Битва за Карелию

Глава 19

Утомленный дорогой, Мерецков осматривал местность вокруг поста. Вдоль шоссе в этом месте все трупы уже похоронили, а разбитый транспорт убрали. Только некоторые воронки от авиабомб еще не засыпали. Насмотревшись на трагические картины по дороге, генерал вспомнил зимнюю войну с Финляндией, когда он командовал той же самой седьмой армией. В тот раз армия не отступала, а, наоборот, шла в наступление, преодолевая на Карельском перешейке мощные укрепления «Линии Маннергейма». И Мерецков в тот раз тоже выезжал на передовую в 123-ю стрелковую дивизию, которой командовал полковник Алябушев. В сильные декабрьские морозы красноармейцам приходилось отогреваться в землянках, оборудованных печками. И все равно, многие бойцы получали обморожения. Ведь наступление из-за неподходящих погодных условий никто не отменял. Наоборот, Сталин торопил с зимним наступлением.

В середине декабря 123-я дивизия пыталась сходу штурмовать высоты в районе Суммаярви. Но, дело продвигалось с трудом. Танки застревали на финских надолбах и глохли на морозе, а пехота путалась в рядах заграждений из колючей проволоки и попадала под огонь вражеских пулеметов, установленных финнами не только в бетонных дотах, но и в отдельных стальных бронеколпаках. Героическими усилиями красноармейцы сумели пробиться на ключевую высоту, но были выбиты оттуда вражескими артиллеристами и минометчиками, а рота, сумевшая все-таки ворваться в финские укрепления, быстро оказалась в окружении. Почти весь ее личный состав погиб.

Тогда Мерецков принял решение лично прибыть на позиции 123-й дивизии, чтобы попытаться организовать штурм важной высоты более грамотно. Но, в тот раз он следил за боем с наблюдательного пункта, смотрел в стереотрубу с расстояния почти в километр, а потому всех тех ужасов с раздутыми телами покойников вблизи, конечно, не видел. Снега тогда навалило очень много, и лишь свежая кровь бойцов на этом снегу говорила о потерях, а тела погибших быстро скрывал снег.

В тот раз Мерецкову все-таки удалось прорвать почти неприступные финские укрепления. Чтобы выявить расположение противника и вражеские огневые точки, он приказал проводить разведку боем малыми группами прежде, чем начинать массированные атаки. И эта тактика оказалась верной. Вскоре этим способом выявили точное расположение финских бетонных укреплений. В одном только Суммаярви их оказалось полсотни. И расположены все огневые точки противника были таким образом, чтобы перекрывать друг друга огнем, сильно затрудняя возможности атакующих. Но, в лоб тогда штурмовать и не стали.

План операции разрабатывал сам Мерецков, уделив внимание распределению огня артиллерии буквально по минутам. В трехкилометровой полосе перед финскими укреплениями поставили больше сотни орудий и смогли поразить основные вражеские доты. Это и позволило переломить ситуацию. Орудия большой мощности, восьмидюймовые «сталинские кувалды», не оставили шансов финским укреплениям. А те немногие из дотов, которые еще оставались более или менее целыми после артподготовки, советские саперы подрывали тротилом. Взрывали и надолбы, расчищая путь танкам, вместе с которыми вперед пошла и пехота.

Сталин тогда остался доволен. Мерецкову дали звание генерала армии и назначили заместителем Наркома обороны. Потом и вовсе доверили пост начальника Генштаба РККА. Вот только после ложных доносов и оговоров сняли его с этой должности. Но, Сталин, конечно, помнил, что именно Мерецков сумел в той войне организовать прорыв главной оборонительной линии финнов. Потому Верховный и назначил его снова на прежнюю должность командира седьмой армии.

Вот только достаточного количества артиллерии теперь у этой армии не имелось. Повыбили ее, да побросали много пушек при отступлении под командованием Гореленко. А без достаточного количества артиллерии Петрозаводск отстоять очень затруднительно. И потому Мерецков сразу так сильно заинтересовался шестидюймовыми гаубицами Гиперборейского полка. Глядя вокруг на уверенные лица бойцов и слушая, как в отдалении, где-то ближе к фронту, грохочут тяжелые орудия, он чувствовал, что не зря появился на переднем крае. И что поездка эта может принести перелом в обороне столицы Карело-Финской ССР не меньший, чем прорыв «Линии Маннергейма» в тот раз.

