комбинезон даже он носить не стал бы, не то что «неженка»-Маккензи).

— Мы от имени Хранящего Сердца приветствуем вас, — вспомнил о традициях Хассек. Вепуат усмехнулся.

— Наш дом — ваш дом. Всем удобно? Кому не по себе — можно и внутрь спуститься…

— Я останусь, — решительно сказала Джейн. — На атомной станции я ещё не летала! А мёртвую петлю она…

Хассек быстро, но аккуратно зажал ей рот.

— Ребятки, я бы с радостью, — сказал Маккензи, глядя только на тектон под ногами. — Но сначала о деле. Я нашёл вам экипаж.

— Tza atesqa! — Вепуат вскинул руку в жесте превосходства. — Из сарматов? А… где он?

Маккензи криво ухмыльнулся.

— В том-то и проблема, капитан. Экипаж — по африканским гетто, а мы парим над Равниной. Так что я заберу у тебя одного весьма полезного сармата… — он повернулся к Гедимину. Тот ошалело мигнул.

— Уже на Землю⁈

— Ещё вернёшься, — «успокоил» Маккензи. — Кто-то должен будет показать им местные красоты. Но — ты прав. Без тебя и твоих телепортов нам парней не вытащить.

Гедимин опустился на корточки, погладил жёлтую обшивку и, протянув на прощание руку Вепуату, повернулся к Кейланну. Тот мгновенно скатился с «крыши» и повис рядом на раскинутых крыльях.

— Не-не-не, — замотал головой Маккензи. — У вас есть свой крейсер, на нём и летите. Кейланны только покажут короткий путь. По второму разу тебя тащить они отказались.

Он случайно посмотрел вверх и крепко зажмурился.

— А вот теперь — можно и на станцию. Джед попрощается, с кем надо, а мой вестибулярный аппарат чуть отдохнёт. Капитан Веп, ваш крейсер может подождать у Края… до первых чисел Огня, не дольше?

Вепуат задумался.

— Первые дни Огня? — забеспокоился Хассинельг. — Первый — Жизнь, второй — Металл, и оба очень сильные!

— Поэтому и нужна станция, — отозвался Маккензи. — Чтобы сразу доставить всех в безопасное место. В ваши пещеры пятьдесят сарматов не влезут.

— Снаряжение, — Вепуат уже спускался по лестнице. — Им всем нужно будет снаряжение. Они хоть кто? Филки, Старшие? Кого сколько?

— Пятьдесят Старших, семнадцать филков, — ответил Маккензи. — Шахтёры, добывают для Севера платину и хром. Согласны на всё… так что — хоть подштанников для начала наберите, за тринадцать-то дней успеете!

— Вот Альгот и Зэйдек обрадуются… — пробормотал Вепуат с кривой ухмылкой. — А Войя-то будет счастлив…

…Станция размеренно гудела внутри черепа, будто подпевая ветру. Эгнаций высунулся из стены по пояс, пожал Гедимину руку и нырнул обратно. Младан обнял ремонтника и шумно вздохнул.

— Точно к нам не хочешь?

Гедимин качнул головой. Он думал о мучительном переходе на Землю и не менее мучительном возвращении. «Шахтёры… Они-то как выдержат портал? Хотя — в первый раз и мне было не так мерзко…»

…Станция легла под обрыв, боком в него погрузившись, — сарматы шагнули с «крыши» на гравий. У портала стояли двое рослых красных существ в чёрных наглазниках. Наружу чуть выглядывал закрытый люк бронехода. «Ликвидаторский,» — Гедимин взглянул на прямые обводы и чёткие углы, и в груди кольнуло. «Живые кристаллы-захватчики и летающие АЭС. Чем дальше, тем хуже у Равнины с головой. Вот только наша Тлаканта от неё не отстаёт…»

01 марта 01 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Кажется, вытаскивали его погрузчиком, а скафандр вскрывал кто-то в полной ликвидаторской броне. В этот раз флоний не кололи — пить не хотелось, только свернуться в клубок и впасть в гибернацию.

— И… надолго он так? — осторожно прошептали над головой. «Джейн?» — сил сармата хватило только на вялое удивление.

— Часов семь-восемь, — в голосе Маккензи не было ни сочувствия, ни тревоги. — У нас тут полночь, восход в восемь, до восхода делать нечего, — как раз оклемается.

— Я бы скорее ждал, что тебя вот так скрутит, — задумчиво сказал Хродмар — он тоже был тут, где-то над Гедимином, в пятнистом тумане. — Но что его, со всеми мутациями…

Маккензи хмыкнул.

— Не все мутации одинаково полезны! Ладно, парни… и девушки, давайте уже о деле. Джеду я ещё десять раз всё объясню, а кому-то вот-вот домой бежать. Короче, середина Африки, шахтёрское гетто «Масвинго». Территория формально северянская, но — один прорыв, другой налёт… короче, там сейчас бардак. Субстрат привозят, руду вывозят, но на этом и всё. И если там бардак в мирное время — всем ясно, что «Масвинго» светит, когда полетят ракеты?.. Там восемьдесят поселенцев — и убежище им строить не из чего. Их командир, Амкаджи Квекве, сказал — хоть к «Торию», всё равно подыхать, так хоть польза для науки.

Вокруг выругались на трёх языках, и кто-то громко щёлкнул хвостовой клешнёй.

— Быть мне Джагулом, если я пойму ваши порядки…

— Рабом быть погано, — буркнула Джейн, но в пояснения вдаваться не стала.

«Телепорт,» — думал Гедимин. «У этих шахтёров точно ипрона с собой нет. Один телепорт — и все здесь. Затолкать в два фургона, будто летим проверять территорию, — и к порталу. Вот только северяне… Хватятся же. Целое гетто пропало, как при Маркусе…»

При мысли о Маркусе его скрутило в очередном спазме. Кто-то поднёс к губам флягу воды. Задержать внутри хоть один глоток удалось не с первого раза.

— … У вас задача несложная, — услышал Гедимин, когда смог хоть что-то воспринимать. — Отслеживать портал, пока мы готовимся — и незаметно вытряхнуть туда семь десятков сарматов. Сможете поднять три фургона под предлогом «замечены снежники» или «что-то фонит, похоже, портал»?

— Сможем, думаю, — отозвался Кир. — Под такой случай проверять нас не полезут. Но для портала дай нам своего пилота. Наши к таким штукам не привыкли.

— Замётано, — усмехнулся Маккензи. — Ванджур полетит с вами, это не проблема. Обратно привезёте одежду — там им другую выдадут. Эта всё равно мутирует.

Он прошёлся вдоль распластанного Гедимина, заглянул ему в лицо, — сармат как раз приоткрыл глаз и наблюдал, как ангар качается «с крыла на крыло», примеряясь исполнить «бочку».

— Дотащить поселенцев сюда — это уже наше с Джедом дело. И это я с ним обговорю, когда его перестанет выкручивать. Теперь вы. Первым делом — спасибо за помощь, она будет неоценима.

Хассек смущённо хмыкнул.

— Что нам делать? Перетащить шестьдесят сарматов оттуда сюда? Я… не уверен, что справлюсь один. Тем более — за ночь.

— Не-не-не, — Маккензи быстро замотал головой, и ангар всё-таки выполнил «бочку», заставив Гедимина зажмуриться. Сквозь гул крови в ушах он пытался расслышать дальнейшие разъяснения.

— … некрупные, с локоть, может, даже безобидные, — но чем страшнее на вид, тем лучше. Что тут считается страшным, Дженни объяснит на месте. Потом…

— Шайнаргилис, — медленно, чуть ли не по слогам проговорил Хассинельг. — Её имя — Шайнаргилис.

Гедимин открыл глаз — ему бы хватило одного рывка, чтобы сцапать Маккензи за лодыжку, а Хассек уже приподнял посох в очень настораживающем жесте. Сармат покосился на Кира и Хродмара. «Если они вступятся…» — подумал было он, но увидел, как оба ликвидатора с кривыми ухмылками смещаются так, чтобы перекрыть Маккензи пути отступления.

— Да, конечно же, — «командир» мгновенно оценил обстановку. — Шайнаргилис. Подскажет, кого тут точно испугаются. Вываляйте тушки слегка в Живом Металле — и вам польза, и северяне поймут — оно не отсюда. Только смотрите, чтобы каменные стрелы из трупов не торчали! В «Масвинго» с оружием туго, но не настолько!

— Зверьё так зверьё — привезём целый мешок, — Хассек, явно успокоившись, опустил посох. — Ничего, что будет несъедобное и вообще бесполезное? Или надо…

— Самое бестолковое по вашим меркам, лишь бы людей пугало, — отмахнулся Маккензи. — Всё равно потом сожгут, даже и клешни на бусы не отломят.

Хассек с явной укоризной махнул хвостом (ангар снова опасно накренился), но промолчал.

— Ага, — вмешалась Джейн. — А ещё что надо? Ты говорил — шороху навести?

