— Это ваши друзья подле Зигмунда Зигмундовича? — высунувшись передо мной в окно, поинтересовался Ильин. — В прочем, девицу я припоминаю. Это воспитанница графа. А вот орка вижу впервые.
— Перебирайтесь-ка вы все в вагон к господину инспектору, — вместо ответа распорядился я. — Только по левой стороне идите и понизу, чтоб под обстрел охраны не попасть. Позвоните Холмову, предупредите, что идёте. Пусть дверь вам откроет. А после орудие переднее на ДОТ попробуйте навести. Создадим, так сказать, артиллеристский паритет. А я попробую поговорить с этим вашим Зиг Зигычем.
— Может быть, мне тоже стоит остаться? — воспротивился вдруг Ильин. — Зигмунд всё же мой давний товарищ.
— Разве вы не поняли до сих пор с моих слов, — покривился я, — что ваш товарищ вовсе вам не товарищ? Он использовал вас втёмную и заставил пойти против своего государства. Ещё и жене наврал про вашу гибель.
— Но я ему надобен живым, — не сдался инженер. — И, думается, гораздо больше, чем вы. Вас он может и не пощадить.
— Нет уж, отправляйтесь всё же к инспектору. И мне за вас так спокойнее, и вы больше пользы принесёте. А я потяну время, пока вы там с заряжанием и наведением орудия разбираетесь. Кстати! Видите вон тот штабель ящиков за мешками, рядом с пушкой внизу? Готов поспорить, это запас снарядов. Мне кажется, орудие бронепоезда можно опустить так низко, чтобы прямой наводкой влупить по ящикам и устроить большой «бада-бум». Сделайте это, но только по моему сигналу. Как подниму над головой котелок, так сразу и стреляйте.
Ильин кивнул, а я, перейдя на левую сторону кабины, спустился по лесенке на землю и неспешно направился к носу локомотива. Остановился так, чтобы стальной корпус этого парового монстра скрывал меня от пулемётов и карабинов охранников.
За спиной зашуршали гравием удаляющиеся шаги. Это Ильин с помощниками спешно перебирались в броневагон. Я даже оборачиваться не стал, сосредоточился на предстоящей встрече.
Сунул руки в карманы пальто — таким пренебрежением нормами этикета я и своё «фи» Зигмунду выражу, и, взведя курок пистолета, буду в любой момент готов выстрелить, если вдруг графский сынок надумает в меня пальнуть.
— Ах, дорогой Влад, — всплеснула руками Елизавета Тихоновна и пошагала ко мне, чуть прихрамывая да всё как-то бочком-бочком, наплевав на оставшихся позади охранников и Зигмунда. Правда, никто из них и не подумал реагировать на глупую выходку взбалмошной девицы. — Я так рада, что вы явились спасти нас, а заодно объяснить, что тут происходит.
— Не верь ей! — выкрикнул вдруг Тимон и тут же получил в затылок тычок стволом «Громобоя».
Я и без того был на взводе, а тут нервы натянулись просто до предела, грозя полопаться от напряжения. Хотя возможно, именно поэтому, глядя на зло ощерившегося на удар орка, я расслышал краем уха щелчок предохранителя. Слава богу, на укоротах он куда громче, чем на том же «Макарове».
Не вынимая руки из кармана, лишь приподняв полу, я прямо сквозь пальто выстрелил под ноги Елизавете.
— Стоять!
Так вот почему она так странно шла ко мне. А я-то думал, из-за хромоты.
— Руки! — продолжил я командовать, демонстрируя коварной хитрюге чуть дымящуюся свежую дырку в ткани. — Подними их и держи так, чтоб я видел! Иначе следующую пулю выпущу в живот!
Елизавета, кисло покривившись, развела руки в стороны.
Правильно я среагировал — в правой руке графской воспитанницы обнаружился укорот. Не ясно только, чего она пыталась добиться, подкравшись ко мне. Пристрелить? Так это особо и не приближаясь можно было сделать.
— Брось его!
