Бастарды

Глава 35. "Договор"

Анна Вильмонт

Я боялась его приезда.

Мне три раза в жизни признавались в любви, серьезно, не банальные фразы подкаты, а настоящие, искренние слова о симпатии.

Неподалеку от дома в Герберте находился интернат с Бастардами, мы с опаской всегда проходили, слыша неприличный свист из-за решеток огороженного серо-каменного, унылого здания.

Мальчики пялились на девочек-Аристократок и громко обсуждали нас. Ну ладно, не нас, а мою старшую сестру с подругами, потому что я тогда была плоской, маленькой девочкой и чтобы на меня позариться надо быть совсем лишенным женской ласки страшилищем.

Как не странно, в один день из-за решеток позвал юноша поговорить, чуть старше, лет четырнадцать-пятнадцать. Общение происходило через железные колья забора.

Мальчик признался при всех в любви, так и сказал:

- Ты очень красивая, - при этом смущенно теребил рукав куртки. - Я давно за тобой наблюдаю. Каждый раз прихожу посмотреть на тебя.

- Посмотреть? - удивленно вырвалось в тот момент.

- Ну да. В одно и тоже время у тебя заканчиваются уроки, - вместо приятного ощущения пробрал озноб. Стало неприятно от мысли, что за мной следили. - Я кажется влюблен в тебя...

Наверное, это было нервное. Как я могла маленькая девочка по-другому отреагировать? Нервно рассмеялась и сказала, что такая как я никогда не обратит на него внимания и папа ему устроит сладкую жизнь, если тот не перестанет пялиться.

В результате, где-то через месяц я получила добротный урок на всю жизнь следить за языком и не оскорблять малоизвестных людей. Бастард каким-то образом покинул пределы интернаты и подкараулил в дождливый день в темном переулке.

По несчастью и по детской глупости кольцо с Кириллом забыла в шкафчике школы. На всегда под грудью остались четыре маленькие, светлые дырочки от кастета. Чтобы я делала, если бы папа Шмонт - дядя Иосиф не спас в тот день, боюсь подумать.

Второй раз в жизни признался в любви одноклассник Костик Нестонт, не наследник фамилии. Смеяться в этот раз не стала, пальцем покрутила возле виска, мол хватит выдумывать. Мы как бы с ним хорошо дружили, но любовь, какая там любовь? Грешно Костика рассматривать, как молодого человека, он дурачок. Весельчак, дурак. Это как с плюшевым мишкой, мягко, тепло и весело, но куда с ним целоваться?

А вот третий раз, когда признались в любви я ощутила, что-то похожее на счастье. Теплые лучи этого чувства озарили мое лицо, заставили улыбку засверкать на поверхности, руки послушно распахнуть навстречу Леньке и прижаться в его теплые, спокойные объятия, которые, как щит последние несколько лет защищали от всех бед. В тот же момент я с легкостью тоже произнесла эту фразу, легко, как будто так и должно быть.

А теперь лежала в кровати другого мужчины, и не в силах изменить что-либо готовилась отдаться ему. И прекрасно понимала, что этим самым сейчас перечеркну оставшуюся жизнь по диагоналям, никогда больше не смогу легко и без скрипа совести произнести эту фразу своему молодому человеку.

Прости, Лёнь, как бы я хотела сейчас прижаться к тебе, ощутить тепло глаз на себе и эту открытую улыбку.

Но этому не суждено сбыться, вместо этого куталась в чужом одеяле, достала из шкафа. Засни, Аня, засни. Настойчиво закрывала глаза и пялилась в подоконник, сквозь стекло виднелся фонарь, освещавший улицу. Только бы заснуть и перестать бояться приезда. Сердце колотилось от страха, его подгоняли палками.

Отпущенные дни закончились, настало время расплаты.

Дмитрий Хаски

Приземлился в час ночи и первым делом отправил сообщение.

«Прилетел. Через час буду».

Наконец-то. Расслабился. Столь долгое предвкушение, которое торнадом гоняло мысли последние несколько дней, завибрировало по максимуму. Зазвенело в ушах. Еще совсем немного, самую малость и цель будет в руках. Нетерпеливо подхватил спортивную сумку из багажного отделения и закинул за спину. Теплая ночь, а скоро будет жаркой.

Дорадо вылетел от Баллийцев по делам. Трески и Вильмонт спустились по трапу вслед, не так спешили, как я, плелись вразвалочку. Знатно жужжали над ухом и не давали сконцентрироваться над работой в процессе перелета. И наконец, готовился избавиться от них.

