Обратный отсчет: Проект "Геката"

Часть 10 20.12.37−01.02.34. Луна, кратер Кеджори, база «Койольшауки» — кратер Драйден, база «Геката»

20 декабря 37 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база «Койольшауки»

Огромная голограмма, растянутая на целый отсек, висела в воздухе, окружённая экранами телекомпов. Двое инженеров из Авиаблока заняли один из них — один сармат, увеличив участок голограммы, рассматривал проблемные узлы, второй, сев к монитору, быстро зачитывал какие-то показатели; первый рассеянно кивал. Заметив внимание Гедимина, он сердито сощурился и жестом попросил его идти, куда шёл. Ремонтник, пожав плечами, прошёл мимо. Он видел, где проблема, и мог бы дать пару советов, — но Авиаблок и так неплохо справлялся с доработками. «Если не найдут, я подойду,» — решил он, взглянув на вскрытый узел в последний раз, и направился к реакторному отсеку.

Последние доработки он вносил вчера; кто-то уже учёл их и изменил голограмму. Несколько участков были подсвечены красным. Гедимин притронулся к одному из них и досадливо сощурился. «Изменения в составе топлива,» — гласили пояснения, выведенные на ближайший монитор. «Произвести невозможно. Предложение отклонено.»

Гедимин ткнул пальцем в передатчик.

— Гельмер, что с топливом? Почему отклонил?

— Решение Ассархаддона, — отозвался Гельмер, явно недовольный внезапным выходом Гедимина на связь. — У нас нет полугода на выверку состава.

— Текущий состав нестабилен, — сказал Гедимин, морщась и прижимая локоть к занывшим рёбрам. — Высока вероятность аварии. Почему расчётчики этого не увидели?

«Турбина в Ураниум-Сити,» — вспомнил он и болезненно сощурился. «Там было то же самое. Только тут ставки выше…»

— Хватит морочить мне голову, — сердито ответил Гельмер. — С твоим реактором работал не только ты. Состав топлива не идеален, но работать с ним можно.

— А количество аварийных стержней? — Гедимин притронулся к другому красному участку. — Это почему отклонено?

— Из-за того же самого, — отозвался Гельмер. — Ты опять предлагаешь перестроить весь реактор. Текущего количества достаточно, чтобы его заглушить. Лишние не нужны. У нас и так дефицит ипрона.

— Когда корабли начнут взрываться, обвинят меня, — Гедимин угрюмо сощурился на бесполезную голограмму, уже видя, как испаряется обшивка реакторного отсека, и взрыв разламывает крейсер надвое. — Скажут, что мой реактор — дрянь. Никто не вспомнит, что мне не дали года на доработку.

— Ты не о том думаешь, физик, — Гельмер с присвистом выдохнул в передатчик — видимо, разговор уже сильно раздражал его. — Сделай этот грёбаный реактор. Нам не нужен идеальный флот. Мы обойдёмся летающим.

Экран передатчика погас. Гедимин отвернулся от голограммы и побрёл к выходу. Краем глаза он увидел, как инженер Авиаблока что-то чертит на экране смарта, пригляделся и одобрительно кивнул. «Можно и так. Не идеально, но летать будет.»

…Гедимин поднялся в реакторный отсек и с порога услышал ровный гул вращающихся роторов. Прошло уже восемнадцать часов с последнего аварийного останова; реактор работал, и показатели на мониторах были в норме. Сармат одобрительно хмыкнул и, ни к чему не притрагиваясь, вышел из отсека.

— Гельмер, — сказал он, услышав в ответ на запрос связи тяжёлый вздох. — Что сделают с моим реактором на платформе?

— Хм… Скорее всего, демонтируют, — ответил сармат. — А что?

— Он не идеален, но работает, — отозвался Гедимин. — Сегодня — уже восемнадцать часов без глушения. Разбери его и поставь на один из кораблей. Сэкономишь кучу ценных материалов.

Гельмер удивлённо хмыкнул. Гедимин на секунду подумал, что его предложение приняли за глупую шутку, но нет — вскоре куратор Инженерного блока снова подал голос.

— Ты прав, физик. Испытания он прошёл… и к установке в кратере Кеджори это тоже относится. Мы поставим их на первые корабли. Значит, ты можешь поручиться за эти реакторы?

— Да, — ответил Гедимин. — Они будут работать.

Передатчик отключился. Кто-то тронул Гедимина за плечо; он обернулся и увидел Стивена, отделившегося от стены и вставшего рядом с ним.

— Ты сказал, что эту установку, — он кивнул на закрытый отсек, — нужно поставить на корабль. Уговорил Гельмера так сделать. Почему он сам так не сделал? Зачем ты его уговаривал?

Гедимин удивлённо мигнул — случаи, когда Стивен интересовался его делами, можно было пересчитать по пальцам.

— Обычно такие установки разбирают, — сказал он, стараясь подбирать самые понятные слова. — Они немного изнашиваются во время опытов. Но здесь всё наоборот — проверенная, отработавшая немного установка лучше только что построенной. Я сказал об этом Гельмеру, и он согласился. Теперь понятно?

Стивен молча кивнул и отошёл на обычное место — за правым плечом Гедимина, немного позади. Сармат ждал следующих вопросов, но охранник больше ничего не сказал — ни когда Гедимин вошёл в реакторный отсек, ни когда он полтора часа спустя спрыгнул с платформы и пошёл к выходу.

Как только сармат выбрался из-под ипроновых экранов, его передатчик протяжно загудел.

— Гедимин, — раздался в наушниках негромкий голос Ассархаддона, — можете сделать мне небольшое одолжение?

Сармат изумлённо мигнул.

— Что тебе нужно?

— Дайте Стивену Марци затрещину, — ровным голосом попросил Ассархаддон. — Я смогу с ним встретиться только вечером, а в таких делах важна своевременность.

— Что⁈ — Гедимин потянулся к наушнику — проверить, не вышел ли тот из строя. — Мать моя пробирка…

— Прочтите, что он только что написал мне, — сказал куратор с той же безжизненной интонацией. — Возможно, после этого моя просьба станет вам понятна. Я знаю, что человеческая тупость безгранична, но сарматской надо бы иметь пределы.

Гедимин прочитал несколько строк, ошеломлённо мигнул, выдохнул сквозь стиснутые зубы и, развернувшись, заехал Стивену в лицевой щиток. В этот раз он не жалел ни экзоскелет, ни свои костяшки, — от удара охранник отлетел на полтора метра и, не удержавшись на ногах, грохнулся на спину. Если бы не жёсткий костюм, его шея сломалась бы, но он уцелел. Гедимин, шагнув к упавшему, увидел испуганный взгляд из-под разбитого щитка раньше, чем направленный ему в лицо ракетомёт, — и второй удар вышел слабее. Крепления ракетомёта смялись и частично вырвались из экзоскелета, ракета, едва вошедшая в податчик, вывалилась на пол. Стивен вскрикнул и засучил ногами, пытаясь выползти из-под Гедимина, севшего на экзоскелет сверху.

— «Сознательный саботаж»? «Поставить на корабль заведомо неисправный двигатель»? — он просунул руку сквозь разбитый лицевой щиток и, подавив желание расплющить Стивену лицо, дотянулся до его уха и крепко его вывернул. — Идиот! Зачем спрашивал, если не хочешь ничего понимать⁈ Зачем⁈

— Гедимин, он не ответит, — судя по голосу, Ассархаддон всё видел и увиденным был очень доволен. — Не могу вас осудить, но — пожалуй, хватит.

Гедимин, опомнившись, посмотрел вниз, на расколотый шлем слабо стонущего Стивена, и вздрогнул. Хватка сармата в скафандре была очень крепкой — его пальцы размозжили хрящ и порвали кожу, и вся ладонь Гедимина и лицо охранника были в крови. Ремонтник отдёрнул руку, оторопело глядя на остатки ушной раковины, — медотсек, предположительно, мог её восстановить, но проще было пришить новую.

— Вставай, — Гедимин, отпустив охранника, поднялся на ноги и слегка толкнул его в плечо. — Конрад, отведи его в медблок. Стивен, допрыгаешься ты со своими писульками…

Охранник ничего не ответил. Он встал сам, без помощи Конрада, но его шатало. Гедимин подобрал ракету и кое-как прикрепил к податчику зарядов. Охранники пошли к ближайшей Вертикали; Конрад, как и Стивен, подавленно молчал.

— Он говорит, что ты скрытый саботажник, — тихо сказал Васко за плечом Гедимина. — Что хочешь сорвать строительство флота. И что он выведет тебя на чистую воду, как бы Ассархаддон ни покрывал тебя.

— Идиот, — подвёл итоги услышанному Гедимин. Ему уже не хотелось никого бить — он не чувствовал ничего, кроме тоски и странной усталости, куда более сильной, чем после работы на урановых рудниках.

— Его правда сделают капитаном, когда будет флот? — спросил он, повернувшись к Васко.

— Он уже командовал кораблём в ту войну, — кивнул охранник. — У нас осталось мало офицеров. Не из чего выбирать.

— Не завидую я тому кораблю, — пробормотал Гедимин, вспоминая «Шибальбу». — И не удивлён, что тогда нас разбили. И если опять разобьют — не удивлюсь.

31 декабря 37 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката» — кратер Кеджори, научно-испытательная база «Койольшауки»

Самоходную платформу, уже без антиграва внутри и с открученными гусеницами, вытащили из отсека электрокраном и повезли в Авиаблок — кто-то уже зарезервировал освободившееся оборудование для испытаний. Гедимин с охранниками стоял у стены, поодаль, там, где его не могли случайно зацепить массивным грузом, и молча наблюдал. Его помощь давно была не нужна — все чертежи и наработки по реакторам типа «Феникс» он отдал Гельмеру ещё вчера, экспериментальную установку разобрал и помог погрузить ранним утром, — но было уже полвторого, а сармат не мог сдвинуться с места. «Это всё?» — думал он, глядя на «выпотрошенную» платформу. «Выходит, что всё. Странно, как я привязался к этому проекту…»

Платформу увезли, отсек закрыли, команда Инженерного блока, попрощавшись с Гедимином, ушла по своим делам. Сармат с трудом стряхнул странное оцепенение и открыл карту «Гекаты». За прошедший месяц база изменилась, и существенно, — он долго искал знакомые лаборатории, но не находил даже яруса, на котором они располагались. Все исследования Ядерного блока были свёрнуты, его отсеки исчезли и, как подозревал Гедимин, были вывезены по частям для нужд будущего флота, — в их стены было замуровано немало ипрона и флии. Заметно «ужался» и Химблок; Авиаблок изменил форму, свернувшись в шар вокруг отстроенной верфи. Ещё одна верфь заняла добрых две трети Инженерного блока. Биоблок с гроздьями медотсеков остался на прежнем месте, но экзотариум с карты пропал. Гедимин встревожился было, но нашёл станцию «Образцы» на прежнем месте и понял, что изменения коснулись только карты — видимо, огромный бесполезный зоопарк слишком сильно раздражал Маркуса, и его на всякий случай «спрятали». «Койольшауки» изменилась не меньше «Гекаты» — отсеки для подземных испытаний частью исчезли, частью расширились и перешли к Авиаблоку и Биоблоку. «Линкена нет,» — Гедимин поискал, где проводились ядерные испытания, но нашёл только пустое место. «Переселился на полигон? То, с чем он работает, в отсеке не взорвёшь…»

— Всего две верфи, — вслух подумал он. — Мало для флота. Если несколько типов кораблей делать на одной, работа затянется. Нужно по верфи под каждый, — минимум четыре, если без наземки и экзоскелетов. Интересно, где ещё две…

— Альбиорикс, — ответил ему Стивен Марци, и Гедимин, изумлённо мигнув, повернулся к нему — это был чуть ли не первый раз за неделю, когда командир охраны открыл рот. — База «Красный Бог». Одна верфь там. Ещё одна — на «Ледяных Сёстрах».

— Альбиорикс? Рядом с Сатурном? — Гедимин не сразу вспомнил, где находится маленькая силикатная планета. — Теперь, с «Сампо», с перевозками будет проще. Но лучше бы они обосновались на Кагете… А где наземка и экзоскелеты?

Охранники переглянулись.

— Этого не знаю, — ответил Стивен. — Здесь — верфи москитного флота и крейсеров. А где экзоскелеты…

Он неопределённо махнул бронированной клешнёй.

— Крейсера… — Гедимин посмотрел на карту и приблизил участок Инженерного блока, отведённый под верфь. — Это должно быть здесь. Как-нибудь загляну… А может, меня туда переведут.

Он снова взглянул на станцию «Образцы» и пошёл к транспортному туннелю. До конца смены оставалось полдня, и сармат думал провести их там, где он точно никому не помешает.

…Гедимин замедлил шаг у вольера с Зелёными Пожирателями — и развернулся к смотровому окну, изумлённо мигая. Всё помещение, наполовину засыпанное радиоактивными отходами, было изрыто. Обычно Пожиратели, получив порцию корма, спокойно ели и расползались по вольеру; сегодня они, почти не обращая внимания на еду, сосредоточенно рыли землю. Повсюду зияли неглубокие ямки, по краям которых блестела странная белая пена. Присмотревшись, Гедимин увидел, что она вытекает из ротовых отверстий Пожирателей. Те из них, кто уже выкопал ямку, засунули туда головы и пускали пену, изредка приподнимаясь и поводя усиками.

В радиоактивных обломках копались два Пожирателя; сначала Гедимин подумал, что они едят, и «ямочная лихорадка» их не затронула, но через несколько секунд каждый из них нашёл что-то среди хлама и, зажав в челюстях, понёс к выкопанным углублениям. Один, как показалось сармату, сунулся сначала к чужой яме, и её хозяин высоко вскинул голову, быстро шевеля усиками. Ошибшийся «червяк» пополз дальше и остановился у пустой ямки. Из его челюстей посыпалась металлическая крошка, смешанная с хлопьями белой пены. Искрошив весь обломок, Пожиратель просунул голову в ямку и поводил там. «Разравнивает?» — Гедимин попытался заглянуть в углубление, но Пожиратель закрыл дно своими усиками. «Чего они тут накопали? Если это норы, то слишком маленькие…»

— А, вот вы где, — кто-то тронул Гедимина за плечо, и тот повернулся к нему, недовольно щурясь. — Экранированный отсек. Теперь понятно, почему Линкен не может вас найти.

— Линкен? — слегка удивился Гедимин — не столько тому, что его ищут, сколько тому, что Ассархаддон знает и об этом. — Чего ему надо?

— Позвать вас на совместные развлечения, насколько я знаю, — ответил куратор, поворачиваясь к вольеру. — Встреча назначена у второго шлюза «Койольшауки» на три часа. Ядерный блок отметит конец проекта. Думаю, вам стоит присоединиться.

Гедимин задумчиво кивнул.

— Что они делают? — спросил он, увидев, что Ассархаддон наблюдает за «червями». — Никогда такого не видел.

— Вам повезло, что вы вообще это увидели, — сказал куратор. — Они готовятся к размножению. Жаль, вы не застали ритуал ухаживания. Жаль, что я сам его не застал, и пришлось довольствоваться записями камер. Всё-таки, Гедимин, я вам завидую. Заниматься наукой, не отвлекаясь на административные вопросы… Хотел бы я когда-нибудь найти для этого время.

— Размножение, — Гедимин недоверчиво покачал головой. — Наверное, им здесь хорошо. Они будут откладывать яйца? Как это принято у червяков?

— Это не черви, — мягко ответил Ассархаддон. — Внешний скелет и выраженные конечности… Впрочем, вы правы, Гедимин. Они отложат яйца, и мы сможем пронаблюдать ритуал заботы о потомстве. Если у вас будет время, приходите сюда, — я отделю эту часть вольера, чтобы им было спокойно…

«Гедимин, ты болван,» — сердито сощурился ремонтник. «Что тебе до этих червяков⁈ Нет бы спросить о деле…»

— Проект закончен. Куда меня теперь отправят? — спросил он, неохотно оторвавшись от наблюдений за Зелёным Пожирателем. «Червяк» выстилал дно ямки мелко раскрошенным облучённым металлом, выбирая из груды куски, окутанные зелёным свечением.

— Два дня вы проведёте в капсуле медотсека, — сказал Ассархаддон, открывая в наручном передатчике карту и разворачивая увеличенную голограмму. — А потом приступите к работе. Вам вместе с Хольгером Арктусом поручается контроль за вот этими цехами…

Он тронул карту пальцем, и несколько близкорасположенных помещений зажглись жёлтым светом.

— От производства твэлов до сборки систем линз, — всё, что относится к вашим реакторам. Два у нас уже есть, ещё один будет изготовлен в ближайшее время. Присматривайте за ним. Первые крейсера будут заложены завтра, но полностью верфи развернутся через полгода, и к тому времени нам нужны будут отлаженные технологические линии. Вы за них отвечаете, Гедимин. Ваша функция — контроль.

Гедимин мигнул.

— Отвечаю? Этот реактор — сырой, недоработанный. Если бы мне дали ещё год…

Ассархаддон качнул головой.

— У нас нет этого года. Нам нужно хотя бы тридцать крейсеров, не считая других кораблей, чтобы вообще начать эту войну. Маркус начал бы с одним, но мы же разумные существа…

Он слегка сощурился и, увидев, что Гедимин смотрит на него в упор и считывает эмоции, отвернулся к вольеру.

— Ваш пропуск будет готов к третьему числу. Можете посещать верфь Инженерного блока, но, пока не дойдёт до сборки реактора, близко к кораблю вы не подойдёте.

— Да там и без меня… — не договорив, Гедимин махнул рукой и сам повернулся к вольеру. Уставшие от раскопок Пожиратели легли, свернувшись и накрыв телами ямки. Те, кто устал меньше, грызли радиоактивные обломки в разворошенной груде.

— А где верфи для экзоскелетов? — спросил Гедимин, вспомнив, что он не смог выяснить у охраны.

— Планета Сиарнак, база «Мать Моржей», — ответил Ассархаддон. — Пока не спроектируют экзоскелет с ядерным реактором, вы туда навряд ли попадёте. Думаю, вам пора идти. Если, конечно, вы хотите встретиться с Линкеном…

…Линкен шагнул Гедимину навстречу, с силой хлопнул его по плечам и радостно осклабился.

— Атомщик здесь! Теперь все готовы. Константин, у нас есть глайдер?

К шлюзу подъехал небольшой грузовик с решётчатым фургоном, сквозь прутья которого виднелись пять экзоскелетов, две батареи кислородных баллонов и передвижная кислородная станция. Из фургона выглянул Айзек, приветливо помахал рукой и снова спрятался за экзоскелет.

— Что это, и зачем оно? — настороженно спросил Гедимин, заглядывая за решётку. В кабине было два места, и одно из них уже занял Константин; второе, у штурвала, в любом случае принадлежало Линкену, ещё троим, включая Айзека, предстояло ехать в фургоне. «Тесновато,» — подумал Гедимин, прикидывая, как втиснуться между экзоскелетами, никого не придавив и ничего не сломав. «Но сойдёт, если лететь недалеко. А станцию надо принайтовать как следует, она еле держится.»

— Полетим в кратер Кармана, — сказал Линкен, открывая для сарматов фургон. — Постреляем краской, развлечёмся. Тебе надо выбираться из туннелей, атомщик, не то ты размякнешь. Столько месяцев без тренировок! Ассархаддон пообещал нам по два часа занятий в день, пока флот строится, но это же ни о чём…

— Краской? — повторил Гедимин, озадаченно глядя на экзоскелеты. Они все были одной модели — «Гарм» с небольшими, но заметными модификациями; в конструкции предполагалось оружие — бластерная турель, две кинетические винтовки, сдвоенный бластер-станнер, но все они были скручены.

— Гуальтари не разрешает портить экзоскелеты, — с сожалением сказал Линкен. — Это его тренировочные, для новобранцев. Придётся вернуть. Ты осторожнее с ними, атомщик.

Гедимин, отвлёкшийся на непрочно закреплённую кислородную станцию, недоумённо мигнул.

— Я, может, вообще летать не буду… А в Кармане сегодня нет испытаний?

Линкен фыркнул. В наушниках послышалось негромкое бормотание Константина — «Энцелад, приём…»

— Атомщик, ты давно из реактора вылез? Все испытания в Кармане месяц как свёрнуты. Экономия ирренция, промышленное производство бомб, — уже не до игрушек. Ну что, готовы?

Айзек сел на пол и для надёжности схватился за решётку. Гедимин покосился под ноги — получалось, что сесть он может, а вот встать будет затруднительно.

— Не бойся, — заметил его взгляд Линкен. — Я тут летаю аккуратно. Чтоб Никэс не жаловался. А то его пилоты пугаются. Ну что, на взлёт?..

31 января 36 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база «Койольшауки»

Гедимин притронулся к шлему, нехотя возвращая на место височные пластины. Невидимые вибриссы, приросшие к спине, исчезли, оставив слабое ощущение тепла — а секунду спустя пропало и оно, и тонкие горячие волокна, протянувшиеся от висков по лбу и скулам, растаяли вместе с ним. Сармат вдохнул полной грудью и повёл лопатками, прогоняя странные ощущения. Тренировки закончились четверть часа назад; сейчас он стоял на узкой смотровой галерее высоко над Крейсерными Верфями — центральным объектом Инженерного блока, на который работала почти вся база на Луне и множество внешних станций — от «Морсего» на Земле до ирренциевых рудников Кагета.

Охранные системы не пускали Гедимина дальше этой галереи, а отсюда видно было немного. Внизу на стапелях, построенных специально для звездолётов, удерживался огромный остов крейсера «Бет». Работа над ним шла уже месяц, и очертания будущего корабля уже угадывались, но не более. Сейчас рабочие монтировали каркас; Гедимин начал считать их, но к концу второй сотни сбился. То тут, то там вспыхивали сварочные лучи, гул механизмов и шипение остывающего металла наполняли зал, вентиляция гудела, и под сложными арками свода гулял ощутимый ветер.

— Четыре палубы только под москитный флот, — Хольгер, внимательно наблюдающий за строящимся крейсером, покачал головой. — Четыре под десант…

Гедимин смотрел на рабочих — на огромном каркасе «Бета» они казались мелкими насекомыми. Он нашёл взглядом реакторный отсек — его шарообразные очертания уже были чётко видны. Туда поставили особо прочные балки и обещали Гедимину дополнительные слои обшивки и полную герметичность. Шар ему нравился; реакторный отсек крейсера «Феникс», эллипсообразный в разрезе, внушал гораздо больше опасений по поводу прочности — и при атаке снаружи, и при серьёзной аварии внутри.

— Здоровенная штуковина, — пробормотал он, отступая к стене, чтобы весь корабль сразу оказался в поле зрения. — Целый астероид.

Хольгер хмыкнул.

— Вблизи всё не так, как на картинке, верно?

Гедимин озадаченно покосился на него.

— Ты о чём?

— «Бет» — миниатюрный крейсер, — усмехнулся химик. — Даже «Феникс» довольно-таки скромен. Все земные крейсера гораздо крупнее во всех измерениях. Даже «Давид», не говоря уже о «Юрии» или «Кондоре». «Бет» не больше межпланетного барка, «Феникс» еле-еле тянет на боевой спрингер…

Гедимин на секунду сощурился, вспоминая, как все эти корабли выглядят в цифрах. Стоять рядом с настоящим крейсером ему не довелось ни разу, «Юрий», встреченный когда-то в атмосферном бою, остался в воспоминаниях огромным призраком за облаками, — но по цифрам и впрямь выходило, что «Феникс» во всех измерениях уступает каждому земному крейсеру.

— Верно, — нехотя согласился он. — По высоте и ширине — еще ничего, но в длину они оба очень маленькие.

— Это из-за реактора, — сказал Хольгер. — Убрали паровой двигатель, совместили электрогенератор с активной зоной, — огромный выигрыш по длине. А ещё ведь были цистерны с гептилом…

Гедимин кивнул.

— И вода, — он задумчиво щурился, вспоминая объёмные чертежи из конспектов Лос-Аламоса. — Сотни тонн воды по всем бортам. Выходит, что наш крейсер меньше, но полезного пространства в нём в разы больше. Можно взять много-много бомб и их носителей.

— И возьмут, — отозвался Хольгер; он стоял у самых перил, спиной к Гедимину, и тот не видел его лица. — Химблок и Биоблок подготовили много интересного. Я не хотел бы жить на Земле, когда эти крейсера выйдут на орбиту. И не уверен, что хотел бы оказаться на ней после этого.

Гедимин невесело хмыкнул. В дела Химблока и Биоблока он не лез, но хорошо запомнил, сколько глайдеров они занимали, выезжая на полигон, — видимо, им было что испытывать.

— Думаешь, придётся терраформировать?

Один из гигантских кранов у каркаса «Бета» развернулся, подцепляя изогнутую балку. Гедимин скользнул взглядом по дуге и одобрительно кивнул — даже самая уязвимая её часть могла выдержать прямое попадание метеороида. «Терраформируем,» — подумал он. «Но хорошо бы обойтись без этого.»

12 февраля 36 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база «Койольшауки»

Громадный каркас крейсера «Феникс», уже смонтированный, снова разделили на модули; рельсовые краны медленно, осторожно подняли их и по сантиметру, с остановками, растащили в стороны. Обшивку наращивали постепенно, слой за слоем; возможно, Гедимин был последним, кто видел все слои одновременно, — специальный сталистый фрил, нейтронностойкую прокладку, тонкие пласты ипрона и флии, обеднённый уран… Внешняя броня была иссиня-чёрной, её пластины наползали краями друг на друга, как растущая во все стороны чешуя. Неровности сглаживали — крейсеру предстояло время от времени входить в атмосферу, и обтекаемость была важна. Выступы на готовой броне можно было нащупать, но глаз их уже не различал — даже Гедимин, зная, что они там есть, и где их искать, должен был встать под определённым углом, чтобы что-то разглядеть. Одновременно работали бригады внутри корабля — на восьми палубах, расходящихся веером от антиграва, в отсеках самих антигравов — их у корабля было два, в огромном сплюснутом с боков шаре, куда предстояло поставить реактор… «Шар» вытащили из корпуса, и он стоял отдельно, медленно обрастая обшивкой. Гедимин смотрел на сарматов внутри будущего отсека и думал, что было бы неплохо спуститься и присоединиться к ним — но пропуск, как и раньше, не срабатывал на основных воротах, и подойти к верфи ремонтник не мог.

Хольгер, до того молча наблюдавший за работами, внезапно хмыкнул. Гедимин удивлённо посмотрел на него.

— Я о катапультах, — вполголоса пояснил химик. — Изо всех отсеков катапультируется только реакторный.