— Ещё чего, — эта зараза ехидно ухмыльнулась и, отняв руку с платком от лица, медленно попятилась от меня. А скула-то у неё знатно припухла. — Вы ведь, господин дознатчик, не желаете лишиться своего драчливого друга? Наш дорогой Зигмунд пристрелит его с превеликим удовольствием, даже не поморщившись. Лучше сдавайтесь сами.
Елизавета продолжила отступать, а Тимон вновь подал голос:
— Хорошо, хоть эту глупость я не дал тебе сделать. Не напрасно, значит, тут стою. А вот ты, братец, зря пароход остановил. Теперь у тебя шансов уйти почти что и не осталось.
— Не переживай, — нахмурился я, — придумаем что-нибудь.
— Вы считаете, — не сумев заткнуть орка, Зигмунт теперь сам наконец-то решился открыть рот, — мы вам предоставим таковую возможность? Я дал приказ обслуге орудия взять прицел на рубку парохода. Один выстрел, и машиной станет невозможно управлять. Да и некому. Сдавайтесь. Вам лично я готов гарантировать жизнь.
Какой голос у него противный. Сразу понятно, говнюк тот ещё.
А вот и ещё один сюрпризец!
— Право слово, голубчик, не противьтесь, — в поле зрения, очевидно, выйдя из помещения охраны, неожиданно появился старик Миассов. Спокойным размеренным и даже слегка вальяжным шагом он направился к остальной компании.
Теперь стало особенно заметно, как сынок похож на папашу. Только граф напоминал эдакого старого благородного английского бульдога, с густо заросшими седыми бакенбардами вислыми щеками. А вот отпрыск его больше походил на злого розовощёкого мопса с дурным характером.
Елизавета Тихоновна при виде графа плавно переместилась сильно левее, обойдя даже Зигмунда с Тимоном. А Миассов подошёл поближе и продолжил высказываться, чуть помахивая зажатым в руке укоротом:
— Нам лишние перекоры с комитетом ни к чему. А вам Шарап Володович, — он перевёл взгляд куда-то мне за спину, повысив голос, — я предложил бы отойти в сторонку и не чинить препоны моим людям. Вы ведь сыскарь, ваше дело уголовников ловить. А большая политика не должна вас интересовать. Отправляйтесь назад в столицу да забудьте про всё, как и не было. Ну а я уж после не премину вас отблагодарить.
Я уж подумал было, что старик пытается меня развести, заставляя оглянуться. Но голос Холмова за спиной опроверг мои подозрения:
— Увы, ваше сиятельство, вынужден отклонить ваше любезное предложение.
Я услышал, как инспектор спрыгнул с подножки броневагона и двинулся в мою сторону. Остановился рядом, позволив мне тихонько поинтересоваться:
— Зачем вы сюда сунулись?
— Там и без меня управятся. А у ваших противников наметился явный перевес в огневой мощи.
Ну да, мало того, что Елизавета теперь нацелила в нашу сторону свой укорот, так ещё и граф оказался вооружён. Теперь, учитывая оказавшегося в центре Зигмунда, враги практически взяли меня в полукольцо. Вот Холмов и явился, прихватив с собой карабин.
— Вас Ильин предупредил про котелок? — я старался минимально шевелить губами и ещё больше понизил голос. Заметил краем глаза кивок и уже громко обратился к графу:
— Как вы догадались, что я теперь работаю на комитет?
— А вы теперь на него работаете? — поднял брови старик. И указал стволом укорота на Тимона: — Право слово, я был уверен лишь в статусе вашего якобы помощника. Ещё когда Пехов доложил мне про некую странность относительно сего господина, я предпринял определённые действия, докапываясь до истины.
— Что за странность? — сильно заинтересовался Тимон.
Меня же удивило совсем другое:
— Так Пехов на вас работал, а не на герцога?