Тяжелый человек Макс, не знаешь, что от него ожидать, непредсказуем. То улыбался как дебил, то голодным львом на всех бросался и на меня иногда огрызался.

- Я поехал. Не буду вас ждать! - отсалютовал двумя пальцами. - У меня дела...

- Ага. Знаю твои дела! - пере крикнул насмешливо шум двигателя самолета Трески. - Шпилить Бастарда?

Стукнуть, что ли? Отвернулся и пошел в сторону застекленного помещения зоны прибытия.

- Какого Бастарда? - очень тихо, но расслышал любопытный голос Вильмонт.

- Да есть тут одна! - еще более насмешливо повторил Макс. Не оборачиваясь, поднял правую руку сжал четыре пальца в кулак, только один средний палец отогнул.

Трески ржал как человек, употребивший очень много психотропных средств для поднятия настроения.

- Влияние Ананиной на тебя губительно! - продолжал стебаться Макс в спину. Идиот.

Машина ретс обнаружилась припаркованная на стоянке перед аэропортом. Запах теплой нагретой за несколько дней кожи в салоне. Неприятный воздух не проветриваемого помещения, пыли в кондиционере.

Машинально вздрогнул при воспоминании об Ананиной в этой машине. Последний раз, как съездила с оттяжкой. Мощно. До сих пор рефлекс остался следить за чужими коленями в непосредственной близости.

Оглядел голубой сапфир на правой руке. Снял медленно кольцо, взял тремя пальцами и протянул над пустым, соседним креслом.

- Что разузнал? - спросил у воздуха, который стал рябить, исходить прозрачными волнами.

Двигаться, приобретать медленно цвета, форму. Лицо, лысый череп, переломанная перегородка носа, шрам от левого глаза, уходящего вниз до подбородка.

В серой пятнистой форме КМД-ник, сложив руки, сидел на пассажирском сидении. Потом протянул ладонь, принимая голубое кольцо, сжал в пальцах и стал греть холодный металл.

- Ничего. Быстро обнаружили, - ответил Руслан личный охранник с рождения.

- Кто засек? Младший Барс? - юнец предал или же нет?

- Нет. Охранник политика, Барс младший взялся передать вам кольцо лично.

Значит, не предал и это хорошо.

- Что-нибудь разузнал интересного?

- Слышал несколько фамилий, с кем политик и Барс старший вели переговоры, ничего более.

- Видео оставь мне и отцу, - отдал приказ и протянул руку вверх ладонью. Кольцо удобно легло на теплую мякоть, и я его одел вновь на мизинец правой руки.

Справа больше никого не было, пустое, одинокое кресло.

Завел мотор автомобиля. Мой мотор давно заведен. Улыбнулся отражению в зеркале заднего вида. Фарами осветил припаркованные автомобили и покатил по аккуратному дорожному покрытию. По автостраде, к университету.

- Доброй ночи, чужестранник! - Польски сегодня не один в зале. Быстро поднялся с дивана, опуская руку с плеча девушки. Та тихо сидела, пока мужчины обменивались рукопожатием.

- Ананина здесь? - я заявил первое, что интересовало. Она не ответила на смс час назад, когда приземлился, а я велел ей ждать здесь у меня в кровати.

- Наверху, - Санек кивнул в сторону лестницы сзади. - Вечером пришла. Может заснула. Не успел вернуться, не поинтересовался, как наш любимый контракт поживает? Слышал, опять пулю пустили охраннику на мосту?

- Слышал, - медленно разуваясь, ответил. - Что поделаешь, если охранники не способны защитить сами себя.

Мост, соединявший Арзонт и будущий остров Х и W, постоянно подвергался незначительным предупреждениям от недоброжелателей. То склад взорвали, то охранников подстреливали. Постоянные домогания. Не зря Вильмонт сделал вывод, что кто-то мешает вести общие дела, угрожал, предупреждал, но не устранял. Кто этот третий? Барс старший? Нет. Не смог бы провести махинации с границы, кто-то суфлировал здесь...

Польски отступил с заметными раздражением назад на диван к девушке. Отчетливо, видимо понял, что с ним вести разговоры не собирались.

- Понял, понял, тебе не мешать. Виталика нет, я так уж и быть тоже свалю, - Санек приглашающе кивнул новой пассии в сторону двери с фразой. - Пошли.

- Ты очень понимающий друг.

- Еще бы, - хлопнул дверью недовольно Польски. Интересно, дела с Бастардом Иваном прикрыл? Или мне готовить задницу в тюрягу?