— Да, — Маккензи осклабился. — Это вы втроём с Дже… Гедимином устроите, он умеет. От вас — побольше вспышек и мелких поломок. А он покажет, как жахнуть, чтоб городок снесло. Не бойтесь, никого живого не зацепите, мы проследим. Короче — много-много вспышек и грохота, как будто Кьюссы налетели. Устроите?

Хассек щёлкнул клешнёй.

— Да мы-то сделаем, — что-то явно его смущало в этом плане. — Но у нас, когда драка, прибегают на подмогу. А против ваших небесных кораблей…

Маккензи усмехнулся.

— Даже в голову не бери. Те корабли, что прилетят, — на нашей стороне. Вы их слегка так поцарапайте, будто по ним палили, ладно? А никто серьёзный не сунется. Думаешь, почему там сарматов расселили мелкими кучками? Чтоб если одну сожрут, рудники не закрылись. Там такое зверьё пёрло, пока порталы не притихли…

— Джагульский шаман не поймёт ваших порядков, — пробормотал Хассинельг. — Разве Кьюссов расспросить… Хорошо, мастер Мак-кен. Когда нам приходить?

Маккензи покосился на передатчик.

— Сороковой день Лучей, начало второй четверти… час дня, если часы будут под рукой. Сюда же. Отсюда и отчалим. Долго не задержимся, праздник без вас не пройдёт.

«Праздник?» — в памяти Гедимина всплыло что-то про последний день месяца. «Подарки для бога Лучей… Нашим бы надо… хотя они точно вспомнят. А вот я…»

Он потянулся было к карманам, но ангар качнулся, а сармат вспомнил, что равнинные обломки и обрезки (откуда их всегда столько набирается⁈) на Равнине и остались.

— Мы хорошо отметим на вашей земле, — склонился над распластанным Гедимином Хассек; с другой стороны в лицо ему заглянула Джейн. — Вспышкой тысячи лучей. Не тебе опасаться недовольства Ку-унну — твоё имя в каждом камне «Элидгена».

— Стоп-стоп, — Маккензи просунул руку под комбинезон сармата и ловко выдрал из скирлина вплавленную подъязычную кость. — Это пока придержите у себя. Здесь всё равно работать не будет.

…Сесть Гедимин смог через пять часов, когда все, даже ликвидаторы, давно ушли. Из-за двери выглянул Маккензи, довольно ухмыльнулся.

— Вот теперь поговорим и мы. Джед, ты нашу болтовню слышал, я понял. Местами даже слишком хорошо. В общем, мы устраиваем подложный прорыв под «Масвинго». Ты ставишь стационарный телепорт, упихиваешь в него шестьдесят семь сарматов… надеюсь, никого не разберёт на составляющие… убираешь телепорт и устраиваешь большой бабах. Такой, чтоб от поселения остался кратер и каша обломков. Из каши будет торчать всякое-разное — шматки одежды, ксенофауна, «пятна» ирренция. Потом остатки участников разбегаются, а ты ручным телепортом идёшь сюда, в офис. Дело, в общем, несложное — если пойдёт по плану…

Гедимин мигнул.

— Телепортом? Про океан забыл?

— Пропустят, — отмахнулся Маккензи. — Мы уже пробовали. Даже и подпихнут, чтоб быстрее летелось. Ты на Шпицбергене хорошо договорился. Короче — сейчас первое марта, через час тебе к Хродмару на смену, но и опоздаешь — не страшно. До пятого сидишь у него, дежуришь по ангару, — я его просил тебя никуда не возить. Можешь со станцией поболтать, передашь ей приветы. Только про приколы Вепуата не рассказывай — крейсер из ИЭС мы сделать можем, да люди не поймут. А пятого в восемь вечера — сюда, в офис. Свой телепорт — в карман, сфалт — к стенке, ипрон из брони — в кучку. Вот не знаю, с кем лететь хуже — с тобой или с Хассеком?

— Не лезь к Хассеку, он и так нагружен, — буркнул Гедимин. — Сам ипрон вытряхнуть не забудь.

…В полседьмого он сидел один в ликвидаторском ангаре и задумчиво разглядывал листок из ежедневника. «Сто процентов, что никто ничего африканцам про Равнину не рассказывал. Нужна годная инструкция. Начну с колёс и щелей в пространстве…»

03 марта 01 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

У «чистого» входа в ангар сработала сигнализация — кому-то очень хотелось внутрь.

— Маккензи⁈ А ты тут что забыл?

— Я координатор этого гетто, если не помнишь, — в тон ответил Маккензи. — И командир станции. А вот с тобой всё очень неоднозначно…

Он зашёл в ангар, откинул капюшон с меховой опушкой. Гедимин настороженно за ним следил. До сих пор никто — ни ликвидаторы из отряда Хродмара, ни даже Иджес — разговоров с ним не заводили, ограничиваясь приветствиями и прощаниями. Кто-то пытался полюбопытничать, но Хродмар так рявкнул, что ликвидатора отнесло в дальний угол. А сейчас Гедимин и вовсе сидел один в пустом ангаре — все улетели на озеро искать актиний и ползунов — и задумчиво смотрел на листок с инструкцией. «Как про богов-то написать? „Слушай местных — это не выдумки!“?..»

— Ещё рано, — криво ухмыльнулся Маккензи. — Сейчас готовятся там… в южных владениях Севера. Что, пишешь инструкцию? Да, думаю, хороший инструктаж им не помешает. Будут сутки на отдышаться — как раз тебе и карты в руки. У меня есть небольшой диск — видео, показания всяких приборов. Вон, глянь, — может, наберёшь чего на иллюстрации?

Гедимин изумлённо мигнул. В первом же файле ему попалось взрывающееся колёсико. Потом — действие «жидкой молнии» на лабораторную крысу.

— С-спасибо, — пробормотал сармат. — Это не секретно?

— Секретно, ясное дело, — отозвался Маккензи. — Но рядом с тем, на что мы пойдём пятого, — так, любительская компьютерная графика. Только… я вот не гарантирую, что тебе так сразу поверят.

Гедимин отмахнулся.

— Лишь бы в день Лучей наверх не лезли. Мне верить не надо. Равнина себя сама покажет.

05–06 марта 01 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити — Африка, область Зимбабве, гетто «Масвинго»

Комната с круглым столом в двух шагах от стационарного телепорта «Налвэна» была, возможно, самой засекреченной во всём гетто — и всё-таки Гедимин с неохотой оставлял там снятые со скафандра приборы и плазморез с миниреактором. Маккензи и Хассек деловито завалили золотистую груду ипроновых щитков ветошью. Джейн, опустив посох на большой комковатый мешок из грубой пятнистой ткани, оглядывалась по сторонам.

— Вроде бы свой город, а всё чужое — хуже, чем на Равнине!

— Значит, не очень-то он тебе свой, — проворчал Хассинельг. — Мало ли кто где родился. Просто так в стражи не попадают…

— Джед, телепорт? — тихо спросил Маккензи. Гедимин молча показал четыре ирренциевые трубки и куски складных стоек. Координаты уже были заведены — оставалось пройти, не ошибившись более чем на полминуты.

— А твой?

Гедимин показал и ручную трубку со свисающими проводами — так и не подобрал их в корпус, да эта штука и должна была выглядеть предельно неряшливо, будто минуту назад валялась на свалке. Хассинельг посмотрел на неё и щёлкнул хвостовой клешнёй.

— Вот что-то такое — у меня и всех наших внутри? Понятно, почему порой оно так дурит…

Маккензи посмотрел на часы.

— Тут девять, там три ночи — самая темень. Мы идём первыми, Хассек, ты считаешь до ста — и за нами. Разобрался, куда?

— Ага, видели мы, — вместо Хассинельга ответила Джейн. — Вы ведь строители, сарматы. Что ж вам нормальных материалов не дали⁈

Гедимин вспомнил шахтёрские гетто на разных континентах и криво ухмыльнулся.

— Боятся, что построим атомный флот. Хассек, ты там, снаружи, куполом прикройся! Мало ли что…

— Умный совет, — поддержал Маккензи. — Если не успеем всех предупредить, или кто зазевается… Там вообще народ нервный. Хроническое отравление хромом, что поделать…

Гедимин мигнул.

— Это как наши южане? И… куда ты их тащишь⁈ Их же лечить ещё месяц…

— Равнина вылечит, — отмахнулся Маккензи. — Чего-чего, а хрома там точно нет. Джед, держи.

Он сунул Гедимину карточку-пропуск. Сармат растерянно хмыкнул.

— «Геннадий Хойд»? Это зачем?

— А мало ли, — Маккензи помахал другой карточкой, на имя Йорко Хойда. — И себе возьму. Всякое бывает. Пока запомни, что ты Геннадий, а я — Йорко. Мы для этих парней — вообще перевалочная база, они знать-то нас не должны. С Вепом уже познакомятся честь по чести… Да спрячь ты этот чёртов пропуск!