— На герцога, разумеется. Но общался исключительно со мной, — Миассов сначала ответил мне, а уже после соблаговолил объясниться с орком: — Ротмистр рассказал мне, что, по приезду вашему в управление, часовые газаги на входе несколько раз приветствовали тебя так, как более подобает приветствовать особ офицерского звания. Ты же, голубчик, выдавал себя за рядового газага. Да ещё и только что явившегося из глухого уезда. Сия нелепица и выдала тебя с потрохами. Вот только я посчитал, что дело обойдётся лишь твоим приглядом за господином Штольцем. Не думал, что комитет и его к себе перетянет. Что ж, это несколько осложняет дело.
— Вам, — угрюмо выдал я, — всё едино светит каторга за измену. Куда уж сложнее?
— Мне кажется, Владислав Сергеевич, вы ошибаетесь, — Холмов чуть выступил вперёд. — Вряд ли его сиятельству можно вменить в вину государственную измену. Пусть и действовал он скорее всего в тайне от нынешнего правителя, но его сиятельство вовсе не помышлял против герцогства Селябского, как вы очевидно решили. И не собирался помогать пермякам, якобы посягающим на наши земли. У господина графа имелись планы несколько иного характера.
— Ну-ка, ну-ка! — немного удивлённо прищурил один глаз Миассов. — Что вы хотели этим сказать?
— Я думаю, ваше сиятельство, — качнул головой инспектор, — вы замыслили узурпировать власть в герцогстве Пермском и не только. Сие предположение я строю, исходя из множества казалось бы разрозненных фактов. Как то, например, статьи в газете, что мы обнаружили в доме Аляпкина. Помните, — инспектор обернулся ко мне, — вы ещё спутали герцога Зигмунда тринадцатого с графом. Так вот. В статье сообщалось об ухудшении здоровья герцога Пермского. А также о том, что Зигмунд так и не оставил после себя прямых наследников. Таким образом граф Миассов, являясь младшим кузеном герцога мог бы тоже претендовать на трон. И он, давно зная о том, начал готовиться к захвату власти сильно заранее. Особенно памятуя о том, что большинство знатных родов Пермского герцогства воспротивится его восхождению на трон.
Все, и особенно я, стояли развесив уши. Но зато никто, кроме меня, не обращал внимание на тихие поскрипывания, раздававшиеся за моей с Холмовым спинами. Подозреваю, это наши друзья наяривали, вращая многочисленные рукояти наводки орудия. Оставалось надеяться, что плавное изменение положения дула противники заметят ещё не скоро и не смогут раскусить мой бесхитростный план.
— Пермская знать, — продолжил Холмов, — ещё помнит тот скандал, что разгорелся между родителями герцога и графа. Тогда тоже была попытка переворота. Провальная, помнится. Итогом стало изгнание зачинщика и исход из герцогства лейб гвардии гусарского полка, неудачно поддержавшего своего командира Поликарпа Зигмундовича. Вашего отца, господин граф. Об этом я вспомнил, когда выяснилась принадлежность офицеров местной безопасности к кавалерии. Но всё это, как и многое другое, лишь косвенно указывало на истинного интересанта происходящего. Однако совершаемые преступления всё больше и больше убеждали меня в собственной правоте.
— Это как же? — не выдержал я. Ведь Холмов походя перевернул мою теорию с ног на голову.
— Найти правильный ответ, — пожал плечами инспектор, — чаще всего не даёт неправильно заданный вопрос. Как я могу судить, вы, Владислав Сергеевич, задались вопросом о том, кому более выгодно создание запретной зоны, производство оружия и преступления, направленные на скрытие следов. В нашем же случае уместнее было учесть, кому под силу было всё организовать и скрыть от любопытных глаз на долгие годы.
— Я всегда, — хмыкнув, произнёс граф, — считал вас одним из самых лучших сыскарей герцогства.
