— С чего ты взял, что это именно Мелисса? — с сомнением глянул на меня Тимон, после того, как я ещё и ему рассказал всё, что смог увидеть. — Фигура-то у неё один в один, как у Елизаветы. А вдруг, ошибаешься.
— Ты же помнишь, — уверенно замотал я головой, — барышни в тот вечер, пока нас не было, поехали кататься на лошадях. Елизавета осталась у какого-то там учителя музыки, а Мелиссу носило, неизвестно где. Но к Миассову она приехала уже после нас. Зуб даю, она сама надоумила подружку отправиться в город, чтобы остаться одной. Не уверен, что нападение на нас она организовала, но Аляпкина банда Мясника наверняка по её указке упокоила. Ну а поскольку Мелисса знала про мои способности и предполагала, что мы сможем вычислить убийц Аляпкина, сама же и подчистила концы, расстреляв гоблинов. И ведь после всего этого, ладно хоть не в ту же ночь, ко мне в кровать заявилась. Видать, пронюхать хотела, не выяснил ли я что-нибудь про неё. Мата Хари ушастая.
— Ишь ты какой, — скорчил псевдо-кислую рожу орк, — едва девушку заподозрил в неладном, и тут же давай её харей ушастой обзывать. Ай-я-яй! Ты ведь точно не знаешь, была ли Елизавета у того учителя. Может, придумала всё, а ты вместо неё на бедную девушку наговариваешь.
— Ага, бедная! — возмутился я. — Замочила несколько гоблинов и глазом не моргнула. Одного ещё и добить сходила. Нет, фигуры у них с Елизаветой и впрямь, как под копирку рисованы. Но только Мелиса всё же пожилистее будет, поспортивнее и, главное, попродуманнее. А Елизавета попроще да побесхитростнее. Эдакая деревенская душечка, только о столичной светской жизни и мечтающая. У неё же все разговоры к тому сводятся.
— Ну, тут тебе виднее, — радостно осклабился орк, — ты их обеих досконально изучил. Опытным, так сказать, путём. А теперь ещё и узнал, что одна из них матёрая душегубка.
— Я бы не исключал возможности того, — задумчиво выдал Холмов, — что в деле могут быть замешаны обе барышни.
— И обеих наш герой-любовник оприходовал, — Тимон вмазал мне ладонью по спине. — Как говорится, наш пострел везде поспел.
— Да хватит тебе! — возмутился я. — Не виноват я, они сами пришли! Я и так в шоке. Прикинь, она их одного за другим, как в тире. Бац-бац-бац, с одного выстрела. А потом ещё и Гвоздю в глаз. Нет, не верю я, что это Елизавета. Хотя, Шарап Володович, вы правы, сговориться они могли. Или эльфийка подругу втёмную использует. Не удивлюсь, если она крутит Елизаветой, как хочет. В общем, придётся с обеими ухо востро держать.
— Что ж, — глянул инспектор на часы, — раз уж мы и так здесь, подле жандармерии, самое время начать приводить в действие ваш план, Владислав Сергеевич. Я, пожалуй, зайду к околоточному надзирателю, стребую с него костюмы, что от тех агентов тайной службы остались. Подберу парочку нам с вами наиболее подходящих. Да таких, чтоб без дырок заметных были. Ну а как наряды сменим, так и выдвигаться будем, чтобы успеть опять от лишних глаз отделаться.
Только мы с Шарапом Володовичем переоделись, прибежал дежурный по околотку:
— Ваши благородия, тут депеша касательно вас поступила. Его сиятельство граф Миассов за вас беспокоиться изволит и требует вас к себе с подробным докладом об утреннем расследовании.
— Прямо-таки требует? — удивился я.
— Изъявляет желание, — немного замявшись, поправился жандарм. И добавил, чуть подумав: — Коему решительно нежелательно перечить.