«Геннадий… Где он эти штуки берёт?» — Гедимин сунул пропуск под чёрный щиток.

— Ухо востро! — предупредил Маккензи, крепко хватаясь за его плечи и пристёгиваясь ремнём. — Говорить сначала буду я. Хассек, считай до ста!

Гедимин, сворачиваясь в сферу-глаз, покатился мимо высоток, лесов, скал, побережья… Он ждал падения в черноту, как когда-то в Панамском проливе, — но вокруг вспыхнули тысячи огней. Его словно несло по рукаву галактики, и он чувствовал подталкивающие волны. Самая сильная вышвырнула его над тёмным побережьем совсем другого материка.

Он помнил фотографии «Масвинго» — глубокие ступенчатые кратеры, красный камень сверху, белесый снизу, ряды сольвентных скважин, сеть труб, и где-то среди них — одноэтажные бараки из фрила и того же красного камня, вымазанные глиной… Что-то похожее мелькнуло слева, «сфера» прокатилась, выглядывая в темноте хоть что-нибудь, прошла сквозь вымазанную глиной стену, по тёмному коридору и вывалилась наружу, к частоколу, чудом не выкатившись за него — прямо на дно старого карьера. Ещё секунда — и сарматы расцепились. Гедимин остался в темноте. Где-то рядом стрекотали насекомые, чуть поодаль горело узенькое окошко — единственное в посёлке… В его свете что-то матово блеснуло на долю секунды и тут же пропало, но сармат стиснул зубы — его накрыло «ремонтным чутьём». С трёх сторон в них целились из самодельных дробовиков — всего «стволов» было десять или пятнадцать, для Гедимина они все слились в массу недоделок и накопленных неисправностей.

— Третий слева, оно ж тебе руки вырвет, — прошептал он, не удержавшись. Маккензи, застывший рядом, вздрогнул всем телом и выдохнул:

— Небесный люк!

— Хойды? — в лицо сармату ударил тонкий луч тусклого фонарика.

— Я Йорко, он Геннадий, — быстро ответил Маккензи. — Амкаджи на месте?

— Куда он денется, — «третий слева» сердито подтолкнул Гедимина в спину дулом неисправного дробовика. — Шагайте!

Дверь под единственным светлым окошком приоткрылась, начертив сарматам узкую дорогу в темноте. «Охрана» далеко не ушла — осталась снаружи, двое проследовали за чужаками. Внутри их уже ждали трое — Старшие сарматы с чуть рыжеватой кожей, в изношенной и пропитанной пылью одежде. Стирать её было уже бесполезно — да они и не пытались, только протирали мокрой ветошью, вдавливая частицы минералов ещё глубже. «И сами они моются нечасто,» — Гедимин покосился на жёсткие пропылённые волосы ближайшего «охранника». Тот мигнул, потом ещё раз. Чему он удивляется, Гедимин так и не понял. За открытой дверью раздался сухой кашель.

— Йорко! — один из сарматов, широко ухмыляясь, бросил на стол мощный, но давно не чиненный станнер и шагнул навстречу. Он ухватил Маккензи за обе руки и крепко встряхнул их. Потом так же поприветствовал Гедимина. Тот увидел, как сармат мигает — три раза подряд, хотя ничего странного по-прежнему не происходило.

— Ждали, как недельной помывки! — сармат — судя по нашивкам, координатор гетто — ухмыльнулся ещё шире. — Всё в силе?

— Само собой, — Кенен, жестом попросив у Гедимина трубку телепорта, поднял её на ладони. — Нужно место, чтобы поставить четыре таких на опоры. По сигналу гони своих парней в просвет между ними. Не пугайтесь и не тормозите — надо успеть, пока…

За дверью вспыхнул яркий белый свет, и тут же загрохотали выстрелы. Маккензи в голос выругался.

— Heta! — заорал Гедимин, вылетая наружу; по дороге он отобрал у «третьего слева» дробовик и доломал окончательно — теперь эта штука точно не могла взорваться в руках. — Свои!

Белый купол, ажурный на вид, но прочный, как плотное защитное поле, светился перед офисом. Из-за него, выставив посох перед собой, ощерился Хассинельг.

— Ксенос⁈ — выдохнул кто-то.

— Свои, — повторил за Гедимином Маккензи, выходя на улицу. — Амкаджи, знакомься. Хассинельг и Шайнаргилис… о, и мешок ксенофауны.

— Приветствую тебя, Амкаджи, и твоих воинов, — отозвался Хассинельг; купол медленно гас, но посох страж опустил далеко не сразу. Командир «Масвинго» громко рассмеялся.

— Надо же, не наврали! — он с размаху хлопнул Гедимина по плечу. Смешки прокатились по толпе; сарматы вешали оружие в заплечные крепления и, кажется, готовы были обняться с Хассинельгом, если бы он убрал посох. Ещё кто-то закашлялся.

— Четыре опоры? Двух метров на просвет хватит?.. — Амкаджи оглянулся на «воинов» — их с каждой минутой становилось больше.

— Два с половиной, — определился Гедимин. — Вот здесь, у ограды, можно воткнуть.

— Работай, — распорядился Маккензи. — Амкаджи, собирай всех! Чтоб никаких неучтённых дробовиков. Пятеро идут с Хассинельгом, пятеро — с Шайнаргилис. Кому ещё охота пострелять — вытряхивайте всё из этого мешка и палите в то, что приглянётся. Только руками не трогать, близко не лезть, — всё фонит!

— А мы и так скоро сдохнем, — кое-как между приступами кашля проговорил «воин», шагая к мешку. — Все назад! Ну-ка глянем… Sa hasukemu!

Сарматы сгрудились вокруг мёртвых панцирных тварей. Чего там Хассек наловил, Гедимин выяснять не стал — он уже расставлял опоры и настраивал телепорт. С двух сторон от него сверкало и грохотало, как в сильную грозу, — многоцветные лучи били в небо, следом летела дробь и пороховая гарь. За спиной сдавленно ругался Маккензи, раскидывая тушки ксенофауны по гетто.

— Амкаджи, что тут можно хорошо взорвать?

— Дизель, — хохотнул координатор. — Дизель славно взорвётся! А когда всё вокруг сложится в кучи камней…

— Раздеваться⁈ Это ещё зачем? — взвился вдруг кто-то из шахтёров.

— Там дадут новое! — крикнул ему Маккензи, прерывая гневные возгласы. Короткая тишина сменилась недоверчивым хмыканьем.

— Прям так и новое?

Гедимин шагнул в портал и тут же, не обращая внимания на головокружение, вернулся обратно в сверкающее и гремящее гетто. На него уставились изумлённо мигающие «воины» — кто уже разделся до подштанников, кто едва успел отложить дробовик.

— Бегом! — скомандовал Гедимин, указывая на просвет. Земля вращалась и летела по орбите, с каждой секундой координаты сдвигались — и надо было успеть…

Подгонять их не пришлось — те, кто видел, как Гедимин ушёл и вернулся, справились сами. Кого-то огрели прикладом по хребту, закидывая в невидимый проход.

— «Масвинго», прорыв! Код красный! — орал в передатчик Амкаджи, и вспышки освещали его со всех сторон — Хассек забавлялся, выписывая лучевые узоры в небе. — Скорее! Их тучи! Прорыв в «Масвинго»! Центр, приём! Нам не выстоять! Нужна авиа…

Он швырнул передатчик в борт передвижного дизеля — только детали брызнули во все стороны — и расхохотался, запрокинув голову. У телепорта уже никого не было.

— Где сарматы⁈ — крикнул явно спятившему командиру Гедимин.

— Кто хотел — ушли, — спокойно и внятно ответил тот. — Тринадцать остались. А я, как командир, уйду последним. Когда увижу, как догорает это грёбаное гетто. Шестьдесят семь прошли, я считал. Можешь разбирать своё чудо техники. Спрашивать не буду — явно секретное.

— Tza atesqa! — Маккензи, перемазанный останками ксенофауны, с размаху хлопнул Гедимина по плечу. У сарматов кончилась дробь. Вдалеке гудели приближающиеся с двух сторон глайдеры. Гедимин быстро сгрёб телепорт в охапку, раскидывая детали по карманам.

— Кто летит?

— Свои, — ухмыльнулся и тут же мигнул Амкаджи. — Из «Шуругви» и… надо же! «Кадома» тоже тут!

— «Масвинго», приём! Живы⁈ — заорали сверху. Амкаджи помахал им чьим-то дробовиком.

— Небесный люк!

— Мать твоя колба, — выдохнул кто-то из прибывших. На площадку у бараков садились два ликвидаторских глайдера.

Хассинельг раскрутил посох над головой, и небо взорвалось сотней многоцветных вспышек. Пучок лучей Джейн пронизал их насквозь, и Гедимин невольно вздрогнул, прикинув интенсивность потока. «Она же лупит, как годный бластер!» Между распахнутыми дверьми кабин двух глайдеров уже размахивал руками Маккензи.