— Посему, — лёгким поклоном Холмов обозначил своё согласие с характеристикой Миассова, — зная о приверженности старого герцога к идее восстановления западной империи, давно расколовшейся на отдельные куски, я посмел предположить, что вы сами, ваше сиятельство, воспользовавшись убеждениями герцога Ангуса, внушили ему идею создать вооружение, способное подмять под единую власть всех противников возрождения империи. Ведь только лишь сам правитель мог создать сие предприятие и обеспечить тайну его существования. И его сиятельство граф не мог не быть в курсе происходящего. Однако, ваше сиятельство, я не удивлюсь, если вы и сами заразились имперским духом. Не о том ли свидетельствуют двуглавые орлы, намалёванные на некоторых наших вагонах?
Вот тут я немного обиделся на своих товарищей. Спрашивается, какого рожна мне никто ничего не рассказал про орлов? Особенно Холмов. Сам себе на уме что-то кумекал, а мне ни-ни.
— Кстати, ваш орден, Владислав Сергеевич, — словно почувствовав мой настрой, усмехнулся инспектор, — он ведь тоже пронизан духом империи. Я предполагаю, что его сиятельство, всё так же преследуя собственную корысть, продолжал свою деятельность, наставляя на нужный путь и юного герцога Рудольфа Селябского, после смерти его отца. Правда господину графу приходилось делить своё влияние с не в меру активным виконтом Ашинским и как-то подстраиваться под свежие веяния и революционные идеи нового герцога.
— Ах, бедный Руди, — немного театрально вздохнул Миассов. — Мальчик был так увлечён прогрессом. Но ваше вмешательство, голубчик, — состроив обиженную мину, граф глянул на меня, — нарушило баланс в так удачно сложившейся системе. И вот теперь вы пытаетесь окончательно уничтожить мои чаяния, вновь сунув нос, куда не следует, и проявив немереную прыть.
— То есть, вы теперь меня же ещё и виноватите? — возмутился я. — А то, что вы, как сказал инспектор, в корыстных целях столько всего наворотили, не накладывает вины на вас самого?
— Ах, оставьте право, — небрежно махнул граф рукой с укоротом. — Уж так этот мир устроен, что всяк червяк в нём свою корысть имеет. Но сознательный индивид от букашки малой тем и отличается, что, кроме набивания брюха, ещё и стремления великие имеет, да желает возвыситься над теми, чья цель — лишь пустое выживание. Однако же, наверх взбираясь, никак не обойтись без борьбы. И возвыситься нельзя, не обагрив свои клыки кровью врага. На том мир стоял и стоять будет.
— Ну у вас-то, получается, обагрены не только клыки, — терпеть я не могу этой патетики. Если б не нужно было время тянуть, чёрта с два я бы всё это выслушивал. — Вы, Зигмунд Поликарпович, весь по уши в крови.
— Уж вам ли, голубчик, меня в том упрекать? — всплеснул руками граф. — С вашим появлением в нашем герцогстве будто война началась. Народец вкруг вас гибнет в преизрядном количестве. Впрочем, я думаю вскоре прекратить всё это, пленив вас. Думается, при ограниченности свобод пользы от вас будет больше, чем от вреда.
— Пленить? С чего такая уверенность? — удивился я. — Не говорите гоп…
— Я полностью полагаюсь на помощницу Елизаветы Тихоновны, — пожал плечами старик. — Она прекрасно справилась, выследив вас, когда вы повадились хаживать к забору над оврагом. Она же безошибочно предположила, что и давеча вы отправитесь, на ночь глядя, туда же. Не угадала лишь, что сунетесь вы внутрь зоны. Посему и отправилась вслед за вами, после того, как помогла усмирить господина Тимонилино. Ох, и силён же ваш приятель, отдаю ему должное.
— Так значит, — взглянул я на Елизавету, сложив два и два в уме, — это вы расправились с бандой гоблинов? Это вас я тогда увидел, а Мелисса в это время следила за нами?
— Надо же, — двинув подбородком, подняла брови Елизавета. — Памятуя о ваших способностях, я предполагала, что рано или поздно вы разнюхаете и это. Неужто мне не удалось остаться незамеченной?
— Почти удалось, — не стал я скрывать. — Я увидел только ноги.