Вскоре Мерецков увидел, как к посту со стороны высоты 168,5 едет черный, блестящий лаком, автомобиль. Когда трофейная машина остановилась рядом, неожиданно из нее вышли армейский майор, капитан Проскурин и еще один майор в форме НКВД, в синей фуражке, в синих галифе, с золотой полоской и звездой на петлицах. Мерецков напрягся, ведь совсем недавно люди из этого ведомства издевались над ним. Но, он даже не успел разнервничаться, как майор Романенко уже представил командарму товарища Сомова, начальника секретного полигона, и майора Васильева, командира Гиперборейского полка.

— Здравствуйте, товарищи! Наслушался я про все эти невероятные успехи. Вот и не выдержал, приехал посмотреть на ваше расположение, — сказал командарм. И тут же задал вопросы:

— Кому подчиняется ваш полк? И что за секретный полигон у вас здесь?

— Полк и полигон Особого Подчинения, товарищ командарм, — ответил Сомов. Впрочем, и он, и Васильев к подобным расспросам подготовились.

— И кто же командует этим Особым Подчинением? Берия, что ли? Или сам Хозяин? — спросил Мерецков.

— Этого я вам сообщить не могу. Государственная тайна. Скажу лишь, что мы направлены вам в помощь. Нам поставлена боевая задача вместе с вашей армией ликвидировать угрозу Петрозаводску, — сказал Сомов, изобразив непреклонный вид.

Он, разумеется понимал, что обман в любой момент может раскрыться. Для этого Мерецкову достаточно поговорить со Сталиным или с Берией. Вот только вряд ли, учитывая его теперешнее положение недавнего арестанта, Кирилл Афанасьевич рискнет в ближайшее время разговаривать с ними о таких вещах. А если все и выяснится, то ничего не мешает выкрутиться в любой момент, что, мол, Особое Подчинение не Сталину и не Берии, а правительству таинственной страны Гипербореи.

Сам Мерецков в это же время подумал, что, судя по майору Государственной Безопасности, Гиперборейский полк курирует именно это ведомство. И, вполне возможно, что особый полк выделен не только в помощь, а и для того, чтобы контролировать деятельность седьмой армии и ее командарма. Что-нибудь вроде большого заградотряда. Значит, лишних вопросов лучше не задавать. Но, как же тогда заполучить из этого полка такие нужные гаубицы?

Сразу после обмена любезностями Мерецков пожелал посетить расположение артиллеристов. И вскоре «Опель Адмирал» уже подъезжал к позициям первой батареи, состоящей из трех орудий. Когда машина остановилась, Мерецков сразу бросился к гаубицам. Таких пушек Кирилл Афанасьевич еще никогда не видел. Издалека они напоминали гаубицы МЛ-20. Но, только издалека. Вблизи орудия оказались неизвестной модели. Причем, все заводские шильдики, клейма и номера на них отсутствовали.

— Это гаубицы Д-20. Экспериментальные, — подсказал командарму майор ГБ.

Старший лейтенант Руслан Мамаев, командир батареи, доложил, что расположил орудия на закрытой позиции, за холмиком, поросшим лесом, чтобы неприятель не видел не только сами пушки, но и вспышки от их выстрелов. Наведение по навесной траектории осуществлялось при помощи буссоли и корректировщика, расположившегося на вершине холма и передававшего сведения с помощью радиостанции.

Мерецков спросил:

— А у вас тягачи есть, чтобы такие тяжелые пушки буксировать?

— Так точно. Имеются. Вон там в лесочке возле скалы замаскированы наши шестиноги.

— Что еще за шестиноги такие? — не понял командарм.

— Ну, транспорт такой из камня, оборудованный вместо колес шестью ногами для повышенной проходимости, — объяснил старлей.

— Они не на солярке, а подзаряжаются электричеством прямо от гранита. У них двигатели электрические, — вставил Сомов.

— Что еще за электричество в граните? — удивился Мерецков.

— Особое. Внутренний заряд. И наши ученые решили проблему, как его извлекать, — сказал майор ГБ.

И вдруг где-то рядом взревела сирена.

— Воздушная тревога! Маскировочные сети одеть! И в укрытие! — скомандовал командир батареи своим бойцам.