В коридоре на коричневых, крашенных стенах горел свет от бра, который помогал ориентироваться в пространстве. Легкими шагами двигался в направлении двери второй слева. Достаточно тихо, телевизор не слышен, время близилось к двум ночи. Неужели уснула?

Дверь открыв, заметил укутанное в одеяло тело, головой отвернутое к окну. Лица не видел, плюс темнота. Волосы укрывали сзади, но каким-то шестым чувством понял, что девушка не спит, хоть и достаточно тихо открылась дверь. Ананина напряглась при моем появлении.

А я расслабился. Торнадо успокоилось внутри груди, осело приятным теплом. Почти равнодушно отвернулся от лежащей девушки. Долго будет притворяться? Сумку с вещами скинул с плеча и отставил справа от двери, ближе к ванной комнате, возле тумбочки. Там не будет мешаться. По идее, надо освежиться.

Запах Ананиной в комнате. Ее женский запах: это не духи, это тело, волосы, шея, бедра. Вкус темноватой, гладкой кожи. Это ее запах, который с некоторых пор стал знакомым, легко определяемым, если приблизиться на расстоянии метра. Странная особенность Ананиной.

Прошел аккуратно по ковру к кровати. Добыча в моей постели, готовая к употреблению, что еще могло высвободить торнадо из глубин, где казалось недавно успокоилось. Наклонился к ушку будущей любовницы.

- По счетам будем платить? Или передумала? - спросил, руку положил рядом с ее плечом и спиной. Покрывало смялось под давлением.

Ананина медленно легла на лопатки и подняла взгляд. Как у зверька, затравленный, испуганный, но надо отдать должное, приподнялась на ладонях и сама поцеловала. Хороший ход.

Обняв за голову потянул на себя добычу, поглаживая пальцами жестковатые, светлые волосы.

Вторую руку отправил туда, куда долго стремился и не мог добраться по ее же вине.

Моя. Каждая частичка ее тела теперь моя. Волосы, которые гладил. Глаза с гневом, взиравшие открыто. Губы, которые терзал, как дикарь, забывший о прекрасной женской ласке.

Бедра - грубовато задернул подол сарафана, прихватывая за округлые ягодицы девушку. Ближе подвинул, как можно ближе, пусть отдаст во власть, в подчинение свое тело.

Ананина послушно встала на колени в кровати. Быстро подхватил и усадил на свои бедра. Хорошая девочка, погладил пальцем по губам, мягким, влажным от поцелуя. Провел языком медленно, наслаждаясь вкусом и запахом Ананиной. Сначала по верхней, потом по нижней пухлой, сладкой губе. Изысканный фрукт, что непременно надо вкусить, чей вкус не в силах забыть несколько недель.

- Пойдем купаться? - прошептал на ушко, убрал мешающие пряди волос.

Там скрывалась прелестная шейка и ямочка, которую можно поцеловать и услышать, как Ананина вздрогнет и вцепится в плечи. Запомнил эрогенную зону. Слишком сильно добыча реагировала на ласки возле шеи в ту ночь в Белесье.

Ананина задрожала, когда лизнул шейку. Такая страстная в проявлении эмоций, не наигранно, не преувеличенно кричала, как некоторые любовницы. Наоборот, иногда кусала губы, чтобы не всхлипнуть. Миленькая девочка.

Захотелось погладить ее вновь там, где мог до конца осознать жаждала она меня или нет без афродизиака? Аристократки редко бывали настолько влажными. Приятная неожиданность - думал, это преувеличение, но нет. У Аристократок болевой порог выше, с ними приходилось стараться, десять минут обязательное условие предварительных ласк, в противном случае будешь трахать наждачку.

Ананина от пары прикосновений стала влажная и явно готовая принять. Это наполняло уверенностью и желанием изводить девушку дальше и сильнее, доводя до преграды.

Почему она отказывала в удовольствии нам обоим? Неужели из-за тупого кретина Ивана? И все? Глупый мальчишка Бастард? Жалкая помеха... Поздно о нем вспомнил, а то бы раньше убрал.

Какая тихая Ананина, на приглашение в душ не ответила.

- Язык проглотила от радости? Пусти его в ход, - на девичей шее выводил небольшие зигзаги, прислушивался к биению жилы, намеренно проводил по ней, чтобы ощутить бешеный пульс. Руки положил аккуратно на талию и на плечо Ананиной.

- Заключим договор, - оторвал губы и язык от девушки.