В этот момент что-то гулко бумкнуло внутри бронепоезда, словно кувалдой по стальной стене долбанули.
— Всё готово, — еле слышно произнёс Холмов.
Отлично. Теперь бы как-нибудь Тимона предупредить, ведь, если рванут снаряды, его может посечь осколками. Вот только как это сделать? Я задумчиво посмотрел на орка.
— Так вы намерены сдаваться? — заметив мой взгляд, проявил нетерпение Миассов-младший. — Или мне всё же пристрелить вашего дружка? А то больно уж много с ним хлопот.
Дебил! Папаша же сказал, что комитет в таком случае устроит семейке проблемы! Но всё же, спасибо мопсу, появился прекрасный повод поговорить с Тимоном:
— Братец, похоже, ситуация безвыходная. Я знаю, ты мне говорил, что орки никогда не сдаются и тем более не встают на колени перед врагами. Но сейчас как раз тот случай, когда подобное жизненно необходимо. Ты подумай, а я готов снять перед тобой шляпу, лишь бы ты сделал это.
— Вот это разумные слова, — похлопал в ладоши старый граф, в то время как орк непонимающе выпялился на меня. Ещё бы, он сроду мне такого не говорил. — Право слово, пора заканчивать пустую болтовню. Как раз и наша Мелисса пожаловала.
Граф повернул голову в сторону вышедшей из-за паровоза эльфийки. Девушка окинула меня насмешливым взглядом. Соблазнительно покачивая бёдрами и постукивая по голенищу сапога своим неизменным лошадиным стеком, прошествовала мимо. Остановилась рядом с Елизаветой Тихоновной.
Вновь они вырядились, как сёстры-близняшки. И даже потрёпаны были примерно в равной степени.
— Вам с вашего места, должно быть, не видно, — продолжил тем временем граф, — но наша очаровательная помощница привела с собой подмогу. С той стороны состава по дороге только что подкатили несколько чудесных образцов этого замечательного оружия, — он указал на пушку за габионом. Несколько залпов, и вам вместе со всеми, кто останется внутри поезда, несдобровать. Благодарю вас, сударыня, — кивнул старик Мелиссе, довольно улыбаясь. — Вы чудесно справились и с этим заданием.
Вот теперь нужно было спешить. Пушки-то подвезли, но их же ещё нужно развернуть и установить.
— Что ж, — подмигнув орку и сильно надеясь, что тот меня понял, я перевёл взгляд на Мелиссу, — поражён вашей прытью и готов…
— Ты тоже, братец, — перебил меня орк, — немалую прыть проявил, с обеими этими змеюками переспав.
И вот для чего это надо было?
— Ты тоже с ним спала? — тут же возмущённо среагировала Елизавета, будто в подобных обстоятельствах это что-то решало.
Мелисса промолчала, лишь нагло ухмыльнувшись. А я, переведя на орка укоризненный взгляд, подмигнул ему повторно и ещё более демонстративно. После чего, плюнув на уже выстроенную в голове фразу, перестроился:
— Так уж вышло, сударыни. Готов повиниться, преклонить колено и снять перед вами шляпу.
Выстрел двух орудий и взрывы снарядов за габионом слились в единый мощный и протяжный грохот.
Да-да, именно двух! То ли графский сынок успел дать отмашку, сообразив, что его дурят. То ли кто-то из пушечного расчёта сам от неожиданности за шнур спусковой дёрнул. Но пушка возле ДОТа выстрелила в следующий же миг после нашей.
Будку машиниста снесло выстрелом, а сам локомотив здорово качнуло, накренив в нашу с инспектором сторону. Распластавшись на земле, я уж подумал, что тут-то нас и расплющит опрокинутой набок стальной махиной, но обошлось, устоял паровоз на рельсах. Ещё и от сдетонировавших снарядов прикрыл.
