Ненадёжный признак

03. Частный сыщик Тадзири, Стокгольм

Господин Ёсикава позвонил мне в субботу утром. Я говорю «позвонил», хотя на самом деле он связался со мной по скайпу. Интересно, почему для звонков по скайпу не придумали какое-нибудь особое слово, обозначающий именно этот вид связи, скажем, не «позвонил», а «прискайпился»? Нет, так не говорят. Сейчас вообще со словами сплошная засада. Слишком много новых изобретений, которые требуют новых названий. И часто бывает, что название худо-бедно вроде придумали, а изобретение – бац, и нету его, не прижилось. И всю сопутствующую лексику можно скормить крабам на пляже. Ха! Я представил себе пляж, заваленный ненужными словами, по которым, как по камешкам, большим и маленьким, снуют ловкие многоногие крабики с глазами на стебельках. Не хотел бы я там оказаться!

В общем, да, я болтун ещё тот, надо иметь это в виду. Мои сёстры, а у меня их четыре, утверждают, что это защитная реакция на большую семью. Если хочешь, чтобы тебя услышали, приходится тараторить много и быстро. По-моему, это ерунда. Просто люди все разные, и кому-то нравится трещать без удержу, а кому-то – помалкивать. Я из разговорчивых, но если нужно, запросто затыкаю фонтан и слушаю, что говорят мне.

Между тем мои недюжинные коммуникативные навыки совсем не помогли в разговоре с господином Ёсикавой. Начнём с географической причины: где господин Ёсикава, а где я. Между нами миллион световых лет, он – звезда, а я его поклонник с семизначным порядковым номером. Эй, я сейчас не про то, какой он большой, а я маленький, я только про расстояние между нами во вселенной, причём в его вселенной. Так уж получилось, что я прочёл все манги, которые создал господин Ёсикава, а он, как мне казалось, даже не подозревал о моём существовании. На моё поле он всяко не ходок, так что здесь по нулям.

Собственно, это было первым, что пришло мне в голову, когда я увидел, кто звонит: я отлично знаю этого чела, но откуда он знает меня? С монитора смотрел неулыбчивый человек в очках и в своей знаменитой круглой шапочке, на сей раз почему-то зелёной и в мелкую дырочку. Не могу не заметить: без вопроса о шапочках господина Ёсикавы не обходилось до сей поры ни одно интервью с ним. Он относился к этим вопросам спокойно и в сотый раз пояснял, что убирает волосы под шапочку во время работы. Ему, мол, так удобнее. Несмотря на это, среди фанатов ходило множество абсурдных сплетен о коллекции головных уборов знаменитого мангаки, ему же эти кривотолки, я подозреваю, были до фиолетовой звезды. Он появлялся на публике в разноцветных шапочках и ярких банданах, а иногда и с непокрытой головой, но если, скажем, вы пожелали бы косплеить господина Ёсикаву, без шапочки вам было бы не обойтись. Это была его фишка, его фирменный знак. В общем, я знатно завис, когда увидел его на мониторе, и вряд ли забуду это своё ощущение, настолько оно было клёвое – сидишь такой в субботу утром, смурной и невыспавшийся, мрачно пялишься на тему курсовой, которую сдавать в понедельник, а у тебя там ещё конь не валялся, и тут вдруг дзынь-брынь, с вами желает поговорить господин Ёсикава – серьёзный, в очках и в зелёной (офигеть!) шапочке. Коню (тому, который не валялся) понятно, что курсовая, радостно насвистывая, сразу идёт лесом.

Вообще-то здесь, в Стокгольме, я не только студент, я ещё немножко сыщик. Это что-то вроде хобби. Студент я скорее для мамы, отца и моих четырёх, временами весьма ехидных, сестриц. Но в душе я сыщик, хотя мне больше хотелось быть супергероем вроде Синего Кролика, которого, собственно, и придумал господин Ёсикава, художник, рисующий мангу.

Прикольно, я говорю: «художник». А между тем в Японии эта профессия называется «мангака», и это гораздо более точное слово, не такое общее, как «художник». Но когда живёшь в Европе и слушаешь лекции на английском, надёжный остров родного языка постепенно погружается в текучие воды чужих наречий, и на плаву остаётся только самая его верхушка. Так что «мангака» иногда заменяется «художником».

Кстати, моя третья по счёту сестра полагает, что я сделал ошибку, выбрав своим будущим занятием архитектуру. Ей кажется, что если я не дурак поболтать, то и учиться мне нужно было на филолога. Ха! С тем же успехом я мог пойти на актёрский, или есть ещё клёвая профессия «сэйю», это люди, которые озвучивают аниме. На «сэйю» нужно учиться не меньше, чем на архитектора, это ведь абсолютно самостоятельная и уважаемая профессия в Японии. Я бы пошёл учиться на сэйю, если у Синего Кролика до сих пор не было бы голоса. Уж его бы я озвучил на все пять баллов! Но здесь я опоздал на десять лет: первое аниме, снятое по манге «Синий Кролик и Абрикос Удачи», вышло на экраны, когда я ещё в школе учился. Синий Кролик теперь – отныне и навсегда – говорит голосом одного из самых известных наших сэйю, так что шансов на эту роль у меня никаких. Буду лучше архитектором!