— М-да, — вздохнул я, — это несколько меняет наши планы. Придётся заехать к Зигмунду Поликарповичу, но только ненадолго. Пойдёмте, Шарап Володович, поспешим.
Орк, так и дожидавшийся нас на улице, моё беспокойство не разделил.
— Ну и ладно, — вполне себе довольно заявил он, — зато пообедаем нормально. А то от этих пирожков только аппетит разгулялся.
— Да ты же почти половину корзины слопал! — возмутился я такой его обжористостью.
— И что с того? — Тимон пожал плечами. — Корзинка ж маленькая. Вам может и хватает таких крох, а мне всего на пол укуса. Для разминки разве что.
— Ладно, пообедаем, — не стал я дальше спорить с этим проглотом. — Только, чур, не засиживаться. Быстренько наедаешься, пока я графу про дело рассказываю, и мы валим.
Переодеваться обратно мы с инспектором не стали, чтобы время зря не тратить. Так и поехали, сложив свою одежду в ящик багажника.
Потому, явившись к Миассову, сильно его удивили.
— Это что ж за маскарад такой, господа? — повёл граф вкось подбородком, придирчиво оглядев нас из-под бровей. — Вас не узнать вовсе. В сыскном управлении эдак только шпики наряжаются.
Тут как тут Елизавета Тихоновна образовалась. И опять в костюме для верховой езды. Я невольно засмотрелся на стройные ноги в высоких сапогах и совершенно машинально сконцентрировал взгляд на правом колене — не запачкано ли.
Хотя глупость, конечно. Будь убийцей Елизавета, штаны б она точно уже новые надела бы.
— Фи, господин барон, — надула губки эта капризница. — Что с вашим гардеробом? Никакой импозантности, одна тусклая невзрачная серость. Что за мятый картуз у вас на голове? Куда вы дели фуражку, и где ваш красивый форменный мундир с орденом?
— Нам, сударыня, нынче не на балах блистать, — развёл я руками. — Дело у нас сегодня, как раз невзрачности требующее. Вот и одежда соответствующая. А вы, я смотрю, опять на конную прогулку собрались?
— Вообще-то, — сердито стрельнула она в меня глазками, — я надеялась, что вы, вернувшись, возьмёте меня с собой покататься на пароходе. Не всё же время вам делами заниматься.
— Увы, у нас с моими товарищами нынче совсем иные планы, безотлагательные и не терпящие постороннего присутствия.
Рядом предупреждающе кашлянул Холмов, а граф Миассов глянул на меня с таким тревожным сочувствием, что я враз понял, что сморозил что-то не то.
— Вот как? — Елизавета обиженно надула губки. — Я, значит, теперь посторонняя? И это после всего, что нас связывает?
— Сударыня, — торопливо прижал я руки к сердцу, — не принимайте близко к сердцу. Не стоит путать личное со служебным. Проведите лучше время со своей подругой. Где она, кстати? Отчего мы её не видим?
— Как я посмотрю, сударь, — и вовсе вспыхнула Елизавета, — моя подруга интересует вас больше, чем я сама! Вынуждена вас разочаровать, она уехала. Куда, не могу знать. Ищите её сами.
Нужно было срочно спасать ситуацию. Терпеть ненавижу выяснения отношений.
— Ну что вы, Елизавета Тихоновна, не интересна она мне совершенно. И не собираюсь я её искать, — сказал, а сам подумал, что, по крайней мере, сейчас не собираюсь. — Ваше общество мне намного приятнее и ценнее. Обещаю, как разберёмся с делами, обязательно отправимся с вами покататься.
За спиной моей насмешливо хмыкнул орк. Елизавета на мгновение перевела испепеляющий взгляд на него, после чего вновь сосредоточила атакующие действия на бедном мне:
— В данных обстоятельствах этого будет недостаточно для моего снисхождения и прощения вашей чёрствой неучтивости. Обещайте, что свозите меня после в столицу, и тогда я возможно вновь сменю гнев на милость.