Приподняв голову, я глянул вперёд. Орк валялся в обнимку с Зигмундом, навалившимся сверху. Графский сынок был без сознания, а вот Тимон под ним ворочался, но как-то совершенно, по-моему, неосознанно. Контузило его, похоже. Шандарахнуло-то неслабо.
Граф Миассов к взрывам ближе всех стоял. Ему и досталось больше всего: унесло, впечатав в ворота сломанной куклой. И, судя по кровавому пятну на железной створке, хорошенько приложило головой, размозжив её. Впрочем, старик и так бы не выжил. У него наверняка все внутренние органы взрывной волной повредило.
А вот обеих девиц просто разметало, отшвырнув на несколько метров. Обе вроде были живы, и ран на них я со своего места не заметил. Добить бы их, по-хорошему, как орк обычно делает, да времени в обрез. Пушки с той стороны бронепоезда никуда не делись. Сейчас расчёты в себя придут и начнут по нам хреначить из всех стволов. Сколько их там? Граф как-то забыл уточнить количество.
Из чрева невредимого бетонного ДОТа лупанул пулемёт, но, к счастью, стреляя по паровозу. Видать, отрабатывали полученную ранее команду. Пули затарабанили по корпусу локомотива, добавив шумный перезвон бесполезных попаданий к трескотне выстрелов.
— Инспектор, помогите мне, — я кинулся к Тимону.
Спихнул с него расслабленное тело Зигмунда, в сердцах заехав вдобавок ногой по рёбрам оглушённому графёнышу. Подхватил орка под руку. Подоспевший инспектор помог мне, взявшись с другой стороны. Вместе мы сначала усадили Тимона на земле, а после помогли ему подняться на ноги.
Нас заметили уцелевшие и пришедшие в себя охранники со сторожевой вышки. Открыли огонь, и при чём, мать их, из карабинов, а вовсе не дротовиков. Несколько пуль прошли совсем рядом с моей головой и чуть не задели орка. Еле успели мы с Холмовым затащить громилу за спасительный корпус локомотива.
Тимон всё ещё держался нетвёрдо и ноги, всё время норовившие подкоситься, переставлял неуверенно. Не представляю, как бы мы затаскивали тяжеленную тушу орка по лесенкам бронеплощадки, но, пока мы дошли до самого ближнего вагона, наш друг более-менее оклемался. Полез наверх сам, но мне всё равно пришлось подпихивать его снизу плечом под зад, поторапливая и заодно страхуя от падения.
Хотя это я сам себе только внушал. На самом деле, сорвись Тимон со ступеней вниз, чёрта с два бы я его удержал. Снёс бы он меня и раздавил в лепёшку, не хуже паровоза.
На соседнем вагоне со скрипом поворачивалась орудийная башня. Инженер явно понимал, чем грозят нам привезённые пушки и разумно спешил перенацелить на них орудие бронепоезда. Вот только вращалось оно чертовски медленно.
— Шарап Володович, — оказавшись внутри вагона, я первым делом кинулся к пулемётам на другой его стороне, — отправляйтесь с Тимоном в самый конец состава. Найдёте там броневик. Только он способен нас вытащить отсюда. Раскочегаривайте двигатель, Тимон должен разобраться, что там к чему.
— А вы как же? — Холмов чуть приостановился, уже почти дойдя до двери, ведущей на переходную площадку.
— Попробую помешать пушечным расчётам стрелять по нам, — прищёлкнув диск к ближайшему подвернувшемуся под руку пулемёту, самому первому слева, я дёрнул рычаг затвора. — Инженера тоже с собой возьмите, хрен с этим орудием, всё равно неповоротливое. Пусть Тимону помогает. Да и остальных забирайте. Хотя нет, стойте! — мне в голову пришла вдруг замечательная мысль. — Скажите Ильину, пусть вначале перейдёт ко второму орудию и нацелит его на здание арсенала. Оно сейчас как раз где-то позади нас должно быть. Пусть хоть все снаряды потратит, но склады должны рвануть!
— Я передам, — кивнул Холмов и отправился догонять скрывшегося уже в дверном проёме орка.