Его Величество Мертвец Том 4

Глава 37

Лагерь Серой Цитадели сжался в несколько раз. До боя маги, нежить и наёмники занимали несколько полей и пару холмов, сейчас же остался всего один холм, плотно охраняемый наёмниками. Победа стоила дорого. Треть магов смерти, участвовавших в вызове Гнева Серого Пепла, навсегда лишилась сил. Остальных ждало долгое и болезненное восстановление. Стихийным магам тоже досталось. Катализаторы, позволившие осыпать войска Арантира молниями и уронить метеорит, в лучшем случае просто надолго лишали сил, а чаще калечили. Лишение всей нежити и немалой части живых наёмников в сравнении с этим было ерундой, не стоящей внимания. Главная цель достигнута: Арантир пленён.

В холме, на котором стоял лагерь, откопали рукотворную пещеру. В ней создали камеру, способную сдержать лича. Хотя бы какое-то время. На время достаточное для разговора. А затем, в зависимости от ответов лича, для его окончательного умерщвления, либо для других действий.

Бактра, член Совета Серой Цитадели, одёрнула дорожный плащ и спустилась к камере. Рыцари смерти пропустили её, позволив войти к единственному пленнику.

Бактра вошла в камеру. Арантир сидел, прикованный к каменному полу, окружённый устройствами-подавителями. Звучит громко, а на деле всего лишь благословлённые Светлыми богами столбы, при правильной обработке способные подавлять силу смерти. Арантир поднял взгляд на Бактру, но промолчал.

— И ничего не скажешь? — улыбнулась волшебница. — Великий лич, сумевший подмять под себя целое королевство, проиграл и посажен на цепь, как пёс.

Арантир промолчал. Бактра продолжила.

— Что же, тогда давай я представлюсь. Я…

— Много болтаешь, — перебил лич.

Женщина добродушно рассмеялась, оценив шутку. Ей нужен был контакт, и лич вступил в разговор.

— Меня зовут Бактра. Я член Совета Серой Цитадели. С кем попало я не разговариваю, Арантир.

Лич высокомерно промолчал. Именно высокомерно, скупое на эмоции лицо мертвеца отчётливо отражало его отношение к волшебнице конкретно, и ко всем магам Цитадели в целом.

— Если ты думаешь, что являешься какой-то важной фигурой, для борьбы с которой Цитадель бросила все свои дела и направила на противодействие тебе все силы — то нет. Признаю, своими действиями ты внёс некоторые изменения в наши планы, но не поменял ничего глобально. Тем не менее ты привлёк наше внимание, и не только как враг. У нас куда больше общего, чем ты думаешь.

Арантир молчал несколько секунд, а затем медленно кивнул.

— Само собой, — подтвердил Арантир.

Взгляд Бактры стал вопросительным. Она не ожидала, что лич согласится вот так сразу.

— М? Даже так? И что ты об этом думаешь?

— Вы, маги Цитадели, как и я, имеете иное мировоззрение. Не такое, как у всех этих королей, герцогов и прочих благородных кретинов, мнящих себя воплощение государства, живым символом и олицетворением власти, чуть ли не богоизбранными хозяевами самой жизни. Вы, наравне со мной, воспринимаете мир иначе. Как все соседние короли не могут понять меня и моих мотивов, так они не могут понять вас. Это нас единит в каком-то смысле. Только не обольщайся, Бактра, друзьями или союзниками мы не станем. Некоторые ключевые заблуждения делают вас, магов Цитадели, опасными бешеными животными. Всё, что с вами стоит сделать — побыстрее убить, пока вы не заразили ещё кого-нибудь.

Волшебница нахмурилась.

— Говоришь: бешеными животными?

— Да. Я поймал несколько ваших, молодых совсем, глупых. Наивных.

Арантир наклонил голову набок.

— Стоило ковырнуть, пара безобидных вопросов, и полилось, не остановить. Заряженные вашими идеями, они мне выдали многое.

— Они не знают всего… — начала было Бактра.

— Перестань. Я достаточно умён, чтобы выстроить общую картину. Ирония в том, Бактра, что я о вас знаю больше вас самих.

Волшебница хмыкнула.

— Так уж?

— Ещё как! Большое видится на расстоянии. Вы, в своём Совете, как и просто старшие маги, варитесь в собственном соку. В этом вы ничем не отличаетесь от напыщенных аристократов, порой понятия не имеющих, чем вообще живут их собственные крестьяне, как работают, что едят, во что одеваются. На каком языке говорят. Вы от аристократов вообще в принципе мало отличаетесь, форма власти абсолютно идентична, но я об этом. Вам кажется, что установившийся порядок незыблем. Молодые маги, приходящие к вам, быстро воспринимают правила игры, скрывая свои истинные мысли, чтобы не отличаться от остальных. Они раскрывают себя, только поднявшись повыше, заняв устойчивые места. Да…

На лице Бактры отразились некоторые ассоциации. В Цитадели были… Разные маги. И некоторые заходили за рамки.

— Ваша наивная вера в неравенство. Вы воспринимаете всех, кто не способен к магии, за низших существ. Для вас, вроде как, очевидно, что люди всё равно нужны, всё равно полезны, что это стадо, которое нужно лелеять и оберегать, пока это твоё стадо. Для ваших молодых адептов всё несколько иначе. Я много интересного услышал. Для некоторых из вас все «не маги» — паразиты. Существа, хуже насекомых. Ваша же молодая поросль спит и ждёт, когда вы отдадите, наконец, приказ, избавить мир от грязи, от всех, кто ниже. Но даже не это самое интересное, да?

Арантир закрыл глаза.