Я кивнул, позорно сдавшись и стремясь лишь поскорее ускользнуть от внезапно разбушевавшейся барышни.
— Ты бы ещё жениться на ней пообещал, — шепнул мне на ухо Тимон, когда накал страстей наконец-то спал и все отправились обедать. — А я тебе говорил, что эти шашни со всеми подряд до добра не доведут.
— Обещать жениться, — хмуро прошипел я в ответ, — ещё не значит жениться. Закончим расследование и свалим отсюда к чёртовой матери. Скажем графу, что срочно в столицу вызвали, пусть он сам с этой мегерой нянчится и разбирается.
— Экий ты, братец, наивный, — усмехнулся орк. — Сбежишь, и я не удивлюсь, ежели она потом сама к тебе заявится.
Ну да, были уже прецеденты. Может очень нехорошо получиться. Фимка общество Елизаветы Тихоновны вряд ли стерпит. Ей конкуренция не нужна. Я вообще сомневаюсь, что она позволит появиться в моём доме хоть какой иной женщине. Но об этом можно и после подумать, а сейчас важнее сосредоточиться на более насущных проблемах.
Почти весь обед прошёл в несколько напряжённой обстановке. Елизавета продолжала дуться, и я, чтобы вновь не ляпнуть ничего лишнего, предпочёл уйти в тень, переложив ответственность за доклад графу на Шарапа Володовича.
Тот расписал всё честь по чести, естественно, разумно умолчав про то, что Непряхин поведал нам про убийство гоблинов, и после, в жандармерии, я успел пообщаться с душами этих вымогателей-неудачников.
Миассов инспектора похвалил. Как хорошо, сказал, что судьба привела нас сюда, в его вотчину, ну а мы, как и до́лжно, с тщанием да прилежанием взявшись за дело, смогли обелить честного человека и выявить истинного виновника злодейства. После чего граф, велев наполнить бокалы шампанским, произнёс пламенный и весьма пафосный тост в честь таких замечательных нас, великих сыскарей и верных подданных Селябского герцогства.
Ещё и слезу пустил, растрогавшись. Видать, вспомнил, что сам больше сыском не управляет, вынужденно уйдя в отставку. А может, просто взыграла стариковская сентиментальность от гордости за то, что взрастил таких крутых орлов, как мы.
На этой торжественной ноте мы с застольем и покончили, вежливо поблагодарив графа за неизменный радушный приём, за сытный обед да за добрые слова. И бочком-бочком, пока Миассов вновь не навязал нам своих удалых эскортников, сбежали из особняка.
До завала в овраге добрались без приключений, хотя и здорово припозднились, колеся по округе и стараясь убедиться, что никто не сел нам на хвост.
Как в прошлый раз, бросили пароход в какой-то рощице и преодолели остаток пути до оврага пешком. По самой уже, надо сказать, темноте, стараясь не шуметь и спотыкаясь чуть ли не на каждом шагу. То ещё удовольствие.
Тимон попёрся с нами, наотрез отказавшись отсиживаться в лесочке. Мол, возле забора ему нас спокойнее поджидать будет. Да и вдруг потом наш отход прикрывать придётся, если провернуть вылазку незаметно не выйдет.
Спорить с ним было бесполезно. Этот громила, если упрётся, со своего ни на полшага не сдвинется. Да и доводов против я как-то не смог придумать. Ну, хочется ему сидеть в сыром овраге, пусть сидит. Может, и впрямь, его помощь понадобится. Хотя лучше бы всё обошлось тишком да гладком.
Приятель Небени был уже на месте и поджидал нас, судя по ворчливому бурчанию, довольно давно. Сумел уже в одном месте проволоку подрезать, спутав концы её так, чтоб незаметно было, и ещё пару палок-рогатин приготовил. Длины этих вертикально установленных распорок как раз хватило, чтобы мы с Шарапом Володовичем ужами проскользнули под приподнятыми рядами колючей проволоки.