— Чуть подлетите, парни, метров на десять — и хаотичными залпами повыше земли! Только низко не забирайте, неровен час, кого-то зацепите. По баракам — можно, только без усердия! И — не пугайтесь, если обшивка пошкворчит. Наши друзья-ксеносы вас чуток поцарапают. Самую малость… Эй, ребята, сюда! Вот, смотрите, куда бить можно, а куда нельзя…

— Все вниз! — скомандовал, уняв хохот и кашель, Амкаджи, повернувшись к десятку сарматов-шахтёров. — В котлован, в тень!

Гедимин видел, как они высовываются, глядя на взлетающие глайдеры. Небо загрохотало. Лупили из бластеров, кинетики, на бараках вспыхивали крыши. Хассек и Джейн стояли у дизеля, вскинув посохи. Небо переливалось всеми цветами радуги, но боевые лучи были едва заметными — но мощными и точными. Обшивка глайдеров под ними вздувалась и вскипала.

— Heta! — заорал Маккензи, выглядывая из-за спины Гедимина. — Все вниз!

Джейн и Хассек, шумно выдохнув, опустили посохи.

— Мы там никому не навредили? — спросила девушка.

— Нет… надеюсь, — отозвался хвостатый страж и шагнул к глайдеру. — Воины неба! Никто не ранен? Ваши звери могут летать?

Кажется, ликвидаторы — десятка полтора на две машины — выскочившие наружу, едва его расслышали. Они глазели на исполосованные глайдеры. Оплавленные полосы не зацепили ничего важного, но обшивка вздулась и растеклась так, будто машины прошли через стаю разозлённых Клоа.

— Друзья-ксеносы, говоришь?..

— Парни, медлить некогда, — снова засуетился Маккензи, выскочив из-за спины Гедимина. — Кто берёт к себе выживших?

— Тринадцать их? Мы возьмём. В «Шуругви» всегда недобор, — сказал командир отряда, глядя на вылезших из котлована. Те радостно ухмылялись. Маккензи смотрел на них, пощёлкивая пальцем о палец.

— Вот что, парни. Больно вы целые после такой драки! Подозрительно. Хассек, ты ведь можешь их слегка…

Он полуобнял стража и что-то зашептал в ушное отверстие. Тот ошалело приоткрыл пасть.

— Да вон сколько огня — можно углями обсыпаться по-быстрому, вот тебе и ожоги, и раны, — уже появилась идея у одного из «слишком целых» поселенцев. Гедимин мигнул.

— Тихо с углями! — Маккензи развернулся к «выжившим». — Вы стойте ровно и не двигайтесь. Хассек сейчас слегка вас приложит. В «Шуругви» флоний есть, так что заживёт быстро. Только не дёргаться, ага? Хассек, а ты, ради всего, целься точнее — мы ж не убить их хотим!

Хассинельгу и так было не по себе — он смотрел на сарматов, выстроившихся полумесяцем, исподлобья, и хвостовая клешня часто щёлкала. Джейн тронула его за локоть.

— Если там решат, что они врут — их убьют, понимаешь?

Стража передёрнуло.

— Бить по безоружным… — он осторожно отодвинул девушку за спину, сжал посох двумя руками и вместе с ним прижал кулаки под подбородок. — Ку-унну, ты, видящий всё, направь мою руку!

Широкий белый луч полоснул по строю сарматов, заставив их зажмуриться — но Гедимин видел, как вздуваются мелкие оплавленные пузыри на одежде и волдыри на коже, как она трескается, будто по ней полоснули лезвием… Хассек с самым виноватым видом опустил посох и уставился в землю. Раненые сарматы переглянулись, мигая.

— Мне рыло расцарапало, — ощупал себя один. — И, вон, на груди пузырь… Жжётся!

— Мы тут по дозе хватили, а ты со своим рылом, — буркнул другой. — Давай в глайдер! Пока до «Шуругви» долетим, ещё не так будет жечься!

Он оглянулся на трупы равнинных тварей, раскиданные вокруг дизеля и среди горящих бараков.

— Чур, я отбивался от вон того! — он закинул разряженный дробовик за спину и запрыгнул в люк. Один из ликвидаторов подобрал мёртвую тварь, обернул защитным полем, махнул в сторону Хассека и Джейн, изобразив одобрительный жест, и забрался в фургон. Пара секунд — и глайдеры можно было опознать лишь по удаляющимся бортовым огням.

— Полдела сделано, — выдохнул Маккензи. — А теперь все отходят подальше. Джед, какие мысли насчёт дизеля?

— Вы двое — ищите укрытие и там лезьте под поле, — сказал Гедимин. В груди ныло. «Это просто старый дизель,» — повторял он себе. «Пропылённый, плохо мытый, ещё хуже чиненный. Ты к нему отношения не имеешь. Если сам командир хохочет при мысли о подрыве…»

— Мы нужны тебе? — осторожно спросил Хассек. Гедимин, прикинув безопасное расстояние, угрюмо кивнул.

— Умеете скрещивать лучи?

Хассек обхватил себя за плечи.

— Эй! — вскрикнула Джейн. — Ты ж говорил — никогда нельзя!

— Сейчас увидишь, почему, — криво ухмыльнулся Гедимин. — Но — вас надо как-то прикрыть…

Они отступали, пока не упёрлись в очередной откос, и внизу не зашуршали камешки.

— Ложитесь, — прошипел Гедимин и распластался рядом, поднимая над беззащитными союзниками полупрозрачный купол. — Вот две прорези. Кто бьёт посохом, кто рукой?

— Здесь — только руками, — отозвался Хассинельг. Гедимин осторожно взял его за запястье и направил ладонь на амбразуру.

— Теперь ты… Так ваши лучи сойдутся в точку на дизеле. Видите?

— Ага, — выдохнула Джейн.

— Уплотняю поле. Бить на счёт «три»!

Гедимин хотел отсчитать по-сарматски, но вовремя спохватился. Две тусклые, едва заметные вспышки — и над изрытой долиной поднялся огненный столб. Полыхнуло — и тут же зачадило, — хотя бы с топливом у «Масвинго» проблем не было.

— Уходим под полем, под ноги смотреть! — Гедимин выпрямился, прокладывая полупрозрачный коридор под падающими обломками и пылающим дождём. Он видел, где засели Маккензи и Амкаджи. Да и смотреть было незачем — даже сквозь рёв огня был слышен захлёбывающийся хохот, кашель и хлопки по бёдрам. Командир разрушенного гетто сложился уже пополам, но никак не мог уняться, по щекам текли слёзы.

— Конец! «Масвинго» — конец! Ксеносы, тащите меня хоть на опыты, — «Масвинго» конец!!!

— Спокойно! — Маккензи резко убрал ухмылку с лица. — Теперь — все на отход. Джед, ты тащишь меня. Амкаджи, вот тебе ремни. Цепляйся крепко-крепко за Хассека! Дженни, ты…

Девушка, пристегнув за спину посох, уже устроилась на груди стража — у них были и лямки с присосками, и ремни с крючками, и самка, подвернув под себя ноги, повисла, как набрюшный рюкзак. Кенен помог пристегнуться кашляющему Амкаджи.

— Закрой глаза, иначе насмотришься! — напоследок велел он, цепляясь за Гедимина. — Джед, на старт!

Уже перекатываясь глазастой сферой, Гедимин в последний раз увидел разрушенное полыхающее гетто, ошмётки «хитина», обломки оружия и вскипевший скирлин — остатки одежды. Он ждал волны, несущей на северо-запад, — она должна была унять жар в крови. «Им никто не пришёл на помощь,» — пульсировало в мозгу. «Пока мы там возились, десять раз могла успеть авиация. Два глайдера по семь сарматов… больше — никто. Никто не помог им.»

06 марта 01 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— Йорко, мать твоя колба! — выдохнул Амкаджи, нервно хихикая. Его шатало, и Гедимин, ссадив Маккензи, хотел его придержать, но сармат сам прислонился к стене и быстро огляделся по сторонам. То же сделал и Гедимин. Из неведомого пространства его вытряхнуло в убежище под «Налвэном» — в один из жилых модулей, «накрученных» спиралью на станцию. Двери отсеков были распахнуты, и внутри, и вдоль коридора лежали матрасы, содвинутые почти вплотную. На половине уже сидели слегка взъерошенные желтокожие сарматы — и Старшие, и десяток филков. Все были в нижнем белье, кто-то натягивал носки, другой вертел в руках старый поношенный комбинезон — явно вынутый из стопки «на списание».

— Где остальные? — вдруг ощерился Амкаджи; ухмылка вмиг пропала с его лица. Сармат с комбинезоном махнул рукой вдаль по коридору — оттуда уже были слышны голоса.