Сноровисто раскатав свернутую камуфляжную сеть поверх гаубиц и отбежав от орудий, артиллеристские расчеты попрыгали в заранее выкопанные окопы. Но, к удивлению Мерецкова, командиры не особенно торопились в убежище. Сирена быстро заглохла, а Сомов извлек из кармана небольшой черный приборчик с короткой антенной, нажал на нем какую-то кнопку и что-то спросил. В ответ динамик тихо прохрипел, но Мерецков услышал:

— Девятнадцать целей, Ю-87, дистанция шестьдесят, высота пять, азимут (неразборчиво).

Заметив удивленный взгляд командарма, майор ГБ объяснил:

— Не о чем беспокоиться, товарищ генерал. Мне по рации доложили, что радиолокатор засек самолеты противника на расстоянии в шестьдесят километров. Летят, вроде бы, сюда. Если не изменят курс, то скоро познакомятся с нашими зенитками.

— Вот уж не думал, что у вас тут в полку и радиолокационная станция имеется. Но, столько самолетов — это же две эскадрильи полного состава. А вы что, настолько в своих зенитчиках уверены, что даже и укрываться не торопитесь? — удивился командарм.

Сомов кивнул:

— Так точно. Уверен. Оснований сомневаться в них не вижу. Они, товарищ генерал, не первый налет отражают. Расположение нашего полка охраняет батарея зениток С-60. В ней восемь автоматических зенитных пушек калибром 57 мм, радиолокатор с приборами управления огнем и со своей станцией электропитания. А ближнюю зону ПВО обеспечивают ЗУ-23-2. Так что не о чем беспокоиться. Пушки надежные, да и время у нас есть. Самолеты еще далеко.

— Никогда о таких зенитках не слышал, — проговорил Мерецков.

— Это тоже экспериментальные, с нашего полигона, — нашелся Сомов. И сразу добавил:

— Если хотите, товарищ командарм, можете переждать налет в блиндаже у командира батареи. Но, я предлагаю вам посмотреть работу зенитчиков с наблюдательного пункта на холме.

Мерецков согласился. И командиры двинулись ни к окопам артиллеристов, а в другую сторону, забираясь по тропинке на сам холм. Оттуда с НП имелся отличный обзор на все окрестности в западную сторону. А через некоторое время с запада, со стороны закатного солнца, показались черные точки приближающихся «стервятников». Пилоты люфтваффе, помогающие финским войскам, наверное, надеялись легко разбомбить позицию гаубичной батареи, но они просчитались. Для них случилось страшное. Как только начали бить зенитки Гиперборейского полка, сразу несколько вражеских самолетов наткнулись в воздухе на снаряды и разлетелись, запачкав закатное карельское небо дымными шарами разлетающихся в разные стороны кусков обшивки, конструкций фюзеляжа, крыльев и прочих обломков. А те, которые продолжали полет, вынужденно отворачивали в сторону перед разрывами в небе и, бросая бомбы куда-то в лес, удирали обратно, так и не долетев до своих целей.

— Да, молодцы ваши зенитчики. Пять сбитых самолетов за раз — это впечатляет, ничего не скажешь. А мы-то сейчас радуемся, если один или два вражеских летуна над Петрозаводском сбить удается, — высказался довольный Мерецков, когда налет закончился с печальным результатом для немцев. Потом добавил, по-прежнему обращаясь к Сомову, как к самому главному здесь, после самого командарма:

— Обязательно и эти зенитные орудия осмотрю. Но, сперва хотел бы посетить ваш полигон. Надеюсь, что он не настолько секретный, что и командармов на территорию не пропускают?

Сомов улыбнулся и проговорил:

— Вас мы пропустим, Кирилл Афанасьевич, можете не сомневаться.

Мерецков тоже улыбнулся и спросил:

— Хотел еще поинтересоваться, нет ли у вас и боевых великанов. А то слухи разные ходят.

— Так точно, есть у нас и великаны. Это сверхтяжелые шагающие танки СШТ-1, — встрял майор Васильев.

— Что еще за машины? Никогда про такие не слышал, — пробормотал Мерецков.

— Тоже экспериментальные, из гранита, — вставил Сомов. К сожалению, три машины мы потеряли в бою возле Эссойлы.

— Значит, разгром финнов под Виллагорой — это тоже ваших рук дело? — воскликнул командарм.