Хорошо, что я предложил Холмову отправиться на вылазку, не снимая автомобильных плащей. Вообще-то я боялся вновь свалиться и вывозиться в грязи на дне оврага, но плащи и наверху завала пригодились. Сыроватые, местами осклизлые брёвна пачкались нещадно. Да и колючки скреблись по брезентовой ткани, почти не цепляясь за неё. Уверен, попробуй я проползти через брешь в ограде без такой защиты, одежда на спине вскоре превратилась бы в сплошную рванину.
И плащи, и вынутые распорки оставили Тимону. Не хватало ещё, чтобы кто-нибудь из патрульных обнаружил следы нашего проникновения на зону.
— Ну всё, господа хорошие, — гоблин, помогший нам спуститься на дно оврага по другую сторону завала, щеголял в натянутой до подбородка вязаной шапочке, испорченной корявыми прорезями для глаз, — дело сделано, вы тут. Извольте расплатиться.
— Вот уж нет, приятель, — обломал я этого деятеля. — Вдруг мы тебе деньги отдадим, а на нас в следующий миг охрана навалится. Ты нас сначала отсюда выведи, да объясни, где тут и что вокруг. Чтобы мы знали, как нам безопаснее всего найти всё самое нужное.
— Мы так не договаривались, дознатчик, — лица гоблина я не видел, но по тону почувствовал, как тот напрягся. Наверное, решил, что мы и вовсе собрались его кинуть, не заплатив. — Я вам и отсюда укажу, куда идти.
— Я согласен, что уговор дороже денег, — поспешил я развеять такие сомнения. — Но ты пойми, пролезть тут под забором мы бы смогли и без твоей помощи. Но дальше, даже с твоими советами, можем заблудиться. Сам понимаешь, ночь, темно. Да и опасения свои на счёт охраны я тебе озвучил. Уж не обижайся, не можем мы пока что тебе всецело доверять. Так что, если хочешь заработать, проводи нас немного и поделись информацией. А денег я прихватил вдвое больше, чем ты просил, — тут я ничуть не солгал, поскольку и впрямь запасся такой огромной суммой. Правда, для этого пришлось выгрести подчистую все свои запасы, но дело того стоило. — Неужели ради такой награды нельзя рискнуть своей шкурой чуть больше оговоренного?
— Деньги покажи, — угрюмо потребовал гоблин.
— Вот сумма, которую ты просил, — я вынул из-за пазухи внушительную пачку ассигнаций и, помахав ею перед носом гоблина, спрятал обратно. Затем похлопал себя по кошелю в кармане брюк: — Слышишь звон? Это другая половина в золотом эквиваленте. Немного храбрости, приятель, и ты станешь самым богатым коблом в этом герцогстве.
Возможно, это не являлось чистой правдой и где-то существовал более успешный его сородич, раскрутившийся и владеющий каким-нибудь бизнесом. Но мне про таких гоблинов известно не было. Приятелю Небени, похоже, тоже.
— Хорошо, — не сильно-то и долго он взвешивал все «за» и «против», — я провожу вас ближе к постройкам и покажу, где можно безопасно выбраться из оврага. Там же расскажу, где переделывают пароходы и вооружают их. За это вы мне отдадите все деньги и больше ничего требовать не станете. По рукам?
— По рукам, — кивнул я и пожал протянутую мне ладонь. — Давай, веди нас, Сусанин.
Сколько минут мы брели по оврагу, стараясь не оступиться и не соскользнуть на раскисших участках в ручей, даже не знаю. Как-то не удосужился время засечь. Но, по моему внутреннему ощущению, прошла целая вечность до момента, когда шагавший передо мной гоблин остановился и дал отмашку, что всё, мол, пришли.