Я опять отвлёкся. Так вот, про моё сыщицкое хобби. Поскольку я не могу написать на визитке «Тадзири Дзиро2, частный супергерой», я написал там «частный сыщик», но суть занятия осталась прежней. У Синего Кролика есть его суперсила, его рубиновый глаз, который он обычно закрывает пиратской повязкой. Этим глазом Синий Кролик может видеть прошлое, и это сильно помогает ему в тех передрягах, в которые он без конца попадает. У меня, понятное дело, такого глаза нет, но я тоже люблю помогать людям, хотя моя вторая по счёту сестра считает, что я люблю совать свой нос в чужие дела. П-ф-ф! Я не согласен в корне.

Кстати, буду-ка я называть своих въедливых сестриц по порядковым номерам, чтобы не путать никого, поскольку я, по правде сказать, и сам в них иной раз путаюсь. Да и кто бы не запутался! Как говорится в одной русской пословице (да, я в детстве много читал!): «что за комиссия, создатель, быть братом четырёх сестёр3». Русские всегда бьют прямо в точку, такие молодцы.

Вот и получается, что господин Ёсикава связался со мной после того, как наткнулся на мою страничку в сети. Ему нужно было разыскать кое-кого в Стокгольме, а тут такая удача – агентство «Ледяной кристалл» и сыщик, говорящий на японском. Только не спрашивайте, почему вдруг «Ледяной кристалл». А хотя – ладно, спросите! Я расскажу, мне не жалко. Название мы придумали вдвоём с Четвёртой. Сначала она предложила назвать агентство «Снежинкой», но я решил, что название должно быть более сильным. Ледяной кристалл – прозрачный, с острыми краями, никакой хрупкости. И звучит загадочно.

К сожалению, портфолио агентства пока не слишком впечатляет: сейчас у меня в активе только симпатяга йоркширский терьер, точнее, его растяпа-хозяйка. Йоркшира я нашёл в парке, где готовился к зачёту. Ну, то есть как «нашёл»: я просто сидел на скамейке, читал методичку, а он с потерянным видом семенил по аллее мимо – крошечный, на дрожащих тоненьких лапках, с розовым бантиком в чёлке и трогательным пробором на спине. Хей, позвал я, ты кого-то ищешь? Он покосился на меня недоверчиво, но, подумав, всё же подошёл, и мы подружились – после кусочка исикари-набэ4 из моего обеда. На следующий день я оклеил весь парк объявлениями, и не прошло нескольких часов, как мне позвонила взволнованная владелица собачки. Конечно, не бог весть какой сыщицкий успех, но как говорят, первый лист упал – значит, и осень не за горами.

К тому же не все дела можно включать в рекламный блок, среди них есть и конфиденциальные. Скажем, скандал в Богемии. То бишь в Белгравии. Ладно, ладно, шучу. Но не станешь же писать в портфолио, что в детстве был единственной надеждой своей младшей сестры? Четвёртая, наша младшенькая – да, я не самый младший в семье, а вы что подумали? – вечно забывала, где припарковала свой велосипед. Она у нас большой любитель всякой травки-муравки, ночью разбуди с каким-нибудь ботаническим вопросом, с закрытыми глазами оттарабанит, к какому виду и семейству принадлежит, скажем, камелия; каков её ареал обитания, сколько у неё тычинок и лепестков, и почему так удивился император Тэмму, когда ему принесли камелию белого цвета. Так вот, Четвёртая в её десять-двенадцать лет запросто могла поехать в магазин за мармеладками-кохакуто на велосипеде, а вернуться с конфетами, но пешком и без малейшего понятия, куда делся велосипед. В эти драматические моменты на сцене появлялся ваш покорный слуга со своим врожденным детективным чутьём. Шучу, конечно, но и хвастаюсь (самую капельку!) тоже, а всё от того, что Вторая меня сейчас не слышит. У Второй свой пунктик: она абсолютно не переносит хвастовства, и запросто может отвесить за него чувствительную плюху. Пожалуй, Вторая – единственный агрессор у нас в семье, остальные-то убеждённые пацифисты.

Прикольно, я вроде и уехал не так давно, но уже успел соскучиться по своим. Вчера до ночи болтали с Третьей, так что сегодня утром еле глаза разодрал. Господин Ёсикава, должно быть, позабавился от души, наблюдая, как я изумленно таращусь на него. Если бы встреча была реальной, я бы, наверное, попросил разрешения его потрогать. Как бы – но вы же мне не снитесь? Именно это я и спросил в конце концов, а он рассеянно кивнул, оставаясь серьёзным. Ещё бы, мало кто может похвалиться, что видел, как он улыбается. Он всегда собранный, сосредоточенный, берут ли у него интервью, вручают ли ему очередную премию. Интересно, а улыбается ли он своим близким? Об этом тоже никто толком не знает, личная жизнь великого мангаки остаётся «терра инкогнита». Поэтому я с трудом удержал свою челюсть от падения на стол, когда он попросил меня найти в Стокгольме его дочь.