— Моются! Мы вот уже помылись. Смотри, они не соврали! — он показал на свою одежду. По уму, и её пора было списывать, но рядом с тем, в чём ходили в «Масвинго», она, верно, казалась новенькой…

— Моются⁈

— Ты бы видел, сколько тут воды! — коротко хохотнул сармат. — И ты иди, а то один тут стоишь…

Джейн — она ещё была здесь, не на Равнине — вполголоса что-то объясняла очень мрачному Хассинельгу. Тот повернулся к Маккензи. Помывшиеся пришельцы рассаживались по матрасам, оглядывались по сторонам, перебирали комбинезоны. Тут и так было не холодно, но каждый норовил прибрать и верхнюю одежду, кто-то даже принялся надевать.

— Не так быстро! — остановил их Маккензи. — Вас ещё медики не видели. А вам после тех рудников помощь куда как нужна! Хассек, Дженни, вам спасибо за всё. Дуйте на Равнину, предупредите Вепа, — экипаж есть, но непривычный и не слишком-то здоровый!

— У этих воинов болезнь Кислоты, — проворчал Хассинельг. — Чистый воздух и вода очень помогут им. Но я ещё скажу Кайри, пусть пришлёт кого-нибудь — вдруг помощь нужна всерьёз.

Он прижал к себе Джейн и сгинул, оставив только изгиб кривой на экране дозиметра. Сарматы-африканцы ошалело переглянулись, кто-то неудержимо захохотал, кто-то начал было смеяться — но зашёлся кашлем.

— Ага, уже слышу, — по коридору быстро шёл филк-медик, а за ним — ещё трое. — Кто главный?

— Амкаджи Квекве, — доложил Маккензи, указывая на смеющегося сармата. — Африканские хромово-платиновые рудники. Лет десять без нормальной медпомощи, при нехватке воды и фильтров.

— Вижу, — угрюмо сощурился медик. Он дождался, пока Амкаджи успокоится, и подошёл к нему с кровезаборником и сканером. Африканец мигнул.

— Ага, глаза, носоглотка, бронхи… выделительная и нервная, естественно, — филк отцепил кровезаборник. — Эа-клетки отсутствуют, показатель регенерации низкий…

— Двенадцать лет, — поправил Амкаджи — видно, теперь медицинские манипуляции его не беспокоили. — Раньше было лучше. И с водой, и с фельдшерами.

— Схожая картина, — доложил другой медик. — Хроническое отравление хромом. Двенадцать лет — даже для сармата перебор. «Макака» бы давно загнулась. Что, антидот?

— Полдозы сегодня… и по четверти — ускорителя регенерации, — решил главный медик. — То же самое завтра. Больше пить…

В коридоре уже грохотала тележка, уставленная канистрами с водой.

— И чаще мыться. Хотя бы обтираться мокрой ветошью. Всю дрянь из вас погонит через кожу. Два часа после антидота — еды не давать, иначе включится вторая выделительная. А от хрома ей и так досталось. Потом — накормить, и пусть хорошо поспят. Часов шесть, не меньше. Вообще, суток трое-четверо — питьё, мытьё, разбавленная пища и сон.

Коридор взорвался хохотом. Кто-то тут же закашлялся. Другие хлопали себя по бёдрам или падали на матрасы, будто услышали невесть что смешное. Медик кивнул сам себе.

— Характерная картина. Завтра станет легче.

— Завтра с утра, парни, вам далеко отправляться, — пробормотал Маккензи, когда медики, закончив работу, ушли, а веселье у сарматов сменилось жаждой, зеванием и забегами в душевую. — Так что сегодня делайте всё, как сказал врач.

— Замётано, Йорко, — подмигнул Амкаджи, широко ухмыляясь. — Не знаю, кто ты, и что затеял — но пока есть за что сказать тебе «спасибо».

— Идём, Джед, пусть отдохнут, — Маккензи поманил Гедимина за собой. Ещё десяток минут — и они выбрались на прямую дорогу к офису.

— Забери своё барахло, мне оно там не нужно, — буркнул Маккензи. — Отработали мы на отлично. Сам иди спать. Как парни отдохнут, я тебя найду. До ночи успеем кое-что им разъяснить.

Гедимин с сомнением покачал головой.

— А они понять-то смогут? У них сейчас с мозгами не очень…

— Это всё хром, — отмахнулся Маккензи. — К вечеру полегчает. Да, пропуск-то отдай…

…В полной броне, со сфалтом за плечом, Гедимин спускался в убежище под «Налвэном». На пару шагов впереди шёл Маккензи; он не оборачивался, но рот не закрывал.

— В три ночи, Джед. Начало дня на той стороне.

— Сильный день Жизни? — Гедимин настороженно сощурился. — Уверен, что…

— Стражи умеют строить купола, никого ничем не шмякнет, — отмахнулся координатор. — А небольшая доза им только на пользу. На крайняк — всегда есть флоний, зря, что ли, разводили твоих червяков на Равнине⁈

— С чего моих-то⁈ — Гедимин ошалело мигнул и тут же встряхнул головой — говоря с Маккензи, нельзя было отступать от темы. — Твои африканцы как раз застанут самый пролёт «астероидов». Старт всего с земли, тучи тварей в небе… и вот это вот над головой. Нормально?

Маккензи резко развернулся к нему и с широкой ухмылкой хлопнул по плечу.

— То, что надо, Джед. То, что им и надо! Сразу понять, куда попали.

— И сразу рвануть в портал, — пробормотал Гедимин, угрюмо щурясь. — Успеем его закрыть-то?

Маккензи хрюкнул в респиратор.

— Джед! Ты их не путай с филками из «Рутении». Этим бежать реально некуда. Помнишь, как Амкаджи изображал гиену, когда полыхало его гетто? Ты от взрыва Ураниума так же хохотал бы? Они не побегут, Джед. Давай тише, ребята уже проснулись.

Сарматы, и правда, подходили к жилым отсекам — нужно было пройти по коридору, чтобы вывернуть к одному из информаториев. Там было место, чтобы выставить семь десятков кресел рядами, — как раз, чтобы посмотреть пару-тройку видео.

— Я им собрал небольшие отрывки, — тихо сказал Гедимин. — Из того, что точно понадобится. Жаль, из богов никто в кадр не попал.

Маккензи хихикнул.

— Джед! Ваше с Вепуатом счастье, что он этого не слышит. Не то добыл бы тебе кадры… жаль, из Ук-кута их пересылать несподручно!

Гедимин, вздрогнув всем телом, чуть не схватил болтливого «командира» за горло, — тот ловко шарахнулся в жилой модуль и заорал уже оттуда:

— Подъём!

— А, Йорко! — крикнул в ответ Амкаджи; он уже и встал, и умылся, и теперь доедал Би-плазму. — И… Геннадий, так? Ликвидатор? Ну, мы так и думали. «Масвинго» ты ликвидировал как надо!

Вокруг заухмылялись, кто-то среди сарматов обнялся. Гедимин отвёл взгляд и вскинул руку в приветственном жесте.

— Вы ешьте, — он встал у дверей. — Всего хватает? Воды, еды? От лечения есть польза?

Маккензи снова хихикнул, но Гедимин молча ткнул его кулаком в бок — сармат охнул и шарахнулся к другой стене.

— А здорово, когда пыль на зубах не скрипит, — ухмыльнулся кто-то из переселенцев, доедающих паёк. — То ли фильтры не меняны, то ли снаружи надувало, — но у нас многие горло ободрали. Может, оттого все и кашляли.

Гедимин скользил взглядом по сарматам — и только вышедшим из душевой, и собирающим пустые контейнеры в пакет для робота-уборщика. Никто из них больше не дёргал веком, и кашля ремонтник не слышал.

— В полночь вам снова дадут антидот, — сказал Маккензи. — И пару часов вы поспите. Потом — мойка и отъезд. Наверх подгонят три ликвидаторских глайдера. В три ночи будете на месте. А дальше, парни… Дже… Геннадий собрал кучку роликов про специфику местности. Доедайте и стягивайтесь в информаторий — и смотрите во все глаза!

…На свободное, шестьдесят восьмое, кресло уселся Маккензи, жестом велел Гедимину: «На старт!» Сармат молча показал ему кулак — Кенен от общения с полувменяемыми переселенцами сам начал зарываться, но им-то было простительно — двенадцать лет травиться хромом… Проектор над его рукой развернулся на два метра, выводя первые кадры.

Это была старая-старая запись — робот-уборщик, день за днём мутирующий в кокон кого-то крылатого. Пара сарматов хихикнула было, но получила тычки и затихла.

— Это… нарисовано? — неуверенно спросил Амкаджи. Другой сармат посмотрел на него, как на идиота.