Я ослышался? Глаза зверька необычно горели, темно-голубые, похожие на мои уверенные и не отступающие от цели.

- Договор? - смешно невольно от серьезной Ананины. Взяла и встала с моих коленей на паркет с важным видом, руки под грудью скрестила.

- Я сплю с тобой... - начала она, на что я резко перебил с насмешкой:

- А я с тобой...

- Я серьезно, - нахмурился мой приз, а мне стало вдруг непередаваемо весело, радостно. Постарался скрыть улыбку.

- Ну и?

- Если хоть один Бастард пострадает от тебя... - важно грозила указательным пальцем.

- Без надобности твои Бастарды. За людей их не считаю и никогда не трогал... - скептически посмотрела на меня. - Ну... если глупить не будешь и злить, то и я не трону никого.

- Пообещай, что остальным не дашь нас обижать? - Ананина неуверенно прикусила нижнюю губу. Умоляю, заканчивай бесполезный треп и позволь самому покусать твое тело.

- Предполагаешь я способен тысячу человек контролировать? - спросил недовольно. Член-то давно стоял и требовал разрядки немедленной, а меня заставляли разговаривать.

- Они тебя боятся. Пообещай? - попросила. Ох, ладно, ладно, с девушкой никогда не заключал договора.

Легко встал с кровати и приподнял над полом ношу мягкую и аппетитную.

- Обещаю. Пойдем подписывать контракт, - девичьи бедра прижал к торсу, Ананина обхватила ногами за туловище, как удобно ее таскать однако.

Ее лицо напротив, прекрасное лицо. Не уставал любоваться глазами, которые смотрели куда угодно, но только не на меня, губами, изредка поджимающимися от недовольства, кожей невероятно притягивающе-нежной.

Какая маленькая девочка - почти четыре года разницы. Я совращал без пяти минут девочку, правда чихать на возраст.

Цель перед глазами. Анна - источник слепящего возбуждения, от которого силы бурлили фонтаном. После той ночи в Белесье, дня два ходил заряженный энергией, периодически огнем палил особо достающих особей. Когда эмоции выходили из-под контроля энергия буйствовала у всех людей. Совсем позабыл о сне на два дня.

Ананина глаза отводила на уровень шеи или куда-то в бок. Что за выкрутасы? Тоже не любитель много говорить, я человек действия. Разговаривать не любил. Любил действо то есть, секс, остальное могло подождать.

- Раздевайся, - скомандовал в ванной комнате. Мы в отражении белого кафеля по периметру помещения.

Послушная девочка раздевалась под внимательным взглядом. Это Ананина? Послушная Ананина? Во взгляде пустота. Игнор? Объявила бойкот? Ну что ж, пускай, тело от этого не станет менее сладким.

Помочь с нижним бельем посчитал за необходимость и непосредственную обязанность. Оторвал пальчики, которые потянулись к застежке лифчика. Подошел сзади, повторил контуры тела девушки. Правой рукой ухватил за чашечку или лучше будет сказать за грудь, второй щелкнул застежку. Легко бюстгальтер упал на холодный, белый кафель, на нем спокойно можно разглядеть очертания друг друга.

Освободил девичью грудь и выглянул из-за плеча. Какая-то у меня слабость к ее груди. Обхватил двумя ладонями, мягко сжав, как сердце ее забилось в ладонях. А уж ее моментальный непроизвольный отклик, когда Ананина спиной нехотя ударилась об мою грудь. Тем самым дала понять, что потеряла контроль над телом. Как плавно глаза моей желанной добычи закрылись под наплывом возбуждающих волн.

При свете лучше иметь Анну в своей власти. Эмоции перед глазами. Опустил руку по ее животу вниз. Ниже... ниже... почувствовал кончиками пальцев аккуратные волоски на уровне бикини. Провел по нежной коже, чувствуя напрягшиеся мышцы, наконец, с легким неконтролируемым вздохом ухватил девочку между ногами. Скользнул пальцами по складкам, влажным и ароматно пахнущим. Запах возбуждения ощущался в ванной комнате.

Как животное, дышал им, предвкушал ощутить на губах, на языке, на теле, окунуться в водовороте, можно и утонуть в нем.

Ананина проиграла на секунду, потому что непроизвольно вобрала воздух в легкие и ухватилась за мою руку, которая игралась с ней. То ли хотела остановить, то ли помочь. Ммм. Пусть поможет.

