Белая чума

48

Кети придумала свою собственную мысленную игру на те случаи, если чувствовала, что Стивен в ней не нуждается. Это бывало, когда его внимание было приковано к книгам и он отказывался отвечать даже на простейшие вопросы.

Этим спокойным утром, сидя в своем заточении, Кети опять играла в игру, закрыв глаза и подогнув ноги на кресле. Она слышала, что Стивен расположился наискосок от нее и переворачивает страницы книги с раздражающим монотонным ритмом.

Всего несколько минут назад Кети сказала:

– У меня затекла спина, Стивен. Пожалуйста, разотри ее.

Тот в ответ лишь что-то промычал.

Она ненавидела это мычание. Оно говорило: «Оставь меня в покое. Уйди от меня».

А идти ей было некуда, разве что в свой собственный воображаемый мир.

Это была захватывающая игра.

«Что я буду делать, когда все это кончится?»

Находясь в безопасности в собственном воображении, Кети могла существовать без всяких сомнений относительно своего выживания. Остальной мир мог рушиться и превращаться в какой-нибудь булыжник, но из него всегда протянется рука и вытащит из руин оставшегося в живых. Этим уцелевшим человеком будет она.

Они меняли охрану и обслуживали один из компрессоров снаружи барокамеры. Иногда металл скрежетал по металлу, голоса обменивались пустячными новостями. Кети отбрасывала все это из своего сознания, погружаясь все глубже и глубже в придуманный мир.

«Я буду носить прекрасные бриллианты», – думала она.

Но этот путь ее уже не привлекал. Кети слишком часто играла в игру владения чем-то – драгоценностями, модной одеждой, уютным домом… Раньше или позже уединение приводило к яркому видению сказочного дома, но потом наступало разочарование. Кети не могла по-настоящему почувствовать себя своей в этом доме, обустроить его по своему желанию. Ее представления о совершенстве сводились к коттеджу Пирда на озере. Она знала, что есть дома и получше, и фильмы оставили ей мимолетные напоминания о таких особняках. Однажды Кети посетила прекрасную резиденцию бывшего врача вблизи Корка, куда ездила к старинной подруге матери, экономке. Та водила их по тихим просторным комнатам – библиотека, музыкальная комната, солярий… большая пещера кухни с массивной торфяной печью.

Такой печи определенно не нужно. Только газовая… как в коттедже Пирда.

Уф! Настоящая фабрика грез. У нее не было достаточно опыта, чтобы знать, на чем основывать свою фантазию.

Как бы то ни было, это будет дом ее и Стивена, конечно. Ведь теперь они были связаны друг с другом настолько прочно, как вообще могут быть связаны мужчина и женщина.

«Наши дети будут с нами. А Стивен…»

Нет! Кети не хотела мечтать об этом. Стивен был всегда где-то поблизости, а сейчас она злилась на него. Хотя… он мог умереть. Эта мысль ее шокировала, но Кети продолжала держаться за нее, внезапно почувствовав себя виноватой и брошенной. Стивен мог погибнуть, защищая ее. Кети не сомневалась, что он бы отдал за нее жизнь. Как печально жить с сознанием такой жертвы.

«Я бы стала одинокой вдовой».

Но придирчивый голос прервал ее размышления: «Одинокой вдовой? В мире, где на каждую женщину приходятся тысячи мужчин?»

Это была волнующая мысль. У нее даже перехватило дыхание. Это будет печально… но какая в этом власть! Кто мог бы быть ее вторым мужем? Без всякого сомнения, кто-то значительный. Конечно, не такая уж она красавица, но все же…

Внезапно, какой-то частью своего сознания, Кети поняла, что это не было простым безосновательным размышлением. Этот вымысел затронул нечто живое и реальное, вполне ощутимое, показавшееся ей притягательным и в то же время ужасающим. Она догадалась, что обнаружила нечто большее, чем мечту. Это был путь, на котором ее воображение могло бы совершенствоваться… или по крайней мере подготовить ее к новым неожиданностям.

Кети с трудом могла сосредоточиться на окружающем мире – том мире, что находится снаружи барокамеры, где развивались новые отношения. Там были суровые испытания, агония и боль потерь. Любая фантазия, которую она придумывала, с этого времени должна была учитывать странную действительность, увиденную ею на экране телевизора и знакомую по разговорам между охранниками.

«Когда они найдут лекарство, я выйду в этот мир», – подумала Кети.

Осознание этого глубоко взволновало ее. Кети разозлилась на собственные мысли за то, что они ввели ее в такое затруднение. Она все еще не сомневалась в том, что выживет – выдумка защищала ее. Но где-то в уголке сознания затаилась жуткая реальность, злобно насмехающаяся над ней. Как безумная, Кети хваталась за спасительную мечту.

Остров! Конечно же! Она со Стивеном найдет свой собственный остров и тогда…

– О чем ты думаешь, Кети? У тебя такое лицо, словно ты проглотила лимон.

Голос Стивена прозвучал в тот момент, когда она обнаружила свои грезы разбитыми о стену невозможности – какой остров? Как они туда доберутся? Кети даже поблагодарила мысленно Стивена за вмешательство. Открыв глаза она увидела, что тот отложил книгу и принялся за выпечку хлеба. Странно было видеть его за таким занятием, которое ему явно нравилось. А ведь Кети раньше не подозревала о любви Стивена к домашним хлопотам. Все полуфабрикаты поступали в стерилизованных контейнерах, и он хватался за любую работу, чтобы как-то разнообразить свою жизнь.

– Интересно, что с нами будет, когда мы отсюда выберемся? – сказала Кети.

Повернувшись к ней, Стивен широко улыбнулся:

– Девочка моя! Ни на минуту не сомневаюсь, что все будет в порядке, дорогая.

– Правда, Стивен?

Оставив свои мечтания, Кети почувствовала, как опять погрузилась в мир, обуреваемый сомнениями.

«Пожалуйста, Стивен, скажи мне что-нибудь обнадеживающее».

– Мы здесь в полной безопасности, – сказал он. Но была в его голосе нотка неискренности, которую Кети тут же уловила.

– О Стивен!

Кети зарыдала, и на мгновение все мысли о приготовлении хлеба улетучились. С руками, выпачканными мукой, Стивен пересек комнату, встал на колени, обнял за талию и крепко прижался щекой к ее телу.

– Я смогу защитить тебя, Кети, – прошептал Стивен.

Она еще крепче прижалась к нему и обхватила его голову руками. «О Господи! Он может погибнуть, защищая меня!»