— Значится так, господа хорошие, — сверкнул он на нас глазами сквозь прорези в шапке, — дело сделано, дальше сами. Наверх по тому боковому распадочку лезьте. Там от края и почти до самого леса всё кустами поросло. Мне-то они в рост будут, а вам, уж не обессудьте, склонившись пройтись придётся, иначе заметить вас могут. Конные патрули бывает и сюда заглядывают. Как до леса дойдёте, влево забирайте. Прямиком к старому складу выйдете. За ним котельня, тоже старая. От неё поверх земли труба идёт к мастерским, что совсем недалече.
— А что на складе хранится, не знаешь ли? — спросил я, одновременно присматриваясь к узкой и извилистой, но зато относительно полого идущей вверх, боковой расщелине, по которой нам предстояло выбираться из оврага.
— Раньше с одного края дрова складывали, с другой фуражиры сено да овёс для лошадей держали. А нынче там только земляной уголь для котельни хранят.
— А чего ж эта котельня не рядом с мастерскими стоит? — полюбопытствовал Холмов.
— Так я ж говорю, — пожал плечами гоблин, — старая она. Давно строили, когда ещё сильно ненадёжной такая штука была. Даже взрывалась, говорят, пару раз.
— А в мастерских что изготовляют? — меня как раз больше именно это интересовало.
— Рассчитаться извольте, господин дознатчик, — требовательно протянул он ко мне руку. И лишь получив деньги, пояснил: — Ничего не изготовляют. Теперь это хозяйственные мастерские со своей кузней. Починяют всё, что в негодность приходит. В основном инструмент всякий. Вам это не интересно должно быть, вам дальше надобно вдоль путей железных, что влево от мастерских уводят. Вы тех путей держитесь и тогда не заблудитесь. Но там вскоре лес кончается и сплошное поле вокруг. А до места, где пароходы бронёй укрепляют и оружием оснащают, вам ещё идти да идти. Но то уже ваши проблемы, а я свой договор исполнил. Так что, прощевайте, господа.
Хитрован сквозанул от нас дальше по дну оврага, только пятки засверкали.
— Может, пристрелить его? — инспектор уже, оказалось, держал в руке укорот.
— Да чёрт с ним, — махнул я рукой, удивившись внезапной кровожадности Холмова, — пусть бежит.
— Как знаете, — пожал плечами инспектор. — По мне, так опасно отпускать от себя такое жульё. Продаст нас охране и глазом не моргнёт. Скажет, что случайно чужих в овраге заметил, а после ещё и от хозяев награду получит.
— Так мы же его самого сдадим.
— Кого именно? Лица мы не видели и, как звать, не знаем. Опознать с уверенностью не сможем. Попробуй докажи.
— Сейчас всё равно уже поздно, — немного огорчился я, поскольку словах Холмова резон несомненно присутствовал. Однако гоблин давно уже скрылся в ночном мраке, и даже звук его шагов полностью стих. — Остаётся лишь надеяться на его порядочность.
— О чём вы, Владислав Сергеевич? — криво поморщился инспектор. — Коблы и порядочность об руку не часто ходят.
— Будем считать это редким исключением, — я направился в указанную гоблином расщелину и принялся карабкаться наверх, цепляясь за клочки редко растущей травы. — Иного выхода у нас теперь всё равно нет. Вы же с самого начала считали вылазку сомнительной авантюрой. Вот и проверим опытным путём, насколько этот хмырь был с нами честен. Вы, Шарап Володович, — оглянулся я на инспектора, — обождите немного и за мной пока не лезьте. Гляну сначала, всё ли наверху спокойно. Если что, сразу бегите назад, я вас догоню.
Холмов ничего не ответил, но и в расщелину соваться пока не стал. Приготовил теперь уже оба укорота и поднял их перед собой. Что ж, я не против, так даже спокойнее. На всякий случай тоже вытащил пистолет — подъём, даже в такой темноте, оказался совсем не сложным, достаточно было и одной свободной руки, чтобы справиться.