Натурально, он решил меня доконать. Стараясь оставаться невозмутимым, я откашлялся и спросил официальным тоном, какой информацией господин Ёсикава готов со мной поделиться, чтобы его желание не выглядело, как просьба найти нефритовую бусину на дне Токийского залива. В ответ он попросил меня немного рассказать о себе. Да уж, я бы тоже не стал доверять поиски дочки какому-то проходимцу. Я поглубже вдохнул и коротко описал свою семью (мама, отец, пятеро детей, небольшой дом в Камакуре), потом школа, потом Королевский технологический институт в Стокгольме, ну и частное детективное агентство «Ледяной кристалл». Хм. Почему-то теперь мне стало казаться, что название не самое удачное. Что поделать, как говорится – и обезьяны падают с деревьев. На всякий случай я честно объяснил, что я не профессиональный сыщик, а начинающий любитель. И что несмотря на этот прискорбный факт, я приложу все усилия, чтобы ему помочь.

Господин Ёсикава слушал внимательно, а в конце моего сбивчивого рассказа – не понимаю, что это на меня нашло! – спросил, почему я решил уехать из дома.

– Э-э-э… Даже не знаю, – промямлил я.

– И всё же, – настаивал он. – Проблемы с родителями?

– Да ну, – энергично замотал головой я, – какие ещё проблемы, у меня сроду не было проблем ни с родителями, ни вообще с людьми. Просто… Просто я хотел какое-то время пожить невидимкой. В месте, где никто меня не знает и никто не оборачивается мне вслед.

– Вот как, – невозмутимо кивнул он. – Думаю, я вас понимаю, Тадзири-сан.

– Ой, лучше называйте меня просто Дзиро, – попросил я.

Здесь мне стало немного неловко и я с независимым, надеюсь, видом дунул на чёлку, которая вечно лезла мне в глаза. П-ф-ф.

В окошке чата замигала скрепка, господин Ёсикава отправил мне какую-то картинку. Я, стараясь не торопиться, создал на компе специальную папку и сохранил файл в неё. Потом открыл его. С экрана на меня смотрела круглолицая девушка в очках. Смотрела серьёзно, без улыбки, это у них, наверное, фамильное.

– Ваша дочь? – уточнил я глуповато, просто чтобы что-то сказать. Не будешь ведь сразу вопить – ой, какая няшная, ещё подумает, чего доброго, что я вроде как юбочник.

– Да, это моя дочь Митико, – просто ответил он.

– Тогда вернёмся к вопросу нефритовой бусины на дне Токийского залива, – деловито предложил я.

Господин Ёсикава снял очки и жестом, знакомым всем очкарикам, потёр переносицу. Ох уж эти мне неспешные беседы! Чего тянуть-то? Вопрос – ответ, вопрос – ответ, раз, раз, раз, быстренько проблему обсудили. А тут вытягиваешь информацию, как рыбку из пруда, я аж заёрзал от нетерпения, но моё болтунское чутьё подсказывало, что подгонять этого человека не стоит. Чуть помедлив, он снова надел очки, а потом (интересно, какая связь?) спросил, знаю ли я, кто такие инвизы. Нормально, да? Спрашиваешь человека о чём-нибудь, а вопрос тут же летит рикошетом в тебя. Ладно, подстроюсь.

– Инвизы, – начал я бодро, пробуя слово на вкус. – Кажется, это какой-то геймерский термин, какой-то артефакт, что-то вроде шапки-невидимки?

Он покачал головой отрицательно.

– Инвизы – это что-то вроде воображаемых друзей, – пояснил он. – Правда, не совсем воображаемых и не всегда друзей. Когда моей дочери было десять лет, она потеряла своего инвиза и до сих пор с этой потерей не смирилась.

– Она потеряла воображаемого друга? – переспросил я огорошенно. – Как можно потерять то, чего нет?

Господин Ёсикава бросил на меня цепкий взгляд. Кажется, ему не понравился мой вопрос. Но что поделаешь, иногда я говорю, а иногда – уверенно ляпаю, а после долго и муторно разбираюсь с последствиями ляпнутого.

Однако, даже если мой вопрос не пришёлся ему по душе, он никак этого не показал, только посоветовал проконсультироваться с неким доктором Свантесоном, как бы светилом в области невидимых друзей, который при этом так удачно живёт тоже в Стокгольме. Я записал имя на бумажку и собирался задать ещё вопросиков этак семь-восемь, но господин Ёсикава явно считал, что сказанного более чем достаточно. Он коротко поклонился, буркнул, что ему было приятно со мной познакомиться, пожелал удачи в поисках и отключился – исчез с моего монитора вместе со своей бомбической шапочкой. А я с открытым ртом и незаданными вопросами остался сидеть перед экраном, с которого на меня смотрела серьёзная круглолицая девушка. Я закрыл рот и подмигнул ей. Хей, Митико-тян, не грусти. Всё будет тип-топ, вот увидишь.