— И что? — Гедимин, так и не понявший причин веселья, недовольно сощурился. — Аварийный реактор может разрушить весь корабль. Вполне разумно сбросить его и лететь дальше с уцелевшим.

Хольгер кивнул, но ухмылка с его лица не пропала.

— На «Фениксе» это действительно разумно. Только одна мелочь — такие катапульты стоят и на «Бете»…

Гедимин сердито фыркнул и отвернулся. Ему сейчас было не до намёков — за сборкой реакторного отсека он следил во все глаза и надеялся, что не упустит ничего важного.

Под потолком что-то громко задребезжало, на дугообразных конструкциях, установленных у дальней стены огромного отсека, зажглись цепочки красных светодиодов, и все сарматы, оказавшиеся между стальными дугами и корпусом корабля, забеспокоились и подались в стороны. Механизмы, поставленные там, поспешно откатывали, освобождая дорогу чему-то громоздкому. Гедимин, временно прекратив наблюдения за реакторным отсеком, повернулся к дугам.

— Портал открывается, — сказал Хольгер, переведя взгляд на ту же конструкцию. — Ещё партия деталей… Странно это всё-таки — запчасти из одного отсека на Луне возить в другой через соседнюю Вселенную…

Гедимин кивнул. Он уже не первый раз видел, как с Кагета открывают портал на Крейсерную Верфь и привозят части корабля, изготовленные в цехах «Гекаты». Так же в своё время должны будут перекинуть роторы и сборки для реакторов «Феникса» и «Бета». Гедимина заверили, что между экранами на грузовиках не просочится ни один сигма-квант, не говоря об омикрон- или гамма-излучении, но всё же ему было не по себе каждый раз, когда на ограничивающих дугах загорались сигнальные огни.

Рядом с первой, красной цепочкой зажглась вторая, жёлтая. Между конструкциями повис белесый матовый пузырь защитного поля. Гедимин одобрительно кивнул, отсчитывая секунды, — из пузыря сейчас откачивали воздух. Портал должен был открываться в как можно более разреженной атмосфере, и чем дольше шла откачка, тем меньше была вероятность аварии.

Прошла почти минута, прежде чем вспыхнула третья цепочка светодиодов — зелёная — и сарматы, работавшие на ближайших к порталу участках, покинули свои места и отступили к стенам. Кто-то замешкался, и на него прикрикнули, — за соблюдением техники безопасности здесь следили строго. Хольгер с тихим смешком ткнул Гедимина в бок, тот сердито фыркнул.

— Ну чего?..

Вакуумная линза налилась изнутри белым свечением — и лопнула с оглушительным грохотом, разметав обломки дуг. Град осколков врезался в стену, и облицовка растрескалась и лавиной хлынула вниз, погребая под собой упавших сарматов и опрокинутые механизмы. Над верфью запоздало взвыла сирена.

— Hasu! — выдохнул Хольгер, поднимаясь на ноги. Когда он успел залечь, Гедимин не видел — сам он так и простоял на галерее, вцепившись в перила и ошалело мигая. Опомнившись, он оглянулся на выход, но вспомнил о недействующем пропуске.

— В ядерный могильник! — пробормотал он, сжимая пальцы в кулак. Невидимые щупальца «Седжена» развернулись за спиной, подбросив сармата к потолку; пару секунд спустя он уже был внизу и быстро разбрасывал крупные обломки, высвобождая засыпанного рабочего. Груда осколков ссыпалась ему под ноги, из-под неё показалась слабо шевелящаяся рука. Гедимин тронул её и продолжил раскопки — в этот раз ближе к голове. Рабочий дёрнулся, попытался скинуть с себя обломки, но не вышло, и из-под груды донёсся тихий стон. «Ранен,» — Гедимин быстро огляделся по сторонам и увидел сарматов в белых комбинезонах. Они рассредоточились вдоль стены — большая часть раненых была там, где рабочих накрыло падающими кусками облицовки.

Он убрал осколки с придавленного сармата, хотел перевернуть его, но медики отогнали его. Уже со стороны Гедимин следил за тем, как они осматривают раненого и перекладывают его на самоходную тележку. Как он понял из отрывистых фраз, один из обломков ударил сармата в шею и повредил позвонки. Медики на ходу сооружали какой-то фиксатор и оборачивали им раненого.

— Он выжил? — спросил Гедимина незаметно подошедший Хольгер. Тот кивнул и огляделся по сторонам. Помощь уже была не нужна — всех достали из-под обломков, кто-то выбрался сам и теперь отряхивал комбинезон от пыли и ощупывал ушибленные места.

— Почему ты выбрал его, а не их? — тихо спросил химик.

— Он не шевелился, — отозвался Гедимин, подбирая обломок оплавленного металла с торчащей из него стеклянной нашлёпкой. Это был фрагмент припортальной дуги — три на три сантиметра, довольно крупный для пережившего такой взрыв. Хольгер забрал у Гедимина обломок, повертел в пальцах и выразительно хмыкнул.

— Промахнулись мимо вакуума… Ну ничего, бывает.

Гедимин включил дозиметр и направил его на обломки; сигма-излучение, размазавшееся по залу, слегка пульсировало, но уже почти угасло. Услышав слова Хольгера, сармат вздрогнул и повернулся к нему, на время забыв о дозиметрии.

— Что значит — «бывает»?

Хольгер удивлённо хмыкнул.

— Я про аварии на «Сампо». Ты же слышал о них? Таких было четыре… Не слышал? Как тебе это удалось, атомщик?

Гедимин покачал головой.

— Значит, координация порталов до сих пор не налажена? Но ими уже пользуются в помещении? Я думал, Исгельт умнее.

— Эй, внизу! — заорал в наушниках незнакомый голос. — С дороги!

Обернувшись, Гедимин увидел массивный гусеничный уборщик, сгребающий обломки.

— Идём, — Хольгер крепко взял сармата за локоть. — Тут больше делать нечего.

— Объект обнаружен! — услышал Гедимин крик Стивена и облегчённый вздох кого-то из охранников — скорее всего, Васко. — Объект под контролем, возвращается…

— Когда ты успел нас потерять? — спросил у Стивена Гедимин секундой позднее, приземлившись на смотровую галерею и отключив «лучевое крыло». — Мы были внизу, на месте аварии, и видно отсюда неплохо.

— Tza, — отозвался охранник, вскинув стальную «клешню». Гедимин изумлённо мигнул — Стивен как будто был действительно ему… рад⁈

— Вот досада, — покачал головой Хольгер. Он отмахнулся от охранников и снова встал на краю, внимательно глядя на бригаду, разгребающую обломки. Раненых, даже тех, кто отделался ушибами, увели с площадки, на смену им пришла резервная группа, ликвидаторы продолжали работу, и к расчищенному участку уже подъезжал глайдер с запасными припортальными конструкциями.

— Неприятная промашка, — сказал Хольгер. — Если так бабахнуло на нашей стороне, представь, что сейчас творится на Кагете.

Гедимин досадливо хмыкнул.

— Надеюсь, никого не убило. Глупый промах.

Он перевёл взгляд на одну из веера вскрытых десантных палуб. Там должны были стоять машины и экзоскелеты атмосферного десанта, и монтажники готовили для них посадочные коридоры и швартовные устройства. Гедимин представил, как тяжёлый экзоскелет садится на палубу, и с сомнением покачал головой. «Провести бы испытания…»

— Нравится? — спросил он у ближайшего охранника. К его удивлению, это был Стивен, и никогда раньше он не проявлял такого интереса к механизмам и производственным процессам. Он навис над верфью, вцепившись в перила, и смотрел на каркас «Феникса», не мигая.

— Это мощный корабль, — отозвался Стивен. — Жду, когда достроят. Будут испытания?

— Должны быть, — сказал Гедимин. — Только одна сложность. Как испытать крейсер незаметно для землян?

Стивен оглянулся на него, настороженно щурясь.

— «Макаки» могут перехватить в пути, — кивнул он. — У них сейчас много кораблей. Да, паршиво. Но вы что-нибудь придумаете, да? Вас же за это тут держат? За мозги?

Ремонтник изумлённо мигнул.

— Придумаем, не бойся, — успокоил он охранника. — В первый раз, что ли?

Вокруг установленных припортальных дуг сновали монтажники, раскидывая кабели. Их подгонял тревожный звук сирены — Кагет запрашивал разрешения на открытие портала. Гедимин прикинул, каким путём должен идти сигнал из галактики Вендана, и ухмыльнулся. «В Вендане тоже есть пояса астероидов. Выведем крейсер туда и испытаем во всех видах. Ни одна мартышка не заметит.»

25 февраля 36 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база «Койольшауки»

Хольгер с утра вышел на смотровую галерею над Крейсерной Верфью — да так там и остался; из реакторного отсека строящегося крейсера маленькая площадка под потолком не проглядывалась, но Гедимин и так знал, что Хольгер там — стоит, вцепившись в перила так, что металл поскрипывает и сминается, и смотрит, не мигая, на вскрытую бронированную сферу. Три часа назад Гедимин вошёл внутрь, но его работа ещё толком не началась — пока что он смотрел, как работают другие, изредка подавая знак «вира» или «майна». «Это и есть ваша работа, инженер Гедимин,» — заявил ему с утра сармат-бригадир, чьё имя он забыл спросить; Гедимин сердито сощурился, но спорить не стал — и так знал, что бесполезно. А бригада работала; все пять роторов заняли положенные места, сверху и снизу расположились трансформаторы, сейчас пара электронщиков разбиралась со щитом управления, вынесенным в небольшой сегмент в верхней части отсека. Между ним и самим реактором поставили четыре слоя непроницаемых барьеров с дезактивационным шлюзом посредине. Оставалось собрать активную зону, и Гедимин, вспоминая, как их собирали на «Полярной Звезде», криво ухмылялся. «Видел бы Конар, чем я занимаюсь,» — подумал он, услышав долгий гудок из-за обшивки — сигнал подъехавшего глайдера с топливными кассетами. «И видел бы это Мартинес…»

— Tza tatzqa? — спросил он в коммутатор, отключив все каналы, кроме одного — связывающего реакторный отсек с экипажем крана.

— Tza tiisq, — ответили ему. Сборка, запакованная в рилкар, проложенный ипроновой фольгой, и обвязанная маркировочными лентами, уже висела над проёмом в верхней части отсека; двое сарматов-контролёров срезали ленты и наносили пометки на контейнер.

— Attahanqa, — Гедимин поднял обе руки, опуская пару крайних пальцев вниз. — Sa tatzqa!

Сборка медленно пошла вниз.

…Когда последний пустой контейнер поехал вверх, и снаружи просигналили «heta!», сармат прислонился к обшивке и глубоко вдохнул. Активная зона «Феникса» была собрана, все четыре сборки заняли свои места и наполнили вскрытый бронированный шар отсека ровным зеленоватым свечением. Поверхность роторов, стеклоподобная внутренняя обшивка, — всё блестело, отражая холодный свет ирренция. Гедимин провёл ладонью по ближайшему твэлу и медленно улыбнулся. «Один есть,» — думал он. «И на этот раз — действительно полетит.»

…Хольгер встретил его у выхода, посмотрел ему в глаза и крепко его обнял.

— Tza seateseq, атомщик, — прошептал он. — Tza seatesieq!

Гедимин смущённо хмыкнул.

— Первый запуск через пять дней, — сказал он. — Не загадывай раньше времени. А когда дойдёт до полных испытаний…

Хольгер махнул рукой.

— Я же знаю тебя, атомщик. Если тебя пустили на корабль, там не осталось ни одной непроверенной заклёпки. И он непременно полетит…

Он оглянулся на закрытые гермоворота Крейсерной Верфи.

— Помнишь наш «Скат»? Может, и к лучшему, что тогда ничего не вышло. Сбили бы нас над Атлантисом, и на этом всё закончилось бы.

Гедимин пожал плечами.

— Надо было попробовать. Жаль, реактор дособирать не дали. Он, наверное, так и лежит на базе под Саскатуном…

03 марта 36 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база «Койольшауки»

— Dek… nu… uk… shep… shi… qen…

Бесстрастный голос под сводами Крейсерной Верфи отсчитывал секунды, и над смотровой галереей перекатывалось негромкое эхо.

— Qu… ter… du… un… Tza jasqa!

Два ослепительно-ярких зелёных луча сошлись в узком мерцающем проёме приоткрывшегося портала, и он, сверкнув, за считанные доли секунды расползся на полсотни метров, поглотив ограждающие конструкции и едва не дотянувшись до стены. Гедимин услышал, как скрипит под его рукой металл, покосился на перила и досадливо сощурился — он всё-таки помял их. Отпустив деформированную балку, он снова перевёл взгляд на портал. Лучи, подпитавшие его энергией, уже погасли. Последние опоры, удерживающие на месте огромный корабль, разъехались в стороны.

— Dek… nu… uk… — диспетчер снова начал отсчёт; за порталом блестела на солнце поверхность планеты, выжженная до материка, и мигали красные огни — на той стороне корабль ждали.

— Ter… du… un… Atta’an!

«Бет» плавно приподнялся и замер в полуметре над поверхностью. Под бронированным «брюхом» замигали «подушки» защитного поля, но держался корабль не на них. Гедимин смотрел на его середину и едва заметные конусовидные расширения. Узкие полосы брони, прикрывающие их, отъехали в сторону, приоткрыв прорези, но даже в этом положении сами обсидиановые линзы, пропускающие сейчас наружу потоки сигма-излучения, нельзя было ни увидеть, ни выцелить, — разве что кто-нибудь точно знал бы, куда стрелять. Крейсер медленно, метр за метром, двинулся к порталу.

«Работает,» — Гедимин, не мигая, смотрел на центральную часть корабля. Бронированный шар реакторного отсека никак не выделялся на длинном корпусе «Бета»; крейсер выглядел равномерно вытянутым и совершенно симметричным, будто законы физики вообще не имели к нему отношения. Сто из четырёхсот метров его длины уже скрылись за порталом, закрыв инопланетный пейзаж; он скользил бесшумно, с обманчивой лёгкостью, будто под его весом не прогибались стапеля.

— Неплохо смотрится, — признал Ассархаддон, до того молча наблюдавший за стартом крейсера. Гедимин ничего не ответил — он с невесёлой усмешкой следил за кораблём, уходящим на Кагет. «Хольгер,» — он шевельнул ладонью в прощальном жесте. «Его очередь испытывать реактор. Моя — волноваться и ждать.»

«Бет» прополз по огромному залу; портал поглотил его корму и, задрожав, начал сужаться, — лучи, расширившие его, давно погасли, излучатель на той стороне с пятидесятиметровым «проколом» не справлялся. На припортальных дугах погасли зелёные светодиоды, — проход больше не считался свободным, хотя ещё был приоткрыт, и пройти в него было можно. Портал в последний раз мигнул, расширившись на пару метров, и схлопнулся окончательно, погасив все светодиоды на ограждающих дугах. Притихшие механизмы внизу снова загудели — сарматы собирали всё, что не пригодилось первому крейсеру, для постройки второго.

Ассархаддон тронул Гедимина за плечо.

— Всё на сегодня, — сказал он, мягко направляя сармата к выходу. — Этот зал для вас закроют. Можете наблюдать за «Фениксом», пока он на стапелях. Здесь ваша работа окончена.

Гедимин недовольно сощурился, но спорить не стал.

— Что теперь? — спросил он, кивнув на погасшие припортальные дуги.

— Испытания, — ответил Ассархаддон, покосившись на передатчик. — Серия испытаний в поясе Гермеса. Сутки на Кагете короче условных, — там пройдёт месяц, здесь — двадцать пять дней, и, если всё будет гладко, «Бет» перегонят на базу, а Хольгера вернут вам.

Гедимин отвёл взгляд — ему не нравилось, что его мысли так легко прочесть.

— Хорошо, что испытания будут там, — сказал он. — Подальше от Земли… А где база? Не на Кагете?

Ассархаддон качнул головой; его глаза на долю секунды вспыхнули золотом и снова погасли.

— Колонизацией Венданы мы займёмся позднее, Гедимин. Сейчас имеет смысл ставить базы поближе к Земле, — бесстрастно ответил он и повернулся к охране. — Стивен, вы давно не писали мне. Я удивлён.

Охранник едва заметно вздрогнул, бросил взгляд на передатчик и с видимым трудом заставил себя смотреть на Ассархаддона.

— Объект не делал ничего подозрительного, — пробормотал он. — Не было необходимости…

Куратор кивнул, жестом прервав его речь, и оглянулся на Гедимина.

— Я рад, что вы не делали ничего подозрительного. Посмотрите на верфь напоследок — и пойдём. Вас хотели видеть в кассетном цехе.

29 марта 36 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

Хольгер ждал сарматов у транспортного туннеля — из карантина его выпустили, когда идти на политинформацию было уже поздно. Гедимин увидел его сидящим на пустом контейнере и просматривающим какие-то таблицы с цифрами. На движение воздуха сармат быстро обернулся, выключил смарт и шагнул к подошедшим.

— Как там «Бет»? — спросил Гедимин, когда все, кто хотел, похлопали Хольгера по спине и плечам или пожали ему руку. — Всё прошло без аварий?

— Летает и стреляет, — усмехнулся химик; его глаза неярко светились — всё и впрямь прошло гладко, и сармат был этим очень доволен. — Проводил его на базу. Там ждут первый «Феникс» и считают недели до команды «на взлёт!».

— Скорее бы, — Линкен, странно поведя плечами, протяжно вздохнул. — Что-то надо делать с макаками. Это уже ни в какие ворота…

Константин, безуспешно пытающийся уткнуться в смарт, раздражённо хмыкнул.

— Что нового ты сегодня услышал, Лиск? Ещё одна группа нетерпеливых взрывников убилась об охрану?

Линкен, с присвистом выдохнув сквозь зубы, развернулся к Константину. Гедимин хотел отодвинуться, но, поймав расстроенный взгляд Хольгера, шагнул вперёд и схватил сарматов за плечи.

— Heta! Люк открывается.

Люк действительно открылся — только через пять минут, когда и Линкен, и Константин успели обфыркать Гедимина и пару раз обругать друг друга. Сармат внимательно за ними следил, собираясь вмешаться, когда дойдёт до драки.

— Что расстроило Линкена? — тихо спросил Хольгер, тронув Гедимина за локоть. — Новости с Земли?

— Диверсия на заводе «Локхида», — угрюмо отозвался ремонтник. — Нет, не на нашем. Снаружи, в Атлантисе. Сарматы, вывезенные на работу… Девятерых застрелили, двое убили себя, когда их зажали в угол. Вся новостная лента этим забита. «Локхид» думает, что это ещё не всё, и ищет пособников и зачинщиков. Всех вывезенных допрашивают федералы, Совет безопасности опять прикрыл вывоз…

— Одиннадцать сарматов просто так взорвали завод «Локхида»? — Хольгер недоверчиво покачал головой. — Вывезенные… Насколько я знаю «Локхид», там каждого сармата должны были сто раз проверить на благонадёжность. Как проверки упустили одиннадцать диверсантов?

Гедимин посмотрел на Линкена и Константина (те продолжали спор, но драться вроде не собирались) и выразительно хмыкнул.

— Вы с Константином тоже числились благонадёжными. И Иджес, и Маккензи с его патрульными, и «чистые» Линкена. И что?

Хольгер тихо вздохнул.

— Да, кажется, ты прав. Но… — он приподнял голову, заглядывая Гедимину в глаза; его радужка, ещё недавно светло-красная, стала бордовой. — Зачем они это сделали? Что пишут о причинах? Их били, оскорбляли, что-то ещё?

Гедимин пожал плечами.

— Ничего такого не пишут. Они работали по двенадцать часов в две смены, жили в отдельном бараке. Мыться им давали, раз в неделю добавляли к пайкам спиртное… Ты тоже вспомнил тех охранников? Нет, не сходится. Идиотов у людей много, но тогда вся группа взбунтовалась бы. И всё равно — цех-то зачем взрывать⁈ С охранниками можно проще…

Он ухмыльнулся, вспомнив, как загоняли в котлован «макак», вытащенных из экзоскелетов. «Большая глупость,» — думал он. «Но Линкен прав — вспоминать приятно.»

Взрывник, оборвав на полуслове сердитую фразу, обращённую к Константину, развернулся к Гедимину и громко фыркнул.

— Тебя бы так вывезли, атомщик, — и держали в клетке!

— А меня в чём держат? — отозвался Гедимин, покосившись на свод туннеля. — Я даже на верфи спуститься не могу. А это моя работа. Или сойдёт и клетка, лишь бы сарматская?

Линкен сузил глаза, но вагон уже подъехал, и если сарматы хотели добраться до столовой не в переполненном транспорте, надо было шевелиться; поэтому взрывник ограничился сердитым взглядом и выразительным фырканьем. Хольгер осторожно похлопал Гедимина по локтю — «спокойно!». Вагон тронулся, постепенно разгоняясь, чтобы снова притормозить через полсотни метров, — рабочая смена закончилась, и на каждой платформе кто-то ждал попутного транспорта.

— Первый «Цикло-Бет» тоже сошёл со стапеля, — сказал Хольгер, вспомнив, что поделился не всеми новостями. — У Гельмера с Маркусом был спор из-за него. Маркус считает, что броня недостаточно прочная…

Константин пожал плечами.

— Ипрона не напасёшься на все выдумки Маркуса, — ещё не остыв от предыдущего спора, буркнул он. — Я вообще не понимаю, зачем ставить на корабль такую броню. Бодаться с астероидами?

— Все-то спорят с бедным Маркусом, — нараспев протянул, поворачиваясь к Гедимину, незнакомый сармат в униформе Авиаблока. — Я удивляюсь, что он до сих пор нас тут не взорвал!

Под потолком вагона вспыхнули красные светодиоды, взвыла и тут же замолчала аварийная сирена. Все, вздрогнув, заозирались, но дрезина не остановилась, и в её движениях и звуках Гедимин не заметил никаких странностей, — если и случилась какая-то авария, то не с этим вагоном, и даже не в этом туннеле.

Сирена взвыла ещё раз, и к её голосу присоединилось ровное гудение множества наручных передатчиков — кто-то передавал сообщение, касающееся всех. Гедимин сдвинул броню, открывая экран, и растерянно мигнул.

— «Биоблок сообщает: полчаса назад эа-форма выбралась из контейнера и покинула охраняемый отсек. Поиски ничего не дали. Ведётся сканирование туннелей. Всем находящимся на базе: соблюдать крайнюю осторожность! При обнаружении эа-формы по возможности не соприкасаться с ней, ограничить её и сообщить в Биоблок,» — прочитал вслух Хольгер, быстро огляделся, тронул респиратор и нервно поёжился. В вагоне настала мёртвая тишина. Константин, вздрогнув, посмотрел на ближайший воздуховод и брезгливо отряхнул ладони.

— Эа-форма, — Гедимина передёрнуло. Он покосился на закрытый люк, вспомнил, что вагон движется с огромной скоростью по туннелю, из которого откачан воздух, — но это слабо успокаивало.

— Sa hasu! — Линкен резким движением сдвинул пластину брони, закрывая экран; его пальцы дрожали. — Как они её упустили⁈

В столовой было тихо; все угрюмо смотрели в свою еду, быстро её поглощали и уходили, опасливо оглядываясь на вентиляционные отверстия. Гедимин, доев Би-плазму, открыл передатчик.

«Ассархаддон,» — набрал он и ненадолго остановился, задумавшись. «Ты знаешь про уползшую эа-форму? Её не нашли?»

Ответ пришёл сразу же, будто куратор только и ждал письма.

«Охрана Биоблока сегодня работает сверхурочно,» — прочитал Гедимин. «Но сканер ничего не показал. Предположительно, она ушла в несканируемые отсеки. Если это так, — очень плохо.»

Гедимин сузил глаза и снова прикоснулся к передатчику. «Эа-форма соображает, куда надо ползти?» — напечатал он. «Куда она полезет в первую очередь?»

«Если бы я знал, обошлось бы без общей тревоги,» — немедленно ответил Ассархаддон. «Жизнь эа-форм подчинена поиску пищи. Это может быть любая органика. Ваш скафандр её навряд ли привлечёт. А вот спать без него я не советовал бы.»

— Столовая, — сказал Линкен, угрюмо щурясь. — Такого сборища сарматов без защиты ещё поискать. Идём отсюда, тески. В скафандре не заразишься, но я эту слизь не хочу даже видеть.

«Как его звали?» — напечатал Гедимин, вставая из-за стола. «Это Нгылек?»

«На такой стадии звать его уже бесполезно,» — ответил Ассархаддон. «Нет, это Ингви Арктус. Пронырливый сармат — в любом физическом состоянии.»

«Проверь столовую,» — посоветовал Гедимин, не без труда вспомнив, кто такой этот Ингви Арктус. Он огляделся по сторонам — очень немногие сарматы носили тяжёлую броню или хотя бы полную биозащиту, когда покидали рабочее место. Большинство ходило в лёгких комбинезонах, многие отстёгивали респираторы и вешали шлемы за спину. Гедимин представил себе, как эа-форма падает с потолка на сарматов, собравшихся у раздачи, и его передёрнуло. «Лучевой резак далеко не достаёт,» — подумал он, покосившись на ремонтную перчатку. «Завтра из цеха возьму пучковый излучатель.»

06 апреля 36 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

«Ещё не вылупились,» — ответил Ассархаддон на последнее письмо Гедимина; сармат сидел за столом вполоборота, прикрывая экран ладонью, но подозревал, что кто-то из соседей всё равно запустил глаз в экран и сейчас хихикает в респиратор. «Из-за радиоактивности яйца невозможно просканировать. Сами животные сохраняют спокойствие и осматривают кладки в обычном режиме. Думаю, выводы делать пока рано.»

Гедимин выключил передатчик и тут же услышал насмешливое фырканье с одной стороны и звучный хлопок ладонью по бедру — с другой.

— Яйца! — повторил, широко ухмыляясь, Линкен. — Яйца насекомых! Вот что волнует нашего атомщика. Подумаешь, эа-форма в свободном полёте! Подумаешь, новейший крейсер на стапелях! Яйца…

— Заткнись, — буркнул Гедимин, сердито щурясь.

— Тут ничего странного нет, — сказал Хольгер, поспешно проглотив остатки Би-плазмы; он едва не подавился — так спешил вступить в разговор. — Странно другое. У нашего куратора причин для волнения куда как больше — но он тоже волнуется об этих яйцах…

— Tza atesqa! — раздался над головой сармата жизнерадостный голос Кенена. Учётчик обогнул стол и занял свободное место, тут же навалившись грудью на столешницу и придвинувшись ближе к Гедимину. Тот смерил Кенена недовольным взглядом и поморщился.

— Опять без шлема?

Кенен только ухмыльнулся. Он был в своём обычном наряде, украшенном серебром и топазами; отстёгнутый шлем вместе с респиратором болтался за спиной.