— Никаких признаков. А вот время отсчитано правильно. Только с освещённостью там что-то…

— Продолжительность суток — сорок часов, светлое время — от десяти до тридцати двух, — бесстрастно пояснил Гедимин. — И примерно так себя ведёт любая земная техника и любой материал. Кроме ирренция и ипрона. Поэтому одежда у вас временная. Если мутирует в какой-нибудь мох и врастёт в кожу…

Десяток сарматов покосился на свои безрукавки, будто ждал, что превращение уже началось. Другие хмыкнули.

— А мы там ни во что не…?

Гедимин молча вывел на экран следующий ролик — там в кадре был Эгнаций «во всей красе», и по залу прокатилась волна приглушённых ругательств. Эгнаций насадил на шпенёк костяное колёсико, закрепил тросик и отошёл подальше. Кругляш завертелся, набирая обороты — и разлетелся в пыль. Эгнаций взял со стойки колёсомёт, сунул в камеру заряжаемой частью, постучал снарядами об стенку, погрыз их, сыпанул искр, чиркнув когтями. Выждав пару секунд, он зарядил оружие и выстрелил. Колёсико разлетелось, расколов кусок «песчаника» у дальней стены в мелкое крошево.

— Любой вращающийся предмет взрывается, — ровным голосом пояснил Гедимин. — Любой. Чем прочнее — тем сильнее. Такая физика.

Пока сарматы ошалело переглядывались, тот же Эгнаций вышел с ещё одним физическим опытом. В руках он держал жёлтую спиральку-«магнит» и прозрачную склянку с водой. Подвинув хвостом три ведра (сарматы уже вполголоса спорили, из чего те сделаны и чем покрыты), он опустил «магнит» в жидкость. Из вёдер вскинулись водяные «щупальца», упёрлись в дно склянки. Эгнаций поднял её выше, растягивая водяные жгуты, и пару раз провернул, выплетая из них спираль. «Магнит» покинул склянку — вода растеклась по комнате и каменному панцирю. В информатории зашептались, захмыкали.

— Местные магниты работают так. С любым веществом, — пояснил Гедимин.

— Точно нарисовано, — пробормотал сосед Амкаджи. — Но вживую я бы глянул…

В следующий кадр вышел сам Вепуат в тяжёлой защите, и сарматы облегчённо вздохнули. Он положил на верстак респираторную маску почти привычного вида, вскрыл, показал пропылённый, чистый внутри, но уже сероватый снаружи фильтр, поддел щипцами и бросил в кожаный контейнер. Свежую маску положил в кювету, осторожно полил «жидкой молнией» и дунул в её сторону смесью пыли и мелких волоконец. «Молния» притянула всё, впечатав в верхний слой; нижние остались чистыми.

— Вручную заправляете? А автоматизи… — кто-то снова получил тычок и замолчал — видимо, соседи уже прикинули, сколько вращающихся деталей в любом автомате. Вепуат повернулся к кому-то, протянувшему в кадр живую лабораторную крысу, недовольно сощурился, но посадил её в контейнер с высокими стенками. Тронув щипцами самый край фильтра, он брызнул на животное парой мельчайших капель. Крысу подбросило, лапы растопырило, шерсть встала дыбом — и зверёк упал замертво.

— Жёваный крот! — вскрикнул кто-то из переселенцев. — А… ничего другого для фильтров не придумали⁈

— Вот ты и придумаешь, — мрачно сказал Амкаджи. — А занятная жидкость… Из чего делают?

— Сок местного дерева, — отозвался Гедимин.

Маккензи зашевелился.

— Джед, хватит пока физики. Покажи географию.

На следующем ролике обычный (ну, чуть «доработанный», но если не приглядываться…) филк шёл по шевелящемуся ковру огнелюбки. Вокруг был Сфен Земли — плато со слоистыми жёлтыми обрывами, сухие русла в долинах… Филк остановился, поводил камерой по сторонам, — пейзаж не менялся. Он поднял руку, призывая к вниманию, и сделал шаг в сторону — прямо в разлом Сфена Огня.

— Портал⁈ — кто-то из сарматов опознал схожее явление. Филк, показав пепельные холмы и вулкан на горизонте, аккуратно шагнул обратно, отошёл ещё немного — и нырнул в разлом Сфена Воды, на скалу посреди гигантской реки.

— Это не порталы. Это разломы. Они там повсюду. Фонят «сигмой», только так и отличишь, — пояснил Гедимин. — А потом уже станет заметно. Пока незаметно — с натоптанных троп ни шагу! Сошли — сразу назад. Унести может за полпарсека, потом никто не найдёт.

— Твою-то эскадру, — пробормотал кто-то из сарматов. — С другой стороны — а если туда и надо? Если составить карту, так можно очень быстро…

— Да, кое-кто даже подрабатывает проводниками на таких картах, — ухмыльнулся Маккензи. — Только вот местность часто меняется. Да и вляпаться можно… Джед, покажи дождик!

…Это снимали, похоже, вдвоём — Вепуат и Эгнаций из-под защитного поля, — серое небо в раскалённых добела разломах, показания термометров (принесли и местный — тонкую пластину рэссены) — и льющийся сверху расплав, испаряющий остатки органики и стекающий, багровея, по камням.

— Сколько градусов⁈ Это ж даже не Венера… а металл… почему синий-то⁈

— Металл хорош, — сказал Гедимин. — Отличные качества. Но добывается… вот так. На долину теперь смотрите…

— А что там смотреть, после полива жидкой сталью… — пробормотал африканец. — И… других мест для жизни там точно не было?

Маккензи хихикнул.

— Это не место. Это время. Регулярное местное… явление. Бывает ещё кислотный дождь, ну да что в нём интересного… Джед, а саму станцию покажешь?

Гедимин и сам, плюнув на всю секретность, сохранил эти кадры в памяти передатчика, — жёлтый шар с короткими шипами-соплами, плывущий над широкой рекой. Снимали с «трилобита» или «ракушки»; в какой-то момент снизились, показывая свечение сопел на фоне чёрного неба — шёл, как видно, день Мрака.

— Квадратное солнце⁈ А атмосфера где⁈

— Чем-то же дышит то, что вот там всплыло, — кто-то углядел и спину Селасси, мелькнувшую в волнах. — А солнце странное какое-то — как голограмма в голограмме…

— А вот на этой летучей штуке вам, парни, и работать, — поднялся Маккензи, жестом попросив Гедимина остановить показ. — Ирренциевая энергостанция «Элидген» в местности Равнина. Вы уже видели её командиров и бригадира-филка.

Пару секунд сарматы молчали.

— А командиры у них по набранным мутациям определяются? — еле слышно прошептал кто-то. — Он же в панцире, не в скафандре. А у второго выступы на броне — они же не просто так…

Амкаджи хлопнул себя по бедру.

— Никто из них ни разу не кашлянул. И у всех рожи чистые и довольные. Пусть у меня будет панцирь — но я не двинусь на всю башку от солей хрома! А вы, тески, как знаете.

…Диск Маккензи отобрал и спрятал.

— Ничего себе не сохранил? — с подозрением спросил он, глядя Гедимину в глаза. Тот качнул головой.

— Мало показали. Можно было ещё…

— Хватит с них и этого. Пусть переварят, — ухмыльнулся Маккензи. — Ещё завтра кое-что увидят, да и сам «Элидген» изнутри… Надеюсь, хранитель не вылезет поздороваться!

07 марта 01 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— Джед! А ты что тут забыл⁈

В нужный коридор Гедимин переместился телепортом, чуть раньше назначенного срока, — и застал собирающихся сарматов и не слишком-то довольного Маккензи.

— Пришёл проводить, — отозвался ремонтник. Маккензи открыл было рот, но к нему обратился переселенец, прижимающий к груди комбинезон.

— Нет, там всё новое дадут, — уже явно не в первый раз объяснил Кенен. — А то, что на вас, соберут и мне вернут. Оно вообще под списание и для переработки. Мы тут тоже не на деревьях скирлин растим…

Сармат понимающе хмыкнул и отложил комбинезон.

— Атомная станция, надо же… — слышал Гедимин негромкие разговоры в толпе, поднимающейся к потайному выходу. — Я там и не был. А тут — работать.

— Научат, — успокаивал его другой. — Роботов-уборщиков погоняешь, а потом…

— Это таких, с крыльями? — хмыкнул первый.

— Интересно, что у них было со старым экипажем, — вдруг насторожился третий. — Вдруг станция аварийная, а мы…

— Попытка смены командования, — ровным голосом пояснил Маккензи. — Увы, с большими жертвами. Мятежник казнён, интервенты ликвидированы. Но стрелять вас научат — оно там надо.

— Помогло оно против… — пробормотал Гедимин, но слух у Кенена был тонкий — он тут же ткнул сармата кулаком под рёбра.

— Держите уши и глаза открытыми, парни — и слушайте элидгенскую «Сарму»! Они там выжили, пережили пытки, восстановили три реактора, — их опыта хватит, чтоб загрузить десять барков!

— А весело там у них… — еле слышно заметил другой сармат. — Переворот на атомной станции… Надеюсь, это там не каждую неделю!