— Вы наивно полагали, что разделение на высших и низших существ не проникнет внутрь вашего же маленького сообщества. Но ваш молодняк уже поделил себя на тех, кто сильнее и кто слабее. Поколение, два, может, три, и ваша маленькая Цитадель превратится в разделённое на жёсткие касты деспотичное сообщество злобных ублюдков. Секту. А потом у кого-нибудь из высшей касты сильных магов родиться слабенький, в плане магии, ребёнок. А с улицы возьмут грязнокровку, произошедшую от босоногих крестьян, но с потенциалом великого мага.

Лич рассмеялся.

— На самом деле мне не следовало бы вмешиваться в естественный ход вещей. Вы с собственным уничтожением прекрасно бы справились сами.

Бактру передёрнуло. Некоторые вещи действительно случались. Единичные случаи. Но что это? Проблемы отдельных глупцов? Или нарастающая тенденция?

— Глупости, Арантир. Маги живут долго. Совет не позволит Цитадели выродиться.

— То есть, я прав, и всё это уже происходит?

— Нет! — на миг потеряла контроль Бактра. — Нет. И у тебя будет возможность увидеть всё своими глазами.

Волшебница полностью успокоилась и взяла снисходительный тон.

— Хорошая попытка. Но на самом деле ты ничего не знаешь о нас.

Лич промолчал.

— И как насчёт тебя, Арантир? Что произойдёт с Первым Союзом в твоё отсутствие?

Арантир чуть качнул головой.

— Ничего.

— Так уверен? — Бактра не дождалась от лича ответа и продолжила мысль. — Что они будут делать без тебя?

— То же, что делали. Проб и ошибок будет больше, возможно, в остальным ничего не изменится. Разве что за пару сотен лет несколько забудут принципы, на которых всё было построено. Только в союзе элиты и черни нет, так что никто никого гнобить не будет. Мы простоим куда как дольше.

Бактра улыбнулась.

— Ты называл нас наивными, но та сам наивен, лич. Как ты можешь всерьёз думать, что маги и обычные смертные равны? Как ты сам можешь считать смертных равными себе?

Арантир рассмеялся. Не в голос, глухо, будто пытался сдержаться.

— Философский разговор, а? На твой вопрос очень просто ответить, Бактра. Нужен ли тебе этот ответ?

Женщина кивнула.

— Нужен, изволь.

— Хорошо. В какой момент можно понять потенциал будущего мага?

— Ты отвечаешь на мой вопрос или задаёшь свои?

— Просто ответь.

Волшебница немного помолчала. Она чувствовала, что ответ даст Арантиру опору, довод в споре, но пока не могла понять, какой довод.

— От пяти до семи лет, если рядом будет сильный и опытный маг. Обычно точный потенциал определяется позже. Но в основном задатки видны сразу, как проявляется магия.

Лич кивнул.

— Примерно то же самое мне сказали и мои маги. Я не стал спорить, а затем попросил привести ко мне мага лет двадцати, которого определили, как слабого. Обычного мага огня, посредственного, способного разве что факел поджечь. Мне хватило суток, чтобы научить парня кидать огненный шар почти на сотню метров.

Бактра подавилась, закашлялась.

— Врёшь!

— За сутки. Он ещё поспать успел по-человечески. У нас вообще выражение «слабый маг» уже не используется, не к кому применять. Парень, конечно, всё ещё тянет не больше пары шариков за раз, но это уже дело тренировок.

— Тогда почему в твоей армии нет магов⁈ — почти рявкнула волшебница.

— Да их не так много, чтобы ими на войне рисковать. У нас куда больше задач в других сферах деятельности. Мы открыли маленький секрет. Разобрались, в чём магия, где ключевой элемент, который надо развивать.

Несколько минут Бактра молчала, переваривая услышанное. Если Арантир не врал… Это очень важная информация. Неоценимо важная.

— Допустим. Но при чём здесь смертные?

Лич снова улыбнулся. Насмешливо, надменно.

— В какой момент я научу смертных опосредованно применять магию?

— Это невозможно!

— Да я уже. Сейчас это просто некие артефакты, собранные магами. Артефакты, которые могут использовать люди, вообще к магии неспособные. Дальше будет больше. А вы… Вы подобны мотылькам, которые вьются вокруг пламени свечи, ослеплённые его светом. И вы неспособны поднять глаза и увидеть свет звёзд.

Арантир поднял глаза к потолку.

— Так вот, скажи мне, какая разница? Какая разница между мной и любым смертным? В магии? Ну так я способен к магии, а смертный умеет играть на музыкальном инструменте, чего я не умею. Зачем мне возвышать себя? Зачем пытаться втоптать смертных в землю? Зачем? Я вижу только одну причину. Тщеславие. Весь ваш извращённый порядок построен на тщеславии. В своём тщеславии вы были слепы. Сочли себя чем-то большим, чем смертными, наделёнными магией. Мыслите вы точно так же, как смертные.

Бактра покинула подземную камеру. Покинула с желанием закопать лича прямо там, уничтожить, разорвать саму его суть. Нельзя! Филактерия не была найдена среди вещей Арантира, она может находиться где угодно. И нет никакой гарантии, что смерть для него будет окончательной.

У Серой Цитадели есть чем воздействовать на личей, но для этого придётся дотащить Арантира до самой Цитадели. Секреты он расскажет. Все! Если не сам, то расскажут маги Первого Союза, которых Цитадели рассчитывала переманить на свою сторону. Грандиозный план не изменился, ничего не изменилось. Слова лича не породили сомнения в душе волшебницы, лишь разозлили. Так, во всяком случае, Бактра убеждала себя.

Отдав приказ усилить охрану, член Совета Серой Цитадели отправилась в свою палатку.