— И верно, — Линкен ненадолго забыл о странностях «атомщика» и переключился на Кенена. — Даже филки надели шлемы. А Маккензи, как видно, не боится мутантов.

Гедимин скосил глаз на пункты раздачи — там толпилось много филков, и все были в шлемах, закрывающих всё лицо, а многие пришли в скафандрах биозащиты или даже в рабочей тяжёлой броне. Сармат машинально проверил наличие омикрон-излучателя в заплечных креплениях и довольно сощурился — если что, он мог эа-форму если не убить, то отогнать.

— А что ему бояться? — подал голос Константин, до того беседовавший с Айзеком; Айзек ушёл, и собеседников у сармата не осталось — можно было обратить внимание на Линкена и прочих. — Ингви — его коллега. Как-нибудь договорятся.

Гедимин не удержался от смешка, хихикнул и Хольгер.

— Кон! — укоризненно посмотрел на них Кенен. — Я прекрасно помню об этом вашем мутанте. Попробуй забыть, если каждый день воет сирена! По-моему, пора напомнить Биоблоку о его обязанностях. Не знаю, куда смотрит Ассархаддон…

Гедимин быстро оглянулся через плечо — насколько он успел заметить, именно в такие моменты куратор и возникал из ниоткуда за его спиной.

— Константин, — медленно, по слогам проговорил северянин, недобро сузив глаза. — Чтобы этого «Кона» я тут не слышал.

Кенен вскинул руки и быстро закивал.

— Держитесь в рамках вежливости, парни! Я тут по делу. Гедимин…

Сармат удивлённо мигнул.

— Чего тебе?

Кенен ничего от него не хотел уже… уже практически год, как с удивлением понял Гедимин. Как-то справлялся без него — и на смарт не садился, и топазы добывал сам…

— Вот, смотри сюда, — Кенен с готовностью развернул перед ним голографический экран с полутора десятками набросков. — Это я нарисовал на досуге. А это…

Он положил на стол плотный пакет, из которого местами что-то выпирало.

— Это материал. Ну, всякого припоя и проволоки у тебя должно быть навалом, а это ключевые детали.

Гедимин снова мигнул. Каждый набросок изображал довольно сложную цацку из разнородных материалов — от платины до частей скелета небольших животных. Некоторые из них чётко объединялись в серии с постепенным усложнением. Сармат развернул пакет и увидел органические материалы — внутренние раковины беспозвоночных с Кагета, ажурные гребни фильтровщиков Аметиста и россыпь других кусочков и осколков, непривычно гладких, будто уже отшлифованных.

— Ты посмотри, — протянул Линкен, вылавливая из пакета какую-то деталь. — Кости и когти? И где ты всё это взял?

— Взаимовыгодный обмен, Лиск, — ухмыльнулся Кенен, выжидающе глядя на Гедимина. — Ну что, Джед? Возьмёшься?

Тот пожал плечами.

— Могу сделать… Завтра получишь полный список материалов. Принесёшь — начну работу.

Теперь мигнул Кенен.

— Материалов? Ты же ходишь по цехам…

Гедимин молча показал ему кулак. Учётчик, погрустнев, отодвинулся подальше.

— Как скажешь, Джед. Я бы мог и к другим обратиться, но ты у нас вроде как лучший…

Линкен громко фыркнул.

— К кому ты мог обратиться, Маккензи? Тут ещё остался кто-то, кто не хочет тебе врезать? Только атомщик и терпит тебя — и то зря!

— А что это вообще такое? — спросил Хольгер, кивнув на закрывшийся передатчик Кенена; голограмма уже погасла, но учётчик понял, к чему относился вопрос.

— Маркус собрался разработать наградные знаки для будущей войны. У нас в непроизводственных отделах объявлен конкурс… Я думаю, немного благосклонности Маркуса никому не повредит.

Гедимин и Хольгер переглянулись; химик молча протянул руку к ладони ремонтника и крепко её сжал.

— Вы бы сначала победили, — пробормотал Гедимин, брезгливо морщась.

— Ничего, атомщик, — сказал Линкен, вытряхивая содержимое пакета на стол перед собой. — Цацки нам не помешают. Всё-таки… Эй! Что там?

Кто-то вскрикнул, и в наступившей тишине Гедимин услышал громкий плеск — будто кто-то выплеснул на пол ведро Би-плазмы. Сарматы, окружившие пункт раздачи, шарахнулись в разные стороны, кто-то не удержался и упал, и сквозь поредевшую толпу ремонтник, медленно поднимающийся на ноги, увидел, как сармат у стены отчаянно срывает с себя что-то мягкое, полупрозрачное, накрывшее его толстым полотном. Он дёрнулся сильнее — и раздался второй плеск: весь белесый сгусток, не удержавшись в укрытии, вывалился на пол и растёкся жидкими «щупальцами» во все стороны.

— Ингви, — выдохнул Хольгер, вспрыгивая на стол и ещё на лету швыряя в вязкую массу защитное поле. Оно ударило по тонкой части «щупалец», заставив эа-форму дёрнуться и податься назад. Сармат, облепленный жидким мутантом, сбросил с себя большую часть массы и метнулся было в толпу, но подоспевший охранник швырнул его назад, сбив с ног и заставив растянуться на полу в белесых потёках. Гедимин выстрелил, но поздно — там, куда он целился, уже лежал пузырь защитного поля, отделив эа-форму от сарматов, застывших вокруг неё. Те, кому повезло оказаться там, куда брызги не долетали, медленно пятились к дальним стенам; тех, кто стоял ближе, оттеснила к мутанту охрана. Самого Ингви уже зажали в кольцо, выставив защитные поля между ним и стеной. Эа-форма, сбившись в большой плотный ком, выбрасывала новые щупальца, но без толку — уцепиться за поле было невозможно. Охранники стреляли по отросткам, сгоняя мутанта в одну точку и уплотняя защитные поля вокруг него.

— Добейте уже, — Линкен с перекошенным лицом наблюдал за эа-формой, и его кулаки судорожно сжимались. — Чего тянете⁈

В зал под вой сирены и мигание красных проблесковых маячков влетела самоходная тележка с контейнером на борту. С неё спрыгнули двое в скафандрах полной биозащиты, на ходу разворачивая металлические шланги, подключённые к непрозрачному ящику. Когда их наконечники коснулись эа-формы, она двинулась вперёд, облепляя их, дёрнула их на себя, едва не сбив обоих сарматов с ног, но несколько выстрелов успокоили её, и секунду спустя её отростки втянулись в шланги. Объём сгустка быстро уменьшался; охранники стреляли, прижигая «щупальца» и загоняя мутанта в контейнер. Сармата, облепленного эа-формой, накрыли защитным полем; кто-то из охраны выстрелил в него из станнера и положил обмякшее тело рядом с контейнером. Тех, кого мутант только забрызгал, уже вели куда-то под конвоем «Фенриров». Гедимин выдохнул и медленно вернул излучатель за спину.

— Столовая, — пробормотал Линкен, отходя от редеющей толпы. — Идём отсюда. Теперь её закроют на карантин.

Гедимин, ничего не ответив, отделился от группы и подошёл к самоходной тележке. Оглушённый сармат не шевелился, но дышал; видно было, что он жив и не собирается помирать. Гедимин заставил себя внимательно посмотреть на его одежду и облегчённо вздохнул — лёгкий комбинезон был довольно плотным, без зазоров, и полосы скирлина, прикрывающие застёжки, остались нетронутыми — скорее всего, эа-форма не добралась до тела.

— Эй! — сармат из Биоблока заметил его и теперь жестами отгонял от тележки. На сердитый окрик подтянулись двое охранников, и Гедимин шагнул назад.

Когда он подошёл к воротам, в проёме уже стояли «Фенриры», а из-за строя экзоскелетчиков высовывались шланги — сарматы из Биоблока пригнали роботов-дезинфекторов и щедро поливали каждого выходящего едко пахнущим раствором. Гедимин, едва отряхнувшись от дезинфектатора, получил в лицо порцию воды, а на грудь — несмываемую наклейку с номером.

— Усиленное наблюдение медблока, — поморщился Хольгер, прочитав пояснения к наклейкам. — Три дня ежеутренней сдачи анализов, потом — дважды в неделю до снятия карантина…

Он посмотрел на длинный «хвост» очереди, виднеющийся внутри столовой — ещё далеко не все сарматы прошли дезинфекцию — и покачал головой.

— Ты это видел? Тут было едва ли не пол-«Гекаты». И все будут каждый день сдавать анализы. Вот медики-то обрадуются…

Гедимин ничего не ответил. Он вспомнил слизистый шар, тянущий отростки к окружившим его сарматам, и его передёрнуло.

— Раствор плохо действует. Надо бы нейтронную дезинфекцию… — он коснулся заплечного излучателя и огляделся по сторонам, высматривая Линкена и Константина. — Идём. Я знаю, где мощный источник нейтронов.

Кенен, подошедший послушать, о чём разговор, переменился в лице и шмыгнул было в толпу, но Гедимин поймал его за шиворот.

— Эй! На меня ничего не попало! — учётчик задёргался, пытаясь вывернуться, но с другой стороны его ухватил за воротник Линкен.

— Правильно, атомщик. Всех продезинфицируем. А то мутирует ещё, вслед за Ингви…

… — Гедимину мутация не грозит, — рассуждал по дороге обратно в жилой блок Кенен; его, разумеется, под пучок нейтронов не засунули, но испугаться он успел и теперь ухмылялся, глядя, как все от его размышлений вслух морщатся и отходят подальше. — Линкену тоже. Даже эа-форма не ест ирренций, а они вечно в нём по уши. Ты, Хольгер, всегда можешь залезть в реактор. Остаётся Константин. Эй, Кон! Тебе надо где-то найти реактор и регулярно в него лазить. Нельзя же, чтобы ты мутировал. Кто тогда будет здраво мыслить в вашей научной банде?

18 апреля 36 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

«Есть первые личинки,» — пришло Гедимину сообщение, когда он перебирался из отсека в отсек в лабиринте Инженерного блока. «Приезжайте.»

— Ассархаддон вызывает, — сказал сармат бригадиру, показав ему запястье со светящимся передатчиком. — Продолжай без меня, скоро буду.

Тот закивал, жестами уговаривая Гедимина не медлить. Охранники, вздрогнув, попытались заглянуть в передатчик, но сармат закрыл его и быстро пошёл к ближайшему транспортному туннелю. В другое время он ни за что не оставил бы рабочее место — но все детали реактора, как и топливо, прекрасно производили без его присмотра, самому ему работать не давали… в последнее время он вообще плохо понимал, зачем его тут держат.

На платформе скучали двое сарматов в скафандрах полной биозащиты. Завидев Гедимина, они слегка оживились и привычно окурили его ядовитым газом. Ремонтник, только сегодня прошедший эту процедуру восемь раз, никак не отреагировал — даже не стал прикрывать респиратор, только задержал дыхание.

— Гедимин Кет? — сверился со списком один из «биологов». — Хорошие анализы. Вне подозрений.

— Угу, — буркнул ремонтник. — Заболевших много?

— Трое на сегодняшний день, — ответил «биолог». Гедимин невольно поёжился.

— Карантин ещё надолго? — спросил он. «Биолог» пожал плечами.

— Считай три недели от последнего выявленного. Да, вы, трое… Вы под наблюдением?

Гедимин ждал, пока охранников найдут в списках. Вагон уже прибыл на платформу, но на этот раз ремонтник решил не бросать сопровождающих. Мутанта поймали, но всем жителям «Гекаты» до сих пор было не по себе, и Гедимин не раз слышал тихие разговоры о невыловленных эа-формах — потомстве Ингви, размножившегося делением где-то в несканируемом отсеке. Ассархаддон утверждал, что это бред, — весь путь бежавшего мутанта был прослежен и прожарен нейтронным излучением, и если что-то и представляет сейчас опасность, так это наведённая радиация после той прожарки… но слухи ходили по базе, и Гедимину, опровергающему их, сарматы явно не верили.

— По крайней мере, в этом вагоне мутантов нет, — пробормотал ремонтник, когда дрезина двинулась по туннелю. Охранники поёжились под экзоскелетами и проверили герметичность масок, — кажется, шутка вышла несмешной.

На станции «Образцы» скучающих «биологов» было четверо. Над входом в отсек каждой планеты висел робот-уборщик с баллоном дезинфектатора. Гедимин опасался, что Биоблок продезинфицировал и вольеры экзотариума, но все животные были на месте — то ли их в носительстве эа-мутации не подозревали, то ли они благополучно пережили промывание и окуривание.

— Рад вас видеть, Гедимин, — Ассархаддон, остановившийся у смотрового окна в вольере Зелёных Пожирателей, повернулся к пришельцам и приподнял руку в приветственном жесте. — Мои специалисты не слишком вам докучали?

— Пусть поймают всех мутантов, — махнул рукой Гедимин, заглядывая в вольер. — Где личинки?

Когда Зелёные Пожиратели копали ямки, сармат пытался запомнить их расположение, но сейчас он не определил бы, где они, — их находили только сами «червяки». Часть вольера выглядела по-старому — ровная с виду поверхность, покрытая свернувшимися в клубки телами; но участок, расположенный вплотную к обычному месту кормёжки, снова был изрыт. Два Пожирателя лежали, вытянувшись во всю длину, засунув головы в россыпь радиоактивных обломков, и непрерывно двигали челюстями. Их тела разбухли, в панцирях появились трещины, сочащиеся чем-то вязким и светящимся. Из трещин высовывались плотные округлые объекты, чьи задние части слегка напоминали хвосты самих Пожирателей. Никаких признаков жизни они не подавали.

— Они их жрут? — спросил Гедимин, отодвигаясь от вольера к стене.

— В некоторой степени, — отозвался Ассархаддон. — На самом деле ротовые отверстия личинок закреплены на специальных железах под панцирем. Взрослые особи выделяют крайне радиоактивную жидкость и делятся с потомством бактериями-симбионтами. По-видимому, никому из них это не вредит, хотя выглядеть может неприятно.

— И они не сдохнут после этого? — Гедимин недоверчиво посмотрел на раздутые, истекающие жижей тела. — На вид — уже сдохли…

— Мы за ними наблюдаем, — сказал куратор. — Ежедневный осмотр, проверка жизненных показателей… Они живее всех нас, Гедимин. Скорее всего, они проходят эту стадию каждый год. И… я бы сказал, что у них очень давно нет естественных врагов на Ириене. Они даже не пытаются спрятаться, хотя в таком состоянии полностью беззащитны.

Гедимин посмотрел на ближайшего Пожирателя, ещё не затронутого странными изменениями, и поёжился. «Интересно, они знают, что с ними будет? И что они об этом думают? Размножение… неприятная штука. И, похоже, не только у приматов.»

— А ты пробовал их клонировать? — спросил он у Ассархаддона.

— У них непростой и очень изменчивый геном, — ответил тот. — Пока никаких результатов… А что, вы не отказались бы направленно скреститься с Пожирателем?

— Было бы удобно, — кивнул Гедимин, глядя на жующих многоножек. Куратор издал негромкий смешок.

— Увы, с этим придётся подождать. Но мне нравится ваш ход мысли. Лет через пятьдесят, если опыты на кагетском полигоне пройдут успешно… Впрочем, об этом пока рано.

Гедимин хотел спросить, о каких опытах речь, но почва под одним из свернувшихся «червей» дрогнула, выпуская наружу маленькие гребнеподобные челюсти, а затем — продолговатую голову. Пожиратель встряхнулся и отполз в сторону. Его тело на глазах набухало изнутри, пластины панциря оттопыривались, покрываясь каплями вязкой жидкости. Вылупление личинок продолжалось.

30 апреля 36 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

— Всё на сегодня, — Ассархаддон отключил голографический экран и повернулся к сарматам. — Можете идти. Пищу в жилом блоке больше не раздают — столовая открыта, и вы ещё успеваете до вечернего столпотворения…

Хольгер переглянулся с Гедимином и довольно хмыкнул. Из-под шлема Линкена донеслось гневное шипение, и оба сармата, одновременно пожав плечами, отошли от него подальше — взрывник сегодня был не в настроении.

— Лиск, ты, надеюсь, не собираешься лететь на Землю и всех взорвать? — спросил Константин, когда все четверо вошли в вагон, едущий в столовую. Линкен шипеть перестал, но бормотал что-то по-сарматски, и Гедимин смотрел на него с нарастающей тревогой. «Ну, плохие новости с Земли. И что?» — он в недоумении пожал плечами. «Когда они в последний раз были хорошие?»

— Лучше бы Ассархаддон дал почитать что-нибудь про атмосферные станции на Юпитере, — тихо сказал он Хольгеру. — Или про «Плейстоцениум» и Железноводск. От чтения про диверсии с Линкеном опять неладно.

Хольгер кивнул и угрюмо сощурился.

— Горящий натрий облили водой…

— Эй, вы! Чего вы там бормочете? — вскинулся Линкен, придвигаясь вплотную к Гедимину. Подойти он хотел к Хольгеру, — просто ремонтник вовремя прикрыл его плечом.

— Говорим, что ты не в себе, — буркнул Гедимин. — Уймись!

— Не в себе⁈ — Линкена передёрнуло. — Там два десятка сарматов расстреляли — а не в себе я⁈ Tza hasu…

— Ты им не поможешь, — ровным голосом напомнил ему Константин. — А им не следовало недооценивать врага. Эта ваша привычка нарываться на расстрел… Они думали, люди просто забудут о двух успешных диверсиях?

Гедимин следил за ними, недобро щурясь. Хольгер тихо вздохнул и взял его за руку.

— Зачем это вообще было сделано? — шёпотом спросил он. — Взрывы на заводах, диверсионные отряды, вылазки за Периметр… Это же не один месяц готовилось. Полторы сотни сарматов было в этой группе… Чего им в Шангнаке не сиделось⁈ Пока нас не вывезли на Луну, ты что-то слышал о беспорядках в Шангнаке?

Гедимин пожал плечами.

— Я вообще о нём не слышал. Видел нескольких сарматов на соревнованиях… они не шумели.

— Ничего не понимаю, — прошептал Хольгер. — Но им повезло, что по Шангнаку не отстрелялся крейсер. Он всё ещё там, если кто-то забыл. Кружит по орбите.

Гедимин вспомнил «локхидский бунт» и поёжился.

— Повезло, — согласился он. — Ещё повезёт, если не пойдут по другим городам. У нас в Ураниуме… много такого, за что расстреливают.

10 мая 36 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база «Койольшауки»

— Dek… nu… uk…

Гедимин, выходя со смотровой галереи, ещё слышал отдающиеся в ушах слова обратного отсчёта — работа на верфи продолжалась. Он выбрался в шлюзовую камеру, резким движением убрал шлем и прислонился к стене, чувствуя, как холодная вода течёт по коже.

Хольгер ждал его снаружи; Гедимин молча ответил на его объятия и вяло удивился про себя — как бурной реакции Хольгера, так и своему волнению из-за рутинной, в общем-то, операции. «Собрал два реактора,» — ухмыльнулся он собственным мыслям. «Потрогал восемь сборок. Большое дело…»

— Что там? — спросил Хольгер, кивнув на закрытый шлюз. — Работают?

Гедимин кивнул.

— Я досмотрел до монтажа верхней полусферы. Можно ещё постоять — обзор оттуда хороший.

Хольгер покачал головой.

— Подожди, тебе надо остыть. Зря ты не вышел, когда закончил с реакторами. Это тяжёлая работа, нужен отдых.

Гедимин хмыкнул.

— Тяжёлая? Смотреть, как кран опускает сборки? Я же не вручную их устанавливал. И то, — это не так уж трудно.

— Да, и именно поэтому ты каждый раз выползаешь из реактора по стене, — с серьёзным видом кивнул Хольгер. Гедимин пожал плечами.

— Переволновался, только и всего. Скоро такие реакторы будут собирать по штуке в месяц. Без меня, надеюсь. Технология должна работать…

Хольгер отвёл взгляд, но сармат успел заметить недоверчивое выражение его лица. Впрочем, химик промолчал, и Гедимин был этому рад. «А то начал бы про живые реакторы… Пусть с ними пилоты общаются!»

…Работа на верфи продолжалась; сюда стянули чуть ли не полторы тысячи сарматов, — Гедимин уже который раз собирался пересчитать их, но всегда сбивался на третьей-четвёртой сотне. На нос и корму устанавливали противоастероидную защиту — дополнительную выводную воронку для антиграва, чтобы конусом искусственной гравитации отталкивать в сторону космический мусор и подвернувшиеся корабли противника.

— Защита с двух сторон, — вполголоса заметил Хольгер. — Видишь, чем они выстилают конус? Даже не флия, — чистый ипрон…

— На кой им там ипрон⁈ — Гедимин раздражённо фыркнул. — Хватило бы мифрила «один к ста». Пустой перевод металла…

— Я говорил с Арторионом, — сказал Хольгер. — Сказал ему про мифрил и флию. Есть какие-то опыты… в общем, ипрон лучше.

— Настолько лучше? — не поверил Гедимин. — Вот не хватит на стержни и биозащиту…

— Исгельт строит новую батарею «Квазаров», — успокоил его химик. — Довёл выработку до четырёхсот граммов. Ассархаддон просил не экономить, помнишь?

Гедимин пожал плечами.

— Его «Квазары», пусть делает что хочет.

«Минимум тридцать крейсеров, плюс десантники и бомберы с реакторами, плюс корабли на ЛИЭГах, плюс ирренциевые бомбы…» — сармат прервал подсчёты на середине и уткнулся взглядом в ближайший участок обшивки «Феникса». «Вся эта война — один большой перевод металлов. Колонизировали бы лучше Кагет…»

05 июня 36 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база «Койольшауки»

— Ter… du… un… Tza tatzqa!

Шестисотметровый крейсер «Феникс» уже лежал на «подушке» защитного поля, приподнявшись на трёх парах «лучевых крыльев». Гедимин внимательно следил за его носом и кормой, ища признаки перекоса, но корабль был идеально параллелен поверхности и, не теряя параллельности, осторожно полз к открытому порталу.

Специальный портал для переброски «Феникса» был так огромен, что в его проёме Гедимин видел не только выжженную площадку космодрома, но и очертания Обугленных гор, — база сарматов располагалась где-то у их подножия, под прикрытием от южных ураганов, бушующих над плато. Над горами темнела сплошная тучевая гряда, и сармат видел, как сверкают в ней молнии, — но горный хребет задерживал циклоны, не пропуская их на север, и на космодроме дуло не сильнее, чем обычно, и на площадку не падало ни капли дождя.

— Атомщик, ты куда смотришь? — шёпотом спросил его Линкен, и Гедимин вздрогнул — он не ожидал, что взрывник отвлечётся от крейсера.

— Гроза над горами, — тихо ответил он. — Погода лётная?

Взрывник громко фыркнул, и все сарматы, наблюдающие за крейсером со смотровой галереи, недовольно на него покосились.

— Он не будет летать там, — прошептал Линкен. — Его перегонят к главным шлюзам «Гекаты». Личный приказ Маркуса.

Гедимин удивлённо мигнул. Отвернувшись от портала (всё равно крейсер закрыл горы, а сам корабль сармат уже видел со всех сторон и на всех стадиях постройки), он посмотрел на Линкена.

— Что приказал Маркус? Испытывать «Феникс» в Солнечной Системе?

Взрывник кивнул, нетерпеливо отмахиваясь от вопросов, — его взгляд снова был прикован к «Фениксу», вползающему в портал.

— Я буду капитаном, — прошептал он. — Пойдёшь ко мне реакторщиком?

Гедимин мигнул.

— Меня не пустят, я неблагонадёжный, — прошептал он в ответ. Линкен развернулся, посмотрел в упор на Стивена, подошедшего слишком близко, и молча показал ему кулак.

— Пусть попробуют не пустить, — сказал он. — Мне виднее, кто нужен на корабле. А ты-то сам согласен?

Гедимин кивнул. «Кто-то же должен присмотреть, чтобы он не убился,» — думал он. «Интересно, как выглядит „мёртвая петля“ на крейсере?»

07 июня 36 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката» — пояс Койпера

— Что, атомщик, не по себе?

Линкен прошёл сквозь рыхлый строй из полусотни сарматов, собравшихся на краю зала, и дружески приобнял Гедимина за плечи.

— На кой вы притащили крейсер в Солнечную Систему? — спросил тот, сердито щурясь на дальний угол зала, где в окружении десятка «Фенриров» собрались сарматы в украшенных скафандрах. Из них Гедимин знал Ассархаддона, Гельмера, Никэса и Исгельта; остальные пятеро, возможно, были более известны на Земле, но сармат понятия не имел, кто это.

— В поясе Гермеса полно астероидов. Нельзя было там отстреляться?

Линкен щёлкнул пальцем по наплечнику Гедимина и насмешливо хмыкнул.

— Не бойся, атомщик. Макаки нас не заметят. В поясе Койпера астероидов тоже достаточно, и никто их не пересчитывает. Смотри сюда! Я сам его выбирал. Десять километров в поперечнике. Сначала зайдём отсюда и испытаем «Гельт», а потом бабахнем «Теггаром». Жаль, ты из реактора ничего не увидишь!

— Потом в записи посмотрю, — отозвался Гедимин.

Один из сарматов — его скафандр был ярко-красным, в чёрных зигзагах, от которых у Гедимина рябило в глазах так, что хотелось опустить тёмный щиток — подошёл к ограждению и, опираясь на него двумя руками, повернулся к неподвижному кораблю. Крейсер стоял у главного шлюза, предназначенного для грузовых барков; шлюзом не пользовались давно — основной поток грузов последнее время шёл через «Сампо», и звездолёты на базе не появлялись.

— Мы пойдём со сверхмалым экипажем, — тихо говорил, взяв Гедимина за плечо, Линкен. — Слушай ещё раз про команды. Связь на корабле общая, чтобы все были в курсе. Но к тебе относится только то, что после кода «atza teru». «Ter», тройка — это твоя группа. Услышишь свой код — говори « sa terke». У тебя будет два запуска, два глушения и два нырка на Прожиге…

— Угу, — отозвался Гедимин, пристально глядя на сармата в красном скафандре. К нему уже подошёл Ассархаддон, и они, обменявшись парой жестов, повернулись к собравшемуся экипажу.

— Tza atesqa! — раздался в наушниках громкий голос. Гедимин вспомнил его — всё-таки не зря его каждый год вытаскивали прослушать торжественную речь Маркуса Хойда.

… — Atza unu! — донеслось из командного отсека. Несмотря на частичную экранированность щита управления при реакторе, связь была очень чёткой — Гедимин слышал каждый звук на корабле. Экипаж занял свои места, и сам сармат сидел перед мониторами, в последний раз проверяя показатели.