…Три глайдера открыли люки. Из распахнутых ворот тянуло холодом — снег ещё не начал таять, снаружи было минус пятнадцать, и сарматы, не мешкая и не споря, ныряли в фургоны.

— Тепло! — радостно заметили сразу с трёх сторон.

— На Равнине уже плюс тридцать, — ухмыльнулся Маккензи. — Удачи, парни! «Элидген» ждёт вас!

Едва последний сармат забрался по трапу, Гедимин запрыгнул в соседний фургон — там было на пару мест больше. Люки уже закрывались — Кир и Хродмар тоже торопились.

— Куда⁈ — заорал снаружи Маккензи, но его не услышали за гулом механизмов. Гедимин криво ухмыльнулся.

— Я станцию строил, — пояснил он озадаченным африканцам. — Загляну ненадолго.

— Строил⁈ И… она там вся каменная? Это же камень, не бетон, — его тут же обступили, не обращая внимания на подъём и качку. — И не рилкар…

— Камень, — кивнул Гедимин. — Только арматура деревянная. И с реакторами… было трудно.

Глайдеры обменялись воплями сирен с пролетающей мимо полицией, и сарматы пригнулись и замолчали. Гедимин сел на пол. «Переход, чтоб его…»

— Если меня скрутит — не трогайте, — предупредил он сарматов. — А будете выходить — посмотрите вверх и вперёд…

1 день Жизни месяца Огня. Равнина, Дальний Край, ИЭС «Элидген»

«Мы летим, плывём — или это мне мерещится?» — думал Гедимин, стараясь не шевелиться. Он лежал в лазарете «Элидгена», и стоило двинуть головой, как стены давали резкий крен. Снаружи хохотали и хлопали себя по бёдрам.

— Нет, ты видел? Видел⁈ Улитка, влезть мне под сопло! Улитка размером с Луну!

— А канонаду с земли слышал⁈ Под такое попадёшь — изрешетит! Они говорят — семена взлетают… ничего ж себе семена!

— Эй! Извини, теск, но нас туда привели? Мы видели — ваша штука летает!

— Когда как, — с усмешкой ответил ему кто-то очень смутно знакомый. — Сейчас, сам видишь, наш эшелон занят. Освободится — взлетим. Нам ещё собирать полезные обломки. Кстати, поможете. Обувь пока вот такая. Нормально?

— Как из музея, — заметил кто-то из поселенцев. — Да и одёжка… Нет, хорошая, целая, крепкая…

— Скажи честно — как из брезента, пережившего аварию на лакокрасочном, — хохотнул кто-то. — Но очень чистая, этого не отнимешь. А эм-м… мокрой ветоши не будет? Из меня ещё хром не вышел…

— Одежду раздадим — и все пойдёте в душ, — пообещал, судя по голосу, Эгнаций. — Тут хромироваться не принято. Вон, можно покрыться минералами, — удобно.

Видимо, он сунул руку в стену или показал ещё какой-то трюк — снаружи кто-то охнул, кто-то захохотал. Гедимин почувствовал на спине тёплую лапу, чуть дрожащую от волнения, и криво ухмыльнулся.

— Твои новички. Смеются из-за хрома. Для мозга вреден. А так они нормальные.

— Эй! — вскрикнули в коридоре. — Меня что-то потрогало!

— Как щупальце, только пушистое? — у другого сармата нервы были крепче. — Эм… координатор, кто у вас тут такой… и он тесков не ест?

— Сама станция. Общается, — коротко пояснил Эгнаций. — С одеждой туго. Есть, но на филков. Кто тут умеет шить? Хотя бы знает, что такое иголка и нитки? Ещё — точно нужен отряд в ткацкий цех и к Альготу — это главный химик. А кто получше одет — после мытья мы чуть отлетим, и вы пройдётесь поверху, пособираете полезности.

Шум и гам затихли за поворотом — кто-то прикрыл дверь лазарета. Потом Гедимин услышал шаги.

— Ещё пять часов, не меньше, — вздохнул над ним Вепуат. — Экхард! Зачем он вообще⁈ Знал же, каково ему будет, и что мы тут управимся, и он не успеет даже…

Филк-медик протяжно вздохнул.

— Шизоидная акцентуация. Интересуют полторы вещи в мире, но ради них костьми ляжет. Жизнь — ничто, станция — всё. Чего ты от меня хочешь, Вепуат? Чтобы я вылечил его от него самого?

Гедимин недовольно ощерился.

— Я хотел увидеть «Элидген»…

— Эй! — Экхард шагнул назад — его будто хлестнуло что-то невидимое. — Спокойно! Гедимина никто не трогает. Смотри лучше, чтоб лежал тихо!

— Здорово, что ты пришёл, — Вепуат сел на край матраса. Гедимин увидел на его руках накладки-«крылья». Такие же были прикреплены к голеням.

— Летаем потихоньку, — ухмыльнулся сармат. — Мышцы надо разминать. Экхард! У тебя тут семьдесят отравленных хромом…

— Не хватило одежды? — Гедимин вспомнил голоса из коридора. Вепуат вздохнул.

— Да, еле набрали подштанников. Так и ходят — в них и в плащах. Ничего, мы все начинали примерно так.

Станция качнулась. В этот раз головокружение было ни при чём.

— Взлетаем, — улыбнулся Вепуат. — Пособираем катапульты. Зэйдек уже набрал швейный отряд — у этих сарматов жизнь была нелёгкая. К Альготу пока незачем, пусть хром выветрится. Станция их видит, ты знаешь?

— Хорошо, — Гедимин медленно улыбнулся.

…Он вышел наружу уже в темноте, когда станция набрала высоту. Внизу горела цепь огней — порталы, вытянутые в изогнутую линию там, где земля подворачивалась кверху. Внутри новички хвалились одеждой, только что сшитой по выкройкам Зэйдека, кто-то приделывал крючки и пуговицы, другие рассматривали «цацки» и выспрашивали, из чего такое сделано. Химцех на треть опустошил склады «сырого» сеша и сушёной слизи, Эгнаций с Младаном ушли в кузницу — раскатывать в фольгу тхелен и ипрон. Гедимин сунулся было к ним, но был выдернут наружу Вепуатом.

— Тебе спасибо, что пришёл, — сармат выглядел немного встревоженным. — Но завтра — день Металла. И мы полетим к границе его Сфена — собрать побольше. А ты… ты ведь не насовсем сюда переехал, так? Тогда тебя надо вернуть. И — думаю, за тобой скоро приедут. И ещё… Не надо больше так, ладно? Без помощи медиков… а если бы мозг не выдержал?

Гедимин слегка сощурился. Ему было не по себе, но в чём дело, он понять не мог.

— Вепуат… «Элидген»… Я ведь не для развлечения. У меня… как Урджен говорит — «плохой сон был». Только он внятно говорит, а мне… не по себе мне. Вот что. У вас будет хорошо… — он ошалело мигнул — «а это я откуда взял⁈». — И у нас там… не очень, но срастётся. Но мне тут больше не бывать. Чутьё такое.

Вепуат мигнул в ответ.

— Гедимин! Атомщик! Ты чего⁈ Портал же не исчезнет! Мы придумаем… у нас теперь свой страж есть, да и Хассек тоже…

Гедимин покачал головой и опустился на тёплый тектон.

— Не знаю, Вепуат. Но что-то не так. Не с вами. У нас там. И мы это не починим.

2 день Металла месяца Огня. Равнина, Дальний Край, ИЭС «Элидген»

Дверь лазарета открылась. По шлему Гедимина мазнул луч фонаря и тут же отклонился.

— Атомщик, вставай, тут за тобой…

В коридоре, скрестив руки на груди, стоял в тяжёлом скафандре очень недовольный Ванджур.

— Теск, ты на работу собираешься? Или тебя уже сюда по документам переводить?

Гедимин нехотя поднялся на ноги. «Надо же…» — он попытался вспомнить, куда вчера улетела станция, и сколько километров и разломов от неё до портала. «Ему что, бронеход дали?»

— Подожди, — сказал сармат, разворачиваясь к реакторным отсекам. Хранитель уже что-то почувствовал — горячий бок скользнул вдоль гедиминовой спины, сердце сжала чужая тревога.

— Чего ждать? Чтоб потом пешком под металлом прыгать? — сердито фыркнул посланник.

— Ну дай ты сармату умыться с утра! — встал поперёк его дороги Вепуат. Ванджур снова фыркнул.