Обхватил маленькую ладошку и повторил движение теперь девичьими пальцами внутрь глубоко. Почти не сопротивлялась, удивилась немного, растерялась. В некоторых вещах она невинной казалась.

Смотрел на лицо из-за ее плеча, но любовница предпочитала закрывать глаза. Щеки порозовели неожиданно, сама невинность, подумал бы, что невинна, но нет, девственницей Ананина не была.

Что за урод порвал ее?

Успела мелькнуть раздраженная мысль, отчего другой рукой резко приподнял подбородок Ананиной, запрокинув голову.

Целовал и целовал податливые губы, пока их пальцы доводили девочку до некоего порога, когда та прекратит строить из себя великомученицу.

А Бастард подери, не выдержал! Десять дней без секса это предел. Бедрами подпер к ванной, от неожиданности маленькая перестала себя ласкать, надавил на ее затылок. Привлекательный вид сзади, провел по позвонкам, пальцем, спускаясь по упругим ягодицам. Ухватил за полушария, примеряя на ладони. Раздвинул.

Ананина уперлась ладонями в ванную, но пикнуть не смела против. Член в сотый раз похоже за сегодня дрогнул в спортивных штанах. Приспустил ниже бедер ткань мешающей одежды и головкой уперся во влажное лоно, готовое принять меня стопроцентно.

Давно представлял в мыслях, особенно последние дни прокручивал, как медленно буду вновь наслаждаться, мать - за ногу, ее похотливым телом. Наслаждаться нервными вздохами, рваными подрагиваниями.

Скользкая, жаждущая, нетерпеливо сжимающая плоть. Сначала пальцами раздвинул бархатные складки, удостоверившись, с какой силой сжимала мышцы от желания Ананина. Прекрасная девочка, машинально скрутил пышные волосы, обматывая вокруг правого кулака.

Одновременно сильным толчком ворвался внутрь ее тепла, и потянул пряди на себя. Анна прогнулась по возможности сильнее в спине и не удержалась, вскрикнула, когда я твердо до упора ворвался в нее, давя всем весом. Действительно немного маленькая, учитывая, что Анна невероятно возбуждена, но по-прежнему сильно сдавливала.

Заставляла самого сжимать зубы, лишь бы не кончить всего с одного захода.

До чего же ахуенное ощущение трахать Ананину. Отступил назад, полностью выходя из нее, на что она промычала неудовлетворенно.

- Не строй из себя равнодушную не выйдет, - кулаки непроизвольно сжала, которыми упиралась в ванную передо мной.

Потянул волосы на себя еще ближе, языком обводя трепетно бьющуюся жилу. Хотелось, как зверю, вцепиться в шею добыче.

Член пульсировал, как сумасшедший от желания излиться. Вновь с рывка вошел сильнее, придавливая Ананину к ванной, придержал тело, которое готовилось перевернуться от напора вперед. Опять девочка застонала от боли, шикнула, как раненный зверек.

- Больно, - прошипела все-таки еле слышно.

Бархатным голосом, мягким нежным. Как не сойдешь с ума? Мимо ушей прошли мольбы, выкинул из головы ненужным мусором. С такой же дикостью и также глубоко врывался в нее, как варвар, чувствовал вздрагивания, когда слишком сильно давил внутри. Но не останавливался, не прекращал.

Получал извращенное удовольствие от беспомощности девочки в объятиях. Пальцами легко сдавил грудь, мягко улегшуюся в мои ладони, большим и указательным пальцев потер напрягшиеся, возбужденные соски. Как Ананина вздрогнула, как сладко простонала едва мне не на ухо. Триумф победы, гонг, когда слышал эти сладостные звуки. Словно Ананина проигрывала в эти моменты, а я наслаждался победой и эротичными звуками. Быстрее. Хотел, чтобы и она кончила.

Пальцы в рекордные сроки довели до оргазма Анну всего пару поглаживаний. Она в такие моменты не могла контролировать себя и какое удовольствие доводить ее до такого состояния, когда колючка Анна Ананина сильно вздрагивала и постанывала в моих руках.

Пока прошел собственный оргазм высунул член, развернул Ананину к себе лицом, настолько удивленного, испуганного лица не видел даже, когда вошел в комнату. Удивлена собственным откликом?

А мне хотелось зацеловать моего Бастарда до полусмерти, пока не покинут ее силы кончать.

- Ночь только начинается, - прошептал во влажные, припухшие губы. Сегодня необходимо еще пару - тройку раз довезти ее до этой умопомрачительной грани, чтобы она задыхалась от возбуждения.