— Atza teru! — услышал он, и, хотя с реакторами всё было в порядке, его сердце невольно дрогнуло.

— Sa terke, — отозвался он и услышал негромкий смешок Линкена.

— Zaa seateske! Tza tatzqa deka den una!

— Zaa deka den una, — ответил Гедимин, прикасаясь к рычажку на щите управления. — Dek… nu… uk…

На счёт «un» управляющие стержни пошли вверх. Цифры на мониторах скакнули — интенсивность омикрон-излучения росла стремительно. Гедимин считал про себя, выжидая, пока реактор не выйдет в критическое состояние. По кораблю разносились отрывистые команды. Гедимин прислушивался к ним и досадливо щурился — сидеть замурованным в реакторном отсеке и ничего не видеть оказалось очень неприятно.

— Atza teru! — снова вышел на связь командный отсек.

— Sa terke, — отозвался Гедимин. — Tza tatzqa attahan!

— Atzesh saja! — крикнул Линкен. — Tza tatzqa atta’an deka den una!

Корабль дрогнул. Реакторный отсек был защищён от встряски всеми доступными способами, но Гедимин всё же чувствовал, прижав ладонь к полу, редкие, но мощные толчки. «Лучевое крыло» развернулось, где-то снаружи открывался шлюз, до взлёта оставались считанные минуты.

Вспышка нейтронного излучения в каждой из восьми сборок сообщила Гедимину, что реактор, несмотря на все экраны и демпферы, почувствовал, когда крейсер оторвался от поверхности Луны и пошёл вверх, стремительно набирая скорость. Пять километров спустя включились антигравы; нейтронная вспышка, угасшая было, повторилась, и частиц было вдвое больше. Гедимин притронулся к клавишам сброса стержней. «Да откуда берутся нейтроны⁈» — он раздражённо сощурился на экран. «Не из-за встряски же…»

— Atza teru! — раздалось в наушниках, и Гедимин вздрогнул. «Так быстро? Да, действительно, пора.»

— Tza tatzqa jasi qendeka den una! — скомандовал Линкен. Его голос едва заметно дрогнул. Гедимин кивнул, начиная отсчёт от пятнадцати; он помнил все нужные кнопки и рычажки и находил их на ощупь. Внутри реакторов опускались дополнительные экраны, быстро смещались, посылая пульсирующий луч, стержни, разворачивались на сближение системы линз. Гедимин не видел, как сходятся в вакууме прожигающие пучки, но слышал голоса пилотов, держащих курс на портал. Секунду спустя крейсер вышел за пределы известной Вселенной.

— Tza tatzqa jasi dekudu den una! — приказал Линкен, и Гедимин сердито зашипел. Реакторы, выведенные в пульсирующий режим, выбрасывали на мониторы множество тревожных сигналов. «Надкритичность, мать моя колба,» — обречённо выдохнул Гедимин, прикасаясь к кодовым клавишам. «Какой идиот это выдумал…»

Он сбросил управляющие стержни сразу за порталом, выкрикнув команду для оператора ЛИЭГов; это входило в программу испытаний, и сармат на ЛИЭГах отозвался мгновенно, переключая оба антиграва на дополнительный источник питания. Реакторы пульсировали, не обращая внимания на стержни, вроде бы призванные поглотить лишнее излучение; Гедимин сбросил аварийные, чувствуя, как холод в груди пульсирует вместе с показателем интенсивности излучения на мониторе. По кораблю разносились команды Линкена, крейсер выписывал «мёртвую петлю» вокруг безымянного астероида в поясе Койпера, отстреливаясь изо всех орудий от условного противника, но Гедимин слышал всё это, как сквозь плотный слой стекловаты. «Стержней мало,» — он смотрел на экран и чувствовал, как сердце сдавливает ледяная клешня. «Мать моя колба, зачем я в это влез⁈»

— Tzajesh!!! — крикнул Линкен, уже не стараясь держать себя в руках; Гедимин практически видел, как горят белым огнём глаза взрывника, отдающего приказ о запуске ядерной ракеты. «Первый залп. „Гельт“. Лучевая вспышка на пол-Галактики…» — сердито зашипев, он рывком поднялся из кресла и втиснулся в шлюз.

Люки активной зоны открывались вручную, автоматика лишь следила, чтобы крышки отодвигались по очереди — но и это Гедимин при желании мог обойти. Секунду спустя он стоял внутри реактора, просунув руку между твэлами, и чувствовал, как излучение жжёт её с двух сторон. Эта область, единственная, никак не могла остыть. Сармат сместил руку выше, стараясь поместить между перегретыми стержнями как можно больше поверхности скафандра. Дозиметр мигнул — реакция наконец была прервана.

«Хорошо,» — Гедимин тихо вздохнул, прислоняясь боком к сборке.

— Tzajesh!!! — заорал в наушниках Линкен. Где-то снаружи взорвалась вторая ракета — предположительно, раздробив какой-то астероид в пыль. «Отстрелялись. Скоро назад. Пора выбираться,» — Гедимин нехотя вынул руку из сборки и подозрительно покосился на дозиметр. На этот раз реакция действительно была прервана, и стержни остывали, больше не пытаясь обменяться излучением и устроить третий взрыв — уже внутри корабля.

Гедимин едва успел занять место за мониторами, когда в наушниках послышалось «atza teru!».

— Sa terke, — выдохнул он. — Лиск, дай мне время. Реактор в надкритике. Займись пилотажем, дай ему остыть!

— Атомщик, держись, — голос Линкена из восхищённого стал испуганным. «Неужели запомнил, что такое „надкритика“?» — вяло удивился Гедимин, следя за падающими показателями. Крейсер летел в пустоте, многообразно маневрируя, — сармат в реакторном отсеке чувствовал очередную смену направления по лёгкому давлению на пальцы ног, если манёвр получался слишком резким, и антигравы не успевали его скомпенсировать. «Нормальный корабль,» — отстранённо подумал он, поднимая аварийные стержни. «Если не взорвётся — ещё полетает.»

— Лиск, я готов, — сказал он в коммутатор. В наушниках послышался облегчённый вздох.

— Подтвердишь через пять минут, — отозвался Линкен. — Если нет — пойдём своим ходом.

Гедимин невесело хмыкнул.

— Пятнадцать суток? У нас воды хватит?

— Атомщик, это космический крейсер, — фыркнул в ответ Линкен. — Долетим и не подохнем.

Минуты тянулись мучительно долго. Целую вечность спустя, как показалось Гедимину, в наушниках снова прозвучал голос Линкена.

— Atza teru?

— Sa terke, — ответил Гедимин, глядя на мониторы. — Я готов. Выводи на манёвр.

Когда «Феникс» вынырнул из портала в пятидесяти километрах над кратером Драйдена, сармат заглушил оба реактора окончательно. Садились на ЛИЭГах и «лучевом крыле». Гедимин рассеянно слушал команды. Его код назвали ещё несколько раз, и он ответил, но обращался Линкен к оператору ЛИЭГов. «Надо узнать, кто там,» — подумал Гедимин, когда антигравы отключились окончательно, и остановленные реакторы всё же умудрились выдать нейтронный всплеск. «Пожму руку после посадки.»

И он сделал это, выйдя из реакторного отсека в отсек резервных генераторов, пока «Феникс» лежал в стартовом доке, а за ним закрывали шлюзы. Сармат — его звали Дьенеш Юнь — был на голову меньше Гедимина и выглядел тонкокостным, так что от объятий ремонтник отказался и даже руку пожимал с большой осторожностью.

— Да что там, — отмахнулся смущённый Дьенеш. — На то они и резервные двигатели… А что, реактор не по плану встал? Я думал, так и рассчитано…

— Эй, атомщики! — судя по голосу, Линкен разговор слышал, и услышанное ему не понравилось. — На выход, оба. Гедимин, не пугай экипаж.

Уже снаружи, отойдя на десяток метров от корабля, ремонтник видел краем глаза, как Линкен подходит к «разрисованным» сарматам, и Маркус протягивает ему руку. Что было дальше, Гедимин не видел — его наконец нашёл Хольгер, и ремонтник, не ожидавший, что на нём повиснут, едва не сел на пол. Неприятная слабость в ногах не оставляла его с тех пор, как он вышел из активной зоны; он встряхнулся и выпрямился, приподнимая Хольгера на вытянутых руках.

— Что было? — встревоженно спрашивал тот, пытаясь увидеть под тёмным щитком глаза Гедимина. — Всё по плану? Что с рукой?

Ремонтник посмотрел на правую ладонь и увидел глубокие золотистые борозды.

— Аварийных стержней мало, — угрюмо сказал он. — Нужны ещё.

В наушниках — по ощущению, за левым плечом — кто-то всхлипнул, и Гедимин, не привыкший к таким звукам, вздрогнул и обернулся. Там стоял Кумала и смущённо улыбался, приподнимая руку в приветственном жесте.

— Простите, что помешал вам, — сказал он, увидев, что Гедимин и Хольгер на него смотрят. — Я наблюдал за вами, и это было так трогательно…

Ремонтник изумлённо мигнул.

— Что ты несёшь? — спросил он, на время забыв об аварийных стержнях и нейтронных всплесках. Кумала снова улыбнулся и быстро шмыгнул в толпу. Гедимин пожал плечами.

— Псих!

…На входе в столовую Стивен на секунду преградил Гедимину дорогу, а когда тот удивлённо посмотрел на него, не зная, готовиться к очередной стычке или отодвинуть охранника и идти дальше, слегка наклонил голову под шлемом и поднёс сжатую стальную «клешню» к груди.

— Ты сделал атомный крейсер, — в голосе охранника звучало нескрываемое уважение. — Ты в самом деле на стороне сарматской расы и способствуешь установлению нашего превосходства. Tza atesqa!

— Да пожалуйста, — отозвался Гедимин, неловко хлопая Стивена по плечу и стараясь мигать не слишком часто. «Надо же, как впечатлился,» — думал он, идя к столу, где его уже ждали все товарищи — и несколько сарматов из других групп. «Может, на пару дней перестанет писать про меня ерунду. Ассархаддон определённо устал её читать.»

— За атомный флот! — Линкен высоко поднял откупоренный контейнер с чистой жжёнкой. — У нас получилось, тески. Мы довели этот проект до конца. Теперь у нас будет лучший флот в Солнечной Системе, и мы наконец возьмём у макак своё. Tza atesqa!

Гедимин молча поднял контейнер, повторив его жест, и осушил ёмкость одним глотком. «И верно,» — думал он, чувствуя, как горячая волна растекается из солнечного сплетения вверх и вниз. «Проект закончен, лаборатории закрыты, теперь работают верфи. Сколько там крейсеров было нужно Маркусу? Тридцать?»

— Теперь ждём, — продолжал Линкен, отложив пустой контейнер. — Маркус сформирует двенадцать планетарных флотов. Мой крейсер, считай, уже у меня в кармане, — я записался во флот Исгельта. Ему нужны офицеры с опытом. Нас осталось немного…

Он, стремительно грустнея, забрал полный контейнер у отвлёкшегося Константина и быстро опустошил.

— Я поступил во флот Тохиля, — сказал Стивен, бросив на стол пустую ёмкость из-под жжёнки. — У меня тоже будет крейсер. Я был капитаном «Циклопа» в ту войну, и мой опыт высоко оценен.

Хольгер беспокойно зашевелился; недопитый контейнер лёг на стол.

— Тохиля? — повторил он, пристально глядя на Стивена потемневшими глазами. — Тохиля Криоса? Разве он не наработал на три расстрела?

Линкен закивал; на его лицо выползла широкая ухмылка, и угол шрама перебрался под самый глаз.

— Тут многие наработали на три расстрела. Маркус, Ассархаддон… Тохиль сегодня был на базе. Помнишь сармата со шрамами на лбу? Когда я видел его в последний раз, их было вдвое меньше.

Гедимин пытался вспомнить, о ком речь; сармат со шрамами на лбу, действительно, был среди сегодняшних гостей Ассархаддона, но кто он, и чем отличился, ремонтник не знал.

— М-да, — протянул Хольгер, отодвигая недопитую жжёнку. — Интересно, кого люди вообще расстреляли. Тохиль Криос жив и разгуливает по Луне — после всех его развлечений на Земле и на Марсе?

Линкен пожал плечами и взял со стола полупустой контейнер.

— Дался тебе Тохиль! Все Криосы развлекались кто во что горазд. Вон, тот же Ассархаддон. И что? Жив и разгуливает по Луне, — а ведь как за ним гонялись!

— Ассархаддон… — Хольгер досадливо сощурился. — Ассархаддон далеко не дурак. Он сам ушёл от правосудия, сам скрылся, сам вышел на связь с Маркусом — и уйдёт с горизонта так же легко и непринуждённо. А Тохиль — кровожадный идиот. Он-то как выжил⁈

За плечом Гедимина кто-то из охранников с присвистом втянул воздух, но сказать ничего не успел — экзоскелетчики напротив него расступились, пропустив к столу Ассархаддона.

— Хольгер, вы же учёный, — мягко сказал он, занимая место между Линкеном и Константином. — Вы должны понимать, что такое недостаток данных. Зачем вы делаете поспешные выводы? Тохиль Криос несколько несдержан, но идиотом он никогда не был.

Химик пожал плечами, поискал на столе свой контейнер со жжёнкой, не нашёл и молча принялся за еду.

— Проект закончен, — сказал Гедимин, дождавшись паузы в разговорах — незнакомый Тохиль его не интересовал, но был вопрос, который и ему не давал покоя. — Лаборатории закрыты. Офицеры разбирают корабли. А куда ты отправишь нас?

Он кивнул на Хольгера и Константина. Последний вздрогнул и, выключив смарт, недобро сузил глаза.

— Вас? — Ассархаддон смерил его задумчивым взглядом. — Вы ошибаетесь, Гедимин. Проект ещё далеко не окончен. Завтра Крейсерные Верфи начнут серийный выпуск кораблей на ядерных двигателях. Через три года у нас будет флот, достаточный для первой атаки. Пока он не собран, я не собираюсь закрывать ни базу, ни проект… Хольгер, вы о чём-то хотели спросить?

Химик, помедлив пару секунд, кивнул.

— Кто ещё из Криосов выжил? — спросил он. — Кто из адмиралов Саргона перешёл к Маркусу?

— Адмиралы Саргона… — медленно, смакуя каждую букву, проговорил Ассархаддон. — Забытые имена… Ашшур жив. Хлодвиг, Нергал… Кунмагур тоже в строю.

Хольгер вздрогнул всем телом и подался назад, завороженно глядя на куратора.

— Кунмагур⁈ Ядерный шквал на Индостане, цунами в восточном Атлантисе… и ему сохранили жизнь⁈

— Будто Ашшур был добрее, — пробормотал Линкен, насмешливо щурясь. — Северный Союз его хорошо запомнил. Но им его не отдали. Атлантис решил, что сможет его использовать. Тупые мартышки!

Он презрительно фыркнул.

— Как видите, у нас достаточно адмиралов, — сказал Ассархаддон. — Дело за флотом. Гедимин, Хольгер, завтра с утра ждите у выхода. Мне нужна будет ваша помощь.

Он приподнял ладонь в прощальном жесте и пошёл к выходу. Гедимин озадаченно посмотрел на Хольгера, тот пожал плечами. Линкен, уже ничего не замечая, повернулся к Айзеку и притихшим филкам и, оживлённо жестикулируя, рассказывал им что-то о Марсе, крейсерах северян и направленных ядерных взрывах. В его сбивчивой речи мелькали имена — «Ашшур», «Тохиль», «Марк», «Хлодвиг» и ещё десятка два незнакомых Гедимину.

— Я бы не отказался стать реакторщиком, — вполголоса сказал Хольгер, придвигаясь к ремонтнику. — Или пилотом «лучевого крыла», или оператором ЛИЭГов… Согласился бы и на место в ремонтной бригаде. Но чего я не хочу, так это попасть под командование кровожадного идиота.

— Я тоже, — прошептал Гедимин. — Но выбор, кажется, невелик.

08 июня 36 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

Вагон замедлил ход; пневмозатворы зашипели, приоткрываясь, и люк выпустил тройку сарматов на пустынную платформу. Сегодня Гедимина и Хольгера впервые вывезли из жилого блока без охраны — их сопровождали только двое экзоскелетчиков Ассархаддона, и ремонтник постоянно ловил себя на том, что оглядывается через плечо — куда подевались Васко, Стивен и Конрад?..

— Тренировочный блок? — удивился Хольгер, оглядевшись по сторонам. Гедимин растерянно мигнул. Теперь он тоже узнал станцию — в последний раз он был тут во время политинформации, и сегодня определённо не была назначена следующая.

— Ваше новое место работы, — отозвался Ассархаддон, закончив долгий напряжённый разговор с кем-то по выделенному каналу; общение началось ещё до встречи с Гедимином и Хольгером и продолжалось всю дорогу, и, судя по звукам в наушниках, канал был отдельный и неплохо защищённый. Гедимин от скуки даже начал думать, как к нему подсоединиться, но решил не злить Ассархаддона — и так высадка на Тренировочной станции будила в нём неприятные воспоминания…

— Работы? — переспросил Хольгер, озадаченно глядя на куратора. — Тренировочный блок?

Тот кивнул, жестом приглашая сарматов идти за ним. Еле слышные частые щелчки в наушниках Гедимина говорили о том, что куратор настраивает следующий канал связи, и новые переговоры на час-другой начнутся буквально с минуты на минуту. Гедимин едва заметно усмехнулся. «Кто его донимает? Маркус? Исгельт и Никэс? Тохиль?»

— У нас незаметно образовалась новая профессия, — продолжал Ассархаддон по дороге к тренировочным залам; сарматы миновали замаскированный «особый отсек», и Гедимин невольно поёжился. — Ирренциевый пилот… или межпространственный пилот-ядерщик. На сегодняшний день у нас всего два таких специалиста — вы, Гедимин Кет, и вы, Хольгер Арктус.

Хольгер мотнул головой.

— Только Гедимин, — сказал он. — Я очень многого не знаю и не умею.

Ассархаддон оглянулся на него через плечо и едва заметно сощурился.

— Ничего страшного, Хольгер. У вас будет время на обмен знаниями и навыками, и не только друг с другом. Вам поручается подготовка операторов реактора и пилотов «лучевого крыла». Группы уже формируются, завтра первая из них придёт к вам на ознакомительное занятие. Всего вам нужно подготовить…

Куратор покосился на передатчик.

— Минимум три сотни таких специалистов. У вас три года. Я предполагаю разделить набор на маленькие группы, по пятнадцать сарматов в каждой. Вам будет удобно так работать?

Гедимин и Хольгер растерянно переглянулись и одновременно пожали плечами.

— Я никогда никого не учил… — начал было ремонтник и ненадолго замялся, вспоминая, чем приходилось заниматься в Ураниуме. — Я постараюсь.

— Я понимаю, что у вас нет преподавательского опыта, — кивнул Ассархаддон. — К сожалению, мы не можем выписать на базу профессоров из Канска и Лос-Аламоса, придётся обходиться своими силами. Посмотрите на передатчик.

Гедимин развернул недавно пришедший файл. Там были перечислены навыки управления, требующиеся «ирренциевому пилоту», — от умения запустить реактор, не взорвав его, до простейших приёмов ремонта ЛИЭГов и линзовых систем.

— Мать моя пробирка… — пробормотал он еле слышно.

— Поясните, — попросил Ассархаддон, с любопытством глядя на него. — Чего-то не хватает, или что-то кажется вам избыточным? Я даю вам месяц на подготовку группы. Если возникнут сложности, можете взять ещё две недели.

Гедимин на секунду прикрыл глаза, усилием воли отогнал красочные картины взрывающихся кораблей и кораблей, разваленных надвое неудачным Прожигом, и снова встретился взглядом с Ассархаддоном.

— Этого мало. Они даже теорию усвоить не успеют. Это же ядерная физика…

Ассархаддон резким жестом прервал его. В жёлтых глазах мелькнуло удивление.

— Никакой теории. У нас действительно нет на это времени. Я не прошу вас подготовить отряд физиков-ядерщиков. Дайте им практические навыки. Им хватит информации о том, куда нажать и за что дёрнуть, чтобы крейсер взлетел, а портал открылся. Месяца для этого достаточно.

Гедимин недоверчиво смотрел на него и едва заметно морщился. «Подготовить тыкальщиков в кнопки? А когда всё пойдёт не так, кого в итоге назовут идиотом? Правильно, Гедимина. Какая может быть практика, если они не знают устройства атома⁈»

— Ничего хорошего из этого не выйдет, — сказал он наконец, когда молчание излишне затянулось. — Это реактор, а не кирка.

Ассархаддон коротко усмехнулся.

— Восемь миллионов сарматов владеют теми или иными профессиями и постоянно пользуются сложной техникой. Вы работали на ремонтной базе в Ураниум-Сити. Как на ваш взгляд, многие из них понимали устройство подручных механизмов? И многие вникали в термодинамику и сопромат?

Гедимин мигнул.

— Хватит, атомщик, — тихо сказал Хольгер, выступая вперёд. — Хорошо, мы подготовим этих пилотов. Но такие навыки надо осваивать на практике. Нужен реактор, линзы, экранированный отсек…

Ассархаддон нетерпеливо махнул рукой.

— Я понимаю. Всё, что угодно. Будет и отсек, и реактор, и практика по Прожигу в кратере Кей. Передвижная платформа, на которой вы с Линкеном практиковались, уже стоит в одном из ближайших отсеков, и он надёжно экранирован. Надеюсь, сегодня вы успеете составить список необходимого оборудования?

Сарматы переглянулись.

— Отведите нас в отсек, — попросил Хольгер, придерживая Гедимина за локоть — аккуратно, но очень крепко. — Мы поняли задачу. И… не уверен, что завтра нам будет что показать первой группе…

— У вас достаточно чертежей и схем, — отозвался Ассархаддон, жестом показывая направление. — К тому же они смогут пронаблюдать за монтажом реактора. Это будет для них полезно… Вот ваш отсек.

Вход в помещение был замаскирован, но Ассархаддон провёл ладонью по стене, и пластина, прикрывающая панель ввода, отползла в сторону. Как и все отсеки Тренировочного блока, отведённый под обучение реакторщиков был закрыт особым кодом; за люком был дезактивационный шлюз, а за второй дверью Гедимин увидел просторное помещение с серебристыми стенами. В дальнем его конце, занимая чуть больше трети площади, стояла пустая гусеничная платформа, отделённая от пустого пространства защитным полем.

— Голографический проектор, — Ассархаддон щёлкнул пальцами, и часть облицовки сдвинулась в сторону, открыв экран телекомпа, встроенного в стену. Гедимин одобрительно кивнул — объёмные чертежи, конечно, были менее наглядны, чем настоящие механизмы, но гораздо удобнее чертежей плоских.

— Здесь я вас оставлю, — сказал куратор. — Вечером жду отчёта. Здесь, в Тренировочном блоке, вам не нужна охрана, но пост в жилом блоке я оставлю. Если вам это интересно, — Стивен отбывает на другое место службы, вы остаётесь с Васко и Конрадом. До скорой встречи…

Он вышел. Гедимин встал у защитного поля и задумчиво провёл по нему пальцем. «Стивен отбывает. Надо было с ним попрощаться,» — хотя новость была скорее радостной, сармату было не по себе — как будто он что-то упустил или не учёл.

Хольгер, дважды пройдясь от защитного поля до выхода и обратно, подошёл к Гедимину и осторожно ткнул его кулаком в бок.

— Чего? — удивлённо посмотрел на него сармат.

— У тебя есть планы на завтра? — спросил Хольгер. — Ты знаешь, с чего начать? Мне что-то неспокойно. У нас есть голографические чертежи?

— Сколько угодно, — махнул рукой Гедимин. — Константин все мои схемы перевёл в объём. Не думал, что это когда-нибудь пригодится.

Хольгер облегчённо вздохнул.

— Перекинь их на телекомп и потренируйся выводить на экран. Я пока прикину, какой реактор нам нужен.

— Давай наоборот, — сказал Гедимин.

«Интересно, кого сюда пришлют,» — думал он, дорисовывая схему будущего тренажёра. «Целых триста желающих возиться с ирренцием… где он их взял? Тут одного-то не найдёшь…»

09 июня 36 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

— И всё же курс теории им не помешал бы.

Хольгер согласно кивнул.

Четыре топливные сборки — полноценную активную зону реактора — собирал в тренировочном отсеке сам Гедимин; на этом его непосредственная работа закончилась, но с платформы он не уходил, пока монтажники не установили систему линз для прожигателя. Остальное — и генерирующую «обвязку», и экраны, и ходовую часть — он отслеживал уже вполглаза, вместе с Хольгером выбравшись из-под защитного поля в отсек для теоретических занятий. Пока реактор не был экранирован, доставать из стены телекомп Гедимин опасался, и голографический проектор был отключен.

— Им будет тут удобно? — в очередной раз спросил ремонтник, покосившись на принесённые кем-то из охранников стулья. Их было шестнадцать; кому-то предстояло проводить занятие на ногах.

— Они — сарматы, — отозвался Хольгер. — Вообще странно, что нам дали стулья. Помнишь информаторий в «Шибальбе»?

Гедимин поморщился.

У входа в шлюз замигал жёлтый светодиод — кто-то просил разрешения войти. Хольгер выбрался наружу, и через несколько секунд замигал уже передатчик на запястье Гедимина.

— Они здесь. Выходи знакомиться.

Гедимин вышел и остановился перед сарматами, выстроившимися двуслойным полумесяцем вокруг Хольгера. Их было пятнадцать, все в чёрных скафандрах — почти таких же, как у самого ремонтника. Сармат заметил, что почти всем им непривычна тяжёлая броня — кто-то едва может пошевелить пальцем, кому-то тяжело даже стоять. Более-менее уверенно чувствовали себя двое — и у обоих при виде Гедимина глаза радостно заблестели.

— Айзек, ты же радист. Тебе-то это зачем? — спросил ремонтник. Айзек мигнул.

— Тебе же было надо. А ты вообще шахтёр.

Теперь мигнул Гедимин. Обсуждать шахтёрское прошлое ему не хотелось, и он обвёл задумчивым взглядом всех сарматов. Хольгер выжидающе смотрел на него, и оба не знали, что делать.

— Список есть? — спросил Гедимин. Сарматы переглянулись.

— Точно, — сказал Айзек, досадливо щурясь. — Не составили. А надо было. Подождите, мы сейчас.

— Стой, — буркнул Гедимин, открывая передатчик. — Сам запишу. Называйтесь по очереди, слева направо, — имя, чем занимался, имел ли дело с ирренцием.

— Агнаман Ло, — вскинул руку первый сармат в первом ряду. — Монтажник несущих конструкций, пилот тяжёлого экзоскелета в отряде прикрытия. Проходил лётные тренировки с «Седженом».