— Я что, не вижу, куда он мыться идёт⁈

Мимо душевой Гедимин прошёл — там и без него собрались все вчерашние переселенцы, только и слышен был их гомон, возгласы и обрывки обсуждений — местных тварей, их пищи и выживания на мёртвой земле, нарастающей снаружи жары и предстоящего перелёта. Вепуат, Эгнаций и Младан собирались за металлом прямо в его Сфен — нырнуть на границе, уйти под реки расплава и прямо под них подсунуть все металлосборники. «Не налажали бы,» — подумал Гедимин. Ему было досадно. «Оставаться тут незачем — но пару суток Маккензи прожил бы без меня⁈»

…В реакторном отсеке ярко горели зелёные лучи. Гедимин не стал втискиваться в коридор оттока, — обнял корпус снаружи. «У-уходишь. Вернёшься?» — спросила станция; в её голосе была непонятная тоска, будто и её донимали странные предчувствия.

— Нет, — качнул головой Гедимин, смигивая набежавшую влагу. — Чем мог — помог. Держись Вепуата, Младана, — они хорошие командиры…

Умывался он уже в санпропускнике, там же и торопливо глотал Би-плазму. Ванджур, увидев его в коридоре, закатил глаза к потолку.

— В другой раз пусть за тобой Маккензи бегает!

— Его бы сразу и послал, — отозвался Гедимин.

— Спокойно! — прикрикнул на них Вепуат. — Сейчас «Элидген» развернётся к Краю. Заглубимся у портала, Гедимин проложит туннель из защитного поля, — обгореть не успеете. Да и там всего-то плюс триста…

…Снаружи была ночь, цепь огней вдоль Края погасла — стражи перебрались в пещеры, плотно замуровались в укрытиях. Только двое стояли под серебристым куполом, и раскалённый ветер трепал его, заставляя то вспыхивать, то тускнеть.

— Путь открыт! — Гедимин узнал голос Хассинельга. Страж успел первым — купол растянулся, отрастив два туннеля, и упёрся ими в черноту портала и в приоткрытый люк станции.

— Хассек, Джейн, в пещеру бегом! — крикнул Гедимин. Стражи лишь отмахнулись.

— Нам до укрытия — один прыжок, — отозвалась девушка. — Ванджур! Загони телегу глубже! Здесь ещё работает физика Равнины…

Филк вполголоса выругался и шагнул в черноту. Там что-то загудело.

— Ты, переросток, садись на тележку, — буркнул Ванджур. — А лучше — ложись. Туда головой, тут я сяду! Вот точно потом скафандр мыть придётся…

Гедимин, уже чувствуя, как его внутренности сжимают спазмы (зачем наглотался Би-плазмы⁈), криво ухмыльнулся. Тележку в полной темноте он еле нащупал — снаружи портала горел белый свет, внутрь заглядывали Джейн и Хассек, но ни один фотон не просачивался.

— С Маккензи так поговори. Или я даже пнуть пожалею, а он будет год кишки вытягивать? — Гедимин презрительно хмыкнул, поджимая ноги — где-то с той стороны уселся филк. Он даже что-то ответил, но сармат уже не слышал — кровь грохотала в ушах, и путь между мирами казался бесконечным…

09 марта 01 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— Иди-ка ты… к Хроду, — вздохнул Маккензи, смерив Гедимина угрюмым взглядом. Сармат уже вставил на места ипроновые щитки и закинул за плечи сфалт. Было полшестого — когда спишь в «норе» Маккензи, и вставать приходится по его расписанию.

— Он с тобой как-то управлялся — вот пусть и дальше управляется!

…На проходной Гедимин замедлил было шаг, но сердито сощурился — и пошёл быстрее. Охранники встретили его вялыми приветственными жестами, все защитные поля растворились, турникеты втянулись, — а ещё пара шагов, и невидимое, но горячее и тяжёлое навалилось на плечи. Сквозь волокнистый мех отчетливо прорастали втянутые, непонятной длины, но явно острые когти.

— Приём! — Гедимин с кривой ухмылкой вскинул ладонь — выше локтя руки не поднимались, сигма-излучение «прищемило» нервы. Станция с виноватым урчанием отступила, оставив только волокна, переплетённые от затылка вдоль хребта.

— Привет с Равнины, — прошептал Гедимин, в красках представляя себе восстанавливаемый и набирающийся сил «Элидген». — Забавно всё-таки он летает…

По мозгу прокатилось чужое веселье, напоследок по спине хлестнули мохнатым хвостом — и «сигнал» пропал. Гедимин встряхнул головой и ускорил шаг. «Тут всё в порядке. Ну, хоть где-то…» — странный холод в груди не отпускал его со вчерашнего разговора с Вепуатом.

— А! Это ты, — Хродмар смотрел на сармата с явным удивлением. — Мы уже думали, ты туда… и навсегда. Пропал на двое суток…

— Ходил попрощаться, — Гедимин спокойно встретил его взгляд. — Что у нас сегодня? Были прорывы?

По углам захрюкали.

— Двое суток, а не два года! — ухмыльнулся Хродмар. — Нет, никаких прорывов. Вообще всё на редкость тихо. Ещё немного так посидим — и Кир пристанет с расчистками прямо по снегу. Если б не снег, уже пристал бы!

Гедимин дёрнул углом рта в ответ.

— Что с опасной фауной?

Он покосился на голограмму посреди комнаты. Там были отмечены озёра — «отследить взлёт!», побережье Атабаски — «после паводка прожарить!»… Ни порталов, ни движущихся точек, — похоже, в Ураниуме и впрямь настало затишье.

— Вылетим, как рассветёт, — лениво ответил Хродмар, устраиваясь за столом. — Посмотрим там и там… Ты вот что скажи — у Маккензи больше не осталось… таких вот заданий? Ты с ним говорил последним — может, что слышал?

Гедимин качнул головой.

— Он меня к тебе отправил. Всё, что я знаю.

Ликвидатор недоверчиво хмыкнул, но промолчал.

… — Готово, — Иджес затолкал в утилизатор мешок «зимних мокриц» — каждая длиной с сарматский локоть — и вытер руки. Глайдер, пролетев немного вдоль северной окраины Ураниума, снижался к ельнику. Гедимин покосился на дозиметр и мигнул.

— Там оно? — спросил Хродмар. — Неохота ломать ёлки! Один раз пролезешь, два — и место уже приметное. Объясняй потом, чего мы пялились на портал, а мианийцам — ни слова!

Портал Равнины снова маскировался под еловое дупло шириной с сарматскую ладонь и «фонил» на полмилликьюгена сильнее, чем округа. Сармат подождал, — излучение не пульсировало, проём не расширялся и не сужался.

— М-да, теперь глайдер в него не пролезет, — пробормотал Хродмар. Сармат рядом с ним внезапно громко фыркнул. Он смотрел на передатчик — скачивал, что нужно, из сети, пока отряд снова не спрятался под «купол» станции, заглушающий сигналы.

— «В новостных сводках Северного Союза нет ни слова об ужасающем прорыве ксенофауны в Зимбабве,» — вслух прочитал он. — «Между тем, в одну ночь монстры уничтожили электростанцию, горнообогатительный комбинат и хромо-платиновый рудник. Десяток выживших рабочих рассказывает о летающих панцирных тварях, испускающих смертельные лучи из хвостовых жал. Однако Север, потеряв рудник и гетто, по непонятной причине отмалчивается. Не в том ли дело, что его хвалёная армия неспособна справиться с кучкой летучих омаров?»

«Горнообогати… Где они его там нашли⁈» — Гедимин ошалело мигнул. Дизель «Масвинго» он ещё мог записать в электростанции, насколько пострадали сольвентные поля — не видел, но целый комбинат, наверное, не пропустил бы!

— «Стоит ли относиться всерьёз к заявлениям о военной мощи Севера после позорного поражения его армии на рудниках Квекве?» — зачитал Хродмар с чужого экрана и громко хмыкнул. — Мартышечьи писаки! Там вообще была армия⁈ Хоть чья-то⁈

«Квекве? Значит, это рудник так назывался, по нему и фамилия… ну да, у северян так принято — как „Цкау“ по названию гетто, где жил…» — промелькнуло в голове Гедимина и тут же забылось.

— «Подробности разрушений на рудниках Квекве! Специальный репортаж!»… Хродмар, а когда страны меж собой цапаются — за такие съёмки не должны по башке давать? — недобро сощурился один из сарматов. — Откуда они это подсняли?

Хродмар отмахнулся.

— Да все за всеми шпионят, тоже мне новость… похоже, у кого-то спутник лишний — за такую самодеятельность точно собьют. Но это не наше дело, тески. Портал-то нашли?

— «Никаких сообщений о портале, возможно, до сих пор извергающем тысячи тварей…» Север, может, чего и нашёл, да Западу не сказал, — хмыкнул ликвидатор. — А чего поинтереснее в новостях нет? У нас на континенте ничего не прорывает, всё спокойно?

Глайдер плыл дальше, «ощупывая» лес сканирующими лучами. Гедимин думал о развалинах «Масвинго». «Кажется, „мартышки“ поверили в прорыв. Атлантис, вон, радуется, что у Севера армия слабая — хотя её там и не было. Сарматов не ищут… Маккензи всё-таки разбирается в гетто. У нас из Ураниума попробуй вот так вывези…»