Перед самым краем, прежде чем выбираться наверх, я приостановился, выравнивая дыхание. Затаился, внимательно вслушиваясь в редкие ночные звуки. Вроде ничего подозрительного. Даже птиц не слышно. Ну так на то и ночь на дворе, птицам тоже спать нужно.
Вокруг и впрямь сплошной кустарник. Идти по таким зарослям в полный рост у нас и не вышло бы — слишком уж густые. Зря мы плащи защитные у завала оставили, здесь они тоже пригодились бы. У меня относительно легко ещё вышло подняться, осторожно высунув над ветками голову. А вот назад, после того как огляделся, я уже с трудом опустился, сломав при этом несколько трескучих веток.
Замер на несколько секунд. Сердце застучало так, что даже Холмову, наверное, на дне оврага слышно было.
Нет, тишина. Никакой реакции на мою неуклюжесть. Вокруг всё такое же безмятежное спокойствие.
Позвал Холмова и, дождавшись, когда тот заберётся ко мне, на карачках двинул в сторону леса. Хорошо, что земля была покрыта толстым слоем прошлогодней листвы. Иначе все руки и штаны на коленях оказались бы напрочь перепачканными.
Не самый удобный и приятный способ передвижения, но выбирать не приходилось. Да и не очень далеко до леса было — управились минут за пять.
Кусты немного вдавались вглубь сосняка, становясь всё реже и реже. И вскоре появилась наконец-то возможность встать с колен и идти, нормально выпрямившись.
На мой взгляд, тут охрана зоны изрядно лопухнулась. Самое место, чтобы поставить караульных следить за выходом из оврага. Хотя зона-то давнишняя, и я могу предположить, что изначально не было тут столько кустов. И та ложбинка, по которой мы поднялись, от дождей да ручейков не сразу образовалась. Но всё равно, для нормальной охраны следовало бы регулярно расчищать подобные участки и следить за ними. А тут всё на самотёк пущено да запущено.
Возможно, в этом краю зоны нет ничего важного, но зато сюда из города проще всего добраться, как выяснилось. Так что, возглавляй я охрану данного секретного объекта, устроил бы нерадивым сотрудникам хорошую взбучку. Нефиг оставлять без присмотра такое опасное направление.
Впрочем, кто сказал, что я не ошибаюсь и нас сейчас не держат на прицеле бдительные охранники?
— Что ж, самое время, Шарап Володович, — я отряхнул колени от прицепившейся листвы, — сделать вид, что мы тут в доску свои. Ходим тут по своим служебным надобностям, как нам и положено.
Никто в нас, похоже, не целился, и никто не собирался напрыгивать, связывая по рукам и ногам.
— Если положено, — кивнул Холмов, также приводя в порядок свой костюм. — Не исключено, что тут действует комендантский час.
— В любом случае, если кого встретим, держим морду кирпичом, но не забываем приготовить оружие. Я свой пистолет в карман пальто спрячу. Если что, смогу прямо так стрельнуть. С вашими укоротами такой фокус не пройдёт — по карманам не рассуёшь, а заметить их и в темноте можно. Поэтому вы за мной держитесь, чтоб на виду оружием не маячить.
— Тем не менее, — хоть и согласно кивнув, прервал меня Холмов, — уж коли до стрельбы дело дойдёт, вы уж позвольте сначала мне попробовать решить проблему. Ваш пистолет, хоть и не как «Громобой», но шуму изрядно наделает. Вы уж стреляйте только в безвыходной ситуации. В ином же случае мне будет проще сохранить мелкую стычку в тайне.
— Договорились, — я закрутил головой. — Ни черта не видно. Гоблин сказал нам идти влево. Двинем, пожалуй. Ну, ни пуха нам, ни пера.
К чёрту меня инспектор конечно же не послал, в виду незнания традиций моего родного мира, а просто пошёл следом. Так же, как я, особо не скрываясь, но и стараясь всё же сильно не шуметь.