Гедимин одобрительно кивнул, занося данные в наскоро созданную базу. «Надо будет их всех запомнить,» — думал он, пристально глядя в светло-зелёные глаза. «И узнавать, если встречу. Значит, это Агнаман…»

— Хильдир Хагав, — назвался тёмнокожий сармат на правом краю полумесяца; его бровная дуга была рассечена старым шрамом. — Оператор реактора, синтезирующего плутоний, и синтезного цеха для производства ирренция.

Гедимин вздрогнул всем телом и медленно опустил руку с передатчиком, изумлённо вглядываясь под лицевой щиток. Этого сармата он знал не хуже, чем Айзека, хотя имя его слышал впервые.

— Хильд… — начал он — и снова вздрогнул. Шагнув вперёд, он крепко взял сармата за плечо. Тот не шевельнулся, хотя зрачки испуганно расширились.

— Хильда Хагав? — спросил Гедимин. Он видел за свою жизнь не так много самок — за последние месяцы вообще ни одной — но Хильда Хагав, которую он помнил, самкой определённо была, а существо с её именем и лицом, стоящее сейчас перед ним, — нет.

— Узнал-таки, — ухмыльнулась бывшая самка, выворачиваясь из-под его руки. — Тяжеленная броня! Как ты в ней носился, что всей бригадой догнать не могли⁈

— К броне привыкнешь, — пообещал Гедимин. — Сначала всем было тяжело. Но почему ты самец?

Хильдир издал невесёлый смешок. Остальные курсанты переглянулись.

— Так ты ничего не слышал? Новости уже полгода… Приказ Маркуса — модифицировать всех самок Eatesqa. Теперь не будет никаких самок, только самцы.

Гедимин изумлённо мигнул.

— Зачем⁈ — он оглянулся на Хольгера — тот выглядел не менее удивлённым, а значит, слышал эту новость в первый раз. — Чем ему мешали самки⁈

Хильдир пожал плечами и неловко усмехнулся.

— Не знаю, атомщик. Нас никто не спрашивал. Вся база уже модифицирована, Земля… наверное, тоже.

«Лилит…» — Гедимин склонил голову, чувствуя, как глаза сходятся в узкие прорези. «Сёстры Хепри… Мика… Так и знал, что этот кусок слизи ещё всем устроит…»

— Эй, атомщик! — Хольгер, схватив его за плечи, испуганно заглядывал в глаза. — Что с тобой? Их же не убили, не искалечили… Это обычная управляемая мутация!

Курсанты зашептались, растерянно переглядываясь. Гедимин, поспешно взяв себя в руки, осторожно погладил Хильдира по плечу.

— Ладно, оставим это. Значит, Хильдир Хагав…

Он отошёл назад и продолжил перекличку. Хольгер с тревогой наблюдал за ним, пока последнее имя не было внесено в список, и сармат, закрыв передатчик, не обратился к курсантам:

— Сегодня пройдём по устройству реактора и его обвязки. Сброшу каждому чертёж, до завтра постарайтесь его изучить и запомнить. Завтра потрогаем реактор руками. Tza tatzqa?

…Когда последний озадаченный курсант растворился в толпе, клубящейся у раздачи, Хольгер посмотрел на Гедимина и криво усмехнулся.

— Я не ждал от тебя такой реакции, атомщик. Меня самого эта новость удивила, но чтоб настолько…

Ремонтник сердито покосился на него и, махнув рукой, тяжело опустился на свободный стул.

— Я не понимаю, зачем он это сделал. Ну чем ему мешали самки⁈

— Самки? Какие самки? — встревожился Линкен, пропустивший весь разговор и услышавший только последнюю реплику — Гедимин, сам того не заметив, выкрикнул её в полный голос. — Что там у вас, атомщики? Почему у него глаза чёрные?

— Да очередной приказ Маркуса, астероид ему в дюзы, — неохотно ответил Хольгер. — Ты слышал, что все самки Eatesqa в начале года были переделаны в самцов?

— А, это, — Линкен озадаченно взглянул на Гедимина и пожал плечами. — Да, один сармат из моей команды провёл пару недель в медотсеке в начале января. Но вроде бы это ему не повредило, — толковый сармат, как был, так и остался. Я вообще не понимаю, зачем было делать самкам эти наросты на груди. Лишние болевые точки и перекос при ходьбе.

— Зачем было делать половые органы, если не предполагалось половое размножение, — вот как должен звучать этот вопрос, — вынырнул из своих размышлений Константин. — Думаю, окончательный вариант нашей расы будет лишён половых признаков вовсе. Это и называется усовершенствованием, разве нет?

— Бред какой-то, — буркнул Гедимин и тут же осёкся. — Я не про тебя, Константин. Этот наш координатор…

Он стиснул зубы и потянулся за контейнером с водой. Говорить не хотелось.

— Интересно, как теперь называют себя сёстры Хепри, — пробормотал Хольгер. — Должно быть, братьями.

15 июня 36 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

Кенен Маккензи поймал Гедимина у выхода из главного зала, немного опередив курсантов, также обнаруживших «профессора» и желающих с ним пообщаться. Гедимин посмотрел на них через плечо Кенена и едва заметно усмехнулся — «Реактор не отпускает, верно?»

— Джед, ну имей совесть! — взвыл учётчик, хватая его за руку и тут же проворно отступая на шаг. — Где⁈

— Думал, это за день делается? — недовольно сузил глаза Гедимин, вынимая из ниши в скафандре плотный непрозрачный свёрток. — Держи свои цацки.

Кенен, небрежным движением освободив себе угол ближайшего стола, положил на него пакет и принялся его разворачивать. Гедимин терпеливо ждал.

— Хм… Ну да, близко к эскизу, — Кенен придирчиво осмотрел украшение, извлечённое из ветоши, и перевёл взгляд на Гедимина. — Но почему так мало? И где остальной материал?

— Маккензи, придержи язык, — сдержанно сказал ремонтник. — Взял себе за работу.

Кенен всплеснул руками и открыл было рот, как сильный толчок в плечо отбросил его в сторону.

— Атомщик, куда ты пропал? — сердито спросил Линкен, выглядывая в толпе остальных сарматов. — Эй, тески, брысь отсюда! Учиться будете завтра. Сегодня у нас траур и мысли о возмездии.

«Хорошего дня,» — жестом пожелал Гедимин четвёрке самых настойчивых курсантов и пошёл за Линкеном к транспортному туннелю, по дороге выловив из толпы Хольгера и Айзека.

— Опять экзоскелеты? — спросил химик. — Линкен, у тебя все празднования на одно лицо.

— Мы не празднуем, — буркнул взрывник. — Мы готовимся забрать у макак свои планеты. Вы с атомщиком — умные сарматы, вы научились летать, но стреляете вы оба препоганейше.

Гедимин обиженно фыркнул. «Опять Лиска заело,» — думал он, с тоской представляя себе утомительные гонки над кратером Кеджори. Линкен вытаскивал туда сарматов при любом удобном случае. Вот и сейчас он стоял у выхода в транспортный туннель и ждал вагона, идущего на «Койольшауки».

— Смотрите, Сциен! — раздался за спиной радостный, до боли знакомый голос. — Мы удачно вышли на платформу. Гедимин и его товарищи уже здесь, и нам с ними по пути.

«Сциен?» — Гедимин удивлённо мигнул и начал оборачиваться, чтобы посмотреть, с кем разговаривает Кумала, — но оба сармата уже обошли его и остановились неподалёку. На Кумале был лёгкий экзоскелет с тремя гребнями «Седжена» за плечами, прибавляющий к росту сантиметров сорок, — но его спутник в обычном тяжёлом скафандре всё равно почти не уступал ему в высоте. Кажется, этого сармата Гедимин ещё не видел, — по крайней мере, тёмно-оранжевые глаза под лицевым щитком показались ему незнакомыми.

Поймав взгляд ремонтника, сармат слегка наклонил голову и пошевелил ладонью в приветственном жесте.

— Новый экзоскелет? — Гедимин смерил Кумалу оценивающим взглядом. Его броня, кроме трёх стандартных гребней «лучевого крыла», была снабжена ещё двумя, для самых тонких и точных манёвров, и нафарширована бластерами всех типов — от стандартного импульсного до нейтронных излучателей, применяемых для боя в вакууме. Этот экзоскелет отдалённо напоминал «Маршалл», но был в два раза тоньше… и, как подозревал Гедимин, раза в три прочнее.

— Никогда такого не видел. Новая модель? — сармат потрогал броню на груди Кумалы, оценивая толщину. Конструктор застенчиво улыбнулся.

— Знал, что вы оцените. Это «Лантерн», одна из моих последних разработок.

Вагон подошёл, и все, кто был на платформе, не без труда в него втиснулись. Гедимин зазевался, и его отнесло от Линкена и прижало почти вплотную к Кумале и его спутнику. Кое-как найдя равновесие и десяток сантиметров пространства, чтобы не наваливаться на конструктора и не распалять его воображение, сармат прикинул в уме устройство брони «Лантерна», одобрительно хмыкнул и спросил:

— Это для боя в открытом космосе?

— Десантное снаряжение малых диверсионных групп, — улыбнулся Кумала. — К слову! Я хотел спросить, как вам мои доработки по скафандрам для работы в ядерном реакторе? Я сейчас занимаюсь униформой атомного флота, и любые замечания по теме очень пригодились бы.

Гедимин пожал плечами.

— А тут ничего нового не придумаешь. Нейтронностойкий фрил, ипрон, флия… возможно, генератор защитного поля. Броня курсантов меня устраивает… Стой! Униформа для атомного флота?

— Ну да, — кивнул Кумала. — Каждый посильно участвует в проекте «Феникс». Моя часть работы — униформа и спецодежда. Огромный объём! И всё бы ничего, если бы у Маркуса были хоть какие-то понятия о стиле. Ну вот зачем рабочему скафандру, а тем более — экзоскелету, наплечники с шипами⁈

Сциен, сочувственно хмыкнув, похлопал его по плечу. Кумала благодарно улыбнулся.

— Покойный Саргон тоже не всегда бывал рационален, но его предпочтения, по крайней мере… Ядро Сатурна! Сциен, мы едва не пропустили свою станцию. Вынужден попрощаться с вами, Гедимин. Хорошего дня!

Сармат молча вскинул ладонь и смотрел вслед убегающим Кумале и Сциену, и нелепая улыбка не сходила с его лица, пока вагон не тронулся.

— Мать моя пробирка! — послышался в наушниках изумлённый возглас Хольгера. — Атомщик, в это трудно поверить, но мы оба это видели. Кумала нашёл себе пару!

…По отсекам экзотариума прогуливались любопытные сарматы; как обычно, толпа венерианцев разглядывала атмосферных плавунцов, немногочисленные колонизаторы спутников Юпитера изучали подлёдную фауну, в отсек Ириена, как и раньше, не заходил никто. Навестив обитателей Кагета и Аметиста, Гедимин вернулся к вольеру с Зелёными Пожирателями — и с порога увидел Ассархаддона. Тот стоял на смотровой галерее и внимательно глядел в иллюминатор.

— Кумала нашёл себе пару, — брякнул Гедимин — странная новость так и рвалась с языка, и подумать он просто не успел.

— Я передам ему, что вы за него рады, — бесстрастно отозвался Ассархаддон, и Гедимин заткнулся.

В вольере с прошлого раза почти ничего не изменилось. Зелёные Пожиратели, облепленные неподвижными личинками, разбухшие и истекающие светящейся жижей, лежали головами в куче радиоактивного хлама и перемалывали всё, что попадало им в челюсти, не тратя времени на поиски наиболее вкусных кусочков. Все ямки вскрылись; ни мёртвых личинок, ни яиц, из которых ничего не вылупилось, там не было — то ли их съели сами Пожиратели, то ли убрали смотрители. Единственный «червяк», отвернувший морду от радиоактивной кучи, накрыл челюстями что-то мягкое, чёрно-красное, немного размазанное и медленно пережёвывал. С одной стороны рыхлой массы свисало что-то длинное, похожее на тощий хвост. Гедимин пригляделся к объекту и удивлённо мигнул, обнаружив на другой его стороне обугленный до черноты череп.

— Что он ест? Крысу?

Ассархаддон, как будто успевший о нём забыть, удивлённо на него покосился.

— Да, Гедимин. Это крыса.

— Откуда там крысы? — ремонтник с подозрением посмотрел на фундамент вольера. «Нашли же, куда пробраться! А говорят, ирренций ядовит…»

— Не беспокойтесь, вольер изолирован надёжно, — сказал Ассархаддон, делая знаки кому-то внизу. — Пока вы не пришли, я проводил здесь опыты. Если вам интересно, можете понаблюдать за ними.

С потолка вольера быстро опустился длинный захват. Коснувшись почвы, он разжался, выпустив небольшое существо с бурой шерстью и длинным голым хвостом. Гедимин узнал в нём крысу, но отметил и то, что крысы обычно мельче в полтора, а то и два раза.

— Бурые крысы, потомки облучённых омикрон-квантами, — пояснил Ассархаддон. — Мы воспроизвели опыты Лос-Аламоса. Эти существа не лишены интеллекта, но их агрессивность…

Крыса остановилась, принюхиваясь и быстро оглядываясь по сторонам. Зелёные Пожиратели не обращали на неё внимания.

— Это не опасно? — забеспокоился Гедимин, глядя на ближайшее раздутое тело. Многоножки могли бы, возможно, перекусить крысу пополам… если бы сумели развернуться достаточно быстро, а это, на взгляд Гедимина, было невозможно. Они вообще не выглядели способными двигаться.

Это поняла и крыса. Она медленно прошла вдоль ближайшего тела. Когда до личинки, торчащей из-под панциря, оставалось пара десятков сантимеров, крыса метнулась вперёд.

Она долетела до Пожирателя, но укусить уже не успела, скатившись с его панциря дымящейся кучкой меха. Почерневшая кожа местами полопалась, из пасти хлынула кровь с тёмными сгустками. Животное дважды судорожно дёрнулось и замерло. Пожиратель медленно развернулся, взял его крючковатыми челюстями и бросил в кучу радиоактивных обломков.

— Омикрон-атака, — сказал Ассархаддон. — Смерть под лучом. Вы обратили внимание, как изменилась яркость узора на его боку перед прыжком крысы? Эти существа неплохо управляют ирренцием в своих телах.

— Живой бластер, — Гедимин посмотрел на то, что осталось от крысы, и покачал головой. — Нам бы так!

— Ну-ну, Гедимин, — Ассархаддон едва заметно усмехнулся. — У нас предостаточно оружия на любой вкус, и нам не приходится встраивать радионуклиды в свой метаболизм. Сейчас в вольер запустят робота с датчиками и смоделируют атаку крысы. Если приборы выдержат, у нас будут очень интересные данные.

…Гедимин возвращался в жилой блок в глубокой задумчивости. «Неплохо было бы держать на корабле Зелёного Пожирателя,» — думал он. «Как детектор утечек… и живую ловушку для диверсантов. Навряд ли у повстанцев хватит флии на все скафандры…»

01 июля 36 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

Отправившись провожать раненого курсанта в медблок, Гедимин отпустил группу на полчаса раньше и перед уходом заглушил реактор. Травма была неопасной, и курсант, как и подобает сармату, к медикам идти не хотел, так что Гедимин решил его проводить до самого медотсека — и уже оттуда возвращался в жилой блок, и всё равно подошёл к столу последним.

— Атомщик! — Линкен приветственно поднял вскрытый контейнер жжёнки. — Садись, угощайся.

Контейнеры были сложены горкой посреди стола, за которым собралась не только обычная четвёрка, но и Кенен, Айзек и Хильдир. Двое последних вопросительно посмотрели на Гедимина. «Он в порядке,» — жестом показал им тот. «Ушиб пальца, сорвало ноготь. Ничего опасного.»

— Кого там у вас ушибли? — спросил Константин, глядя на полупустой контейнер. На его лице было странное выражение — Гедимин предположил бы, что северянин чем-то доволен и даже, возможно, рад, если бы помнил его радующимся.

— Ладонь защемило движущимися стержнями, — пояснил ремонтник. — Хорошо, что твэл не пострадал.

Константин фыркнул и сделал ещё глоток.

— Откуда жжёнка? — спросил Гедимин. — Ещё один крейсер достроили?

Взрывник махнул рукой.

— Верфи работают, атомщик. Достроят, и не один. Мы с Константином тут вспомнили, что Ураниуму уже двадцать лет. Решили выпить за него. Не наша традиция, ну да ладно…

Константин кивнул.

— Ровно двадцать. Мы с Айзеком с вами не с самого начала, но всё же…

— Хороший был город, — согласился Гедимин, вскрывая контейнер со жжёнкой.

— Почему «был»? — спросил Константин. — Его никто не убирал с карты.

— Война уберёт, — буркнул ремонтник, вспомнив, как разлетались астероиды от удачно применённых «Теггаров» и «Та-сунгаров». — Бомб у всех достаточно.

Хольгер осуждающе покачал головой.

— Мы будем защищать его, атомщик. А если он не выстоит, мы отстроим его заново. Так же, как построили двадцать лет назад.

— У нас будут тысячи таких Ураниумов, — Линкен ударил кулаком по столу, и контейнеры подпрыгнули и раскатились в разные стороны. — От Меркурия до Седны. Что тебе не по нутру, атомщик? Мы всего лишь забираем своё. Макакам не следовало отбирать у нас планеты. Мы их освоили, и теперь они наши.

Гедимин пожал плечами и отвёл взгляд. Ему было не по себе.

— Бьорк жив, — сказал Константин. — Если это кого-то интересует, — механик Иджес Норд жив тоже.

Гедимин вздрогнул и придвинулся к нему.

— Тебе дали с ними связаться? Что ещё ты знаешь?

— Я говорил с Бьорком, — кивнул Константин. — Пару минут. Он останется в Ураниуме, когда всё начнётся. Пойдёт в зенитчики.

— Почему не на крейсер? — спросил Гедимин. — Он вроде любил мощные механизмы.

Константин криво ухмыльнулся.

— Что ты, атомщик… Мутантам не место в космофлоте Маркуса. Он бы и филков туда не брал, будь у него выбор.

Гедимин запнулся, вспомнив состав первой группы курсантов. Ни мутантов, ни филков среди них действительно не было.

— Иджес остался на АЭС, — продолжал Константин, загибая пальцы. — Не знаю, что он сделал со своей радиофобией, но работает там же. Самки… бывшие самки, в полном составе… проводят полёты и заплывы в твою честь. Да, каждый июнь. Гедиминовы полёты… смешно, правда?

Ремонтник молча кивнул.

— Никаких диверсий и саботажей, всё тихо, — сказал Константин, забирая со стола второй контейнер. — Люди получают свой уран и рудные концентраты. Сотни три сарматов выбирались в Аргентину на новые рудники «Вирма», всё прошло без эксцессов. Оркуса даже хотели наградить, как лучшего сарматского губернатора, но всё испортили диверсанты из Шангнака.

— Ничего, обойдётся без награды от мартышек, — буркнул Линкен, допивая жжёнку.

— Территории так и не открыли? — спросил Гедимин. — Герберт хотел приехать…

Константин качнул головой.

— К кому ему теперь приезжать? Арбогаст его не звал, АЭС тоже не запрашивала. Территории закрыты — «по причине взаимного недоверия», как выразился наш координатор. Я рад за Бьорка, атомщик. Остальные со своими делами разбираются сами.

23 июля 36 года. Луна, кратер Кей, малый полигон

— Dek… nu… uk… shep… — размеренно отсчитывал Гедимин, пристально глядя на монитор — вернее, на одну-единственную строчку, показывающую интенсивность нейтронного излучения. Выводить реактор в режим пульсации следовало не раньше, чем нейтронный всплеск сойдёт на нет, — это сармат усвоил твёрдо и по мере сил пытался внушить курсантам.

— Tza jasqa! — скомандовал он, переводя взгляд на показатель интенсивности омикрон-излучения.

Выпускной экзамен подходил к концу, а вместе с ним и рабочая смена — Гедимин растянул проверку навыков на весь день, давая реактору настолько долгие передышки, насколько позволяла продолжительность условных суток. Хильдир Хагав, несмотря на все предупреждения наставника, шёл последним; он успешно отъездил по базальтовой пустоши кратера Кей, подвесив многотонный транспорт в трёх метрах над поверхностью, развернулся всеми положенными способами и едва не сделал «бочку». Впрочем, «бочку» сегодня пытались делать все — видимо, от волнения, и Агнаману это даже удалось. Сейчас он сидел снаружи, на почтительном расстоянии от «трассы», вместе с остальными, и следил за «мишенью», в которой должен был появиться очередной портал. Гедимин тоже хотел бы сидеть снаружи — хотя сегодня он не притронулся к пульту управления и не поправил ни один стержень, он ощущал такую усталость, будто весь день долбил гранит без помощи пневмобура.

— Есть! — раздался в наушниках голос Хольгера. — Закрывай!

— Разворот и сигнал к закрытию, — приказал Гедимин Хильдиру, вновь переводя взгляд на нейтронный показатель. «Стабильное ядро» — две центральные топливные сборки, отделённые от краевых ипроновыми экранами — ещё ни разу не «вспыхивали», но очень не любили встрясок. Гусеничная платформа качнулась, слегка накренившись на правый борт, краевые сборки выдали нейтронный всплеск, центральные держались в обычном режиме. Хильдир сбросил по краям почти все стержни, оставив пару полуэкранированных твэлов пульсирующими «на закрытие».

— Есть! — крикнул Хольгер — где-то снаружи портал, не успев толком открыться, уже смыкался.

— Аварийные, — сказал Гедимин, глядя на монитор. — Все. Давай!

Краевые сборки пульсировали, выдавая нестройные всплески интенсивности, и обменивались излучением, постепенно входя в резонанс. Хильдир сбросил все стержни, какие удалось найти, сверху кинул уже ненужные экраны и растерянно оглянулся на Гедимина. Тот успокаивающе сжал его плечо и застыл перед мониторами, занеся руку над клавишами экстренного открытия.

— Пойду я, — тихо сказал Хильдир, сообразив, что Гедимин собирается делать.

— Нет, — отозвался ремонтник, глядя на мелькающие цифры. «Надо было растянуть экзамен на три дня,» — думал он. «Растрясли-таки реактор…»

Первые пять-шесть «полётов» установка выдержала с честью; первые признаки нестабильности после сброса стержней появились к восьмому, сейчас шёл пятнадцатый, и задёрганный реактор пульсировал, не обращая внимания на центнеры ипрона внутри. За краевыми сборками порывались последовать центральные. «Где-то в экранах пробой,» — думал Гедимин, отсчитывая про себя секунды. «Если сейчас не… А, уран и торий!»

Кажется, Хильдир пытался его остановить, — сармат услышал на лету слабый скрежет брони о броню, но не замедлил шаг. Он не стал закрывать за собой шлюз — курсант был в скафандре, как и все снаружи, и излучение любой мощности не могло навредить им.

— Всё, — выдохнул он, просовывая руку в побелевшую от перегрева сборку и осторожно, одним пальцем, увеличивая расстояние между твэлами. — Заканчивай. Отдохнёшь неделю. Дурацкая была выдумка с этими пульсациями…

За спиной послышался тихий скрежет. Гедимин обернулся и увидел Хильдира. Тот стоял у центральной сборки, повернувшись лицом к сармату, и молчал.

— Не стой, — буркнул ремонтник, указывая свободной рукой на одну из краевых сборок. — Видишь белый твэл? Проведи рукой между ним и соседним. Ну⁈

Хильдир, вздрогнув, неуверенно поднёс ладонь к сборке и остановился.

Гедимин, с присвистом выдохнув сквозь зубы, вынул нагревшуюся ладонь из сборки и шагнул к «белому» твэлу. Тот уже был не таким белым — скорее, светло-зелёным. Дозиметр замолчал — реакция наконец была прервана, и сборку можно было не трогать. Гедимин облегчённо вздохнул и, взяв Хильдира за плечо, толкнул к открытому шлюзу.

— Всё, сдал. На выход!

Их ждали снаружи — Хольгер в рубке пилота, а остальные курсанты — у кислородной станции, пополняя запас газа перед вылетом в кратер Кеджори. Гедимин видел, как Хильдир входит в кольцо товарищей и принимает их поздравления — и как он что-то поясняет вполголоса, оглядываясь на ремонтника и показывая сарматам свою ладонь.

— Опять ремонт вручную? — спросил Хольгер, глядя на пальцы Гедимина. В этот раз броня уцелела, и пластины даже не деформировались, но жесты Хильдира, видимо, были очень выразительными.

— Пришлось, — отозвался Гедимин, покосившись на неподвижную платформу. — Может, не стоило, но я разволновался. Пятнадцать выходов на пульсацию… Задёргали реактор, хорошо, что обошлось без аварии.

— А что, мог быть настоящий взрыв? — спросил Айзек, и Гедимин вздрогнул от неожиданности. Пока он разглядывал свои руки и беседовал с Хольгером, курсанты незаметно окружили его. Кажется, только сейчас до них дошло, мимо чего они пролетели, — все перешёптывания смолкли, и пятнадцать сарматов уставились на Гедимина.

— Ну да, — нехотя ответил тот. — Реактор плохо переносит такие скачки интенсивности. Когда дойдёт до дела, постарайтесь не дёргать его больше пяти раз за сутки.

Хольгер насмешливо хмыкнул. Гедимин удивлённо покосился на него.

— Ничего-ничего, — махнул рукой химик. — Ну что ж, экзамен пройден, и атомофлот ждёт вас. Завтра мы с вами уже не встречаемся.

Глайдер, возвращающийся на базу, забрал сарматов и кислородную станцию; платформу с реактором пообещали притащить в тренировочный отсек утром. Курсанты стояли в фургоне молча, глядели в иллюминаторы, и по случайно пойманным взглядам Гедимин видел, что им не по себе. На выходе кто-то прошмыгнул мимо него, на ходу крепко сжав его ладонь. Сармат мигнул, поднял взгляд, но увидел только спину, исчезающую в толпе у входа в транспортный туннель.

— Не так уж плохо, — подвёл итоги Хольгер, проставляя последние пометки в самодельной базе — «журнале группы». — Завтра пришлют ещё пятнадцать. Что скажешь о новой работе?

— Бывало и хуже, — отозвался Гедимин. Ему было неспокойно, и что-то холодное ворочалось под рёбрами, мешая дышать. «Грёбаная война,» — думал он. «Надеюсь, они выживут. Реакторный отсек всё-таки прочный.»

01 января 35 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката» — кратер Кеджори, научно-испытательная база «Койольшауки»

— Смена да-а-ат… — Хольгер протяжно зевнул и подтянулся на стапеле, с которого ещё не был снят скафандр. Гедимин неодобрительно сощурился.