— Так точно. Мы отбросили противника на запад вдоль железной дороги, — сообщил Сомов.

— Потери, наверное, большие понесли? Насколько я знаю, на том направлении у финнов располагались плотные войсковые порядки, целая дивизия стояла, приготовленная для удара на Петрозаводск, — сказал Генерал.

— Нету больше у них этой дивизии, Кирилл Афанасьевич. Наши великаны втроем всех там стоптали в пепел, но и сами погибли от бомб, — поведал майор ГБ. И добавил, вспомнив о важном:

— Кстати, передайте в Ленинград. Разведкой нашего полка получены сведения, что двадцать третьего числа этого месяца в одиннадцать часов утра немцы устроят массированный налет на Кронштадт. Они планируют поразить линкор «Марат» тяжелыми бомбами. Специальные боеприпасы весом в тонну уже приготовили. Скажите ленинградцам, пусть сделают так, чтобы в этот момент линкор маневрировал, а не стоял на месте у стенки в Средней гавани. Иначе имеется большая опасность от пикировщиков. Для проведения этой операции немцы собрали лучших пилотов-асов.

— А вы сами чего не передадите ленинградским товарищам? — спросил Мерецков.

— Нету у нас отсюда связи с Ленинградом, товарищ командарм, — честно ответил Сомов.

Они снова вернулись к машине. И, по приказу Сомова, водитель повез их в сторону высоты 168,5. Еще подъезжая, Мерецков увидел впереди арку в скале, а справа и слева от нее, прислонившись к граниту, стояли две огромные каменные фигуры. И генерал сразу догадался, воскликнув:

— Так вот же они какие, эти ваши великаны! Но, почему они стоят здесь, а не на передовой?

— Они, товарищ командарм, подзаряжаются сейчас тем самым особым электричеством. Разрядились, пока воевали весь день. А сейчас снова сил набираются для следующего боя, — объяснил Сомов.

— А почему из гранита они, а не из стали? — спросил генерал.

— Стали в стране сейчас не хватает. Вот и разработали ученые такие новые машины из камня и с каменной броней, — разъяснил начальник полигона.

— Так вы говорите, что трое подобных шагающих танков всю финскую дивизию потоптали у Виллагоры? — спросил Мерецков, во все глаза рассматривая каменных чудовищ сквозь стекло автомобиля.

— Так точно. У нас было пять таких великанов. А теперь только двое остались. Но, есть еще и целый взвод великанов поменьше, легких шагающих танков, ЛШТ-1, — поведал майор ГБ.

— И где сейчас этот взвод? — заинтересовался Мерецков.

Сомов ответил:

— Прямо сейчас первый каменный взвод ведет бой на берегу Святозера.

— А сколько в том взводе боевых машин? — спросил генерал.

— Тридцать бойцов из гранита. Они поменьше этих двоих великанов, но тоже достаточно мощные. Ростом до пяти метров, — сказал Сомов.

— А вооружены чем? — задал очередной вопрос Мерецков, уже предчувствуя, что, возможно, нашел наконец-то средство, чтобы не только отстоять Петрозаводск, но и обратить врагов в бегство по всей Карелии. Взвод легких шагающих танков и два сверхтяжелых, да еще гаубицы и отличные зенитки — это как раз то, что просто необходимо именно сейчас ради исправления положения на фронте! Откуда все эти чудеса взялись у Гиперборейского полка, Мерецков уже даже не спрашивал. Он просто убедился, что все это существовало на самом деле. И теперь его интересовало лишь то, как такие удивительные секретные образцы новой боевой техники использовать против врагов.

— Анбиляторами они вооружены. Это тоже экспериментальные орудия, товарищ генерал. Стреляют без пороха, разгоняют снаряд полем, вроде электромагнитного. Дальность, правда, у их выстрелов небольшая, всего полкилометра. Зато мощность разрыва от каждого попадания, как у главного калибра линкора. Каждый снаряд взрывается с силой двух тонн тротила, — объяснил майор ГБ.

Тем временем, бойцы-автоматчики на въезде заглянули внутрь машины, притормозившей перед въездом в арку с клубящимся туманом внутри нее. Но, никаких препятствий движению никто не чинил. Узнав собственное начальство, бойцы лишь отдавали честь, прикладывая пальцы к каскам.