— Опять без защиты?

— Надо же когда-то и отдохнуть, — отмахнулся химик. — Кто-нибудь знает, зачем мы так рано встали?

— Привычка, — пожал плечами Гедимин.

До официального «праздничного» подъёма и впрямь оставалось ещё полчаса. Можно было бы проспать и его — ничего интереснее речи Маркуса в программе не было, Стивен больше не караулил под дверью, чтобы донести за непосещение и неуважение к координатору, а все остальные развлечения Гедимин мог устроить себе сам. Но сармат зачем-то проснулся — и даже в задумчивости разбудил Хольгера, и химик теперь тёр глаза и недовольно щурился.

— Ты же не думал, что новую группу пришлют прямо сегодня? — спросил Хольгер, влезая в скафандр.

— С Маркуса станется, — отозвался Гедимин, вспоминая первый день смены дат, проведённый на лунной базе, и удивлённый взгляд Ассархаддона, когда сармат напомнил ему о празднике и положенном выходном.

Из соседнего отсека донёсся лязг закрывающегося скафандра, тихий скрежет стапеля и гудки сработавшего передатчика. В ту же секунду загудели приборы на запястьях Гедимина и Ассархаддона.

— Оповещение? — вяло удивился непроснувшийся Хольгер, сдвигая пластину брони. — Что?

Гедимин удивлённо хмыкнул.

— Маркус прибыл на базу? И куда смотрят макаки? Вроде бы ему положено торжественно поздравлять сарматов из какого-то там зала в Чикаго…

— Ядро Юпитера! — донеслось из соседнего отсека. — Атомщик, ты до конца дочитал?

«Да, верно,» — сармат сдвинул строчки сообщения за пределы экрана. «Что? Строительство флагмана? Сбор на Крейсерной Верфи⁈»

— Личный флагман Маркуса Хойда, — Линкен заглянул в отсек и широко ухмыльнулся, на ходу надевая шлем. — Это надо видеть! Интересно, он правда будет больше «Кондора»?

— Напрасная трата материалов, — пробормотал в наушниках Константин — похоже, он проснулся последним. — Но посмотреть будет действительно интересно. Только где они разместят всю базу — на паре смотровых галерей?

…Большую часть зала освободили от оборудования, перекрыв прозрачным защитным полем. Гедимин смотрел на толпу, собравшуюся внизу, со смотровой галереи. Наверху — на обоих уровнях — тоже было тесно, и сарматы, которым повезло туда попасть, стояли плечом к плечу, но согнать туда ещё несколько сотен, чтобы встали в три слоя, никто не решился — у галерей были свои пределы прочности. Сверху Гедимин видел рабочих верфи — они стояли по ту сторону поля, небольшой группой собравшись в дальнем углу, и, хотя он не видел лиц, по их жестам и осанке было ясно, что они совсем не рады столпотворению.

Постройка флагмана ещё не началась — рабочие только подготовили площадку и согнали дополнительное оборудование, растянув ряд стапелей чуть ли не вдвое. Гедимин прикинул размеры будущего сооружения — выходило, что в длину оно будет чуть больше километра.

— Тысяча шесть метров, — прошептал он в коммутатор. — «Кондор» длиннее.

— Тихо, атомщик, — прошипел в ответ Линкен. — Слушай речь!

Голографические проекторы наконец включились, и Гедимин изумлённо мигнул — Маркус и так не скромничал в размерах голограмм, но в этот раз он довёл свой рост до пятидесяти метров, почти коснувшись голографической макушкой верхнего свода. В наушниках кто-то нервно хихикнул.

— Tza atesqa, мои собратья! — гигантская голограмма вскинула руку. — В первый день нового года я приветствую вас всех — и тех, кто с нетерпением ждёт сигнала, чтобы окончательно утвердить превосходство расы Eatesqa, и тех, кто, не жалея сил, приближает нашу победу. Сегодня особый день для меня — и для всей нашей расы. Величайший корабль за всю нашу историю, атомный крейсер «Марк», заложен на стапелях «Гекаты». Я лично поведу его в бой — и земляне будут дрожать от страха при одном его упоминании. Впрочем, им недолго останется мучиться, — их цивилизация, как и сам биологический вид Homo sapiens, будут уничтожены. Да свершится возмездие!

Он вскинул обе руки и запрокинул голову, и Гедимин не удивился бы безумному хохоту, — нечто подобное он слышал пару раз из кинозала, когда там показывали фантастические фильмы со злодеями, желающими уничтожить мир. Ремонтник сдержанно улыбнулся.

— Я благодарю вас всех, — продолжал между тем Маркус. — Всех, кто приложил руку к созданию атомного флота, сильнейшего из флотов Солнечной Системы. Всех, кто подготовил армию, и кто вступил в неё, чтобы отомстить за долгие годы притеснения. Не пройдёт и пяти лет, как Земля содрогнётся под нашей поступью! Tza atesqa, tzaat Eatesqa!

— Zaa ateske! — прокатилось по залу. Гедимин изумлённо мигнул. Линкен, вставший слева от него, толкнул его локтем в бок, и сармат неохотно поднял руку. Он покосился направо, где стоял Хольгер, — тот тоже ответил Маркусу салютом. Внизу, на второй галерее, в углу, где собрались рабочие верфей, — нигде Гедимин не увидел сармата, не поднявшего руку. Голографический Маркус расплылся в торжествующей улыбке и растаял.

… — Ассархаддона, кстати, нет на базе, — сказал Константин получасом позже, когда сарматы выбрались из толпы на относительно свежий воздух пустынного Биоблока. — Не прилетел на закладку флагмана. И Исгельта тоже нет.

— Свяжись с Гельмером, — посоветовал Гедимин, изнывающий от любопытства. — Он должен знать. Это его верфи и его крейсера!

— Ага, сейчас… — Константин, в этот раз не настроенный спорить, выбрал другого адресата. — Гельмер Гьоль… Да, есть. Не он сам, но информацию нам сбросят. Секунду…

Его передатчик замигал.

— «Марк», атомный крейсер-авианосец типа «Феникс»… о, тут и чертежи есть, — Константин щёлкнул по запястью, открывая голографический экран и растягивая картинку до потолка. Гедимин мигнул.

— Четыре реактора⁈ Четыре антиграва⁈ Два километра в длину⁈ М-мать моя пробирка… Куда он со всем этим собрался⁈

— Ну что же, — протянул Хольгер, разглядывая внутренности крейсера. — Он в самом деле больше «Кондора». На целых сто десять метров.

Гедимин расставил руки, измеряя длину ремонтных коридоров, и вполголоса помянул уран и торий, а потом, подумав, — и способы спаривания приматов.

— Тебя туда не возьмут, — «успокоил» его Константин. — От экипажа требуется высочайшая благонадёжность и незапятнанная репутация. Скажи спасибо Стивену Марци!

— Его будут собирать по частям, — сказал Хольгер. — Смонтируют на кагетской базе и переведут на базу флота… и земляне ничего, совсем ничего не заметят. Если это Маркус с ними договорился, — он очень ловко маскируется. Даже обидно, что его дипломатические таланты достаются землянам, а с нами общается пафосный идиот.

Линкен, до того в молчании разглядывавший крейсер, развернулся всем телом, и Гедимин едва успел вклиниться между ним и Хольгером.

— Даже сейчас… — процедил взрывник, недобро сузив глаза. — Даже глядя на флагман нашего флота, вы нудите, как старые макаки! Что тебе не по нутру, Хольгер Арктус? А тебе, Гедимин Кет? Вы мечтаете вернуться в рабство? Жить в бараках и долбить граниты в шахте? Что, вам неприятно смотреть на символ нашей мощи? Два комка жалкой сли…

Гедимин ударил вполсилы, но этого хватило, чтобы Линкен отшатнулся, — удар в респиратор был не самым опасным, но очень неприятным для «мишени».

— Заткнись! — почти выкрикнул он, перехватив руку Линкена и завернув её за спину. — Никто не сказал ничего про вашу мощь! Гордись, если хочешь, — но корабль построен глупо. Такая махина никому не нужна и ничего нового не добавит!

Говорить было трудно — слова пробивались в сознание Линкена по одному и не сразу, и он отчаянно вырывался из хватки Гедимина. С другой стороны его придерживали Хольгер и Константин, и это помогло — где-то на середине последней фразы он перестал дёргаться и вяло мотнул головой — «сдаюсь».

— Извини, вспылил, — пробормотал он, прижимая ладонь к респиратору. — Но оскорблять Маркуса я не позволю. Даже вам. Скоро мы победим, атомщики. Скоро вы узнаете, что такое свобода. И этот флагман, что бы вы оба ни говорили, — залог нашей победы.

— Кто помнит параметры флагманов Солнечной Системы? — спросил Константин, отойдя от буйных сарматов подальше и снова развернув голограмму. — Из тех, что на слуху? Вот, например, «Моше Даян» — довольно скромных размеров…

Хольгер махнул рукой.

— Это Мацода. Они не любят больших кораблей. Ты ещё с Австралией сравнил бы, — там вообще нет официального флагмана… Тут надо брать Атлантис или Север. Вот «Стерегущий» — он на четыре метра меньше. Что внутри, не знаю… А вот «Джордж Вашингтон»… Тысяча девятьсот девяносто восемь метров после реконструкции, три антигравитационных блока… Ну да, наш Маркус всех обошёл. Ещё бы сила флота измерялась в размерах кораблей, — тогда мы точно всех победили бы!

— Два километра… — Гедимин посмотрел на спаренные реакторные отсеки и покачал головой. — Астероид на ядерном ходу.

Хольгер похлопал его по локтю.

— Ничего, атомщик. Если доживём, переделаем его на АЭС. Четырёх твоих реакторов хватит любой планете за пределами Земли. Поставим где-нибудь на Титане, будем терраформировать…

Гедимин покачал головой.

— Если Маркус доживёт — скорее сдохнет, чем согласится.

01 февраля 35 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

Передатчик на руке Хольгера мигнул и громко загудел. Гедимин, собравшийся было спрыгнуть с края гусеничной платформы — он только что осмотрел реактор, возвращённый в тренировочный отсек, и нашёл его состояние терпимым — остановился, посмотрел на своё запястье и удивлённо мигнул.

— А со мной не связались, — сообщил он. — Кто там? Арторион?

Хольгер отмахнулся.

— С наукой покончено, атомщик. Я просился к Арториону, но он боится Ассархаддона… Это наш куратор. Вернулся на базу, инспектирует флагман и просит меня больше не называть Маркуса идиотом, не убедившись, что вокруг нет камер.

Гедимин хмыкнул.

— Теперь и на тебя доносят? Раньше самым неблагонадёжным был я… И как ему флагман?

— В отличие от нас обоих, Ассархаддон очень сдержан в выражении эмоций, — сказал Хольгер, недовольно щурясь на ремонтника. — И нам бы этому поучиться… Он предупреждает, что февральская группа увеличится на два сармата, и надеется, что это не создаст непреодолимых трудностей для нас.

Гедимин пожал плечами.

— Что пятнадцать, что семнадцать, — всё равно реактор задёргают… Васко, сходи за стульями, — двух не хватает.

…Они вышли встречать курсантов в коридор — по традиции, первое построение проводилось там. Новички выстроились полумесяцем по двое, Гедимин пересчитал их и удивлённо мигнул.

— Где ещё двое?

Сарматы переглянулись и дружно пожали плечами.

— Впервые о них слышу, — сказал за всех сармат с тёмно-синей кожей, исчерченной шрамами. — У меня список на пятнадцать курсантов. Вот…

Гедимин, в свою очередь пожав плечами, открыл список.

— Хорошо. Начнём с переклички. Кайя Тарс?

«Кайя… Переделанная самка?» — он внимательно посмотрел на сармата, шагнувшего вперёд. На самку он был похож не больше, чем остальные, а многочисленные шрамы на лице говорили о том, что жизнь у него была нелёгкая… впрочем, в этом самки не отличались от самцов.

— Имел дело с ирренцием? — задал Гедимин дежурный вопрос. — С другими ядерными устройствами?

Перекличка уже дошла до середины, когда в коридоре послышались быстрые шаги. Из-за поворота показались двое в чёрных скафандрах — сармат и филк. Узнав одного из них, Гедимин изумлённо мигнул.

— Альваро долго влезал в броню, — бесстрастно сообщил Константин, становясь девятым в первый «слой» полумесяца. Филк остановился за его спиной.

— Вы тут что забыли? — спросил Гедимин и тут же получил тычок под рёбра от укоризненно хмыкнувшего Хольгера.

— Прибыли для прохождения подготовки на курсах оператора реактора типа «Феникс» и двигателя типа «Седжен», — не изменившись в лице, отрапортовал Константин. Хольгер снова ткнул Гедимина в бок, тот досадливо отмахнулся.

— Вольно! Продолжаем перекличку…

Внеся в список последнего сармата и запустив курсантов в «класс», Гедимин поймал в дверном проёме Константина и прижал к стене.

— И давно ты в реакторщиках?

— Вчера узнал, — отозвался тот, недовольно щурясь. — Думаешь, я этому рад? Особый приказ. Меня берут на «Марк», как наиболее благонадёжного и подготовленного. Но практики-то у меня нет…

— Будет, — пообещал Гедимин, покосившись на реактор, до поры прикрытый защитным полем. — Ничего сложного тут нет. А Альваро? Давно филков берут во флот?

Константин пожал плечами.

— Мы пока не знаем, возьмут его или нет. Ассархаддон обещал замолвить слово… Мне будет легче работать с ним. Одному там не справиться, всё равно нужен напарник. А я привык к Альваро.

— Ладно, учитесь, — Гедимин выпустил его и жестом пригласил в «класс». — Только одно условие. На занятиях до меня не докапываться. Если есть что сказать — скажешь вечером.

Константин кивнул, изобразил «руки по швам» и, проскользнув мимо Гедимина, сел на свободное место рядом с устроившимся на краю ряда филком. Курсанты озадаченно косились на Альваро; он старался держаться спокойно, но Гедимин видел, что ему не по себе.

— Чтобы крутить реактор, нужны мозги, а не мышцы, — сказал ремонтник, занимая место у проектора. — Поэтому первые три дня мы посвятим теории. Вот крейсер типа «Бет», разрез в горизонтальной проекции…

03 февраля 35 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

— Hetatza!

Двое сарматов, с любопытством наблюдавшие за развлечением третьего, шарахнулись в стороны. Гедимин, перехватив его руку в движении, резко вывернул её — так, что заскрежетала броня — и швырнул курсанта лицом в стену. Альваро, высвободившийся из цепкой хватки противника, полетел в другую сторону, не удержался на ногах и с грохотом растянулся на полу. Гедимин покосился на него, но рядом уже был Хольгер, из реакторного отсека выбирался, свирепо сверкая глазами, Константин, на минуту упустивший Альваро из виду, а курсант, вдавленный в стену, задёргался, пытаясь вывернуться. Гедимин развернул его к себе лицом и резко вскинул руку, поднимая сармата на полметра вверх. Тот вскрикнул.

— Ну, покажи свою силу, — прошипел Гедимин, недобро щурясь. — Померяйся со мной!

— Атомщик, хватит! — Хольгер, потеряв надежду докричаться, постучал по его броне кулаком. — Руку сломаешь!

Гедимин, встряхнув головой, с удивлением уставился на то, что держал, подняв высоко над головой. К руке всё ещё прилагался курсант, но он уже не дёргался — только жмурился и еле слышно подвывал сквозь сжатые зубы. «Мать моя пробирка…» — Гедимин с трудом разжал пальцы. Сармат, освободившись из его цепкой хватки, шарахнулся за спины товарищей, придерживая безвольно повисшую руку за локоть.

— Альваро, как ты? — спросил Гедимин, повернувшись к филку. Тот уже стоял на ногах, но держался неуверенно и норовил опереться о стену — то ли из-за громоздкого скафандра, то ли из-за удара по голове.

Филк потрогал шлем и качнул головой, едва заметно вздрогнув от этого движения.

— Я… Мне бы в медотсек.

Курсанты, до того молча наблюдавшие за Гедимином, забеспокоились. От группы отделился Кайя Тарс и сказал, с опаской глядя на ремонтника:

— Никто не хотел причинить ему вред. Миндже всего лишь пошутил.

Константин скрипнул зубами. Хольгер придержал его за плечо и сердито сказал:

— А Гедимин, в свою очередь, пошутил с Миндже. Весёлые шутки, вот только медики не рады. Атомщик, возьми Константина и отведи Миндже и Альваро в медотсек. Я закончу занятие.

Миндже, вытолкнутый курсантами из толпы, нервно поёжился, но ничего не сказал и от предложенной Гедимином руки шарахнулся, как от удара. Ремонтник недоумённо хмыкнул, но настаивать не стал — локоть, а возможно, и кисть незадачливого шутника были определённо повреждены, и затягивать с посещением медиков не стоило.

Сармат-медик — Эвтимис, знакомый Гедимину по давней встрече в том же отсеке — посмотрел на ремонтника, выразительно ухмыльнулся и жестом позвал к себе пострадавших. Миндже отпустили быстро, вправив вывих, наложив лёгкие фиксаторы и вколов дозу анестетика; Альваро, хотя подозрение на кровоизлияние в мозг не подтвердилось, и вроде как повреждения ограничились шишкой на затылке, был уложен в капсулу-автоклав и остался в отсеке на ночь.

Когда Гедимин, уточнив прогнозы и получив ампулу с чем-то сладковатым «для успокоения нервов», вышел из медотсека, Константин ещё стоял напротив входа, скрестив руки на груди и как будто нахохлившись.

— Сотрясение, — сказал Гедимин, поравнявшись с ним. — Ничего опасного. Скафандр ему велик, нет должной фиксации. Свяжись с Кумалой, пусть поправит.

Константин на мгновение вскинул на него угрюмый взгляд и снова уставился в пол.

— Что, теперь так и будет?

Гедимин недобро сощурился.

— Постараюсь, чтобы не было.

— Ну, хоть что-то, — криво усмехнулся Константин. — Я, конечно, могу связаться с Ассархаддоном…

Гедимин вздрогнул.

— Не торопись. Этот Миндже, возможно, уже получил своё и успокоился.

— Будто других там мало, — буркнул Константин. — В лабораториях никогда такого не было. Я уже думал, что филки ни у кого не вызывают возбуждения…

Гедимин невесело ухмыльнулся.

— Здесь не лаборатория. Здесь, ah-hasulesh, армия. Никогда не любил эту штуку.

Они вышли из вагона в Тренировочном блоке — Гедимин хотел проверить реактор, Константин в задумчивости вышел за ним, вместо возвращения в жилой блок, и сам этому удивился, но обратно не пошёл — напротив, догнал Гедимина и пристроился рядом с ним.

— Ты просил не лезть к тебе на занятиях. Видишь, я это помню, — начал он со вступления, не предвещающего ничего хорошего, и Гедимин помянул про себя уран и торий. — Но то, что ты плёл про нейтронные вспышки…

— Чего? — сармат недоумённо мигнул и, замедлив шаг, повернулся к нему. — Что там со вспышками?

— Вопиющая бессмысленность того, что ты предлагаешь с ними делать, — отозвался Константин. — Сам подумай, какое отношение к выбросу нейтронов может иметь… Что там?

Кусок стены откинулся прямо перед сарматами, перегородив полкоридора. В следующую долю секунды маскировка спала, и Гедимин увидел обычный открытый люк — и запоздало содрогнулся, вспомнив, где они находятся. Коридоры незаметно вывели их к «особому отсеку»; он сейчас и открывался, выпуская наружу самоходную тележку медиков с двумя неподвижными телами на ней.

Сначала Гедимин увидел руку — странно вывернутую, с распухшими почерневшими от крови пальцами и треснувшими ногтями — и только потом взглянул на лицо и узнал сармата. Это был Айзек; он лежал, закрыв глаза, под кислородной маской. Рядом с ним, так же неловко раскинув искалеченные руки, распластался Хильдир. Из-под его маски виднелись засохшие чёрные потёки.

— Очень хорошо, — донеслось из-за двери; Ассархаддон, продолжая разговор с медиками, вышел в коридор. — Можете использовать ускорители регенерации, если нет риска эа-формирования. Мне хотелось бы увидеть их в строю как можно скорее.

— Sa hasu! — выдохнул Гедимин Тележка уже проехала, люк наполовину закрылся, и больше ничего не мешало ему шагнуть к Ассархаддону и молча его ударить. Точнее, почти ничего, — охранники перехватили его на подлёте и скрутили, не давая шевельнуться. В наушниках послышался раздражённый вздох и звонкий удар ладонью о шлем — Константин наконец подал признаки жизни.

— Гедимин? — Ассархаддон смотрел на него с лёгким удивлением. — Да-а… я и забыл, что мы теперь соседи. Не беспокойтесь, медблок осмотрел раненых и признал их повреждения лёгкими. Вы должны помнить сроки реабилитации при таких ранениях.

— Что ты… с ними… делаешь? — Гедимин не оставлял попыток вырваться из рук охранников — он уже понял, что до Ассархаддона не дотянется, но и стоять смирно не собирался.

— Особые тренировки, Гедимин, — куратор смотрел на него спокойно, без малейших признаков раздражения, с дружелюбным любопытством. — Теперь они, как и вы, носители важной информации о наших технологиях. И их, попавших в плен, будут допрашивать со всем усердием. Конечно, они не расскажут о принципах работы ваших изобретений, но навыки управления передать могут. А нам это совсем ни к чему. Я удовлетворил ваше любопытство?

Гедимин услышал в наушниках потрясённый шёпот Константина и криво усмехнулся. «Да, расчётчик. В твои расчёты снова вкралась ошибка. Жалко Альваро — он филк, у них выносливость ниже…»

— Скажи им, чтобы отпустили меня. Я не буду драться, — пообещал он и секунду спустя уже стоял прямо, разминая онемевшие руки. Охранники расступились.

— И что, с ним тоже… будет так? — сармат кивнул на Константина. Ассархаддон покачал головой.

— Незачем повторять дважды. Или вы уже усвоили мои уроки, или… или нет. И я уже говорил Константину, что брать напарником друга — очень плохая идея. Но… окончательное решение за капитаном флагмана — Маркусом.

Он снова перевёл взгляд на Гедимина и слегка сузил глаза.

— А кстати — почему вы здесь в такое время? Что-то произошло? Нужно моё вмешательство?

Гедимин услышал, как Константин нервно сглатывает, — кажется, он хотел что-то сказать, но передумал.

— Нелепая травма на занятиях, — отозвался он. — Пришлось вести в медотсек. Хольгер остался с курсом… Я пойду, пока там реактор не разнесли.

— Идите, — кивнул Ассархаддон, остановившись у закрытой двери. Вход в «особый отсек» уже покрылся маскирующей голограммой и слился со стеной. Гедимин отошёл на десяток шагов и щёлкнул коммутатором.

— Зря ты Альваро сюда втянул. У них с выносливостью…

— Заткнись, сам знаю, — отозвался Константин и больше не проронил ни слова — ни на занятиях, ни после них.

04 апреля 35 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

Хольгер вздохнул, уже не стараясь скрыть возрастающее раздражение.

— Ты так говоришь, атомщик, будто макаки, взяв филка в плен, будут при допросе делать скидки на его низкую выносливость. Им всё равно! И хорошо, если методы Ассархаддона хоть как-то подготовят Альваро к общению с землянами. По крайней мере, умрёт достойно.

Апрельская группа резвилась на платформе, в десятый раз собирая разрозненные куски энергосистемы в работающий конгломерат. То, что у них получалось, именно конгломератом и было — механизмом Гедимин считать это отказывался и, в очередной раз подойдя к платформе и посмотрев на результаты трудов, требовал разобрать «эту ерунду» и повторить всё сначала. Отчего-то эта группа была особенно слаба в ручном труде, — предыдущие имели хоть какие-то навыки механиков…

— Мне вот интересно, — угрюмо сощурился на него Гедимин — и обсуждаемый вопрос, и вид раскуроченной платформы с одиноким реактором посередине наводили на него мрачную тоску. — Они не решат под конец нас… ликвидировать? Обеспечить достойную смерть, не дожидаясь допросов…

Хольгер, испустив тяжёлый вздох, хотел ответить, но отвлёкся на курсанта, куда-то тянущего хвост кабеля.

— Это не втыкается в стену, — сдержанно сказал он, преградив сармату путь. — Ищите подходящее гнездо в пределах установ…

Отсек содрогнулся. Гедимин, на долю секунды потерявший равновесие, в следующий момент обнаружил себя над реактором, на краю вскрытой крышки, с рукой, просунутой к электромагниту. Посмотрев на пустоту в своём кулаке и сообразив, что все стержни, и управляющие, и аварийные, опущены в активную зону ещё четыре дня назад, и реактор не подаёт никаких признаков «жизни», он растерянно мигнул и повернулся к Хольгеру.

— Что это?

Химик молча поднял палец. Он к чему-то прислушивался — и теперь и Гедимин услышал отдалённый перекатывающийся грохот и лязг. Отсек встряхнуло ещё раз, но слабее.

— Это не у нас, — тихо сказал Хольгер. — Где-то сверху.

Гедимин мигнул.

— Над нами? Химблок снизу… Старые шлюзы⁈

— Разве что крейсер на перегоне, — прошептал Хольгер, щёлкнув для верности коммутатором и переведя настороженный взгляд на курсантов — они, как и преподаватели, растерянно переглядывались, забыв о полуразобранной платформе. — Или с порталом промахнулись.

Красные светодиоды над выходом замигали, и тут же загудели все передатчики — и у преподавателей, и у курсантов.

— «Метеоритный удар в районе шлюзов „Гекаты“. Пришлюзовые отсеки разрушены и закрыты для посещения. Маскировка базы восстановлена, транспортное сообщение восстанавливается. Не покидайте помещений, в которых находитесь, до конца рабочей смены. Участники восстановительных групп будут оповещены отдельно,» — по старой привычке прочитал вслух Хольгер. — Уран и торий…

— Космос, — криво ухмыльнулся Гедимин, вспомнив карту Луны. Её сторону, никогда не поворачивающуюся к Земле, от метеоритов не защищало ничего — и они, как им и полагалось, падали.

— Почему не сработали щиты? — спросил один из курсантов. — «Геката» надёжно прикрыта…

— Размеры метеорита, — пожал плечами Хольгер. — Неудачный угол атаки. Любой щит рано или поздно трескается.

— Если приближается крупный метеорит, ему навстречу должны послать ракету, — вступил в разговор другой курсант, вертя в руках одну из обсидиановых линз. — Щиты выдержали бы дождь осколков. У нас теперь есть ракеты, способные разрушить Землю! Почему они нас не защищают?

— Зачем разобрал систему линз? — спросил у него Гедимин, сердито щурясь. Теперь, когда ясно было, что метеорит уже упал, всё, что могло, обрушилось, и Тренировочный блок выдержал, внимание сармата вернулось к курсантам. «Убил бы,» — подумал он, глядя на линзу, неизвестно зачем вытащенную из вполне рабочего агрегата. «По какому принципу они набирают курсантов? По благонадёжности, что ли?»

— Взрыв ирренция демаскирует базу надёжнее, чем десять метеоритов, — ответил курсанту Хольгер. — Возвращайтесь к ремонту установки. Щиты починят без вас.

Когда они вышли на станцию, транспортный туннель уже работал — хотя, как понял Гедимин из обрывков чужих разговоров, некоторые участки приходилось объезжать, а откуда-то сарматы выбирались пешком.

— Много погибших, — Хольгер, обменявшийся с кем-то из толпы новостями, вернулся мрачным. — Весь верх просел от удара, и были кислородные взрывы. Хорошо, внизу развернули резервные станции.

— Реакторы не зацепило, — облегчённо вздохнул Гедимин. — Космос, сожги меня пучок нейтронов… Космос — большая штука.

Столовая была закрыта, — огромный отсек отключили от подачи воздуха; воду и пищу раздавали у входа в жилой блок. Одну из резервных кислородных станций притащили прямо туда и разобрали кусок стены, чтобы обеспечить ей контакт с горными породами.

«Тренировочный блок не закроют,» — успокоил Гедимина Ассархаддон. «Кислорода достаточно. Наверху идут утечки воздуха, их скоро найдут и устранят. Тогда откроем и столовую. Продолжайте работу, Гедимин. Это важно для нашей расы.»

06 апреля 35 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката» — кратер Кеджори, научно-испытательная база «Койольшауки»

Девятый курсант подошёл к щиту управления и уверенно поднял голографические стержни, запустив нарисованный реактор. Гедимин одобрительно кивнул. Тренироваться с виртуальным щитом управления придумал Хольгер; Константин ещё по осени нарисовал тренажёр, смоделировав все последствия команд — и аварийное глушение при хаотичном тыканьи в кнопки. Вчера глушений было много, сегодня все наигрались, и Гедимин думал, что некоторых курсантов уже можно подпустить к настоящему реактору — ненадолго и под присмотром.

— Атомщик, — услышал он тихий голос Хольгера; химик стоял с другой стороны голограммы и следил за движением стержней. — Я, пожалуй, схожу наверх. Пустое любопытство, но покоя оно мне не даст.

— Будто мне не интересно, — хмыкнул ремонтник. — Лучше сиди тут. Они пока ничего взорвать не могут… я съезжу наверх.

Он запоздало вспомнил, что забыл отключить коммутатор, — уже на выходе его догнали трое курсантов.

— Мы всё сделали, — сказал один из них. — В реактор нас не пускают. Можно с вами наверх?

Гедимин пожал плечами.

— Вам полезнее было бы перечитать инструкцию. Ладно, идите, но от меня ни на шаг.

Транспортный туннель поднял их недалеко; дальше пришлось перебираться с яруса на ярус с помощью Вертикали, и кое-где Гедимин, оглядевшись, открывал люки лучевым резаком. Утечки воздуха через разрушенные ярусы ликвидировали ещё вчера, а небольшая тяга с этажа на этаж, по мнению ремонтника, только способствовала быстрейшей передаче кислорода от станций к обитателям базы.

— М-мать моя пробирка! — потрясённо выдохнул один из курсантов, выбравшись из последнего люка. Здесь обрывалась и Вертикаль. Прямо над головой Гедимина зиял пролом в потолке. Выбитая крышка люка валялась среди обломков обрушенного свода. Опасных трещин не было — ликвидаторы поработали над ними, заделав то, что заделывалось, и обвалив всё остальное. Над проломом виднелась плотная белесая плёнка защитного поля, но Гедимин разглядел между ней и полом следующего яруса узкий коридор, по которому можно было проползти. Жестом приказав закрыть респираторы и подключить внутренний кислород, сармат ухватился когтями за края пролома и подтянулся, выползая на верхний ярус.

Ползти пришлось недалеко; как и предполагал сармат, это был ремонтный коридор, ведущий в большой пузырь с установленными шлюзовыми камерами. Группа ликвидаторов в тяжёлых экзоскелетах повернулась к пришельцу, удивлённо мигая.

— Посторонние на разрушенном ярусе! — немедленно объявил один из них, и Гедимин недовольно сощурился.

— Подожди ты, — сказал он. — Я — ремонтник. А ты бы лучше правильно закрыл ремонтную перчатку. В таком положении резак включается от встряски.

— Гедимин Кет! — раздался в наушниках громкий голос Ассархаддона. Говорил он по-прежнему спокойно, но настройки звука подкрутил, и у Гедимина зазвенело в ушах.

— Мы пришли помочь, — отозвался ремонтник. — Такие серьёзные разрушения…

— Если вас до сих пор не мобилизовали, значит, на то были причины, — отрезал Ассархаддон. — Сейчас не время любопытствовать. Возвращайтесь вниз и забирайте с собой курсантов. Мы не можем рисковать единственным физиком-ядерщиком!

По ту сторону шлюза сверкнуло что-то красное — охранник в тяжёлом экзоскелете приземлился, зацепив при развороте защитное поле краем «лучевого крыла». Встав напротив прозрачного экрана, он жестами повторил Гедимину приказ Ассархаддона, добавив, что при неповиновении его отряд выдворит пришельцев силой. Ликвидатор, так и не закрывший ремонтную перчатку правильно, злорадно фыркнул.

— Да ходи ты без руки, вот проблема-то… — вздохнул Гедимин, разворачиваясь к выходу. — Посмотрели? Ползём обратно.

Курсанты не возражали — пока Гедимин пререкался с куратором, они успели посмотреть в прозрачные проёмы и оценить масштаб разрушений. До самого транспортного туннеля они не издали ни звука, только потрясённо переглядывались. Гедимин тоже молчал и сердито щурился, вспоминая ликвидатора. «Как только с такими мастерами база функционирует без аварий…»

Где-то по пути он в задумчивости свернул не туда, долго искал Вертикаль, а спустившись, наткнулся на транспортный туннель с открытыми люками. У платформы стоял грузовой вагон, и Гедимин, решив не привередничать, шагнул внутрь.

— Ирренций! — крикнул кто-то из находящихся внутри, заметив вторжение.

— Атомщики, — отозвался Гедимин, указав на свой скафандр. Сармат облегчённо вздохнул и жестом позвал и его, и курсантов на борт.

— Атомщики? Значит, есть полная карта, — сказал незнакомый сармат в инженерной броне. — Как отсюда выбраться к «Сампо»? С нынешними подъёмами и спусками я самого себя без карты не найду.

— Я тоже заблудился, — неохотно признал Гедимин, открывая карту. «И сел не на своё направление,» — добавил он мысленно, увидев, как обозначена платформа, на которой он только что был, и куда ведёт данная ветка. «Ладно, вот здесь можно сойти и быстро доехать. Провожу инженеров и вернусь.»

Пока инженер изучал карту, Гедимин рассеянно слушал, о чём говорят по соседству, у грузовой самоходной платформы, принайтованной к вагону и, судя по золотистому коробу над ней, перевозящей ирренций. Голос одного из сарматов показался ему знакомым, и на очередной реплике он медленно повернулся к беседующим.

— Не знаю, что у вас за комиссии, — сердито говорил сармат в облегчённом варианте «скафандра атомщика» — из двух слоёв, нейтронностойкого и флиевого, с ипроновыми вкладками на шлеме. — Я непроверенное в Ураниум не потащу. Нам всё это у себя ставить. А вдруг взорвётся или нафонит?

— Гарантии Ассархаддона, конечно, ничто для инженеров Ураниум-Сити, — фыркнул на него сармат из Инженерного блока. — Отличный зачин для взаимодействия… Эй! Кто вы, и что вам надо?

Гедимин протянул руку к сармату в двуслойном скафандре.

— Иджес?

Тот изумлённо мигнул и двинулся навстречу.

— Гедимин⁈ Но тебя же… Арррхс!!!

Гедимин поспешно выпустил шипящего от боли Иджеса и виновато опустил взгляд.

— Прости, забыл, — тебя же не модифицировали…

— Да и Седна с ним, — Иджес потёр помятое плечо и заглянул Гедимину в глаза, растерянно мигая. — Атомщик. Живой. Здоровее, чем был… Но что тогда… Я же видел тебя убитым! Там, у взорванного реактора… Стой! А остальные? Линкен, Хольгер, Константин, ваши филки? Они тоже здесь⁈

Гедимин кивнул. Лицевой щиток будто заволокло туманом — сквозь мутную пелену силуэт Иджеса виделся расплывчатым, и слова доходили невнятно. Гедимин медленно улыбнулся.

— Да, мы все здесь.

Он перевёл взгляд на ипроновый короб с грозными предупреждающими знаками.

— Что везёшь? Это для Ураниума?

— Ага, какие-то новые РИТЭГи, — кивнул Иджес. — На иррен… Стой! Это же твои штуки, верно? Кто ещё стал бы возиться с ирренцием⁈

— Мои, — Гедимин улыбнулся. — ЛИЭГи. Восемь штук заменят «Полярную Звезду». Для чего вам… А, понял. Война?

Иджес, помрачнев, нехотя наклонил голову.

— Готовимся. Подробности… Нет, не буду. Даже тебе.

Гедимин крепко сжал его плечо.

— А я-то, идиот, хотел мира… АЭС на ирренции… — он тяжело вздохнул. — Реактор я всё-таки построил. Хороший реактор.

— Слышал, — кивнул Иджес. — Атомный флот, да? Говорят, обходит землян по всем параметрам… Здорово, что ты жив, атомщик. Мне не поверят, что я тебя видел.

Гедимин сдвинул пластину брони и достал плоский серебристый диск. На нём были закреплены расходящиеся кольца, напиленные из перламутрового конуса — внутренней раковины какого-то беспозвоночного с Кагета. По краям были приделаны несимметричные лучи из силикатных иголок — остатков фильтрующего организма из Аметистового моря.

— Это тебе. Этих животных нет в Солнечной Системе. А это… — он извлёк из скафандра ещё три цацки, разной формы и размера, всё с теми же органическими деталями из инопланетных организмов. — Это для Лилит и сестёр… братьев Хепри.

— Ого… — Иджес потрогал пальцем перламутровые кольца. — Спасибо, атомщик. Передам им от тебя привет. Тебя там все помнят. Лилит едва не выбралась за Периметр, когда тебя… вывезли. Хорошо, отговорили…

Курсанты высадились на станции, с которой легко было добраться до Тренировочного блока, Гедимин поехал дальше и, уже проводив Иджеса к «Сампо», долго стоял на галерее и смотрел на мигающие припортальные дуги. Иджес возвращался в Ураниум-Сити «коротким путём» — через галактику Вендана; инженеры, убедившись, что ЛИЭГи прошли сквозь портал, направились к транспортному туннелю, и Гедимин пошёл за ними, задумчиво улыбаясь. «Им теперь будет спокойнее,» — думал он. «И если повезёт, мы ещё встретимся. Я бы вернулся в Ураниум. Перестроил „Полярную Звезду“ под ирренций…»

… — Полезли наверх? — Линкен выразительно хмыкнул. — Надо было тебе во взрывники идти. Там если голову оторвёт, то по делу. Ну вот что вам, атомщикам, делать на развалинах⁈

— А то ты не полез бы, — отозвался Гедимин. Он даже не щурился — с самой встречи с Иджесом он не мог ни на кого толком разозлиться, и даже курсант, едва не удравший наверх в одиночку, не получил от него заслуженной затрещины.

— Я рад, что там обходятся без нас, — сказал Хольгер, глядя на пустые места за столом. Константин исчез вскоре после февральского выпуска, с ним пропал и Альваро. Хольгер пару раз связывался с ним — северянин отвечал, что он на стажировке, а потом и вовсе перестал выходить на связь. Айзек появлялся пару раз — в униформе Атомофлота, разработанной Кумалой, строгий, сосредоточенный и молчаливый. Напоследок он подошёл к Гедимину и протянул ему руку; на вопросительный взгляд не ответил и больше в столовой не появлялся.

— Где их всех стажируют, вот что мне интересно, — еле слышно пробормотал Гедимин.

— Корабли стоят на базе, — пожал плечами Линкен. — Там все стажёры, наверное. Экипажи подбираются небыстро. Всем надо освоиться, сработаться… Я тоже со дня на день исчезну. Вы тут не пугайтесь.

Гедимин и Хольгер переглянулись.

— Не так скоро, как вы думаете, Линкен, — послышался над головой ремонтника голос Ассархаддона. Гедимин даже не обернулся — он давно подозревал, что носит за плечами невидимый портал, и куратор просто вылезает оттуда, когда ему надо.

— Маркус хотел бы видеть вас на испытаниях «Марка», — продолжал Ассархаддон, занимая место, оставшееся от Константина. — До сентября вас придержат тут, а потом… Не исключено, что переведут на «Шаман».

Гедимин мигнул, вопросительно посмотрел на Линкена.

— База на Палиаке, — отозвался тот. — «Марк» припишут к «Шаману»? Непонятно, я думал, все крейсера будут на «Маре»…

— «Марк» — особый крейсер, — сказал Ассархаддон. — Маркус хочет перенести на него свой штаб.

Его глаза слегка сузились, и Гедимин насторожился — Ассархаддон нечасто выражал своё мнение о решениях Маркуса. Но в этот раз он сдержался — и, снова придав лицу каменное выражение, положил на стол небольшой пакет.

— Держите, Гедимин. Впредь будьте осторожны, — сухо сказал он.

Сармат, растерянно мигнув, развернул пакет. На стол выпали четыре цацки — всё, что он отдал недавно Иджесу.

Задать вопрос он не успел — только навалился на стол, чувствуя, как в груди холодеет, а глаза против воли сужаются.

— Иджес цел и невредим, — сказал Ассархаддон. — Как и все остальные. Вашу контрабанду перехватили на Кагете, на ваше и его счастье. Впредь воздержитесь от таких подарков. «Геката» — всё ещё секретная база.

Гедимин молча наклонил голову. Ему не хотелось смотреть на куратора, и он перевёл взгляд на блестящие перламутровые кольца и конусы. «Ничего. Вернусь в Ураниум — всем привезу подарки. Сделаю ещё лучше.»

01 августа 35 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

— Ну, как тебе новая группа? — дежурно спросил Хольгер, отключая голографический проектор и убирая телекомп в стену, под экранирующую облицовку. Гедимин спустился с платформы, до начала практических занятий принайтованной в дальнем конце отсека, и пожал плечами.

— Сарматы как сарматы. Мне реактор не нравится…

— Что с ним? — насторожился Хольгер. — Думаешь, пора в утилизацию?

Гедимин покачал головой.

— Пока не знаю. Надо подумать. Если до завтра не успокоится…

— А что? — взгляд Хольгера из настороженного стал испуганным. — Он до сих пор пульсирует? Там же куча ипрона! Ты аварийные не поднимал?

— Три вспышки за смену, — отозвался Гедимин, угрюмо щурясь на платформу. — Задёргали. Сколько групп у нас на нём было?

— Тринадцать. Ему уже больше года… Думаешь, отработал своё?

Гедимин пожал плечами.

— Посмотрю за ним завтра. Если не успокоится — придётся менять.

Реактор занимал все его мысли по пути в столовую, и он даже не обернулся, когда Линкен шумно сел за стол рядом с ним и хлопнул по столешнице двумя руками.

— Осторожнее, — недовольно сказал Хольгер, глядя на вытекшую из контейнера Би-плазму. — Чего ты такой довольный? Что взорвал?

Линкен мигнул.

— Это, похоже, заразно, — сказал он, с недоумением глядя на химика. — Атомщик всегда был с

Энцелада. А теперь и ты туда переселился. Ты что, не слышал о первом полёте «Марка»?

— Взлетело? — оживился Гедимин, ненадолго оторвавшись от неприятных мыслей. — Не взорвалось?

Линкен кивнул и расплылся в широкой улыбке.

— Сегодня перегнали на Палиак. Собирают экипаж. Эх, не будь у меня своего корабля…

— Константина мы теперь долго не увидим, — подвёл итоги Хольгер. — И Альваро тоже. Надеюсь, хоть там, на борту флагмана, обойдётся без идиотских драк!

02 августа 35 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

— Ну наконец-то! — облегчённо вздохнул Хольгер, выключая передатчик. — Верхние ярусы восстановлены вокруг имитации нового кратера.

— Хорошо им, — пробормотал Гедимин, не отвлекаясь от невесёлых мыслей. На верхние ярусы он не поднимался с тех пор, как его с курсантами погнали оттуда охранники, да и тогда, честно говоря, лезть туда не стоило. А вот реактор, едва-едва переставший пульсировать на вторые сутки после аварийного останова, стоял у него под боком, и сармата это не радовало.

— Ты уже определись, — Хольгер искоса посмотрел на него и жестом позвал сармата к открытой двери вагона. — Или он исправен — и ты с ним работаешь, или он неисправен — и его ликвидируют. Мяться тут не над чем.

— Эти реакторы рассчитаны на сотни лет, — отозвался Гедимин. — А его задёргали за год. Что-то не сходится.

— Э-эй! Энцелад, приём! — кто-то постучал по наплечнику Гедимина, и сармат нехотя обернулся. Рядом со своей обычной ухмылкой стоял Кенен и совал под нос массивный перстень — дырявую болванку, свёрнутую в кольцо и по цельной, не продырявленной стороне покрытую мелкими синими камешками.

— Нравится? Это за мои проекты наград, — похвастался он. — Маркусу понравилось.

Сарматы переглянулись.

— Ещё войну не начали, а уже думают о наградах, — пробормотал Гедимин, недовольно щурясь. — Вы сначала победите…

Вагон открылся, и Гедимин прижался к стене, пропуская всех, кто в лёгких скафандрах первым прорвался к выходу. Кенен поспешил было за ними, но оглянулся на неподвижного ремонтника и тоже остановился.

— Правильно. Куда нам спешить? — спросил он самого себя. — Би-плазму без нас никто не съест. Поужинаю с вами, парни. Приятно находиться рядом с гениями!

Гедимин, направившийся к выходу, увидел краем глаза, как Хольгер молча показал Кенену кулак.

Когда сарматы добрались до стола, улыбка учётчика сперва приугасла, а потом и вовсе исчезла с лица. Место Константина, уже давно пустовавшее, сегодня было занято; на месте Айзека сидел Альваро, и оставался всего один свободный стул — обычно отводимый для Ассархаддона.

— А, Маккензи? Иди, садись, место свободно, — Линкен кивнул на пустой стул. Константин не шевельнулся. Он сидел, подперев ладонью респиратор, и разглядывал сплющенный контейнер из-под воды.

— Что это с ним? — тихо спросил у Линкена Хольгер.

Гедимин перевёл взгляд на Альваро. Филк тоже выглядел подавленным.

— Эй! — он дотянулся до локтя Константина. — Вас пытали? Может, в медотсек?

Северянин поднял на него удивлённый взгляд потемневших глаз и едва заметно качнул головой.

— Это мы прошли, атомщик. Да только зря.

— Зря? — переспросил Гедимин, недоверчиво щурясь. — Тебя же направили на «Марк»… Он взорвался? Или нашли других?

Линкен, успевший что-то ответить на вопрос Хольгера, сердито фыркнул.

— Я тебе взорвусь…

— О чём ещё волноваться Гедимину⁈ — Константин посмотрел на потолок. — Корабль цел. Я по-прежнему в экипаже. А вот Альваро — нет.

— Что? — Гедимин изумлённо мигнул. — Но ведь Ассархаддон обещал…

— Замолвить слово, — закончил за него Константин. — Маркус сказал, что на его корабле «выродков Джеймса» не будет.

— При чём тут Джеймс? — Гедимин обвёл всех сарматов недоумённым взглядом. — Он давно мёртв, а филки — тоже сарматы… Да их уже больше, чем нас!

Константин вздохнул.

— Прекрасная планета Энцелад… Я вот иногда думаю — а что, если бы макаки не упирались так в благонадёжность — и выбрали координатором нашего атомщика?

— Хватит чушь молоть, — поморщился Гедимин. — Маркус поступает глупо.

— Альваро — единственный филк за всё время работы наших курсов, — тихо сказал Хольгер. — Я не знаю, какие экипажи готовят на «Маре» и «Шамане»…

— Никэс берёт в москитный флот только филков, — сказал Линкен. — Остальные в кокпит не влезают.

— Москитному флоту нужно много пилотов, — пробормотал Хольгер, отводя взгляд. Гедимин вспомнил последние дни «Шибальбы» и содрогнулся.

— Да, Маркус никак не может забыть дела Джеймса, — ухмыльнулся Кенен. — Наверное, никогда не забудет. Мне рассказали, парни, как он недавно хотел приказать перестроить все клонарии на производство обычных сарматов.

Гедимин мигнул.

— Там же места не хватит. Они в шахтах, там тесно…

Кенен отмахнулся.

— Координатора такие мелочи не волнуют! Он ещё хотел перестрелять всех филков и заменить их нормальными сарматами. Хорошо, Ассархаддон у нас не дурак, — отговорил…

— Как именно? — вяло поинтересовался Константин, положив руку на плечо вздрогнувшему Альваро.

— Я там не был, парни, — качнул головой Кенен, — но говорят, будто он сказал, что на фоне филков Маркус выглядит особенно внушительно.

Гедимин невольно усмехнулся.

— Аргумент, — пробормотал он, толкая локтем Хольгера. Тот, испустив негромкий смешок, тут же помрачнел.

— То, что нужно координатору сарматской расы. Найти, на фоне кого он будет выглядеть внушительно, — он поморщился и подвинул к себе контейнер с Би-плазмой. — Надеюсь, атомщики, это просто анекдот. Иначе всё очень и очень печально.

01 сентября 35 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

Спецконтейнер закрылся; повреждённый твэл больше не представлял опасности для окружающих, и Гедимин, оттерев от перчаток красный раствор меи, взял у приблизившегося сармата клейкий лист с маркировками. Большая часть символов не вызвала у него вопросов, — яркие знаки предупреждали о радиационной опасности и крайней хрупкости перевозимого предмета. А символ в самом низу листа сообщал: «направлено на переработку».

— Изучение, — буркнул Гедимин, исправляя знак. Сарматы, присланные в Тренировочный блок с новым твэлом и контейнером для старого, озадаченно переглянулись.

— Распоряжений не было, — сказал бригадир. — У нас направление в цех переработки. А рисовать ты можешь хоть свой портрет.

— Ты в себе? — спросил Гедимин, стараясь говорить и выглядеть мирно — устраивать драку над твэлом ему не хотелось. — Его надо изучить. Иначе так и будем выбрасывать по твэлу в год.

Бригадир пожал плечами. Ему было не по себе рядом со «взрывоопасным» грузом, и это чувствовал даже Гедимин.

— Куда его тогда везти?

— В лабораторию лучевых исследований, — сказал Гедимин. — Блок Исгельта Марци. Знаешь, где это?

Бригадир качнул головой; его фиолетовые глаза насмешливо сверкнули.

— Покажи на карте, — попросил он. — У вас, ядерщиков, полные карты. Мы ваших секретных лабораторий не знаем.

Гедимин развернул карту и изумлённо мигнул — все отсеки, занимаемые когда-то лабораториями Исгельта, были поглощены расползающимися цехами при верфях.

— Так куда везти-то? — бригадир уже откровенно ухмылялся. Гедимин свернул карту и коснулся передатчика.

— Сейчас спрошу у Ассархаддона.

Побледневший сармат подался назад, рабочие испуганно переглянулись.

— Эй, может, не надо… — пробормотал кто-то из них, но Гедимин уже слышал в наушниках голос Ассархаддона:

— Гедимин Кет? Что произошло?

— Кто сейчас занимается лучевыми исследованиями? — спросил сармат. — Нужно изучить отработанный твэл…

В наушниках послышался тихий вздох.

— Исследовать некому, Гедимин. Исгельт занят другими делами. Запускайте переработку.

— Стой, — сармат почувствовал знакомый холод в груди. — Это очень важно…

— Знаю, — отозвался Ассархаддон. — За изучением последуют изменения в конструкции реактора, несколько месяцев на модернизацию технологических линий… У нас очень мало времени, Гедимин. Подумайте лучше, где на корабле удобнее будет хранить запас твэлов.

…За столом Ядерного блока снова освободились места — и Константин, и Линкен покинули базу, исчез и Альваро — просто пересел после отъезда Константина за другой стол, и Хольгер не уговорил его вернуться. Двое курсантов из августовской группы, завидев Гедимина, подсели было к нему, но увидели что-то в толпе — и, быстро извинившись, отошли к другому столу.

— Ну вот, — буркнул Гедимин, глядя на пустые места. — Все ушли.

— И моя компания, боюсь, вас тоже не обрадует, — вздохнул Ассархаддон, занимая своё обычное место. — Вы не обижены на меня за твэл?

Гедимин пожал плечами.

— Это ведь не от тебя зависело?

Куратор кивнул. Он смотрел на сармата по-прежнему пристально, будто каждая их встреча была первой; Гедимину казалось, что он привык к этому въедливому взгляду, но сейчас ему было не по себе.

— Цели и средства, Гедимин, — проговорил Ассархаддон, недовольно щурясь. — Прежде чем выбирать средства, неплохо бы определиться с целями. Иначе результат неприятно удивит. С Маркусом проблема не в тупости… он не идиот, а отсутствие гибкости мышления — ещё не приговор. Хуже то, что он не определился.

Гедимин мигнул. Он не знал, чего ему больше хочется — положить куратору на плечо руку или незаметно уехать в соседний блок. Так или иначе, разговор выходил странный.

— Не понимаю, — осторожно сказал он.

— Можно уничтожить вид Homo sapiens, — Ассархаддон загнул один из крайних пальцев. — Можно произвести впечатление на вид Homo sapiens и внушить им страх и благоговение. Это разные цели, Гедимин. И делается это по-разному.

— Это можно совместить, — заметил Хольгер. — Сначала устрашить, а потом…

Ассархаддон кивнул.

— Эффективность, — сказал он со вздохом. — Эффективность страдает. Имей мы в распоряжении сравнимые ресурсы, можно было бы поиграть в звёздные войны. В нашем случае — или мы быстро и тихо зачищаем планеты, или впечатляем — и нас разносят в прах. Мне всё равно. Я только хочу, чтобы Маркус определился… и чтобы он, во имя всех богов всех цивилизаций, обзавёлся хоть каким-нибудь стилем!

Сарматы озадаченно переглянулись.

— Ничего не понимаю, — признался Гедимин. — Он тебя оскорбил?

— Только мой здравый смысл, — отозвался Ассархаддон, совладав с собой. Его глаза снова посветлели, но это был очень странный оттенок — не ярко-жёлтый, как в спокойном состоянии, а белесый, будто выцветший.

— Знаете, над чем работает Исгельт Марци? — спросил куратор, и Гедимин мигнул от внезапной смены темы и поспешно покачал головой. — Специальное поручение Маркуса — разработать на основе «Та-сунгара» и двупучковых излучателей так называемое «Устройство Судного Дня». Вам знаком этот термин?

Хольгер кивнул. Гедимин, удивлённо покосившись на него, пожал плечами.

— Странное название. Какого дня? Что это должно значить?

— Вы плохо знакомы с земным кинематографом? Это к лучшему, Гедимин. Это к лучшему, — глаза Ассархаддона на долю секунды пожелтели и снова стали белесыми. — Это бомба, которая должна будет в случае нашего поражения взорвать Землю.

Гедимин вздрогнул всем телом, придвинулся к куратору, пристально глядя ему в глаза, — непохоже было, чтобы тот шутил.

— Взорвать Землю… — медленно повторил Хольгер. — Зачем это ему?

Ассархаддон едва заметно поморщился.

— Отсутствие стиля, seatesqa. Подражать персонажам земного кинематографа — довольно-таки глупо, и особенно глупо — брать пример с персонажей, самим сюжетом обречённых на поражение. Но приказ отдан, и Исгельт работает. Как думаете, у него получится?

Гедимин на секунду задумался.

— Такую бомбу можно сделать, — сказал он. — Даже если Земля не расколется, тектонические сдвиги и их последствия… В общем, придётся заново терраформировать, и то не сразу.

Хольгер кивнул.

— Атомщик прав. Физически это возможно. Но… — он пожал плечами. — Я бы так делать не стал. Планет, пригодных для жизни, и без того мало.

— В определённом случае я бы так сделал, — задумчиво сказал Ассархаддон. — Но случай не тот… Хорошо, я услышал то, что хотел. Продолжайте работу. У вас осталось меньше двух лет.

За опустевшим столом Гедимин и Хольгер озадаченно переглянулись.

— Взорвать планету, — ремонтник тяжело вздохнул. — Может, у него эа-мутация?

— Ассархаддон бы знал, — качнул головой химик. — К сожалению, эа-мутации у него нет.

01 января 34 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

Вольер Зелёных Пожирателей пришлось расширить вдвое — как выяснилось, смертность среди молоди у них ничтожно мала. Теперь весь аквариум изнутри кишел тридцатисантиметровыми многоножками. Их челюсти уже затвердели, и им больше не добавляли радиоактивную пыль в Би-плазму — они перешли на рыхлый облучённый металл. Огромные миски с Би-плазмой, впрочем, остались в вольере — подросшие личинки съедали немало органики, набирая массу. Взрослые особи лениво переползали от мисок к завалам облучённых металлических балок. Их наспинные железы сдулись, и тела стали почти плоскими, но вид у «червяков» всё ещё был взъерошенный из-за топорщащихся на спине чешуй.

— Смотри, — Хольгер указал на миску, из которой взрослый Пожиратель вытаскивал за хвост извивающуюся личинку. — Я бы поспорил, что он его не съест… Ну да, так и есть.

Пожиратель выплюнул детёныша и нырнул мордой в миску.

— Что они едят, когда вокруг нет Би-плазмы? — Гедимин покосился на соседний вольер с мелкими представителями ириенской фауны. Все они, собранные в одной кормушке, не наполнили бы её и на треть.

— Наверное, на Ириене одна особь приходится на пару квадратных километров… а не по две на метр, — сказал Хольгер. — И смертность там определённо выше.

Наблюдение за Зелёными Пожирателями было не самым интересным делом, но больше заняться было нечем. Ни Линкен, ни Константин, ни Айзек так и не появились на базе — если им и разрешили отдохнуть в день смены дат, то где-то на орбите Сатурна. Гедимин надеялся, что появится хотя бы связь с «Марой» и «Шаманом», но режим скрытности за прошедшие месяцы только усилился. «И чего, спрашивается, нам не работалось?» — думал Гедимин, лениво следя за прожорливыми «червями». Он надеялся, что они предпримут ещё один штурм люка на потолке — или хотя бы шлюзовой камеры в нижней части вольера — но Пожиратели были заняты размножением, а в этом деле Гедимин ничего не понимал.

— … в симбиозе с радиотрофными бактериями, — донёсся негромкий голос с противоположной стороны вольера. Хольгер заглянул за угол и, хихикнув, потянул Гедимина за руку. Тот, недоумённо пожав плечами, посмотрел на дальнюю галерею и увидел Кумалу. Рядом с ним, с любопытством глядя в вольер, стоял Сциен.

— Смотрите, мы здесь не одни, — радостно улыбнулся Кумала, вскинув руку в приветственном жесте. — Гедимину нравятся радиотрофы. Вы обратили внимание на строение их внешнего покрова? Оно навело меня на идею ваших радиозащитных скафандров.

Гедимин удивлённо хмыкнул.

— Новая группа завтра, — Хольгеру надоели «червяки», и он, когда Кумала и Сциен скрылись за вольером, решил сменить тему. — Может, заменим ещё один твэл? Ты уверен в реакторе?

Гедимин пожал плечами.

— Пока работает.

— И я очень рад это слышать, seatesqa, — раздался в наушниках голос Ассархаддона. — Я отменил январскую группу. Ваша помощь будет нужна мне в другом проекте. Зайдите в отсек Аметиста, мы поговорим без свидетелей.

Сарматы озадаченно переглянулись.

В отсеке Аметиста, едва подсвеченном синими светодиодами, не было никого; даже Ассархаддона, в его ярком скафандре, Гедимин разглядел не сразу — куратор стоял в тени, в стороне от люминесцентной дорожки, нарисованной на галерее.

— Великолепная приспособляемость, — медленно проговорил он, глядя в иллюминатор, за которым в клубящейся мути мелькали удлинённые тени. — Здесь, в этом небольшом вольере, шестнадцать замкнутых экосистем. Наша роль сводится к добавлению минералов в донные отложения. В соседний вольер мы не добавляем ничего, и он существует так уже полтора года. Остался последний шаг…

Куратор перевёл взгляд на Гедимина.

— Завтра утром вас заберут с пирса «Койольшауки» и отвезут в кратер Кей. Константин Цкау рассчитал код планеты, пригодной для расселения аметистовой фауны. Вам остаётся только её найти.

Гедимин усмехнулся.

— Я думал, ты о них забыл… А раньше планеты искали без нас, — заметил он и тут же получил тычок в бок от Хольгера.

— Блок лучевых исследований расформирован, — отозвался Ассархаддон. — Прервать работу цеха на месяц не могу даже я. А вы так хорошо выполняете план, что нехватку одной группы никто не заметит. Только одно условие… Не распространяйтесь о том, чем вы будете заниматься.

Гедимин кивнул.

02 января 34 года. Луна, кратер Кей, малый полигон

Гедимин сидел на краю платформы, от нечего делать разглядывал кислородную станцию, наполняющую баллоны в полусотне метров от него, и прикидывал, как её модифицировать. За его спиной работал реактор, и вращался волчок гравитационного генератора, обеспечивая привычную силу тяжести. Справа границу её действия обозначала кислородная станция, слева — Хольгер, пристроившийся на дне кратера с переносным прожигателем. Если бы Гедимин обошёл реакторный отсек, он увидел бы белые вспышки — пульсацию очередного портала. У Хольгера что-то не ладилось, и он, отложив прожигатель, следил за показаниями дозиметра. Рядом с ним, глядя на тот же прибор, стояли двое сарматов, и Гедимин сквозь вой «глушилки» слышал обрывки слов. «Опять не та планета,» — подумал он, не двигаясь с места. В последний раз он предлагал свою помощь полчаса назад; кажется, стоило выждать час-другой, прежде чем предложить её снова.

Болтовня в наушниках прекратилась, а с ней смолк и раздражающий вой. Сармат перевернул листок ежедневника и сделал несколько пометок. «Когда закончится дурацкая война, я займусь делом,» — подумал он. «Тут многое нужно довести до ума.»

— Гедимин! — прозвучал в наушниках взволнованный голос Хольгера. — Есть планета! Разворачивай платформу и жди сигнала!

Сармат, пожав плечами, убрал ежедневник и вошёл в реакторный отсек. В этот раз сарматы решили не морочиться с заполнением его дыхательной смесью, и шлюз был не нужен. Передвижения ускорились, охлаждение реактора, напротив, замедлилось, но всё равно он не прогревался настолько, чтобы это помешало работе ротора, — и Гедимин о нём не беспокоился.

Он едва успел развернуть платформу так, чтобы системы линз смотрели на портал, как услышал ещё один голос в наушниках.

— Гедимин, нам нужна подпитка. Отправляем группу разведки. Код в вашем передатчике.

«Ещё один Прожиг,» — сармат притронулся к щиту управления. «Не люблю Прожиги.»

Когда, оставив реактор «успокаиваться», он вышел из отсека на нос передвижной платформы, портал растянулся до пяти метров в поперечнике, и в его проёме уже была виден неподвижный синевато-белый шар, кое-где покрытый красными концентрическими кругами. «Железная пыль,» — машинально отметил Гедимин.

— Высылаем дроны, — сообщил, отключив наконец назойливую «глушилку», временный командир Гедимина. Его звали Эншуну Марци; судя по тёмно-синей коже с серыми пятнами «ядерного загара», на Марсе он если и работал, то недолго, а остальное время провёл на каком-то спутнике Юпитера или Сатурна.

— Первичное сканирование показало наличие ледяной коры, жидкой мантии и углеродисто-силикатного ядра, — добавил Эншуну. — Толщина коры от пятисот до пяти тысяч метров, состоит преимущественно из водяного льда и углекислоты.

Гедимин одобрительно кивнул. «Хорошая планета,» — думал он, глядя на выглядывающее из-за белого бока светящееся жёлтое пятно. С этого ракурса газовый гигант, вокруг которого вращалась новооткрытая планета, был не виден — портал открылся между ним и его спутником.

— Тут есть участок с трёхсотметровой корой, — сообщил Хольгер через полчаса. — Видишь большой кратер немного выше экватора? Я бы начал бурение там.

— Под корой что-нибудь видно? — спросил Гедимин. — Там вода?

— Вода, насыщенная углекислотой, — отозвался Хольгер. — Видишь длинные разломы вдоль кратера? Похоже, газ иногда взламывает кору.

— Можно жить в такой кислой воде? — забеспокоился ремонтник.

— На Аметисте она была кислее, — ответил Хольгер. — Если тут не найдут серы…

Его речь прервал протяжный писк.

— Они нашли серу и соединения азота! — в голосе химика слышалась радость. — Дроны сканируют океан в поисках жизни.

В наушниках снова загудело — Эншуну, заметив переговоры сарматов, решил их прервать. Гедимин сердито сузил глаза и снова достал ежедневник. «Зачем они меня вытащили? Сидел бы в Тренировочном блоке. Всё равно никуда не пускают…»

Ожидание затянулось на пять часов. Гедимин уже решил ждать конца смены — это событие наступило бы в любом случае, а понадеявшись на скорый сигнал из-за портала, можно было неприятно разочароваться. Но сигнал пришёл раньше.

— Гедимин, дроны вернулись! — крикнул Хольгер. — Портал оставляем!

Сармат закрыл ежедневник и пошёл к реактору.

… — Ис, — объявил Эншуну, убедившись, что временный лагерь и портал рядом с ним хорошо замаскированы. — Эта планета будет обозначена как «Ис». Завтра высылаем экспедицию. Сайджин и Нур-Айя обследуют кратер Дахут и делают пробную скважину. Если в керне найдутся следы жизни, экспедицию сворачиваем.

Гедимин изучал данные, сброшенные ему Хольгером в тайне от Эншуну; следовало поторопиться — сармат ничуть не удивился бы, если бы файл исчез сразу по возвращении на базу. «Планета пригодна для жизни, но крупные формы не обнаружены,» — сделал он выводы из прочтённого. «Могут найтись одноклеточные или доклеточные. Хм… Не думал, что Ассархаддон настолько щепетилен, что свернёт экспедицию из-за бактерий. На Аметисте своих было предостаточно.»

04 января 34 года. Луна, кратер Кей, малый полигон

— Есть первый керн! — крикнул Хольгер. Гедимин ждал, настороженно щурясь, — вчера он, улучив момент, поработал над устройством глушения сигнала и убрал себя и Хольгера из списка «заглушаемых». Кажется, это сработало, — с самого утра он ни разу не слышал воя в наушниках.

Миниатюрный спрингер первой экспедиции откатился от портала, и его окружили ремонтники. Гедимин видел, как Нур-Айя передаёт Эншуну контейнеры.

— Как отработал бур? — спросил Гедимин.

— Они сделали семь скважин в районе кратера Дахут, — отозвался Хольгер. — Все буры исправны. Сейчас в океане остались дроны, они берут пробы со дна. Керн отвезут в Биоблок, но одно могу сказать — там ничего не шевелится.

Гедимин хмыкнул.

— Ты сам рассказывал про бактерии, живущие в кристаллах, — напомнил он. — Нужно ждать тысячу лет, чтобы увидеть одно деление.

— Поэтому образцы и передают в Биоблок, — проворчал Хольгер. — Атомщик, ты запомнил только последние слова?

Эншуну, проследив за упаковкой контейнеров, поднял руку, требуя внимания. Хольгер замолчал.

— Завтра высылаем вторую экспедицию. Сайджин и Нур-Айя снимают показания с подводных разведчиков. Если следы жизни не будут найдены, послезавтра в кратер Дахут отправляется Дугал и готовит площадку для высадки. Отбой!

06 января 34 года. Луна, кратер Кей, малый полигон — Ис, кратер Дахут, временная база

Участок в трёхста метрах от передвижной платформы Гедимина пометили широким белым крестом. Сармат смотрел на него сквозь единственный иллюминатор и ждал вспышки. Сайджин и Дугал отправились на Ис ещё утром; шёл второй час дня, а сигнала всё не было.

Устав от ожидания, сармат перевёл взгляд на окрестности будущего портала. Эншуну не терял времени зря — вокруг крошечной временной базы уже развернулся целый передвижной лагерь. Из «Койольшауки» подогнали мощные вертикальные проходчики — на таких работали на Европе… и, как подозревал Гедимин, строили скрытые базы на многих спутниках Юпитера и Сатурна.

Передатчик на запястье сармата тревожно замигал. Гедимин, забыв о проходчиках, повернулся к участку, отмеченному крестом. Над ним пульсировала, быстро разрастаясь, ярко-белая точка.

Два потока зелёного света влились в портал, и он, мигнув, расширился так стремительно, что Гедимин испугался в него провалиться. Подпитка растянула проход на шесть метров; за ним проступило рыжеватое дно кратера Дахут. Лёд, присыпанный метеоритной пылью, успел покрыться свежими наледями — ярко-белыми звёздчатыми пятнами поверх красных борозд. За проёмом виднелся маленький спрингер Сайджина, и пилот стоял рядом, приветственно подняв руку.

— Опять залез под лучи, — сердито сказал в пространство Гедимин, сбрасывая аварийные стержни. Краевые, пульсирующие, сборки отработали своё; заглушить их обычным набором стержней Гедимин уже и не пытался.

— Портал стабилен! — крикнул Хольгер, обернувшись и помахав платформе дозиметром. — Ты готов?

Гедимин изумлённо мигнул.

— К чему?

— Гедимин берёт на борт кислородные станции, — раздался в наушниках голос Эншуну. — И помогает в их погрузке. Реактор проезжает первым, сразу после проверки прочности. Непосредственное управление базой «Ис» принимает Нур-Айя!

Кроме кислородных станций, к платформе, как самому грузоподъёмному транспорту, прицепили ещё два проходчика. Гедимин не возражал. Ему было не по себе, когда он смотрел на красный лёд Иса, и в груди на миг похолодело, когда гусеницы платформы коснулись поверхности чужой планеты. Он напомнил себе, что на Луне погибнуть глупейшим образом так же легко, как на Исе, и что там, что там из скафандра не вылезешь и без кислорода в горы не улетишь. «Ещё одна планета,» — думал он, унимая сердцебиение. «В этот раз — безжизненная. Интересно, как она понравится переселенцам?»

Сразу после высадки на борт платформы залез Хольгер. Посмотрев Гедимину в глаза, он молча положил руку ему на плечо и жестом показал на кислородные станции.

— База «Ис» работает круглосуточно, — объявил Нур-Айя. — Смены двенадцатичасовые. Никто не покидает кратер без особого распоряжения. После размещения базы Гедимин и Хольгер следят за реактором посменно. Экипажи проходчиков…

Гедимин поднял кислородную станцию и, отмахнувшись свободными пальцами от Хольгера, понёс туда, где уже был нарисован чёрный крест. Хольгер и один из монтажников подняли вторую. В наушниках было тихо. Углекислота под ногами ощутимо проминалась — мелкие кристаллы крошились и, будь здесь плотная атмосфера, сармат услышал бы их хруст. «Надо было взять Айзека,» — подумал Гедимин и сам усмехнулся нелепой шутке. «Он быстро нашёл бы, где тут вода.»

09 января 34 года. Ис, кратер Дахут, временная база

Гедимин проснулся — и, едва открыв глаза, вздрогнул и с замирающим сердцем прислушался к тишине. Привычный свист вентиляции смолк, из коридора не было слышно шагов, в непривычно широком отсеке горел единственный синий светодиод, подсвечивающий выход.

— Насосы! — выдохнул он, рывком поднимаясь на ноги. Кто-то, склонившийся было над ним, испуганно шарахнулся.

— Heta! Какие насосы? — спросил Хольгер; Гедимин узнал его по голосу — в темноте даже сармат не видел лица. — Опять Луна приснилась?

«Луна?.. Верно. Мы на Исе,» — ремонтник с облегчённым вздохом сел обратно на матрас. Хольгер хихикнул.

— Куда? Твоя смена, атомщик. Я и так тебя заждался, — сказал он, спихивая сармата с матраса и занимая его место. — Нур-Айя и Дугал нашли воду. И у нас гости с Луны. Иди, займись делом!

Гедимин выбрался из-под купола, установленного над помостом поверх свай, по привычке посветив под них фонарём. Лёд ещё не начал таять; сваи подёрнулись белым конденсатом — где-то между сменами успело похолодать на полсотни градусов. Гедимин сверился с анализатором — атмосфера Иса, и без того жидкая, выпала в осадок на треть.

Реактор, при всех его экранах, поверхность немного нагрел, — сармат убедился в этом, приложив анализатор к бурому льду под гусеницами; впрочем, до таяния ему ещё оставалось градусов тридцать, и Гедимин решил, что эту смену платформа простоит на том же месте.

Убедившись, что внутри всё в порядке, сармат снова выбрался на поверхность Иса, прихватив с собой оставленную Хольгером воду. Прикрепив контейнер к респиратору, он сделал большой глоток и огляделся по сторонам. В то, что он на другой планете в неизмеримо далёкой галактике, до сих пор верилось с трудом. Сверху на полнеба раскинулся жёлто-красный шар, перетянутый белыми поясами; под ногами бесшумно крошилась твёрдая углекислота. Вдалеке, на самом дне кратера, где зияли две глубокие скважины, мигали разноцветные огни, — работа не прекращалась ни на минуту. Гедимин притронулся к шлему, настраивая связь.

— Sa terke! Atza quu! Atza quu! Stzien zaa tatzqa!

«Сциен?» — Гедимин растерянно мигнул. «Что он здесь делает?»

— Sa qu’ke! — отозвался Сциен несколько секунд спустя. — Разворот закончен, углубляюсь в лёд. Пройдено два метра. Нур-Айя, что на сканерах?

— Я тебя вижу, — ответил почти сразу же Нур-Айя. — Направление правильное. Двигайся дальше, у тебя десять часов!

Мимо, на пару секунд заслонив огни над скважинами, проехал прицеп с огромным серебристым контейнером. Над ящиком курился белый дымок — груз ещё не успел обменяться газами с местной атмосферой и выровнять температуру.

Гедимин щёлкнул коммутатором.

— Сциен, — тихонько позвал он. — Не пугайся, тут общая связь.

В наушниках послышался щелчок, а затем — негромкое хмыканье.

— Гедимин Кет? Ну да, Кумала говорил, что ты отменный техник. Нур-Айя знает про общую связь?

«Переключил коммутатор,» — Гедимин недоверчиво сощурился на скважины. «Ладно. Нажалуется, и меня отключат, — подключусь по-новой.»

— Тебя спустили в скважину? — спросил он, уже на втором слове сообразив, что вопрос не самый умный.

— А тебя посадили к реактору, — отозвался Сциен. Гедимин неловко хмыкнул.

— Я — атомщик. А ты почему здесь? Я думал, ты… — он хотел сказать «охранник», но побоялся, что это обозначение для Сциена будет обидным. — Ты испытываешь броню для Кумалы?

— И это в том числе, — благодушно ответил Сциен из-под трёхсотметрового льда. — Но бурить я тоже умею. Мы монтируем подлёдную базу. Ты её не видел? Такой серебристый контейнер.

— Он едет к вам, — Гедимин проследил за отъехавшим прицепом и нашёл его у самых скважин.

— Рано, — недовольно отозвался Сциен. — До завтра он здесь не нужен… Тихо, Нур-Айя на связи!

Коммутатор щёлкнул, разрывая канал. Гедимин покачал головой. «Сциен — оператор проходчика,» — думал он. «И в целом неглупый сармат. Отсюда вопрос… на кой ему Кумала⁈»

10 января 34 года. Ис, кратер Дахут, временная база

— Базу затолкали под лёд, — первым делом сообщил Хольгер разбуженному Гедимину. — Я летал смотреть. Ты пропустил редкое зрелище!

— Как там Сциен? — спросил сармат, проверяя коммутатор. Нур-Айя не включил «глушилку» — видимо, Сциен не проболтался.

— Командует подлёдной бригадой, — ответил Хольгер. — Он работал на Европе и был в первой миссии на Энцелад. Очень расстроился, что жизнь там нашли без него.

Гедимин встряхнул головой и растерянно посмотрел на химика.

— Он толковый сармат. Ты знаешь, зачем он связался с Кумалой?

Хольгер пожал плечами.

— Кумала — не менее толковый сармат. Ладно, иди на пост. Отгони реактор на пару метров, пока он не примёрз!

16 января 34 года. Ис, кратер Дахут, временная база

Глайдеры с герметичными контейнерами из тёмного рилкара шли к скважинам непрерывным потоком. По соседней колее, продавленной гусеницами во льду, возвращались к порталу пустые контейнеры, и пилоты уже не боялись разгоняться по дну кратера. Углекислота, размолотая в мелкую крошку, мешала скользить и въедалась в подошвы; даже Гедимин с его удобным скафандром, пройдя по колее, оставленной глайдерами, долго отряхивал ступни.

— Надо же, — пробормотал Хольгер, глядя на вереницу контейнеровозов. — Сколько на нашей базе было инопланетян…

— Как они только помещаются подо льдом… — Гедимин посмотрел с края платформы на лёд, будто рассчитывал увидеть под ним тень огромной временной базы.

Хольгер, услышав его голос, вздрогнул и резко обернулся.

— Атомщик! Шёл бы ты спать, ещё час до смены!

— Я выспался, — отозвался Гедимин. — Смотрю на глайдеры. Уже наладили поток… Ассархаддон здесь?

— Странное совпадение, — послышалось из наушников. — Как раз в эту секунду я вспомнил о вас. Наблюдаете за межпланетным переселением?

— Впервые вижу терраформирование, — пробормотал Гедимин, стараясь не показать удивления. «Маячок, что ли, на меня повешен? Да я проверял, нет ничего…»

— Да, эпическое зрелище, — согласился Ассархаддон. — Спасибо, что помогли его организовать. Вы находитесь на Исе уже пятнадцать дней, — вполне достаточно для первого раза. Я привёз вам сменщиков. Кайя Тарс и Дьенеш Юнь примут у вас реактор, и вы можете возвращаться в кратер Кей. Эншуну ждёт вас.

Гедимин изумлённо мигнул.

— Так быстро? И… это всё?

Из наушников донёсся сдержанный смешок.

— Вы пятнадцать дней находитесь в другой галактике, Гедимин. Возвращайтесь. Капсулы в медотсеке уже ждут вас. Две недели на отдых, потом вы вернётесь к обычной работе.

— Почему ты выгоняешь только нас? — Гедимин даже не успел обидеться на нежданный медотсек. — Тут все сидят две недели…

— И все специалисты возвращаются вместе с вами, — заверил Ассархаддон. — Все, от Дугала до Сциена. Кайя, Дьенеш, идите к реактору. Вам знакомо это устройство. Гедимин объяснит подробности.

01 февраля 34 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

Люк медотсека захлопнулся, оставив двоих сарматов в пустом коридоре. До начала рабочей смены оставалось полчаса; медик, дежуривший в ночь, выпустил последних пациентов, те, кто работал днём, ещё не подошли.

Хольгер посмотрел на Гедимина и криво усмехнулся.

— Странное чувство, — сказал он, переступив с ноги на ногу и неестественно глубоко вдохнув. — Только что сидел на ледяной сфере в далёкой галактике и дышал из баллонов, и вот — снова тут.

— Сидишь на каменной сфере и дышишь тем же, только баллоны вскрыты, — отозвался Гедимин, выгибая спину — от долгого лежания в капсуле мышцы, при всех стараниях медиков, всегда немели.

— Интересно, базу уже свернули? — понизил голос Хольгер. Они шли по пустому коридору к ближайшей станции. В наушниках было тихо — Ассархаддон то ли не подслушивал, то ли решил промолчать.

— Это зверьё вроде бы расселяют постепенно, — Гедимин попытался вспомнить всё, что вытряхнул по дороге из Нур-Айи и Сциена. — Тысячу там, тысячу там. Потом ждут месяц-другой. Снова заселяют участок. Может, два года провозятся.

На платформе никого не было. Гедимин попробовал вызвать вагон и обнаружил, что их отогнали в депо перед началом дневной смены.

— Ремонтная дрезина, — сказал он, кивнув на лючок под потолком. — Сегодня первый день занятий, опоздаем — будем выглядеть глупо.

— Тебе, кажется, понравилась эта работа, — усмехнулся Хольгер, выбравшись из лаза в широкий туннель.

— Привык, — отозвался Гедимин, придавливая пальцем кнопку вызова дрезины. — Работа не хуже других.

«А я бы лучше довёл до ума реактор,» — думал он. «Всего-то два года было нужно…»